Выродок

-Если б не Гарлин, меня сейчас тоже вместе с вами пожирали, — сказала Юллин и потрепала лежавшего возле его ног грайса. О том, что не только Детинушка манил её во сне за собой, она решила промолчать.

-Не прибедняйся, — хмуро сказал Кун. — Вспомни, как мы вели себя после того, как кто-либо нападал на выманивших нас тварей. Морок очень сильный, а вот твоя связь с покойным Детинушкой оказалась не такой прочной, и ты сумела быстро пробудиться...

— Всё равно Гарлин мне помог, — упорствовала Юллин, смотря на зверя. Тот посмотрел на неё в ответ и широко зевнул, блеснув в свете фонаря отточенными клыками. — Светает! — уверенно сказала Юллин. — Гарлин спать собирается, значит, ночь на убыль пошла.

-Нам тоже можно ложиться? — робко спросил Грошик у знахаря.

— Можно, — улыбнулся Кун. — Кровососы уже в норах затаились, я думаю.

-А тот, другой? — спросил Грошик.

-С тем загадка, — проговорил Кун. — Это чудище, если разобраться, Лохмотя спасло. Кровосос уже укусить тебя успел, — сказал он доверенному, вскинувшему на него глаза, — тут-то зверюга эта на него и напала. Заметь, не на тебя, — знахарь поднял палец,— а на него! Значит, ты его в гораздо меньшей степени интересовал. Да и вообще здесь тайн... — он покрутил поднятым пальцем, — но думаю, разберёмся... А сейчас поспать надо, сил набраться — поди узнай, что нам остров с утра подкинет...

-Я спать не хочу, — внезапно сказал Лохмоть, — заодно и постерегу вас.

Кун растерянно посмотрел на него. Укус кровососа не давал знахарю покоя. Что, если в организме Лохмотя уже шёл необратимый процесс, и доверенный мог умереть в любое мгновение...? А могло быть и ещё хуже... Хотя все эти сказы про вурдалаков и прочих кровопийц Кун считал порождением чьего-то воспалённого мозга, тем не менее, тому, с чем им пришлось столкнуться на острове, он пока не находил достоверных объяснений. Сидящий в стороне огр внезапно подмигнул ему, и Кун немного успокоился. Олбиран, похоже, разделял его сомнения и показывал знахарю, что не спустит с Лохмотя глаз. Окончательно решившись, Кун отправился к разложенным на полу плащам и накидкам, служившими друзьям постелями в эту долгую ночь и стал укладываться. Эльма тоже подхватила, всё-таки уснувшего Грошика, и скрылась на своей половине. "Только бы не погас фонарь", — успел подумать знахарь и тут же заснул, на этот раз безо всяких сновидений.

Юллин проснулась, когда в окно, так же укрытое побегами ползунка, с трудом, но пробивалось светило. На соседнем лежаке, свернувшись калачиком, спал Грошик. Грайс лежал посередине комнаты и тоже дремал. Осторожно перешагнув через него, Юллин накрыла своим плащом мальчугана, что-то пробормотавшего во сне. Кое-как приведя в порядок растрёпанные волосы, в которых запутались небольшие веточки после ночных блужданий по лесу, она вышла через пустующую "мужскую" половину на террасу и с наслаждением вдохнула аромат ползунка.

Во дворе раздавались голоса: кто-то спорил, но делал это крайне деликатно, видимо боясь потревожить оставшихся в доме. Раздвинув завесь, Юллин вышла наружу и оглянулась. Светило только начинало свой путь по небесам, слабый тёплый ветерок тихонько коснулся её лица, заставляя забыть обо всех кошмарах минувшей ночи. Негромко шумели кронами высокие деревья, и эльма почувствовала себя очень спокойно, как будто она находилась дома.

Спорщики пока ещё не видели ее, и она прислушалась к их тихим фразам.

-Нет, ты посмотри на него, — голос принадлежал Лохмотю. — Мало ли что Кун тебе сказал... Надо немедленно его найти!

-Хочешь, иди, — невозмутимо ответил второй спорщик, в котором Юллин узнала огра. — Кун строго-настрого запретил за ним ходить. Но если тебе плевать на запрет колдуна, попробуй... может, жабой станешь или кустиком каким-нибудь... Не беспокойся, я тебя поливать каждый день буду...

Ничего не поняв, эльма вышла к спорщикам. Лохмоть с Олбираном повернулись к ней, и она даже присвистнула от удивления. Изумил её Лохмоть, избавившийся от своей рваной одежды и вырядившийся в чёрную как ночь рубаху и кожаную жилетку с искусными застёжками. Из такой же кожи были сделаны штаны, а вот сапоги Лохмоть оставил старые. Всё это сидело на нём как влитое и, увидев выражение лица Юллин, доверенный даже покрутился на месте, предоставляя ей возможность полюбоваться им со всех сторон. Огр улыбаясь, смотрел на это ребячество, но когда эльма подошла к ним, тут же посерьёзнел.

-О чём спор? — спросила их Юллин.

-Да эта орясина, пока я по личным делам отвлёкся, отпустила Куна одного в лес, а теперь утверждает, что знахарь запретил за собой ходить, — озабоченно ответил Лохмоть.

Огр кивнул в подтверждение его слов и добавил: — Колдун сказал, что страшного ничего не случиться, он не думает, что надолго уходит...

-Хм, — эльма с сомнением посмотрела в сторону леса. — А если Кун ошибся, и эти кровососы не прячутся днём? Или того хуже, напорется на местный ночной кошмар, тогда что? Нет, надо его найти...

-...и надавать затрещин! — тут же подхватил Лохмоть. — Сам руку приложу, несмотря на его, скажем так, некие возможности.

-Ну, вы идите, — легонько подтолкнула их Юллин. — Я вас попозже догоню... тоже дела есть.

-Умыться с родника можно, а остальное... в общем, сама разберёшься, — последние слова Лохмоть крикнул, подходя к воротинке, за которой уже исчез огр.

Их не было довольно долго, но эльма слышала временами их отдалённые крики, которыми они звали знахаря. Юллин уже начала волноваться, когда в окружающем дом лесу что-то неуловимо изменилось. Это произошло так внезапно, что эльма растерялась по началу, но потом сообразила, что всё дело в щебетании птиц, которые почему-то молчали до этого момента.

За забором послышались голоса. Говорил явно знахарь, причём сильно горячась и с повышенными интонациями. Лохмоть с огром дружно оправдывались, но Кун не слушал их, продолжая за что-то отчитывать своих друзей. Наконец, они вошли во двор, и направились прямиком к поджидавшей их эльме.

-Юллин! — взволнованно начал Кун. — Я строго-настрого запретил выходить со двора до моего возвращения! Вам что, очень хочется провести все дни и ночи нашего пребывания здесь в постоянном страхе?!

-Почему ты ушёл в одиночку? — не обращая внимания на его горячность, вопросом на вопрос холодно ответила эльма. — Если ты считаешь, что мы не достойны быть посвящёнными в твои "великие" планы, будь хотя бы снисходителен к нашим нервам! Ночью остров показал нам своих жутких стражей, и неизвестно на что он сподобиться днём...

— Пока не будет ничего! — перебил её знахарь. — Ни кровососов, ни других кошмаров! Нас не ударит внезапно упавшим деревом, дом не загорится и ползунок не задушит нас в постелях... Мы с Вирнеей заключили что-то вроде мирного договора!

-С кем?! — эльма выразила общий вопрос всех стоящих рядом.

-С Вирнеей, — улыбнувшись, сказал Кун и обвёл рукой окружающий лес. — Вот она, перед вашими глазами...Я всё утро ломал голову: как наши самые светлые воспоминания оказались смертельно опасными для нас? Кто мог дать кровососам такую возможность?

-Да сами они... — махнул рукой Лохмоть, — это ж ясно как день...

-Невозможно, — не согласился с ним Кун. — Для этого им надо было, как то влезть в наши души, а они этого самостоятельно делать не умеют: иначе мы бы просто не выжили ночью. Кто-то другой затуманил наше сознание и заставил видеть не жутких тварей, а милых сердцу созданий! Но как он это сделал? И тут я вспомнил наши первые шаги на острове. Помните, когда мы вышли на тропу, все исцарапались в темноте? Даже у Юллин появилась пара ссадин, не говоря уже об остальных. Что было потом?

-Я сказал, что нужно сделать факелы,— подумав, ответил Лохмоть, — нашёл в плетенце огнивицу, а ты сломал ветки и смазку принёс, и что?

-Вот тогда-то мы и стали преступниками в глазах Вирнеи! — торжественно заявил Кун. — Сначала она узнала о нас посредством памяти крови (через царапины), но не собиралась делать нам ничего плохого. А затем я сломал ветки, и мы сразу стали её врагами... Слушайте, есть никто не хочет? — неожиданно сменил тему Кун. — Может, сядем за столом и там продолжим нашу беседу? Да, кстати, никакой охоты на местных обитателей! Рыбу ловите сколько душе угодно, а вот зверьё под защитой. Мы, конечно, показали Вирнее, что можем за себя постоять, но своего последнего слова она ещё не сказала: так что нам придётся искать какой-то выход.

-Да, на берегу днём нам появляться никак нельзя,— задумавшись, сказала эльма. — Бур, небось, считает, что нас уже в живых нет-пусть и дальше так думает. А ночью, что-то не хочется... несмотря на все перемирия.

-Ты что, решила здесь надолго осесть? — удивился Лохмоть. — А Заречье как же?

— А зачем оно нам теперь? Если проблема с лесом (я так понимаю, что Вирнея — это его, вернее, её имя) решена, то лучшего места для игры в прятки не сыщешь. Близко от Заводи, чужих здесь нет, и вряд ли появятся, крыша над головой тоже в наличии... Один вопрос и остаётся — чем питаться будем?

-Грайс, — неожиданно сказал, молчащий до этого огр. — Если нельзя охотиться нам, то ему запретить это делать лес никак не может: он зверь. А хищники обязаны ловить добычу, чтобы выжить. Иначе Вирнея нарушит все договоры...

Знахарь одобрительно закивал головой.

-Всё верно. Юллин, ты бы не могла разбудить своего Гарлина? Если уж мы остаёмся здесь-на какое-то время — пришла пора позаботиться о припасах. Сейчас-то у нас есть чем перебиться — Касам с Араей постарались, а вот затем...

-Хорошо, — пожала плечами эльма, — если это необходимо...

-Ещё как! — рассмеялся Лохмоть. — Вот повиснет на мне одёжка мешком, чем же я тебя удивлять буду?! Ну, что, давайте в дом, у меня уже тоже живот к спине прилипает...

Эльма с огорчением смотрела на горку припасов, выложенных из плетенца на стол. Касам с Араей явно не поскупились, но продуктов в кашеварне было не так много, да и присутствие среди беглецов Грошика не бралось ими в расчёт. Тем не менее, она стала раскладывать на развёрнутом листе пергамента куски жареной рыбы, одновременно слушая продолжение рассказа знахаря.

-Когда-то давно, сюда уже приплывали поселенцы и даже захотели здесь жить, — говорил Кун. — Помните сваи в речном дне? Это бывшая пристань, вернее, её основание. Эти столбы, да этот дом — единственное напоминание о тех временах. Вирнея поначалу тепло отнеслась к своим новым жильцам, но вскорости постояльцы показали ей своё истинное лицо. Как оказалось, их целью был сам лес. Они хотели извести его на брёвна и продать. Когда Вирнея это поняла, она попыталась помешать своим мучителям. Она научилась вмешиваться в их сны и заставлять поверить во всякие беды, происходящие с близкими. Но это ей не помогло: стоило поселенцам попасть в реку, морок исчезал, и пришедшие в себя лесорубы возвращались обратно. Тогда и появились кровососы, вернее они были тут всегда, но таких размеров не достигали. Это были небольшие зверьки, питавшиеся, в основном, падалью. Вирнея выпестовала их и превратила в своё орудие. Вскоре поселенцы сгинули, но не все. Некоторым Вирнея нарочно дала возможность спастись, чтобы они разнесли весть о странных и страшных вещах, творящихся на острове...

-И что, с той поры здесь никто не появлялся? — полюбопытствовал Лохмоть.

-Почему же, — усмехнулся знахарь. — Сам знаешь, что многие верят своим глазам больше, чем тому, что услышат. А бывало, что на сваи напарывалась лодка или даже корабль. Так что кровососам хватало работы.

Юллин аж передёрнуло.

-Неужели никто так и смог дать отпор этому кошмару? И почему тогда здесь живут эти растения? — она показала рукой в сторону террасы. — Они же защищают тех, кто в доме...

-Это обратная сторона чар Вирнеи, — сказал Кун. — Лес — не злодей, уничтожающий всё направо и налево... Кому-то он предоставлял шанс дожить до утра, укрывшись под крышей, а затем убраться отсюда. А что касаемо отпора? Этого я не узнал, но скорее всего мы первые. Думаю, среди посетителей острова вряд ли сразу встречались и выродок и маг...

Кун впервые так назвал себя, и все затихли, смотря на него.

-Чего уставились? — засмеялся Кун. — Можно подумать, что для вас всех это, невесть какое открытие!

-Я ещё в кашеварне стала подозревать, — кивнула эльма, — когда Ракушку кашель пробил внезапно. А потом ты пару раз на мои мысли отвечал: тоже признак.

-Плохо,— шутливо сморщился Кун. — Значит, неумело скрывал свои возможности...

-Ага, неумело, — влез со своим замечанием Лохмоть. — Я-то... я-то хорош, целый колдун прямо под носом сидел несколько лет, а я ни сном, ни духом!

Все рассмеялись, таким шутливо-обиженным было лицо доверенного.

-Нет, в самом деле, Кун, почему ты это скрывал? — спросила эльма. — Зарабатывал бы сейчас неплохие деньги из государевой казны, да радовал сельчан вовремя пошедшим дождём и испуганными разбойниками.

-Ну, Юллин, вижу, ты совершенно во мне не разобралась, — улыбнулся Кун. — Тесно мне в рамках, не могу я так. Да и магии я специально не обучался, больше путешествовал, да в читальнях сидел. Кое-что могу, конечно, посерьёзней дождя того же...

-Видели, — кивнул Лохмоть. — Того мага ты знатно уложил.

-Мне повезло, — серьёзно ответил Кун. — Бур его до такого состояния довёл, что у него сил почти не осталось... да и внезапность сыграла свою роль.

-А он и сопротивляться тебе больно-то и не стал! — отметила эльма. — Первый раз такую признательность своему палачу видела.

-Довёл его Бур,— опять повторил знахарь. — Сколько лет он его от Общины скрывал и выжимал все соки... на него ж смотреть страшно было...

Все замолчали, заново переживая события прошлого дня.

-Жалко, — неожиданно протянул Грошик. — Знали б, что ты колдун, сейчас жили припеваючи... Взял бы и натворил Рыжеблуду какую болячку, он от нас и отстал...

-Ошибаешься, Грошик, — посмеиваясь, сказал Лохмоть. — Магия тоже свой след оставляет, по которому чародея вычислить можно. Этим как раз Магова Община и занимается-выслеживает таких как Кун.

-Именно, — согласился знахарь. — По мелочи-то я творить мог, так как торговище было рядом, а там этих колдунов на привязи — пруд пруди, причём все колдуют, заговаривают и зачаровывают — свой след спрятать легко было. А вот если серьёзное что-то сделать — это всё равно, что Общинным прознатчикам крикнуть:— "Вот он я ребята, берите меня!".

-А жена? — спросила Юллин, даже прекратив раскладывать на столе их скудные припасы. — Получается, что ты и Айрин из-за этого не спас?

-Здесь другое,— помедлив, сказал Кун. — Она сама меня попросила не вмешиваться. Сказала: "Одна моя жизнь, не стоит десятка других. Кто лечить будет, если тебя Община схватит?" Да и поздно там было магию применять — я ведь тоже не всесилен...

Знахарь приподнялся, подошёл к открытой двери и замер, прислонившись к косяку. Он словно заново переживал те события и сейчас опять был в тёмной душной комнате, где на кровати, разметавшись в горячечном бреду, умирала его любимая. Юллин захотелось выйти и бить, бить и бить эту Вирнею, посмевшую так извратить образ Айрин. Она даже непроизвольно потянулась к кладню, но вовремя остановилась, увидев взгляды остальных.