Картинки из прошлого — X.
-...Жил бы хорошенько, да денег маленько...
Алексей Дмитриевич Покотилов приоткрыл веки, встал из — за письменного стола, подошел к окну и облокотился на подоконник.
Штаб — квартира Алексея Дмитриевича Покотилова, одного из соучредителей Русской Северо — Западной финансово — промышленной группы*, одного из крупных русских финансистов и богатых промышленников, располагалась на одиннадцатом этаже башни, в здании, выстроенном напротив Брянского вокзала, в самом начале Дорогомиловского проспекта. Здание, воздвигнутое всего за пятнадцать месяцев, по проекту немецкого архитектора Якоба Керфера, работавшего преимущественно в стиле так называемого 'кирпичного экспрессионизма', состояло из шести симметрично расположенных корпусов переменной этажности — от двух до восьми. В центре выходящего на проспект корпуса была установлена девятнадцатиэтажная башня, оснащенная девятью лифтами, в том числе двумя самыми высокими в Европе патерностерами — хитрыми машинами, лифтами непрерывного действия, с двадцатью шестью кабинами, соединенными в цепь и двигающимися без остановки с медленной скоростью. Фасад здания украшали скульптуры голов животных и людей. На втором уровне между оконными проемами были установлены пять статуй, символизирующие пять континентов Земли. С внутренней стороны, во дворе, был разбит небольшой сад, спускавшийся к Москва — реке (здание стояло на искусственном возвышении) маленькими террасами, окруженными палисадником.
В обычные дни Покотилов любовался видом на заречные Пресненские Большой и Нижний пруды, на излучину Москва — реки и высокий берег, называемый 'Бережки', или Мухиной горой, на которой был выстроен, в стиле ар — деко, характерном больше для североамериканских небоскребов, чем для московских высоток, величественный комплекс 'Русской Генеральной Нефтяной Корпорации'*. Комплекс аккуратно огибал возведенную на месте архиерейской Ростовской слободы Церковь Благовещения Пресвятой Богородицы на Бережках, отметившую в 1913 году пятисотлетний юбилей.
Сейчас же Алексею Дмитриевичу было не до любования.
-Ну и? Кто еще хочет выйти из дела? — Покотилов повернулся к своей гостье, Иветте Семеновне Ткаченко, известной на Москве своей решительностью, самоуправством и способностью вмешиваться в чужие дела. Она была чем — то вроде Марфы — Посадницы в московском обществе, а власть, силу и уважение приобрела с помощью капиталов мужа, члена правления Русского общества вывозной торговли, доставшихся ей в наследство и ею преумноженных, в том числе и с помощью посредничества в тяжбах и делах житейских — их она решала приговором своим.
Та пожала плечами и даже слегка поежилась под тяжелым взглядом Покотилова, зашарила глазами по кабинету, будто наново разглядывая обстановку.
-С чего вдруг?
-Мои юристы предупредили о рисках. Я не хочу рисковать, я просто хочу сохранить свои деньги.
-Сохранить путем изъятия? Это разумно?
-На войне и поросеночек божий дар. Я хочу сохранить хоть что — то. Акции падают каждый день.
-Акции торгуются нынче по восемьдесят пять с лишком рубликов. — осторожно возразил Покотилов.
-А в мае акции шли за сотню целковых, Алексей Дмитриевич. С начала лета они упали. На пятнадцать процентов. И падению пока не видно конца. И хватит о деньгах. В понедельник я начну изымать свои вклады из банка.
...Все началось со статей голландского экономического еженедельника 'Elsevier'. Сам по себе, как и большинство подобных европейских журналов и газет, 'Elsevier' особого интереса не представлял, но некоторые статьи еженедельника на экономическую тему заставляли серьезно заняться его изучением. Нельзя сказать, что голландский еженедельник представлял дутую финансовую информацию, больше основанную на слухах и предположениях малоизвестных экономистов и биржевых аналитиков. Еженедельник вел себя неторопливо, солидно, с уверенностью опытного банкомета-шулера, сдающего, вперемешку с краплеными, и настоящие карты, — правда, мелкие, не имеющие существенного значения в игре, но ценные возможностью доказать 'честную игру' в мире биржевых 'акул'.
Вслед за короткими и откровенно куцыми публикациями еженедельника началась игра. Были замечены странные движения вокруг акций Западно — Русского общества пароходства, чье представительство располагалось в литовском Мемеле. Созданное для осуществления перевозок пассажиров и грузов между российскими, в первую очередь балтийскими, и иностранными портами Общество, одним из главных учредителей которого выступил Русско — Балтийский Торгово — промышленный банк Алексея Дмитриевича Покотилова, впоследствии ставший основным акционером компании, имело первоначального основного капитала что — то около трех миллионов рублей, поделенных на тридцать именных акций, владельцами коих могли являться исключительно российские подданные. Однако позднее основной капитал компании был увеличен втрое, что было обусловлено расширением деятельности Общества. В 1922 году компания имела одиннадцать пароходов совокупной грузоподъемностью в 45 тысяч тонн, в 1926 году Западно — Русскому обществу пароходства принадлежало двадцать семь судов, работавших на рынке международных грузоперевозок. К 1930 году Общество заслужило репутацию надежного и профессионального делового партнера и выступало как агент океанской судоходной компании 'Северо — Германский Ллойд', в которой до недавнего времени влияние американского капитала было чрезвычайно сильным. Представительства Общества располагались в крупнейших портах Балтики — Данциге, Ростоке, Ревеле, Риге, Штеттине, Мемеле. Правление компании находилось в Москве.
Алексей Дмитриевич Покотилов, мысля на перспективу, планируя закрепление компании на европейском рынке, разместил на амстердамской бирже акции Западно — Русского общества пароходства и это не оказалось громом среди ясного неба, европейский финансовый рынок принял очередных русских благосклонно.
Вступление судоходной компании на биржу под присмотром Покотилова в свое время прошло хорошо. Но ему не удалось сохранить контроль над обществом в полной мере: его 'Русско — Балтийскому Торгово-промышленному банку' принадлежало всего шестнадцать процентов акций. Голландская пароходная компания имела восемнадцать процентов акций, немецкий трансокеанский 'Северо — Германский Ллойд' и датчане поделили между собой лакомый кусок пирога в двадцать восемь процентов, остальной состав вкладчиков был довольно широк и включал в себя несколько мелких шведских, голландских фирм, специализирующихся в области морской торговли и бесконечное число мелких акционеров, так называемых 'плавающих' держателей. Однако время шло и вот кто-то, после публикаций в 'Elsevier', начал снижать цену за единицу товара, начал игру. Признаки игры были видны только опытному глазу. Но этот опытный глаз мог сделать вывод.
А вывод мог быть такой: организованная группа давления, часто именуемая заинтересованной группой, ставила по всей видимости своей целью оказать влияние на различные политические и финансово-промышленные институты с тем, чтобы обеспечить принятие благоприятных для себя решений...
-Иветта Семеновна, ну зачем же спешить? Я прикупил часть акций германо — литовского судостроительного завода 'Балтия', расположенного в незамерзающем порту города Мемель. Завод являлся одним из крупных промышленных предприятий в Литве, а также одной из немногих верфей на Балтике, способной строить суда под ключ. Это выгодное дело.
-Люди, как известно, учатся на примерах и анекдотах. — сказала Иветта Семеновна. — Очень впечатляют рассказы о том, как кто — то из друзей или знакомых продал дом за миллионы, а кто — то обогатился, скупая акции. Я стараюсь подобные истории на веру не принимать.
-Мне позарез нужны деньги. Для дела нужны.
-Дело идет плохо. Такая вот петрушка получается. — Иветта Семеновна участливо вздохнула. Она рассеянно рассматривала Покотилова, но Алексей Дмитриевич был уверен, что она оценивает его. Что ж, пусть оценивает. Одежда на нем была дорогой, хотя и не новой: в свое время он потратил немало денег, чтобы производить хорошее впечатление но, достигнув успеха, уже не относился к портным с Кузнецкого моста с должным пиететом, как когда — то в молодости. Покотилов неторопливо сел за стол, перебрал стопку газет, отодвинул ее и раскрыл зеленую папку.
-Вас пугает ситуация на бирже? — спросил он.
-Моя позиция по отношению к фондовому рынку и к бирже коренным образом отличается от моей же позиции, касающейся отношений потребителя и, скажем, Солодовниковского пассажа*. Я не стану реагировать на распродажи на фондовых рынках и биржах, но помчусь в пассаж скупать по даровой цене соломенные шляпки. — ответила Цыплятева. — Есть, конечно, рациональные игроки, получающие прибыль в результате бумов и паники на рынках и на биржах. Но их число невелико. Рациональное поведение на практике подавляется силой толпы и никакие меры не помогут.
-Хорошо. Выбор вами сделан. — сказал Покотилов. — Обойдемся без продолжения светской беседы. В конце концов, не мое это дело — нет у вас желания рисковать деньгами, ну что ж. Но есть другие, кто вложился в дело.
-Другие тоже начнут уходить, Алексей Дмитриевич, — гостья Покотилова слегка кивнула головой. — Не пожелают регистрировать убытки, продавая активы по упавшим ценам. Процесс лавинообразный, вы знаете, как это обычно бывает.
-Кто — то возможно, да, уйдет. Но те, кто останется, кто рискует вместе со мной, те и придут в конечном итоге к успеху. Вас среди них не будет, но я переживу.
-А выйдет дело — то? — со спокойствием акулы спросила Ткаченко, поднимаясь с полукруглого дивана, — Сомневаюсь я...
-Сомненья прочь! — Покотилов изобразил на лице улыбку, больше похожую на кривую ухмылку пирата.
-Алексей Дмитриевич, я пережила на своем веку немало бурь. Переживу и эту. Переживу даже ваш возможный успех, а уж вашу неудачу — подавно.
-Я вас услышал, дорогая моя Иветта Семеновна. Возможно, я даже сочту возможным вернуться к этому нашему разговору позже.
Гостья Покотилова улыбнулась:
-Пугаете?
-Предупреждаю. Об упускаемой вами выгоде.
-Выгода вилами на воде писана.
-Выйдете из дела сейчас, потеряете потом, когда дело выгорит. Тогда несчетное количество людей начнет покусывать свои локти. Вы будете в их числе.
-Жаль только, что в эту пору прекрасную, жить не придется ни мне, ни тебе. — негромко продекламировала собеседница Покотилова и направилась к выходу.
-В финансовом мире нет ничего постоянного.
-В том — то все и дело, Алексей Дмитриевич. — ответила Ткаченко.
Она уже положила руку на ручку двери, намереваясь выйти из кабинета, но остановилась и, не оборачиваясь, сказала:
-Я знаю, вы, Алексей Дмитриевич, начнете тонуть и пойдете на дно вместе со своим кораблем, как настоящий капитан, который не сможет покинуть мостик. Но я не капитан. И я не горю желанием тонуть за компанию. Вы меня поняли?
========================
соучредителя Русской Северо — Западной финансово — промышленной группы* — один из крупнейших концернов России. В состав группы входят: вторая в России сахарно — импортная компания 'Брандт, Родде и Ко', Общество Сибирских лесопилен братьев Сибиряковых, Торговые дома 'Кнопп' ( с Кренгольмской и Измайловской хлопчатобумажными мануфактурами), 'В.Ф. Плюснин и К®' и 'Михаил Пьянков с братьями', Общество Кажимских заводов, 'Невская верфь', Товарищество Рижского механического завода 'Рюквард и Вагнер', Акционерное Судоремонтное Общество 'Рижский патент — слип — док', Общество 'Балтийские верфи' (Мюльграбенские верфи в Риге, рижская судоверфь Ланге), Акционерное Общество Мюльграбенских химических заводов, Общество Московско — Балтийской железной дороги, Русско — Балтийский Торгово — Промышленный банк, Общество Виндавско — Московской железной дороги, Московское общество электромеханического завода 'Крамм и сыновья', Фабрично — Заводское Товарищество Растеряева в Москве, Московское товарищество резиновой мануфактуры, Общество Московского химического завода 'Фабверке', Русское Акционерное Общество 'Шеринг', Товарищество механического завода Щеглова (в Москве), Московское Общество механического завода 'Вулкан', 'Общество Русской торговли металлами', Олонецкое 'Товарищество Лейкина и Пинеса 'Металл', уральские металлургические и механические заводы Общества 'Белый металл', Общество Северо — Западных лесопильных заводов, Новгородское товарищество спичечных заводов 'Солнце', Северное Общество Целлюлозного и Писчебумажного производства 'Сокол', Вологодское товарищество целлюлозного производства 'Север', Восточно — Сибирское горнозаводческое общество, Общество Восточно — Сибирской розничной торговли, Западно — Русское общество пароходства, Акционерное Общество Мальцевских заводов в Калуге и ряд других предприятий.
'Русской Генеральной Нефтяной Корпорации'* — 'Русская генеральная нефтяная корпорация' (РГНК) — мощный холдинг, который владел почти половиной российского рынка и контролировал треть европейского. Он вобрал в себя независимые компании Степана Лианозова, братьев Мирзоевых, братьев Гукасовых, обладавших развитой инфраструктурой.
Солодовниковского пассажа* — пассаж купца Солодовникова, крупный торговый комплекс в Москве в виде пассажа. Прямоугольный в плане дом имел две галереи с параллельными проходами на Петровку и Неглинный проезд и являлся частью большого торгового квартала от Кузнецкого Моста до Театральной площади — к нему примыкали Голофтеевский (бывший Голицынский) и Александровский пассажи, а с угла Театральной площади находился флагманский магазин 'Мюр и Мерилиз'. В галереях Солодовниковского пассажа размещались многочисленные магазины: музыкальный П. И. Юргенсона, картин и эстампов Бюргера, ювелирный Хлебникова, товарищества А. И. Абрикосова, парфюмерный Буиса, меховой Б. Штурма, восточных товаров А. Тамирова, 'Ремесленный базар', кондитерская Сиу, модные магазины Бовара (Мегрона), Камбеня, Бурновиля и Флориана и многие другие.
18 августа 1932 года. Среда.
Москва. Всехсвятское.
В Братской Роще, во Всехсвятском, носился холодный августовский ветер, швырявший пригоршни дождя в лица немногочисленных утренних прохожих. Было около половины девятого утра. Недалеко от трамвайного круга, в маленькой деревянной беседке, укрывшись от колючего дождя, сидели двое: Малькольм Каррингтон и Леонид Кациус. Они неторопливо курили и также неторопливо беседовали.
-Холодновато для первой половины августа, вы не находите, Леонид Фридрихович?
-Да. Чуть больше двенадцати градусов тепла. Пока почти все дни августа — пасмурные.
-Прогулка на свежем воздухе сильно взбодрила бы.
-Прогулка придает разговору чересчур интимный характер.
-Что плохого в доверительном тоне?
-А что плохого в этом простом невзрачном месте? — возразил Кациус. — Обстановка действует успокоительно. Особенно, если на вас не смотрят как на чужого. И вообще...Мне нравится наблюдать за кислыми лицами прячущихся под зонтами прохожих, кидать солидарные взгляды на редких наслаждающихся и весело шлепать по лужам. Дождь с утра — это обновление, перезапуск дня. Ну, если он короткий. Еще мне нравится приходить сюда, на это место. В эту беседку. Посмотрите, как поэтично и в тоже время весьма величаво выглядит открывающийся отсюда шпиль Адмиралтейской Канцелярии*! Только вдумайтесь, как красиво звучит — 'Адмиралтейство Песчаных улиц...'*
