Хозяин порталов (Спираль миров-2).

— Здравствуйте, Иосиф Виссарионович.

— Не удивлён, что я так тебя называю?

— У меня разные имена.

— Помнишь Парголово, Кащенко?

— Вынужденная мера социальной защиты. Так у вас говорят.

— Только Господь Бог волен решать единолично. Я ведь знаю, кто ты есть, Зверь.

— И не боитесь?

— Мой страх за Дело и его продолжение. Ты знаешь будущее?

— Будущего нет, есть варианты. Люди, которых я привёл, знают многое об одном из них. Они обязательно расскажут, я уверен.

— Зачем ты сюда пришёл? Смущать слабые умы неограниченной властью? Завладеть неокрепшими душами, обещая златые горы или порушить религиозные устои, потешаясь над наивностью верующих?

— В нашей реальности есть более интересные места, а здесь...здесь Вы — царь и Бог. Там, — когтистая лапа ткнула в небо, — законы не менее жёсткие, чем у людей. Каждый отвечает только за свой сектор влияния.

— Где твой сектор?

— Он может быть везде, — из под ухмылки блеснули белые клыки. — Но я соблюдаю правила, иначе наступит хаос. Хотя и в хаосе есть своя прелесть, некая новизна ощущений.

— И всё таки, зачем ты здесь?

— Помогаю правительству дружественной вам страны.

— Просравшему великую Идею и целую державу?

— Всего лишь один из вариантов истории.

— А если я попрошу о помощи?

— Младенцев есть не буду. Убивать Гитлера, Черчилля и прочих воротил политики и бизнеса не собираюсь.

— Зачем убивать господина Гитлера? Убрать его — придёт другой, сговорится с остальным Западом. Нет, наш народ сам справится, как бы ни было тяжело. Мы не будем воевать со всем миром.

— Есть оружие, выжигающее целые континенты. Нет страны — нет проблемы.

— Соблазняешь товарища Сталина? Товарищу Сталину не интересны пустые земли, не пригодные к жизни. Ты уже видел применение подобного оружия?

— Да. Там нет ничего, кроме смерти.

— Это не большевистский подход, — впервые за весь разговор вождь позволил себе улыбнуться. — Большевистский подход — договариваться со всеми в свою пользу. А с кем невозможно — уничтожать. Я вижу, для чего пришли все эти офицеры в царских погонах. Не из чувства солидарности, нет. Здесь запах денег или их эквивалента. Золото, камни?

— Золото, серебро, платина и превосходство в космосе обеспечено на долгие годы. Военное превосходство.

— Нам до таких высот ещё рано, — губы Сталина тронула хитрая усмешка. — Но мы поможем заблудшим братьям по крови. И материально и политически.

— Желаю удачи, Иосиф Виссарионович.

— Не забудь мою просьбу. Люди — наше богатство, вот им будет нужно иногда помогать. Поговори с Лаврентием Павловичем, договорись о связи в случае чего.

Не прощаясь, Сталин развернулся и пошёл к своим соратникам, тихо произнеся на ходу:

— Вот ты и спутался с дьяволом, Коба. Осталось только заложить бессмертную душу.

Глава 25. Тайны военных лет.

Начитавшись на заре девяностых всякой макулатуры, я действительно считал Вождя монстром, а Берию сексуальным маньяком, хватающим женщин направо и налево. Лишь спустя несколько лет появились более-менее адекватные документы. Те, кто лил грязь на мёртвых товарищей по партии, были и здесь. Те же самые люди, но я не собирался окунаться в политическую муть — не силён в закулисных интригах и баталиях. Передать Сталину сведения о коварных сподвижниках? Неужели он не знал всей подноготной своих подчинённых? Ни за что не поверю. После общения с Иосифом Виссарионовичем, я ещё больше зауважал этого выдающегося человека, не смотря на жёсткие, а порой жестокие методы проталкивания граждан в светлое будущее. От него тянуло властностью с некоторым раздраем. Этакий напирающий ветер с короткими промежутками затишья. И не мудрено — беда, обрушившаяся на Отечество, очень многих выбила из колеи. И не многие в неё вернулись.

Я подошёл к Берии, когда он закончил беседу с Арташевым и заинтересовался стрелковым оружием, разложенным на походном столике.

— Здравствуйте, Лаврентий Павлович.

— Добрый вечер, товарищ Сфинкс, — стёкла очков озорно блеснули. — Я гляжу, вы нашли общий язык с товарищем Сталиным?

— Просто поговорили, как мудрый человек с рядовым гражданином.

— И кто из вас кто?

— Все мы дети своей Матери Родины.

— Верно. Особенно заострю внимание на слове 'своей'. Маленький совет — не пытайтесь влиться в ближний круг. Вас здесь вряд ли оценят, а попользовать постараются. Отдельные услуги в расчёт не идут, так что лучше быть в статусе наёмного работника.

— Товарищ Сталин предложил наладить с вами связь.

— Налаживайте. Только ума не приложу, куда пристроить столь одарённую личность, — он с деланным видом задумался. — Прибить какого господина? Или парочку?

— Не мой метод. Я, знаете ли — мирное существо.

— Неужели? А как быть с Парголовским райотделом? Там тоже прошла мирная акция?

— Несчастный случай.

— И случился он почему-то не с вами, — Берия хмыкнул саркастически. — Поясните, пожалуйста, насчёт амазонки, принимавшей активное участие в 'несчастном случае'. Хочется увидеть всю картину происшествия. Не люблю непонятных загадок.

— Это моя жена, ваша коллега. Специалист по проведению силовых мероприятий. Ни одного срыва за пятнадцать лет службы. Имеет звание подполковника. По-вашему майор госбезопасности, хотя могу и ошибаться в иерархии званий.

— Достойная женщина, уважаю профессионалов. Нам бы побольше таких кадров.

— Лаврентий Павлович, а где, не побоюсь этого слова, праведный гнев за невинно убиенных сотрудников?

— Собакам собачья смерть, — отрезал нарком. — Собственные, шкурные интересы всегда сокращают жизнь.

— Вы прямо сняли камень с моей души.

— Наглец.

— Я белый и пушистый, просто иногда кусаюсь.

— Да-а-а, — протянул он, окидывая меня взглядом сверху донизу. — Невинная Золушка с засапожником. Так что предлагает товарищ Сталин?

— Оказывать вам помощь в экстренных случаях. Вот моя визитка, — я протянул чёрную карточку с цифрами золотого тиснения.

— Счёт в швейцарском банке?

— Номер сотового телефона. Своего рода карманная радиостанция. С соответствующим оборудованием дальность действия не ограничена.

— Фантастический аппарат, — нарком с любопытством покрутил в руках старенькую Нокию.

— Тридцатилетний раритет, давно снятый с производства. Желаете узнать больше, поговорите вон с тем седым дедушкой — Виктор Павлович Черёмухов, учёный-физик. Не голова, а Большая Советская Энциклопедия по части всяких технических устройств.

— Обязательно, хорошая радиотехника непременно нужна. Есть какие-либо вопросы, пожелания?

— Сколько времени займёт встреча в верхах?

— Об этом знает только Бог и товарищ Сталин.

— Значит, успею прогуляться домой. От меня сейчас никакого толка.

— Прогуляйтесь, товарищ Сфинкс. В случае необходимости мы найдём способ связаться.

У кольца перехода в наш мир происходило натуральное братание параллельных миров. Красноармейцы и милиционеры живо общались с десятком бойцов в полной экипировке спецназа России. Бравые парни, с аббревиатурой ФСБ на широких спинах, снисходительно поглядывая, объясняли назначение того или иного прибамбаса, украшавшего фигуру с макушки до пят. Мне оставалось пройти метров тридцать, как запиликал мобильник. Я по инерции сделал пять шагов, мало ли где и чего играет, резко остановился. С какого перепугу здесь сотовая связь? Однако потускневший от старости экран Нокии беспристрастно отображал одну 'палочку' сети. Побродив туда-сюда под заинтересованными взглядами военного народа, я определил границы захвата сигнала. Луч, шириной около ста двадцати градусов, полукругом охватывал добрую половину поляны.

Что бы это значило? Следуя логике — временной тоннель объединяет две реальности на небольшом участке пространства. А если вместо четырёх капель из потока времени, использовать шесть, десять или больше? Насколько разрастётся площадь покрытия? Будь на моём месте Черёмухов...чёрт, а ведь он всё равно узнает. Не-е-ет, дудки, я в экспериментах участвовать не собираюсь. Пусть обходится теоретическими измышлениями. Проверить работоспособность пространственного пробоя? Ма-а-аленькое такое окошечко, чтобы ненароком не заметили. Гляди-ка, получилось, только что-то полосит как забарахливший телевизор. Встаём по оси тоннеля, по идее должен быть самый сильный сигнал. Ага, чья это серебристая грива мелькнула? Сотовый требовательно запрыгал в кармане.

— Серхео, ты где шляешься в отсутствии супруги?

— Работаю дорогая. Помогаю московскому начальству налаживать мосты с Советским Союзом.

— С кем, с кем? Неужели там, где мы немножко наследили?

— Нас простили как борцов с двурушниками и предателями.

— Надо же...постой, не поняла. Откуда там связь?

— Мой переход проводит. Совсем недалеко, но всё-таки действует. А ты чего дома, временный перерыв?

— Отпуск. И вообще — радоваться надо, что жена вернулась.

— Поздравляю, наконец отдохнёшь от своих побегушек.

— Серхео, тебе не кажется, что нам надо посетить любимое место? — голос Нарейсы замурлыкал тоном ласковой кошечки. — Я так соскучилась. Очень, очень сильно соскучилась. Приходи, я буду ждать, мой арахейо-о-о..., — пропела и отключилась.

Блин-блинский — кажется так говорят дети не привычные материться и сплёвывать сквозь зубы. Супружеский долг — дело святое, но после вмешательства Эйхи Пожирательницы мой организм сильно модифицировался в энергетическом плане. Предложить мораторий на любовные игрища? Типа — извини Нарейса, после встречи кое с кем я стал совсем другим? Бред, бред и ещё раз бред.

На фоне земного шара гибкое, сильное тело смотрелось фантастически красиво. Я невольно залюбовался плавными движениями пританцовывающей супруги. Наверно она слышала какую-то мелодию, создавая руками замысловатые фигуры, медленно гаснущие во тьме Спирали Миров.

— Ты готов к битве, мой арахейо? — от Нарейсы катилась мощная волна желания.

— Да, но...

— Великий воин сомневается в своих силах? Или огонь в крови стал холоден, расчётлив и уже не готов отдаться безумству любви? Не волнуйся, твоя арахейа вернёт утраченное, растопит ледяной панцирь.

— Милая моя, я их столько накопил, что готов поделиться без остатка.

— Так сделай это. К чему слова, когда есть тело?

— Я стал другим, это может быть опасно.

— Эйха! — выдохнула она с яростью. — Ну нет. Ты мой и моим останешься, даже если этот Танец — последний.

Её запах кружил голову, вызывая непреодолимое желание. По коже побежали огненные росчерки, разгораясь всё ярче и ярче. Я пытался сдерживаться и, казалось на мгновение, выпал из реальности. Дальнейшее воспринималось как череда застывших кадров. Вспышка — пальчик с изящным коготком шаловливо манит за собой. Вспышка — глаза закрыты, на губах играет улыбка, слегка открывая белоснежные клыки. Вспышка — черты прекрасного лица искажены болью. Вспышка — в глазах светится остывающая лава.

Вспышка...всё, кончилась плёнка.

Нарейса привычно лежала на моей груди. Так и хочется покачать головой — предыдущий раз был лет этак шестнадцать назад. Я погладил серебристые волосы с новыми чёрно-красными прядями:

— Ты жива, моя старушка?

— Негодяй, — она слабо стукнула меня по плечу. — Я уже одной ногой щупала путь к Святым Небесам и вдруг подумала — какой отличный подарок получится для одной стервы.

— Ну, почему сразу — стерва. Одинокое древнее существо.

— Серхео, не строй из себя ребёнка. Мы все жуткие собственницы, особенно я. Как представила её в твоих объятиях...р-р-р...это придало злости и сил отступить.

— Собственница, — я поцеловал упирающуюся в подбородок макушку. — Как ты себя чувствуешь, арахейа? — супруга довольно потерлась щекой. Ей нравилось слышать это слово, обозначающее любимую и единственную в прямом смысле, когда чувства уходят вместе с собственной смертью.

— Сладко и больно. Словно меня пронзали тысячами игл. Я проваливалась в безумное наслаждение с одним желанием — умереть, вернуться и снова умереть.

— Я пытался предупредить.

— Кого? Женщину с сорванными ограничителями? Когда либо — да, либо бездонная ненависть за разрушенные ожидания? — она приподнялась на локтях, повернув голову.

— Повторюсь — это было слишком опасно.

— Плевать. Теперь конечно...и тогда тоже.

— Безрассудная.

— В любви, но не в бою. Там не место для эмоций.

— А в твоих волосах огоньки появились. Будешь на Новый Год вместо ёлки. Мы украсим тебя игрушками и начнём водить хороводы с весёлыми зимними песнями.

— Я согласна, мой арахейо. Рядом ты и Морана, что ещё для счастья нужно. Ох, помоги подняться немощной ёлочке, закружил наивную хитрый Дед Мороз, — Нарейса опёрлась на мою руку, ненадолго прикрыла веки. — Странно себя ощущаю. Мощь и слабость одновременно. Лёгкий ветерок оттуда, с правой стороны. Не энергия, что-то другое. Медленное, успокаивающее — как тихое шипение морской волны о прибрежный песок.

— Время. Всего лишь Время с большой буквы.

— Ты меня заразил, но мне это нравится. Будем вместе болеть до скончания веков.

— Знать бы, где они кончаются.

— Что, воин, решил испробовать мои методы?

— Припёрлась, только её и ждали...

Я задвинул за спину мгновенно закипевшую супругу:

— Здравствуй, Эйха. Решила прогуляться в наши края?

— Услышала знакомые отголоски, любопытно стало. Мы же все любопытные, правда, девочка? Ну-ну, не надо так злиться, я не претендую на твою пару. Он всего лишь мой воин. Сравни два понятия — единственный и воин. Сразу станет легче.

— Так я тебе и поверила, — тихо пробурчало сзади.

— Мне не надо верить. Мои слова принимаются как есть, — терпеливо, словно мать, ответила на выпад огневолосая. — Наши отношения совсем на другом уровне, не имеющем ничего общего с материальным миром. Прими как данность, не разбрасывай энергию понапрасну. Продолжайте играть, вы не останетесь без благодарных наблюдателей. До встречи, мой воин, — женщина насмешливо посмотрела на выглядывающую Нарейсу, и рассыпалась затухающими огоньками.

— До встречи, мой воин, — передразнила супруга отсутствующую Эйху и тут же ойкнула, получив в лоб искорку, прилетевшую из темноты. — Хотя бы оделась для приличия.

— Ты и сама не в скафандре, — я ущипнул упругое бедро.

— Я, законная жена, а не..., — она покрутила головой, — ...какая-то там пришлая. Имею право. И вообще...мы давно не были в гостях у Эйнары.

— Задерживаться не будем, хорошо? А то знаю я эти шутки со временем — для нас миг, а на Земле неделя пройдёт или даже год. Мне ещё Арташева с людьми домой возвращать.

Усадьба четы Деранго нисколько не изменилась, разве что доски обновились на конюшне. Раннее утро, тишина, попутный ветерок приносит издалека: 'Молоко! Холодные сливки!'. Из открытого окна первого этажа доносится звук шагов и голос Реналдо:

— Ирна, будь добра, принеси чего-нибудь холодненького.

— Пуриш, хозяин?

— О, нет, нам его вчера хватило вместе со спиритумом. Дай чего-нибудь этакого...м-м-м..., — защёлкали пальцы, пытаясь подтолкнуть мозг на ясное выражение мысли.