В львиной шкуре

— Но отец, это же не значит, что их совсем не осталось! — эмоционально воскликнул наследник престола. — Нельзя безнаказанно прощать злодеяния! Из-за нападений пиратов наша казна сильно опустела, и кто-то обязан за это ответить! Нужно собрать всех опытных мореплавателей, набрать команды на оставшиеся корабли и атаковать Малагу!

— Но что скажет Энрике IV, король Кастилии? Гранада выплачивает ему дань...

— Да что он может?! Недаром его прозвали Бессильным. Тем более я уверен, наш поход на Гранаду поддержит вся кастильская знать, которая недолюбливает Энрике IV. Слишком он мягок по отношению к сарацинам и это многим не нравится! Мы же, захватив Малагу, упрочим пошатнувшееся положение нашего королевства.

— Хорошо, Жуан. Я поручаю это дело тебе. Надеюсь, ты справишься. Уверен, Его Святейшество Сикст IV благословит этот поход.

— Верь мне отец, я не подведу твоего славного имени!

И государственная машина завертелась, гонцы поскакали во все города с призывом к дворянам и мореходам прибыть в Лиссабон и Порту. Римскому папе было отправлено письмо, в котором описывались злодеяния сарацин и просьба благословить поход на Малагу — богатый торговый порт Гранады. Купцам, имеющим хорошие морские суда, посланы извещения, принять участия в предстоящей военной экспедиции. У генуэзских банкиров взяты кредиты под будущую военную добычу. Многие из них сами горели желанием отправиться в этот поход, так как в результате пиратских нападений лишились прибыли, а некоторые оказались полностью разорены. Рыцари ордена Христа, у которых на разграбленных островах погибли родственники, жаждали мщения. Грозовая туча разрасталась...

Интересные всё-таки кульбиты выделывает история... Самым логичным для португальского короля было бы отправить карательную экспедицию в Марокко, но вылетело слово, зацепилось за эмоции и, будто снежный ком, пущенный с горы, превратилось в безудержную лавину. В начале декабря 1475 года из гаваней Лиссабона и Порту вышли две флотилии и, объединившись недалеко от мыса Сагреш, двинулись на Малагу. Объединённый флот насчитывал свыше двухсот различных судов, на которых находились около сорока тысяч солдат и матросов. В конце декабря 1475 года началась осада города, а в марте 1476 года он пал. Пал на одиннадцать лет раньше, чем в известной нам истории и не от рук Кастилии.

Хотя Малагу и захватили достаточно быстро, однако двухмесячное сопротивление так разозлило наследника Португалии, который в отличие от своего отца имел более властную и решительную натуру, что после разграбления города он приказал всех оставшихся в живых горожан продать в рабство. Город практически обезлюдел, зато авторитет Жуана вырос неимоверно. Солдаты боготворили своего принца.

Пока шла осада Малаги, в Кастилии умер Энрике IV. Это событие привело к гражданской войне, так как на кастильский трон претендовали сразу две дамы. Первая — это Хуана, дочь Энрике IV, которая считалась рождённой не от него, а вторая — Изабелла, сводная сестра умершего короля. Кстати, та самая, благодаря которой Колумб смог организовать экспедицию и открыл Америку. Изабеллу поддерживал Арагон, так как её муж был наследником этого королевства. Хуану поддерживала Португалия по аналогичной причине. Плюс ко всему на стороне Португалии встала Франция, у которой были территориальные споры с Арагоном. А принц Жуан тем временем двинулся на Гранаду, желая окончательно очистить Пиренейский полуостров от мусульман... Появится ли Испания в этой истории?

Глава 9.

Дела шпионские, житейские и финансовые.

— ...вот так вот, Павел Андреевич, — докладывал Бурков о результатах военной экспедиции, которая неделю назад возвратилась в столицу, — в Европе практически все дела решаются через римского, мать его, папу! Эдакий дон Карлеоне средневековья. Он и его кардиналы удерживают в своих руках не только духовную власть, а так же все ниточки торговли, да и многое другое тоже. Поэтому в своё время Англия и примет протестантизм, чтобы избавится от этого ошейника.

— А как сейчас дела у протестантов?

— Так нет их! Хрен, который придумал это религиозное направление, не родился ещё, — ответил Бурков.

— Мартин Лютер его звали, то есть будут звать. Там вроде ещё Жан Кальвин какой-то должен быть...

— Короче, нет ещё ни того, ни другого, — отмахнулся Артём Николаевич.

— А на Руси что-то подобное уже есть, — сказал император, подняв вверх указательный палец. — В историю это движение войдёт под таким понятием, как "ересь жидовствующих". Если верить хроникам, то в Новгороде оно уже пустило свои корни, потом в Москву перекинется и примет такие размеры, что даже княжеские бояре станут его адептами.

— Ну-ка, ну-ка, просвети меня по этому поводу, — попросил Бурков, — из-за чего весь сыр-бор?

— Из-за денег, из-за чего же ещё? Между купцами и священниками битва за прибыль пошла. У святых отцов привилегий больше, а деятельность ни чем от купеческой не отличается: и земли имеют, и торгуют, и деньги в рост дают... Вот и начали купцы их носом в Библию тыкать, дескать, неправедно они живут. А те в той же Библии найдут аргументы в свою защиту.

— А боярам это зачем? — удивился Артём Николаевич.

— Боярам... Ну, кто-то действительно примет на веру, что негоже святым отцам такими непотребствами заниматься, а у кого-то будут более меркантильные цели. Слышал о таком понятии, как секуляризация?

— Изъятие церковных земель?

— Ага. Так вот, на Руси, если верить имеющимся у нас книгам, тридцать пять процентов всех земель принадлежит церкви.

— Ого, кусочек! — почесал Бурков свой затылок.

— Но сам понимаешь, если у одних убудет, то другим прибудет. Поэтому некоторые бояре очень даже эти идеи поддерживали. А Иван III тем более был не против, но, как умный правитель, сам в эту мышиную возню не лез. Церковь, испугавшись за свою власть, приняла жёсткие ответные меры и смогла повлиять на Московского князя. Пока ему ещё бодаться с ней не по силам. Это получится только у Петра I, и то в результате потеряет сына.

— И чем всё дело закончится?

— Как чем? Церковь всех в ереси обвинит. Типа ради наживы руку на святое подняли. Кого на костре сожгут, кого казнят, кого в монастырь заточат...

— А мы с этих знаний, какую выгоду можем поиметь?

— У нас только одна выгода, заселить наши земли как можно большим числом русских людей. А от всех политических разборок, что идут на Руси, нужно держаться в стороне. Мы всегда поддерживаем правящую власть и с нею заключаем договора.

— Хм, логично, — согласился Бурков.

— Какие ещё новости, Артём Николаевич, есть? — между тем спросил Черныш.

— Новости... — задумался тот. — Исходя из многочисленных допросов, сейчас про Америку и путь в Индию вокруг Африки не знают, от слова совсем.

— Арабы кое-чего знают...

— Арабы знают, что и земля круглая. Я про Европу говорю. А там сплошной тёмный лес, но про нас римский папа уже наслышан.

— И что же он знает?

— Пока до него дошли только слухи, что где-то далеко есть сильная христианская страна, окружённая со всех сторон океаном. Узнал он это через торговцев, очень уж много у нас необычных товаров. Плюс в Индии мы громко о себе заявили, вот и полетело эхо... Тем более у папы римского куча осведомителей, которые по всему миру собирают всевозможные слухи. Как раз один такой типчик нашим ребяткам и попался. Они поняли, что мужичок много знает, и отправили шпиона ко мне.

— Понятно, — растянул слово Черныш.

— Кроме него, — продолжил Бурков, — ещё шестьдесят восемь молодых парней доставили. Обработаем некоторых из них как надо и отправим обратно в Европу. Во-первых: будут распространять там выгодную для нас информацию, а во-вторых: выискать людей, которые могут нам пригодиться. Где-то сейчас в Италии проживает 22-летний Леонардо да Винчи.

— Это хорошо, талантливые люди нам нужны!

— Так же они будут охотиться за теми, кто может нам навредить, — продолжил Бурков. — Колумб тот же самый... Не фиг ему Индии искать, пусть другими делами занимается.

— А может его к нам? Для нас Америку откроет?

— Католик, который жаждет признания? Нам скорее Кортес нужен, чем этот Колумб. Кстати! — хлопнул себя по лбу министр безопасности, — что ты мне, Ваше величество, про новгородских ушкуйников рассказывал?..

— Ты хочешь при помощи ушкуйников Америку открыть? — удивился император.

— А что, вместо Нью-Йорка, будет Дабл-Ю-Новгород! — хохотнул Бурков. — Мы их станем снабжать инструментом и оружием, а они нам серебро и прочие полезности... Тем более знаем, что золото и серебро на рынок в больших количествах "выбрасывать" нельзя, его хранить в запасниках надо, а самим развивать индустрию...

— Как раз насчёт индустрии и финансов... — прервал император министра безопасности, — у меня на днях разговор с Татьяной Юрьевной состоялся. Предлагает начать выпуск медных копеек. А то лавр уже не везде вписывается. Слишком много записей продавцам приходится делать.

— А почему медных?

— Алюминия не хватает. А золото и серебро не хочется пускать в оборот. Они для заграничной торговли очень хорошо подходят, например тот же самый рис или пшеницу закупать. Народу у нас много, всех кормить нужно. Сельское хозяйство ещё развивается. Для внутреннего потребления хватает, а вот так, для больших экспедиций или войны — нет.

— Ты как-то говорил, что глинозём, содержащий алюминий в больших объёмах есть в Гвинее?

— Да, большие запасы бокситов есть в Гвинее, а так же в Бразилии и Австралии. У нас практически нет. Со временем в какой-нибудь из этих стран придётся заводик строить или сюда глину возить и тут перерабатывать. Жаль угля в районе Звёздного мало. Кроме Ивана-Дальнего надо ещё два города строить, там, где уголь есть, чтобы и электростанции мощные и промышленные предприятия стояли по соседству.

— Понятно. Планы, как всегда грандиозные, но вечно чего-то не хватает. То денег, то квалифицированных работников, то времени.

— И не говори, Артём Николаевич! Что в той жизни, что в этой — одни и те же проблемы. Короче, нет в жизни счастья. Пойти что ли, выпить с горя?

— Тебе можно, ты холостой. А у меня жена молодая, тем более бывшая мусульманка, как только чует запах алкоголя, шипеть начинает.

— Как змея? — улыбаясь, спросил Черныш.

— Как кошка! — ответил Бурков, смеясь.

— Я слышал, она у тебя беременна? — отсмеявшись, спросил император.

— Есть такое дело, Павел Андреевич. Вот, угораздило на старости лет...

— Да, ладно, плакаться-то! Неужели от рабынь ребятишек нет?

— Нет, конечно! Зачем бастардов плодить? Чтобы они в будущем устои государства расшатывали? Кстати, знаешь, почему я против многожёнства?

— Нет. И почему же?— спросил Черныш, удивлённый резкой сменой темы.

— Очень большая вероятность того, что сводные братья и сёстры поженятся между собой. А смешение крови ни к чему хорошему не приводит.

— Понятно, — покачал головой Павел Андреевич. — Ладно, оставим в покое генетику и вернёмся к делам насущным. Что там наши парни ещё сообщили?

— Сообщили, что в районе Гвинейского залива крепость нужно ставить и те воды патрулировать, а то слишком оживлённо там.

— Ясно, — потеребил Черныш кончик носа и спросил, — а есть у тебя на примете толковый офицер, который мог бы в тех землях форт построить и организовать всё наилучшим образом? Только он в морском деле разбираться должен.

— Филипп Смектин, произведённый после рейда по португальским тылам в капитаны. Очень талантливый офицер.

— Прекрасно! Введёшь его в курс дела. Подберёте команду человек в сто, и на четырёх судах пусть туда отправляются. Кстати, покажешь ему карту, где есть бокситы и нефть. До Бразилии и Австралии доберёмся ещё не скоро, а проблему нужно решать уже сейчас. Землеройными механизмами и прочим инструментом мы их обеспечим. Меняться ребятки будут через год.

— Понял.

— Кстати, как ведут себя наши пленники и пленницы?

— В основном пленницы, — широко улыбнулся Бурков.

— Да уж, с девушками парни расстарались, — тоже расцвёл Черныш. — Даже непривычно сразу видеть столько светлокожих красавиц.

— Только всем этим красавицам жильё нужно. А у нас одни палаточные городки. Считай, в этот раз привезли четыреста девушек, примерно столько же детей и только сто тридцать мужчин, половина из которых негры. А у нас строителей не хватает...

— А кормят их, как? — задал вопрос император.

— Кормят нормально, за этим моя жена следит.

— Это главное. А жильём обеспечим. Кирпичный завод уже месяц, как продукцию выпускает. Сейчас идёт строительство котлованов сразу под пять семейных общежитий, рассчитанных на сто пятьдесят человек каждая. Располагаться они будут буквой "П" со школой в середине. Кстати, как детишки себя чувствуют?

— Нормально. Те, у которых есть матери или родственницы, с ними, а остальных разбирают женатые солдаты или матросы. Иметь белых детей стало престижно, особенно мальчиков.

— Почему мальчиков? — удивился Черныш.

— Так маршал-то белый! — усмехнулся Бурков. — Значит, и белые мальчики в будущем станут хорошими воинами и охотниками. Тут, сам знаешь, не важно — кто родил, главное — кто вырастил.

— Это да, — согласился Черныш и спросил, — а как дела с невестами? Как их разбирают?

— Ждут высочайшего разрешения.

— Не понял, какого разрешения?

— Ну, по закону же пятьдесят процентов добычи делится между офицерами, солдатами и матросами, а оставшиеся пятьдесят процентов идут в пользу государства. Свою часть добычи наши вояки уже поделили. Остальные девушки в казённой собственности и без разрешения брать их в жёны нельзя.

— А работу им всем нашли? — поинтересовался Черныш.

— Пока в основном только обучают и смотрят, у кого к чему есть талант.

— Ясно. Короче, как закончат их обучать и каждую пристроят к работе, то любой желающий может обратиться к понравившейся ему девушке с предложением руки и сердца. Если она согласна, то пусть жених платит за неё выкуп и берёт в жёны.

— То есть, ты предлагаешь продавать невест? — удивился Бурков.

— А что? Мы их кормим, обучаем. Тратим на них время, деньги, нервы... Нужна невеста — плати и наслаждайся. Тем более выкуп разрешён законом.

— Так потенциальные работницы уйдут! Если их просто отдавать в жёны, то они всё равно обязаны работать на нас, а если девушек будут выкупать, то им даётся вольная.

— То есть рабыни от вольных отличаются только тем, что одни могут не работать, а другие обязаны это делать? — спросил Черныш.

— Да.

— И много среди вольных, которые не работают?

— Так же пашут, только не на нас, а на себя, — ответил Бурков.

— А есть вольные, которые работают на нас?

— Есть, конечно! Считай, спецодежда и обед выдаются бесплатно, плюс зарплата. Многих это устраивает.

— Ну, и скажи мне, дорогой Артём Николаевич, много из них уйдёт и станет работать чисто на себя? Рабочий день у нас по здешним понятиям маленький. Многим хватает времени и для домашних дел. К тому же со всеми, кто нанимается на работу, заключается контракт и просто так человек уйти уже не может. И я уверен, что кочёвкам девушки предпочтут постоянную работу в одном месте и крышу над головой.