-Всего вам наилучшего, кэлл Алонтий.
И, как ни в чем не бывало, он направился по своим, уже подозрительным для меня, делам.
-Собственно говоря, я тоже спешу,— сказал Френье,— и если у вас не ко мне никакого дела, то спешу откланяться.
-Куда же вы так спешите? Не терпится ознакомиться с содержимым пакета, который вам вручил 'добрейший' кэлл Алонтий,— я говорил в язвительной манере.
-Ваша наблюдательность вас когда-нибудь заведет в большую беду,— наиграно-ласково ответил Френье.
-Она обращена на пользу тех, кому я служу, а вот что касается нашего общего знакомого Алонтия Влару, то мне очень хочется узнать, что может связывать его с вами, и очень интересно, чьим интересам он предан!
-Бросьте вы! Не мучайте себя. Ваш принц все равно вас не стоит. Вот увидите еще — он вас подведет.
-Вы вторгаетесь в частную жизнь высокопоставленных людей! — возмущенно сказал я.
-Жаль, что вы не с нами,— наигранно вздохнул магистр Френье, — такой человек, как вы мог бы стать очень полезным нашему клану. Вы могли бы гордиться собой — завалить боевого мага! Первого уровня! Если бы вы знали — какой переполох наделали в клане черных! Хотя кое-кто там обрадовался — маг, которого вы уничтожили, очень настойчиво пытался захватить в клане власть — он готов был идти даже по головам своих учителей. Самоуверенный недоучка! Я, хоть и не перевариваю магистра Локмана, но мы — старики, все же, следуем кодексу чести внутри своего клана, а молодое поколение никакие кодексы не чтит, лезет напролом, как медведь шатун в буреломе.
-Откуда вам известно про боевого мага, о чем вы мне здесь говорите?
-Наивный юноша, вы забыли, наверное, что я маг? А как же ваши клятвы о том, что не будете пользоваться магией.
Вы не передумали насчет моего предложения?
-Нет, да и к чему мне идти к вам в ученики, если вы сами только что утверждали, что я легко одолел боевого мага без посторонней помощи.
-Ну, не совсем, а пояс Велеса, подаренный Гельендой,— он помог вам, от ударов боевого мага не так-то легко оправится.
-Ладно, я не вижу смысла в этом разговоре, отдайте мне то, что получили от Алонтия Влару и уходите!
-Попробуйте взять сами! — засмеялся он и обратился в столб пыли.
Я почувствовал себя идиотом. Размышляя о том, как мне следует поступить, я незаметно оказался у кабачка 'Корона и Перец'. Там сидела вся четверка.
-Очень хорошо, что вы пришли, — сказал Караэло,— мы ждем вас, чтобы вы разрешили пустяшный спор насчет этого напитка. Виноград, из которого он сделан, выращен в Сенбакидо, а вот наш Паркара утверждает, что в Памлоне. Но что, я не отличу виноград из Ухрии от винограда из Лации. Совершенно разный вкус. Паркара вас обманули. Это вино из Ухрии — богато солнечным светом, терпкое и игривое как местные девушки, в нем чувствуется вкус пряностей, а виноград из Памлона полон влаги и запахов сливы и черной смородины.
Спор разгорелся еще жарче, потму что Паркара, памлонец по происхождению, стал доказывать, что очень часто виноград, собранный на соседних участках сильно отличается по своим вкусовым качествам — все зависит от особенностей теруара, и, что в Памлоне, на земле его родителей, растут сорта, которые очень сильно напоминают вина из Анатолии и Ухрии.
Решено было в срочном порядке выписать из этого поместья указанные вина для дегустации, иначе это спор мог перейти в войну двух прониций Ухрии и Лации, в лице их лучших представителей: Караэло и Паркары, а это было нам ни к чему.
Тут Флег Влару заметил, что я мрачнее тучи.
-Вас что-то гложет, Льен?
-Да. Ваш брат весь день не дает мне покоя.
-Алонтий?!
-Вы хорошо знаете, чем он живет, Флег?
-Знаю. Он сейчас направляется в Римидин, служить помощником при ларотумском после.
-Что-о-о?!
Я вскочил и выпучил глаза на Флега.
-Флег, вы, вообще, поняли, о каком брате идет речь?
-Ну, разумеется. Он теперь у меня один. Об Алонтии,— спокойно подтвердил Флег.
Я почувствовал, что начинаю сходить с ума.
-Флег, я не шучу. Я только что видел, как Алонтий передавал что-то с печатями принца очень подозрительному человеку. И на мои вопросы не счел нужным отвечать.
-Ну да! — засмеялся Флег,— у вас был трудный день. Выпейте этого ухрийско-памлонскокго вина и забудьте все тревоги. Мой брат и, это совершенно точно, скачет по дороге в Римидин. Да, и товарищи наши вам напомнят, как мы вчера провожали Ала в дальнюю дорогу.
-Что вы несете, Флег!
-Друзья! Напомните нашему забывчивому Льену, что, недалее как вчера, мы пили за здоровье Алонтия у его высочества!
-Да, разумеется! — важно заявил Паркара, — ты еще тогда, Флег, бокал из дорогого миделийского стекла, на счастье, разбил.
-Что? Вы все заодно?
-Выпей, Льен, говорю тебе еще раз. Такое бывает. Называется: 'дежавю'.
Я сделался еще мрачней. Опустошив три бокала вина, (демон его раздери: какое оно — может, вообще из Анатолии), я так и не понял, что мне делать. Все мои товарищи как сговорились — они твердо стояли на своем.
Один человек мог опровергнуть их лживые утверждения, попахивающие розыгрышем — Орантон.
Я немедленно покинул шумное собрание, греша на странное воздействие странного вина, вызвавшее всеобщее помешательство и пошел к принцу. Он принял меня и сильно удивился, услышав мой вопрос о судьбе Алонтия, окночательно выбив почву у меня из-под ног.
-Но такое невозможно,— пробормотал я.
Мне показалось, что я услашал ехидный смех Френье.
-Но разве не сегодня мы с вами узнали о предложении кэлла Роэнса?
-Это было вчера,— серьезно сказал принц. — Вы случаем не заболели, Льен? Может, эта поездка в Визон так повляла на вас. Вы точно не были там ранены? Обычно жар так влияет на память!
-А письмо, ваше высочество, накануне поездки, вы никакое с ним не передавали?
-Да было письмо. Я внес некоторое пожертвование интернату Даксимуса. В конверте были золотые баали. Надо помогать несчастным детям, лишенным хороших отцов. А тебе откуда это известно?
-Я видел, как Алонтий отдавал его одному странному человеку.
-Директору интерната, — кивнул принц, — но почему тебя все это интересует?
-Глупости, ваше высочество, мне повсюду мерещатся заговоры против вас.
-Тебе надо отдохнуть. Вино, карты и женщины — вот лучшие средства от меланхолии. Поверь моему опыту.
-И все три — опустошают кошелек. От чрезмерного употребления вина остается похмелье, после игры — долги, а от женщины — разочарование.
-Ты безнадежный пессимист!
Побывав у принца, я запутался еще больше. Что это? Всеобщая галлюцинация? Но я имел дело с магом. Он вполне мог устроить такую шутку, чтобы отвести подозрения от Алонтия. Но в том-то все и дело — Алонтий, действительно, уехал.
Глава 16 Новости из-за границы
Страшные вести пришли из Акабуа — все девочки из знатных семей в возрасте до тринадцати лет были убиты одной ночью.
Убийцы не пощадили ни одну — даже новорожденную.
Чудовищные события потрясли всех — о такой страшной жестокости, зверстве давно уже не слышали. Ни у кого не поворачивался язык спросить: 'Почему?' Причина была слишком явна, как на ладони.
Поэтому об этом старались не говорить, или говорить шепотом. Над Акабуа нависло проклятье — вопрос о наследовании.
Всем хорошо было уже известно, что змей не признал права Ларотумской королевы. Была еще одна возможная наследница — троюродная сестра покойной. Она жила в Бонтилии и была замужем за главнокомандующим армией.
Неужели это дело ее рук? Бонтилийцев всегда отличало коварство.
Или к преступлению причастен наш Тамелий Кробос? И то и другое могло быть вероятным. И в то и в другое не хотелось верить. Но в Ларотуме все же предпочли обвинять Ильгиру Бонтилийскую.
Все знатные рода Акабуа готовы взяться за оружие и идти с войной. Не этого ли добивался таинственный зачинщик?
Прямых доказательств на местах преступления не осталось. Но почти все бароны Акабуа обвиняют Тамелия, ведь Онцерия погибла в Мэриэге. Но Акабуа никогда не воевало, у страны не было успешного военного опыта. Змей мог обеспечить лишь защиту. Тайная месть — самое большее, на что они могли рассчитывать, и Тамелий это прекрасно понимал.
Все же, мне казалось, что не он причастен к этим событиям. Слишком сильно он подставлял себя в таком случае.
В один из вечеров мы допоздна засиделись в 'Короне и Перце'.
-Эх, как мне надоело это прозябание, — вздохнул Паркара, — я со скуки в какую-нибудь новую историю влезу.
-Погодите вздыхать, Терий, не исключено, что в очень скором времени мы все окажемся при деле.
-Война?
-Ага, с нашим горячим и пылким соседом.
-Анатолия? Чем насолил Яперт нашему королю? — удивился Влару.
-Влару, вы и в самом деле так наивны? — удивился Караэло.— Яперт всегда был чирьем на теле Тамелия. Сильный и умный сосед опасен, потому что непредсказуем, не знаешь чего от него ждать! Но скажу вам по секрету, дошли слухи, что Авангуро купил огромное имение в Анатолии, строит там роскошный дом, и более того, Яперт приблизил его к себе, потому что Авангуро сумел расположить его к себе умными советами, он прочит ему в жены одну очень знатную анатолийку.
-Откуда у Авангуро такие деньги?— удивился Паркара.
-Рассказывают также, что Авангуро тайно продал свое фамильное поместье Тарэйн неизвестному лицу. Тамошний управляющий весьма скрытен, и на территорию имения никого не впускают. Король поручил разузнать все о новом хозяине маркизу Гиводелло. Но он ничего интересного не сообщил — никому не известное имя. Но бумаги в порядке — их проверял королевский стряпчий. Теперь вы понимаете, что война с Анатолией неизбежна. К тому же вспомнили старую историю с морскими грабежами, говорят, что у Тамелия были серьезные основания думать, что морской грабеж наполовину дело рук анатолийской флотилии.
-Да-а, что же у этого Яперта на уме?
Вскоре мы получили подтверждение нашему разговору. Кто-то спровоцировал волнения на границе с Анатолией.
Есть небольшой спорный участок земли под названием Муледа, он принадлежит Ларотуму, но если смотреть на карту, то получается, что он, как будто вклинился в территорию Анатолии. В приграничном городке Терсе есть крепость и небольшой гарнизон — человек тридцать вэллов и несколько рыцарей. Через Терс все время проходят торговые караваны, они сворачивают на дорогу, ведущую в центральные земли. Так вот, говорили, что в Терсе будто бы задержали подозрительный караван
Караван анатолийских купцов, тщательно обыскали и нашли в нем компоненты для горючей смеси и оружие, а купцы оказались переодетыми воинами. Произошло столкновение, пролилась кровь — анаталийцы отбились и исчезли там, откуда пришли, но они нанесли урон гарнизону — пятеро ларотумских вэллов было убито.
В Терс и другие приграничные крепости были срочно отправлены большие отряды вэллов. И вся граница с Анатолией стала патрулироваться. Но дело в том, что, ни Ларотум, ни Анатолия не были заинтересованы в войне на суше.
Причины были, как ни странно, весьма отдаленные от военных. Дела торговые руководили миром. Воюя на море, можно не прекращать торговлю — через обе страны постоянно шли караваны, и терять деньги от пошлин никто не хотел, а Яперт был жаден, ровно так же, как Тамелий был расчетлив.
Но столконовение в Терсе послужило поводом к войне, а еще то, что королю донесли, будто Яперт укрывал Авангуро, объявленного изменником.
На официальное требование выдать Авангуро Яперт ответил отказом — дерзко и с насмешкой, а события в Терсе и вовсе не признал.
Но помимо всего, у людей заинтересованных в войне были свои скрытые мотивы.
Усилив меры безопасности на границах, укрепив гарнизоны и установив посты, оба правителя обратили свои взоры на морские равнины. Это не в первый и не в последний раз, когда торговля диктует свои правила войне, да и, в общем-то, цель была одна — захватить лидерство на морских просторах. Про военную мощь Кильдиады, имевшую огромный флот, все как-то в этом соперничестве позабыли. Бесспорно, что для Ларотума лучше было бы выманить флот Яперта из порта Номпагед. Но он был хитер, и первым наносить удар не собирался. И даже на попытки ларотумцев захватить несколько торговых кораблей из Анатолии никак не прореагировал — он прекрасно осознавал в чем его преимущество.
-Лично у меня есть сомнения по поводу этой войны,— сказал Караэло.
-Почему?
-Вы, наверное, как и наш король, все время забываете о другом, не менее опасном, соседе.
-Синегория, что ли?! Или Акабуа! — презрительно сказал Паркара,— Акабуа никогда не посмеет напасть на нас, оно уже давно разучилось воевать. Гартула и Фергения погрязли в своих внутренних раздорах.
-Как вы могли забыть о Римидинской империи?
-А что Римидин? — насмешливо спросил Паркара.
-Наш давнишний враг не упустит случая напасть на нас, если вдруг почувствует, нашу слабость.
-Он сам уже достаточно слаб.
-Напрасно вы так. Вам известно что-нибудь о подготовке римидинских воинов?
-Мы мало знаем об этой стране,— сказал Брисот, — но мои пращуры отражали нападения Римидина.
-А ведь это наш сосед. В прошлом — непримиримый враг. Только чудо спасало Ларотум от захвата в прежние годы. Мне кое-что рассказывали о подготовке воинов в Римидине. Они превосходные бойцы. Сыновья благородных воспитываются не в домах у своих родителей, а в школе ветеранов. Это заведение находится вдали от обжитых мест, в горах. Старые воины обучают свою смену.
-Но ведь нас тоже обучали опытные бойцы, — пожал плечами Брисот.
-Нет, там все по-другому. Все более жестоко. Если юнцы погибают во время учений, их родители принимают это, как должное, а такое там случается нередко. Гибнут в пропастях, в бурных реках, в драках друг с другом. Они учатся скалолазанию, переправе на утлых лодках, выживанию в пустынной местности без еды и оружия, учатся спокойно принимать смерть и не чувствовать боль. Там много такого, о чем предпочитают помалкивать. Римидинские воины — лучшие в мире фехтовальщики.
-Так что же помешало этому воинственному хваленому Римидину стать властелином мира?
-В разные периоды истории были разные причины. Но в последние сорок лет — раскол внутри страны, начавшийся с того, что власть перешла от законного императора к узурпатору, двоюродному племяннику.
-Понятно, обычное дело. А почему к узурпатору?
-Император погиб при подозрительных обстоятельствах, двое детей его погибло, и трон занял двоюродный племянник, да еще бастард.
-Так, он просто наследовал империю.
-Нет, там что-то не то. Неспроста школа ветеранов откололась от остальной армии Римидина. Пограничная с Фергенией область Харгана вышла из повиновения. Между двумя лучшими генералами страны вспыхнула непримиримая вражда, причиной которой была женщина. Один из них перешел вместе с преданными ему людьми на сторону школы ветеранов. И теперь Харгана и ближайшая к ней область Богр стали почти независимым государством.
Я, молча, слушал этот разговор. Мне было многое известно о Римидин. Все, что говорил Караэло, — истинная правда.
