Книга 1. Бэйр

— Это бессердечно, — согласилась я, слушая, затаив дыхание, и прихлебывая ароматный чай.

— Знаешь, она ведь не хотела, — грустно заметил Леопольд. — Видела бы ты, как она тогда плакала! Она любила меня, но понимала, что не может меня оставить и растить как нормального ребенка, ведь я дитя проклятия и наврежу роду, если останусь в поместье. И еще моего отца она любила больше. Перед ней стоял выбор: бросить поместье и уйти со мной, или остаться здесь, с ним. Она выбрала моего отца и решила отослать меня подальше. Но, конечно, мама не учла кое-чего — прожив семь лет в тоннелях, я изучил их так, как никто другой до меня. Я нашел несколько выходов наружу и к тому времени уже не раз выбирался на улицу, проходил по тоннелям через реку, знал о каждом тайном ходе и, конечно же, я уже видел в темноте. Я вернулся в поместье без ее ведома и с тех пор живу в подвалах. Конечно, я не просто так живу, я слежу за поместьем. По тайным ходам я могу попасть в любую комнату, подглядеть и подслушать любой разговор... я знаю о Сеймурах столько, сколько они сами о себе не знают! Вот, собственно, моя скромная история.

— Удивительно, — согласилась я.

Да уж, теперь ясно, почему он ведет себя, как тронутый. Я бы тоже тронулась, если бы всю жизнь лазала по подземельям... А ведь он действительно очень красив и, кажется, не глуп. Просто одинок и не воспитан. Может, потому он и приволок меня сюда, чтобы хоть с кем-то побеседовать? В любом случае, он готов говорить, и может рассказать мне что-то полезное. Попытаюсь что-нибудь выяснить.

— Но кто же твоя мать? А отец? Они до сих пор живут в поместье?

— Я не скажу тебе имен, — покачал головой Леопольд. — Это ты должна узнать сама.

В нем определенно есть кровь Сеймуров, вот теперь можно даже не сомневаться.

— Но зачем же ты меня сюда притащил, если в итоге мне самой все надо узнавать? — недоуменно спрашиваю.

— Во-первых, я не собирался тебе рассказывать слишком много! Экая ты хитрая! — он немного похихикал, а потом продолжил. — Во-вторых, я жду вопросов. Хотя не на все отвечу.

— Как скажешь, — согласилась я.

Раздумывая, чего бы такого спросить, я отпила немного чая из кружки.

— Ты сказал, что твоя мать прокляла твоего отца, но при этом она не ведьма. Как такое может быть?

— Любой человек может проклясть ненавистного с помощью ритуала или даже просто одного сильного желания. А безумно влюбленная и безумно ревнивая девица способна на такие сильные желания, что может проклясть целый род.

— Я об этом не знала, — надо будет запомнить. — А что там с пирожками?

По комнате уже разошелся приятный и знакомый запах. Так пахли пирожки Сарабанды, которые я ела еще с утра. Видимо, этот Леопольд и есть тот таинственный помощник. Я-то думала, старушка просто ведьма и все за нее делает магия... что ж, выходит, мой похититель совсем не так плох, если помогает старой одинокой женщине.

— Сейчас проверю!

Заглянув в печку, Леопольд сообщил, что пироги готовы. Вытащив противень и поставив приготовленное остывать, он вернулся ко мне, а я как раз уже придумала, о чем еще его спросить.

— Ты сказал, что ты знаком с Дороти. Это ты ее призвал?

— Нет. Ее призвал какой-то маг.

— И ты не знаешь, кто этот маг? Странно, ведь он часто шастал по склепу, помогая привидению перетаскивать трупы и собирая для нее необходимые ингредиенты, как ты мог его не видеть?

— Вообще-то это я помогал ей таскать трупы и цветочки, — не без гордости сказал чудик, наливая себе еще чая.

— Но зачем? Она же делала ужасные вещи!

— Беднягу отравила собственная мать, ее пожалеть надо, а не ругаться, — возразил он. — В чем-то мы с Дороти похожи, оба не смогли нормально жить из-за своих родительниц. И еще она была моим другом... пока не свихнулась. Поначалу она была хорошим привидением, но потом у нее началась настоящая мания! Конечно же, я отказался убивать для нее людей, и тогда-то она и натравила на меня своих питомцев, после чего я перестал ей помогать.

— Ясно... что ж, хоть что-то здесь стало понятным. А привидения, которые беспокоят графиню Меви? Ты знаешь, что они говорят ей и зачем?

— Конечно, знаю! — захихикал Леопольд. На этот раз его хихиканье перешло в настоящую истерику, он согнулся пополам на стуле и смеялся несколько минут, пока не выдохся. Потом он выпил еще чая и продолжил дрожащим голосом, улыбаясь. — Я сам и есть целый оркестр фамильных привидений! Это я пугаю Меви, что только не устраиваю, чтобы она ни за что не отдавала все одному члену семьи!...

— Чего и стоило ожидать, — наверное, подобные приступы у бедняги не редкость. Наверное, это последствия долгого одиночества. — Кого же ты так не любишь из наследников наследства Меви?

— Не скажу. Но ему нельзя быть наследником. Никак нельзя! — он помотал своей лохматой головой.

— Почему ты скрываешь имена? Я же ничего не понимаю!

— Надо чтобы ты сама все нашла! — надул губы псих, прихлебнув из своей кружки.

— Ну, хорошо, — тяжко вздыхаю. — Ты сказал, что мы поможем друг другу, я что-то сделаю, а ты в обмен на это дашь мне кое-какие сведения... но пока сведения весьма скудные, надо заметить! Так что же я должна сделать для тебя, чтобы ты начал называть имена?

— Я хочу, чтобы ты ходила ко мне в гости, пока ты в поместье. Мне скучно. С тех пор, как Дороти куда-то ушла, мне совсем не с кем поговорить!

— Ладно... я постараюсь.

Весело. Теперь у меня будет воображаемый друг.

— И ты никому не должна рассказывать обо мне! — предупредил нелюдь. — Мое существование — огромная тайна! Если хоть кто-нибудь узнает, это обязательно дойдет до матери, а я не хочу, чтобы она знала, что я здесь.

— Почему?

— Потому что... Пирожки остыли. Тебе какой с яблоками, мясом или с капустой?

— С мясом!

— А как ты смотришь на то, чтобы поиграть в карты? — вдруг предложил Леопольд.

— А у тебя они есть?

— Есть! Мы с Дороти играли, когда она обрела подобие плоти.

— Научишь — поиграю, — неожиданно даже для себя я согласилась.

* * *

— ... И я опять победила! — воскликнула я, раскрывая карты.

— Как!? — возмутился Леопольд, хватаясь за голову и ероша в негодовании длиннющие волосы. — Ты жульничаешь!

— Как и договаривались, последний пирожок мне! — я забрала лежащий на середине стола приз, торжествующе хихикая.

Стряпня чудика оказалась очень даже хороша! Таких вкусный пирогов я еще никогда не ела... разве что вчера у Сарабанды. Как тут не сжульничать ради последнего пирожка из партии!?

— Еще сыграем, али как? — спросила я, медленно и со вкусом поедая заслуженную награду. Леопольд с завистью глядел на меня из-под длиннющей челки.

— Нет уж, я с тобой больше не играю! — чудик обиженно сложил руки на груди и отвернулся от меня.

— Дело твое... — улыбнувшись, я лениво потянулась и убрала с лица одну особо надоедливую прядь волос. — Ладно. Сколько уже времени?

— Не знаю. Никогда не следил за ним, — отмахнулся псих, глянув на свой балкон с выходом наружу.

— Я это к тому, что уже очень поздно. Мой опекун наверняка уже волнуется за меня...

— Ты на что намекаешь? Что я плохой хозяин, и ты хочешь от меня уйти? — с подозрением спросил Леопольд, повернувшись ко мне.

— Хозяин ты замечательный, но я не могу надолго отлучаться. Дейк и так меня прибьет.

Стыдно было подумать, но на самом деле о Дейке я вспомнила только теперь.

— Да не станет он тебя убивать, не бойся! — фыркнул чудик. — Мои слуги передали ему все, что нужно.

— А кто эти твои слуги? И что они тебе передали?

— Мои слуги — жители моего замка! — оскалился в очередной безумной улыбке Леопольд, а затем противно захихикал.

— Так кто они такие? — повторяю вопрос, поежившись.

— Они как я, только меньше и глупее... Они как все остальные, но подчиняются мне!

— То есть? Твои слуги — уменьшенные копии тебя?

— Нет же, не копии! Они родились отдельно от меня, и никто меня не копировал. Как же с тобой тяжело, ведьма Бэйр... — устало вздохнул чудик, опершись щекой на кулак.

— Пффф... ну да, конечно, это со мной тяжело разговаривать! — поднимаю глаза к потолку. — Хорошо. И что же они передали Дейку?

— Узнаешь, когда вернешься к нему!

— Почему бы мне не вернуться к нему прямо сейчас?

— Потому что! Сегодня ты останешься у меня, я так решил.

— А я решила, что хочу вернуться. Я постараюсь прийти к тебе завтра, хорошо? Мне просто необходимо повидать рыцаря и сказать, что со мной все хорошо!

— Ты меня обманываешь и не вернешься! — обиженно заметил чудик, отвернувшись.

— Почему бы мне и не вернуться? Мы чудесно поиграли в карты! — сказала я. — Да и готовишь ты прекрасно... если ты пообещаешь мне свои чудесные пироги, я не то что приду, прилечу сюда, хе-хе-хе... — стараюсь скопировать его интонацию и смех.

— Ну у тебя и смех... — поежился чудик. — Противный такой... А тебе правда понравилось?

— Что именно?

— Ну... все!

— Понравилось, понравилось, — усмехаюсь. — Только если ты меня будешь насильно здесь держать — я сюда не вернусь, когда сбегу. Так ты отпустишь?

— Нуууу... я не знаю... — замялся Леопольд, покусывая в раздумьях нижнюю губу. — Хотя давай! Я пойду с тобой только.

— Без тебя мне все равно не выбраться отсюда: я понятия не имею, где нахожусь. Так что твоему обществу я буду только рада.

— Чудесно! Пойдем, я отведу тебя к тете Саре! — обрадовался чудик. — Твои друзья сейчас у нее. Я ей обещал картошку с грибами, а ничего не приготовил, она расстроится... Передашь ей пирог? У меня с утра остался!

Он вскочил со своего стула и залетал по комнате, свистя балахоном. Вскоре в руках у него была корзинка с пирогом, накрытая красно-белым клетчатым полотенцем.

— Пойдем! — обмотав голову шарфами, как ниндзя, оставив только область вокруг глаз — полностью закрытую челкой, он поднялся на свою полку и начал отпирать замки.

Встав со своего стула, я неуверенно пошла за ним. Перестать опасаться этого странного юношу было выше моих сил. Говорил он нормально, ничего из ряда вон выходящего не делал, но при этом периодически проявляющееся в его голосе и поступках сумасшествие каждый раз сбивало с толку, напоминало, что я не могу до конца знать, что там творится у него в голове. Хоть я и не понимала, как он может мне навредить. Кажется, он просто не способен на это.

Поднявшись на своеобразный балкон, Леопольд долго возился с наглухо запертой дверью. На ней было шесть щеколд, три замка и засов. Интересно, зачем такая система безопасности?

— К чему столько замков?

— Чтобы лишний раз не выходить наружу, — объяснил Леопольд.

Пока чудик открывал мудрено запертую дверь, я осматривала маленькую комнатку-балкон.

Ничего особенного здесь, в принципе, не было. Ни люстр из скелетов, ни покрывал из человеческих волос, ни клеток с ручными крысами или пауками. Для психопата, живущего всю жизнь в подземельях, это как минимум странно... как и готовить пироги для гостей. И шить. И читать.

Рядом с кушеткой, на которой лежало покрывало, сшитое из шкур и старых тряпок, стоял небольшой столик и масляная лампа. На этом столике как раз лежал фолиант с закладкой из сплетенных между собой сушеных цветов. "Любовь и дружба" господина Мореноре. Кажется, это кто-то из местных философов... или меня память обманывает?

В моем воображении тут же нарисовалась картина того, как Леопольд очередным полным одиночества вечером сидит здесь и читает что-нибудь, с жадностью поглощая знания о малоизвестном внешнем мире за пределами поместья. Как меняется выражение его лица, когда он представляет себе шумные рынки или роскошь столиц, ледяные горы или жаркие пустыни, поля и реки, города и деревни, в которых он никогда не был и никогда не побывает. Как он мечтает и переживает, читая записки каких-нибудь путешественников, исследовавших новые земли, или, может, как он округляет глаза, читая любовные романы. Как он потом долго лежит на кушетке и смотрит в потолок, размышляя, как бы он мог жить, сложись все иначе...

Я еще раз взглянула на книгу и на закладку.

Теперь мысли о том, что где-то в комнате Леопольда могут быть люстры из черепов и ведра с кровью, больше не возникали.

— Готово! — чудик с небольшим усилием открыл тяжелую скрипучую дверь. Она со скрипом распахнулась, открывая перед нами опушку ночного леса.

Приятный свежий ветерок тут же ворвался в подземное жилище, тронул шторы единственного окна и исчез.

Леопольд растрепал свою челку, чтобы она плотнее лежала на глазах, и только тогда вышел. Кажется, даже с лунным светом у него были натянутые отношения.

Вдохнув полной грудью, я с радостью шагнула вслед за ним на природу, по которой успела заскучать за несколько часов в подземельях.

Только очутившись на улице, я зажгла огненный фонарик, чтобы видеть путь.

— Еще не передумала? — спросил Леопольд, поежившись. — Может, у меня переночуешь, а завтра я отведу тебя к ним?

— Нет, — качаю головой. — Мне нужно к Дейку.

— Как скажешь, — грустно вздохнул чудик и побрел в лесную чащу.

Я пошла за ним, но прежде, чем войти в лес, в последний раз обернулась на дом Леопольда, чтобы посмотреть, как он выглядит снаружи. Но я обнаружила лишь холм. Ни двери, ни окна, как будто ничего этого и не должно быть. Странно.

Я слишком устала для еще одной загадки, потому без лишних вопросов продолжила свой путь.

Только войдя в ряды ветвистых деревьев, я ощутила всю прелесть вечерней росы, скопившейся на листьях. Холодная влага, капая с веток, не только мочила волосы, но и затекала под плащ, заставляя зябко ежиться.

— А у нас тут волки водятся... — протянул жутким шепотом Леопольд, резко обернувшись ко мне и скрючив пальцы с длинными черными когтями.

— Хватит! Мне и так страшно! — возмутилась я, посмотрев в темный лес.

— Хи-хи-хи-хи-хи....

Ночью в лесу было очень холодно. После теплого протопленного дома Леопольда на улице я замерзла до зубного стука уже через полчаса пути. Дошло до того, что я начала подумывать о том, не глупость ли я сделала, отлипнув от теплого камина, чая и пирожков.

Смутные сомнения перестали терзать меня только тогда, когда вдали вдруг забрезжил свет фонарика. Того самого фонарика, который оставила на заборе Сарабанда, провожая нас.

— Мы пришли, — сказал Леопольд, остановившись. — Твои друзья только подходят сюда, так что мне пора уходить. Держи корзинку!

— Только подходят? — удивилась, принимая увесистую ношу. — Разве они уже не там?

— Нет. Я заставил их здорово поплутать по склепу, прежде чем выйти.... О, я слышу их шаги! — он приставил руку в длинном рукаве к уху, как бы слушая.

Я тоже прислушалась, но ничего не уловила.

— Мне пора идти! Я зайду за тобой в поместье, и мы погуляем по тоннелям!

— Хорошо! Пока, — я неловко помахала чудику рукой.

Леопольд мгновенно скрылся за деревьями, как будто растворился в воздухе. Ни шороха кустов, ни шагов я не услышала.

Продолжив вслушиваться в тишину леса, стараясь уловить хоть один звук исчезнувшего вдруг Леопольда, я вдруг услышала голос Дейка.