Варвара. Путь Адмирала. Часть первая "Новик"

Своим роскошным поставленным басом, весь преобразившийся, плечи расправил, крест целовальный в руку взял и как дал! Что вои, сказано в писании за погибель ворогов не грешны потому, что защита Отечества, жинок и детушек от разграбления и поругания есть дело святое и тем вои православные святы и в рай попадают, даже если раньше грешны были! А за это с воев счёт особый, троекратный счёт! И хоть всё по закону сделал Василий, но это закон людской, а есть над ним закон Божий, который превыше! А Спаситель показал нам, что не милы ему поклонники Мамоны, когда изгнал самолично торговцев из храма, где нет им до покаяния места, как и в сердце его. Вот от этого греха хочу уберечь вас, в паству мне вверенных.

Сказал мне наш командир, что по закону всё правильно и что война впереди в которой ещё у нас трофеи будут и снова нам деньги присудить могут, и страшно мне стало, что погубите вы чада Господни души свои светлые ему угодные, что украдёт их телец златой! Долго думал я над этим, с настоятелем собора Владивостокского советовался, даже в патриархию писать хотел, да вот тут Василий сунулся. А должны вы вои ему благодарными быть, поелику показал он вам собой, жертвуя, как легко и быстро враг человеческий путь к сердцу найти может, и душу свою бессмертную на погубство обречь можете! Вот и снизошло на меня знание, что если впереди ждёт нас такое испытание, не только в труде ратном, но и стойкости в вере православной, пусть деньги эти в бою добытые пойдут на дела благие, какие Богу угодны! Но чтобы не кто попало ими ведал, а чтобы правда с умом и сердцем чутким копейку потратили, за которую может, кто из нас кровь свою прольёт даже! Была с нами Мария дочь Михайлова, супруга командира нашего, много я с ней беседовал, не только лику её милому дивился, а больше душе её светлой, вот и хочу предложить вам други мои в деле ратном и братья во Христе, просить матушку взять на себя управление этими деньгами, решать кому из сирых и болезных вспомоществовать! А настоятеля храма Артурского, которому деньги Василий вчера отнёс, я предупредил, не отдал он их никому, чтоб смогли мы сами отдать их с нашим поручением и Божьим благословением Марии свет Михайловне. Чтобы стали они заделом дела здесь предложенного! Согласны ли вы вои с мыслью такой?!...— Последние слова пророкотали и словно прокатились по глади Артурского рейда. Не только меня потряс батюшка, строй не дыша замер, офицеры всегда очень скептически относящиеся к корабельному священнику, сейчас смотрели с нескрываемым восхищением и уважением. Да! Дал копоти отец Пафнутий. И если начало речи было тихим, даже задушевным тоном, словно беседа доверительная, то к концу выделил, интонировал каждый пункт, каждую мысль, и закончил торжественным кличем. Николай раздавленный неожиданным ходом батюшки, тревожился за Машеньку, хотя мне уже подумалось, что справится малышка, тем более, что в прошлой жизни нечто подобное после смерти Николая сама устроила. А тут ещё и решён вопрос будущих трофеев, запомнил священник наш разговор и, похоже, действительно думал и советовался. Скоро пришедший в себя строй загомонил и принял слова своего пастыря, а Машеньку озадачили двумя с половиной тысячами рублей, которые требовалось правильно потратить.

Кстати, откуда взялись эти деньги мне рассказал Георгий Самуилович и ещё извинялся, что все свои деньги уже отослал в Москву жене и детям и когда кочегары пришли с шапкой в кают-компанию, оказывается они решили собрать деньги и выкупить нашу расписку у Малькова, но всех денег собрать не смогли, не было у них столько денег, что-то потратили уже, отослали родным, но целых семьсот рублей команда собрала, поверьте, что для матросов это безумно много, вот и пришли два котельных кондуктора предложить офицерам поучаствовать. Чуть до скандала не дошло, что кто-то хотел больше дать, а ему не дали, а такие, как доктор страшно расстроились, что не приняли участия в процедуре. В общем, накануне выкупили у Малькова расписку и сожгли её на палубе при всей команде, там же сжег нашу расписку и Артеньев, у которого, оказывается, офицеры её тоже предложили выкупить. Вот такие интересные дела творятся, как выяснилось, на вверенном нам корабле и всё в тайне от нас.

Сказать, что Машенька была в шоке, когда её вызвали из дома на крыльцо и десяток выборных матросов бухнулись перед ней на колени, а сопровождавший их Отец Пафнутий довёл до неё их мольбу принять под управление средства, что они принесли и в будущем ещё добудут, а матросы почти хором:

— Просим! Матушка! — и стоит над ними вся красная "матушка" с ладошками в муке и лицом юной гимназистки...

Мы стояли в сторонке, наблюдали. Потом, когда испуганная Машенька, едва не плача жаловалась, что она не знает, не сможет и вообще...

— И вообще, Любимая моя! Первым делом нужно это всё оформить правильно, и учиться прямо сейчас начнёшь. Перво-наперво надо зарегистрировать у местного градоначальника или начальника над портом знакомого тебе адмирала Греве, что создан благотворительный фонд, который ты и будешь представлять. Потом заведи приходно-расходную книгу, где указывай любые расходы и доходы, плоть до покупки бумаги или отправку писем, в учёте денег нет мелочей, запомни это как "Отче Наш"! Дальше тебе требуется составить попечительский совет фонда и благотворительный совет. В попечительский совет нужно пригласить наиболее авторитетных людей — это вывеска фонда, они ничего не решают, просто для солидности. А вот Благотворительный совет ведёт работу и принимает решения, сюда надо только тех, кто работает. Людей, которые будут в обоих советах, может быть не более двух-трёх, одна будешь ты, ещё решай сама. В Попечительский совет наверно стоит пригласить Макарова, его близкого друга Василия Верещагина, Великого Князя Константина, всё ж военный моряк, хоть и бывший. Напиши им письма, адрес Макарова я тебе дам, он передаст письмо Верещагину. Константину письмо может передать Маша через Татьяну.

Вот возникла мысль, напиши письмо Немировичу-Данченко, не режиссёру, а его брату журналисту из "Русского слова", кажется это один из самых уважаемых журналистов сегодня в России, письмо можно отправить на адрес редакции, он есть в газете. Еще никто тебе не запретит обратиться к Иоанну Кронштадтскому, очень мудрый человек, думаю, что не откажет. Из местных адмиралов я бы не приглашал никого, разве, что младших флагманов можно, но возникнет вопрос, почему обидела остальных и пойдут проблемы, зачем оно нам? Из местных я бы предложил пригласить всех капитанов кораблей первого ранга, это все броненосцы и крейсера, кроме нас с "Боярином", но это и хорошо, лучше, если меня там не будет, а то возникнет вопрос семейственность-протекционизм. Мне кажется, что надо взять Отца Пафнутия, его ведь идея. На этом с Попечителями всё. Благотворительный совет, это ты, как начальница, ты, кстати, ещё и в Попечительском главная будешь, возьми батюшку нашего, можно Сергея Николаевича, может начальника Артурского госпиталя, и хватит.

Когда бумаги подготовишь, иди в госпиталь к начальнику и спрашивай, что ему реально нужно и не давай ни копейки, а заказывай и покупай ту же корпию или продукты. За всё нужно брать приходные счета, и они у тебя должны храниться за каждую копейку. Если узнаешь, что кто-то из семей моряков, особенно увечных или погибших страдает, выясняй, чем можешь помочь, но денег не давай никому! Тот, кто хочет действительно помочь и накормить голодающего даёт не хлеб, а удочку! Запомни и исходи из этого! Нужно кого-то полечить, устраивай в больницу, покупай лекарства, сиделку нанимай, но ни копейки в руки! Это очень трудно, гораздо легче и проще дать денег и развязаться. Но здесь вопрос, хочет ли такой человек действительно помочь или просто от совести своей откупается, ведь крайне некрасиво выглядит тот, кто потом придёт и потребует отчёт о потраченных деньгах, поэтому никто не придёт, это и получившие понимают, поэтому такие деньги очень редко тратят по назначению.

Отдельно обязательно заведи учёт и хранение всех отзывов и благодарностей за твою работу, это не менее важна часть работы, чем остальное. Потому, что в любую секунду ты можешь стать объектом нападок и даже травли купленных журналистов, в частности, потому, что захотят расправится со мной или с тобой, будет раздражать, что ты работаешь, а не деньги раздаёшь и так далее. Вот и всё, ничего трудного... — Вот уж не думала, что у Машеньки могут ТАКИЕ глаза, на лице не осталось ничего, только распахнутые глазищи. Сглотнув, наконец, она сумела взять себя в руки:

— И это ты называешь "ничего трудного"?!

— Машенька! Милая моя! Здесь действительно ничего трудного! Сейчас тебе кажется, что так много сказано. На самом деле это как взять и рассказать, что предстоит сделать до совершеннолетия только что забеременевшей женщине, не исключаю, что она очень пожалеет, что решила рожать! Но на самом деле всё перечисленное делается не сразу, а последовательно. Вот и получится, что одно за другим и всё сладится! А я тебе помогу, уже считай, помогаю на совершенно добровольных и безвозмездных началах! Кстати, а для таких замечательных помощников у вашего фонда, какие формы не денежного поощрения имеются?!

— Да ты просто негодяй! Ты надо мной издеваешься! — И набросилась якобы с кулачками и супругам стало не до фонда. И, стучавшую в дверь Клементину они не услышали, за что потом извинялись...

Глава 25.

В сентябре вице-адмирал Старк затеял большие морские манёвры. На середину месяца был назначен выход в море. На кораблях две недели кипели авралы, бОльшая часть двинулась в угольную гавань бункероваться, то есть флот стоит без угля, уже потому встаёт вопрос о его боеспособности. Не буду вспоминать, что во время своего единственного боя героический "Варяг" выпустил в "Асаму" почти в десять раз больше снарядов не добившись ни одного значимого попадания, а всего наши корабли в этом бою выпустили в два с половиной раза больше снарядов всех калибров, чем японские, про попадания уже сказано. То есть стоя в "вооружённом резерве" ни угля на кораблях, ни выучки артиллеристов, думаете, есть выучка у других специалистов? И при этом повальное шапкозакидательское настроение. А японцев почти любят вместо осознания, что это без пяти минут противник, ведь если японцы "с дуру" полезут с войной, то они практически подарят возможность приобрести без усилий и риска боевые кресты на мундиры, так как же за такое не любить?!

Во время этих потуг изобразить наличие флота, нам было поручено, согласно принадлежности к отряду ближней разведки вместе с "Боярином" кружить вокруг, якобы отвлекая японские силы и уничтожая попадающиеся миноносцы. Легенду учений написал видимо какой-то мечтающий о лаврах Чехова молоденький романтичный вьюнош с мичманскими погонами. Никаких стрельб, маневрирование только в составе отрядов и даже линия броненосцев шла гуртом с дистанциями больше восьми кабельтовых, не дай Бог кого-нибудь протаранить!

А уж выход из гавани превзошёл эпичностью исход библейских евреев из Египта. Было ПРИКАЗАНО ни одному кораблю не выходить своим ходом, всех тягал единственный буксир базы "Силач" под командой Балка второго, наверно самый опытный и мореходный экипаж на этом буксире, столько за день набегал. За один прилив всех вывести не сумели, как говорят, разумеется! Выскочившие ещё до начала прилива миноносцы, проторчав на рейде без дела и смысла скоро пошли обратно и получили дополнительный уголь, так как многие почему-то решили развести полные пары. 'Боярин' составил им компанию, а мы решили подождать и не прогадали. Наконец отвалили и броненосные силы пошли в сторону Бицзыво, до которого не дошли, а повернули в сторону Кореи и так по дуге вернулись обратно. На траверзе Элиотов, крейсерские силы зачем-то отправили к Инкоу, наверно, чтобы стационирующий там "Сивуч" если и не обделался от неожиданности, но порадовался, что про него помнят.

Адмирал Молас с "Баяна" отсемафорил следовать за ним, по пути откомандировал сходить к 'Вей-Ха-Вею', но в видимость порта не входить. Сбегали, нам то что, пошедшее с крейсерами отделение миноносцев почему-то тогда же ушло в базу, может опять уголь пережгли. На обратном пути еле нашли наши крейсера, не нашли бы, если бы не Клёпа и её замечательные глаза. С ними вернулись обратно, где уже началась эпопея затаскивания "Силачом" броненосцев.

Тем временем погода начала портиться, мы ушли в базу, на фиг, надоело торчать и смотреть как корабли истерично шарахаются друг от друга, когда шарахнувшись от одного, происходит сближение с другим, и уже этот другой тоже старается отскочить. Даже я была уверена, что это полное фиаско. А как ещё можно оценить такую прогулку на скорости не больше двенадцати узлов, после которой у двух броненосцев ремонт машин, два миноносца побились при столкновении, один потерялся в море, только к вечеру вернулся. Половину, если не треть командиров поснимают, как минимум, поставят на вид. Но приглашённые в офицерское собрание узнали, что флот показал всем свою несокрушимость, растущую выучку, а боевое слаживание признать достаточным и успешным. По результатам маневров командование составит списки на награждение самых достойных (долгие продолжительные аплодисменты).

Дорогая редакция! Мы плакали всем нашим детским садиком! Написали письмо Макарову о прошедших учениях, стиснув зубы, постарались удержаться от ядовитых комментариев и изложить только факты. Напомнили Макарову о нашей договорённости, что едва его назначат командующим, он телеграфирует приказ разрешить нам самостоятельные действия на своё усмотрение. Об этом мы говорили ещё до отъезда. Едва стало окончательно известно, что прошло утверждение нас на "Новик".

Между прочим мы всю возможную пользу из этих учений извлекли. Я опробовала "зеркальную завесу", я так это назвала. Для себя одной я спокойно могу сделать невидимость, вернее, это скорее рассеивание внимания с использованием множественных мелких участков отражения, в результате, даже пристально смотрящий человек видит некое размытое облако, вместо тебя. Но укрыть таким образом крейсер длиной больше ста метров — это нереально, не в плане наличия манны, а в плане расстояний перемещения отраженного сигнала. То есть наблюдатель, вполне возможно увидит на воде полусферу с сияющим верхом и мерцающим низом, это, простите, ни в какие ворота. Ещё был вариант использовать воздушную линзу, где двести метров не размер, легко, то есть. Тогда наблюдатель будет видеть нас либо гораздо ближе, чем есть, либо дальше. Но Николай объяснил, что это не выход, разлёт снарядов по вертикали достаточно велик, а поймать пролетающий снаряд любой выступающей деталью ничуть не лучше, чем другим образом.

Вот и решила не убирать наш образ, а как бы сдвинуть в горизонтальной плоскости, то есть наблюдатели нас смогут видеть, но с их точки зрения мы будем в паре сотен метров в стороне от места настоящего нахождения, причём столбы от взрывов снарядов будут вставать вокруг нашего виртуального фантома, а не отображаться вместе с отражением куска водной поверхности. То есть эффект полупронецаемости, как зеркало, в которое с одной стороны видно насквозь, а с другой отражение. То есть все вражеские наблюдатели будут видеть смещение по углу пеленга градусов на пять, а вблизи можно до пятнадцати-двадцати. Ещё желательно подходить под прямыми углами, а не протяжённым бортом, это, как мне объяснил Николай понятие, площадь цели разная. Не, знаю, как это объяснить с точки зрения оптики, просто ни слов, ни понятий нужных в языке нет. Я как-то по его просьбе, стала объяснять однажды какую-то мелочь Николаю и поняла, что попала в старый анекдот: