Я обвила все его тело коконом из тепла и света. Точно так же делал дракон, когда утешал меня. Первым делом я наткнулась на прореху. Дыра размером с кулак где-то в области его сердца. Она прерывала поток жизненной энергии почти целиком. Еще пара осколков и погибла бы его душа. Кажется я успела в последний момент.
Вложив всю свою силу и любовь я принялась латать его, становясь проводником для силы. Энергия шла через меня и вливалась потоком в него. Им глубоко вздохнул и издал едва слышный стон. Дракон остановил меня.
— Достаточно! Не навреди ему. Раны должны затягиваться постепенно.
Дракон помолчал немного, но потом спросил:
— А ты понимаешь, что лечишь его, отдавая частичку собственной души. Я лишь кивнула в ответ. Все я прекрасно понимаю.
А еще я понимаю, что Им стал мне дороже жизни! Не знаю когда и не знаю почему, но это и не важно. Важно то, что я на все готова ради него, как бы это не выглядело со стороны.
В себя я пришла неожиданно быстро. Три дня мне понадобилось на полное восстановление и приобретению навыков обращаться с телом, которое теперь больше принадлежало дракону, чем мне.
От Има я не отходила. Почему-то было странно просто выпустить его из поля зрения, хотя один раз я все же сбегала навестить Награду.
Найтар и Хор мотались по всей империи вдоль и поперек решая насущные проблемы и пытаясь найти пропавшего Карнира, но поиски результатов не давали.
Глава 36.
Найтар под маской императора встречался в нейтральных водах с новыми правителями Саринга, братьями близнецами Бриданом и Кринаром. Их отец умер, не пережив известия о проигранной войне.
Каждый день я восстанавливала по малой крупице в душе императора. Я знала, что могу сделать больше, но дракон останавливал меня каждый раз, когда я увлекалась.
Чем меньше становилась прореха в тонком теле Има, тем сильнее становилась моя к нему привязанность. Это и было основной причиной, по которой дракон не давал закончить мне лечение Има за один раз. В этом случае я могла стать его тенью, безвольной рабыней, не имеющей ни желаний ни потребностей.
Тут дракон не договаривал еще кое о чем, что я осознала интуитивно. Моя душа принадлежала ему, а я тратила его собственность на то, чтобы залатать дыру в императоре. И дракон в принципе не возражал пока я остаюсь самой собой, а не подчинившейся добровольно марионеткой. У него на меня были свои планы, однако какие именно, он сознаваться отказывался...пока, обозначив, что еще не время. Мне, мол, сейчас есть чем заняться и без него. После того нашего разговора меня не переставала преследовать сладостная нотка предвкушения дракона.
Даже несколько недель спустя Им так и не пришел в себя. Дракон говорил всегда одно и то же, что такие раны затягиваются очень долго. Мирайя все еще была занята особо тяжелыми раненными. Помимо своих, ей пришлось лечить еще и наших пленников. Не смотря на то, что она была далеко не единственной целительницей, день ее был расписан поминутно. Я взяла всю заботу об Име на себя.
Сегодняшний день был ознаменован тем, что Хор и Найтар наконец сумели разгрести все проблемы, которые принесла с собой война. Мертвые были похоронены. Пленные обеспечены всем необходимым. Договоренность с Сарингом была достигнута и часть нашего концлагеря на побережье в скором времени должна была отправиться домой. Непонятно только было что делать с гражданами Фортании, Миалики и Саварры. Возвращать врагу его солдат? Да ну, глупость! Убивать невинных людей, которых я спасала из последних сил? Вообще бред и даже не подлежит рассмотрению. Тем более, что люди вели себя честно — выполняли ту работу, которую им давали надзиратели, не пытались сбежать или бунтовать. Да и поводов для бунта у них не было. Найтар с Хором организовали огромный лагерь на берегу, поставили несколько огромных рубленных изб, а к зиме собирались выстроить еще и бани с конюшнями. Условия для жизни здесь были совсем неплохие, нужно было только соблюдать установленные правила.
Тарис, лишившийся корабля, пропадал на судостроительных верфях. Он не только следил за строительством собственного корабля, но и занимался полным восстановлением флота Подлунной империи.
В комнату вошли Хор и Найтар. Они что-то обсуждали, но зайдя в комнату остановились и замолчали. Некоторое время они просто стояли на пороге и молча переводили взгляд с меня на Има. Потом случилось вообще нечто странное. Брови хора сошлись на переносице, проложив на лбу глубокую морщину, а устрашающий взгляд канцлера вперился в меня.
— Нэй, закрой двери, — почти шепотом попросил он Найтара. Я сглотнула. В чем дело? Что случилось?
Хор на секунду закрыл глаза и хлопнул в ладоши, как это делал Им, когда меня принимали в семью. Я услышала несколько повторившихся хлопков вокруг и все стихло, а я запаниковала. Что такого я могла натворить, что Хор вновь обратился к силе драконов, чтобы нас не услышали. Как только он открыл глаза, его лицо снова исказила маска гнева.
— Руки! — гаркнул он, нависая надо мной. Я выпучила на него глаза, но подумав, все же протянула руки к нему. Не пообрывает же он мне их? Хор схватил меня за запястье, повертел его так и эдак, задрал рукав до локтя, то же самое проделал со второй рукой.
— Снимай носки! — приказали мне. Мои брови от удивления и возмущения поползли вверх.
Я встала, сложила руки на груди и демонстративно вытянула ногу в сторону Хора, мол тебе надо, ты и снимай! К моему удивлению, ни его ни Найтара данный маневр ни сколько не смутил, скорее наоборот. Хор поймал мою конечность в воздухе, сдернул с нее носок и они оба уставились на мою пятерню. Я демонстративно пошевелила пальчиками, обалдевая от их наглости и пожалела, что не умею складывать фигу из пальцев ног, а то очень хотелось. Надо как нибудь попробовать, вдруг получится?
Опережая требование Хора, я вытянула вторую ногу. С ней проделали то же самое и отпустили. Лицо Хора по прежнему оставалось злым и насупленным, а меня этот досмотр одновременно забавлял и раздражал. Точнее раздражало то, что мне ничего не объясняют!
Подглядев мои намерения внутри как-то совсем неблагородно хрюкнул дракон.
Я уперла руки в боки, перенесла вес тела на одну ногу, вторую чуть согнула так, чтобы правое бедро округло оттопырилось — стандартная поза куртизанки, ищущей клиента. Изобразив похотливый взгляд и проведя ладонью по бедру я томным голосом спросила, глядя ему в глаза:
— Дальше раздеваться, господин канцлер?
На секунду лица обоих мужчин вытянулись, а я продолжила, медленно собирая ткань подола в кулак:
— Вы оба? Или по очереди? За "одновременно" тариф двойной!
Сообразив наконец, о чем я говорю, Найтар прикусил губу, пытаясь не засмеяться, а Хор снова разозлился.
— Тэкэра, это не шутки! Прекрати ерничать! Ты хоть понимаешь что творишь?
Я закатила глаза — это было уже не смешно!
— Нет! Не понимаю! Может объяснишь? — возмущенно развела руками я.
— Тэкера, я даже спрашивать боюсь, какую часть себя ты изуродовала, чтобы сделать с ним это! Хор ткнул пальцем в лежащего Има.
Я проследила за его указующим перстом и уставилась на нашего императора. Круги под глазами, впалые щеки, торчащие скулы. Можно подумать, что это я виновата в том, что он сейчас лежит тут без сознания, больше похожий на скелет. Ладно хоть цвет кожи уже более-менее нормальный и теперь он не сливается с простыней. Это не честно со стороны Хора, обвинять меня в том, что Им сделал с собой сам! Они ведь знают как все было на самом деле!
Хор молчал, ожидая моего ответа, а я молчала, потому что не знала что ему ответить. Однако затянуться паузе не дали. То что я почувствовала в следующую минуту иначе, как ментальным пинком не назвать. Причем пинал дракон меня в мозг, который думал не в том направлении.
Озаренная своей "гениальной" догадкой, я начала глотать воздух как рыба, выброшенная на берег. Перевела растерянный взгляд на Хора.
— Я не заметила, — покаянно прошептала я. Лица мужчин снова вытянулись, а в моей голове похихикивала в кулак одна древняя ящерица, которая все знала, но ничего мне не сказала!
Я снова перевела взгляд на Има. Разница была невелика, но он определенно точно выглядел старше.
Дети, которые всегда рядом, растут незаметно. А те, кто давно их не видел сразу подмечают изменения. Вот и я не заметила, что Им стал старше. Зато это заметили Хор с Найтаром.
Мы еще некоторое время изумленно переводили взгляды друг с друга на Има и обратно, а потом я самым безобразным образом разревелась ... от счастья!
Глава 37. Безразмерная (просто мне лень делить ее на главы)
С того дня прошел еще целый месяц, прежде чем Им открыл глаза. От беспокойства и переживаний я с переменным успехом то впадала в ступор и все пытались меня растормошить, то наоборот, выказывала бурную жажду деятельности. В такие моменты все, включая слуг, ныкались от меня во все щели императорского дворца, дабы не быть озадаченными моими грандиозными и далеко идущими планами.
Предыдущий всплеск деятельности вылился в полномасштабную реставрацию императорского парка, чьи украшения в свое время были переплавлены на нужды фронта. Оказалось, что гипсовые копии всех украшений хранятся в кладовых правящего дома. Мы с Вальдином сутками лазили по конькам крыш, устанавливая фигурки каждую на свое место.
Больных в замке резко поубавилось, потому что закончив строительство нового корабля, к нам прибыли Тарис и Нияра.
Я видела как кривится Тарис при одной только мысли о лечении других и как переживает за него жена, и, так как в ту пору у меня было время очередного приступа гиперактивности, я развела кипучую до неприличия деятельность. Не особо представляя как капитан лечит, я знала одно — пациент при этом должен либо лично держать его за руку, либо через кого-то. Понятно, что чаще всего это была Нияра.
Я сделала все до топорного просто. Всех больных я усадила (кто мог сидеть) и уложила так, чтобы они могли держать друг друга за руки. Получился своеобразный хоровод. Тарису мы организовали шатер, в котором он мог укрыться. За одну руку его держала жена, а за другую я. От больных нас отделяли еще несколько верных слуг. Таким образом мы и сеанс лечения организовали и очередной приступ Тариса использовали во благо. Луна как раз вошла в ту фазу, когда он умирал.
Меня мучило любопытство, но Нияра предупредила, что это зрелище не для слабонервных, по этому я была готова ко всему.
В назначенный час руки людей замкнулись в круг. К нам в палатку вошли Найтар и Мирайя в церемониальных одеждах императора и императрицы. Слух о том, что императорская чета дарует пострадавшим свое благословение и силу в благодарность за выигранную войну был нами пущен специально. Пусть люди верят в своих правителей.
Тарис лежал в палатке на матрасе в полном оцепенении, с силой вцепившись в наши с Ниярой руки.
Я хотела прокомментировать ситуацию, но передумала. Слова казались лишними в напряженной атмосфере маленького шатра. Начало изменений Тариса я проморгала. Просто, в какой-то момент глянув на него поняла, что он выглядит значительно старше своих лет. И чем дольше я смотрела на него, тем старше он становился. В какой-то момент волосы его поседели, а лицо испещрилось мириадами глубоких морщин и я с удивлением поняла, что этот старик мне знаком. Это именно он сидел на палубе корабля, когда я впервые проникла на борт "морского дракона".
Метаморфозы продолжались. Тело седовласого старика с каждой минутой становилось все более сморщенным и словно истончалось.
Когда кожа его превратилась в полупрозрачный пергамент, он перестал дышать. Хватка дряхлых рук сразу же ослабла и я почувствовала как сквозь меня проходят чужие горести и болезни. Его смерть уносила чужие муки, раны начали заживать. Однако метаморфозы не закончились. Труп Тариса начал тлеть. Вылазили волосы, крошились зубы и кости, все его тело скукожилось, так что мне пришлось придвинуться ближе, дабы не выпустить из рук рассыпающуюся в прах руку. Но в тот момент, когда казалось, что рука моя должна остаться пустой, в ней появилось нечто, что зародилось из последней крупицы праха. Мы с Ниярой держали за ручки новорожденного младенца. Складки и покраснения только что рожденного ребенка разгладились на глазах, щечки и губки мальчика налились румянцем и он начал расти. Нияра с шумом выдохнула и отпустила маленькую ручонку.
— Самое тяжелое позади, — она поцеловала малыша в лоб и прилегла рядом, — можешь отпускать его и отправлять всех бывших больных по домам. Нияра ласково встопорщила волосы на макушке спящего трехлетнего малыша.
— К утру он станет прежним.
Найтар и Мирайя встали, собираясь выйти. На пороге они задержались, дожидаясь, когда я последую за ними.
Поняв, что я мнусь в нерешительности, уж больно много вопросов у меня появилось. Мира взяла меня под локоть и повела к выходу, шепнув:
— Их сейчас нужно оставить одних. Идем.
Я с неохотой, но все же подчинилась. Ладно, расспрошу ее позже. Интересно же!
Через два дня то же самое Тарис сделал для Има. Я была проводником между Имом и Тарисом, и, после смерти последнего меня затопило болью и отчаянием. Меня разрывало на куски от невыносимости ситуации и как только представилась возможность, я подставил под удар силы дракона свое сердце, в надежде, что одна боль затмит другую. К горлу подступил комок, но я уже слишком давно разучился плакать. Я бил по кораблям противника, пропуская через себя все больше и больше силы дракона, не обращая внимания на его недовольное шипение. Внутри отламывались какие-то куски, острые и тяжелые, и поток уносил их прочь, унося с собой частичку меня, моей боли и любви к ней ...
Я неожиданно очнулась, поняв, что сознание Има полностью подавило меня. Мы с императором лежали на кровати, а Нияра с маленьким мальчиком на руках, сказала что-то и вышла.
"Снова сбегают," — подумала я засыпая. Предыдущий сеанс лечения дался намного проще. Не смотря на то, что людей было намного больше, все муки проходящие сквозь меня не задевали за живое. Они были чужие, не знакомые. А сейчас было ощущение, словно это у меня дыра в груди, а не у Има. Каждый нерв был натянут до предела и, кажется, теперь нам больше не нужны слова ...
Проснулась я все там же. В незнакомой комнате на одной кровати с императором. Проснулась я не просто так — он смотрел на меня. Я хотела было обрадоваться, но заметила, что взгляд его совершенно стеклянный.
Нет! Пожалуйста, только не это! Неужели мне не удалось спасти душу и осталось только тело? Неужели ...
— Им ... — жалобно проскулила я и прикоснулась к его щеке. От моего прикосновения он вздрогнул, но взгляд как будто обрел смысл. Мы молча смотрели друг на друга пару минут, а потом меня затопили его эмоции. Растерянность ... страх за близкого человека ... отчаяние ... и щемящая тоска в сердце от которой хотелось выть в голос.
— Им, все в порядке. Мы живы. И войну мы выиграли. Моя рука соскользнула с его щеки на шею. Я хотела обнять его, но Им бережно убрал мою руку и сел в постели.
