Выбор. Продолжение от 22.11.17

— Есть идеи? — спросил я в ответ. — Я даже не думал о таком, и ни разу не пробовал, так что ничего ответить не могу. Но, по сути, мне нужно будет выступить лишь связующим элементом. Что ты задумала?

— Моя магия, и магия эльфийского избранника, — напряженно выдала дроу. — Если выйдет ее скомбинировать, то эта тварь не выстоит. Но, я совсем не представляю, как это работает. Ты сможешь?

— Охохо, — набегу выдохнул я. — Дроу говорит мне, что уступает не дроу мужского пола. Не знаю Илвен, ни разу не пробовал и даже представить не могу, как это будет работать.

Уже вступая в бой, я все обдумывал слова Илвен, но так и не мог найти решение той проблемы. Если свои плетения, я могу контролировать и направлять, то вот чужие для меня не осязаемы. Я не могу ими управлять, а действовать на ощупь не смогут ни Илвен, ни Калил. Так что, к сожалению это вариант совершенно бесполезен.

Вокруг монстра кружили черные сферы, а издали его закидывали стрелами наши лучники. Двенадцать мечей Тиссы вовсю старались рубить тварь, но они лишь сбивали ее с пути, не в силах разрезать кости. Мой меч так же лишь высек искры, и поэтому я сделал упор на магию. Я размягчил землю, и выплавил вокруг руны, которые будут ждать моего сигнала. Тварь слишком быстрая, поэтому придется действовать дистанционно. Азакар смог увидеть мои действия, и выпрыгивая за тварь, направил меч не в нее, а в землю. Сразу же остальные члены команды, словно по волшебству отпрыгнули в стороны, а орк, со свистом полетел к земле. Мощнейший удар и безумно сильная взрывная волна откинула монстра прямо в мою ловушку, а мгновенно активированные руны, запечатали землю. Я вбухал в эту магию три накопителя. Она должна была удержать эту тварь, и справилась. Оказавшись на земле, я, даже не успев расслабиться, почувствовал, как расслаивается мир, и падает завеса магических башен. Но в то же время, они стали свободны и восемнадцать тонких лучей, ярко голубого цвета, скрестились на костяном кентавре. Тварь издала низкий рев, но я стал вливать всю свою энергию в каменные руны, что сдерживали тварь. Появившийся над монстром, зеленый топор, с размаху впечатался ему в лоб, а Калил мешком рухнул на землю. Секундная тишина, и чудовище взрывается сотней осколков, и что-то еще раскидывает нас по сторонам. Яркие лучи башен смогли расплавить костяк кентавра, и бесследно угасли. Мое восприятие ускорено на максимум, и я успел увидеть светлую вспышку, а следом, в воздухе материализовался Вестник. Я очень ярко вспомнил, как Кариот легко впитал мою кровь и стал намного сильней.

— Кар, — успел выкрикнуть я, привлекая внимание вампира.

Тот быстро увернувшись от вспышки багрового воздуха, и бросил взгляд на меня. Буквально вырвав из своего тела с литр крови, я спрессовал ее в шар и выпустил по направлению вампира. Тот росчерком переместился ближе и, превратившись в туман, в одно мгновение впитал всю мою кровь. Не знаю, что пошло не так, но вампир почти сразу потерял форму и вывалился на землю рядом со мной. Он стоял на коленях, и его знатно трясло, только вот уровень силы его рос прямо на глазах. Вампир резко повернул голову в мою сторону, и я увидел его довольную ухмылку, и капли расплавленного золота, что застыли на красных зрачках Кариота.

Вестник вскинул руки вверх, и в них мгновенно материализовалась сфера с красно-черными молниями. Я еще не успел осознать, как из сферы, в разные стороны ударила бледно красная волна, которая раскидала по сторонам всех нас. Эта волна напрочь игнорировала защитную магию, и в итоге мы разлетелись, словно воздушные шарики. Как только хаос соприкоснулась с моим телом, я почувствовал сотни электрических разрядов, что стали пронзать мои мышцы, практически полностью отключая их. Уже на автомате, я выпустил по направлению Вестника все свои свернутые плетения, в том числе и молот Херанука. Только в этот раз он полетел вперед, а не остался в моей руке. Следом я мгновенно покрыл свое тело чешуей, и тут же перестал чувствовать себя беспомощным манекеном. Я резко вбил руку в землю, тем самым прекращая свой неконтролируемый полет, и оставляя за собой длинную борозду. Мне удалось быстро встать на ноги, именно в тот момент, когда молот впечатался в защиту Вестника. Раздался громкий хлопок, а следом сильнейший взрыв, который разорвал защитную сферу твари. Рядом с Вестником тут же возник Азакар, его окружало бледное свечение, из-за которого, магия просто огибала орка, не в силах нанести вред. Следом, в небе появилась черная воронка, которая в одно мгновение ударила хоботом в Вестника, и принялась медленно раскручиваться, пропуская через себя тонну энергии. Мельком глянув по сторонам, я увидел, что Калила откинуло в груду обломков, Тисса так же лежала в стороне без сознания, а вот Кола я нигде не видел. Кариот тоже пропал, но затем, я увидел вокруг вестника очень плотное облако тьмы, внутри которого мерцали красно-золотые глаза вампира. Быстро оглядев поле боя, я нашел Лиранию, она была в сознании, но не имела возможности шевелиться, и только с толикой ужаса смотрела на бушующую магию.

Время замедлило свой бег, и я успел заметить, как весь воздух вокруг превращается в огонь. Это пламя не обжигало, оно наоборот закрывало в кокон всех членов отряда, создавая вокруг них непроницаемую защиту. Я бросил взгляд на Вестника, который так же был в огненной сфере, и пытался из нее вырваться. Магические башни исторгали из себя тонну маны огня, превращая воздух в пламя. Вестник на мгновение смог развеять огненную сферу, и выпустить во все стороны сотни молний хаоса, но практически сразу, на их пути вспыхивали огненные печати, что с трудом, но впитывали хаос. Крик боли резанул по моим нервам, и я мгновенно перевел взгляд на его источник. В Лиру ударило сразу несколько молний, и сфера огня, которая была вокруг нее, уже угасла, а багровые росчерки все еще летели к девушке. Черной вспышкой напротив нее появилась Илвен, и, вытянув руки вперед, создала щит из первозданной тьмы. Молнии даже не собирались угасать, они все сильней били со стороны Вестника, и с каждым мгновением разрушали тьму. Две девушки не могли сдвинуться с места, и я четко осознал, что еще немного, и хаос прорвет магию дроу. Решение было принято в одно мгновение, и я скольжением перемещаюсь на огромное расстояние, появляясь на месте Илвен, как раз в тот момент, как ее защита с хлопком рассыпается. Я успел прочувствовать ее мысли, и ощутить сначала страх и сожаление, а после, когда я оттолкнул ее, изумление и злость. Магия хаоса с шипением врезалась в мое тело, и сильнейшая боль пронзила тело. Я чувствую, как хаос проникает все глубже, разрушая мое тело, и деформируя источник. Чешуя не смогла полностью погасить всю мощь этой губительной силы. Ни защитная магия, ни злость, ни кровь дракона не помогают сопротивляться хаотической волне, что начинает разрушать мою суть. Я рухнул на колени, но смог выдержать весь заряд молний, и не допустить, чтобы он забрал жизни девушек. Уже на грани сознания, я успел увидеть еще одну вспышку магии, и непонятный силуэт, с огромным щитом и мечом. Кажется, на поле боя ворвался еще один аватар, и теперь у нас появился шанс. Теплая волна пламени попыталась вычистить из меня хаос, но у нее ничего не вышло, зато я заметил, как к Лирании вернулся контроль над телом. Рухнув на спину, я чувствовал лишь боль, и то, как хаос разрушает мое тело и разум. Сильнейшие вспышки боли заполнили мое сознание, и я прочувствовал, как начинает замирать моя душа. Ее словно паутиной оплетает багровая пелена, и с каждой секундой она сжимается сильней. Магия хаоса подчиняет мой разум, и пытается его разрушить. Голова кружится, и я уже не чувствую ног. Надо мной склонился Кол и пытается остановить кровь, что льется из множества ран, на моей груди, а я смотрю в такие красивые глаза Лирании, жизнь которой я спас.

«Лирания, красивое имя. Жаль, что у нас было так мало времени», — это была моя последняя мысль.

Потом пришла темнота.

Глава 37. Весь мир — игра?

Может ли человек, будучи без сознания, определить, как долго он провел в таком состоянии? Сложный вопрос, мне, даже с опытом в таком деле, было сложно ответить на него. Все что я могу сказать, так это то, что очнулся я рывком, и четко осознал себя в сознании. Только вот тело не слушалось, я не мог даже веки поднять, чего уж говорить о руке или ноге. Слух тоже сбоил, я слышал лишь мерзкий гул, да непонятные голоса, то ближе то дальше. Единственное, что я мог ощущать, так это то, что я лежал на чем-то мягком, и сверху меня укрывало тяжелое одеяло. Воспоминание о произошедшем, горящими иглами пробежало по всему телу, и громкий протяжный стон сам вырвался из моего рта. Только вот, похоже, что громким он был лишь для меня, потому что ко мне никто не подошел. Тишина и невозможность осмотреться, сильно давили на нервы, а уж когда я попробовал обратиться к своему источнику, и не обнаружил его, паника заполнила весь мой разум. Раз за разом я пытался погрузиться в медитацию, и раз за разом у меня ничего не получалось. Чувствовать себя беспомощным и слабым куском мяса, было неприятно, но я не оставлял попыток что-то изменить, пошевелить рукой, открыть глаза или же разобраться в звуках, что доносились до моего слуха. Неизвестно через какое количество времени, я все-таки смог приоткрыть глаза и первое, что я увидел, это было постаревшее лицо моего отца. Он сидел рядом со мной и мокрой тряпочкой протирал мне лицо. Увидев, что я открыл глаза, он пораженно замер и капельки воды стали стекать мне за воротник.

— Вика иди сюда! — громко крикнул отец, не в силах подняться с места.

Он дрожащей рукой убрал от моего лица тряпку, выжал ее и после стал вытирать ту воду, что осталась на лице. Мама забежала в комнату практически сразу, и я успел заметить, насколько сильно она постарела и изменилась. Еще мой взгляд выделил из окружающей обстановки различные приборы, капельницы и множество лекарств на тумбочках. Я встретился с ней взглядом и в ее глазах увидел море боли. Она кинулась ко мне и рухнула рядом, заливая мою грудь слезами и нежно гладя по голове. Моих сил не хватало, чтобы пошевелиться, я лишь молча лежал и мысль «Какого хера?» набатом стучалась в голове. Похоже, этих эмоций хватило, и уставший разум просто отключился.

В следующий раз я смог прийти в себя легче, чем в первый. Мне без проблем удалось открыть глаза, и спокойно осмотреться. В этот раз я был один, никого рядом не было, и поэтому лишних эмоций я не испытывал. Уже более спокойно я отнесся к комнате и тому, что я оказался здесь. Я старался не думать. Совершенно. Иначе я мог снова потерять сознание. Комната была мне незнакома, она была узкой, но длинной. По ширине в нее вмещалась только кровать, что стояла вдоль, да рядом маленькая тумбочка. Впереди слева была дверь, возле нее стоял небольшой комод, на котором располагались непонятные приборы. Рядом со мной стояла капельница, а на тумбочке различные препараты и лекарства. С правой стороны находилось окно, которое сейчас было закрыто плотными темными шторами. Больше в комнате ничего не было, ни паласов, ни ковров, даже обои были безликими и белыми. Я постарался не обращать внимания, на дрожь в руках, на безумные мысли в голове, я просто игнорировал все. Но мне все равно стало страшно. Допустить хоть одну мысль… Нет, я был не в силах.

С противным скрипом отворилась дверь, и в комнату зашла сестра. Она увидела, что я лежу с открытыми глазами и улыбнулась. Тихо закрыв дверь, она прошла к стулу и села рядом, после чего взяла мою руку и крепко сжала. Она пыталась что-то говорить, но я, к сожалению, ничего не слышал, до сих пор неприятный звон забивал весь слух. Очень быстро она поняла, что я не могу ее слышать и перестала говорить. Она просто с радостной улыбкой и светом в глазах смотрела на мое лицо и нежно гладила мою ладонь. Сестра даже не делала попытки перестать плакать, слезы сами катились из ее глаз, а она только нелепо смахивала их рукой. Не знаю, в какой момент меня вновь покинуло сознание, но это случилось легко и незаметно.

Было еще несколько попыток вернуть себе свое тело, но практически всегда они заканчивались ничем. Я не мог контролировать себя, не мог шевелиться, а только нелепо вращал глазами. Через несколько дней ко мне в комнату привели врачей, по крайней мере, именно так я решил. Двое хмурых и каких-то безликих старичка долго махали руками и читали мою историю болезни. Все что мне оставалось, так это терпеть неприятные процедуры, и гнать прочь все мысли, связанные с Араоном.

Не знаю, сколько прошло времени. Я перестал следить за днями. Было очень сложно следить за всем, когда твои мысли витают совершенно в другом месте. Мой разум бился в клетке тела, и раз за разом я старался расшевелить его, и вновь вернуть контроль. Со временем, мне это удалось, и постепенно, маленькими шажками ко мне вернулась полноценная чувствительность. Очень сложно смотреть на жизнь твоих близких, не понимая и не принимая эту реальность. Не знаю, каких усилий мне стоило не сойти с ума. День за днем я старался пробить тонкую оболочку разума и добраться до источника, вернуть себе хоть часть того, чем владел на Араоне. Но все было тщетно.

Самое печальное это наблюдать за слезами матери, когда она видела мою реакцию. Я ведь не воспринимал их как реальность, надеялся, что это бред моего подсознания. Постоянно отнекивался от них, занимался глупыми, по их мнению, вещами. Что есть реальность? Сейчас я был дома, среди родных и близких, но, черт побери, я не мог поверить, что Араон всего лишь бред моей комы.

Спустя пару месяцев битья головой о стену, мне удалось вернуть полный контроль над своим телом. Только вот оно знатно сбоило. Иногда, я подолгу замирал на одном месте, прекрасно осознавая, что не шевелюсь и смотрю в пустоту. Правда, я никак не мог прервать этот момент, пока, словно по щелчку, это не прекращалось. Еще бывали проблемы со зрением, словно кто-то несколько раз нажимал в моей голове F5, обновляя экран. Бывали моменты, когда я просыпался от того, что не дышу уже несколько минут, и, подрываясь, я долго не мог надышаться. Близкие пытались что-то сделать, достучаться до меня и как-то помочь. Были многочисленные приходы врачей, они строго настрого запретили покидать дом, а все непонятные симптомы скидывали на долгую кому. Говорили, что тело разучилось жить, и сейчас всего лишь восстанавливается, поэтому лучшим лекарством было время.

Сейчас, сидя на кресле, я наконец-то мог подумать о том, что со мной произошло. Верил ли я, что все произошедшее, всего лишь бред моего подсознания, которое томилось в пустоте комы? Я затрудняюсь ответить, но это точно было ярче и больше. Наверно, именно так некоторые писатели пишут свои книги, что-то им снится, что-то они додумывают в бредовых фантазиях, когда разум бьется в агонии пьяного бреда. Именно сейчас я задумался о мысли, что может и мне стоит написать эту историю? Я все еще жил ей, она до сих пор была ближе, чем эта жизнь. Жаль только, что я перестал видеть сны. Раньше, мне довольно часто снилось что-то особенное, мои фантазии и мысли принимали фигуры реальности во снах, сейчас же там была сплошная темнота. Я пытался читать, смотреть фильмы, играть, но это все тускнело, как только я вспоминал какой-либо момент из мира Араона. Порой, мне было до безумия страшно, когда я видел наполненные болью лица своих близких. Вдруг это и правда была кома, а сейчас я всего лишь пытаюсь вернуть себя? Раз за разом, я пытался быть нормальным, вернуть себе адекватность, но получилось, честно говоря, очень плохо. За все это время, я так и не смог снова научиться нормально ходить, и передвигался по дому с тростью. Постоянно от слабости по мне бегали мурашки, а рассеянное внимание стало моим постоянным спутником. Мои попытки чтения оккультных книг, заканчивались скандалами, когда кто-то вникал в то, чем я занимаюсь. Но я не мог по-другому. Что есть реальность?