Правда сильных

— Тварь! — правая рука наемника, пробитая стрелой, висела плетью. Навалившись сверху, он ударил меня лбом в лицо и тут же отпрянул, выхватив нож.

Я судорожно рванулся, заслоняясь руками и заорал от боли и испуга — пробивший правое предплечье насквозь, длинный клинок едва не воткнулся мне в глаз, чиркнув по виску. Мун зарычал и, выдрав нож из раны, замахнулся снова... а в следующее мгновение его буквально снесло врезавшейся в спину техникой тоуки. Надо мной промелькнула смазанная тень, склонившись над замершим на земле наемником, воин в белоснежном, маскировочном комбезе несколькими касаниями вырубил того и вернулся ко мне.

— Живой? — опустившись рядом, он осторожно закатал правый рукав, изучая рану.

— Наверное, — с трудом выдавил я. Перед глазами все плыло и его голос доносился словно сквозь вату. — Больно...

— Потерпи, сейчас помогу.

Он что-то делал с рукой, одновременно продолжая говорить со мной, спрашивал, но я уже не слышал. Сознание стремительно проваливалось в бесконечную черноту, где не было ни боли, ни сжимавшего нутро страха.

Покой.

* * *

—

— Не стоило использовать мальчишку.

Сул Мин мрачно покосился на подошедшего кэсина, протянувшего ему поясную сумку командира наемников. Вытащив сверток, он осторожно ощупал черную ткань и с облегчением выдохнул — похоже, содержимое не пострадало. Возиться с обманкой не было времени, поэтому пришлось использовать настоящую шкатулку и опасение за ее сохранность заставило изрядно понервничать. Больше, чем за безопасность мальчишки.

— Если бы твои люди были расторопнее, он бы не пострадал, — все же не удержался десятник, хоть и понимал всю бесполезность спора с кэсином.

— Приказ был — захватить живыми, — глухо донеслось в ответ из-под белой маски. — Парень находился слишком близко к наемникам, чтобы мы смогли надежно обезопасить его. Мои люди и без того рисковали срывом задания... Господин будет недоволен.

— С господином я, как-нибудь, сам разберусь, — резко ответил Сул Мин, не желая выслушивать нравоучения от дознавателя. — Задание выполнено, мальчишка жив, а такую рану любой целитель сможет залатать. Все, закрыли тему!

Десятник обернулся на шум шагов за спиной. Из растаскиваемых ветром клубов усыпляющего газа вынырнула затянутая в белый маскировочный балахон, фигура кэсина. Кашлянув, Сул Мин взмахнул ладонью, отгоняя от лица дым, выпитый загодя эликсир помогал сопротивляться сну, но дышать этой дрянью все равно было неприятно.

— Господин, — коротко поклонился ему кэсин. — За ними шел наблюдатель. Один.

— В фургон, к остальным, — распорядился Сул Мин даже не став уточнять, смог ли тот захватить наблюдателя живым. Глупый вопрос.

— Слушаюсь, господин, — вновь поклонился кэсин и удалился.

Бросив взгляд на лежавшего чуть в стороне наемника, с ранами которого сейчас возился один из бойцов, десятник невольно поморщился. Этот был единственным, кому досталось настолько сильно, прочих сумели захватить без единой царапины... Впрочем, учитывая обстоятельства, все могло закончиться куда хуже, так что грех жаловаться.

— Заканчивайте с ним и тоже в фургон, — больше для проформы приказал Сул Мин. Мальчишку, равно как и прочих наемников уже погрузили — последних еще и связали, на случай, если проснутся раньше времени. — Оставь здесь кого-нибудь из своих, приглядеть за лошадьми. Когда вернемся, отправлю за ними людей.

Седельные сумки уже забрали, чтобы после, без спешки обыскать, но оставлять уснувших животных вот так, беспомощными, точно не дело. Да и пригодятся еще, может.

— Слушаюсь, — склонил голову в коротком поклоне старший дознаватель.

Оглядев, напоследок, поляну, Сул Мин кивнул и направился по протоптанной его бойцами, тащившими пленников, тропинке. Делать здесь и правда больше нечего. А вот сама операция еще далеко не закончена.

* * *

Заснеженные предместья Хиньяра, зрелище куда как более приятное глазу, чем они же, но после осенних дождей с вездесущей грязью и сыростью. Летом здесь царит пыль и духота, хотя тоже, по-своему красиво, однако прямо сейчас все улицы как на новогодней открытке. Снег мягко хрустит под ногами, сверкает под лучами солнца на крышах домов, легкий морозец холодит щеки и настроение от всего этого вида само уже поднимается...

Кстати, сколько там до конца месяца-то осталось — четыре дня вроде бы? Со всеми этими событиями совсем уже счет времени потерял... Новый Год на пороге, выходит. Ну, если по земному календарю считать, здесь то его весной отмечают, что, как по мне, не очень... Хотя, я ведь и не видел тех праздников, на каторге с ними вообще напряг, так что, может и тороплюсь с выводами... Но, все равно — зима без Нового Года это грустно.

Проводив взглядом удалявшуюся вверх по улице кавалькаду всадников, вздохнул и, решительно задвинув все эти сожаления подальше огляделся, прикидывая, куда стоит наведаться в первую очередь. В храм или сначала на рынок завернуть? Пожалуй, второе, благо мне как раз по пути выходит — прикуплю каких-нибудь вкусняшек к чаю, чтобы не с пустыми руками в гости являться.... Само собой, с готовкой Уруми мало что сравнится, но все равно, как-то оно не красиво.

Воспоминания о прошлом моем визите сюда сами собой всплыли в голове, стоило лишь окунуться в бурную суету торговых рядов. Повторения тогдашних событий мне совершенно не хотелось, так что по сторонам смотрел с удвоенным вниманием. Но, то ли повезло на сей раз, то ли Кимон все же выполнил свою угрозу-обещание, никого из тех идиотов я так и не встретил. Что и к лучшему.

Засыпанный снегом храм Манури смотрелся, на мой взгляд, даже красивее, чем летом. А может быть я просто под впечатлением прогулки по городу, но в любому случае, вновь оказаться здесь было приятно.

Незнакомый молодой монах, подметавший от снега ведущую к храму дорожку, при моем приближении вежливо поклонился.

— Здравствуй, — поздоровался он, задержав взгляд на моей правой руке, висевшей в перевязи на груди. — Тебе нужна помощь?

— Добрый день, — поклонился я в ответ. — Не беспокойтесь, со мной все в порядке. Я к господину настоятелю. Он сейчас здесь?

— Никуда не отлучался, насколько я знаю, — неуверенно ответил монах, окинув меня пристальным взглядом. — А что тебе от него нужно?

— Да, как бы... Здравствуй, Уруми.

Вывернувшая по дорожке из-за угла храма, девушка увидев меня, улыбнулась... и тут же нахмурилась. А, ну да...

— Со мной все в порядке, рука почти зажила уже, — поторопился я объяснить Уруми, решительно направившейся ко мне. — Я просто в гости зашел.

Для наглядности пошевелил плечом. Все-таки опытный целитель может творить настоящие чудеса — всего-то два дня прошло, а даже боли уже почти нет, разве что напрягать руку пока не стоит... Нет, пример Шин Мо, буквально с того света меня вытащившего перед глазами, конечно, но там я без сознания провалялся все время, а тут вживую весь процесс исцеления наблюдал. Да и, если уж честно, болезнь вылечить, все же, не настолько впечатляюще выглядит, как пробитую насквозь руку залатать.

— Так вы знакомы? — переведя взгляд с меня на девушку, констатировал монах.

Уруми кивнула и, ухватив меня за рукав, потянула за собой к входу в храм. Ну, а я, что, следом пошел — не упираться же. Только и успел коротко поклониться на прощание, усмехнувшемуся при виде такой картины, монаху. Уруми, мельком покосившись на него, насупилась, но руку мою отпустила и, похоже, смутилась... А ведь по некоторым обмолвкам Кимона, крайне неохотно распространявшегося на эту тему, получалось, что друзей среди сверстников у нее нет. Взрослые, а то и вовсе уже пожилые, служители храма Манури на роль таковых не очень годятся. Даже гадать не берусь, каково девчонке приходится без нормального общения. И ведь справляется как-то, цель себе поставила и стремится к ней всеми силами...

Уруми, остановившись перед дверью личного кабинета настоятеля, оглянулась на меня, подняв брови в немом вопросе. Внимательная какая — я молча покачал головой, решительно задвинув все эти размышления подальше. Не ко времени они сейчас. Пожав плечами, девчонка быстро постучала и, дождавшись донесшегося из-за двери невнятного бурчания, распахнула ее, жестом пропустив меня вперед.

Сидевший в окружении разбросанных по столу свитков и исписанных листков, настоятель смотрелся настолько забавно, что удержаться от улыбки было выше моих сил. Невысокий старичок реально терялся на этом фоне.

— Добрый день, господин настоятель, — склонил я голову в уважительном поклоне.

— Яр, — удивленно вскинул седые брови Кимон. И приветливо улыбнулся. — Вот уж действительно, добрый. А я уже беспокоиться начал, куда ты мог запропаститься.

— Да, вот как-то оно само так получилось, — чувствуя себя немного неловко, пожал я плечами. Мало того, что без приглашения в гости заявился, так и повод еще...

— Обстоятельства порой бывают сильнее нас, — зацепившись взглядом за мою руку, задумчиво произнес настоятель. Покосился на ученицу и, улыбнувшись, резко сменил тему, указав на небольшой столик в углу кабинета. — Уруми, приготовишь нам чай?

На что девчонка посмотрела на него с нескрываемым подозрением.

— Что такое? — явно притворно удивился Кимон и широким жестом обвел бардак на столе. — Сама видела — я работал! Сейчас вот с нашим гостем пообщаюсь и продолжу с бумагами разбираться.

— Так, я не вовремя? — блин, как же неудобно получилось-то, а ведь мог бы и сам сообразить, что у настоятеля такого непростого храма всегда полно работы. — Прошу прощения, я могу подождать...

— Нет, нет! — с некоторым даже испугом перебил старик, опасливо глянув на ученицу. — У меня как раз перерыв уже по времени, так что ты пришел очень вовремя. Посидим, чаю попьем за разговором... а там и обед недалеко, так ведь, Уруми? — закончил он с просительной интонацией в голосе, но по глазам было видно, что это притворство.

Девушка неодобрительно посмотрела на наставника, но как-либо еще выражать свое недовольство не стала. Коротко поклонившись нам обоим, она вышла из кабинета. М-да, еще один великовозрастный любитель подшутить над ближним своим.

— Вот ведь, воспитал, на свою голову, ответственную ученицу, — демонстративно вздохнул монах и, не выдержав, тут же усмехнулся весело, после чего указал мне на кресло перед столиком. — У меня от всей этой бюрократии, скоро уже заикание начнется, так что ты действительно, как нельзя вовремя. Присаживайся.

— Что-то серьезное? — осторожно уточнил я, присев в кресло напротив него.

— Ничего такого, с чем я бы не справился, — отмахнулся Кимон и кивнул в сторону двери. — Обычная рутина, в общем, которую на других, увы, не свалишь... — отбросив веселье, настоятель серьезно посмотрел на меня. — Так все же, не хочешь рассказать, что с тобой произошло? Не подумай, что я из простого любопытства лезу не в свое дело, но, возможно, могу чем-то помочь?

Помочь... Я невольно опустил взгляд, старательно давя поднимающуюся злобу. И стыд. Просить о помощи, потому что не способен справиться со своими проблемами самостоятельно... словно подачку выклянчивать. Ненавижу! И еще больше ненавижу собственную беспомощность, не оставляющую мне другого выбора! Весь этот гребанный и подлый мир... как же я его ненавижу.

— Яр?

Хватит молчать, свой выбор ты сделал, когда решил прийти именно сюда. Так что засунь гордость куда подальше и не нервируй старика еще сильнее.

— Вы как-то сказали, что если мне некуда будет идти, то я могу рассчитывать на вашу помощь, — выдавил я, глядя в пол. Как же стыдно. — Если вы еще...

— Посмотри на меня, — требовательно произнес настоятель. И, дождавшись, когда я подниму взгляд, продолжил глядя мне в глаза. — Я не собираюсь отказываться от своих слов — в этом храме ты всегда можешь рассчитывать на кров и мою поддержку. Столько времени, сколько потребуется. Уруми, будь уверен, тоже не останется в стороне.

Вот так... Знал ведь, что этот человек просто не способен ответить иначе, но все равно услышать такие слова... Дорогого стоит. Все-таки, несмотря на все то, что довелось пережить в этом мире, я очень везучий — далеко не каждому выпадает шанс встретить на своем пути подобных людей.

— Спасибо. Я вам очень обязан...

— Ты неправильно воспринимаешь мои слова, — прервал меня Кимон, и продолжил, наставительно. — Бескорыстная помощь не нуждается в обязательствах — ты ничего мне не должен, запомни это раз и навсегда... И еще, я хочу, чтобы ты постарался осознать одну простую, но от того не менее важную вещь — нет ничего постыдного в том, чтобы обратиться к кому-то за помощью в трудный час. Даже Боги не всемогущи, что уж говорить о нас, смертных.

Да, все я понимаю! И со стороны мое поведение, наверняка, кажется глупостью и ребячеством, но... Это трудно. Снова довериться кому-то. Полагаться на кого-то еще, кроме самого себя...

— Спасибо.

Настоятель просто кивнул в ответ.

— К слову, я ведь не забыл о твоей просьбе, — не стал он развивать эту тему дальше. — К сожалению, свести тебя с нужным человеком, способным ответить на вопросы о тоуки, помешало твое отсутствие. Теперь же устроить вашу встречу удастся в лучшем случае через неделю, а то и две — раньше он в Хиньяре вряд ли появится.

— А, вот вы о чем. В этом больше нет необходимости, мы с почтенным Шин Мо уже и так успели встретиться, — хмыкнул я. — Но, все равно, спасибо за беспокойство.

— Вы с ним встретились? — монах удивленно вскинул брови. — Когда?

— Ну, тут в двух словах не расскажешь, — уклончиво отозвался я.

— А ты сильно торопишься? — мягко улыбнулся Кимон. На что я демонстративно покосился на его заваленный бумагами стол. — О, не обращай внимания, этот беспорядок больше для видимости, — махнул он рукой. И весело усмехнулся, бросив взгляд на дверь. — Уруми так забавно сердится всякий раз, думая, что я отлыниваю от работы — я просто не могу удержаться... Только ей не говори, хорошо?

М-да, как есть — шутник. Ладно, это их дело, пусть развлекаются как хотят, Уруми, в конце концов тоже не пай-девочка и подкалывать других умеет ничуть не хуже, даром, что немая. Я молча кивнул, собираясь с мыслями — как бы ни хотелось мне вывалить на старого и мудрого целителя все свои проблемы, в надежде услышать ободрение и совет... Нет, втягивать Кимона во всю эту грязь будет просто черной неблагодарностью с моей стороны. Хватит и того, что сам по уши влез в чужие интриги, пусть и не по своей воле. А значит, стоит хорошо подумать, что можно говорить, а о чем лучше промолчать.

На самом деле рассказчик из меня тот еще, и Кимон наверняка догадывался, что выложил я ему далеко не все. Однако же задавать наводящие вопросы, либо же как-то еще допытываться, старик не стал. И за это я был ему очень признателен. За разговором мы, как-то незаметно перебрались в соседнюю с кабинетом комнату. Просторная и светлая, всей мебели — лишь низкий чайный столик, с подушками для сидения, зато с огромным, застекленным окном из которого открывался изумительный вид на заснеженный сад. Чуть позже к нам присоединилась и Уруми.