Книга 1. Бэйр

Редакция 2023 года.

От автора:

Я начала писать эту серию, когда училась в десятом классе. Я несколько раз редактировала "Бэйр", доводила до ума, — насколько вообще можно довести до ума эту непутевую ведьму, — и теперь по сети гуляет множество вариантов книги. Чтобы быть в курсе последних редакций и новых книг из серии, можете ознакомиться с новостями на сайте и телеграм-канале:

http://skakhann.webnode.ru/

t.me/scahann_worlds

При создании обложки была использована иллюстрация, созданная автором книги.

Пролог

Крестьяне окропили пещеру кровью, чтобы раздражить обоняние хищника, он уже учуял этот запах и подбирался к своей добыче нарочито медленно, чтобы растянуть удовольствие. Он знал, что его жертва не уйдет.

Это был один из старых, очень старых, но, как и все старинное, очень действенных способов избавляться от врагов. Если возле города селился дракон, тут же появлялся повод попрощаться с ворчливой соседкой, с нахлебницей-тещей или с карманистым старшиной. Или, если в округе заведется ведьма, — с ведьмой.

"Не разбойничай в деревнях, возле которых есть дракон" — отличное правило, только его, почему-то, не передают из поколения в поколение, как волшебный дар.

Бэйр заявилась в это село, как и в любое другое. Угрожая сжечь все поля и потравить скотину, она потребовала освободить лучшую избу, хорошенько ее протопить, нагреть воды и зажарить лучшего барашка. Требования ведьмы выполнили, но в барашка ей подмешали отравы, которая лишает волшебного дара, а дальше... Дальше, стоило Бэйр уснуть, ее тут же схватили, связали руки толстой веревкой и в одной только рубашке притащили в пещеру к дракону, где и оставили возле жертвенного столба, уже порядком потертого спинами предыдущих "любимчиков". Там-то она и находилась сейчас, ожидая такой постыдной, такой крестьянской смерти в пасти чудовища.

Когда дракон начал обнюхивать ее озябшие ноги, Бэйр поняла, что ей уже не спастись. И тогда она сделала то, что должна была. Так, когда есть шанс сохранить жизнь, ампутируют конечность: это лишь вопрос большего и меньшего зла.

Закрыв глаза, ведьма всей своей душой, всем своим существом обратился к безумно далекому и едва различимому в пластах измерений существу. Во всей вселенной порой лишь он один казался ей достаточно близким — он, странный, одинокий, но сильный душой и разумом.

Бэйр, как и каждая ведьма с Равнин, умела проникать в чужие сны. Для снов, в отличие от тела, не существовало границ пространства и времени. Однажды ведьма решилась отправиться в сон человека, который засыпал даже не в ее мире — в каком-то другом, неизвестном. Любопытную натуру ведьмы так потрясло увиденное, — огромные гудящие машины, непонятные чертежи и схемы, сложные законы механики, — что Бэйр стала связываться со своим питомцем постоянно.

Насмотревшись на его воспоминания, она стала показывать ему во снах картинки своего мира, рассказывала легенды, и ему так понравилось, что он даже решился написать книгу о загадочном мире из своих снов.

Ментальная связь между ними крепла с каждой ночью, и к моменту, когда Бэйр была в пещере, эти узы оказалась настолько прочны, что можно было выскользнуть из своего тела и, как по нитке, перенестись по ним в чужую голову. Теперь для ведьмы это был единственный путь к спасению, единственная возможность сохранить себя и свои бесценные знания.

Собрав все свое мужество, в последний раз ощутив воздух родного мира в своих легких, Бэйр ринулась сквозь пространство и время к тому, кто только что уснул в одинокой квартире, обнимая единственное сокровище — так и неизданную рукопись своей легенды.

Дракон видел перед собой жертву, она смотрела ему в глаза, но с таким преступным безразличием, будто близкая смерть вовсе не пугала ее. Дракон медлил, надеясь вызвать своим чудовищным обликом страх, но его добыча не обращала на него никакого внимания. Вдруг ее тело на столбе обмякло, лохматая голова откинулась на грудь, кулаки разжались.

Дракон принюхался, испугавшись, что добыча умерла и придется есть падаль, но через несколько секунд ее голова медленно поднялась, глаза раскрылись, и пещеру огласил вопль ужаса.

Зверь отшатнулся от своей жертвы.

Это был уже другой крик, это были другие глаза, даже запах — другой. Как будто его одурачили, за доли секунды подменили одну женщину на другую... и как же это могло произойти?

Дейкстр Донан

Клятва рыцаря

*Бэйр *

— Ааааааааааааа!!!

Вопль прорезался сквозь горло, царапая его, словно скорлупа. Его сила, его тембр, его звук — все это было иным, и лучше было умолкнуть, чем слышать этот чужой звук в своей голове.

Кончившись, крик вернулся грубым толчком эха, словно пинок от развернувшейся перед глазами реальности.

Крокодилья морда вдвое больше меня находилась так близко, что можно было различить каждый из тысячи мелких шрамов на ее стертом розовом носе. Толстые, но чуткие ноздри подрагивали от моего запаха, а длинные острые зрачки следили за каждым движением... Когда наши взгляды встретились, тварь почти улыбнулась, и передо мной разверзлась пасть, полная кривых оранжевых зубов, среди которых были заметны застрявшие ремни и почерневшие осколки костей. Хвастается, значит.

— Ведьма Бээээйр-р-р? — пасть закрылась, но было видно, как розовый язык неуклюже ворочается между зубами, коверкая человеческую речь. — Ты — Бэээйр-р-р, ведьма с Великих Р-р-равнин? — привлекая внимание к словам, ящер опустил морду, чтобы его глаза были вровень с моими. — Бэээйр-р-р, которая хотела бар-р-рашка?

— Чего?...

Почему-то мне казалось, что зовут меня не Бэйр. Тут же возник резонный вопрос, кто же я тогда, но ответа не было. Внутри глухо и темно, и это пугало, но куда меньше, чем морда передо мной.

Осмотревшись, я обнаружила пещеру, которую почти целиком заполнило чешуйчатое тело ящера. Мои руки привязаны к холодному каменному столбу — вот чего так больно!... — а на теле тоненькая грязная рубаха.

Казалось бы, как можно забыть, что тебя приволокли в такое жуткое место?... Однако ж, я умудрилась. Все вокруг казалось совершенно незнакомым.

— Оставь ее, гад!!! — мужской голос прогремел из-за моей спины, и дракон отвернулся от меня, чтобы посмотреть на говорящего, когда его гигантская плосколобая башка отодвинулась, мне тоже стало видно стоящую у входа в логова фигуру.

Это был воин, закованный в латы, с мечом и щитом в руках. Похоже, тварь ему не нравится, а значит на ближайшее время это мой самый лучший друг.

— Я здесь!... — мой противный визгливый голос очень здорово отразился от стен пещеры, заставив поморщиться даже меня.

Рыцарь, похоже, немного удивился, что я еще жива, и решил не тратить время на ответ. Он взмахнул мечом, так что заходящее солнце отразилось в лезвии и попало в глаза дракону, ослепив его. Воспользовавшись выигранным моментом, мой спаситель сорвался с места и кинулся на зверя с такой решительностью, будто тот не был в восемь раз больше.

Испугавшись, что меня заденут, я прижала ноги к себе и попыталась высвободить из пут онемевшие от боли руки. Веревка держала их не так уж крепко, при желании освободиться будет несложно...

Стискивая зубы, я ерзала вдоль столба и растягивала слабые узлы на путах, пока веревка не упала, отпустив меня на свободу. Дракон с рыцарем загородили выход, сбежать нельзя... нужно было спрятаться, и я перевалилась за столб, к которому была прикована.

Шея дракона сжалась, как пружина, а потом резко выпрямилась, выбросив вперед разинутую пасть. Он хотел схватить рыцаря поперек туловища и раздавить его челюстями, но воин в последний момент увернулся и ударил дракона мечом по морде, выбив из чешуи сноп ярких искры.

Отвратительный хрипящий рев прокатился по пещере, теперь тварь по-настоящему разозлилась. Все ее тело стало пятиться и извиваться, принимая позицию для нападения, бесчисленные изгибы и складки гипнотизировали, взгляд терялся в них, и вдруг, — миг, — и пасть вновь несется навстречу рыцарю.

Мой герой, в отличие от меня, был готов, он сгруппировался и выставил вперед щит, принимая удар. Дракон по инерции обхватил его зубами, и щит застрял в его пасти, не давая челюстям сомкнуться.

Ящер шепеляво взревел, стал извиваться, толкая рыцаря прямо на стену, чтобы раздавить. Вскоре воин уже был прижат к камням, вновь посыпались искры от бьющегося о чешую меча. Слух больно полоснул звук от доспехов, со скрежетом чиркнувших по острому камню.

Сцена перестала быть захватывающей, когда я поняла, что мой рыцарь начал проигрывать: его доспехи уже были сильно помяты и вместо того, чтобы защищать, только давили на тело. Ослабевшей рукой он попытался ударить дракона в глаз рукояткой меча, но не дотянулся. Рукоятка скользнула по морде, пальцы разжались и меч упал вниз.

— Беги, дура! — закричал мне рыцарь.

Его хриплый крик сработал как будильник. В голове что-то щелкнуло и заставило меня двигаться.

Выход из пещеры мне заграждала драконья туша, и выбраться незамеченной не было никакой возможности. Мне оставалось или погибнуть сразу после рыцаря, или попробовать что-нибудь сделать...

Зверь душил воина, вдавливая его в камни.

Мне хотелось жить.

Возле меня лежала старая сухая кость с острым обломанным концом.

В моей голове закрутились воспоминания: слабое место у драконов сзади, у основания черепа. С самого их рождения там нет одной чешуйки и кожа совершенно беззащитна. Один точный удар — и можно прикончить эту громадину.

Схватив кость, я, стараясь не думать о том, что это может стоить мне жизни, начинаю медленно подкрадываться к рептилии. Ящер меня не видит, он занят рыцарем. Единственное препятствие — его длинный извивающийся хвост, плетью бьющий по воздуху.

Не без труда уклоняясь от хвоста, я на негнущихся ногах подобралась так близко, как только возможно.

Вот, я уже у шеи, от нужного места удара меня отделяет лишь пара метров. А это один прыжок и одно верное движение...

Собравшись с духом, я прыгаю прямо на извивающуюся шею дракона, пытающегося согнуть зубами застрявший в пасти щит. Повалившись на спину дракона, я вцепляюсь пальцами как клещами в костистые гребни и тянусь к его шее, занося для удара кость.

Тут-то дракон и вспомнил обо мне, он забился яростнее, пытаясь поскорее покончить с застрявшим в пасти круглым щитом. Он догадался, что я хочу сделать, и теперь пытался скинуть меня, извиваясь так быстро, как только позволяла гибкость разжиревшего тела.

Наконец я чувствую то верное мгновение, когда дракон замрет, и быстро бью острым концом кости в нужное место. Медленно, с тихим хрустом кость входит меж позвонков и рвет спинной мозг.

Дракон не издал ни звука, он упал замертво, повалившись на бок и чуть не задавив меня. В последний момент я то ли падаю, то ли прыгаю с его спины на землю, сдирая голые ноги в кровь о чешую, а потом о камень.

Все вокруг замерло.

В наступившей тишине я начла различать звуки лихорадочного биения собственного сердца: казалось, оно било прямо в уши. Тело дрожало от перенапряжения, во всех конечностях пульсировала слабости.

Все получилось...

Дракон — восьмиметровый жирный крокодил с хвостом-ниточкой — лежал, так и не выпустив из пасти круглый щит. От него шел тошнотворный сладковатый запах старой рептилии, и лучше не думать, как тут будет пахнуть через несколько часов.

Возле него, залитый вечерним светом, мирно лежал рыцарь, запрятанный в свои помятые латы, как в консервную банку.

Он умер, защищая меня... Наверное, это был человек долга и чести. Как отважно он бросился на этого ящера! Словно и не боялся умереть.

Поднявшись на ноги, я подошла к погибшему воину, чтобы рассмотреть его получше.

— Интересно, как тебя звали? — прошептала я.

Вдруг рыцарь зашевелился, захрипел и перевернулся на спину, напугав меня до чертиков.

— Не стой столбом!... — рявкнул он. — Помоги мне это снять!

Постояв в ступоре еще несколько секунд, я стала помогать. Опустившись перед ним на колени, попыталась снять шлем и расстегнуть ремни, скрепляющие латы вместе. Все как можно осторожнее, чтобы не доломать бедолагу...

Когда ремни были расстегнуты, из доспехов, как птенец из лопнувшего яйца, вылез грязный плечистый мужик.

Увидев его, нельзя было не испытать некоторого разочарования: меньше всего этот тип напоминал сказочного рыцаря. У него была смуглая кожа, темные сальные волосы, завязанные в низкий хвост, недовольно нависавшие над темными глазами черные брови. Вспотевшее лицо покраснело, под левым глазом расплылся двухдневный синяк. На вид этому персонажу было между тридцатью и сорока, и больше всего он напоминал бандита.

— Ты что... убила дракона!? — возмущенно спросил он, на редкость выразительно выгнув бровь.

— Да, кажется... — я уселась возле рыцаря, чтобы перевести дух. Ноги уже не держали меня после всего.

— Вот дьявол! — рыцарь устало закрыл лицо широкими ладонями, а потом уронил руки на колени. — Ты это нарочно сделала, да!?

Вопрос оказался для меня слишком сложным, и еще эта возмущенная интонация... он вроде бы должен быть мне благодарен, разве нет? Я спасла нас обоих.

— Ты спасла мне жизнь, и теперь я обязан вернуть тебе долг! — он посмотрел на меня с таким видом, будто долг налагался на меня, и это я не хочу его исполнять.

Рыцарь смотрел на меня еще какое-то время, будто надеясь, что под его суровым взглядом я испугаюсь и убегу, но этого не произошло. Не то чтобы не хотелось — просто сил встать не было. Вместо этого я смотрела на него, не менее пристально, чем он на меня, и постепенно стала догадываться, что что-то в сложившейся ситуации неправильно.

Эти латы с драконом на кирасе, двуручный меч с древними каракулями на лезвии, эта фишка с клятвами за спасения жизни — все это про рыцарей ордена Черного Дракона. Это не то что бы прям рыцари, а скорее наемники, которые путешествуют по миру и убивают чудовищ, выручая простых людей и по возможности получая за это неплохие гонорары от местной управы... Но только этот Орден ненастоящий. Он из книги, которую я пишу, и которая на днях была возвращена мне редактором с пометкой "в истории нет идеи".

Так что же происходит, раз я говорю с рыцарем из ордена в книге?... Я сплю? И живенький, однако, сон вышел! Кажется, я словила те самые модные осознанные сновидения. Все такое настоящее, надо же!

— Может, я провожу тебя домой, и на этом разойдемся? — предложил мне рыцарь. — Только не вздумай требовать, чтобы я взял тебя в жены! Вы, девицы, только ради этого и живете, уж я-то знаю!

Поглощенная своим открытием, я его не слушала. Какая разница, что говорит персонаж во сне? Я же все чувствую, даже боль! Все как на самом деле, только... интереснее.

В голове промелькнуло воспоминание, как я засыпаю в квартире, в своей кровати, держа в руках рукопись. До этого была унылая дорога домой из издательства, потом помню, как стою и пью старую выдохшуюся колу, пока рядом гудящая микроволновке греет мне подсохшие за ночь котлеты...

— Ау! — рыцарь щелкнул пальцами с грязными ногтями прямо у меня перед носом. — Ну так что?

А если это все мой осознанный сон, я, получается, и летать могу? Все же только про это и говорят, что самое классное, это летать!

Сосредоточившись, я изо всех сил пробую взлететь, и желательно в место поприятнее этой пещеры.

— Ты чего тужишься, э?...

А если я могу управлять этим сном, почему бы не сделать этого мужика посимпатичнее? Пусть будет похож на аквамена!...

Однако лицо рыцаря оставалось по-прежнему злобным, тело не взлетало и даже боль не проходила. Этот осознанный сон был слишком уж реальный и стремительно переставал мне нравиться. Как там надо просыпаться?

Я попробовала ущипнуть себя, но кроме еще одного синяка ничего из этого не вышло. Мир вокруг по-прежнему был куда более настоящим, чем котлеты, которые я помню.

Просто отлично.

— Так, мне это начинает надоедать! — поднявшись, мужчина угрожающе навис надо мной. — Назови свое имя, и скажи, чего ты хочешь от меня за спасение!

— Я не помню, кто я, — отвечаю, отползая подальше от рыцаря, который, видимо, растерял всю терпимость к ближнему, пока я пыталась взлететь. — Не помню, как так получилось, что я здесь...

— Так, девка, хватит морочить мне голову!

— Я не девка! — кричу на него, чувствуя, что еще немного и я точно разрыдаюсь. Все это начинало не на шутку пугать, мысли лихорадочно носились по памяти, но моя жизнь была как будто стерта, не осталось ни имени, ни личности, ни родственников, ни юности, ни детства. Ничего.

И сон этот никак не кончается.

А что, если сном было издательство и котлеты? И кола? Что вообще со мной происходит?

Наклонив голову, я осматриваю себя, надеясь, что это поможет мне опомниться. Но это было огромной ошибкой: рассмотрев свои руки, ноги, белую рубашку, выдающуюся грудь и бедра, я только еще больше потерялась. Все чужое.

— Это как будто вообще не я...

— Замечательно, — произнес рыцарь на выдохе и улыбнулся, злобно так. — Пойдем-ка, родная, обратно в деревню, сдам тебя кому-нибудь из старшин!

Он помог мне подняться, хотя скорее дернул вверх за руку, чуть не вывернув сустав, и вывел прочь из пещеры.

Пока я стояла, где поставили, рыцарь собирал латы и складывал их на смешную деревянную тележку, туго затягивая ремнями.

— Дракон назвал меня Бэйр, — сказала я, вдруг вспомнив вопли ящера.

Это имя, такое странное и чужое, было единственным якорем, связывающим меня с миром вокруг. Его, в отличие от всего остального, уверенно вручили мне, глядя прямо в глаза.

— Бэээйр... ну и имя! — рыцарь уже шагал впереди меня по дороге, не оборачиваясь.

— А как тебя зовут? Может, я тебя вспомню? — спрашиваю в слабой надежде.

— Меня зовут Дейкстр Донан, — кинул мне через плечо мой неприятный спутник.

Тропа вывела нас на небольшую сырую полянку, а потом мы очутились в лесу. Иголки на земле больно кололи ноги, а ветки путались в волосах, но мне нужно было идти быстро, чтобы поспеть.

— Отведи меня домой, Дейкстр Донан, — попросила я, вспомнив, что этот эталон честолюбия крупно мне должен, и не просто так, а по кодексу. Если я не могу решить свою проблему, почему бы не взвалить ее на эти широкие плечи? — Я не отсюда и не хочу здесь оставаться.

— Ну и где же твой дом, убогая? — насмешливо спросил он.

— Не думал же ты выкупить свою жизнь так просто? — его злорадство передалось и мне, и я криво улыбнулась, взмахнув руками для убедительности. — Я не знаю, где он. В этом-то и проблема.

— К лекарю тебя надо. Может, я отведу тебя к лекарю, а? Видел одного в соседнем городе, приехал недавно. Говорят, что он просто чудеса творит!

— К лекарю? Наверное, это будет кстати.

— Значит, туда и двинем, — решил рыцарь. — Сегодня уже не доберемся, так что заночуем в деревне. Надеюсь, проблем с жителями у нас не будет?

— Не знаю.

— Они же отдали тебя дракону! Что ты сделала?

— Понятия не имею.

— Что ж...

Где-то через час, когда уже стемнело и сильно похолодало, мы вышли с лесной дороги к поселению, которое окружал забор из высоких обтесанных кольев.

— Дейкстр Донан! Чем обязаны? — сладенько заулыбался беззубый страж с вышки. Несмотря на счастливую улыбочку, ворота в деревню нам открывать не спешили.

— Дракон мертв, — крикнул ему рыцарь, задрав голову. — Мне требуется положенные ночлег и обещанная плата... и скажи старшине, что я спас вашу юродивую! За нее тоже деньги полагаются.

— Но... — крестьянин замялся, отвернулся от нас и начал переговариваться с кем-то внизу по ту сторону ворот.

Старик пытался говорить тихо, но некоторые обрывки разговора все же дошли до наших с рыцарем ушей.

— Там... этот шмурдюк... Чавось?... Денег требует, чавось ему еще надо, зурнецу проклятому!?

— Может он.... того?... Успел?...

— Да тут.... с этим шмурдюком... баба!

— Она!?

— Не вижу!

— Вот ляпня!...

— Дейкстр Донан, кто с вами? — повернувшись к нам, мужик заулыбался еще шире и слаще. Да что у них тут творится вообще?

— Девица, которую украл дракон, — невозмутимо ответил рыцарь.

— Ну, все, нам задодрец!!! — схватившись за голову старик, повернулся к своим за оградой. — Он не успел ее сожрать!!!

Хм. Видимо, это обо мне... Кажется, меня здесь знают.

— Вы пускать будете или нет!? — вновь крикнул Дейкстр, задрав голову к вышке.

— Ээээммм... — замялся мужик.

Очень мне не понравились эти его заминки. На улице холодно, мои босые ноги уже стали синие, раны на руках того и гляди начнут гноиться. Внутри закипела злость, что-то незнакомое дернулось во мне, вскинулось, и слова, словно рефлекс, сами потекли наружу:

— Уважаемый! — к чужому голосу у меня постепенно развивалась привычка, и сейчас он звучал почти так, как мне хотелось — громко. Не услышать его было сложно, потому на меня сразу обратили внимание. — Вас сюда зачем посадили? Чтоб вы козлом бекали-мекали!? Ворота сказано открыть, нам ночевать где-то надо, в чем проблема!? Конкретно сказать, что от нас требуется, можно, или это выше ваших сил, сударь?

— Ха-ха-ха... Госпожа Бэйр! — голос мужика задрожал, он картинно схватился за сердце, будто встретил любимую внучку после пяти лет разлуки. — Не признал! Проходите, проходите, мы вам всегда так рады!...

За забором раздался стук ржавого механизма, потянулась цепь и ворота медленно распахнулись. Нас впустили внутрь.

— Где здесь переночевать? — спросил Дейкстр у мужика, спустившегося с вышки.

— Конечно! Жена хозяина уже приготовила лучшую комнату, там бадья с теплой водой, натоплено и барашек уже жарится! — закивал мужик, посматривая на меня круглыми от страха глазами. — Все как вы любите, госпожа Бэйр!

Странное дело, мне вдруг очень понравилось, как звучит мое имя... Госпожа Бэйр!

Я улыбнулась.

Нас повели к месту ночлега.

Очевидно, что эта дамочка Бэйр жила здесь до меня и как-то себя зарекомендовала, что перед ней так лебезят... а если у меня — у нее — есть муж или дети, семья?... Надо бы все выяснить.

— Сударь, ответьте, будьте добры, у меня здесь есть родственники или друзья?

— Все мы ваши дорогие друзья, госпожа Бэйр! Как же можно так? — наш проводник остановился и ради такого случая дружелюбно раскинул руки в стороны, демонстрируя засаленную льняную рубаху.

Штаны из шерсти, на ногах старые лапти, на голове шляпа из соломы, настолько грязная, что материал был едва узнаваем. Лицо, шея и руки, все, что было видно, так же было немытым. Страдающее средневековье какое-то, ей богу.

Страшно представить, как она жила среди таких "друзей". Удивительно, но при таких близких знакомых на мне рубаха была достаточно опрятная, — по крайней мере все пятна на ней я собрала в пещере, — тело тоже чистое, насколько можно судить по запаху и ощущениям.

Ладно. Я уважаемая женщина и зовут меня Бэйр, пока этого должно быть достаточно.

Деревня насчитывала где-то домов сорок, все они были деревянными избами с соломенными крышами. Из-за хлипких заборчиков, которые служили скорее для того, чтобы на них что-то вешать, чем для защиты, выглядывали огороды, сараи или хлева. Помимо домов и хлевов в деревне стояла тощенькая деревянная конюшня, большой дом старшины, и, на самом краю поселения, — раскормленный свеженькими пристройками двухэтажный трактир.

— Проходите! — наш проводник любезно распахнул перед нами дверь.

Внутри трактира из всего освещения было только пять-шесть небольших восковых свечек, и мне пришлось щуриться, чтобы осмотреться. За каждым столом сидело или спало по нескольку мужчин, все что-то пили и болтали, но стоило мне войти, как они затихли и попрятали глаза.

— Госпожа Бэйр, что-то не так? — испуганно спросил мужик. — Вам что-то не нравится?

— Скажем так, госпожа Бэйр будет рада, если ее комната будет немного почище, чем это место, — ответ вырвался сам собой, хотя мне и в голову не приходило наглеть. Я, видимо, с характером.

— Все будет, как вы пожелаете! — пообещал старик и поспешил к мужчине у очага, видимо, хозяину.

Наблюдение за их странным поведением отвлекло меня, и я не заметила, как рыцарь уже оказался возле нашего старика и управляющего и о чем-то с ними договаривался. В конце концов оба двинулись в нашу сторону.

— Госпожа Бэйр! — стоило необъятному трактирщику приблизится ко мне, он тут же распахнул свои медвежьи объятия и воскликнул так громко, что я невольно отшатнулась. — Так давно вас не видел, что уже соскучился! Чего пожелаете? Комната ваша любимая уже готова, как и ужин! Ваш друг? — он указал на Дейкстера, — Ваш друг — мой друг! Приятно, приятно... Пока все готовится, чего-нибудь хотите? Жители Старых Козлов не скупясь угощают дорогих гостей, победителей драконов!

Мы с Дейкстером сели за мигом освободившийся стол, и нам подали куски мяса в деревянных мисках. Мясо пахло бараниной... от этого запаха меня переворачивало.

— Но я не хочу баранину, есть что-нибудь еще? — спрашиваю у трактирщика, от чего тот изменился в лице.

— Все, что вам захочется... — проговорил он, разводя руками.

— Даже жареную картошку и свинину?

— Непременно!

Трактирщик метнулся к очагу, где уже стояла кухарка, и, замахав руками, начал что-то возбужденно ей шептать.

— "Непременно"... и откуда они только слов таких набрались? — хмыкнул рыцарь, наблюдая за эмоциональным трактирщиком, которому только что сказали, что картошки до лета не будет. — И чего они так перед тобой вертятся?

— Я не помню. Но, если они нас покормят и дадут мне одежду, это будет не так уж и плохо, верно?

Прошло немного времени, и трактирщик поставил передо мной блюдо добротно пожаренной желтой картошки с кусками запеченной свинины.

После еды нас с рыцарем отвели в приготовленную на втором этаже комнату и оставили одних.

Комната оказалась очень даже неплохой по сравнению с тем, что было внизу. Полотенце, сложенное на кровати, почти как в отелях, подумать только...

— Тут можно спать и даже мыться... кажется, жизнь налаживается, — поизношу, осмотревшись.

— Так, а теперь поговорим, — серьезно сказал Дейкстр, захлопнув дверь и закрыв ее на щеколду.

Развернувшись ко мне, рыцарь одним движением руки усадил меня на кровать, а сам встал у двери.

— Ты кто такая? — спросил он сурово.

— Я же говорю: не помню, — встав с кровати, я отхожу к другому концу комнаты, где на столике стоит свеча. Просто потому, что я свободный человек и могу ходить по своей комнате, и он не может просто посадить меня куда-то.

— Так, послушай меня, — рыцарь пока еще держал себя в руках, но его тон становился все более угрожающим. — Ты меня спасла, я обязан тебе жизнью, но если ты думаешь, что теперь ты — это вся моя жизнь, то ошибаешься! У меня огромная яма проблем, ты, девка, даже представить не можешь, насколько ты мне не упала! Но так уж вышло, что теперь я должен таскаться с тобой. И я не хочу, чтобы ты мне мешала, чтобы из-за тебя у меня возникали новые неприятности. Потому скажи мне сразу, без вот этих всех придумок про отшибленную память: кто ты и что из себя представляешь? Даже если ты скрываешься от кого-то, мне плевать! Я должен знать правду, ясно тебе?

— Я не знаю... я ничего не помню, мне отшибло память! Как еще мне это сказать, чтобы ты отвязался от меня!?

— Подойдет к вопросу с другой стороны! — рыцарь зверел на глазах, он ударил ребром ладони в другую ладонь и двинулся на меня. — Ответь, за кого тебя принимают люди, что встречают как повелителей Охмараги? Кем тебя считают эти крестьяне и почему они прыгают перед тобой, как дрессированные норуши? Кто ты для них, беглая принцесса? Кто!?

Любой ответ, который я могла ему дать, был неправильный, и потому я молча смотрела на рыцаря. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, он смягчил тон.

— Пойми, я не смогу от тебя отделаться, пока не верну домой, и мне надо тебя защищать. Я буду делать это лучше, если буду знать все. Совсем все. Теперь ты понимаешь?

— Я тебя понимаю, — отвечаю я со всем сочувствием, которое мне удалось из себя выжать. — Но и ты меня пойми: я ничего не скрываю, я действительно ничего не помню! В моей голове полная каша, я не знаю, как это все случилось, откуда взялся этот дракон, эта деревня... мне кажется, что несколько часов назад я засыпала в своей кровати в городе, который совсем не похож на это место, а сейчас я здесь! А теперь подумай, что я могу знать о той мухе которая укусила этих деревенских пьяниц!? Я живу в совсем другом мире, где...

— Другом мире?... — неожиданно переспросил Дейкстр, в его глазах промелькнула идея. — Ты, наверное, ученица магической академии в Тангее. Это они обычно несут подобную ахинею. Да и внешность у тебя похожа на тамошнюю... Ты ведь из Тангея?

— Чего?... Я из России!

— Из Рашемии?

— Нет!... Подожди-ка, ты сказал, академия в Тангее?

Память, которая отказывалась мне служить последние часы, неожиданно преподнесла сюрприз.

Тангейская академия — это самая престижная магическая академия в этом мире, где воспитываются маги всех мастей. Им прислуживают наги и гремлины, в аудиториях творятся настоящие чудеса и поступить туда могут только самые талантливые.

И это снова сведения из моей книги, которую я почему-то помню лучше, чем собственную жизнь. Что за ерунда?

— Что, что-то знакомое? Начинаешь вспоминать? — рыцарь заметно воодушевился.

— Я помню про Тангей... это страна в моей книге.

— Боги! — рыцарь крепко выругался и уселся на кровать. — Если бы ты считала себя упырихой, а мир — болотом, было бы проще...

— Ладно, раз такой умный, что бы ты сделал на моем месте? — вздохнув, усаживаюсь на вторую кровать напротив рыцаря и недовольно смотрю на него.

— Отстал бы от рыцаря, — немедленно посоветовал он.

— А если серьезно? Я ведь на самом деле в большой беде... а если на языке местных — у меня в жизни большой задодрец. И я не знаю, как быть.

Рыцарь подумал, вздохнул, поднял на меня уставшие глаза, а потом произнес неожиданно спокойно:

— Я отведу тебя завтра к лекарю. Может, он восстановит твою память, и ты вспомнишь, где на самом деле твой дом. Я верну тебя в семью, и это будет все, что от меня потребуется, ладно? Без всяких оговорок.

— Спасибо, — неожиданное участие в голосе Дейкстера вселило в меня подобие надежды. — Как только я пойму, как мне вернуться к прошлому, ты будешь свободен. Но пока, прости, без тебя я не справлюсь. Я просто не знаю, куда могу пойти здесь... — мне хотелось сказать "в своей книге", но это вряд ли было уместно.

Сено, выбившееся из матраса, кололо мне ноги, не давая забыть о реальности происходящего. Эти уколы были гораздо больнее и реальнее, чем воспоминания о том, как мне прищемило руку дверью машины — чьей машины и как выглядела рука, я не помню, но помню, что мне было очень больно.

— Иди, вымойся, — велел мне рыцарь. — Я скажу, чтобы приготовили тебе сухую одежду.

Кивнув, я скрываюсь в комнате с бадьей, дверь которой закрывалась изнутри на щеколду.

Вода в огромном тазу была умеренно горячей и слегка мутноватой. Поводив в воде рукой, понимаю, что этот белесый оттенок в ней от разбавленного мыла. Оно щипало раны, но лучше ничего не было, так что пришлось стерпеть. Надеюсь, я хотя бы первый посетитель этой чудной ванны за сегодня...

Обработав себя мочалкой и прополоскав непривычно длинные волосы, я вылезла, обмотав себя полотенцем: без него было слишком холодно. Закутавшись как следует, я решилась выглянуть к рыцарю.

Дейкстр сидел на своей кровати и полировал меч.

— Нашлась какая-нибудь одежда? — спрашиваю, высунув голову из-за двери.

— Когда я сказал им про одежду, мне принесли это, — он кивнул на стопку вещей на моей кровати. — Кажется, это твои вещи.

— Мои вещи?... Это же замечательно! Я смогу хоть что-то узнать о себе... Можешь дать?

— А что ж сама не возьмешь? — ухмыльнувшись, рыцарь заигрывающее глянул на меня исподлобья. Если бы не нелепый фингал под его глазом, этот взгляд даже мог бы меня смутить, наверное.

— Просто холодно... да ну тебя к черту!

Выйдя из-за двери, беру свою одежду с кровати и возвращаюсь обратно в умывальную, не обращая внимания на вытянувшуюся морду Дейкстера.

Все мое имущество помещалось в небольшой заплечный мешок. Рубашка из плотной ткани с вышитыми на воротнике и манжетах иероглифами-закорючками, странная кожаная жилетка, с плеч которой опускался целый плащ с капюшоном, юбка из темно-коричневой ткани, где чередовалось полотно и кожа. Кроме того, один подъюбник из тонкой шерсти, двое панталон, пара чулок и мешочек с каким-то белым порошком, напоминающим на ощупь стиральный.

Меня даже не удивило то, что ни одна из вещей не показалась знакомой. Но все они были не так уж плохи: крепкий покрой, натуральные материалы... У нас такое стоило бы бешеные деньги! Особенно мне понравилась жилетка, она была очень похоже на злодейское облачение из фильма.

Госпожа Бэйр, так-то!...

Оставив злодейскую жилетку на завтра, я натянула чистую рубаху и панталоны на манер пижамы, а затем вышла из умывальной. Рыцарь, уже валявшийся на кровати, увидев меня, закатил глаза.

— У тебя нет другой одежды?

— Нет! Но что не так? — удивленно смотрю на рыцаря, потом на себя. Длинная рубашка и панталоны ниже колен... да что тут может смутить его нежную юношескую натуру!? — Нормальный вид!

— Нормальный, я бы даже сказал роскошный, но что будет с этой рубахой после ночи здесь? — он кивнул на матрас. — Нам завтра нужно представить тебя в лучшем виде, так что не смей пачкать! Поищи, может, найдешь в шкафу что-нибудь.

Я даже не стала спрашивать, откуда он знает, что это единственная моя рубаха, — засранец рылся в моих вещах, оттуда и знает. Но после ванной тело окутала усталость, и разжигать конфликт дальше мне не захотелось.

Ради интереса я все же открыла шкаф, надеясь найти там еще что-нибудь из одежды, но вместо этого обнаружила нечто другое.

Стоило мне открыть дверцу, как в комнате появилась девушка. Сначала мне подумалось, что это только что вошедшая служанка, а шкаф — дверь в коридор, но потом до меня дошло, что это просто старое зеркало на дверце шкафа. А в зеркале — я.

Как в трансе я смотрела на стекло, чувствуя себя словно под фильтром из соцсетей.

У девушки в отражении была смуглая медная кожа, особенно на фоне белой рубахи. Мокрые волосы, зачесанные назад, полностью открывали лицо... такое чужое, но чем-то даже красивое.

Оно не было похоже ни на одну известную мне национальность. Глаза узкие, но до азиатского типа им было далеко, лицо овальное, даже лошадиное, нос прямой, длинный и с аккуратным покатым кончиком, как у арабов. Можно было бы из-за скул и глаз причислить себя к индейцам, но не тот цвет кожи и длина лица. Ноздри широкие, как у негров, а волосы густые и жесткие.

Очень странно было видеть себя и не узнавать. Несколько минут невозможно было унять желание двигать руками, ногами, корчить рожи перед зеркалом: мозг отказывался понимать, как это может быть, что совершенно незнакомый человек оказывается тобой.

— Эк тебя повело... — проговорил рыцарь, наблюдавший за мной все это время.

— Первый раз в жизни себя вижу, еще бы! — отвечаю Дейкстеру, фыркнув. — Посмотрела бы я на тебя, если бы ты все забыл, а потом увидел в зеркале свою рожу! Это была бы сцена, конечно...

— Ложись спать уже, — проворчал он.

Совету рыцаря грех было не последовать. И хотя кровать выглядела не такой уж и удобной, я уснула сразу же, как легла.

Верность закону

— Вставай, — над ухом раздался отвратительно громкий мужской голос. — Вставай, я считаю до трех. Ну? Раз. Два. Три!...

— Господи!... — с воплем сев на мокрой кровати, я обнаружила над собой знакомого мужчину с кувшином в руке.

Дейкстр Донан...

Пещера.

Дракон.

Таверна.

Чужое лицо.

Воспоминания, скопившиеся в моей голове за вчерашний день — единственный день, отпечатавшийся в моей памяти, — обожгли своей безнадежностью. Но внимание быстро вернулось к настоящему, где я сидела в мокрой ледяной рубахе на жесткой кровати и колючем матрасе.

— Ты!...

Вырвав из рук рыцаря кувшин, я с упоением выпрыскиваю все ему в лицо... вот только кувшин оказался пустым, и злорадная улыбка рыцаря стала только шире.

— Не мог нормально разбудить!? — выдохнула я, бессильно опуская кувшин на кровать.

— Нет, — будничным тоном ответил он. — Хотел тебе кое-что показать, не мог больше ждать.

Перед моим лицом появился лист желтой бумаги с портретом девушки и надписями.

— Это что? — я взяла лист и стала разглядывать портрет. — Ты читать не умеешь, что ли? Без проблем, сейчас прочту... Сейчас... Что это за язык такой?...

Когда я смотрела на буквы, они казались знакомыми, слова так и норовили сложиться вместе. Однако, в самый последний миг их смысл ускользал, будто закорючки сами разбегались по бумаге.

Поморгав, я снова взглянула на лист, и вдруг все стало на места. Череда палочек, кругов и ромбов сложилась в осмысленное объявление.

— "Разыскивается ведьма с Великих Равнин. Обвиняется в грабеже, убийствах, продаже запрещенных законом зелий, мошенничестве, виновна в беспорядках и грабежах в городах и селениях. Особые приметы: принимает вид молодой девушки (примерно 19 лет), носит плащ из крыльев летучих мышей, ходит без обуви. За поимку живой шестьсот пятьдесят тысяч золотых. За голову Ведьмы с Равнин два миллиона золотых"... Ничерта себе, это должно быть огромные деньги! Хочешь поймать эту ведьму, да? Я только за! Ведьма с Великих Равнин... что-то очень знакомое...

К концу фразы я уже все поняла.

Значит, тот жилет из крыльев летучей мыши? Вот круть!...

— Ты. Издеваешься. Надо мной!? — угрожающе отчеканил Дейкстр, наградив меня озверевшим взглядом.

— Но я же ничего, совсем ничего не делала!... Считай, вчера родилась, причем сразу девятнадцатилетней дылдой! Я вообще из другого мира, чтоб ты знал, и ведьм там нет!...

— Еще одно слово про "другой мир, и я тебя собственноручно освежую! Ты что, совсем ничего не понимаешь!? Я — рыцарь Ордена, служу во имя справедливости и защищаю мирное населения от таких, как ты! Я не могу шляться с тобой у всех на глазах!... Теперь я либо сдохну, защищая тебя, либо сдохну с тобой на виселице... либо я просто сдохну, потому что меня найдут люди из гильдии!... Лучше бы я дал дракону сожрать тебя!... Так и знал, что надо было по дороге идти, нет, черт меня дери, срезать решил через лес!...

Похоже, бедняга еще не определился, в бешенстве он или в отчаянии.

— Подожди... послушай... — говорю я, стараясь успокоить рыцаря. — Вчера я, Бэйр, спасла тебя от дракона, ведь так? Значит, я не такая уж и плохая ведьма! Ты, как рыцарь, можешь сказать остальным, что я исправилась, тебе поверят, или... — в мою голову неожиданно пришла гениальная идея. — Чтобы не заподозрили, что ты мне помогаешь, ты можешь врать, что ведешь меня в пункт сдачи Ведьмы Бэйр, чтобы получить награду за мою поимку. А убить не можешь... ну потому что жалко. Глаза у меня красивые. Придумаем что-нибудь. Ведь это решение проблемы, так?

— И что, я тебя до конца жизни вести к страже буду!?

— Но мы же будем путешествовать, а люд-то не знает, где ты меня поймал. Мы можем говорить им, что я периодически сбегаю, а ты меня потом ловишь, но до стражи довести не можешь, потому что я опять сбегаю...

— Это все бред бьющегося в агонии безумца!... — рыцарь отвернулся от меня.

— И что ты мне предлагаешь, кислоты в лицо вылить!?

— О, ты сделала бы мне большое одолжение! — воскликнул Дейкстр.

Он стоял в другом конце комнаты, заламывая себе пальцы. Да, ситуация не из приятных... но она не смертельна. Что так взволновало этого парня с большим мечом?... Похоже, он сейчас готов хоть руку себе отгрызть, не то что преступить кодекс.

Кое-что я знала про этот кодекс: после обучения, прежде чем приступить к борьбе с монстрами, каждый рыцарь клянется соблюдать особые правила. Если после клятвы рыцарь нарушит кодекс, металл его меча потемнеет. Меч — это сугубо личная вещь, в Ордене ее дают раз и на всю жизнь. Если меч у рыцаря потемнеет или внезапно потеряется, рыцарь будет казнен без суда и следствия.

Что бы ни крутилось сейчас в голове у Дейкстера, он в полном отчаянии.

— Слушай, мне самой это все не нравится, — я миролюбиво подняла ладони вверх. — Извини, что так вышло. Но я не виновата, и мы что-нибудь придумаем. Вместе.

— Меня ищут одни очень... понимаешь?... очень влиятельные существа, — вдруг сказал Дейкстр. — И если они меня найдут, то нам обоим предстоит такая чертовски приятная смерть, что пытки белых сов покажутся ласками охмаражских наложниц! — голос Дейкстера стих, рыцарь посмотрел на меня и его выражение не на шутку пугало: кажется, он готов был умолять: — Я очень прошу тебя: сними с меня этот чертов долг, иначе мы оба погибнем!

— Но я погибну здесь без тебя!...

— Да ты ведьма! — он швырнул в меня скомканное объявление о розыске. — Ведьма такой силы, что даже маги из государственной стражи не смеют к тебе лезть, трусливо развешивают эти бумажки по всей округе! На кой черт я тебе сдался!?

— Ведьма? Я!? — воскликнула я. — Ты что, ослеп!? Я даже по дороге в одиночку не пройду... Я... я ничего не знаю, а проблемы все валятся на меня, как пшено из корыта! Я просто хочу понять, что со мной произошло!

Наверное, мои вопли напомнили рыцарю, кто из нас двоих тут истеричная девчонка. Дейкстр заставил себя успокоиться и стал собираться в дорогу, не сказав больше ни слова. Я последовала его примеру — жилетка из крыльев летучей мыши, настало твое время!

Только бы сдержать эту улыбку, а то рыцарь взбесится.

На улице оказалось не только чертовски рано, но и чертовски холодно. Солнце еще не взошло, даже крестьяне еще не поднимались, просто собачье время. Ступни буквально окунулись в ночную сырость и это было отвратительно промозгло.

— И на кой ты меня так рано разбудил? — спросила я, подавив дрожь. Остатки серьезного разговора еще витали между нами, но раздражение я сдержать не могла. Что это вообще за шутки, выливать на человека кувшин воды, а потом тащить в холод!?

— Я и не ложился, — угрюмо ответил Дейкстр, рывком дергая веревку от свой тележки с латами, те звякнули и, подпрыгнув, покатились за хозяином.

— Это не ответ на мой вопрос, — хмурюсь. — Ты что-то там говорил о преследованиях. Поэтому мы так рано встали?

— От части. Нам надо убраться из этой деревни поскорее, пока до управы не дошли слухи, что я спас ведьму, а не местную.

— То есть?

— Если я спас ведьму — мне не заплатят ни паршивой собаки, а если местную дурочку — то лишний десяток золотых, — объяснил он. После утреннего скандала его голос звучал подозрительно спокойно, как будто он пытался загладить этим спокойствием недавнюю вспышку гнева. — Теперь ясно? Я помял арендованные доспехи, залог мне не вернут, и мне нужны деньги хотя бы на кольчугу, к тому же, мне нужно будет заплатить твоему лекарю, а, может, даже и кормить тебя придется...

— Хмм... знаешь, раз уж мы начали считать, то деньги-то мои, а не твои. Это благодаря мне и моим знаниям дракон лежит мертвый, а ты все еще можешь считать чужие золотые.

— Что ты там вякнула?... — рыцарь недобро зыркнул на меня через плечо. Спокойствие как рукой сняло, поглядите-ка на этого жлоба! — Повтори!

— Я говорю, что ты не убивал дракона, и деньги за него мои, — улыбаюсь, набравшись храбрости. А что ты мне, спрашивается, сделаешь, мистер жадина? Впрочем, подразнились, и хватит. Мне все-таки нужна его помощь. — Думаю, будет справедливо, если я отдам тебе половину, что скажешь?

Выслушав невнятные ругательства в свой адрес, я довольно улыбнулась, чувствуя, что нащупала особенно тонкую грань в характере спутника.

Мы прошагали не меньше шести километров, добрались до соседней деревни, которая как будто была побогаче, а там и до дома старшины — новенькой добротной избушки.

— Быстро найди, где у них отхожее место, иди туда и сними свой ведьмовской плащ, — велел рыцарь. — Еще немного разлохмать себе волосы, расправь рубаху и... о, и надень панталоны поверх юбки! Будешь играть юродивую, молчи и только мычи, если что! Делай, что я говорю, и мы выторгуем у этих олухов больше положенного.

Артистический блеск в глазах так называемого рыцаря предвещал то еще представление.

— Панталоны так панталоны...

Когда я вернулась, будучи уже в образе, Дейкстр поднялся по ступеням на крыльцо и без стука вошел внутрь. Я — за ним.

Мы попали в сени, а оттуда прошли большую и единственную комнату. На большой беленой печке спал сам старшина — полненький холеный мужичок с лохматыми седыми космами, круглым мягким лицом, но, почему-то, без бороды.

Рыцарь, совершенно не стесняясь в чужом доме, подошел к старшине и разбудил его немногим ласковее, чем меня: он неистово затряс несчастного, от чего тот чуть не упал с печки.

— Чего н-надо!?... — заикаясь, выпалил старшина, садясь на своем ложе, свесив голые ноги.

— Дейктер Донан, рыцарь. Пришел за платой, — объяснил ему мой ласковый спутник. — Надеюсь, казна при вас? — в устах Дейкстера это прозвучало до смешного вежливо.

— Ах... Донан... рыцарь... конечно... Но почему так рано?... — удивился старшина и нахмурился. Весь его вид ясно говорил о том, как он счастлив видеть нас в такое время.

Спрыгнув с печки, довольно ловко для своей комплекции, старшина прямо в рубашке подошел к одному из старенькому комоду, загроможденному бумагами и всякими бытовыми мелочами. Комод выделялся из обстановки в избе так же, как сам мужичок на фоне ребят, которых я вчера видела. Опрятнее он что ли был и говорил как-то складно... городской, что ли?

Бормоча что-то и продолжая хмуриться, мужичок со скрипом выдвинул один ящичек, потом второй, и оттуда, как птицы из распахнувшейся клетки, вылетели на пол стаи желтых листков.

— Сейчас, я найду нужный документик, печаточку, немного воска, листочек мне, листочек вам, составлю протокол... Ага... Маргафа, проснулась, старая! Сообрази чего съедобного!... — крикнул он старухе, невозмутимо стоящей в кухне. Она тоже была в одной ночной рубахе. — Донан, у вас доказательства убийства дракона есть? Кто-нибудь видел, что именно вы его убили? Есть ли у вас ранения, господин рыцарь? Вы знаете, это дело такое, у нас без доказательств нельзя... — бормотал старшина, украдкой посматривая на Дейкстера, который оставался абсолютно спокойным.

— Занесло же до петуха... не к добру!... — выплюнула в нашу сторону старуха и убралась туда, откуда пришла. Вскоре она вернулась, уже в сарафане и платке, надежно скрывающем все волосы до единого.

Указав нам с рыцарем рукой на лавку у стола, она сгорбилась у печки.

Старшина, все еще в одной рубахе, неторопливо расхаживал по дому и собирал какие-то мелкие вещички: то у него бумага рвалась, то перо оказывалось сломанным, то чернила были не те, то цифру сослепу не ту брал, то не оказывалось нужного листочка и нужно было бежать к помощнику, которого сейчас нет, и будет он дня через два... Рыцарь в ответ на эти откровенные чиновничьи издевательства терпеливо сидел за столом, не спуская со старшины внимательного взгляда.

— Я есть хочу, — тихо говорю ему.

— Хозяюшка, милая, дайте поесть чего девице, — попросил рыцарь нежным голосом. Когда старуха повернулась к Дейкстеру, она аж замерла: на его лице вдруг расплылась настолько добрая и приятная улыбка, так посветлел и смягчился его взгляд, что невозможно было узнать прежнего бандюгу. Бабка смотрела на рыцаря, и сама как будто молодела: разгладились морщины на лбу, засияли блекло-голубые глаза, даже спиной она немного выпрямилась. Если бы не синяк под глазом, уверена, она ему и глазки бы строить начала. — Совсем она худая, как бы не болезнь... — продолжил рыцарь, гипнотизируя старуху подозрительно цельнозубой для его профессии улыбкой.

Слова прозвучали, как заклинание: передо мной мгновенно появился горшок с чем-то горячим, а перед Дейкстером — кружка жирного молока.

Завороженная, старуха села с нами за стол и стала расспрашивать о том, как мы сюда попали, не забывая докладывать в наши миски то хлеба, то сметаны.

— Откуда это ты? В наших краях рыцарей давно уж не хаживало, — спросила Маргафа, ласково улыбаясь.

— Я сюда прямиком из Вышгорода, — охотно ответил ей Дейкстр, подцепляя рукой горячий вареник и макая его в сметану. — Там главное здание моего Ордена, где обучают новобранцев.

— То-то загорелый такой и здоровый. Это у нас — что не мужик, то пьяница, белый, как лягушачье пузо! — трескуче засмеялась старуха. — И дракона-то никому из наших богатырей одолеть не по силам, пускай бы и вдесятером!

— Тем и кормимся, бабушка, — засмеялся в ответ Дейкстр, да так звонко и приятно, что даже я заслушалась. — А вы тут как управляетесь? Деревенька у вас маленькая, до города полдня пути на лошади...

— Ой, да живем, как наши деды жили, — отмахнулась старушонка. — У нас тут пасека хорошая, лес богатый, луга пригожие. Шкурой да воском с медом и кормимся... неподалеку еще болота: там такая клюква растет! Я вот сейчас вам дам, попробуйте: кислая, сладкая!

Вскочив, старушка сбегала куда-то и вскоре принесла нам полную миску блестящих красных ягод.

Дейкстр подхватил пару ягодок и кинул в рот, потом взял горсть и высыпал передо мной, мол, поклюй.

— Прелесть ягода! — воскликнул рыцарь, сморщив нос от удовольствия. — Как же так, что дракон у вас поселился? Раз полей нет, так скотиной деревни не богаты: неужели думал, что вы ему все людей приводить будете?

— У нас в тут так уж повелось, что человек человеку сам дракон, так что же? — Маргафа развела руками. — Раз в недельку, кто провинится, того и слали. Уже человек восемь или девять ушло. На днях, я слышала, ведьму послали какую-то... больно наглая ведьма, все пожечь грозилась.

— Болтают, — уверил ее Дейкстр. — Послали не ведьму, а всего-то юродивую: бедолага двух слов связать не может! — он указал на меня.

Почувствовав, что тут мой выход, я поспешила скривить челюсть, изображая отсталую.

Посмотрев на меня, женщина охнула и отвернулась, бормоча заговоры. Дейкстр одобрительно на меня покосился.

— Так вот, пещеру я нашел по крикам этой несчастной. Когда я подоспел, гад уже хотел отожрать ей ногу. Я вытащил ее из самой пасти!... — на его подвижном лице заиграли такие живые эмоции, будто в самом деле он вытаскивал меня из пасти дракона, а не я его, причем делал он это именно сейчас.

Старуха слушала, затаив дыхание, к ней вскоре присоединился старшина, замерший где-то у печки.

— Держа обезумевшую от страха девицу одной рукой, а другой отбиваясь мечом от зверя, я вывел ее из пещеры, а потом уже стал биться со змеем! Тут я, бедовая голова, сглупил: ведь сытого дракона победить гораздо легче, я мог дать ему съесть девушку, а потом без всякого риска убить. Но, знаете, она ведь тоже человек! Она так плакала, что я не смог стоять и ждать. От смерти меня спасли лишь мои доспехи: пока дракон пытался прокусить их, я успел воткнуть меч ему прямо в глаз, потом вывернул рукоять и расколол череп, вот так!...

Рыцарь размахивал руками, отчаянно жестикулируя. Его лицо покраснело, глаза горели... не поверить ему было невозможно. Даже я уже верила.

— Так это юродивая, а не ведьма?... — растерянно спросила старшина в рубашке.

Повторив морду, смотрю на него, пока он сам не отворачивается. Хотелось еще пустить слюну, но у меня не получилось.

— Ах, бедная, эк ее воротит! — сочувственно вздохнул он. — Куда ж вы ее денете теперь, господин рыцарь?

— Отведу к лекарю, а потом... может, женюсь. Девица в странствиях — всегда хорошо, — улыбнулся рыцарь, и где-то за его головой в этот момент появился нимб.

— На дурочке такой-то? — удивилась старуха, уже любившая Дейкстера, как родного. — Мож потом красивую спасешь, на этой-то зачем?

— Да куда же ее еще-то? Пропадет она без меня, такую каждый обидеть может: вон, какие-то ваши олухи ее, как ведьму, дракону подсунули! Выпороть бы их надо, — рыцарь, обнял меня за плечи и погладил по голове. — А что дурочка, так не она же виновата, не ее и казнить. Я ее спас и теперь за нее отвечаю, я ей теперь брат, отец и муж. Собственно, и вас я разбудил так рано лишь потому, что надо ее поскорее к лекарю отвести: один чудотворец поселился на пару дней в соседнем городе, успеть бы нам до него добраться. За чудо лекарь этот, правда, берет немало: иначе бы я к вам и вовсе не заходил за платой. Но дело ведь не во мне. Коли поможет ей лекарь, так девица оправится от проклятия и заживет со мной, как добрая жена...

— Ах!... — старшина аж прослезился, стыдливо пряча свои бесчисленные бумажки и печатки обратно в комод. — Какой человек!... — донесся до меня его тихий шепот, когда мы уже уходили с большущим мешком денег.

Солнце только начало всходить, прогревая воздух, а мы с рыцарем уже вышли из деревни и направлялись в город по дороге. Настроение стало получше — от солнышка или от звона золотых в мешке рыцаря, кто его знает.

— Поверить не могу, что ты такой лицемер, — сказала я Дейкстеру, улыбаясь. — Ты уверен, что ты вообще рыцарь? Как по мне, так ты еще опаснее, чем ведьма с объявления!

— Причина, по которой в объявлении она, а не я, не в том, что я опаснее, — философски проговорил он, словно звезда, у которой берут интервью. — Просто я талантливее!

— Настолько талантлив, что тебе покоя не дают какие-то влиятельные ребята? Их ты тоже нагрел, как этих несчастных?

— Больше ни слова, — игривое настроение мгновенно слетело с его лица. — В твоих же интересах ничего об этом не знать.

Вчера он заливал, что раз мы вместе, то должны знать друг о друге все, а теперь вон что. Ну я-то ничего не помню, а он чего таится? Чую, аункутся мне еще эти тайны.

— Хорошо, — почуяв перемену в настроении спутника, я оставила эту тему. — Но тогда скажи, это что, правда шесть сотен золотых монет? То есть, за одного дракона можно выручить столько денег? — указываю на мешок. — Это же бездна драгоценных украшений, их можно... да, наверное, дом купить можно!

— Вообще-то это не так уж и много. Это раньше деньги были из настоящего золота, но потом один маг-алхимик изобрел сплав металлов, который невозможно подделать или переплавить, и деньги стали делать из него. Вот, — он достал одну монетку и показал мне. Это был плоский овал из желтого металла с чеканкой, изображающей драконью морду. По бокам, как и у нас, зазубринки. — Тут нет ничего драгоценного, но по привычке все зовут это золотым, а на другом материке попросту драконом. С серебром и медью то же самое, просто цвет другой и чеканка. На серебре — конь, а на меди — собака.

— А какова цена золотого, меди и серебра? Там, откуда я родом, все измеряется немного иначе, знаешь ли, а еще там есть понятия валюты...

— Хорошо, объясню, — добродушно согласился рыцарь. Перед нами расстилалась пустая дорога посреди леса и полянок, и идти молча было бы скучно нам обоим. К тому же, похоже, разговоры о деньгах рыцарю нравились больше всего. — Золотой — это ночевка в хорошей гостинице с едой, ванной и зеркалом. Серебро — это треть золотого, то есть обед или ночевка с завтраком на неплохом постоялом дворе, но без ванны и зеркала. Медь — это десятая серебра, и, соответственно, миска бурды и матрас в ночлежке, если еще навоз из конюшни выгребешь... Если так считать, то только что мы получили год среднего достатка жизни. Беда лишь в том, что половину я по правилам должен отдать Ордену, — на этом моменте все вдохновение из его речи исчезло. — Потому сейчас мы пойдем в ближайший город, где понятия не имеют о том, что мне за дракона уплачено, и выторгуем у них на две сотни побольше — ее-то Ордену и отдадим.

— А у тебя меч от такого не потемнеет, а?...

Рыцарь странно на меня посмотрел, но недолго.

— Эй, лекарь, к которому я тебя поведу, это леннай, участвовавший в самой Войне Богов! Он сын бога и вообще... Считай, это волшебный дух, сошедший с небес на землю. Я слышал, если прийти к нему пораньше, он даже принимает у себя простых смертных — такая вот у него блажь. Если мы к нему попадем, придется отдать достаточно, а я не хочу, чтобы мне после этого осталось меньше, чем я заслужил, возясь с тобой.

— Леннай? — новое чудное слово, с ударением на последний слог, резануло слух. — Что это такое?

— Если ты знаешь про темнеющий меч, то должна знать и про леннайев, разве нет? — Дейкстр удивленно посмотрел на меня, а потом махнул рукой. Похоже, сейчас он был не против поумничать. — Так и быть, расскажу. Леннайи — это такие же люди, только их в этот мир драконы принесли пораньше. Они тут дольше нас и вроде как мудрее, но тут черт их знает. Я таких дураков встречал из их племени... Ну да, у чистокровных леннайев клыки побольше и потому они смешно разговаривают. Их еще называют яркоглазые. Рыжие леннайи сволочи, страшные сволочи!... Еще бабы у них красивые, это да. С такой бабой...

— А другие расы есть?

— Еще есть слевиты, каменотесы и торговцы, очень низкие, и кость у них тяжелая... торгаши, чтоб их! Один как раз содрал с меня три шкуры за эту кирасу из третьесортного металла!... Но есть хорошие воины. Видишь воина слевита — знай, перед тобой добрый человек! Не то что ланки. Ланки — самая мерзость!... Если какой-нибудь святоша скажет тебе, что добро есть в каждом, а внешность обманчива, гони его в шею! Ланки, родись они хоть на груди у серафимов, пустят в тебя яд при первой же возможности! Двуличные, лживые, жадные... у чешуйчатых тварей диаспора по всему миру!

— Чешуйчатые?... Они что, человекоподобные рептилии? Яйца откладывают?

— Что!? — Дейкстр аж поперхнулся. — Какие яйца!? У них рождаются самые обычные дети. Кожа в чешуе, в пасти яд, в душе — пустота. Но в остальном — такие же.

— Как у вас тут разнообразно... Леннайи, слевиты, ланки... и люди, конечно! — мне было очень жалко, что рядом не было никакой тетради: было бы полезно все это записать. Но, что-то мне подсказывает, я и так все запомню: уж больно много свободного места в голове.

— Нет, это не все расы, — миролюбиво продолжил Дейкстер. — Еще есть сенари — но это отдельная история. Увидел раз в жизни сенари — считай, можно помирать. В их телах живут стихии. Эти гиганты с разноцветной кожей, обитают на своем материке, Охмараге. Богатые сволочи выращивают в шахтах столько драгоценностей, сколько захотят... Хоть бы поделились, так нет! К ним на остров не попасть, кроме как в рабском ошейнике, они думают, что лучше остальных. Последние, кто еще не отказался от рабства, мол, мы, низшие расы, только для того и годимся, чтобы!...

Дейкстр еще долго рассказывал мне про расы, про то, каковы из себя их представители, и досталась от рыцаря всем.

Как бы мне ни было интересно узнавать новое о месте, куда меня занесло, ворчание Дейкстера все-таки надоело. Стоило ему разойтись, поток слов было не остановить! Мне в голову пришла идея рассказать о своем мире, но рыцаря это не заинтересовало, и он продолжил вещать о подлости ланков и чудаковатости леннайев, припоминая сотни случаев, когда они ему насолили. Все чаще я слышала словосочетание "Война Богов".

Только мой спутник замолчал и мне выдалась пара секунд спросить об этой самой войне, как выяснилось, что мы уже пришли: дальше по дороге показалась равнина, а посреди нее — высокие стены города, сложенные из камня.

Я замерла, любуясь открывшимся пейзажем и ясным небом, которое до сих пор скрывали от нас деревья. И тут мой взгляд привлекла странная штука.

Посреди ясного голубого простора ползло что-то огромное. Словно я смотрела на небо сквозь стекло, на которое посадили черного дождевого червя.

— Это что, мать вашу, такое? — прошептала я, указывая на гигантскую ползучую тварь в небе, распихивающую боками облака.

— Это просто капал, — бодро ответил рыцарь, и мне его слова ни о чем не сказали. — Идем, тут ничего особенного.

— То есть?... он не упадет на нас?

На меня посмотрели, как на идиотку, и даже ответом не удостоили.

Что ж, ладно, капал так капал. Мне, если подумать, от того что он по небу ползает, ни горячо ни холодно.

Перед входом в город Дейкстр убрал мешок с деньгами за пазуху, стряхнул пыль с герба на своей рыцарской тунике, а мне велел сделать измученный вид. Как итог — стража пропустила нас через ворота без пошлин и лишних вопросах.

Если с внешней стороны город казался чуть ли не пустым, то за стенами происходило настоящее буйство жизни: шумящие, вопящие, люди сновали туда-сюда, грохоча телегами, ругаясь с ослами и друг с другом, пыхтя с мешками и корзинами, споря с детьми, женами, слугами и наемниками, матерясь на стражу и на цены, стараясь перекричать друг друга... Людей было столько и они неслись с такой скоростью, что, казалось, можно утонуть в этой непрестанно двигающейся серо-песочной массе, текущей по узким улицам.

Чтобы меня не унесло потоком, рыцарь сжал мою руку и напролом пошел сквозь народ. Он вел меня прямиком к управе.

Городская управа с виду напоминала тюрьму: трехэтажное вытянутое каменное здание с крошечными окнами, заколоченными решетками. Внутрь нас пропустил сонный мужик в старой кольчуге — видимо, глядя на него, посетители сразу должны были понимать, что с охраной тут серьезно. Однако на деле эффект был обратный.

Как только мы зашли внутрь, уперлись в стол ресепшна: деревянный, выкрашенный темным лаком, со странным мужчиной, восседающим за многочисленными стопками аккуратно сложенных бумаг.

Он был выряжен в бордовый сюртук, довольно стройный для госслужащего, с хвостом каштановых кудрей. Полированные ногти, кружевные манжеты, сладкие духи... Откуда он мог здесь взяться, красивый такой? В каком я тут вообще времени!?

— Нам к мэру, — заявил Дейкстр, морщась и отворачиваясь, когда секретарь поднял головку и заинтересованно посмотрел в нашу сторону.

— Типоните Маркечиву? — вежливо уточнил парень высоким голосом и сверился с расписанием в одной из своих многочисленных книжечек. — Вы по какому делу?

— Дракона в окрестностях города убил, девицу спас. Плата полагается, — отчеканил рыцарь, даже не смотря в сторону паренька.

— Ага... — он проскрипел перышком по бумаге, а затем указал нам, куда идти: — Повернете направо, поднимитесь на третий этаж, а оттуда налево: пройдете, увидите дверь с надписью "Типонита Маркечив". И передайте ему это, — он протянул нам исписанный надушенный листочек.

— Он что, не в себе? — спрашиваю у рыцаря, когда мы вышли на лестницу. — Откуда в вашем мире такие... персонажи?

— Черт их знает, откуда берутся: матери портят, а потом этим ублюдкам от лености податься некуда. Пошел бы в рекруты, дурь бы выбило! — проворчал рыцарь, хмурясь. — Вырядился, как девица, и радуется... шут!

— А что за листочек он нам дал? — спрашиваю, догадавшись, что рыцарь не понял моего вопроса.

— Стихи какие-то, — Дейкстр брезгливо передал мне бумажку.

— Мне на этот раз надо будет кого-нибудь играть?

— Главное, не говори, что ты ведьма, а там по обстоятельствам.

"По обстоятельствам" мне пришлось молчать и лишь изредка кивать, подтверждая ложь Дейкстера, который снова нацепил на себя маску героя и играл так, как... как не каждый на его месте смог бы. Не каждому бы хватило совести.

Неплохо он все же устроился, думалось мне, пока шел спектакль. Актерам, даже хорошим, платят не так уж и много что на Земле, что здесь, в Скаханне, но если ты хороший актер и играешь перед кем нужно служаку, идеально выполняющего свою работу, то получаешь раз эдак в десять больше положенного, да еще и на чай дадут за добрые глаза.

Из управы мы вышли богаче на восемьсот пятьдесят четыре золотых. Настроение у рыцаря поднялось, но на мои просьбы остановиться и купить мне хотя бы лапти ответил твердым отказом.

— Не развалишься, проковыляешь пару кварталов до гостиницы, посидишь у лекаря. А потом поглядим.

— Ты хоть можешь себе представить, что такое ходить стертыми в кровь ногами по этой грязи на дороге?...

— Я так лет двадцать ходил: ничего, жив остался. А теперь прекрати ныть, и топай.

По пути до лекаря мне выпала еще одна возможность хорошенько все осмотреть. Мы приближались к центру города и обстановка вокруг становилась все интереснее, появлялись причудливые разноцветные дома с башенками и балкончиками, садики, в которых росли совершенно не знакомые мне цветы, стали попадаться люди в странной одежде — модники, видимо. Женщины, которые были побогаче, носили длинные плащи без рукавов и широкие свободные пелерины, расшитые нитками, бисером или золотом. На головах у таких дам были платки, обхватывающие на лбах кокошники, на ногах — сапожки. Мужчины при таких дамочках были разодеты в широкие тяжелые балахоны без рукавов. В них было тяжело двигаться, но бочкообразным бородатым представителям мужского пола оно и не надо было быстро — казалось, чем степеннее и неповоротливее они были, тем больше было к ним уважения. Среди эдаких парочек постоянно шли разговоры о какой-то ярмарке.

Те, кто был одет поскромнее, не разговаривали, они молча неслись стремглав в центр города с мешками и корзинами, тоже как бы намекая на какую-то ярмарку.

Мое любопытство разыгралось не на шутку, и мне захотелось поскорее увидеть место, куда все так спешили. Но рыцарь даже не отвечал на мои просьбы заглянуть на главную площадь, где должны были быть выставлены все товары. Более того, Дейкстр даже не давал мне рассматривать прохожих. Он больно сжимал мне руку и каждый раз говорил, что нужно вести себя приличнее: ведь мы уже не в деревне, и некультурно так пялится по сторонам. Но при этом на мои вопросы о том, прилично ли девушке ходить босиком, в одной лишь рубашке, странной юбке и под ручку со здоровым мужиком, он отмалчивался.

В итоге ярмарку мне и одним глазком не довелось увидеть, Дейкстр как нарочно решил ее обойти. Хотя, возможно, у него для того были и другие причины, нежели чем поиздеваться надо мной: слишком уж внимательно рыцарь озирался по сторонам и зачем-то выбирал самые открытые улицы и переулки. Возможно, это была его профессиональная привычка — теряться в толпе. А, возможно, что-то действительно было не так и мне он просто не говорил.

Когда мы пришли в гостиницу, где поселился лекарь, меня долго не пускали внутрь из-за черных от грязи ног. Охрана спорила с нами, но потом рыцарь велел принести таз с водой, где я смогла вымыть ступни, и это решило все проблемы.

В небольшом, но светлом зале, где мы оказались, было удивительно уютно. Не верилось, что с утра я очнулась едва ли не в хлеву... Круглые по форме окна были завешены темными шторками, чтобы льющийся снаружи свет не слепил, но и не заставлял щурится во мраке. Ковер, на стенах неброские картины, добротная мебель...

Здесь было действительно красиво.

— Лекарь, известный под именем Люка, тут остановился? — спросил Дейкстр у мужчины за стойкой у самого входа. Моргнув два раза, как бы подтверждая: "запрос принят", тот молча раскрыл толстую гостевую книгу.

— Тут, — ответил он коротко, подняв на нас безразличные глаза.

— В какой комнате или квартире? — поинтересовался Дейкстр.

Мужчина замолчал и, не мигая, уставился на нас.

Постояв так немного, рыцарь понял, что этот кадр не задает вопросов — то ли из принципа, то ли тут правила такие.

— У нас особый случай, — начал объяснять он. — Хотя бы оповестите его о том, что рыцарь Дейкстр Донан, убивший дракона возле деревни, нуждается в его помощи и надеется на милосердие, которое, несомненно, будет хорошо оплачено, — Дейкстр многозначительно поставил один из наших кровно ворованных мешков, который оказался пуст наполовину. Видимо, находчивый рыцарь пересыпал монеты в другой мешок, чтобы не светить всем нашим богатством.

— Магхи! — картаво крикнул мужчина, повернувшись к девушке-служанке, расставлявшей завтрак перед каким-то бородатым господином в тяжелом балахоне.

— Слушаю, — закончив обслуживать клиента, она подбежала к нам, проворно огибая пустые столики.

— Пегедай господину Люке, что к нему пгишел гханенный гхыцарь, — велел тот, продолжая дико картавить.

Кивнув, девочка побежала по лестнице наверх, а когда вернулась, сообщила, что лекарь готов нас принять.

Дейкстр кинул две монетки из мешка мужчине у стойки и четыре девушке, улыбнувшись последней так, что та покраснела.

— Квартира третья! — крикнула нам девица, опомнившись.

— Скажи, а почему тут такая шикарная гостиница, а в нескольких километрах отсюда — хлев с претензией на трактир? Я имею ввиду то место, где мы ночевали. Почему такая разница?

— Через этот город проходит Императорский тракт! Разве можно этого не?... Хотя да, — опомнившись, Дейкстр начал объяснять: — Раз в год через дорогу по другую сторону города проезжает император, постоянно ходят торговые караваны, а здесь, — он обвел рукой коридоры второго этажа с множеством пронумерованных дверей, — здесь останавливаются богатые путешественники и купцы, бродячие рыцари вроде меня и особо талантливые барды. Еще тут принимают всех иностранцев с восточных границ Рашемии. Никто не станет держать таких людей в сене и на кислом молоке — только вино, только шелковые простыни с самой Финьи... и служанки, ручаюсь, сюда отбираются по особым требованиям, — он усмехнулся, видимо, припомнив девушку внизу. — А та деревня, где мы были... Приличным людям в ней делать нечего, она — излюбленное место упырей и оборотней, живущих в лесах и болотах вокруг. Ты думаешь, просто так там поставлен забор из осиновых кольев?

— И ты рисковал нашей безопасностью из-за лишнего мешка денег!? А если бы во время сна нас убили упыри или мы попали бы под нашествие оборотней?

— Запомни, дорогая, нет в природе этого словосочетания — "лишний мешок денег", — велел мне рыцарь. — А вот и нужная нам квартира, — он остановился у деревянной двери с номером на изящной табличке в виде дубового листа.

Пригладив волосы, собранные в хвост, Дейкстр постучал.

— Войдите! — раздался женский голос. Он был почти обычным, но что-то в интонациях отличалось, как будто у говорившей был небольшой акцент.

После слов послышался смех, он слился с другим, более звонким и прозрачным.

— Леннайи, — пояснил Дейкстр, заметив мое удивление. — Только не пялься на них, они этого не любят.

— Я за себя не отвечаю: это будет первый раз, когда я увижу другую расу...

Рыцарь отворил дверь, и перед нами предстала комната почти королевской обстановки. Пушистый темный ковер, большое окно со шторами в цветочных узорах, большая черная ваза с белыми цветами, резной письменный стол, выкрашенный черным, огромный светлый шкаф, с дверей которого свисали легкие зеленые и сиреневые одежды.

На беленых стенах висели странные картины, будто украденные из музея импрессионизма, и одно большое зеркало, по обеим сторонам от которого находились две двери в другие комнаты.

Помещение, в которое мы попали, было настолько просторным и светлым, что не сразу можно было заметить стоящую у самой дальней стены кровать с тяжелым белым балдахином, закрывавшим спящих. Именно оттуда доносился смех двоих.

— Кхе!... — Дейкстр попытался обратить на нас внимание, громко покашляв.

— Люка, это к тебе кто-то пришел... — снова раздался женский голос.

— Ах, да, рыцарь...

Из балдахина высунулась голова леннайя, мгновенно приковав к себе мой взгляд.

Фиалковые раскосые глаза, гораздо больше, чем у людей. Как будто загримированная жемчужная кожа, белые легко вьющиеся волосы, чем-то напоминающие длинную пушистую гриву белых единорогов с картинок. Очаровательные круглые уши, немного выступающие из копны волос, заостренные черты лица... Сложно было принять тот факт, что это — настоящее лицо, а не искусно сделанная маска из фильма.

Он выскользнул к нам из-за балдахина в легком шелковом халате. Его белые волосы спадали на плечи пушистыми локонами и вились по длине во весь рост, его лицо налилось розовым румянцем и на нежной жемчужной коже это смотрелось обалденно... Кажется, я начала краснеть.

— Чем я могу вам помочь? — его голос переливался, звуча на отдельных звуках то звонко, то приглушенно и нежно.

— Девушке нужна помощь, у нее проблемы... — начал было Дейкстр, но тут из балдахина высунулась еще одна голова. Вот тут уже и сам рыцарь глаза выпучил!

От своего белого сородича она отличалась, как гризли от белого медведя.

Ее угольно-черная кожа на первый взгляд напоминала матовый бархат, плюс к этому совершенно белые волосы, что-то вроде афро с косичками. У нее были разные глаза, один — зеленый, а другой — голубой, и оба цвета такие насыщенные, что казалось, будто это линзы.

Недовольное лицо чернокожей ясно давало понять, что она не очень-то рада с утра пораньше видеть двух бродяг прямо в их спальне.

— Люка, они не выглядят такими уж больными, — заметила она, раздраженно посмотрев на своего друга. — Я не понимаю, почему они не могут подождать?

— Маури, прошу тебя!... — прошипел ей лекарь, поспешно заплетая свои роскошные волосы.

— Нельзя быть таким добрым! — оборвала его чернокожая, выбиравшись из кровати в коротком черном почти прозрачном халате. Весь смысл наряда был в том, что из-за черной кожи халата не было видно, и наоборот — под черным прозрачным халатом не было видно тела. Но прежде, чем мы с рыцарем это поняли, прошло некоторое время, пока мы на нее пялились.

Нелюдь тем временем нацепила огромные круглые очки и встретили наш взгляд почти враждебно.

— Маури, а дети проснулись? — растерянно спросил лекарь, тщетно надеясь развести нас по разным комнатам.

— Проснулись, — проворчала чернокожая, отворачиваясь от нас к зеркалу и зевая. Не обращая на нас больше никакого внимания, она прошла в одну из комнат, из которой послышались детские голоса.

— Пойдемте, — изящным жестом Люка пригласил нас за одну из дверей.

Это оказалась умывальная, причем очень своеобразно устроенная. С одной стороны находились стол с кувшином, тазом и бадьей, а с другой — еще один стол, заваленный склянками и баночками, порошками, травами, мазями и хирургическими инструментами. Операционная кушетка тоже тут. Похоже, рабочее место.

— Итак, чем могу помочь, благородный рыцарь? — поинтересовался леннай, умываясь. — Еще раз извините, что я в таком виде: вчера был тяжелый день и мы всем семейством легли спать позднее обычного. Если бы вы пришли, договорившись со мной заранее, я бы оделся и привел себя в порядок к уговоренному часу... Но раз уж так все вышло, то нам нужно поторопиться, чтобы принять вас до первой назначенной на сегодня встречи.

— Мы можем подождать внизу, в зале, — предложил рыцарь, уводя взгляд к окну.

Леннай скрылся за низкой для его роста ширмой и снял свой халат. Судя по тону и по спокойствию, с каким лекарь разделся, ему было абсолютно фиолетово, что тут находятся посторонние и среди них, как никак, женщина.

— Не стоит, я уже готов, — он вышел из-за ширмы в шелковых одеждах, очень похожих на кимоно: просторная фиолетовая рубаха, расшитая цветочным узором, и широкие зеленые штаны. — Только вот...

В умывальную вдруг ворвались два новых лица — леннайи поменьше. Видимо, это были дети лекаря и его чернокожей подруги по имени Маури.

Оба ребенка беловолосые, серокожие. Один, мальчик, с длинной косой, которую успел отрастить за свои годы, с фиалковыми глазами. Девочка же вся растрепанная и кудрявая, с разными глазами, как у матери.

— Доброе утро, пап, — мальчик кивнул лекарю. — Вы с мамой завтракали?

— На самом деле, мы все проспали даже обед, — вздохнул Люка, уступая детям таз для умывания.

— Что-то сегодня мы поздно... — зевнула девочка, без стеснения отпихивая брата от таза. Тот в долгу не остался, и в итоге завязалась драка.

— Эй! Вы не одни, нельзя драться при чужих, — пожурил их отец, плеснув на обоих холодной воды из ковша.

Интересные у леннайев методы воспитания, однако: раздеваться при чужих можно, а драться нельзя, а если кто-то не понимает, то холодной водой ему в морду, как непослушной собаке.

— Люка, не вздумай опоздать к завтраку! — в ванную заглянула жена лекаря.

— Маш, может, принесешь нам скатерть? — попросил он робко. — Вдруг все затянется?

— Не жирно им? — она смерила нас подозрительным взглядом.

— Я точно не успею в столовую, родная. Будь так добра, — попросил Люка, строя такое лицо, что кто угодно дал бы ему что угодно.

Его жена вздохнула и отправилась выполнять поручение.

— Ну ладно, — проворчала она, закрывая за собой дверь.

Дети, мокрые после воспитательных процессов отца, но от этого не менее счастливые, выбежали из умывальной, и тогда лекарь указал нам на кушетку возле своего рабочего стола. Сам он сел напротив и попытался немного прибраться. То есть свалил все, что было на столе, в одну корзину и пнул ее в дальний угол.

— Я вас слушаю, — произнес он, сложив руки так, чтобы удобно было опереться на них подбородком.

— У нее что-то с рассудком, — Дейкстр указал на меня. — Расскажи ему, в чем дело, Бэйр.

— Не стесняйся, — подбодрил меня леннай, заметив, что я не тороплюсь отвечать.

— Я не стесняюсь, я скорее думаю, с чего начать, — объяснила я. Я говорила медленно, обдумывая каждую фразу, но едва ли можно было найти слова, чтобы внятно объяснить все произошедшее. — Так вышло, что я ничего не помню о себе со вчерашнего дня. Знаю только, что я не отсюда: в моей памяти остался совсем другой мир, а это место — Скаханн — это мир как будто из моей книги. То есть, я думаю, что живу не здесь. Это место мне только снилось, а вчера я как-то оказалась тут без малейшего представления о том, кто я. Я не помню даже этих рук и лица, мне все кажется чужим... — я беспомощно посмотрела на леннайя. — Если честно, я не знаю, что хочу от вас услышать, но, может, вы как-нибудь сможете вернуть мне память, чтобы можно было понять, как все это произошло?

Леннай за весь мой короткий рассказ не выказал ни удивления, ни раздражения, ни понимания. Он просто сидел и слушал, как будто ему каждый день рассказывают что-то подобное странные босоногие девушки.

— Другой мир, значит. Другое тело... — задумчиво произнес он, потерев подбородок и опустив взгляд. — Я лечил сумасшедших, и ты не похожа ни на одного из них. Ты ведь понимаешь наш язык, так почему же ты думаешь, что из другого мира?

— Действительно, откуда ты можешь знать язык? — рыцарь саркастически посмотрел на меня.

— Я не знаю, откуда я его знаю. Мне кажется, что я говорю на своем прежнем языке, — объясняю, разводя руками в стороны. — Я и надпись ту смогла прочесть, помнишь?

— Завтрак! — тут в ванную вошла Маури и, попросив нас подумать о самом желанном завтраке, расстелила перед нами потрепанную и утратившую всю белизну скатерть.

Скатерть легла на стол, но ничего не произошло, пока Маури не расставила перед нами приборы и тарелки. Тогда на моей тарелке появилась стопка пышных оладий, вазочки с вареньем и медом, кусок холодной ветчины, сыр, хлеб и чайник, от которого пахло настоящим кофе.

От чудесного запаха у меня живот свело, и пришлось сглотнуть слюну, чтобы она не закапала изо рта... надо же, человеческая еда в этом богами забытом мире!

— Спасибо, родная, — улыбнулся леннай и ласково поцеловал жену в ухо.

— Это та самая скатерть-самобранка, да? — спросил Дейкстр, набрасываясь на кусок мяса перед собой с таким аппетитом, словно не ел несколько дней.

— Такие вручили всем участникам Войны Богов, — улыбнулся леннай.

— Я был совсем мальчишкой, когда вы отправились на небо с армией, — заявил Дейкстр. Странно, но на этот раз, как мне показалось, на его лице отражалось самое искреннее восхищение. — Двадцать лет прошло, а до сих пор говорят так, будто это было только вчера! Надеюсь, со временем дети не станут думать, что все это стариковские выдумки. Вы спасли этот мир от страшных тиранов.

— Да, непростое было время, — сказал лекарь. Видимо, ему не очень хотелось вспоминать войну, и он вернулся к моей проблеме. — Я сам не могу помочь тебе вернуть память: я лекарь, а не маг, и лечу от болезней, а не от потерянности в измерениях. Но однажды я уже услышал про сны о других мирах и о том, как через сон удалось попасть в чужое тело. Кажется, все это должно быть близко к твоему случаю.

— Это здорово! — улыбнулась я, поедая оладья. Вот бы каждый прием у врачей проходил так! — И что же ты слышал?

— Это долгая история, — предупредил леннай. — Я расскажу вам ее с самого начала так, как знаю сам, чтобы не вызвать ложных надежд и предоставить все зацепки, какими владею. Я не знаю, какая часть этих сведений может оказаться полезной. Итак, очень давно, наверное, около трехсот лет назад, в наш мир проникла очень сильная душа, которая отличалась от наших. Души, подобные ей, называются демонами, поселившись в тело, они спят, но если их пробудить, то существо, охваченное такой душой, обретает нечеловеческие возможности. Наша церковь теперь охотится на них по мере возможностей, потому что разрушения от таких экземпляров колоссальные. Так вот, эта душа была такая сильная, что не смогла поместиться в одно тело и разделилась между двумя близнецами. Я знаю их как Истэку и Рэмола. Рэмол родился слепым, а Истэка вырос обычным юношей с большим талантом к магии. Рэмол погиб, не дожив и до двадцати, и его душой заинтересовался Клевор, один из сильнейших на то время богов. Он разглядел в неоформленном демоне большой потенциал и решил создать из него серафима, которому не будет равных по силе, так Рэмол получил вторую жизнь. Он долгое время жил в Поднебесье, иногда спускался на землю, помогая людям и сея славу своего бога, но про свою старую семью не знал — думал, все давно умерли. Но так вышло, что Рэмол провинился и бог решил его уничтожить, но только у него не получилось — демон так сильно вцепился в тело серафима, что под гнетом божественного огня становился лишь сильнее. В конце концов Клевор понял, что не сможет уничтожить свое творение, и сбросил своего серафима на землю, где тот прошел большой путь. Используя свою невероятную силу, он основал гильдию падших, а потом пропал, бродяжничал, сеял хаос... У его брата Истэки судьба сложилась иначе. Он вырос преуспевающим магом и его эксперименты со своими силами в конце концов сильно заинтересовали церковников. Истэку заточили в месте, которое называется Церковь Черных Куполов, и там исследовали возможности его души и тела. Демон внутри колдуна расцвел и в конце концов Истэка обрел такое могущество, что смог выбраться из своей тюрьмы. Он странствовал по миру, изучая магию, больше всего его интересовала возможность посещать другие миры. Он умел бродить по ним во снах и мечтал попасть в тот мир, где зародилась его душа, где бы он мог жить, как свой, не опасаясь церкви. Во время Войны Богов он помогал монаху по имени Мартин Безбожник, нашему лидеру, и тот рассказал Истэке правду о его происхождении и о брате. Дело в том, что Мартин одно время работал в Церкви Черных Куполов и видел записи исследований, он один из немногих знал историю этих двух существ. Мартину требовалось могущество Рэмола, и тогда он предложил Истэке найти брата через сон. Они провели ритуал, в ходе которого Истэка оказался в теле Рэмола, а Рэмол — в теле Истэки. Я познакомился с Истэкой как раз тогда, когда он оказался в теле серафима и пытался добраться обратно до Мартина и армии. Позже Рэмол восстановил силы и перештопал тело Истэки под себя, вырастив крылья, и так в нашем мире появились два демона в телах серафимов. После войны богов они долгое время жили на Охмараге, но теперь оба должны быть где-то на материке.

— То есть, она — демон? — спросил Дейкстр, указывая на меня пальцем. Лицо его при этом выражало целый букет чувств, и чувства благодарности судьбе среди них точно не было.

— Нет, — успокоил его Люка. — Насколько я вижу, обыкновенная ведьма.

— Хорошо, — кажется, только что Дейкстр впервые обрадовался этому факту. — Она не демон. Тогда получается, нам нужно найти ученого серафима, который может что-то знать о... мире, из которого она пришла? Где нам его искать?

Где нам его искать? И это все, о чем он спрашивает!? Ладно, похоже, серафимы здесь такая же обыденность, как и небесные черви.

Сама я уже перестала воспринимать происходящее: мне просто не верилось, что такое могло быть на самом деле. Леннайи, серафимы, боги... оставьте это все себе! Просто отведите меня обратно к моей микроволновке. Она простая и понятная.

— Я не знаю точно, где он сейчас, после войны мы все пошли своими дорогами, — сказал Люка. — Насколько мне известно, он и его брат Рэмол уже покинули Охмарагу и теперь живут на материке вместе с Рафнейрис.

Понимая, что нам это ни о чем не говорит, леннай продолжил.

— Давайте иначе. Истэка Демонтин. У него рыжие волосы, светло-голубые глаза и черные усы. Шесть красных крыльев. Вы его точно узнаете. Его брат Рэмол. Длинные красные волосы, черные глаза, шесть пятнистых крыльев. Они опекают девушку по имени Рафнейрис. Сейчас ей около двадцати лет... да, точно. У нее синие глаза и черные волосы. Она часто сбегает от своих опекунов и ее вы можете встретить где угодно, и, если попросите, она обязательно вас к ним отведет.

— Ясно... — выдохнул Дейкстр. — Значит, нам нужно искать по всему Скаханну этого Истэку Демонтина, или его брата Рэмола, или их подопечную с синими глазами?

— К сожалению, большего я вам сказать не могу, — Люка кивнул. — Разве что... с Рафнейрис будьте поосторожнее. Она очень необычная девушка, и ее силы не похожи ни на что из известного вам и не стоит давать ей повод их применять.

— Может, ты просто ее еще раз проверишь? — с надеждой спросил рыцарь, кивнув в мою сторону. — Может, все проще и она просто с ума сошла?

— Она в полном порядке, это сразу видно по ее ауре, чистой, как у ребенка, — возразил лекарь. — Найти двух серафимов, которые за сутки могут пересечь континент, да к тому же еще и прячутся, действительно нелегко. Возможно, не стоит и пытаться: насколько мне известно, Истэка ведь так и не нашел путь в другой мир. Возможно единственное, что он сможет сделать, это объяснить, как ты попала сюда через сон.

— Нет уж, мы его найдем, — говорю твердо.

— Я всего лишь предупредил вас, чтобы вы были готовы ко всему, — Люка поставил грязные тарелки одна на другую и на поднос. — Все, что знаю, я вам сказал. Мешок с деньгами убери, рыцарь! Я ничем вам не помог.

— Но теперь у нас хотя бы есть цель, — встав со своего места, пожимаю леннайю руку.

— Мне страшно представить, какого тебе сейчас без памяти, в чужом мире. Надеюсь, ты сможешь привыкнуть: Скаханн не так уж и плох. Особенно земная его часть, — леннай покровительственно улыбнулся.

— До свидания, и всего вам и вашей семье доброго, — натянуто улыбнулся рыцарь, и мы вышли вон из квартиры, а потом и из гостиницы.

Настроение рыцаря не мог улучшить даже тот факт, что он не потратил на этот прием ни медной собаки.

Наемный убийца

— И что же мне с тобой теперь делать? — спросил Дейкстр, когда мы устроились подальше от суеты, на веранде какой-то забегаловки.

Мы заказали по кружке кваса, и сидели за столом, раздумывая над тем, чем заниматься дальше.

— А что нам остается? Искать этого Демонтина, — вздыхаю, прихлебывая прохладный квас. Не то чтобы на улице было жарко: по ощущениям не больше пятнадцати градусов, но квас все равно бодрил... а, может, дело было вовсе не в квасе. Теперь, когда мое положение объяснил чудесный всезнающий леннай, дышаться стало как-то легче. Потерянность в измерениях — это уже постановка проблемы! Первый шаг к ее решению. Наверное.

— Ты уверена, что тебе оно надо? Он же сказал: Демонтин не нашел пути в другой мир... или что у тебя там? Так зачем? Сними с меня долг, и разбежимся по своим делам!

— Но постой, раз в другие миры нельзя проникнуть, то, как меня сюда занесло, да еще и в чужое тело? — возражаю. — Наверняка есть способ вернуться на Землю. Если получилось один раз, получится и второй! К тому же Люка сказал, что давно не видел серафимов, не такие уж они и друзья, получается. Вдруг Истэка за эти годы нашел способ, но никому не сказал?

— Ты ведь понимаешь, что это безумие? Если бы можно было путешествовать по мирам, люди давно бы знали об этом, или хотя бы о том, что эти другие миры вообще есть! Я эту чушь слышу со вчерашнего дня, а до этого жил, и ни краем уха!... — разглагольствовал рыцарь с пеной на усах.

— Нет, Дейкстр! — качаю головой. — Пусть уйдут годы, месяцы, вся моя и твоя жизнь... Но мне нужно знать, что сделано все возможное! И, я знаю, я вернусь, если мне хватит сил не отступиться.

Вдохновение лило через край, я подняла кружку, в которой возможно был вовсе не квас, и размахивала ей, стараясь ничего не пролить.

— Мы!? Собралась и мою жизнь угробить!? — воскликнул рыцарь, утерев пену с усов.

— А какая тебе вообще разница!? У тебя что, есть какие-то особенные планы? — возмущаюсь. — Ты странствующий рыцарь, так почему бы нам просто не бродить вместе, и по ходу дела искать следы Демонтина? Найдем его, и я освобожу тебя от клятвы! Идет?

— Превосходно! — проворчал Дейкстр, прикладываясь к кружке. — Сначала домой приведи, потом к лекарю, а теперь мифический серафим! Судьба послала мне тебя, как испытание, проклятая рабовладелица!

— Эй, если бы не я, ты бы был мертв! Что лучше, умереть в зубах дракона, или жить дальше с прекрасной спутницей?

— Прекрасная спутница... — рыцарь вдруг ухмыльнулся, покосившись на меня. -Твоя черномазая рожа вывешена на каждом столбе с суммой награды. Мечта, а не спутница, конечно!

Ответить мне было нечего, как, впрочем, и ему нечего было добавить. Темное прошлое и меч, который может потемнеть, что вообще он мог возразить на мое сногсшибательное предложение? Помолчав, Дейкстр заговорил вновь.

— Ладно. Но раз я обязан стеречь твою задницу от всего на свете, то давай заранее договоримся, как будем жить, идет?

— Валяй, — киваю, отпивая из своей кружки.

— Первое. Главный я, и я всегда прав, — начал загибать пальцы Дейкстр. — Если то, что я решил, не вредит твоему здоровью, значит, ты мне не возражаешь. Второе. Ты мне не сестра и не нянька, и не пытаешься крошить мне череп упреками: я трачу деньги и гуляю, как захочу, где захочу и с кем захочу. Ты же гуляешь только с тем, с кем я позволю, и никуда без моего ведома не ходишь. Но если я соберусь куда-то пойти, ты всегда будешь знать, где я, идет?

— Идет, — киваю. Пока условия рыцаря были вполне закономерны. Я знаю об этом мире очень мало, и опека мне необходима... хотя бы первое время.

— Третье. Всеми деньгами распоряжаюсь я, никаких заскоков и дорогих штучек! Все необходимое, еду и одежду, мы будем покупать вместе, и гулять, если на то пошло, тоже будем вместе. Если у тебя появятся какие-то нужды — просишь, и я решаю, давать тебе денег или не давать. Я зверствовать не буду, но и ты знай меру.

— Допустим, я тебе верю. Что дальше?

— Последнее, самое важное, — рыцарь посерьезнел. — Ты никогда, ни при каких обстоятельствах не ставишь мою жизнь под угрозу, не делаешь так, чтобы я должен был умирать за тебя. Если вытворишь что-то такое, а я потом выживу, и клятва меня отпустит... лучше тебе не знать, что я умею делать. Я защищаю тебя, а ты меня не подводишь, ясно тебе?

— Только хотела найти дракона и залезть к нему в пасть, чтобы тебе жизнь медом не казалось... Эх, ладно, перебьюсь, — пожимаю плечами.

— Вот и славно, — Дейкстр оставил пару медяков из мешка на столе, и мы все же пошли по направлению к вожделенной ярмарке. — Купим вещей, оставлю латы в кузне и пойдем.

— Ярмарка! Класс! — настроение после чудо-кваса было отличное и новость приятно будоражила. — Кстати, а где твои вещи?

— Ты видишь на мне вещевой мешок? — рыцарь встал передо мной, расправив руки. — Моя голова, да эти железки — все мое имущество. Я вышел из учеников Ордена меньше недели назад, и с тех пор успел только арендовать доспехи и смять их.

— Так вот, почему ты так странно дрался с драконом! Ты, значит, вчерашний студент? — улыбаюсь, глядя на Дейкстера. — А не поздновато ли ты туда пошел? На вид ты дядя совсем взрослый. Обычно из Ордена выходят юношами.

— Я мужчина в самом расцвете сил, — осклабился рыцарь. — Скажем так, до Ордена у меня были другие профессии, а это, — он провел рукой по синей тунике, — это — мой шанс начать жизнь заново. Был им до вчерашнего дня.

Я не стала отвечать на эту колкость: мы подходили к ярмарке, и у меня начинало переполнять чувство, что все будет хорошо.

Невозможно описать мой восторг, когда, наконец, из-за очередного поворота показалась площадь, которую заполонили лавочки с разноцветными пологами. Отовсюду доносились звуки музыки, крики продавцов и покупателей, смех детей, а откуда-то шли такие запахи, что ни о какой сытости и речи идти не могло!

Лавки, люди, звуки, все мешалось в одну головокружительную разноцветную массу, которая кружила в своем водовороте, не позволяя ни опомниться. Меня магнитом тянуло к каждому новому прилавку, не терпелось увидеть очередной товар, хотелось запомнить все: что говорят торговцы, как ведут себя люди, как что называется, что съедобно, что несъедобно, что модно, что безвкусно, что дорого, что дешево...

Нам попался бард, который сидел у прилавка с бочонками пива и запивал им свои баллады. Это был самый настоящий бард, как с картинок! Он был разодет в яркую цветную рубашку с пышными рукавами, в шапку с тонким изящным перышком, с обаятельной улыбкой романтика и хитрым взглядом жулика. Играл он попеременно то на свирели, то на лютне, и то, и другое получалось у него неплохо, мне даже захотелось остановиться и послушать, несмотря на ужасный запах перегара вокруг.

На тот момент бард пел балладу о доблестном воине, который по случайности стал избранником юной драконицы и сам превратился в золотого дракона. Но влюбленным пришлось расстаться, и после этого молодой воин долго скитался по свету в поисках любимой, пряча свое истинное обличие под широкой мантией. Юноша-дракон скитался много лет, объездил все материки, обошел все леса, забирался на самые высокие горы, но нигде не мог найти свою возлюбленную, и, как говорят, ищет ее по сей день, странствуя по Скаханну.

Баллада была такой красивой и впечатляющей, а музыка — такой трогательной, что мне даже удалось заставить Дейкстера дать барду пару монет.

После этого мы снова окунулись в кутерьму ярмарки, но теперь мне уже не так сильно хотелось кидаться во все стороны: в голове продолжали звучать слова баллады, занимая все мои мысли. Правда это, или сказка? Бард утверждал, что чистейшая правда, Дейкстр пожимал плечами... В этом мире, где серафимы спускаются на землю, все может быть. Совсем все. Мысль об этом породила чувство, которое точно не было мне знакомо на Земле.

Из мыслей о балладе меня вытащил Дейкстр, он резко ухватился за мое плечо.

— Вот здесь купишь себе одежду! Здесь дешево.

Осмотревшись, я увидела поблизости лавку с юбками, сарафанами и платьями. Продавщица улыбнулась нам, едва не вывалившись при этом из туго свернутых на талии цветных тряпок.

— Нет, это я не надену, — мотаю головой, боясь даже подойти к чудовищной торговке. — Я хочу штаны.

— Бабы в штанах не ходят, с вас их пока снимешь... Так что давай, выбирай, чего здесь тебе надо, и пойдем к кузнецу.

— Штаны с себя снять я и без тебя смогу, а это, — указываю на жуткого вида платья, — даже надеть без посторонней помощи не сумею! Так что веди меня в лавку с мужской одеждой.

— Черт с тобой, бесноватая, — выругался рыцарь, и мы снова нырнули в поток толпы.

Результатом наших поисков стали: сапоги "на все сезоны", как утверждал продавец, многофункциональный ремень с приделанным кошелем и ножнами, широкополая шляпа в лучших ковбойских традициях. Дейкстр заставил меня ее купить, чтобы прятать лицо, которое могли узнать стражники или другие люди, заметившие где-нибудь объявление о розыске. Не то чтобы стражники только и делали, что тыкали во всех встречных оборванок портретом разыскиваемой ведьмы, но предосторожность не помешает.

Помимо того, я все же нашла себе штаны, набор-недельку из толстых льняных рубашек и всего прочего по мелочи. В своем жилетке-плаще из крыльев летучих мышей и в обновках я смотрелась, как настоящий герой-путешественник и была крайне собой довольна.

Рыцарь поругался с кузнецом, отвалил ему денег на ремонт и сдал свои горемычные латы вместе с дурацкой тележкой. Вместо них он купил себе кольчугу. Так же раздобыл синий, под цвет туники, походный плащ с капюшоном, побаловал себя кинжалами, с которыми он управлялся на удивление ловко. Хвастаясь, Дейкстр показал мне пару приемов, и в итоге на нас собралась смотреть целая толпа: люди подумали, что это представление с кинжалами, и накидали мне в шляпу столько медяков, что получился десяток серебром.

Этот десяток я по-тихому припрятала себе в кошель.

По ходу того, как рыцарь подходил то к одному, то к другому прилавку, у меня нарастало желание попросить его еще о кое-чем для себя, но просить было страшно — вдруг откажет? В итоге мне удалось выбрать верный момент — как раз когда рыцарь хорошо сторговался и выбил нам лежанки-матрасы за полцены, и мое желание было исполнено.

— Так и быть, сегодня я добрый... Так, выходит, ты все же у нас грамотная?

Из ближайшей же "ученой" лавке в мою сумку попала пустая тетрадь в твердой обложке и принадлежности для письма: угольные палочки, перья, чернильные камни и дробилка для них. Продавец научил меня все это использовать, так что ближайший же вечер должен был стать вечером записи всего увиденного.

Теперь у меня была фобия снова все забыть. Чтобы этого не произошло, лучше будет завести дневник... да и грех попасть в новый мир и не составить его описание!

Когда все, что нужно, было куплено, Дейкстр увел меня с ярмарки и мы отправились к западной границе города. Там был выход на Имперский тракт, а дальше — дорога, ведущая в город, где находилось одно из посольств Ордена. Нам нужно было попасть туда и отдать половину из одного мешка.

Но прежде, чем выйти из города, рыцарь зашел в ближайший трактир, где мы сытно пообедали. Уходя из зала, Дейкстр внезапно завернул в конюшню возле трактира, увлекая меня за собой.

Конюха рядом не оказалось, и четыре лошади стояли одни, удивленно нас рассматривая. Рыцарь пошел к конягам, каждую погладил, осмотрел... я было умилилась: вон как лошадок любит! Я поняла, что на самом деле здесь происходит, только когда Дейкстр отпер стойло и принялся седлать черно-белую лошадь.

— Тебе какая нравится? — спросил у меня рыцарь, гладя своего коня.

Оставались рыжая, белая и серая в яблоках. Мой взгляд почему-то сразу пристал к рыжему коню. Сложно понять, почему, но меня сразу потянуло к этому нелепому созданию. Такой яркий цвет, никогда таких не видела!

— Рыжий, — указываю на коня.

После моего ответа рыцарь невозмутимо вывел его из стойла, оседлал и дал мне поводья.

Мы смогли провести лошадей из города, а когда отошли достаточно далеко, Дейкстр забрался в седло своего черно-белого коня и выжидающе посмотрел на меня.

— Но я не умею ездить на лошадях! — возражаю, опасливо косясь на рыжую громадину. За короткий путь он пару раз попытался откусить мне пальцы, и это не особо поспособствовало моей любви к копытным.

— Это несложно, забирайся на него. С виду он, вроде, смирный, — махнул рукой рыцарь. — Давай же, мы и так много времени потратили!

Что было потом, лучше не вспоминать! Меня скидывали на землю, пытались топтать копытами, кусали за руки, Донан в бешенстве орал на меня, поражаясь, как это можно не уметь сесть в седло. Все это было ужасно. К тому моменту, когда мне удалось взобраться на коня и проехать хотя бы два метра, прошло полтора часа! Зато после тех двух метров все более-менее наладилось, эта рыжая сволочь все-таки перестала меня скидывать: то ли устала, то ли совесть проснулась.

Но сесть в седло оказалось не самым главным: нужно было еще научиться управлять этой махиной. Рыцарь, конечно же, всю дорогу надо мной издевался, то резко поворачивал, то тормозил, то пускал своего коня рысью, заставляя меня догонять. Ощущения были, как у новичка в школе вождения, которому достался не только на редкость паршивый инструктор, но и развалюха с немощным тормозом и дубовым сцеплением.

О том, что лошади краденные, и это фактически мое первое преступление в этом мире, прибавившееся к деяниям моей предшественницы, задуматься как-то не пришлось: нужно было следить, чтобы конь ни во что не врезался и не вздумал снова кидать меня на землю.

Пытка в седле могла показаться вечностью, но все же дорога до города была не бесконечной, и кончилась ровнехонько у ворот.

После долгой езды ноги при ходьбе стали разъезжаться в разные стороны, и Дейкстеру пришлось одновременно помогать мне идти и вести двух наших краденых лошадей. Счастье его просто переполняло.

Он решил оставить меня отдыхать в гостинице, и отправился в Орден один. Вручив конюху наших питомцев и приплатив за замки на стойлах, рыцарь договорился с хозяином о комнатах и отвел меня в одну из них. Там мне и было велено оставаться, пока сам Дейкстр ходит по делам. Возражать мне было незачем: безумная усталость заставила забыть даже о пустой тетради, ждущей моих заметок.

Кое-как раздевшись и вымывшись мокрым полотенцем, я завалилась в кровать и мгновенно уснула.

Проснуться меня заставил громкий крик, донесшийся из открытого окна, выходящего на улицу. В комнате было не так уж темно — солнце пока не зашло, потому сонливость быстро уступила место любопытству.

Накинув рубашку, я пошла смотреть, что же такое творится снаружи. Впрочем, происшествие моего любопытства не стоило: какая-то повозка с лошадью врезалась в тетку с корзинками. Тетка осталась жива, а вот повозка пострадала. Но выжившая при этом голосила так, что можно было подумать, будто по ней и телегой, и лошадью все еще туда-сюда ездят.

Устроившись поудобнее на подоконнике, от делать нечего я продолжила наблюдать сцену. Так наваляет кто-нибудь этой корове, не смотрящей по сторонам, или нет?

— Да где же это видано, чтобы под вечер да при народе с убийствами на людей честных покушалися!?... — вопила она.

— Уймись, глупая баба!... — орал ей в ответ невезучий возница, складывая тяжелые мешки обратно на телегу с разбитым бортиком.

Каким-то образом серая в яблоках коняга выбралась из упряжи и ходила вокруг аварии, ехидно подмигивая хозяину и дергая хвостом, подъедая яблоки из корзины, которую уронила тетка.

Вокруг сцены стали собираться зрители, вскоре их стало так много, что они заполнили всю улицу. В итоге даже два стражника пожаловали: оба на больших сильных лошадях в попонах, сами в кольчугах и красных туниках с гербом города. При алебардах.

За мыслями взгляд постепенно поднимался, я стала рассматривать дома вокруг нашей гостиницы, а затем дальше, ближе к центру города. Высокие усадьбы, огражденные каменными стенами с коваными воротами, с большими парками и садами... Район богатеньких Буратин вдали выглядел очень интересно.

Постепенно мне показалось, что смотреть в окно — не самое лучшее занятие. А вот прогуляться прохладным вечерком по городу было бы очень даже неплохо!

Одевшись, я пошла в соседнюю комнату к рыцарю. Мысли о предстоящем маленьком путешествии так захватили меня, что подозрительные звуки из комнаты Дейкстера проскользнули мимо моего внимания.

— Дейкстр, можно я в город схожу? — спрашиваю, еще не открыв двери до конца.

Ответа так и не последовало, но зато вместо него было щедрое зрелище: бравый рыцарь нашел себе женщину на вечер и появись я минутой позже, было бы совсем неловко. А сейчас было просто неловко.

— Я могу погулять по городу? — спрашиваю громче, чтобы поскорее получить ответ и уйти.

— Да, да! Проваливай, но чтобы утром была в комнате! — раздраженно крикнул мне рыцарь. Он оставил свою подругу и нетвердым шагом подошел ко мне. — И возьми мой медальон, чтобы тебя не тронули. Он означает, что ты под моей опекой, и поможет мне тебя найти, если что-нибудь случится, — быстро сунув мне в руки круглую побрякушку, он вытолкал меня из комнаты. — И шляпу надень!...

Дверь захлопнулась, я услышала, как закрылась щеколда.

— Ну прекрасно, блин, — ворчу, посматривая на захлопнутую дверь, из-за которой доносился женский смех и чудовищный скрип старой кровати под весом рыцаря.

Нахлобучив на голову шляпу и нацепив жилетку с плащом, я вышла из гостиницы. Круглый медальон с черным драконом, обвивающим крест, — или просто меч? — болтался у меня на шее.

На улице тетка все еще вопила, мужик складывал на телегу многочисленные мешки, а коняга продолжала ходить вокруг хозяина и ехидно фыркать время от времени.

Протиснувшись сквозь толпу зевак, устремляюсь к центру города, разглядывая все, что только можно было разглядеть в вечернем полумраке.

Косхотан — именно так назывался город — отличался от предыдущего некоторой солидностью. Здесь дороги были выложены камнем, дома-коттеджи аккуратными рядами стояли вдоль улиц, добрая их половина была увешана вывесками, такими как "Сапожных дел мастер", "пекарня Толстой Гаффи", "кузнеца Шеггерена" и прочее. Видимо, тут кто где жил, там и работал, и торговал. Никаких рынков или прочего мне не попадалось.

Женщины ходили в разноцветных платьях с длинными подолами, а вот рукава могли быть разной длинны или вовсе отсутствовать, дамы так же не закрывали шею и открывали декольте настолько, насколько считали нужным, волосы убирали в совершенно мне непонятные прически. Все женщины были одеты по одному типу, и сложно было определить, у какой муж богаче.

Костюму же мужчин отличались куда большим разнообразием, тут по одежде сразу можно было сказа: этот — рабочий, тот — ремесленник, тут — приезжий, там — местный.

Попадались и еще одни мужчины. Тощие, с редкими, но длинными волосами и нехорошими взглядами. Эти ходили в мантиях всех цветов и покроев, какие только можно вообразить. А что эти люди делали с воротами на своих одеяниях? То они были подняты так, что закрывали лицо, то, наоборот, лежали на плечах, спине и груди, то топорщились в стороны, как воротник у больной собаки.

Один из таких мужчин в мантиях выскользнул из лавки под странным названием "Чудесный молот". Лицо его при этом было такое довольное, что невольно брала зависть.

Любопытства ради я решила тоже заглянуть в ту самую лавку. Она оказалась оружейной. Товар был уложен на стенды и полки, расставленные вдоль стен: ходи и любуйся, как в музее.

Мечи, сабли, топоры, булавы, палицы и даже луки — не какие-нибудь согнутые ленточкой тросточки, а огромные тугие рогатины, которые и натянуть-то не каждый сможет.

— Даму что-нибудь интересует? — торговец подлетел ко мне, стоило мне дольше положенных трех секунд задержаться у лука.

— Да нет, я просто смотрю, — отвечаю, продолжая осматривать лук. Это же какие руки надо иметь?

— Может, даме подойдет что-нибудь изящнее? — не отставал он.

— Что же? — мне вдруг стало интересно.

— Пройдемте! — заулыбавшись, продавец взял меня за руки и подвел к высокому столу, где под стеклом на шелковой ткани лежал кинжал.

Его поверхность ничего не отражала, хотя была гладкой, как зеркало. На свету лезвие играло бледно-лиловыми и темно-серыми бликами. Рукоятка кинжала оказалась очень тонкой, почти с палец, и была сделана из цельного кристалла фиолетового цвета. Она была туго обмотана тонкими полосками разноцветной кожи: красной и черной, так что получался осязаемый узор, из-за которого рука уж точно не должна была соскочить на гарду, представляющую собой два выходящие к изогнутому лезвию зубца. Оголовье было из того же металла, что и лезвие, но только на нем были выжжены узоры, странные символы, напоминающие те, что были у меня на рубашке. Кроме них на самом кончике рукояти были вплавлены четыре крошечных черных камня, явно не драгоценных, но что-то да значащих.

Кинжал привлекал меня не столько странным металлом и символами, меня тянуло к нему, но эта сила была почти неощутима и не поддавалась объяснению.

— Хотите взять в руки? — предложил торговец.

Я киваю, хотя у меня не было денег, чтобы заплатить за эту вещицу.

Когда пальцы коснулись рукояти, в подушечках что-то закололо, от ножа пошло странное тепло, которое не согревало рук, но ощущалось из-за мелкой вибрации. Сам кинжал при этом не дрожал и не дергался, он спокойно лежал в руке.

Подняв лезвие к глазам, замечаю, что темно-серые и светло-лиловые блики стали перемещаться, как будто внутри лезвия был не металл, а вязкая текучая жидкость, и чем дольше я держала кинжал, тем быстрее становилось ее движение.

Коснувшись лезвия пальцем, чтобы убедиться, что это не стеклянный сосуд, с удивлением замечаю, что по нему пробежали тонкие лучи желтой молнии — они выскользнули прямо из моих пальцев!

Руку на рукояти приятно щекотало, ощущение было схоже с тем, когда касаешься звенящих струн гитары. Закрыв глаза и прислушавшись к этим чувствам, я пробую мысленно тронуть эти невидимые "струны".

Я почти видела их, хотя глаза были закрыты. Как только я коснулась видимых-невидимых струн, они обратились святящимися желтыми лучами, они стекли из моих рук по рукояти в лезвие кинжала и вырывались двумя черными спиралями.

Визг продавца и запах гари вывели меня из транса.

Открыв глаза, я увидела, что я стою посреди горящей комнаты, и пламя шло ни от чего-то там, а от кинжала, который по-прежнему был в моей руке! Его лезвие превратилось в длинную струю самого настоящего огня и врезалось в пол прямо под моими ногами, прожигая доски.

От испуга думать было некогда, я сделала все, следуя внутренним инстинктам... вместо того, чтобы выбросить кинжал, я уняла вибрацию, идущую из моих рук. Пламя тут же исчезло, а доски перестали гореть. В моей руке лежал прежний кинжал.

Рядом с моими ногами образовалась дыра в полу, из подвала сквозь нее на меня ошалелыми глазами смотрел какой-то мужик. Мы переглядывались с минуту, и я постепенно понимала, что все это не очень хорошо.

— Простите, я нечаянно! — восклицаю, возвращая продавцу кинжал.

— Ааа! — подскочив на месте, торговец замахал на меня руками, и не думая брать кинжал обратно.

— Берите что хотите, госпожа Бэйр, только не трогайте больше мою лавку и моего племянника! — взмолился мужик из подвала, получивший моей милостью бесплатное окно на первый этаж.

И как это они меня узнали, интересно?

— То есть... — осторожно пячусь к выходу. — Я могу идти?

— Конечно, если изволите! — лихорадочно закивал продавец. — Были рады вас повидать, госпожа Бэйр! Не хотите ли вашу шляпу, вы обронили? А то еще придется возвращаться за ней... не дайте боги... ну так держите вашу шляпу, и всего вам хорошего!

Мужик осторожно, на цыпочках подошел ко мне на метр и, держась двумя пальцами за самый край полей, подал мне шляпу.

Оторопело нацепив ее на голову, я поспешно выбежала из оружейной. Нужно поскорее убраться отсюда, пока не нагрянула стража! Главное — не бежать, иначе все поймут, что что-то не так. Нужно идти быстро, но спокойно, как будто все в порядке. Как будто я просто тороплюсь. И кинжал стоит убрать за пояс. Просто обычный ножик для рыбы, хе-хе...

Этот адский нож сам начал превращаться в огненный джедайский меч, я здесь вообще ни при чем! Или все-таки при чем?... Что это были за молнии, выбегающие из моих рук? Что я вообще видела? И видела ли?...

Пытаясь найти ответ на этот вопрос, на ходу смотрю на правую ладонь. Внутренний голос подсказал, что просто смотреть мало, нужно попробовать снова вызвать прежние ощущения — вибрацию и нетеплое тепло. Ведь если получилось один раз, получится второй, да? Если хорошо изучить условия, при которых все происходило.

Свернув с улиц к одной из усадеб, перед которой был разбит небольшой парк, я спряталась за самым крупным и ветвистым деревом. Кто знает, что случится, если я повторю свой опыт? Лучше быть ото всех подальше.

Убедившись, что рядом никого нет, снова смотрю на свою руку и пытаюсь вызвать прежние ощущения.

Ладонь, где-то по линии жизни возле большого пальца, свела легкая судорога, и на всех пяти пальцах зажглись огоньки.

— Бог ты мой!

Вскрикнув, зажимаю себе рот и опускаюсь на траву под деревом, чтобы не упасть.

Огоньки, как самое обычное пламя на свечах, светились на кончиках моих пальцев, не причиняя никакой боли.

— Я же ведьма... и это не бандитский псевдоним, — произношу вслух, успокаивая себя звуком собственного голоса — все еще не родного, но уже привычного.

После того, как прошли минуты первого страха, вновь проснулось любопытство. Мне захотелось поиграть огоньками на пальцах, сделать еще что-нибудь удивительное.

У меня получилось управлять огоньками, они замирали, стоило подкинуть их в воздух, сливались в один, стоило захотеть, и разбивались на тысячи искорок, стоило лишь подумать. От каждого нового действия по рукам расплывались такие приятные ощущения, будто их массировали невидимые потоки воды.

Это была настоящая магия, и ей можно было управлять!

— Удивительно захватывающее зрелище, не правда ли? — вдруг раздалось у меня над ухом. Подскочив от неожиданности, собираю в руке пучок горящих искорок и только после этого оборачиваюсь на незнакомца.

— Мы знакомы?

— Все в порядке, — успокоил меня неизвестный.

Возле меня под деревом сидел мужчина с бирюзовыми змеиными глазами и длинными, зачесанными назад белыми волосами. Его сероватая кожа выглядела шершавой и грязной, но, присмотревшись, я поняла, что это чешуя, как у ящерицы.

Передо мной стоял настоящий живой ланк.

— Проходил мимо, заметил это жонглирование, стало интересно, — улыбнулся незнакомец, не спуская с меня жутких глаз. Голос у него был вкрадчивый, шелестящий, с неприятным свистящим акцентом. Меня не оставляло чувство, что это существо пытается меня загипнотизировать, проникнуть в мою голову. Все время хотелось отвернуться. — Меня зовут Адольф. Адольф, Снежный Змей.

— Меня зовут Синди.

— Не хотите ли немного прогуляться, Синди? — змей поднялся и подал мне руку, чтобы помочь встать.

— Вообще-то меня ждут, — поднявшись с земли без его помощи, я встала поближе к дороге, чтобы в случае чего быть на виду у людей.

— А я хорошо знаю город, могу рассказать о его историю, — проворный ланк обогнул дерево быстрее меня и встал на моем пути. — Не отказывайтесь так сразу!

— Оставьте меня в покое, я на улицах не знакомлюсь! — и чего ему может быть от меня нужно? Нежели ему могла приглянуться девица с таким лицом? Экзотику любит?

— Постойте, вы обронили, — прежде, чем мне удалось уйти, ланк показал мне медальон Дейкстера. Он держал его, подвесив на пальцах. — Боюсь, ваш спутник расстроится, если вы вернетесь без этого.

— Спасибо, что подняли, — подойдя, пытаюсь забрать у змея медальон, который все время висел у меня на шее и вообще-то не мог упасть самостоятельно. Он точно не мог. — Эй! — стоило моей руке приблизиться, змей отдернул побрякушку.

— Позвольте я вас хотя бы провожу, — он спрятал медальон в подкладке своего плаща, продолжая улыбаться. Какого черта тут вообще происходит? — Вы остановились в гостинице у восточных ворот, не так ли? Ну так я знаю короткий путь, пойдемте, — взяв меня под руку, ланк пустился вдоль стремительно пустеющих улиц.

Уследить за тем, куда меня вел змей, было невозможно: он шел, постоянно сворачивая и петляя по дворам, крутился вокруг меня, шагал то с одной, то с другой стороны. Он запутывал дорогу так сильно, что мне это даже польстило, — я бы не запомнила пути назад даже без всех этих ухищрений.

По дороге в голове крутилась мысль, что можно было бы припереть змея к стенке и подставить ему под горло руку-факел, тогда бы он отдал мне медальон и мы бы разошлись, возможно... А, возможно, он бы не сунулся ко мне, если бы не имел при себе какого-нибудь оружия, с которым нестрашно подкрадываться к ведьме со спины.

Мы приближались к одной из старинных усадеб, когда ланк вдруг заговорил.

— Знаете, ваш спутник, Дейкстр Донан. Мы с ним давние приятели, и я был бы очень рад встретиться с ним после нескольких лет разлуки. Он ничего обо мне не рассказывал?

— Сомневаюсь, что он хочет сейчас кого-то видеть.

— В самом деле? Очень жаль! — огорчился змей, отпирая калитку ворот и подталкивая меня внутрь.

— Эй, я туда не хочу!

— Сделайте одолжение, выпейте со мной немного! — вежливо прошипел змей, обнимая меня за плечи одной рукой. — Лучше не капризничайте, так будет куда проще нам обоим.

Я почувствовала, как он бросил мне за шиворот горсть песка... или это какая-то пыль упала на меня сверху из-за открывшейся двери? По телу растеклось незнакомое ощущение, будто мир стал темнее, но оно было едва ощутимо, и я решила, что у меня просто зрение еще не привыкло к темноте помещения.

Змей повел меня в глубь старого дома, как послушную куклу. Внутри все выглядело так, словно здесь вообще никто никогда не жил. Мы прошли по коридорам и комнатам, а затем спустились в подвал по крутой лестнице.

Отпустив меня, Адльф зажег свечу.

Подвал оказался винным погребом: вдоль стен стояли огромные бочки, а посередине нас поджидал стол со стульями.

— Присаживайтесь, — змей галантно провел меня к одному из стульев. — Вина? У хозяина был весьма неплохой вкус.

— Что происходит? — спросила я, едва сдерживая дрожь в голосе. Все это было тем страшнее, чем непонятнее. Откуда он знает о Дейкстере? Не те или это "секретики" рыцаря, выползшие на свет божий в облике этого чешуйчатого?

Мысли путались от страха, но ум до последнего старался найти происходящему хорошее, доброе объяснение. Меня же не били, так? Меня не связали. Пока все идет почти неплохо, правда ведь?

— С вами — ничего не происходит, — улыбнулся ланк, расстегивая свое синее пальто и аккуратно вешая его на спинку стула. Одет он был до странного интеллигентно, в темно-синюю блузу и жилет из неизвестной мне темной ткани. Вокруг чешуйчатой шеи даже красовался шелковый лиловый галстук.

— Что я здесь делаю?

Мой голос все-таки сорвался, и змей брезгливо поморщился, будто я допустила грубую ошибку в этикете.

— Вы немного посидите здесь, а потом я вас отпущу и пойдете, куда захотите, — ответил ланк, откупоривая один из бочонков и наливая вина в наши бокалы. — А пока — выпейте. Нам нужно дождаться Дейкстера.

— Как-то не хочется пить, — к бокалу напротив я притрагиваться не спешила. Что, если стекло чем-то смазано? Если вино отравлено? Нет уж, пить я тут точного ничего не буду!

— Ну ладно, в конце концов, настаивать неприлично, так? — улыбнувшись, змей изящно опустился на стул и пригубил свой бокал. — Поболтаем пока? Скажите вот, все никак не могу понять, с каких это пор Ведьмы с Равнин ищут защиты у рыцарей?

— Одиноко стало? — я попыталась пошутить, но вышло не очень.

После моих слов ланк рассмеялся неприятным свистящим звуком.

— Слова об одиночестве Бэйр с Равнин звучат как странная, но забавная шутка! — сообщил он, улыбаясь и показывая змеиные клыки-иглы, спрятавшиеся в деснах. Все остальные зубы оказались человеческими. Десна фиолетовые, ну и жуть...

Поняв, что просто пялюсь на его рот, я моргнула и отвела взгляд.

— Верните мне медальон и отпустите, — попросила я, набравшись храбрости. Наверное, не было ничего более бессмысленного, чем эта фраза, но ни на что большее я была просто не способна.

— Чего не могу, того не могу, — змей сожалеющее пожал плечами. — Видите ли, эта вещица приведет ко мне Донана. Он кое-что должен вернуть мне и другим своим старым друзьям.

Так значит, он все-таки ищет рыцаря, а я ему до лампоки? Что ж, вселяет некоторую надежду на то, что я отсюда выберусь. Хотя рыцаря жалко.

— Дейкстр Донан — мошенник, предатель и убийца. Он собственную мать продаст за мешок серебра, — проговорил ланк, словно прочитав мои мысли. Змей положил медальон на стол и уселся поудобнее, качнув в руке бокал вина.

— А мне что с того?

— Не стоит жалеть его, Бэйр, — объяснил змей. — Он вырос в гильдии, среди нас, был нам братом, хотя рожден и не нашим племенем.

Адольф встал, оставив бокал на столе, и, заложив руки за спину, принялся ходить по подвалу.

— Но он предал нас, убил нескольких и бежал, украв бесценный артефакт. Он вор, предатель и братоубийца. Не знаю, собирались ли вы его защищать, но он того не стоит, — Адольф встряхнул головой, как бы сбрасывая с себя все сожаления. — Когда он придет, вам лучше уйти и забыть обо всем, как вам такое предложение?

Мне не хотелось ничего отвечать. То, что говорил змей, могло быть правдой, но для меня это не имело значения. Рано или поздно рыцарь хватится меня и придет сюда, следуя за медальоном. Когда мы окажемся рядом, что-нибудь придумаем, а пока... буду просто ждать.

Мы ждали, ланк предпринял еще несколько попыток поговорить, но я не поддавалась, и в конце концов мы опустились в унылое молчание. Свечи догорели, и Адольф принес новые и.

Ожидание тянулось целую вечность, наверное, я даже сумела уснуть на неудобном стуле, потому что меня разбудил громкий скрип дверных петель и тяжелые шаги по ступеням.

Подняв голову, я увидела Дейкстера в полном облачении и с мечом за спиной. На меня рыцарь даже не посмотрел.

— А вот и он! — воскликнул Адольф, хищно улыбнувшись.

— Я знал, что вам не хватит ума оставить меня в покое, — ответил Донан, хмурясь. — Юкка никак не простит мне, что я предпочел свободу ее безупречной гильдии? Не думал, что она так чувствительна!

— Ты знаешь, что никто не хотел этого, но таковы правила, — Адольф вернулся к столу и взял в руки свой бокал вина. — Мне не так-то легко будет поднять кинжал на брата, так что прими свое наказание с достоинством и избавь меня от необходимости убивать тебя так, как мы с тобой убивали других.

Закончив, Адольф вдруг широко разинул рот, как в зевке, но челюсти раскрылись намного шире, чем следовало, чешуйчатая кожа щек натянулась до прозрачности. Его змеиные клыки выползли из фиолетовых десен и с них закапал прозрачно-желтый яд. Змей подставил под них стакан с вином, и яд потек туда.

— Выпей, и покончим с этим, — он протянул бокал Дейкстеру, как будто не сомневался, что тот возьмет и добровольно выпьет.

— Мне тоже не хочется убивать тебя, Адольф, — произнес Донан, пристально смотря на змея. — Но придется! — резко изменившись в лице, он выбил бокал из рук змея, и вино с ядом облило роскошную блузу ланка.

Змей оскорблено зашипел, раскрыв свою ужасную пасть, и в его руках как из воздуха появились кинжалы. Он бросился на рыцаря.

Откуда ни возьмись из-за бочек одна за другой стали вытекать тени в плащах, их было около десятка.

Вскочив и схватив медальон, все еще лежащий на столе, я стала соображать, что нужно делать.

Тени оказались таким же ланками, как и Адольф, их лица по переносицу были замотаны темными шарфами, а руки спрятаны в перчатках. Они двигались к Дейкстеру, обтекая меня, как неживое препятствие.

Рыцарю не справиться в одиночку... если я сейчас что-нибудь не сделаю, его убьют!

При этих мыслях моя рука сама потянулась к волшебному кинжалу на поясе, потребовалось не больше секунды, чтобы его лезвие превратилось в огромный огненные меч. Зажмурившись, я замахнулась на убийц, не успевших вовремя заметить мои действия. Их плащи мгновенно загорелись, поднялась суета, кто-то упал прямо мне под ноги.

Чудом не падая от страха, я стала пробираться к двери, махая мечом во все стороны и почти не открывая глаз.

— Дейкстр!

Рыцарь теснил Адольфа в угол, они дрались на кинжалах, и Донан определенно был в этом деле большим мастером. Хотя Адольф был меньше и проворнее, Дейкстр умудрялся каждый раз опережать его, я только и видела у их рук мерцающие в свете свечей лезвия.

Услышав мой крик, рыцарь толкнул змея на пол и, пока тот не встал, бросился за мной к двери.

— Бежим через сад, там лошади! — выпалил он, толкая меня наверх, к лестнице. — Ланки боятся огня, пламя их задержит!... Да шевелись же ты!

Мы уже выбрались из подвала, пробежали сквозь дом и оказались на заднем дворе, когда услышали, что нас догоняют: змеи двигались гораздо быстрее нас.

Когда мы пересекали парк, они выскочили из пышных стриженных кустов, быстро окружая нас. Нам пришлось остановиться, кольцо наемных убийц сужалось, отрезая нам пути к бегству. Сзади вышел Адольф.

Мы оказались окружены, один из убийц кинул камнем в руку. Огненный меч выпал из разбитой кисти, мгновенно превратившись в обычный кинжал.

— Что вы устроили! — разозленно шипел Адольф, щеря клыки. Из-за них он с трудом мог говорить.

С таким количеством нам двоим не справится, даже если огненный меч был бы при мне... Но, может, внутри меня есть оружие помощнее этого кинжала?

Если бы не угроза жизни, мне бы никогда даже в голову не пришло пробовать, но сейчас уже все равно: или меня зарежут, или я погибну от неудачного эксперимента.

Я закрываю глаза и быстро призываю силы, которыми играла несколько часов назад, создавая огоньки. Они почему-то стали неповоротливы, как подсохший пластилин, но страх утроил мои старания и в конце концов силы поддались. На этот раз я дала им вылиться наружу, не останавливала, наоборот, сама направляла их туда, куда они меня звали, позволяла свиваться в рваные узоры, похожие на кружева. Я рассеивала энергию вокруг, надеясь, что-то произойдет... и оно произошло.

— Бегом! — рявкнул рыцарь, хватая меня за плечо и выводя из транса. Мы помчались прямо сквозь стену пламени, которым были объяты убийцы.

Испугавшись, я остановилась перед огнем и упала. Пока Дейкстр не поднял меня, я успела заметить свой кинжал и схватить его, а потом меня уже тащили сквозь огонь, так что я едва глаза успела закрыть.

Мы бежали так быстро, что почувствовали только жар, а затем нырнули в кусты, и острые ветки сбили пламя с одежды и волос. Нужно было добраться к воротам, и мы неслись из всех сио, пытаясь оставить позади настигающих нас убийц. Только вот рыцарь мог бежать быстрее, чем я!

В ушах стучала кровь, отдышка сдавила грудь, ноги спотыкались на ровном месте, бежать так же быстро я не могла и быстро начала отставать. Делая последние рывки, я уже поняла, что меня настигают плащи во главе с Адольфом, что меня вот-вот схватят.

Подняв глаза, я увидела сквозь деревья, как рыцарь уже перелезает через ворота, до которых мне оставалось метров десять. Тут Дейкстр обернулся и начинал махать руками, что-то кричать.

— Что!?... — спрашиваю в ответ, но выходит лишь пищащий хрип.

Неожиданно сзади на меня кто-то навалился и опрокинул на землю, вдавливая в нее своим весом. Отбиваясь, что есть сил, я даже не успевала разглядеть, кто это.

— Я ведь предупреждал, чтобы ты не лезла! — прошипел Адольф, дергая меня за волосы, заставляя опасно выгнуть шею.

Я среагировала быстро. Направила остатки сил в зажатый в руке кинжал, заставив его взвиться языком пламени, и попыталась ударить им змея, но он заметил мою попытку быстрее, чем я успела сделать хоть одно движение, и кинжал полетел в сторону. Тогда я попробовала ударить ланка, но что я могла ему сделать?

Не знаю, почему плащи не навалились на меня сверху, не оттащили и не помогли ланку прикончить меня, но это спасло мне жизнь. Это, и заточенные женские ногти.

Растопырив пальцы, я вцепилась змею в лицо, нашла глаз и...

Он завизжал так, что у меня мурашки пробежали по всему телу, на пальце у меня осталось что-то склизкое и теплое.

Пока змей вопил, схватившись обеими руками за глаз, мне удалось встать и подобрать огненный меч. Все происходило так быстро... пламя тут же охватило стоящих передо мной, я видела, как загорелась кожа и белые волосы Адольфа, как он упал, объятый пламенем.

Меньше всего на свете мне хотелось знать, как пахнут поджаренные ланки, и я, что оставалось сил, побежала к воротам за рыцарем.

Сердце бешено колотилось, в голове не было ничего, кроме страха и паники, душа собралась выскочить и унестись куда-нибудь, подальше отсюда!

На ворота я не залезла, а взлетела, и, не помня, как, тут же оказалась внизу.

Как только мы встретились, Дейкстр подхватил меня и подсадил на оседланного коня, а сам взобрался на своего. Мы помчались прочь из города, ни говоря друг другу ни слова, только подгоняя лошадей.

Выбравшись за стены, мы понеслись по дороге, залитой лунным светом, и скакали во весь опор до тех пор, пока лошади не начали хрипеть, а их бока не покрылись скользкой пеной. Тогда мы спешились и завели их так далеко в лесную чащу, как только смогли, привязали коней к деревьям и завалились спать.

Рыцарь сразу уснул, крепко, как младенец. А я вот не могла. Убийства, кражи, страх настигаемой жертвы, скользящая перед носом смерть, — все это смешалось в одно состояние. Очень, очень плохое состояние.

В голове, что с открытыми, что с закрытыми глазами, проносились жуткие картины пережитого. Раньше бояться просто не было времени, и только сейчас пришло осознание того, что на моей совести теперь убитые, в том числе змей, который заранее велел мне уйти, потому что не хотел трогать меня. От этих мыслей мне стало не то что стыдно, мне стало омерзительно быть собой, чувствовать эти чудовищные руки, ощущать биение сердца и пульсирующую во всем теле магию, которая, как разошедшийся хищник, все еще требовала выхода. А вязкую субстанцию с пальцем не получалось стереть ни водой, ни травой, она как будто въелась в кожу вместе со всеми воспоминаниями.

По моей вине погибли существа, которые ничего мне не сделали, и мне нужно засыпать здесь, посреди леса, как будто ничего не было. Как так? Они погибли, а я живу.

— Ты чего? — послышался голос Дейкстера, лежащего рядом.

Я не ответила.

— Рыдаешь, что ли?... Они того не стоят.

У меня не было сил отвечать рыцарю. Вдруг он привалился ближе ко мне и обнял за плечи. От неожиданности я замерла, поток мыслей оборвался, и я впервые почувствовала, как сильно устала. Измученное сознание, наконец, окунулось в глухой молчаливый сон.

Зверь в Верегее

Жители деревни

— Вставай, Бэйр, — рыцарь тихонько потряс меня за плечо, отгоняя сон. — Нам пора идти.

За ночь все тело озябло, пальцы на руках и ногах онемели, в волосы вцепились десятки сухих листочков и веточек. Нос был беспощадно заложен.

В первые секунды пробуждения мне казалось, что я самый несчастный человек во всех мирах, но потом вспомнились события прошлого дня, и мне стала еще хуже.

Закрыв глаза, я мечтала уснуть снова и больше никогда не просыпаться.

— Чем быстрее ты встанешь, тем скорее мы выберемся из леса, — сказал рыцарь, уже складывая свой испачканный плащ в сумку. — Давай, поднимайся, иначе кое-кто получит отличный пинок!

Очнувшись от голоса рыцаря, я села на своем плаще. Запрокинув голову наверх, я всмотрелась в кусочки неба, просвечивающие сквозь деревья. Еще даже не посветлело толком. Капалов в этот раз не было — этому миру, видимо, стало меня жалко.

— У нас на хвосте Адольф и его змеи, — объяснил мне Дейкстр, отвязывая своего коня. — Если мы от них не скроемся... рано или поздно они вернутся, снова лишат тебя магии и схватят нас обоих. Теперь ты тоже в их списке, так что в твоих интересах поторопиться.

— Снова лишат магии?

— На тебя сыпали порошок?

— Кажется, да...

— То-то и оно, — со знанием дела кивнул рыцарь. — Они бы к тебе без него не сунулись. Нам повезло, что его действие истекло раньше, чем расчитывали падшие, иначе бы мы не выбрались.

— И куда мы поедем? — встав с плаща я отряхнула его и снова надела. За рубашку тут же затекла роса, скопившаяся на капюшоне. Даже мой плащ хотел обидеть меня в это утро, ну что за жизнь!

Рыжий конь спокойно стоял, привязанный к дереву, но стоило мне подойти и протянуть руку, как он очнулся и попытался меня укусить.

— Что за больная лошадь?...

Даже ругань у меня вышла вымученная.

— Сама выбрала, — ухмыльнулся рыцарь.

— Может, дать ему по морде крапивой? — предлагаю, беря свои чувства в кулак. Вот сейчас заберусь в седло и там от души пострадаю, времени на это будет полно. Потом слезу и опять буду страдать. Но сначала надо залезть.

— Может, тебя крапивой? Это же лошадь!

— Как же вы этих лошадей воспитываете? — спросила я, посмотрев на рыжего черта, который повернулся ко мне задом.

— А хороших людей они сами слушаются, да, моя красавица? — с насмешкой сказал рыцарь, беря свою копытное за поводья и уходя дальше в лес. — Не трудись прыгать, мы пойдем на восток через лес, пешком. Помнится, там должна быть деревня.

— Откуда знаешь?

Рыцарь мне не ответил, скрылся за деревьями и кустами. Спустя какое-то время я все-таки умудрилась отвязать Черта от дерева и остаться при этом со всеми десятью пальцами.

Пробираясь сквозь лес, раздвигая ветки, я, наконец, догоняю рыцаря.

— Так с чего ты взял, что там деревня? Ты же первый раз в этой стране.

— В городе, в здании Ордена на стене висело одно старое объявлений, от деревни Верегея. У них завелся на болотах беспокойный зверь, убивающий скотину и подвыпивших мужиков. Трезвых, что самое интересное, не трогает. Деревня глухая, как столетняя бабка. Проведем там недельку, охотясь за этим зверем, авось и собачку заработаем. Адольф нас там не найдет.

— Думаешь, он жив?

— Да что ему сделается с подпаленной чешуи?... Жив-здоров, мы с тобой еще о нем вспомним.

Я задумалась.

— В Ордене на доске объявлений, говоришь, нашел? Разве Адольф не может заглянуть туда и догадаться, что ты решишь спрятаться в самом глухом месте?

— Во-первых, в Орден никого без медальона не пускают, а во-вторых... А мой медальон ведь у тебя? — подозрительно посмотрел на меня Дейкстр.

Вытаскиваю из кармана жилетки круглый знак на цепи.

— У меня. Держи.

Рыцарь взял свое сокровище и повесил на шею, где ему и было место.

— ...А, во-вторых, я сорвал объявление с доски, и его там больше нет.

— А как ты меня вчера нашел, кстати?

— Когда я с девицей закончил, то спустился на первый этаж, воды выпить. И кого я там обнаружил? Торгаш из лавки с оружием бледный, как смерть, стоял у стойки и рассказывал своему другу, что Бэйр объявилась в городе. Я поспрашивал у него поподробнее, а потом собрал вещи и отправился за тобой, чтобы прибить. Дальше просто шел за медальоном.

Я думала Дейстр семь шкур с меня сдерет своей руганью, но он вдруг замолчал. Спустя время рыцарь заговорил снова:

— Кстати, ты ведь могла и не вмешиваться. Гильдийцы не тронули бы тебя, им оно не надо.

— И где бы я еще нашла себе такого рыцаря, связанного клятвой? Нет уж, ты от меня так просто не отделаешься, — вздохнула я, чувствуя, что понемногу прихожу в себя. Вон, уже и шучу.

По лесу мы шли очень долго. К тому моменту, когда деревья начали немного редеть, солнце уже клонилось к закату. С каждым часом Черт — так мне пришлось назвать коня, потому что иначе, как на ругательства, он не реагировал, — вел себя все хуже, а мой голодный желудок начинал урчать так, что птицы с соседних деревьев разлетались с испуганным криком, наверное, принимая эти звуки за рычание хищника.

Настроение у меня не улучшилось, но из утренней меланхолии превратилось в раздражение уставшего, голодного и обозленного на жизнь человека. Зато Дейкстр шагал бодренько, прям ни дать, ни взять пионер в походе.

— Лес редеет, а там, смотри-ка, свежий пень. Топором срубили, не иначе. Скоро придем! — это было единственное, что он сказал за все время пути.

В деревню мы пришли действительно скоро, часа через два, когда уже начало темнеть. Из леса вдруг вынырнула заросшая, но еще различимая среди кустарников дорога. По ней-то мы и вышли из леса.

Вскоре нам показалось пастбище с коровами, а затем еще одно, с лошадьми. Взобравшись на холм за ним, мы увидели стайку потемневших от времени изб.

Забор вокруг селения представлял собой жалкое зрелище. Серые доски, кое-как сколоченные в одну полуразвалившуюся конструкцию. Подойдя к этой Великой Китайской стене, мы даже не поняли, где там брешь, а где на самом деле вход, в итоге вошли, куда вошли — прямо в чей-то небольшой огород.

На встречу нам тут же выбежала огромная собака и залаяла, не пуская чужаков.

— Фу! — зло кричу псу, отходя от него подальше и удерживая испугавшегося Черта.

— Хозяева, собаку заберите! — рявкнул Дейкстр, тоже отводя своего забеспокоившегося коня от сторожевого пса. — Иначе не будет у вас больше собаки, — это уже тише.

Вдруг из-за угла дома на нас выбежал дед с закатанными до колен штанами, босиком, в грязной не заправленной рубашке, в ушанке, с седой бородой, вилами и выражением лица "ГОРИМ!!!".

— Грабяааат!!! — завопил он, увидев нас. — А ну вон со двора моего! Вон, окаянные!

Он подбежал на нас с выставленными вперед вилами, но мы с рыцарем не растерялись, просто отошли в сторону, и мужик с воплем пролетел мимо нас через брешь в заборе. Зрение у бедолаги, наверное, совсем плохое было. Остановившись, он стал оглядываться и искать нас глазами, а потом пробормотал:

— Нечисть!...

Пес лаять перестал, теперь он с любопытством смотрел на своего полоумного хозяина. Путь был свободен.

Не задаваясь такими глупыми вопросами как "а что это такое было?", мы прошли сквозь участок и вышли на дорогу уже внутри деревни.

Тут носились вперемешку дети и скотина, и не всегда можно было понять, где кто — настолько все были грязные. Между ними женщины, спешащие по делам с ведрами, коромыслами или корзинами.

Но как только мы вышли на середину улицы, все вокруг замерло, как будто кто-то нажал кнопку "стоп". Все застыли, кто с занесенной для шага ногой, кто с поднятой кружкой в руках, кто еще как, и все поголовно смотрели на нас.

Спустя минуту молчания одна женщина велела сыну, чтобы он звал старосту, и мальчонка лет семи, сорвавшись с места, побежал к старосте — ни дать, ни взять, заяц, услыхавший охотничий рог.

Вскоре из-за домов вышел мужчина натурально медвежьей внешности, которого тот самый мальчик вел за руку. Мужику этому было лет сорок-пятьдесят, ну или около того.

— Чего надобно, гости? — гулко проворчал он, подойдя к нам поближе.

— Мы по объявлению. Вам зверь с болот досаждает? — сухо ответил Дейкстр и протянул листок, который выудил из кармана рыцарской туники.

Староста даже не посмотрел на этот лист: то или и так все знал, то ли читать не умел. Он просто кивнул.

— Да, у нас зверь... Да только мы уже не думали, что рыцари до нас доберутся: вы все народ занятой, — он неуверенно потер шею.

— Что ж, я рыцарь, и я здесь, чтобы избавить вас от зверя. Меня зовут Дейкстр, а это, — он кивнул на меня, — моя помощница. Награда, указанная в объявлении, в случае убийства зверя должна быть мне выдана полностью. Помимо нее должно быть уплачено, если я спасу кого-нибудь из жителей от смерти, — монотонно продиктовал Дейкстр, демонстрируя всей деревне сверкающий меч и медальон. — В каком из домов я и моя помощница можем остановиться, пока выслеживаем зверя?

Ответом нам была единогласная тишина, только любопытные взгляды так и сверлили нас со всех сторон. Наконец, вперед из толпы выступили парень и девушка, оба довольно молодые. Видимо, молодожены.

— У нас можете пожить, — предложил парень, хлопая на меня серо-зелеными глазами. — У нас место есть.

— Решено, — кивнул рыцарь. — За еду мы платим, но проживание для нас бесплатное, так как добровольно предоставленное, — предупредил он на всякий случай.

— Согласны, — кивнула девушка, перебирая толстую косу на плече и пряча глаза от прямого взгляда Дейкстера.

На улицу тем временем незаметно подтянулась вся деревня.

— Живые очевидцы, видевшие зверя, есть в деревне? Чтобы были у двора завтра к утру, — пробасил рыцарь, пристально осмотрев всех присутствующих. — Лошадей наших почистить и накормить, пускай попасутся там же, где и все, но чтоб поближе к деревне, а не к лесу: сожрут наших коней, отдадите вдвое больше!

Наших лошадей тут же забрали и отвели к деревенскому стаду, и мне можно было вздохнуть с облегчением: отбиваться от кусающегося Черта мне не придется хотя бы пару дней.

Отдав коней, мы с Дейкстером пошли за хозяевами к небольшой новой избушке на окраине деревни.

По двору тут разгуливали молоденькие курочки, гуси, утки, козлик... или козочка?... из хлева доносилось хрюканье свиньи и блеяние, кажется, овцы... или еще козы блеют? Животных было много, и попозже можно было устроить себе контактный зоопарк. Хорошенький огородик с яркой молодой зеленью виднелся позади избы, как у бабушки в деревне. Интересно, была ли у меня своя бабушка, или я это просто так помню?...

Внутри дома оказалось просторно, войдя, мы попали в одну большую комнату, из которой было два прохода в другие, поменьше.

Обстановка — красота. Натурально русская печка, две лавки по бокам, да стол, накрытый белой скатертью. Был даже красный угол со свечами и иконами неизвестных мне богов.

Тут имелось даже крошечное окошко, что было странно — избы везде были без окон. Откуда же здесь стекло? Хотя слюда решает все проблемы... но откуда здесь может взяться слюда?... А, может, это и не слюда вовсе, а так, неизвестный мне материал из другого мира.

Нас с рыцарем разместили в маленькой комнатке, походящей больше на чулан. В тесноте, да не в обиде, как говорится! Спать нам с рыцарем предстояло на широких лавках.

— Смотрю, тебе здесь нравится, — заметил Дейкстр, укладывая сумки под свою лавку.

— Все это напоминает деревню из моего мира, чувствую себя как на родине, — пожимаю плечами, улыбаясь. Воздух в избе был свежее и насыщеннее, чем в трактирах, он казался мне чем-то знакомым, из мыслей все не уходила эта самая бабушка, которую я не помню, но которая у меня точно была.

— Я тоже временами скучаю по Тангейю, — признался Дейкстр. — Там теплее, чем здесь, хотя меньше зелени и больше нищих. Людей там мало, деревень почти нет, все больше города... Но я там родился и провел почти всю жизнь: много воспоминаний.

— У меня воспоминаний нет, но почему-то все равно приятно находить сходства между вашим миром и моим.

— Ладно, я пока полежу тут, а ты, если хочешь, можешь погулять где-нибудь подальше от меня — но только не выходи за пределы деревни и постарайся не говорить с жителями!... И не подожги ничего!

— Хорошо, я пройдусь, — киваю, выходя из комнатки.

Мне действительно очень хотелось пошнырять по двору нового жилища, погонять кур и попробовать погладить козу.

Осмотрев весь двор вдоль и поперек, напугав до смерти птицу и чуть не получив зуботычину от козы, я вернулась в дом, чтобы посмотреть, как там все устроено, и найти различия с избами своего мира — почему-то, несмотря на усталость и голодную боль в животе, во мне проснулся небывалый энтузиазм исследователя.

Удивленным хозяевам, которые насторожились еще когда от меня стали разбегаться куры, мне пришлось объяснить свое поведение так: "я чувствую, что в вашем доме может быть сглаз!". Это напугало молодую чету до нервной икоты, но зато они от меня отстали и позволили залезать, куда мне будет угодно, лишь бы я избавила их от сглаза.

Когда уже стемнело и почти каждый угол был тщательно мной осмотрен, хозяйка позвала ужинать.

Нас с рыцарем усадили за стол, где уже были расставлены тарелки и свежевыпеченный черный хлеб. Горшок, пахнущий картошкой с овощами, хозяйка достала из печи ухватом и поставила на специальную дощечку, чтобы не испортить скатерть. Горлышко обхватывало румяное тесто, которое служило вместо крышки и впитывало аромат блюда, вкуснотища!

Когда за стол сел хозяин, молодожены хором прочли молитву перед едой, скрестив руки в странные жесты.

— Харья, свет на землю да с неба ведущая, да с неба дожди проливные зовущая, мать богиня, земля, кормилица, благодарим тебя за дары твои, за почки, цветы, за красны плоды, и склоним к земле-тебе свои-наши лица, молясь за тебя, о солнце-небесная птица!...

Культ богини матери в виде птицы — это что-то новое. Особенно если учесть, что все боги этого мира вроде как мертвы. Надо бы разузнать об этом всем поподробнее.

После молитвы хозяйка разложила еду по тарелкам.

— А кому вы молились? — спросила я, едва успевая проглатывать. Даже вкуса не чувствовала, просто глотала: настолько я была голодная.

Молодожены после моего вопроса переглянулись и обеспокоенно на меня посмотрели.

— Харье.

— А кто она?

— Богиня-мать.

— То есть вы язычники?

— ...

— А...

— Бэйр, хватит! — разозлился Дейкстр и дал мне легкий подзатыльник. — Замолчи уже и дай всем поесть!

— Эй! А что такого вообще!? Ну интересно!

Дейкстр встал и, схватив меня за руку, увел из-за стола в другую комнату.

— Ты — ведьма, и у тебя это на лице написано! — прорычал он. — А ведьма, спрашивающая о том, кому поклоняются честные люди, осматривающая перед этим дом на "сглаз", это верная дорога к костру и белой рубашке! Давно тебя не пытались убить, соскучилась по острым ощущениям!?

— Как!? И у вас охотятся на ведьм!? Но ведь это не инквизиция?...

— Поменьше спрашивай о том, что тебя не касается! Как можно быть такой дурой и не понимать этого!?

— Но почему они молятся кому-то, когда ты сам говорил, что богов убили? Это странно!

— Потому что людям нужно во что-то верить, вот почему. Так все делают!

— Если задуматься, то и в нашем мире так, — вздохнула я. Рыцарь все еще испытующе смотрел на меня, ожидая извинений. — Ну, сглупила, каюсь, больше не буду!

Дейкстр смирил меня недовольным взглядом, но промолчал. Мы вернулись за стол к побледневшим хозяевам.

— А... — начала было девушка, потом вопросительно посмотрела на мужа и, не дождавшись его реакции, вновь обернулась к нам и продолжила. — Вы, путники, пришли к нам не одни. К нам еще сказочник пожаловал, сегодня ночью костры жечь будем, сказанья рассказывать. Вы там будете гости желанные, путники ведь многое знают, — улыбнулась она.

— Это так интересно!... Можно мне пойти? — я с надеждой обернулась на Дейкстера.

— Можно, — буркнул он.

После ужина Дейкстр, сладенько позевывая, ушел в наш чулан, мне, конечно, тоже хотелось спать, но любопытство погнало меня к костру. Ведь выспаться я смогу в любой другой день, а послушать местные сказания — вряд ли еще когда-нибудь удастся!

У огромного костра поодаль от деревни собрались если не все ее жители, то большая их часть уж точно. Они тихо переговаривались и шептались, но стоило появиться мне, как все тут же умолкли.

— Я не кусаюсь, — я попробовала улыбнуться как можно добрее. По их удивленным лицам мне стало ясно, что у меня не получилось.

— Не обращайте на меня внимания, — я вздохнула и уселась у костра.

Вокруг меня тут же образовалось пустое пространство: все сидевшие рядом поспешили отодвинуться.

Мне захотелось второй раз повторить, что я не хочу никого обижать, но, кажется, это было бесполезно. Пришлось молча сидеть в одиночестве, делая вид, что все в порядке и меня вовсе не огорчает такое отношение.

— Она хочет сжечь нашу деревню! — вдруг завопил один мужик, вскочил и убежал куда-то.

— Эй! Я просто хочу послушать сказки! Где ваше гостеприимство? — проворчала я, поворачиваясь обратно к костру... мне кажется, или он не был синим?

Догадавшись, что в дело может быть во мне, я отсела от костра метра на три, и тогда костер вновь стал нормальным. Люди выдохнули с облегчением и я тоже.

Какое счастье, что Дейкстр этого не видел! Он бы меня убил.

Кажется, мне стоит серьезно заняться изучением своих способностей, иначе силы могут выйти из-под контроля и, кто знает, к чему это может привести.

Наконец, у костра раздался скрипучий голос, и мне пришлось отвлечься от своих мыслей. Литературный вечер в Верегее начался.

Присмотревшись, я заметила странного мужчину по другую сторону пламени. По крайней мере одет он был действительно необычно. Ярко-алая рубашка, красный плащ и тюрбан, тоже красный с полосой малиновой ткани. Натуральный цыган.

Наверное, это и был тот сказочник, о которым мне говорили хозяева.

Свет танцующего пламени окутывал его, выделяя из толпы, находящейся дальше от костра, во мраке. Как только не играли тени на его одежде и лице, на бронзовой коже, превращая из простого человека в образ, в призрак, видение, гипнотизирующее и завораживающее, движением ли, словом ли... Каждый жест сказителя добавлял живости и реальности повествованию, мое воображение бурлило и взрывалось яркими, четкими образами, уничтожая любые сомнения в том, что я не вижу рассказанного собственными глазами.

— Многое я встречал в своих странствиях, многое слышал от бесчисленных попутчиком, но ничто из того, ничто, от последнего дерева Охмараги до вершины Гор Хельсов, не сравнится с ними. С живой легендой. Я говорю о птице хаарь, друзья мои, о птице грома, живущей на самой границе Великих Равнин, на самых высоких скалах. Ни один любопытный путник не осмелится заглянуть туда по доброй воле: ведь цена секретов этого места — человеческая жизнь! Птицы хаарь — удивительные существа, птенцов они растят только там, где родились сами. Говорят, что скорлупа их яиц крепче гранита, а сами они все равно что самоцветы размером с медвежью голову! Чтобы разбить скорлупу, птенец должен, еще будучи внутри, скинуть его со скалы, на которой гнездятся эти птицы. Когда яйцо разбивается, скорлупа разлетается на тысячи осколков, и за один такой можно выкупить целое стадо баранов! — рассказчик махнул рукой в красном рукаве в сторону пастбища. Завороженные слушатели проследили за ней взглядом и ахнули, зашептались. Дав им наговориться, рассказчик продолжил. — Птенцы хаарь рождаются совершенно голые, но кожа у них уже тверда, как камень, и еще прочнее! Железные перья вырастают у этих птиц только к трем годам, до этого они не летают, ходят на лапах, как звери, — он поставил руки на землю и изобразил походку кошки, — и питаются мясом пойманных животных, ведь в детстве они очень хорошо бегают. Матери не оставляют своих детей до десятилетнего возраста. Представляете, чтобы было, если бы курица возилась с цыпленком десять лет? Смешно! А вот родители хаарь совсем как люди, они не бросят свое чадо до тех пор, пока оно не сменит оперение три раза, не научится летать и не найдет себе пару. Кстати, пару эти удивительны птицы находят себе одну на всю жизнь, а отец растит птенцов вместе с матерью — ну чем не люди? Когда же птенец находит себе пару, он улетает вместе с ней с родной скалы, с родных Равнин в далекую чужбину. Обычно юные птицы селятся близ людских домов и пытаются питаться едой, приготовленной человеком — до сих пор никто не знает, почему они не любят охотиться самостоятельно. Хаарь зачастую обещают людям за корм драгоценности и золото, которое крадут, как сороки, но это не всегда срабатывает. Люди прогоняют птиц от своих жилищ сразу, как увидят, потому что они опасны не только своими острыми перьями, но и гром-криком. Когда хаарь начинает петь, а поют они всегда высоко в небе, то гремит гром и сверкают молнии, начинается сильный дождь, вымывающий зерно из почв. Но самое удивительно у этих птиц не железные перья, не голос и даже не яйца, представьте себе! Самое удивительное в них то, что между железными перьями у них есть длинные мягкие перышки, которые есть, и которых нет!... Ха-ха, но ведь так оно и есть! Эти перья, мягкие и длинные, впитывают в себя молнии в небе, а потом помогают птице создавать образы-обманки! Ты видишь, например, что птица большая, а она маленькая на самом деле, или ты видишь не птицу вовсе, а дерево или собаку. А если птица взрослая и мудрая, она может даже обернуться человеком. Но птицу Хаарь легко узнать по одной особенности: у них необычные, невероятно притягательные глаза. В этих глазах не только живет свободолюбивая душа волшебной птицы, но и бушуют стихии, сменяя одну другую, как волны в далеком бушующем море. В этих глазах взвивается рыжее пламя, угасая в темнеющей бездне, которая в конце концов распадается, открывая чистые и прозрачные, как грозовой ливень, помыслы небесного создания. В них распускаются чувства, словно дикие цветы, и увядают сомнения, как цветы садовые, не способные выжить в яростной, пылкой душе, — под конец этого животрепещущего бреда рассказчик впился в меня глазами с подозрительной внимательностью, казалось, он следит за каждым моим движением и ждет чего-то. — Птицу Хаарь всегда можно узнать по ее глазам.

Рассказ о хаарь оказался предисловием к легенде о храбрости молодого воина, которого очаровала коварная птица, превратившись в девушку. Она требовала у юноши постоянных подношений и заставляла его воровать, но потом ее обман раскрылся и был жестоко отмщен.

В тот были еще сказки и легенды, сказитель был невероятно талантлив и, казалось, он говорил только для меня. Я могла слушать его вечно.

Постепенно жители деревни расходились, их становилось все меньше и, наконец, мы со сказочником действительно остались одни.

Как будто не видя, что все ушли, он продолжал свою историю, все так же яро размахивая руками и подражая голосу персонажей и чудовищ. Но когда последняя история кончилась, он встал и, устало зевнув, потянулся, мгновенно спустившись с пьедестала поэта в ранг простого смертного.

— Ненадолго их всех хватило, однако, — заметил он, подмигнув мне.

— Странные люди, — пожимаю плечами и тоже потягиваюсь: спать хотелось неимоверно. — Ты прекрасный рассказчик! Не понимаю, как можно было уйти. Мне кажется, даже огонь тебя слушал.

— Они вообще те еще ценители, — усмехнулся он. — Но я тем и кормлюсь, и не плохо, знаешь ли, кормлюсь, — улыбаясь, он подошел ко мне и подал руку, помогая встать. — Меня зовут Али ибн Дамьяр, странствующий объедала и профессиональный балабол.

— Приятно познакомиться, — пожимаю ему руку, предусмотрительно не называя своего имени. — Я путешествую с рыцарем, который приехал сюда охотиться за зверем.

— Вместе с рыцарем? Ты его жена? — спросил он, насторожившись.

— Нет, я только помощница, — качаю головой. Мой ответ, видимо, порадовал сказочника.

— Что ж, и чем ты занимаешься, помощница бродячего рыцаря? — Али улыбнулся.

— Мешаю ему жить, — усмехаюсь, подавляя зевок, — Ааааххх!... Объедаю и отбираю последние гроши. Мы с тобой в этом соратники.

— Ты можешь рассказать мне о ваших путешествиях? Приключения рыцаря и его помощницы — неплохой материал для сказки. Поговорим об этом завтра, а? Сегодня я немного устал, да и ты, смотрю, тоже едва на ногах держишься.

— Хорошо, думаю, мне есть, что рассказать. Но и ты мне расскажешь что-нибудь, но только чур жизненное! Ты знаешь что-нибудь из истории?

— Истории?... — он удивился. — Я не летописец, но кое-что, конечно, знаю... Странно, обычно все хотят сказки. Но, так и быть, тебе я расскажу кое-что, что было на самом деле.

Али проводил меня в темноте до дома, где приняли нас с Дейкстером, а потом ушел к себе.

Освещая себе путь горящими руками, я добралась по темной избе до нашей с рыцарем коморки и без чувств повалилась на свою лавку, забыв даже раздеться.

— Вставай, Бэйр. У нас сегодня много дел, — пробасил Дейкстр, тряся меня за плечо.

— Если солнце еще не встало, я тебя сожгу!... — обещаю я, закрываясь одеялом... Хм. Я не помню, что у меня было одеяло. А, да к черту! — Я не встану, нам некуда спешить, а я хочу спать! Отвали от меня!

— Во-первых, сжечь ты меня не можешь, потому что кто тогда будет с тобой носиться, а во-вторых, восход солнца был полчаса назад.

— Дейкстр, я сплю всего четыре часа! — рычу, закрываясь уже с головой. — Я встану, когда захочу!

— Бэйр, ты вынуждаешь меня на крайние меры.

— Крайние меры — это твой обгоревший труп в углу комнаты!

— Да что с тобой!? Нянькаться я с тобой не собираюсь! Или ты сейчас же встаешь, или пеняй на себя!

— Отлично!

В порыве злобы я выбралась из-под одеяла и зажигаю на руке огонь, целясь туда, откуда звучит голос рыцаря.

Неожиданно раздается шипение.

Открыв глаза, вижу презабавную картину: рыцаря с пустым кувшином и ехидной ухмылкой, которая постепенно превратилась в разочарованную.

— Ты хотел вылить на меня воду!? — возмущенно смотрю на него.

— А ты хотела меня поджечь! — нашелся Дейкстр.

— Я?... — непонимающе осматриваю свою руку.

Точно...

Мне хотелось его поджечь... И мои руки горели. И на них нет ожогов.

Надо попробовать еще раз.

По рукам как будто идет ощутимая волна некой энергии, на ладонях она выходит... и если представить, что сейчас загорится огонь, поверить в это... то он действительно загорается! Блин, а ведь вчера я так дошла до кровати в темноте и даже не задумалась!

— Офигеть! — ошалело смотрю на рыжее пламя, искрящееся на руках. — Смотри! — показываю горящие руки рыцарю. — И мне совершенно не больно, огонь лишь немного греет, он только... только немного тяжелый.

— Ага, а теперь вставай и пошли, — равнодушно поморщился рыцарь.

— Вот это да, у меня это само собой получилось!

— Поменьше свети магическими способностями, а то тебя на костер посадят.

— Меня — на костер!? — самодовольно ухмыляюсь и складываю руки на груди. — Да я сама костер!

— Ага-ага, на рубашку свою посмотри, — ухмыльнулся.

— Что?... Черт! Что ты стоишь!? Давай сюда этот кувшин!

Я попыталась снять с себя загоревшуюся рубашку, забыв погасить руки... В итоге она загорелась вся, причем прямо на мне. Если огонь у рук боли не причинял, то оказавшись на рубашке, он жег совсем как обычный.

Я сорвала с себя горящую одежду, уже не заботясь о ее сохранности, и на этот раз погасила руки. Швырнув вещи на деревянный пол, я попробовала притоптать огонь, месила рубашку ногами, пока не осталась одна обгоревшая тряпка.

— Фууух... черт, надо быть с этим осторожнее! — облегченно выдохнув, я села на кровати. — Так и пожар можно устроить.

— Мда.

Рыцарь обвел меня странным взглядом, то ли раздраженным, то ли сочувствующим.

— Ой-ей-ей, можно подумать, ты женской груди не видел! — хмыкнула я, уже протягивая руку к вещевому мешку. — Иди отсюда уже!

Пожав плечами, рыцарь вышел, а мне только того и надо было. Подперев дверь веником, я легла спать дальше.

Проснувшись самостоятельно, я вдруг поняла, что жизнь может быть прекрасна, даже если спишь на жесткой лавке в темном чулане в незнакомом мире. Даже если позавчера один ланк по твоей вине остался без глаза.

Повалявшись немного, я зажгла на пальце огонек и оделась под его светом. К счастью, в этот раз обошлось без пожаров.

Одевшись, я вышла из избы на задний двор: точно помню, еще вчера там стояла бочка с чистой водой, которой можно было умыться. Помимо бочки на заднем дворе мне попался Дейкстр, весь мокрый, колющий дрова.

— Утро доброе... ты чего это?

— Решил помочь хозяевам, — ответил он, раскалывая очередное полено. Собрав разлетевшиеся части и сложив их под навесом возле сарая, Дейкстр подошел ко мне и встал рядом с бочкой, опершись плечом о бревенчатую стену дома. — Значит, слушай, план такой, — начал он тихо. — Искать зверя будем медленно, проведем тут неделю, я придумаю, куда нам дальше податься, убью зверя, мы возьмем плату и уедем отсюда.

— Долго план придумывал? — усмехаюсь. — Как ты его убьешь, ничего о нем не зная?

— Разберемся, — отмахнулся рыцарь. — Там в печке еда осталась, можешь поесть.

— А могу и не поесть?

— А можешь поколоть за меня дрова, — кивнул Дейкстр и протянул мне топор. — Бери!

— Иди ты! — весело брызгаю в него водой. — Кстати, приходил очевидец, или мне все же не удалось его проспать?

— Приходил, но его увели, чтобы протрезвился хоть немного. Скоро вернется.

Завтрак меня ждал неказистый, это вам не скатерть самобранка: вареные яйца, горбушка хлеба и молоко. Но это было лучше, чем ничего, и, к тому же, наводило на приятные мысли о здоровом деревенском питании. Ведь у меня до ужаса тощее тело, надо его хотя бы немного раскормить!

За едой мне захотелось немного побаловаться, позапускать огоньки с пальцев в воздух: мелочь, а красиво. До сих пор не верилось, что это все взаправду, и хотелось делать это снова и снова, постоянно. У меня была почти физическая потребность использовать магию.

— Пойдем, наш очевидец пожаловал, — на кухню вошел Дейкстр, потный, как египетский раб.

— Уже иду! — засунув в рот последний кусок хлеба, я побежала за ним, предвкушая представление.

Очевидцем оказался полоумный, который пошел в одиночку в лес ночью, зная, что там зверь. Как мне коротко рассказал Дейкстр, после встречи мужик крепко запил и, как поговаривают в деревне, сошел с ума.

Когда к нам подошел трясущийся старичок с отекшими глазами, мне показалось, что он крепко пил всю жизнь, а не последнюю неделю, такой у него был ужасный вид.

Невидимая сила трясла мужика за плечи так, что стоять он не мог, и мы отвели его в чулан, чтобы не смущать хозяев дома допросом. Усевшись напротив нас с Дейкстером, очевидец стал нервно комкать свою старую шапку.

— Итак, ты видел зверя? — спросил рыцарь.

— Зверя? — переспросил мужик, в его серых глазах расцвела затягивающая пустота.

— Да, на которого жалуется население деревни, — подтвердил рыцарь.

— А, Выхахрень что-ля? Видал я, видал! — яро закивал головой, выпучив в согласии глаза. — Видал Выхахрень я, огроменный, аки дом!!! — широко расправил руки, пытаясь показать, какой же он, этот зверь. Так же он еще сильнее выпучил глаза и, чтобы дать нам почувствовать весь ужас, резко к нам наклонился, топнув ногами.

— Кхе... А у него шерсть, чешуя или кожа? — спросила я с умным видом.

— Какой он на ощупь, мягкий или твердый? — упростил вопрос Дейкстр, глядя на непонимающего мужика.

— Колючий Выхахрень у нас, колючий, как еж-батюшка!

— Как еж? С дом? У вас тут радиации нет, случайно? — усмехаюсь.

— Еще одно слово, Бэйр... — прорычал рыцарь, резко обернувшись ко мне. — И я заткну тебе рот твоим же кулаком!

— Все, все, прекращаю! Ты тут главный.

Я откинула назад и сложила руки на груди, переходя в режим созерцания.

— Так значит, у него на теле есть иглы? — обернулся он к мужику, который опять начал комкать шапку.

— Вот такие! Аки дом!!! — развел опять руками и как бы прыгнул на нас, пугая.

— У него был клюв или пасть? — спросил Дейкстр.

— Как у жабы, и язык вот такой! Выхахрень мне ревел, когда убегал я, значит, и языком своим: на! На! А на меня и так дерможрень напал, а он меня еще и по заднице, по заднице языком! Все избил, проклятый изхарь! — рассказчик замахал на нас руками, сделал страшные глаза и заорал от полноты чувств.

— Боюсь даже представить, что это может значить, — прошептал мне рыцарь, пока бедолага приходил в себя от тяжких воспоминаний. Затем Дейкстр вернулся к нашему горе-свидетелю. — Значит, рот как у жабы, он весь в иглах, и большой, как дом?

— Да! Да! Все так говорю! — закивал мужик. — Все по правде!

— Какие у него лапы?

— Одна нога у него, значится, как грабли! — мужик скрючил пальцы руки и загреб воздух показывая. — Другая, значится, как лопата! — он рассек другой ладонью воздух. — А потом все, нету, значит, больше... А ноги большие... Аки дом!!! — опять развел руками и топнул.

— Может, это значит, что лопата это крылья, а грабли это когти? И иглы это перья или кожаные или костяные наросты? И жабий рот с языком... может, это какой-нибудь летучий ящер, Дейкстр? — спрашиваю рыцаря.

— Болотный дракон? — нахмурился он.

— Выхахрень, — поправил мужик с умным видом и закивал сам себе.

— А у него были крылья? — спрашиваю на всякий случай. Так-то на болотного дракона, вроде, похож... насколько я помню, как они должны выглядеть.

— Да огроменные! — вновь закричал мужик и развел руками. — Огроменные крылья, с колючками и ножами... Огроменные, с ножами, колючками... Аки дом! Не... не дом... Два!!!

— Тебе не почудилось ли, мужик? — уточнил в надежде Дейкстр.

— С ножами и колючками! — закричал он, брызжа слюной от возбуждения. — Все как есть говорю, все по правде!

— Крылья с ножами и колючками, иглы на теле, когти птичьи, рот жабий, размером с дом... — я все терла лоб, пытаясь понять, как это должно выглядеть, но, похоже, не судьба. И, по-моему, тут дело не в моей памяти, по-моему, тут дело в том, что такого существа нет в природе.

— Ладно, — вздохнул Дейкстр. Этот цирк пора заканчивать, слушать свидетеля дальше было черевато безумием. — Разберемся. Слышь, мужик, а ты зачем в лес-то пошел? Не знал разве, что там зверь живет?

— Дык на меня дерьможрень напал, а сортир я закопал тогда, а новый не построил. Ну и сортира нет, а дерьможрень есть... Если дерможрень, то как же без сортира-то?... Нельзя никак, нет, нельзя... Ну я и в лес, чтобы там это, значится... А там Выхахрень как зарычит, завоет, как начнет меня языком по заднице, по заднице!... и орет, орет!!!...

— Какой кошмар... — выдыхаю, закрывая глаза руками.

— Кошмар, кашмаристый, как самый выкошмарный изкошмарьевский кошмар! — кивнул мужик.

— Ну а хвост у него был? — вдруг вспоминаю о пока не упомянутой в рассказе части тела. Вряд ли это могло серьезно помочь, но мне вдруг ыстало интересно, что он на это ответит.

— Да! — закивал мужик. — С ножами и колючками, со змеями-кострищами, с глазами! Длиннющий, с колючками... с глазааами!!! Огроменный... — начал вспоминать он, опять увлекшись. — Аки дом!!! — резко развел руками и многозначительно посмотрел на нас.

Мы с Дейкстером переглянулись и оба тяжко вздохнули.

Выпроводив мужика из дома, мы с облегчением заперлись в чулане, чтобы обсудить услышанное.

— Ну и что ты думаешь по этому поводу? — спрашиваю рыцаря, усаживаясь на свою скамью скрестив ноги.

— А ты? — он улегся на лавку, подложив под голову руки.

Мне польстило, что он со мной советовался, но порадовать гениальной идеей я его не могла.

— Мне и мужика жалко, и нас, что пришлось это слушать.

— Согласен, — зевнул Дейкстр, устремляя задумчивый взгляд в потолок. — Что же за зверь-то?

— Я думаю, болотный дракон или химера.

— С горящими змеями на хвосте? У болотных химер может быть что угодно, но только не горящие змеи на хвосте.

— Может, ему почудилось? — предполагаю, теребя прядь своих волос.

— Судя по тому бреду, который он несет, он нажрался в тот вечер так, что удивительно, как он вообще убежал от зверя... а со зверем он точно встретился, у него на заднице свежие раны, он мне их первым делом показал. Я в душе не знаю, кто их мог оставить.

— Но это все равно не опровергает того, что ему все могло привидится, — говорю, с трудом разделив спутавшиеся пряди волос на три равные.

— Ага, а всем остальным почудилось исчезновение двух коров и трех мужиков, да? — съехидничал рыцарь. — Ладно, посмотрим. Завтра в лес сходим, поищем какие-нибудь следы.

— Сломанные ветки, примятые на земле листья и царапины на стволах?

— Да нет, — усмехнулся рыцарь. — Если повезет, найдем кучу дерьма. С этим попроще будет и найти, и понять. Увидишь, сколько и чем он гадит, кого и как жрет, сразу поймешь, что это за зверь.

— Звучит не слишком-то соблазнительно, — морщусь. — Может, мне не надо в лес ходить? Я лучше тут посижу, в деревне. Осмотрюсь, поброжу по домам местных, поспрашиваю, кто что видел.

— Как знаешь, — рыцарь махнул на меня рукой. Я уже почти сутки ничего не выкидывала и он, похоже, начинал мне доверять. — Но помни про костер, Бэйр! Как только открываешь рот, сразу думай про костер.

А, нет, показалось.

После допроса у меня образовалось свободное время. Перекинув через плечо свою небольшую прямоугольную сумку со всеми личными побрякушками, я отправилась искать укромное местечко для работы. Такое оказалось в небольшом садике хозяев, на лавке под яблоней. Запись всего увиденного в дневник заняла около двух часов, а потом мне захотелось размяться, и я отправилась погулять по деревне. Во мне проснулся дух детектива.

В первом доме, куда мне удалось заглянуть, жил тот самый старик, который бросился на нас с вилами вчера. В нем не было ничего интересного, кроме спрятанной в кладовке коллекции досочек с выжженными на них голыми женщинами... ну, талант не пропьешь, хе-хе!

Второй дом принадлежал смиренной вдовушке, которая подозрительно напоминала одну из миниатюрок старичка. В ее доме тоже ничего интересного или подозрительно не нашлось.

В третьем доме одной бездетной пары в возрасте сорока лет обнаружилось ровным счетом ничего и еще баня, которую я от него делать полезла посмотреть изнутри.

Это было небольшое здание, сложенное из толстых бревен, которое ничем не отличалось от тех бань, которые можно встретить у меня в мире. И что меня туда только потянуло, ума не приложу... Зайдя внутрь, я зажгла на руке огонек, чтобы осветить себе путь. Это был предбанник, где на стене висели веники всех сортов и полотенца.

Вдохнув полной грудью чудесный запах, я улыбнулась и пошла в следующее помещение, парную. На первый взгляд ничего интересного здесь не оказалось, но стоило мне развернуться, чтобы уйти, как меня остановил шорох и тень, мелькнувшая в углу комнаты за кадкой.

Наверное, это была кошка, мышь или крыса — кто-нибудь из домашних животных, испугавшийся меня. Но все же мне стало не по себе.

Тень промелькнула вновь, на миг застыла и затем скрылась в мраке, куда не доставал мой свет.

По спине забегали мурашки. Хотя было ясно, что это не может быть зверь, убивающий местных жителей — единственная опасность, которая может встретиться в этой безобидной глухомани.

Почти на цыпочках приблизившись к кадке, за которой пряталась тень, я заглянула за нее, осветив огоньком.

Ничего.

Значит, пламя на руках дернулось, появилась тень, и мне просто почудилась, что там кто-то есть. Все просто! Я почти успела облегченно улыбнуться.

- Да, почудилось, — вдруг прозвучал непонятно откуда протяжный шелестящий шепот.

Меня моментально смело из комнаты, я захлопнула за собой дверь и выбежала на свет.

— Что это, мать вашу, такое было!?

Так, или у меня галлюцинации на почве недосыпа, или же... или же у меня просто галлюцинации. В самом деле, кто там мог быть? Привидение, вампир? О, да! Вампир, живущий в сельской бане! Разве это не объяснение всему происходящему?

Пошучивая над своими страхами, я вернулась в парную, чтобы убедиться, что там никого нет. Я осветила все углы, печку, лавку — везде пусто и тихо. Ни намека на тайные ходы, ни пентаграмм, ни пугающих алтарей, ни даже привязанных на цепи страшных существ, питающихся коровью коров и пьяных мужиков.

Снова собравшись уходить, я в последний раз осветила все вокруг. И тут в одном месте, на самой высокой лавке темнота мне показалась плотнее, чем везде. И когда я направила туда руку... Мне хотелось закричать, но кричать было почему-то очень страшно, поэтому мне оставалось только пялиться на нечто, сидевшее на полке.

Опомнившись, я бросилась к двери, которая оказалась заперта. Снаружи была щеколда, но как она могла закрыться? Не сама же!

Припав к ней спиной, я в ужасе обернулась на существо, неподвижно сидящее на лавке.

— Ты кто? — тихо спросила я в надежде, что жуткое создание окажется разумным.

Не знаю, почему мне показалось, что с этим можно было говорить, но от существа веяло чем-то... чем-то иным, прохладным. В нем было что-то живое, приземленное, но кошка, например, ощущалась бы совсем иначе.

На мой вопрос существо не ответило, оно продолжило молча сверлить меня черными глазами-бусинками. Оно было похоже на крошечного старичка, но это только потому, что у него была огромная спутанная борода и космы волос на голове, закрывающих почти все лицо, оставляя лишь нос и землистого цвета щеки. На голове он носил странную старую кепку, и кроме нее ничего на нем больше не было. Когтистые руки, очень длинные и тонкие, как соломинки, держали огромный кухонный нож.

Чудовище сидело на верхней на лавке и смотрело на меня черными глазами, не мигая.

— Ты кто? — набравшись смелости, я спросила еще раз, протягивая к нему руку в огне.

— Ты зачем сюда забралась, ведьма? — грозно спросило существо. Его голос здорово походил на голос старого деда, что чуть не вызвало у меня нервный смешок. Банный сторож, блин...

— Я просто осматриваюсь, — ответила я. Если существ разумное, значит, с ним можно договориться, ведь так?

Немного успокоившись, встаю прямо.

— Проклятье, небось, навести хочешь, или порчу на хозяев? — нахмурился дед.

— Нет, вовсе нет, — мотаю головой. — Не собираюсь я порчу наводить. Да и не умею, честно говоря.

— А чего ж тогда пожаловала, темная?

— Я охочусь за зверем, который вредит жителям деревни.

— Хмм... не врешь, вроде, — хмыкнул он. — Да не там ты ищешь, ведьма.

— Где же мне нужно искать?

— Я ведьмам не советчик, — презрительно кинуло существо.

— Я не причиню никому вреда, — уверяю его. Если он мне скажет, где зверь, то я буду знать, где нам с Дейкстером искать, и это здорово облегчит нам задачу... хотя, кто знает, можно ли верить этому бородатому? — Помоги мне, зверь оставит вашу деревню, а я скорее уеду. Все будут довольны.

— Так уж все легко! Вашему племени верить — долго не жить.

— Ладно, если не хочешь говорить — не говори, но выпусти меня отсюда или хотя бы убери нож, — некоторое время я ждала. Существо продолжило сидеть, неподвижное, как игрушка. Даже когда оно говорило, его рот не двигался. Мне пришлось повторить, повысив голос. — Выпусти меня!

— Нет. Ты останешься здесь и задохнешься, — невозмутимо объяснил старик.

— Как же я задохнусь в деревянной бане?

— А я тебя задушу, вот ты и задохнешься! — поганенько усмехнулся старичок и неестественно сильно наклонил голову набок, продолжая сверлить меня черными глазами.

Он встал на лавке, выпрямив длинные тонкие, как веточки, ноги, но не изменил положения головы. Спрыгнув с лавки плавным, неуловимым движением, как кошка, существо снова стало пялится на меня.

По затылку у меня поползли мурашки.

— Не подходи! — я предупреждающе выставила вперед горящие руки. — Иначе я подожгу баню и тебя вместе с ней!

— Сама же и сгоришь! — злобно захихикало существо, медленно приближаясь.

Когда оно было в метре от меня, вместо того, чтобы дать ему в лицо огнем на ладонях, я только прижалась к двери, потому что мне было страшно касаться его! Это была нечисть, самая настоящая нечисть, и она хотела убить меня.

— Может, договоримся?... — предлагаю, вжимаясь в дверь, подальше от приближающегося монстра.

Существо не стало отвечать и, выкинув нож, бросилось на меня, вытягивая вперед руки с когтями. Оно целилось мне в шею.

Я попыталась содрать его с себя, но он обхватило меня за туловище ногами, так крепко, что не оторвать. Чувствуя, как тоненькие руки сжимаются на горле все сильнее, я изо всех сил начала долбить одной рукой по двери, надеясь, что меня кто-нибудь услышит и придет на помощь. Другой рукой я пыталась отцепить от себя нечисть, но даром, что руки у него длинные и тощие, силы в них оказалось достаточно.

Задыхаясь, я повалилась на пол, все еще пытаясь оторвать от себя существо. В конце концов мне пришла идея попытаться свернуть ему шею, но пальцы не смогли нащупать ее под пушистой бородой, они просто прошли сквозь нее, как будто и нет этой самой шеи.

Легкие начинало сильно жечь, живительный воздух кончался. Глаза существа заглянули в мои собственные, и сквозь их черноту были видны бордовые отблески глубокой ярости.

Решив, что отбиваться так бесполезно, я пошарила руками в своей сумке, и пальцы неожиданно наткнулись на мешочек с порошком, который был еще у моей предшественницы.

Недолго думая, загребаю пригоршни и сыплю в лицо существу, прямо в глаза... И это было последнее, что я запомнила.

— Бэйр, чучело, очнись!

Из мрака меня вытаскивает голос рыцаря, сначала приглушенный и едва слышный, но потом все более отчетливый. Когда голос превратился из невнятного шипения в раздраженный крик, пришлось очнуться и открыть глаза.

— Ну наконец-то! — на лице Дейкстера появилась довольная усмешка, он отпустил мои плечи и перестал трясти.

— Что... дрянь, которая душила меня... Где она? — спрашиваю, осматриваясь вокруг.

Оказалось, я все еще была в бане, лежала на нижней полке. Дейкстер сидел возле меня, а побледневшие хозяева стояли в проеме двери. Небольшое тело, напоминающее старую мочалку, валялось неподалеку.

По размерам оно вполне походит на нечисть, пытавшуюся меня задушить.

— Бэйр-Бэйр, чертова ты идиотка! — отругал меня рыцарь. — Зачем прибила домового!?

— Домовой!? Эта нечисть пыталась меня убить! — возмутилась я, садясь на полке. Резкая боль в затылке оповестила о том, что скоро там появится шишка.

— Домовой пытался убить тебя? — подала голос старушка. — Как же? Он добрых людей не обижает!

Посмотрев на изменившиеся лица супругов и на лицо Дейкстера, понимаю, что дело дрянь.

— Дейк, он правда напал на меня просто так! — я попробовала оправдаться перед рыцарем. Остальные пусть думают, что хотят, но он должен мне верить. — Это его нож! — я указала на пол.

Глубоко вздохнув, рыцарь опустил глаза. Затем он вновь посмотрел на меня, теперь в выражении его лица читалась лишь усталость.

— Конечно, Бэйр.

Он встал сам и подал мне руку, помогая подняться.

— Простите ее, ради всего доброго, что есть в мире, — стал извиняться рыцарь перед хозяевами, да таким голосом, как будто милостыню просит. — Девчонка пережила три года назад страшные бедствия, нелюди вырезали всю ее семью у нее же на глазах. Я нашел ее в таком состоянии, что лучше и не вспоминать! Ее можно только понять и пожалеть, вы поймите. У нее такие припадки каждый раз, когда она видит магических существ и младших нелюдей.

— Но как же нам теперь без домового-то, без батюшки?... Пропадем мы! — причитала хозяйка.

Пока шла беседа с хозяевами бани, мне можно было осмотреть тело домового. Он недвижно лежал на животе, лицом в пол.

Что же его убило? Может, рыцарь его незаметно укокошил, но свалил все на меня? Есть только один способ узнать.

Преодолев страх, я осторожно перевернула труп к себе. Ох, лучше бы мне этого не делать! Все лицо несчастного домового было похоже на клубень картошки, истыканные ножом, глаза исчезли, а от большого круглого носа осталось лишь подобие хряща.

Секунду пустые глазницы смотрели на меня, а потом голова вдруг покатилась от тела к моим ногам, по пути борода у нее высыхала и осыпалась, кожа сморщилась и слезала, и через пару секунд на досках уже лежал крошечный голый череп с огромными глазницами.

Тело тоже осыпалось, но от него не осталось ни скелета, ни даже горстки праха, все это исчезло, как будто и не было. Только черепок у моих ног.

— Бэйр! — прорычал рыцарь, обернувшись на меня. Глаза его ясно говорили, что как только мы останемся наедине, меня ждет пара ласковых слов.

— Домовой рассыпался от ее касания! — в ужасе всхлипнула женщина, прижимаясь к мужу. — Это демон, а не девица! Дурной знак!

Зная, что оправдываться бесполезно, я отошла от черепка подальше, но он неожиданно подскочил на полу и упал обратно, повернувшись глазницами прямо на меня, на секунду мне померещились в них огоньки.

"Возьми меня с собой, Бэйр, Ведьма с Равнин!" — раздался противный шепот. Сомнений в том, что говорил череп, у меня почему-то не было. — "Возьми, ведьма, я пригожусь тебе! Я помогу тебе!"

— И зачем ты мне?

— Бэйр, с кем ты говоришь? — спросил у меня рыцарь.

— Вы этого не слышали? — я указала на череп, сверлящий меня взглядом пустых глазниц.

Ответом мне было молчание.

"Ведьма, возьми меня, не оставляй здесь" — вновь прошептал череп, сверкнув огоньками глазниц.

Наклонившись, я взяла в руки темно-серый черепок. Он был теплым, даже горячим. Я поднесла его к лицу, заглянув в пустые глазницы. Когда наши взгляды встретились, в них зажегся странный коричневый огонь.

— Ты хотел меня убить, вообще-то! — сказала я так тихо, чтобы никто не услышал. К счастью, внимания на меня больше не обращали, Дейкстр вновь рассказывал паре о моем кошмарном детстве.

"Выкинуть всегда успеешь! Не губи меня, я всю жизнь людям верой и правдой служил, от всех напастей защищал! Теперь тебе послужу, не хочу помирать совсем! Домовой когда служить прекращает, помирает тут же!"

Голос черепка был таким жалобным и молящим, как будто его и правда ждала вечная смерть. Мне вдруг стало жалко его.

— Ладно, я возьму тебя с собой. Но учти: какая-нибудь шутка, и я тут же вышвырну тебя в ближайшие кусты!

"Ну совсем уж без шуток нельзя, как без них? Я ж домовой, как никак. Мне б крынку молока выпрашивать, гривы лошадям путать, коли чего не так!"

— Ты мертв, — напоминаю.

"Я не мертв, я потерял свое тело! Призрак мой в черепе находится, я когда захочу, тогда и выйду!"

— Ну и зачем мне призрак домового?

"Я ж помогать буду! Меня только ты чувствовать и видеть можешь, а так только высшая нежить и некроманты еще, и все! Как надо будет проследить за кем, найти чего, проникнуть куда, так я запросто!" — засверкал коричневой дымкой череп.

— Хммм... ну, хорошо. Ты полезен. А начнем совместную работу с малого. Как это ты умер?

"Не знаю, чес-слово не знаю! Ты швырнула в меня гадость какую-то, не разобрал, что такое. Меня всего защипало, зарвало, дрянь аж в душу мою въелась! Никогда о такой не знавал! Но... тут такая странная вещица... я последний месяц такой злой был... хозяйке все молоко попортил, хозяину топор сломал и сапоги продырявил. Сейчас вспоминаю, и понять не могу, что на меня нашло — я ведь тебя душить не хотел! Но, знаешь, после того, как я потерял тело, это все прошло. Старость, наверное"

— Ясно, — протягиваю. Больной домовой, бросающийся на ведьм? Интересно, этому стоит удивляться?

— Бэйр, милая, пойдем, я дам тебе твои порошки, и все будет хорошо!

Сюсюкая, рыцарь вывел меня из бани за плечи, виновато оглядываясь на хозяев и стискивая мою руку так больно, что едва не вскрикнула.

Мы пошли в избу к молодой паре, которая нас приютила. По дороге шаг рыцаря становился все тяжелее, а лицо — мрачнее. Сомнений быть не могло: когда мы дойдем, ничего хорошего со мной не произойдет.

Серьезный разговор начался, когда мы оказались на заднем дворе избы.

— Итак, ты сейчас мне все расскажешь, а потом я тебя повешу, — неожиданно спокойно сказал рыцарь, усевшись на бревно для колки и подперев подбородок кулаками.

Я стояла перед ним, как провинившийся ребенок, и понятия не имела, что сказать, чтобы не чувствовать себя еще более виноватой. И это при том, что и вина была не на мне, а на погибшем засранце-домовом.

— Ну, Бэйр? Я слушаю твои оправдания. Рассказывай с самого начала, с тех пор, как ты вышла с чертового порога этого дома! — рыцарь сорвался на крик, но быстро успокоил свой голос. — Я слушаю тебя.

Собравшись с духом, рассказываю ему все до последней детали, вплоть до дощечек с женщинами в подвале старика.

Когда рассказ был закончен, Дейкстр тяжело вздохнул.

— Значит, теперь ты еще и с нечистью говоришь?

— Я же ведьма, — пожимаю плечами. — Наверное? Я не знаю.

— Допустим ты говоришь с нечистью, — рыцарь оборвал меня взмахом ладони. — Не смей говорить с ней при всех, понятно?

— Хорошо, — я кивнула. Неужели это все? Просто отеческое наставление?

— Но не думай, что тебе сойдет это с рук, ведьма! — поднявшись, рыцарь пригрозил мне, как будто услышав мои мысли. — Если из-за тебя нас теперь запомнят в этой деревне, и вместо туманного "какие-то охотники за нечистью" жители скажут "мужик, возящийся с проклятой черномазой ведьмой, убивающей невинных домовых"!... Ты знаешь, что нас не должны запомнить. Но в этом всем есть и моя вина. Больше ты из избы не выйдешь.

— Мне всю неделю здесь сидеть!?

— Будешь помогать хозяйке, учиться готовить и стирать, и хватит с тебя!

После этих слов рыцаря грубо взял меня за плечо и отвел в избу, где толкнул в чулан и запер. Потом из кухни послышался его разговор с хозяйкой: он велел ей никуда меня не выпускать и завалить работой, какая найдется.

Пока можно было посидеть в одиночества, я решила заняться черепом.

Нужно было обвязать его кожаным шнурком, одним из тех, которые вместе с ремешками и маленькими мешочками продавались с походной сумкой. Продев шнурок через глазницы, я завязала на нем мешочек, как чехол. Всю конструкцию я устроила у себя на поясе рядом с кинжалом.

Вскоре хозяйка позвала меня чистить картошку, потом послала собирать куриные яйца, потом мыть пол, а потом, поняв, что руки у меня для нормальной работы не приспособлены, дала мне прясть. Наверное, в последствие она ни раз пожалела о своем решении, но, чую, рыцарь велел ей занять меня чем угодно, пусть даже во вред хозяйству — уж не знаю, чем он ее таким припугнул или подкупил, что она дала мне переводить целый моток шерсти.

Хозяйку, кстати, звали Мишей. Девице было всего шестнадцать, и замуж она вышла совсем недавно, и месяца не прошло, как выяснилось. Мужа она не сама выбирала, но не жаловалась: не бьет, в бабьи дела со своей указкой не лезет, и то хорошо.

Первые часы Миша молчала, хотя и кидала на меня любопытные взгляды: не каждый ведь день видишь живую ведьму, ругающуюся за пряжей. Позже она, не сумев справиться с любопытством, попыталась заговорить со мной, расспросить про Дейка и про наши с ним отношения, про путешествия и вообще. Подумав, что рыцарь уже наверняка что-то рассказал и вряд ли это что-то имело хоть какую-то связь с реальностью, я решила промолчать, чтобы наши истории не расходились. Нескольких грозных взглядов в сторону хозяйки заставили ее оставить меня в покое.

Так день прошел часов до семи вечера, а потом к нам вдруг пожаловал гость. В дверь постучал Али ибн Дамьяр и, хотя Миша была не слишком-то рада присутствию в избе постороннего мужчины, он остался у нас.

Узнав, что я под домашним арестом, сказочник решил развеять мою скучную работу историей своей жизни, а за одно и историей одной из войн.

Мне уже действительно хотелось выть со скуки, потому его появление было как нельзя кстати.

В подполе

Как оказалось, Али начал свою карьеру очень необычным образом. Четырнадцать лет назад, когда Али проходил службу в армии, у Тангея возникли какие-то трения с Охмарагой. Кажется, убили посла сенари прямо на приеме, и живые стихии этого терпеть не стали. Корабли с их лучшими воинами прибыли к берегам Тангея и разносили портовые города один за другим, отчаянное сопротивление народов гигантам со стихиями в крови было все равно что легкий ветер. Нападением командовала сама царица, первая в их роде сенари тени. Она и подобные ей могли исчезать в темноте, а за их плечами стояло войско кровожадных теневых призраков, и каждый убитый немедленно пополнял их армию — если днем города могли оказывать сопротивление воинам сенари, то ночью все они становились беззащитны. Она разрушала порты один за другим, но один город все-таки сопротивлялся целых три дня, это и был город, где находился Али. Какое-то время их спасало то, что к нему на помощь успели прибыть колдуны из магической академии Тангея, знавшие кое-что о слабых сторонах теней. Они смогли дать отпор армии живых стихий, однако, сопротивление длилось недолго, в конце концов город пал к ногам царицы, тщетно надеясь на пощаду жителей. Тех, кого нельзя было оставлять в живых, она обратила в теней, а остальных отправила в рабство на Охмарагу. Среди плененных был и Али. Он стал рабом воинов, против которых сражался, но однажды его заметил юный царевич, которому тогда было только шестнадцать. Мать-царица взяла сына на войну, чтобы он мог испробовать свои знания на практике и увидеть мир за пределами родного материка. Заметив парня своего возраста, царевич Кудеяр взял Али к себе в услужение, и вместе они провели всю оставшуюся войну, сильно подружившись. Когда же пришла пора возвращаться на родную Охмарагу, царевич даровал свободу всем своим личным рабам. Однако, Али некуда было возвращаться, потому он решил отправиться на Охмарагу вместе с Кудеяром. Дни на материке сказочник вспомнил, как самые счастливые.

Али жил в дворце и единственной его обязанностью было развлекать царевича, быть ему другом. На Охмараге прошла вся его молодость. Когда же Али вырос и захотел на волю, его не стали удерживать и отпустили, дав ему с собой целое состояние.

— Бывает же!

— Да уж, смерть какого-то посла изменила жизни тысяч людей, — вздохнул Али. — А мою судьбу так, как мне и не снилось. Войну тяжело вспоминать, но то, как сенари обращались с нами, когда все закончилось, делает им честь.

— Какой он, этот царевич?

— У него непростая судьба, — Али развел руками. — Это очень долгая и запутанная история, но, если коротко, он единственный в мире сенари полукровка. Он соединяет в себе тень и ветер, и ему приходится очень нелегко. Чтобы стать достойным наследником, ему пришлось учиться всю свою жизнь, но даже сейчас родители им недовольны. Они отправили его сюда, на материк, чтобы он прославил свое имя подвигами. Но какие сейчас подвиги? Во время Войны Богов героем мог стать каждый третий, а теперь везде тихо и мирно. Я хочу найти Кудеяра и путешествовать с ним: ведь каждой восходящей звезде нужен тот, кто будет распевать о ней на базарах и знакомить народ с новым героем. Без моих стараний Кудеяр не найдет славы... так вот! Я ведь в эту глухомань и сунулся, потому что подумал, что, мало ли, вдруг царевич тут со зверем воюет... А тут ты с рыцарем.

Али еще долго сидел со мной, рассказывая то об одном, то о другом. Кроме Охмараги мне стало интересно узнать о белых совах, но стоило мне спросить об этом ордене, как сказочник замолчал и посоветовал мне не слишком-то интересоваться белыми совами: они этого, мол, не любят.

— Никто точно не знает, почему они так себя назвали, но поговаривают, что совы — это их слуги, глаза и уши, — тихо прошептал Али, как будто где-то в этой избушке могли быть их шпионы. — Так что лучше помалкивать об этом ордене и вообще ничего о нем не говорить. Ни хорошее, ни тем более плохое.

Так вышло, что мое нескончаемое любопытство нашло отклик в неуемном желании Али болтать. Не замечая ничего вокруг, мы сидели на кухне и самозабвенно чесали языками, пока нас не выперли во двор хозяева, которым в этом охотно помог Дейкстр.

Во дворе мы со сказочником просидели до глубокой ночи, он рассказал мне о народах и о магии, о волшебных существах. Но о чем бы сказочник ни говорил, он всегда возвращался к царевичу.

— Эх, жаль, что ты с рыцарем! Я бы позвал тебя с собой искать Кудеяра, — распинался Али под конец.

— Да ладно тебе, — я смущенно отмахнулась от его предложения. — Может, оно и здорово было бы, с тобой пойти, но мне без Дейка нельзя. Мы с ним, считай, кровью повязаны.

— Ты, кстати, так и не рассказала про ваши путешествия, — Али вдруг вспомнил про мой должок.

— Да что рассказывать? Так вышло, что меня отдали на съедение дракону, а Дейк, как рыцарь, решил меня спасти. Но спасти-то он меня решил, а дракона победить не сумел: если бы не я, его бы уже переварили. Ну так теперь Дейк у меня в долгу, он поклялся меня защищать, пока я не сниму с него эту клятву. А поскольку меня есть, от кого защищать, снимать я ее пока не собираюсь. Вот так.

— Жаль, жаль... ну, что ж, раз так, то я пойду? Поздно уже, — Али зевнул и, сняв тюрбан, почесал кудрявый затылок.

— Да уж, заболтались мы, — поднявшись с лавки, на которой мы сидели, я пошла провожать его до забора.

Вернувшись в избу, я поняла, что все уже спят, а у меня урчит голодный желудок: ради болтовни с Али мне пришлось пропустить ужин.

Дейкстр, спящий в нашем чулане, отмахнулся от меня и послал в кладовку.

— Там должно было что-то остаться. Погреб в подвале, в него спустишься по лестнице, которая под спрятанной дверью на кухне, под желтым вязанным ковриком. По дому ходи тихо, не разбуди никого. Все, брысь отсюда...

Предусмотрительно сняв обувь, я на цыпочках пробралась из нашей коморки в кухню. Пришлось пробираться на ощупь, благо, коридор оказался узкий и по нему вполне можно было перемещаться, просто расставив руки.

Дойдя до кухни, я остановилось, услышав громкие вздохи.

Мне тут же вспомнились шорохи, какие были перед появлением домового. Внутри все похолодело от страха, появилось желание убраться в чулан и лечь спать на голодный желудок, и я замерла, прислушиваясь. Прошло не так много времени, и до меня дошло, что, кто и почему может так вздыхать.

Что ж, хозяева заняты, не будут им мешать.

С этими мыслями я осторожно прокрадываюсь к коврику. Лунный свет, льющийся из окна в комнату, ложился ровно на вход в кладовую, словно указывая мне путь;

Я как можно тише откинула коврик, под которым оказалась дверца в подвал. Открыть ее беззвучно было не так-то легко, но попытка не пытка... И, конечно, доски скрипнули только тогда, когда дверца была уже почти открыта!

Замерев в страхе и прислушавшись, я с облегчением поняла, что меня никто не обнаружил. Я спустилась вниз и тихонько закрыла за собой крышку.

Когда небольшое холодное помещение осветило пламя, мне оставалось только облизнуться: по всем стенам комнаты находились полки до самого потолка, и все они были чем-то уставлены! Банками, горшками, крынками... Уж наверняка здесь найдется что-нибудь действительно вкусное!

Я принялась ходить вдоль полок и осматривать каждую. Кладовочка у хозяев какая уютная, все чистенько, ровненько, иконы висят, резьба на брусьях! Заговоры, что ли? В этом мире ведь нет холодильников, а вдруг это какие-то волшебные символы вместо холода? Как интересно...

Побродив меж полками, как между прилавков супермаркета, я нашла горшок, в котором обнаружились остатки ужина. Довольно обхватив горшок руками, я уселась на пол и стала подогревать варево рукой. Блин, как же удобно!

Аромат от горшка шел такой, что у меня чуть слюна изо рта не закапала. Я уже приготовилась попробовать эту вкуснятину, как вдруг поняла, что есть-то мне и нечем. Ложки нет.

Я стала осматривать кладовку, в надежде увидеть где-нибудь хоть что-нибудь, чем можно есть, ложку, вилку, половник, да хоть лопату!

Неожиданно я заметила большую деревянную ложку, висящую на веревке на одном из брусьев, подпирающих потолок. Как раз между этим и следующим бруском был вместо полки гобелен! Гобелен, что самое удивительное, изображал полки с горшками, как в кладовке, потому нельзя было заметить его сразу. Странно все это... Что такой красивый гобелен, по идее, гордость любой деревенской избы, делает в кладовке? Ну да ладно, хотели они им кладовку украсить, так меня это не касается. Мне нужна только ложка.

Однако и с ложкой все вышло непросто: она оказалась привязана так, что черт отвяжешь! И зачем было такую роскошную ложку так крепко привязывать?

Злобно костеря ненавистную ложку, мешающую воссоединиться моему желудку с ужином, я попыталась порвать крепкие узлы, но не тут-то было! Горшок вкусно пахнет, жрать хочется, а единственная ложка никак не отвязывается! С-сволочь!

В сердцах я дернула за ложку со всей силы, надеясь порвать веревку... И тут вдруг веревка удлинилась, а гобелен поднялся, как жалюзи, открывая дверь. Упав на пол с ложкой в руках, я сидела и смотрела на дверцу, раздумывая, что бы это все могло значить.

— Нет, я не пойду туда! Это проблемы, это опять рыцаря расстраивать, там точно что-то страшное...

Но дверь не ответила, она просто стояла и мусолила мне взгляд. И ее молчание было самой красноречивой просьбой.

— Нет, я же не могу! — возмущенно смотрю на нее. — Ты должна понимать: просто не могу! Только не посреди ночи! Я только утром убила домового, мне нужно время, ясно?

Подтверждая свои слова, я отпустила ложку и закрыла дверь гобеленом.

Гордясь этим поступком, я вернулась к горшку, одиноко стоящему на полу. Подхватив его, я подошла к ложке и стала есть стоя, не отцепляя ее от веревки.

Вот оно, единственно верное решение за всю мою короткую жизнь в этом мире.

И все же интересно, что простая крестьянская пара может хранить в кладовке за потайной дверью? Зачем она им вообще? Какие-то ценные вещи прячут, может? Приданое, например, или накопленные деньги... Но откуда в глухой деревне посреди леса такие вещи, которые нужно прятать? И от кого? Тут и так все про всех знают.

Но что же там такое может быть? Что, черт возьми!?... А может... вдруг это что-то важное? Вдруг, они занимаются чем-то тайным? Например, прячут кого-то за этой дверью? Того самого зверя! И выпускают его по ночам пожирать коров и пьяных мужиков?

Нет, это даже звучит глупо! Ведь эти двое еще совсем дети, честные и правильные до того, что читают перед едой молитвы. Но что же могут прятать два таких честных человека? Да еще и так хитроумно скрытое гобеленом?

Меня раздирали противоречивые чувства — любопытство и осторожность. Горшок с едой пустел, а мой взгляд не отрывался от гобелена.

В конце концов стало ясно, что я не выдержу и попытаюсь открыть дверь, просто чтобы успокоиться. Я же не смогу спать, зная, что сплю над потайной комнатой, в конце-то концов!

Закончив с горшком, я поставила его на прежнее место и закрыла полотенцем, как и было. Затем я подошла к гобелену, взяла ложку и потянула, что было силы, чтобы открылась дверь. Стоило мне увидеть ее снова, по спине поползли сладкие мурашки.

— Так-так-так...

Но дотронувшись до круглой ручки, я отдернула руку.

Нет, все же в одиночку в пекло соваться это не дело! Вдруг они и вправду там кого-то держат? Нет, надо все проверить.

— Домовой, давай, на выход. Работай, — слегка дергаю череп в мешочке.

"Чего надо!? Сплю я"

— Проверь, что за этой дверью.

"Живого там ничего нет, сразу скажу. А теперь отстань от меня, я спать хочу"

— Выкину!

"В следующий раз сама полезешь!"

— Ну ты и сволочь...

"Не обзывайся, а то я тебе ночью волоса все в косицы переплету!"

Негодуя над наглостью домового, я все же решилась открыть дверь. Дернув за ручку, я на всякий случай отошла подальше, сделав пламя на руке ярче. Дверь открылась сама, медленно и со скрипом. Внутри было помещение, но темнота мешала разобрать, что там.

Собравшись с духом, я зашла в комнату, вытянув вперед руку с огнем.

Очутишься внутри, я поняла, что это самое важное место в доме. На стенах висели шторы из узорчатой ткани, из складок на них свисали длинные плетеные талисманы с деревянными бусинами и длинными перьями. Но самым удивительным было не убранство стен, не побрякушки, напоминающие китайские подвески, самым удивительным был алтарь!

На одной из стен была нарисована фигура, напоминающая гарпию. Она изображала женщину с телом орлицы, крыльями вместо рук, но грудью и головой девушки. На голове у гарпии величаво сидела корона из веток и цветов.

Под изображением девушки-орла стояла конструкция из двух рогов лося и, кажется, костей животных. Все это было перевязано веревками, а в середину стояла широкая деревянная миска.

Так же в одном углу комнаты находились большие мешки. Порывшись в них, я обнаружила зерно и вяленое мясо. В другом углу стояли мешки поменьше, и вот в них я обнаружила кое-что совсем интересное — золото и драгоценности.

— Так-так-так... да в чем тут дело? Откуда у них это все!?— не веря своим глазами, я осмотрела мешки по несколько раз. — И, судя по тому, что все это скрывается, то тут проглядывается что-то незаконное. Домовой, ты что думаешь обо всем этом?

"Во-первых, меня зовут Григорий, а не "домовой"! А во-вторых, ничего не думаю, головы больные у этой парочки. Ходят с глазками шальными, все болтают, что в большой город переедут"

— Ну с мешками золота немудрено... Постой, как, ты сказал, тебя зовут?

"Гришка!"

— Гришка, так Гришка... Будешь Распутин.

"Ты чего это там бормочешь?"

— Да не обращай внимания. Стой-ка, стой-ка... А это еще что такое?

Вдруг я заметила на стене напротив алтаря небольшое окошко с деревянной дверцей. Что самое интересное, замков и ключей здесь нигде не было, заходи, кто хочешь, бери, что пожелаешь.

За дверцей, как в средневековом сейфе, хранилось самое ценное. Присмотревшись, я поняла, что это огромное бронзово-рыжее перо размером примерно с мою руку, по локоть. Твердое и холодное, из настоящего металла! Настоящее перо из металла, проработано до мельчайших деталей! Потрясающе! Но откуда здесь может быть подобное чудо, здесь, в деревне? Откуда такое может быть у пары деревенских олухов? Да им же это все даже украсть здесь негде!

Или же они не те, за кого их принимают? Кажется, имеет смысл поспрашивать о них завтра у селян.

Решив так, я вышла из комнаты, прихватив с собой перо и одно драгоценное ожерелье из мешка. Ведь надо рассказать о находках рыцарю, а без доказательств он мне не поверит.

Добравшись до нашей комнаты и плотно закрыв дверь, я принялась будить Дейкстера.

— Просыпайся! Проснись, смотри, что нашлось в кладовке!

Постепенно рыцарь очухался и сел на кровати.

— Бэйр, какого черта? — проворчал он, зевая.

— Ты не поверишь, смотри! — сев к нему на лавку, на одной руке я зажгла огонь, а другой протянула рыцарю находки. — У них в кладовке есть потайная комната, скрытая гобеленом. А в ней алтарь их богини, Харье. Там все, как у сектантов! А еще мешки с зерном, сушеным мясом, золотом и драгоценностями. И такие перья! Что-то тут нечисто, надо бы навести справки на наших хозяев.

— Бэйр... — тяжко вздохнул рыцарь, поднимаясь с кровати и еще толком не проснувшись. — Я просто отправил тебя пожрать, а ты нашла потайную комнату? Скажи честно, ты проклята?

Однако, блеск металла бодрил рыцаря быстрее холодной водицы.

— Так где, говоришь, у них мешки золота?

— В кладовке, за гобеленом. Но зато теперь мы знаем, что с нашими хозяевами что-то не так, надо бы узнать еще.

— Нет, я не осуждаю то, что ты нашла для меня мешки с золотом, не оправдывайся, — перебил меня Дейкстр, вглядываясь в ожерелье. Видимо, он меня даже не слушал. — Потрясающе, это уйдет в сотню золотых, а то и больше! И много там таких?

— Ты что, хочешь их обокрасть? — с укоризной смотрю на спутника.

— Как по-твоему, они это на грядках вырастили? — он криво усмехнулся, посмотрев на меня. — У воров не воруют, у воров забирают воры получше.

— Но мы ведь не знаем, может, они богатые беженцы, приехали в деревню прятаться, а это остатки фамильного имущества!

— Откуда эти назойливые звуки? — поморщился рыцарь, делая вид, что меня нет в комнате.

— И все же сначала нужно выяснить, в чем дело.

— Отлично, выясняй. Считай, что ты искупила свою вину и под арестом больше не сидишь, — разрешил мне рыцарь, не выпуская из рук добычи. Казалось, он вот-вот и перо, и ожерелье на зуб начнет пробовать, так жадно блестели его глаза. — Но, пожалуйста, не смей никому говорить, что ты нашла!

— Но зачем нам столько!? У нас и так два мешка золота!

— Ты как вчера родилась, Бэйр, — печально вздохнул рыцарь. — В банк, крошка, в банк торговой гильдии! С этими деньгами я смогу прожить безбедно в старости, и после того, как я от тебя избавлюсь, я куплю себе на них титул и замок, построю вокруг него деревни, и сделаюсь дворянином, образую свой род...

— Кхе-кхе, я еще здесь, а денег у тебя нет! — напоминаю замечтавшемуся рыцарю. — И я не дам тебе грабить честных людей! Я верну все это на место.

— Бэйр, крошка, не дури, — усмехнулся он, дружески обнимая меня за плечи одной рукой. — Слушай меня и не перечь, это все, что от тебя требуется!

— Я тебе не крошка и грабить я не собираюсь! Мое имя и так заляпано кучей преступлений, которые я не совершала.

— Уймись и иди спать, все. Разговор окончен, — сказал, как отрезал, и в подтверждение сам сунул ноги под одеяло. — Завтра я подниму тебя так же рано, как и всегда.

Делать нечего, я встала с его лавки и взяла драгоценности.

— А вот это пока останется у меня.

— Как ты пожелаешь.

Сон в этот пришел удивительно быстро и легко, как будто это не на моей совести был убитый домовой и кража хозяйского имущества.

С утра Дейк вопреки обезанному не стал меня будить, а дал выспаться. Хотя долго гадать не пришлось, в чем причина этой вспышки человеколюбия: в мешке, где были спрятаны ожерелье и перо, оказалось пусто. Видимо, рыцарь не выдержал и перепрятал. Может, рыцарскую тунику он тоже украл, и никакой он на самом деле не рыцарь?

Приведя себя в относительный порядок, подкрепившись оставленным мне завтраком, я решила отправиться в народ. Было бы полезно выяснить у местных сплетниц о наших хозяевах. Может, об этом богатстве вообще все давно знают и ничего подозрительного в этом нет? Может, это вообще деревенская казна, просто припрятанная?

— Здравствуйте, бабоньки, чем занимаетесь? — я улыбнулась как можно очаровательнее, подходя к группе женщин возле одной из избушек. Тут собрался целый шабаш из тринадцати домохозяек.

— Бельишко вешаем, а тебе чаго надобно, дэвчина? — улыбнулась одна толстая краснощекая бабища.

— Да я вот так... давайте помогу, а то я сегодня не при деле! — предложила я, изображая полнейшее дружелюбие. На самом же деле у меня так колотилось сердце и перехватывало дыхание, как будто я не хозяйкам собираюсь помогать, а внедряюсь в группу враждебно настроенных троллей. Хотя, вполне могло быть, что для ведьмы в этом мире безопаснее стирать с троллями, чем с суеверными женщинами.

— А помоги, коли хошь! — они мне белозубо заулыбались, причем все, как одна.

Подойдя к ним, начинаю развешивать белье, прислушиваясь к разговорам. Голоса у женщин были густые, но высокие. Кудахтанье, как оно есть.

— ...А вот мой остолоп, чего учудил вчерась!? — заголосила одна, стирая что-то. — Не поверите! Козу в дом приволок!

— Это чью же козу-то? У тя козы-то нет уж год!

— Да Манькину! Выпимши увидел козу, значится, и подумал, а дайка я ее своей Глашке приведу! О каков!

— А мой вчера, значит, опять самогонку гнал. Я прихожу, спрашиваю: ты на кой черт, козел старый, в самогонку плоды дурмановы кидаешь? А он мне: так ощущения, мол, выше, к прекрасному тягу он развивает у мужиков! Каков черт, а!? И где слов таких набрался!?

— Да это еще что! У меня на прошлой неделе решил ступени новые класть, так и что вы думаете? Приставил их к чужому крыльцу, к соседу нашему, к деду-то старому! И говорит он мне, значит, что работал-то на улице, меж домов наших, а дома-то похожи. А дед-то в доме тихо сидел, слова ему не сказал, о каков! Как бес попутал моего олуха! Тьфу, проклятая нечисть! — и косой взгляд в мою сторону. Хотя меня тут неделю назад вообще не было.

— Да это еще что! Вот мой Васька вчера во сне так орал, как будто сам дьявол в него вселился! Все ведьму звал какую-то, душу ей обещал!... — бабка кинула на меня такой холодный змеиный взгляд, которому, может, сам Адольф бы позавидовал.

Следом за ней на меня посмотрели все остальные. В воздухе повисло молчание.

— Ох, ваши не подарки, а мой еще хуже! — начинаю высоким голоском, продолжая развешивать белье, как ни в чем не бывало. — Никуда меня не пускает, каков подлец! Вчера дома запер, сиди, мол, дома, не бабье это дело, за нечистью гоняться. Я ему, значит, и готовь, и пряди, и полы мой, а сам он по лесам шастает, землянику жрет, да на солнышке греется!

— Подлец!

— Мерзааавец! — подхватили женщины, поддержав мое "как ни в чем не бывало".

— Ага, как запрет в избе так и не выпустит, зверь! — киваю. — Хоть у хозяев наших изба пригожая, но сидеть взаперти все равно грустно душе-то вольной!... И я вот все думаю, откуда это у них изба новая такая? Неужто, строили недавно? И богато так обставлена! И кур-то у них, и уток до черта... то есть много, как чертей в адской бездне проклятой, тьфу на нее, силу нечистую! — сплевываю на землю и топаю ногой для выразительности.

— Да к нам девица приехала сюда четыре месяца назад не телеге груженой с лошадью, вся разодетая аки купеческая — девица разодета, а не лошадь! — начала самая толстая и, видимо, самая главная женщина. — Раздала нам зерна четыре здоровых полных мешка, как приехала. Так по-соседски, сказала, чтоб жить кто к себе взял, уж она добром отплатит, мол. Ну вот Глашка-то ее к себе и взяла, сиротинушку. Прожила у них девица немного, помогала, хорошая девица-то, хозяйственная, все у нее с делом, с расстановкой, а мастерица какая! На всем свете не сыщешь таких! Ну так эта девица и сынку Глашкиному приглянулась, он ей пряники из города привозил, когда с отцом ездил, и платки цветные... Ну и влюбились они друг в друга, как бывает, свадебку сыграли славную. Вот Глашка с мужиком все внучаток ждут... А, ну изба-то! Мужики им наши и отстроили новехонькую избушку. Чтоб они в родительской лачуге тесной не ютились, девица-то с приданым была большим, хоть и сирота безродная. Ну мы им избу и сделали, на свадебку подарок, мы ж по-соседски, нам не жалко хорошим-то людям! С тех пор вот живут, хозяйство ведут. А тут вот вдруг что-то они в город захотели, все мечтают, как в самой Московии квартиру али дом какой-то построят... мечтатели, молодые! — охнув, тетка рассмеялась. — Я тоже все в город думала, когда помоложе была.

— Значит, эта девица приехала сюда одна на телеге с товаром? Как-то это странно... — качаю головой, продолжая вешать на длинную веревку бесчисленные рубашки, штаны и нижнее белье. Тут эти вещи общие, как я поняла. Кто что с веревки в итоге сдернет, то и унесет. Вот она, деревня! Все свои, никто не в обиде.

— Да девица хоть и хорошая, но вся какая-то чудная, — сказала мне по секрету одна бабка. — Вот в прошлом году засуха была, у всех на участках хоть бы хны осталось, а у них полон амбар зерна, они нам за просто так еще и дали на следующий год и зимой почти всю деревню кормили! Вот кабы тут чего не было, бесовщина это....

— Странно, — киваю. — А сын что говорит?

— Ой, а сынок-то мой! — всхлипнула Глашка. — Как чужой мне стал! Раньше все "мамка", да "мамка", о каждой занозе да царапинке мне рассказывал, а теперь и слова не скажет, пока сама не пристану. Да и коли пристану, он все умалчивает да умалчивает, ничего и не говорит!

— Да вырос он, негоже мужику мамке-то жаловаться, дура! Он женатый уже, не мальчик пади, перед тобой все плясать. Ему с женой все хочется быть, хозяйство вести, а не к тебе бегать. Вон он какой деловитый, что не день, то в поле, и не то что наши остолопы, а честно все, с трудом делает, как они у прошлом году зерна-то сберегли? Вото и оно!

— Да ладно со мной, он и отцу ничего не говорит! Петрушка к нему ходил все, выспрашивал, как дела, не надо ли чего, а они "не надо ничего, сами живем" и все, и молчат. Все про город только болтают, а о внуках мне и не думают. Уже сколько живут, а ни в одному глазу! Больная девка что ли?

— Да ты лишь бы на девку! Девка хорошая, не надо ее. Можа сын твой не могучий уродился.

— Что ты про моего сына сказала, бестолочь!?

Почуяв, что дело пахнет женской дракой, медленно, под шумок я ушла куда подальше. Все равно самое интересное они мне уже рассказали.

Спрятавшись от всех на заднем дворе избушки хозяев, среди кур и прочей живности, я стала обдумывать услышанное.

Итак, девица тут чудненькая какая-то. Одна на телеге с товаром приехала без родителей. Так все сразу хорошо продумала, проставилась удачно с мешками зерна, в дом жить устроилась, мужика себе загребла, сына старосты. Мне кажется, или как-то у нее все слишком хорошо складывается?

А теперь все, что мы знаем о парочке.

Женаты недавно, девица неместная и вообще неизвестного происхождения, парень сын старосты. Подозрительно богато живут, поклоняются какой-то гарпии, Харье. Хм. Как-то удачно они ей поклоняются, мяса куча, зерна куча и золота тоже куча, достатка и плодородия почв более чем достаточно. Какие из этого можно сделать выводы? Или в этом мире боги привыкли отзываться на молитвы сразу и с качеством, или же эта Харья что угодно, но не бог... Точно! Странные перья в сейфе! Наверняка с птичкиной задницы и собраны! Так-так, а ведь все сходится!

Теперь надо поскорее найти рыцаря и все это ему рассказать.

Дейкстр отыскался у края деревни. Бравый рыцарь испытывал безотказность своего обаяния на одной из селянок.

— Дейк, отвлекись! — крикнула я, подбегая. — Есть новости!

— И чего ты узнала? — он нехотя оторвался от девицы и повернулся ко мне. Та, испугавшись меня, черное лохматое чудовище в штанах, поспешила убежать подальше.

— Хозяйку-то нашу бы прощупать надо, как выяснилось.

— Это мы запросто! — осклабился рыцарь, и я закатила глаза от этой убойной шутки.

— С этой девицей, с Мишей, что-то не так. Она недавно сюда приехала, всего четыре месяца назад, явилась в деревню одна на телеге с богатством. Проставилась удачно, ее староста к себе жить взял, она за его сынка выскочила. И у семейки нашей хозяйство идет больно хорошо, даже во время засухи у них доля богатая, хотя брали, как все. Никто не знает, почему так.

— Ну с такими погребами еще бы оно плохо шло! — усмехнулся Дейкстр, опираясь локтями на ограду и закидывая лицо к солнцу. — Зерно у них — первый сорт.

— А ты, что, уже был в той комнате?

— А я мог не побывать? — удивился он. — Вернул то, что ты у меня украла, ведьма. На место.

— Ага, вернул... конечно.

— Так, давай без словоблудия! — одернул меня Дейкстр. — Ну так что с девицей, думаешь, наворовала?

— Ей всего шестнадцать!

— Значит ее родители.

— Думаешь, она какая-нибудь богачка, потерявшая семью, скажем, из-за мести другого рода? Она единственная выжившая и жаждущая вернуть себе титул на оставшееся богатства? То-то она так в столицу рвется!

— Нет, не из богатых. Богатая бы, какая ни была, с курами бы возиться не стала, — покачал головой рыцарь. Видимо, на этот раз ему было лень смеяться над моей фантазией. — Да и ладно, с нашей хозяюшкой все ясно — воровка. Ты лучше скажи, ты ничего не узнала о звере?

— О звере? — удивляюсь. — Мне казалось, ты говорил, что мы лишь создаем видимость деятельности... Или у тебя уже есть план?

— Учитывая некоторые обстоятельства, лучше уехать отсюда поскорее. Может, даже сегодня, — сказал Дейкстр. — Я только что узнал от этой девицы, — он кивнул в сторону, куда убежала недавняя жертва его обаяния. — Один из местных, брат старосты, уехал в город, в тот самый, где мы были, где все шумит о ведьме Бэйр, стащившей кинжал и устроившей пожар. Если этот мужик вернется, и увидит тебя здесь, обязательно что-нибудь случится.

— Это очень плохо... Почему ты сразу не сказал? — все хорошее настроение как рукой сняло. Мирная и тихая деревня вдруг стала частью того большого мира, где каждый второй хотел повесить ведьму по имени Бэйр.

— Потому что подумал, что твои новости могут быть важнее, — он пожал плечами.

— О звере?... — задумываюсь. — Пока нам обоим известно только то, что это еж размером с дом, с крыльями и когтями, с жабьим ртом и с глазами в хвосте.

— Скорее всего, ошибка какого-то мага. Может, неуправляемый голем?

— Да откуда тут такие маги? И зачем ему именно коровы и пьяные мужики?

— А как еще это чудо могло появиться на свет? Уж точно не от папы с мамой!

— И все же исключено, что нашему очевидцу показалось. В этой деревне любят самогон с дурман-травой.

Неожиданно собственные слова прозвучали для меня как гром среди ясного неба, как неожиданное решение этой глупой задачки! Все встало на свои места, как части мозаики, дело о звере в Верегее показалось мне раскрытым... то же чувство испытываешь, когда подходишь к финальной части детектива, где в монологе сыщик рассказывает о том, как все на самом деле было.

— Кажется, я понимаю, что происходит, — восторженно сообщаю рыцарю. — Я знаю, что это за зверь!

— Быстро ты! — он одобрительно поджал губы, но не удивился. Видимо, у него и у самого уже были догадки.

— Все сходится! Мы можем покончить со всем этим разом, заманив этих двух подальше в лес, туда, где пропадали коровы и пьяные мужики.

— Думаю, дальше можешь не объяснять, — ухмыльнулся рыцарь.

Сказано — сделано.

— А вы правда видели зверя? — удивленно спросила Миша, пока мы шли к месту, где наш очевидец встретился со "зверем".

— Да, — я уверила девушку, отгибая для нее очередную ветку. Чтобы она и ее муж не сбежали раньше времени, я шла спереди, а Дейк сзади.

— Никак в толк не возьму, мы-то вам зачем нужны? — недовольно спросил парень, нахмурив реденькие бровки.

— Нам нужны свидетели: кто-то должен видеть, как мы его убьем. По кодексу, — монотонно пробасил рыцарь.

— Как убьете? — побледнела девица, но взяла себя в руки. — А для нас это безопасно?

— Дейк — настоящий убийца, вам нечего бояться, — успокоила ее я. — Но мы подозреваем, что зверь тут появился не сам по себе. Кто-то его привез и подкармливал зерном и мясом, но почему-то перестал это делать, потому зверь, оголодав, начал поедать коров и случайно забредших в чащу людей. Привычка к человеческому мясу — это очень опасно для монстров, как попробуют один раз, потом хотят снова и снова. Потому старайтесь не попадаться твари на глаза: она может не сдержать жажду крови и отвлечься от рыцаря на более легкую добычу.

— И это не зверь, а птица, — добавил рыцарь. — У нее крепкое железное оперение и огромные когти! Дороговато деревне обойдется эта курочка. Мешок золотых, побольше тысячи. Надеюсь, вы все сбережения из-под лавок и крынок вытащили? Как бы вам не попасть в долг к Ордену.

— Мы с Мишей ничего не знаем о плате, — поспешно сказал парень, заметно напрягшись.

— А нельзя просто прогнать эту птицу? — спросила Миша. — Может, не нужно ее убивать?

— Прогнать? — Дейкстр наигранно удивился. — Это бессмысленно! Она вернется, и все начнется заново. Тот, кто ее держал, скорее всего, и пытался ее прогнать: потому и перестал кормить. Ничего хорошего из этого не вышло, она начала жрать коров и людей.

— Как!? Кто-то специально натравливал эту птицу на жителей деревни!? — изумилась Миша.

— Этот кто-то безнаказанным не останется, не переживайте, — уверяю их. — Хозяин птицы ограбил родное село, натравив свою питомицу на ее жителей, и скрылся, а теперь хочет подчистить погреба Верегеи, и удрать. Дело-то в чем? Селяне сами сложили все свои сбережения в мешок для платы рыцарю. И как удачно вор все придумал, рыцарь убьет тварь, а золотишко его уедет в город раньше, чем сам рыцарь! Представляете, какое коварство?

— Мое законное золото уже куда-то исчезло, — добавил рыцарь, раздавив парочку многозначительным взглядом. — Но пока оно в деревне.

Поняв, в чем дело, пара молодых разбойников переглянулись.

— Если признаетесь в селении, может, попадете в одну тюрьму, — пообещал им Дейкстр.

Мы уже подходили к месту, где должна была жить птица.

С каждым метром чаща становилась все более редкой; то тут, то там начали попадаться выжженные участки, обугленные деревья, черные пятна на траве.

Наконец, мы вышли на опушку, где посреди покошенного участка стояло огромное корыто — кормушка, в которой наши язычники оставляли еду для своей птички.

— Бэйр, — обратился ко мне Дейкстр, не спуская глаз с опушки. — Я занимаюсь птицей, а ты следи за этими двумя.

— Как скажешь... — я зажгла на обеих руках огонь и выразительно посмотрела на парочку. Чувство собственной крутости придало голосу такие глубокие нотки, что у меня самой мурашки побежали по пояснице. Как же я хороша! — В ваших же интересах оставаться на месте.

Если они попытаются бежать, я ведь не смогу им навредить, пусть они этого и не знают. Убийцы-ланки — это одно, а пара детей — совсем другое.

Рыцарь тем временем подошел к корыту и насыпал туда немного зерна и мяса — это он взял в подвале, пока Миша с мужем были на работах в поле.

После этого и минуты не прошло, как на поляне внезапно потемнело: подобно огромной туче, гигантская птица загородила солнце. Это была не синичка и даже не страус, а огромное, размером со слона — или даже дом — чудовище. Это была птица хаарь, та самая, с Равнин, о которой рассказывал Али.

Она выглядела так же впечатляюще, как ее описал бард, и так же страшно, как рассказывал наш с Дейком очевидец. На ее теле щетинились острые бронзовые перья, на голове топорщился хохолок, а в длинном разноцветном, как у петухов, хвосте мелькали желтоватые святящиеся нити — те самые, что создают иллюзии. Когти действительно напоминали скорее грабли, чем привычные куриные лапки, хотя клюв вовсе не был похож на жабий рот, скорее на орлиный, и змеи из хвоста на выползали — это были уже галлюцинации, вызванные у мужика настойкой из дурмановых плодов, которыми в этой деревне стало модно травиться, а потом бегать по лесам с расстройством кишечника.

Хаарь распушила перья и щелкнула клювом в сторону Дейкстера, ее злобный желтый взгляд следил за рыцарем, и, когда он поднял свой меч, птица недобро склонила голову. Она чуть приоткрыла клюв, предупреждая, что с ней лучше не связываться, и угрожающе зашипела, при этом перья на ее голове и шее встали дыбом. Увидев, что рыцарь не отступает, хаарь взрыла землю мощными когтями, словно разъяренный бык, и бросилась на Дейкстера.

Едва успев отскочить в сторону от ее смертоносного клюва, бравый рыцарь... бросился наутек по всей поляне, держа меч так, чтобы случайно не упасть на него.

— Кууууииияаааарррр!!! — вопила птица у него за спиной, пытаясь догнать обидчика. Она щелкала клювом у самых его пяток, и это заставило рыцаря бежать, высоко поднимая колени, словно школьник на физре.

— Дейк, все в порядке!? — крикнула я ему из рощи, не зная, как еще реагировать на это и страшное, и до слез смешное зрелище.

— Не мешай! — рявкнул он, пробегая мимо меня. — Следи за ними, что бы не случилось! Все по плану!

Неуверенно перетаптываясь на месте, я продолжила наблюдать за погоней, сдерживая волнение.

Вот, Дейк чуть не споткнулся и не полетел на землю, но все же остался на ногах, нелепо подпрыгнув. Это дало птице лишнюю долю секунды, и она попыталась клюнуть бок рыцаря, но он снова вовремя ушел в сторону. Каков молодец, однако!

Почему-то мне казалось, что такая ловкость у него отнюдь не из Ордена. Латы, кольчуга, меч, ему это все мешало, а вот приемы ланков, похоже, были для него родными.

Дейкстр поглощал все мое внимание, и то, что стоящие рядом воры вдруг кинулась в стороны, стало для меня неожиданностью.

Если эти двое доберутся до деревни, то наболтают там такого, что крестьяне встретят нас не иначе, как с вилами! Я бросилась вдогонку за парочкой, в душе надеясь, что Дейк справится с птицей без моей помощи.

— Стойте, а не то мне придется спалить вам спины! — кричу вдогонку разбегающимся в разные стороны юным уголовникам.

Конечно же, они меня не послушали, а палить на расстоянии я еще не умела. Можно было бы попытаться догнать девчонку: она бегала медленнее из-за юбки и отбиваться не станет, или станет, но не так яро, как парень... Да и есть надежда, что этот крестьянских лопушек побежит спасать невесту, и я схвачу еще и его.

С этими мыслями я устремилась за пестреющим среди деревьев подолом.

Нестись во весь опор сквозь лес было не так-то просто, ямы, кочки, корни, ветки — на каждом шагу можно было споткнуться и полететь носом в землю. И хотя моя одежда для бега была удобнее, догнать Мишу оказалось сложно: она знала местность, по которой бежала, и намеренно заводила меня то в колючий куст, то в овраг.

Один раз корень все же проскочил мимо моего внимания, и это чуть не стоило мне шеи. Когда же мне удалось выбраться из оврага, куда меня угораздило упасть, девчонки и след простыл. Ни звуков шагов, ни сломанных веток... ничего. Вокруг тишина, только листья звенят на ветру.

Искать ее следы было бесполезно, потому я решила бежать в деревню, благо, я пока еще помнила, в какой она стороне. Может, мне удастся поймать ее там прежде, чем она что-нибудь вытворит.

Стоило мне, задыхаясь от бега, преодолеть хлипкую ограду, как первые попавшиеся мне бабки подняли дикий галдеж. Не обратив на них внимания, я поспешила к избе, где, скорее всего, и скрылась Миша.

— Куда!? — заверещала перепуганная Глашка, закрывая от меня дверь. — Не пущу к сыну, звери! Убить их хотели, я все знаю!

— Это они сказали? А то, что они деревню ограбили и думали сбежать, ты тоже знаешь!? Эти двое — преступники! — выпалила я. Оттолкнуть от двери эту корову я не могла, так что вся надежда была только на слова.

— Это мой-то сын преступник!? Да ты что такое лопочешь, ведьма проклятая!? — завизжала она, багровея от ярости. — Извести хотела, небось завидно, что хорошо живут! У самой-то рожа, что взглянуть страшно!

— Идите в подвал к своему чадушке, и сами посмотрите, что там: внезапно найдется зерно, которого всем в неурожай не достало, и исчезнувшие драгоценности, которые вы всей деревней собирали для рыцаря!

Мне казалось, что отвечать на оскорбления — ниже моего достоинства, но, кажется, лучше бы мне назвать ее недодоенной коровой, чем еще что-то сказать о ее сыне. Бабка побагровела от злости, ее глаза вдруг стали меньше и засверкали, а потом вдруг взмахнула руками и с воплями вцепилась мне в волосы! Я завопила, надеясь, что помощь придет и нас разнимут — все-таки Глашка не моя весовая категория.

Голову мотнуло в сторону, скальп горел. Клок она мне точно уже выдрала, и останавливаться не собиралась. Когда она толкнула мою голову вниз, я увидела, что вокруг нас стоят люди, их много, но они просто смотрят.

— Помогите! — крикнула я, прежде чем бабища повалила бы меня на землю. — Я не хочу ее жечь, вы! Не стойте!...

Но ответом мне была тишина. Я понимала, что как только применю магию, шутки Дейка насчет ведьмы на костре перестанут быть шутками. Я нас обоих крупно подставлю, нужно искать другой выход.

Извернувшись, я изо всех сил ударила ее коленом в живот.

— Ах! Ой! Что творит... все мне отбила!!! — заверещала Глашка, оступившись и грузно присев на землю. — Дерется, как десять мужиков, силища нечистая!

Я отпрыгнула подальше от бабки, быстро убирая волосы под рубашку. В будущем нужно будет с ними что-то делать.

— Ее сын и Миша пытались вас обокрасть и приручили зверя, по их вине он нападал на коров и мужчин! — закричала я, обращаясь к собравшись людям. Краем глаза я продолжила наблюдать за бабкой.

— Ах ты темная дрянь! Чего врешь!? Я сын старосты, эти люди меня всю жизнь кормили! — из толпы выступил парень, тыча в меня пальцем. Его юное, безбородое лицо покраснело, как у матери, гнев так исказил его, что складки на лбу и подбородке превратили симпатичного юношу в настоящего бабуина. — Ты ко мне лезла из зависти! Все что-то над едой нашептывала, приворожить хотела! Да только не берет меня твоя магия, проклятая!

— Ты в своем уме!? — от такой наглости у меня аж дух перехватило и мысли понесло не в ту сторону. — Ты себя в зеркале видел, петух обглоданный? У меня рыцарь есть, на кой ты мне сдался!?

Видимо, мои слова заставили толпу немного задуматься, как минимум они взяли время, чтобы просмаковать ситуацию. Это дало мне еще несколько секунд для того, чтобы оправдаться.

— Я не хочу никому причинить вреда, я хочу помочь! — крикнула я. — Вернется Дейкстр и все вам расскажет, и принесет голову зверя.

— Она хотела убить нас с Мишей, угрожала огнем, говорила, что если не убьет, то отправит нас в тюрьму! — снова завопил парень, брызжа слюной.

— Да тебе самой в темнице место, уж я знаю! — вдруг рявкнул здоровый мужик, выступая из толпы. — Ведьма, Бэйр с Равнин! Тебя ищут в городе! Твоя харя на каждом столбе висит, и награды там такая, что мы деревню заново отстроим! Я ради такого дела даже раскошелился! — он сунул руку в мешочек у себя на поясе, и в следующий миг мне в лицо полетела горсть белого песка.

Это было так, как будто мне в нос попала горсть черного перца. Глаза заслезились, начался сильный, чуть ли не до рвоты кашель, но вместе с этими знакомыми ощущениями появились другие. Мир начал стремительно тускнеть, тело немело, чувства притуплялись, а мысли замедлились... как будто я окунулась в сон наяву.

Пытаясь откашляться, я начала отступать назад, подальше от толпы. Спина быстро уперлась в стену избы.

— И рыцаря сгубила, проклятая! — раздалось из толпы. — Где он, рыцарь твой!?

— Тебе оно и не стоило ничего, мужика здорового прибить, паршивка! И на девицу нашу руку подняла, набросилась, как змея на мышонка, гадина!

— Пустили, кормили, а вы только и знаете, что гадости делать!

— А ведьмы они все на хороших баб кидаются, завидуют, крысы! Миша-то она красавица, муж у ней имеется, изба ладная, а у этой нет дома, мужа своего убила, небось, зарезала, как корову, и детей вместе с ним!

— Да, все бабы как бабы, а это страшная, глаза маленькие, злые, волосы, что шерсть звериная!

— И злобная! Домового нашего извела, а он никогда никому ничего дурного не делал! Как это мы теперь без батюшки-то будем!?

— Да ведьмы они что звери дикие, ни стыда, ни совести, ни души у них нет, все продали нечисти за силу, чтобы народ хороший губить!

Упреки сыпались со всех сторон, люди подначивали друг друга, бешенство охватило толпу, как лесной пожар, и кольцо вокруг меня быстро сужалось.

Все еще задыхаясь от порошка, я попробовала разогнать их огнем, но не выходило. Второй, третий раз, все тщетно! Внутри меня не осталось ни капли магии. Кинжал на поясе не зажигался.

Если Дейк не подоспеет, они меня просто разорвут... пока еще боятся подходить ближе, но это ненадолго.

— Да я же живой человек! — мне даже не пришлось выдавливать из себя слезы. Было очень страшно, и с каждой секундой становилось все страшнее. — Не трогайте меня! Пожалуйста!

Лучше бы я молчала, слова прозвучали для толпы как сигнал. В следующую секунду люди волной хлынули на меня, я бросилась на землю и закрыла руками голову, но это было бесполезно. Сквозь закрытые глаза я видела, как дневной свет померк — сгрудившаяся надо мной толпа загородила его. Не дотягивалась чья-то рука, так чья-нибудь нога попадала ровно в живот или коленку. Удары сыпались отовсюду. Потом кто-то схватил меня за руку и дернул вверх. Я попыталась вырваться, но не смогла даже пошевелиться, а за свою попытку получила по лицу.

Следующая вспышка сознания — меня куда-то волокут.

Не давая мне пошевелить и пальцем, мужики принесли меня к одинокому столбу за деревней. Жесткая веревка стянула руки, хрустнули суставы.

Неужели меня правда хотят сжечь?...

Пока страшные мысли носились в голове, люди вокруг суетились и кричали, подкладывая мне в ноги сухие ветки. Да люди ли это были? Злобные, жестокие животные! Они соревновались, кто положит больше веток!

— Что зверем косишься, ведьма!? — злобно усмехнулся парень, который натравил на меня толпу. Он подошел к столбу очень близко, почти вплотную ко мне. — Радуйся, скоро окажешься вместе с дружками с той стороны!

Он выхватил со своего пояса мой кинжал и занес его надо мной. Мне уже не хотелось испуганно жмуриться: я понимала, что через несколько минут умру страшной смертью. Мне вдруг стало интересно, как потемнеют глаза этого юнца, когда он опустит руку с кинжалом на беззащитную девушку. Как изменится его еще детское лицо, когда...

Я инстинктивно закрыла глаза, и только это спасло меня от того, чтобы ослепнуть на пороге смерти.

— Теперь ты еще уродливее! — ехидно рассмеялся парень и отошел.

Мне в рот затекла струйка крови из раны. Она залила один глаз, потекла дальше, по шее, по груди: боли я так и не почувствовала. Зато вдруг почувствовала нечто другое.

Кровь стекла по лицу липки струями, парень уже отошел, но я продолжала следить за ним взглядом. Толпа вокруг растворилась в сплошную массу, отступила в серый туман, и на его фоне остался только он... молодой волчонок.

Я рассмеялась, сама не зная чему. Собственные мысли вдруг стали чужими, а сон, в который я окунулась, задрожал. Все вокруг было нереально.

Сильный порыв ветра погасил загоревшееся подо мной пламя, позади разнеслось воронье карканье. Черная стая вырвалась из леса и летела сюда.

Люди вокруг умолкли, ветер становился сильнее, вороны, тысячи ворон расселись по крышам и смотрели. Я чувствовала... нет, я знала, что все это для меня. Я была не одна.

Я не сводила взгляд с паренька, пролившего мою кровь. Губы задвигались, и незнакомый голос, шедший из моей груди, разнесся по поляне вместе с набежавшим грозовым ветром.

— Сын воды и земли, ты нарушил закон: ты пролил кровь того, кого пустил в дом. Для людей ты жесток, для зверей слишком слаб, для свободы ты глуп, значит, станешь ты раб! Поведет тебя голод кровавым путем, ты забудешь себя, ты заблудишься в нем. Ты погубишь свой род и оставишь свой дом, ты уйдешь далеко, но везде будет Он. Под полной луной жди свой первый вой, быть словам моим твоей верной судьбой!

Волчонок стоял неподвижно, я знала, что каждое мое слово он запомнит на всю оставшуюся жизнь. И эта жизнь не принесет ему радости.

Из толпы вышел рыцарь, он растолкал застывших людей и взобрался ко мне. Я почувствовала, как веревки, сдавливающие мое тело, ослабли, а темнота, застилавшая взор, наоборот, сгустилась.

— Бэйр? — Дейкстр похлопал меня по щеке. Я медленно перевела на него взгляд. — Ты в порядке? Бэйр, ты меня слышишь?... Бэйр!

Я слышала рыцаря, но его голос становился таким далеким, таким нереальным...

Два мира

Сон стремительно испарялся, но я цеплялась за него до последнего.

Спасительное забытье было моим обезболивающим, начало уходить оно, и боль проявлялась жгучими вспышками... везде. Все тело жгло и саднило, но даже не это было самым мучительным. Где-то внутри меня, где раньше было приятно и живо, теперь разлилась пустота, она давила на меня, мучила гораздо сильнее, чем раны.

Чтобы прекратить это, я всеми силами попыталась уснуть. Мне удалось.

Второе пробуждение было другим, боль немного утихла и думать стало легче.

Я попробовала открыть глаза, это оказалось непросто. Когда зрение, наконец, подчинилось, мир оказался одним размытым цветным пятном.

Вокруг так холодно.

— Наконец-то очнулась, — голос рыцаря. Желто-красные пятна стали темнее и ближе, видимо, это он пододвинулся ко мне. — Ты, Бэйр, чокнутая ведьма. Это даже не оскорбление, это название! Ты свихнувшееся от силы животное!

Интонации и слова Дейкстера придали мне сил, очень захотелось ему ответить.

— Мне и так паршиво, не вопи... Где мы? Я ничего не вижу...

— Паршиво ей... паршиво мне было, когда я выбрался из погреба, где меня, между прочим, заперли, и увидел тебя на столбе! А потом было еще лучше, когда я тебя на горбу тащил через лес, одной рукой держа тяжеленный мешок с золотом, а другой лошадей! Глаза открой, сразу все увидишь.

Грубые пальцы коснулись лица и бесцеремонно растянули мне веки. В глаза брызнул свет, стало больно, но, как только зрачки привыкли к свету, мир тут же стал прежним. Цветные пятна, которые я видела, были чем-то другим.

— Мне больно, убери руки, — проворчала я, пытаясь подняться. Силы прибывали.

— И это все? — возмутился Дейк, для полного эффекта ему не хватало схватиться за сердце. — Убери руки!? Ты неблагодарная свинья! Я тебя целый день выхаживал, плащом своим укутывал, даже припарки тебе сделал! И что я получаю взамен!? Убери руки!

Он театрально взмахнул одной рукой, пока другая мешала что-то в котелке.

Я осмотрелась вокруг. Наш скромный лагерь был разбит посреди поля, на островке из примятых колосьев. Среди высоких зарослей нас невозможно было увидеть. На мне действительно было два плаща, но, несмотря на это, холод пробирал до костей.

— Нет бы поблагодарить... — снова начал Дейк.

— О, Дейкстр Донан, величайший рыцарь из всех живущих, примешь ли ты благодарности несчастной оборванки... — начала было я, но потом меня затошнило и настроение ехидничать исчезло. Я начала вспоминать, что произошло перед тем, как я отключилась.

Дейкстр понял, о чем я думаю, и посерьезнел.

— Что ты с ним сделала?

— Я не знаю... это была как будто не я. Кто-то другой. Он превратил жестокого волчонка в оборотня.

— Кто-то другой... — рыцарь хмыкнул. — Голоса в голове?

— Не издевайся, — я поморщилась. — И так плохо.

— А мне зато просто отлично, прям сижу рядом с ведьмой, которая проклинает каждого встречного, и жизнь играет новыми красками!...

— Если бы ты был рядом, ничего бы не случилось, — угрюмо сказала я, бросив на него самый серьезный взгляд, на который была способна. — Но мешки с золотом для тебя оказались важнее.

Я попала в яблочко. Рыцарь умолк и ушел в готовку. Я сидела, обняв колени и смотря в огонь.

Ни одной мысли.

— Выпей-ка это. Порошок еще действует, но скоро отпустит. Будет неприятно, но ты справишься.

Я взяла жестяную кружку из рук рыцаря и не глядя выпила все до дна. Горячий отвар помог мне согреться, после него снова захотелось спать.

Сквозь спокойную темноту сна начали приходить странные ощущения. Мягкость и тепло вокруг стали превращаться в онемение и холод. Воздух вокруг становился настолько холодным, что его невозможно было вдыхать, да и нечем было, легких или не было, или я их не чувствовала. Вокруг пустота, даже я сама — это пустота.

Разум раздроблен, я не понимаю, где я, кто я, что происходит. Ответы на очень важные вопросы меняются так быстро, что я не успеваю понять их.

Сквозь сон я почувствовала, что безумно хочу крепкого кофе, но это желание тут же исчезало, появилось другое: хочу воды. Воды из родника, который недалеко от лесного дома.

Вода ледяная, даже в самое жаркое лето от нее зубы сводит, но она такая вкусная, что невозможно напиться. В этой воде вся сила земли.

Ручей в лесу, неподалеку от дома. В доме живет мать, там всегда пахнет травами и глиной. Ручей идет в поле, там много цветов и трав, из-за холмов ветер приносит запах вереска. Звеня, ручей бежит мимо и встречается с рекой. Далеко-далеко стоит деревня, а в ней... в ней живут звери.

Образы менялись.

Невысокая полноватая женщина в простом платье. У нее иссиня-черные волосы и блестящие глаза, от нее пахнет травами и глиной, ее руки испачканы, в волосах сено.

Женщина смотрит на меня ласково и улыбается, я чувствую, что тоже улыбаюсь, тоже...

— ...Я верю в тебя, дочка. Однажды и птенцы улетают из гнезд. Тебе пора... Ах, ты уже такая взрослая! И куда время подевалось? Ты уверена, что хочешь этого?

Нет, я не уверена, мне плохо... Мама, у меня что-то с головой, мне мерещится, что я не я.

Так хочется это сказать, но я говорю совсем другое.

— Мама, мне уже шестнадцать. Я могу о себе позаботиться, ты хорошо меня учила!

— И вправду, тебе давно пора уходить, искать свой путь, — вздохнула Риита. — Жалко, что у тебя нет маленькой сестрички, мне будет так одиноко здесь.

— Мам, птенцы всегда вылетают из гнезд. Ты знала, что так будет.

— Ну да, конечно, — женщина улыбнулась, и на душе стало радостно, как будто солнце выглянуло из-за туч.

Риита шагнула ко мне и обняла, я уткнулась носом ей в шею, вдыхаю уже такой родной запах трав и глины.

— Мам, я тебя не забуду, ты не бойся! Я вернусь! — на глазах выступили слезы, так не хочется с ней расставаться!... Но это необходимо. Путь сельских клуш начинается с выхода замуж, а мой путь начнется, когда я выйду за порог лесной избушки.

— Я тоже никогда не забуду тебя, дочка, — вздохнула женщина, гладя меня по голове. — Твои сестры никогда не возвращались, но ты возвращайся! Ты ведь у меня последняя, младшая... Дадут боги, найдешь себе мужа и вернешься ко мне, чтобы показать внуков.

— Муж — удел деревенских! Корову проще содержать, чем одного мужика, мороки с ним столько... Я не хочу себе мужа.

— Хах, дурочка ты еще! — весело рассмеялась женщина, отпуская меня. — Ну ступай. Пусть вороны принесут мне о тебе добрые вести. Знай, через них я всегда буду приглядывать за тобой.

— Мир еще узнает мое имя и прокричит его так, что ты непременно услышишь, в какой бы глухой лес не забралась! — улыбаюсь и пускаюсь вон из дома, по тропинке в деревню.

Мой путь начался.

— Бэйр, очнись, ты бредишь!

Где я? Что это за место? Кто этот огромный мужик? Где лес?

— Нет, я все понимаю, но говорить мне "Мамочка, я всегда буду любить тебя и никогда не забуду!" это уже слишком!

Дейк?

Пещера, дракон, рыцарь, таверна, ведьма, Адольф, пожар, деревня...

— Бэйр, ты в порядке?

— Что?... — я разомкнула веки, и рыцарь начал медленно расплываться перед глазами. Меня закружила темнота, и я опять уснула.

Меня вновь преследовали гадкие ощущение. Монотонный писк, режущий слух, жесткие трубки в носу и горле. Чьи-то голоса... как же мне мерзко... Вдруг чувства притупились, боль отступила, только неприятный писк становился громче и чаще, пока не слился в один ровный звук, который уносил меня прочь, далеко-далеко.

Проснувшись, я обнаружила над собой Дейка. Боги знают, что он собирался делать, но, когда увидел, что я очнулась, тут же слез.

— Подушки тебе поправлял, не смотри на меня так!

— Посмотрите на него, какой заботливый...

Фыркнув, я села и осмотрелась. От резкой смены положения перед глазами вдруг заплясали пятна... сколько же я проспала?

Ощущения, как будто из комы вышла.

— Ты еще не здорова, ложись лучше, — посоветовал рыцарь.

Я послушно вернулась обратно на подушки. Когда пятна перед глазами рассосались, я поняла, что мы находимся в простенькой комнате, скорее всего, на каком-нибудь постоялом дворе.

— Как себя чувствуешь? Ты уже второй день бредишь.

— Отвратительно, — призналась я. На самом деле я чувствовала себя так, как будто побывала на том свете и вернулась, мне хотелось смеяться от радости, потому что я могу дышать и чувствовать эту дубовую подушку затекшей шеей. — У меня такое ощущение, будто... будто... а, знаешь, неважно. Принеси чего-нибудь горячего, и я сниму с тебя клятву!

— Серьезно?

— Конечно нет, размечтался!

Последний единорог Северного леса

Охотники

Через пару дней мне стало гораздо лучше, разум прояснялся, бредовые сны почти прекратились. Все обошлось.

Как только я поправилась, мы с рыцарем двинулись дальше, старательно заметая следы. Для начала в ближайший город, а после... после куда глаза поглядят. Мы путешествовали по стране, добытые деньги позволяли не работать некоторое время. Мы ходили от села к селу, от города к городу, прячась от Адольфа. Хотя о змее не было слышно, Дейкстр ни секунды не сомневался, что он идет за нами.

Так прошли полтора месяца, полтора месяца спокойных и размеренных дней. У меня наконец-то появилось время и силы разобраться в себе.

После странных снов начались проблески памяти. Места, события, лица... Я вспомнила, как грабила какую-то деревню. Как закончила университет. Вспомнила шашлыки с друзьями, а потом вспомнила, как принесла свою первую жертву. Это была старая коричневая коза.

В голове творилась такая каша, что я предпочитала не думать ни о чем. Прошлое частенько стучалось в задворки памяти, но я его не пускала. К черту это все! Уж здесь я найду, чем наполнить свою память.

Что радовало, так это вернувшаяся магия. После того, как действие порошка закончилось, я ощутила ее в полной мере. Серая глухая пропасть, в которую на время превратился мой мир, сменилась морем новых цветов и запахов, по жилам вместе с кровью заструилась будоражащая сила. Мне стало ясно, что магия — это моя новая судьба, и ради этого не жалко было отдать всю свою старую жизнь.

Мне безумно хотелось понять, как она работает. Все свободное время я ставила экспериментировала с огнем и с цветными нитями, которые иногда видела, закрыв глаза. В одной из библиотек я прочла в книжке для начинающих магов об "изнанке мира". Смотреть туда могли не только маги, но и обычные люди, хотя последним научиться сложнее. Это было все равно, что заглянуть на изнанку этого измерения и увидеть, каким образом вплетены в него вещи и живые существа. В конце концов я поняла, какие цветные нити — мое заклинание, какие — кружево души Дейка, какие — стол передо мной. Все это смешивалось в кучу, но стоило коснуться разумом одного предмета, и он как будто подсвечивался. Разобравшись с этим, я стала смотреть на изнанку, когда пыталась использовать магию, и тогда начала видеть, что мои силы подобны нитям и их можно сплетать между собой. Пробуя разные плетения заклинаний, я постепенно училась делать что-то полезное. Возможно, это была проснувшаяся память, возможно, я магический гений, но спустя полтора месяца я уже вполне могла выступать на площадях с фокусами! И выступала бы, если бы не мое лицо, которое узнавали, стоило мне снять шляпу и шарф. Я даже отстригла себе огромную челку, которая постоянно лезла в глаза, стало полегче, но проблема не ушла.

Мое лицо узнавали всегда, что бы я ни делала: уж слишком оно было необычным для местных. Таких, как я, просто не было. Уж сколько трудностей приходилось терпеть из-за этого... мы с рыцарем не могли заявиться хотя бы в мало-мальски приличный трактир, приходилось ютиться в нищих хибарах, хозяева которых давно научились не заглядывать в лица и не спрашивать имен. Но, если не принимать в расчет то, что мягкая кровать и свежие простыни являлись мне только во снах, то все было не так уж плохо.

Дейкстр, хотя и строил из себя засранца, оказался неплохим парнем. Он так возился со мной во время отравления, так переживал... Пока я поправлялась, рыцарь чуть ли не пылинки с меня сдувал, но потом наши разговоры вернулись в прежнюю стезю ехидства и бесконечного сарказма. Мы стали отличными друзьями. Дейк подшучивал надо мной, я швыряла в него слабенькими электрическими зарядами, он обливал меня водой по утрам, а я вставляла ему в пальцы ног горящие спички, пока он спал... Мы жили душа в душу. Я даже вещи его стирала, пока он охотился. А он чинил мои, пока я готовила.

Дейк был мне другом, почти братом, единственным близким человеком в этом незнакомом мире, и я для него, похоже, тоже. И пусть его бьющая через край мужская энергия иногда заводила нас в неловкие моменты, я делала вид, что ничего не замечаю. Все вокруг и так было слишком сложным, поэтому мне было удобнее оставить некоторые шутки между нами только шутками.

Что испытывал сам рыцарь, я до конца не понимала. В каждом городе он ночевал не один, но меня стерег, как ревнивый муж. Как-то за столом одного постоялого двора ко мне подсел какой-то бард, попытался завязать разговор. Паренек был довольно милый и я решила с ним поболтать... А потом пришел Дейкстр и нас выгнали со двора за то, что он сломал бедняге нос. Якобы, у того в куртке было объявление о поимке ведьмы.

С тех пор так и повелось, что ни мне нельзя было ни с кем разговаривать, ни кому-то со мной, пока моя нянька с брутальной щетиной не давала добро. Все ради моей же безопасности. Я не особенно возражала, но ради приличия время от времени устраивала бунты и сбегала на час-два. Пусть не думает, что может мне приказывать!

В общем-то, так мы и жили. Вместе пили, вместе буянили, вместе убегали от разозленной толпы... иногда ссорились, иногда дрались, потом мирились: я ему грибов на завтрак соберу, он мне книгу купит. Две вольные птицы, мы, нигде не задерживаясь, ни с кем не дружились, жили своей маленькой стаей и радовались каждому дню.

Ни синеглазых девиц, ни легендарных серафимов нам так и не попалось. Все те, кого мне удавалось расспросить о них, только крутили пальцем у виска, мол, совсем ты, дура, сбрендила. Некоторые пускались вспоминать Войну Богов и клялись, что их двоюродный дядя своими глазами видел легендарного Истэку Демонтина, либо Рэмол исцелял его троюродную тетку, когда она спускалась с Арда обратно на землю.

Наступил очередной день нашего бесконечного пути. Мы снова ночевали в чистом поле, потому что не успели добраться до ближайшего постоялого двора. Поднявшись с рассветом, — это у меня уже давно вошло привычку, — мы позавтракали остатками ужина и пустились в путь. Дорога оказалась пустая, вокруг покой и благодать. Птицы только распевались, цвета на небе медленно переливались с лилового в желтый.

— Ты говорил, мы приближаемся к горам слевитов?

Дейк мерно пошатывался на своей лошадке немного впереди меня.

— Зачем нам туда? — снова подаю голос. — Надеешься укрыться там от невидимых преследователей?

— Нет, там не скрыться, в Сливте-о-Тувь никого не пускают. Даже слевитов не всегда, — ответил Дейк, не поворачиваясь. — Мы просто едем прямо по дороге.

— И тебе не надоело? — усмехаюсь. — Мы столько дел уже пропустили... и столько прибыли!

— Мы живы и здоровы, и спасибо мне за это. Мне, великому мученику, который удерживал все это время твою задницу от всего и вся, к чему ее тянуло! — он похлопал себя по груди, будто там висели ордена за отвагу в борьбе с чужим любопытством.

— Все равно пора бы уже чем-нибудь заняться. Ты скоро меч держать разучишься! А пузо свое ты видел?... еще немного, и тобой даже трактирные девки брезговать станут!

— Денег достаточно для того, чтобы я его не поднимал еще года три, — отмахнулся рыцарь, но я заметила, как он опустил взгляд на свой живот и нахмурился. — В конце концов, у меня же есть ты, великая колдунья, запугавшая всю страну! Появятся враги, и ты разнесешь их своими магическими стрелами.

— Давай займемся первым же делом, а? Ну хоть немного развлечемся!

— Мне развлечений хватает.

— Пьянствовать и подминать под себя девиц, — развлечения, безусловно достойные рыцаря Ордена! Из-за твоей лени мы упустили дело о странном водяном в одном из сел, об оборотне-людоеде, о русалках, о лешем... смысла нет продолжать. Мне надоело ничего не делать, я хочу испробовать новые заклинания на чем-то кроме деревьев!

— А я хочу остаться живым и здоровым, поэтому нет!

— В таком случае я буду отрабатывать заклинания на тебе! Хе-хе-хе, готовь спину!...

— Эй, не вздумай, ты, исчадие ада! — закричал мой спутник, оборачиваясь и упирая в меня злой взгляд исподлобья. — Немедленно погаси эту штуки в руке, слышишь!? Если ты это сделаешь снова, я тебя!...

Заклинание, которое я назвала "могучий толчок" отлично сбивало с лошади. Дейк с ним был уже знаком.

Бу-бух!

— Ну зачем тебе куда-то ввязываться? — закричал рыцарь, поднимаясь с земли и отплевываясь о пыли. Я принялась кружить вокруг него на своем рыжем мерине, готовя в руке заклинание чесотки. — Когда ты уже угомонишься!?

— Говорю же, мне скучно! И, я уверена, тебе скучно не меньше, просто у тебя пунктик — спорить со мной и во всем возражать...

— Ладно-ладно, посмотрим на доске объявлений ближайшего постоялого двора! Если найдется что-нибудь безопасное, возьмемся за дело, — пообещал он.

— Так-то! — усмехнулась я.

Сев на лошадь, Дейкстр подъехал ко мне поближе и пнул Черта... скотина тут же понеслась во всю прыть и мне пришлось вцепиться в седло до судороги в пальцах, чтобы не вылететь.

К вечеру мы прибыли на постоялый двор. Дейк пошел договариваться о комнатах и ужине, а я осталась в конюшне с лошадьми.

Мой рыжий потихоньку признал меня, но как только это произошло, других к себе подпускать перестал. Честное слово, вредность этого коня была почти человеческой! К нему не мог подойти ни один конюх, и ухаживать за скотиной мне приходилось самой, а скупой рыцарь, чтобы не платить лишнего конюшням, стал поручать мне и свою лошадь тоже. Мол, раз я такая молодец, чего мне стоит за двумя лошадками присмотреть вместо одной...

Расседлав, почистив и накормив коней, я взяла свои вещи и направилась в нашу с рыцарем комнату.

— Бэйр, крошка, сгоняй вниз за ужином, мне лень... — зевнул Дейк, заваливаясь на свою кровать. Хитрый блеск в его глазах подозрительно быстро сменился усталостью. — У меня так спина болит после падения, посмотри!

Задрав рубашку, Дейк продемонстрировал мне спину, где действительно расплылся багряный синяк. Похоже, с заклинанием я перестаралась... Однако, признать это означало обречь себя на две недели искупительных работ.

— Ничего там нет, не придумывай! И по какому такому празднику ты не хочешь идти пить, интересно знать?

— Там просто слишком шумно, — поморщился рыцарь. — Стайка охотников из лесов близ Сливте-о-Тувь приехали, гуляют... Туда лучше не соваться сегодня.

— Хм. А что они здесь делают? Слевиты обычно не сидят в людских постоялых дворах, если они не солары, конечно... а солары кто угодно, но не охотники.

— Как мило, что ты читаешь книжки, которые я тебе дарю, — хмыкнул Дейк. — Какая умная девочка...

Посмотрев на валяющегося рыцаря, я тоже упала на кровать. После долго дня в седле это ни с чем несравнимый кайф... стронно пахнущий, подозрительно шуршащий кайф.

— Так что они здесь делают? — спросила я. — Неужели охотятся так далеко от дома?

— Да кто их знает? Может, надоел свой алкоголь, решили наш попробовать. Что угодно!

— Нет, а если в округе объявился какой-то зверь? И их позвали на него охотиться? И мы им поможем...

— Бэйр, даже если это так, то сейчас я никуда не пойду, ни на какого зверя... И ты тоже никуда не пойдешь, — он открыл один глаз и предупреждающе на меня покосился. — Поняла?

— А за ужином? А за выпивкой? Хэй, кто-то из нас должен это сделать, иначе я помру с голода! Так и быть, я схожу, а за одно все разузнаю у охотников, а ты пока полежи, отдохни...

— Нет уж, лучше я сам пойду! Чую, у тебя опять задница зачесалась! Сиди здесь и не высовывайся, я скоро приду.

— Как скажешь, — я улыбнулась, обнимая подушку.

Хех, очередной коварный план сработал. Я лежу на кровати и кайфую, а Дейк тащит ужин... Битый не битого везет, хе-хе!

Но когда спустя полчаса Дейк не вернулся, я начала подозревать, что это не я его надула, а он меня. Когда же он не появился и через час, не осталось никаких сомнений в его непревзойденной коварности. Натянув на голову шляпу, я спустилась в зал выяснить, в чем дело.

Там действительно было шумно, за сдвинутыми столами сидело около тридцати лесных слевитов-охотников, а остальные постояльцы двора жались в темном углу, подальше от веселой компании. И неудивительно, слевиты слывут раздражительными, буйными и скорыми на расправу мужиками. Сломать пару ребер или челюсть для них — всего лишь безобидная игра. Где они, там всегда случаются масштабные драки.

Вообще, слевиты это что-то вроде гномов, но... но сходств гораздо меньше, чем отличий. Слевиты низкие, но не карлики, и у них приятные лица с крупными чертами. Кто-то из слевитов живет с людьми, кто-то в кланах, а некоторые смешались с другими расами и даже зваться стали по-другому. Одни из таких приживал — солары, это почти что наши евреи. Те же, кого я увидела за столом таверны, были никем иным, как лесными слевитами. Рыжие, укутанные в клетчатые пледы, с собственной кленовой выпивкой, они превращали любое застолье в праздник, а любое дело — в приключение.

— Дейк! — я закричала на весь зал.

Тут же воцарилась тишина и все на меня уставились... хорошо, что шляпу, скрывающую лицо, я не сняла. Подумаешь, громко крикнула, зачем так пялится?

— Э, за тобой, кажись... — пихнул один из охотников сидящего рядом с ним мужика, старательно прячущего лицо.

Узнав в мужике своего рыцаря, я двинулась в ту часть зала. Этот красавец пошел мне за ужином, а сам остался пить с охотниками! Ну и сволочь, даже не позвал меня!

— Где мой ужин? Как ты посмел пить без меня!? — я угрожающе сложила на груди руки.

— Что ж ты не сказал, что у тебя тут баба есть? Мы б потише... — сочувствующе пожурил Дейка слевит.

Женщины слевитов, что называется, гром-бабы. Любого мужика могут поколотить так, что мало не покажется. Потому к прекрасному полу у этой расы отношение уважительное, немного даже раболепное.

— Ладно, я не злюсь, наверстать упущенное успею, — сказала я, усевшись на освободившееся возле рыцаря место. — Но где же мой ужин, господин благородный рыцарь?

— Попроси служанку, она тебе принесет, — проворчал он, откидываясь на спинку стула и скрещивая на груди руки. Поглядите на него, он еще и недоволен!

— Хэй! Эля мне и поесть чего-нибудь, и поживее!

Служанка, взгляд которой я поймала, метнулась на кухню.

— Итак, что я пропустила? — я пихнула Дейка локтем.

— Ребята действительно охотники... и неплохо разбираются в выпивке... следовательно, они лесные слевиты! — торжественно объявил рыцарь. Язык у него заплетался, взгляд на мне не фокусировался. Э нет, не буду я его опять на своем горбу в спальню тащить, обойдется...

— Ясно, — я причмокнула губами, разглядывая рыцаря, изо всех сил пытавшегося сделать очень трезвое лицо. — Так почему лесные слевиты вышли из своих лесов и пришли к людям? — я обратилась к ближайшему охотнику. Он был самым приметным, потому что рядом с ним на столе лежал железный шлем с огромными оленьими рогами.

— Надо так, — гордо ответил тот. Весь его вид говорил о том, что с сомнительными человеческими бабами он дел не имеет.

— Меня, кстати, зовут Бэйр, а вот этого зануду Дейкстр.

— А меня зовут Шерм, я у этих пьяниц за главного, — представился слевит в рогатом шлеме, кивнув на своих спутников.

— Мы с напарником ищем работу, — продолжила я. — Он рыцарь Ордена, а я его помощница. Мы не особо придирчивы к оплате, но работаем качественно и надежно...

— Ха, кажись тут наоборот! Она рыцарь, а он помощница! — заржал кто-то из толпы охотников, все остальные дружно подхватили, почти минуту весь зал содрогался от громового смеха тридцати слевитов, хотя шутка как по мне была так себе.

— Ну так вам случайно не нужна помощь тех, кто умеет работать с любой нечистью и монстрами и просто сами по себе отличные ребята? — продолжаю, улыбаясь.

— Бэйр, это не лучшая затея. Они наверняка просто проводят разведку в этих местах, ничего интересного... — начал было нудеть Дейк.

— С монстрами? Ха! Неплохо бы, если подумать!... Ведь мы больше с обычной живностью, а тут-то все не так просто, помощь нам бы пригодилась, ведь мы... — начал было Шерм.

— Бэйр, твоя задница найдет дела поинтереснее на доске объявлений, вот дело о пропавшей корове, например! — затараторил рыцарь. — Исчезла и никаких следов, представляешь!?...

— ...Ведь мы ищем единорога! — закончил слевит с торжественным видом.

— Единорога!? — от восторга у меня даже дыхание перехватило.

— Черт, понеслась... — рыцарь страдальчески закрыл глаза ладонью.

— Не думала, что они есть в этих лесах! — перевалившись через колени Дейкстера, я наклонилась ближе к главе охотников. — Расскажи!

Он кивнул и, наклонившись ко мне, таинственно зашептал.

— Я слышал, что в этом лесу объявился один единорог, — рассказал он. — Эти бестии не так просты, как кажутся. Белые лошадки с мягкими волнистыми гривами, а на деле опаснейшие дикие твари! Один единорог запросто может завалить медведя, а на людей они бросаются не реже, чем оборотни! Местным людишкам от него житья нет. Сначала он только в своей роще буянил, ну да пусть, его право. А потом повадился грибников на рог насаживать! А у нас в клане верят, что убийство единорога принесет удачу на семь лет. Тех, кому это удавалось, записывают в книгу героев, которая ведется еще с Эпохи Первых Людей! Если я и мои ребята сможем предоставить голову настоящего единорога клану, наши имена останутся в книге навеки.

— В общих чертах понятно, — киваю. — Мы с моим рыцарем с удовольствием присоединимся к охоте и поможем вам, если позволите! Даже без претензии на награду.

— Вообще-то я тут решаю, куда нам соваться, а куда нет! — возмутился Дейкстр. — И я говорю: нет, мы никуда не пойдем! Это слишком опасно и может плохо кончиться.

— А ну молчать! Ты обещал мне первое дело, которое захочу? Вот и выполняй обещание! Мы же не за головой твоего змея охотиться будем, а за единорогом!

— Бэйр, угомонись! Я сказал нет, значит нет!

— Драка! Драка!! Драка!!! — радостно завопили слевиты, начиная делать ставки.

— Дейк, ну пожалуйста! — прошу его. — Я так хочу увидеть живого единорога! А тебе, кстати, от этого тоже перепадет. Убийце единорога в Ордене наверняка что-нибудь да полагается. Притащишь им копыто, а они тебе дачу с титулом...

— Ооох, ладно, — сдался Дейк, делая вид, что не слышал моих слов про орден и дачу. — Но только потому, что кодекс велит выполнять обещания!

— Сразу бы так! — усмехнулась я. Потом я повернулась к Шерму. — А есть какой-нибудь план? Что слышно от людей?

— Единорог очень крупный даже для своего племени, — начал слевит. — Он живет в роще в нескольких километрах отсюда. Нападает на охотников и браконьеров. Его никто не видел, но отпечатки копыт и характерные следы от рога на коре деревьев говорят сами за себя.

— За несколько километров? Вы только начали путь, я так понимаю?

— Вообще-то нет... мы уже около недели здесь сидим, — вздохнул главарь охотников. — Дело в том, что голыми руками эту тварюшку не завалишь. Он всю мою команду один запросто раскидает. А единороги они ведь еще и умные к тому же, заразы. Сами на копье не кинутся и охотникам так просто не дадутся. И убегать он не станет, бросится, как увидит чужаков, сколько бы их ни было. В общем, тут надо хитростью и сноровкой действовать, зверь необычный, и подход, стало быть, к нему нужен необычный.

— Хотите устроить какую-нибудь хитрую ловушку? Яму с кольями вырыть?

— Пф. Яму! — засмеялся мой собеседник, за ним и остальные слевиты загоготали. — Какая тут яма!... Он из этой ямы на раз-два выберется, это первое. Да и детали... Яму надо рыть на его территории, ведь он из нее никогда не выходит. А такую огромную яму вырыть — это несколько дней, а то и неделя. За это время он придет и всех нас раскидает. Как ты поняла, мы это пробовали... Нет, не дело это. Надо по-другому.

— И как же? — Дейкстр влез в разговор.

— У единорогов, как и всех волшебных животных, есть слабости, — объяснил Шерм. — Эти слабости на уровне инстинктов, ни один единорог против них пойти не сможет...

— Да, знаем, — кивнул рыцарь. — Кровь леннайев.

— Именно! Кровь леннайев.

— А причем тут она? — спросила я. Знаний, почерпнутых в книгах Дейкстера, не хватило, чтобы связать в голове кровь леннайев и единорогов.

— Леннайи, дорогая, это древнейшие, — объяснил мне Шерм. — Они пришли в этот мир первыми после скахтьярнов, но, в отличие от повелителей тени, имели настоящие души. Они умножали жизнь в этом мире, делали его сложнее и прекраснее, и единороги — их творение. С тех пор прошли тысячи лет, но единороги, даже одичав, до сих пор помнят, кто их истинные хозяева.

— Про повелителей теней я слышала, — киваю.

— Но вот беда — до ближайшего леса леннайев топать через всю страну, — сказал Шерм.

Как я прочитала, у леннайев есть три подрасы: темные, светлые и почему-то рыжие. Рыжие живут с людьми, они что-то вроде цыган или тех же евреев, покинувших родину, но не оставивших свою культуру. Темные живут под землей в пустынях, а светлые в лесах, причем каждый такой лес — это огромная роща, занимающая территорию размером с целую страну — эдакую Германию. Ближайший к нам лес сейчас — огромный Татяхе. Самый первый лес леннайев и самый большой. В нем живут солнечные леннайи, такие, как Люка, а столица у них — город Тиве. Вот до этого леса и надо топать через всю страну, потому что остальные леса намного дальше. В душе я надеялась, что мы с Дейком когда-нибудь доберемся туда и я смогу увидеть побольше леннайев, но кто знает?

— Вот-вот, найти леннайя в Рашемии можно только на самом юго-востоке страны, — кивнул Шерм. — Но, как я узнал, у единорогов есть еще одна слабость. Совершенно не объяснимая... хотя у многих волшебных зверей есть огромная слабость к подобного рода существам, хе-хе-хе! — захихикал слевит.

— И что же это за существа? — я аж подобралась от любопытства.

— Девственницы, — фыркнул рыцарь. — Настоящая мечта всякой нечисти и магических тварей. Драконы требуют девственниц, некромантам и темным магам для жертв нужны девственницы, тролли и прочие тоже едят исключительно их, в ведьмовстве их постоянно обвиняют... В общем, все девицы понимают, что нетронутыми в наше время быть просто опасно.

— Ага, потому найти их сейчас невозможно, — сердито хмыкнул Шерм. — Они встречаются еще реже, чем чистокровные леннайи.... Ну так у вас, людских девиц, к этому делу отношение особое, бывают и недотроги. У нас-то бабы похуже ваших мужиков будут, то есть искать среди слевитов бесполезно... Вот почему мы к людям пришли. Но в этом проклятом трактире ни одной!

— Хм... ясно. С учетом того, во сколько здесь принято обзаводиться мужем, надо искать среди десятилеток, — я понимающе кивнула. — А эти только в ближайшей деревне быть могут.

— А... ты сама, случайно, не она? — поинтересовался Шерм.

— Да откуда я знаю? — пожимаю плечами.

— Ну, это такое дело... тут или да, или нет, не знать как-то не положено... — удивленно заметил слевит. Лица остальных вытянулись.

— Мне память отшибло, я ничего не помню, кроме последних двух месяцев! — объяснила я. Слевиты понимающе закивали, будто потерять память — дело самое обычное.

— Скорее всего ты она и есть, — вдруг заметил Дейк.

— Это еще почему?

— Потому что сама подумай... некоторые возможности они же сами по себе не появятся, — уклончиво ответил он. — К обычным ведьмам воронье из лесов не прилетает, если ты понимаешь, о чем я.

— Но разве... разве это связано с тем, кем я была? Разве они все как монашки?

— Так силы больше, — кивнул рыцарь. — Чистота и непорочность ее притягивают. А судя по тому, кем ты была до известных обстоятельств, то ты с мужиками даже не целовалась, не то что...

— Я поняла, хватит!

— Вы какие-то странные, — заметил Шерм, удивленно нас разглядывая. — О чем вы говорите?

— О нашем, о девичьем, — вздыхаю. — Ну да ладно, вполне может быть... Считайте, у вас есть девственница. Что дальше?

— Ну... тут уверенность нужна. Девице придется подойти к единорогу, чтобы успокоить его, отвлечь внимание, так сказать. Говорят, что обласканный девицей, он может даже уснуть, положив голову ей на колени. А тут-то мы и покажемся... В общем, если вдруг окажется, что ты не она, это может стоить тебе жизни.

— Чудесно... Но, скажем так, я уверена. Когда выдвигаемся?

— Да хоть завтра. Мои ребята всегда готовы. — улыбнулся Шерм.

— Тогда решено!... О, а вот и мой ужин!

После ужина мы еще долго болтали со слевитами, обсуждали будущую охоту и единорогов. Разошлись только к полуночи, уговорившись с восходом солнца двинуться в путь к роще, где в последний раз появлялся мифический конь.

Вообще, Шерм с ребятами оказались очень неплохой компанией, даже Дейк, обычно угрюмый, болтал с ними, как со старыми друзьями. Я сначала думала, это все их алкоголь, но потом вдруг поняла, в чем дело. Это людей нам стоило опасаться, а вот нелюди — совсем другое дело. Они и к рыцарям, и к ворам, и даже к ведьмам относятся с пониманием и даже какой-то симпатией! Кстати, о том, что я не просто девица в штанах, слевиты сразу же догадались, нам с Дейком можно было и не шифроваться. Все нелюди отлично чувствуют магию.

В нашей спальне рыцарь совершал свой ежевечерний ритуал под названием "осмотри каждую щель и найди в ней одноглазого ланка". Только закрыв на щеколду дверь и проверив ставни, Дейк позволил себе снять жаркую рыцарскую тунику и все остальное.

Каждый вечер я наблюдала этот спектакль и все равно хотелось хихикать над его обеспокоенной миной в такие моменты.

— Ну что, не нашел Адольфа?

— Следов нет, — кивнул Дейк, слегка пошатываясь. — И на твоем месте я волновался бы не меньше, он и за тобой теперь охотится!

— Мы уже полтора месяца ничего о нем не слышали! Он наверняка потерял наш след... если вообще остался жив.

— Я три года ничего о нем не слышал, прежде чем встретил его в погребе, — серьезно сказал рыцарь.

— Тогда у него были причины ждать, а теперь? Если он знает, где мы, почему не нападает?

— Потому что я настороже, а ты способна смести всех его воинов одним взмахом руки. Он ждет, пока мы будем достаточно беззащитны или хотя бы порознь.

— Какой коварный план... — хмыкаю. — Ты ведь сказал кому-нибудь, чтобы нам наполнили бадью?

— Да, сказал.

— Тогда я первая, а ты пока поползай под кроватями и шкафами, поищи там своего змея.

Что самое удивительно, когда я вернулась, он действительно был под кроватью.

— Ну не все же надо понимать буквально, друг мой!

Не выдержав, я усмехнулась. Ну что за параноик!

— Думаешь, самая умная тут? — проворчал он из-под кровати. — У меня медальон закатился! Лучше помоги его достать! Ты меньше, пролезешь.

Выползая из-под кровати, бравый рыцарь стукнулся о нее головой и поцарапал и без того больную спину. Бедолага, не везет ему сегодня.

— Эх, так и быть, удружу, — вздохнула я, послушно укладываясь на пол и заглядывая в подкроватную тьму. — Где твой медальон? Я его не вижу.

— Э, только огонь не зажигай, подожжешь тут все! — предупредил Дейк, указывая рукой нужное направление. — Вон там, у стенки он. Ползи, я не дополз.

— А ты больше пива пей, чтоб пузо еще подросло...

Полностью забравшись под кровать, я начала ощупывать пол в поисках медальона. Медальон нашелся сразу, но было тут и еще кое-что...

— Дейк, лезь сюда, тут какой-то тайник!

— Мать твою, ничего не трогай, просто достань мне медальон и все!

— Подожди-ка... не поверишь, кто-то положил сюда книгу!

Выудив из тайника тетрадку или небольшую книгу в кожаном переплете, я стала выталкиваться себя локтями обратно в комнату.

— Вот твой медальон!

Высунувшись, я уселась на полу, и, смахнув с лица волосы, кинула Дейку безделушку. После этого все мое внимание поглотила книга.

Простая кожаная обложка, ни вензелей, ни надписей...

— Откуда здесь это? Дейк, иди сюда!

— Открой, посмотрим, о чем она, — решил рыцарь, сев рядом.

На первой странице книги был нарисован черноволосый мужчина с лошадиными чертами лица, внизу было написано "Маггорт Сенгайз. Проклятый Чернокнижник и Элементалист. Дневник", еще ниже мелким почерком было написано "Нашедший и прочитавший дает клятву хранить молчание. Одно слово о прочитанном, и болтун умрет на месте. Действие проклятия бессрочно. С уважением, Маггорт Сенгайз".

— Мне это уже не нравится, выброси ее или сожги! — посоветовал рыцарь.

— Как!? Сжечь такую интересную вещь? Сначала я ее почитаю, а потом уже решу. Вдруг здесь есть какие-нибудь заклинания?

— Бесплатный сыр только в миске у кошки, Бэйр, — напомнил Дейк. — Что может делать такая книга в этой дыре?

— Кто-то спрятал ее от посторонних глаз, чтобы нашел ее лишь тот, кому она предназначена! — заявила я.

— Бэйр, вряд ли это предназначалось тебе. Положи книгу обратно, чтобы ее потом нашел тот "везунчик".

— Вот именно, она предназначалась не мне, а тебе, Дейк! Твой медальон упал под кровать и упал ровно на крышку тайника!

— Отлично, положи мое предназначение обратно, оно меня не интересует! — настаивал рыцарь.

— Нет, я буду ее читать, раз ты не хочешь! — сказав это, я залезла под одеяло и открыла первую страницу.

— Ппффф... Бэйр, нам завтра на охоту, я опять тебя не подниму! Потом почитаешь.

Дейк без всяких церемоний вырвал у меня из рук книгу и отшвырнул ее подальше от кровати.

— Ты невыносим! Хватит вести себя как узурпатор!

— Я отношусь к тебе так, как того требует твое поведение. Все, спи. Я скоро к тебе присоединюсь... — с этими словами он пошел к двери умывальной. — Бэйр, положи немедленно эту дьявольскую книгу!!!

— Да не трогала я ее!... Честно... — пробормотала я, быстро пряча сокровище себе в сумку.

На следующий день все шло гладко, как по маслу. Утром мы двинулись в путь, а к закату Шерм объявил о привале неподалеку от нужной нам рощи. Группа слевитов отправилась искать сухие ветки, остальные стали готовить лагерь. Среди всеобщей суеты я нашла время и место для того, чтобы начать читать найденный дневник. Дейк был увлечен разговорами с охотниками и, кажется, выпивкой, так что никто не мог мне помешать.

Книга завораживала с первой же страницы! Настоящая рукопись, даже узоры по краям страниц были выведены чьим-то пером, а картинки... не знаю, чем в этом мире рисуют, но автор справился великолепно.

Вдоволь насмотревшись на изображение зловещих каменных ворот, я обратила внимание на текст.

"Открывая этот дневник, ты, мой преемник, возлагаешь на себя задачу куда более сложную, чем разобрать мой почерк. Не стоит искать здесь смысл между строк. Пожалуй, это первое, что мне хочется до тебя донести... А второе, это то, что подглядывать нехорошо. Я бы на твоем месте, первый читатель, проучил бы того, кто прячется позади тебя..."

— Мдааа... я был прав, когда велел тебе сжечь это, — присвистнул над моим ухом Дейк.

— Как... как он узнал, что ты будешь стоять здесь, когда я буду это читать!? И вообще, зачем было подкрадываться? Я тебе бы потом дала почитать.

— Захотелось, — хмыкнув, рыцарь уселся рядом. — Ты еще не поняла, что это? Это какая-то магическая штука, в которую этот чернокнижник вселил часть своего разума или души! Бэйр, эта вещь проклята, сожги ее!

— Вот это да.... я и не думала, что в вашем мире такие есть! Сжечь!? Как можно!? Это настоящее сокровище, я сохраню его!

— Бэйр, это не милая вещичка, это проклятье какого-то безумного мага!... — раздраженно сказал Дейк, но потом прочитал появившиеся на страницах ехидные комментарии книги по этому поводу. Рыцарь тяжело вздохнул и продолжил спокойно. — Давай так, выброси эту дрянь, а я куплю тебе за это золотые серьги с рубинами?

— Издеваешься надо мной!? — возмущаюсь. — Давай ты выбросишь свой меч, а за это я куплю тебе розовое платье с рюшами!?

— Все бабы, как бабы, а ты чокнутая!

— Так точно! А теперь не мешай мне читать, — отвернувшись от рыцаря, я открыла книгу на следующей странице, но она оказалась пустой.

В тот вечер исследовать заколдованный дневник мне так не дали. Вернулась группа слевитов, отправленная за сухими ветками, и подняла жуткий шум.

— Это глупо, мы не должны соваться в лес и рисковать жизнями из-за сухих веток! Там бродит этот единорог, мы от него не отобьемся!

— Верно Грем говорит! Пускай девица идет за ветками, она-то точно живой останется!

— Ладно-ладно, хватит галдеть, как стая ворон! — рявкнул Шерм и направился ко мне и рыцарю. — Бэйр, слушай, ты не могла бы сходить за ветками?...

Я хлопнула себя по лбу.

— Простите, ребята, у меня в голове дырка! Я все время забываю, что я ведьма! Не надо вам никуда ходить.

Улыбнувшись, я щелкнула пальцами и в центре нашего лагеря появился трескучий костер.

— Эээ... а на этом еду точно можно готовить? — поинтересовался один из слевитов, с подозрением рассматривая зеленое пламя. Другого у меня пока не получалось, только желтое иногда.

— Тыщу раз готовили и ничего, этот вон даже потолстел! — хихикнула я, ткнув Дейка в пузо.

Он дернул меня за волосы, и мы остались квитами.

Слевиты принялись за готовку, достали выпивку... о дневнике я и думать забыла! Мы ели поджаренное на костре мясо с овощами, пили, я даже выучила несколько походных песен слевитов. Что и говорить, так весело я еще в лесу не ночевала.

Спалось той ночью так славно, как будто и не бродил поблизости никакой опасный зверь.

В Вечно Темной Роще

Утром все веселье слевитов как рукой сняло. Можно было подумать, ночью их подменили совсем другие ребята: угрюмые и сосредоточенные. Собрав лагерь, они двинулись дальше в глубь леса, не произнося ни слова.

Чем дальше мы заходили, тем темнее становилось. Несмотря на то, что проснулись мы рано утром, уже через час пути наступили сумерки: лес становился таким густым, что невозможно было даже руки в стороны вытянуть, а кроны совсем скрыли небо. Мне и самой стало не по себе, так тихо вокруг, даже птиц не слышно... я держалась поближе к Дейку, распустив на ладони магический огонек. Вскоре мой огонек стал единственным источником света на весь отряд.

— Надо будет взять на заметку, ведьмы в походах полезные, — пробормотал один из слевитов, но тут же получил предостерегающий взгляд от своего предводителя. Как будто любой лишний звук мог привлечь к нам неведомую опасность.

Меня пустили вперед, и я сделала пламя на руках как можно ярче. Пробираться сквозь массивные корни и низкие ветки было непросто, тишина и темень заставляли нервничать. Охота нравилась мне все меньше и меньше.

Шел час, потом второй... ничего не происходило. К темноте, корням и жутковатой тишине я привыкла, становилось даже скучно. Ну сколько уже можно шагать?... Я уже сомневалась, что тут вообще есть этот единорог.

— Привал! — скомандовал Шерм, и все выдохнули с облегчением: наконец-то отдых. Хоть какое-то развлечение.

Я развела магический костер, но в этот раз он получился куда меньше. Как я ни старалась, они не разгорался. Можно было подумать, темнота вокруг душит его, не дает раскрыться. Странная роща.

— Роща вечной ночи, — шепотом пояснил Шерм, глядя на мой то и дело гаснущий костерок. — Эта земля не видела света уже почти тысячу лет. И не думаю, что ей этого хочется.

Я поежилась.

— Куда мы идем? Вы знаете?

— Рано или поздно появятся следы, — сказал один из охотников. Следопыт. — Поверь, мы сразу поймем, что зверь близко.

— А тут точно ничего больше нет? Только один единорог? — спросила я.

— Будем надеяться, — сказал Шерм, угрюмо посмотрев в непроглядную темень, обступившую наш лагерь.

Отдохнув и ополовинив припасы, мы двинулись дальше. Снова потекли часы, но никаких следов мы так и не увидели. Я по-прежнему шла впереди. Предполагалось, что, увидев меня, единорог не нападет. Я была для остальных как щит.

Мне пришло в голову, что я могу использовать своего маленького приятеля.

— Распутин, вылезай! — шепнула я, качнув черепок на поясе. — Нужна твоя помощь.

"Чего тебе опять?" — проворчал скрипучий голос. — "Поспать не даешь!"

— Скажи, где единорог? Ты наверняка чувствуешь себе подобных...

"Что!? Я, вообще-то, хобгоблин, а не какое-то животное! Я почти высшая нечисть, чтоб ты знала!"

— Хорошо, высшая нечисть. Где это жалкое травоядное? Выручай, будь другом.

— Бэйр, с кем ты там шепчешься? — зашипел Дейкстр. — Опять твои голоса?

— С лесными духами разговариваю, не мешай! — шикнула я на рыцаря.

"Единорога я не чувствую, но тут найдутся и без меня помощнички..."

Голос Распутина утих. Как я не трясла черепок, домовой не объявлялся. Так и не поняв, что имел ввиду дух, я двинулась дальше.

Однако, не прошли мы и двух метров, как в темноте показался голубой огонек.

Я встала, как вкопанная, во все глаза смотря на странное явление. Крошечная светящаяся точка, прыгающая с места на место на уровне моего лица. Она как будто звала подойти ближе... мне казалось, я даже слышу озорной переливчатый звон.

— Волшебный огонек! — прошептал Шерм. Он шел сразу за мной, рядом с Дейкстером. — Никогда не думал, что доведется их увидеть!

— Проклятое место!

— Не к добру это...

— А что они делают? — спросила я.

— Они заводят путников глубже в чаще и оставляют там умирать, — сказал предводитель охотников. — Но легенды говорят, что храбрых сердцем они приведут навстречу судьбе.

Я следила за трепещущим голубым огоньком. Подумать только, как будто кто-то наверху держит его на веревочке и играет с нами! Огонек улетал от нас, перепрыгивая с корня на корень, но потом, когда его свет уже начинал растворяться в темноте, возвращался обратно.

Помедлив лишь пару секунд, я последовала за ним. Словно почувствовав мою решимость, огонек засветил ярче. Он полетел быстрее, а потом, когда я почти подошла к нему, вдруг вспыхнул и исчез. Но в паре метрах появился новый, точно такой же.

Я пошла быстрее, огонек тоже ускорился, но почти тут же исчез во вспышке. Появился следующий, и я побежала за ним. Больше я не замечала ни корней, ни веток.

Остальные бежали за мной, но вскоре отстали: я перестала слышать их топот. Огоньки вели меня, и я чувствовала, что должна идти за ними. Остановиться хоть на миг означало оборвать эту странную связь, потерять дорогу к чему-то очень важному, и я не останавливалась, с легкостью преодолевая все препятствия.

Очередной огонек погас, но я побежала дальше, не сомневаясь, что вскоре появится следующий. Я едва успела остановиться, когда в грудь мне уперлось что-то острое и твердое. Подняв голову, я увидела очень высокого мужчину, он был метра три в высоту, не меньше.

Он заговорил со мной, его голос звучал грубо, а речь была отрывистой, но я не понимала ни слова. Нечеловеческое лицо отражало незнакомые мне эмоции, раскосые желтые глаза недобро сверкали.

— Я не враг! — пробормотала я, переводя дыхание после бега.

Тут подоспели мои ребята. Увидев незнакомца, они остановились. Я услышала, как охотники достали копья, я Дейк меч.

— Идите за мной! — велел высокий мужчина гулким спокойным голосом. Из-за акцента мы не сразу поняли, что он сказал, но, когда он убрал копье от моей груди и махнул им, зовя за собой, мы, наконец, догадались, чего он хотел.

Мужчина развернулся, и тут я поняла, что с ним было не так. Длинные ноги, которые я не разглядела в темноте, оказались копытами. Это был всадник... и в то же время нет.

Кентавр гулко переступил с ноги на ногу и пошел сквозь деревья, согнувшись, чтобы ветки не задевали лицо.

Я обернулась на слевитов, они кивнули. Мы отправились следом за незнакомцем.

— Ты знал, что так будет? — прошептала я Дейку.

— О чем речь! У нас же тут в каждом лесу свой кентавр, — фыркнул рыцарь.

— Что, правда?

— Конечно нет, я думал, они давно вымерли!

— Это Вечно Темная Роща, здесь никогда не было кентавров, — сказал Шерм. — Ни полей, ни лугов... что им здесь могло понадобиться?

Наш проводник не стал оборачиваться на разговоры, он вел нас сквозь чащу, пока мы не вышли к большой светлой пещере. Внутри был разведен костер, его свет мы заметили еще издали.

Подойдя к пещере, кентавр крикнул что-то на своем языке, ему ответили, и после этого он жестом показал нам, что мы можем войти.

Внутри были его спутники. Они лежали, отдыхая у костра, кто где. Массивные копыта, мощные крупы, мускулистые руки... ни с чем несравнимое зрелище.

Над пламенем висел огромный котел, возле которого суетился крошка-сатир с забавным сиреневым шарфом и маленькими рожками. Его маленькие копытца так проворно перебирали по камню, что я невольно засмотрелась. То он к одной сумке подбежит, кинет что-то оттуда в котел, то к другой... такой забавный.

Наш кентавр тяжело повалился возле своих друзей и сделал жест одному из них, чтобы теперь тот был сторожилой. Тот недовольно скривился, подался вперед, поднялся на передние копыта, потом на задние. Проходя мимо улегшегося желтоглазого, он пнул его тяжелым копытом, тот повалился на спину, брыкаясь гигантскими ногами, и ударил в ответ... началась потасовка.

Я и слевиты, стоявшие ближе всего, поспешили убраться подальше: один-единственный удар огромным копытом мог стоить жизни любому из нас!

Крошка-сатир подбежал к дерущимся и начал что-то кричать, смешно растягивая букву "э". Он молотил своей поварешкой на право и на лево, пока гиганты не разошлись, весело гогоча.

Крикнув что-то напоследок, новый сторож галопом убежал в лес, казалось, от каждого его шага земля под нами подпрыгивала. Вскоре он скрылся за деревьями.

Нас пригласили сесть к костру.

— Садитесь, садитесь, — пробормотал сатир, загоняя нас в пещеру половником, словно непослушных куриц в курятник. — Скоро дождь будет...

Он потянул воздух узкими, как у кролика, ноздрями.

— Сильный дождь, — пробормотал он, кутаясь в свой шарф.

— Что вы здесь делаете, так далеко от дома? — спросил Шерм. — Никогда не слышал, чтобы кентавры и сатиры сюда забирались.

— Непростое время, друг, очень непростое, — пробормотал сатир, суетясь вокруг котла. Он наполнял миски кентавров, а потом принялся и наши. Просто чудо, что у них хватило еды на такую ораву... Впрочем, едой это можно было назвать с натяжкой. Вареная трава она и есть трава. Но отказываться мы не стали: пахло почему-то неплохо, а на вкус варево оказалось, как щавелевый суп.

— Я друид своего клана, — сказал сатир. Скрестив копыта, он положил на них миску и черпал оттуда ложкой между фразами. — Мне было видение: ужасная беда придет из лесов, и принесут ее единороги. Мы услышали о том, что здесь появился один из них, и поспешили сюда. Надеюсь, еще не слишком поздно.

— Для пары десятков людей поздновато, — хмыкнул Шерм. — Но мы найдем этого зверя, и больше он никому не причинит вреда.

— Собираетесь убить его? — сатир опасно прищурился и передернул пушистыми овечьими ушами. — Зачем разбираться, когда можно отнять жизнь! Сле-эээ-виты, в этом вся ваша суть!

Что-то очень недоброе зажглось в глазах крошки-сатира, я готова была поклясться, что видел красные огоньки в его зрачках!... Впрочем, он сидел близко к огню. Это мог быть всего лишь отблеск пламени.

Позади я услышала шум воды. Начался сильный дождь, как и предсказывал нелюдь.

— Единорог убил людей, — сказал Дейкстр. Он был настороже, внимательно следил за каждым в пещере. Кентавры, казалось, не замечали нас, но их спокойствие наверняка было обманчивым. — Если он был вам нужен, увели бы его и заперли, чтобы никто не пострадал. Но теперь поздно. Люди не смогут ходить в лес, пока не будут знать наверняка, что зверь мертв и они в безопасности.

— Люди считают, весь мир крутится вокруг них...

— Хватит, Фавнгриф, — вдруг вмешался один из кентавров. Со светлой шкурой, длинными русыми волосами и бородой. Он чем-то напоминал русского богатыря из старинных сказок. — Угомонись.

Под взглядом суровых серых глаз козлик умолк и принялся есть.

— Этот единорог был таким не всегда, — сказал кентавр, обравшись к нам. Говор у него был странный, но языком он владел лучше, чем желтоглазый. — С ним что-то произошло, и мы хотим выяснить, что именно. Но нас он к себе не подпускает.

— И чего вы ждете от нас? — спросил Шерм.

— Помогите его поймать, — сказал Фавнгриф. — А я попробую его вылечить.

— Ха, поймать единорога! — воскликнул Шерм. — Убить доброй стрелой, попав в грудь, — и на это дело смельчаков не найдется! Поймать! Он убьет нас всех!

— Как ты его вылечишь? От чего? — спросила я. Насколько мне было известно, в этом мире не было существ здоровее, чем магические. Мирская зараза их не брала, а магические болезни... таких просто не было.

— Я не знаю, — сатир снова передернул ушами и посмотрел в свою миску. — Пока не знаю.

— За приют и еду спасибо, в долгу мы не останемся, — проговорил Шерм, смотря на кентавра-богатыря. — Но помогать вам не станем. Слишком опасное дело ради "я не знаю" чего.

— Тогда уходите, — сказал козлик, подняв на нас недобрый взгляд. — Уходите отсюда так далеко, как сможете, потому что мы не позволим вам тронуть этого единорога!

— Мы у пойдем своей дорогой, — сказал Шерм, поднимаясь.

Они оставили кентаврам весь свой алкоголь, а самому молодому, который, похоже, был сыном-подростком богатыря, Шерм отдал свой клетчатый плед. Пацаненок весь дрожал и выглядел больным. Зачем его только взяли сюда?...

Выйдя из пещеры, мы снова побрели в непроглядную темноту. Какое-то время мы двигались прочь от пещеры, в сторону обычного леса, но потом предводитель слевитов вдруг свернул.

— Мы убьем единорога. Копытные пускай носятся со своими видениями, но не им жить и охотиться в этих местах. Мы защищаем мирных людей и свой дом, свою честь, в конце концов! Вы со мной, ребята?

Охотники поддержал своего главаря молчаливыми кивками. Мы с Дейкстором, переглянувшись, пошли за ними. Если кроме единорога на нас нападет еще и табун кентавров, нам придется нелегко, но мы среди зарослей куда проворнее, чем эти гиганты. Если что, у нас будет хороший шанс сбежать.

Темнота становилась все гуще, дождь струями стекал с крон деревьев. Сверху доносились приглушенные раскаты грома. И хотя неба мы не видели, я была почти уверена, что наступила глубокая ночь.

Обойдя пещеру едва ли не за километр, мы двинулись дальше. К счастью, сторож кентавров нам так и не встретился, а спустя время на мокрой земле вновь появились огоньки.

— Смотрите, они снова тут!

Крикнув остальным, я пошла за светящимся проводником. Через десяток метров прыгающая точка исчезла, и тут же появилась другая. Переливаясь тихим неземным смехом, огоньки повели меня за собой.

Я шла, завороженная мягким голубым светом, и нескоро поняла, что оказалась совсем одна. Никто из спутников не пошел за мной... но почему? Я ведь кричала им, они были совсем рядом и не могли не услышать!

Что же теперь делать?

Огонек все еще прыгал впереди, мерцая и переливаясь тихим звоном.

Вздохнув, я двинулась за огоньком, едва не падая на мокрой и скользкой земле. Приходилось хвататься за необъятные стволы, жесткая кора обдирала пальцы, но пути назад не было. Или я заблужусь в этом проклятом лесу, или... или я приду к своей судьбе.

Эти мысли заставили меня улыбнуться и тверже встать на ноги. У меня приключение. Рядом бродит единорог и табун недружелюбных кентавров, но меня это не остановит. Пока огоньки ведут меня, со мной же ничего не случится! Они просто не могут вести меня к чему-то плохому с таким веселым звоном.

Не знаю, как далеко я ушла от своих и сколько времени брела по чаще. Одежда насквозь вымокла, в сапогах хлюпало, но я шагала до тех пор, пока огоньки вдруг не исчезли, оставив меня перед глубоким оврагом.

Я сделала свой магический факел ярче и отправила с десяток небольших огоньков вниз, чтобы они осветили мне место, где я оказалось.

Светящихся фей и зарослей изумрудных папоротников здесь не оказалось... не было даже мхов. Жесткая трава и корявые мертвые кусты, во многих местах земля была изрыта неровными полосами.

Осмотревшись, на стволах я заметила отметины, будто кто-то исполосовал деревья большим ножом. Скрученные ошметки коры валялись у меня под ногами.

Следопытом я не была, но даже мне стало ясно, что этим отметинам далеко не первый день, как и следам на земле. К тому же, вокруг слишком тихо: вряд ли единорог тихое животное... или нет?

Замерев, я стояла и вслушивалась в звуки вокруг. Шум дождя высоко в листве, журчание небольших ручейков между корнями, опять гром... шелест кустов.

Упершись спиной в ствол дерева, я повернулась на звук и направила туда волшебный огонек. За кустом возвышался кентавр, тот самый, которого отправили сторожить. Он прикрыл глаза от моего света, и я убрала огоньки подальше. Он ушел до того, как мы поссорились с его приятелями, и не знал о том, что наши мнения разошлись, так что я могла не переживать за исход этой встречи.

— Привет! — сказала я, не зная, что еще сказать.

Кентавр не ответил. Он продолжил щуриться, даже когда я убрала свет, его глаза так покраснели... он тер их и тер. Когда наши взгляды снова встретились, я не была уверена, что смотрю в глаза разумному существу.

Несколько секунд он разглядывал меня, а я его.

Ручеек, образовавшийся из-за дождя, тек у меня прямо под сапогом, размягчая землю. Моя правая нога медленно поехала в сторону, я вскинула руки, балансируя, чтобы не упасть, и случайно направила свой факел ближе к кентавру. Факел был только светом, он не мог обжечь... но кентавр громко фыркнул, как испуганная лошадь, подался назад, а потом зашипел, скаля большие человеческие зубы. Он достал огромное копье и двинулся на меня, ломая куст.

Вскрикнув, я бросилась прочь, в овраг, надеясь, что он побоится сломать ноги и не последует за мной. Сама я скатилась вниз едва ли не кувырком: слишком скользко! Но тем быстрее я оказалась внизу.

Кентавр не отступал, он скользил по грязи, выставив вперед передние ноги и пригнув задние, и оказался внизу даже быстрее, чем я! Его взгляд не предвещал ничего хорошего.

Скатившись вниз, я вскочила на ноги и бросилась бежать вдоль оврага. Озверевший кентавр с ревом понесся за мой. Один прыжок четырех его копыт стоил пяти моих шагов. Его копыта ударяли о землю, разбрызгивая грязь, я сама в любой момент могла поскользнуться и упасть, сапоги то и дело разъезжались... Я уже не надеялась оторваться, но тут кентавр споткнулся о корень и повалился в грязь спиной. Пока он барахтался кверху пузом, брыкаясь копытами в воздух, и пытался подняться, я смогла убежать.

Приметив слева низкий склон, я одним прыжком выскочила из оврага и бросилась к ближайшему дереву. Бежать в темноту сломя голову было не лучшей идеей, и я решила взобраться на верхушку. Туда он со своими копытами не доберется, а повалить... Местные деревья стояли тут не один век, вряд ли существовала сила, способная свалить их.

Уцепившись за нижние ветки, я стала лезть, скользя сапогами и обдирая в клочья плащ. Забравшись так высоко, как смогла, я остановилась и потушила факел: мой преследователь приближался, а вдалеке я уже слышала чьи-то крики... только бы это были свои!

Я затаилась в кромешной темноте и прислушалась, стараясь унять дрожь.

Тяжелая поступь копыт, хриплое дыхание... кто-то кружил вокруг моего дерева. Раздался яростный крик, я почувствовала, как дрогнул ствол: кентавр вогнал в него свое копье!

Прижавшись к ветке, я зажмурилась и закусила губы, чтобы только не закричать... мамочки, если б я знала, никогда не сунулась бы в этот лес!

Взревев еще раз, кентавр вдруг начал отходить. Топот его копыт становился все дальше и дальше... вскоре его заглушили приближающиеся с другой стороны голоса.

Языка я не знала, но в моей голове вдруг зазвучал голос Распутина. Он переводил для меня каждое слово... умничка, выживу, поставлю ему блюдце молока на ночь!

— Они должен был быть здесь, я слышал шум... — голос Фавнгрифа. — Карвиэр... самонадеянный упрямец! Не удивительно, что болезнь поразила его быстрее, чем всех нас.

— Он никогда не говорил о том, сколько времени он был болен. Возможно, он был первый.

— Нет, исключено. Я — хранитель вашей рощи. Я почувствовал бы эту дрянь в ком-то другом тут же... это в себе я ее принял за простую простуду. Я заразился первым.

— Думаете, ведьма заколдовала Карвиэра и затащила куда-то, или она попыталась пробраться к единорогу, а он пошел за ней?

— К нам бы она не сунулась. Темная не могла ничего не почувствовать... она испугалась бы заразы.

— Может, надо было убить ее и остальных? — тонкий голос. Не уж-то жеребенок-подросток? — Если они скажут остальным, люди нападут на племя!

— Убить!? И кто бы из вас смог это сделать, а? Ты, Кер? Или, может, Гассан? Нам нельзя проливать кровь, помни! Кровь отрезает путь назад.

— Нельзя? — в ужасе повторил маленький Кер. — А я... я... я видел, как Карвиэр убил белку. Он раздавил ее руками, а потом долго смотрел на кровь... его глаза были такие страшные.

— А почему ты молчал, мелкий паршивец!? — Фавнгриф задыхался от гнева. — Карвиэр не продержится долго даже после убитой белки! Возможно, он уже обезумел и бродит сейчас где-то здесь. Будьте наготове, не убирайте копья!... Если его разум заражен, он может наброситься даже на нас.

— Хэй! — издалека донесся еще один голос. — Он не безумен!... он мертв.

Табун устремился туда, я слушала топот пары десятков копыт и треск сломанных веток.

— Кажется, это ведьма. Да... я чувствую, тут пахнет ее дрянной магией...

— Кровь течет из раны... Да он был жив еще пару минут назад! — я узнала голос кентавра-богатыря.

— Ведьма должна быть рядом! Надо ее найти...

Тут из глубины чащи раздались истошные крики, заставив кентавров забыть обо мне.

— Помогите! На помощь!!!

Топот копыт утих, видимо, табун замер, не понимая, что происходит. Вопли становились все ближе и ближе... гулкий стук пудовых копыт, чавкающий звук, крик, падение...

— Он убил одного из нас! Человек убил одного из нас, он пролил кровь!... — закричали кентавры, перебирая ногами.

Не сложно было догадаться, о каком человеке шла речь.

— Спасайтесь!... — я отчетливо услышала голос Дейкстера, мои догадки подтвердились. Я обрадовалась появлению друга, но в следующую секунду уже металась на ветке: если рыцарь приблизится к табуну, его убьют! Даже если слевиты с ним, они просто не успеют ничего сделать.

Собрав в руках всю доступную энергию, я создала огненную сферу размером с арбуз, я швырнула ее в сторону, откуда в последний раз слышала голоса кентавров. Красная вспышка осветила лес, яркие языки пламени с треском рассыпались по мокрой коре.

— Не туда, Бэйр! — заорал рыцарь, отпрыгивая от пламени. Еще немного, и он влетел бы прямо в кентавров... объятые магическим огнем полулюди катались по земле и терлись о мокрые ветки. Одному из них подорвало передние копыта. Прости, приятель, мне так жаль... но я должна была спасти от вас Дейка.

Переведя взгляд в сторону, куда указывал рыцарь, я увидела, от чего на самом деле убегал убитый кентавр.

Огромный, в два раза больше полулюдей зверь. Его шкура, посеревшая и грязная, почти сливалась с землей. К мощной шее прилипла спутанная грива с застрявшими ветками и листьями. Большие глаза были широко выпучены, из покрасневших ноздрей в холодный воздух вырывался пар. С нижней губы спускались клочья белой пены.

Чудовище, которого я не могла себе и представить... Толстый острый рог, длиной со шпагу, был направлен на рыцаря.

Я начала собирать в руках сгусток энергии, страх мешал сосредоточиться, но я должна была успеть, просто обязана!... Мысленно я связывала узлы заклинания, но при этом не могла оторвать глаз от единорога.

Легендарный зверь не торопился нападать. Он медленно и внимательно осматривал оставшихся в живых кентавров и рыцаря.

Огромные бока лошади тяжело вздымались после бега, глаза с покрасневшими белками безумно вращались.

— Единорог... — выдохнул Фавнгриф. Его мой огонь не тронул, он обошел рыцаря и медленно приближался к больному зверю.

— Он убьет тебя!... — пророкотал рыцарь, останавливая сатира.

— Он не тронет хранителя, — Фавнгриф скинул его руку и продолжил медленно подбираться к замершему единорогу. Сатир заговорил с ним. — Ты борешься с безумием, как и мы. Только у тебя больше сил, и у тебя есть то, что медленно исцеляет тебя... что может исцелить всех нас... ты сильный... борись, слышишь!? Осталось немного!...

Он подошел уже совсем близко, единорог позволил ему подойти. Зверь замер, он только тяжело дышал, закрыв глаза. Можно было подумать, он слышал хранителя и действительно пытался остановиться.

Сатир погладил легендарную лошадь по шее, провел пальцами по спутанной гриве. Единорог склонил голову, принимая ласку, и тогда Фавнгриф смог почесать ему за ухом и коснуться рога.

— Варвары...

Только сейчас, присмотревшись внимательнее, я увидела, что часть его рога грубо стесана.

— Но ничего, мне хватит даже маленькой части, — вздохнул Фавнгриф. — Lig dom cabhrЗ leat agus gach duine againn!

Протянув руки к морде животного, сатир осторожно погладил его по покатому лбу, прижимаясь щекой к его щеке.

— Dinnsin cineАltas, a thabhairt ar chuid de fИin... — говорил сатир, медленно доставая из своей заплечной сумки напильник. — ... agus ansin bhМ mИ in ann a shАbhАil.

Единорог забеспокоился, увидев незнакомый предмет в руках сатира. Он хрипло зарычал и попробовал вырваться, но Фавнгриф удержал его, шепча загадочные слова на самое ухо.

— Оставь его! — крикнул Дейкстр. — Он убьет тебя!...

— Я... справлюсь!... — ответил Фавнгриф, наклоняя голову лошади как можно ниже. Он начал пилить рог.

Дальше все происходило так быстро...

Фавнгриф уже почти срезал часть рога, когда единорог вдруг начал хрипеть и кашлять. Он открыл подернутые белесой пеленой глаза, из его ноздрей вновь повалил пар. Лошадь захрипела, дернулась и ударил сатира тяжелым копытом. Фавнгриф упал, легкий, как ребенок, а зверь встал на дыбы, ломая ветки. Забив копытами воздух и вскинув голову, он опустился. Тупой рог проткнул грудь друида, я услышала треск костей...

Бешено взревев, единорог бросился на остальных кентавров. К счастью, Дейкстр давно успел спрятаться за моим деревом, и его зверь не видел.

Сфера в моих руках уже давно ждала своей минуты, я выпустила ее в единорога, не пробежал он и двух шагов. Огонь вгрызся в серую спину, охватил гриву... но чудовищу было все равно. Оно медленно подняло горящую голову и увидело меня. Посеревшие от бельма глаза нашли мой взгляд.

Единорог осатанел от ярости, он бросился вперед, на дерево, где я сидела. Гигантские копыта врезались в ствол, рог рвал кору, в бешенстве конь даже начал грызть его!

Ствол зашатался так, что удерживаться стало невозможно, мои руки выпустили ветку, я соскользнула и полетела вниз, тщетно цепляясь за все подряд. Ветки одна за другой били в спину, пока я грохнулась на землю мешком с костями... было так больно, что из меня выбило дыхание.

Открыв глаза, я увидела единорога в нескольких метрах от себя. Охваченное пламенем исчадие ада уже двигалось ко мне. Я закричала и закрыла голову руками, попыталась откатиться, но не успела... просто не могла успеть. Собрав в руках последние остатки силы, я швырнула их в лошадь, уже занесшую надо мной копыта.

Взрыв, удар... темнота.

Когда я пришла в себя, вокруг сплошные крики. Языки и рев смешались, я ничего не могла разобрать... не так далеко кипел страшный бой: вот все, что я могла понять.

Вспомнив, где нахожусь и в какой опасности Дейк, я попыталась подняться и помочь, но не смогла: вспышка боли в руке и ребрах опрокинула меня обратно на землю.

Я застонала, пытаясь понять, выживу ли вообще с такими травмами: казалось, все кости переломаны!

— Тише-тише, мое зелье облегчит боль... — хриплый, булькающий голос Фавнгрифа звучал над самым ухом. Он сунул мне в рот бурдюк с чем-то ужасно горьким, но мне пришлось глотать, чтобы не захлебнуться. От языка и желудка по всему телу расплывалось мягкое онемение. — Потерпи, ведьма, потом ты будешь благодарить меня, и молиться всем богам за мою душу... Бэйр... если бы я узнал твое имя пару часов назад... Проклятая вежливость!... Нас с тобой тут бы не было... Все остались бы живы.

Сатир сидел рядом со мной, из его груди текла кровь. Сиреневый шарф весь ей пропитался... как он еще жил с такой раной?

— Жалко, что я не доживу и умру больным... но остальных ты сможешь исцелить. Я спасу твоей рукой многих... десятки, сотни, тысячи божьих детей! ­— он тихо бормотал, даже не смотря на меня. Сатир закончил отпиливать от рога кружок и теперь затачивал своей пилкой то, что осталось. — Ради этого стоит умереть, как думаешь, ведьма? Конечно, стоит... Будь добра, когда прославишься, назови кому-нибудь мое имя. Скажи, что это сделал я. Фавнгриф из рода Хранителей Сливовой Рощи... ты ведь запомнишь?... запомнишь, я вижу это в твоих глазах...

Я попыталась ответить, попыталась встать, но боль... я не могла выдавить ни слова. Не могла даже пальцем пошевелить... что он мне дал!?...

— Будет очень больно. Безумно больно... возможно, из этой руки уйдет магия... возможно, ты не сможешь ей двигать... Но это необходимая жертва, — продолжал он. — Не смей ее отрезать, даже если будешь сходить с ума от боли, слышишь!? Что бы ни случилось, ты должна терпеть! Больше шанса у нас не будет!... Все, кто знал, погибли!

Сатир взял мою левую руку и заточенный рог.

Вот тут мне стало страшно, по-настоящему страшно! Я смогла замычать, хотя это и стоило мне новой вспышки боли в легких. В горле стало мокро, я закашлялась... солоноватый привкус... это очень нехорошо... не так нехорошо, как то, что сейчас будет! Что он делает!?... Кто-нибудь, помогите мне!...

Фавнгриф занес рог, я завыла. Затупленное острие вонзилось в ладонь, ломая кости. Обжигающая волна прошла по всем телу, я перестала чувствовать руку, она превратилась в пылающий сгусток боли.

Я кричала, несмотря на треск в легких и кровь, подступившую к горлу.

— Тише-тише... — бормотал Фавнгриф, загоняя рог в землю, расшатывая рану. Он вынул его и ударил снова. И снова... он бил, пока не раздробил мне ладонь.

Я должна была потерять сознание, я так хотела этого, но не могла! Страх и боль удерживали меня, давая прочувствовать каждую секунду этого кошмара. Я уже не могла кричать, глаза видели только темноту и дождь... и Фавнгрифа. Его искаженное лицо, безумные красные глаза... он был уже мертв, но какая-то сила держала его здесь, рядом со мной.

— FИin pМosa de flesh maireachtАla...

Сатир высыпал вне в рану истертую сухую траву, которую достал из своей сумки. Когда она покрыла мою искалеченную руку, он потянулся к моей сумке и вынул из нее мешок с порошком. Тот самый, который носила еще моя предшественница.

— Ты ведь не знала, что это такое? Иначе ты бы сразу нас исцелила... но поздно. Благословите боги ту, кто это создал! Она спасла всех нас... ценой своей жизни, наверное. Да помилуют боги ее темную душу...

Облизав палец, сатир сунул его в порошок, а потом...

Когда эта дрянь коснулась домового, он мгновенно умер, а его лицо разъело... Что происходило с моей рукой, когда сатир стал втирать этот порошок в рану, а потом под кожу, я не могла видеть... но я чувствовала, как что-то въедается мне в мышцы, разъедает ткани, травит кровь...

— ...gus a bheith mar chuid de, a thabhairt di fСrsaМ mАistreАs a throid dona, — спокойно пел Фавнгрив, вдавливая мне в руку круглый кусок рога.

Его заклинание проникало в рану вместе с ядом, расползалось по венам пульсирующим жжением. Чужеродная магия словно стая трупных червей вгрызлась в мышцы и нервы, в сухожилия, в кости...

— Ghearradh mИ feadh na gcИadta bliain go leor, mar sin a bheith И!

Фавнгриф уже хрипел, речь отказывала ему, но он заставлял себя продолжать. Его глаза уже остекленели, но рот произносил жуткое заклинание.

— FИin pМosa de flesh maireachtАla agus a bheith mar chuid de, a thabhairt di fСrsaМ mАistreАs a throid dona. Ghearradh mИ feadh na gcИadta bliain go leor, mar sin a bheith И!...

Песня оборвалась вместе с жизнью сатира. Он упал замертво рядом со мной, как только закончил. Я почувствовала, как невидимые цепи спали, и мое сознание наконец-то улетело навстречу темному небу.

* * *

— Рука...

Сквозь сон я начала чувствовать, как кто-то раздирает ее, роется в мышцах, тянет сухожилия, дергает нервы... конечность дрожала, металась из стороны в сторону, словно живая.

— Рука-рука... — вздохнул Дэйк. Его голос... совсем близко.

Боль пробиралась дальше, судороги скрутили плечо, грудь, спину.

— Аааа... ааа...

— Крошка, мне так жаль...

— Эээииих... че-оорт!...

Я завыла не своим голосом, тараща глаза в деревянный потолок. Навалившись всем телом на дергающуюся в судорогах конечность, я смогла немного притупить боль от сжимающихся и растягивающихся нервов.

Краем взгляда я увидела подушку и простыни... мы в трактире?... мы выбрались из леса?

— Я вынес тебя оттуда. Почти все слевиты живы. Зверь мертв. Кентавры тоже.

— Лекарь?...

Что со мной происходит? Что сделал этот проклятый сатир!?...

— Внутри ладони что-то засело, воспаление идет все дальше... Бэйр, если ты хочешь жить, руку нужно отнять.

— Нет!... Не смей!... Не отрезай... как бы я ни просила... никогда!...

Превозмогая боль, я заставила себя сесть и посмотреть на рыцаря. Он должен был знать, что я говорю это, будучи в своем уме!

— Моя рука... моя рука останется при мне! Понял!?

Рыцарь кивнул, и его лицо начало растворяться в темные пятнах.

Поместье Сеймуров

Старый знакомый

Несколько дней я провела в кровати с адской болью и желанием умереть. Дейк, вертелся около меня, но сделать ничего не мог: боль не унимали даже наркотики. Ничего не ныло, не гудело и не сводилось судорогами только во сне... но при всем желании я не могла спать больше восемнадцати часов в день.

Рука воспалилась, любой лекарь, который видел, во что она превратилась, хватался за пилу. Сама я не смотрела, но Дейк говорил, что такого он не видел даже в госпиталях Ордена: а уж рыцари от нечисти получали всякое.

Однако, шли дни и постепенно боль унималась. На пятый день кошмара я уже могла терпеть, соображать и даже говорить без перерывов на вой. Тогда мы смогли обсудить случившееся в лесу.

Рыцарь, как и я, никогда не слышал о болезнях среди младших нелюдей. Порошок, который сатир назвал лекарством, так и остался лежать в темной чаще: после убийства единорога и обезумевших кентавров слевитам и Дейку некогда было собирать мои вещи. Я могла только догадываться, каких усилий ему стоило протащить меня на спине по грязи и в темноте через весь лес... я не могла винить его в том, что он что-то не взял. Но чем был этот порошок на самом деле, я, похоже, никогда не узнаю.

Высокопарные слова Фавнгрифа я почти не помнила. Он просил меня запомнить, что он Хранитель Сливовой Рощи. Еще просил не избавляться от руки, какую бы боль я не испытывала... Он знал, что со мной будет: в особенно тяжелые периоды я бросалась на стены и ревела не своим голосом. В такие моменты я сама была готова отгрызть проклятую кисть, и только сильные руки рыцаря удерживали меня от этого.

Однако, когда боль отступала и разум прояснялся, я думала о том, что именно заставило смертельно раненого сатира жить еще полчаса, хотя он должен был погибнуть еще в момент удара. Он пытался сделать что-то очень важное... и, хотя я не понимала, что именно, мне казалось, я должна терпеть. Такая адская боль не могла быть простым воспалением, со мной что-то происходило. Я чувствовала это.

На шестой день я проснулась сама, и поняла, что ужасно голодная. До сих пор есть мне не хотелось, и я обрадовалась, решив, что это признак выздоровления.

— Дейк! Я хочу есть!... — крикнула я, потягиваясь на мягкой подушке. Боги, как же хорошо, когда ничего не болит!... рука висела бесчувственной плетью, она ощущалась скорее как сгусток пульсирующего тепла, чем как родная конечность.

— Так пойди возьми!... — донеслось из умывальной.

Я аж глаза округлила от удивления. Это что же... бунт на корабле?... мой верный раб отказывается подчиняться!?

— Я по твоему оборзевшему голосу слышу, что ты здорова! — крикнул рыцарь. — Вставай и одевайся, мы уезжаем!

Вскоре мой спутник показался из умывальной. Он был полностью собран для путешествия. Вымытые волосы, почти побритое лицо, рыцарская туника, под ней кольчуга, а за спиной меч...

— Дейк, принеси мне еды, — попросила я, все еще надеясь отложить тот момент, когда нам придется говорить о том, почему он в кольчуге.

— Вставай и одевайся, — проворчал он, завязывая себе хвост. — Хэй, что ты так на меня смотришь? У тебя же осталась одна рука!

— Если не принесешь, у тебя тоже останется только одна рука! — проворчала я, садясь на кровати. Вот говнюк, стоило на один день прийти в себя, и он тут же прекратил за мной ухаживать! — Куда ты намылился? Я не смогу даже ходить, так что мы остаемся здесь!

— Бэйр, ты уже здорова, а нам опасно сидеть на одном месте, — объяснил он. — Адольф не дремлет, он наверняка уже знает, где мы, и о том, что ты больна. Это идеальный момент, чтобы напасть.

— Я даже на лошадь забраться не смогу, не то что ехать на ней! Ты издеваешься надо мной!? Хочешь, чтобы я осталась калекой из-за придуманного змея?

— Ты преувеличиваешь, — рыцарь отмахнулся от моих слов, как от назойливой мухи.

— Ей невозможно управлять, она зверски болит, и эта боль отдается во всем теле! — я показала ему на забинтованную конечность, которую достала из-под одеяла здоровой рукой.

— Скажи мне, моя дорогая Бэйр, я когда-нибудь волновался зря!?

— Нет, только сейчас! У тебя мания преследования. Давай поедим хотя бы...

— У меня нет мании преследования! А потому ты сейчас встанешь, приведешь себя в порядок, и мы поедем в Генсенгт! Возражения не принимаются! Не нравится — оставайся здесь, только не забудь снять с меня клятву! — рявкнул он.

— Да будь ты проклят!...

Я уже поняла, что говорить с ним бесполезно. Похоже, Дейк настроен серьезно, и мне придется засунуть свои возражения себе в задницу, пока он не решит, что мы в безопасности.

— Иди умывайся и одевайся, твоя одежда уже там.

— Хорошо!

Я отправилась в умывальную, впервые с тех пор, как пришла в себя. Умыться одной рукой не составило особых проблем, но вот одеться... Это оказалось непросто из-за многочисленных пуговиц и завязок. Нет бы молнию изобрести...

С грехом пополам я натянула штаны и жилетку на голое тело. С рубашкой так и не вышло: рука не хотела лезть в свой рукав. Вышла эдакая однорукая секс-бомба с чертовски грязной головой...

То ли из-за моих махинаций, то ли по своему особому расписанию, рука опять начала болеть. Посмотрев на слои бинта, я вдруг захотела увидеть, что там могло так болеть... но в последний момент я передумала. Что-то внутри подсказывало, не надо мне это сейчас видеть.

Я попробовала намочить волосы, но, похоже, для этого ритуала мне точно понадобится помощь рыцаря. Придется ждать, пока мы доберемся до города.

Вздохнув, я перекинул через плечо сумку с вещами и уже сделала шаг к двери, как вдруг снаружи послышался грохот... и обо что эта детина так стукнулась?

Я уже подготовила ехидную фразочку, но следующий звук заставил меня закрыть рот. Лезвие, со звоном прошедшееся по кольчуге.

Все еще надеясь, что Дейк просто упал на гвоздь, я медленно приблизилась к щели на двери, чтобы посмотреть в комнату. То, что я увидела, мне не понравилось.

Рыцарь стоял на коленях, позади его держали трое, спереди, спиной ко мне, стоял мужчина в широкополой шляпе с пером.

— Где ведьма? — прошелестел знакомый голос. — Неужели уже померла?... Мне говорили, она совсем плоха.

По спине побежали мурашки. Мое проклятие — притягивать беды на свою задницу, а проклятие рыцаря — всегда оказываться правым... Адольф действительно нашел нас.

Я стала собирать в руке сгусток энергии. Магия увязла в моем теле, словно кисель, управлять ей после стольких дней в постели было почти невозможно... однако, если я не сплету эту проклятую молнию, нам с рыцарем каюк!

Несколько раз мне пришлось начинать заново, к счастью, Адольф решил поболтать.

— Где то, что ты украл, Дейкстр? Отвечай!

— Понятия не имею! Я ничего не крал!

— Поверь, в твоих же интересах, чтобы мы ничего не забыли в этой комнате. Ничего важного. Повторяю еще раз...

Молния была готова, я распахнула дверь и бросила ее в убийц. Она вгрызлась в них, как разъяренная бешеная кошка, прыгая с одного на другого. Дейк не растерялся, он вырвался, взмахнул мечом и пришил двоих, Адольф успел отскочить. Он зашипел и обнажил кинжал, но тут змею в затылок прилетел мой недоделанный "мощный толчок".

Дейк расправился с третьим убийцей и бросился к Адольфу, я побежала к своей походной сумке. К моменту, когда я взяла свои вещи, змей был уже связан.

Шляпа слетела, и я увидела, во что змей превратился после нашей последней встречи. Половина лица покрылась пузырящимися шрамами, новая чешуя так и не отросла, открывая красную с белыми прожилками кожу. Но хуже всего была пустая глазница с рваным веком. Этим лицом можно было напугать не только ребенка, но и ветерана со стажем.

Адольф судорожно вздохнул, заставив меня вздрогнуть.

— Ты оставил его в живых!? — крикнула я рыцарю, отходя подальше от змея.

Дейк бессильно пожал печами. Мы выскочили вон из комнаты, просунув в ее ручку оказавшийся рядом веник.

До лестницы мы добежать так и не успели, оттуда на нас бросились оставшиеся бандиты. Дейк оттолкнул меня себе за свою спину и принялся в буквальном смысле косить нападающих мечом. Из-за спины рыцаря я пыталась швырять в нападавших огненные шары, но они выходили слабыми, все равно что свечки... сил почти не было.

Первых двоих Дейк отбросил в сторону, третьему в глаз прилетела моя искорка, четвертый почти добрался до меня, проскользнув под боком занятого Дейка... Испугавшись, его я смогла отшвырнуть огненным шаром, и, пока сила не ушла, создала такой же для следующего.

Видимо, убийцы Юкки были уверены, что я мертва: и не мудрено, наверняка хозяин подробно описал им мои предсмертные вопли и сказал, что уже денек, как стало тихо. Увидев же меня почти здоровой и швыряющейся огнем, они повременили нападать. Этих секунд нам хватило, чтобы спуститься с лестницы, но и там оказалась засада...

— Поджигай зал! — крикнул мне рыцарь, пятясь к стене. — Живо!

— Но ведь люди пострадают!...

— Или люди, или мы! Выбирай!

— Бегите все отсюда! Живо! — закричала я, вынимая свой волшебный кинжал. Им управлять сейчас было куда проще, чем собственной магией.

Пока Дейк пытался отбиться от нападающих, я поджигала все, что видела. Редкие скатерти, одежда разбойников, пол, разбросанную тут и там солому, даже балки под крышей, все это вскоре зашлось огнем. Поднялась паника, уже было не разобрать, где разбойник, а где служка, бегущий за водой. В шуме, бардаке и удушающем дыму я уже почти ничего не различала. Дейк успел отойти куда-то, рядом его не было.

Вспомнив, где тут выход, я попробовала пробраться на ощупь, закрывая лицо шарфом: огонь я обуздаю, и он не причинит мне вреда, а вот дым...

Я была в трех метрах от дверного проема, когда на меня бросился высокий мужчина и с силой толкнул на стену. Придя в себя через мгновение после удара, я взмахнула кинжалом, взвились языки пламени... прости, бедняга. Не надо было тебе ко мне лезть.

— Бэйр! — закричал Дейк. — Уходим, живо!

Я поспешила на голос рыцаря, но сам уже нашел меня. Схватив за здоровую руку, Дейк потащил меня к выходу. Оказавшись на улице, мы поспешили к конюшне, расталкивая толпу.

— Дейк, Черта придется тебе седлать, я одной рукой не могу!

— Сейчас. Пока выгони его отсюда и подожги конюшню!

— Зачем!?

— На мертвых лошадях нас точно не догонят. Быстрее!

Черт как будто понял, что ситуация критическая, он сам вышел из стойла и поспешил к Дейку. С кобылой же рыцаря пришлось повозиться: она уже почувствовала запах дыма и начала дурить.

Когда и она вышла, я осмотрела конюшню... она была полна лошадей. Сжечь их всех?... Ладно люди в гостинице, они могли спастись, но животные заперты. Это страшная смерть.

Я побежала вдоль стойл, срывая крючки здоровой рукой. Некоторые лошади тут же выбегали наружу, некоторый оставались внутри, непонимающе озираясь. Я торопилась, и не заметила, как возле одного из стойл налетела на мужчину.

— Вы что творите!? — воскликнул он, хватая меня за руку. — Вы! Зачем вы выпустили мою лошадь!? Как я попаду домой!?

Богатей с до ужаса бледной кожей. Казалось, тронь его, и он тут же рассыплется...

"Могучий толчок", даже такой слабый, мигом угомонил его.

— Ты скоро!? — в горящую конюшню ворвался Дейк.

— Мне двух лошадей выпустить, подожди!

— Да черт с твоими лошадьми!... Кто это!?

— Мужик какой-то... Дейк, мы не можем его бросить, он без сознания, сгорит здесь заживо! Он не хотел никому зла, но я выпустила его лошадь, а его самого вырубила от неожиданности... Возьми его к себе!

— Ох, Бэйр!...Одни проблемы от тебя! — проворчал Дейк, поднимая бесчувственное тело.

По его глазам я видела, что он и сам не бросил бы бедолагу.

Я выпустила оставшихся лошадей и, схватившись за волшебный кинжал, побежала к выходу. Сено и сухие деревянные балки загорались мгновенно, и когда я выскочила наружу, конюшню уже было не потушить.

Рыцарь помог мне забраться на рыжего коня, а нашего ненарошника уложил перед собой. Как только Дейк забрался на лошадь, мы помчались прочь от постоялого двора. Позади нас все кричали, кто-то попытался ухватиться за мои поводья, но я оттолкнула его ногой, подгоняя Черта.

Рыжий конь и сам отбивался от преследователей, кусался и брыкался. Когда мы, наконец, оторвались, он понесся таким ровным галопом, что удержаться в седле было совсем несложно... Эх, Чертик, выберемся, настругаю тебе корзину яблок!

Уносясь прочь от постоялого двора, который я превратила в горящий заживо мангал, я подавляла навязчивое желание обернуться. Я знала, что увижу, но почему-то мне хотелось посмотреть на это. Наверное, чтобы до конца жизни мучиться, вспоминая, что натворила.

Нет уж, совесть пусть пока помолчит.

— Как думаешь, они нас снова найдут? — спросила я, когда лошади замедлили свой бег. Мы уже были далеко.

— Да, — кивнул Дейк. Его дворянин все еще не очнулся... или очнулся, но рыцарь помог ему снов уснуть. Он удерживал свою ношу одной рукой, другой держал поводья.

— Адольф... ты оставил его в живых. Думаешь, он мог выбраться?

Рыцарь пожал плечами. Он не хотел об этом говорить.

Мы мчались на лошадях так долго, как только могли. Погони, конечно же, не было, но мы не останавливались.

Спустя время, когда начал проходить шок, я почувствовала слабость. Больше всего хотелось лечь и просто уснуть, ни о чем не думая, но до того момента, как я снова увижу кровать, мне придется еще долго трястись в седле...

Неожиданно резкий и сильный приступ боли в руке в буквальном смысле выбил меня из седла. Судорога скрутила почти всю левую часть тела, и на повороте я просто слетела с Черта.

К моему счастью, слетела я на обочину, а не на дорогу. Трава немного смягчила падение, ровно настолько, чтобы я не разбилась насмерть.

Прокатившись по кочкам и редким веткам, я ударилась о ствол дерева и только тогда остановилась. От таких ушибов раньше я наверняка бы взвыла от боли, но мне приходилось терпеть кое-что похуже. Я осталась лежать на земле, не произнося ни звука. Разгорался очередной приступ.

— Черт бы тебя побрал, Бэйр!... — испуганно закричал рыцарь, спрыгивая с лошади.

Очередная вспышка, в кровь будто проникло холодное пламя, позволяя окунуться в заслуженный сон.

Когда я очнулась, все вокруг было устроено в лучшем виде.

Дейк развел костерок где-то в лесу, и притащил меня к нему. Укрытая плащом, я отлеживалась возле рыцаря, а он угрюмо пялился на огонь.

Неподалеку, привязанный к дереву и с кляпом во рту, сидел мужик, которого мы вытащили из горящей конюшни.

— Какой славный вечерок, — пробормотала я, пытаясь сесть. Однако, не тут-то было... правая нога отказалась слушаться. Только бы не перелом!...

— Тебе сказать, кто ты, или сама все понимаешь? — вздохнул рыцарь.

— Понимаю, — киваю головой. — Что бы я без тебя делала?

— Валялась бы на дороге, пока кто-нибудь не раздавил бы тебя.

— А поесть кого-нибудь поймал, о всесильный и всемогущий рыцарь?...

— Вон тот чахлик, привязанный к дереву, — все, что у нас есть, — угрюмо пошутил Дейк.

— Значит, без ужина... а я даже не завтракала!

Болит живот, болит голова, болит рука, нога, даже ребра... я просто несчастный комок сплошной боли!

— Съешь вон его, — усмехнулся Дейк, глядя на дворянчика. Тот в ужасе выпучил глаза и усердно замотал головой, мол, я не съедобный.

— А ты его сразу связал? Не спрашивал, кто он? — спросила я, с любопытством осматривая нашу добычу. Бледнокожий мужчина выглядел потрепанным, кружева на манжетах порвались, галстук выбился, а во что сюртук превратился... штопкой его будет не спасти. Однако, испорченный сюртук — самая меньшая проблема этого богатея.

— А какая разница, кто? Оставим его здесь, чтобы не болтал. Таких свидетелей люди Юкки находят на раз-два.

— Уу-уумм-мммгу-уммм! — простонал привязанный к дереву дворянин.

Мужчина выглядел гораздо старше меня и Дейка. Нордический блондин с короткой аккуратной бородкой, прямым носом и грустными серыми глазами. Даже будучи привязанным к дереву, он умудрился принять изящную позу.

Интересно, что такой человек мог делать на постоялом дворе, да еще и без сопровождения? Не то чтобы я разбиралась в сословиях этого мира, но, похоже, он был каст на пять выше, чем мы с Дейком. Откуда он такой взялся?...

— Дейк, а куда мы теперь? — спросила я, переведя взгляд на рыцаря.

— Куда-куда... к лекарю тебя надо. У тебя с ногой что-то, да и на руку должен взглянуть кто-нибудь поумнее местных. Так что пока до ближайшего города, а там посмотрим. Лучшим вариантом было бы, конечно, найти какое-нибудь богами забытое место и отсидеться там несколько месяцев.

— Да, отсидеться, а лучше отлежаться, мне бы не помешало, — вздохнула я, потирая руку, которая ни на секунду не прекращала пульсировать. Не до такой степени, чтобы прям выть от боли, но забыть о себе конечность не давала.

— И вякни мне еще хоть раз о том, что "Дейк, мне скучно! Давай пойдем куда-нибудь убивать какую-нибудь интересную зверюшку!" — последнее он пропищал, парадируя мой голос. — Убью на месте, нечисть! — рявкнул уже своим голосом.

— До конца жизни будешь мне это вспоминать?... — обиженно проворчала я. Он был прав... и в то же время нет. Я ведь невиновата. Я же не могла знать, что единорог бешеный, и что кроме него там будут еще кентавры и их злобный друид!

— Вы наемники? — вдруг подал голос мужчина, каким-то образом избавившийся от кляпа.

— Ну да, — удивленно киваю. И как же он выплюнул этот ком тряпки?... — А что?

— Бэйр! — зло прикрикнул на меня рыцарь.

— Цыц! Почему вы спросили? — обратиться к нему иначе, чем на "вы", я почему-то не могла.

— Я... не могу быть уверен... — мужчина замялся. Он внимательно посмотрел на Дейкстера, потом на меня. Потом опять не Дейкстера. И на меня. Опустив голову, мол, а гори оно все, он заговорил снова. — Я прибыл в эти места, чтобы найти наемную ведьму. В конюшнях я заметил, как вы использовали магию. Могу предположить, что вы с эти доблестным рыцарем — наемники? А вы — наемная ведьма?

— Да, так и есть! — я кивнула, удивленно поворачиваясь к рыцарю. — Только я пока в нерабочем состоянии, — я показала дворянину на свои непутевые конечности.

Подумать только, впервые кто-то рад тому, что я ведьма, и по нелепой случайности этот кто-то — единственный из всех, с кем я общалась, кто пострадал от моей магии!

— Развяжите меня, пожалуйста, — обратился он к Дейку. — У меня очень серьезное дело к госпоже ведьме.

— Это какое-такое дело? — нахмурился рыцарь. — Это моя ведьма и работает она только со мной.

— Рыцарь Ордена и ведьма, работающие в паре? — удивился мужчина. — Весьма... необычное партнерство. Но за тем я сюда и приехал. Мне очень нужен кто-то вроде вас.

— Дейк, развяжи его! Посмотрим, что он скажет.

Проворчав что-то неразборчивое, Дейк развязал нашего дворянина и позволил ему сесть возле нашего костра.

— Так гораздо лучше, — сказал мужчина, потирая затекшие руки. Он сел к нам и протянул озябшие ладони к огню. — Итак. Меня зовут граф Лорен Сеймур, я потомок древнейшего рода Сеймуров, — представился он.

— Бэйр, Ведьма с Равнин, — поздоровалась я. — И мой спутник Дейкстр Донан, к вашим услугам.

— Приятно, — кивнул граф, при этом лицо его было таким искренним... вот они, аристократические выдержка и лицемерие! — Я прибыл из своего родового поместья. Дело в том, что одна личность посоветовала мне тот постоялый двор, как место, где я могу найти... гммм... нужных мне людей. Эээ... знаете, я не могу вам ничего сказать, пока вы не согласитесь работать на меня!

— Ты видишь, в каком состоянии ведьма? Мы не можем согласиться, пока не узнаем, в чем дело. Как мы будем охотиться, скажем, на оборотня или другого монстра? Сначала скажи, а мы подумаем, обсудим и решим, — поставил условие Дейк. Веревка все еще была у рыцаря в руках.

— Подождите-подождите! — быстро заговорил Лорен. — Я слышал, вам нужно скрыться от кого-то на долгое время в месте, о котором почти никто не знает? А еще вам нужен хороший лекарь, не так ли? Я готов вам все это предоставить прежде, чем вы начнете работу.

— Вот это другое дело! — улыбнулся рыцарь, потирая руки. — Итак, что за зверь, какая плата?

— Дейк!

— Ладно, — поморщился он. — Что за место, какой доктор?

— Место — поместье рода Сеймуров. Оно не очень далеко отсюда. Наш род давно потерял связь с высшим обществом Рашемии. Все потому, что мы живем на самом краю страны и не имеем возможности даже связаться с другими феодалами... С внешним миром почти не общаемся, только с тремя-четырьмя торговцами. О вас никто не узнает, даже если станет искать, это я могу обещать. У вас будет комната, и вы будете жить в поместье, пока не назовут наследника моей тетушки. Вас будут кормить, вы сможете пользоваться библиотекой, — у нас собрано много книг, есть и по магии, — он посмотрел на меня и понял, что я готова следовать за ним хоть прыжками на одной ноге. — А наш домашний доктор превосходно образован и сможет вылечить любой недуг.

Я умоляюще посмотрела на рыцаря. Это же просто лотерейный билет! Такая удача... даже не верится!

— Мы согласны, если не работать, то хотя бы молчать о деле, которое вы нам предложите, — кивнул рыцарь. — Теперь выкладывайте, в чем дело.

— Дело совсем не такое простое, — вздохнул Лорен. — У нас, четверых наследников, пожилая тетя, она глава рода и владелица поместья. Тетя тяжело больна и не протянет больше нескольких месяцев, это все знают. Болезнь заметили поздно, тетя ведь очень крепкая, как и все Сеймуры... Но это было раньше. Несколько недель назад она начала стремительно слабеть, она жаловалась на дурной сон и, поверите или нет, духов и привидений! Она говорит, что каждую ночь к ней являются наши далекие предки и пугают.

— Хм. Как неожиданно! — фыркаю. — И что же эти духи просят? Отдать поместье кому-то конкретному, а не то прямиком в адский котел?

— Да, так и есть, — кивнул мужчина, слегка удивленный, что я догадалась. Ну еще бы, столько серий Скуби-Ду за плечами! — Тетя никогда не рассказывает, о ком именно говорят духи, какого наследника ей навязывают, но зато она постоянно твердит, что просто из вредности не отдаст ему все состояние и поместье! Понимаете, если бы эти духи были ненастоящие, они бы тут же исчезли после заявлений тети, но они не исчезают! И от слов своих не отказываются!

— И вы боитесь, не требуют ли эти "духи" у старушки, чтобы она отдала все вам? — догадался рыцарь.

— Да, — кивнул Лорен. — Правда, завещание уже составлено, его огласят после смерти нашей тети... но ведь все еще может измениться, надо просто... доказать тете, что я, например, действительно достоин поместья. На тот случай, если в завещании указано мое имя, чтобы тетя не разочаровалась в своем выборе, конечно.

— Ага, как же, чтобы не разочаровалась... — хмыкаю. — Подлец ты. У тебя тетя умирает, а ты только о завещании печешься.

— Однако... быть пристыженным ведьмой неудобно, — потупил глаза Лорен, но потом оживился. — Но и меня можно понять. Конечно же, я хочу, чтобы поместье досталось именно мне. Ведь если оно достанется моей дорогой кузине, например, то она просто выгонит меня вон без медяка в кармане и развалит наше хозяйство! Все... все сложно, понимаете? Если бы мой племянник образумился и бросил свои глупости, наследство и управление поместьем перешло бы к нему, и я бы не волновался — он толковый парень, сын моего брата, главы рода, который погиб двадцать лет назад. Если бы все получил мой племянник, я был бы только рад, но он не может. А если поместье достанется кузине... она даже не знает истории нашего рода!

— Ясно. И что ты тогда от нас хочешь? Чтобы мы уговорили духов или избавили от них дом? — спросила я.

— Избавили? Как можно!? Это же наши предки, фамильные призраки! От них нельзя избавляться. Скорее, да, чтобы вы договорились с ними, — кивнул граф. — Ну и сделайте так, чтобы тетя перестала бояться и плохо спать, пусть спокойно проживет последние месяцы.

— Мы согласны, — сказал рыцарь.

— И еще кое-что... тетя наверняка будет вас использовать, как свои глаза и уши. Если она вдруг начнет спрашивать ваше мнение о наследниках, как незаинтересованных лиц, то замолвите за меня словечко?

— А вот об этом мы еще подумаем, — замечаю. — Мы за деньги умирающих старушек не обманываем!...

— Бэйр, молчи! — рыцарь прикрыл мне рот. — Моя подруга хотела сказать, что все зависит от ваших личностных качеств. Например, умелое обращение со своими деньгами — это очень не плохое качество.

— Ах, это... не беспокойтесь об этом, — улыбнулся граф. — Так я могу считать, что мы заключили сделку? Вы пробудите в поместье, пока не огласят завещание.

— По рукам! — Дейк кивнул и крепко пожал графу руку. — Предлагаю выдвигаться завтра, как только проснемся, а сегодня уже поздно, пора спать.

— Да, действительно... а спать здесь? Прямо на земле? — удивился граф.

— Дейк, дай ему свой плащ. — зеваю.

— А я на чем спать буду? — возмутился рыцарь.

— На моем плаще со мной.

— Ну смотри, не жалуйся потом на то, что у меня руки не там, где надо... — скорее пообещал, чем предупредил рыцарь.

— Ты тоже потом на ожоги не жалуйся, — кивнула я, пододвигаясь на плаще.

Дороти

*Дейкстр Донан*

Весь следующий день нам пришлось провести верхом на лошадях.

Было решено, что граф поедет на моем коне, а мы с ведьмой вместе на Черте. Бэйр не могла достаточно хорошо держаться в седле, ей нужна была помощь. Все были довольны, кроме коня ведьмы: скотина как с цепи сорвалась, когда поняла, что ей придется везти двоих.

Забраться-то я на него, конечно, забрался, а вот ехать было невозможно. Черт часто останавливался посреди дороги, пытался встать на дыбы, сворачивал не туда, куда велят, и это если вообще сворачивал, а не шел прямо в лес... я костерил его, как мог, но скотина только больше упрямилась! Ну то за животное!? Под стать неугомонной ведьме! Дорога измотала меня сильнее, чем целый день работы.

Бэйр весь день не разговаривала, что для нее большая редкость. Бедняга пыталась отвлечься от боли, но куда уж тут... я видел, что творилось с ее рукой, и не понимал, как она вообще может быть в сознании.

Под вечер начался дождь, который привел за собой грозу. То и дело сверкали молнии, а в небе так гремело, что в голову лезли старые сказки. В одной из таких нимфы заводили добрых путников в богами забытые рощи или города, которых на самом деле не существовало. В сказках в моменты, когда путники пересекали такую границу, всегда начиналась сильная гроза.

Пока я думал о сказках, Бэйр, наконец, задремала. Я укрыл ее своим плащом и окликнул Лорена.

— Хэй, Лорен, далеко еще?

— Совсем немного. Что-то случилось?

— Ведьме совсем плохо, нужен доктор!

— Я знаю короткий путь, но он опасен, там побывает небезопасно!

— С ними я как-нибудь управлюсь. Где поворот?

— Скоро, надо будет свернуть налево.

Разбойников нам так и не встретилось, к сожалению. Можно было бы повысить себе цену, раскидав их при Лорене. Да и сами они могли оказаться при деньгах... Но ребята ведь тоже не железные, не могут же они круглыми сутками караулить путников, тем более в такую жуткую погоду.

До поместья мы добрались, когда гроза медленно, но верно начала превращаться в настоящий ураган. Ветер чуть ли не с корнем вырывал одинокие тонкие деревья, дождь лил, не прекращаясь, вода аж под плащи заливалась... Не знаю, насколько бы хватило моего терпения, если бы вдали вдруг не выросло каменное здание со светом в немногих окнах.

— Мы на месте? — спросил я у Лорена.

— Да! Наконец-то! Мечтаю об ужине и горячем вине!...

Граф так обрадовался, что пришпорил мою кобылу. Но не тут-то было, ветер поднялся такой сильный, что лошади просто не могли идти быстрее. До долгожданного убежища мы ползли медленно, как улитки.

Когда мы наконец пришли к воротам, ключника не оказалось. Лорен кричал, срывая горло, звал некоего Гарфела, не без результата. От его криков Бэйр проснулась.

— Мы уже приехали? — сонно спросила ведьма, пытаясь самостоятельно слезть с коня.

— Дай помогу, чучело, — вздохнув, я помог ей слезть и поставил возле коня. — Да, мы приехали.

— Есть хочу, помираю... — простонала она.

— Терпи, — усмехаюсь.

— А еще я хочу спать, — зевнула ведьма. — Надеюсь, нас сразу отведут в комнату. Ты сам там разберешься со всеми вопросами?

— Уже за полночь перевалило, вряд ли хозяева станут встречать гостей, как принято. Вряд ли к нам вообще будут вопросы.

— О, господин Лорен, вы вернулись! — крикнул кто-то с фонарем, приближаясь к воротам. Видимо, это тот самый Гарфел, которого так долго звал граф. — А я-то думал, кто мог пожаловать в столь поздний час!

— Да, Гарфел, это я, — отозвался Лорен. — Открывай скорее, со мной раненая. Я так устал, путешествуя по этим ухабам, давно пора заняться этими дорогами, но тетя все откладывает...

— Кто там с вами? Не открою, пока не узнаю, — проворчал слуга.

— Я нашел тех, за кем ездил... Но хватит вопросов! — Лорен начинал злиться. — Девушка ранена и нуждается в помощи. Вели конюху заняться лошадьми, а слугам срочно готовить комнату на двоих. И позови туда доктора!

— Семейку разбойников притащили? Ох, опять эти тангейские шакалы вас одурачили! Вот обворуют они нас, вспомните мои слова, граф!

— Открывай, а не то тангейские шакалы разорвут тебя на похлебку!!! — рявкнул я, не сдержавшись. — Девушка ранена и вся промокла, ослеп ты, что ли!?... И комнату нам с двумя разными кроватями.

— Рыцарь, тише. Он человек старых правил, воспринимает все буквально, — предостерегающе прошептал Лорен.

— Рыцарь!? Да что же это на свете делается, раз рыцари-людоеды пошли!? — возмущался старик, поспешно отпирая ворота.

Комнату нам нашли мгновенно, и пяти минут не прошло.

— Располагайтесь, скоро придет доктор, — пообещал Лорен и покинул нашу с Бэйр комнату, оставив на письменном столе горящий подсвечник. Единственный источник света.

Я положил свою ведьму на кровать и пошел осматриваться.

Комната, в которую нас поселили, оказалась весьма неплоха... даже более, чем неплоха! В такой роскоши я жил только раз, когда... а, впрочем, давно это было.

Кровать из красного дерева в углу, напротив — такая же, но пошире, в стене напротив камин из крупного темного камня, на полу вместо ковра старая медвежья шкура, стены в гобеленах, огромное зеркало у резного шкафа, богатая ширма, окно с кушеткой для чтения... целая толпа дорогих и радующих глаз безделушек.

Заглянув в умывальную, я обнаружил настоящую ванную. Вот это я понимаю, богато живут! Они хоть и в глуши, но все по последнему слову... видать, тетя и впрямь неплохо справлялась с хозяйством.

Мне с детства нравилось шариться по домам богатеев, нравились их дорогие вещи и мебель. Я всегда мечтал, что когда-нибудь у меня будет все такое же... и тогда уж никакой мальчишка в мой дом не пролезет.

Я усмехнулся. Если я проживу еще года два вместе с этой везучей на хорошо оплачиваемые неприятности ведьмой, того и глядя, куплю собственное поместье!

Пока я любовался новым жилищем и переодевался за ишимерской ширмой в сухую одежду, ведьма свернулась в клубок под мокрым плащом и, видимо, пыталась продолжить спать.

— Бэйр, тебе надо переодеться, перетерпеть доктора и поужинать, — напомнил я, тормоша девицу. И ведь может же сама переодеться, засранка, все ей напоминать надо!

— Нет, я буду спать! Не могу больше терпеть этот гнусный мир! Не надо мне доктора, без него тошно! — злобно проворчала она, укрываясь плащом с головой.

Вода с плаща затекла ей за шиворот и заставила резко сесть на кровати. Бэйр прошипела проклятье и пнула кровать здоровой ногой.

— К черту! — со злостью выругалась она.

Сев на кровати, она стянула с себя мокрый плащ и попыталась снять все остальное, движения были такие вымученные, она то и дело бросала на меня жалостливые взгляды и скребла пуговицы здоровой рукой, мол, смотри, ничего не выходит.

— Давай лучше я, — усмехаюсь, пододвигаясь к ней ближе.

— Как тебе наша комната? — спросил я, чтобы отвлечь ее.

Осмотревшись вокруг с видом ценителя антиквариата, Бэйр тяжело вздохнула.

— Да ладно, тебе нравится? — наиграно удивляюсь. Ответ был мне известен — он всегда был одним и тем же.

— Тут нет телевизора и электрической кофеварки, а в остальном все чудесно, — грустно объяснила она. — Одно только небо знает, как мне не хватает этих двух вещей!

— Одно только небо знает, как ты мне надоела со своим "эрептичеством", — вздыхаю в тон ей. — Тебе помочь надеть твою ночную рубашку или сама справишься?

— Обойдешься без клубнички, пошел вон...

Пока Бэйр кряхтела за ширмой, я решил поваляться на своей новой кровати. Я выбрал ту, которая шире, подальше от камина.

Оказавшись на мягком матрасе, я сразу понял, как же устал... и не за день, а вообще. Просто устал.

Как, спрашивается, я жил эту жизнь, не имея своего титула, поместья, слуг и этого матраса?...

Но как только я позволил себе легонько задремать, люди повалили в нашу комнаты один за другим.

— Где больная? — суетливо спросил маленький деловой мужичок в ночном колпаке. По его очень заботливому тону было понятно, что он хочет сделать с этой больной, из-за которой его разбудили посреди ночи. — Так где больная? — повторил он, вперив меня подозрительный взгляд черных маленьких глазенок под круглыми очками.

— А где мой ужин? — ответила ему больная тем же тоном, выползая из-за ширмы.

Из-за промокших от дождя черных волос, закрывающих лицо, и белой рубахи до пола Бэйр выглядела зловеще. В учебниках Ордена так изображали духов-утопленниц, которые убивали очевидцев на седьмой день.

— Я голодная. А когда я голодная, то злая. Такая злая, что лечить меня во время голода опасно для жизни доктора, — размеренно проговорила она монотонным голосом. Специально или нарочно, но при этом она вытянула вперед здоровую руку и поковыляла к доктору, здорово припадая на вывихнутую ногу.

Я улыбнулся.

Доктор пошатнулся, но все же взял себя в руки.

— Ааа... Ээээ... ужин на тележке, которую мне велели привезти сюда, — проговорил он, указывая на столик с колесиками рядом с собой. Вдруг из кармана он вынул дольку яблока и нервно сжевал ее. — Меня зовут Шангай Ловихвост, я домашний доктор Сеймуров. На что жалуетесь?

— На психические расстройства и маниакальное желание убивать докторов, — проворчала Бэйр, прежде чем наброситься на еду.

— Так, давайте как-нибудь без меня тут разбирайтесь, — решил я, с трудом поднимаясь с кровати. — Будут убивать — кричи!

Я подхватил с тележки свою тарелку и отправляюсь в комнату для умывания, подальше от этих двоих: чую, воплей сейчас будет... весь аппетит перепортят.

Ужин гостям предоставили скудный, разве что голод приглушить. Какая-то молочная похлебка с мукой и бульоном, баланда, не иначе. Одно только хорошо — не надо мучиться на ночь глядя застольным этикетом.

Рассматривая роскошную умывальню и похлебывая ужин, я слушал, что творится в соседней комнате.

В первые пять минут доктор раскладывал что-то на столе-серванте, а Бэйр расправлялась с едой... как же она чавкала, чудовище! Надо будет с ней поговорить, чтобы при заказчиках вела себя прилично. Если мы им понравимся, они и заплатят больше... пади, не бедствуют.

В следующие пятнадцать минут ей вправляли ногу, судя по ругани, крику и утишающим бормотаниям Шангая Ловихвоста. А вот потом доктор, видимо, добрался до руки...

— Что это!? О, всесильны боги, что это такое!? В жизни не видел ничего подобного!

— Доктор, не надо ломать мне руку! Отпустите!

— Но она светится! И пульсирует!... И двигается сама по себе!...

...Собственно, на этом пребывание доктора в комнате закончилось. Бедняга с позорно покинул поле боя, якобы, пошел искать какие-то книги.

Можно выходить.

— Бэйр, ну сколько можно? Ну, и что ты сделала на этот раз? Зачем напугала беднягу?... Твою ж бесстыжую мать!...

Договорить я не смог, потому что то, что творила эта засранка... я не знал, как она это делала, но это было уже слишком!

Ведьма сидела на кровати и пялилась на свою руку.

От белого рога посередине ладони на пару сантиметров отползли тонкие белые полосы, он как будто пустил корни в руку ведьмы. И сейчас эти полосы светились бледным светом. В темноте казалось, что руку окутал густой бирюзовый туман.

— Что опять за фокусы? — спросил я, подходя ближе.

— Это не я! Оно само! — пораженно ответила Бэйр. — Я понятия не имею, что это такое!

— Вот что, замотай лучше этот кошмар бинтом и не вспоминай о нем, пока не сможешь управлять рукой. Потом разберемся, что все это значит.

Поставив свою тарелку на тележку и вытолкнув ту за дверь в коридор, я пошел к кровати. Бэйр послушно завязывала себе руку, и голубой свет тускнел, пока совсем не исчез. Оставшись в темноте, мы легли спать.

Я проснулся, когда до рассвета оставалось часов пять-шесть. Снаружи по-прежнему бушевал ураган, оконное стекло ручьями заливала вода, блестящая в свете далекого уличного фонаря.

Яркая молния на секунду озарила комнату бледным светом, очертания предметов и теней вытянулись и канули во тьму. Небо прогрохотало так, что тут же слетел весь остаток сна.

Сев на кровати и протерев глаза, я осмотрелся.

Бэйр тихонько сопела, недовольно бормоча во сне. Бабочки, кофе... ей снова снился этот дурацкий сон, где бабочки-оборотни пытаются украсть последнюю банку кофе. Ей это все время снится.

Больше в комнате никого не было.

Что же меня разбудило? Обычно, уж если я усну, то спать буду как убитый, пока меня специально не разбудят, не наступит рассвет или старые кости не почувствуют опасность.

Тут в нашу дверь тихо, но настойчиво постучали... снова. Вот что заставило меня проснуться.

Интересно, кому от меня что понадобилось ночью? Неужели Лорен прискакал на кой-то черт?

Осторожно встав с кровати, я пошел к двери, и, пока шел, постучали еще несколько раз. Это ж кому так припекло тревожить людей посреди ночи!?...

Но прежде, чем ругаться, нужно понять, кто пожаловал.

— Кто там? — спросил я, берясь за круглую позолоченную ручку. В ответ — молчание.

Открыв дверь, я вышел и закрыл ее за собой, чтобы не разбудить своей руганью ведьму. Сначала я никого не увидел, передо мной был темный коридор, в котором я едва что-либо различал. Но почти сразу из темноты выплыла небольшая фигура. Она как будто отражала свет, потому разглядеть ее не составило особого труда... почти. Из-за мрака ее очертания немного расплывались перед глазами.

Это была девица лет шестнадцати в красивом белом платье с кружевами и пышной юбкой. Бесцветные локоны уложены в красивую прическу. Ее лицо... такое лицо любого заставило бы позабыть о злости. Нежная белая кожа, черты плавные, как у фарфоровой куклы. Огромные серые глаза трогательно смотрели из-под темных бровей.

Несколько долгих секунд я разглядывал на это ночное видение, а оно — меня.

— Что такое? — спросил я. — Почему ты не спишь, а ходишь ночью по коридорам и стучишься в комнаты к незнакомцам? Ты знаешь, чем это может кончиться, а?

— Я не могу спать, — печально сказала девочка, продолжая смотреть на меня.

— И причем здесь я? — я выдавил из себя зевок, только бы отвлечься от этих глаз.

— Ты единственный, кто не спит. Мне нужна твоя помощь, — она жалобно взмахнула длинными темными ресницами.

— Ну конечно я не сплю! Ты меня разбудила! Иди, разбуди еще кого-нибудь, он тебе поможет, — я уже развернулся, чтобы зайти в комнату, и тронул ручку, но ее вдруг заело.

— Ты проснулся, потому что ты не должен спать сегодня. Ты должен помочь мне, — хрустальный голосок девушки красивым эхом разнесся по коридорам.

— Да неужели? — я не выдержал и повернулся, вновь став пленником серых глаз. — И чего ты хочешь от меня?

— Пойдем со мной.

— Куда?

— Просто следуй за мной, — ответила она, улыбнувшись удивительно живо. От улыбки ее лицо стало еще более прекрасным, я даже залюбовался.

— Ладно, это я могу.

Думаю, Бэйр не погибнет, если я не разбужу ее до того ужасного момента, как бабочки-оборотни все-таки украдут ее кофе, чем бы это ни было.

Я последовал за девушкой вдоль бесконечных коридоров поместья.

Каменный пол устилали ковры, на стенах тут и там портреты и потухшие канделябры. Я запоминал дорогу, поглядывая за хрупкой фигуркой девицы, которая плавно двигалась по мягкому ковру без единого звука.

Девушка несла в руках небольшой подсвечник, который освещал нам путь и позволял мне внимательнее разглядеть ее.

— Могу ли я узнать имя чудесного ночного видения?

— Меня зовут Доротея, — мягко и кокетливо улыбнулась она, обернувшись. Улыбка была настолько легкой и непринужденной, что я усомнился в благородном происхождении этой Доротеи.

— И кто же ты? Просто Дороти?

— Я дочь графа Иакова Сеймура и его жены Кадди Сеймур.

— Пока не имел чести познакомиться с ними и мало представляю, о ком ты говоришь. Но, думаю, они прекрасные люди, если у них такая прелестная дочь.

— О, право, я смущена! — засмеялась девушка, подняв на меня блестящие весельем серыми глазами. Ее щеки тронул едва заметный румянец. — Ты скоро познакомишься с моими родителям, и сможешь судить о них сам.

— А не откроешь мне тайну, прекрасная юная леди, куда ты меня ведешь?

— В подвал, на съедение фамильной нежити, конечно, — мило улыбнулась она, спускаясь по лестнице на первый этаж. — Ведь в каждом старом поместье есть подвал с нежитью, которую надо время от времени кормить усталыми путниками, чтобы она не нападала на хозяев. Фамильная нежить, знаете ли, она такая, — девушка кокетливо наклонила голову на бок.

— Оу, пожалейте нежить! У нее будет жуткая изжога от меня.

— Какая изжога, право? На вид ты просто весенний поросенок в осенних яблоках!

— Мда... таких комплиментов мне еще не делали. У тебя странное чувство юмора, Дороти!

— Отнюдь, — покачала головой девушка, продолжая улыбаться. — Ничуть не странное.

— И все же, — я не дал ей сменить тему. — Откуда ты узнала о том, что я здесь, и почему разбудила именно меня? Куда мы идем?

— Я не спала, зачиталась. Услышала, как кто-то кричит ругательства со второго этажа и мне стало любопытно. По пути я встретила дядю Лорена, и он рассказал мне, что вы приехали. Я подумала, что, если кто и сможет мне помочь, так это ты.

— Ага, ясно, — верить ей определенно не стоит. — А твой дядя Лорен знает, что тебе нужна помощь такого рода, которую могу оказать только я?

— Никто не знает, потому я и пришла к тебе ночью. Это большая тайна, — к концу фразу ее голос загадочно утих.

Мы начали спускаться по лестнице.

По первому этажу мы шли недолго, в темноте я ничего не мог разглядеть кроме картин на стене. Болтая с милой девушкой, я не забывал запоминать обратную дорогу и считать шаги, ведь вряд ли графиня станет провожать меня обратно до комнаты.

За бессмысленным разговором мы дошли до небольшой деревянной двери, которая, как выяснилось, вела на кухню.

С такой кухней легко можно было устроить пир на весь мир: она была огромной! Больше, чем дома иных преуспевающих торговцев, а уж я-то знаю, какие у них дома! Четыре печки, три стола, шесть шкафов для посуды и две двери, одна в кладовую, другая куда-то еще... чую, Дороти поведет меня совсем не в кладовую.

На кухне царил идеальный порядок, нигде не осталось грязных тарелок или еды. Что ж, местная домоуправительница отлично справляется. Только на самом большом деревянном столе лежал кухонный нож и блюдо с яблоками, одно из которых было порезано. Видимо, это доктор отставил после себя беспорядок.

— Откуда яблоки в середине весны? — удивился я, подходя к корзине.

— Это особый сорт. Фамильный. Мы выращиваем их в оранжерее круглый год, — улыбнулась девушка. — Хочешь попробовать?

— Не откажусь, — я улыбнулся в ответ и взял себе яблоко. Разрезав его на две дольки, я предложил одну Дороти.

— Воздержусь. Так объелась их в детстве, что на всю жизнь хватило, — покачала головой Дороти, от чего кудряшки упруго подпрыгнули, упав на белую шею.

— Понимаю. Я когда в детском приюте при церкви был, мы с другом, — по четырнадцать лет нам тогда было, — забрались в кладовую и выпили все вино, которое нашли. Тогда я выпил его столько, что до сих пор ничего горячительного в рот не беру! — отвлекая внимание девицы чудесной историей, я сунул себе в рукав нож. Лишним не будет.

Яблоки оказались очень вкусными и прежде, чем мы ушли от тарелки, я взял себе еще одно.

Мы с Дороти двинулись к одной из дверей, которая вела на лестницу. Лестница уходила вниз, в непроглядную темноту. Разговор продолжался, я следил за тем, как далеко мы уходим, и прикидывал, когда нас не будет слышно с кухни.

— Так ты провел детство в церкви? — спрашивала Дороти, почему-то настораживаясь.

— Ммм... яблоки чудесные! Чем-то напоминает землянику... обожаю эту ягоду!

— Так связан с церковью? — настаивала девушка. — Неужели у тебя не было родителей?

— Мать подбросила меня отцу настоятелю, пока тот не видел. Я ничего не знаю ни о ней, ни о настоящем отце, — я грустно вздохнул и страдальчески поднял глаза по диагонали вправо. Безотказный прием. — Но не будем о грустном...

— И ты вырос в церкви? — настырно продолжала Дороти. — Ты священник?

— Нет, я не священник. В семнадцать я ушел из-под крыла настоятеля и попал в Орден Черного Дракона. После обучения стал бродячим рыцарем, который избавляет мирных жителей от чудовищ.

— Значит, ты рыцарь Ордена?

— Да, именно так.

— Но я слышала, что все они скупые жулики, жадные эгоисты и безответственные пьяницы, пекущиеся только о своем благополучии.

— Ну разве я похож на пьяницу, леди? Я не брал в рот спиртного вот уже двадцать два года!

— Значит, тебе тридцать три? — она продолжала расспрашивать.

— Именно.

— Хорошее число, — заметила Дороти, остановившись на лестнице. Изучив меня с головы до ног, она снова заглянула мне в глаза, удивительно бесстыдно для юной леди.

Но стоило мне приблизиться, Дороти смущенно отвела глаза в сторону и прикусила нижнюю губу, розовую, как лепесток цветка, и наверняка такую же нежную.

— Что ты делаешь? — смущенно проговорила девушка, когда я почти прижал ее к стене.

Ее кожа была бледной, гладкой и бархатистой, невозможно было устоять и не дотронуться. Красивые, почти белые волосы были невозможно мягкими. Прелестное создание так и манило своей хрупкостью, очаровывало с одного взгляда... Живые такими не бывают.

— Вы очаровали меня, прекрасная незнакомка... — тихо мурлычу ей на ухо, стараясь почувствовать запах. Но она ничем не пахнет. Абсолютно. — Я не могу устоять перед вашей неземной красотой. Не мучайте несчастного пленника ваших глаз, подарите мне хотя бы один поцелуй!

— Мы едва знакомы!

— Но я уже никогда тебя не забуду...

— Нет, не стоит! — затараторил девушка, вжимаясь в стену подальше от меня. — Я не хочу... я просто попросила помощи!

Ну и чем я ее напугал? Такой красивый, обаятельный мужчина, рыцарь ко всему прочему... да все нормальные молодые девушки мечтают обо мне!

— В таком случае веди меня дальше. Я сделаю все, что в моих силах, — преданно смотрю на нее и отступаю на несколько шагов назад.

— Как я рада, что ты меня правильно понял, — облегченно улыбнулась Дороти. — Пойдем, осталось недалеко.

Мы двинулись дальше по лестнице. Я старался не смотреть на девицу, она изредка украдкой поглядывала на меня. И, держу пари, думали мы не об одном и том же во время этих переглядок.

Не нужно было обладать особенным чутьем, чтобы понять: что-то здесь было нечисто. Очень странная девушка... нет, она точно живая, сомнений быть не может. Я чувствовал, как сильно забилось ее сердце, когда прижался к ней, чувствовал ее дыхание. Тем более, я незаметно коснулся ее руки серебряным ножом с кухни, и она никак не отреагировала. Она не нечисть и даже не ведьма... уж ведьму я узнаю с первого взгляда.

Вопросов, касающихся этой дамочки, становилось все больше. Я решил, что не вернусь в комнату, пока все тут не выясню. В конце концов, если здесь и правда обитает фамильная нечисть, которой меня собираются скормить, мне надо ее уничтожить, пока ее не нашла Бэйр.

— Дороти, а что насчет фамильной нежити?

— Что? — удивленно посмотрела на меня девица и почему-то забеспокоилась. — А что с ней?

— Ты же знаешь, зачем я здесь. Кто так докучает вам?

— Оу, да никто не докучает! Просто графиня Меви перед смертью очень хочет запомниться всем, и потому рассказывает про призраков, которые к ней приходят... — она пожала плечами.

— То есть, это все выдумки, и меня пригласили для того, чтобы я красиво подыграл? — так-так, а почему "графиня", а не "тетушка" или "бабушка"? Родственников принято называть иначе. Даже воспитанный Лорен говорил "тетушка".

— Да... что-то вроде того, — кивнула Дороти.

— Значит, здесь нет монстров, которые достойны внимания человека моей профессии?

— Нет, конечно, нет. Откуда? — улыбнулась девушка.

— А какие же тогда проблемы беспокоят жителей этого поместья, как не монстры?

— Да никакие.

— Но почему же ты не можешь спать?

— Это мое... личное.

Больше я не спрашивал.

Лестница увела нас уже на добрый десяток метров под землю, в подвалы поместья, где стоял зимний холод, а от сквозняка ноги моментально онемели, а пожалел, что не надел сапог — не ожидал, что уйдем так далеко. Мышцы быстро деревенели, и это было нехорошо. Я чувствовал, что сегодня скорость мне еще понадобится.

Посмотрев на бледную Дороти, я с удивлением заметил, что ей ничуть не холодно в легком платье. Она шагает, уверенно выпрямив спину, как и полагается графской дочери. Ничто ее не беспокоило.

Лестница кончилась, перед нами встала тяжелая дверь.

— Мы пришли, — объяснила Дороти. — Открой эту дверь, я слишком слаба для этого.

— Не открою, пока не скажешь, что там.

— Там нет ничего опасного.

— Но что там?

— Там... моя семья. Я не могу к ним попасть.

— Сеймуры спят в подвале? — от удивления я выгнул бровь. Ну и сказочки у нее! — То-то вы все такие бледные.

— Да... бледность у нас передается из поколения в поколение. Как признак высокой породы.

Я открыл тяжелую железную дверь, сквозняк вытолкнул ее и вырвался наружу... тяжелый пыльный воздух, такой холодный, что щиплет горло. С другой стороны дверь оказалась обита серебряными листами.

Все стало ясно.

Передо мной открылся фамильный склеп, на полках, выдолбленных в стенах длинного разветвленного коридора, лежали гробы. Все, как один, они были отрыты и пусты. То ли трупы разложились, то ли пошли погулять.

— И что дальше? — спросил я, готовясь отбиваться от настоящей нежити.

— Пойдем со мной, — улыбнулась Дороти. Той самой завораживающей улыбкой, в силе которой была так уверена.

Сквозняк усилился, из склепа подул сильный ветер, принося с собой запах праха. Кроме него я учуял сладковатый запах жасмина... как странно. Почему тут пахнет жасмином?

— Конечно, всегда хотел посмотреть на фамильный склеп. Не упущу такого случая. Ты расскажешь мне историю своего рода?

— Да, я ее отлично знаю! — обрадовалась Дороти, и первая скользнула внутрь. Я последовал за ней, надежно захлопнув дверь.

Внутри было еще холоднее, но приходилось терпеть: необходимо узнать, в чем же тут дело.

— ...А это граф Адам Сеймур, он был отравлен подосланным убийцей... — объясняла Дороти, показывая на пустой гроб.

— Ты хотела сказать, это гроб графа Адама Сеймура, — уточняю.

— А? Да. Труп давно уже разложился.

— А кто гробовщик?

— Что?

— Он создал потрясающие гроб! — объясняю. — Тело давно разложилось, а он как новенький, еще блестит! Мастеру надо поставить памятник.

— Согласна, такой искусный мастер достоин памятника, — с ледяным спокойствием согласилась Дороти.

Удивительно, но свечи на ее подсвечнике до сих пор не расплавились и продолжали освещать нам путь. Сильный сквозняк, пробирающий до костей, не погасил пламя, оно даже не дергалось.

Мы долго шли по склепу, не сворачивая. В моей голове крутились вопросы без ответов.

Почему дверь в склеп находится на кухне, например? Почему некоторые гробы пусты, а в некоторых послушно лежат мумии? Кто такая Дороти?

— Нам еще долго? — спросил я, пропуская мимо ушей историю об очередном родственнике.

— А? Да, очень скоро, — улыбнулась девица, вновь одарив меня своим фирменным взглядом, который у меня уже в печенках сидел.

Мне хотелось развернуться и уйти наверх, подальше от всего этого великолепия, но я молча следовал за белокожей фигурой, внимательно осматриваясь и вслушиваясь в каждый шорох. Однако, я так и не заметил ничего подозрительного, кроме пустых гробов, и не слышал ничего, кроме шуршания пышной юбки моей проводницы.

Я отлично понимал, что меня ждет что-то, что мне, скорее всего, не понравится, и надо быть настороже, но полное отсутствие признаков угрозы усыпляло бдительность. Я уже готов был поверить, что у графской дочери просто застряла где-то здесь туфелька... В голову начали лезть совершенно ненужные мысли.

Например, мысль о том, как сильно я устал... день изнуряющего пути, скудный ужин и всего пара часов сна. Это слишком даже для меня.

Усталость подтвердил зевок, который мне пришлось подавить.

— Милая леди, ты ведь понимаешь, что я безумно устал с дороги и очень мало спал? Если мы будем идти по этим коридорам еще час, я не выдержу и просто усну в каком-нибудь гробу.

— Мы идем всего двадцать минут, — недовольно заметила графиня.

— Куда мы идем?

— Скоро сам увидишь, — вновь отмахнулась девица.

Скоро я действительно увидел нечто новое, нежели бесконечные гробы, пустые и не очень.

Аккуратные камни, которыми склеп был выложен изнутри, расступились — пространства в тоннеле стало больше. Из пола тут и там торчали странные столбики в половину моего роста, сложенные из необработанных продолговатых камней. На верхушках таки столбиков были маленькие домики... или это были фонари? Это жутко напоминало поделки младших нелюдей.

Вскоре на гладком полу появились ступеньки, они были такими широкими и низкими, что их едва можно было заметить. Однако, они все-таки вели вверх.

Наконец, мы вышли к двери без ручки. Она была разделена на шесть квадратов, в середине каждого был небольшой каменный шарик. На стене по бокам от двери сидели горгульи, держащие на плечах ее арку.

Девушка остановилась у двери и нажала на шарики в определенной последовательности. Последовательность я запомнил.

— Проходи.

Я вошел в комнату, схватив девицу за запястье и втянув за собой. Дверь я оставил открытой на всякий случай.

За такое обращение девица окинула меня возмущенным взглядом, но ничего не сказала.

— Ты все же пришла ко мне, — далеким эхом раздался глухой голос. — Я знал, что ты придешь.

Обернувшись, я никого не увидел.

В комнате, слава всем мертвым богам, была только одна дверь — та, через которую мы вошли. Это означало, что сюрпризы кончились, и все то, что я сейчас вижу, это последний подарок судьбы на сегодня.

Однако того, что я увидел, мне хватило.

В комнате находилось одно только зеркало, высокое, в железной оправе. У его подножия кто-то устроил алтарь и положил на него мясо. На полу пентаграмма с большими черными свечами в углах. Видимо для того, чтобы сгладить жуткую атмосферу помещения, чернокнижник выбрал свечи с запахом жасмина. Вот, что так воняло.

В одном углу комнаты красовалась гора аккуратно сложенных черепов со сложными символами на лбах, а в другом углу находились тела от черепов. Надо заметить, они были в весьма интересных сценических позах. Ясно, куда делись трупы из горбов.

— Как здесь мило! — улыбнулся я, рассматривая секретную девичью комнатку. — Это ты сама сделала или кто-то помог?

— Эээ.... — девица замялась.

— Дай угадаю, я должен сесть в центр этой звездочки, взять нож и аккуратно перерезать себе горло?

— Нет, — покачала головой Дороти. — Нож не нужен.

Вокруг нее начало появляться белое свечение, она становилась почти одноцветной, полностью белой. Красивое лицо девушки превратилось в лицо бездушной куклы.

— Ты станешь частью чего-то большего, — таинственно прошептала Дороти и улыбнулась. На этот раз ее голос больше походил на шипение, а улыбка — на оскал. Она прошло мимо горы черепов и скользящим движением провела пальцами по верхнему ряду.

— Я воздержусь, пожалуй, — хмыкнув, я поудобнее ухватил нож в рукаве. — Лучше расскажи, зачем ты все это устроила, это будет гораздо интереснее.

— Хватит валять дурака! — неожиданно взвизгнула Дороти, топнув ногой. Вот теперь она была похожа на настоящую мегеру! Все интереснее и интереснее... что за существо передо мной? Не призрак и не ведьма, не утопленница и не вампир... что же? — Ты все понял с самого начала!

— Не люблю разочаровывать женщин, но увы — я не так хорош!

Дороти подошла к старому комоду у самой дальней стены и стала копаться в ящиках. Я тем продолжал осматриваться, составляя план действий.

Если окажусь в пентаграмме, сотру пару линий или просто проведу по ним серебряным ножом, потом метну нож в зеркало и разобью его, пока девица не опомнится, — а в лучшем случае она будет лежать полумертвая от разрывающих ее чар, — я сбегу. Мы все время шли прямо, потому дорогу я найду и вслепую.

— Я так и не узнала, как тебя зовут, — нежно пропела молоденькое нечто.

— Меня зовут... Адольф Снежный Змей, — зевнул я, опершись спиной на дверной косяк. Свое настоящее имя — последнее, что стоит говорить чернокнижницам.

— Какое красивое, благородное имя... — пробормотала она, продолжая рыться в ящиках комода.

— Оно всегда нравилось девушкам.

— А почему "Снежный Змей"?

— Это была моя кличка в Ордене. Я родом с севера воюющих Королевств, хотя по мне и не скажешь, а также я невероятно хитер и изворотлив. Совсем как змея.

— Хотя по тебе и не скажешь... — сквозь зубы выдавила Дороти, найдя, наконец, то, что искала в комоде. — Знаешь, я уже давно работаю над этим зеркалом. Не хочешь оценить оправу? Просто подойди вон туда, оттуда чудесно падает свет, — указала она в центр пентаграммы.

— Знаешь, я никогда не интересовался зеркалами.

— Тогда встань, пожалуйста, в центр круга на полу.

— Нет, спасибо. Он мне не нравится.

— Но я прошу тебя! — она поморгала своими огромными серыми глазами и улыбнулась.

— Слушай, я тебе кое-что скажу... — я улыбнулся не менее загадочно подошел поближе к девице. Оказавшись так близко, как только можно, я начал наклоняться.

— Нет! — возмущенно воскликнула девица и попыталась оттолкнуть меня. Но ее пальцы были настолько слабыми, что я едва почувствовал само прикосновение.

— Вот и мой ответ такой же, — объясняю, отстраняясь. Посмотрим, чем все кончится, если немного поиграть ситуацией — идиотизм, с одной стороны, но, с другой, может получится выяснить что-нибудь интересное. — Какие бы милые глазки ты не делала: не встану.

— Но ты обещал помочь!

— Я обещал сделать все, что в моих силах. Встать в эту дрянь, — киваю на пентаграмму, — выше моих сил.

— Просто сделай пару шагов!

— Нет.

— Ну же!

— Нет.

— Я сказала живо!!!

— А я сказал нет.

— Ты меня вынуждаешь!!

— Мне кажется, или здесь похолодало? — потираю плечи, пряча ножик в рукаве.

— Грррр!!! Ну все, ты мне надоел!!!

— Мне жаль.

— А ну взять его!!! — рявкнула мегера, и тут же по зеркалу пробежала пугающая рябь.

Рябь ширилась и растягиваясь, постепенно принимая форму человеческого силуэта. Из стекла в мир пролезло нечто... очень похожее на полуразложившуюся человеческую руку с длинными когтями. За рукой показалось и само существо.

Кривые конечности, серая кожа, разодранная в некоторых местах и открывающая бескровное сухое мясо, сгнившие глаза, красиво вывихнутая челюсть и черные клочья волос на голове. При всем своем жутком виде существо двигалось удивительно проворно. Раскачавшись на четвереньках, оно живо подпрыгнуло к хозяйке и замерло, преданно уставившись на нее пустыми глазницами.

Вот оно. То, чего я не учел в своем плане спасения.

— В центр его! — крикнула Дороти. Из зеркала полезли другие существа, издавая жуткий, до костей пробирающий стрекот.

Так... убивать сейчас она меня не станет, а сопротивляться этим существам и открывать свой козырной ножик бессмысленно. Собственно, мне ничего не остается, как поддаться на уговоры.

Серые существа вцепились мне в ноги и утащили на пентаграмму без всяких усилий. Похоже, взрослый мужик для них был все равно что ветка, даже если бы я решил сопротивляться, вряд ли смог бы чего-то добиться. Видимо, это даже не нежить, а что-то другое. Возможно, совсем не из этой части мира... В одном только я мог быть уверен: они абсолютно точно опасны.

Когда меня втащили в центр пентаграммы, огонь на черных свечах стал ярче, а мир вокруг меня — расплывчатым и нечетким. Я словно оказался внутри невидимого барьера, из которого наверняка не смогу выбраться.

Сквозь барьер я видел расплывчатую фигуру внутри яркого белого свечения. Дороти ходила вокруг своей пентаграммы, добавляя последние штрихи.

Я сел в пентаграмме поудобнее и приготовился слушать исповедь удивительной нечисти. Узнаю, кто эта девица и чего она добивается, и тогда сбегу. Мне все еще хватало самонадеянности думать, что у меня это получится. Должно быть, набрался этой глупости от Бэйр.

— Я ведь не человек, как ты мог догадаться, — сообщила она, медленно плывя к комоду. Доплыв, Дороти уселась на него. — Когда-то давно я действительно была графской дочерью и звали меня Дороти Сеймур. Я росла в хорошей любящей семье, на тот момент у нас не было совершенно никаких проблем. Но вот мне исполнилось шестнадцать, родители устроили роскошный бал в мою честь, на который съехались все желающие просить моей руки... а их оказалось немало. Но среди воздыхателей оказался некто, кто давно желал нашей семье зла. Он отравил моего отца. Перед смертью папа долго мучился, я не отходила от его постели до самой его смерти... но, видимо, яд подсыпали и мне. Я умерла почти сразу после него.

— Очень трогательно, — вздыхаю, заглушая зевок. — И что дальше? Ты не похожа на воскресший труп.

— Моя мама, Кадди Сеймур, недолго была одна. Она никогда не любила моего отца и давно завела себе любовника...

— Ты же умерла. Откуда ты знаешь?

— Когда воскресла, перечитала всю историю, накопившуюся за время моей смерти. Не перебивай! — капризно воскликнула она.

— Как пожелаешь.

— Но ее любовник был не простым мужчиной. Он был колдуном и, возможно, просто приворожил ее ради денег и титула, возможно, это он отравил меня и отца. Но, как бы то ни было, мама была с ним счастлива и родила от него семерых детей, трое из которых были магами. Уже более десяти поколений порочная колдовская кровь сидит в нашем роду. Она может исчезнуть, скажем, на три поколения, но потом обязательно появится у какой-нибудь троюродной праправнучки последней ведьмы. Я не знаю точно, сколько в этом доме было ведьм и колдунов, пока я отсутствовала, но сейчас в доме точно живет один.

— Здорово. И это ты?

— Нет, я не колдунья. Но я думаю, что это тот новый колдун нашел эту комнату, которую сделал еще второй муж моей мамы, до которого магов в роду точно не было.

— Так-так, подожди. Я запутался. Значит, эту комнату не ты сделала и не ты перетаскала сюда фамильные останки?

— Нет, останки сюда принесла именно я, а вот оживил зеркало тот самый маг.

— Почему же ты не знаешь, кто этот маг?

— Я простое привидение, как я могу почувствовать мага!?

— Привидение!? Ты живее всех живых!

— Нет, я просто привидение, — уверила меня девица. Сказала она это не без гордости. — Тот самый маг призвал меня из зеркала, которое смог оживить. Я помню, как очутилась в пентаграмме, а рядом никого не было. Мне пришлось долго ждать, пока потухнут зачарованные свечки, а потом я смогла выйти. Я долго блуждала по поместью, пытаясь понять, что произошло и почему я тут...

— Так это ты та самая "фамильная нечисть", от которой мы должны избавиться? Это ты докучаешь тетушке Меви?

— В том-то и дело, что это не я! — воскликнула она. — Зачем мне являться ночам к больной женщине и пугать ее? У меня есть дела поважнее!

— Например, совращать обаятельных рыцарей?

— Нет... ты первый, — смутилось привидение.

— Польщен, право слова.

— Не перебивай! — крикнула она сердито. Ну совсем шестнадцатилетняя графиня... кое-что в нас остается и после смерти. — Однажды я бродила по библиотеке и увидела, как кто-то в черном плаще сидит за книгой. Очень нехорошей книгой. Увидев меня, он испугался и бросился бежать, оставив книгу открытой. Я так и не смогла понять, кто это был... но зато я узнала, что он искал в книге. К тому времени я уже научилась двигать некоторые предметы, но переворачивать страницы мне все равно было очень сложно. Но я справилась! Колдун искал, как загнать вызванное привидение обратно в мир мертвых, но также в книге было написано, как усилить, а в конце и оживить призванное привидение с помощью обрядов и ритуалов. Я, конечно, не хотела быть привидением все время. Я молодая красивая девушка, которая и пожить толком не успела! Я имею право на еще одну жизнь!

— Тише, тише, я понял.

— А ну не перебивай! Первые несколько ритуалов я смогла устроить с помощью телекинеза, тогда я смогла говорить со смертными и даже двигать некоторые предметы. Следующие же ритуалы требовали особых приготовлений. Но после стольких трудов, всех этих зелий и боги знают, чего еще, я все еще оставалась бесплотным духом, боящемся серебра и святой воды, которого нельзя было коснуться. Тогда я отыскала в библиотеке ту книгу и прочла следующие ритуалы. Для них нужны были трупы... неважно, какой давности. С их помощью и с помощью зеркала я постепенно могла бы обрести силы живых. Я брала только подходящие трупы из склепа и впитывала в себя все их телесные силы. Так было до того, пока трупы не кончились. И вот, теперь я такая. Уже не призрак, но еще не девушка. В книге написано, что для того, чтобы я стала живой, мне нужен живой человек.

— И это я?

— Да, это ты.

— И ты меня убьешь?

— Да, извини. У меня нет другого выбора.

— А если я буду сопротивляться?

— Не сможешь.

— А если смогу?

— Я все равно тебя поймаю и посажу обратно.

— Все с тобой ясно, — вздыхаю.

Как сбегу из пентаграммы, надо хватать за шкирку Бэйр и уматывать из этого поместья куда-нибудь подальше! Если тут привидения не боятся серебра и балуются чернокнижничеством, то страшно представить, какие еще твари тут могут находиться.

— Как мне повезло, что ты такой смирный, почти не кричишь и не мешаешь... Будь добр, посиди в самом центре. Я сейчас открою зеркало, оно вытянет из тебя всю жизненную силу и потом передаст мне, — проговорило приведенье и пошло к огромному зеркалу.

Встав напротив него, Дороти принялась читать свои заклинания на древнем языке. В Ордене он был обязательной дисциплиной, но лекции шли поздно вечером, когда у меня были дела поинтереснее. Я ничерта не понимал из ее слов.

Зеркало вновь тронула рябь, оно помутнело и в середине начало разрастаться зловещее черное пятно. В ответ линии пентаграммы вокруг меня начали постепенно загораться оранжевым, свет шел из центра, устремляясь к краям, словно жидкость.

Холод усилился. Если раньше я медленно замерзал, то теперь меня пробирало до костей, за несколько секунд я перестал чувствовать пальцы рук, как будто их вовсе не было. По мере того, как загорались линии, холод подбирался к сердцу.

Дыра в зеркале заполнила все стекло, оттуда подул сильный ледяной ветер... с запахом жасмина. Вот, что это за запах, — запах смерти.

Опомнившись, я попытался стереть одну из линий пентаграммы рукой, но у меня не получилось. Пентаграмма как будто впечаталась в каменный пол. Тогда я вынул нож из рукава и провел лезвием по линии, как будто разрезая ее. Хоть в Ордене я вслушивался в уроки в пол уха, кое-что важное я все-таки запомнил. Например, даже сейчас, на пороге смерти, я помнил слова, которые нужны для того, чтобы обезвредить пентаграмму с помощью всемогущего серебра.

На этот раз все получилось, барьер вокруг меня исчез.

Дороти, увлеченная заклинанием и стоящая ко мне спиной, пока ничего не заметила.

Итак, что будет вернее, сначала разбить зеркало, а потом удирать, или сначала выйти из пентаграммы, а потом швырять драгоценный нож в зеркало?...

Додумать я не успел, Доротея открыла глаза и увидела, что пентаграмма разрушена.

— Крыса! — завопило привидение. — А ну взять его!!!

Серые существа, смиренно ждавшие все это время в углах комнаты, двинулись ко мне на четвереньках. Те места на лицах, где когда-то были их глаза, задергались, словно ища меня.

Не теряя времени, я прыгнул к двери и попытался набрать на выступавших шарах нужную комбинацию... получилось с первого раза, я быстро выскочил и захлопнул дверь.

Того времени, которое Доротея потратит на то, чтобы открыть дверь, мне хватит, чтобы добраться до лестницы на кухню. Должно хватить.

Захлопнув дверь, я бросился вперед, не разбирая в темноте дороги. Пару раз я чуть не споткнулся о ступени, наверняка сбил в кровь ступни, но это сущая ерунда.

За моей спиной вопила разъяренная Дороти, привидению вторили жуткие твари, мне казалось, я слышал, как они скребутся своими кривыми когтями, догоняя меня.

Вскоре ноги ощутили каменные плиты, я снова оказался в склепе. В спину мне дул ледяной ветер, уже тошнило от запаха жасмина... но вопли нечисти не утихли ни на миг, они были уже близко.

Нащупав ручку, я со всей силы дернул ее и дверь с серебряными листами нехотя отворилась. Взбежав на лестницу, я захлопнул ее. Серебро, может, не остановит привидение, но должно помешать пройти тем тварям.

— Ты все равно не уйдешь от меня в моем доме!!! — донеслось прямо из-за двери.

А она ближе, чем я думал! Еще бы чуть-чуть...

Я побежал вверх по лестнице, стараясь не переломать ноги в темноте. Спустя двадцать ступеней я услышал, как дверь грохнула о стену и как когти серых тварей застучали по каменной лестнице... Они все-таки догоняли меня!

Подгоняемый панической мыслью я побежал так быстро, как никогда в жизни. Дыхание смерти с отвратительным запахом жасмина настигало, скоро я весь был в этом вязком холоде, как в коконе, он мешал двигаться, тянулся к самому сердцу, хотя я уже давно вышел из пентаграммы.

Серые твари, гончие с того света, мчались за мной, чтобы утащить к себе на родину. Их радостное бормотание и бесконечный стрекот когтей о каменный пол сводили с ума... Казалось, этот стрекот отсчитывал секунды до моего конца.

Одурев от ужаса, я уже ничего не соображал, мной двигало одно-единственное желание: оказаться как можно дальше отсюда. Влетев на кухню, я опрокинул на уже догнавших меня тварей корзину с яблоками и бросился дальше. Так быстро я не бегал еще никогда в жизни... никогда в жизни я не был так напуган!

Сзади, когда я уже находился в пяти метрах от кухни, раздался дикий вой Дороти, как будто на нее святой водой брызнули. На пару секунд серые демоны замерли и обернулись, желая помочь своей хозяйке, но потом вновь ринулись в погоню с радостным воем.

Машинально высчитывая шаги, я угадал, в каком месте поворот на лестницу на второй этаж и вовремя свернул. Я бежал обратно в свою комнату... просто потому что не знал, куда еще мог бежать.

Но когда я уже видел дверь, одна особенно проворная тварь все-таки настигла меня и повалила на пол.

Закричав, я извернулся и вонзил ей в живот нож, тут же потянув руку на себя, вспарывая брюхо. Отшвырнув уродливое тело подальше, я вскочил и снова кинуться к двери.

— А ну стой!!! — крикнула прямо за моей спиной Дороти, когда я уже нащупал ручку.

От неожиданности я чуть не замешкался, но вместо этого все же судорожно толкнул дверь и влетел в комнату, не забыв захлопнуть за собой дверцу.

Сюда их никто не приглашал, а это правило работает для всякой нечисти... надеюсь.

Сердце бешено колотилось, разгоняя кровь и сгоняя с тела окутавший его могильный холод. Мне все еще чудились крики и вой, стук когтей о каменный пол и отвратительный запах жасмина...

Голова закружилась, в рассветном свете я увидел, как медленно на пол.

— Дейк?... — сонный, едва различимый голос послышался со стороны кровати ведьмы. — Дейк? Ты где был? Что с тобой такое!?

Скованный дрожью, я не смог выдавить ни звука, только смотреть.

Бэйр поспешила ко мне, но как только она начала приближаться, прихрамывая. Всего на миг мне показалось, что она — еще одна тварь, пытающаяся догнать меня, не в силах унять это видение, я просто закрыл глаза и попытался успокоиться.

Погоня кончилась... если бы они могли войти, они бы уде вошли сюда.

— Ты ледяной, как труп из морозилки! — ужаснулась ведьма.

Холод начал отступать. Открыв глаза, я увидел, как Бэйр водит вдоль моего тела здоровой рукой, а из нее льется приглушенный оранжевый свет... опять магия. Ненавижу магию.

— Да грею я тебя, не делай такие страшный глаза! — возмутилась ведьма. — Это всего лишь я, не бойся... Ты что, привидение увидел?...

Обычные обитатели поместья Сеймур

*Бэйр*

Утро.

Яркий свет лился из окна прямо в лицо. Впервые за долгое время я выспалась и проснулась в теплом и сухом месте на хорошей кровати. Это здорово поднимало настроение! Даже рука в это чудесное позднее утро болеть перестала, а рыцарь не ворчал и не гнал никуда. После ночного приключения бедняга спал, как убитый, даже почти не храпел.

Осмотрев комнату заспанным взглядом, я улыбнулась еще шире. Наконец-то обстановка, достойная меня!

Потянувшись и сладко зевнув, я встала с кровати и пошла умываться.

Сегодня нам предстоит встреча с хозяевами и той самой "тетушкой", нужно выглядеть как можно лучше. Пожалуй, ради такого случая мне придется напялить свое единственное платье, которое Дейк купил пару недель назад "на особый случай". Да и вообще, неплохо бы, наконец, вымыться.

Набросав план на утро, я схватила платье и заперлась в комнате для умывания. Разместив в углах огненные шары, я вдруг увидела нечто потрясающее. Медная раковина и фарфоровая ванна светились в полумраке, как дары божьи.

Тут есть водопровод!? Как? Откуда!?

Покрутив единственную ручку, я убедилась в том, что у меня не галлюцинации. Хоть вода здесь только холодная, но все равно это здорово! Хоть какой-то намек на цивилизацию!

— О, мертвые боги этого мира, вы услышали мои молитвы! Спасибо вам! — сложив руки в молитвенном жесте, я посмотрела на потолок со всей благодарностью, на которую была способна.

Постояв так с минуту, я стала умываться, пофыркивая от удовольствия.

В умывальной всего я проторчала часа два, не меньше. Сам факт наличия водопровода сделал это место святым и каждая минута, проведенная в нем, становилась лучшей минутой в моей короткой жизни!

С ледяной водой я управилась легко, налила ее до краев и нагрела, сунув внутрь руку с огненным шаром. Вскоре по всей умывальной расползся теплый пар.

Прежде чем забраться в воду, я развела в ней немного мыла, чтобы побаловать себя пеной.

Вытащил меня из чудесного места голос проснувшегося Дейка.

— Бэйр, ты там вечность собираешься сидеть!? — грозно прокричал рыцарь, не прекращая долбить в дверь.

— А тебе уже, как я слышу, лучше? — кричу в ответ, вылезая из теплой воды и наскоро вытираясь. Возможно, я и вправду засиделась, а Дейку погреться в горячей воде нужно даже больше, чем мне.

— Конечно мне лучше! А ну открывай!

Завернувшись в полотенце, я пустила его погреться.

Прикрыв дверь, чтобы не выпускать тепло, рыцарь окинул ванну одобрительным взглядом, затем принялся умываться.

— Представляешь, здесь есть водопровод! — сообщила ему я.

— Чего ты так удивляешься? Это же не деревня, а графское поместье.

— Но сам факт! Откуда!? Я думала, в вашем мире до водопровода додумаются еще через пятьсот только! А вообще, я подумывала его изобрести и стать известной личностью...

— Бэйр, ты меня удивляешь, — буркнул Дейк, прополоскав горло. — Неужели ты думала, что здесь везде так? Сплошные деревни, суеверные крестьяне? Мы же сейчас путешествуем по самым отсталым краям самой отсталой страны! Видела бы ты, что творится в Агираде, Нейвере, Лиазгане, Финье, да даже у меня в Тангейе... Там все совершенно по-другому. И люди, и машины, и маги, и церковь... это совсем другой мир.

— То есть, водопровод — нормальное дело? — округляю глаза.

— В Рашемии нет, а вот в других странах — да, — кивнул Дейк, готовясь залезть в ванну. Я тактично отвернулась, но уходить не стала.

— Подожди-подожди... что ты там сказал про машины?

— Я тебе не рабочий, я — воин-наемник. Откуда я могу знать, что там за машины на фабриках? Я бывал лишь раз в столице Тангейя, и то это самая бедная страна после Рашемии.

— А вы не используете электричество?

— Эрептичество?

— Ну... молнии, с помощью которых работают машины.

— О чем-то таком я слышал, но не знаю точно. На Килимбе добывают магические кристаллы, которые накапливают энергии и потом двигают механизмы.

— А у вас нет огнестрельного оружия?

— Пушки?

— Да. Только пушки, о которых я говорю, настолько легкие и маленькие, что их может носить с собой лесник-охотник, скажем, или вообще их можно положить в карман.

— Не знаю. Я, по крайней мере, не слышал. Но кто знает, что там на другом континенте? Воюющие Королевства — места, окутанные тайной. Никто не суется туда. Но там вполне могут быть такие пушки, столько лет воевать...

— Что за Воюющие Королевства?

Я уселась на комод с раковиной, приготовившись слушать очередную вводную лекцию. Дейк был неплохим рассказчиком, особенно когда пребывал в хорошем настроении, а горячая ванна это обеспечила.

— Ну... есть три известных материка: Килимб, Арсуна и Охмарага, самая маленькая. Мы сейчас на Арсуне, она почти в два раза больше Килимба. На Арсуне собрались почти все леса леннайев, как светлых, так и темных, и все свободные страны: Тангей, Финья, Ишимер, Агирад и Рашемия... ну и территория под названием "Великие Равнины" никому не принадлежит, это тоже, можно сказать, отдельная дикая страна, только без государства. Там столько нечисти и такие бедные земли, что никто за них берется, хотя по законам вроде они принадлежат Тангею. А вот на Килимбе всего две свободные страны: Нейвер и Лиазган. Они граничат друг с другом и постоянно дерутся за две-три деревни. Вся остальная территория материка — это Воюющие Королевства... ну и горы, где живут орки и слевиты. Ну так о Воюющих Королевствах. Наши газеты просто обожают печатать о бесконечных революциях, но названия и количество стран, столиц, королей, лордов, императоров, и границы помнят только ученые и те, кому делать больше нечего, как читать с утра до ночи политические хроники. Одним словом, Воюющие Королевства. Удивительно, как в том жутком месте вообще выживают люди! Хотя там живут не только люди, наравне с ними там разгуливают орки, гоблины, рыжие леннайи и ланки, никакой предвзятости к расам. Полукровок там столько, что можно смело за голову хвататься от одного их вида! Я был знаком с одним наемником родом из Воюющих Королевств. Так вот этот парень мне рассказывал, что знал ланка с кровью леннайя, человека и слевита — бабушки, дедушки и родители у него были только разных рас. Можешь представить, как он выглядел?

— Хм... Ну ты, блин, географ!

— Думаешь, в гильдии только мечом учат махать? — пожал плечами Дейкстр, расчесывая мокрые волосы. — Чтобы работать со знатными нужно образование.

— То-то я все думаю, что ты больно интеллигентный!

— Ха! У нас разбойники с большой дороги живут богаче и говорят лучше, чем некоторые графья! — усмехнулся рыцарь. — А уж образованы, порой, так, как никакой магистр. Об одном парне из Рашемии легенды по всему миру ходят, например. Могу рассказать... если потрешь спинку.

— Расскажи, — соглашаюсь, ища взглядом мочалку. Сосредоточившись, я смогла заставить ее подлететь к спине рыцаря. Дальше оставалось только водить пальцем вверх-вниз, и мочалка сама все делала.

— Когда я еще подчинялся гильдии Юкки, я часто слышал, что когда-то очень давно она основала ее с парнем по прозвищу Воробей, настоящее его имя уже никто не помнит. Количество легенд, связанных с ним, огромно, я помню около пятидесяти, и то это я еще не все слышал! В общем, этот парень был образован, как еще никакой архимаг до него. Однажды он попался в лапы властей за какое-то чудовищное преступление и отказался брать защитника в суде, он защищал себя сам. Находясь неделю перед судом в камере, он придумал легенду с вещественными доказательствами, существующими в действительности. Используя знание алхимии, знахарства, законов и человеческой души, на суде Воробей смог одним своим языком предоставить все доказательства того, что в произошедшем преступлении виновен сам судья! Ему поверили и отпустили, а судью упекли в темницу!

— Да это просто сказка для юных воришек! — усмехаюсь. — Чтобы молодые умы восхищались этим Воробьем и стремились к его мастерству.

— Нет, в том-то и дело! Воробей был знаком с самой Юккой, а ее "сказки" записаны в исторических хрониках многих стран. Она говорила, что все легенды о нем — чистая правда.

— Ну что ж, посадить судью — это надо уметь, — соглашаюсь. — А еще что он вытворял, этот твой Воробей?

— О, о нем я могу рассказывать бесконечно, — усмехнулся Дейк. — Он герой всего моего детства... да и не только моего. Легенд об этом парне так много, что создается впечатление, будто он прожил лет сто и вообще не постарел.

— Да, многовато для реальной личности.

— Почему? Это мы, люди, живем мало, а он вполне мог быть нелюдем. Есть байка о том, что прозвище "воробей" он получил за два пятнистых крыла за спиной. Будто Воробей — это изгнанный на землю небесный, и от грехов его крылья потемнели, пошли бурыми пятнами. Потому они с Юккой и назвали свое детище гильдией падших.

— И что с ним стало?

— Никто не знает. С годами его слава начала утихать, и в конце концов он просто исчез. Хотя я встречал мужика, который клялся мне, будто видел живого Воробья за месяц до нашей с ним встречи... Правда мужик сильно выпивал, потому я не знаю, можно ли ему верить. В общем, об этой личности мне известно только из легенд. Где Воробей сейчас, жив ли он — никто не знает. Но с тех пор, как он отошел от дел, падшие ослабли и долго не могли вернуть себе прежнее влияние. Так все, заболтались мы! Надо одеваться, наверняка нас скоро позовут к завтраку. Если мы его еще не пропустили, конечно...

Вспомнив о времени, мы поспешили в другую комнату.

Пока я пыталась за ширмой досушить волосы и влезть в чулки, а рыцарь, ругаясь, пытался натянуть на себя свой единственный и уже очень старый камзол, мы обсуждали наше дело.

— Прежде, чем мы выйдем отсюда, я должен рассказать тебе, что со мной случилось ночью, — произнес Дейк, усадив меня на кровати.

— Уж пожалуйста! У тебя все тело в синяках. Что, пошел искать кухню и навернулся с лестницы?

— Если бы, — рыцарь скривился.

Когда он начал рассказ, я подумала, что сейчас меня будет ждать хвастливая история о его похождениях с графской дочкой, но, когда он закончил, я сидела перед ним, сжавшись от страха в сплошной нервный комок.

— На кой черт ты вообще ночью поперся в склеп за странной девицей? — спросила я, переведя дух после жутких подробностей. — Неужели не понял, кто перед тобой?

— И это ты меня спрашиваешь? — Дейк выгнул бровь, намекая на мои гениальные решения за последние месяцы. — А если честно, я понадеялся, что быстро справлюсь с ней и мы на халяву просидим в поместье несколько месяцев. Это было глупо.

— И что мы теперь будем делать со всем этим? Уедем?

— В нашу комнату они, судя по всему, пролезть не могут, — сказал Дейк, задумчиво оглядывая нашу спальню. — Один из немногих законов для высшей нежити, который на нее еще действует: она не может зайти в помещение, куда ее не пригласили. Потому жилые комнаты — это ее слабое место. Так что после полуночи и до рассвета сидим по комнатам.

— Не выходить по ночам — это, вообще-то, звучит приемлемо, — согласилась я. — Я почти инвалид, куда мы поедем отсюда? Это поместье — идеальное место для того, чтобы укрыться на время, пока я не поправлюсь.

— Я отыщу склеп и замурую вход, чтобы эти твари больше не выбегали оттуда. После этого можно будет спокойно выходить даже по ночам.

— А еще нужно найти того мага, о котором ты узнал, — добавила я, еще раз обдумывая услышанное. — Может, он сумеет изгнать Дороти и уничтожить зеркало, если мы хорошо с ним поговорим? И еще надо пообщаться с той тетушкой, которую донимают призраки.

— Да. Пока это весь план.

— А, может перед тем, как замуруешь склеп, ты принесешь ту книгу к нам в комнату, чтобы Дороти ее не нашла?

— Ага-ага, чтобы потом второй Дороти стала ты, да? Нет уж. Увижу эту книгу у тебя в руках — сожгу обеих! — пообещал рыцарь. — Даже не мечтай, ты ни странички оттуда не увидишь.

В девять утра к нам в дверь постучал Гарфел и сообщил о том, что мы приглашены к общему завтраку, где будут все Сеймуры, проживающие в поместье. Я хотела пошутить, поправив его, мол "все живые Сеймуры", но вовремя передумала.

Гарфел любезно довел нас до столовой.

— Граф Лорен хочет представить вас всем. Ваши места находятся рядом с ним, — чопорно сообщил нам дворецкий, прежде чем открыть дверь.

Перед нами оказалась длинная комната с высоким потолком, украшенным позолоченными обоями с изображением розовощеких ангелочков. Одну из стен занимали большие окна в пол с синими шторами, а сверху над комнатой нависала безумно дорогая люстра. Похожее место я могла увидеть только на картинках или в окнах очень-очень дорогого ресторана.

— Со своим алкоголем можно, или только ваш? — нервно уточнила я, испытывая острое желание помыться еще пару раз, прежде чем войти в это место.

— Что, простите? — округлил глаза Гарфел, остановив руку, протянутую было к дверной ручке.

— Она так шутит. Не обращайте внимания, девочку в детстве на пол головой уронили, — улыбнулся ему Дейк.

— Оу, сочувствую, — кивнул дворецкий и пропустил нас внутрь.

За длинным, очень длинном столом сидело семь человек. Двое мужчин и женщины разных возрастов. Все представительницы прекрасного пола были одеты в строгие, но красивые платья из дорогих тканей.

Как только мы с Дейком вошли, все взгляды устремились на нас. После нескольких секунд неловкого молчания Лорен встал со своего места и заговорил.

— Я уже говорил вам, что нашел тех, кто управится с надоедливыми призраками. Представляю вам ведьму Бэйр и ее напарника рыцаря Ордена Черного Дракона сэра Дейкстера Донана. Я решил, что они будут жить у нас, как гости, пока не разберутся с нашими проблемами, — объяснил граф своей семье.

— Скажи, дорогой мой племянник, где же ты их нашел? — поинтересовалась самая пожилая женщина. Скорее всего, она и есть та самая тетушка Меви. Вполне себе крепенькая старушка, из таких, которые доживают до ста двадцати лет, ни разу не чихнув. У нее даже волосы не поседели, светло-желтые локоны были модно завити.

— О, это презабавная история, тетя Меви, — улыбнулся Лорен. — Скажу только, что я уверен — им можно доверять.

— Что ж, раз ты уверен... — произнесла она, и я отчетливо уловила жестокий сарказм в ее гордом старческом голосе. — Не в правилах этого дома держать гостей голодными.

— Прошу вас, присаживайтесь, — Лорен кивнул нам и указал на два стула рядом с собой.

Мы с Дейком прошли к указанным местам и сели. Тут же раздался звонок и еще одна дверь столовой, видимо, ведущая на кухню, распахнулась. Вошли три служанки и стали накрывать на стол.

— Значит, вы охотники за привидениями? — уточнила у меня Меви.

Дейк явно не заметил, к кому она обращалась, потому ответил за меня, натянув на лицо выражение "профессиональный профессионал".

— Скорее охотники за нечистью, досаждающей честным мирным людям, — сказал он.

— Стало быть, если нечисть досаждает бандитам или военным, вы не станете ее уничтожать? — заметила графиня, подняв одну бровь и улыбнувшись краем накрашенных губ. Эта дамочка начинала мне нравится!

— Это зависит от того, насколько бандиты хороши в своем деле, — ответил ей Дейк, улыбнувшись ей в ответ и в точности скопировав тон графини.

То, как прямо он сидел, как держал плечи и грудь, как живо смотрелось его лицо и как переливались в утреннем свете его длинные прямые волосы, завораживало наших хозяев — Дейк выкладывался на свой максимум.

Я заметила, что все девушки за столом не сводят с него глаз. А три молоденькие девицы, похожие друг на друга как капли воды, и вовсе уплыли в романтические фантазии с этим героем.

— Я занимаюсь уничтожением монстров или нежити, а моя компаньонка специалист по магической составляющей, которая непременно сопровождают любое наше дело, — продолжил рыцарь, щедро разливая над столом все свое обаяние.

— Очень интересно, — заметила Меви. — И давно вы работаете вместе?

— Около двух месяцев. Немного, но за это время мы раскрыли одно преступление и убили трех крупных тварей.

— Как-нибудь вечером непременно расскажете нам о своих приключениях.

Графиня действительно была главой рода. Пока она вела беседу, никто и пикнуть не смел, все или переводили глаза с нас на нее, или смотрели в тарелки, которые постепенно наполнялись завтраком. Слуги предпочли сначала принести всем яичницу, потом немного мяса, салат, потом по мелочи из закусок. Они подходили к каждому с подносом и тихо спрашивали, что нужно положить в тарелку, эдакий шведский стол на выезде. Пока в тарелках собирался полный комплект, прошло минут десять, не меньше.

— Так, значит, — продолжила Меви, — мой племянник известил вас о нашей проблеме?

— Да, но, боюсь, граф Лорен не мог поведать нам все детали. Мы хотели бы переговорить с вами после завтрака, если можно, — вежливо попросил рыцарь.

— Конечно, — кивнула графиня. — Зайдите в мою комнату сразу после завтрака, я буду ждать вас там. А теперь приступим к еде.

Слуги как раз разложили и разлили все, что нужно. Подчинившись команде главы рода, все стали молча есть.

Немногочисленная прислуга вышла из столовой на кухню, воцарилась полная тишина, в которой были слышны все неосторожные стуки вилок и ножей о тарелки, все прихлебывающие и чавкающие звуки. Эта тишина была той еще проверкой на прочность — мне было проще вовсе не есть, чем проглотить хоть кусок после того, как ложка в очередной раз скользнула по тарелке.

Юные графини, двигаясь с синхронностью пловчих, медленно начали трапезу. Они сидели прямо передо мной, потому хотела или нет, но я на них смотрела. На них, опрятных, ухоженных девицах со сложными, на мой взгляд, прическами, со специально уложенными шпильками косичками и кудряшками. Их аккуратные, строгие платья не были украшены ни бантами, ни лентами, ни брошами, но девушки выглядели в них, как настоящие принцессы. По сути, они и не делали ничего такого, просто сидели и ели, но один их вид все равно вызывал у меня восхищение.

На их фоне я чувствовала себя ведьмой из глубинки. Нет, конечно, меня не расстраивал сам факт того, что тип моей красоты весьма и весьма далек от местного. Соперничать с местными девицами, еще чего не хватало! Но мне было неуютно от мыслей о том, как я могла выглядеть в их глазах.

За этими размышлениями я не заметила, как случайно уронила жирный кусок яичницы в каком-то соусе прямо себе на платье, и получившееся пятно нельзя было просто вытереть — его и отстирать-то будет нельзя! Какой позор, меня сейчас сожрут на месте!....

— Бэйр, что у тебя с лицом? Ты мышь проглотила? — издевательски шепнул Дейкстр мне на ухо, когда слуги начали уносить еду, тихо переговариваясь между собой. Тишина ушла и завтрак, вроде как, подошел к концу.

— Угу...

— Выплюнь прямо в декольте дамочки напротив тебя, будет весело.

— Дурак ты! — прошептала я, неловко стряхивая рукой злополучный кусок на пол. Только бы никто этого не увидел!

Дамочка с декольте напряглась от наших перешептываний.

— Ах, да. Я чуть не забыл! Тетя Меви, великая новость! — вдруг громко сказал мужчина, сидящей рядом с дамочкой с декольте. Он был с бородой и в очках, совсем не похож на Меви и Лорена. Должно быть, муж той самой сестры Лорена.

— Что же за новость, Гаред?

— Арланд приедет сегодня к обеду, он возвращается из своего ордена домой на несколько месяцев.

— Арланд? — воскликнула Меви и ее лицо посветлело. — Какой приятный сюрприз! Давно я не видела своего дорогого племянника.

— Арланд? — переглянусь девицы-тройняшки.

— Братец приедет, надо же! — воскликнула та из них, которая была в голубом платье.

— Мне пришел почтовый голубь из Генсенгта, ваш двоюродный брат был там три дня назад.

— Арланд? — Лорена, в отличие от всех, новость обеспокоила. — Как же не вовремя...

— Что такое, Лорен? — улыбнулась ему графиня Меви.

— Дело в нашей гостье... я боюсь, может возникнуть крайне неловкая ситуация, — неуверенно проговорил граф.

— Ну и что? — изумилась старшука. — Не станет же Арланд кидаться на нее с мечом и святой водой, право слова! Он воспитанный молодой человек, никогда не позволит себе такой грубости к... — графиня покосилась на меня, — к даме.

— Прошу простить меня за то, что я встреваю в ваш разговор, но из какого именно ордена ваш племянник, графиня? — вмешался Дейк. Вид у него был крайне обеспокоенный.

— Арланд с четырнадцати лет мечтал стать инквизитором. Сейчас он уже пять лет находится на обучении в аббатстве Ордена Белых Сов, — гордо объяснила ему Меви. — Но прошу не беспокоиться. Ведь ваша ведьма не занимается черной магией и не призывает в наш мир нечисть?

— Нет, не занимаюсь, — ответила я, пряча под стол забинтованную руку, вновь начавшую пульсировать болью и вместе с тем бирюзовым светом. За себя я могла говорить уверенно, а вот за руку — нет.

— В таком случае вам нечего бояться, — улыбнулась графиня. Затем она обернулась к одной из служанок, убирающей тарелки. — Дорогая, приготовь моему племяннику его комнату к обеду, хорошо?

— Да, госпожа, — присела в реверансе служанка.

После завтрака мы с Дейком отправились в нашу комнату, чтобы поплотнее забинтовать мою руку, которая опять начинала светиться. Мне пришлось сменить платье на штаны, и после этого мы отправились в комнату графини. Туда нас сопровождал ворчливый дворецкий, потому поговорить мы так и не смогли, но мне не нужно было говорить с рыцарем, чтобы понять, как сильно он обеспокоен. Видимо то, что сюда приедет молодой инквизитор, его не на шутку встревожило.

В комнату графини вела красивая дверца из красного дерева с изображением медведя.

— Графиня ждет вас, — сообщил Гарфел, открывая перед нами дверь.

Мы вошли в небольшую, но богато обставленную и уютную комнату в золотых и красных тонах. На стенах висели гобелены с разными сюжетами, видимо, вышитые самой графиней.

Меви сидела на кресле-качалке возле разведенного камина. Рядом с ней стоял аккуратный высокий столик, на котором красовалась корзинка с мотками ниток всех возможных цветов. Меви вязала, надев на нос смешное круглое пенсне.

На своем рабочем и, как видно, любимом месте графиня уже не выглядела гордой главой рода, перед нами сидела только милая пожилая женщина.

— Мы здесь, графиня, — тихо кашлянул Дейк.

Меви вздрогнула и обернулась, ее серые глаза блеснули удивлением.

— О, как вы быстро. Что ж, присаживайтесь напротив меня. Справа от камина есть табуретки, возьмите две.

Пока Дейк возился с табуретками, я украдкой разглядывала Меви.

На бледном, как и у всех Сеймуров, лице не было никаких следов тяжелой болезни. Ни впалых щек, ни синяков под глазами, ни болезненных румянцев — старушка смотрелась здоровехонькой. А ведь Лорен описывал свою тетушку как тяжело больную, говорил, ей осталось не меньше месяца. Разве что... усталый взгляд матовых глаз. Следы действительно неизлечимой болезни. Старости.

Только очень внимательно всмотревшись в графиню, не брезговавшую косметикой и бигуди, можно было увидеть, насколько она на самом деле стара.

— Мои племянники и их дети часто собираются у меня в комнате дождливыми вечерами именно на этом месте у камина. Мы любим читать книги вслух, играть в какие-нибудь забавные игры... Эти табуретки как раз на тот случай, когда есть приятные собеседники, — сказала графиня нам с Дейкстером. — Потому принимать здесь вас мне странно. Вы, молодые люди, не вызываете у меня доверия. Вы, я думаю, знаете это.

Мы с Дейком кивнули, покосившись друг на друга. По нашим смуглым лицам сразу становилось ясно, что мы иностранцы, чужаки. По нашей лучшей одежде было видно, что в приличных домах мы не появляемся. Расчетливый блеск в глазах и вечно нахмуренные брови выдают в рыцаре кого угодно, но не честного наемника, а мои собственные глаза... еще ни один человек не ошибся, заглянув в них.

Конечно же, такая парочка не может вызывать доверия.

Она жестом остановила Дейка, решившего аккуратно возразить, и продолжила.

— Я догадываюсь, что вы не из чистых побуждений и даже не из-за наживы приехали в мое поместье. Знаю, что вряд ли вы действительно сможете избавить меня от докучающих духов. Я вижу, что вы скорее всего скрываетесь от кого-то, и готова предоставить вам надежное убежище. Повторюсь, из-за Арданда вы можете не переживать, как бы то ни было, я не позволю ему трогать наших гостей. Нарушать законы гостеприимства не в правилах семьи Сеймур.

Мы с Декстером переглянулись.

— Взамен я намерена требовать от вас качественной работы, — продолжила графиня. — Вы должны разобраться с тем, что происходит в моем доме.

— Мы не подведем вас, — пообещал Дейк со всей серьезностью. Тон Меви вынудил его сбросить свои образы, как шелуху, и теперь перед ней сидел настоящий Дейкстр, может, не образец честолюбия, но человек верный и надежный. — Может, мы и похожи на парочку бродяг, но свою работы мы знаем хорошо.

— Хорошо, что ты не возражаешь мне.

— Позвольте теперь мне задать несколько вопросов, — попросил Дейкстр.

— Да, конечно, — кивнула графиня.

— Вчера ночью, когда мы прибыли в поместье, я встретился с одним из фамильных привидений, которое провело меня в склеп, где пыталось меня убить. Там была комната, где неоднократно проводились запретные ритуалы. Вы знаете об этом?

— Так вы уже видели приведение? — удивилась Меви. Похоже, они не ожидала от нас такой прыти... ну или ее поразило то, что мы все еще здесь.

— Когда-то это была девочка по имени Доротея. Ее призвал с того света ныне живущий здесь маг.

— Что за глупости? В семье Сеймуров сейчас нет магов!

— Пока этот дух здесь, члены вашей семьи и другие обитатели поместья в опасности, — серьезно сказал Дейк. — Приведения не появляются сами по себе, ее кто-то призвал и это мог быть только колдун. Неужели вы отказываетесь признать очевидное, графиня? Извините за прямолинейность, но не темните ли вы?

— Я темню?... Я темню!? — возмутилась Меви. — Да, я темню, черт возьми! Мой дом уже одиннадцать лет подвергается террору этого гнусного духа и не только его! По ночам никто не выходит в коридор, никто не может попасть в фамильный склеп уже больше шести лет. Никто из нас не знал доселе, кого представляет из себя этот дух, понимали лишь, что он бесконечно опасен, бродит по поместью, как у себя дома, двигает вещи, творит... творит неизвестно что. Это привидение настолько сильно, что не откликается ни на какие ритуалы священников, никому из них не удалось вытравить его из нашего дома. Конечно, я темню, потому что вы двое — моя последняя надежда! Но вы трусливы и ненадежны, как и всякие наемники, и боюсь, что вы сбежите, как только узнаете, с чем на самом деле вам предстоит иметь дело. Вот почему я темню.

— Вчера я мог погибнуть, — ответил Дейк, серьезно смотря на графиню. — Но мы еще здесь, сидим перед вами и ждем указаний, объяснений, подсказок... хоть чего-нибудь. Поверьте, мы знаем о главной проблеме вашего поместья достаточно, чтобы усомниться в своих силах. Но у нас нет выбора, нам необходим приют и ваша защита, графиня, потому мы останемся. Если вы хотите, чтоб мы выполнили работу, доверьтесь нам и расскажите, в чем дело, — попросил он.

— О главной проблеме? — переспросила она, опустив на нас с Дейком внимательный взгляд. — Что ж, я не уверена в том, что призрак, который живет в нашем склепе и вылезает по ночам в коридоры, наша, как вы выразились, главная проблема.

— Есть еще что-то? — спросил рыцарь.

— Слишком много для того, чтобы перечислять, — покачала головой графиня. — Наши ошибки прошлого, вылезающие из всех подвалов, наша невнимательность и жестокость, наша халатность... Наш род навлек на себя множество бед. Я знаю очень мало, и я могу ошибаться, потому не хочу вас путать своими рассказами и предположениями.

— То есть, в поместье есть что-то еще и вы не хотите нам говорить, что именно? — уточнила я. Не все же Дейку говорить, а то решат еще, что я немая или дурочка.

— Именно, — кивнула графиня. — Я могу сказать, что опаснее Дороти здесь никого нет. Когда приедет Арланд, поговорите с ним. Я уверена, он поможет с фамильными привидениями... думаю, он пошел в инквизиторы, чтобы навсегда избавить наш дом от напастей. Может быть за годы, что мы его не видели, он многому выучился и теперь сможет справится с Дороти сам. Предоставьте нечисть ему, не рискуйте сами. А остальное... я предоставляю вам полную свободу действий. Вы можете делать что угодно, заходить в своих поисках куда угодно, требовать чего угодно, но о каждом своем шаге вы должны предупреждать и спрашивать меня. Меня и только меня, никого другого.

— Тогда проблемы будем решать по мере их поступления, — решил рыцарь. — Сначала Дороти. Вчера, пока я спался от нее и ее питомцев, я случайно открыл дверь в склеп. Сегодня я хочу вернуться туда и замуровать ход, чтобы ночами мы с Бэйр могли спокойно исследовать коридоры.

— Зачем это вам ходить по коридорам ночами? — удивилась старушка.

— Пока мы не собираемся этого делать, но, если придется, мы должны быть готовы.

— Что ж, ладно. Если вы найдете дверь в склеп, можете туда зайти.

— То есть, найдем? — удивился рыцарь. — Она на кухне.

— Что!? — искренне рассмеялась графиня, прикрыв половину лица ладонью. — Кто мог сказать вам такую глупость, юноша?

— Я сам видел ее!

— Дверь в склеп на нашей кухне? Ха-ха-ха! Кто, по-вашему, сделал бы ее там?

— Я и сам удивился, — признался Дейкстр. — Но вчера она была там.

— Сходите и проверьте. Но, может, вам просто это приснилось? — графиня тихонько посмеивалась, прикрывая рот ладонью.

— Мы начнем расследование с кухни, — твердо сказал Дейк. — Если найдем что-нибудь, оповестим вас.

— Да, конечно, — кивнула графиня. — Но, прежде чем вы уйдете, позвольте мне поговорить с ведьмой наедине.

— Что? Зачем? — насторожился рыцарь.

— Я всего лишь старая женщина, рыцарь, незачем так волноваться, — успокоила его графиня. — Просто хочу поговорить с ней.

— Бэйр?

— Подожди меня в коридоре, я скоро, — ответила я.

Когда Дейк вышел, Меви еще несколько секунд смотрела на закрывшуюся дверь.

— Я вас слушаю и готова отвечать на ваши вопросы, — сказала я, внимательно смотря на графиню.

— Кто ты? — вдруг спросила она. — В самом деле ведьма? Или просто бедная родственница этого бедняги?

От возмущения у меня не нашлось слов. Так меня в этом мире еще не оскорбляли! Обычно люди сомневаются в том, что я человек, а не в том, что я ведьма.

Вместо ответа я просто зажгла на здоровой руке шарик из огня, затем заставила все свечки в комнате загореться, потом вновь потухнуть.

— Прости. Старость берет свое, я уже разучилась доверять людям. Все кажутся обманщиками, — улыбнулась графиня без единого следа вины на лице. — Роль рыцаря мне ясна, но твоя? Ты не выглядишь матерой наемницей.

— Что касается моего опыта... — как бы ей сказать помягче, что у меня нет талантов, но зато есть хорошо намагниченная на неприятности задница? Притягиваю к себе всю нечисть в округе, как иголки в сене! — Я молода и не опытна, это так. Но у меня есть таланты, которые помогают в работе.

— Любопытно, что могло свести вас с рыцарем вместе.

— Клятва. Я спасла Дейкстеру жизнь, а он обещал мне помочь добраться до одного ученого. Пока мы в поисках.

— Интересно... и что же это за ученый?

— Извините. Больше сказать не могу, — я покачала головой.

— Понимаю, — кивнула графиня. Меня не покидало ощущение, что спросить она хочет совсем не об этом. Пока она просто медленно подбирается к теме, мысленно ищет правильное русло для беседы. — Значит, ты все же ведьма. Настоящая. Что ты умеешь?

— Немного, — честно ответила я. — Если вы хотите от меня какого-нибудь зелья, то я буду вынуждена вам отказать. Не умею.

— Что ты, конечно, нет! Мой любимый племянник инквизитор, как я могу пользоваться услугами ведьмы? — удивилась Меви. — Нет, я спрашиваю не поэтому.

— А почему же?

— Понимаешь ли, дело довольно непростое... — замялась графиня. — Это большой грех, клеветать на родню. Они моя семья, единственная моя ценность... но у меня больше нет прежних сил, чтобы распутывать их ссоры. Я знаю, что между ними давно ведется борьба за наследство, и знаю, что кто-то из них способен вести нечестную игру. Ты понимаешь, о чем я?

— Думаю, да, — киваю.

— Да ничего ты не понимаешь, девочка, — грустно и устало вздохнула графиня. Ее слова совсем не звучали зло или оскорбительно, просто констатация факта с долей сожаления. — Если рыцарь прав и один из членов моей дорогой семьи маг, он может сильно навредить всему роду. Все маги в нашем роду породой пошли в Маггорта Сенгайза, первого колдуна Сеймура, а он был тот еще мерзавец... Если все наследство получит кто-то другой, колдун может пойти на крайности, чтобы стать первым наследником. Пожалуйста, вычисли этого горе-мага и назови мне его имя. Он получит все до последнего акра.

— Хорошо, но я пока никого не знаю, — ответила я, стараясь держать лицо спокойным. Это дело становится все интереснее! Главный злодей в конце концов получит все богатство, такого не было даже в Скуби-Ду. — Пожалуйста, расскажите мне о вашей семье, — попросила я. — Мне хотелось бы знать имена и кто кому кем приходится.

— Хорошо, — кивнула Меви. — У меня самой детей нет, но дети были у двух моих младших братьев. У одного из них было двое сыновей: Лорен и Адам; у другого дочь Вереника. Мои братья умерли, остались только их дети, мои племянники. У Адама была жена и сын по имени Арланд. Но все они потеряны для нас. Родители на том свете, а мальчик Арланд решил отказаться от титула и уйти в инквизицию. У Вереники есть муж, его зовут Гаред, а также дочери-тройняшки: Гера, Герда и Гретта. Сейчас в поместье живут Лорен, Вереника, Гаред, тройняшки и скоро приедет Арланд.

— То есть, все члены рода будут в сборе, и маг кто-то из них?

— Так и есть.

— Задача мне ясна, — я кивнула, собираясь уходить. — Постараюсь вычислить вашего колдуна.

— И, еще кое-что, — остановила меня графиня. — Прошу тебя, никому не говори о моей просьбе. Даже своему... другу. Никто не должен знать о моем решении.

— Конечно, как скажете, — кивнула я. — Я могу обрадовать мага, когда найду его?

— Лучше приведи его ко мне и пусть докажет, а потом мы его вместе обрадуем, — улыбнулась Меви.

— Хорошо. Я могу идти?

— Да, иди, — кивнула графиня и вернулась к вязанию.

Когда я вышла в коридор, Дейк ждал меня у самой двери.

— Ну и о чем вы там шушукались?

— О нашем, о женском.

— И все же? — усмехнулся рыцарь.

— Она просила вернуть ей молодость с помощью зелий.

— Нашла у кого просить!

— Я ей то же самое ответила, — киваю. — Ну что, пошли в склеп?

— Пошли, — вздохнул Дейк, зябко поежившись.

На кухне повсюду что-то шипело, бурлило, трещало и, не умолкая ни на секунду, стучали о посуду ложки. Три служанки готовили обед, громко переговариваясь. Они успевали раздавать друг другу указания и вместе с тем обсуждать последние новости — негустой материал в такой-то глуши.

Как только мы с Дейком вошли, кипящая жизнь этого места слегка замедлилась. Все взгляды устремились на нас, чужаков, посмевших вторгнуться в святую святых в разгар работы.

— Вам что-то нужно? — недовольно, но все равно вежливо спросила полноватая тетка, чьи руки покрывала мука, а фартук перепачкался чем-то красным.

— Графиня позволила нам заходить в любую комнату поместья, — объяснил Дейкстр, внимательно осматривая кухню. По его настороженному взгляду и нахмуренным бровям было ясно, что он не находит здесь чего-то важного.

— Что же, будете искать на кухне упырей да вурдалаков? — рассмеялась самая молодая служанка, вытирая руки о фартук.

— Кто знает, кто знает... — произнесла я таинственным голосом настоящего сыщика, потягивая носом ароматный пряный воздух. — Кто знает, что вы добавляете в суп по вашему фамильному рецепту? Может, этих самых вурдалаков и добавляете? — подмигиваю служанке.

— Пожалуй, это было бы слишком, — позади меня раздался ледяной голос.

Обернувшись, я увидела женщину, которая не была похожа ни на служанку, ни на члена графской семьи. Что-то между. На вид ей было около сорока, одета она была в темно-зеленое строгое платье, черный передник и огромный черный чепчик. Можно только представить, какую копну волос он за собой скрывает, наверняка до колен!

— На моей кухне этой мерзости отродясь не водилось и водиться не будет, — заявила женщина, пройдя мимо и смирив меня холодным взглядом.

— Я не понимаю, она точно была здесь... — бормотал Дейк, который уже прошел к одному из шкафов с посудой и теперь внимательно его разглядывал. Он находился спиной ко мне и к женщине, потому не мог заметить ее прихода.

— Э, мужчина! Вы что делаете? Тут фамильный фарфор в этом шкафу, вы сейчас все разобьете! — закричала повариха и бросилась к шкафу.

— Значит, уберите его отсюда! — приказал рыцарь, послушно отходя в сторону. Обернувшись, он увидел странную пришелицу, которая не сводила с него пристального взгляда. — Я намерен отодвинуть этот шкаф от стены, потому посуду лучше убрать, — повторил он более мягко, встречая взгляд женщины в зеленом платье.

— Пришли на мою кухню, и давай свои порядки устанавливать! Безобразие! — ворчала главная повариха, убирая фарфор с полок шкафа.

— Я слышала, к нам в поместье прибыли гости, охотники за нечистью, которых нанял граф Лорен. Полагаю, это вы, — спокойно проговорила женщина. Ее холодный, высокомерный голос вогнал меня в кратковременный ступор. Я никак не могла понять, кто она такая.

Казалось, кровями он чуть ли не выше самой Меви... откуда эта спесь?

— Да, это мы, — ответила я, собираясь спросить, кто она сама.

— И вы решили начать свое расследование с кухни? — продолжила странная особа, не дав мне договорить.

— Да, — ответил Дейк. — Прошлой ночью я был здесь и обнаружил дверь, ведущую к лестнице в склеп. Нам необходимо попасть туда и замуровать вход,

— Вы вчера прибыли и вчера же попали в наш склеп? Как необычно, — женщина скривила тонкие, как будто подведенные темно-бордовой помадой губы. Она говорила неспешно, уверенно и твердо. — Мне придется вас разочаровать, двери в склеп на кухне никогда не было.

— Но я вчера был здесь, спасал свою жизнь от тварей, которые пришли из-за той двери. Я опрокинул корзину с яблоками, вы должны были это заметить.

— Так это ты яблоки раскидал!? — возмутилась главная повариха, убирающая посуду из шкафа. — А я-то думала, какой ирод это сделал!

— То, что ты разбросал урожай, не означает, что дверь здесь, — монотонно продекламировала женщина.

— А вы, с позволения, кто такая? — нахмурился рыцарь.

— Меня зовут Тома, — она произнесла свое имя с ударением на второй слог. — Я экономка и слежу за порядком в поместье.

— Значит так, Тома, следящая за порядком в поместье, вы должны рассказать мне, что за фокус с исчезающими дверцами, или следующей же ночью вы или кто-то из слуг окажетесь в опасности.

— Это угроза? — выгнула тонкую черную бровь женщина.

Увидев ее в тот момент, я поняла, чем же она так отличалась от остальных обитателей поместья. Она была красива. Настолько красива, что даже графские дочери были просто дурнушками по сравнению с ней. Плавные черты лица, тонкий нос с идеальным кончиком, темно-зеленые глаза с длинными ресницами, темные губы и брови... она была совершенством. Холодным и неприступным.

— Это предупреждение, — ответил рыцарь, чуть выпрямив спину и втянув живот. Держу пари, он сейчас думал о том же, о чем и я. — По поместью бродят опасные твари, с которыми нужно разобраться как можно быстрее.

— Здесь никогда не было никакой двери, эта стена сплошная, тайников и секретных ходов здесь нет, могу вас в этом уверить, — продолжила упрямиться экономка.

— Я хочу проверить сам, — повторил Дейк.

Он вернулся к шкафу и загадочной стене.

— Дейк, тебе помочь или не мешать? — поинтересовалась я.

— Не мешай мне, ведьма, — выдавил рыцарь сквозь зубы. Он двигал шкаф, который оказался удивительно тяжелым.

— Ведьма? — выгнула бровь Тома, посмотрев на меня.

— Да, — киваю. — Имеете что-то против ведьм?

— Нет. Чистое любопытство, — вдруг улыбнулась она. — Не хотите ли чаю, госпожа ведьма?

— Пожалуй, не откажусь, — я улыбнулась в ответ. "Госпожа ведьма" — как звучит-то!

Дейк еще около получаса осматривал стену, сердито бормоча что-то себе под нос. Он сильно напоминал большого охотничьего пса, который напал на след, но тот неожиданно оборвался за сплошной стеной. Упрямый пес не желал упускать добычу и вынюхивал любую, даже самую маленькую щель.

Пока Дейк пытался понять, куда делась дверь в склеп, я разговаривала с Томой.

Началось все с того, что она спросила, всегда ли мой спутник такой недоверчивый, упрямый и дотошный. С этой темы мы плавно перешли на другие, а именно, что мы с рыцарем из себя представляем. После экономка начала рассказывать о себе, своей работе, о поместье и о хозяевах. К тому времени мы уже сидели за небольшим столиком в углу кухни и бесстыже пили чай, пока все остальные вокруг работали.

— Значит, вы напарники? Ведьма и рыцарь Ордена, как это необычно, — заметила она, убирая выбившийся каштановый локон обратно под чепчик. У нее были длинные тонкие пальцы, скрытые под черными кружевными перчатками.

— Как это ни странно, мы действительно напарники, — кивнула я, продолжая рассматривать странную экономку.

— А, не сочтите за грубость, что с вашей рукой? Вы ни разу ей не пошевелили, — поинтересовалась Тома.

— Подарок от нечисти, с которой мы сражались в последний раз, — объяснила я, прихлебывая чай из чашки. Да, давненько я чая не пила... уже забыла, каков он на вкус! — Да что мы? Про нас все ясно, мы бродячие наемники. Расскажите лучше о себе, Тома. В расследовании нам может помочь любая деталь.

В душе я уже была уверена в том, что именно она тот самый колдун. Она не Сеймур, но эти темные зеленые глаза, полные скрываемой печали, черные кружева на платье, перчатки... эта женщина не может быть простой экономкой. Или я не я.

— Хорошо, — кивнула Тома, отпив из своей чашки. — Я здесь, сколько себя помню. Меня принесли сюда в корзине из-под яблок, когда я была еще младенцем. Я росла среди прислуги, но получила образование, занимаясь вместе с юным графом Лореном и его учителями. К тридцати годам меня, как единственную достаточно хорошо образованную служанку, сделали экономкой. Сама графиня Меви, конечно, не занимается хозяйством и порядком, эта обязанность лежит на нас с Лореном. Я управляюсь с домашними делами, а он следит за обширными землями и доходом.

— Так выходит, вы знаете каждый угол в этом поместье?

— Это моя прямая обязанность, — кивнула Тома.

— Что же насчет склепа? Должно быть, вы знаете, как в него попасть?

— Последние шесть лет никто не знает ответа на этот вопрос. Даже я, — вздохнула Тома. — Меви уже рассказала вам о ней?

— О призраке, который живет в склепе? Да, я знаю об этом.

— С тех пор, как она появилась, дверь в склеп исчезла. Никто ее больше не видел.

— Как это, исчезла?

— Так. Склеп расположен далеко отсюда, на другом берегу реки. Одним утром графиня решила проведать своих родителей, а когда зашла в фамильный склеп в лесу, то двери, ведущей на лестницу вниз, просто не нашла, — она говорила спокойно, как будто в ее рассказе не было ничего необычного. — Сплошная стена и ничего больше. Когда же стену попытались пробить, за ней оказалась только земля.

— Знаете, это очень странно, — сказала я, прихлебывая еще чая. — А еще странно вот что. Графиня сказала мне, что никто до сих пор не знал, что это за привидение, кем оно было при жизни, какого оно пола и где оно живет. А вы откуда-то знаете, что призрак — это она?

— Однажды ночью я услышала ее голос из коридора, — невозмутимо соврала Тома.

— А не знаете ли вы тогда, кто из нынешних Сеймуров маг? — спросила я, понизив голос.

— Среди Сеймуров нет настоящих магов.

— Но кто-то призвал это привидение одиннадцать лет назад, — возразила я. — Не могло же оно появиться само.

— Я не знаю, кто мог это сделать. Призвать такого сильного духа может только могущественный некромант, а это очень редкий дар.

— Откуда вы знаете, что это редкий дар? Вы общались с магами? — спросила я, не подумав. Но уже через секунду мне стало ясно, что не стоило заводить об этом разговор, и я прикусила язык, — но было поздно.

— Уж не думаете ли вы, что это я призвала призрака? — зеленые глаза хищно прищурились.

— Поймите правильно, я сама ведьма! Для меня в этом нет ничего постыдного, — попробовала объяснить я.

— Я никогда не занималась темной магией, — твердо повторила Тома, и, глядя ей в глаза, я ей почему-то не поверила. Эта дамочка была слишком необычной, ее буквально окутывал запах тайны. — Вы пришли с диких земель, но в благородном обществе вам придется сдерживать свой язык, — холодно сказала Тома, прежде чем встать и оставить меня одну.

Проводив ее изящную вытянутую фигуру взглядом, я осталась допивать чай, а после подошла к Дейку, который снова двигал шкаф.

— У этой стены никогда ничего не должно стоять, понятно? — объяснял он кухарке. — Ни ведер, ни лавок, ничего!

— Как скажете, — ответила кухарка. Она уже сменила гнев на милость и стояла над Дейком, не сводя оценивающего взгляда с фигуры рыцаря. Я уже начала придумывать глумливые шутки по этому поводу... ох, Дейк, держись!

— Что будем делать? — спросила я, указывая на глухую стену. — Слышал, что Тома сказала? Склеп просто исчез шесть лет назад. Кажется, ты первый, кто вошел в него за все эти годы.

— Я не знаю, — ответил рыцарь, задумчиво глядя на стену. — О такой чертовщине нам в Ордене не рассказывали. Нужно дождаться племянника и посмотреть, что он скажет. Если парниша с четырнадцати лет мечтал стать инквизитором, у него наверняка были на то интересные причины.

— Благородный рыцарь, вы, я смотрю, очень сильный молодой мужчина в самом расцвете сил...

— Что? — услышав этот заигрывающей тон кухарки, Дейк обернулся со священным ужасом в глазах.

— Почему бы вам не порадовать слабых одиноких женщин и не... — она многозначительно посмотрела на Дейка и облизнула губы, любуясь произведенным эффектом, — ...и не передвинуть еще пару шкафов? Я давно хотела сделать перестановку! И тут, наконец-то, здоровый сильный мужчина!

— Конечно, — улыбнулся рыцарь. — Всегда рад помочь добрым женщинам.

— Дейк, раз ты тут шкафы двигать будешь...

— А мы тебя еще и супчиком нашим угостим! — хором улыбнулись две молоденькие кухарки.

— ...То я пойду, осмотрю поместье. Здесь от меня однорукой толку все равно нет.

— Чтобы к обеду как штык, ни в какие подземелья без меня не лезь, ни в какие комнаты не входи! — пригрозила мне "мамочка", осматривая двух хихикающих девушек, как повар осматривает куриц в курятнике, выбирая лучшую для супа.

— Разумеется, — кивнув, я устремилась вон из кухни.

Белая сова

Со вчерашнего дня я так и не успела толком понять, куда нас занесло. Ночью самого поместья было не видно, да и до спальни я добиралась в полной темноте. Теперь, наконец-то, можно было побродить по этажам и залам, выглянуть наружу — наверняка тут должна было очень красиво!

В душе я надеялась отыскать сад или оранжерею. В этом мире многие цветы и растения отличаются от тех, что я помню на Земле, и мне всегда было интересно рассматривать их. Иногда даже старая память услужливо подсказывала мне названия и свойства некоторых из них.

Немного побродив по поместью в поисках выхода, я его так и не нашла. Вместо этого я переходила из коридора в коридор, заглядывала во все встречные комнаты и залы, осматривала обстановку, останавливалась у каждой картины и гобелена... Я очутилась в бесконечном музее, и бродила по нему, ни о чем не думая и витая где-то в запутанных мыслях.

Гуляя, я набрела на галерею. Длинный широкий коридор, вдоль которого стояли доспехи и тумбы с фамильными трофеями. Стены украшали большие картины с золотыми табличками внизу, портреты предков Сеймуров.

Меня привлекла одна из них, и я подошла ближе, чтобы получше рассмотреть ее.

На ней была изображена девушка лет шестнадцати. Она была одета в белое праздничное платье с пышными прозрачными рукавами, темные завитые волосы были уложены в прическу, к ним были приколоты две розы. Девушка смотрела на меня с картины, слегка улыбаясь, ее взгляд почти ничего не выражал. Обычный портрет в память о конце детства, ничего особо приметного в нем нет. Однако, опустив взгляд на подпись, я вздрогнула.

"Доротея Сеймур. 2 313 год с начала эпохи Первых Людей".

Я вновь подняла взгляд на девушку с портрета.

Так вот, какой ты была... настоящая Сеймур.

— Темноволосая только, — произнесла я в слух.

— Ты тоже думаешь, что я бастард? — раздалось печальным эхом позади меня. — Может, мамочка стыдилась меня и потому убила?

Я очень медленно обернулась, догадываясь, что увижу.

Передо мной в воздухе плавала белая размытая дымка, от которой веяло зябким холодком. При всем желании в ней нельзя было узнать девочку из портрета, но сомнений у меня не оставалось: это была Дороти.

— Зачем ты здесь? — спросила я, поднимая здоровую руку в знак предупреждения. Впрочем, как ни хотела бы, я не смогла бы навредить привидению: я просто не знала такой магии. — Разве тебе не полагается спать днем или видать в забытьи?...

Привидение не ответило, легкая дымка надо мной дрогнула и словно издалека разнесся прозрачный звенящий смех. Ледяной холодок коснулся моей кожи. Мигом забрав все тепло, он стал пробираться дальше, по мышцам и венам... я чувствовала, как нечто тянется к самому сердцу.

В галерея стало очень холодно, свет ламп исчез в темноте, все, что я видела, укрыл белесый туман. Я хотела бежать, но не могла пошевелиться, не могла даже перевести взгляд: тело окаменело, только мое сознание было заперто в нем, как в живой статуе. Даже пульсирующий жар в руке, мучивший меня много дней, отступил перед этим холодом.

Призрак вытягивал из меня что-то, я чувствовала, с какой жадностью он пьет мои силы. Страх, паника... они пролетели в одно мгновение, оставив место опустошенному смирению. Я не могла сопротивляться даже в мыслях.

Только левая рука словно медленно оттаивала. Плечо, локоть, пальцы, один за другим... я снова их чувствовала! В изумлении я попробовала пошевелить ожившей конечностью, но мышцы не слушались. Едва-едва дернулся указательный палец... я всеми силами старалась сделать хоть что-то, рука лишь слабо качнулась. Бирюзовый туман, словно вспышка пламени, появился и тут же исчез.

Вдруг что-то произошло. Я сразу это почувствовала: холод стал стремительно отступать. Дух Дороти дрогнул и завопил, так пронзительно, что у меня заложило уши. Она визжала несколько секунд, растворяясь в воздухе белым туманом. Паралич исчез, больше меня ничто не держало. Остался только холод.

Я привалилась к стене, стараясь не потерять сознание. Что бы ни сделал со мной мерзкий призрак, это оставило свои следы. Я начала медленно сползать на пол, но чьи-то руки помогли мне удержаться.

— Пойдем, тебе лучше присесть... тут недалеко.

Кивнув, я позволила вести себя. Перед глазами плавали пятна, я ничего не видела, из-за звона в ушах едва ориентировалась в пространстве.

Меня усадили в мягкое кресло, а потом дали выпить что-то горькое и пряное... вкус был знакомый, взяв бутыль, я сделала несколько больших глотков.

— Погоди, тебе нельзя так много! — воскликнул кто-то, настойчиво забирая живящий напиток.

Остатки крепкого снадобья, которые я проглотила, прогнали звон в ушах. Теперь я чувствовала себя куда лучше, слабость отступила. Я открыла глаза, чтобы взглянуть на своего спасителя, и увидела перед собой молодого человека в черном.

Бледная кожа и светлые волосы выдавали в нем Сеймура, но это я заметила позже... первым, что я увидела, были черные, как уголь, глаза.

Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Потом незнакомец отстранился от моего кресла и встал. Он был одет в наглухо застегнутый черный костюм из кожи. Крой его одежды, тяжелые ремни с металлическими вставками и массивные обереги на цепях... Он был похож на темного мага даже больше, чем Тома. Больше, чем я сама.

— Я Арланд Сеймур, — представился незнакомец, на его лице появилась прохладная улыбка. — Как ты себя чувствуешь?

Осмотревшись вокруг, я обнаружила, что нахожусь в жилой комнате без окон. От стальных спален поместья ее отличали темно-синие тона и полное отсутствие естественного освещения. Даже дверь изнутри была обита тканью, чтобы не пропустить ни лучика снаружи.

— Кажется, мне уже лучше, — сказала я, снова посмотрев на незнакомца. Ну и странно же он все-таки одет...

Присмотревшись лучше, я заметила, что куртка застегнута едва ли не на замки. Воротник настолько высокий, что врезается в подбородок, а шея закрыта наглухо. На руках толстые черные перчатки.

Я вспомнила, что это за Арланд. Племянник Лорена, оставшийся без родителей. Молодой инквизитор, вернувшийся домой на каникулы — а на самом деле скорее для того, чтобы быть рядом с тетей в ее последние месяцы.

Место, где обучали инквизиторов, называлось Орден Белых Сов. Этим названием на Скаханне пугают пятилетних детей, словно бабайкой. Дейк боялся их едва не сильнее, чем Адольфа и падших.

Похоже, мне пора немедленно уходить отсюда. Однако нельзя просто встать и уйти, это будет подозрительно. Дождусь подходящего момента.

— Тебе повезло, я появился вовремя, — сказал инквизитор, тоже рассматривая меня. — Еще минута, и Дороти не оставила бы от тебя и мокрого места.

— Ты прогнал ее?

— Больше она никому не причинит вреда, — Арланд опустил взгляд в знак согласия. — А ты, должно быть, наемница, которую привел Лорен?

— Так и есть, — я кивнула, начав подниматься с кресла.

— Прежде, чем ты уйдешь, я хотел бы кое-что спросить у тебя, — проговорил Араланд, не спуская с меня взгляда черных глаз. Брови и ресницы у него тоже были темные, несмотря на бледность кожи и почти прозрачные волосы: очень необычное сочетание.

Убедившись, что я села обратно, инквизитор продолжил.

— Зачем ты это сделала? — спросил, снова опускаясь на колени и беря меня за больную руку. Как только Дороти исчезла, я снова перестала ее чувствовать: если бы я не видела, что инквизитор ее взял, я даже не узнала бы об этом.

— Это сделали против моей воли, — ответила я, испуганно следя за тем, как черные пальцы ощупывают бинты.

Не выпуская руку, инквизитор снова посмотрел мне в глаза. Он смотрел несколько секунд, а потом заговорил опять.

— И ты не знаешь, для чего это?

Я покачала головой.

— Можно я посмотрю?

Я кивнула, чувствуя, что еще немного, и начну позорно трястись от страха. Что его могло так заинтересовать?... Что он собирается делать со мной?

Осторожно развязав бинты, он снял их и повернул ладонь к себе.

— Какая грубая работа, — нахмурился он, касаясь торчащего из ладони куска рога. — Тебя что, оперировали в лесных кустах?

Усмехнувшись, я кивнула.

— Так и было.

Арланд посмотрел на меня, и на этот раз в его глазах отразилась настоящая человеческая жалость.

— Представляю, как ты мучаешься, — произнес он. — Это страшная боль, когда одна часть твоего тела пытается уничтожить другую.

Я снова кивнула, пораженно смотря на инквизитора. Неужели он понимает, что со мной сделали?

— Это можно убрать? — с надеждой спросила я.

— К сожалению, нет, — сказал Арланд. Его взгляд блуждал по пространству где-то за моей спиной, он будто смотрел сквозь меня. Я поняла, что он читает мое кружево. — Изменения уже произошли, для этого придется вырезать часть кружева. Если уберешь рог, в лучшем случае лишишься руки. В худшем кружево разорвется, и ты умрешь.

Сфокусировав взгляд на мне, инквизитор продолжил.

— Тебе необходимо понимать, что с тобой сделали, чтобы жить с этим. К тому же, думаю, я смогу помочь, — он задумался. — Да, точно, я смогу... надо только... У тебя есть время?

Поднявшись, молодой инквизитор направился к сложенным у шкафа сумкам и чемоданам. Когда он открыл самый большой чемодан, внутри оказалось целое множество всяких скляночек, мешочков и странного вида металлических инструментов. Просто набор юного алхимика!

Небольшая жаровня показалась следом. Я не видела, как и чем он зажег огонь и где взял воду, но не прошло и трех минут, как на прикроватном столике что-то булькало.

— Я начну сначала и попробую быть короток. По виду кружева можно определить состояние человека, его пол возраст и многое другое, например, болезнь и ее причину, — объяснял Арланд, внимательно отмеряя количество порошков и разноцветных капель для зелья. Он непрерывно что-то тер, мешал, помешивал, смешивал, пробовал... я подошла ближе и завороженно наблюдала за его работой. Никогда не видела, как готовят настоящее зелье! — Работая с потоками, можно вылечить человека или, наоборот, навредить ему. Однако, увидеть кружево можно только после долгих лет особых практик и медитаций, или если ты маг. Менять кружево — особенное искусство. До недавних пор это могли делать только маги, но благодаря Мартину Безбожнику этим искусством теперь владеют и в ордене Белых Сов. Кстати, у магов кружево несимметрично, с одной из сторон обязательно есть неровность, там-то и скапливается лишняя энергия... По виду асимметрии можно определить способности мага.

— И у меня тоже такая есть?

— Очень большая асимметрия, целых две, — улыбнулся он. — Как раз в области рук. Но одну сейчас изменили, в ней больше нет магии, и то, чем она сейчас наполняется, может охватить все тело. Ты не сможешь колдовать, если это произойдет.

— Я не смогу колдовать?...

— Я все поправлю! — пообещал Арланд, обернувшись. Он посмотрел мне в глаза, давая понять, что настроен серьезно. — Работа с кружевами — одна из главных задач белых сов. Я знаю, что делаю.

— Надеюсь... — пробормотала я, принюхиваясь к странному едкому запаху, который уже заполнил всю комнату. Интересно, мне придется это пить или он выльет это мне на руку?... или это капли по три раза в день? — Не сочти за грубость, но ты каждой встречной ведьме варишь лекарства через минуту после знакомства?

— Нет, — улыбнулся он. — Только если эта ведьма в критическом состоянии.

Когда жидкость зашлась крошечными пузырьками, которые с треском лопались у поверхности, Арланд снял склянку с огня специальными щипцами. Наклонив ее над стаканом, он вылил содержимое туда и разбавил жидкостью из бутылки, которую давал мне несколько минут назад.

— Готова? — он подмигнул мне и улыбнулся, беря стакан в руки.

Я пожала плечами, с опаской вглядываясь в темно-бордовую жидкость. Однако, переживать мне так и не пришлось: Арланд залпом выпил все содержимое стакана. Опустившись возле меня на колени, он снова взялся за мою больную конечность и уставился в пустоту.

Он сидел так несколько минут, изредка надавливая пальцами на разные участки руки. Я ничего, ровным счетом ничего не чувствовала, даже его пальцев, но только до определенного момента. Потом было такое ощущение, что мне нацепили замок на плечевой сустав, металлическая тяжесть начала опускаться ниже, пока не щелкнула в локте, у основания кисти и на суставах пальцев. Словно кто-то собрал все ощущения в руке, расплывшиеся вокруг нее, и закрепил на месте.

Я снова все чувствовала.

Когда все закончилось, Арланд взглянул на меня, радостно улыбаясь. Ни дать ни взять, студент, сдавший на отлично сложнейший экзамен.

— Рана будет заживать еще долго, вживление в тело рога единорога — процесс долгий и опасный. Но теперь все будет хорошо, — пообещал он. — Изменения будут происходить еще некоторое время, но они закончатся вот здесь, — он провел пальцем на семь сантиметров выше локтя.

— И что тогда будет? — спросила я, с удивлением наблюдая за тем, как по коже от его прикосновения побежали мурашки. Я снова ощущала руку как свою собственную, поверить не могу! Без боли... почти. Кисть все еще оставалась раздробленной, она болела, как и полагается сломанной руке. Вряд ли я вообще смогу ей двигать после того, что сатир сделал с костями. Но, зато, теперь я хотя бы могла управлять локтем и сгибать его, когда мне вздумается!

— Тогда ты сможешь делать так, — улыбнувшись, Арланд раскрыл ладони и вокруг них закружился вихрь белого света. — Зажги на пальце свечу.

Я послушно зажгла небольшой огонек на здоровой ладони. Пламя дрожало от сквозняка, но я знала, что оно не погаснет, пока я не велю. Магический огонь может гореть даже на воде.

Инквизитор занес свою руку, окутанную белым вихрем, над свечой и потушил ее пальцами... словно вытянул из меня силы, питавшие ее. Я почувствовала, как они ушли.

— То, что с тобой сделали, напоминает обряд получения белого пламени, через который проходят инквизиторы, — объяснил он. — Раньше белое пламя было у рукоположенных, кого благословили боги, но теперь люди научились вызывать в теле эти силы после ряда сложных операций. Белое пламя необходимо инквизиторам, чтобы бороться со существами, угрожающими нашему миру.

— У тебя тоже эти штуки на руках!? — изумилась я, по-новому взглянув на толстые перчатки. Значит, он прошел через ту же боль?

— Нет! — рассмеялся парень. — Где бы мы взяли столько единорогов? Нет, у нас другие способы. Но об этом тебе лучше не спрашивать. Ни у меня, ни о кого бы то ни было другого, — он предостерегающе посмотрел на меня. Я кивнула, снова обратившись к ожившей руке... было потрясающе спустя только дней снова ощущать ее, как часть себя, а не как опостылевшую веревку!

— Спасибо! Я не знаю, как тебя отблагодарить... ты ведь не обязан был помогать мне, — с благодарностью смотрю на Арланда.

— Почему это? — удивился он.

— Извини за прямоту, но у меня сложилось впечатление, что белые совы бросаются на все живое, особенно на ведьм.

— Ах, ну, конечно, — он вздохнул, усмехнувшись. — Твой спутник ведь из Ордена Черного Дракона? Разумеется, он наговорил тебе всякого! Наши ордена давно враждуют.

— Конкуренты? — спросила я, уже не скрывая любопытства.

Сколько же всего он знает, сколько может мне рассказать! Он же студент и ему, как и любому студенту, хочется говорить о своем деле бесконечно. Пока есть такая возможность, нужно вытянуть из него все до крошки!... он даже может научить меня варить настоящие зелья!

— Орден Белых Сов это нечто гораздо большее, чем место, где обучают наемников, — объяснил молодой инквизитор, усаживаясь в кресло напротив меня. Он снова отхлебнул из своей бутыли и, подумав немного, дал мне тоже. Потом достал белую костяную трубку, набил ее порошком из одного из своих мешочков и закурил. Все это время он продолжал рассказывать. — Церковь Черных Куполов, слышала о ней? Это место, где монахи столетиями собирали сведения об устройстве мира, источниках жизни, богах, душе, нечисти, демонах... Задача Ордена Белых Сов защищать живых от нечисти, используя накопленные церковью знания о мире, жизни и душах. Да, нам известно, как прикончить кикимору или пустынного вепря, но то, с чем боремся мы, куда опаснее. Если кого-то разорвет волк или дракон, душа убитого вернется в Реку Жизни, а если его выпьет вампир или поработит скахтьярн, душа будет потеряна и Река Жизни оскуднеет. Как видишь, наши задачи куда сложнее и важнее, чем у рыцарей. Черные драконы отлично машут мечами, но ни один из них не справиться, если случай выйдет за рамки описанного в учебниках.

Вспомнив о Дороти, я согласно кивнула.

— И с кем конкретно же вы боретесь? — спросила я, подбирая под себя колени и кутаясь в юбку. Заметив, как я смотрю на трубку, Арланд дал мне попробовать и ее.

Не помню, курила я когда-нибудь или нет, но, похоже, что да... прикрыв глаза от наслаждения, я сжала в пальцах теплую костяную чашечку.

— Это долгая история, — предупредил Арланд, с улыбкой наблюдая за тем, как я вцепилась в его трубку.

— Обожаю долгие истории, — сказала я, возвращая ему трубку.

— Давным-давно в одном городе в Тангейе у жены бондаря родились два сына, похожие друг на друга, как две капли воды, — начал рассказ инквизитор. В тому, как блестели его глаза, я поняла, что это одна из его любимых историй, связанных с его Орденом. — Один из них оказался слепым калекой и умер еще в детстве. Второй же был прирожденным гением, магом, силы которого не знали границ. Он рос и креп, а вместе с ним крепли его способности. Сделав головокружительные успехи в академии, он стал архимагом в восемнадцать лет: то, на что у других уходили десятилетия, ему давалось за недели. В двадцать лет он совершил изобретение, которое навсегда изменило его судьбу и судьбу нашего мира. Бесконечная чернильница, наполняющаяся сама по себе, как только внутри остается последняя капля. Против всех законов природы, против самого смысла... но молодой колдун смог. Его невероятные силы позволили ему замкнуть такие каналы бытия, которые никогда и никем не должны быть тронуты. Тогда Церковь Черных Куполов заинтересовалась им. Этого мага нашли и отправили туда, как можно дальше от людей, которым он мог навредить. Монахи много лет изучали необыкновенные способности колдуна, именно тогда люди впервые научились смотреть на кружево. А кружево этого мага оказалось настолько огромным, что не могло принадлежать простому смертному. Перед монахами того времени предстал демон, существо из другого мира, способное разрушить наш собственный по одной только прихоти. Когда монахи поняли, с чем столкнулись, и попытались уничтожить мага, у них не вышло. Его тело оказалось способным регенерировать, чем больше его ранили, тем сильнее оно становилось. Когда же монахи пробовали урезать его огромное кружево, оно удесятерялось... Около девяноста лет монахи пытались найти способ убить демона, но только делали его сильнее. Спустя девяносто лет монахам удалось найти второго демона, обитавшего в нашем мире. Его смогли поймать и заточить в церкви Черных Куполов, но, оказавшись вместе, демоны смогли вырваться на свободу. И на этот раз они были настолько сильны, что упрятать их обратно стало невозможно. Они так и остались на свободе, даже участвовали в Войне Богов на стороне нелюдей. Колдун, изобретший бесконечную чернильницу и положивший начало демонологии, до сих пор где-то здесь, но совсем в другом обличии. В магических академиях и даже у нас в ордене используют написанные им учебники. Его зовут Истэка Демонтин.

История с самого начала показалась мне знакомой, но я перестала сомневаться, только услышав имя.

— Ого, да я знаю его! — воскликнула я. Заметив округлившиеся глаза инквизитора, я решила поправиться. — То есть, я знаю о нем. Я ищу его... мне очень нужно его найти. От этого многое зависит.

— Ты ищешь Истэку Демонтина? — переспросил Арланд, не сводя с меня недоверчивого взгляда. Похоже, не стоило сообщать инквизитору, что я ищу демона. — Интересно зачем?

— Это долгая история, и она не для твоих инквизиторских ушей, — я улыбнулась, надеясь, что прокатит. Арланд тоже улыбнулся в ответ, хотя взгляд у него остался обеспокоенным.

— Ты, Бэйр, самая странная ведьма из всех, кого я видел. А я видел очень странных ведьм.

— Так, значит, инквизиция борется с демонами, которых всего два и поймать их невозможно? — спросила я, решив перевести тему.

— Нет, эти двое нас не интересуют. На самом деле демонов больше, они куда слабее и вреда от них куда больше, чем от Истэки и Рэмола. И охотимся мы не только на них, — ответил инквизитор. — Недели не проходит, чтобы какой-нибудь горе-чернокнижник не призвал в наш прекрасный мир чужеродную нечисть. Можно подумать, у нас своей мало... — он фыркнул. — Иногда это призраки вроде Дороти — такие считаются почти безобидными. Иногда ожившие мертвецы, вурдалаки или такие твари, для которых даже нет имени в этом мире. Демоны в человеческих телах вроде Истэки Демонтина попадаются, но редко. К сожалению, узнать, демон перед тобой или талантливый маг, можно только с помощью особых манипуляций с его кружево. Маг пострадает от них, а демон станет сильнее.

— Звучит ужасно, — искренне сказала я.

— Да, но обычно все становится ясно до того, как магам причинят серьезный вред, — успокоил меня Арланд. — Несколько месяцев в лазаретах, и не останется даже следов.

— А что, если вы поймаете демона? Если от каждого пореза он становится только сильнее, то как его убить?

— Если демон еще достиг расцвета, есть способы, — мрачно заметил Арланд.

Я поежилась. Все это пугало, но вместе с тем было невероятно интересно. Получается, что инквизиторам отлично известно про другие миры! Если они знают, как загнать обратно нечисть, то, возможно, могут знать что-то и про людей, про порталы или что-то вроде того.

— А на чем специализируешься ты? — спросила я, снова принимая трубку.

Говорить с Арландом было легко, я сразу прониклась доверием к этому парню и даже самой себе не могла объяснить, почему. Да, он помог мне с рукой, но дело было не только в этом. Я просто знала, что он не причинит мне вреда, и все тут.

— Я? Я не охотник на демонов, если ты хочешь знать, не пытаю ли я подозрительно талантливых ведьм, — он усмехнулся. — Пока я всего лишь ученик. Получу белую мантию и тогда отправлюсь странствовать в поисках необычных тварей. Почти как твой рыцарь.

— Тебе далеко ходить не придется. Похоже, ваше поместье кишит необычными тварями! — заметила я. — Склеп, перемещающийся в пространстве, наполненный ожившими мертвецами, вышедшими из зеркала... этого уж точно не было в учебниках Дейка. Кстати, он не мой рыцарь. Мы напарники.

— Вот как, — Арланд сделал равнодушное лицо, а я, поняв, как прозвучали мои слова, покраснела. — Значит, вы были в склепе?

Я рассказала ему все, что знала от Дейка.

— Жаль, что я не смог приехать раньше. Тогда всего этого пришлось избежать... дядюшке не пришлось бы привозить вас сюда.

— По-моему, в таких делах никакая помощь не лишняя. Дейк отлично махает мечом, между прочим, а я... не пройдет и месяца, как я докопаюсь до всех тайн вашего поместья, от меня ничего не скроется!

Только сказав это, я поняла, что опять наболтала лишнего. Эта невесть откуда взявшаяся бравада... интересно, что было в той трубке? И в бутылке?

После моих слов Арланд помрачнел, и я поняла, к чему были сказаны его последние слова. Меньше всего ему, как и остальным членам семьи, хотелось, чтобы чужаки поднимали их секреты на свет.

Ведь наверняка этому молодому инквизитору было что скрывать. Например, почему он, едва ли не лучший кандидат в наследники, отказался от титула и ушел учиться в самый жуткий орден этого мира? Возможно, это как-то связано со смертью его родителей, о которой Меви не сказала ни слова?

Наша захватывающая беседа обратилась в напряженное молчание, мне стало ужасно неловко находиться в этой комнате, зная, что я нежеланный гость не только здесь, но и во всем поместье. Но я не успела ничего сказать или сделать, вдруг раздался звонок.

Словно в школе... или это пожарная сигнализация?

Я стала озираться, пытаясь понять, что это может значить, но Арланд уже поднялся с кресла.

— Сигнал на обед для тех, кому хватило наглости опоздать, — объяснил он, направляясь двери.

Я встала и собралась идти за ним, но в последний момент спохватилась: моя левая рука определенно не то, что людям стоит видеть. Особенно за столом.

Я попробовала быстро замотать ладонь бинтом, но это оказалось не так-то просто. В конце концов Арланд пришел мне на помощь.

— Как бы то ни было, раз ты останешься здесь на какое-то время, я буду следить за тем, что происходит с твоей рукой, — сказал он, бережно обматывая мою ладонь одним из своих черных бинтов. От ткани шел очень специфический запах. Так же пах и сам Арланд... запах шел от его волос, которые оказались совсем близко, когда он наклонился ко мне.

— Почему у тебя все черное? — спросила я, задумчиво рассматривая костюм и контрастирующие светлые волосы.

— Так принято в ордене, — отмахнулся инквизитор. — У послушников все вещи должны быть черными. У белых сов — белыми. Все, идем, а не то Меви оставит нас без обеда.

Мы поспешили в столовую, и чем ближе мы подходили, тем сильнее у меня становилось предчувствие, что меня ждет серьезный разговор с рыцарем. Мало того, что я пропала на полдня, так я еще опоздала на обед и явлюсь туда с инквизитором, от которого Дейк негласно велел мне держаться подальше. Провалилась по всем пунктам, что тут сказать?

Все обитатели поместья уже давно собрались в столовой, но обед не начинался из-за нас. Оставалось только гадать, какими словами Сеймуры нас покрывают: мы опоздали на четверть часа, заставив всех ждать!

Мы поздоровались со всеми и расселись по местам, слуги тут же принесли первое. Обед начался без единого вопроса, но как только принесли второе, во всех членах семьи вдруг проснулась тяга к разговорам

— Ох, Арланд, ты в своем ордене, видно, совсем забыл о манерах, — вздохнула Меви, осуждающе взглянув на племянника. — Гарфелд сказал, ты уже три часа как здесь, но мы, твои родные, видим тебя только сейчас!

— Прошу прощения, но мы опоздали, потому что мне стало плохо и Арланд помог мне, — я попробовала вступиться за парня перед графиней. — Благодаря ему я снова могу чувствовать руку, которой не ощущала всю последнюю неделю. Извините нас за это опоздание.

Три сестрицы восхищенно посмотрели на брата, Гаред одобрительно поджал губы. Вереника отвела от племянника недовольный взгляд.

— Это, конечно, достойно, — вздохнула Меви. Она скользнула недовольным взглядом по толстым перчаткам, которые Арланд не снимал даже за столом, но промолчала. — Хорошо ли ты добрался из ордена, дорогой племянник?

— Превосходно, тетушка, дороги были удивительно свободны для этого времени года, а единственная гроза застала меня как раз под крышей гостиницы.

Блюда сменяли одно другое, потекли обыкновенные семейные беседы. Арланд рассказал о пути из ордена, ему коротко пересказали новости за то время, которое он провел далеко от поместья. Постепенно беседа пришла к делу, а именно, что за чертовщина твориться в поместье и почему никто не написал об этом Арланду. Молодой инквизитор был вне себя по этому поводу, потому что его соратники уж точно лучше справятся с нечистью, чем наемники. Прямо он этого не говорил, но упрек читался между слов. Члены семьи в свою очередь отмалчивались. Чую, все как один они размышляли о том, какая-такая сволочь разболтала все парню, которому о таких вещах, как наследство и призраки, кажется, вообще знать было не положено. Иной причины, почему ему ничего не сообщили о творящейся чертовщине, я не видела.

Разумеется, моя персона тоже без внимания не осталась. Члены графской семьи по очереди бросали на меня недовольные взгляды, а Дейк так и вовсе прожигал меня насквозь.

Как бы сильно я, несчастная жертва своей дружелюбности, не оттягивала этот момент, обед все-таки кончился и все разошлись по своим делам. Арланд незаметно куда-то улизнул, я попробовала скрыться в том же направлении, но была поймана с поличным и отконвоирована в нашу с рыцарем спальню.

— Итак, — начал Дейкстр, плотно закрывая дверь. Я села на кушетку у окна, сложив руки н коленях. Пока я могла делать вид, что нет в целом мире ничего интереснее, чем вид из нашего окна... — Я отпустил тебя погулять по поместью, а ты вернулась на час позже назначенного срока, да еще и с инквизитором! С инквизитором, которому разболтала все, о чем в этом доме даже намекать не принято! Что же мне с тобой сделать? Убить? Нет, так ты слишком легко отделаешься...

— Но зато он прогнал Дороти! — не выдержав, я выкинула свой главный козырь. Пока рыцарь не успел ничего сказать, я продолжила тараторить: — Она напала на меня в галерее, а он появился и что-то с ней сделал. А потом он вылечил мою руку, смотри, я могу ей двигать! Она почти не болит, если не шевелить кистью.

Я надеялась, что после моих слов рыцарь сменит гнев на милость, но, кажется, не вышло. Он только стал еще мрачнее.

— Бэйр, ты знаешь, кто такие белые совы? — серьезно спросил Дейкстр.

— Арланд мне все рассказал.

— И ты ему веришь? Что он тебе сказал, интересно знать? Что они охотятся за нечистью так же, как и рыцари?

— Он ничего не скрывал, — уклончиво повторила я.

— Кодекс у них красивый, это да. Его и последней ведьме объяснить не стыдно, — кивнул Дейкстр. — Но, Бэйр, не будь такой наивной! Я — рыцарь. Ты знаешь, кто я на самом деле и кого вынужден из себя строить по кодексу. И, поверь, инквизиторы вдвое хуже таких, как я.

— Он не показался мне таким уж плохим. Скорее даже наоборот, — пожимаю плечами. В голову вдруг пришла мысль, что Арланд показался мне куда более приятным, чем сам рыцарь. Пахло от него уж точно лучше!

— Конечно, не показался! Ты его будущая жертва, ему нельзя пугать тебя раньше времени.

— Он сказал, что ему все равно, кто я. Я ничего запретного не делаю — он меня не трогает. Он хочет помочь мне с рукой, он понимает, что с ней!

— Бэйр... — тяжело вздохнул Дейк и уселся рядом со своей недалекой напарницей на кровать. Посмотрев на его лицо, я поняла, что мне предстоит долгая разъяснительная беседа. — Я охочусь на безумных чудовищ, пожирающих людей без разбору, я защищаю, спасаю и предостерегаю мирных жителей. Если я нападу на человека или разумного нелюдя, меня казнят. А если он нападет, его погладят по головке и вручат медаль. Ему все равно, кто ты: ребенок или старик, мужик или баба, он выискивает скверну в каждом встречном. Такие, как он, могут обвинить целую деревню в заговоре с темными силами и после того, как всех ее жителей казнят, жить с чувством исполненного долга! Половина инквизиторов так и делает, другая половина просто живет на всем готовом: люди содержат его, чтобы он не вздумал доносить. А донести белой сове — дело двух строчек в письме! Не далась мужику девица — ведьма, муж попытался уберечь красавицу-жену — всю семью в костер, как сообщников темных сил! Святого отца могут укокошить, если посчитают, что тот пьет святую воду недостаточной консистенции, и младенца, который от помазания орет в три глотки, и кошку, которая ему в тапки нагадила, окрестит исчадием зла и на костер, и знахарку с ученицей в кандалы! Если ты на него смотришь — ты одержимый, неконтролирующий себя, если не смотришь — ты скрывающийся одержимый, если ты на него косишься, значит, ты боишься, как все нечистые боятся высшего суда! Инквизиция обвиняет всех и каждого, лишь бы свое получить. Или ты думаешь, что там все на честном слове и благих намерениях держится? Как бы ни так! Там щенков с первого года обучения на простых людей бросаться учат, а уж если появится хоть один намек на темную магию, то у подобных псов аж слюна капать начинает от возбуждения!

— Но не все же они такие гады, которые из-за денег нормального человека готовы на виселице вздернуть! Будь они все такие, человечество бы вымерло...

— Как раз такие, Бэйр, — кивнул Дейк. — А не вымерли нормальные люди лишь по тому, что инквизиторов очень мало. Во время обучения они проходят какой-то ритуал, после которого выживает один из тысячи учеников. Так что все те, кто состоит в Ордене Белых Сов, либо помешанные фанатики, либо отъявленные мерзавцы, но и те, и другие живут припеваючи на чужой крови. А если этот Арланд еще и мечтал попасть в белые совы, то он гораздо хуже всех тех, которых туда насильно забирают с улиц и монастырей! И если он не мерзавец, — а мерзавец убил бы ведьму на месте, — значит, он фанатик, безумный охотник с маниакальной жаждой поиграть в хищника и добычу! Он будет с тобой милым и добрым, пока ему не представится удобный случай. Тогда ты моргнуть не успеешь, как он лишит тебя магии, наденет на голову мешок и увезет в неизвестном направлении. А ты ведь не просто ведьма, Бэйр, ты в розыске, как особо опасная! Твоя голова принесет ему возможно больше, чем все наследство Меви! И ты можешь не тешить себя надеждами, что он не узнал тебя: твои портреты в каждом трактире, а в ордене так и подавно.

Я молчала, растерянно смотря на рыцаря. Слова Дейка пугали меня не на шутку, но у меня никак не получалось связать их со своим новым знакомым. Да, он был странный, но он не был монстром. То, что говорил Арланд, было логично и понятно. То, что говорил Дейк, звучало чудовищно и выглядело, как сильное преувеличение.

— А что у меня на лице написано, когда я хочу получить чьи-то деньги, а? — спросил Дейк, внимательно смотря на меня.

С этим аргументом я спорить не могла.

— Я буду с ним осторожна, — пообещала я.

— Никуда не ходи с ним одна, но нарочно не избегай. Чем спокойнее ты будешь себя вести, тем лучше. Пока он ученик, за тебя ему платить не станут... главное, не болтай лишнего, чтобы потом он не смог найти тебя.

— Хорошо, — я покорно кивнула.

— Что ты успела ему рассказать?

— Все, — честно ответила я. — Кажется, он хочет нам помогать.

— Раз с Дороти он разобрался, больше нам помогать не будет, — отрезал рыцарь. — Я — сын ведьмы, а ты вообще потомственная колдунья, мы для него лакомый кусочек, до которого надо только добраться.

— Ты сын ведьмы?

— Да.

Мы оба замолчали.

— Ты уверен? — спросила я в конце концов. — Ну то есть... Он мог бы нам здорово пригодиться: ты бы видел, как он справился с Дороти! Она просто исчезла.

Дейк уже открыл рот, чтобы ответить мне, но его слова оборвал стук в дверь. Я невольно вздрогнула.

— Я посмотрю, кто там, а ты сиди здесь.

Рыцарь поднялся и вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь. Как только дверь захлопнулась, я схватила ближайший стакан и побежала подслушивать.

— Что тебе нужно? — спросил Дейкстр.

— Нас так и не представили друг другу, — голос Арланда. Достаточно дружелюбный, надо отметить. — Меня зовут Арланд Сеймур.

— Я знаю, как тебя зовут, — спокойно ответил рыцарь, его голос звучал непринужденно, хотя в душе он наверняка уже сотню раз повесил своего собеседника. — Мое имя Дейкстр Донан, если тебе это о чем-нибудь скажет.

— Ни о чем конкретном.

— Я так понимаю, ты не поздороваться пришел?

— Я хочу заниматься расследованием вместе с вами.

— Нет.

— Почему же? — удивленно спросил Арланд. Он явно не ожидал, что ему откажут.

— Потому что ты только ученик, а я профессионал. Мне достаточно одной обузы: ведьмы-недоучки. Следить еще и за тобой не имею никакого желания.

— Хм, значит, за мной надо следить? — в голосе инквизитора прозвучало веселье. Да, Дейк, не мог ты ничего получше придумать... этот студент заткнет тебя за пояс и знает это.

— Ты молод и неопытен, потому забудь. Я разберусь со всем сам.

— Что ж, тогда я скажу по-другому, — произнес Арланд. — Или вы работаете со мной, или сегодня же убираетесь из поместья в ближайшую гостиницу. Там уже два дня сидит ланк, который спрашивает о рыцаре, путешествующим с ведьмой по имени Бэйр с Великих Равнин. Думаю, он и стража будут рады встретиться с вами.

Дейк промолчал.

Поняв, что поймал нас, как лягушат в сачок, инквизитор продолжил.

— Теперь я хочу поговорить о склепе. У меня есть идея, как попасть внутрь.

— Выкладывай, — вздохнул рыцарь, прислоняясь спиной к двери.

— Мне кажется, Бэйр должна знать об этом, она ведь тоже участвует. Может, я войду или она присоединиться к нам?

— Я послушаю и решу, стоит ли ей это знать или нет. Выкладывай так.

— Бэйр сказала, что дверь исчезает.

— А разве ты не знал об этом?

— Нет. Десять лет назад я был еще совсем мальчишкой и такие вещи, как могилы предков, меня не интересовали. А пять лет назад я уехал в Орден и с тех пор был в поместье один раз всего на пару дней. Можно сказать, это первый раз, когда мне разрешили побыть с семьей.

— И что же ты хочешь мне рассказать, если ничего не знаешь? — раздраженно спросил Дейк.

— Я знаю, где находится сам склеп, а не тоннели к нему.

— Ну и где же?

— За рекой в лесу.

— Это мы уже слышали. Ваша экономка рассказала, что там, где была дверь, теперь сплошная стена, а за стеной земля.

— Лично я предпочел бы проверить это сам и не полагаться на чужие слова, — парировал Арланд. — Я предлагаю отправиться туда сегодня же, чтобы не терять времени. Прямо сейчас, например.

— Я тоже не вижу смысла затягивать, — неожиданно согласился Дейкстр. — Иди, вели собрать нам еды в дорогу. Путь будет долгий, как я понял, и к ужину мы не вернемся.

— Можно обойтись и без еды. У реки на другом берегу стоит домик сторожа, в нем сейчас живет одна леди, которая служит нашей семье уже много лет. Думаю, у нее найдется, чем накормить нас.

— Хорошо, — согласился рыцарь. — Но нам с Бэйр все равно надо собраться.

— Мне самому нужно взять с собой кое-что, я буду ждать вас у выхода на задний двор, — сказал инквизитор. С этими словами он ушел.

За рекой

— Бэйр, у меня новости... — громко объявил рыцарь, открывая дверь.

— Ай! — хватаюсь за ушибленный лоб. — А поаккуратней нельзя!?

Дейкстр удивленно посмотрел на меня, потом на стакан и вопросительно выгнул бровь.

— Это как понимать?

— Знаю я все твои новости, вот как, — ворчу. — Сейчас переоденусь и пойдем.

— Не нравится мне этот инквизитор, — говорил Дейк, пока я переодевалась за ширмой. — Глаза у него странные.

— Ты тоже заметил? Они такие черные, что в них почти не видно зрачков, еще темные брови, а волосы совсем белые, как у Лорена... Я вообще никогда не видела людей с таким цветом. Вот что значит порода!

— Да что ты о породе знать можешь, ведьма из степей? — недовольно фыркнул рыцарь. — Давай уже быстрее!

С грехом пополам переодевшись в походную одежду, я соорудила из шарфа повязку для руки. Как только я перекинула на плечо сумку, мы с рыцарем отправились на первый этаж, а оттуда выбрались на задний двор, где нас уже ждал Арланд.

По пути до реки я внимательно рассматривала местность. Вчера мы добирались сюда ночью и я, к тому же, спала, потому не видела, что окружает поместье Сеймуров. Теперь же я могла осмотреться.

Поместье напоминало старое английское аббатство. Стены из серого кирпича, потемневшего в некоторых местах от влаги и заросшего плющом, редкие башни с темной черепицей, маленькие мутные окна, — словно древний сумрачный замок, стоящий на холме над широкой рекой и столетиями хранящий свои тайны. Со стороны заднего двора не было ни цветущих садов, ни ухоженных лужаек, лишь бескрайние поля высокой травы и дух запустенья.

Сойдя по старой лестнице с крутого холма, мы прошли по мосту с крышей, который тянулся над небольшой запрудой: здесь в реку спускался водопровод поместья.

Пройдя сквозь высокую желтую траву, мы вышли к небольшой пристани.

Спускаясь с холма по узкой тропинке, я обернулась: удивительно, до деревья почти полностью загородили поместье. Оно было всего в десятке метров, но, стоя у подножия холма или проплывая вдоль реки действительно нельзя было даже предположить, что за деревьями прячется целый замок. Лорен не врал, когда говорил, что это надежное укрытие.

Река оказалась такой широкой, что сложно было различить другой берег. Лишь тонкая, едва заметная зеленая полоска впереди говорила о том, что он вообще есть. Наш берег выглядел так тихо и безлюдно, как будто за милю отсюда не было ни одного жилого дома. Казалось, мы были здесь втроем совсем одним.

Подул ветер, от которого хором зашумели деревья и травы, заглушая птиц и даже вечерних сверчков, а мой плащ распахнулся, норовя улететь вслед птицам. Холод легко проник под одежду и, как нарочно, сквозняком гулял под свободной рубашкой. Мгновенно замерзнув, я попыталась вернуть отчаянно сопротивляющийся плащ на место. Укутавшись в него, словно в кокон, я прищурила глаза от ветра и убрала с лица растрепавшиеся волосы. Усердно вглядываясь вдаль, я старалась понять, что там такое на далеком берегу, куда по неизвестным причинам Сеймуры давно перестали плавать.

Забывшись, я как завороженная смотрела в сторону едва заметной зеленой полосы, видя там то, что не могла разглядеть.

Дом старой одинокой стражницы, лес, где находится дорога в фамильный склеп, хранящий какие-то темные тайны этого рода...

— Ты тут век стоять собираешься? — Дейк, проходя мимо, пихнул меня в здоровое плечо. — Пошли.

— Здесь красиво, — недовольно заметила я, продолжив спускать с холма. Склон был достаточно крутой, а мне сложно было удерживать равновесие, когда одна рука привязана к телу, потому я тут же налетела на рыцаря. Дальше он вел меня вниз, как маленького ребенка, толком не умеющего ходить.

— Красиво, — угрюмо буркнул рыцарь, осматривая поля. — Только все заброшено. Видишь вон тот старый забор за деревьями?

— Это... забор? — я с удивлением всмотрелась в три гнилые доски, вбитые в землю.

— Был, — кивнул рыцарь. — Странно, что эти места забросили. Такие просторы, да еще недалеко от поместья. Обычно люди селятся на подобной местности целыми деревнями.

— Кто знает... может, и здесь водятся какие-нибудь духи?

— Единственные высшие материи, которые здесь водятся, это людские страхи, — презрительно усмехнулся Дейк, вновь ловя меня, неуклюже споткнувшуюся о коварный камень, который спрятался за сухой травой. — Ты под ноги смотреть будешь или нет!?

— Зачем мне смотреть под ноги, когда на это есть ты? — улыбаюсь.

Арланд спустился гораздо раньше нас. Когда мы его догнали, инквизитор обыскивал небольшой участок на берегу реки, он раздвигал ветки кустов и деревьев, шарил в высокой траве. Наконец, Арланд нашел, что искал. Это была старая-старая лодка, перевернутая вверх дном.

— А мы точно не утонем? — с сомнением спросила я, осмотрев посеревшую от времени посудину.

— Она еще тебя переживет, Бэйр, — усмехнулся инквизитор, пытаясь перевернуть лодку и дотащить ее до воды. — Ее еще мой далекий предок зачаровал, с тех пор древесина не гниет, дырки не появляются, а доски по-прежнему крепче камня!

— Помочь? — предложил Дейк, глядя на попытки Арланда сдвинуть лодку с места.

— Да, а то она, кажется, пустила корни!... — выдавил сквозь зубы инквизитор, вкладывая все силы в очередной толчок.

Дейк присоединился к Арланду, и теперь они вместе напрягались изо всех сил, вырывая лодку из земли.

Пока мужчины из шкуры вон лезли, пытаясь столкнуть капризную посудину в воду, я стояла в стороне и под аккомпанемент пыхтений и сдавленных ругательств наслаждалась окружающей меня местностью.

Вновь подул ветер, завыл в верхушках деревьев, заглушая своим ревом птиц. Мой плащ дернулся, попытавшись куда-то улететь, но застежка крепко держала его на моей шее.

На этот раз я не боролась с плащом и не обращала внимания на холод, мурашками бегающий под рубашкой. Не стала убирать с лица волосы и вглядываться вдаль, просто закрыла глаза.

Почувствовав странное удовольствие, я подставила ветру лицо и попыталась различить запахи, которые он приносил с другого, далекого и загадочного берега.

Из очередного транса меня вывел звук всплеска — лодка, наконец, упала в воду. Оглядев речную гладь, я увидела, как Арланд прыгает в посудину и пытается совладать с веслами, чтобы пригнать ее к мостику.

Мы с Дейком подошли ближе к воде.

— Залезайте, чего стоите? Не бойтесь, не потонем, она правда зачарованная! — махнул молодой инквизитор рукой, приглашая меня с Дейком на борт своего судна.

Одно весло Арланд упер в дно и держал, как посох... или как мачту без паруса. Правой ногой он опирался на сиденье в лодке, спина его была идеально ровная, белокурые волосы развевались на ветру, а на лице сияла улыбка бывалого морского волка.

Не выдержав, я улыбнулась в ответ. Уж слишком хорош был этот парень на своей лодке.

Я первой попыталась забраться в нее, но это оказалась не так легко, как я предполагала. Корыто качалось на волнах и, ступив в него, я чуть не грохнулась в воду: одна нога оставалась на мостике, а другая ехала куда-то вместе с лодкой, которая явно вознамерилась научить меня садиться на шпагат!

Я закричала, лодка стремительно уплывала от берега, где оставалась моя вторая нога... чтобы я не перевернула посудину, Арланд помог мне, и в итоге я чуть не повалилась на него самого: держать равновесие, когда одна рука не работает, почти невозможно. Однако, я все-таки удержалась от того, чтобы упасть в объятия инквизитора. Дейк бы мне этого не простил.

— Бэйр, может, мне уйти и оставить вас одних? Я тут явно лишний! — недовольно крикнул Дейк, оставшийся на мостике. Течение относила нас с Арландом все дальше.

Арланд ухватил за весло и пригнал лодку к рыцарю. Тот забрался внутрь одни уверенным шагом.

Под нашим общим весом лодка глубже погрузилась в воду, но на плаву удержалась. Ухватившись за весла и приладив их к борту, Арланд начал усердно грести. На этом моменте дух морского волка покинул его, потому что поплыли мы вкривь и вкось, врезались в мостик и чуть не упали в воду.

— Давай-ка лучше я, — проворчал Дейк, грубо отпихивая парня от места гребца. — Смотри и учись, салага!

— Учусь, — кивнул инквизитор, подсаживаясь ко мне на лавку. — И смотрю, — вздохнул, опершись подбородком на кулаки и устремляя взгляд на рыцаря.

Скинув свой плащ на дно лодки и натянув повыше кожаные перчатки, Дейк уселся на скамью и принялся грести.

Лодка поплыла по серебристо-серой водной глади ровно и так быстро, что мне пришлось понадежнее ухватиться за скамью, где я сидела.

Высокое серое небо, затянутой облаками, отражалось в воде. Река уходила вперед, сливаясь с горизонтом, и появлялось ощущение что небосвод под нами, над нами, впереди... речной воздух, ветер в ушах, и все вокруг белое! Лицо уже немело от холода, но поездка приводила меня в восторг.

Мы еще не доплыли и до середины руки, когда берег, от которого мы отчалили, превратился в тонкую полоску. Эта полоска становилась все меньше и меньше, пока вовсе не исчезла, став лишь темной туманной нитью.

Из состояния молчаливого созерцания меня вывел Арланд, зачем-то дотронувшийся до моего плеча.

— Что? — спросила я, моргая, чтобы согнать мутную пелену с глаз. — Что такое?

— Я? Ничего, я случайно, — пожал плечами инквизитор, вновь повернувшись к берегу.

Ветер подул ему в лицо, и его волосы взметнулись платиновой волной, темные глаза прищурились от удовольствия, губы дрогнули в очередной улыбке.

Не отдавая себе отчета в том, что просто пялюсь на него, я долго разглядывала точеные черты лица и молча восхищалась его странной красотой.

Через некоторое время мне это, конечно, надоело, и я снова повернулась к берегу.

— Арланд, иди-ка ты греби, — велел ему рыцарь, оставляя весла.

— Да, конечно, — они поменялись местами.

Когда за весла взялась свежая лошадка, берег начал приближаться немного быстрее.

Отметив такое важное событие, я стала жадно вглядываться вдаль, пытаясь приметить хоть что-нибудь новое. Но ничего интересного я так и не увидела, как ни старалась: сплошные высокие холмы, поросшие густой желтоватой травой, редкие деревья и все на этом.

Пробравшись на лодке сквозь густые камыши, мы, с горем пополам, выбрались на берег и затащили туда лодку.

— И куда теперь? — спросила я, осматриваясь вокруг и убирая волосы с глаз.

— Если бы я помнил, — хмыкнул Арланд, крутя головой по сторонам.

— Туда, — Дейк кивнул в право.

— Почему туда? — одновременно спросили мы с инквизитором.

— Потому что там трава примята. Кто-то сюда ходит, и это вряд ли дикие звери.

— Наверное, стражница, — предположила я.

— Возможно, — кивнул рыцарь, надевая плащ и устремляясь в выбранном направлении.

Переглянувшись, мы с Арландом пошли за старшим.

Пробираясь сквозь высокую траву наверх по крутому склону, я пыталась догнать рыцаря, но безуспешно. Он как намеренно старался удрать куда-нибудь подальше от меня.

— Дейк, стой! Куда ты так несешься?

— От тебя подальше, — ехидно усмехнулся рыцарь, оборачиваясь.

— А куда мы сейчас?

— К той самой бабке. Надо, во-первых, убедиться, что она там не померла, во-вторых, расспросить ее, не происходило ли чего-нибудь странного в лесу за последнее время, — ответил он, дожидаясь, пока мы с инквизитором его догоним. — Да и стемнеет скоро, мы долго плыли.

Как только я поравнялась с рыцарем, он двинулся дальше.

Неожиданно, взглянув на вершину холма — цель нашего пути — я заметила странное копошение в траве. Присмотревшись, я увидела... волка. Его бурая шерсть сливалась с травой, он был почти невидим.

Волк посмотрел прямо на меня своими внимательными зелеными глазами. Он рассматривал меня до жути осознанно.

Я схватилась за плечо Дейка.

— Ты чего? — удивился рыцарь.

— Там волк! — я указала на вершину холма... где никого не было.

— Мило. Что будет дальше? Розовые пони в леденцовых рощах?

— Там правда был волк!

— Ни один волк ни за что на свете не подошел бы ко мне сейчас даже на километр, — усмехнулся рыцарь.

— Это еще почему?

— Потому что от меня со вчерашнего дня несет нежитью. Даже волосы ей пропахли... — сказал рыцарь, понюхав кончик волос, убранных в хвост. — Звери должны разбегаться.

Взобравшись на холм, мы наткнулись небольшую, но хорошо вытоптанную тропинку. Она вела дальше в поле, но из-за травы не было видно, куда именно.

Некоторое время мы шли молча, потом мне стало скучно, и я решила разговорить молчаливых спутников. Начала с более словоохотливого Арланда.

— Когда ты был тут последний раз?

— Лет шесть назад, — тяжко вздохнул инквизитор. Год, когда исчез склеп, между прочим.

— И что же ты тут делал?

— Играл.

— Так далеко уплыл, чтобы поиграть?

— В поместье после смерти родителей меня ни на минуту одного не оставляли. Я любил одиночество, потому часто убегал куда-нибудь. Любил изучать новые места, часами мог идти вдоль дороги или по лесу, находя удовольствие просто в том, чтобы идти. В детстве я мечтал стать бродягой... — уплыл в воспоминания инквизитор.

— Но стал инквизитором? — спросил Дейк.

— Ну а как, по-твоему, становятся инквизиторами? — охотно отозвался Арланд. — Я так и бродил недалеко от поместья, встретил невинных девушек-подружек, собирающих цветы: и дураку ясно, что это были цветы для какого-нибудь опасного зелья. Я их поймал, стал мучить, пока они не сознались в ведьмовстве, а потом сжег на костре еще живыми. И так мне это все понравилось, что я, стоя в дыму и слушая крики, решил — вот оно, мое призвание.

Дейк удивленно обернулся на него, не понимая, что это сейчас такое было. Арланд же глядел на него глазами, полными детской искренности.

Я прыснула.

— А на самом деле? — спросил Дейк, скривившись от такой дурацкой шутки, как от лимона.

— А разве не это ты хотел услышать? — усмехнулся парень.

— Я ожидал услышать правду.

— Правда касается только меня, увы, — вздохнул он. — А вот ты почему стал рыцарем?

— Рыцари Ордена нравятся женщинам, — так же невозмутимо ответил Дейк. — Они как только видят тунику и медальон, проходу мне не дают!

— Понятно... — улыбнулся Арланд, покосившись в мою сторону. — А ты, Бэйр, сама решила стать бродячей ведьмой или просто в академию не пустили?

— Ой, все не так, — отмахнулась я. — На самом деле моя душа из другого мира, и местная ведьма, спасая свою жизнь, поменялась со мной местами. Она сделала мне большое одолжение, потому что мое тело вскоре погибло вместе с ней, а я сама осталась тут в чужом облике. Так что нет, между академией и жизнью бродяжки мне выбирать не пришлось.

— Что?... У тебя странное чувство юмора, — заметил Арланд.

— Не страннее твоего, — фыркнула я.

Так мы шли и болтали о всякой чепухе до тех пор, пока дорога не вывела нас к небольшому деревянному домику у самого берега.

— Дом стражницы, — сказал Арланд, остановившись, чтобы вглядеться в строение.

— А что еще это может быть? Дворец императрицы? — хмыкнул Дейкстр, не останавливаясь.

— Склеп, — добавила я.

— Ну, вы оба и язвы! — обиженно воскликнул инквизитор.

Вокруг домика раскинулся аккуратный забор с калиткой, над которой висел фонарь. Дверца была открыта, потому мы смогли зайти внутрь.

Попав в аккуратный садик, составленный из пушных кустов с цветами, мы остановились, разыскивая вход. Мы стояли до тех пор, пока невесть откуда не появилось огромное темно-рыжее существо и не бросилось на нас с душераздирающими воплями.

Я ничего не успела понять, как Дейк схватил меня и Арланда за руки и выбежал вон с участка, захлопнув калитку.

— Это что такое было!? — выдохнула я, боясь даже представить, что за существо сейчас долбится с той стороны в дверь, продолжая угрожающе визжать.

— Это ухарь, — объяснил Дейк.

— Кто?

— Ухарь.

— Кто!?

— Сторожевой петух. Неужели у вас там таких не было? — удивился рыцарь. — Это петух размером с собаку, его используют, как сторожа. Он при желании и волка сможет покалечить!

— Ни черта себе.... сторожевой петух! — я в ужасе вслушалась в то, как огромная птица выклевывает дверь, пытаясь добраться до нас.

— Хэй, хозяйка! Птицу свою заберите! — крикнул Дейк.

Вскоре мы услышали ворчание старушки, ругавшей петуха. Тот взвизгнул и побежал к ней, радостно кудахтнув.

— Павлик, ты на кого тут сердишься, а? Кому пройти не даешь, негодник?

— Квах-квах-кваааах-квах-квах-квах-квах! — ответил ей петух тоном разведчика, докладывающего обстановку своему генералу.

— Вот, значит, что. Гости у нас, — поняла старушка, подходя к двери.

— Кок-ко-кок-коооо-ко-квах! Квах! Квах!!!

— Кто такие будете, господа? — спросила женщина, не спеша открывать дверь.

— Здравствуйте. Мы из поместья Сеймуров, пришли проверить склеп. Я Арланд, может, помните меня? Я играл тут в детстве, — заговорил инквизитор.

— Ох, как забыть! Ну заходите, заходите!... Павлик, нельзя! Павлик, фу! Плохой ухарь, плохой! Кыш с глаз моих! — она стукнула палкой по дороге, видимо, отгоняя петуха.

— Ко-кко-кко-ккоооо! — надменно заявил ее петух и гордо удалился.

После старушка открыла нам дверь и позволила войти на участок.

На самом деле женщина оказалась не такой старой, какой я ее представляла. Лет шестьдесят пять, не больше.

Седые кудрявые волосы были распущены и спускались ниже плеч, большой крючковатый нос, узкий длинный подбородок, тонкие губы и маленькие хитро прищуренные глазки неопределенного цвета. Одета женщина была так же, как и миллионы бабушек из моего мира: синее платье, а на плечах серый шерстяной платок.

И все же старушка настораживала. Она совсем не выглядела старой в прямом смысле этого слова: прожитые года не давили на ее старческие плечи, глаза не светились усталостью, а походка не была тяжелой или вымученной, как у большинства пожилых женщин. Она держалась прямо и не горбилась, да к тому же ростом была едва ли не выше Дейка. Палка, которой она отгоняла ухаря, оказалась не клюкой, а граблями, которые она поставила у калитки, когда мы вошли на участок.

— Арланд, да как ты вырос! Сколько лет-то прошло? Тебе, пади, девятнадцать уж будет! — заулыбалась старушка, стискивая инквизитора в объятиях.

— Эээ... — выдохнула несчастная жертва старческой немощности. — Мне уже двадцать пять, тетя Сара.

— Сколько-сколько!? — удивилась старушка, выпуская инквизитора из своих объятий. — И куда время подевалось!

— Это наша стражница, ее зовут Сарабанда, — объяснил нам с Дейком Арланд, обняв старую знакомую за плечи. — Тетя Сара, это рыцарь ордена Черного Дракона, Дейкстр Донан, и Бэйр, его помощница.

— Ах, да, гости, — проговорила "тетя Сара" с таким видом, как будто только что нас заметила. — Проходите, нечего у ворот стоять. В доме все расскажете!

Очутившись в уютном домике, мы оставили обувь и плащи у деревянной вешалки в сенях и прошли дальше. Обстановка внутри напомнила мне о чьей-то даче: у стражницы была настоящая страсть к вязанию. Повсюду коврики, салфетки, пледики... очень уютно!

Старушка провела нас на кухню. В углах под потолком здесь висели веники сушеных трав, нанизанные на нитки грибы, чеснок, лук... все, что только могло висеть и не портиться при этом.

— Проходите, садитесь за стол, — улыбнулась Сарабанда, начиная носиться вокруг большой печки. — Я сейчас чайку заварю.

— Чайку? — удивилась я. — А откуда у вас здесь чай?

— Да в миле отсюда деревенька есть, куда торговцы часто с тракта заезжают. Там я чего только не покупаю! Вот, на прошлой неделе туда ходила, метлу новую купила, зачарованную. Метет — залюбуешься! Сама мне весь дом вычищает, — похвасталась Сарабанда, улыбаясь.

— Наверное, в таком большом доме волшебная метла не помешает, — заметила я. По виду этой бабушки запросто можно было решить, что она сама эту метлу зачаровала, чтобы летала получше, а уборку в доме за нее не метла, а черные коты делают. — Я думала, что вы живете одна, как отшельник.

— Да нет, нет конечно, что ты! — отмахнулась от меня старушонка. — Тут деревни не так далеко, ко мне детишки постоянно забегают. Меня потому Сеймуры и наняли, чтобы я от этих детишек склеп их фамильный охраняла. Они, знаете ли, везде забраться норовят... Но вот недавно пара мальчиков, сынки рыбака Степана, убежали к склепу, я тогда с больной головой лежала, даже не знала об этом... Ну так они через два дня не вернулись, их искать принялись, даже в склеп пытались забраться. Я-то хоть и стражница, но детки — это ж святое, я мужикам разрешила вокруг склепа поискать и внутрь заглянуть. Да только внутрь они не попали, дверь вниз была заперта наглухо, и детей не нашли. Я вот боюсь, как бы детки в склеп не забежали и не задохнулись там, запершись по глупости.

То есть как? Выходит, склеп все-таки не пропал, как говорила Тома?

— Как давно это было? — настороженно спросил Дейк.

— Да три месяца назад... жалко деток, — горько вздохнула Сарабанда. — Я ведь их обоих знала, такие приятные, хорошие мальчики были... и тут такое.

— Так, кажется, Дороти уже поймала парочку живых до меня, — пробормотал Дейк, мы с Арландом обеспокоенно на него посмотрели. — Эта тварь убивает даже детей!

— Кто? Что за тварь? — забеспокоилась старушка ростом с рыцаря.

Дейк не стал щадить ее чувства и рассказал обо всем, что с ним произошло этой ночью.

— Жуть-то какая... — Сарабанда прикрыла рот рукой, медленно опускаясь на стул. — И вы думаете, в склепе что-то найдете?

— Если не там, то я не знаю, где еще можно что-то отыскать, — проговорил рыцарь. Его голос звенел от ярости: если от Дороти еще хоть что-то осталось, ей не поздоровиться. — Где находится склеп?

— Часа два пути по лесу, — сказал Арланд, заглядывая в окно из кухни. — Скоро стемнеет. Мы переночуем тут на случай, если те твари будут рыскать в округе, а завтра утром отправимся туда.

— И верно, не дело это, ночью с привидениями драться. Ночь — их время... Да и вообще лучше бы вам не соваться в эти склепы, — бормотала Сарабанда. Она уже поднялась со стула и вынимала из печки огромный противень с чем-то, от чего шел головокружительный запах.

— Да не уж-то ты научилась готовить!? — поразился Арланд, завороженный запахом, как и мы с Дейком.

— Я? Хе-хе, да нет... Это не я. Приносят мне. Знакомые, — Сарабанда поставила противень на стол, на специальную круглую подставку. — Да и что, думаешь, я, что ли, все эти коврики себе навязала? А это платье? Живет тут умелец, он меня и кормит, и одевает, и с хозяйством мне помогает, — рассказала она.

— И кто же этот волшебник? — Арланд поспешил сесть за стол, на лавку рядом со мной.

— Да какая разница? — отмахнулась старушка. — Ты, девица, давай, вставай, раскладывай все по тарелкам, а я пока пойду, принесу чего выпить.

— А где тарелки?

Мы с Сарабандой быстро накрыли на стол, ужин вышел на славу. Кем бы ни был таинственный повар, у него были золотые руки. В такой уютной кухне за вкусной едой и горячим чаем как не быть беседе?

Мы с Сарабандой разговорились о ее платье, потом она вместе с Арландом стала вспоминать общих знакомых, рассказывать забавные случаи. Чем темнее становилось за окном, тем оживленнее шла беседа.

Дейк в нашей болтовне не участвовал и не разделял охватившего нас чувство безопасности. Я видела, он готов пойти к склепу в одиночку, мысль о том, что твари могут навредить еще кому-то, тянула его туда, но он остался в доме только из-за меня.

В конце концов рыцарь запросился спать, и Сарабанда отвела его на второй этаж, где они вместе приготовили спальню для ночлега. Сидеть в одиночку с инквизитором я не решилась, потому отправилась за Дейком.

Кровать оказалась удобной, белье пахло мылом и полевым воздухом, но сон ко мне не шел: за этот день у меня накопилось слишком много впечатлений. Я не могла перестать думать об Арланде, о том, что он рассказал про демонов и сущности из других миров. С этим мешались воспоминания о прекрасном путешествии по реке и домике на берегу, где жила такая чудная старушка.

Когда Сарабанда разговаривала с Арландом, мне показалось, что она не так уж плохо знает Сеймуров. То, что она не вспомнила возраст молодого инквизитора, было удивительно, потому что остальных она помнила отлично. Возможно, она даже может знать, кто из них маг. Если подумать, кому еще такой Сеймур мог бы доверить свою тайну, как не одинокой отшельнице, которая даже незнакомых наемников встречает, будто родных внучат? Поговорить бы с ней наедине...

В конце концов мне надоело ворочаться в кровати под монотонный храп рыцаря, я встала и стала спускаться вниз, освещая путь по лестнице крошечной свечкой на пальце.

Под лестницей, как оказалось, спал Арланд. Мои шаги разбудили его, и он подскочил, как ужаленный.

— Тише ты, это я! — прошипела я на него.

— Зачем ты спустилась? — грозно спросил он.

— Квасу попить, воздухом подышать! Это преступление!?

Придя в себя, странный инквизитор вернулся на лавку под лестницей. Он даже спал в своей броне и перчатках... интересно, моется он тоже в полном облачении? Чудак.

Пробравшись на кухню, я налила себе кваса и стала пить, глядя через окно в сад. Фонарь освещал большие цветочные кусты, настоящий зеленый оазис посреди бесконечных желтых полей, окружающих территорию поместья.

Вид сада радовал глаз, я переводила взгляд с куста на куст, пока под самым фонарем вдруг не увидела высокую фигуру в темном балахоне.

Я моргнула, но видение не исчезло. Кто-то стоял в саду под самым фонарем, кто-то неестественно высокий... Вдруг свет задрожал, и фигура исчезла.

Холодея от ужаса, я бросилась к уснувшему Арланду.

— Поднимайся, в саду что-то есть! — я говорила уже в полный голос. — Я видела темную фигуру под фонарем!

Мои крики разбудили Дейка, он уже с грохотом спускался по лестнице. Поднявшись, Арланд поспешил к окну.

— Силуэт был вон там, а потом исчез!

— Ты уверена? — настороженно спросил инквизитор. — На что это было похоже?

— Не знаю... на очень высокого человека в балахоне.

— Нужно проверить сад, — сказал рыцарь.

Мы вышли в сад, Дейк в одних только нижних штанах, я в ночной рубашке, которую всегда носила в своей сумке "на все случаи жизни", и только Арланд чувствовал себя отлично в ночной прохладе... как специально подготовился, ей-богу.

На улице я держалась поближе к мужчинам: воспоминания о встрече с Дороти были слишком свежими, чтобы я решилась отойти от своих защитников даже на пару метров.

— Ничего нет, — сказал Дейк, исследовав каждый сантиметр под фонарем и рядом. — Арланд?

Инквизитор стоял на месте, закрыв глаза и чуть разведя руки в сторону. Опять его штучки с кружевами или чем-то похожим...

— Ничего. Следов нечисти здесь нет, — сказал он, открыв глаза. — Бэйр, тебе показалось.

— Кто бы сомневался! — вскинулся рыцарь. — Пороть тебя надо! Вот ты мне уже где со своими ночными кошмарами, сил больше нет с тобой возиться!... Подняла всех среди ночи, нелюдь!

— Но я действительно видела кого-то, — сказала я, и не думая вестись на эти упреки. Уж я-то знаю, что фигура была здесь! — Может, вы плохо искали?

— Если бы здесь кто-то ходил, живой или мертвый, я бы это знал, — произнес Арланд. Его слова прозвучали зловеще. — Прости, Бэйр, но я возвращаюсь в дом.

Дейк пошел за инквизитором, горбясь от злости.

Я обернулась на кусты под фонарем, и тут в небе вспыхнула молния. Вдалеке, в деревьях за участками, я отчетливо увидела мерзко ухмыляющуюся рожу... Я закричала, но к моменту, когда мои спутники обернулись, лицо уже исчезло. Ничего, кроме нового залпа злости и раздражения я от них не получила.

Мне ничего не оставалось, как поспешить за ними в дом, давя зародившуюся обиду.

Ладно Арланд, он меня не знает, но Дейк после всего должен мне верить! Разве я хоть раз била ложную тревогу!? Друг, называется... Если эта зараза передушит их во сне, так им и надо!

Началась гроза, снова дождь лил как из ведра, а в небе сверкали огромные молнии. Зная, что поблизости что-то бродит, я так и не смогла уснуть.

Утром все как будто забыли о моем ночном приключении. Арланд поздоровался со мной, как ни в чем небывало, пока мы все умывались на заднем дворе. Дейк игриво брызнул мне в лицо водой из бочки, попал на инквизитора, началась война сов против драконов... если Сарабанда не подоспела вовремя, войнушка перенеслась бы от бочки в ее прекрасный сад.

Чтобы извиниться, а заодно отплатить за гостеприимство, рыцарь предложил свою помощь.

— Вчера ночью я заметил, что дровница пустая, давайте наколю вам дров!

— Ох, да ни к чему, — отмахнулась Сарабанда, краснея от удовольствия. — Помощничков хватает.

Проходя обратно к дому, мы все увидели, что дровница действительно была заполнена до отказа, а возле пня с топором по траве рассыпались свежие щепки.

На завтрак у нас не пойми откуда взялась каша и прекрасные яблочные пироги, каких я никогда в жизни не ела. Когда Сарабанда умудрилась замесить тесто и приготовить все это, раз встала вместе с нами, — было не понятно. Арланд, спавший почти на кухне, недоумевал вместе с нами: он вообще не слышал, чтобы кто-то готовил.

На наши вопросы про готовку Сарабанда только пожала плечами, загадочно улыбаясь. Тогда я спросила ее про фигуру, которую видела ночью в саду.

— Арланд наверняка понарассказал тебе всяких ужасов про свой орден, вот и мерещится всякое! — решила старушка. — Негодник, признавайся, небось хвастался своими демонами!? Напугал бедную девочку!

Инквизитору ничего не оставалось, как изобразить пристыженную улыбку. По его лицу я поняла, что у него, как и у Дейка, уже было свое представление о "бедной девочке".

Я сидела, совершенно обескураженная происходящим. Ладно Дейк и Арланд, черствые пентюхи, но почему Сарабанда мне не поверила!? Сговорились они все, что ли?

После завтрака мы отправились в путь.

— Что ж, идите в мой огород. Там калитка есть, а дальше по тропинке прямо к склепу и придете, — бормотала старушка, провожая нас в путь. Ее верный ухарь вышагивал возле нее, не спуская с нас маленьких черных глаз. — Там Арланд вас сам поведет, он дорогу должен помнить.

— Мы можем вернуться к ночи, — предупредил ее инквизитор. — Не выключай свой фонарь, хорошо?

— Да я разве когда выключаю? Каждый день он горит для случайных путников, — улыбнулась бабушка, открывая нам калитку. — Ну, все, идите. Осторожней будьте, и удачи вам! А к вашему приходу ужин авось появится!

— Не стоит так из-за нас, тетя Сара, — улыбнулся Арланд. — Может, я поймаю кого-нибудь, сами все приготовим.

— Иди-иди, да не оглядывайся, охотничек! — крикнула ему вслед старушка.

Калитка захлопнулась за нашими спинами, затем как будто сам собой зажегся яркий фонарик над ней. Это был знак того, что нас ждут, чтобы мы вернулись... Как будто мы можем и не вернуться.

От этого милого жеста мне сразу стало не по себе. Вспомнился волк, которого я увидела на холме, пропавшие мальчики, таинственный маг семьи Сеймуров, который наверняка захочет сохранить свои секреты, та фигура ночью... эти вязаные коврики и цветочки в доме Сарабанды не должны меня обманывать. С тех пор, как ступили на этот берег, мы в очень большой опасности.

Мы шли по узкой лесной тропинке, первым, как самый опытный, шагал Дейкстр, затем Арланд, а я замыкала.

Глухой лес обтупал нас с обеих сторон, но деревья не протягивали ко мне ветвистые лапы, на них не появлялись жуткие морды, земля не уходила из-под ног, живые лианы не появлялись из ниоткуда... и тем хуже, потому что не понимала, чем оправдать свою тревогу. Предчувствия у меня были самые нехорошие.

— Дейк, у тебя есть какой-нибудь план? — спросила я.

— Осмотреться и действовать по обстоятельствам. Если найдем тайную комнату с зеркалом — разрушим ее, найдем тварей — устроим им такие похороны, что они даже до мира мертвых не доберется. Найдем Дороти — спровадим ее прямиком до Реки Жизни.

— После всего, что натворила, покоя в Реке она не получит, это я могу обещать, — сказал Арланд.

Обратив внимание на инквизитора, я заметила, что что-то с ним не так. Он был весь бледный, даже зеленоватый. Казалось, он вот-вот потеряет сознание.

— Эй, что это с тобой? Может, тебе лучше остаться у Сарабанды? — предложила я, подходя к нему. — Ты ужасно выглядишь.

— Нет, — упрямо и слишком резко качнул головой Арланд. Его глаза блестели, как у больного при жаре. — Я должен прекратить это... или прекратить то, что смогу... — заметив мой напуганный взгляд, он остановился. — Ох, я лучше буду молчать, — выдохнув, он действительно замолчал и не произнес больше ни слова.

Вскоре ухоженная тропинка превратилась в непроходимые заросли, нам пришлось пробираться сквозь кусты и деревья, едва различая нужный путь среди лесной земли, усыпанной листьями. Сапоги то и дело норовили скользнуть по незаметной ямке со скопившейся за ночь дождевой водой.

Вокруг было так тихо, что становилось не по себе. Я все больше думала о рассказе Дейка и о месте, куда мы идем.

Рыцарь говорил, что Дороти выпустила на волю каких-то тварей, живущих внутри склепа. Если дверь в этот склеп перемещается с места на место, то монстры вполне могли пробраться куда угодно, они могут быть и где-то здесь. Они могут следить за нами из-за деревьев, сверху, могут неслышно переходить от куста к кусту, преследуя нас... Дороти дневной свет не испугал, может, и они его не боятся?

Страшные фантазии не давали мне покоя, я то и дело нервно оглядывалась по сторонам.

Подул сильный ветер где-то вверху, зашумели деревья, со скрипом закачались столетние сосны, как будто подгоняя нас навстречу жуткому склепу. Мне стало еще страшнее, но я попыталась унять этот страх, заняв себя делом.

Я решила оставлять пометки на деревьях, выжигая на коре большие черные кресты. Это на тот случай, если нам придется быстро бежать обратно к дому Сарабанды и не будет времени выглядывать путь сквозь палую листву.

— Молодец, — Дейк похвалил меня, оценив задумку.

Я продолжала помечать деревья крестами, полностью уйдя в свою работу и ни о чем больше не думая. Я так увлеклась, что забыла следить за дорогой и врезалась в спину застывшего рыцаря.

Посмотрев туда, куда смотрел он, я увидела широкие каменные ступени, заметенный сухой листвой. Они были настолько низкими, что шли почти горизонтально.

— Мы пришли, — тихо прошептал Дейк. По его побледневшему лицу были видны сомнения... вызванные, кажется, страхом.

— Ты узнаешь это место? — догадалась я.

— Дверь, которая была за этими ступенями, ведет в комнату с зеркалом, — кивнул рыцарь, не сводя с лестницы испуганного взгляда. — Но тогда я пришел к ней через подземелья... по этим самым ступеням. Ничего не понимаю!

— Вообще-то она ведет в склеп, к мумиям, — возразил Арланд, догнав нас. Он выглядел уже гораздо лучше.

— Меня эта дверь привела именно в комнату, — заметил Дейк.

— Нет, комната без двери, она просто находится в конце коридора с мумиями, вход туда через арку...

— Ты был там? — настороженно спросила я.

— Да, бывал пару раз... мы с другом туда играть ходили, — уклончиво объяснил инквизитор, посмотрев на склеп. — Дураки были.

— И зеркало в склепе ничуть вас не насторожило? Или это вы его туда принесли, чтобы побаловаться с книжкой заклинаний из библиотеки?

— Зеркало там было до нас, а призвать Дороти я не мог при всем желании: я не маг. Был бы магом, в инквизицию меня бы не взяли, — сказал Арланд, холодно посмотрев на меня. — Все, что я знаю, это что комната с зеркалом без двери и находится она в самом конце центральной галереи склепа.

— Странно это все, — повторил Дейк. Он все еще стоял перед лестницей, не решаясь ступить на нее.

— Действительно странно, — согласился Арланд. — Но если мы будем тут стоять, то так и не разберемся, в чем дело.

— Ты прав, — кивнул Дейк и первый шагнул на загадочную лестницу.

Пока мы поднимались, я рассматривала жуткие домики, о которых сказал рыцарь. На небольших столбах, поставленных по обе стороны от горизонтальной лестницы, находились необычные каменные сооружения, сложенные из плиток. То ли это крошечные домики, то ли на фонарики. Кто и зачем мог построить тут подобное?

— Арланд, зачем здесь эти штуки?

— Не знаю, их не при мне ставили, — пожал плечами инквизитор. Я заметила, что он настороженно смотрит в лес, будто высматривает среди деревьев кого-то, кого не так давно высматривала я сама. Как и в моем случае, его поиски оказались безуспешным.

Значит, не мне одной здесь не по себе.

Лестница с домиками привела нас к каменной двери, по бокам от которой на колоннах сидели горгульи. Ни ручки, ни чего-то еще, за что можно ухватиться и открыть, на двери не было.

Дейк подошел к двери и достал меч. Только после того, как приготовил оружие к бою, рыцарь коснулся двери. Он в определенной последовательности нажал на круги, которые я приняла за высеченные на двери узоры.

Когда рыцарь нажал на последний круг, дверь со скрипом открылась и мы получили уникальную возможность дохнуть древней пыли изнутри жуткого темного склепа. Вместе с пылью оттуда вылетел холодный сквозняк и слабый, едва различимый запах жасмина.

— Черт, я боюсь, — призналась я. — От этого места у меня поджилки трясутся!

— Не у тебя одной, — поддержал меня Дейк.

— Встань лучше за мной, Бэйр, — велел мне Арланд.

Послушно встав за инквизитором, я пустила впереди нас большой магический факел. Дейк открыл дверь, пропуская светлячок внутрь.

Факел осветил вход в склеп приятным желтым светом, сделав его не таким уж и страшным. Кроме пыли и следов мышей (что они здесь забыли и как вообще попали внутрь через сплошной камень?), здесь ничего не было. Никаких обещанных пустых гробов в стенах. Перед нами предстала маленькая пустая комната с выложенными каменными плитами полом.

В дальней стене комнаты в тени пряталась небольшая дверца. Та самая, которую когда-то не смогла найти Меви.

— Ну что, готовы? Вроде бы, это та самая обитая серебром дверь, ведущая к мумиям, — предложил Дейк, подходя к ней.

— Нет, лучше я! Дороти могла наложить проклятие...

Арланд едва ли не оттолкнул Дейка от двери. Положив на нее руки в перчатках, инквизитор закрыл глаза и принялся что-то монотонно бормотать. Я почти физически ощутило напряжение, исходящее от него.

Когда Арланд закончил, у него на лбу стояла испарина, а белки глаз покраснели от лопнувших сосудов.

— Это один из инквизиторских приемчиков?

— Да... — тяжело выдохнул парень, утирая пот со лба рукой в черной перчатке. От слабости он чуть не упал на пол, потому схватился за ближайшую стену. — ...Один из инквизиторских приемчиков. Дайте мне пару секунд, я сейчас приду в себя.

— Ничего себя ты запыхался, — заметил Дейкстр. — Что там было?

— Ничего. Я просто очень бездарный ученик, — усмехнулся Арланд, прислоняясь к холодной каменной стене плечом и вытягивая из кармана на груди идеально белый чистый платок. Изящным движением инквизитор прижал его к носу, прикрыв лицо рукой, а потом жестом фокусника быстро убрал обратно в карман. Но от меня не укрылась пара крошечных бордовых пятна. — Не обращайте внимания. Я в порядке.

Он оттолкнулся от стены и открыл перед нами злополучную дверь.

Больше никаких странностей не происходило. Мы спустились по лестнице под землю к мумиям, где я каждые десять метров зажигала яркие огненные шары, освещающие весь склеп.

Главной моей задачей было не смотреть по сторонам и побольше внимания уделять полу... Впрочем, на полу тут и там валялись отломившиеся части тел. Кости, обтянутые чем-то серым, пальцы, позвонки... Наткнувшись взглядом на высохшую голову с торчащими во все стороны волосами, я не выдержала и зажмурилась.

— Они безобидные, как куски гнилого дерева, — вдруг сказал Арланд. — Не бойся их.

— Очень мило с твоей стороны поддержать меня в такой момент, но это не помогает! — пробормотала я, растирая лицо руками и оттягивая тот момент, когда придется снова открыть глаза.

Я под землей среди высохших мумий, где-то здесь бродят жуткие твари и стоит проклятое зеркало! И еще есть кто-то, кто очень хочет, чтобы мы никогда не вышли из этого склепа!... Например, маг, на совести которого Дороти и все остальное. Который, вполне возможно, уже готов к нашему приходу.

— Выпей это, поможет, — инквизитор снял со своей шеи самый большой амулет и протянул мне. Оказалось, все это время он носил с собой небольшую фляжку... тоже что ли себе такую завести?

— Бэйр? — Дейк, стоявший позади Арланда, нахмурился.

— Извини, не хочется пить, — ответила я, вернув флягу инквизитору.

— Просто вода, — сказал он. Повернувшись к рыцарю, Арланд демонстративно выпил из фляги. — Освященная отцом настоятелем из аббатства при Ордена.

— Вот и пей ее сам, — проговорил рыцарь. — Может, здоровье покрепче станет.

Мы двинулись дальше. Приходилось идти медленно, потому что Арланд заботливо собирал останки своих предков и складывал их обратно в гробы. Причем, кажется, он знал наверняка, в какой гроб что надо класть, хотя на костях не было подписей "собственность леди такой-то" или "лорда такого-то".

Склеп оказался намного больше, чем я могла себе представить: настоящие катакомбы! Мы шли по главному коридору, но его пересекали другие, в которые мы не заглядывали. Отправив в один такой светлячка, я так и не увидела тупика, ответвления казались бесконечными...

— И много же у тебя предков было, — сказала я Арланду.

— Родословная занимает несколько больших книг, — кивнул инквизитор. — Поместье стояло здесь еще до эпохи Первых Людей.

— Хочешь сказать, здесь раньше жили нелюди!?

— Если я не ошибаюсь, слевиты, — Арланд провел по своим волосам, светлым, как у скандинавов из нашего мира.

— Если этих камней касалась рука древних слевитов, то это объясняет исчезающие коридоры... — проговорил Дейк. Подогнав одного из моих светлячков ближе к потолку, он стал что-то разглядывать.

Я понемногу успокаивалась. Разбросанные по полу конечности — просто куски гнилого дерева — уже не так сильно пугали меня. Я даже начала задумываться о том, как они на самом деле попали на пол.

— Дейк, скажи, когда ты здесь шел, конечности были разбросаны?

— Вроде бы, — кивнул рыцарь. — Я думаю, они оторвались, пока Дороти тащила трупы в комнату для ритуалов.

— Но как она могла их дотащить до комнаты, будучи бесплотным призраком? — спросила я. — Даже с телекинезом призраку не под силу утащить тяжелый труп так далеко... не получилось бы даже вытащить его из гроба, — заметила я.

— Я не знаю. Может, она провела первые ритуалы с травками и зельями, а потом, с новыми силами, принялась таскать трупы своих предков? — предположил Дейк.

— А как она эти травки срывала? — спросила я. — Как она вообще выбралась из склепа на полянки с этими травами? Как попала в замок, который так далеко, для того, чтобы найти ту книгу? Ей кто-то помогал, это точно.

— Пролетела сквозь дверь, а дальше как-нибудь... — предположил рыцарь. Однако, по оттенку в его голосе я поняла, что он согласен со мной: что-то здесь не складывается.

— Сквозь дверь, обитую серебром? Дверь, ведущая к мумиям, была вся в серебре, ты сам говорил. Приведение не могло пролететь сквозь нее, — напомнила я.

— Ладно, я не знаю, как она все это сделала, — сдался Дейк. — Понятия не имею. Разве что ей помогал и помогает до сих пор тот, кто ее вызвал. Тогда он вполне может быть где-то здесь...

— Нет, — уверенно пресек его рассуждения Арланд. — Никто из нашей семьи не стал бы помогать этому духу. За них я ручаюсь, как и за всех тех, кто мог заходить в слеп.

— Арланд, твои родственники лицемеры и обманщики, думающие лишь о своей выгоде, — сказал Дейк, не стесняясь излишней прямоты. — А ты пять лет сидел в Ордене. Вряд ли ты можешь знать наверняка.

— Поверь, я не стану бросать слова на ветер.

— Учись быть хладнокровным, тебе это в профессии пригодится, — зло сказал Дейк. — То, что они тебя вырастили, не делает их невинными. К сожалению, но это так.

— Я достаточно хладнокровен, и я точно знаю, что никто из членов моей семьи не помогал приведению! — повторил инквизитор холодным тоном.

— Значит, это была ваша экономка, — сказала я, стараясь отвлечь их от начавшейся было ссоры. — Я говорила с ней, и мне показалось, она слишком много знает для того, чтобы быть в стороне от происходящего. Например, она знала, какого пола приведение и что происходит со склепом... в добавок к этому она же вылитая ведьма!

— Сказала ведьма, — не удержался рыцарь. — Бэйр, помня, как ты относишься к женщинам после Верегеи, у тебя ведьма каждая вторая...

— Она похожа на нее даже больше, чем я, — возразила я. — Я думаю, это она. Больше некому... Лорен, разве что.

— Я повторяю: среди ныне живущих Сеймуров магов нет, — встрял Арланд. — Тем более Лорен... безобиднейший человек! Он заменил мне отца, я знаю его лучше, чем он сам себя знает.

— Когда десять лет назад появился призрак, ты даже не знал об этом, — напомнил Дейкстр. — Возможно, твой дядюшка смекнул, что нужно быть осторожнее, и изменил тактику.

Инквизитор умолк, и Дейк принял это за молчаливое признание собственной правоты. Однако у меня это молчание вызвало кучу подозрений.

Если бы у Арланда были бы хоть какие-то аргументы в защиту своей семьи, он бы задавил ими Дейка. Но он промолчал, потому что единственный его аргумент — это он сам!

До этого момента я еще могла думать, что он пошел с нами, чтобы проследить, не натворим ли мы чего в поместье и вообще быть в курсе наших дел. Но теперь я была уверена, что Арланд знал о Дороти десять лет назад, и что он точно имеет отношение к ее появлению и к проклятому зеркалу. Что бы ни происходило в этом поместье, молодой инквизитор к этому причастен. Больше я в этом не сомневалась.

А что, если он сообщник мага?... А маг — это Лорен, с главной просьбой которого мы не справились и вместо того, чтобы петь ему хвалебные песни перед Меви, полезли в его секреты?

Я уже почти поверила, что инквизитор ведет нас в хитроумную ловушку дяди, но потом вспомнила, что им было бы намного проще просто выгнать нас, чем убивать в этих склепах.

— Гробы кончаются, — произнес Дейк, прервав мои рассуждения. — Мы уже близко к комнате.

— Да, близко... вон она, в самом конце. Я вижу зеркало, — сказал инквизитор, ускоряя шаг.

У меня внутри все затряслось. Взглянув на рыцаря, я поняла, что он чувствует себя не лучше. Найдя во взглядах друг друга поддержку, мы двинулись дальше.

Оказавшись в комнате, я зажгла очень яркий магический факел. Все светлячки, которых я выпустила, жили за счет моих сил, я становилась слабее. Однако, на хороший залп огня меня еще точно хватит.

То, что я увидела в этой комнате, было хуже, намного хуже чем то, к чему я себя готовила. Мумии не просто были свалены в кучу, их выложили в определенном порядке! Конструкция возвышалась напротив длинного зеркала, не отражающего свет. В этом зеркале вообще ничего не отражалось.

— Нужно уничтожить это как можно скорее, — сказал Дейкстр, указывая на зеркало. — Может, его разбить?

— Ни в коем случае, — сказал Арланд. — Если ты разобьешь его, все, что оно прячет, полезет наружу. Это портал. Я смогу справиться с ним сам.

Обойдя пентаграмму, инквизитор приблизился к жуткому зеркалу и положил руку на стекло. Через какое-то время темную перчатку окутал знакомый мне белый туман.

Волосы на руках встали дыбом, воздух словно загудел. Я нутром чувствовала, что происходит что-то очень серьезное: что бы ни делал Арланд, это не могло быть простой работой. Портал, брешь в пространстве... как вообще можно открыть или закрыть подобное? Какие силы для этого нужны?

Вдруг по поверхности зеркала пробежала рябь. Сперва я решила, что мне показалось, по потом она появилась вновь. Будто изнутри кто-то хотел пробраться наружу, но никак не мог найти щель.

Если Арланд действительно вел нас в ловушку, это самый удачный момент, чтобы вызвать тварей и избавиться от наемников, которые лезут не в свое дело...

Рябь появлялась все чаще, Дейк приготовил свой меч. Я начала собирать в руках огонь, не сводя внимательно взгляда с инквизитора.

Вот, сквозь рябь что-то проскользнуло... темная сморщенная кожа. В следующий раз я смогла разглядеть лицо твари, которая сидела в зеркале.

Я уже готова была отправить огонь прямо в Арланда, но тут белый свет вокруг него стал ярче и затмил тварь, пока она исчезла. Стекло зазвенело, темная пелена, покрывающая поверхность, начала таять, пока совсем не исчезла. Когда это произошло, я сразу почувствовала, что все кончилось. Находиться в комнате с пентаграммой стало намного легче.

Белый туман исчез и Арланд открыл глаза. Теперь зеркало, как и полагалось, отражало его самого... только вот...

Прежде, чем я успела понять, в чем дело, инквизитор замахнулся, ударив кулаком в зеркало. Стекло треснуло и со звоном посыпалось на пол.

— Все, — сказал Арланд, отходя от страшной вещи.

— Что ты сделал? — спросил рыцарь. — Не может же это быть магия!

— Это не магия, — объяснил инквизитор. В его глаза снова пробрался странный блеск. — Я сделал то, что делают инквизиторы, когда находят открытую для нечисти дверь. Закрыл ее.

Рыцарь спросил еще что-то, пока они разговаривали, я размышляла.

Арланд действительно закрыл эту проклятую дверь, чем бы она ни была. Он помог нам, значит, он как минимум не за одно с тем, кто это зеркало открыл и держал открытым все эти годы.

Надеясь, что смогу найти подсказки, я прошла к комоду возле стены и выдвинула первый попавшийся ящик. Он оказался полон всевозможных мятых бумажек и тетрадей — все это нужно будет забрать и внимательно изучить. Следующий ящик был наполнен пучками сушеных трав, амулетами и косточками животных. Магическая атрибутика спятившего приведения меня мало интересовала. В третьем, последнем ящике, лежало то, от чего у меня глаза загорелись алчным огнем. Настоящая книга чернокнижника!

Я осторожно вынула ее и открыла на одной из страниц. Там была изображена схема плетения для заклинания, которое называлось "глоток жизни"... какая сложная, у меня уйдет не меньше нескольких дней, чтобы выучить ее!

— Это тебе не понадобится, — раздалось за моей спиной.

Обернувшись, я увидела Арланда. Он требовательно протягивал руку.

Спорить с инквизитором я не решилась и без лишних возражений отдала ему книгу.

— Тут есть еще куча бумаг с безобидными заговорами, — сказал Дейк, тоже подойдя к комоду. — Тебе это нужно?

— Пойдет, — согласилась я, грустно вздохнув. Это, конечно, не учебник для настоящего мага, но тоже ничего, если подумать.

— Заговоры обычно безвредны, — сказал Арланд. — Но мы не знаем, какими заговорами интересовались в этой комнате. Если хочешь учиться, тебе стоит отправиться в академию, а не шариться по склепам.

Я поняла, что хотел сказать инквизитор, и отошла от комода подальше. Они с Дейком сами изучили все содержимое.

— Дневник Дороти и вот эти бумаги мы возьмем, как улики, и изучим, — сказал рыцарь. — Остальное... Бэйр подожги здесь все.

— Это фамильный склеп, вы ничего здесь не тронете, — заявил Арланд.

— Пентаграмму и зеркало необходимо уничтожить, чтобы ими не воспользовались!

— Если твари, вылезшие из зеркала, еще здесь, уничтожить их можно будет только с помощью этого места, — инквизитор чеканил каждое слово, давая понять, что возражения могут дорого нам обойтись. — Вы ничего здесь не тронете. А бумаги я изучу сам.

— Знаешь, мне все больше кажется, что ты не помогаешь нам, а заметаешь следы за своей семейкой, — заметил рыцарь, отдавая бумаги Арланду. Тут убрал их в свою черную сумку. — А если сюда заявится маг, который захочет повторить ритуал? Что ты на это скажешь?

— Я сделаю так, что никто не сможет сюда войти, — ответил инквизитор.

— Кроме тебе? — уточнил рыцарь.

— Кроме меня, — кивнул Арланд. — Иначе, когда понадобится, снять барьер будет невозможно.

— Разумеется, — проговорил рыцарь, не сводя с инквизитора подозрительного взгляда.

Тот, кого нет

Нельзя точно сказать, сколько часов мы просидели в склепе, дожидаясь, пока Арланд закончит барьер.

Из сумки инквизитора вновь показалась жаровня и всевозможные зелья. Он приготовил три разных раствора, два из них он выпил, а третьим смочил свой платок и повязал тот на конец меча рыцаря.

Проведя концом меча по земле перед комнатой, Арланд уселся возле невидимой линии, скрестив ноги, и положил руки на воздух, как делают это мимы, пытаясь показать стену.

Вскоре от его ладоней стали разбегаться прозрачные белесые кольца, как круги по воде. Воздух снова наполнился жужжанием, но не таким сильным, какое поднялось при закрытии портала.

— Никогда не видела, чтобы так работали, — тихо сказала я Дейку. Мы вместе сидели примерно в десяти метрах от Арланда и наблюдали.

— Похоже, в своем клоповнике совенок учился на отлично, — нехотя согласился рыцарь.

— Это так похоже на магию и у него так здорово получается... Может, он все-таки колдун?

— Однажды я пил с одним монахом. Так вот от него я слышал, что инквизиторы меняют свои тела, чтобы получить эти способности, — шепотом ответил Дейк. — Не думаю, что Арланд из прихоти носит эту броню и даже перчатки перед родственниками не снимает. Возможно, там и живого-то ничего не осталось. Что до того, маг он или нет... Тот монах сказал мне, что для обретения способностей белой сове нужна идеальная душа. Ну, знаешь, кружево. У магов оно неровное, ритуалы просто не подействуют, разве что убьют бедолагу. Арланд не может быть магом, как бы нам с тобой этого ни хотелось.

— Ты и про кружево знаешь? — удивилась я.

— А ты нет? — он непонимающе моргнул. — Разве у вас там о нем не знают?

— У нас вообще магов нет, — вздохнула я.

Мы утихли, продолжив наблюдать за инквизитором. Кольцо энергии расходились от его рук, постепенно увеличиваясь. Вскоре они покрыли все пространство между стенами, скрыв комнату непроницаемым барьером.

После этого ритуала Арланд был живехонек: зачаровать целую комнату оказалось для него не так сложно, как прочитать заговор "на всякий случай" над дверью.

— Все в порядке, можем уходить, — сказал он, подходя к нам с рыцарем.

— Можно потрогать? — спросила я.

Арланд удивленно кивнул, и я подошла к невидимому барьеру. Когда же я попробовала пройти сквозь него, меня больно ужалило, словно током!

— Работает, — пробормотала я, прижимая к груди обожженную руку.

Мы двинулись в обратный путь, и теперь, когда опасности, казалось, были позади, я почувствовала себя совсем уставшей. Судя по походке Дейка, он тоже был вымотан. Один Арланд, несколько раз приложившийся к своей освященной белым пламенем воде, смотрелся молодцом.

— И что, это правда святая вода? — спросил рыцарь, с подозрением косясь на инквизитора.

Усмехнувшись, Арланд протянул свой чудо-медальон рыцарю. Принюхавшись, тот сделал глоток, пополоскал во рту и... выпил еще.

— Вот это я понимаю живая водица! — воскликнул рыцарь, возвращая флягу владельцу. — Нам в Орден тоже такую надо.

— А мне можно? — спросила я, втиснувшись между ними.

— Я бы тебя угостил, но сэр Дейкстр все выпил, — сказал Арланд, надевая медальон себе на шею.

— Слушай... ты сказал, что когда моя рука заживет, я смогу делать так же, как ты, — начала я. В душе я все еще пыталась найти причины, по которым инквизитор все же мог оказаться тем самым колдуном. Раз мне вживили что-то похожее и я осталась жива, может, он просто такой же везунчик?

— Нет, — Арланд даже улыбнулся, словно отвечал несмышленому ребенку. — Рог единорога — это убойная штука, но ее недостаточно. К тому же, в тебя вшили что-то еще, незнакомое мне, и все возможности будут ясны только после того, как изменения завершатся.

— А что используешь ты, чтобы делать такие вещи?

По взгляду, которым одарил меня инквизитор, я поняла, что это один из тех вопросов, которые нельзя задавать.

— Что я точно вижу, так это что ты сможешь не только выплескивать энергию в мир, но и поглощать ее, — сказал он, чтобы перевести тему. — Это — одна из главных способностей инквизиторов, но мы используем ее реже всего. Она нужна только для того, чтобы лучше ощутить природу магии вокруг.

— Фавнгриф пытался сделать из тебя инквизитора? Вот что вы выяснили? — спросил Дейкстр.

— Пока непонятно, — призналась я, хотя, находясь под впечатлением от работы Арланда, сейчас я была вполне не прочь обзавестись еще и такой силой.

— Дейкстр, скажи, где ты взял свой меч? — вдруг спросил инквизитор.

— Мне выковал его лучший мастер в Тангее, — похвастался рыцарь. Если к его сердцу и был какой-то путь, Арланд только что его отыскал: свой меч Дейк любил почти так же, как свои волосы.

— Очень сильное оружие, — заметил Арланд. — Необычный сплав.

— В Орден Черного Дракона нельзя попасть, если у тебя нет своего оружия. Тогда единственное, что у меня было — это простой кинжал, почти что кухонный нож, я таскал его с собой на удачу. Мне удалось достать денег для мастера-мечника, но на несколько граммов металла мне не хватило, и тогда я отдал ему кинжал. Получается, этот ножик до сих пор со мной, — рассказал Дейк. — Счастливая оказалась вещь, меч ни разу меня не подвел.

— Мой меч мне купил дядя, когда я отправился в орден, — рассказал Арланд. — Кроме Лорена никто не поддерживал меня, все были против, говорили, что это блажь... Но дядя поддержал. Он купил мне лучшую экипировку и сам отвез в аббатство. Меч был отличный, но мне ни разу не пришлось им воспользоваться. Оказалось, белые совы не используют мечи.

— Каждый уважающий себя мужчина должен владеть мечом, — назидательно сказал рыцарь.

— Может, если будет время, потренируешься со мной? Когда-то я занимался с учителем, но уже пять лет почти не практиковался.

Так они и шли, болтая, словно два закадычных дружка. Я шагала позади, на меня никто не обращал внимания, что немного злило. И с чего это их так потянуло друг к другу, интересно знать? Еще вчера Дейк его просто ненавидел!

И тут я вспомнила, что Дейк пробовал ту воду. Мне Арланд тоже дал что-то выпить перед тем, как я все ему разболтала! Похоже, этот алхимик-недоучка просто разводит нас, как мышат!

Однако, доказательств у меня не было: ничего серьезного ведь не происходило, они с рыцарем просто болтали. И вообще, может, я просто ревную... Но все равно подозрительно.

Я шла за ними, размышляя о природе внезапно вспыхнувшей мужской дружбы, и вдруг краем глаза я заметила тень, отделившуюся от стены склепа.

Приняв ее за собственную, я не насторожилась, лишь пожурила себя за нелепые страхи. Когда же я услышала шаги за своей спиной и резко обернулась, поняла, что никакая это была не тень.

Странное существо с поразительной скоростью настигло меня и схватило, рот сжали ледяные ладони. Я не успела ничего сделать, все произошло слишком быстро. В одно мгновением я спокойно иду, в другое — меня уже куда-то волокут!

Опомнившись, я начала изо всех сил вырываться и пытаться кричать, но безуспешно. Тот, кто схватил меня, был настолько сильным, что я не могла даже палец его сдвинуть! Мою праву руку он предусмотрительно крепко держал подальше от себя.

Похититель нес меня в одно из ответвлений, мы быстро удалялись и, несмотря на все мои попытки издать хоть какой-то звук, парни так ничего и не услышали! Они просто шли дальше, увлеченные беседой.

— Не рыпайся, я тебя все равно не отпущу... — тихо сообщил захватчик мне на ухо, больно сжимая мое туловище и впиваясь когтями в руку.

Некто скользнул в ближайшее ответвление, прямо внутрь лабиринта. Я стала брыкаться еще сильнее, но он впился когтями мне в лицо.

— Хватит! А не то останешься без глаза! Ясно?

Этими словами он пресек все мои попытки. Я нутром чувствовала, что, кто бы он ни был, он не шутил.

Кто он такой? На нежить непохож... неужели это маг?

Странный тип нажал плечом на стену и ход в главный коридор резко закрылся. Толстая каменная стена с грохотом упала откуда-то сверху, отрезав мне от спутников.

— Теперь не убежишь, — усмехнулся некто и отпустил меня.

Как только я вырвалась, тут же приготовила в руке огненный шар, который за одно и осветил все вокруг. Отойдя подальше от странного существа, я вжалась спиной в стену, упавшую сверху.

— Дейк! — закричала в надежде, что меня услышат.

— Не кричи, тебя тут никто не услышит, — предупредил похититель. Он закрыл лицо рукой, пряча глаза от света.

Неизвестный был укутан в кучу серых тряпок и шарфов, его лица не было видно за тяжелым рукавом и длинной лохматой челкой. Рукава серого балахона были настолько длинными, что свисали с рук, закрывая кисти.

— Кто ты такой? Что тебе надо от меня? — спросила я, стараясь изобразить грозный голос. Это было непросто: тот, кто похитил меня, больше всего напоминал сумасшедшего. Псих, живущий в склепе... и зачем я могла ему понадобиться?

— Хочу пригласить тебя к себе, — ответил некто. Голос высокий, шипящий и немного писклявый, совсем как у психопатов из фильмов.

— Пригласить? — переспросила я, разглядывая безликий моток шарфов перед собой.

— Ты не из Сеймуров, — объяснил незнакомец, не отрывая от лица рукавов.

— Прости, я бы с радостью ответила на твое приглашение, но сейчас я ужасно занята. Мне нужно вернуться к друзьям. Выпусти меня отсюда, — говорила я, сбирая в кулак все оставшееся спокойствие. — Пожалуйста.

— Нет, я тебя просто так не отпущу, — нервно хихикнул похититель. — Но все равно приглашаю. Если пирожков не хочешь, тогда расскажу о некоторых Сеймурах... Я все знаю, почти совсем все!

— Да... А ты кто такой вообще?

Это чучело с каждой секундой пугало меня все меньше... похоже, это и впрямь сумасшедший. Возможно, что даже безобидный.

— Ммм... Давай ты будешь называть меня Леопольдом? — радостно предложил чудик. — Хотя это мое ненастоящее имя, но для начала сойдет... хе-хе...

— Пока ты мне не объяснишь, зачем ты на меня напал и чего от меня хочешь, я с места не двинусь!

— Ах, какая жалость... — в притворном сожалении вздохнул странный тип, снова мерзко захихикав. — Ты вынуждаешь меня на крайние меры.

— Не приближайся! — я швырнула в него собранный в руках огонь, но как только пламя коснулось одежды незнакомца, тут же погасло. Псих продолжал приближаться ко мне.

— Уйди от меня! Дейк, на помощь!

— Да ничего я тебе не сделаю, прекрати орать! — чокнутый примирительно поднял одну руку, прежде чем схватить меня своими холодными когтистыми лапами.

— А ну отпусти! — закричала, стараясь увернуться и пнуть его ногой.

— Да умолкни ты! — вздохнул псих, без особых усилий закидывая меня к себе на плечо, словно пойманную дичь.

— Рыцарь найдет тебя и голову тебе открутит! — пообещала я, изо всех сил колотя похитителя по спине и стараясь заехать ногами по лицу.

На это он ответил тем, что встряхнул меня, зажал ноги и с чувством хлопнул по заднице.

— Твоим друзьям сейчас не до тебя, мои слуги уже сообщили им, что с тобой все в порядке. К тому же, со мной-то ты точно в безопасности, — невозмутимо говорил не пойми кто, направляясь вглубь коридора. Мой светящийся шарик летел за нами, потому я хотя бы могла видеть, куда меня несут: по каменному коридору, лишенному любых опознавательных знаков.

— Куда ты меня тащишь? — спросила я, оставив свои попытки вырваться. Поскольку физической силой я его не одолею, а магия на него как будто не действует, остается работа языком.

— К себе домой, — невозмутимо ответил он, вновь встряхивая меня. — Эй, хватит поджигать! Это моя единственная одежда!

— Зачем ты несешь меня к себе?

— Чтобы съесть, конечно... хе-хе-хе!...

— Может, прекратишь эти дурацкие шутки? Объясни толком, что происходит!

— Я тебя накормлю, спать уложу и сказку на ночь расскажуууу!... — нараспев произнес назвавшийся Леопольдом, начиная пританцовывать и покачиваться. От этого я чуть не свалилась с его плеча, за что веселый танцор получил сильный удар по лопатке.

— Или ты мне все объясняешь, или я пущу в ход свое тайное оружие!

— Это какое?... — захихикал он.

— Считаю до трех!

— Раз!...

— Издеваешься!?

— Да, — противно хихикнул похититель. — Ведьма, я же сказал, что не желаю тебе зла. Что с тобой такое?

— Ты обещал выцарапать мне глаза! К тому же, доброжелатели не живут в склепах и не похищают одиноких путниц!

— Я просто хочу поговорить... мне ведь тут так одиноко, хе-хе-хе!

Мы зашли в тупик, Леопольд нажал на очередной камень в стене, и открылась тайная дверь. Лестница, к которой она вела, шла наверх. Поднявшись по ней, мы попали в очередной старый коридор. На этот раз на нашем пути встретилось столько поворотов и тайных дверей, что я просто не смогла запомнить путь. Мы шли слишком быстро.

Похититель время от времени начинал что-то напевать себе под нос и слегка покачиваться, как будто танцуя. Смысл этих действий остался для меня непонятным, и я окончательно убедилась, что попала в руки к ненормальному.

— А почему нельзя было поговорить с моими спутниками? — спросила я, заскучав. Мы шли уже достаточно долго и по однообразным коридорам, которые уже начали казаться мне бесконечными. — Почему всегда я? Почему вся нечисть нападает именно на меня, когда рядом дофига жертв побольше и помясистее? Тот же Дейк — мечта, а не ужин! Но все вечно хватают меня, худосочную, костлявую и с дымком! Не раскроешь ли ты мне секрет ваших извращенных вкусов, мистер Нечисть?

— Ну... я искал кого-то одинокого, а на худосочность мне все равно, — он снова противно захихикал, словно у него был такой тик. — Я выбрал тебя, потому что ты честнее остальных и тебе можно знать кое-что... А им нельзя. Я следил за вами, потому точно знаю.

— Как ты умудрялся следить за нами в поместье? Мы бы тебя заметили, да и наверняка нас бы предупредили Сеймуры. Хотя... — мне сразу вспомнились слова графини о том, что привидение — это не главная проблема... Не этот ли псих, бродящий по склепу, как у себя дома, является настоящей угрозой?

— Обо мне никто здесь не знает... Я... мммм... неофициальный житель поместья, — сообщил похититель. — Неофициальный... неофициальный... прекрасное слово, никогда еще его не говорил его вслух кому-то!... Неофициальный...

— Кто же ты такой?

Вместо ответа псих начал напевать высоким жалобным голосом и покачиваться в такт. Пение отдавалось по пустым коридорам грустным свистящим эхом. Казалось, что песенка звучит ото всюду, и поет ее не один человек, а хор привидений.

Странный похититель пел ту же самую мелодию, какую и раньше, только чуть громче. На этот раз я слышала слова странной песенки... Но лучше бы не слышала. От них мне стало еще более жутко.

— Тень и шорох, призрак и мираж...

Урод и заморыш в каменных стенах.

Крыса в подземелье, пленник темноты,

Я дитя легенда о преданной любви!

Привратник коридоров и потайных ходов,

Любимец ненавистный и братец пауков...

Псих продолжал распевать эту жуткую песенку снова и снова. С каждым новым повторением я понимала, что влипла, как никогда.

— ...Эту песенку сочинило про меня местное привидение, — вдруг объяснил сумасшедший. — Когда оно ее пело и эти чудесные слова отдавались хрустальным эхом по коридорам... ах, это было так прекрасно!

— Ты говоришь о Дороти?

— Да, именно о ней!

— Ты тоже привидение, усилившее себя с помощью ритуалов?

— Хотел бы я быть привидением... но это не так. Я живой.

— И кто ты тогда такой?

— Я спел тебе это десять раз, пока шел! — неожиданно возмутился он.

— Я ничего не поняла.

Вдруг мы остановились. Я попыталась обернуться и посмотреть, в чем дело, но странный головной убор похитителя закрывал весь обзор. Я лишь услышала, как ключ повернулся в скважине, щелкнул замок и скрипнула очередная дверь.

— Все, мы пришли. Вот здесь я живу!

Сказав это, он опустил меня на пол и развел руками, как бы приглашая.

— Добро пожаловать, чувствуй себя как дома!... Я ведь правильно сказал? Никогда не приводил гостей, это так волнующе! Хе-хе...

Сумасшедший привел меня в большую, просто огромную комнату, которая, видимо, заменяла ему дом.

Мой огненный шарик влетел в помещение и повис над потолком, теперь здесь царил полумрак. Хотя даже с освящением я не могла видеть все предметы обстановки, находясь в одном углу. Чтобы все разглядеть, надо было встать в центре... Но и того, что я увидела, хватило для представления о том, как живет мой "гостеприимный" похититель.

Здесь было очень уютно, все необходимое для жизни и даже комфорта. У хозяина явно был талант, а иначе как бы он смог из старой мебели, тряпок, напоминающие старые шторы, изъеденные молью, и шкур сотворить такую потрясающую комнату? Вышло мрачно, но все же я поймала себя на том, что одобрительно поджимаю губы: мне тут понравилось! В самом деле понравилось, куда больше, чем в богатых комнатах Сеймуров... да и в любых знакомых мне комнатах этого мира. Это был не просто дизайн, тут был большой вкус и смелость настоящего экспериментатора!

— Неплохо, — одобрительно заметила я, осматриваясь. — И что теперь? Где же ты будешь меня резать? Пытать? Что у тебя там еще по плану? Где стол, уляпанный кровью предыдущих жертв, предположительно двух мальчиков, забравшихся в склеп!? Где инструменты пыток? Или ты предпочитаешь вручную?

— Стол вон там, в углу. Проходи! Я сейчас чай поставлю, пирожки в печку суну! А два мальчика, которые были тут недавно, они уже давно наверху, я отвел их обратно в деревню: они с дури в лесу заблудились, хе-хе-хе... глупые такие были! — рассказал он, разматывая все те многочисленные широкие старые шарфы, которыми он укутался для "выхода в свет".

Когда на чудике остался лишь его серый балахон, я смогла получше разглядеть своего похитителя.

Конечно, в том, что он какой-нибудь нелюдь, я была уверена и до этого, но теперь... я даже не знала, что и думать. О таких странных нелюдях я еще не слышала.

Существо очень сильно напоминало леннайя, но глаза не такие раскосые, а помимо них что-то еще, сильно отличавшее его от этой породы.

Первой странностью, которая бросалась в глаза, были его волосы. Казалось, это чучело не стриглось ни разу в жизни: они уже давно достигали пола. Волосы были серые, то ли от пыли, то ли от краски, то ли от рождения.

Чудик был очень высокий и худой. При росте не меньше двух метров он весил, наверное, не больше шестидесяти килограмм, если не меньше. Однако, по выглядывающему из балахона плечу было видно, что странный парень вовсе не умирает от истощения. Он просто такой.

Пока я его разглядывала, чудик отправился вглубь своей комнаты, где я, прищурившись, смогла различить оборудованную по всем правилам небольшую кухню.

Теперь я заметила в чудике еще одну странность — его движения и походка. Тут же вспомнилось, что пока мы шли, меня совсем не трясло, как будто он не шагал, а скользил по полу. Он двигался плавно, как животное.

Еще эта челка, из-под которой торчит один только кончик носа... Как и чем он видит за такой плотной завесой волос? А ведь он ни разу не споткнулся и ни во что не врезался, точно знал путь, хотя мой светящийся шар летал позади него и не освещал ему дорогу. Он совсем как слепая крыса в своих норах, ориентируется на ощупь... Может, он слеп? Хотя нет, иначе бы он не закрывал рукой глаза, когда я зажгла огонь на руке, пытаясь отбиться.

Вдруг, еще раз посмотрев на незнакомца, я, наконец, поняла. Балахон, серые волосы, окутывающие лицо... Да это его я вчера видела в окне в саду Сарабанды, когда спустилась попить!

Но как же он исчез оттуда? Ведь словно в воздухе растворился.

— Иди сюда, не бойся, — он махнул мне рукой, приглашая к себе.

Я пошла к кухонному столу, куда меня пригласил хозяин.

Продолжая осматривать новое место, я обнаружила, что отдельные участки помещения — это как отдельные комнаты. Посередине, напротив камина, была кровать с идеально белыми простынями, выглядывающими из-под оригинального покрывала — в нашем мире за такое работу можно было бы выручить кучу денег. У стены под лестницей было что-то вроде кабинета, где стоял шкаф с сотнями потрепанных книг и стол с лампой. Так же был участок, отведенный под гардеробную.

В дальнем углу комнаты находилась лестница, ведущая вверх на небольшой второй этаж, хотя скорее просто внутреннюю большую полку, куда помещался диван и столик с лампой. Там оказалось проделано небольшое окошко, задернутое плотными шторами, и дверь, наверняка ведущая на улицу, — но она была заперта на множество замков.

Комната до ужаса напоминала клетку, какие делают для домашних грызунов в моем мире. Место для сна, место для кормежки, для развлечений и небольшая полка — второй этаж — для чего-нибудь еще. И окошко, чтобы наблюдать за внешним миром.

Только, похоже, психа никто здесь не запирал. Он сам устроил себе этот закрытый от чужих глаз мирок.

Из любопытства я подошла к столу, за которым трудился хозяин удивительного жилища. На столешнице была рассыпана мука, валяются скорлупки от яиц, дольки яблок и даже фарша...

— Ты что, и вправду хотел пригласить меня на чай с пирожками? — оторопело спросила я, обнаружив еще и противень заготовками из сырого теста.

— Ну да! Я догадывался, что ты любишь поесть и тебе будет приятно мое гостеприимство. Это сейчас ты меня опасаешься и боишься, а отведав мои пирожки, наверняка замуж за меня захочешь!... — захихикал чудик, закидывая дрова в небольшую, но добротно сделанную печку в стене.

Закатав слишком длинные рукава своего балахона по локти, он быстро лепил пирожки. Я увидела, что изящные белые кисти с длинными аккуратными пальцами заканчиваются длинными темно-бордовыми от природы коготками. Точно нелюдь.

— Откуда у тебя все это? — спросила я, рассматривая потолок, чтобы отвлечься. — Мука с яйцами, мясо, яблоки, молоко? Не покупаешь же ты это... а ведь в глухом лесу даже своровать не у кого. Где же ты все это берешь?

— Почему это не у кого своровать? — вновь захихикал чудик. — Это мамка за грехи платит, хе-хе-хе!

— Что? — удивленно переспросила я.

— У мамки подворовываю, — объяснил он. Закончив с печкой, он принялся разводить камин, чтобы в комнате стало теплее. Мило с его стороны, потому что я ужасно замерзла в холодном склепе. — Она когда пропажу заметит, все кричит слугам: "Крысы! Крысы! Как замучили эти крысы! Истребить их всех надо!". И в голову ей никак не приходит, что крысы не утащат целый мешок муки или три десятка яиц! Хе-хе-хе!

— И кто же твоя мать? — осторожно спрашиваю.

— Дура моя мать, таких поискать еще надо!

— Какой ты ласковый и любящий сынок, однако...

— Она хотела меня убить! — возмущенно сообщил он, швырнув в камин очередное полено.

— Оу... в таком случае сочувствую, — сказала я, усаживаясь обратно за столик. Может, если разузнаю о матери, я смогу понять, кто он такой? — А где живет твоя мама?

— В поместье Сеймуров. Я туда все время хожу по тоннелям, — объяснил чудик, возвращаясь к печке с пирожками.

— Хммм, — я пододвинула стул поближе к камину, чтобы погреться. — Знаешь, обычно это ведьмы так не любят своих детей. Твоя мать — одна из них? А как ее зовут?

— Что? Нет, моя мать не ведьма, — усмехнулся он, садясь на стул у печки, так, чтобы удобнее было следить за готовкой и разговаривать со мной. — Я знаю, что ты ищешь мага Сеймура, но моя мать не он. На самом деле даже я не знаю, кто тот самый маг, — объяснил псих, подсаживаясь ближе ко мне.

Мне стало не по себе от его близости, но отсаживаться я не стала: незачем его обижать.

— А откуда ты знаешь, что я ищу мага? — спросила я, делая вид, что все нормально.

Задушевная беседа с психопатом из склепа... под запах выпекающихся пирожков. Самое оно для моей новой, полной чудес жизни.

— У всех стен поместья есть глаза и уши... подозрительно похожие на мои, хе-хе-хе! Вот такие глаза! — с этими словами чудик поднял челку и показал мне свое лицо.

Ни шрамов, ни животной морды, ни свиного рыла или еще чего-нибудь такого, что уже нарисовала моя фантазия, на нем не оказалось. Очень красивое лицо юноши с невероятными глазами. Светло-светло голубые, почти серебристые у зрачка, затем они резко переходили в цвет насыщенной зелени, изумрудный.

— Хах, если кто и пойдет за тебя замуж, так только из-за твоих глаз! — заметила я, заворожено рассматривая чудика.

— Да, я красивый, — самодовольно улыбнулся псих, вновь закрывшись челкой. — Я же говорю, что мать моя идиотка. Я был бы самым красивым ребенком на свете и ей бы все завидовали! А я еще я очень умный, знаешь?... Я много читаю... Называй меня Леопольд! Хочу, чтобы ты называла меня по имени! Иначе зачем я тебе его сказал? — возмутился он.

— Эммм... хорошо. И зачем же ты закрываешь свое лицо, Леопольд? — послушно переспросила я.

— Люди могут ослепнуть от моей красоты! — опять захихикал чудик. — Я часто хожу среди них, а они меня не видят. Открой я лицо — они тут же бы меня заметили!... Ха-ха-ха-ха...

— Логично... Так, говоришь, твоя мать не ведьма. А кто же она? И, что самое интересное, кто ты такой?

— Затем я тебя и позвал, чтобы все это тебе рассказать, — усмехнулся Леопольд. — Я решил, что ты поможешь мне, а я буду помогать тебе и вместе мы поможем друг другу. Но сначала я все расскажу... О, чайник свистит!

Радушный хозяин засуетился вокруг железного чайника, затем метнулся к одному из шкафов и достал две глиняные кружки, которые, видимо, сам и сделал. Разлив чай, он протянул одну кружку мне, потом занялся печкой.

— Ты ведьма, сделай мне теплые хорошие угли! А то пирожки сейчас пока печки дождутся, все упадут.

— Хорошо.

Пожав плечами, я отправила внутрь печки струю пламени. Уже через три минуты угли были готовы, и противень с пирожками занял свое место.

— Итак, а теперь мой рассказ, — кивнул Леопольд и вновь уселся рядом со мной у камина. Я села на свой прежний стул и приготовилась слушать откровения этого несчастного. Когда он начал говорить, его тон преобразился, выровнялись интонации, ушли глупые нервные смешки, и я поняла, что помимо всех прочих достоинств мой похититель обладает чарующим голосом. — Я — бастард. Нежелательный ребенок одной идиотки, которая до безумия влюблена и по сей день. Моя мать по молодости приревновала моего отца и прокляла его. Проклятье состояло в том, что "ребенок его будет уродцем от рождения и принесет огромное зло всей семье и станет проклятием рода своего!"... Но ревность и проклятие оказались напрасными, потому что любовь матери на самом деле была взаимна. И когда выяснилась эта взаимность, ей было не до размышлений о том, чем ее любовные порывы могут кончиться. В общем, мамка забеременела от проклятого, — тяжело вздохнув, чудик замолчал на некоторое время. Потом, сделав большой глоток из кружки, продолжил. — Мать не нашла в себе сил убить меня, когда я родился. Вместо этого она упрятала меня в подземелья поместья и растила там до семи лет. Как ей удавалось скрывать все это так долго, я не могу даже представить! Те годы я хорошо запомнил. Мать часто приходила ко мне под землю, приносила еду, одежду и даже игрушки, чтобы я не скучал. По мере того, как я взрослел, она приходила все реже и только для того, чтобы покормить меня и учить. Когда мне исполнилось семь лет, она вывела меня на поверхность и увела далеко от поместья. Была глубокая ночь, потому она надеялась на то, что в темноте я не найду дорогу назад. До того дня я ведь никогда не был на поверхности — она так считала. Я хорошо помню тот момент, когда она прощалась. Мать сказала, что я уже взрослый, должен уйти по дороге и там, в большом мире, знакомым мне только из книг, самостоятельно строить свою жизнь...

— Это бессердечно, — согласилась я, слушая, затаив дыхание, и прихлебывая ароматный чай.

— Знаешь, она ведь не хотела, — грустно заметил Леопольд. — Видела бы ты, как она тогда плакала! Она любила меня, но понимала, что не может меня оставить и растить как нормального ребенка, ведь я дитя проклятия и наврежу роду, если останусь в поместье. И еще моего отца она любила больше. Перед ней стоял выбор: бросить поместье и уйти со мной, или остаться здесь, с ним. Она выбрала моего отца и решила отослать меня подальше. Но, конечно, мама не учла кое-чего — прожив семь лет в тоннелях, я изучил их так, как никто другой до меня. Я нашел несколько выходов наружу и к тому времени уже не раз выбирался на улицу, проходил по тоннелям через реку, знал о каждом тайном ходе и, конечно же, я уже видел в темноте. Я вернулся в поместье без ее ведома и с тех пор живу в подвалах. Конечно, я не просто так живу, я слежу за поместьем. По тайным ходам я могу попасть в любую комнату, подглядеть и подслушать любой разговор... я знаю о Сеймурах столько, сколько они сами о себе не знают! Вот, собственно, моя скромная история.

— Удивительно, — согласилась я.

Да уж, теперь ясно, почему он ведет себя, как тронутый. Я бы тоже тронулась, если бы всю жизнь лазала по подземельям... А ведь он действительно очень красив и, кажется, не глуп. Просто одинок и не воспитан. Может, потому он и приволок меня сюда, чтобы хоть с кем-то побеседовать? В любом случае, он готов говорить, и может рассказать мне что-то полезное. Попытаюсь что-нибудь выяснить.

— Но кто же твоя мать? А отец? Они до сих пор живут в поместье?

— Я не скажу тебе имен, — покачал головой Леопольд. — Это ты должна узнать сама.

В нем определенно есть кровь Сеймуров, вот теперь можно даже не сомневаться.

— Но зачем же ты меня сюда притащил, если в итоге мне самой все надо узнавать? — недоуменно спрашиваю.

— Во-первых, я не собирался тебе рассказывать слишком много! Экая ты хитрая! — он немного похихикал, а потом продолжил. — Во-вторых, я жду вопросов. Хотя не на все отвечу.

— Как скажешь, — согласилась я.

Раздумывая, чего бы такого спросить, я отпила немного чая из кружки.

— Ты сказал, что твоя мать прокляла твоего отца, но при этом она не ведьма. Как такое может быть?

— Любой человек может проклясть ненавистного с помощью ритуала или даже просто одного сильного желания. А безумно влюбленная и безумно ревнивая девица способна на такие сильные желания, что может проклясть целый род.

— Я об этом не знала, — надо будет запомнить. — А что там с пирожками?

По комнате уже разошелся приятный и знакомый запах. Так пахли пирожки Сарабанды, которые я ела еще с утра. Видимо, этот Леопольд и есть тот таинственный помощник. Я-то думала, старушка просто ведьма и все за нее делает магия... что ж, выходит, мой похититель совсем не так плох, если помогает старой одинокой женщине.

— Сейчас проверю!

Заглянув в печку, Леопольд сообщил, что пироги готовы. Вытащив противень и поставив приготовленное остывать, он вернулся ко мне, а я как раз уже придумала, о чем еще его спросить.

— Ты сказал, что ты знаком с Дороти. Это ты ее призвал?

— Нет. Ее призвал какой-то маг.

— И ты не знаешь, кто этот маг? Странно, ведь он часто шастал по склепу, помогая привидению перетаскивать трупы и собирая для нее необходимые ингредиенты, как ты мог его не видеть?

— Вообще-то это я помогал ей таскать трупы и цветочки, — не без гордости сказал чудик, наливая себе еще чая.

— Но зачем? Она же делала ужасные вещи!

— Беднягу отравила собственная мать, ее пожалеть надо, а не ругаться, — возразил он. — В чем-то мы с Дороти похожи, оба не смогли нормально жить из-за своих родительниц. И еще она была моим другом... пока не свихнулась. Поначалу она была хорошим привидением, но потом у нее началась настоящая мания! Конечно же, я отказался убивать для нее людей, и тогда-то она и натравила на меня своих питомцев, после чего я перестал ей помогать.

— Ясно... что ж, хоть что-то здесь стало понятным. А привидения, которые беспокоят графиню Меви? Ты знаешь, что они говорят ей и зачем?

— Конечно, знаю! — захихикал Леопольд. На этот раз его хихиканье перешло в настоящую истерику, он согнулся пополам на стуле и смеялся несколько минут, пока не выдохся. Потом он выпил еще чая и продолжил дрожащим голосом, улыбаясь. — Я сам и есть целый оркестр фамильных привидений! Это я пугаю Меви, что только не устраиваю, чтобы она ни за что не отдавала все одному члену семьи!...

— Чего и стоило ожидать, — наверное, подобные приступы у бедняги не редкость. Наверное, это последствия долгого одиночества. — Кого же ты так не любишь из наследников наследства Меви?

— Не скажу. Но ему нельзя быть наследником. Никак нельзя! — он помотал своей лохматой головой.

— Почему ты скрываешь имена? Я же ничего не понимаю!

— Надо чтобы ты сама все нашла! — надул губы псих, прихлебнув из своей кружки.

— Ну, хорошо, — тяжко вздыхаю. — Ты сказал, что мы поможем друг другу, я что-то сделаю, а ты в обмен на это дашь мне кое-какие сведения... но пока сведения весьма скудные, надо заметить! Так что же я должна сделать для тебя, чтобы ты начал называть имена?

— Я хочу, чтобы ты ходила ко мне в гости, пока ты в поместье. Мне скучно. С тех пор, как Дороти куда-то ушла, мне совсем не с кем поговорить!

— Ладно... я постараюсь.

Весело. Теперь у меня будет воображаемый друг.

— И ты никому не должна рассказывать обо мне! — предупредил нелюдь. — Мое существование — огромная тайна! Если хоть кто-нибудь узнает, это обязательно дойдет до матери, а я не хочу, чтобы она знала, что я здесь.

— Почему?

— Потому что... Пирожки остыли. Тебе какой с яблоками, мясом или с капустой?

— С мясом!

— А как ты смотришь на то, чтобы поиграть в карты? — вдруг предложил Леопольд.

— А у тебя они есть?

— Есть! Мы с Дороти играли, когда она обрела подобие плоти.

— Научишь — поиграю, — неожиданно даже для себя я согласилась.

* * *

— ... И я опять победила! — воскликнула я, раскрывая карты.

— Как!? — возмутился Леопольд, хватаясь за голову и ероша в негодовании длиннющие волосы. — Ты жульничаешь!

— Как и договаривались, последний пирожок мне! — я забрала лежащий на середине стола приз, торжествующе хихикая.

Стряпня чудика оказалась очень даже хороша! Таких вкусный пирогов я еще никогда не ела... разве что вчера у Сарабанды. Как тут не сжульничать ради последнего пирожка из партии!?

— Еще сыграем, али как? — спросила я, медленно и со вкусом поедая заслуженную награду. Леопольд с завистью глядел на меня из-под длиннющей челки.

— Нет уж, я с тобой больше не играю! — чудик обиженно сложил руки на груди и отвернулся от меня.

— Дело твое... — улыбнувшись, я лениво потянулась и убрала с лица одну особо надоедливую прядь волос. — Ладно. Сколько уже времени?

— Не знаю. Никогда не следил за ним, — отмахнулся псих, глянув на свой балкон с выходом наружу.

— Я это к тому, что уже очень поздно. Мой опекун наверняка уже волнуется за меня...

— Ты на что намекаешь? Что я плохой хозяин, и ты хочешь от меня уйти? — с подозрением спросил Леопольд, повернувшись ко мне.

— Хозяин ты замечательный, но я не могу надолго отлучаться. Дейк и так меня прибьет.

Стыдно было подумать, но на самом деле о Дейке я вспомнила только теперь.

— Да не станет он тебя убивать, не бойся! — фыркнул чудик. — Мои слуги передали ему все, что нужно.

— А кто эти твои слуги? И что они тебе передали?

— Мои слуги — жители моего замка! — оскалился в очередной безумной улыбке Леопольд, а затем противно захихикал.

— Так кто они такие? — повторяю вопрос, поежившись.

— Они как я, только меньше и глупее... Они как все остальные, но подчиняются мне!

— То есть? Твои слуги — уменьшенные копии тебя?

— Нет же, не копии! Они родились отдельно от меня, и никто меня не копировал. Как же с тобой тяжело, ведьма Бэйр... — устало вздохнул чудик, опершись щекой на кулак.

— Пффф... ну да, конечно, это со мной тяжело разговаривать! — поднимаю глаза к потолку. — Хорошо. И что же они передали Дейку?

— Узнаешь, когда вернешься к нему!

— Почему бы мне не вернуться к нему прямо сейчас?

— Потому что! Сегодня ты останешься у меня, я так решил.

— А я решила, что хочу вернуться. Я постараюсь прийти к тебе завтра, хорошо? Мне просто необходимо повидать рыцаря и сказать, что со мной все хорошо!

— Ты меня обманываешь и не вернешься! — обиженно заметил чудик, отвернувшись.

— Почему бы мне и не вернуться? Мы чудесно поиграли в карты! — сказала я. — Да и готовишь ты прекрасно... если ты пообещаешь мне свои чудесные пироги, я не то что приду, прилечу сюда, хе-хе-хе... — стараюсь скопировать его интонацию и смех.

— Ну у тебя и смех... — поежился чудик. — Противный такой... А тебе правда понравилось?

— Что именно?

— Ну... все!

— Понравилось, понравилось, — усмехаюсь. — Только если ты меня будешь насильно здесь держать — я сюда не вернусь, когда сбегу. Так ты отпустишь?

— Нуууу... я не знаю... — замялся Леопольд, покусывая в раздумьях нижнюю губу. — Хотя давай! Я пойду с тобой только.

— Без тебя мне все равно не выбраться отсюда: я понятия не имею, где нахожусь. Так что твоему обществу я буду только рада.

— Чудесно! Пойдем, я отведу тебя к тете Саре! — обрадовался чудик. — Твои друзья сейчас у нее. Я ей обещал картошку с грибами, а ничего не приготовил, она расстроится... Передашь ей пирог? У меня с утра остался!

Он вскочил со своего стула и залетал по комнате, свистя балахоном. Вскоре в руках у него была корзинка с пирогом, накрытая красно-белым клетчатым полотенцем.

— Пойдем! — обмотав голову шарфами, как ниндзя, оставив только область вокруг глаз — полностью закрытую челкой, он поднялся на свою полку и начал отпирать замки.

Встав со своего стула, я неуверенно пошла за ним. Перестать опасаться этого странного юношу было выше моих сил. Говорил он нормально, ничего из ряда вон выходящего не делал, но при этом периодически проявляющееся в его голосе и поступках сумасшествие каждый раз сбивало с толку, напоминало, что я не могу до конца знать, что там творится у него в голове. Хоть я и не понимала, как он может мне навредить. Кажется, он просто не способен на это.

Поднявшись на своеобразный балкон, Леопольд долго возился с наглухо запертой дверью. На ней было шесть щеколд, три замка и засов. Интересно, зачем такая система безопасности?

— К чему столько замков?

— Чтобы лишний раз не выходить наружу, — объяснил Леопольд.

Пока чудик открывал мудрено запертую дверь, я осматривала маленькую комнатку-балкон.

Ничего особенного здесь, в принципе, не было. Ни люстр из скелетов, ни покрывал из человеческих волос, ни клеток с ручными крысами или пауками. Для психопата, живущего всю жизнь в подземельях, это как минимум странно... как и готовить пироги для гостей. И шить. И читать.

Рядом с кушеткой, на которой лежало покрывало, сшитое из шкур и старых тряпок, стоял небольшой столик и масляная лампа. На этом столике как раз лежал фолиант с закладкой из сплетенных между собой сушеных цветов. "Любовь и дружба" господина Мореноре. Кажется, это кто-то из местных философов... или меня память обманывает?

В моем воображении тут же нарисовалась картина того, как Леопольд очередным полным одиночества вечером сидит здесь и читает что-нибудь, с жадностью поглощая знания о малоизвестном внешнем мире за пределами поместья. Как меняется выражение его лица, когда он представляет себе шумные рынки или роскошь столиц, ледяные горы или жаркие пустыни, поля и реки, города и деревни, в которых он никогда не был и никогда не побывает. Как он мечтает и переживает, читая записки каких-нибудь путешественников, исследовавших новые земли, или, может, как он округляет глаза, читая любовные романы. Как он потом долго лежит на кушетке и смотрит в потолок, размышляя, как бы он мог жить, сложись все иначе...

Я еще раз взглянула на книгу и на закладку.

Теперь мысли о том, что где-то в комнате Леопольда могут быть люстры из черепов и ведра с кровью, больше не возникали.

— Готово! — чудик с небольшим усилием открыл тяжелую скрипучую дверь. Она со скрипом распахнулась, открывая перед нами опушку ночного леса.

Приятный свежий ветерок тут же ворвался в подземное жилище, тронул шторы единственного окна и исчез.

Леопольд растрепал свою челку, чтобы она плотнее лежала на глазах, и только тогда вышел. Кажется, даже с лунным светом у него были натянутые отношения.

Вдохнув полной грудью, я с радостью шагнула вслед за ним на природу, по которой успела заскучать за несколько часов в подземельях.

Только очутившись на улице, я зажгла огненный фонарик, чтобы видеть путь.

— Еще не передумала? — спросил Леопольд, поежившись. — Может, у меня переночуешь, а завтра я отведу тебя к ним?

— Нет, — качаю головой. — Мне нужно к Дейку.

— Как скажешь, — грустно вздохнул чудик и побрел в лесную чащу.

Я пошла за ним, но прежде, чем войти в лес, в последний раз обернулась на дом Леопольда, чтобы посмотреть, как он выглядит снаружи. Но я обнаружила лишь холм. Ни двери, ни окна, как будто ничего этого и не должно быть. Странно.

Я слишком устала для еще одной загадки, потому без лишних вопросов продолжила свой путь.

Только войдя в ряды ветвистых деревьев, я ощутила всю прелесть вечерней росы, скопившейся на листьях. Холодная влага, капая с веток, не только мочила волосы, но и затекала под плащ, заставляя зябко ежиться.

— А у нас тут волки водятся... — протянул жутким шепотом Леопольд, резко обернувшись ко мне и скрючив пальцы с длинными черными когтями.

— Хватит! Мне и так страшно! — возмутилась я, посмотрев в темный лес.

— Хи-хи-хи-хи-хи....

Ночью в лесу было очень холодно. После теплого протопленного дома Леопольда на улице я замерзла до зубного стука уже через полчаса пути. Дошло до того, что я начала подумывать о том, не глупость ли я сделала, отлипнув от теплого камина, чая и пирожков.

Смутные сомнения перестали терзать меня только тогда, когда вдали вдруг забрезжил свет фонарика. Того самого фонарика, который оставила на заборе Сарабанда, провожая нас.

— Мы пришли, — сказал Леопольд, остановившись. — Твои друзья только подходят сюда, так что мне пора уходить. Держи корзинку!

— Только подходят? — удивилась, принимая увесистую ношу. — Разве они уже не там?

— Нет. Я заставил их здорово поплутать по склепу, прежде чем выйти.... О, я слышу их шаги! — он приставил руку в длинном рукаве к уху, как бы слушая.

Я тоже прислушалась, но ничего не уловила.

— Мне пора идти! Я зайду за тобой в поместье, и мы погуляем по тоннелям!

— Хорошо! Пока, — я неловко помахала чудику рукой.

Леопольд мгновенно скрылся за деревьями, как будто растворился в воздухе. Ни шороха кустов, ни шагов я не услышала.

Продолжив вслушиваться в тишину леса, стараясь уловить хоть один звук исчезнувшего вдруг Леопольда, я вдруг услышала голос Дейка.

— ... Да, я самолично убивал драконов! Не то чтобы это так сложно, просто надо иметь неплохое самообладание и знать, куда бить. Понимаешь, когда на тебя несется эта ящерица весом в десять тонн не так-то просто удержать в голове все важные детали...

— Хмм... пожалуй, я все-таки соглашусь с тобой. Быть рыцарем ордена куда интереснее, чем инквизитором, — говорил Арланд.

— Но куда опаснее, — заметил рыцарь тоном бывалого ветерана.

— Не скажи...

Я пошла на голоса и вскоре столкнулась с новоиспеченными приятелями нос к носу.

— Привет! — виновато улыбнулась я.

Дейк сейчас меня съест, наверное.

— Ну как, придумала все-таки? — на удивление спокойно и даже заинтересованно спросил рыцарь.

— Ээээ... Что придумала?

— Заклинание невидимости, — "напомнил" мне Арланд. — Ты его на себе опробовала в склепе, а потом написала нам в пыли, что не можешь его снять.

— А, придумали ли я контр-заклинание? Да, как видишь!

А Лео в самом деле не дурак, раз выдумал такое! Но когда же он успел это написать?... Этот парень действительно нечто!

— А откуда корзинка? — спросил Дейкстр.

— Это?... Нашла в склепе, — я пожала плечами.

— А что в ней? — полюбопытствовал Арланд.

— Голова твоей прабабушки! — отодвигаясь подальше, я показала ему язык. — Не суй нос не в свою корзинку!

— Очень смешно, — поморщился инквизитор.

Мы пошли дальше, прямо к фонарю над калиткой. Предвкушая тепло дома и теплую кровать, я шла быстрее всех.

Как выяснилось, Сарабанда не спала, как и Павлик: как только мы открыли калитку, разъяренный ухарь бросился на нас с грозным кудахтаньем. В итоге мы закрылись от него и принялись звать хозяйку злобной птицы.

— Ох, а вот и вы! Я уж думала, не случилось ли чего... Ну проходите-проходите! — заулыбалась местная Баба Яга, впуская нас на участок. — Вы чего так долго-то?

— Заблудились, — нехотя ответил Арланд. — Кое-кто увлекся витиеватым враньем и потому пропустил нужный поворот, — он красноречиво глянул на Дейка.

— Ну ладно. Все живы-здоровы — это главное. Пойдемте, чего стоите?

И мы послушно засеменили по узким огородным дорожкам к дому.

Внутри было светло, тепло и уютно, чем-то пахло с кухни. После ночного леса жилой дом казался раем на земле. Пока мы шли, я украдкой сунула Сарабанде корзинку, сказав, что это Леопольд передал. Она удивленно кивнула и, пока мы раздевались, быстро скрылась с ней на кухне.

— Ну и замерз же я! — заметил Арланд, снимая свой зловещий черный плащ. — Сейчас душу продам за чашку чего-нибудь горячего!

— Такая возможность тебе скоро представится. — усмехнулся Дейк. — А ты, Бэйр, выглядишь подозрительно счастливой. Что это за дурацкая улыбка на твоем лице?

— Смотри, кто там стоит! — я умиленно показала в сторону лестницы на второй этаж.

Замерев от восхищения, я смотрела на огромного пушистого серого кота с глазами цвета изумруда. Матовое облако с двумя брошками-глазами, яркими, как свечки... Какой котяра, просто мечта!

— Кошка, — равнодушно констатировал факт Дейк. — И что?

— Во-первых, это кот, во-вторых, он такой клевый! Кысь-кысь-кысь, иди ко мне! — умиленно сюсюкая, я подошла к лестнице и сняла оттуда зверя. Два изумрудных глаза уставились на меня с укоризной, но сам кот сопротивления не оказывал. Такое поведение я сочла за разрешение и прижала зверюшку к груди, тиская мягчайшую шерсть.

— Какой же ты мягкий и пушистый! Славный котейка, самый славный на свете!...

Сперва кот красноречивым взглядом показал мне свое мнение о моем интеллектуальном развитии, но потом послушно замурчал и залез мне на плечи, обвив шею пушистым хвостом. От восторга я потеряла дар речи и застыла, боясь пошевелиться и спугнуть зверя.

— Любишь кошек? — удивился Арланд.

— Она ведьма. Как она может не любить кошек? — хмыкнул Дейк, подталкивая нас обоих к кухне. — Видишь, у них тут любовь? Вперед-вперед, нечего тут стоять.

Сарабанда уже достала тарелки и приборы, ставила чайник в печку.

— Садитесь, сейчас я вас накормлю. Вы давайте, рассказываете, что нашли. Про мальчишек узнали что-нибудь?

— Нет, их мы не нашли, — покачал головой Дейк, раздумывая пару секунд на какой стул сесть. Хочется на главный, но на нем должна сидеть хозяйка, потому ему пришлось сесть рядом со мной, чокнутой кошатницей.

— Я узнала про мальчишек, — сказала я. Дейк сильно переживал по этому поводу, поэтому лучше не молчать про то, что все в порядке. — Они добрались до деревни, все в порядке.

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросил рыцарь.

— Скелеты нашептали...

— Ну и хорошо, что все с ними обошлось. А что еще вы нашли? Выяснили что-нибудь про привидение? — не унималась Баба Яга.

— Мы сделали так, что новых проблем больше не возникнет. Остается решить старые, и дело в шляпе.

— А я нашла оставшихся фамильных привидений... — мой рот, похоже, не мог просто взять и закрыться. Но как только я произнесла эти слова, собираясь рассказать о Леопольде, как кот вскочил у меня на коленях, вздыбил шерсть и предупреждающе зашипел на меня.

— Ты чего, дружок? — удивленно спрашиваю у кота. Тот недовольно на меня глянул, успокоился и лег обратно, подставив моим рукам свою мягкую спинку. Однако ушки были прижаты к голове: он следил за моим языком.

— Когда успела увидеться с привидениями? — удивился Дейк.

— Ну... пока я была невидимой, я не всегда была с вами. Потом догнала, правда, — после этих слов кот вцепился когтями мне в ногу, как бы случайно, от удовольствия... но посмотрел он на меня так многозначительно, что стало ясно: нарочно.

Странно он себя ведет для простого животного. И царапается тогда, когда я приближаюсь к теме Леопольда. Не хочет, чтобы я раскрывала тайну существования чудика? До чего же странные в этом мире животные, что мой Черт, что этот кот.

— Так что ты узнала? — вытянул меня из мыслей Дейк.

— Кое-кто из Сеймуров имел бурную молодость, — хмыкнула я. Пожалуй, это все ценное, что я узнала. На этот раз кот прекратил сверлить меня взглядом и улегся на спину, подставив мне пушистый животик, замурлыкал громче.

— Ты уговорила их не приставать к графине? — спросил рыцарь.

— Да нет. Я об этом даже не подумала.

— Молодец, — он облегченно кивнул.

— Это как понимать? — возмутился Арланд.

— Так нужно, — отмахнулся от него Дейк. — И что с этими привидениями? Они такие же, как Дороти?

— Нет, они куда более дружелюбные. Даже милые. Сумасшедшие немного, но милые.

— И это все? — удивился рыцарь.

— Да.

— Они что, так и не сказали ничего полезного?

— Нет, — тут же ответила я. Хотя через пару секунд, задумавшись, я поняла, что слова Леопольда не так уж бесполезны, как могло показаться. Он намекнул мне на то, как можно решить мою главную задачу. — Хотя нет, мне было сказано кое-что важное! В поместье живет женщина, которая не ведьма, но умеет проклинать. Ритуалу она могла научиться только у мага-практика. Думаю, если мы ее вычислим, то сможем выйти и на мага.

— Женщина, значит. Уже что-то, — обрадовался Дейк.

Сарабанда к тому времени закончила раскладывать нам по плошкам куски пирога, переданного Леопольдом. Закончив, она села на свое место и стала внимательно слушать, не пропуская ни одного слова.

— А как же вы женщину-то найдете? У нее приметы есть какие-нибудь особые? — поинтересовалась старушка.

— Мм? — увлекшись вкуснейшей едой, я мгновенно забыла, о чем мы говорили. Лишь через пару секунд мой мозг отвлекся от поглощения пищи и все вспомнил. — А, ну она... эээ... она... Она родила внебрачного ребенка и долгое время прятала его ото всех, потом она выгнала его из поместья. Привидения сказали, что женщина до сих страдает из-за этого.

— Да уж... И как мы ее вычислим? — проворчал Дейк. — Подойдем и прямо спросим: "а вы часом не залетали по молодости, графиня? А то нам тут привидения о вас такое рассказали!"

— А эта женщина точно из Сеймуров? — уточнил Арланд, выйдя из онемения. Видимо, внебрачные дети в его семье представлялись парню чем-то невозможным и противоестественным.

— Привидения пожелали скрыть имена, так что я не знаю точно, — сказала я. — Но я постараюсь узнать больше. Завтра они обещали встретиться со мной, может, я еще что-нибудь у них узнаю.

— А этим привидениям можно доверять? — спросил инквизитор. — Я даже представить не могу, которая из женщин нашей семьи могла так низко опуститься! Да и мужчины бы ни за что не отказались от своих детей... Мне кажется, тебя обманывают.

— Арланд, ты вызвался нам помогать, — напомнил Дейк. — Даже не так. Ты заставил меня взять тебя с собой. Так что или ты уходишь и ничего не узнаешь о своих родственников, или остаешься, но начинаешь трезво смотреть на вещи: никто не идеален только потому, что состоит в кровном родстве с тобой. Решай и хватит о своих "они же не могли!".

— Что ж... вы не знаете о моих родственниках ничего, ни о наших ценностях, ни о воспитании, так и не судите, — достаточно жестко ответил Арланд.

— Ну, женщин у вас немного, — я попыталась вывести разговор в нужное русло и отвлечь двух спорщиков. — Можно вычислить великим методом тыка, которая из них проклинала, а, значит, была знакома с магом. Вереника, например, — предложила я. — У нее три взрослые дочери и муж. Допустим, она несчастна в браке, была безумно влюблена в какого-нибудь слугу и случайно от него забеременела. Может быть такое?

— Вряд ли, — покачал головой Арланд. — Вереника очень порядочная женщина и она любит Хагарда так, как и любая другая любит своего мужа. Тем более... как мне не противно это говорить о родне, но она могла обмануть Хагарда и растить ребенка слуги, как его собственного.

— Верно. Значит, она отпадает, — решил Дейк. — А Хагард мог пристать к какой-нибудь служанке? Девицы-то у вас не обхоженные... Может, с тех самых пор поосторожнее стали?

— А ты-то откуда знаешь? — подозрительно прищурился Арланд. — Ты что, приставал к нашим служанкам?

— А к кому мне еще приставать? К Гарфелу? — нахально спросил Дейк.

— Если узнаю, что ты обидел девушек!... — пригрозил Арланд.

— О, поверь, жаловаться им будет не на что!

— Значит, Хагард остается под вопросом, — вставила я, прекращая очередную перепалку. — Еще у нас есть Лорен.

После этих слов оба моих спутника неожиданно громко засмеялись.

— Эй, чего вы смеетесь?

— Бэйр, ты его видела, этого Лорена? Как он может быть отцом внебрачного ребенка!? — спросил Дейк, утирая слезы смеха. — Я не удивлюсь, если выяснится, что он к своим годам опыта не имел! У него по глазам видно, что он не по этой части.

— Солидарен, — подтвердил улыбающийся Арланд. — Дядя Лорен совершенно не интересуется женщинами.

— В каком это смысле? — округляю глаза.

— Сколько я знаю дядю, он никогда даже не заговаривал с женщинами. Когда мы с ним бывали на балах, они к нему порой просто липли, но он их всегда врал, что женат. И он, кстати, так и не женился... И это никак не связано с тем, о чем вы думаете!... Он холостяк по состоянию душу.

— Все равно он вполне может быть возлюбленным той самой девицы, умеющей проклинать. А она и приворожить наверняка могла. Так что Лорена не вычеркиваем, — сказала я, тихонько перетаскивая кусочек пирога из тарелки Дейка к себе. И что же Леопольд в них добавляет, что они такие вкусные?... наверное, не хочу этого знать.

— Мне сложно в это поверить, — произнес инквизитор. — Сомневаюсь, что дядю Лорена могла полюбить девушка, способная на проклятие.

— А что насчет тройняшек?

Арланд подавился.

— Сколько им лет? — спросила я.

— Вообще-то только семнадцать! — ответил инквизитор, откашлявшись.

Хммм... Леопольд на вид мой ровесник. Значит, ни одна из девиц не могла быть его матерью, и все они отпадают.

— Значит, они вне подозрений. Графиню Меви?...

— Ей девяносто восемь лет, — сказал Арланд.

— А как по мне, так очень даже можно, — возразил Дейк. — У нее нет мужа, но вполне могут быть дети. Да и характер у нее такой, что она в жизни бы не открыла нежелательную беременность. Особенно в таком возрасте.

— Нет, это не графиня, — сказала я. — Нам нужна женщина, которая может знать, кто маг. Графиня этого не знает. Она сама мне сказала.

— Опять тупик, — подвел итог Дейк. — Твои фамильные привидения какие-то бестолковые! Они не сообщили ничего полезного.

— Я обязательно передам им это, когда снова увижу, — пообещала я.

— Я знаю, о каких привидениях ты говоришь, — вдруг ввязалась в разговор Сарабанда, улыбнувшись. — Они часто приходят ко мне на чай.

— О чем вы, тетя Сара? — удивленно спросил Арланд.

— Это наше, ведьмовское, — улыбнулась ему старушка. — Вам, мужчинам в форме, это понимать не обязательно.

— Так что вы хотели сказать о привидениях, Сарабанда? — возвращаю ее внимание к себе.

— Ничего особенного. Просто я рада, что у них появились еще одни уши, — улыбнулась она. — Им не помешают друзья.

— Кстати, а как зовут вашего питомца? — спросила я, поднимая котика на уровень своего лица.

— Да он не мой, — она пожала плечами.

— То есть, кот ничейный? — уточнила я, загоревшись этой замечательной идейкой.

Ну что, котяра, хочешь в поместье? Уж там тебя не обделят лишним куском мяса да блюдцем с молоком!

Кот заинтересованно посмотрел на меня и, мне показалось, кивнул. Затем он принялся умываться, как ни в чем не бывало

— Бэйр? — многозначительно выгнул бровь Дейк.

— Что, Дейк? — отвечаю, копирую его интонацию.

— Только не говори, что ты хочешь кота.

— Я не хочу кота, — оправдываюсь. — Я хочу, чтобы кот не мешал Сарабанде и жил в поместье. Всем будет хорошо... Ну ты только посмотри какой он милый! — беру кота под лапы и протягиваю к рыцарю. — Такой кот должен быть любимцем, а не диким животным!

— Бэйр, ты же не маленькая девочка!... — начал было Дейк, но осекся, посмотрев на меня повнимательнее. — Черт с тобой.

— Ох, наконец-то! А то этот кот порой так орать начинает, что уши закладывает! — заулыбалась Сарабанда.

— Я, как один из хозяев поместья, согласен. Если вас это интересует, конечно, — как бы невзначай заметил Арланд.

— Ой, прости... но я и думала, что кто-то может быть против такого очаровашки! — Протягиваю кота и ему. Но только если к Дейку зверь был равнодушен, то на Арланда он зашипел и угрожающе фыркнул, выпучив глаза.

— Мда... очаровашка, — хмыкнул тот. — Видимо, даже коты не любят инквизиторов.

— Слушайте, так вы в поместье уж завтра тогда поедете? — вспомнила Сарабанда. — Переночуйте у меня и сегодня, а то уже темно.

— О, спасибо! — плыть обратно в поместье в такую стынь хотелось меньше всего, а насчет второго ночлега нам никто ничего не говорил. Это предложение не могло не радовать.

— Если надо чем-то помочь по хозяйству... — снова предложил Дейк.

— Надо-надо, голубчик. Ты не переживай! Для таких здоровяков, как ты, у меня работенка всегда найдется, — усмехнулась Сарабанда. — А сейчас давайте чай пить!

Старушка быстро устроила чай, и вчерашняя вечерняя посиделка повторилась. На этот раз Арланд и Дейк болтали о чем-то с хозяйкой, а я поудобнее устроилась на стуле и играла с котом.

С каждой минутой я все больше очаровывалась этим животным. Он мурлыкал, потягивался, смешно зевал, охотился за своим хвостом у меня на коленях и давал чесать мягенькое пузико... Не знаю, откуда у меня так внезапно появилась это любовь к котам, но сейчас я всей душой обожала это животное и возилась с ним, как ребенок с любимой игрушкой.

Вскоре, когда остальные уже разливали по третьей чашке чая, я почувствовала, что засыпаю прямо за столом. День выдался очень насыщенным, к тому же, я не спала всю ночь. Тело требовало законного отдыха. Продержалась я недолго и попросилась спать.

Поднимаясь наверх по лестнице погруженная в свои сонные мысли, я не заметила, как за мной увязался Дейк. Обнаружила я его только в нашей комнате.

— Тебе чего надо? — удивленно спросила я. — Там же еще чай во всю!

— Я тоже спать.

— Ну пошли, — пожав плечами, я зевнула и продолжила взбираться дальше по лестнице.

В комнате, поручив рыцарю чесать кота, я принимаюсь снимать с себя экипировку ведьмы-недоучки.

— Смотрю, ты подружился с Арландом, — заметила я.

— Скорее решил узнать, что он за человек, — тихо сказал рыцарь, скинув на пол тунику и кольчугу.

Ага, и поэтому даже не заметил, как я исчезла! Не то чтобы я действительно ревную...

— Что-то здесь не так, — заметила я, сев на кровать и укрывшись одеялом. — Ты слишком мило с ним болтал. Я думаю, это из-за той воды, которую он тебе дал.

— Ты это сейчас серьезно, Бэйр? — Дейк посмотрел на меня с укоризной, которая постепенно преобразилась в издевательскую мину. — Ты что, ревнуешь?

— Да иди ты! — беззлобно вздохнула я, уменьшая светящийся шарик под потолком.

Обняв кота, я приготовилась спать. За окном опять начиналась гроза.

Кружок любителей зельеварения

Из-за ночной грозы утро встретило нас холодом, сыростью и дождем. Не хотелось даже вылезать из кровати, не то что идти на улицу, но Дейк настоял на том, чтобы мы отправились обратно в поместье как можно быстрее. Он разрешил нам только быстро позавтракать и попрощаться с гостеприимной старушкой. Нам, якобы, надо быть на месте до тех пор, пока не все проснутся. К чему такая спешка, Дейк говорить отказывался.

Путь до лодки по высокой мокрой траве напоминал путь по реке вброд. Мокрые от росы стебли прилипали к одежде и опутывали ноги, как водоросли. Собственно, из поля мы вышли такие же мокрые, как если бы шли по той самой реке, по которой собирались плыть.

Запыхтев, мужчины начали толкать неподъемную лодку к воде. Я в это время пыталась поймать кота, который шел все это время за нами, но теперь отказывался залезать мне на руки.

Зверь отбегал от меня и останавливался, как будто вел куда-то в глубь поля. Но завести меня, куда хотел, коварный кот так и не смог: я все-таки его поймала и, вопящего во всю глотку, потащила к воде.

Его испуганными воплями мы наслаждались всю дорогу. Дейк под конец предложил утопить начинающего певца, чтобы не мучился. Как будто поняв, о чем говорит борец с нечистью, кот умолк и спрятался у меня под плащом, где и провел остаток пути.

Когда мы вернулись в поместье, там все еще спали. Все, кроме слуг, конечно.

Старый ворчливый Гарфел встретил на сразу, как мы вошли внутрь со стороны заброшенного заднего двора, как будто всю ночь только и делал, что ждал нас. Сегодня старик был еще ворчливее и придирчивее, чем обычно.

— Не слишком ли долго вас не было? — проскрипел он, ведя нас, промокших, грязных и злых, по коридору первого этажа.

— Задержались в склепе, — ответил Арланд. — Пришлось переночевать у тети Сары.

— "Тети Сары", "Тети Сары"... Эта ваша тетя Сара — ведьма, по которой плачет инквизиция, — проворчал старик.

— Гарфел, прояви уважение! — возмутился Арланд, и дворецкий, бросив на него недовольный взгляд, умолк.

Когда мы с Дейком оказались в своей комнате, нужно было готовиться к завтраку. Пока рыцарь пыхтел за ширмой в попытках стянуть с себя мокрую и холодную одежду, я сначала отерла в ванной свои сапоги от грязи, а потом достала из шкафа сумку и начала искать в ней наименее измятые вещи, в каких не стыдно ходить в графском доме. В итоге я ничего действительно нарядного не нашла... но во мне вдруг проснулся дизайнер. Были взяты темно-коричневые штаны из незнакомой мягкой ткани и длиннющая шелковая синяя рубаха. Последняя — "подарок" от одной из любовниц Дейка. Когда я зашла в самый не походящий момент, бедолага так перепугалась живой ведьмы, что вылетела из комнаты, не одеваясь.

Рубаху я перевязала кожаными поясками в двух местах, и получилось подобие туники. Мне кажется, вышло очень даже ничего... Хотя, насколько могу судить, по моде этого мира получилось жутко, по моде моего мира — весьма красиво. А вот по моде ведьмы-носят-что-хотят-и-попробуй-только-что-нибудь-скажи я выгляжу идеально. Оставалось только сменить бинт.

— Ух ты... — хмыкнул рыцарь, поглядев на меня, торжественно крутящуюся перед зеркалом. — Это куда ты так вырядилась?

И чья бы корова! Сам рыцарь умудрился погладить свои вещи — наверняка не без помощи служанок, которых обрабатывал вчера, пока двигал шкафы. А еще он надушился!

— У мня все остальное или мятое, или с прожженными дырками, или совсем никакое... вообще, ведьмы ходят как хотят!

— Так не ходят даже ведьмы. Только финийские девицы.

— Финийские?

— Страна такая, Финья, — кивнул рыцарь. — Там все вверх дном. Девицы коротко стригутся, ходят в штанах и ярких рубахах, занимаются, чем хотят, и мужчины там тоже делают, что хотят. У них равноправие полов. Можно встретить бабу-кузнеца или, скажем, мужика-хозяйку. Еще я слышал, что там распространено мнение, будто главное в жизни — свобода и способность эту свободу принять. Потому люди творят, что хотят. Обыкновенная финийская ваза своим видом может довести нормального человека до обморока... страна для тебя, в общем.

— А давай как-нибудь туда съездим? Очень хотелось бы там побывать!

— А мне очень хотелось бы сохранить рассудок. Люди, побывавшие в той безумной стране, никогда не становились такими, как прежде. Так говорят.

— Скучный ты, — я уселась на кровать и ко мне тут же запрыгнул кот и начал требовательно мяукать. Сжалившись, я взяла звереныша на руки и принялась тискать мохнатые бока. Надо бы его покормить так-то.

Дейк завистливо смотрел на наше взаимное счастье несколько минут, а потом вдруг сел рядом.

— Дай мне кота, — потребовал он с каменным лицом.

— Знаешь, я пойду спрошу для него еды на кухне, — улыбнулась я, вручая рыцарю мохнатое чудо. — Держи!

— Иди-иди, а мы пока отдохнем, — рыцарь завалился на кровать прямо в парадном одеянии и, прижав кота к боку, закрыл глаза.

Я спустилась на первый этаж поместья, где поплутала немного в поисках кухни. Там как раз находилась Тома, гневно распекающая за что-то молодых поварих. Я бы, наверное, ушла, никем особо незамеченная: главная повариха грозно глянула на меня, сразу дав понять, что таскать до завтрака не позволит. Но молоденькие поварихи под гнетом Томы чуть не плакали. Мне стало их жалко, и я осталась, чтобы послушать, в чем дело, и, может, вмешаться.

— ...Две паршивки! Да мало вас выпороть, разгильдяек! — ругалась экономка.

— Но мы не виноваты, это все крысы! — всхлипнула одна из девушек, совсем молоденькая.

— Как крысы могли утащить целую тушку индейки? Куда вы ее дели, кому скормили!? Опять этому ужасному серому коту!?

— Никуда!...

— Немедленно отправляйся в птичник и добудь новую!

— Слушаюсь, — служанка присела перед рассерженной Томой и выбежала с кухни.

— Что вам нужно? — как только служанка скрылась, Тома переключилась на меня. Под ее жестким взглядом я оробела, но потом вспомнила, что здесь я представляю не свои интересы, и интересы самого милого на свете кота, и это придало мне сил.

— Можно мне немного молока и обрезков мяса?

— И ты туда же!? — возмутилась экономка. — К тебе этот кот тоже пристал? Серый с зелеными глазами?

Я виновато кивнула.

— Мы не переводим продукты на скотину! Пусть ловит крыс в кладовке. Вон с глаз моих!

Возражать под ее холодным взглядом я не решилась и ретировалась. Прости, котик, мне очень жаль, но похоже, что тебе и впрямь придется ловить мышей.

Не успела я дойти до комнаты, как прозвенел звонок к завтраку и пришлось торопиться в столовую.

За столом мы с Дейком предстали перед Сеймурами в лучшем виде. Рыцарь умудрился погладить свои вещи — наверняка не без помощи служанок, которых обрабатывал вчера, пока двигал шкафы, — и надушиться. Я потратила оставшееся за завтраком время, чтобы заплести поверх распущенных волос несколько простых косичек, и мне казалось, что я еще никогда не выглядела так хорошо, как сегодня.

Блистая свежим туалетом, после завтрака мы отправились прямиком к Меви, чтобы доложить о результатах. Проблема с Дороти решена, ходы запечатаны, племянник-инквизитор просто умница и мы на пути к тому, чтобы решить проблему с приведениями, которые пугают графиню. Это был отчет всех отчетов! Когда Дейкстр закончил, я мысленно нам поапплодировала и мысленно же поклонилась невидимому залу.

Теперь-то нас точно не выгонят, мы показали, на что способны.

— Впечатляет, — произнесла графиня, удивленная такой продуктивностью всего за сутки. — Я рада, что вы работаете с Арландом и присматриваете друг за другом.

Они с Дейком обменялись любезностями, после чего мы покинули комнату Меви.

— Чем теперь займемся? — спросила я.

— У меня дела, — бросил рыцарь и я поняла, что он намылился к служанкам. — А ты сиди в комнате и никуда оттуда не выходи. Идет?

— Я смертельно устала, — улыбаюсь. — Поваляюсь в кровати.

— Будь хорошей ведьмой.

Я сделала вид, что иду в комнату, дождалась, пока наши дороги с Дейком разминутся и он свернет в один из коридоров, и тогда вернулась к Меви. Мне еще нужно было отчитаться о своем персональном задании.

— Графиня Меви? — постучала я в дверь ее комнаты.

— Войди, — разрешила она.

Рассказывать ей о Леопольде или нет? Шокировать старушку тем, что у ее родственников есть внебрачный ребенок, который давно сбрендил в подвалах поместья и, если выползет на свет божий, будет самым худшим претендентом на звание главы рода?

Леопольд был важен, но у меня не было никаких доказательств, что он действительно потомок Сеймуров, так что чудика я решила приберечь до лучших времен.

— Я еще не выяснила, кто из ваших родственников колдун, — призналась я. — Но у меня много вопросов.

— Я догадываюсь, — вздохнула графиня. Он уложила свое вязание на столик возле кресла-качалки и сложила руки на коленях, готовая слушать и, если получится, отвечать.

— Расскажите мне об Арланде, — попросила я. — Как и когда он решил стать инквизитором?

— Однажды, когда Арланду было четырнадцать, к нам в поместье приехал инквизитор. Нам нужна была его помощь — тогда наши беды только начинались, — рассказала графиня. Она говорила спокойно, не раздумывая над словами, так что можно было заключить, что Меви не видела в этом событии никакой тайны. — Арланд всегда был тихим ребенком, он много читал и сторонился людей с тех пор, как погибли его родители. Инквизитор был спокойным и мудрым человеком, все те дни, что он тут пробыл, они с Арландом проводили много времени вместе. Видимо, ему удалось вдохновить мальчика.

Ничего интересного.

— Прошу прощения, что спрашиваю, но не могли бы вы рассказать, как именно погибли его родители?

— Это ужасное событие, — вздохнула Меви, сжимая пальцами подол и собираясь с силами. — Я до сих пор вижу его в кошмарах, — тот день, когда мы нашли их. Адам с женой и Арландом ушли на прогулку и не вернулись, мы искали их несколько дней, а когда обнаружили... Два опаленных тела пролежали в лесу так долго, что там могло остаться? Арланда с ними не было, но мы нашли его чуть дальше в лесу, он бегал там, как дикий, кричал, говорил с существами, которых нет, — он покачала головой. — Он очень тяжело пережил смерть родителей. Потом много лет мы боялись, что он так и останется в своем странном мире, и потому Лорен увез его в большой город. После того, как вернулся, Арланд был образцовым юношей нашего круга, умный и любознательный. Но, знаешь, мне всегда казалось, что в той поездке он не вернулся в наш мир, а скорее повзрослел и научился молчать о том, что видит.

Ее рассказ отлично ложился на тот образ инквизитора, который мне удалось составить в своей голове. Всегда, когда наблюдала за ним, мне казалось, что он видит мир как-то иначе, смотрит туда, где ничего нет. Шизофреник или духовидец? Вот в чем вопрос.

— Убийц его родителей нашли? — спросила я.

— Нет, — вздохнула Меви. — Ценности не забрали, вряд ли это были воры. Все это выглядело, как кара небесная, и, если бы мы не знали, что боги давно мертвы, решили бы, что это Клевор покарал их.

— Но за что?

Графиня недоверчиво посмотрела на меня, раздумывая, говорить или нет. В конце концов ее лицо смягчилось, и она продолжила.

— Моя племянница Вереника всегда любила баловство с заговорами и травами, — сказала Меви. — Она не колдунья, но с девичества увлекалась гаданиями и подобной чепухой. Перед свадьбой она предсказала Адаму, что с этой женщиной у него никогда не родится здоровый ребенок, и так оно и вышло. Они много лет не могли произвести наследника, а потом вдруг родился Арланд, чудесный малыш, пусть и совсем не нашей породы, — она улыбнулась воспоминаниям.

— То есть как, не вашей? — переспросила я.

— А, — опомнилась Меви. — Когда родился, Арланд был похож на мать. Он унаследовал ее темные волосы и светло-карие глаза. Но видимо, мальчик так необычно поседел после пережитого ужаса, а его глаза потемнели с возрастом.

Арланд точно не был седым. Что же он, в пять лет в лесу осветлил себе волосы на всю жизнь? Все это звучало крайне подозрительно, тут точно что-то было. Но что!? Мне просто не хватает знаний об этом мире, чтобы понять. Может, Дейк разберется?

Поблагодарив Меви за информацию, я все-таки отправилась в свою комнату, чтобы отдохнуть и переварить услышанное.

Маггорт куда-то убежал, так что я была предоставлена сама себе. Я записала все, что узнала, в дневник, перечитала и решила дать этому уложиться в голове. А какой лучший способ для этого? Правильно, крепкий здоровый сон...

Оставшийся день прошел в блаженной лени, теперь я впервые почувствовала, как же нам повезло попасть в это место. Все равно что отель все включено! Кормят, убирают, красиво, развлечения всякие — просто мечта.

За ужином, пока ела, я заметила в салате лист нового для меня растения. Это был длинный лист с кучей спиралевидных отростков, похожий на водоросль, зеленый, но фиолетовый на краях.

Я долго рассматривала его, а потом вдруг вспомнила, что уже видела такой, что он называется нетавелем и используется как приправа, но если варить с одуванчиками и клевером, а еще с неждином, — водорослью, — то получится хорошее успокоительное...

Охваченная идеей непременно все это сварить, я чуть не забыла рассказать Дейку о том, что узнала о нашем инквизиторе.

— Чертовщина, — выдохнул рыцарь, услышав мой рассказ.

— В точку, — кивнула я. — Идеи?

— Ни единой, — признался рыцарь. — Если бы он был нечистью или бог весь чем еще, приезжий инквизитор приговорил бы его еще в четырнадцать. Если бы он был колдуном, в орден бы его не взяли. Если бы он врал всем про орден и на самом деле шатался пять лет по кружкам юных чернокнижников, у него не было бы белого пламени. Я в тупике.

Я кивнула. Он повторил в точности то же, о чем я сама думала чуть ли не с самого начала. Кусочки мозаики хороводам вертелись прямо перед нами, но сложить их никак не получалась.

Меви была права, тайны прошлого лезут в поместье изо всех щелей. Хорошо хоть сейчас они нам не угрожают — зеркало мы сломали, Дороти больше нет, а до остального мы еще не докопались.

Засыпая, я снова и снова прогоняла в голове все происходящее, но кот так сладко мурчал мне на ухо, что я сама не заметила, как провалилась в глубокий сон.

* * *

С утра сразу после завтрака Дейк снова куда-то свалил, а я занялась своим отваром. Когда я заявилась на кухню со своим списком, служанки отправили меня в оранжерею, чтобы я сама собирала, чего мне там надо.

Что это было за место! Огромная застекленная комната, полная деревьев, трав, цветов, ягод и таких растений, которые я даже определить не могла. Старые железные дорожки и лестницы пронизывали все пространство, позволяя переходить с одного яруса на другой, а в самом центре на нижнем этаже находился колодец с небольшим фонтаном, на котором гордо восседала некогда белая мраморная лягушка.

Очарованная, я бродила среди растений, любуясь пестрыми узорчатыми листьями и живым блеском зелени. За этим местом ухаживали как следует, забота и внимание были видны в каждой мелочи.

Как я заметила, помимо растений для кухни здесь у многих членов семей были свои стеллажи и участки, они были подписаны. У Вереники я насчитала около пяти грядок, чуть меньше у тройняшек. На каждой из грядок я видела травы для отваров, открывающих слабое ясновидение, и прочие безобидные мелочи. У Арланда тоже был здесь свой уголок и на нем, как следовало ожидать, не росло ни единого цветочка, сплошь травы для зелий и медицины. Самой "немагической" была территория графини Меви, она ухаживала за цветами, похожими на розы, но без шипов, которые занимали четверть нижнего и самого главного яруса.

Некоторые растения я узнавала. В памяти вспыхивали все новые названия и свойства трав, и в конце концов мне пришлось прекратить свою экскурсию, потому что голова разболелась от спонтанно всплывающих знаний: похоже, прежняя Бэйр была заядлой травницей.

Я решила перевести дух и отдохнуть возле фонтана. Где-то глубоко внизу под решеткой колодца плескалась вода, и ее звенящее эхо поднималось по каменным сводам. Обилие зелени вокруг и эта водяная музыка здорово успокаивали, и я заслушалась. Хорошее место! Надо приходить сюда почаще.

Вдруг сквозь мирное капанье до меня не донеслось приглушенное рычание. Сперва я себе не поверила, но рык повторился и на этот раз он был громче. Я открыла глаза и, попробовав отыскать источник, уставилась на решетки на дне фонтана. Рычали со дна колодца.

Дневной свет, заполняющий оранжерею, освещал его не глубже, чем на пару метров, а дальше, в темноте, могло прятаться что угодно.

Я представила, как со дна на меня прямо сейчас смотрит неведомая тварь — судя по гулкости рыка, огромная, — и душа убежала в пятки.

Второго предупреждения мне было не нужно, я схватила сумку с набранным добром и полетела прочь из оранжереи, словно тварь уже вылезла и гналась за мной.

Однако пока я поднималась на этаж с выходом, кто-то другой зашел и спускался прямо ко мне. Лестница была узкая, так что разминуться не вышло, и столкнулась нос к носу с Арландом, который, судя по корзине в руках, тоже собирался затариться травами.

— Доброе утро, — дружелюбно улыбнулся он. — Где пожар?

— Арланд, там кто-то есть! — я указала на фонтан, который виднелся внизу за листвой деревьев. — Я слышала рычание.

Вытянув шею, чтобы увидеть место, куда я показываю, он ничего не обнаружил.

— Там никого нет.

— Не в фонтане, а в колодце.

Этот инквизитор, от которого аж звенело жуткими тайнами, был куда страшнее любой твари, что могла здесь сидеть, так что я решила повременить с бегством и повела его к месту, откуда на меня нарычали. Пускай приструнит свою фамильную нечисть!

— Звук шел оттуда, — я указала на решетку.

Пристально всмотревшись в темноту, Арланд нахмурился, а потом улыбнулся и повернулся ко мне, глядя, как на милую дурочку.

— Наверное, у тебя просто нервы расшатались после прогулок по склепу, — решил он. — Хочешь, сделаю тебе успокаивающий отвар?

— Спасибо, я и сама могу, — проворчала я, показывая содержимое своей корзины. — А ты здесь зачем?

— Будешь много знать, придется забрать тебя к нам в Орден, — мило улыбнулся Арланд. Поняв намек, я не стала лезть не в свое дело и собралась было уйти, но инквизитор остановил меня. — Постой, — попросил он, тронув меня за здоровое плечо. — Как твоя рука?

— Все намного лучше, чем было до твоего приезда, — ответила я. Да, она болела и онемение все еще сохранялось, особенно ниже локтя, но это более чем терпимо по сравнению с судорогами, от которых меня сбрасывало с лошади. — Еще раз спасибо.

— Рад это слышать, — он кивнул, улыбнувшись довольно тепло.

Я попрощалась и отправилась в нашу с Дейком комнату. Следуя инструкциям, которые засели в голове со вчерашнего дня, я нарезала, мяла, терла и смешивала травы, отправляя их одна за другой в кипящий над камином походный котелок.

Когда дело подходило к концу и я внимательно следила за получающимся напитком — предположительно, травяным чаем с убойными успокаивающими свойствами, — в комнату постучали, отвлекая меня.

— Кто там? — недовольно спросила я, подойдя к двери и взявшись за ручку.

— Госпожа ведьма? — пропищал тоненький девичий голос.

Удивившись, я открыла дверь. В коридоре я обнаружила тройняшек, которые пристально глядели на меня большими и грустными заплаканными глазами. И чего им от меня понадобилось, интересно?

— Чем обязана вашим вниманием, юные дамы? — спросила я, придя в себя от удивления. — Надеюсь, ваши покрасневшие глаза никак не связаны с моим спутником?

— Что вы, нет конечно! — всхлипнула одна из них и быстро утерла слезы платком.

— Госпожа ведьма, а вы... ну... — начала, запинаясь, та, что в сером платье.

— Вы нам не поможете? — закончила вторая, в коричневом платье.

— В чем же я могу вам помочь?

Воспоминания о том, что случилось с Дейком, когда он пошел помогать одной из Сеймуров, заставили меня насторожиться. И, хотя тройняшки были живехонькие, все это могло плохо кончиться.

— В одном деле... важном, — сказала та, что в голубом.

— Зелья не варю, приворотами не занимаюсь, не воскрешаю канареек, омолаживание и эликсиры вечной молодости — тоже не ко мне, — предупредила я с таким видом, будто конечно это все умею, но чисто из верности законам не стану.

— Нет, нам не с этим. Нам с другим помощь нужна. Пойдемте с нами, госпожа ведьма! Только вы... вы... вы нам помочь можете! — не выдержала, снова заплакала та, что в голубом платье.

— Ну что ж, сапоги хоть дайте надеть... Черт!...

Вспомнив про свое зелье, я галопом метнулась обратно к камину. К счастью, оно еще не закипело и не было безнадежно испорчено. Потушив магический огонь, я вдохнула терпкий аромат густого варева и прикрыла глаза от удовольствия. То, что надо!

Интересно, может, перелить его во флягу и с собой таскать, как Арланд? Его снадобье вчера хорошо зашло! Наверное, мне тоже не помешает, особенно учитывая трех заплаканных графинь на пороге моей комнаты.

Потратив пару лишних минут на то, чтобы аккуратно сцедить варево во флягу, я прикрепила ее к поясу и, натянув сапоги, вышла к тройняшкам.

— Все я готова, — сказала я девицам, выходя в коридор.

— Так пойдете? — округлили глаза девушки, посмотрев на мой прекрасный финийский костюм.

— Это последняя финийская мода!

— Ясно, — хором выпалили сестры, переглянувшись и решив, что они не в том положении, чтобы критиковать мой наряд. Обижусь ведь и не помогу. — Пойдемте за нами, госпожа Бэйр. Мы все покажем.

Больше они не сказали ни слова и почти бегом бросились куда-то. Я, идя за ними по извилистым коридорам поместья, едва успевала запоминать обратный путь.

Похоже, девицы привели меня в свою комнату. Помещение было очень большим, внутри находились три аккуратные кроватки с красивыми узорчатыми покрывалами, три шкафчика, три зеркальца на стенах, три ширмы... и всего остального по три. Только окно одно и одна умывальня.

Одна часть комнаты была в серых тонах, другая в коричневых, а третья — в светло-голубых. Повсюду цветочки, рюшечки, плюшевые зайчики и прекрасные фарфоровые куклы. Просто рай для маленьких девочек, мечтающих стать настоящими принцессами.

Дополняли интерьерчик девичьей спальни мягкая розовая кушетка и белый камин. Отличным дизайнерским решением стал труп дворецкого посередине комнаты, художественно распластанный на пушистом коврике.

— Ха-ха-ха-ха... — нервно захихикав, я пошатнулась и схватилась рукой за ближайшую стену. Я уже начала жалеть о том, что вообще вылезла из комнаты. — И что это все значит?

— Мы не хотели! — прошептала та, что в голубом платье, дрожащими губами. Я откупорила флягу на поясе и сделала добрый глоток — надо же, пригодилось, и десяти минут не прошло! Кто бы мог подумать. — Так получилось.

— Я говорила им, что нельзя слушать эту ведьму! — выпалила та, которая в коричневом платье.

— Какую-такую ведьму? — протянула я, оборачиваясь к девицам. Не уж-то они говорят о нужном мне маге?

Должно быть, на моем лице отразилось слишком большое желание добраться до этого Сеймура, который морочит нам с Дейком голову, потому что близняшки тут же пошли на попятную. Я прямо увидела, как их голубые глаза стали непроницаемыми, как зеркало.

— Никакую, — быстро ответила та, что в сером. — Я вообще не виновата.

— А кто тогда? — нахмурилась сестра в коричневом.

— Мы просто шутили... просто баловались! — продолжала всхлипывать голубенькая. — Нам сказали, что ничего опасного у нас все равно не получится!

— А потом он пришел... и вот, — та, что в сером, развела руками, мельком взглянув на лежащее посреди тело несчастного Гарфела.

— Сядьте на кушетку и все мне расскажите, а я уж тогда посмотрю, что делать с дворецким: имитировать самоубийство или несчастный случай.

Девицы не поняли моей тонкой иронии, но послушно уселись на кушетку ровным рядком.

— Итак? — грозно смотрю на них, проходя мимо тела. — В чем дело?

— Мы нашли книгу, — начала Гера. Над цветными кроватями были таблички с именами. Ту, что была в сером, звали Герой, если метод дедукции меня не обманывает.

— Стали ее читать, — продолжила та, что в голубом. Герда.

— Нам подсказывали, как и что делать, — Гретта, коричневое платье. Дальше тройняшки говорили без всякого порядка совершенно одинаковыми голосами, и я просто физически не успевала понимать, кто из них вообще говорит.

— Чисто бытовые зелья! Их все знахарки умеют делать!

— Для этого не нужна магия...

— Мы просто экспериментировали. Делали всякие мази для ухода за кожей...

— ...Духи, па...па...парфьюмы... — Герда в голубеньком опять заплакала.

— Ну... и чтобы... детей не получить при определенных обстоятельствах зелья, — на дамочку в коричневом с удивлением уставились сестры. — Что? Имею я право на личную жизнь!?

— В общем, ясно. Бытовыми зельями пользовались, — киваю, с видом профессионала. А книгу эту надо у них забрать! Лорен обещал мне учебники для магов в библиотеке, а я ведь пока ни одного не получила. — И что было дальше?

— Но вот она сказала...

— Кто "она"? Мне имена нужны!

— Тома...

Ага, значит, это все-таки она ведьма!

— ...Тома сказала, что Гарфелу нужно зелье для увлажнения кожи, и чтобы ему бриться приятнее было... — закончила девчонка, и с моего лица тут же слетела зародившаяся было улыбка.

— Только зачем ему бриться? — задала риторический вопрос дамочка в голубом. — Он же никогда бороду не сбреет, сам говорил!

— Ну мы ему сварили. Почему бы не сварить?

— Сварили, а он пришел, опробовал и... вот... — всхлипнула серенькая.

— А откуда Тома знает о том, что вы зельями балуетесь?

— Все знают, — пожала плечами Гера в сером. — Мы и не скрываем.

— Мы не магички... мы так... просто книгу нашли полезную.

— Оттуда все берем. А то, что там для магов, не трогаем, нет.

— Ну и где вы нашли эту книгу?

— В библиотеке! — ответили хором.

— Так, книгу отдаете мне. Проверенные рецепты выпишите оттуда, а я от вас заберу и внимательно изучу, чтобы... проверить, насколько верно составлены формулы. Ясно?

— А вы вылечите Гарфела? — испугались девочки. — Он уже давно так лежит и не может подняться!

Вместе девочками я подошла к телу дворецкого, чтобы осмотреть его. Что с ним делать, я понятия не имела, но уронить лицо перед юными графинями не могла.

— Как будто сериал по телевизору, ей богу... хотя скорее какая-нибудь дешевая комедия! Развели, блин, криминал, хоть Мухтара вызывай! Нашли тут похоронное бюро по вызову! Кремация на дому, доставка бесплатно! Посжигаю всех к чертям... — бормотала я, осматривая неподвижного, но, похоже, живого дворецкого.

Его глаза были открыты и бешено на меня косились, из распахнутого рта вытекала струйка слюны. Бедолага был парализован.

Я протянула к нему руку, надеясь, что проснется некое ведьмовское чутье, которое подскажет мне, что делать... но тут дворецкий стал вращать глазами, замычал от ужаса и неуклюже сел.

Я от неожиданности тоже села, чтобы не упасть.

Борода, усы и парик Гарфела отвалились и упали ему на колени, и теперь передо мной сидел не старик, а мужик лет сорока-пятидесяти.

— Вы умеете воскрешать и омолаживать с помощью заклинаний! — восхищенно выдохнули девицы.

— Да это вообще для меня ерунда, — соглашаюсь, оторопело пялясь на Гарфела.

— Мерзкая ведьма!... — в ярости прорычал мужчина. Паралич еще не отпустил его до конца, и слова, вылетевшие из перекошенного рта, разобрать было не просто — я прочитала все по его взбешенному взгляду.

Дальше произошло то, чего не ожидал никто.

Стена справа от камина медленно отъехала в сторону и из темного прохода в комнату вошел монстр, закутанный в серые тряпки. Девицы завизжали, перебирая своими ангельскими голосами все фальшивые ноты.

— А это ангел смерти пришел забрать душу дворецкого, — объясняю им я, вставая и подходя к Леопольду. Мою закаленную психику уже ничто не покоробит, видимо. Даже это. — Ты чего творишь? Рано еще на люди показываться!

— Нам надо срочно поговорить! Вот с ним! — он указал рукой в длинном рукаве на дворецкого, который пялился на нас с жутким перекошенным лицом. Девицы, навизжавшись, сгрудились в кучу, обнимая друг друга. — Заходи в проход, там есть одно подходящее место.

Махнув мне рукой в тоннель позади себя, серое чудовище подхватило задеревеневшего дворецкого на руки, а затем на плечо, будто Гарфел весил ничуть не больше мешка муки.

Похоже, поддаться этому безумие намного легче, чем пытаться его остановить. С этими мыслями я отправилась за Леопольдом, перед этим поправив коврик и сгребя в свободную руку все доказательства того, что девицам смерть дворецкого не приснилась.

Как только мы оказались внутри, Леопольд нажал плечом на секретный камень, и стена закрылась. Мы оказались в полной темноте.

Я зажгла неяркий святящийся шарик и осмотрелась. Проход был достаточно широким, где-то два метра, и шел он вдоль стены комнаты, а не прямо к ней. Видимо, это не единственная тайная дверь, к которой можно попасть, двигаясь по нему.

Кроме камней, стен и пыли здесь ничего не было. Даже старых костей, пауков и таинственных знаков на стенах. Просто тайный ход в стенах поместья, не больше и не меньше.

— А теперь, может, объяснишь мне, в чем тут, черти вас всех дери, дело? — я посмотрела на чудика, который уже размотал шарфы на голове и тщательно закрывал глаза челкой от света моего шарика.

— Выглядишь, надо сказать, отлично! Тебе не очень идет синий, но сама идея хорошая, — заулыбался он, глянув на меня.

— Ты мне зубы не заговаривай! А ну выкладывай все, что знаешь!

— Пошли, сначала надо его связать. По пути все расскажу, — вздохнул Леопольд и устремился дальше по тайным коридорам, чуть подбросив дворецкого на плече и похлопав по боку. — Моя добыча, хе-хе!...

Я пошла за чудиком. Надо понимать, с помощью этих ходов Леопольд и путешествует по поместью, наблюдая за жителями и воруя вещи... удобно, ничего не скажешь.

— Итак? — заговорила я спустя несколько минут пути. Дворецкий шевелился уже довольно живенько и вскоре его сопротивление обещало стать серьезнее, чем вялые движения руками вдоль спины Леопольда. Нелюдь не придумал ничего лучше, чем хорошенько стукнуть своего пленника головой о каменную стену — тот мгновенно отключился.

— Я давно подозревал, что с ним что-то не чисто! — ответил чудик. — Взять хотя бы то, что он в своей убогой каморке нашел все тайные двери и дырки, через которые я наблюдал за предыдущими дворецкими! Но он их не только нашел, он их сломал и закупорил, чтобы никто не мог за ним подглядывать, а на это простые люди не способны. Чтобы отыскать все то, что давным-давно было спрятано мастерами с гор, надо быть профессионалом! Тогда-то, с самого первого его дня здесь, я и понял, что что-то с новым дворецким не то... Я пытался следить за ним, но ворчливый старикашка не делал ничего необычного. А еще он не пускал в свою комнату моих слуг... и меня, естественно. Теперь-то я знаю, что он скрывал! — торжественно выпалил Леопольд. Я даже замерла, чтобы не упустить ни единого звука очередной тайны. — У него фальшивая борода!

— Эээххх... Все с тобой ясно, — разочарованно вздыхаю. Опять надо самой до всего додумываться. — А ты что, специально следил за комнатой девочек и ждал, пока туда приду я и Гарфел?

— Ну... почему сразу специально? Когда девицы от страха завизжали, я услышал и прибежал к их комнате, начал смотреть, что происходит. Потом, когда понял, что дело пахнет тухлой рыбой, решил вмешаться, но пришла ты и прерывать твое представление было бы нехорошо. Уходить мне тоже нельзя было, я так давно за ним наблюдаю и это отличный шанс! — он подбросил бедняку на плече и тот застонал. — Хе-хе!

— Хммм... То есть ты сам ничего о нем не знаешь?

— Понятия не имею! — радостно кивнул чудик, бодро сворачивая. — Но я сейчас с этим дворецким за все расквитаюсь!...

— А... Мне обязательно в этом участвовать? — с сомнением смотрю на кровожадный оскал чудика. У него были небольшие белые клычки. Вот и объяснения странному акценту.

— Конечно! Неужели тебе не хочется разобраться, что здесь происходит? Я вот уже какой год пытаюсь и ничего у меня не выходит, — грустно вздыхает. — Ну, все, мы пришли! Пыточная камера к нашим услугам.

Леопольд торжественно отворил дверцу, ведущую в поистине жуткую комнату.

Стол с железными кандалами был как новенький, а вот пилы и щипцы на стенах давно заржавели. Но даже ржавые они смотрелись зловеще благодаря своему количеству и разнообразию. Кроме всех необходимых атрибутов древней пыточной здесь стояла небольшая печка, где можно было накалять металл, и урна, куда можно выбросить какую-нибудь часть тела.

Все соответствует общепринятым всемирным стандартам.

— Миленько, — вздохнула я, поглядев на эту красоту. Сбросив парики фальшивого дворецкого на ближайший комод, я откупорила свою флягу и сделала глоток. — И ты что, будешь всем этим пользоваться?

— Ох, если бы я еще знал как... — горько вздохнул чудик. — Сколько раз сюда приходил, никак не мог понять, для чего нужны все эти штуки.

— И не надо, — я облегченно вздохнула. — Клади пациента на стол, закрепляй, и будем его пытать старым проверенным методом.

— Это каким?

— Узнаешь!

Леопольд быстренько устроил несчастного на столе, распрямил его тряпочные конечности и закрепил ремнями. Мы стали ждать, когда он очухается.

Мы прождали минут десять в полной тишине и молчании, а дворецкий так и не очнулся. Лежал, как хладный труп, и не шевелился. Казалось, и не дышал вовсе...

— А ты его не сильно стукнул? — обеспокоенно спрашиваю Леопольда.

— Да нет... Он меня как-то мухобойкой посильнее огрел!

— Мухобойкой? — удивляюсь.

— Да. Это случилось темной дождливой ночью, когда очередная порция лукового супа была беспощадно уничтожена...

— Проклятый луковый суп... — простонал дворецкий, приходя в себя.

Похоже, у этих двоих действительно есть своя история.

Гарфел, — или как его на самом деле звали, — с трудом открыл глаза и осмотрелся. Увидев усмехающегося клыкастого чудика и обстановку вокруг, которую услужливо освещал мой огненный шар, он попробовал было упасть обратно в обморок, но у него не получилось.

— Где я?... — голосом попавшего на небесный суд грешника спросил он.

— Кто ты такой, злостный истребитель вкуснейшего супа и коварный отравитель агирадского сыра!? — спросил Леопольд зловещим голосом. Зловещим в его представлении.

— Что? — удивился допрашиваемый.

— Он спрашивает, кто ты такой на самом деле и зачем прячешься за фальшивой бородой и париком, — перевела, облокачиваясь на стол для пыток. Конечно же, я не собиралась мучить дворецкого, но... но вдруг он может сказать мне что-то, что поможет найти мага?

— Так я вам и сказал.

— Так значит? — спрашиваю скучающим голосом, делая святящийся шарик ярче, чтобы он осветил многочисленные заржавевшие от времени инструменты. Даже те, что в самых дальних углах.

— Да вы с ума сошли!?

— Мы будем убивать тараканов у тебя в комнате! Одного за другим, пока не скажешь! — встрял Леопольд. Под моим тяжелым взглядом он немного стушевался и куда более скромно продолжил. — Ну, или... мы будем поить тебя прокисшим компотом!

— Что это такое? — недоуменно спросил у меня Гарфел, покосившись на чудика.

— Он — твой надзиратель. И пытки у него куда более изощренные, чем ты можешь себе представить, — объяснила я.

— Да. За всю мою практику прокисшим компотом мне еще никто не угрожал, — недовольно проворчал Гарфел. Похоже, слова Леопольда здорово его успокоили. — Дети, вы не знаете, с чем имеете дело. Отпустите меня и забудем все, что произошло.

— Просто ответь на мои вопросы, и мы тебя отпустим, не раскрыв никому твою тайну. Зачем тебе фальшивая борода, от кого ты прячешься? — спросила я.

— Я, понимаешь ли, известная в определенных кругах личность, — устало продолжил дворецкий, обмякнув на столе пыток, как на кушетке в кабинете психиатора. — Но кто я и чем я занимаюсь по жизни, сказать не могу... может быть, я даже сожалею по этому поводу.

— Неужели все так секретно? — выгибаю бровь.

— Да.

— И то, чем ты занимаешься в поместье, ты, конечно же, тоже не можешь сказать?

— Почему не могу? Это я как раз могу сказать. Меня нанял один из Сеймуров. Я не знаю кто именно. В агентство, где я работаю, пришло письмо с просьбой о... человеке моей профессии. Я решился поехать в эту деревенскую глушь, чтобы выполнить свое задание, а еще выполнять поручения Сеймура... и строить из себя дворецкого.

— Что за поручения Сеймура? И как ты их получал, если не говорил с... заказчиком?

— Мы переписываемся. Он оставляет мне письма, а я отвечаю на них и оставляю в том же месте... Знаете, почерк заказчика меняется. Я так понял, что он не один, а их целых два. Мои профессиональные навыки говорят о том, что это мужчина, достаточно любопытный, но бесконечно интеллигентный и вежливый, и женщина, властная и сильная, но страдающая.

— И что они от тебя хотят?

Неужели вот он, тот самый момент, когда кто-то наконец скажет мне хоть что-то дельное?

— Мне нужно следить за всеми претендентами на наследство. Чтобы они не вмешивались в дела моего заказчика.

— А методом исключения ты не мог понять, кто твой заказчик?

— Нет, — равнодушно пожал плечами Гарфел или тот, кто его изображал.

Вдруг чудик достал откуда-то бороду дворецкого и приставил к ней кинжал, как будто собираясь зарезать "заложницу".

— А теперь рассказывай, что ты знаешь!? — плотоядно усмехнулся Леопольд.

К моему удивлению, это сработало.

— Хорошо-хорошо, только не трогайте бороду! Она у меня одна-единственная! -испугался странный дворецкий. — Наниматель велел мне следить за своими родственниками, чтобы они ему не мешали. Но кто он, я не знаю, это правда!

— В чем не мешали? В получении наследства?

— Да! — взмолился дворецкий. — Отпустите меня и верните мою экипировку! Я ведь не смогу выполнить без нее задание, а за это у нас в агентстве штрафуют.

— Что скажешь? — я обернулась на Леопольда.

— Не врет, — вздохнул тот. — Но от этого нелегче. Я уже запутался, в чем тут дело... Я был уверен, что Гарфел — агирадский шпион из тайной канцелярии при дворе королевы. Но он просто злобный безбородый старикашка, который не играет в этом деле и той ничтожной роли, которая досталась бы простому таракану!

В тайных ходах

— Не зря ли мы его отпустили? — задумчиво спросила я у Леопольда, поглядев вслед скрывшемуся в бесчисленных коридорах дворецкому. Он, видимо, не раз здесь был и знал, где выход, уж слишком уверенно шел.

— Думаешь, надо было проводить? — спросил Леопольд.

— Нет. Надо было выгнать его из поместья. Он наверняка разболтает всем о странном тощем юноше, о котором прежде никто не слышал. Раскроется твоя тайна, что ты тогда будешь делать?

— А зачем ему обо мне рассказывать? — удивился чудик.

Он уверенно пошел куда-то прочь от двери в камеру пыток. Я пошла за ним.

— Гарфел напоминает шпиона. Наверняка он должен сообщать своему клиенту, то есть Лорену, обо всех необычных событиях в поместье... ну или о случайно найденных незарегистрированных жителях, как ты, — объясняю, догнав эту долговязую вешалку в сером балахоне.

— И что он может обо мне такого рассказать? Он же ничего не знает!

— Что ты мой сообщник. А я — коварная ведьма, которая явно замышляет что-то плохое против Сеймуров, раз ходит по тайным ходам поместья, как у себя дома.

— Даже если он расскажет, то ничего плохого из этого не выйдет. Меня никто не найдет, а твою причастность к исчезновению агирадского сыра никто не докажет, — успокоил меня Леопольд.

— Ладно. Он все равно уже ушел, так что ничего нельзя сделать, — вздыхаю. — Куда мы идем?

— Я иду по делам, а зачем ты за мной идешь — я не знаю, — он пожал плечами.

— Я думаю, мне нужно идти к Дейку и вместе с ним допросить обо всем этом Лорэна.

— Зачем его допрашивать? Он вам все равно ничего не скажет, — объяснил мне чудик.

Мы подошли к развилке. Леопольд вытянулся и принюхался, затем свернул в право.

— Но мы должны узнать, что он замышляет, — возразила я, пронаблюдав его манипуляции.

— Зачем тебе это? Тебя ведь не для этого наняли, — напомнил мне Леопольд.

— Ах, да! — хлопаю себя по лбу за забывчивость. — Можешь прекратить пугать графиню?

— Нет.

— Ну, пожалуйста! А то меня выгонят из поместья за то, что я не делаю свою работу.

— Хммм... а что мне за это будет? — поинтересовался чудик, улыбнувшись.

— А что ты хочешь?

— Чего я хочу? — задумался он. — Не знаю... пожалуй, я очень много чего хочу.

— А что из этого я могу сделать?

— Ты? — как-то странно посмотрел на меня Леопольд. Хоть я и не видела его глаз из-за челки, но все равно была уверена, что было в его взгляде что-то нехорошее. — Я перестану пугать Меви, если ты пообещаешь мне одно желание. Что бы я у тебя ни попросил, ты обязана это исполнить.

— А если я не смогу?

— Я не стану просить того, чего ты не сможешь или не захочешь делать.

Мне кажется, или это лучшее условие?

— Хмм... Ну ладно, хорошо. За мной исполнение одного твоего желания, идет! — протягиваю ему руку.

— Я перестану пугать Меви, — пообещал Леопольд, а потом тоже протянул руку. Пожимать он не стал, просто вытянул ее, чучело. Поняв, что он не в курсе этого жеста, я пожимаю его когтистую ладонь. После этого мы пошли дальше, и чудик, не отрываясь, пялился на свою руку, которую я пожала.

Вдруг он остановился и начал нервно оглядываться по сторонам. Когда Леопольд опять заговорил, его голос почему-то дрогнул.

— М-мне пора идти... я еще вернусь к тебе.

После этих слов он как будто растворился в воздухе. Ни шагов, ни шорохов, ничего. Просто в одно мгновение он стоял передо мной, а в следующее его уже не было.

— Леопольд! — зову чудика. — А как же я!? Я не знаю, как отсюда выйти!

Но на мой зов никто не откликнулся. Я осталась в коридорах совершенно одна.

Чудесно! И как мне отсюда выбираться? Куда вообще ушел этот псих и, самое интересное, почему? Ведь ничего такого не произошло, из-за чего ему пришлось бы срочно прятаться!

— Леопольд! — еще раз зову проводника, понадеявшись, что он просто умеет становиться невидимкой. — Отзовись ты, крысиное отродье!...

Но ответом мне была тишина.

Через несколько минут бесполезных криков я замолчала и принялась размышлять о том, в какую сторону мне лучше всего идти, чтобы выбраться.

В итоге я решила идти вперед. Куда-нибудь я все равно приду, главное — чтобы мне никто не встретился. Например, те твари, о которых говорил Дейк, или то, что осталось от Дороти... да мало ли, что еще тут может быть? В любом случае мне надо поскорее выбираться отсюда.

Вроде бы Леопольд, чтобы открыть какую-нибудь тайную дверь, нажимал на камни в стене плечом. А камни эти обычно находились в выступах, на которых есть держатели для факелов... или как они называются?... Значит, мне надо искать эти выступы и пытаться нажимать на камни, которые находятся на уровне плеч высокого чудика. План готов, пора браться за дело... Главное — не выбраться в чью-нибудь ванную и не застать там хозяина, хе-хе.

С этими странными, но подбадривающими мыслями я побрела вперед по коридорам, внимательно осматривая стены. Мой святящийся шарик послушно следовал за мной, освещая путь и делая пустынные ходы не таким уж и страшными.

Не знаю точно, сколько я проблуждала, но начавшие ныть ноги и урчащий живот хором твердили, что уже достаточно. Как только я не обзывала Леопольда, который бросил меня одну, пока шла по непонятным извилистым коридорам. В голове даже появлялись мысли о том, что этот милый сумасшедший решил от меня избавиться и убить таким извращенным способом.

Ведь с ориентацией у меня хуже некуда... Сейчас единственное, что я точно помнила, это что шла все время вперед или налево. То есть, чтобы вернуться, надо идти назад и направо. Но куда вернуться? Здесь ведь нет никаких опознавательных знаков! Лишь голые стены!

Где-то в глубине души я уже начала смиряться с тем, что спустя пару сотен лет мой скелет обнаружит здесь какой-нибудь искатель фамильных сокровищ. В самом деле, никаких намеков на тайные комнаты и прочее здесь не было! Стены, выложенные из камня, каменный пол и повороты. Все.

Каково же было мое удивление, когда я вдруг, упрямо продолжая топать в одном и том же направлении, услышала голоса! В недоумении я остановилась, пытаясь понять, откуда идет звук, но ничего не уловила.

Когда же я прошла немного вперед, голоса зазвучали отчетливее, я смогла разобрать некоторые слова. Подумав, что здесь кто-то есть, я, вместо того, чтобы спрятаться, почти побежала на звуки человеческой речи.

Но увы, надежды мои не оправдались: я так никого и не встретили. Голоса, на которые я было понадеялась, шли из-за сплошной стены. Видимо, в этом месте находится какой-то подслушивательно-подглядывательный механизм, с помощью которого можно наблюдать за жителями поместья.

Я попыталась крикнуть, чтобы меня вытащили, но никакой реакции не последовало. Каким-то образом все было устроено так, что звуки из ходов не проникали в комнаты.

Горько вздохнув, я оперлась спиной о стену и принялась слушать. Конечно, надеяться на то, что говорящие как раз обсуждают выходы из тайных тоннелей, глупо... но все же. Почему бы и не подслушать, если появилась такая возможность?

— ...Хватит! Я почти нашел то, что искал, ты только мешаешь мне! — в гневе говорил кто-то, сильно напрягая голос, чтобы не кричать. Как ни старалась, я не смогла определить, кому принадлежит голос.

Что ж, хоть разговор, кажется, не из простых. Может, узнаю что-нибудь о тайнах поместья? Правда если я не смогу выбраться, толку от этого не будет.

— Ты не можешь их найти, потому что их просто не существует! Хватит уже этих детских игр, ты взрослый мужчина! — а это уже второй.

Этот грудной голос мог принадлежать и мужчине, и женщине. Второй собеседник тоже старался говорить тихо, когда ему явно хотелось орать.

— И ты мне не веришь!? Все и без того считают меня спятившим, но ты... Ладно! Я и не надеялся, что ты меня поймешь! Но, верь или нет, а я нашел следы. В подвалах поместья что-то есть, я точно знаю! — продолжал первый.

— Там нет ничего кроме грязи, пыли, камня и старых костей!

— Там есть нечто большее!

— Что же!?

— Например, вот это! — торжествующе произнес мужчина.

— ...Что это?

— Я думаю, это магический медальон. Я полагаю, он принадлежал еще Маггорту Сенгайзу, потому что на обратной стороне есть его инициалы.

— И что теперь? За столько лет ты нашел какой-то старый медальон и все! Это ничего не доказывает!

— Я нашел не только медальон. В нем было вот это.

— Карта?

— Да, я думаю это именно она. Только я не могу понять, куда она ведет и что обозначают эти странные символы.

— Ааах... — разочарованно и в то же время отчаянно выдохнул второй говоривший. — Ты уверен, что тебе вообще стоит туда соваться?

— Конечно, стоит! Как ты не понимаешь!? Если я найду их, то мне не нужно будет никакое наследство! Мы с тобой уедем далеко отсюда, забыв про все эти проклятые условности!

— Ты говоришь мне это уже двадцать шесть лет, — горько вздохнул второй... или вторая. — Я уже не верю тебе.

— Потерпи, мне осталось совсем немного.

— Сколько? Десять лет? Двадцать? Я хочу нормальной жизни! Хочу семью и мужа... хочу детей от мужчины, которого люблю.

Вот теперь ясно, что второй говоривший — женщина. Но кто она — по голосу не понятно. Может ли такое быть, что я просто еще не встречала ее в поместье?

— Я не могу, ты ведь знаешь... Знаешь, что я тоже этого хочу. Но что скажут люди?

— Люди!? Да плевать мне на твоих людей! Я всю жизнь живу так, как велят люди, но почему!?

— Тебе-то плевать, но что из этого выйдет? Никто не одобрит наш брак. Меня вышвырнут с позором, я не смогу продолжить поиски, останусь нищим. И куда мы с тобой тогда пойдем? Как и на что будем жить?

— Не говори об этом, я и так все знаю, — зло, но смиренно проговорила она.

— А почему ты тогда завела этот разговор?

— Потому что! Потому что сил больше нет... Я не могу так больше! — голос женщины дрогнул, она была на грани того, чтобы расплакаться.

— Тише... — успокаивающе зашептал мужчина, наверняка обнимая собеседницу. — Мне просто нужно понять, что означают эти странные знаки на карте, и я найду наше с тобой счастье. Просто верь в меня. Хотя бы ты.

— Верю... Что мне еще остается? Только верить.

— Тебе не знакомы эти странные иероглифы? Может, твой народ имеет с ними что-то общее?

— Нет. Эти символы я не понимаю. Разве что... разве что они связаны с магией. Если их оставил Маггорт, то это наверняка магия.

— Может, спросить у той ведьмы?

— И все ей вот так выложить?

Конечно, выложить! Ведьма уже сгорает от любопытства!

Кто же вы и что ищете? Хотя... кто они, ясно. Семьдесят процентов из ста — это родители Леопольда, ведь женщина — нелюдь, и они скрывают свои отношения. Но вот никак не могу понять, кто они конкретно. А, значит, подслушанный разговор мне ничего не дает...

Хотя, подождите-ка, дамочка сейчас наверняка предложит в альтернативу мне семейного мага, который в символике должен понимать гораздо больше и который просто надежнее, чем я! Ведь она может знать, кто этот маг... Ох, как же я вовремя заплутала в этих коридорах!

— А у нас есть выбор? — спросил мужчина.

— Нельзя так просто открываться посторонним. Тем более, у нее не все в порядке с головой.

Да уж я понормальнее вас буду, мисс швыряющаяся проклятиями направо и налево!

Хотя... Стоп, если она меня видела, и знает, какая у меня голова, то почему же я ее не видела? Или все-таки мы с ней уже встречались?

— Она гораздо добрее и честнее рыцаря. Наверняка она ничего не расскажет.

Конечно, не расскажу! Я же добрейшее и честнейшее существо во всех мирах!

— Нет. Лучше проторчать здесь еще десять лет, чем быть опозоренными этой бродячей поберушкой, — возразила женщина.

— Ты слишком заботишься об этом.

— Но, если кто-нибудь узнает, чем мы с тобой занимаемся... Брак — это хотя бы законно.

— Кстати, об этом...

— Что?

— Родная, эти путешествия меня так измотали... я так скучал по тебе.

— А если кто-нибудь зайдет?

— Дверь заперта. Нас никто не сможет ни услышать, ни увидеть.

— Но... — женщина собиралась что-то возразить, но вместо этого лишь блаженно простонала. — Вертишь мной, как хочешь...

— Я определенно не заслуживаю твоей любви, — тихо сказал мужчина. Я едва смогла разобрать слова... а потом и вовсе ничего не поняла.

Двое заговорили на незнакомом мне языке, а затем и вовсе перестали разговаривать. Постеснявшись подслушивать дальше, я пошла вперед по коридору, обдумывая услышанное.

Итак, двое — мужчина и женщина — ищут что-то в катакомбах под поместьем. Мужчина сильно напоминает ученого, историка, искателя сокровищ... Скорее всего, это он и есть. Арланд слишком молод для того, чтобы быть отцом Леопольда, к тому же та женщина ждет свадьбы двадцать шесть лет, а Арланд и живет-то на этом свете меньше. Гарфел? Он не стал бы говорить про наследство. Хагард выглядит, как историк и ученый, у него очень внушительная борода и очки, но вот как искатель сокровищ... пожалуй, нет. Лорен? Хах, все эти уверенные в себе фразы и голос, полный ярости, совсем не сходятся с образом этого придурковатого тихони.

Либо Лорен, либо Хагард.

Ладно, попробуем вычленить что-нибудь полезное из реплик женщины со странным голосом.

Вроде бы, она нелюдь. Как он там скал? "Твой народ"? Она определенно нелюдь. И она меня видела.

Кто из тех, кого я встречала, больше всего походит на нелюдя?

Вереника? Нет. Тройняшки? Нет, хотя они и занимаются зельеварением, и одна из них проговорилась, что у нее есть мужчина, но ни одна из них не подойдет по возрасту. Кто еще есть? Кухарки. С ними я почти не общалась, и не вглядывалась в них, вообще я видела далеко не всю прислугу... Хотя у той страшной тетки, которая строила глазки Дейку, очень похожий голос.

Еще есть Тома. Но ее голос гораздо приятнее. И на нелюдя он не похожа... Просто до неприличия красивая женщина, прочитавшая книжку по домашним зельям раньше и внимательнее тройняшек. Так я, по крайней мере, думаю.

Возможно Дейк, который провел с прислугой куда больше времени, поможет разгадать эту загадку.

Я уже думала расстроиться, как вдруг — о чудо! — увидела в стене выступ с прикрепленным давно погасшем факелом.

Уж если где-то и есть тайных ход, то именно здесь!

Но как только я принялась ощупывать все камни на высоте роста Леопольда, тишину коридоров прорезал хор из множества демонических глоток.

Это был не рык, который я слышала в колодце, то просто мурчание котенка в сравнении с этим!

Оцепенев рт ужаса, я отскочила от стены, из-за которой шел этот ужасный рев, будто сотню чертей варили в гигантском котле.

Вой прекратился быстро, и больше не раздавалось ни звука.

Я начала оглядываться по сторонам, усилила освящение, чтобы в случае чего отразить нападение существ, которые могли издавать подобные вопли.

Я ждала, готовая биться за свою жизнь, время шло, но никто не появился и новых звуков не было. В конце концов, я преодолела свой страх и вновь подошла к стене. Прислушавшись, я уловила тихие, едва слышные, протяжные стоны. Как будто жалобно скулило животное.

За стеной с факелом меня ждала очередная тайна поместья, и передо мной стоял непростой выбор: пойти дальше и проплутать еще несколько часов, или рискнуть и попробовать выйти здесь, столкнувшись с неизвестным. Казалось, выбор был очевиден, но ноги словно приросли к земле.

Я брожу здесь уже много часов и страшно устала. Я уже вряд ли смогу вернуться туда, где Леопольд меня оставил, а сколько придется идти до следующего прохода, неизвестно. По крайней мере, как бы я ни разжигала свой шар, другого держателя для факелов я поблизости не видела.

Ладно, я слишком долго торчу в этом месте с затхлым воздухом и вековой пылью! В случае чего, взорву все к черту...

Преисполнившись уверенности, я принялась искать нужный камень, надавливая на все подряд.

Тем временем кто-то за стеной начал тихо петь. Его песни искаженным от боли голосом звучали жутко, но я все равно хотела наружу, пусть от этих завываний у меня по спине мурашки бегали.

— ...In ainm an ghrian agus rain, an ghealach agus cloch ... SАbhАil tА, shАbhАil...

Заслушавшись, я случайно нажала на нужный камень и стена с грохотом поехала в сторону, открывая мне комнату в знакомых синих тонах.

Окна были завешены черными шторами, в комнате царил мрак, освещение — всего три свечки в разных углах.

Никого не было видно, но пение по-прежнему раздавалось. Видимо, мне чертовски повезло и поющий так увлечен, что не услышал, как открылся тайный ход.

Я убрала светящийся шар, чтобы не выдать себя, и мягко вошла в комнату, осторожно осматриваясь. Меня не покидало чувство, что кто-нибудь непременно прыгнет на меня сбоку, но никто так не прыгнул, и тогда я тихонько пошла к двери, ведущей в общий коридор.

Комната показалась мне знакомой, только я никак не могла вспомнить, почему. Но уверенность, что выбранная мною дверь ведет именно в коридор, не пропадала.

Я прошла уже половину расстояния, когда вдруг увидела за диваном хозяина комнаты. Кто это я поняла сразу, и с грустью подумала о том, что не удивлена.

Обнаженный, он сидел на полу с болезненной сгорбленной позе. Вся его спина, руки и ноги, растрепанные белые волосы... все было в крови и черных разводах. Кровь сочилась из жутких ран, складывающхеся в символы, из них же вытекала густая черная жижа — должно быть, чернила. Начиная от шеи, символы были новые, но ближе к ногам — только старые шрамы с выцветшей краской. Вокруг Арланда лежали страшные металлические инструменты, один из них он держал в руках и выскребал очередной символ на бедре.

На его побелевшем от боли лице блестел пот, мышцы были так напряжены, что оно скорее напоминало маску. Так мог бы выглядеть человек, которому проводили операцию без обезболивающих.

Возможно, будь это кто-то, кого я знала бы хуже, мне бы хватило самообладания отвернуться и тихо проскользнуть к двери, но Арланда я, хоть немного, но знала. Перед лицом промелькнула его теплая улыбка, и сердце сжалось от сострадания.

Возможно, я слишком шумно выдохнула или издала слабый стон, инквизитор услышал меня и обернулся. Его лицо преобразилось, глаза в бешенстве распахнулись.

— Вон! — не своим голосом прорычал Арланд. В его взгляде полыхнуло что-то такое, от чего мне стало по-настоящему страшно. — Вон отсюда!

Он резко встал, прикрывшись белой простыней, залитой кровью, и угрожающе двинулся на меня.

Я кинулась к двери с такой скоростью, будто в одной комнате со мной сидел сам дьявол... хотя я не была уверена в том, что это не так.

К счастью, я смогла как-то обогнуть стоящего на моем пути Арланда и выскочить в коридор. Не останавливаясь и не оглядываясь, я рванула к нашей с Дейком спальне, в надежде застать там рыцаря.

Я бежала так быстро, как только могла. По пути я сбила с ног служанку, чуть не упала сама, чуть не врезалась в стену... но в итоге все же добралась до заветной двери целой.

Распахнув ее, я, не глядя, вбежала внутрь, тут же во что-то врезавшись.

С криком отскочив, я только потом увидела, что врезалась не в монстра, а всего-то в Дейка.

— В чем дело? — недовольно спросил рыцарь, достаточно грубо отцепляя меня от себя. — Приведение увидела? — вернул должок;

Посмотрев на распахнутую дверь, я поняла, что за мной никто не гнался. Это меня успокоило, пусть и немного.

Тяжело дыша, я откупорила свою флягу и сделала глоток. Хорошо.

— Я видела... там Арланд... — я кивнула на распахнутую дверь. Дыхание отказывалось подчиняться, слова не шли. — Я не знаю, что с ним такое. Он сидит у себя в комнате весь в крови, с кучей жутких инструментов... он весь в страшных ранах, они похожи на какие-то символы... у него взгляд бешеного животного...

— У тебя у самой сейчас — да и всегда — глаза бешеного животного, — заметил Дейк. — А зачем ты ходила к нему в комнату?

— Меня заперли в тайных ходах поместья, из которых можно попасть в любую комнату. Я просто хотела выбраться, а попалась комната Арланда.

Перед глазами поплыло, я опустилась на свою кровать, чувствуя, как силы оставляют меня. Дейк сел на свою кровать напротив моей, и, как ни странно, заговорил довольно спокойно.

— Он — белая сова, Бэйр, — проговорил Дейк. — И ты скорее всего увидела один из их ритуалов. Ты просто не должна была туда ходить.

— То, что он там с собой творит, — незаконно и наверняка запрещено самой инквизицией!

— И что же он, по-твоему, с собой делал?

— Я понятия не имею! Хочешь — иди сам посмотри!

— Бэйр... — тяжело выдохнул Дейк. — Ты просто очень впечатлительная дурочка. Успокойся и расскажи мне все по порядку. Кто тебя запер в тайных коридорах?

Меня все еще трясло от впечатлений, стоило образу окровавленного тела всплыть в памяти, как дурнота накатывала с новой силой, хотелось бежать, бежать, неважно куда, главное подальше отсюда.

— Ты бы видел то, что видела я! — пробормотала я, зажмуривая глаза. — Дейк, это было так страшно!...

Тут мне вспомнилось, в каком состоянии сам Дейк вломился сюда в первую ночь. Если он вел себя, как безумец, значит, он видел что-то еще страшнее, чем человек в крови... Эти мысли немного успокоили меня.

— Расскажи мне все по порядку, — повторил рыцарь, выжидающе смотря на меня.

— Ладно. Когда ты ушел, ко мне в комнату постучались тройняшки и попросили помочь им в чем-то... — на этом моменте рыцарь заметно напрягся. Наверное, вспомнил, как его увела Дороти.

Но когда я продолжила рассказ, он успокоился.

Выслушав все, Дейк так и не поверил в некоторые события. Например, то, что я с помощью бесплотных привидений утащила мужика в тайные коридоры и смогла уложить его на специальный стол, звучало слишком неправдоподобно. Зато, в отличие от меня, Дейк тут же вычленил кое-что очень полезное из разговора тех двоих.

— Это Лорен.

— Уверен?

— Если Гарфел сказал, что его клиента не интересует наследство, а что-то другое, если его клиент именно Лорен, и если тот говорящий ищет сокровище, то, выходит, что наш работодатель не так уж прост. Надо с ним поговорить.

— Надо. Но меня больше интересует даже не он, а его любовница. Нелюдь, умеющая проклинать и наверняка знающая, кто маг...

— Слушай, а кто эти привидения?

— Ну... фамильные. Я не помню их имен. Их много, прабабушки там и прадедушки...

— Ты не умеешь врать, — рыцарь смерил меня предупреждающим взглядом. — Кто они?

— Они просили не говорить! Я не могу нарушить обещание, это важно.

— А я просил не подвергать наши жизни опасности, — он нахмурился. — Говори немедленно!

— Нет... Я от тебя теперь ни на шаг не отойду! Так что, если они захотят со мной поговорить, им придется говорить и с тобой.

Дейк скривился, представив себе перспективу не отходить от меня ни на шаг.

— Стоит тебе отойти на минутку, как я тут же натыкаюсь на что-нибудь жуткое! Если бы ты позавчера был рядом, меня бы не утащили в подвалы те "привидения", если бы сегодня ты не ушел, я бы не застряла в тайных ходах, не узнала бы про Гарфела, не попала бы в комнату Арланда! Так что, если я когда-нибудь и свихнусь окончательно, в этом будешь виноват ты, который в очередной раз меня бросил ради пары доступных юбок!

— Неужели ты думаешь, что после этих слов я начну мучиться совестью? — усмехнулся рыцарь.

— Нет, — вздыхаю. Конечно, не начнет, ему-то что? Это же не он мастер по поиску проблем. — Ты свою совесть потерял еще за несколько лет до нашей встречи.

— Брось, я не такой бессердечный тип... Когда девушка жалобным голоском завывает "Дейк, я не могу без тебя!", то я, по крайней мере, готов предоставить ей возможность быть рядом...

— Не смешно, — зло смотрю на него. — Меня чуть не убил спятивший инквизитор, потому что ты куда-то ушел!

— Не преувеличивай.

— Может, мы просто уедем отсюда? — спросила я в неожиданной надежде. — Ну, пожалуйста! Я договорилась с привидениями о том, чтобы они не пугали графиню. Так что мы можем свалить отсюда, поехать в какую-нибудь дешевую таверну и напиться, забыть это кошмарное поместье, как страшный сон!

— Я не могу уехать отсюда, потому что пообещал остаться до тех пор, пока не огласят наследника, — напомнил рыцарь. — Уеду — меч потемнеет, и я проживу не больше недели. Так что мы остаемся здесь.

С этими словами он похлопал меня по колену и завалился на свою кровать, положив руки за голову. Настроение у него было хорошее.

— Раз ты разобралась с привидениями, значит, нам ничего больше не надо делать, — заявил он, довольно улыбаясь в потолок. — Только есть, спать и наслаждаться богатой жизнью, пока не умрет эта старая карга.

— Но эта старая карга приказала мне отыскать мага, — призналась я. — Она хочет отдать все деньги колдуну, я должна его найти!

— Пф, тоже нашла проблему, — фыркнул рыарь. — Скажи ей, что маг Лорен, и всем будет хорошо и спокойно.

— Нехорошо обманывать умирающих людей из-за денег!

— Правильно, — саркастически начал рыцарь. — Зато хорошо таскаться по подземельям, рискуя своим здоровьем и жизнью... Хотя, на самом деле, я нашел сегодня тех сбежавших серых тварей. Они прятались в саду, я даже спас одну девчушку, все так хорошо вышло... — он покосился на меня. — А, не важно. Главное — никакой угрозы для нас здесь больше нет.

— А Арланд?

— Повторяю — просто не суйся к нему, и все обойдется. То, что ты видела, скорее всего обычное дело для белых сов.

— Нет же! Это был не инквизиторский ритуал!... Там было что-то другое!

— Ой, угомонись уже! — отмахнулся от меня Дейк, поморщившись. — Завтра мы поговорим с Лореном и с Меви, а потом пойдем в подвалы, искать винные погреба — настоящее фамильное сокровище Сеймуров!

Жизнь в поместье

На следующий день мы действительно говорили с Лореном и с Меви. Первый очень удивился, когда узнал, что у него есть тайная любовница и что он ищет фамильные сокровища, а Меви не поверила, что Лорен маг, и сказала, что больше мне не доверяет. Но из поместья нас никто не выгнал, что очень удивительно после наших смелых заявлений.

Поисками мага я решила больше не заниматься, потому что задом чуяла: это может стоить мне жизни. Единственное, что я все-таки сделала, это отобрала-таки у тройняшек книгу. Теперь, пока Дейк развлекался со своей служанкой, я сидела в запертой комнате и поглощала все те бесценные знания, которые были собраны в фолианте.

Поскольку за "уроками" я сидела по семь-восемь часов каждый день, почти не отвлекаясь, я серьезно увеличила знания в теории и в практике магии. Теперь я могла пользоваться не только огненными шариками и толчком энергии, но также швыряться черными молниями и создавать некоторые магические предметы, благословлять на удачу и проклинать на неудачу.

Первый магический предмет, который я сделала, это был шланг, который сам по себе нагревает воду до нужной температуры. В книге говорилось, что менять свойства предметов могут только самые умелые и опытные маги... но я, видимо, гениальное исключение, потому что горячий душ, который я "изобрела", работал без сбоев.

Как-то раз, когда в нашей с Дейком комнате убиралась служанка, она обнаружила душ и спросила у меня, что это такое. Я ей объяснила, дабы хоть кто-то, кроме скупого на похвалы рыцаря, мной повосхищался. Так эта служанка, узнав, что я сотворила, взяла и разболтала всему поместью! В итоге ко мне пришла делегация с просьбами "а поставьте всем нам такое же чудо".

К тому времени из бесценного самоучителя для чародея-новичка я узнала о накопителях магической энергии, что это такое и как их можно сделать. Вспомнив кое-что из подзабытой физики, я придумала устройство, работающее на магической энергии. Это устройство подсоединялось к крану ванной и могло работать как душ или, скажем, джакузи.

Где-то за три дня я смастерила первое такое и пристроило его в умывальной в комнате графини Меви. У нее все заработало отлично, потому меня попросили сделать такие штуки в остальных жилых комнатах. Работая по уже продуманной схеме, я управилась со всеми комнатами за несколько дней.

От успеха и многочисленных благодарностей дух изобретателя во мне окреп и расцвел, и я взялась создавать другие интересные идеи

Когда я оставалась одна, время от времени появлялся Леопольд. В первый свой визит после того, как подло бросил меня одну в тайных коридорах, он долго извинялся и объяснил все тем, что... В общем, у чудика случился приступ паранойи.

Я его, конечно же, простила. Во-первых поняла, что он скорее всего тогда услышал голос матери и испугался, а во-вторых, потому что невозможно не простить это милое чудо, когда оно пялится на тебя своими печальными глазищами и жалобным голоском умоляет извинить. Ради такого случая Леопольд даже убрал челку, видимо, паршивец отлично знал, насколько он красив и какую умилительную мордочку может делать.

В мою запертую снаружи комнату он пробирался через тайный ход в ванной. Когда он приходил, мы поначалу вместе читали книгу о магии, которая по неизвестным мне причинам нравилась Леопольду ничуть не меньше. Потом применяли полученные знания на практике. Хотя чудик и не обладал магическими способностями, он прекрасно представлял, как все работает, и помогал мне разобраться на первых этапаъ. После нескольких дней совместных занятий мы придумали кое-что интересное и принялись воплощать свою идею в жизнь в заброшенном саду Сеймуров. Конечно, прежде чем работать, я спросила у графини разрешения, и она его дала.

Мы с Леопольдом и с книгой для ведьм-самоучек все свободное время проводили в саду, работая над нашим проектом. Дейк, к слову, был не против, он частенько навещал меня там, чтобы убедиться, что меня не сожрали садовые маргаритки или не утащила к себе в логово белка-оборотень.

Я научилась видеть кружева, разбирать плетения живых и неживых материй, видела, как отражаются на изнанке те или иные свойства и системы. Все это было безумно сложно и очень опасно было это трогать, но, если научиться, можно было делать совершенно невероятные вещи... Алхимия, воскрешение, омоложение — все это оказалось возможным, нужно лишь достаточно энергии и знание, как ее вплести в кружево на изнанке! Ни того ни другого мне не хватало, — и вряд ли когда-нибудь хватит, — потому я баловалась детскими по меркам науки фокусами, строя двигающиеся на накопительных кристаллах безделушки.

С обитателями поместья я не особенно контактировала. Виделась со всеми во время завтрака и ужина, а так...

Тройняшки помалкивали о нашем с ними секрете, оно и понятно. Гарфел вернулся к обязанностям дворецкого и тоже делал вид, что ничего не случилось.

Лорена я почти не видела, как и Меви.

Хагард и Вереника упорно делали вид, что нас с Дейкстером вообще нет в поместье. Мы им, понятное дело, не нравились, они с нами и не говорили-то ни разу.

Только один раз я столкнулась с Вереникой в оранжерее, она решила заглянуть туда как раз тогда, когда мне очень нужна была одна травка с ее грядок. Как же мне тогда досталось! Тройняшки тоже таскали у нее травы для своих кремушков, но я попалась с поличным и потому отдувалась за нас четверых.

Вереника попробовала воспользоваться этим инцидентом, чтобы выдворить нас с Дейком из поместья, но рыцарь мужественно снес ее ругань и заставил меня публично извиниться. Лорену и Меви было все равно до истерик их родственницы, потому они предпочли не вмешиваться, так все и замялось.

Я чувствовала необходимость извиниться перед женщиной, и потому однажды пришла к ней с подарком. Она и девочки любили баловаться с зельями, но ни одна из их склянок не была изготовлена с помощью магии, и я подарила ей бальзам для волос и крем для лица, которые сделала с помощью своих сил. На подарок я потратила несколько дней и несколько попыток, пробуя результаты на себе, и в конечном продукте была уверена, так что не переживала, что Вереника пойдет сыпью и не уговорит Арланда немедленно отправить меня в его орден.

Женщина неохотно приняла мои извинения, а потом через несколько дней сама нашла меня. Она попросила сделать еще косметики для ее дочерей и подруг, показала рецепты, вырезанные из какой-то газеты, и я согласилась помочь. Не то чтобы мы стали лучшими подружками, но теперь Вереника относилась к нам с Дейком с куда большей терпимостью. Однажды, когда я приносила ей очередной заказ, мы с ней даже разговорились.

Видимо, ей было скучно, и она пригласила меня на чай в одну из небольших гостиных, где рассказывала о муже, а потом о своей молодости и о том, как они познакомились.

Я пила чай из изящной чашки, слушала и кивала. Интерес мне изображать не пришлось: про поломанные судьбы, полные приключений и кошмаров, я уже наслушалась, так что послушать про жизнь богатой девочки, с детства росшей в достатке, было мне в удовольствие.

Как выяснилось, Хагард был из не очень богатого, но знатного рода с юга Рашемии. Он, как и многие юноши, добивался руки богатой наследницы, но в конце концов обошел их всех из-за спокойного нрава. Вереника была той еще стервой, но умной стервой и сочла, что с ее характером семьйное счастье будет возможно только если муж будет невозмутим и покладист.

— А правда, что вы умеете гадать? — спросила я между делом.

— Ты знаешь эту историю про Адама, — тут же поняла Вереника. Я кивнула. — Да, гадаю иногда. Не все сбывается, но по больше части я оказываюсь права. Меня научил мой дядя, дед Арланда. Он был последним наследником Маггорта в нашей семье.

— И он не скрывал этого? — спросила я.

— Зачем? — удивилась Вереника. — Магия не преступление. Даже в нашей семье, где от колдовства так настрадались... — она вздохнула, отвернувшись.

— Давно он умер?

— Двадцать три года назад.

Когда Арланду было три. Насколько мне известно, никаких знаменательных событий в семье в тот год больше не происходило.

— Я знаю, вы с рыцарем думаете, что злые призраки появились из-за кого-то из нас, — продолжила Вереника, глядя на меня с дружеской укоризной и отпивая из своей чашки. — Но это не так.

— Честно говоря, мы уже оставили этот вопрос, — ответила я. — Арланд помог ослабить приведение, и оно больше не опасно, Дейк убил всех тварей, что оно выпустило. Поместье в безопасности.

— Как бы не так, — вздохнула Вереника, ее лицо помрачнело. — Пока Лорен роется в катакомбах и ворошит старые кости, мы не будем в безопасности. Он в своих глупых поисках выпустит на свободу еще ни один дикий секрет.

Ага, значит она знает о Лорене.

— Знаете, что он ищет? — поинтересовалась я.

— Какие-то сокровища, — ответила она, словно речь шла о мальчишке, который искал клад в собственном саду. — Он мечтатель и не понимает, что настоящее сокровище — это наши земли, а не таинственное золото, спрятанное непонятно кем неизвестно для кого. Вот почему Меви не сделает его главой рода.

— Но он воспитал Арланда, — сказала я, чтобы мой наниматель не выглядел в нашем разговоре совсем уж лопушком. И без того было неловко обсуждать Лорена с его главным врагом.

Но на мой аргумент Вереника лишь закатила глаза.

— Прошу тебя! — она махнула рукой. — Парнишка как был не в себе, так и остался. И отчасти в этом вина Лорена, он так и не смог вывести нашего племянника из его странного мира грез. Если бы не тройняшки, я бы могла заниматься Арландом сама, но в то время у меня не хватало сил ни на что другое. Сложись тогда все иначе, сейчас мальчик был бы лучшим претендентом на наследство и нам вообще не пришлось бы переживать насчет этого вопроса.

— Как вы думаете, почему он стал инквизитором?

— Возможно, там ему помогли заглушить голоса, которые он слышал в детстве? — она пожала плечами. — Он очень страдал от своего странного недуга, но теперь выглядит спокойным. Жизнь в аббатстве пошла ему на пользу.

Больше мы с ней ни разу так не говорили, и, может, оно к лучшему. Вереника была по другую сторону лагеря, и мы обе это чувствовали.

С того дня, когда я увидела инквизитора за ритуалом, мы с ним избегали друг друга. В столовой, единственном месте, где я встречалась с ним регулярно, я старалась на него не смотреть, а он старался не смотреть на меня. Стоило мне увидеть его в коридорах, я тут же сворачивала куда-нибудь, а он не преследовал меня и шел в другую сторону.

Единственным местом, где мы иногда встречались и не разбегались по углам, была огромная библиотека поместья. Арланд часто сидел там за одним из читальных кресел, а я приходила, ища новые книги по магии, которые смогла бы понять.

Как-то раз так вышло, что, встретив меня, он нечаянно заговорил о книге, которую я взяла, и сказал, что она плохо написана и непонятна. Посоветовал мне другую, потолще и постарше. Мы поговорили немного о магии, я рассказала ему о том, что узнала, а он дополнил некоторые моменты, которые я так и не поняла. После того странного разговора мы разошлись и снова друг друга не замечали. Потом мы встретились в библиотеке еще раз, а потом еще... и каждый раз, когда мы там оказывались, мы разговаривали о магии и ни о чем больше. Мы могли беседовать около часа, а потом разойтись и снова делать вид, что не хотим знать друг друга.

Конечно, с моей стороны это было безрассудно, торчать наедине с инквизитором и болтать с ним о магии, но я ничего не могла с собой поделать, и он, кажется, тоже.

Дошло даже до того, что я специально бралась учиться что-то очень сложное и непонятное, чтобы прийти в библиотеку, надеясь застать там Арланда, и попросить его все мне объяснить. И он каждый раз, как мы встречались, объяснял, так как знал о магии очень много... иногда мне даже казалось, что так много, как он, о ней вообще никто не знает.

Он разбирался во всех ответвлениях этого искусства, знал магию стихий, исцеляющую, защитную, метамагию, иллюзии — и многое другое. Он понимал, как устроены заклинания, умел их видеть на изнанке и даже сплетать их из белого пламени. Правда, белое пламя работало иначе, чем мои силы, и у него были свои плетения, которые в моих руках становились бесполезным выбросом энергии в пространство.

В том склепе он оправдывал кровь из носа после своего заговор тем, что он паршиво учится в Ордене и потому даже простые вещи даются ему с надрывом. Бессовестный лгун! Он был прекрасно образован и, я бы не удивилась, если бы выяснилось, что он готовится выпуститься раньше своих соратников.

В библиотеке мы встречались далеко не каждый день. Иногда Арланд уезжал куда-то с Лореном, на встречи с соседями или по хозяйственным делам поместья, иногда они вместе отправлялись на несколько дней на охоту, а иногда Арланд просто безвылазно сидел в своей комнате по несколько суток.

Оно, конечно, было к лучшему. Дейк велел мне не приближаться к инквизитору, я и сама понимала, что наше общение ничем хорошим для меня не кончится, но в часы, когда могла застать там Арланда, ничто не могло остановить меня, и я шла туда, словно заколдованная, чтобы выслушать очередную лекцию.

Чем все это время занимался сам рыцарь, мне было неизвестно. Видимо, у него очень хорошо все пошло с одной из служанок, потому что он редко ночевал в нашей комнате.

Так прошел почти месяц, наступило лето. Сад, где я работала, начал зацветать, дело пошло быстрее. Мы с Леопольдом сильно сдружились, чудик потихоньку становился все менее чудным и мне казалось, что мы научились отлично понимать друг друга. Все чаще я заставала Арланда ждущим меня в библиотеке. Левая рука шла на поправку. Жизнь текла спокойно и размеренно, и я чувствовала себя очень счастливой.

Но поместье не могло вечно прибывать в забытьи, и настал день, когда покою уединенного поместья пришел конец. Пришла почта.

Дело было в том, что скоро у Меви должен быть день рождения и на него она пригласила всех своих знакомых, так как подозревала, что это будет ее последний праздник. В пришедших письмах все приглашенные ответили согласием, что вызвало у Сеймуров бурю восторга.

В поместье тут же закипели приготовления, хотя до самого дня рождения оставался почти целый месяц. Повсюду носились будто умножившиеся разом слуги, что-то мыли, что-то чинили, передвигали, украшали, доделывали, приводили в порядок... В общем, тишь и благодать исчезла, как утренний туман.

Дейка запрягли по полной программе. Конечно же, благородный рыцарь затребовал за эту работу дополнительную плату, но поскольку кроме Дейка сильных мужчин, которым можно было поручить тяжелую работу, в доме почти не было, его условия приняли.

С тех пор, как начались приготовления, я почти не выходила из своего рабочего места в саду, часто я там и обедала, и ужинала: Леопольд подворовывал или сам готовил еду, а потом приносил мне.

Живая

Сегодняшний день с самого утра пошел наперекосяк. Дейка дернули помогать слугам еще за завтраком, так что я осталась совершенно одна в столовой с жуткой семейкой. Едва дождавшись, пока завтрак кончится, я вскочила из-за стола и кинулась в сад, где меня уже должен был ждать Леопольд, и откуда я не собиралась вылезать в люди, пока не наступит время сна.

Пробираясь через заросли неухоженных садовых кустов, я думала о том, что мне предстоит сегодня сделать. Хотелось бы закончить до приезда гостей, чтобы Сеймуры могли показать им мою работу... чтобы все расхваливали ведьму-инженера, которая не наводит порчи, а создает великолепные садовые украшения! Что ж, того и гляди, всем понравится, все захотят такое же, и я найду новую работу, уеду из этого жуткого места к чертовой бабушке прятаться от Адольфа в соседнем поместье...

В заброшенном саду когда-то стоял большой красивый фонтан. Конечно, все фигуры развалились, механизмы сломались, и то место, где раньше был участок с фонтаном, превратилось в свалку, куда относили всяких хлам.

Леопольд, узнав, что я хочу починить что-нибудь, первым делом привел меня к этому фонтану. Изучив его, мы унеслись вслед за фантазией и вскоре у нас появилась идея: мы решили сделать скульптуру солнечной системы. Почему-то, когда я объяснила Леопольду, что это такое, ему очень понравилось и он загорелся тем же энтузиазмом, что и я.

По моим задумкам, днем фонтан будет выглядеть как абстрактная система кругов из камня, но ночью... С помощью магии можно заставить ее вращаться, планеты — светиться, можно заставить сиять звезды вокруг, установив по всему отгороженному участку магические потоки. Звезды, если приглядеться, тоже будут небольшими системами... В общем, мы создавали настоящий космос на земле.

Но главное в моей задумке не это.

У каждой планеты моей родной солнечной системы будет едва заметный двойник, прозрачной тенью скользящий за ней и повторяющий все ее движение. Если поднести руку к шару, то двойник на пару мгновений заменит планету и покажет себя во всех красках.

Леопольд, обнаруживший в себе помимо прочих талантов еще и талант ваятеля, он прикатывал откуда-то огромные камни и под моим руководством вытачивал из них планеты. За точностью мы не гнались, потому дело шло быстро.

Из старого мусора мы смастерили целую печку, нашли старую наковальню, которая черт знает, как сюда попала, огонь любой температуры был всегда при мне... В общем, чем мы только не занимались в нашем укромном местечке в саду. Выплавляли детали из старых чайников-ведер, точили нужные фигуры из камня, выжигали узоры из металла, работали с магической энергией и с накопителями, которые Лорэн привез мне из города.

Леопольд приладил купленный насос внутрь заглохшего фонтана, работа была не для женских рук, а он справился за несколько дней. Восстановив фонтан, мы починили разбрызгиватель. Я достаточно долго выплавляла этот кошмар, чтобы струя была такой, какая мне нужна, а Леопольд чуть пальцы себе не сломал, пока устанавливал его, но в итоге, с горем пополам, мы установили распылитель-вертушку, и струи воды шли красивой спиралью, прямо к основанию искусственного солнца.

Каменные заготовки... Сколько мы мучились, чтобы заставить эту адскую солнечную систему находиться в равновесии! В помощь нам был вышвырнутый на помойку комплект стульев из легкого и прочного металла. Облив небольшие камни металлом, и поместив в нужную форму, мы получали планеты большего размера, но меньшего веса.

Особая радость — планетарные кольца... Закрепить эту гадость было тяжело, я чуть голову не сломала о заклинания левитации, и тут спасибо Арланду, который потратил ни один час, втолковывая мне, что к чему. В итоге, чтобы все поражались небывалым чудесам физики, я создала потоки энергии вокруг шаров, которые держали кольца. Их поддерживали установленные в разных частях фонтана накопительные кристаллы с моей магией, но когда-нибудь она иссякнет, потому я решила закрепить кольца на сферах прочными прозрачными нитями, чтобы они хотя бы попадали на землю.

Сам фонтан и система были уже готовы, теперь мне оставалось заставить все это вращаться и светиться в темноте нужными цветами. В итоге все должно быть похоже на то, как планеты представляют во впечатляющих документальных фильмах о космосе. Красиво и завораживающе даже для тех, кто понятия не имеет, что такое эти странные цветные круги. Еще надо создать двойников, напридумывать и наколдовать другие вселенные в уменьшенном размере... Ну и убрать отсюда весь хлам, конечно.

Но когда я, преисполнившись рабочего энтузиазма, пришла на место, ставшее мастерской двух безумцев, моего верного напарника, то есть Леопольда, там не оказалось, а ведь обычно он в это время уже здесь!

— Куда он делся? Леопольд!

Я стала осматриваться, надеясь обнаружить его в куче хлама, но чудик так и не отозвался. Видимо, его здесь действительно здесь не было.

Что же могло его задержать? Обычно он приходит раньше меня на час, а то и на два. Надеюсь, с ним все в порядке, и он скоро объявится.

С гордостью оглядев свое каменно-металлическое детище, я пошла к столу, на котором со вчерашнего дня оставила заряжаться воздушные накопители. Правда, как в итоге выяснилось, с воздушными я плохо работаю, мне гораздо легче с огненными... Но воздушные проще делаются.

Положив их на левую, "поедающей магию" руку, которая у меня всегда замотана бинтами, я пошла к фонтану. Пользоваться конечностью иначе, как придерживать что-то, прижимая к груди, я еще не могла.

Закрыв глаза и окунувшись в мир магических сетей, я принялась творить...

Бесконечный, пугающе большой и ничтожно маленький мир космоса захватил меня с головой. Каждую линию, каждую тень надо было прорисовывать, как кистью с краской на картине. Удерживая в голове нужный результат, кучу схем потоков энергии и контролируя силы, я порой даже забывала дышать. Это воспринималось досадным несовершенством бренного тела — дышать, есть, пить. Сейчас, когда я создаю из непроглядной тьмы и невидимых ниток целую вселенную, когда чувствую себя богом, часть за частью творящим новые миры... сейчас любые представления о земном казались ненужными.

Стоит мне подумать, провести рукой, как появляются новые линии, по планете расползались цветом газы и могучий океаны. Стоит мне захотеть, и вырастала неощутимая, но видимая цепь гор на искусственной планете, стоило пожелать, едва коснуться пальцами, как горы исчезали, появлялось что-то другое, реки, озера, моря...

В упоении рисуя свою собственную вселенную, я не замечала ничего вокруг. Полностью погрузившись в процесс, я чувствовала, будто существую в пустоте и создаю из первозданного Ничего свое первое Нечто...

Только когда кто-то коснулся моего плеча, я вспомнила, что совсем не бог, а просто ведьма с манией величия. И не подумав вздрагивать, улыбаюсь.

— Пирожки припер?

Кто еще мог быть, как не мой опаздавший напарник?

— Бэйр, мне нужна твоя помощь!

Услышав голос Арланда, я тут же вылетела из настроения художника-творца. Перейдя на другой, нормальный уровень зрения, я обернулась на инквизитора.

— В чем дело? — обеспокоенно спросила я.

До сих пор он никогда не подходил ко мне вот, когда я одна. На разговоры и даже на взгляды друг на друга вне библиотеки мы по обоюдному согласию наложили табу и это нас обоих вполне устраивало.

— Герда, Гретта и Гера сказали, что отдали тебе магическую книгу, — проговорил Арланд, и от его голоса у меня внутри все упало. Он собирался ее забрать.

— Но она нужна мне! — возмутилась я.

— Я верну ее! — отмахнулся инквизитор, принимаясь рыскать по всему моему "кабинету". — Бэйр, быстро! Где она?

— Вон там, лежит на тумбочке.

— Тут нет тумбочки!

— Ну, на аккуратно сложенной куче камней.

Заметив, наконец, книгу, Арланд подхватил ее и швырнул на мой большой рабочий стол, принялся листать.

Мне стало интересно, что он собирается делать, и я подошла поближе, чтобы разобраться.

— Что ты ищешь?

— Лечение! Срочно!

— Желтая закладка. А зачем тебе?

— Не лезь под руку! — зло одернул меня Арланд.

Найдя нужную страницу, он быстро пробежал глазами по первым абзацам, глянул на схемы и примеры.

Выдохнув и прикрыв глаза, он что-то прошептал.

Потом вдруг достал из-за пазухи мертвую серую крысу и бережно положил обмякшее тельце на стол.

— Это что такое!? — пораженно спросила я.

Таскать за пазухой дохлых крыс — это даже для него уже слишком!

— Я пришиб его дверью в кладовке, — признался он. — Но это не простая крыса, у него кружево разумного. Я думаю, это может быть зачарованный человек... его кружево такое странное, возможно, он умирает.

Инквизитор закрыл глаза и взмахнул руками в черных перчатках из толстой кожи. Он как будто собирался взять первый аккорд сложнейшего произведения на фортепиано.

Мгновенно выйдя из оцепенения, пальцы задвигались с сумасшедшей скоростью и силой, как будто стараясь выбить из воздуха искры... И скоро это у них получилось! Вокруг кистей Арланда стали разбегаться белые молнии, превращаясь в сети и тут же распадаясь. На лице инквизитора появилось странное выражение, глаза под веками двигались, как будто он сейчас разглядывал что-то удивительное и прекрасное.

Я отошла на несколько шагов, но не так далеко, чтобы пропустить хоть одно движение.

На столе внезапно сел Леопольд и взревел не своим голосом. Он был в ярости.

— Ты кого воскрешать собрался, дурья твоя башка!? Я живой! — зло шипел он, заглядывая в глаза своему мучителю. — До последнего мертвым притворялся, думал, ты меня в покое оставишь! Так нет, всем-то ты помочь хочешь! Всю маскировку мне запорол!

— Леопольд? — удивленно смотрю на чудика.

— А тебе ведь только того и надо, как в чужое кружево своими грязными пальцами залезть, ненормальный! Я бы тебе сказал, кто ты после этого!... — продолжая ругаться, чудик, но менее уверенно.

Дальше на минуту между нами воцарилось молчание. Леопольд обиженно пялился на инквизитора сквозь челку, Арланд пытался понять, что стало с крысой, а я просто наслаждалась их видом.

— Что ты на меня так пристально смотришь? — опять начал Леопольд, сердито глядя на Арланда сквозь завесу серых волос. — Я тебе не бездушный агирадский сыр, а живой нелюдь, между прочим! Или ты считаешь иначе?

Приблизившись почти вплотную к лицу инквизитора, Леопольд дернул носом, выглядывающим из-под челки.

От этого его движения Арланд будто пришел в себя и отошел на пару шагов назад.

— Бэйр... — медленно проговорил он, не сводя глаз с чудика. — Откуда ты его знаешь?

— Кого? — удивленно спросила я.

— Нелюдя прямо за твоей спиной.

— Там никого нет.

— Но... — Арланд поморгал. Чудик все равно никуда не исчез, потому инквизитор испуганно посмотрел на меня, так что мне жаже стало стыдно.

Помня рассказ Меви и Вереники, я решила сыграть на том, что у нашего друга в детстве были галлюцинации. Судя по тому, что пару секунд инквизитор всерьез верил, что снова увидел то, чего нет, и спалился передо мной, видения преследуют его и до сих пор.

— Вы же знакомы! — сказал он, опомнившись и поняв, что я блефую. — Ты назвала его по имени!

— Леопольд, когда я сказала, что за моей спиной никого нет, ты должен был спрятаться! — осуждающе кошусь на чудика.

Леопольд подполз по столу ко мне и спрятался у меня за спиной. Учитывая разницу в нашем росте, его это не спасло.

— Бэйр? — выгнул бровь Арланд, окончательно успокоившись. — Что здесь происходит?

— Я тоже хотела бы это знать! — лучшая защита, это ведь нападение, так? -Какого черта ты собирался делать с "крысой"?

— Я хотел помочь!

— Арланд, это магия, — напоминаю, постучав пальцем по открытой странице. — Как ты мог помочь ему магией, если ты не колдун?

— Белое пламя в иных ситуациях ничуть не хуже магии, — парировал он. И не прикопаешься — в белом пламени я ничего не понимала.

— А ты, когтистое чучело, расскажешь мне про свое странное хобби притворяться мертвой крысой? — спросила я, обернувшись на Леопольда.

Я порыскала глазами вокруг и передала ему грязный кусок ткани, который мы использовали, как полотенце. Для Леопльда этого было маловато, но больше ничего не нашлось.

— Я же проклятый! — объяснил он, оборачивая лоскут ткани вокруг пояса. — У меня нет постоянного облика, могу превращаться в кого угодно. Тут нечего рассказывать! Хоть в крысу, хоть в собаку, хоть в леннайя! В кого угодно, кого хоть раз увижу в живую.

Он вдруг стал меньше ростом и более плотного сложения, потом немного вытянулся, подбородок сильно заострился. Через секунду передо мной снова сидел обычный Леопольд.

— Ясно, — киваю.

— Мне вот не ясно, — Арланд сложил руки на груди.

— Может, чаю? — я посмотрела на одного, потом на другого. — Чую, этот разговор затянется.

С этими словами я направилась к другому нашему столу, который мы с Леопольдом сделали из тележки. На нем у нас гнездился одинокий старый чайник и две его подружки — кривые железные чашки. Чудесная семейка.

— Но я тебе свою кружку не отдам! — заметил Леопольд, грациозно слезая со стола и идя за мной к месту чаяприготовлений. — Из чайника будешь пить!

— Откуда ты взялся? — спросил инквизитор, провожая взглядом тощую долговязую фигуру.

— Ты что, не знаешь, откуда берутся люди и нелюди? — вопросом на вопрос ответил чудик, вставая рядом со мной.

Я в разговор не встреваю, занимаюсь чаем. Это дело Леопольда, что о себе рассказывать, а что нет, потому я постою в сторонке и просто понаблюдаю.

— Бэйр, кто это чучело? — вопросительно посмотрел на меня Арланд.

Я посмотрела на Леопольда, тот кивнул.

— Это твой двоюродный брат, — вздохнула я.

— Что ты хочешь этим сказать? — инквизитор, видимо, не смог воспринять мои слова.

— Что он сын Лорена, — отвечаю, получив еще один разрешающий кивок от Леопольда.

— Что? — инквизитор чуть не подавился. — У Лорена нет детей!

— Есть, как видишь! — захихикал чудик, окончательно уничтожив бедолагу.

— Но с чего вы взяли, что он его сын?

Арланд пытался сохранять спокойствие, как мог, но даже для него все это было из ряда вон. Предложить ему что ли свою успокоительную настойку?

— Во-первых, похож, — сказала я. — Во-вторых... про во-вторых тебе, наверное, знать не обязательно.

— Пока не вижу ни единого сходства, — скептически заметил Арланд.

Леопольд на пару секунд открыл лицо, давая Арланду себя рассмотреть.

— Ну и глаза...

— Смотри, не ослепни! — протянул Леопольд, состроив глазки.

Арланд нервно засмеялся.

— Какой кошмар... — выдохнул инквизитор. — Почему я тебя никогда не видел?

— Потому что видишь всякую муть, а я настоящий, — бросил ему Леопольд и подскочил поближе ко мне.

— Кстати, чай уже готов, — решаю, понюхав дымок из носика чайника. — Арланд, будешь пить из моей кружки, а я у Леопольда немного отопью.

Разлив чай, я уселась на одну из старых лавок напротив той, на которой уже сидел инквизитор. Леопольд уселся поближе ко мне, демонстрируя неприязнь к только что обретенному братцу.

Хотя и сам Арланд воспринял нового родственника без особенного тепла.

— Почему о нем никто не слышал, и никто его не видел? — спросил он. Было видно, что к нашим словам он все еще относится с недоверием.

— Потому что я прячусь. И если бы ты не начал меня "воскрешать", так продолжалось бы и дальше! — буркнул расстроенный оборотень.

— Почему же ты прячешься? — спросил у него Арланд.

— Потому что моя мать думает, что я давно ушел из поместья. Я хочу, чтобы она думала так и дальше, — объяснил ему Леопольд.

— Ясно...

На несколько минут снова воцарилось молчание.

Я обдумывала сложившуюся ситуацию и старалась понять, как правильнее всего поступить. Может быть, попросить инквизитора помогать нам в реставрировании фонтана? Тогда он будет больше времени проводить с Леопольдом и, может, они подружатся? У чудика появится еще один друг, который, к тому ж, будет его братом. Арланд сможет со временем ввести несчастного бастарда в семью, где тот сможет жить полноценной жизнью. Все-таки я ведь когда-нибудь уеду отсюда.

Пожалуй, мой долг — попытаться подружить этих двоих.

— Хватит на нее так пялиться! — вдруг возмутился Леопольд, выведя меня из мыслей.

— Я не... — растерянно начал Арланд.

— Я все видел! — пригрозил ему когтистым пальцем чудик. — Что ты задумал!?

— Прости, — виновато улыбнулся мне Арланд. — Слушай, Бэйр... Я хотел бы... А что вы тут строите?

— Мы! И никто третий нам не нужен, — серьезно заметил Леопольд.

— Мммм?... — недоуменно выгнул бровь инквизитор.

— Место главного помощника занято! — пояснил чудик.

Поскольку я его единственный друг, он ревновал меня ко всему, что движется и не движется. К этому я уже успела привыкнуть... как и к его странному поведению в целом.

— Лео, — дергаю чудика за руку. — Может, попросим его нам помочь?

— Зачем это еще?

— Нам не помешают лишняя пара рук, ведь мы не успеваем закончить до приезда гостей, — напомнила я.

— Хммм.

— Я помогу, — тут же согласился Арланд.

— С радостью!... — передразнил его чудик и демонстративно меня обнял, прижавшись щекой к моей голове. — Она моя ведьма, а ты найди себе другую!

— Лео... — вздохнула я, улыбаясь.

— Бэйр! — со стороны кустов раздался голос рыцаря.

— Дейк... — я испуганно обернулась. — И как давно ты там стоял?

— Со слов "вообще-то это твой двоюродный брат", — ответил рыцарь, рассматривая Леопольда. — Почему ты не рассказала мне о нем раньше? — он указал на чудика.

— Он просил не говорить.

— Кошмар, — добрый рыцарь качнул головой, оглядев чудика с ног до головы. — Если показать Лорену его сына, мужик поседеет,

— Дейк, не смей никому говорить! — предупреждаю его.

— За находку уродливого бастарда мне никто не заплатит, скорее даже наоборот, — отмахнулся он.

— Я не уродливый! — возмутился Леопольд.

— Хорошо, что и ты, Арланд, тоже оказался здесь, — сказал Дейк, больше не обращая на чудика внимания. — Вы оба знаете, что одну из служанок нашли мертвой? Вот, почему я здесь.

Мы втроем отправились к комнате, где все случилось, а Леопольд поспешил вернуться к себе в подвалы.

— Ее нашли мертвой на ее кровати, — объяснял на ходу Дейк. — Из-за чего она могла умереть, доктор определить не смог.

— Почему не стало известно до завтрака? — недоуменно спросила я. — Служанки же встают гораздо раньше нас. Наверняка неладное должны были заподозрить не один час, а три часа назад как минимум.

— Не знаю, — пожал плечами рыцарь. — Я отправился за тобой, как только узнал.

Когда мы прошли в то крыло первого этажа, где располагались коморки слуг, там уже стояла целая толпа. Они окружили доктора, прижавшегося к одной из дверей, и что-то у него выспрашивали. Растерянный мужичок не знал, что отвечать и искал испуганным взглядом пути для отступления.

Завидев нас, люди замолчали. Шангай Ловихвост облегченно вздохнул и выпрямился.

— Господин рыцарь, вот и вы! — всплеснула руками главная кухарка. — А у нас тут горе, понимаете ли! Марта!..

— Марта!?... — Дейк остолбенел от известия, но быстро взял себя в руки. — Я буду слушать только доктора, — он прервал тут же возобновившиеся разговоры. — Итак? — он посмотрел на домашнего врачевателя.

— Утром она сказала, что плохо себя чувствует. Я подтвердил, что девица больна, потому Тома разрешила ей остаться в кровати...

— А когда я пришла ее навестить, она уже не дышала!... — встряла в разговор вторая служанка. Она единственная из всех плакала и действительно переживала. Лицо бедняжки было все красное, из глаз крупными каплями текли слезы.

— Кровь не бьется в ее жилах, — грустно подтвердил доктор, когда служанка замолчала, вновь прижав к лицу платок. — То, что Марта мертва, — совершенно точно. Но вот что могло послужить причиной смерти? Еще вчера здоровехонькая ходила, а тут за несколько часов угасла. Поразительно! Девушка была совсем молодая, ума не приложу, из-за чего такое могло произойти!

— Думаю, нам нужно взглянуть на нее, — сказал Арланд. Обернувшись к нам с Дейком, он кивком предложил пройти за ним.

Если в смерти девушки замешана Дороти, это касается нас троих.

Обстановка в комнатушке была, мягко говоря, скудная. Кроме узкой кровати, маленькой тумбочки с тазиком и сундука для вещей здесь ничего не было.

На постели, сложив руки на груди и с выражением полного покоя на лице, лежала девица. Ее темно-русые волосы спутанными кудряшками рассыпались по плечам и подушке, белый чепчик съехал, открывая лоб.

— Как будто спит, — удивленно проговорила я. — С первого взгляда и не скажешь, что мертвая.

— Потому что она еще жива, — произнес Арланд, склонившись над ней.

— Ты уверен? — обеспокоенно спросил Дейк.

Он сел возле кровати коснулся бледной руки девушки. Не она ли та самая его подружка?

— Кружево. Я вижу, что она жива, — объяснил инквизитор. — Но она...

— Лежит без пульса и не дышит, — перебил его Дейк, вставая с постели. — Жаль, красивая была девочка... Очень жаль.

— Да нет же! — нахмурился Арланд, садясь на кровати. Внимательно осмотрев покойницу, он что-то пробормотал себе под нос и нахмурился.

Закрыв глаза, инквизитор принялся водить руками в черных перчатках над ее телом. На этот раз обошлось без белых молний и пугающих заклинаний.

— Она не мертва, — упрямо повторил Арланд. — Что-то с ее душой... Бэйр, сядь рядом.

Я послушно опустилась возле инквизитора. Он взял обе мои руки и поднес их к телу девушки.

— Закрой глаза, — велел он. — Направь все мысли в пальцы, слушай свои ощущения.

Наклонившись над телом, я сделала, как он сказал. Целый месяц за книгами и разговоры с Арландом давали мне представление о том, что я могу почувствовать — и чем я могу помочь. Одной рукой я старалась уловить живую энергию и усилить ее, другой — левой — ищу что-нибудь темное, болезнь, например.

Но вместо того, чтобы искать болезнь, моя забинтованная рука обнаружила кое-что другое, и словно сама потянулась к телу девушки.

Судя по голубому свету, который я различила сквозь закрытые веки, рука снова светилась.

— Что это значит? — тут же спросил Дейкстр, стоящий надо мной.

— Я что-то нашла. Думаю, мне нужно вытянуть это из нее. Арланд?

— Действуй, — разрешил он.

Я позволила руке делать то, что она сама пожелает. Своевольная конечность змеей потянулась к голове девицы, жадно вытягивая из нее плотные сгустки странной энергии. Они растекались по венам теплыми волнами, энергия становилась частью меня быстрее, чем я успевала прислушаться к ее природе.

Когда нечто в голове девушки кончилось, я убрала левую руку и попробовала вновь прощупать ауру Марты другой рукой.

На этот раз жизнь действительно ощущалось, но очень слабо. Казалось, вот-вот напряжение усилится, и девушка очнется!... Но этого не происходило, ей как будто что-то мешало.

Подумав немного, я попыталась как-то усилить напряжение жизненной силы в ее ауре, вкачивая в нее чистую энергию. Поначалу она просто отскакивала, растворяясь в пространстве, потом я чуть не разорвала плетения ауры, потом вроде бы что-то получилось, но стало только хуже... Как я ни пыталась, все было тщетно!

Как тело человека не принимает донорскую кровь другой группы, так и душа девушки не хотела принимать мою силу, пусть даже чистую, без малейшей примеси магии. А вершить такие чудеса, как подгонять энергию до малейшего оттенка, я просто не умела.

— Это бесполезно, — вздыхаю. — Она или мертва, или... я не знаю, что с ней.

— Нет, — упрямо покачал головой Арланд. — Давай попробуем вместе!

— Ты навредишь себе, если попробуешь! Ты ведь не колдун, у тебя в ауре нет резервов! — напомнила я.

— В Ордене меня научили брать чужую, — объяснил Арланд. — Я возьму ее у тебя.

— Может, объясните, что собираетесь делать? — попросил Дейк.

— Она не похожа на мертвую, — я подтвердила слова Арланда. — Ну... не то чтобы не похожа... У меня на родине такое состояние наверное назвали бы летаргическим сном или, может быть, комой. Мало в этом понимаю, если честно. Но сейчас я чувствую, что ее можно... оживить что ли? Я не знаю...

— Пробуйте, но только не изуродуйте тело, — велел рыцарь, начиная расхаживать по комнате. — Она вам не ученический материал, а человек, все-таки. Причем человек, достойный лучшего обращения.

— Ты знал ее? — догадалась я.

— Марта была моей любовницей, — объяснил Дейк. — Кроме того, она просто милая и добрая девушка... До какой некоторым расти и расти.

— Я опробую сделать, что смогу, обещаю! Очень надеюсь, что у нас получится ее вылечить.

— Начинай, — поторопил меня Арланд.

Собиравшись с мыслями и силами, опускаюсь на иной уровень зрения.

На этот раз я ничего не делала, все делал инквизитор, взяв меня за руку. В моей ауре словно открыли на полную какой-то кран, энергия утекала так быстро... Однако, Арланд знал, как этим воспользоваться. Он изменил ее так, как нужно, а когда он коснулся ее кружева, оно словно ожило, переливаясь всеми цветами радуги. Теперь дело пошло на лад, ни капли энергии не растворялось в пространстве, все до последнего уходило в девушку.

Наконец, девица шумно вдохнула полной грудью и изогнулась дугой.

Мгновенно вылетев с того уровня, я глубоко вздохнула: оказалось, все это время я не дышала.

Посмотрев на девушку, я поняла, что все-таки получилось.... Но что получилось? От чего мы с инквизитором ее вылечили? Не подняли ли мы случайно зомби?

— Мммм.... — простонала девица, открывая глаза.

Она поморгала, осмотрела комнату и нас. Погладила рукой простыню на кровати, вдохнула еще раз, потрогала ночную рубашку на себе, дотронулась до волос. Наконец, села.

— Марта, как ты себя чувствуешь? — спросил Дейк, подойдя к постели и настороженно всмотревшись в девушку.

— Марта? Это меня так зовут? — удивленно улыбнулась девица, дотронувшись пальцами до своего лица.

— Гхм... — виновато прячу руку, которая, кажется, выела у девушки не скверну, а память. Хотя, что девичья память, что скверна... какая разница? — Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросила я у Марты.

— Прекрасно! — рассмеялась девица и повалилась обратно на кровать.

Восторженно хихикая, она обняла подушку, зарылась в одеяло, потом выкопалась и снова села, счастливо улыбаясь и водя пальцами босых ног по полу.

Неожиданно девица встала, но тут же пошатнулась и замахала руками, чтобы не упасть.

Дейк, который стоял ближе всех, ухватил ее за руку, чтобы она не упала на пол и не сломала себе что-нибудь. Девица изящно опустилась к рыцарю прямо на грудь, и попыталась устоять, опираясь на него.

— Поразительно... — прошептала она, касаясь ткани его рубашки.

Девушка подняла на Дейка свои блестящие темные глаза и долго всматривалась в его лицо, ничего не говоря. Потом осторожно, как будто боясь чего-то, коснулась пальцами его подбородка, заросшего щетиной.

— Колется... — отдернула руку, хихикнув, но потом дотронулась еще раз.

Медленно привстав на цыпочки, она приблизила свое лицо к лицу Дейка и, немного подождав, смущенно улыбнулась и робко коснулась его губ. Рыцарь ответил на легкий девичий поцелуй, слегка приобняв ее. Закрыв глаза, девушка вздохнула от удовольствия и обняла Дейка за шею.

Оторвавшись от рыцаря, девица облизала губы и улыбнулась еще счастливее, чем раньше, глаза ее просто искрились неземным восторгом.

Радостно засмеявшись, она закружилась на месте.

— Как давно!... — выдохнула она, останавливаясь. — Как же давно!... — посмотрев на меня и Арланда так, как будто только что заметила нас, девушка кинулась к нам.

— Спасибо! Спасибо-спасибо-спасибо!!! — горячо поблагодарила она, сжимая нас в объятиях и по очереди целуя в щеки. — Спасибо огромное!!!

— На здоровье... — улыбнулась я, придя в себя. Вид живой счастливой девушки, которая пару минут назад лежала словно мертвая, наконец, вывел меня из шока.

Арланд так ничего и не сказал, застыв, как изваяние.

Оторвавшись от нас, девушка не спешила отстраняться. Она смотрела на Арланда, улыбаясь, а потом еще раз обняла его. Сначала она просто стояла, привыкая, а потом ласково потерлась носом о его щеку, погладила по голове, улыбнулась.

— Спасибо, братик.

— Что она сказала? — я повернулась к Дейку. Он выглядел еще более растерянным, чем я.

— Как ты меня назвала? — спросил Арланд, изумленно глядя на служанку. Он взял ее за плечи и отстранил от себя. Вдруг в его взгляде что-то прояснилось, он заговорил шепотом. — Поверить не могу... сегодня что, день обретения дальних родственников?

— Очень дальних, — кивнул Дейк, не сводя странного взгляда с девушки. Радость, появившаяся на его лице после того, как девушка встала, отступила. — Это Дороти.

— Дороти!? — теперь уже и я не выдержала. — Что ты сделала с Мартой!?

— Ничего, честно... — прошептала девушка, с ее лица мгновенно слетела счастливая улыбка.

— Дороти? — на этот раз спросил Арланд.

— Что "Дороти"!? — вдруг обиженно крикнула девушка, не сводя глаз с инквизитора. Смотрела она на него так, как будто вот-вот расплачется. — Что "Дороти"? — повторила она уже тише, покосившись на меня. — Умереть в шестнадцать девчонкой нецелованной, каково это, не хочешь узнать? Я не то что пожить, я вообще ничего не успела!

— Но убивать ради этого... Марта, вообще-то, тоже пожить еще не успела, — сказала я, уже начиная жалеть, что помогла ей очнуться.

— Я ее не убивала! Она с детства была больна, ей жить суждено было совсем недолго! Она дух испустила, и я решила попробовать... использовать свой последний шанс пожить хоть чуть-чуть, — судорожно вздохнула девушка. — Мне много и не нужно, понимаете? Год хотя бы... месяц, недельку... Если уж я вам так противна, то дайте мне только один день, а потом уже убивайте, изгоняйте, что хотите со мной делайте! Просто один день подышать! Я десять лет мучилась и мечтала!... Вы не знаете, что это такое... Мертвые все на свете готовы отдать, чтобы снова стать живыми, почувствовать тепло своей крови, подышать воздухом... Просто коснуться чего-нибудь!

Не выдержав, девушка села на кровать и горько заплакала.

В удивлении она касалась пальцами своих мокрых от слез щек, и, продолжая плакать, улыбалась. Улыбалась тому, что могла плакать. Судорожно вдыхая полной грудью, она почти смеялась, но тут же вновь захлебывалась рыданиями.

— Убейте тогда прямо сейчас, чтобы я не привыкала!... Может быть, хотя бы уйду отсюда в Реку Жизни... Может быть... потом...

Мы с Арландом сидели, боясь шевельнуться. Что же мы натворили? Как теперь быть?

А вот Дейк, в отличие от нас, даже не думал. Рыцарь сел рядом с девушкой и осторожно обнял, прижимая к груди.

Вздрогнув, она подняла на него заплаканное лицо, как бы спрашивая, что именно с ней сейчас будут делать.

— Поживешь, не переживай, — улыбнулся рыцарь. — Я сделаю так, что тебя вылечат, и устрою в наш Орден, кем захочешь: лекаркой, преподавательницей или рыцарем.

— П-правда?... — дрожащими губами спросила Дороти, не веря.

— Да.

— Я же... я же тебя убить хотела...

— Да, но... Кто может привести меня к фамильному винному погребу, как не благодарное привидение? — усмехнулся рыцарь.

— Хорошо! — улыбнулась Дороти и, всхлипнув, прижалась к груди Дейка, крепко обнимая его.

Посмотрев немного на то, как рыцарь шепчет что-то утешительное девушке и гладит ее по голове, успокаивая, я почувствовала себя как-то неправильно... появилось ощущение, что я чего-то в этой жизни не понимаю.

Какой-то некромант-недоучка воскресил привидение девочки, которую в шестнадцать лет убила собственная мать с любовником. Привидение, которое оставили вечно блуждать по замку, начало искать способ вернуть себе жизнь. Через десять лет упорного труда с помощью запретных ритуалов привидение получает доступ к частице жизни. Но для осуществления мечты требуется один-единственный живой человек. Выбрав подходящего, привидение пытается его убить, чтобы пожить самому хоть немножко. Убийство не получается, на следующий день инквизитор забирает все силы, что копились десять лет, и приведение разорванным в клочья, истерзанным слабым духом отправляется блуждать по замку, хороня все свои надежды и мечты. Но заболевает с детства обреченная девушка и умирает. Свободное, еще теплое, но больное тело — последняя надежда. Хотя бы день, хоть один вдох, хоть одно мгновение, но жить...

Подумав, я села на кровать рядом с Дейком, все еще обнимающим девушку.

— Эй... Дороти... А ты не знаешь, чем была больна Марта? Может быть, я смогу что-нибудь придумать.

— Какая-то странная болезнь... доктора ее не могли определить. Она своей подруге... рассказывала это, а я подслушивала... — сказала она, еще всхлипывая.

— Странная, говоришь? — задумчиво переспрашиваю. — А с чем она была связана?

— Не знаю... — ответила девушка, утирая слезы и стараясь успокоиться. — Только знаю, что с головой было что-то не так.

— С головой? — смотрю на свою забинтованную руку, которая сейчас приятно пульсировала и слабо светилась сквозь бинты. — Я посмотрю что-нибудь по магическому исцелению, постараюсь что-нибудь узнать.

— Так ты тоже поможешь мне? — удивилась Дороти.

— Еще не решила, — нервно усмехнулась я, чтобы совсем не потеряться. К моим глазам уже подступали сентиментальные слезы.

— Спасибо!... — вновь всхлипнула девушка, улыбнувшись, и, выбравшись из объятий рыцаря, крепко обняла меня.

— Она больше не больна, — вдруг заговорил Арланд. — Тело здорово.

Мы все переглянулись. Что ж, надеюсь, мы сделали правильный выбор.

Было ясно, что возвращать воскресшую "Марту" к Сеймурам нельзя. Теперь в теле служанки со стажем сидит давно умершая графская дочь, которая ни стирать, ни убирать, ни готовить не умеет, и это привлечет ненужное внимание, подозревать неладное начнут в первый же день. Ведь если отношения с жильцами Дороти еще сможет наладить, так как не первый год наблюдает за ними, то научиться в такие короткие сроки всему, что знала Марта, она не сможет и ее могут просто выгнать.

Так что до тех пор, пока мы не уедем из поместья, Дороти необходимо где-нибудь спрятать от Сеймуров. Но вот где?

Мы все размышляли над этим вопросом, пока решение проблемы не пришло само: одна стена в комнате отъехала в сторону, открывая тайных проход. Из темноты к нам вышел Леопольд, уже успевший переодеться в свой серый балахон.

— А я все слышал! — довольно заявил чудик, ненадолго выпрямившись.

— Леопольд! — радостно вскрикнула Дороти и, вскочив с кровати, бросилась обнимать старого знакомого. — А я думала, что так тебя и не увижу!

— Я же говорил, что лучше подождать, пока та служанка не помрет, чем вытворять все эти ритуалы, — заметил Леопольд, неуверенно обнимая Дороти в ответ.

— Но я же не знала, что все так обернется... а ты все же был прав! — согласилась девушка, дергая чудика за длинные пряди серых волос, чем вызвала у меня улыбку. — Такие мягкие! Вечность бы гладила!...

— Не надо их вечность гладить, они засалятся... — проворчал чудик, осторожно высвобождая свою шевелюру из цепких лапок Дороти. Но стоило ему отвлечься, как девица убрала ему за уши челку, открыв лицо.

— Какой ты красивый! — восхищенно выдохнула она, увидев глаза. — Всегда хотела узнать, какой ты без этой дурацкой челки.

— Ну все, узнала. А теперь хватит на меня глазеть! — раздраженно ответил Леопольд, возвращая челку на место.

— Нельзя такую красоту прятать!

— Можно! — схватив любопытную девицу за руки, Леопольд прижал ее к своей груди так, чтобы она не смогла двигаться и тискать его. — Я все слышал, — сказал он нам, когда убедился, что Дороти не собирается дергать его за что-нибудь еще.

— Ты можешь что-нибудь предложить? — уточнил Дейк, напряженно следя за каждым движением чудика. Видимо, рыцарь беспокоился за Дороти, так как еще не знал, чего можно ожидать от Леопольда.

Под внимательным взглядом бывшего наемного убийцы чудик занервничал и, поняв, что к чему, отпустил девушку. Дороти захихикала и тут же крепко обняла "мучителя", поцеловав его в подбородок, потом быстро вернулась в объятия рыцаря, довольная своей выходкой.

— Так зачем ты пришел? — повторил вопрос Дейк, успокоившись, как только Дороти оказалась рядом с ним.

— Нельзя, чтобы привидение в теле Марты видели другие, а держать Дороти где-нибудь взаперти.. ну... слишком жестоко, — начал рассуждать Леопольд, вновь сгорбившись и начав нервно расхаживать по комнате. — Может, она поживет у Сарабанды, пока вы не уедите? Я могу отвести прямо сейчас! Хе-хе-хе!...

— У Сарабанды? Но туда слишком долго добираться, а я хотел бы навещать Дороти каждый день, — возразил Дейк.

— Зачем? — удивился Леопольд.

— Не твое дело!

— С ней ничего не случится! А вот если ты начнешь убегать куда-нибудь каждый день, Сеймуры могут заподозрить неладное... — неожиданно здраво рассудил Леопольд. — ...И тебя обвинят в краже агирадского сыра, который таинственным образом исчезает из кладовой по средам и пятницам, а иногда даже по субботам! — у этого парня был прирожденный талант сводить на нет все хорошее впечатление о себе.

— Мне плевать на Сеймуров и на то, что они будут думать. Я сказал, что позабочусь о Дороти, значит, я так и сделаю, — упрямо возразил рыцарь.

— Я знаю ходы под землей, где сжато пространство. По ним можно преодолеть двухчасовой путь за несколько минут, — объяснил Леопольд, подойдя почти вплотную к Арланду, который недоуменно отшатнулся от братика. — Так что ты сможешь попасть на тот берег реки за десять минут пути. Вот мое предложение. Всего лишь одно желание с тебя, рыцарь, и я отведу твою девицу в безопасное место, — закончив фразу, чудик вытащил у Арланда кинжал с пояса и принялся его осматривать.

— А ну отдай! — возмутился инквизитор.

— А что мне за это будет? — весело захихикал Леопольд. Подбросив кинжал в воздух одной рукой и ловко поймав другой, он подставил лезвие под нос Арланду. — Как насчет твоих перчаток, инквизитор? Чудесные перчатки, хе-хе-хе!...

— Нет! Отдай кинжал! — уже не на шутку разозлился Арланд и хитрым приемом вырвал имущество из рук психа. Правда, пока отбирал кинжал, он лишился фляги.

— Ах, ты мелкий вор!... — в ярости зашипел Арланд, но отбирать флягу не стал. Наверное, решил, что себе дороже связываться.

— Хммм... А вкусно пахнет! — заметил чудик, принюхавшись. Он откупорил флягу и приложился к горлышку. Сделав несколько больших глотков, Леопольд облизнулся. — Вкусно.

Затем чудик зачем-то вылил немного воды в свою ладонь, сложенную лодочкой... а потом взял и брызнул в лицо Арланду.

Инквизитор взревел не своим голосом, я снова услышала лязг металлических глоток, но всего на секунду, будто показалось. Арланд закрыл лицо руками, опускаясь на пол.

— Ух-ты... — округлил глаза чудик, не ожидавший такого результата. — Да ты нечисть-инквизитор!

— Придурок! — прорычал Арланд, не разгибаясь. Беднягу всего трясло.

— Да это не я, это ты придурок, если в инквизиторы пошел, — хмыкнул чудик, решив окончательно добить брата.

Но когда Леопольд уже занес руку с флягой, чтобы вылить все Арланду за шиворот, я не выдержала и бросилась его останавливать.

— Хватит! — я закричала, хватая его за рукав и отнимая флягу. — Ему же больно! Что на тебя нашло!?

— Я просто проверял, — пожал плечами чудик, совершенно не стыдясь своего поступка.

Смирив его укоризненным взглядом, перевожу свое внимание на инквизитора. Увидев, что Арланд так и не встал с пола, я опустилась к нему.

— Ты как, живой?

— Живой. Что мне сделается? — ответил инквизитор, поднимая на меня лицо. От правой брови до подбородка кривой линией шла череда красноватых пятнышек, а правый глаз сильно покраснел. Ничего больше.

— Почему?...

— Я не нечисть, — перебил меня Арланд, ненавидяще глянув на Леопольда.

— Если ты не нечисть, тогда я, видимо, святой! — захихикал Леопольд, вновь глотнув из фляги и даже не поморщившись при этом. — Так ты, выходит, заядлый грешник, если святая вода на тебя так действует? — уточнил он, закупоривая флягу и возвращая ее владельцу.

— Есть хуже, — забрав флягу, Арланд направился к выходу из комнаты.

— Стой, ты куда! — я попробовала остановить инквизитора. — Мы же еще не закончили с Дороти.

— Я? — переспросил инквизитор, остановившись. Немного подумав, он ответил: — Я не против того, чтобы она жила. Делайте с ней, что хотите.

— Как это? Ты же ее оживил! То, что она дышит, — твоя заслуга.

— Я думал, что оживляю девушку. Помочь призраку и помочь человеку — разные вещи. Мне, как инквизитору, запрещено делать первое. Так что я в этом не участвую, — он вновь направился к двери.

— Но я, вообще-то, твоя сестра! — напомнила Дороти, остановив своим восклицанием Арланда, который и трех шагов сделать не успел.

Но его это не остановило. Он быстро вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Пока дверь была открыта, я смогла заметить, что в коридоре никого не было. Видимо, Сеймурам надоело стоять, и они разошлись... Это хорошо. Никто не слышал, о чем мы здесь говорили.

— Что это с ним? — спросила я, выйдя из ступора. — Раньше он так себя не вел...

— Да он вообще чудной какой-то, — заметил чудик, а затем начал нараспев рассказывать, слегка покачиваясь из стороны в сторону в своей любимой манере. — Святая вода на него действует, как на нечисть, а мне делается лучше от одного ее запаха... Тут или вода ненастоящая, или инквизитор. Одно из двух. Вот я и думаю, может, он контрабандист? Раздобыл лекарство для нежити и тайно продает его агирадским шпионам через Гарфела?

— Вряд ли, — я покачала головой. — Наверное, ты прав, это была не святая вода, а что-то другое.

— Леопольд, ты говорил что-то про ходы со сжатым пространством, — сказал Дейк, возвращая нас к действительности.

— Сокращают время пути, — Леопольд охотно вернулся к нашей главной проблеме. — Так что если ходить по тем коридорам слевитов, то ничего и не долго.

— Ты уверен в этом? — с сомнением спросил Дейк.

— Это намеренное оскорбление, или ты всерьез сомневаешься в моем знании тайных коридоров поместья Сеймуров? — возмутился Леопольд, приподняв челку и смирив возмущенным взглядом рыцаря.

— Я ничего о тебе не знаю. А привычки доверять оборванцам из подвалов у меня нет, — просто ответил Дейк, не обратив внимания на то, что смертельно оскорбил "оборванца".

— Дейкстр! — возмутилась Дороти, пихнув локтем рыцаря. — Он не оборванец! И ему можно доверять, я его знаю. Это он мне помогал!

— Он? — удивился Дейк, уже иначе посмотрев на чудика. — Так это ты тот спятивший некромант?

— Нет, я всего лишь бастард. Куда уж мне, презренному, иметь такие силы, которые передаются лишь прямым потомкам Маггорта? — обиженно фыркнул Леопольд, задетый за живое. Отвернувшись от рыцаря, он продолжил: — Я помогал ей только с переносом предметов и переворачивал страницы поначалу. Так что можешь дальше подозревать всех и вся, господин рыцарь!

— Лео, не принимай его слова близко к сердцу, — прошу чудика, подходя к нему сзади и кладя руку на плечо. — Дейк просто дурак, которого элем не пои, только дай сказать гадость! Даже понимая, что без твоей помощи нам не обойтись, он будет нести всякую чушь. Но я обещаю, что он больше не пикнет.

— Не пикнет! — подтвердила Дороти, предупреждающе посмотрев на Дейка.

— Как скажете, — тут же согласился рыцарь, не желая затягивать этот разговор. — Я согласен, отведешь ее к Сарабанде и покажешь мне ходы, через которые можно будет до нее добраться.

— Хорошо. Так и быть, отведу, — нехотя согласился Леопольд, вновь повернувшись к Дейкстеру. — Но не ради тебя!

— А... — робко начала Дороти. — Может, прямо сейчас и пойдем?

— Пойдем, — я согласно кивнула. — Но лучше переоденься, если ты, конечно, не хочешь идти в ночной рубашке.

— Одеться? — удивленно округлила глаза девушка. — Самой?

— Ну да, — удивленно оборачиваюсь к Дороти. — А что?

— Но я никогда не одевалась сама. Всегда были служанки, которые помогали мне!

— Учись. А мы пока подождем тебя в том самом тайном коридоре, — решила я, поспешно уходя в тайные коридоры. Не дайте боги меня, как единственную девушку в компании, заставят ей помогать... и вообще у меня только одна рука.

— Заодно кое-что обсудим, — добавил таинственным голосом Леопольд, открывая потайной ход.

Стена отъехала в сторону по одному взмаху руки чудика, и мы трое вошли внутрь.

— Хорошо, я попробую сама, — нехотя согласилась Дороти, когда стена уже почти закрылась. — Я вас позову, когда закончу.

Как только дверь в ход закрылась, я зажгла светящийся шарик. Приглушенный оранжевый свет упал на каменные стены, по которым тут же растянулись наши кривые тени.

— Что мы скажем Сеймурам о пропаже тела? — спросила я у рыцаря.

— Скажем, что ты призвала дух Марты, чтобы спросить у него о причине смерти, — ответил он. — Когда мы все узнали, дух попросил нас уничтожить тело. Таково было последнее желание Марты, которые мы обязались исполнить.

— Как-то неправдоподобно, — решила я, выплыв из своих мыслей. — Но, кажется, это единственное, что мы можем сказать.

— А вы думаете, они будут интересоваться? — удивился Леопольд. — Она же всего лишь служанка. У них за год может штук пять смениться, их даже в лицо не всегда помнят.

— Все равно спросят, — сказала я. — Нужно заранее что-нибудь придумать.

— Знаешь что? — вдруг спросил меня рыцарь спустя некоторое время молчания. — Тебе лучше не ходить с нами.

— Это еще почему?

— Будет странно, если и ты, и я разом исчезнем. Кто-то из нас должен остаться и рассказать все Сеймурам.

— Почему бы не тебе? Ты отлично импровизируешь, — заметила я. — Тем более, тебе там все равно нечего делать, потому что все девочки и вся выпивка сосредоточены в поместье. А я хочу погулять, навестить Сарабанду, развеяться...

— Нет, ты останешься здесь, — раздраженно перебил меня рыцарь, нахмурившись.

— Но почему? Я не хочу!

— Пффф... — раздраженно выдохнул Дейк, начиная закипать. — Ладно, Бэйр, тогда скажу иначе: ты мне сейчас не нужна, потому иди в свою песочницу и играйся с каменными куличиками!

— Эй, хватит! — возмущаюсь. — Я, между прочим, и обидеться могу!

— Да обижайся сколько влезет, только оставь меня в покое! — сорвался он. — Я не обязан сидеть все свое свободное время с тобой, меня уже тошнит от твоей глупой болтовни и еще больше от твоей глупой рожи! Все жду, когда до тебя дойдет, что я не хочу таскаться с тобой везде до конца жизни!

— Да что с тобой такое?...

— Не знаю! Что же могло со мной случиться сегодня такого необычного? — наигранно удивился Дейк. — У меня умерла любимая, если ты все еще помнишь об этом, ведьма!

— Любимая? — я чуть не подавилась. — Не верю, хоть убей!

— Вон с глаз моих, и без твоей черномазой морды тошно!

— Ээээ... Бэйр, почему он на тебя орет? — вмешался обеспокоенный Леопольд.

— Не знаю, что застряло у него в заднице, — хмыкаю, заглядывая в лицо взбешенному рыцарю. — Но оно явно очень болит. Хорошо, ты меня больше не увидишь!...

Не успела я добавить "сегодня", как снаружи раздался голос Дороти.

— Я готова... вроде бы.

Открыв тайную дверь, мы вернулись в комнату. Я молча помогла Дороти поправить платье и собрать вещи Марты в первый попавшийся старый мешок. Когда трое скрылись за стеной, я вышла из комнаты и направилась в свой сад, уставившись в пол перед собой.

Удивительно, но все время пути мне приходилось бороться с жуткой обидой. Все же мы с рыцарем много и часто ругаемся, но он никогда не говорил ничего обидного так серьезно... Смерть бедной девушки — это ужасно, но разве она не была для него очередной игрушкой? И почему он сорвался именно на мне?

Ответ пришел быстро, и от него мое сердце заныло.

А что, если он правда полюбил ее и собирался остаться с ней? И не мог сделать этого из-за меня и клятвы?

За этими тяжелыми мыслями как-то забылось все остальное. И воскрешение Дороти, и поведение Арланда, даже мой проект в саду, все это сделалось неинтересным и неважным. Захотелось забиться в темный теплый угол и сидеть, обижаясь на весь свет. Стало грустно, вновь вернулось ощущение, что я совершенно одна в чужом мире, где у меня никого нет и я никому не нужна.

Все это время Дейк был для меня нерушимой опорой, чем-то постоянным и незыблемым, а теперь этого чувство исчезло.

— Подожди! — позвал меня кто-то сзади.

Я уже почти дошла на своей комнаты, и, обернувшись, увидела Лорена, спешащего ко мне. Кроме нас в коридоре никого больше не было, стало быть, он звал меня.

— Бэйр! — повторил он, встав рядом. — Помнишь, я показывал тебе карту?

— Да, помню, — я кивнула. — А что?

— Я ее расшифровал! — радостно сообщил мне граф. Его глаза горели от возбуждения, это был совсем другой Лорен. — Пойдем ко мне в комнату, быстро!

Не дожидаясь моего ответа, Лорен схватил меня за здоровую руку и потащил в свой кабинет, где он иногда ночевал, заработавшись, и потому называл его своей комнатой.

Когда мы оказались внутри, он запер дверь на ключ и повел меня к своему письменному столу.

— Вот она, — он указал на лист бумаги, где схематично была нарисована самая обычная карта, какая есть у каждого путешественника. — Медальон Маггорта, который я нашел в подземельях, и карта в нем — это всего лишь ключ к сундуку с другим ключом. Но тот, второй ключ, он последний. И я нашел место, где он спрятан!

— Правда?... — оторопела спросила я, медленно отвлекаясь от своих душевных переживаний. — И где же этот ключ?

— В том-то и вся проблема! — разочарованно вздохнул Лорен. — В трех днях езды на лошади от поместья.

— Ух-ты... далековато, — соглашаюсь. — А я тут при чем?

— Понимаешь, тут такое дело... — замеляя граф. — День рождения тетушки Меви уже скоро, я просто не могу уехать, это расстроит ее! Но я так же не могу ждать, пока праздник пройдет. Понимаешь, меня могут вышвырнуть из поместья в любой момент! Вереника меня терпеть не может, а наследство скорее всего получит именно она. Как только это случится, они тут же меня выгонят, а мне необходимо остаться в поместье, чтобы продолжать поиски. Бэйр, это вопрос жизни и смерти!...

— А конкретнее можно? — я улыбнулась, глядя на перевозбудившегося графа.

— Вот, второй ключ находится здесь, — он ткнул пальцем в карту. — А поместье здесь, — провел пальцем вниз и налево. — Тебе просто нужно съездить туда и найти кое-что, о чем говорится в этом стишке... Ну, который я переписал вот сюда, на уголок карты. Я плохо понимаю, о чем там говорится, но ты должна понять, ты умная девочка.

— Ну, спасибо, — вздохнула я. На самом деле мне не хватало ума даже понять, что за места он указал на карте.

— Так ты поедешь? — спросил он, вперив меня полный надежды взгляд. — Я, разумеется, дам тебе денег на дорогу. А за то, что ты выполнишь эту мою просьбу, я подарю тебе кое-что, что принадлежала еще первому магу нашего рода. У него тоже были проблемы с левой рукой и ему приходилось ее скрывать. Выполни мою просьбу, и я отдам тебе его личную вещь, которую нашел в подвалах. Но ехать нужно прямо сейчас, пока все при деле и никто не видит! Я не хочу, чтобы об этом кто-то знал.

— Хммм... Прямо сейчас? Но мне надо предупредить... Хотя к черту! Никого мне не надо предупреждать. Я согласна, отправляюсь сейчас же, только вещи захвачу.

— Спасибо! — Лорен сжал мою здоровую руку. — Я не останусь в долгу!

— Сначала посмотрим, найду ли я что-нибудь, — с сомнением смотрю на карту.

— Встретимся в конюшне.

Аккуратно сложив карту в тубус, я вышла из комнаты Лорена и направилась в свою. Там я переоделась в свой походный костюм, — одной рукой я навострилась одеваться очень быстро. Затем собрала все необходимое в походную сумку, натянула пониже шляпу, а шарф до носа, закрывая лицо.

В конюшне Черт встретил меня злобным ржанием.

— Скучал по хозяюшке? — улыбнулась я. Конечно, я время от времени заглядывала сюда и проводила с конем, чтобы он меня не забыл, но Черту этого внимания было катастрофически мало, и он всячески выражал свое недовольство, кусаясь и брыкаясь теперь, когда мне наконец-то что-то от него понадобилось. — Ну тише! Сейчас гулять пойдем, заодно растрясешь жирок на заднице!

Лошадь Дейка, завидев меня, приветливо кивнула головой и начала озираться по сторонам в поисках рыцаря, так как обычно мы с Дейком вместе ходили в конюшню.

— А ты стой, твой хозяин сейчас в трауре и на глаза ему сегодня лучше не показываться, — объясняю черно-белой, выводя из стойла Черта. — Так что радуйся, ты сегодня отдыхаешь.

Кобыла непонимающе заржала и попыталась выйти самостоятельно, чтобы последовать за нами.

— Нет, подруга, сейчас у меня свое задание, а у твоего хозяина — свое, — я покачала головой, пытаясь правильно оседлать Черта. От этих слов на глаза набежали непрощенные слезы, но я их сморгнула.

Несмотря на то, что больная рука шла на поправку, пальцами я двигать еще не могла, и такие манипуляции давались мне непросто.

— Вот и я, — в конюшню вошел Лорен. — Держи, это деньги на путь, — он протянул мне небольшой кошель. — Остаток можешь не возвращать, хоть жалкая пара серебряников не оплатит твою услугу, но все равно. Считай это авансом. Если ничего не найдешь, оставишь деньги себе... но и вещь Маггорта я не смогу тебе отдать в таком случае. Она очень дорогая, если меня все же вышвырнут из поместья без гроша за душой, то я смогу некоторое время содержать себя на деньги, выручены за нее. Если же ты найдешь что-нибудь, я отдам тебе все.

— Неужели ваша сестра вас так не любит? За что?

— Ах, это тянется еще с нашего детства... — отмахнулся он. — Но не важно! Поезжай, удачи тебе!

Кивнув Лорену на прощание, вывожу Черта к дороге через деревянную калитку рядом с конюшней.

Забравшись на коня, я направила его галопом вперед по дороге, вспоминая, где будет первый поворот.

Продолжение следует.