Полудемон. Король. Алекс

Я подхожу к тете, поймав краем глаза блеск рыжих локонов, склоняюсь над ручкой.

— Тетушка, примите мои самые искренние соболезнования.

Кажется, она меня не слышит, но потом взгляд синих глаз сосредотачивается на мне.

— Ты! Это все из-за тебя! ТЫ!!!

Я ловлю ее за руки, прежде, чем мне успевают перепахать когтями лицо.

— Сочувствую вашему горю, тетя. Знайте, что я всегда останусь искренне расположенным к вам.

И сжать руки посильнее, так, чтобы боль привела ее в сознание. Да, синяки останутся, ну и пусть. Переживем.

Теперь лицо бывшей королевы приобретает осмысленное выражение.

— Алекс! О, Алекс! Мой бедный муж!!!

Старая стерва с плачем повисает у меня на шее. Я глажу ее по волосам, отмечая, что рыдания явно непритворные.

— Тетя, не волнуйтесь. Я позабочусь о вас.

— Да... конечно...

И вот тут ее глаза наполняются искренним и глубоким ужасом.

— Алекс... ты ведь теперь король!

Боится она ненаиграно. Понимает, что я сейчас все припомню. И правильно понимает. Нет, тетушка, вас я не убью. Вы останетесь в живых... и жить будете долго. Пока я буду править, так точно.

Я киваю.

— Да, полагаю, что я. Пока не родится ваш ребенок.

И лишний раз убеждаюсь, что мне лгут. Рука женщины медленно опускается к животу, словно желая его ощупать, а не прикрыть.

— Да, мое дитя...

Явно что-то задумала. Подольем масла в огонь?

— Разумеется, если ваш сын окажется мальчиком, я передам ему корону. Но пока... Берегите себя, тетушка.

Разворачиваюсь и выхожу вон. Кто-то хватает меня за руку у самого выхода из покоев. Я резко поворачиваю голову — и едва успеваю остановить занесенную руку. Карли...

— Алекс!

Резким движением высвобождаю кисть.

— Вон отсюда!

— Выслушай меня!

— Еще одно слово — и вы с мужем завтра же окажетесь в монастырях, — рычу я, теряя всякий контроль над собой. Как она вообще смеет?!

Карли шарахается в сторону, а я выхожу из покоев королевы.

— Ваше величество?

Канцлер.

— Вы не поторопились ли, любезнейший?

— Ваше величество, соблаговолите пройти в тронный зал?

— Зачем?

— Там собрались лучшие люди нашего королевства...

Понятно. Самые знатные, богатые и влиятельные. И мне хотят что-то предложить, наверняка...

Чтоб на вас там крыша обрушилась!

Хотя нет. Дворец жалко... лучше потом просто повешу.

Придворные ждут меня в тронном зале. Десятки взглядов впиваются иголками. Разозленные, растерянные испуганные, оценивающие... я прохожу к трону Рудольфа — и поворачиваюсь к залу. Опускаюсь рядом на ступеньки.

— Его величество Рудольф умер. Убийцу мы найдем.

— ваше высочество, согласно завещанию короля, вы теперь король? — вякает какая-то раззолоченная скотина.

Я усмехаюсь.

— А ребенок королевы?

И в следующие пятнадцать минут выслушиваю возражения. Ребенок еще не родился, роды в таком возрасте опасны, родится ли он вообще, а если это будет девочка, а если даже и мальчик — доживет ли он до нужного возраста, когда сможет принять трон?

Все шумят, галдят и заверяют, что будут счастливы такому королю, как я.

Ну-ну...

Но разочаровывать толпу лизоблюдов я не спешу. Успеется. Вместо этого...

— а что мне хочет сказать герцог Шартрез?

Папаша Абигейли тоже здесь. Стоит с таким видом, словно лимон сжевал. Эх, не успели они с дочкой, чуток не успели... бядаааа.....

— Ваше высочество, мы полагаемся на ваше чувство чести.

— Особенно, когда на носу война с Теварром, — усмехаюсь я.

— Да, ваше высочество.

Я вздыхаю. Мученически возвожу глаза.

— Нор корона... это такая тяжесть, такая ответственность... может быть, все-таки регентство после родов?

Голоса опять сплетаются в гул, в котором отчетливо прослеживаются возражения. И Шартрезы в первых рядах. Ну и что они задумали?

Все равно скоро узнаю.

Примерно через час я позволяю себя убедить. Завтра — похороны. Послезавтра — коронация. А сейчас отстаньте все от меня. Я молиться пошел. В дворцовый храм.

И чтобы никто меня там не беспокоил!

* * *

Я ничуть не обманывался льстивыми речами придворных подонков. Просто Рудольф умер... внезапно, потому и понадобился я. У нас на носу то ли война с Теварром, то ли договор с Риолоном, то ли что еще... Шартрез не обманывается — случись сейчас что — его на части раздерут со всей семейкой. Он и рад бы напялить на себя корону регента, но Абигейл еще 'не родила'. Как-то не принято рожать девятимесячного ребенка, будучи всего лишь на третьем месяце. Ну, на четвертом, край — на пятом. Еще месяца три ей проходить с пузом придется — и изображать все тщательно.

За это время многое разрешится и многое поменяется.

Разгребет мальчишка ситуацию (на самом деле это иначе называется и вилами разгребается, но все ж таки)?

Отлично, посмотрим, что дальше делать. Родим мальчика, и пусть передает трон добровольно, как обещал. А если нет... что, кинжалов дефицит?

Засыплется?

Прихватим побольше денег и драгоценностей и сбежим. А он уж пусть тут сам, как хочет.

Но для подготовки обоих вариантов требуется время. А вот его я давать наглецам и не собирался.

То время, которое я должен был молиться, я провел в храме, вызывая духов.

Да я уже упоминал, что в каждом дворце есть масса дворцовых призраков — и они слетались сейчас на мой зов и на мою кровь. Без последнего можно бы и обойтись, но так меня никто не почует. Все-таки на собственной крови — оно колдовать выгоднее. Ни храмовников, ни следов... вот только и крови в человеке не так много.

Призраки слетаются быстро. И так же быстро соглашаются послужить мне. Да, хозяин, почему бы и не рассказать о происходящем в покоях аристократов?

Дело-то хорошее, шпионаж называется...

В храме некромантией заниматься нельзя?

Да помилуйте! Еще как можно и нужно! Вот было б это святое место, из тех, что благодатью и верой пропитано — тогда да, вопрос другой. Только откуда здесь такому добру взяться? От придворных, что ли?

Или от местных святых холопов и прислужников?

Простите, на березе розы не растут. Нет во дворце ни праведдных, ни верующих, а единственное святое место, которое тут есть — это сердце Раденора. А оно мне поможет, даже если я тутжертвоприношениями займмусь. Я так подозреваю, что и мой предок некромантии не чуждался, иначе откуда у нас магия в роду? Огня? Так ведь это по-разному переродиться и проявиться может. Но если в крови есть дар — он себя покажет.

Я инструктирую призраков и отпускаю их на подслушивание и подглядывание, а сам с удобством пристраиваюсь подремать на скамейке, чтобы меня не было видно от входа — и остаюсь там до вечера. Пока в храм не вносят тело Рудольфа. Обмытое, с уложенными внутрь кишками и даже одетое в шикарный белый камзол. А что?

Не собаку хоронить будем, короля...

Тело возлагают на алтарь, и рядом занимает место Абигейл. Подкладывает под колени белую бархатную подушечку, молиться будет всю ночь. Я раскланиваюсь с тетушкой, целую ей руку и удираю к себе. А там уже ждет Том.

— Что будем делать?

О, и Рене тут... Отлично.

Оглядываюсь по сторонам— не подслушивают ли? Хотя... пусть хоть услушаются! Я кладу руку на стену и отдаю приказ дворцу. Этого хватает — нас уже не слышно снаружи, хоть ты ухо себе оборви!

— Рене, ты канцлером стать не хочешь?

Большие глаза служат ответом.

— Алекс, нет. Я не справлюсь.

— А твой отец?

Ответ читается на лице. Справится, но воровать будет.

Ладно, мне в любом случае нужны свои люди на всех постах. Так что...

— Значит, можешь отправляться к отцу и сообщать ему, что он станет канцлером, как только я стану королем.

— Алекс...

— Только не надо про честь и ответственность, ладно?

Рене кивает.

— Я.. мы постараемся тебя не подвести.

— Вот-вот, именно, что мы. Ты пойдешь ему помогать. Потому что все мы смертны, рано или поздно, а канцлер — должность сложная.

— Это верно.

— Том, на тебе будет дворцовая стража.

— Алекс, но я...

— Справишься. Куда ты денешься?

Судя по лицу друга — никуда.

— Зато мы спокойнее себя чувствовать будем во дворце. Увольняй, набирай новых, муштруй... ну, ты понял. Справишься — еще что-нибудь доверю.

Том кивает.

— Далее. Напиши Рику, пусть пришлет кого-нибудь готового к должности казначея.

— Но....

— старый меня не устраивает. Он Шартрез, и этим все сказано. Кстати, Рене, подготовь с помощью отца записку. Сколько у нас Шартрезов и их родни, сколько они наворовали и чего их можно лишить в возмещение ущерба. Понял?

— Понял. Вешать будешь?

— Обязательно буду.

— Алекс, как тебе не стыдно!

— То есть?

— Они ж дворяне! Никаких грязных пошлых веревок! Только топор и золоченая плаха.

— Действительно, чего это я веревками разбрасываться вздумал? Непорядок... Вы меня поняли?

— Вполне.

— Тогда...?!

Друзья понимают меня правильно и расходятся. Я остаюсь один и вызываю призраков. Отчеты меня тихо радуют. Примерно девяносто пять процентов придворных уверены, что на троне я не усижу. Так, перебедую войну с Риолоном или Теварром — и Шартрезы меня скинут.

Шартрезы, кстати, тоже в себе уверены. Абигейл меня ненавидит, но считает везучим идиотом. Карли же...

А Карли не теряет времени даром. Она, оказывается, спит с Шартрезом-младшим, то есть братом Абигейли. Одного я прибил, но их ведь много! И она... беременна?

Хотя какое это имеет значение? Абигейл не такая дура! Ребенок должен быть с кровью Раденоров, иначе никак нельзя. Он просто не сможет короноваться. Сгорит свечкой.

Не может ведь она этого не понимать?

С другой стороны....

А что значит — с кровью Раденоров? Ведь короновать ребенка можно сразу после рождения. А кровь...

Между прочим, если выпить моей крови — то в человеке также будет кровь Раденоров. Истинных Раденоров.

Значит, убивать меня сразу не будут? Или...

Один из вызванных призраков — фрейлина, которую убили за привычку подслушивать, подсматривать и невзначай раскрывать чужие тайны при всех — опасное занятие в любые времена, все еще висела передо мной.

— Кого за последние три месяца трахал дядюшка?

— Баронессу Арейл. Виконтессу Латур. Графиню Джолин.

— И беременна из них....

— Только виконтесса.

Карли... м-да, паутина... интересно, кто был сначала? Дядюшка — или виконт? Или Карли решила попользоваться своим положением?

Раньше я не расспрашивал призраков — было больно. Но сейчас-то придется...

— Подробнее про дядюшку и виконтессу.

Призрачная дама поглядела на меня с сочувствием, но охать не стала. Вместо этого заговорила нарочито сухо и спокойно.

— Когда вы уехали, принц, за ней, с подачи ее величества, принялся ухаживать виконт. Подлили девчонке зелье, слабенькое, кстати, зелье, плохая ведьма делала, она принялась его глотать — и быстро повелась на чары виконта. Замуж вышла, потом вы вернулись...

— Я его напугал.

— Именно. Настолько, что он удрал от жены.

— И...?

— Перестал ей подливать зелье. Оставшись одна при дворе, хотя и ненадолго, ваша пассия поняла, что навсегда упустила шанс стать частью королевской семьи — и тут подвернулся ваш дядюшка.

— С зельем?

— С сочувствием. Ах, какой это ужас, как мой племянник мог вас не понять, вы достойны короны...

— Обычный набор?

— Более чем.

— Тетка знала?

— Разумеется. Она вашему дяде баб и подкладывала. То есть ее папа с ее разрешения. Лучше уж свои, глупые, контролируемые, легко управляемые — в случае чего их легко можно удалить от двора... ну, вы понимаете...

Я понимал.

— В этом случае?

— вы подозреваете, что ребенок от вашего дяди? Вы правы.

Я присвистнул.

— и Абигейл...

— Ваша тетя все отлично знает.

М-да. Вот это я попал. И как теперь быть?

Убить Карли? Нельзя, мне Рене не простит. То есть он-то мне простит, но вот жена ему — никогда. Таки родственница. Опять же, достопочтенный Герман Лайкворт... Себя-то я защитить могу, но Торрин? Графство защищает только его неизвестность широким массам.

Убить так, чтобы об этом никто не узнал?

Простите, это не в том случае, когда имеешь дело с некромантом. Если Рене захочет — он узнает.

А что еще делать?

Устроить Карли выкидыш?

Но все-таки это ребенок королевской крови. И если случится что-то со мной...

Хотя у меня есть самый простой вариант.

Либо я похищаю Карли, после чего тетка быстро находит ей замену. Либо... в последний миг я похищаю ее ребенка — и отвожу в Торрин. Если все объяснить — его там и скроют, и воспитают... например, скажут ему, что он сын Касси...

Некрасиво?

Неблагородно?

Правильно, самому горло под нож подставить — оно куда как порядочнее. И мои враги — они такие благородные...

Последний вариант действий начинал мне нравиться куда как больше. Но для проверки...

Фрейлина ждала спокойно, призракам незачем суетиться — вечность впереди.

— Есть ли у моего дяди еще внебрачные дети?

— Во дворце — нет. Разве что по деревням....

— Почему — нет?

— А с ними происходили.... несчастные случаи.

В принципе, я так и думал.

— При участии Шартрезов?

— Доказать это невозможно. Даже мы, призраки, не знаем всего...

Я знал, кого вызвать, чтобы получить ответы, но не здесь же? Хотя.... может быть, в этих стенах я смогу колдовать — и меня не отследят. Надо серьезно разобраться со своим наследием. Но это потом, потом...

Да, дети — существа хрупкие, чем семейка Абигейли и воспользовалась. Королева не хотела конкурентов своим детям. А что в итоге?

Мужа нет, детей нет... опасна ли крыса, которую загнали в угол?

О, еще как!

Я отпустил призрачную даму. Поблагодарил и пообещал вызвать еще не раз.

Что ж. А завтра мы полюбуемся на крысу в трауре.

* * *

Как похоронят меня? Этого я не узнаю....

Но сейчас у меня есть возможность сравнить. Что такое королевские похороны? Это годовой бюджет крупного города, выкинутый на ветер! Это раззолоченный гроб, это черная ткань по всему городу, это черные кони траурной процессии, это черные платья придворных...

Это приспущенные флаги и траурная музыка.

Черное и золото, всюду черное и золото.

И всюду лицемерные сочувствующие морды, чтобы не сказать — рыла. Хари, вот!

Королевские похороны — это ведь еще и повод показаться людям, повод застолбить свое место при дворе....

Сначала по городу проходит служитель храма, читая молитвы. За ним на четырех черных конях везут королевский гроб. А за гробом идут самые близкие — в данном случае я и Абигейл. Королева была...

Сегодня она казалась особенно хрупкой и страдающей.

Черные волосы — белое лицо — черное платье. Из украшений — бриллианты в ушах и на шее. Ну и корона, конечно, куда ж без короны. И как-то так это платье было сшито...

Во-первых, Абигейл казалась в нем этакой хрупкой и воздушной чернокрылой бабочкой. А во-вторых, становилось ясно, что бабочка-то в тягости. Подушку, что ли, пришили?