1.Под искусственным солнцем

С трудом обернувшись на идущих впереди, девушка вновь заплакала. Первым был высокий и мощный Чад, не отставая от него, спокойно шёл, прихрамывая, низенький и скромный Мизуиро, за ним следовал Кейго, о чём-то оживлённо рассказывающий друзьям и он — Куросаки Ичиго, бредущий как ни в чём не бывало, закинув на плечо портфель. Словно ничего прошлой ночью и не было.

Или...

Сколько прошло времени?

— Куросаки-кун... — стиснув зубы, она быстро поднималась на ноги, — Куросаки-кун... — прошептала она, медленно двинувшись в сторону уходящей компании, — КУРОСАКИ-КУ-У-УН!!! — она уже сломя голову бежала следом, захлёбываясь мимолётными слезами...

* * *

Как много слёз.

Так много, что в них можно спокойно утонуть.

Они размеренно лились вниз, стекая по выложенному плиткой полу.

Нет...

Это была просто душевая комната...

Она снова переместилась...

И она снова была не одна.

Здесь моется... Он?

Нет...

Трущая своё тело душистой пеной фигура была женской.

Невысокая.

По возрасту — примерно одногодка Иноуэ, но с более резкими чертами тела, более короткими и непослушными жёсткими волосами, более развитой мускулатурой.

— Тацуки-чан... — пробормотала Орихиме, стоящей перед ней спиной девушке.

Та даже не шелохнулась. Только сильнее стала тереть поясницу бледно-жёлтой мочалкой.

— Прости, что я подняла эту тему, — наконец произнесла Арисава. Иноуэ сложно было понять, что разговаривала девушка вовсе не с ней. — Я, действительно, не знаю, каково это...

Дверь в душевую распахнулась. Кто-то резко двинулся в центр комнаты.

— Ичиго... — в голосе Тацуки не было сейчас ни удивления, ни стыда, ни страха, только мрачное чувство застоявшегося ожидания.

Девушка сделала совершенно отчётливый шаг навстречу. Рука, сжимавшая мочалку, разжалась. Покрытая пеной ладонь медленно прошлась по щеке Куросаки.

Тела снова сплелись друг с другом...

Орихиме закричала.

Крик этот был так ничтожен, что не заглушил ни звука падающей воды, ни сладкого стона её лучшей подруги...

* * *

Сцены менялись всё быстрее и быстрее.

Не успевая раскрыться, буквально за несколько секунд реальности умирали одна за другой, порождая всё новые и новые цепочки хаотичных событий.

Как будто ужас девушки давал духам этого мира всё больше и больше сил.

Рыжеволосую небрежно швыряло из стороны в сторону.

Кусочки картин, обрывки звуков, сплетения слов и фрагменты историй склеивались друг с другом, только усиливая непреодолимое желание вырваться.

Бежать...

Бежать...

Бежать...

Она бежала по мостовой...

И по окраине Общества Душ...

И по собственной комнате...

И по дневным и ночным школьным коридорам...

И по знакомым и незнакомым улицам Каракуры...

Одна дорога вела её сквозь безумие. Сквозь её собственное... Безумие...

Когда силы оставили её, была уже ночь...

Новая картинка, похоже, была достаточно сильной, чтобы задержаться в сознании девушки дольше остальных.

Из последних сил она снова поднялась на ноги. Она увидела, как какая-то девушка идёт по тёмному зловонному переулку, напевая под нос что-то знакомое. Она почти сразу поняла, кто это...

Иноуэ Орихиме...

В этой иллюзии этот ужас произошёл с ней...

Словно незримый барьер мыслей, созданный Урахарой в тот же вечер, распался на части. Последнее из её воспоминаний вернулось...

Тот вечер, когда кто-то подкараулил её в том переулке...

— Не ходи туда... — сдавленно прохрипела девушка, — Пожалуйста... — больше всего на свете она боялась увидеть подтверждение своим гнетущим мыслям.

Однако её собственная копия ничего не почувствовала...

* * *

Он сорвался с места и устремился вперёд с бешеной скоростью.

Его протянутая рука, словно клешня, впилась в предплечье девушки и, что было силы, потянула на себя.

В следующий миг уши девушки словно заложило от собственного звонкого крика, неестественно громкого для звуковой гаммы этого места.

Пакет выпал из тонкой руки, его содержимое градом посыпалось на землю.

Его нога с хрустом обрушилась не подкатившуюся к ней банку с каким-то напитком. Банка лопнула, разбрызгивая своё шипучее содержимое по земле.

Девушка сопротивлялась, но сила, с которой она это делала, вызывала у напавшего лишь приступ ехидного хохота. Схватив руками оба запястья девушки, он с силой толкнул её вперёд, прижимая к стене. Иноуэ всё ещё пыталась отбиваться, но короткий удар под рёбра заставил её обмякнуть, вскрикнув в последний раз. По губам Орихиме тут же потекла ярко-алая струйка.

Девушка наблюдала за происходящим издалека, не решаясь подойти ближе и окончательно убедиться в своей правоте.

Нет...

Она могла поверить в фальшь, увиденных ею моментов, однако этот буквально истончал прикус солёной правды. Правды, обрывки которой она уже давно видела в своих кошмарах...

"Куросаки-кун..."

Холодные ладони безжалостно мяли пышную грудь, щипали соски, заставляя их буквально вставать торчком. Девушка как будто чувствовала боль, которая принадлежала ей когда-то давно...

"Куросаки-кун..."

Резинка порвалась с глухим звоном умирающей струны. Трусики быстро сползли вниз, остановившись только у самых голеней. Немного погодя, юбка последовала за ними. Теперь девушка была полностью оголена ниже пояса...

"Куросаки-кун..."

Девушка выгнулась, продолжая кричать, когда пальцы насильника просочились немного глубже. Она обильно текла, извергая всё новые и новые стоны. Каждый крик её заставлял шинигами ласкать её всё агрессивнее. Смотреть больше не было сил...

— Куросаки-кун... — она медленно сползла вдоль стены, отводя взгляд от ужасных вещей, творящихся в нескольких метрах. Взгляд её самозабвенно упёрся в раздавленную чьей-то ногой жестяную банку. — Хватит... Заберите меня отсюда... Прошу... УЛЬКИОРРА-А-А!!!

* * *

Её колени снова обрушились на отполированный пол.

Стены большого зала Лас Ночес выстроились прямо поверх закопченного переулка.

Всё закончилось...

Она громко дышала, вгрызаясь в пол выпученными и воспалёнными глазами.

— Я увидел всё это в тот момент, когда пронзил Куросаки Ичиго своей рукой, — тихо сказал Улькиорра. — Оставляя в его груди дыру, я создал между нами некую связь. Его последние воспоминания, те самые, что он больше всего боялся показать, попали ко мне...

Девушка не ответила. Даже не подняла головы, чтобы посмотреть на арранкара.

— Он не придёт, — подытожил Эспада, — ты же уже давно это поняла. Что ты вообще о нём знала?...

Девушка издала короткий непонятный звук, чуть приподнимаясь на четвереньках. Звук повторился, когда Иноуэ подняла голову. И ещё раз, когда арранкару стали видны её блестящие глаза. И ещё, когда в спутанных прядях рыжих волос он разглядел искажённый в непонятной ухмылке рот.

Девушка резко тряхнула головой, отбрасывая непослушные волосы назад и...

Залилась визгливым нечеловеческим смехом:

— ХА-ХА-ХА!!! Какой же ты глупый, Улькиорра! — заорала девушка, обращая глаза к тёмному небу над головой. — Неужели ты думаешь, — она снова была на ногах. На этот раз стояла она ровно. Дрожь исчезла, и девушка, несмотря на измученное лицо и потрёпанное тело, выглядела сейчас поистине пугающей, — думаешь, что новой принцессе Хуэко Мундо нужно, чтобы её спасали жалкие человечки?! — с трудом выговорила она, давясь новой порцией истерического хохота. — Зачем?! Нам ведь и так... Будет ужасно весело!!!

Правая рука девушки вцепилась в худощавое запястье арранкара, а левая мягко легла на его плечо. Девушка резко подалась вперёд, закружив Эспаду в безумном неумелом вальсе.

"Её мечты разбиты. Её реальность разодрана на куски. Я чётко вижу её слёзы... — Улькиорра внимательно рассматривали маску невменяемости на лице Иноуэ. — Почему? Почему же тогда она смеётся?..."

— Наш мир навеки закрыт от нас, — промурлыкала Орихиме. Губы её практически тёрлись о холодное лицо арранкара, — поэтому мы тоже создадим новый мир... Здесь... — несколько слезинок стремительно соскользнули с ресниц девушки, растекаясь по бледной щеке Улькиорры.

"Значит, вот что имел в виду Ичимару Гин? Именно так... Рождаются чудовища?"

54. Значение слов (Улькиорра/Орихиме)

Глаза девушки существовали отдельно, проживали отдельную жизнь. Они были не в силах так вот просто смириться с правдой и с тем, что за этой правдой последовало. Они просто плакали, разбрызгивая по изувеченному взрывом трону струйки холодных слёз. Они плакали отдельно от тела...

Действительно.

Свирепые, набирающие скорость движения чуть постанывающей девушки никак не хотели вязаться с её плачем. Те, кто знал Иноуэ Орихиме, непременно бы подтвердили: девушка не умеет плакать от злости.

Но то, что вело сейчас за собой сквозь тусклую пелену бытия и морали, несомненно, было злостью.

Ярость.

Экспрессия.

Гнев.

— Такая жалкая... Я такая жалкая... — припадочно шептала она прямо на ухо арранкара, насильно усаженного на старый трон Айзена и прижатого к его спинке разгорячённым женским телом. — Как мне тошно от самой себя...

Краем глаза арранкар мог уловить едва заметно играющую на щеках принцессы улыбку, но слёзы по-прежнему ставили Эспаду в тупик.

А девушка всё ускорялась, без устали повторяя наработанный алгоритм движения бёдрами.

Наслаждения не было, была лишь боль. С каждой секундой Иноуэ всё сильнее и сильнее убеждалась, что это стало своего рода наркотиком. Только это свербящее чувство между ног не давало ей сейчас потерять рассудок и закричать нечеловеческим голосом о том, что всё кончено. Нет. Сейчас ей ни в коем случае не нужно останавливаться.

Но каждое движение вселяло в потрёпанное тело лишь всё большую и большую боль. Гениталии Иноуэ буквально горели в огне, а нижняя сторона живота отзывалась ноющей болью. Девушку тошнило.

— Не давай мне остановиться... — обе руки девушки обхватили худощавую шею Улькиорры и прижали голову Эспады вплотную к тёплой груди девушки. — Не давай мне останавливаться! — это была не просьба, не команда и не поручение. Сейчас в голосе Орихиме слышалось то, что было по силам понять даже лишённому чувств арранкару — мольба.

Тело девушки прогнулось ещё больше, побелевшие пальцы рук, что есть силы, впились в одеяние Улькиорры, разведённые в стороны ноги бессильно тряслись.

Больно.

Слишком больно.

Орихиме словно разрывалась изнутри.

Не в силах больше терпеть, девушка стиснула зубы и решительно оттолкнула от себя мужчину. Она осторожно вынула из себя упругий член арранкара и, чуть помассировав его рукой, резко впилась в его головку зубами и чуть сдавила её. Как она и думала, белое семя полилось ей в горло в ту же секунду. Девушка проглотила всё.

"Который это уже раз? — тупо пронеслось в голове. — Сколько раз он уже кончил? — не переставая ласкать холодеющий пенис руками, Орихиме снова перевела взгляд на Улькиорру. Всё тот же отсутствующий взгляд сверху вниз. — Я уже сбилась со счёта. Сколько часов мы вообще этим занимаемся?..."

Девушка вновь поднялась, в который раз усаживаясь лицом к лицу с новым Королём Хуэко Мундо.

— Мне сейчас немножко больно, — прошептала девушка, гладя спокойного арранкара по волосам. — Ты не против, если я вставлю его сюда?...

Чуть повозившись, девушка вновь приступила к работе. Но сейчас двигалась она намного медленнее и тяжелее. Всё внутри Иноуэ сжималось со страшной силой — тело отчаянно противилось такому извращению.

— Больно-о-о! — простонала Орихиме, пытаясь помочь себе, раздвигая ягодицы пальцами. Вагинальный секс больше не приносил никакого удовольствия, однако это... — Нет, ничего! — девушка отчаянно попыталась выдавить из себя улыбку. — Мне очень скоро... Это понравится! А-а-а!

— Почему ты это делаешь? — тихий голос Улькиорры на удивление легко смог пробиться сквозь целый океан девичьих криков и достигнуть ушей Орихиме. Темп рыжеволосой чуть замедлился. — Это уже не кажется тебе привлекательным. Ты чувствуешь сейчас только боль. Зачем тогда ты это делаешь?...

— Скажи, Улькиорра, — девушка изо всех сил старалась выровнять октаву голоса, — даже если я прощу Куросаки и забуду всё, что здесь видела, я ведь всё равно... Не смогу простить то, во что я превратилась за эти дни?...

Арранкар моргнул.

"Двойной тупик. Как и хотел Айзен-сама: что бы уже не случилось, её прошлое и прошлое Куросаки Ичиго никогда уже не будут отброшены. Даже встреться они ещё раз, доверия между ними никогда больше не появится. По-прежнему любить друг друга, учитывая всё ЭТО? Нет. Ни один человек на это не способен..."

— Что мне делать?... — монотонные движения слабели с каждым словом, глаза безнадёжно закатывались, а дыхание ускорялось.

— Просто забыть... — тихий голос Эспады был непреклонен. — Ничто уже не вернётся. Жить старой жизнью — бессмысленно...

Улыбка на лице девушки заиграла ещё сильней, чудовищней и неискренней. Глаза распахнулись так широко, как не открывались ещё никогда.

— Как прикажете, повелитель... — сладко пропела она. Одна рука Иноуэ всё ещё впивалась в плечо Улькиорры, а другая яростно ласкала собственную вагину, разбрызгивая пахучие выделения. — Я и не думала оставлять всё, как есть... Теперь я буду вашей королевой. Двинутая замухрышка из Мира Живых сдохла в тот момент, когда пришла сюда, а из её проеденного червями трупа родилась я. Боже, как сложно привыкнуть к этой новой манере разговора... Хотя, всё равно... Теперь я, кажется, поняла всё, что в меня так усердно вбивали все эти дни... Я выше земных терзаний. Я выше слёз за чужие грехи. Я выше того, чтобы убиваться по искусственной любви. Я выше того... Чтобы видеть солнечный свет...

Едва закончив фразу, девушка неожиданно остановилась. Глаза её безнадёжно потухли, а тело, прогнувшись, ничком полетело на пол. С губ девушки так и не сорвалась та самая фальшивая улыбка.

Иноуэ Орихиме потеряла сознание...

* * *

"Ты говорил, что защитишь меня... Обещал, что я никогда больше не буду страдать. Заверял, что придёшь на помощь, что бы ни было... И я верила!

Но где же ты сейчас? Я же чувствую, что ты где-то рядом... Но твои мысли сейчас не обо мне. Но тогда зачем ты пришёл сюда? Ты ведь... Ты ведь не мог обманывать меня всё это время?... Или мог?...

Да что я вообще знаю?...

Куросаки-кун...

Куросаки-кун...

Куросаки-кун...

ХВАТИТ С МЕНЯ ЭТОЙ ЧУШИ!!!"

* * *

Его шаги почти не вызывали эхо.

Бывший Кватро Эспада старался идти как можно тише.

Забавно...

Он старается делать что-то хорошее...

Ради чего?...

Вернув обессилившую девушку в её старые покои и укрыв одеялом, он оставил её наедине со спокойным сном.

Её день был длинным. Другого такого уже не будет...

"Она уже не проснётся, — ход мыслей арранкара был чёток и спокоен, — вернее, проснувшись, она начнёт совершенно другую жизнь... — он вновь вышел на уже знакомый непрерывный коридор и решительно устремился по нему, ни разу не оглянувшись назад. Ворота в Большой зал так и оставались распахнутыми — это заставило Улькиорру коротко вздохнуть, глядя на них. Путь вперёд был свободен. — Луна сегодня такая прекрасная... — изумрудно-зелёные глаза Шиффера устремились вверх, в бездонное чёрное небо. Арранкар остановился в середине зала, в том самом месте, где он, кланяясь, доносил в своё время отчёты. — И каждый раз, когда я смотрю на эту Луну, я вспоминаю тебя... Ты же знала, что всё обернётся именно так. Верно... Нериэлл?..."