— По правде говоря, он из подразделения 'Добро', но недавно их объединили с моим.
— Я не спрашиваю о технических моментах, мне нужны факты,— отрезал я,— так что насчет него?
— Когда мы уже уходили, мне поступил сигнал о деидентификации орудия одного из моих людей — 'Добро семь', такое происходит, когда солдат теряет оружие или умирает. Согласно инструкции я обязан был проверить.
— И что потом? — нетерпеливо отмахнулся я.
— Проверил. Стандартная процедура. Его личность и данные. Но мне показалось странным...
— Говори как есть,— разрешил я, видя колебания офицера.
— Оружие по прежнему не отвечало на идентификацию. Я мог бы списать на сбой...
— Сбоев у бойцов такого класса не бывает,— заметил Оккам,— как долго вы с ним ним говорили?
— Пару минут, может чуть больше.
— А что происходит, если на идентификацию не отвечают в течении какого-то времени?
— Оружие должно саморазрушиться, а его владелец подлежит уничтожению.
— Так почему ты этого не сделал?
— Но...
— Это нарушение устава,— емко заметил Окакам.
— Подожди,— я остановил друга,— какое задание выполнял 'Добро — семь'?
— Я поручил его группе обследовать отсеки с первого по пятый хвостовой части.
— Остальные вернулись? — уточнил я.
— Да, все кроме 'Добро', связь прервалась.— поспешно добавил военный,— я услышал выстрелы и подумал, что он мертв.
— Тогда ты должен ты обязан был забрать его тело!
— Прошу прощения, виноват! — побледнел офицер.
— Ты разжалован до старшего лейтенанта,— холодно произнес я, в душе понимая что даже на непрофессиональный взгляд это происшествие выглядело крайне подозрительным. Если каким-то образом Рысь ухитрился замаскироваться под одного из моих людей, он уже давно покинул корабль, тогда чего мы ждали?
— 'Добро',— Оккам поднес к губам коммуникатор,— проверить, вернулся ли 'Добро-семь',— приказал он, не отрывая от меня взгляда.
Я постарался взять себя в руки и пока шли томительные секунды ожидания, старался сохранять невозмутимый вид, какой и приличествовал византийскому царевичу.
Но, как и следовало ожидать...
— Говорит 'Добро-один', 'Добро-семь' не вернулся в строй.
— Ясно. Конец связи,— ответил Оккам.
— Только не пори горячку, Гай, возможно он еще на корабле. Мы оцепили периметр намного быстрее, чем кто-то успел бы пробраться из хвостовой части к выходу,
— Смотрите, там кто-то есть! — крик одного из гвардейцев заставил меня обернуться. На трапе главного входа появилась одинокая фигурка в защитном костюме гвардейца, голову человека закрывал шлем. Сотни ружей одновременно были направлены на цель, но военный даже не шелохнулся.
— Смотри, Гай,— кивнул Оккам,— его оружие.
— Я заметил,— даже с такого расстояния видно, что у солдата было не табельное оружие, а пистолет, кроме того, я узнал модель — белоснежный корпус, слегла удлиненный. с витиеватым золотистым узором на нем. Такой пистолет был у... Я выхватил громкоговоритель у Оккама.
— Неопознанный солдат на трапе, назови свое подразделение и идентификационный номер! — голос, в разы усиленный эхом, разнесся по площади и заметался, отражаясь от стен правительственных зданий, полукругом обрамляющих ее.
— Эээ, я 'Добро-семь',— ответил солдат, — идентификационный номер... меня тут слегка контузило, так что кратковременная память временно отрубилась...
— Да он издевается! — воскликнул кто-то.
Оккам усмехнулся.
— Гай, похоже это наша птичка.
— Рысь...— я понял это сразу и наверняка. Но так близко и в то же время так далеко. Пока он не спустится с трапа, я знал, что не имею права нанести даже царапину 'Миноге'. Полчаса давно миновали, и теперь корабль Никоса снова стал государством в государстве, маленьким, но острозубым.
— Что с твоим оружием? — я мог только продолжать.
— Потерял. И мне любезно одолжили эту игрушку,— достав пистолет из кобуры, человек помахал им.
— Покажи свое лицо, чтобы мы могли идентифицировать тебя по копи-снимку,— потребовал я, уже догадываясь, каким будет ответ. Однако, к моему удивлению, парень стянул его.
— Фуф, как вы их носите? В нем же дышать нечем,— шлем полетел вниз. Я впился взглядом в молодое наглое лицо с хитрыми чертами. Тот самый! Рука задрожала, готовая отдать приказ изрешетить Рысь на месте. Но я знал, что не могу позволить себе такую роскошь. Убить это слишком просто, я должен схватить его. Я хотел еще раз посмотреть в глаза этого человека, еще раз задать ему те же вопросы, а еще, я хотел показать ему Талию — вторую женщину, которая умирала из-за него. Если Талия не выживет, если она умрет, я...
— Странно, что ваш брат до сих не начал действовать,— украдкой шепнул Оккам.
— Подними руки над головой и медленно спускайся сюда. Если сдашься добровольно, я подумаю о том, чтобы не пристрелить тебя немедленно.
— А, высочество! — казалось, в голосе парня прозвучала искореняя радость. -Я знал, что мы встретимся еще раз,— надо же какой аншлаг. Собрался сражаться с целой армией? Для меня одного явно многовато чести.
-Это необходимость, чем более мелкоячеистая сеть, тем легче поймать крупную рыбу.
— Фуф, высочество,— скривил ся Рысь,— и почему у вас все замешано на воде? Ах да, вспомнил, потому, что вы в ней души не чаете, родина ваших предков, как никак.
— Что за бред он несет?— нахмурился Оккам. — Гай, отдай приказ, долго мы еще будем выслушивать эту ересь. Гай?— помощнику пришлось хорошенько встряхнуть меня. Но признать, вор сбил меня с толку и вывел из равновесия. Вот так запросто раскрыть тайну, доступную лишь нескольким людям в галактике. Разумеется, большинство сочтет это бредом, но кто-то задумается. Престиж власти василевса покоилась на крови, происхождении напрямую от Византия 1, Но не всем можно знать, что он был не совсем человеком. Даже если это просто легенда, кто-то обязательно повернет ее как оружие против династии. Я должен был пристрелить вора на месте. Но вместо этого сказал:
— Повторяю, у тебя десять секунд, чтобы спуститься и сдаться нам.
— Дай подумать...— Рысь словно издеваясь потер подбородок. — Такой сложный вопрос. Ты ведь не будешь ставить эксперименты, просто пристрелишь, когда заставишь извиниться на коленях перед той девочкой. Вы. Византийцы, всегда ставите честь и долг выше всего. Меня тошнит от таких как ты.
— Согласен, брат сегодня ты в ударе, неужели не понимаешь, какими будут последствия?
Я прикусил губу, когда позади Рыси показалась хрупкая фигура Никоса, окружённая оставшимися в живых марионетками.
— Так и знал,— сказал Рысь,— он твой брат? Просто псих,— вор обратился ко мне.
— Никос, давай без глупостей,— предупредил я,— ты не поднимешься в воздух, а твоего арсенала не хватит для открытого противостояния.
— Ошибаешься. Хватит, мне незачем сражаться с тобой,— Никос улыбнулся,— все, что мне нужно, уже находится на моей земле, -жест в сторону вора,— он принадлежит мне.
Рысь присвистнул.
— Так вот, зачем ты хотел, чтобы я спустился на землю. Какая незадача, спущусь к тебе — пристрелите. Останусь здесь — и попаду в лапу этому инквизитору. А знаете,— вор щелкнул пальцами,— я придумал отличную идею. Что если вам не поторговаться, а я выберу, кто предложит лучшие условия. Ведь как я понимаю, весь сыр-бор из-за этого,— вор сунул руку за ворот и извлек тот самый кулон. Дыхание перехватило, не думал, что настолько не умею контролировать себя.
— Абсурд, Гай, надеюсь ты не поведешься на эту провокацию. Он же просто тянет время.
— Если вернешься, обещаю, не стану проводить эксперименты, только наблюдать, а еще... могу рассказать, что за вещь ты носишь как кулон, много интересного,— вкрадчиво поведал Никос.
— Гая,— предупредил Оккам. Я но я понимал, что Никос настроен серьезно, и волей неволей мне придется принять участие в этом фарсе.
— Если спустишься,— я сделал знак Оккаму молчать,— обещаю, убивать не стану, но ты ответишь на несколько вопросов, а потом поговорим об условиях твоего освобождения.
Казалось Рысь на миг задумался, потер подбородок.
— Даже не знаю, что выбрать. Знаете, я тут подумал, мне не нравятся оба предложения.
Я слишком поздно понял, что за серебристый шарик появился на ладони вора, но Никос сообразил раньше и вскинул руку.
— Задраить все люки, у него фотонная бомба! — и бросился внутрь корабля, однако в тот же миг где-то в недрах Миноги прогремел глухой взрыв и тотчас изо всех иллюминаторов по правому борту брызнул ослепительный свет.
— А это вам подарочек, не держи зла, высочество, но менеджер из тебя никакой,— с этими словами вторая бомба полетела в нашу сторону.
— Гай, ложись! — заорал Оккам. Я не заставил себя долго ждать.-Всем защита на максимум.
Я рухнул ничком, а потом взрыв затопил площадь светом тысячи родившихся звезд, я чувствовал, как он выжигает сетчатку даже сквозь изо всех сил сомкнутые веки, закрытые руками. Ночь превратилась в слепящий день, свистопляска продолжалась всего около минуты, но когда свет схлынул, последствия были ужасными.
Некоторое время я еще не решался встать, но когда приподнял голову, увидел страшную картину. Доблестные гвардейцы катались по плитам площади, держась за обожженные глаза, многие уже не смогут видеть никогда. От окрестных домов осталась лишь груда развалин, весь южный фронтон дворца вместе с двумя галереями превратился в скелет экзотической рыбы. И лишь 'Минога' осталась как древний нетронутый артефакт лежать на серебряном брюхе. Но если бы корабль царевича Византии можно было разрушить так легко, он бы не смел называться государством в миниатюре. Выжил ли Никос? Он находился почти в эпицентре взрыва.
Вытирая слезы, безостановочно текущие из глаз, я пытался разобрать в месиве из мертвых, раненных фигуру брата, но ничего не смог найти. И трап был пуст, Неужели Рысь решил пойти на такую глупость как самоубийство? Нет, я отказывался в это верить. Такой человек как он никогда бы не решился на подобный шаг. Он слишком цеплялся за свою эгоистичную жизнь, чтобы так поступить.
Помогая подняться кряхтевшему Оккаму, я продолжал искать. Где же, где же ты, гад? И в это время увидел одинокую фигурку, садящуюся на скутер в дальнем углу площади. Я не сомневался ни секунды — это был вор.
— Оккам,— попросил я,— оставляю командование на тебя, организуй помощь раненым, я за Рысью.
— Гай, ты сошел с ума?
— Прости, старый друг, друг, но иначе все эти жертвы окажутся напрасными, он должен ответить еще и за это, я поймаю этого гада!
Когда одинокий скутер выруливал с площади, никто и не пытался его остановить. Всем было не до того. Я приметил еще один, чуть ближе, и бросился туда.
— Я возьму,— не церемонясь, оттолкнул солдата, стоявшего рядом и одним прыжком оказался в седле. До упора вдавив педаль газа, я направил машину вперед. Скутер рванулся с места, сразу набирая скорость до двухсот, хотя в городской застройке ездить больше чем на ста грозило большой опасностью. Хотя эта юркая обтекаемая модель, похожая на черного кузнечика в полете, обладала отличной маневренностью, улицы столицы были не настолько широкими, чтобы не опасаться столкнуться с пешеходами.
Последний взрыв разбудил всех, кто все еще спал, и теперь встревоженный народ хватал кто что мог, спешно эвакуируясь при помощи городской стражи. Я поднялся на уровень трех метров, чтобы иметь возможность видеть вора издалека. Похоже наездником он оказался весьма умелым, совершая рискованный поворот почти под прямым углом. Спустя тридцать секунд я с точностью повторил его маневр, и в дальнем конце переулка заметил свернувшую направо тень.
Мысленно прикинул карту этого района — там пролегал бульвар 'Бликов на воде', он выводил на широкую эстакаду, над которой был магнитный полог, значит Рысь не смог вырваться за ее пределы пока не минует, это мой шанс настигнуть его, я знал, что к эстакаде должны вот-вот пристроить ответвление, и оно все еще находилось без покрытия, а вот вору это вряд ли известно, когда он нырнул таки под полог. Вылетая по наклонной дуге, я позволил себе улыбку.
'Попался!' И вместо того, чтобы рвануть следом, чуть сбавил скорость и свернул налево. Вскоре на пологом подъеме, две дороги должны были сойтись.
Я сверился с наручным терминалом, через пятьсот метров, и вот теперь стоило прибавить скорость. Двести... двести двадцать... двести пятьдесят. Скутер ревел, расходуя немыслимое количество топлива, но я не щадил машину. Хвост скутера чиркнул по покрытию. Когда дорога сделала последний крюк, посыпались искры, что-то громко треснуло, я сжал зубы.
'Не сейчас. Не смей развалиться!'
Бросая скутер в вираж — три два один... словно метеор я вылетел на главную эстакаду, и тогда то нажал экстренный тормоз, так, что скутер встал на дыбы, едва не сбросив седока. Пальцы до боли вжались в рукоятки, скутер завертелся волчком, гася дикую скорость. Один раз задев магнитную стенку полога, корпус завибрировал каждой деталькой, клацнул и замер, полностью перегородив дорогу. Рыси не миновать меня, если он не хочет разбиться. Вдалеке показалась серебристая точка. Вот и он!
Точка стремительно приближалась, но когда до скутера вора осталось не больше пятидесяти метров, я понял — сбавлять скорость он не собирается. Сорок... тридцать... да что он за чудовище такое?! Решил умереть сам и меня за собой утащить? Ну уж нет... у кого крепче нервы. Я не шелохнулся даже когда до вора осталось десять метров. Дикая улыбка на лице Рыси, мои стиснутые зубы, в последний миг я бросаю скутер в сторону, болид противника проносится мимо. На секунду наши взгляды встретились. Рысь смеется, я ругаюсь, он козырнул мне и пронеся мимо, снеся мне передающую антенну.
— Вот гад! — скутер вновь ударился о стену, потеряв еще пару деталей корпуса, перевернулся вверх днищем, но гигантским усилием я сумел выровнять машину, и спустя пять долгих ударов сердца бешено отдававшегося в ушах, бросился в погоню снова.
Бесстрашный тип, нет, просто сумасшедший! Так мы неслись почти параллельно, сохраняя дистанцию в пару десятков метров, но стоило мне увеличить скорость, как Рысь сделал то же самое. Отвлекись я на что-то, кроме пилотирования, и можно было превратиться в падающий метеор, окончив жизнь, разбившись о стенку полога. Поэтому в следующие десять минут, пока мы летели по эстакаде, любые мысли кроме как сохранить максимальную скорость и преодолеть дистанцию на ней — вылетели у меня из головы.
'Вжуух...вжхух!'
Наконец мы вырвались на свободу. Скутер поднял тучу брызг, когда мы понеслись над гладью озера, находившегося на территории Центрального парка. Ручные лебеди испуганно вспорхнули, потревоженные безумной гонкой. Скутер Рыси нырнул среди деревьев, и сразу мир погрузился в темноту. Фар вор не включал, я тоже, но я то знал, что свет галогенных ламп, отразившись от коры рентгеновских деревьев, лишь добавит неприятностей моим и так пострадавшим глазам. При свете дня стволы и ветви этой уникальной породы, специально выращенной для климата Кармины, мерцали слабым серебристым светом. Но ночью, при искусственном освещении, ослепляли не хуже солнца.
