Рык назира и сверкающий меч в его руках сделали Орду послушной. Первым возле него оказался Древогрыз с большой секирой в правой руке и крупной красной шишкой в центре лба. Рядом с ним застыл унылый Гортек Медная Башка. Сюда же подтянулись все, кто мог.
— Рыцарь Калант! — заорал хитрый Бахаррак. — По законам битвы требую перемирия. Надо подобрать погибших и помочь раненым, разрази их гром!
Калант опустил копье. Враг просил перемирия, и благородный рыцарь не мог ему отказать.
— Согласен на перемирие, чтобы вынести с поля боя погибших и помочь раненым, — согласился он.
Но Фамогуст в это время увидел Кипса Зануду, и направился к нему. Боевой конь не был злопамятным, но и обид не прощал. Следовало рассчитаться и за "противную морду", и за призыв "бить по морде не жалея".
— Мой славный Фамогуст, враг просит перемирия и мы не вправе ему отказать, — напомнил мерину рыцарь.
Мерин сделал вид, что не слышит всадника. В несколько хороших скачков он догнал обидчика и сбил его с ног точным ударом копыта. Распластавшийся на земле Кипс Зануда закрыл глаза, ожидая, что лошадь затопчет его до смерти. Но Фамогуст не стал добивать поверженного противника. Он поступил гораздо коварней: опустил голову и укусил Зануду за зад. Боевой мерин сделал это так умело, что кожаные штаны на этом важном для варвара месте превратились в лохмотья. И не только штаны. Убедившись, что враг теперь долгое время не сумеет сесть на лошадь, Фамогуст огласил окрестность победным боевым ржанием и только после этого посмотрел на рыцаря.
— Ты имел на это право, — Калант слышал, как Зануда призывал бить мерина по морде, и не осудил самовольство Фамогуста. — Но теперь ты рассчитался за нанесенное оскорбление, и мы будем соблюдать перемирие, — не терпящим возражения тоном добавил он.
Бахаррак все время поглядывал на рыцарей. Они по-прежнему стояли на краю поляны. Конечно, от немедленного нападения на Орду их удерживало заключенное Бахарраком и Калантом перемирие. Но, кто их знает, рыцарей, они все, как один, из благородных и непонятно, что им может взбрести в голову...
— Чего стоите, разрази вас гром! — закричал Бахаррак. — Быстро подобрать раненых и оружие! — приказал он. — Всем отойти в лес.
— Короткое молчание варваров сменилось ропотом. Получалось, что надо уходить, не очистив экипаж, в котором немало добра, оставить здесь три лошади... Да и одежда на рыцаре и маге была хорошая, почти новая, вполне пригодилась бы...
— Все бросить?! — выразил общее возмущение Усатая Харя.
Орда дружно поддержала его. Орда не хотела отказываться от добычи. Орда не могла отказаться от добычи.
— А это вы видели, разрази вас гром! — Бахаррак взмахнул рукой в сторону рыцарей.
Варвары как по команде обернулись. И притихли.
— У нас перемирие! — напомнил Бахаррак. — Подбираем всех своих, кто не может идти и медленно отходим в лес... Разрази вас гром!
Приказ вождя был выполнен быстро и точно. Варвары подняли погибших и раненых товарищей, подобрали их оружие и, стараясь не отставать, устремились за назиром. Лишь Катык не смог последовать за хозяином. Трава, опутавшая ноги, по-прежнему держала гоблина, не давая ему сделать ни единого шага.
— А я?! — закричал он. — Меня возьмите! Они меня заколдовали, я идти не могу!
Никто из варваров не обернулся. Они не любили Катыка Длинные уши. Не любили, потому что он был шпионом Бахаррака. Шпионов никто не любит, даже их хозяева.
Глава двадцатая.
Варвары скрылись в лесу. Калант оглядел поле битвы и вдруг увидел братьев по оружию, что выстроились грозной цепью на опушке леса.
— О! — воскликнул он. — Приветствую вас, благородные рыцари. Вы пожелали нам помочь... Но, сами видите, мы не нуждаемся в помощи. Это были всего лишь варвары. Я разогнал их, не вынув из ножен, и не осквернив своего родового меча Калибура.
Никто из застывших в строю рыцарей не промолвил в ответ ни слова. Калант понял, что они не узнали его и необходимо представиться.
— Я Калант, Сокрушитель Троллей, — объявил он. — Направляюсь на поиски огнедышащего дракона, чтобы сразиться с ним и освободить из заточения златокудрую принцессу. Вы, очевидно, много слышали обо мне. Сожалею, что не знаю ваши славные имена. Я хотел бы узнать их, блистательные рыцари, чтобы иметь возможность поблагодарить каждого поименно, за оказанную мне честь и желание оказать помощь...
Крайний в шеренге рыцарь, на щите которого красовались два скрещенных меча и приготовившийся перепрыгнуть через них свирепый змеекот, вдруг сделался прозрачным, а затем и вовсе исчез, вместе с могучим конем. Следом начал таять его сосед, рыцарь, на щите которого были изображены бычья голова, алая роза и секира... Потом исчез третий рыцарь, четвертый...
Калант не мог поверить тому, что происходит. На его глазах растаяла, растворилась и исчезла боевая шеренга грозных рыцарей. Только что они стояли здесь, на опушке леса. Он видел, как переступали с ноги на ногу их, закованные в броню боевые кони, как ветер шевелил перья на их шлемах. Видел их глаза... Он, наконец, говорил с ними!
Растерявшийся рыцарь — это зрелище, которое редко кому удавалось увидеть. Мичигран оказался таким счастливчиком.
Фамогуст тоже не понял, куда исчезли закованные в латы кони, с которыми он собирался пообщаться, но в задумчивость не впал. На поляне было достаточно сочной травы, и практичный мерин стал неторопливо ее пощипывать. Калант же хотел понять, что произошло?
— Мичигран, это какое-то волшебство! — воскликнул Калант. — Только что исчез отряд благородных рыцарей, — и, опережая возможные возражения мага, приложил правую руку к сердцу: — Клянусь всеми добродетелями златокудрой принцессы, которую я спасу, я только что видел отряд всадников закованных в латы и их могучих коней. Я могу даже вспомнить и описать девизы некоторых из этих с лавных рыцарей.
— Да, они только что были здесь, благородный Калант, — подтвердил Мичигран. — Но это, всего лишь, волшебство. Зная страх варваров перед рыцарями, я создал фантомы, чтобы напугать противника и обратить его в бегство. Варвары ушли и фантомы исчезли.
— Так это ты?! — Калант с уважением посмотрел на мага. — Я не знал, что такое тебе по силам, — признался он.
— К вашим услугам, благородный рыцарь, — поклонился маг.
— А ведь ты напрасно вызвал этих фантомов, — растерянность и удивление Каланта прошли, а самоуверенность тут же вернулась к благородному рыцарю. — Мы и без их помощи добились победы. Ты же видел, варвары запросили перемирия и сбежали с поля боя. А что это у тебя за кровь на щеке и руках? — забеспокоился он. — Ты ранен?
— Ерунда, царапина, — отмахнулся маг.
— Где Буркст?
— С Буркстом кажется плохо.
Они направились к лежащему возле экипажа монаху.
— Буркст, что с тобой? — Калант наклонился над гномом, вглядываясь ему в лицо.
Монах не ответил. Он даже не пошевелился. Лицо его было бледным, глаза закрыты, губы крепко сжаты, а возле рыжей головы, на траве, виднелась лужица засохшей крови.
Всегда спокойный и уверенный рыцарь был подавлен. Он не мог примириться с потерей монаха, не мог поверить, что все так плохо.
— Святой Фестоний, это несправедливо, — Калант с укоризной посмотрел в небеса, где обитал драконоборец. — Я рыцарь, мое дело сражаться и в каждом бою я могу погибнуть. Если кому-то суждено пасть, сегодня, то это должно выпасть на мою долю, на долю воина. А Буркст смиренный монах, он должен жить.
— Вот уж не думал, что его свалят, — Мичигран тоже успел привыкнуть к ворчливому и умному гному. — Дубиной он работает лихо, чуть на своей шкуре не попробовал. Это же, сколько варваров на него навалилось, что сумели нашего монаха уложить...
— Убили? — спросил Альдарион, который, к этому времени, подошел к спутникам.
— Сейчас узнаем. Вообще-то не должны бы. Монахи народ живучий, — маг вспомнил как драконоборец спас его самого от удара мечом, — да и святой Фестоний не должен дать в обиду своего монаха. Дайте-ка, я посмотрю.
Мичигран опустился на колени и положил ладонь на шею Бурксту.
— Вы на варваров поглядывайте, — попросил он. — Как бы они неожиданно на нас не напали.
— Мы заключили перемирие, — напомнил рыцарь. — Пока перемирие не закончено, они не могут на нас напасть.
— Еще как могут.
— Это ты зря, — не согласился рыцарь. — Никто не может нарушить Закон Перемирия.
— Варвары могут, Калант, варвары все могут.
— Я послежу за ними, — поддержал мага эльф, который тоже не верил варварам.
Мичигран осторожно прижал палец к артерии на шее монаха.
Калант и Фамогуст ждали, уставившись на мага, как будто не от силы удара дубиной зависело жив Буркст или нет, а от того, что скажет Мичигран.
— Жив, — объявил, наконец, маг. — Сердце работает, пульс есть, правда, слабый. Много крови потерял. Сейчас посмотрим, крепкие ли у него кости.
Он приподнял голову монаха и стал ее осторожно ощупывать, раздвигая пальцами слипшиеся от крови пряди рыжих волос.
— Благодарю тебя, святой Фестоний, что ты сохранил жизнь нашему боевому товарищу! — снова обратился к небесам Калант. — Друзья мои, нам нужно немедленно возвратиться в Геликс. Соберем лучших лекарей и заставим их вылечить монаха.
Калант был настолько потрясены случившимся, что не вспомнил про Мультифрит и его исцеляющие свойства.
Мичигран с интересом посмотрел на рыцаря. Он ожидал, от Каланта совсем другого. Буркст выбыл из строя. Но Калант был не из тех, кого останавливают трудности. Он вполне мог отправиться воевать с драконом и освобождать принцессу без поддержки монаха.
— А дракон? — задал маг контрольный вопрос.
— Что дракон... Драконом больше, драконом меньше: для нас, рыцарей, это не так важно. Значит не судьба мне сразиться с ним сейчас. Прежде всего, я должен оказать помощь своему отважному спутнику.
— Принцесса наверно истосковалась, — попробовал смутить рыцаря Мичигран.
— Подождет. Она немало ждала своего освободителя, подождет еще немного.
— Значит, поход на дракона отменятся? — с явным сожалением в голосе, поинтересовался Альдарион. Эльфы умели скрывать свои чувства.
— Ничего подобного, — огорчил его Калант. — Как только вылечим Буркста, сразу и отправимся сражаться с драконом.
— Когда мы вернемся в Геликс, бургомистр вряд ли меня отпустит, — сообщил эльф, прикидывая, что уж сам он сделает все, чтобы не отпустили.
— Отпустит. Я поговорю с бургомистром Слейгом, — снова огорчил его рыцарь. — В сражении с варварами ты проявил мужество и доказал что достоин участвовать в нашем походе. А потом, не забудь, нас ожидает еще и славная битва с кровопийцами-вампирами. Бургомистр мне не откажет.
Эльф не стал перечить рыцарю. Только с тоской подумал о том, что из двух зол он, кажется, выбрал большее. И, наверно, лучше было бы сдаться на милость подручным Бритого Мамонта...
Мичигран между тем закончил осмотр раненого.
— Руки — ноги целы, — сообщил он. — Но душу из нашего монаха чуть не вышибли. Надо лечить.
— Я знаю в Геликсе очень хорошего лекаря, отвезем Буркста к нему, — предложил Альдарион. Он решил, что, в крайнем случае, друзья-эльфы сумеют его спрятать.
— У нас есть средство, более надежное, чем твой знакомый лекарь, — напомнил Мичигран.
— Мультифрит! — сообразил Калант. — Эту рану нанесли оружием. Мультифрит исцелит Буркста.
— Да, — подтвердил маг. — Давайте сюда копье.
Калант снял чехол с кристалла и подал копье Мичиграну. Мультифрит засиял рубиновым светом. Он как бы распространял волны, которые расплывались по воздуху и медленно таяли.
— Отойдите подальше, — попросил маг рыцаря и эльфа. — Исцеление не терпит присутствия посторонних.
Калант, Альдарион и Фамогуст послушно отошли и стали наблюдать за действиями мага издали.
Мичигран наклонился над монахом, приподнял его голову, еще раз осторожно ощупал ее, положил на землю Мультифрит и опустил голову на кристалл. Излучение на какое-то мгновение прекратилось, потом вспыхнуло с новой силой. Но теперь лучи Мультифрита уже не растекались волнами, а легкой розовой дымкой окутали голову Буркста. Мичигран сел на землю возле раненого и стал ждать.
Какое-то время ничего не менялась, Буркст по-прежнему лежал, закрыв глаза. Потом с лица его начала исчезать бледность, щеки порозовели. Монах задышал ровно и глубоко. Он спал.
Мичигран осторожно вынул у него из под головы наконечник копья.
Буркст зашевелился. Потом он глубоко вздохнул и открыл глаза.
Первым, кого монах увидел, был Мичигран. Маг сидел возле гнома на земле, смотрел на него и улыбался.
— Чего зубы скалишь?! Что-нибудь смешное увидел? — недовольно пробурчал Буркст.
— Голова болит? — поинтересовался маг.
Буркст аппетитно зевнул, подниматься он явно не собирался.
— Я проспал что-нибудь важное? — спросил он, не отвечая на вопрос.
— Голова болит? — повторил Мичигран.
— Чего ты пристал, ничего у меня не болит. Спать я хочу.
— А ты пощупай свою черепушку, — предложил Мичигран.
Буркст посмотрел на него подозрительно, но руку на голову положил. И застыл. Рука нащупала запекшуюся от крови корку волос.
— Подожди, — Буркст сел. — Подожди... Это же мы... Святой Фестоний! Да на нас варвары напали!..
Он сразу все вспомнил: и как они подъехали к Веселому лесу, и поляну, усыпанную цветами и как из-за кустов вывалилась Орда, и как он дрался, защищая лошадей... А потом — боль, темнота и больше он ничего не помнил.
Буркст снова ощупал голову. Волосы слиплись от крови, но сама голова была цела. Он оглядел поляну. Рядом стоял экипаж, который он взял у хромого Шовкра. Распряженные лошади спокойно и неторопливо щипали травку. Солнце по-прежнему ярко светило и хор птичьих голосов не умолкал. Все выглядело тихо и мирно. О кипевшей здесь битве напоминали только истоптанная трава, помятые и смешанные с землей полевые цветы, да несколько больших желто-зеленых тыкв. Невдалеке стояли Калант, Альдарион и Фамогуст, а на краю поляны застыл какой-то оборванец-гоблин.
— Идите сюда, — позвал спутников Мичигран. — Теперь можно.
Рыцарь и эльф подошли. Оба улыбались. Вместе с ними к монаху приблизился и Фамогуст. Мерины не умеют улыбаться, но по благодушной лошадиной морде, видно было, что он тоже очень доволен. Фамогуст ткнулся мягкими губами в щеку монаха, будто поцеловал. Растроганный Буркст ласково провел ладонью по теплой шести.
— Фамогуст, ты самый умный и самый добрый конь, из всех, кого я встречал, — похвалил он мерина.
Мерин фыркнул и тряхнул головой, подтверждая, что так оно и есть.
— Как ты себя чувствуешь, мой славный Буркст? — спросил Калант. — Мы боялись, что ты серьезно ранен.
— С таким целителем как Мичигран, никакие раны не страшны, — похвалил мага Буркст. — Я здоров и готов отправиться в путь.
— Нет, — возразил Мичигран. — Ты потерял много крови, надо отлежаться.
— Нормально я себя чувствую, — не согласился монах.
— Сегодня отдыхаем, — поддержал мага рыцарь. — Раз Мичигран говорит, что тебе надо отдохнуть, значит, так и сделаем.
