Зевран улыбнулся шире, видимо, уже приготовив достойный ответ, но его опередил коссит, выпрямившийся и отошедший от воды. Красные глаза Стена смотрели как всегда — равнодушно и презрительно, но в тоне звучали редкие нотки никогда не бывшего свойственным ему участия.
— Если это случится, тебе понадобится железный прут, — обращаясь к Зеврану, с серьезностью посоветовал он. — Только прежде раскали его на огне, а то вряд ли он что-нибудь заметит... Когда внимание его будет отвлечено на иное.
— Взять не могу в толк, — все это время прислушавшаяся к разговору, пробормотала Морриган. — О чем говорите вы?
Стен дернул плечами, словно стряхивая мелкий сор.
— Он — полукровка, — кивнув на посмотревшего в его сторону Айана, невозмутимо пояснил коссит. — Я долго наблюдал. Пусть даже с рождения среди людей, в нем много от нас. Склонности и страсти — это все, пусть он и скрывает их. В словах о боли нет обмана. Предпочтения моего народа... Любовные игры косситов довольно... неприятны.
— Полукровка ты? — ведьма подняла темные брови. — Не тейрна сын? Как вышло так?
— Погоди, мой большой друг, — Зевран попытался незаметно высвободить свой ворот из железных пальцев Командора, но Кусланд держал крепко. — Что ты там говорил про любовные игры?
— Все происходит тяжело и жестко, — медленно, но с неожиданной охотой просветил его куннари, распуская хвост грязно-белых, стянутых в неопрятные косицы волос, и вновь крепче стягивая их на затылке. — Потому косситы редко ложатся с женщинами не из нашего племени. Не каждая малявка может выдержать нашу любовь. Тебе же потребуется доспех. И шлем. И что-нибудь для прикуса. У эльфов крепкие зубы?
— Крепкие ли у меня зубы? — Зевран покосился на продолжавшего удерживать его Командора и, не увидев в его лице ничего для себя утешительного, попытался обратить все в шутку. — Для прикуса? Или под конец я все же рискую остаться без зубов, если мне их выбьют?
— Коссит может прокусить насквозь кожу, дерево, даже металл — хоть и не сразу, — Стен вновь кивнул на Айана, который широко и демонстративно улыбнулся, показывая крупные, крупнее, чем у многих, белые клыки. — Ему может прийти в голову попробовать тебя на зубок. Тебе следует быть готовым, если все же добьешься его... любви.
— О любви речи не идет, — Айан кивнул, перебирая ворот эльфа пальцами. — Но быть чьим-то должником я тоже не желаю. Гномка... видишь ли, мой прекрасный эльф, — явно передразнивая манеру речи ассасина, доверительно открылся он. — Гномка не дала мне возможности... действовать в ответ. Мое желание осталось... желание осталось, друг Зев. И если ты мне поможешь высвободить...
— Тебе все же понадобится шлем, — вновь вмешался в разговор коссит, присаживаясь на изгородь рядом с Айаном. — Лучше всего — закрытый. Для первого раза... Прут накали заранее. Потом может быть поздно.
Зевран перевел взгляд с одних точно из камня высеченных черт на другие и на миг на его лице мелькнуло затравленное выражение.
— Тьма с вами, — он дернулся, вырывая, наконец, свой ворот из хватки Айана и махнул рукой. — Я никогда не против попробовать что-то новое, но вам, суровым мужам-варварам, удалось заставить меня сомневаться, действительно ли я хочу этого на сей раз.
— И я тебе ничего не должен, — с нажимом договорил Кусланд, завершая разговор.
— Ничего, мой Страж, — Зевран покачал головой, но через миг весело рассмеялся. — Вот никогда не думал о том, что меня переспорит куннари! Это... это удивительно! Но жизнь — она хитрая тварь, разве нет?
— Антиванцы, — Огрен, который никак не напоминал о себе за весь разговор, занятый перебиранием чего-то в своем походном мешке, харкнул и смачно сплюнул, после чего ладонью вытер мокрые усы. — Не зря о вас треплются. Нет, не зря.
— Что же о нас говорят, друг гном? — обрадованный возможностью отыграться хоть на ком-то за свое поражение с Кусландом, поинтересовался ассасин.
Огрен громыхнул мешком.
— То и говорят. Распутники вы все, вот вы кто. Мужскую задницу от женской не отличите.
Зевран качнул головой, невольно с остальными бросив взгляд на обшариваемый гномами дом, где, судя по звуку, упало что-то тяжелое.
— Это ты пытаешься подкатить ко мне, мой вонючий друг? Слушай, если хочешь со мной переспать, так и скажи.
Огрен в возмущении открыл рот, но ответить не успел. В доме громыхнуло сильнее, а потом из его немногочисленных окон шибануло резким и горячим потоком воздуха, в котором взблескивали языки пламени. Почти сразу же в одном из проемов показалась чумазая голова Фарена со стоящими на ней дыбом волосами. Несколько мгновений потребовалось ему, чтобы сфокусировать взгляд. Потом он пригладил лапищей патлы, и приветственно мотнул головой.
— Эй, Страж. Иди, поглядеть. Ты маг, может, поймешь, что тут за штука?
Дом богатого гнома, куда по приглашению Броски нагрянули путники, оказался пустым настолько, что все время, пока они шли по каменной лестнице в подвал, откуда раздавались возбужденные голоса мародеров, приходилось недоумевать, что именно они тут так долго делали. Однако, открывшееся за отодвигавшейся каменной дверью зрелище, все же дало ответ на этот вопрос. Подвал, должно быть, бывший тщательным образом запечатанным до того, как до него добрались гномы, оказался набит самыми разнообразным вещами, вне всяких сомнений, ранее принадлежавшими магу. Несколько полок с книгами и свитками, большинство из которых были закрыты еще не истлевшими магическими печатями, занимали большую часть комнаты. Дверцы стоявшего в стороне большого шкафа были открыты, являя взорам пришельцев многочисленные стеклянные бутылки и колбы, а также мешочки, образцы минералов, и набросанные в беспорядке пучки трав. Травы, иссохшие и истлевшие, были подвешены и под потолком. Не похоже было, чтобы устроенный здесь мародерами взрыв серьезно повредил что-нибудь в комнате.
Нижний ящик шкафа был выдвинут, и в нем аккуратными рядами лежали камни — зеленые, синие, белые и красные. Один из этих камней держал теперь в руках Броска. На полу валялись красные осколки.
— Леске, жопорукий, уронил, — Фарен кивнул на пол, задумчиво разглядывая камни при свете факела. — Никак не соображу, что это. Не драгоценные точно.
— Другое непонятно мне, — Морриган зажгла навершье своего посоха, поднимая его повыше. — Магу наверняка жилище принадлежало. Но среди гномов магов не рождается. Никогда.
— Должно быть, отступник, из людей или эльфов, — Кусланд пожал плечами, поднимая из ящика другой камень. — Прятался здесь, среди гномов, еще в незапамятные времена. Но что это за камни? Они взрываются при расколе?
— Что? — Броска оторвался от завороженного созерцания найденного им. — Не, Страж. Это не камень. Камень умер мирно. Это вот вон та штука.
Следуя взглядами за жестом, его товарищи подошли к широкому столу, содержимое которого валялось теперь под ногами. Стол был необычен тем, что центр его столешницы был не деревянным, а покрыт стеклом. Под стеклом виднелся узкий длинный ящик, в котором лежал короткий, не длиннее локтя взрослого человеческого мужа, жезл из металла, с вкраплениями мелких камней, того же цвета, что и найденные в шкафу. Теперь стеклянный верх был откинут. По-видимому, кто-то из мародерствовавших гномов попытался взять в руки жезл.
— Не вышло у меня, — пояснил Броска, мстительно кивая на жезл и демонстрируя обожженную руку. — Эта зараза не дается. Не вздумайте трогать, а то ведь опять шибанет — не отмоемся.
— Руна тут, — Морриган подошла ближе и поднесла свой посох к столу, освещая его. — Знак Тени. И ловушка стихий. Умно.
— И что это значит? — Зевран вытянул шею, благоразумно не пытаясь приблизиться к жезлу. Морриган кивнула на стол.
— Значит это, что только осененный Тенью взять в руки это может. Маг, и никто больше.
Она протянула руку и кончиками тонких пальцев дотронулась до поверхности металла. Броска инстинктивно пригнулся, однако, ничего не произошло. Оттеснив Морриган, Айан коснулся, а потом взял в руки жезл. Под пальцы попалось несколько выпуклостей и, подняв странную вещь на уровень глаз, Кусланд со всех сторон оглядел крошечное кольцо у самой рукояти, в которое было вкраплены два камня — один напротив другого. Подчиняясь странному наитию, он провернул кольцо, установив камни в обратном порядке. Однако ничего не произошло. Отобравшая жезл Морриган некоторое время изучала его поверхность в свете своего посоха, потом дернула плечами и вернула Кусланду.
— Никогда не приходилось видеть вещей таких.
— А мне приходилось, — рыжий проводник качнул бородой, тоже, однако, не пытаясь приблизиться к лежавшему на ладонях Командора жезлу. — У Бранки такая была. Но без руны. Шибко удобная штука, чтоб спину чесать.
— Для чего она? — не отводя глаз от посоха, ровно спросил Кусланд. Огрен шумно вдохнул, и не менее шумно выпустил воздух.
— Я ж тебе говорю. Спину чесать. И все.
— Ладно, — Айан еще раз осмотрел жезл со всех сторон. — Заканчивайте здесь. Пора двигаться дальше.
Бронто встретил вернувшихся хозяев гулким пофыркиванием, и мотанием куцего хвоста. Неутомимый гигант, способный прошагать на своих коротких лапах много часов, и чуявший, что разгружать его не стали, а значит, скоро предстоит очередной длинный и непростой переход, за время которого нужно будет карабкаться по ненадежной почве, либо отмахиваться от мелких, но назойливых хищников, явно застоялся. Кусланд подоспел к нему первым и, на всякий случай, взялся проверять и подтягивать разболтавшиеся ремни. Огрен, что в походе никогда не расставался со своим мешком, не доверяя его спине зверя, в последний раз перекладывал и утрясал свою поклажу. Забравшись по колени в желоб, коссит наполнял бурдюки и фляги свежей водой. Морриган, Леске и Фарен еще не появлялись из подвала, видимо, в большей степени, чем остальные, заинтересовавшись его содержимым. Присевший в зарослях диких цветов эльф зачем-то рвал и укладывал их на одном месте. Сноп из сорванных цветов рядом с ним рос по мере того, как остальные члены отряда справлялись со своей работой. Наконец, поднявшись, и с трудом подобрав сорванное с земли, эльф прошествовал к бронто, и уложил цветы перед ним.
— Кушай, кушай, мой друг, — привычным жестом он потрепал зверя между передних рогов. — Где еще удастся тебе поесть такую прелесть?
— Я специально не стал снимать с него путы, чтобы он не наелся перед следующим переходом, — Кусланд недовольно поморщился. — Зачем?
— Ему это на один зуб, а такие цветы он любит, — эльф, видимо, уже забыл, или предпочел забыть недавний разговор, и пребывал в своем обычном беззлобно-шутливом настрое. — А вечером неизвестно, удастся ли нам найти, чем...
Не договорив, он замер. На миг по его красивому лицу пробежала тень самого настоящего страха. Рука Айана дернулась к оружию раньше, чем он успел увидеть, что именно так напугало непугливого ассасина. Однако, взглянув туда, куда смотрел Зевран, он не увидел ничего, кроме статуи, и Стена, набиравшего в стороне воду в большие бурдюки, и складывавшего их на краю желоба.
— Ты... я... мой Страж, прости меня, если я спятил, но подскажи... ты сам как помнишь? Ведь руки этой статуи были воздеты над головой?
Кусланд и оказавшийся рядом Огрен честно вытаращились на каменную женщину. Ту самую, что ранее восхитила антиванского убийцу. Ее чудовищные руки, и впрямь бывшие поднятыми вверх, теперь висели по бокам. У ног, вырванные с корнем, лежали пучки вьючных цветов.
— Клянусь сосками моей прабабки, Страж! — Огрен выронил сумку и, кацнув зубами, взялся за секиру. — Оно на меня пялится. Глянь, говорю, пялится. Чтоб мне лопнуть!
Ощущая предательский холодок где-то в требухе, Айан подошел к беспокойной статуе. Статуя не шевелилась, однако ощущение того, что она следит за ним отлитыми из лириума глазами, не давало ему покоя. Он мог бы поклясться, что раньше ничего такого не было. Зевран и Огрен осторожно ступали следом, держа оружие наготове. Однако всерьез думать о том, как драться с такой махиной, если бы она вдруг решила напасть, не хотелось.
Встревоженный Стен выбрался из воды и, подхватив с камней свой двуручник, как был, без сапог, поспешил к подкрадывавшимся к статуе товарищам по отряду. Однако, несмотря на то, что все были настороже, то, что произошло дальше, заставило четверых непугливых мужчин в едином движении дернуться от неожиданности и страха. На их глазах рот статуи открылся, и раздался гулкий и скрипучий голос, впрочем, довольно внятно выговаривавший понятные для разумения слова.
— Пусть новый хозяин подойдет поближе. И не боится. Как может бояться тот, кто держит при себе жезл подчинения?
Айан склонил голову и дико взглянул на вынесенный из дома неизвестного мага жезл, что был приторочен у его пояса.
— Ты пробудил меня, маг. Но еще не отдавал приказов. Быть может, теперь самое время?
— Кто ты? — голос Зеврана не дрожал, в отличие от рук, сжимавших его изогнутые мечи.
Статуя опустила голову, оценивающе уставившись на тонкую фигуру эльфа.
— Это будет интересно, — прогудела она, и ее лириумные глаза моргнули. — Мои новые хозяева даже не знают, чем они завладели.
— И все же? — на всякий случай, сняв с пояса то, что каменная женщина называла жезлом подчинения, Айан подошел ближе. — Кто ты? И почему ты называешь нас своими хозяевами?
— У тебя жезл. Значит, ты — хозяин, — статуя повернула голову, посмотрев на босоногого Стена с мечом в руках. Потом перевела взгляд на Огрена, короткие рыжие волосы которого стояли дыбом. — Големов вынуждает подчиняться сила камня, сокрытая в жезле. Однако, тот жезл, что у вас, принадлежал моему прошлому хозяину. Магу. Этот жезл не только подчиняет. Он может убить. Убить камень, — статуя моргнула снова. — Не живую плоть.
Айан снова посмотрел на жезл. Огрен оперся на свой топор и сплюнул.
— Голем! А ведь верно! Камнем мне по башке, вот уж не думал, что увижу кого-нибудь из них. Большую часть этих штуковин раздолбали во время схваток с порождениями тьмы!
— Это их собралась делать для Орзаммара твоя жена? — Зевран с усилием опустил обе брови. — Да... странно, что порождения тьмы вообще смогли взять хотя бы один тейг, если таких штук раньше у гномов были сотни.
— Твое... пробуждение произошло в тот миг, когда коснулись жезла? — Кусланд провел пальцами по ободу с вкрапленными камнями.
— Чтобы оживить меня, нужно повернуть кольцо. То самое, которого сейчас касается мой хозяин. Чтобы заставить замереть — направь на голема навершье жезла, и вновь поверни кольцо.
Айан провел по телу жезла ладонью. Однако заключенная в нем магическая сила молчала к настолько неумелому и неопытному магу.
— Значит, если я прикажу, ты пойдешь со мной? — Кусланд опустил руку. — И... будешь сражаться с теми, на кого укажет навершье?
— Не обязательно все время тыкать жезлом, — статуя моргнула, глядя уже только на Командора. — Если хозяин прикажет следовать за ним, и защищать его или его... друзей, голем так и поступит.
Человек понимающе кивнул и в задумчивости в который раз окинул взглядом недвижимо стоящую статую голема.
