— Вальс — это, конечно, хорошо и неизбежно, — заявила Гермиона, — но с вальсами у нас всё в порядке. И вальса не избежать, но нам бы надо ещё что-нибудь... При этом такое, что маги смогут сыграть и при этом не слишком обалдеть.
— Танго, например...
— Мистер Маклауд, а вам не кажется, что вы обнаглели? — Гермиона характерным жестом поправила несуществующие очки. — Впрочем, если у тебя найдётся танго...
Танго нашлось. И результат обоих вполне удовлетворил, хотя со стороны это, надо полагать, смотрелось довольно забавно... Вот только единственным наблюдателем был брауни — а брауни, во-первых, обладают весьма своеобразным чувством юмора, а во-вторых, вообще довольно невозмутимые ребята...
— А знаешь, мне понравилось, — улыбнулась Гермиона, когда мелодия закончилась. — Нет, на балу это, конечно, не пойдёт, но давай как-нибудь повторим?
— С удовольствием, — и Хендри, сделав шаг назад, поцеловал ей руку.
— ...Итак, появление магических существ есть результат мутации под воздействием природной магии, — Мэг остановилась перед доской, бросив взгляд на шкалу на ней. — И мы с вами, скорее всего, тоже обязаны своим существованием подобному источнику, а возможно, и не одному. Как и сидхе, хотя в их случае процесс зашёл куда дальше... Впрочем, есть и другая гипотеза, в прошлом весьма популярная — маги являются потомками сидхе. Отчасти это так — полукровки всегда рождаются магами — но, насколько это возможно отследить, достоверно владел магией уже гейдельбергский человек, а возможно — и прямоходящий. То есть, маги уже были в тот момент, когда предки сидхе отделились от людей, что произошло около миллиона лет назад... Что ж, на сегодня всё, а на следующей встрече поговорим о заклинаниях, используемых в палеонтологии — и вы, кстати, будете весьма удивлены количеством бытовых чар, которые нам приходится использовать.
Звон колокола заставил учеников встрепенуться, и Мэг, кивнув, сказала:
— Хендри, задержись, Сириус просил тебе кое-что передать.
— Что именно? — спросил Хендри, когда класс опустел.
— Ты на следующий день после Рождества собирался домой? Так вот, задержись, вместе с Гермионой и Луной — от неё всё равно не избавишься. Остальным, пожалуй, пока не стоит знать... Сириус хочет тебе показать какое-то место, по его словам — очень важное, но меня не спрашивай, я уже сказала всё, что знаю.
— Да тут и думать-то нечего, — пожал плечами Хендри, — крёстный нашёл какое-то укрытие на случай, если дела станут совсем уж скверными. И тогда действительно, чем меньше народу о нём знает сейчас — тем лучше, меньше шансов его засветить.
— Тебе виднее, — пожала плечами Мэг. — В общем, я сказала — ты слышал.
Разумеется, разговор с Мэг Хендри пересказал Гермионе.
— Ну а ты как думал? — пожала она плечами. — Разумеется, у него есть укрытие, и не одно. Тут твой крёстный больше на барсука похож...
— Почему на барсука-то?
— Да поговорка есть валлийская — у хорошего барсука по три норы, в норе по три отнорка, у отнорка по трижды три выхода...
С этим было сложно спорить — паранойей Сириус не страдал, он ей наслаждался. И нор у него было явно не три... Впрочем, какой смысл гадать, если через несколько дней всё и так станет известно? То есть, конечно, не всё — паранойя Сириуса вполне оправданно распространяется на всех — но, во всяком случае, всё, что надо.
Взгляд Хендри упал на магнитофон, и он заметил:
— Как-то тихо у нас...
— Хендри... — настороженно произнес Рон. — Если это опять...
— Да нет там ничего страшного, — Хендри нажал кнопку, и по гостиной Гриффиндора поплыл голос Дона Хенли:
— On a dark desert highway
Cool wind in my hair
Warm smell of colitas
Rising up through the air...
Рождество приближалось, вместе с ним приближался и бал, и градус неадеквата в Хогвартсе поднимался со скоростью, провоцировавшей на разнообразные похабные шутки. Особенно старался Пивз — как и всегда...
Все носились туда-сюда, в сто сорок шестой раз проверяли парадные мантии и бальные платья, судорожно искали, кого бы пригласить на бал — даже Хендри, у которого всё было давно готово, нервничал, хоть и не подавал виду.
Только Луна была выше всего этого — наколдовав себе кошачьи ушки и хвост, она безмятежно прогуливалась по Хогвартсу, угощая всех сыром. Разумеется, у такой Луны не было недостатка в поклонниках, рвущихся пригласить её на бал... Вот только сама она величественно от них отмахивалась. Хвостом.
Луну пригласил Невилл, и получил её согласие, однако это было известно только Хендри и Гермионе. Все остальные вынуждены были довольствоваться домыслами разной степени нелепости — вплоть до того, что жаба Невилла на самом деле принцесса-анимаг...
Автором последнего слуха, конечно же, был Хендри, и слух, как обычно, распространился по Хогвартсу быстрее насморка — и при этом Бодроперцовое зелье от него не помогало... Кстати, планы самого Хендри тоже не были достоянием широкой общественности, поэтому Гермиону неоднократно пытались пригласить разные плохо с ней знакомые личности, включая и Крама — по причинам, непонятным никому, кроме него, да и то сомнительно.. Получив отказ, болгарин, впрочем, не сдался и выторговал два танца в обмен на свиток с заклинаниями времён хана Аспаруха... При этом объяснить, какого чёрта ей сдался этот свиток, Гермиона не пожелала. Впрочем, лишних знаний не бывает — разве что таких, которые выше твоего допуска...
Раскопки в Выручай-комнате продолжались — брауни каждый день притаскивали порядочную кучу крайне разнообразного барахла, представлявшего хоть какую-то ценность. Добыча складировалась в клубной версии комнаты, тщательно изучалась — и по большей части признавалась бесполезной. Окончательную добычу составили десяток украшений разной ценности, несколько старинных артефактов, один из которых — перстень-ядоискатель — даже работал, полдюжины разнообразных кинжалов, дуэльный пистолет и неведомо как очутившийся в Шотландии гуань дао.
Очередная порция тоже не предвещала ничего интересного — однако Хендри не успел даже посмотреть на притащенный брауни узел, как Луна, неожиданно скривившись, заявила:
— Силы тёмную сторону чувствую я.
— Ta ma de! — нет, рано или поздно это должно было случиться, но Хендри всё равно не обрадовался находке. — Луна, что там?
— Наследие предков, отречённое и забытое, — Луна копалась в вещах. — Проклятое и похищенное, оно вопиет об очищении!..
И Луна подняла над головой диадему Ровены Рейвенкло — одну из четырёх реликвий Основателей.
— Ta ma de! — выдохнула Гермиона, выхватив палочку. — Экспекто патронум! Профессор Дамблдор, похоже, мы нашли ещё один хоркрукс!
— Сириус, у нас хоркрукс в диадеме Рейвенкло! Прихвати деда! — не отстал от неё Хендри.
Призрачные ворон и олень умчались сквозь стены, и спустя считанные секунды в комнате появился серебристый туманный феникс и голосом Дамблдора распорядился:
— Срочно ко мне в кабинет, вход открыт. С диадемой!
В кабинете, помимо Дамблдора, Сириуса и Дункана Маклауда, все деканы, Люпин и Ксенофилиус Лавгуд.
— Папа? — удивилась Луна. — Впрочем, вот. Это здесь.
Диадема легла на стол. Феникс, сидевший на одном из приборов, сердито курлыкнул и взлетел на насест, а Хендри скривился от боли в шраме.
— М-да... — протянул Дамблдор. — Это, конечно, было ожидаемо, но всё-таки крайне неприятно. После медальона...
— Медальон не обладал никакой ценностью, кроме исторической, — покачал головой Сириус, — а вот диадема... Кстати, это значит, что и чаша Хельги может быть загажена.
— Молодцы ребята, ничего не скажешь, — усмехнулся Дункан. — Ладно, спрашивать, где вы её раздобыли, не буду — догадываюсь, а вот что с ней дальше делать...
— Наследие вопиет об очищении, — твёрдо сказала Луна.
— Очищение, говоришь... Альбус, ты не будешь возражать, если я всю эту компанию у тебя позаимствую до вечера? Знаю я того, кто за это возьмётся, да и им пора знать...
— Ну, если ты уверен, то пожалуйста, — ответил Дамблдор. — Главное, постарайся всё-таки уложиться до вечера.
— Как раз это не проблема, — отмахнулся Дункан и аккуратно убрал диадему в спорран. — Так, ребята, пойдёмте, пора вам кое с кем познакомиться...
Выбравшись из камина, Хендри огляделся и присвистнул — он, конечно, догадывался, что вполне себе магловский замок Данвеган подключён к каминной сети, но догадки к делу не пришьёшь... А стоило бы, поскольку камин, судя по всему, был ещё и незарегистрированным.
Недовольный Хью Магнус, как только из камина появился Сириус, шедший последним, сообщил, что их ждут в кабинете вождя, и смылся. Сверхъестественных союзников клана он не то, чтобы боялся, но опасался и старался лишний раз с ними дела не иметь. И, в общем-то, был прав...
Гость, ждавший в кабинете, был Хендри незнаком — впрочем, хотя бы в лицо он знал лишь нескольких сидхе Летнего Двора, так что ничего удивительного в этом не было. Высокий, зеленоглазый и золотоволосый, на вид немного моложе Ксенофилиуса Лавгуда, с идеальным лицом... И абсолютно чужой.
В кабинете повисла напряжённая тишина, арктический холод столкнулся с сухим зноем, на окнах осели капли влаги...
— Ты принесла предмет? — свист ветра над выжженной травой.
— Да, — скрежет ломающегося льда.
Луна бросила диадему на стол и сделала шаг назад.
— Какая мерзость... — прошипел сидхе, едва коснувшись её. — Это не смеет существовать...
— Ты можешь очистить её, Сокол Лета?
— Да, и не потребую платы, — сидхе снова коснулся диадемы и отдёрнул руку. — Дай мне три дня, Зимнее Безмолвие, и твоё наследие вернётся к тебе.
Трескучая россыпь звуков — сидхе перешли на родной язык. Впрочем, родной ли?.. Сидхе Британских островов говорили на пиктском, на континенте — на множестве давно забытых людьми языков, и между племенами — на латыни... Но был ли хоть один из этих языков для них по-настоящему родным — или же нет? Да и важно ли это?
Сидхе замолчал, шагнул к камину — и исчез в вихре золотого огня.
— Три дня, — Луна уселась в кресло Дункана и расползлась в нём. — Ненавижу Лето... Но он поклялся. Три дня...
— Зимнее Безмолвие... — протянула Гермиона. — Кто же тогда Нейромант?
— А ты как думаешь, Ла Команданте?..
Бал
Наконец, "День Д" наступил, и в Хогвартсе воцарился бардак. Все — или почти все — носились туда-сюда, каждые пять минут в последний раз перепроверяли мантии и платья, кто-то кого-то приглашал, кто-то кого-то за это посылал подальше, а то и бил... Словом, как высказался Сириус, это был грёбаный бордель, в который напустили веселящего газа.
Впрочем, предпраздничный угар захватил отнюдь не всех — "Белый Лотос" остался ему неподвластен. Все были давно готовы, все давно проверили и поправили всё, что требовалось — и теперь развлекались, наблюдая за чужой суетой и уплетая сыр...
— Знаешь, а это и правда весело, — заметил сидевший на подоконнике Хендри, глядя на столкнувшихся в коридоре третьекурсниц Хаффлпафа. — Просто удивительно, почему всё всегда откладывают на последний момент?..
— Ну так кажется, что времени ещё полно, — зевнула Гермиона, — сам, что ли, никогда так не делаешь? И кстати, где Уллем? Я его с утра не вижу...
— Учит Джинни гэльскому, — пожал плечами Хендри. — Правда, лучше всего она схватывает ругательства...
— Ты что, всё-таки решил тащить на бал эту грязнокровку? — Драко никто не ожидал, и настроение он испортил основательно... секунд на пять. А потом Хендри поинтересовался:
— А ты уже решил, с кем пойдёшь на бал — с Крэббом или с Гойлом?
Малфой пронзительно рыкнул, дёрнулся было за палочкой — но всё-таки пересилил себя и молча ушёл.
— Вот чего никогда не мог понять, так это какого чёрта он так выделывается, — хмыкнул Хендри, провожая Малфоя задумчивым взглядом. — Он, конечно, умом не блещет, но всё-таки не полный дурак, как его прихвостни...
— Ну так надо же показать всем, что он самый главный, — пожала плечами Гермиона. — Сам знаешь, мы же облезлые обезьяны, вот и обезьянничаем...
Малфой, не успевший скрыться за поворотом, притормозил, и Гермиона довольно громко добавила:
-А вообще, сколько волка ни корми, у слона всё равно толще...
Малфой скрылся чуть ли не бегом, а Хендри, посмотрев на подругу, протянул:
— Я, конечно, уже понял, что ты не очень-то домашняя девочка, но...
— Но тётя Эмма ещё и не такое может сказануть — так-то она вас постеснялась...
— Правда? А мне показалась, что она вообще не способна стесняться...
— Танцевать на столе, причём абсолютно трезвой, она всё-таки не стала. А она может...
— Голой?
— Вполне возможно, но я, по крайней мере, её на таком не ловила...
— А ты можешь танцевать на столе голой?
— Хендри Маклауд Поттер, однажды я станцую на твоём трупе, — сообщила Гермиона, — и вообще, пора уже собираться на бал...
Разумеется, порядка в гостиной Гриффиндора ничуть не прибавилось — и это при том, что в спальнях всё определённо было гораздо хуже...
Нагло чмокнув Хендри в щёку, Гермиона удалилась к себе. Кто-то хмыкнул, Рон, засевший в любимом углу, отвлёкся от вычислений и спросил:
— Слушай, можешь помочь с парадной мантией? Мама прислала самый настоящий ужас...
— Давай попробуем, — почесал в затылке Хендри. — Кстати, ты не в курсе, куда слинял мой брат? Я его мельком видел во дворе — они с Джинни куда-то спешили...
— Не знаю, но Джинни заскочила буквально на пару минут и убежала с сумкой, поминая Хагрида, — Рон пожал плечами. — Слушай, Хендри, а это ничего, что она всё время вокруг него ошивается?
— Ну не вокруг меня же, — пожал плечами Хендри. — Кстати, если и дальше будет ошиваться, передай своим, что мы не против.
— Хендри, блин!
— Не, ну а что? Это ж вы по жизни похитители девиц... Ладно, пошли мантией твоей займёмся.
Мантия оказалась полностью безнадёжной — старомодная, но сделанная на совесть, чарам она решительно не поддавалась. Всё, чего удалось добиться — придать ей кислотно-фиолетовый цвет...
— М-да... — задумчиво протянул Хендри, разглядывая результат. — Может, послать её Лавгуду? Вещичка-то получилась как раз в его вкусе... Ладно, возьми пока мою — мне она всё равно нафиг не нужна.
Мантия Хендри была вполне приличной, современной (и не чересчур модной) и абсолютно ему ненужной. Хендри, как всегда, намеревался явиться на бал в большом килте — его наматывание, конечно, требовало времени, но куда торопиться, если дамы будут готовы только в последний момент?..
— Всем привет, — в спальню ворвался Уллем. — Братец, мой большой килт не у тебя?
— Может быть, — Хендри вытащил из-под кровати рундук, покопался в нём и извлёк тартановый свёрток. — Точно. И как он сюда попал?..
— Либо случайно, либо брауни подшутить решили, — хмыкнул Уллем. — Слушай, мы с Джинни Хагрида в порядок приводили, так у нас такое вышло — просто утопиться и не жить, только копья не хватает...
Уллем выскочил из спальни, а Хендри, раскладывая на кровати килт, вздохнул и сказал:
