Хозяин порталов (Спираль миров-2).

Глава 1. Ловушка для Мораны

На улице только начало вечереть и по этой причине, в харчевне 'Пузатый бочонок', собралось не более десятка посетителей — троица мастеровых с продубленными физиономиями и заскорузлыми руками, парочка парней школярского вида, какие-то типы с блатными повадками и сильно заросший волосами мужичёк, дымящий длинной трубкой, торчащей из густой бороды. Вима переступил порог заведения, оглядел собравшуюся компанию и решил пристроиться рядом с молодёжью, присосавшейся к кружкам с горьковатым пенным хашем.

— Вам как вчера, господин?

Один из парней, услышав слова полненькой подавальщицы, хрюкнул в свою посуду, раскидав густую пену по столешнице.

— Тана, ты чего? — зашептал Вима, искоса поглядывая на веселящихся соседей.

— Я тренируюсь, хозяин обещал перевести на второй этаж к более богатым клиентам, — девушка тоже понизила голос и показала кулак полупьяной парочке.

— А, тогда конечно, только вместо мяса положи одной подливки — деньжат маловато.

— Хаш будешь?

— Нет, он горький, да и не люблю я напиваться.

— Слыхал, Така? — раздалось рядом. — Он горький.

Молодёжь заржала и застучала кулаками по столешнице.

— Эй, сопляки, закрыли свои детские ротики, здесь дозволяется шуметь только взрослым дядям.

Грозная тирада хозяина заведения вызвала хохот всех посетителей зрелого вида. Парни молча уткнулись в свои кружки, видимо знали о неприятных последствиях, наступающих после попытки возразить на явное оскорбление.

— Так их, Житан! — крикнул один из мастеровых. — Совсем эти школяры обнаглели, скоро на шею сядут.

Шум и смешки постепенно затихли, перейдя в плохо разборчивый гул голосов. Вима медленно жевал жаренную карху, вполуха слушая бормотание соседей. В детстве он очень любил запекать её в углях, а потом есть обжигающе горячую, прямо с почерневшей кожицей и если ещё была соль, то...м-м-м, такая вкуснотища. Парень, по имени Така, уже изрядно захмелел и начал жаловаться товарищу:

— Все они быдло, все...ну и что, что нам нет девятнадцати, ну так скоро будет...мы им покажем...да, покажем. Нам бы Силы побольше, вот тогда никто не посмеет указывать...Рема, тебе нужна Сила?

— Ты чё, дурак? Она всем нужна.

— Не-е-т, я не дурак и знаю одно местечко, где можно раздобыть...ш-ш-ш, только никому, ясно?

— Могила, брат, ты меня знаешь. Хочешь, на крови поклянусь? Хочешь? — Рема нагнулся и выхватил из сапога нож.

— Тихо, ну-ка спрячь свою пырялку, пока этот гад Житан не заметил. Короче, ты знаешь торгаша Уремана?

— Да кто же не знает этого жулика?

— Э, друзей он не обманывает...подожди, давай горло промочим...так вот, у него есть запретные свитки вызова дем...

— Говори потише, а не то нам за такое света белого не увидеть, — Рема обвёл пьяным взором помещение, но ничего подозрительного не заметил.

— Ты меня слушаешь? — язык Таки начал заплетаться и он чуть не запутался в последнем слове. — Брат, если правильно позвать демона, да заставить заклинаниями поделиться силой, то любой слабак...как вот этот, что жрёт свою карху, станет по Силе равен мастеру.

— Брехня, быть такого не может.

— Уреман клялся, что подействует наверняка.

— Сомнительно как-то. Сколько он просит?

— Одного 'короля'.

— Совсем сдурел?! — тихо возмутился Рема. — Золотой непонятно за что.

— Завтра сходим, может сторгуемся подешевле, а сейчас хочу к девкам. Ты со мной?

— Спрашиваешь, — осклабился товарищ. — Заплатишь за меня?

— Брат должен помогать брату. Сегодня я тебе, потом ты мне.

— Без вопросов, ты меня знаешь, и это...значок ученический спрячь, не то госпожа Тиана нас сразу за порог вытурит.

Беседа школяров так взволновала Виму, что он даже прекратил жевать, зажав во рту выщербленную ложку. Если посчитать за правду пьяный разговор, то выходит что? А выходит очень неплохая перспектива поступить на льготных основаниях в школу господина Ахуранта и получить необходимые знания по управлению Силой. Можно, конечно, учиться и за деньги, но где взять 50 'королей', если и одного еле накопил плюс дюжина 'графов' — серебряных монет с профилем знаменитого воителя, графа Карентада Вернорского. А как было бы здорово...

— Господину больше по вкусу дерево? — насмешливый голос подавальщицы грубо развеял радужные мечты.

— Фто? — Вима скосил глаза на торчащий из рта предмет. — Это я задумался.

— О девушках? — Тана кокетливо повела бёдрами.

— О школе.

— Фу, какой ты скучный. Ещё есть будешь?

— Нет, некогда, нужно срочно одно дело сделать. Вот, держи монеты за ужин.

Всю дорогу к знакомому андресу его мучили сомнения — вдруг случайно полученная информация действительно одно сплошное враньё и тогда денежки на ветер. А если правда, то не вовремя проснувшаяся жадность лишит возможности изменить жизнь в лучшую сторону. Вот в таком раздрае Вима переступил порог лавки Уремана.

— Какие люди ко мне пожаловали! — радостно воскликнул торговец, словно к нему пришёл очень уважаемый человек. — Господин что-то ищет? У нас есть всё и на любой вкус, и если чего-то нет, то обязательно будет.

— Я пока осмотрюсь, — юноша сделал вид, что заинтересовался выставленным товаром, а сам лихорадочно думал, как спросить о свитках.

— Ничего не нашли?

— Пока нет, — Вима никак не мог собраться с духом.

— Хотите угадаю, что вам нужно?

— Э...пожалуйста.

— Вы ученик или собираетесь им стать, у вас слабые способности или их ничтожно мало, а очень хочется увеличить свои возможности. Верно?

— Почти.

— Вы ищите некие записи. Так?

— В общем, да.

— Подождите, я дверь прикрою, а то мало ли...— Уреман выглянул на улицу, повертел головой и щёлкнул засовом. — Есть у меня один свиток, не совсем законный, но что не сделаешь ради знаний. Прошу недорого, всего 5 'королей'.

— Сколько?! — Вима чуть не поперхнулся от такой суммы.

— Три.

— Но я слышал...

— Полторы и ни 'графом' меньше.

— У меня только один, — расстроился юноша.

— Ну-ну, не надо так переживать, у нас сегодня особый день — день скидок, вы очень удачно зашли. Давайте свой золотой, держите свиток и удачи во всех начинаниях.

— Подождите, а как им пользоваться?

— Читайте внимательно, там всё написано. Да, не забудьте уничтожить после применения, иначе тюрьма станет вашим домом на долгое время.

— А если ничего не получится? — Виму сильно волновала польза от истраченных денег.

— К сожалению ничем помочь не могу. Демоны ведь тоже не сидят на месте, у них полно своих чёрных дел.

— Я думал, что будет наверняка.

— Молодой человек, у вас есть сотня золотых?

— Нет конечно, а зачем?

— Чтобы купить свиток с гарантированным результатом. Вот, возьмите писало для начертания круга Призыва — бесплатный подарок от заведения, — Уреман протянул обточенный кусок мела. — Заходите ещё, мы всегда рады покупателям.

Немного погодя, после ухода парня, в лавку заявились Така с Ремой, совсем не такие пьяные, какими выглядели в харчевне.

— Ну что, дядя, облапошил очередного юнца? — ухмыльнулся Рема.

— Я ему дал надежду, оболтусы. Человек стремится к знаниям, в отличии от вас. Правда его могут ожидать сюрпризы — ловушка открывается где попало и совсем не там, где обитают мифические демоны.

— Тогда нам причитается, — облизнулся Така. — Что-то в горле стало пересыхать.

— Ваши законные пять монет.

— Дядя, мы кажется договаривались на десять 'графов', — возмутился было Рема.

— Работать надо лучше, племянничек, а не сосать хаш с утра до вечера, — отрезал торговец. — Один золотой раз в 10-15 дней, разве это доход?

Вима торопливо шагал домой, зорко высматривая уличную стражу. Придерутся, с них станется, найдут свиток и прощай свобода, вся жизнь под откос. Пару раз пришлось отмахнуться от назойливых потаскушек, выслушивая оскорбления в спину о несостоятельности мужского начала и пустых карманах.

Тщательно заперев входную дверь на разболтанный засов, запалил свечу и закрыл маленькое окошко дерюгой, используемой вместо занавески. Следуя описанию нарисовал на полу квадрат, провёл две диагональных линии из угла в угол и в получившихся треугольниках вписал символы захвата. Обвёл получившуюся фигуру кругом, зачитывая заклинание 'Огненной сети'.

— Кажется готово, — он ещё раз просмотрел вводную часть. — 'Писало, коим возводился круг призыва нечестивых слуг Бездны требуется бросить через левое плечо и пять раз плюнуть, дабы никто не смог определить ваше участие в сим преступном деянии'.

Вима повторил требование, правда слюны на пятый раз еле хватило, так что пересохшему рту потребовалась пара добрых глотков воды из глиняной бутыли. Далее потребовалось произнести нараспев, строго соблюдая очерёдность слов, и не дай Боги перепутать, четыре труднопроизносимых строчки.

Круг Призыва коротко полыхнул и внутри появилась тёмная фигура. Вима, с гулко бьющимся сердцем, поднял свечу повыше, стараясь разглядеть свой улов — в очерченном пространстве стоял...вернее стояла настоящая демоница, выглядевшая точно так, как описано в старинных трактатах — чёрная кожа, чёрные глаза и светлые волосы, похожие на тонких змей. Она слегка пригнулась и приняла защитную стойку, угрожающе поблёскивая когтями.

— Повинуйся мне! — Вима хотел это сказать важным тоном, но голос предательски сорвался и дал петуха, отчего в горле запершило, вызывая кашель.

Со стороны ловушки донёсся ехидный смех:

— Марг натовирро.

Демоница выпрямилась и, оказавшись на голову выше заклинателя потусторонних сил, снисходительно усмехнулась, показав острые белые клыки.

— Зря скалишься, — обиделся Вима. — Я сейчас прочитаю нужное заклинание получения силы, вот тогда тебе будет не до смеха, отродье Чёрной Бездны.

Он зашуршал свитком, выискивая нужные слова между полустёртых строчек, пытаясь разглядеть их в неровном свете колеблющегося пламени.

— Кажется это...д...да-а-р си...проклятье, до чего неразборчиво написано. Так, надо пробовать, — Вима поставил светильник на пол и вытянул руку в сторону круга. — Я требую от тебя Дар Силы — 'Туэноххам Максаименно!'.

Неожиданно демоница схватилась за голову, застонала, ноги подогнулись и она рухнула на спину, раскинув руки в разные стороны.

— Ты чего? — растерялся он от получившегося эффекта и, тщательно рассмотрев написанное, хлопнул себя по лбу. — Вот я дурак, перепутал 'дар' с 'ударом'. И что теперь делать? А, посижу, подожду, может скоро очнётся.

Собственный громкий храп разбудил его, когда свеча прогорела уже на четверть. Обстановка за время нечаянного сна совершенно не изменилась — тело в круге всё также лежало неподвижно. Нет, это никуда не годилось, сколько можно ждать? Глаза пробежались по полупустой комнате и упёрлись в крепкую суковатую палку — отличное средство от злых бездомных собак. Вима осторожно подошёл к кругу, послышалось тихое гудение, и по периметру засветилась стена, в виде крупноячеистой сети. Аккуратное постукивание по длинной стройной ноге не дало ожидаемого результата. Пришлось ткнуть посильнее, после чего расслаблено лежавшая когтистая рука взметнулась, схватила палку и резко дёрнула на себя. Не ожидавший такой подлости 'заклинатель' не додумался разжать руку и тут же оказался притянут к силовой стене и крепко схвачен за горло изящными пальцами. Он пытался бороться, но какое там, силы были явно неравны.

— Дарк баэррас, — прошипела демоница в его ухо, испытывая не очень приятные ощущения от соприкосновения с сетью.

— Не понимаю, — придушенно засипел Вима.

— Дарк баэррас, — она требовательно указала на свиток.

— На, подавись, — сунул ей бесполезный рулончик и отскочил подальше, освобождённый от железной хватки. — Вот и сиди там, пока с голодухи не завоешь.

Последующее событие ввело парня в настоящий ступор — демоница рассмеялась и свиток сгорел тихим пламенем, осыпавшись мягким пеплом на пол. Защитная стена исчезла — три скользящих шага и вот в подбородок упёрся коготь, заставляя поднять голову и заглянуть в Чёрную Бездну.

Морана ругала себя самыми последними словами — дура и...непослушная дура. Сколько раз отец говорил:

— Девочки, не бродите, где попало, по одиночке. Я понимаю, что вы себя уже почувствовали взрослыми, но Спираль Миров не ближайший магазин, там очень много опасного и неизведанного.

Скучно ей стало, понимаете ли, захотелось посмотреть что-нибудь новенькое — вот и посмотрела. Сначала было всё как обычно — выбрала обитаемый мир, вышла в леске, около небольшого городка и с полчаса наблюдала за окружающей обстановкой. Народ изредка проходил или проезжал по пыльной дороге, один раз проскакала пятёрка вооружённых людей на низкорослых лошадках. Подобное времяпровождение довольно быстро приелось и она решила сменить место поближе к городским воротам. Густые колючие кусты, растущие вдоль дороги, скрыли бегущую фигуру. До стены оставалось всего ничего, когда Морана почувствовала слабый запах озона. Из предосторожности решила остановиться, покрутила головой, но ничего не заметила. Сделала шаг, второй и...оказалась в тёмном помещении на пятачке, окружённом слабо мерцающей сетью. Какой-то паренёк, со свечой в руке и вытаращенными глазами, протянул руку и выпалил: 'Ильма халле!'.

— Маг недоделанный, — рассмеялась она, вздохнув с облегчением, что ситуация, в принципе, не вызывает опасений и какая-то 'ильма' на неё не действует.

Судя по интонации голоса доморощенный Гарри Поттер слегка обиделся и, неразборчиво бормоча под нос, развернул пергамент. После очередной, явно волшебной фразы, Морана решила пошутить — изобразила плохое самочувствие и опустилась на пол, стараясь лечь так, чтобы было удобнее схватить похитителя. Попытки уйти домой или на территорию Спирали не увенчались успехом, видимо силовое ограждение каким-то образом блокировало открытие перехода. Под переливчатый храп 'наглого колдунишки' она вспомнила наставление дедушки Фирто:

— Любое заклинание, написанное на пергаменте, камне, да на чём угодно, действует до тех пор, пока цел предмет, на который нанесены соответствующие слова. Приведу наглядный пример...Катерина, дай-ка шоколадку. Да не съем я, мне только обёртка нужна...пишем слово 'щекотка' на специальном языке, произносим и наблюдаем результат. Ну как, весело? А сейчас? И что нужно сделать, чтобы прекратить это безобразие? Пор-в-а-а-ть. Правильно, Анечка, умница — уничтожение управляющего объекта, любым способом, разрушает связи с управляемым объектом и заклинание рассеивается. После этого возникает следующий вопрос — что делать с тем, кто замыслил против вас зло?

— Пожаловаться папе...или дедушке, — пропищала Харисса. — Они его поймают, набьют попу и поставят в угол.

— Можно и так, — согласился улыбающийся храмовник.

Морана подловила незадачливого 'волшебника', освободилась из ловушки и теперь намеревалась привести в исполнение слова дочки Артёма.

Такого позора Виме ещё испытывать не приходилось — с него сорвали ремень, зажали голову ногами и...о дальнейшем ужасе лучше не вспоминать ни под каким предлогом. Экзекуцию прервал мощный удар в дверь, вырвавший засов и сорвавший одну петлю. В проём, пригнувшись, вошёл здоровенный демон, оглядел убогую комнату горящим взором и гулко расхохотался. Вима понял, что пришёл час молиться Богине-заступнице, иначе эту ночь точно не пережить. После короткого рыка демоница разжала 'смертельный' захват и ослабевшее тело рухнуло на пол, стараясь быть как можно неприметнее. Молодой организм, прежде не испытывавший подобных переживаний, сжалился над хозяином и отправил его в оздоровительный сон.

Утренняя прохлада, свободно вползающая в комнату, разбудила и заставила поёжиться от неприятных ощущений. Вима со стоном разогнул затёкшие руки и ноги, не понимая, каким образом оказался на полу и почему выбита дверь. Долго ковыряться в памяти не пришлось, стоило лишь увидеть рисунок Призыва, как всё встало на свои места.

— Вот я дурень! Силы дармовой захотелось. А если бы получилось? — он в деталях представил себе, как старший монстр злобно рвёт его на части, медленно отрывая один кусок тела за другим, наслаждаясь страшными мучениями человека.

От такой красочной картины на лице сразу выступили капли пота и холодными ручейками потекли за ворот рубахи, вызывая мурашки на коже. В этот миг Вима окончательно понял, что больше никогда и никого вызывать не будет, лучше вкалывать с утра до ночи, собирать монетку к монетке, чем так вот рисковать собственной жизнью. Месяц спустя, под кружку крепкого хаша, он проболтался о прошедших событиях другу Руме. Как ни странно, но тот не стал смеяться, а наклонившись поближе поведал интересные новости — знакомый одного знакомого стал жертвой двух демониц. Ну как жертвой...отхватил тумаков по полной за свою глупость. Пошёл в лес, то ли за грибами, то ли за ягодами, и углядел там двух прислужниц Тьмы...ума-то нет, схватил подходящий дрын и кинулся в атаку...Гоняли его, пока на теле не осталось свободного места, домой приплёлся весь синий да ещё получил нагоняй от жены за дурную голову.

Глава 2. Ценный подарок

— Принёс?

— Обижаете, Валерий Юрьевич, — я выставил вперёд две оплетённых четвертных бутыли. — Как и обещал.

— Пароль правильный, пойдём на веранду, там у нас площадка для медитаций. Сейчас только Георгиевну позову, пусть гостю порадуется, — Коростин приоткрыл входную дверь и крикнул внутрь дома. — Нина, подъём по тревоге! Явка на нашем месте!

Мы прошли в пристройку, состоящую сплошь из тонированного стекла. Часть больших окон, оклеенных светодиодной плёнкой, демонстрировала морской берег с лениво накатывающими волнами.

— Открой створки, посидим на фоне естественной природы, — распорядился хозяин, доставая три высоких бокала из старинного буфета.

— Серёженька, наконец-то решился порадовать стариков своим визитом.

— Здравствуйте, Нина Георгиевна, — я наклонился и поцеловал руку невысокой худощавой женщине, — Как ваше здоровье?

— При нашем возрасте без хворей — это нонсенс, — она потрепала меня по волосам.

— А я предлагал Валерию Юрьевичу...

— Сергей Сергеевич, ты прекрати свои дьявольские замашки, я за молодость душу не продаю, — генерал погрозил пальцем.

— Так я и не покупаю, всё от чистого сердца.

— Нет, Серёжа, — покачала головой супруга Коростина. — Плохо ли, хорошо, но мы прожили свою жизнь. Зачем нам лишние года, пусть будет так, как Богом назначено. Лучше угости своим винцом, очень уж оно полезное, прямо как из райских кущей.

Старики с удовольствием смаковали напиток от даринских виноградарей, тёмно-зелёного цвета с насыщенным терпким ароматом. При переносе на Землю с вином происходили интересные метаморфозы — исчезал эффект алкогольного опьянения, вместо него организм получал заряд бодрости минимум на две недели.

— Валерий Юрьевич, к слову о дьяволе, хотите, я вам расскажу версию, принятую там, в космических сферах? — я указал пальцем вверх.

— Хм, будет любопытно услышать что-то новенькое о враге человеческом.

— Только без богохульства, — глаза Нины Георгиевны блеснули молодым задором.

— Ни единым словом. Дьявол, настолько древнее существо, что никто не знает, откуда он взялся. Кстати, никто не знает и куда делся, к вашему сведению. Так вот, он действительно покупал души, то ли считал бесплатное использование неправильным, то ли кто-то ещё более могущественный наложил запрет на отъём без согласия клиента — покрыто мраком тайны. Представьте себе человека, зависимого от необходимости подстёгивать организм алкоголем, наркотиками и так далее. Тут практически та же история — дьявол сначала испытывал удовольствие от переживания чужих эмоций, а потом это вошло в привычку. Оставьте заядлого курильщика без сигарет на пару часов, наркомана без дозы, алкоголика без утренних ста грамм, как они себя будут чувствовать?

— Интересная трактовка, но оставим эту тему для философов и прочих теологов, мы люди простые и живём ближе к земле. Как дела у ваших дочерей? — Коростин сделал глоток и зажмурил глаза.

— Пока справляюсь.

— Эти проказницы опять что-то натворили? — Нина Георгиевна последовала примеру мужа.

— Не далее, как позавчера, пропала Морана. По секрету скажу — поставил на них метки для отслеживания перемещений.

— Дьявольские? — генерал приоткрыл один глаз.

— Валера.

— Извини Георгиевна, шутка вышла неудачной.

— Родительские, — усмехнулся я. — За этими девчонками глаз да глаз нужен. Проверил своими методами её путь, но помощь уже не потребовалась, Морана сама справилась с ситуацией. Представляете, какой-то доморощенный исследователь потусторонних сил поймал дочь пространственной ловушкой. Предполагаю, что он хотел захватить демона, но нарвался не на того...вернее не на ту.

— Страсти-то какие, — всплеснула руками Коростина. — Надеюсь всё в порядке?

— В полном, Нина Георгиевна, пострадало только мягкое место похитителя.

— Вы его пороли? — удивилась хозяйка.

— Ну что вы, я ещё не дошёл до такой 'жестокости'. Открываю дверь в старую хибару и вижу удивительную картину — лицо молодого парня в слезах, зловещий свист и шлепки кожаного ремня.

— Ну девка, ну даёт...— расхохотался генерал вытирая глаза. — Вся в мать, та тоже знает куда руки приложить. Не трудно одному справляться с девичьей бандой?

— Почему же одному? Женские вопросы решают только матери.

— А все остальные шишки тебе. Знаешь, что мне однажды сказала майор Мирошникова? У нас есть младший по званию, вот пусть и отдувается.

— Я не против. Им нравится работать, так зачем лишать удовольствия любимых женщин?

— Вот слова настоящего мужа, — бросила 'шпильку' Коростина.

— Ниночка, — запротестовал генерал, — ты приводишь некорректное сравнение. Наш Сергей Сергеевич несколько выбивается из общепринятых норм существования человека.

— Валера, что за стиль? Мы не на совещании у президента.

— Каюсь, виноват-с, — он поднялся и попытался щёлкнуть мягкими тапочками. — Эх, где мои яловые сапоги...

— Ты бы, старый, ещё о молодости вспомнил.

— А что? Очень даже весело было.

— Конечно. Особенно в монгольских и казахстанских степях.

— Ну ведь было же, — Коростин подошёл к жене, обнял и поцеловал в макушку.

— Валерий Юрьевич, всё хочу спросить, как Арташев справляется на вашем месте?

— Потихоньку, сам понимаешь, то очередной мировой кризис, то 'злейшие друзья' воду мутят. Звонит иногда по поводу консультаций да узких моментов. Сергей Сергеевич, ты бы помог ему, а? Подкинул какую-никакую интересную вещицу? Все новинки уже освоили, пора двигать прогресс дальше. Как смотришь на это?

— Может открыть путь к кораблю рахейцев?

— Почему раньше этого не сделал, ещё при мне? — в его голосе проскользнула обида.

— А влез бы такой кусок в рот?

— Тоже верно. Ты не против, если я сейчас свяжусь с Николаем Васильевичем?

— Да ради Бога, давненько с ним не встречался.

— Валера, можно, хотя бы денёк прожить как нормальный пенсионер?

— Мать, ты не понимаешь, когда дело касается безопасности государства...

— Да ну вас с вашей безопасностью. Пойду на кушетке поваляюсь, сериал посмотрю. Понадоблюсь — позовёте.

— Сериал посмотрю...да она их ненавидит, называя жвачкой для глупых. Сейчас начнёт по Скайпу с такими же бабками общаться, — Коростин полез в карман за мобильником. — Коля, привет, это я...Нет, ничего не случилось...У меня в гостях наш общий друг...Да, он самый...Сейчас передам.

— Добрый день, Николай Васильевич, — я прижал к уху старенькую 'нокию'.

— И вам, добрый. Давненько не виделись, сильно заняты?

— Быт заедает, всякие житейские мелочи да дети.

— Дети, это святое. Сергей Сергеевич, раз уж вы объявились — окажите, пожалуйста, маленькую услугу, если не трудно.

— Всё, что в моих силах.

— Понимаете, какое дело...застоялись наши учёные мужи, пылью покрываются. Подкиньте им что-нибудь этакое, заковыристое, а мы в долгу не останемся.

— Заковыристое, говорите? — я сделал вид, что задумался. — Есть у меня одна штучка, но потребуется подготовить место для изучения.

— Нет проблем, вы только скажите, какая нужна площадь.

— Примерно пара квадратных километров.

— Серьёзно? — в голосе Арташева проскользнуло недоумение. — Но для чего?

— Рахейский звездолёт.

— Подождите...вы собираетесь таскать его по частям?

— Боже упаси, муравей из меня получится никудышный. Я вам открою проход к кораблю, а там уже сами разберётесь.

— Вот это подарок, я понимаю. Как говориться — от всей души. Всё-таки хочется уточнить — помещение потребуется?

— Обязательно. Что-то типа ангара. Мы же не хотим, чтобы наши заокеанские и прочие 'партнёры' совали свой нос куда не надо?

— Ни в коем случае. Давайте договоримся так, как только подготовят место, я вам позвоню. Номер тот же?

— Конечно.

— Тогда в течение двух-трёх, максимум пяти, дней ждите звонка.

— Договорились, — я передал отключенный телефон Коростину. — Всё-таки приятно делать подарки.

— Только я его не удостоился, — проворчал генерал. — Ладно, не обращай внимания — брюзжу по-стариковски. Пойдём, проведу тебе экскурсию по даче, полюбуешься на мои садово-огороднические успехи.

Разговор с Сергеем, для Арташева, оказался хорошей новостью. Он тут же вызвал зама и потребовал подыскать место, где будут проводиться секретные мероприятия и желательно подальше от центральных областей России. Подполковник Маринин поднял на ноги всю свою команду и они, буквально за час, выявили две заброшенных воинских части, одну в Уральском, а вторую в Забайкальском военных округах. При этом в Уральском даже имелся небольшой аэродром, основательно заросший травой, о чём показали снимки со спутника. Было решено отправить туда смотровую группу. Через четыре дня, получив подробные данные, Арташев связался с Мирошниковым:

— Добрый вечер, Сергей Сергеевич, у нас всё готово.

— Здравствуйте, Николай Васильевич. Мне потребуются координаты, не думаю, что объект можно найти на обычной карте.

— Правильно думаете, это бывшая вертолётная часть, — Арташев продиктовал ряд цифр. — Я туда уже направил соответствующий персонал и охрану, сам вылетаю завтра, так что ждём вас через два дня.

— В какое время встречаемся?

— 12:00 устроит?

— Вполне. Вы только людей предупредите, а то ещё арестуют за незаконное проникновение на секретную территорию.

— Само собой разумеется, охрана будет не из простых солдатиков.

Группа людей, скрываясь от полуденной июльской жары, разместилась в старом бетонном ангаре, полностью утопленном в каменистый склон холма. Черёмухов, заметно постаревший и погрузневший, с любопытством поглядывал на небольшой отряд военных, увешанных экипировкой.

— Николай Васильевич, не мучайте старика, что за сюрприз вы приготовили, где потребуется помощь солдат?

— Неужели я не сказал? — деланно изумился Арташев. — Ай-ай-ай, совсем память плохая стала.

— Товарищ генерал, — Виктор Павлович шутливо нахмурил брови, — я не девушка, чтобы со мной говорить загадками.

— Потерпите ещё минут пять...хотя нет, теперь можно и объяснить, зачем мы здесь собрались, — он указал на фигуру, идущую по взлётному полю.

— Мне кажется или это действительно Мирошников? — Черёмухов полез в карман за очками.

— Он самый, собственной персоной.

Человек вошёл под прохладные своды и Арташев попросил подойти всех поближе:

— Знакомьтесь, это наш внештатный сотрудник, специалист по всяким паранормальным явлениям — Сергей. Он объяснит суть предстоящей задачи и...остальное сами увидите.

— Всем доброго дня, — поздоровался гость. — Надеюсь, здесь собрались люди адекватные и трезвомыслящие. Вас, вероятно, интересует цель, ради которой стоило тащиться в такую глухомань?

— Сгораем от нетерпения, — улыбнулся Черёмухов. — Даже я не усидел в тиши кабинета, хотя кое-кто и отговаривал.

— Виктор Павлович, вы как-то одеты не по-походному, — Сергей оглядел светлые брюки и белую рубашку учёного.

— Ничего страшного, я далеко не полезу.

— Полезете, помяните моё слово. Фонари, дозиметры надеюсь, есть у всех? Отлично. Теперь самое главное — здесь будет проход в другой мир, девственный, полный дикого опасного зверья. Просьба быть внимательнее и не удаляться от объекта исследований.

— Вы не сказали, что мы будем изучать, — подал голос один из гражданских.

— Инопланетный корабль, попросту говоря — звездолёт.

— Ого, тот самый?

— Да, Виктор Павлович, пришла пора заняться более серьёзной техникой. Альпинистское снаряжение захватили? Прекрасно, тогда начнём.

Вся толпа повалила за Мирошниковым в дальний конец ангара и, с толикой недоверия, стала наблюдать за его действиями. Он же просто стоял и смотрел на стену — вот появился прямоугольный светящийся контур, размером с обычную дверь, затем скачком увеличился в два раза. Внутреннее пространство замерцало и яркий дневной свет чужого светила хлынул в тёмное помещение.

— Прошу, — Сергей указал рукой на серую поверхность внешней палубы корабля.

— Сначала мы, — военный, с капитанскими звёздочками, преградил путь самым решительным 'туристам'.

Шестёрка проскочила через разделительный контур и рассредоточилась, поводя стволами. Не обнаружив ничего подозрительного, дали разрешение на выход остальной группе.

— Какой воздух, а? — Арташев вдохнул полной грудью. — Чистый родник. А обзор? Этажей десять, не меньше.

— Красота, — Черёмухов ухватился за ограждение и прикрыл глаза. — Жаль, здоровья не хватит полностью осмотреть это чудо.

— Николай Васильевич, хочу заранее предупредить — на борту имеется оружие, так что поаккуратнее с непонятными предметами.

— Это вы вовремя, Сергей. Надо проинструктировать народ, пока вниз не полезли, — Арташев оторвался от созерцания природы и направился к копошащимся учёным.

— Хорошо здесь. Тишина — необыкновенная, не то, что в нашей Москве, — Виктор Павлович обвёл взглядом лесной массив.

— Опасная тишина. Прислушайтесь — птицы замолчали.

— И что это значит?

— Видите, вон у тех кустов листья шевельнулись?

— Где именно?

— Правее толстого поваленного дерева.

— Наверно показалось.

— Тогда смотрите лучше, — Сергей мощно и коротко рыкнул. — Харра!

Ветви раздвинулись и крупная, тигроподобная морда смачно зевнула, показав длинные острые клыки.

— Пожалуй, вниз лучше не спускаться, — слегка побледнел впечатлённый Черёмухов. — А что вы крикнули?

— Я дал понять, что до границы леса — моя территория.

— И он сюда не полезет?

— Нет, конечно. Чего ему тут оспаривать, кучи бурелома да сгнившие стволы?

— А если вы туда пойдёте?

— Ничего не будет, зверь знает, что я сильнее. Но это касается только меня. Остальные окажутся лёгкой добычей и даже оружие не спасёт.

— Закон сильнейшего в действии. Одно слово — дикий мир, — задумчиво констатировал Виктор Павлович.

— Сергей Сергеевич, команда ушла — осталось решить пару вопросов, — Арташев, с довольным видом, потёр руки. — Сколько времени будет открыт проход и возможно ли, при необходимости, увеличить его размер?

— Проход будет держаться, пока я его не закрою, а у размера нет ограничений.

— Просто прекрасно, значит мы сделаем нормальные крепкие ворота, чтобы лишний раз не напрягать охрану. Бережёного, как говориться, Бог бережёт.

— Николай Васильевич, я вам ещё нужен?

— Подойдите к 22:00, народ к этому времени уже набродится, наберётся, на первый раз, впечатлений и дверку можно прикрывать. Как только всё будет капитально обустроено, я вам сообщу. Договорились? Тогда до вечера.

Глава 3. Аномалия

Тихо гудела электрическая лебёдка, поднимая из недр корабля демонтированное оборудование. Люди споро перетаскивали коробки и блоки в тентованный 'Камаз', подогнанный поближе к пролому во внешней палубе. Черёмухов, устроившись в пластиковом кресле, наблюдал за погрузочными работами и попивал горячий кофе из любимой стеклянной чашки, захваченной в дальнюю поездку.

— Фу-х, аж ноги гудят, — на свободное место плюхнулся его зам по техническим вопросам. — Неделю таскаем, а всё конца и края не видно.

— Гена, ну как можно оставлять хоть что-то из дармового богатства? Вдруг ворота схлопнутся или с Мирошниковым какая беда, не дай Бог конечно.

— Чур нас от такой напасти, — перекрестился зам и поплевал через левое плечо. — Виктор Павлович, а что за человек этот Сергей?

— Специалист по всяким там явлениям.

— Это я и от генерала слышал, а твоё мнение? Ты же с ним знаком не один год?

— Знаком. То же самое можно сказать о соседях по подъезду — я их знаю в лицо, здороваюсь и больше ничего.

— Странно, вроде с общим делом связаны. А он действительно хороший специалист?

— Сам как думаешь? — Черёмухов постучал каблуком по палубе.

— Туплю, Виктор Павлович, совсем замотался с этой беготнёй.

— Ты к чему так интересуешься Сергеем?

— Да есть у меня один известный уфолог...

— Меркулов, что ли? Андрей Никонович?

— Он самый. Может слышали историю с пропавшими рыбаками?

— Конечно. Вся питерская полиция с МЧС полтора года искала и всё бестолку, как в воду канули.

— Там странная история вышла — просто мистическая. Пять человек, среди них хороший знакомый Меркулова, отправились на микроавтобусе в cторону Карельского перешейка. По неясной причине машина сошла с трассы и углубилась в лес, где, через полкилометра проселка резко свернула, проломилась через кусты и выехала на поляну. На этом участке следы колёс обрываются. Андрей Никонович проверил там всё своими приборами и обнаружил остаточный фон энергетического поля. Самое интересное — люди, проводившие обследование места происшествия, поголовно испытывали лёгкое головокружение и безотчётный страх.

— Такого в новостях не сообщали.

— Об этом мало кто знает, видимо не придали особого значения. Виктор Павлович, помогите встретиться с Мирошниковым, хочется помочь старому фанату всего неизведанного. Чисто по-дружески.

— И заодно найти подход к его дочери. — хитро прищурился Черёмухов.

— Наука прежде всего, — Гена отвёл глаза в сторону, усиленно разглядывая армейский грузовик.

— Ладно, идём в зону доступа, здесь, сам понимаешь, спутники не летают.

Они пересекли границу ворот, прошли через прохладный ангар и вышли на раскалённые плиты взлётной площадки.

— Виктор Павлович, можно я сначала Меркулову позвоню?

— Можно, сейчас аппарат настроится...ага, есть устойчивая связь. Держи, у меня лимит неограничен, но лишнего старайся не болтать, соблюдай секретность.

Я оставил записку на зеркале в прихожей: 'Ушёл в Питер. Буду вечером. Папа', и отправился на встречу с уфологом. Серебристый 'Логан', с нужными номерами, ожидал на загородной стоянке дальнобойщиков.

— Здравствуйте, вы Андрей Никонович?

— Добрый день. А вы, я так понимаю, Сергей? — сухопарый мужчина в роговых очках и благородной сединой на висках, недоуменно покрутил головой. — На попутке подъехали?

— Вроде того. Черёмухов попросил оказать вам помощь, но не сказал какого рода.

— Садитесь в машину, по дороге объясню.

Под мерный шум покрышек Меркулов рассказал полные подробности прошедших событий:

— Понимаете, если бы не пропал мой старый друг, я может и не копал столь тщательно, мало ли людей исчезает при загадочных обстоятельствах.

— Вы что-нибудь обнаружили?

— Немного. Серьёзные разработки в этой области отсутствуют как факт, всё на любительском уровне, но даже кустарным способом удалось определить аномалию, диаметром около 10 метров. При этом её фон, с каждым месяцем, заметно повышается и усиливаются неприятные ощущения, если подойти достаточно близко. Сергей, нескромный вопрос — сколько вам лет? Я знаю многих фанатов уфологии, но вас вижу впервые.

— Не поверите — 65 и я не имею никакого отношения к вашему сообществу.

— Хм, действительно поверить трудно. Это из-за воздействия аномалий?

— Они, родимые, постарались. На место скоро прибудем?

— Сейчас посмотрю навигатор...так, ещё 3115 метров, пара минут, не больше.

Меркулов притормозил и машина свернула налево на просёлочную дорогу, мягко покачиваясь на неровностях грунтовки. До конечной точки добрались быстро, благо транспорт сюда заходил редко, судя по слабо разбитой колее, присыпанной старой листвой и сухими ветками. Мотор замолчал и наступила тишина, изредка нарушаемая резкими птичьими криками. В воздухе висела влага из-за близко растущих деревьев, да зудели комары, выискивая потенциальную жертву. Пришлось немного промокнуть, топчась по густой траве и продираясь сквозь кусты. Мне-то ничего, спецкостюм 'Хамелеон' и не такое выдержит, а вот Андрей Никонович морщился от быстро промокших полуботинок, явно испытывая неприятные ощущения. Следов происшествия, естественно не осталось — сочная зелень, с вкраплениями ромашек, густо заполняла небольшую поляну с одиноким вязом в середине.

— Сергей, подождите, нужно провести замеры, — Меркулов достал из кармана ветровки прибор со стрелочным индикатором и щёлкнул тумблером. — Ого, а интенсивность поля заметно скакнула. Даже здесь ощущается некоторый дисбаланс в организме. Как вы себя чувствуете?

— Нормально, — я пожал плечами. — Лёгкий холодок по коже и всё. Однако есть тут ещё кое-что. Не замечаете?

Уфолог внимательно осмотрел поляну, окружающие деревья и отрицательно покачал головой:

— Наверно у нас разное зрение.

— Тогда вам придётся поверить на слово. Вяз — центр фигуры из трёх кольцеобразных стен разного оттенка. Мы стоим у внешней, светло-голубой. Далее идёт синяя и внутренняя — фиолетовая. Подозреваю, что самая высокая напряжённость поля будет внутри. Давайте измеритель — наглядно продемонстрирую свои выводы.

— Только осторожнее. С аномалиями шутки плохи, — встревожился Меркулов.

— Пока опасности не чувствую, — с этими словами я шагнул в первое кольцо. — Видите, стрелка отклонилась на одну треть шкалы...

Сделал пять шагов до середины и вошёл во второе кольцо:

— Здесь напряжённость скачкообразно достигла две трети...

Последний шаг к центру я сделал под предупреждающий выкрик уфолога:

— Сергей, туда...

В глазах потемнело, появилось и пропало чувство тошноты, локоть ударился обо что-то жестяное, судя по характерному звуку. Пришлось потрясти головой, выгоняя остатки последствий перехода через портал. Ничем иным трёхслойное кольцо и быть не могло, вот только осталось чувство его неполноценности. Скачок должен происходить мгновенно, без неприятного сопровождения. А вот и пропавший бусик во всей красе с питерскими номерами, он же 'Фольксваген Транспортер' — морда разбита о крепкое дерево; в лобовом стекле, напротив пассажирского места, покрылась паутиной трещин вмятина от удара головой; кузов основательно покрылся пятнами ржавчины. Я заглянул в салон и, как предполагал, обнаружил рыбацкие принадлежности — два баула с упакованными лодками, удочки, спиннинг и пять пар болотных сапог. В бардачке нашёл страховку ОСАГО на имя Юхтина Алексея Алексеевича, жителя Санкт-Петербурга, видимо хозяева рассчитывали, в скором времени, вернуться за своим добром, но не вышло. С машиной было всё ясно, осталось разобраться, куда зашвырнул портал незадачливых рыбаков и меня, сунувшего нос и остальные части тела непонятно во что.

Звать Меркулова было бесполезно по понятным причинам, не за угол отошёл, вон и поляна — вроде и та, да только почти в два раза меньше. Я попробовал 'перескочить' к съезду с трассы — не получилось. Попытка вернуться домой — опять по нулям; переход на территорию Спирали...тут то у меня основательно и засвербило одно чувствительное место. Вы думаете, мне стало грустно? Ещё как стало, захотелось основательно выругаться, что и было немедленно исполнено одной фразой, больше сотрясать воздух не имело смысла.

Нормального серого асфальта на месте трассы не оказалось — в обе стороны от перекрёстка тянулась пыльная, совершенно пустынная, грунтовая дорога. Минут через пятнадцать неспешной ходьбы в сторону города, сзади послышалось громыхание и надсадное взрыкивание движка — таща за собою приличный хвост пыли, ко мне приближалась...полуторка. Грузовичок остановился рядом, отчаянно скрипя тормозами и обдавая запахами отработанного бензина. Из деревянной, обшарпанной кабины высунулось молодое чумазое лицо и, весело улыбаясь, предложило:

— Садитесь, товарищ, чего ноги бить лишних пятнадцать вёрст.

— До Питера подбросишь?

— Из бывших что ли?

— Лесник я, приехал на практику да заплутал.

— То-то я гляжу — бледный. Давно не евши?

— Два дня, почитай, насилу вышел.

— Это да, леса у нас богатые. Погодь, мне тут мамка чутка пообедать завернула, — паренёк снял со стенки матерчатую сумку, достал бутыль с водой и бумажный промасленный пакет. — Держи, здесь краюха хлеба с салом.

— А как же сам? — мне, честно говоря, стало неудобно за вынужденный обман.

— В столовку забегу, там союзмоловцев бесплатно кормят.

— Комсомолец?

— Конечно! — он гордо задрал голову. — Неделю назад приняли.

— Поздравляю, — я крепко пожал ему руку.

— Спасибо, товарищ. Меня, кстати, Лёха зовут.

— Сергей.

— А ты ничего, хотя и из бывших.

— Почему так решил?

Лёха состроил грозное лицо, ткнул в меня пальцем и патетически произнёс:

— Вы, господин, выглядите слишком бла-а-родно, — видя моё непонимание, прыснул и пояснил. — Новую фильму недавно завезли, про борьбу красной милиции с белобандитами. Что, не видел? Зря, я вот осенью собираюсь пойти на курсы, буду советскую власть освобождать от преступных элементов. Перекусил? Тогда поехали, а то как бы за долгий рейс не влетело.

Захрустев коробкой, полуторка рванула по ухабистому полотну, нещадно пытаясь вытрясти из нас всё содержимое организмов. Рванула, конечно громко сказано, но для такого тарантаса и 30 километров — скорость. Лихо тормознув в центре села и разогнав кучу кур, Лёха указал на приземистое здание с большим транспарантом 'Слава Труду!':

— Тебе туда, а я перекушу, загружусь и обратно.

Я поднялся на три скрипучие ступеньки, взялся за массивную кованую ручку и оглянулся. Паренёк принял это за нерешительность и крикнул через окно:

— Не боись, товарищ Травнис мужик строгий, но с пониманием.

В знак согласия я кивнул и потянул дверь на себя, очутившись в пустом коридоре с тремя дверями. Из крайнего, слева, кабинета доносились сердитые голоса, обсуждали какого-то Нетопыхина за пьянку в рабочее время:

— А я тебе говорю, Илья Христофорович, нечего с ним нянькаться, напишу предписание и вперёд, дороги мостить на Токсово. Это надо, чего удумал, залил глаза и за сложный агрегат...попахивает статьёй, сам понимаешь.

— Как у тебя всё просто, Егор Кузьмич. С кем я тогда останусь, а? Кто будет ремонтом техники заниматься? Нет у меня больше специалистов, понимаешь, нету. Агрегаты на ладан дышат, а ты карами грозишь.

— Предложи что-нибудь получше.

— Проведём беседу, надавим на совесть.

— Опять?!

— В последний раз.

— Хорошо, но только в последний. И под твою ответственность.

— Договорились, сейчас пошлю кого-нибудь за ним.

Из кабинета вышел плотный мужчина с наголо бритым черепом и усами а-ля Будённый.

— Вы ко мне, товарищ? — он окинул мою фигуру внимательным взглядом.

— Не знаю, — лучше ответа я придумать не успел.

— Проходите, сейчас разберёмся.

Второй человек в синей форме, одной 'шпалой' в петлицах и цепким взглядом, указал рукой на свободный стул:

— Садитесь, товарищ...

— Сергей.

— Так что, товарищ Сергей, привело вас в наше захолустье?

— Заблудился.

— Понятно. Густой лес, незнание местности...документы с собой?

— Нет.

— Давно бродите?

— Два дня, — я решил не отступать от наскоро придуманной легенды, хотя и шита она белыми нитками — надо от чего-то отталкиваться.

— Есть хотите? Впрочем, о чём это я — два дня без пропитания тяжело. Илья Христофорович, будь ласка, проводи товарища в столовую. Да скажи Варваре, пусть мяса не жалеет, а то я знаю её...и Нетопыхина не забудь.

— Не забуду. Но мы договорились...

— Слово держу, — Егор Кузьмич дождался хлопка входной двери и быстро закрутил ручку телефонного аппарата. — Двенадцатый, але, але...Участковый Швед, срочно соедини с 33-бис...Я говорю срочно...Да, жду...Товарищ капитан, это участковый Швед, у нас появился очередной гость...Высокий, волосы светлые, глаза...э...тоже светлые...Одет?...В одежду...Да не маюсь я дурью, товарищ капитан. Он куда ни прислонится, одёжка сразу таким цветом становится...Вообще не пью...Есть задержать...А если сопротивляться будет?...Понял...Отбой.

Швед положил трубку и постучал пальцами по столу:

— Применить приёмы самообороны...к такому применишь пожалуй, вон какой взгляд звериный, чистый волчара, не то что те, 'рыбаки' — 'Вы тут фильму снимаете? Нет? Вы над нами издеваетесь, мы будем жаловаться. Нам надо сообщить товарищу Сталину очень важные сведения'. Ага, сейчас, больше делать нечего товарищу Сталину, как с сумасшедшими диверсантами разговаривать'. Чёрт, как назло наган в управлении оставил. Так-так-так, будем тянуть время.

Травнис вернулся с неизвестным через полчаса, дав фору участковому на построение схем допроса.

— Хорошо поели, товарищ? — Егор Кузьмич постарался придать голосу побольше участия.

— Спасибо, ваша повариха очень вкусно готовит.

— Если захочет, — хмыкнул Травнис.

— Товарищ Сергей, вы утверждаете, что у вас нет документов — потеряли? — Швед расстегнул командирскую сумку и достал чистый лист бумаги.

— Дома остались.

— Ну что же вы, товарищ, в такое время обезличенному никак нельзя.

— Илья Христофорович, я тебя попрошу...

— Понял, Егор Кузьмич, молчу.

— Товарищ, вы не против, если мы сейчас заполним опросный лист?

— Нет, конечно, вы здесь власть.

— Правильно рассуждаете, — похвалил Швед, а сам подумал: 'Какой хитрый, мерзавец'. — Назовите имя, фамилию, отчество и год рождения.

— Мирошников Сергей Сергеевич...Сейчас какой год?

— Неужто запамятовали? С утра был июнь 39-го. Илья Христофорович, к обеду ничего не изменилось?

— Не должно, сверху распоряжения не было, — Травнис улыбнулся одними глазами.

— Тогда 904-ый, — спокойно ответил Сергей.

— Значит вам 35 лет, — посчитал в уме Швед. — Где проживаете?

— Вологда, улица Советская 55, квартира 61.

— Семейное положение?

— Женат.

— Партийность?

— Комсомолец, — Сергей сказал чистую правду, из комсомола его никто не выгонял.

— В вашем возрасте давно пора быть членом партии, — с трудом скрывая удивление, заметил участковый. — Можете доказать?

— Нет.

— Ясно. Работаете, служите?

— Служил в советской армии.

— Вы имеете в виду РККА?

— Можно сказать и так.

— Почему уволились? Или может подали в отставку?

— Уволился. По выслуге лет.

Сергей старался не врать, по большому счёту его ответы не имели никакого значения, он прекрасно видел, что милиционеру требуется протянуть время до приезда группы захвата или сопровождения к более компетентным лицам.

— Имеете ли вы какие-либо важные сведения для товарища Сталина?

— Не имею.

— То есть как? — растерялся Швед, он рассчитывал, что 'опрашиваемый' сейчас начнёт выкладывать злодейские планы немецкого командования, как делали его предшественники, а тут...

— И что я должен сказать товарищу Сталину? Война начнётся в 41-ом?

— Ну, хотя бы это. Ваши друзья...

— Егор Кузьмич, — перебил его Сергей, — если не трудно...куда подевались пять человек?

— Отправили в Ленинград, — Швед прикусил язык, кляня себя за странную болтливость. — Гражданин, здесь вопросы задаю я. Вы задержаны до выяснения личности.

— А пистолетик у вас есть? — 'гражданин' ухмыльнулся самым наглым образом, вызвав у участкового неожиданную мысль: 'Оборотень!'.

Егор Кузьмич устало вытер лоб мятым платком. Казалось бы — простой разговор, ничего особенного, а нервы напряжены как струны.

— Послушайте, Мирошников или кто вы там на самом деле, не советую никуда убегать, всё равно поймают. Вы здесь чужой, не в смысле — человек из другой страны, шпион или диверсант...

— Я знаю, поэтому соврал только с возрастом, слишком молодо выгляжу для 65-летнего старика.

От услышанного Травнис закашлялся и покрутил головой, мол ври да не завирайся, знаем мы вас пришлых, уже встречались. Наступила неловкая тишина. Где-то за обшивкой стены шуршала мышь, обгрызая сухую древесину. Скрипнул стул, освобождаясь от тела участкового. Егор Кузьмич встал у окна, вполоборота к задержанному, стараясь не выпускать его из вида. Что-то из районной управы задерживались, тут езды всего-ничего, какой-то десяток вёрст. Прошло пять молчаливых минут, затем ещё пять...наконец, через открытую форточку, послышалось гудение приближающейся машины. Швед чуть было не перекрестился, испытывая такое облегчение, словно два мешка пшеницы с плеч скинул. К крыльцу, в облаке пыли, подлетел санитарный 'газик', из него лихо выскочила тройка крепких мужчин с кобурами на поясах. Прогремели сапоги по коридору и в кабинете сразу стало тесно. Молодой старлей кинул взгляд на неизвестного и жестом показал сопровождающим — усилить бдительность.

— Здорово, Кузьмич...Илья Христофорович...этот что ли?

— Да. Вот опросный лист, но...сам понимаешь, — участковый протянул исписанную бумагу.

— Разберёмся. Задержанный, встать. При попытке оказать сопротивление или побег будет применено оружие. Ткаченко, Коськин — сопроводить гражданина в машину.

Старлей снял фуражку, достал из кармана галифе платок и вытер потное лицо:

— Ну и жарища в авто, окна не откроешь — пылищи наглотаешься. Кузьмич, доложи, только коротенько.

— Его Лёшка Климкин привёз, видать подобрал где-то на дороге. Личные данные записал, но веры им немного. Вася, ты это...поосторожнее с ним. Чую, волчара ещё тот — никакого волнения, спокоен как скала, но веет от него нешуточной угрозой.

— Ничего, Егор Кузьмич, не беспокойся, и не с такими 'зверями' справлялись.

Глава 4. Пропавший

Меркулов очнулся от неприятной сырости, холодившей спину. Над лицом сыто зудели комары, созывая 'коллег' на пир. Андрей Никонович попытался сесть и тут же схватился за голову, сжав зубы от резкой боли, прострелившей виски. Последнее, что он запомнил — фигура Сергея покрылась рябью, окружающий мир вздрогнул и незримая волна сбила с ног. При этом удар был не физический, а скорее на ментальном уровне. 'Позвонить...срочно позвонить...', — первая связная мысль заставила поднять ослабевшее тело и, спотыкаясь, тащиться к машине. Несчастные три десятка метров дались с трудом, голова кружилась, тошнота подступала к горлу. Он сразу в салон не полез, догадался сначала стянуть полностью испачканную ветровку.

Вызываемый абонент долго не отвечал, пока на исходе терпения не раздался знакомый голос:

— Андрей Никонович? Здравствуйте. Как ваши исследования?

— Плохо, Гена, очень плохо...Мирошников пропал.

— Куда пропал?...Как пропал?! Что вы такое говорите?!

— Пошёл делать замеры и исчез, прямо на моих глазах.

В трубке воцарилась тишина, только на пределе слышимости прозвучало: 'Полный писец!'.

— Андрей Никонович, приветствую — Черёмухов.

— Виктор Павлович, хочется сказать 'Добрый день', но удача сегодня не на нашей стороне.

— Ты сейчас где?

— На месте, будь оно неладно.

— Плохо себя чувствуешь? Голос какой-то вялый.

— Бывало и получше. Аномалия, зараза, зацепила. Но ничего, пройдёт.

— Может медиков вызовешь?

— Делать им больше нечего, как меня по лесам разыскивать. У них и в городе работы хватает, обойдусь как-нибудь.

— Я сейчас буду докладывать начальству, пусть пришлёт в помощь пару ребят.

— И чем они помогут? Да и как это место найдут?

— Запеленгуем по сотовому, ты главное с полчасика никуда не отъезжай. Народ прибудет, подежурит пару-тройку дней, а там, возможно, всё и образуется.

— Твоими бы устами...Я ведь его предупреждал быть осторожнее.

— Банальная самоуверенность, — констатировал Виктор Павлович. — Вот и поплатился. Ничего, в следующий раз умнее будет. Всё, Андрей Никонович, заканчиваем разговор, пора делами заниматься, а то ты так до ночи просидишь.

Отключив связь и откинув голову на подголовник, Меркулов смежил веки, стараясь вспомнить во всех подробностях момент сработки аномалии. Раз за разом прокручивая продвижение Мирошникова к центру поляны, неожиданно всплыло видение — вот Сергей поднимает руку с прибором, делает шаг и...лицо мгновенно становится чёрным, покрываясь золотистой сеткой в форме сот. Изображение предстало настолько чётким, что уфолог вздрогнул и открыл глаза:

— Тьфу ты, почудится же такое.

Он взглянул на наручные часы — запрошенные тридцать минут незаметно перевалили за сорок, значит можно выдвигаться домой, приготовить запасной прибор и завтра, с утреца, вновь отправиться на место исследований.

Арташев любовался высокой стройной фигурой — не женщина, а мечта. Именно мечта, идеал, на который можно смотреть, но нельзя трогать руками. Звериная грация сквозила в её движениях, не зря прозвище Пантера так и осталось со студенческих лет, проведённых в академии ФСБ. Настоящая воительница, которой не подходила роль жены и домохозяйки. Он был наслышан о жёстких, а порой жестоких, методах работы майора Мирошниковой с сопротивляющимся противником.

— Анастасия Сергеевна, да не волнуйтесь вы так, найдётся ваш Сергей, нагуляется в этих своих...континуумах и вернётся.

— Я не волнуюсь, а размышляю, — она встряхнула гривой серебристых волос. — Мы всегда чувствуем друг друга, где бы не находились, а тут как обрезало.

— Вы посещали аномалию?

— Да, поговорила с Меркуловым. Кстати, весьма знающий человек по части таинственных природных явлений.

— Есть какие-нибудь версии?

— Спонтанный портал, уверена на все сто. Вопрос в другом — куда он ведёт? Я вчера консультировалась с одним...умником, но даже он не смог внятно ответить, сплошные предположения и домыслы.

— Поделитесь хотя бы этим.

— Насколько я поняла, это точка перехода в другую вселенную. Вы слышали о теории многомерности миров?

— Конечно, одно время увлекался чтивом про всяких попаданцев.

— Так вот, оказывается, существует теория и о многомерности вселенных.

— Любопытная информация, но что она даёт в практическом плане?

— К сожалению ничего. Мой источник советовал, ни под каким предлогом, туда не соваться.

— На это есть серьёзные причины?

— Оттуда ещё никто и никогда не возвращался.

Генерал сочувственно покивал головой, однако вслух выражаться не стал. К чему слова, если времени прошло всего три дня, а ситуация зависла в подвешенном состоянии за неимением подходящего решения. У Анастасии запел мобильник, она выслушала звонившего, сказала 'Спасибо' и на лице появилось решительное выражение:

— Меркулов сообщает, что активность аномалии резко возросла и, примерно через четыре дня войдёт, в полную силу.

— Мне не нравится то, что вы задумали.

— Николай Васильевич...

— Да, я не ваш начальник, но мне кажется это чистым безумием.

— Вдвоём легче справиться.

— Легче, когда проблема ясна, тут же сплошные тёмные джунгли.

— Арахеос своих не бросают.

— Вы о дочери подумали? — генерал пожевал губами.

— В первую очередь. Она не простит, если с отцом что-то случится.

— Понимаю и желаю удачи. Возвращайтесь оба как можно скорее.

— Корабль?

— Он самый. Нам нужен специалист по реакторной установке и без вашего мужа тут никак не обойтись. Есть у Сергея два взаимоисключающих свойства — пугать и располагать к себе людей. Ему не составит труда найти и привести соответствующего человека.

— Вы так уверены?

— Не один год наблюдаем за вашей семьёй.

— Не надоело? — усмехнулась Нарейса.

— Любопытство такая штука...— разговор прервал красный телефон с двухглавым орлом на корпусе. — Минутку...Арташев слушает...Здравия желаю...Идёт полным ходом...Да, круглосуточно...Есть, прибыть в 16:00.

Он положил трубку и, извиняясь, развёл руками:

— Вынужден прервать нашу увлекательную беседу, Сам на доклад требует. Вас подвезти?

— Подвезите. Мне как раз в управление надо, возьму отпуск на пару недель.

Тихо открылась массивная резная дверь и Президент деловито прошёл к своему месту за столом совещаний:

— Добрый день, товарищи, прошу садиться. Встреча сегодня будет короткой, — он осмотрел небольшой состав присутствующих. — У меня в 16:40 намечен разговор с канцлером Германии. Валентин Тимофеевич, начнём с вас...что у нас по космосу?

Командующий космическими войсками встал, одёрнул лёгкий китель и начал доклад:

— На орбиту выведена группировка из десяти перехватчиков в ранее намеченные районы. Патрулирование ведётся парами, смена через 24 часа. После налёта необходимых часов будем проводить тренировки по взаимодействию экипажей.

— Как наши 'партнёры' реагируют на полёты?

— Как обычно — отрицательно. Прислали ноту протеста в связи с 'нарушением правил безопасности перелётов в околоземном пространстве'.

— Что вы ответили?

— Посоветовали не запускать воздушные шары слишком высоко.

— Тоже верно, пусть сначала научатся обоснованно строчить жалобы. Садитесь. Сергей Иванович, доложите обстановку по Уральскому округу и близлежащим территориям.

— Наблюдается повышенная активность НКО 'Гражданская совесть', — директор ФСБ откашлялся, прочищая горло. — Устраивают пикеты на пути следования грузов с объекта 'Шахта'.

— Что 'рекламируют'?

При этих словах присутствующие улыбнулись, понимая о чём идёт речь.

— Требуют прекратить вывоз ядерных отходов из могильника.

— Значит секретность на уровне, это похвально. С особо рьяными проведите беседы, подключите прокуратуру, пусть тщательно проверят этих радетелей за экологию. Продолжайте.

— Получена очередная угроза в адрес 'Пантеры', источник находится в Колумбии.

— Утечка?

— В последней операции задержан некто Николас Аваро, его майор Мирошникова брала довольно жёстко, оказывал сопротивление. Подозреваем адвоката, делал звонки за рубеж.

— Разберитесь, потом проинформируете. Ваша очередь, Николай Васильевич, только коротенько, — Президент кинул взгляд на наручные часы. — Время поджимает.

— Владимир Михайлович, проект 'Проходчик' не останавливается ни на минуту. Однако, с отсутствием достаточного количества персонала, демонтировано только две палубы.

— Досадно, но сами понимаете, в связи с повышенной секретностью мы не можем привлекать много народа. Попросите 'Специалиста', пусть сделает дополнительный терминал.

— К сожалению с ним потеряна связь. Мы не знаем, где он находится в данный момент.

— Плохо. Как появится, немедленно сообщите. На этом заканчиваем. Следующее совещание проведём в расширенном варианте, встречаемся через два дня в 13:00. До свидания, товарищи.

Нарейса уже битый час рылась в Интернете, пытаясь найти, более-менее, вразумительную информацию о различных аномалиях, но кроме опутанных всякими домыслами и фантазиями личных измышлений уфологов и доморощенных исследователей, не попадалось ничего. Сзади подошла Морана, обняла за шею и потёрлась щекой.

— Мам, можно я с тобой пойду?

— Нет, дочка, там может быть очень опасно.

— Ты же научила меня драться.

— Вот так я потеряла четверых, неплохих, бойцов. Они тоже говорили: 'Мы умеем', но знания без опыта — ничто. Помнишь предостережение Умника?

— 'Никто не возвращался'. А кто пропадал? Мы же не знаем, кем были исчезнувшие.

— Нет информации. Представляешь — у вселенского компьютера нет данных, одни предположения.

— Фантастика.

— Хуже. Кто-то намерено закрыл доступ.

— А что думает дедушка Фирто?

— Впервые об этом слышал. На Дарино нет аномалий.

Они надолго замолчали, каждая думая о своём. Морана ушла на диван и, забравшись с ногами, старательно хмурила брови, препарируя каждую набежавшую мысль.

— Бред, один сплошной бред, — Нарейса досадливо поморщилась. — Глупая затея искать здесь что-то путное.

— Мам, а вдруг папа провалился в прошлое?

— Почему не в будущее?

— Но ведь его нет. Как может сохраниться информация в пространстве о том, чего не было?

— Бу-ду-ще-го нет, — произнесла Нарейса по слогам.

— Мне в голову пришла странная идея, — Морана глубокомысленно упёрла палец в лоб. — А что, если пропавшие, пытаясь вернуться, снова проходили через портал и проваливались глубже? С каждым разом уходя всё дальше и дальше, из одной альтернативы в другую.

— Боги, как всё просто, — мать с удивлением взглянула на умницу-дочь. — До того просто, что ужас берёт. Если принять твою версию за реальность, то естественно никто и никогда ничего не расскажет.

Во дворе гулко и радостно залаял алабай Кеша, прошлогодний подарок генерала Коростина:

— Что, морда, нет хозяина дома? Поэтому у будки лежишь? — в голосе Веры проскочила нотка тревоги. — На, держи вкусняшку. Да осторожнее, здоровяк, руку отхватишь.

Она вошла в дом, повозилась в прихожей, меняя туфли на тапочки:

— Есть кто живой?!

— Мы в кабинете! — откликнулась Морана.

Вся семья называла кабинетом комнату с тремя компьютерами, купленными специально для дочерей, чтобы не было излишних споров и слёз. Хотя плакать они перестали после пяти лет, лишь упрямо сопели, принимая наказание за детские шалости.

— Есть новости? — Вера выжидательно посмотрела на Нарейсу.

— Нет и, скорее всего, не будет, если наши предположения верны — Серёжа попал во временной портал, каждый проход через него отбрасывает в прошлое другой реальности. Через два дня я иду его искать, вдвоём мы обязательно справимся.

— Мама Вера, а мама меня с собой брать не хочет, — пожаловалась Морана.

— Правильно делает. Ишь, чего удумала. Ты ещё Анне с Катериной скажи, да Хариссе звякни и тогда вся ваша банда поскачет отца с дедом выручать — будет очень весело. Особенно матерям, когда вы все там сгинете.

— Никуда мы не сгинем.

— Милая, я отца сорок лет знаю, не тот он человек, чтобы просто так пропасть, а твоя мать обязана за ним идти — это её долг. Не твой, запомни, для такого дела нужно сначала созреть вот тут, в голове, а не ниже шеи.

— Я и так уже зрелая.

— Неужели? — она внимательно осмотрела Морану сверху донизу. — Да, грудь и попа присутствуют, но этого мало.

— Ну и не надо. Подумаешь...

— Дочка, ну-ка посмотри мне в глаза, — Нарейса отодвинулась от монитора. — Так-так-так, даже и не думай — год запрета на гулянки по мирам сразу обеспечен.

— А ты не умеешь ставить блокировку.

— Найду отца и он меня научит, вот тогда вы попляшете, всей компанией.

— Так нечестно, — надула дочь губы.

— Зато очень поучительно.

Аномалия активировалась на сутки раньше, о чём Меркулов сразу же сообщил Мирошниковой. Анастасия Сергеевна появилась так быстро, что у него закралась шальная мысль, а не пряталась ли эта молодая, красивая женщина за каким-нибудь кустом? Парни из спецслужб доложили обстановку, именно доложили, так как в их разговоре проскочило служебное 'товарищ майор'.

— Андрей Никонович...

— Да-да, я вас слушаю.

— Что показывает прибор?

— Напряжённость поля выше, чем в прошлый раз, когда ваш муж...

— Понятно, спасибо. Значит радиус поражения при сработке возрастёт.

— Скорее всего. Анастасия Сергеевна, вы бы подумали...

— Уходите и отводите людей подальше.

Слова прозвучали как приказ и четыре человека торопливо двинулись по просёлку, подальше от аномальной зоны.

Лицо чувствительно обдало холодом, едва Нарейса переступила границу фиолетового круга. Мир крутнулся, тело на миг потеряло равновесие, но отработанная годами реакция не дала упасть. Намётанный взгляд сразу оценил меньшие размеры поляны, проржавевший микроавтобус да глубокие следы, уходящие прочь. Сергей, скорее всего, направился в сторону города, тут и семи пядей во лбу не надо, чтобы догадаться — хватит одной. Она вышла на основную дорогу, покрутила головой в обе стороны и пошла туда, где по всем правилам, должен находиться Санкт-Петербург. Видимо вчера прошёл дождь — там и сям подсыхали лужи. По краю одной из них чётко отпечатался протектор узкой резины, значит техника здесь имеется. Нарейса 'скакнула' вперёд, до видимого конца грунтовки, и почти сразу же вернулась на исходное место. Мирошников давно научил её передвигаться таким необычным способом, что не раз выручало при проведении спецопераций. Там, вдалеке, дорога сворачивала налево и к повороту неторопливо пылил старинный мотоцикл с милиционером в седле. Самое интересное было то, что форма на нём относилась к довоенному времени — синего цвета и без погон. Немного подумав, Нарейса изменила одежду на коричневую юбку ниже колен и белую блузку. Женский вариант 'хамелеона' представлял собой мечту любой модницы, в отличии от защитного костюма Сергея, он легко модифицировался по малейшему желанию хозяйки.

Мотоциклист мимо не проехал — остановился напротив и заглушил двигатель:

— Куда путь держим, красавица?

— В город, товарищ милиционер.

— В город? Хорошее дело. А почему с пустыми руками или обокрали?

— Нечего нести, вот и руки пустые.

— Понятно. А откуда идёшь?

— Оттуда, — Нарейса махнула рукой назад.

— Ага, а путь, значит, держишь туда, — милиционер показал пальцем за спину.

— Конечно, это же логично.

— Логично-то логично, вот только кажется мне, что ты красавица заблудилась.

— С чего вы взяли?

— Документики есть?

— Нет.

— Ну как же так? Собралась в город, работать или учиться, а без подтверждения личности нигде не берут. Вдруг ты шпионка какая?

— Что тут можно нашпионить — сколько деревьев в лесу?

— А вот это мы и должны выяснить. Садись-ка милая на заднее сиденье — прокачу с ветерком до сельсовета.

Пружины мотоциклета жалобно скрипнули, не рассчитанные на большую массу нового седока. Милиционер удивлённо скосил глаза, разглядывая приплюснутую покрышку:

— Эк тебя, девонька, родители раскормили, а по внешнему виду и не скажешь.

— У нас в семье, все такие...крепкие, товарищ лейтенант, — Нарейса наконец вспомнила, что означает одна 'шпала' в петлицах.

Проехать с ветерком не получилось — обод заднего колеса нещадно стучал на кочках, вызывая у водителя гримасу недовольства. При въезде в село вообще произошла неприятность — от острого камня лопнула покрышка. Лейтенант скрипнул зубами, бросив мрачный взгляд на попутчицу:

— Неудачный сегодня денёк.

Пока добрались до сельсовета, с блюстителя порядка пот потёк градом, оставляя грязные дорожки на пыльном лице. У входа, на скамеечке, чинно сидели двое мальчишек в белых рубашках, чёрных шортах и с красными галстуками на шеях.

— Васька, вы почему не на занятиях? — лейтенант строго посмотрел на вихрастого ученика с большой россыпью конопушек.

— Дядя Егор, нас завуч послала к председателю за ватманом, будем плакат рисовать к дню Рабочего и Колхозницы.

— Молодцы. Илья Христофорович где?

— Столовку проверяет, скоро должен подойти.

'Варьку он там проверяет, а не столовую' — уловил чуткий слух Нарейсы в тихом бурчании дяди Егора.

Они прошли в душный кабинет с табличкой 'Председатель тов. Травнис И.Х.'. Милиционер сразу же схватился за графин, сделал несколько мощных глотков и облегчённо выдохнул. Достал из кармана галифе платок, не первой свежести, намочил водой и тщательно протёр лицо и шею:

— Садитесь, гражданочка, — он указал на табуретку у стены, увешанной разнообразными плакатами, призывающими бороться и трудиться на благо социалистической Родины.

'Красавица', неожиданно перешедшая в категорию 'гражданок', машинально отметила тарелку громкоговорителя в углу, портрет Сталина; массивный двухтумбовый стол со стопкой бумаг, лампой, и перекидным календарём; стандартный сейф с облупившейся многослойной краской. Морана как в воду глядела, предполагая о провалах в прошлое. Только человек с очень богатой фантазией мог принять окружающую обстановку за театральную. Лейтенант подёргал ящики у стола, дверь сейфа, сунул в галифе связку ключей и попросил никуда не отлучаться. Дверь в помещение захлопнулась, два раза щёлкнул внутренний замок, давая понять — 'вам, девушка, никто доверять не собирается'.

Нарейсу подобные выходки совершенно не взволновали — милиционер поступает так, как предписано законом. Сбежать можно всегда, но этот человек наверняка имеет информацию о муже и, предположительно, о других 'попаданцах'. То-то он особенно не удивился, встретив подозрительную женщину, словно каждый день приходится кого-то задерживать. Она не питала иллюзий относительно возможности затеряться среди местных — здесь надо прожить не один год, пока среда обитания не сгладит заметные отклонения в манере речи и поведения.

Глава 5. Попаданка Нарейса.

Швед рысью проскочил от сельсовета к столовой и застал председателя в пикантной ситуации, тот что-то нашёптывал на ушко краснощёкой поварихе, поглаживая пышное бедро.

— Илья Христофорович...

— Товарищ участковый, ну что за привычка врываться в самый неподходящий момент, — Травнис недовольно убрал руку с вожделенного места.

— Самый и есть подходящий — новый гость появился.

— Да что им тут, мёдом намазано что ли?

— Может и намазано. Пойдём, я её в твоём кабинете на замок закрыл.

— Погодь, ты же сказал — гость?

— Да какая разница, в конце концов.

— Чего в свой кабинет не потащил?

— Решётки на окне нету, не дай Бог сбежит.

— Ладно, идём Пинкертон. Варенька, я ещё зайду попозже, нужно проверить расходную смету.

— Заходите в любое время, товарищ председатель, — поиграла глазками молодуха.

На подходе к сельсовету местного главу обступили пионеры и потребовали, на два голоса, дать им ватман, иначе строгая Нина Васильевна заставит сидеть до полночи. Травнис немного подумал и согласился, что да, не стоит расстраивать завуча с её сложным характером. Швед дважды щёлкнул замком и посторонился, пропуская хозяина кабинета. Илья Христофорович на мгновение замер, увидев кого задержал участковый на этот раз:

— Егор Кузьмич, ну что же ты...такую красоту и в клетку. Мадемуазель, не скажете как зовут столь прелестное создание?

— Анастасия...Эстварра.

— О-о-о, Эстварра, так и чудится Испания...коррида, матадор...

— Товарищ Травнис, ты кажется бумагу мальцам должен.

— Что? Ах, да, Нинка же меня потом поедом есть будет за бюрократические замашки. Сейчас-сейчас...

— Гражданочка, пройдёмте в мой кабинет, нам здесь...кхм...не совсем удобно будет разговаривать.

— Как скажете, гражданин начальник, — Нарейса величаво проплыла мимо председателя, судорожно вытирающего вспотевшую лысину.

— Ну-с, начнём, — рука лейтенанта привычно расстегнула планшет, извлекла чистый лист с карандашом и написала — 'Протокол'.

— Помолясь? — прозвучало в ответ с лёгкой насмешкой.

— Гражданочка, Бога нет.

— Не доказано.

— Давайте не будем отвлекаться на религиозные диспуты, есть более важные дела. Например — установление личности неизвестной, задержанной в приграничном районе.

— Устанавливайте, я не против.

— Фамилия, имя, отчество и род занятий.

— Мирошникова Анастасия Сергеевна, майор гозбезопасности Российской Федерации.

— Что? — Швед сердито бросил карандаш на стол. — Издеваетесь? Решили прикрыться нашими органами? Да кто вам поверит...ну надо же, майор, очень смешно. Поаккуратнее с такими заявлениями.

— Егор Кузьмич, почему вы решили, что я из ваших органов?

— Ну как же...гозбезопасность...

— Небольшая адаптация под реалии этого мира.

— А вы, значит, из другого, как та пятёрка...Впрочем, не ваше дело — Аэлита с Марса.

— На Марсе нет жизни.

— Мне без разницы, — участковый хлопнул ладонью по столу. — Вы будете отвечать на поставленные вопросы или мне вызывать наряд красноармейцев?

— Они приедут в любом случае.

— Догадливы, однако. Там с вами будут разговаривать уже другие люди и поверьте, не столь дружелюбно.

— Товарищ лейтенант, один вопрос можно, пока я ещё здесь?

— Только один — мы не на вечерних посиделках.

— Куда отправили Мирошникова?

Швед некоторое время разглядывал безмятежное лицо задержанной, решая для себя сложную дилему — стоит или нет что-либо рассказывать.

— То-то я гляжу фамилия знакомая. За дружком значит подались?

— За мужем.

— Ай-ай-ай как необдуманно, — он с деланным сочувствием покачал головой. — Ну прямо декабристка какая, а не шпионка.

— Долго ещё будете веселиться? — её глаза холодно блеснули.

— Это вы тут клоунаду устраиваете. Цирк Шапито на выезде, — разозлился участковый. — Майор...гозбезопасность...Ещё Кларой Цеткин назовитесь.

— Мною проведено 128 боевых операций, ликвидировано 232 боевика с применением холодного оружия — люблю, понимаете ли видеть, как душа врага отлетает во тьму.

Швед незаметно пощупал кобуру с наганом, мало ли что сотворит явно сумасшедшая женщина. Вон какие когтищи, такими и глаза выцарапать недолго.

— Где Мирошников?

— Сейчас узнаете, — он покрутил ручку аппарата, вызывая коммутатор. — Але, двенадцатый, але...Спите там что-ли? Дай 33-бис...Ожидаю-ожидаю...Товарищ капитан, это участковый Швед...Мною задержана подозрительная женщина...Да, оттуда...Не могу, мотоциклет сломан...Лучше четырёх...Совсем не преувеличиваю...Когда будет?...Долго...Прекрасно понимаю...Есть...Отбой. Вот так, гражданочка, скоро прибудет конвой и отвезёт вас в Парголовское управление НКВД, где и находится якобы ваш муж.

— Может мне пойти им навстречу? Так быстрее будет.

— Ну что вы. Зачем бить нежные ножки по буграм и ямам? Такая вся ухоженная и как простая работница или крестьянка по грязной, пыльной дороге? Приедет авто и спокойно довезёт куда надо. Если не секрет, к какому дворянскому сословию относитесь? Погодите, не отвечайте, попробую сам догадаться. Баронесса? Нет, слишком просто. Графиня? Вроде бы похоже, но...всё равно мелковато, а вот княжна, да из окружения императора...Угадал?

— Егор Кузьмич, смотрю на вас и удивляюсь — умный, образованный человек, правильно излагаете мысли, не спотыкаетесь на каждом слове и вдруг в такой глуши. Нет, чтобы искоренять преступность в Москве, Ленинграде или ином крупном райцентре, а вы тут...с алкоголиками и хулиганами беседы проводите, да задерживаете невинных девушек. Я понимаю, куда партия послала, там и нужно исполнять служебный долг — это правильно, дисциплина должна соблюдаться.

— Сразу видно, что не рабоче-крестьянская косточка, такие рассуждения развела. Алкоголики и хулиганы есть наш народ. Не понимают — научим, не хотят — заставим, а вы чужие в прямом смысле слова. Думаете, мне интересно разговаривать с пришлыми? Будь я советским писателем — возможно да. Первая пятёрка ваших — обычные работяги, правда с искажённым мышлением, но это поправимо.

— А я, выходит, непростая?

— Те люди вели себя иначе — нервничали, ругались, требовали отправить к верховному начальству для передачи важных сведений. Вы слишком спокойны для человека, попавшего в непонятную ситуацию. Каюсь, как услышал про души и тьму, сразу подумал о невменяемости.

— Теперь мнение изменилось?

— Конечно, и поэтому пусть разбираются другие инстанции — моё дело задержать, опросить и проводить дальше.

— Могли и не делать этого, чисто по-человечески.

— Обязан. Вам ли не знать порядок, если вы действительно сотрудник органов, а не взбалмошная девица с очень богатой фантазией.

— Егор Кузьмич, не желаете поговорить как сотрудник с сотрудником или просто, как обычные люди?

— Поговорить? — Швед на мгновение задумался. — Можно, отчего нельзя. Машина всё равно придёт не ранее, чем через час. Вы действительно убили пару сотен человек?

— Наше подразделение занимается ликвидацией, а не банальным убийством. Если враг не сдаётся, его уничтожают. У вас тоже есть такой постулат.

— Э...Анастасия, вы из какой страны будете? Мне приходилось участвовать в поимке разных диверсантов, шпионов и прочих недругов советской власти, русских по происхождению. Какой бы сволочью они не были, чувствовались как свои, понятные до мозга костей. В вашем случае ощущается некая чужеродность даже на первый взгляд. Признайтесь, вы с Луны или Марса? — он улыбнулся, понимая всю нелепость вопроса.

— Вынуждена огорчить, — вернула улыбку Нарейса. — Ни там, ни там жизни нет.

— А как же Беляев, Жюль Верн, Герберт Уэлс?

— Фантасты, что с них взять — реальность гораздо невероятнее.

— Докажите, если не трудно.

— Как скажете, — после этих слов табуретка опустела.

— Чертовщина какая-то, — растерялся Швед, оглядывая комнату.

— Чёрта нет, но есть демоны, — раздалось за спиной.

Он резко повернулся и замер — в одежде из звёздной тьмы стояло настоящее исчадие ада с острыми клыками, чёрной кожей и жуткими белыми глазами. Лейтенант моргнул и страшное видение исчезло.

— Ну как вам такое? — Нарейса снова сидела у стены

— Чуть сердце не остановилось, ей Богу. Гипноз, иллюзия?

— Возможности организма. Я ведь могла и не идти с вами. Провела бы на дороге экспресс-допрос, спрятала тело, и двинулась дальше.

— Почему этого не сделали? — по спине участкового пополз неприятный холодок, едва он представил свою участь.

— Вспомните рыбаков, они ведь обычные люди и муж наверняка постарается их вытащить из вашего мира. Лишь по этой причине я не стала действовать радикально.

— А вы, значит, необычные?

— Мы с мужем вообще не люди, — она дружески оскалилась, продемонстрировав полный набор острых зубов.

'М-да, связался младенец с чертями. Вот угораздило, так угораздило' — подумал Швед о себе, разглядывая необычную женщину. Да и женщину ли вообще? В голову пришло наставление старого попа Игнатия о дьяволицах-суккубах, смущающих своей красотой мужскую половину человечества. Нет, лейтенант красной милиции ни на какие соблазны не пойдёт, партийная закалка не позволит расслабиться. А Илья Христофорович? Как странно повёл себя председатель при первой встрече с задержанной. Похоже есть в нём червоточина, не до конца очистился от старорежимных замашек. Выгнать что ли чертовку? Пусть катится на все четыре стороны — на душе спокойнее станет.

— Думаете как от меня избавиться?

— Мысли читаете?

— У вас на лице всё написано.

— Уйти не хотите?

— Мне интересна ваша компания да и дождаться надо солдатиков, чего им зря мотаться туда-сюда. Вам может влететь за потерю потенциальной шпионки-диверсантки.

— Ничего страшного, отпишусь как-нибудь. Кстати, вы упоминали про другой мир, это как понимать?

— Вам знакомы места, где странным образом пропадают люди?

— Было такое. Кажется в районе села Ведлозеро, если не изменяет память. Розыск проводили долго, но так никого и не нашли.

— И не найдут, не сомневайтесь. Такое 'колдовское' образование называется односторонним порталом — межмировая точка перехода в один конец.

— А как же назад?

— Никак. Будем с мужем разбираться в этой ситуации. Вот чёрт, совсем забыла...помните место нашей встречи?

— На всю жизнь, — усмехнулся Швед.

— Рядом есть свёрток в лес и чуть дальше от дороги стоит микроавтобус рыбаков. Таких машин в вашем мире не существует.

— Эти люди ничего такого не говорили.

— Стресс, надо думать.

— Вот починю мотоциклет, тогда и съезжу.

— Подойдите ко мне, — Нарейса встала и хитро улыбаясь, протянула руку.

— Это ещё зачем? — участковый с опаской посмотрел на чёрные коготки.

— Вы коммунист?

— Да, с восьмилетним стажем.

— Коммунист ничего не боится. Или я ошибаюсь?

— Всё верно, просто немного опасаюсь.

Он обошёл стол и прикоснулся к прохладной ладони, словно взял за кисть гранитную статую. Тихая кабинетная обстановка внезапно сменилась лесным шумом — стрекотала сорока, где-то дробно стучал дятел, попискивали невидимые пичуги. Рука непроизвольно дёрнулась наложить крест от такой пертурбации.

— Принимайте подарок для советской власти. Старым хозяевам он больше не понадобится, — звук похлопывания по металлу привёл лейтенанта в себя.

Егор Кузьмич осторожно забрался в салон невиданного авто, потрогал непонятные рычажки, покрутил ручки, поелозил по мягкому креслу.

— Надо срочно сообщить в район, такой механизм нельзя оставлять без присмотра — вдруг кто-то случайно набредёт и пиши-пропало. Наш крестьянин — мужик хваткий, растащит всё до винтика.

— Тогда возвращаемся. Мои конвоиры наверно уже подъезжают.

Глава 6. Кровавая гэбня

Начальник Парголовского райотдела милиции Решетов окинул взглядом подчинённых, подметил двух сержантов, тихо переговаривающихся на последнем ряду, и постучал карандашом по графину с водой:

— Внимание, товарищи. Перед тем как закончить совещание, хочу напомнить — мало выявляете антисоветских элементов. Неужели кулаки, их пособники вредители, шпионы и диверсанты всех мастей неожиданно закончились? Быть такого не может. Товарищ Сталин выразил чёткий и ясный посыл — враг не спит, его надо искоренять дённо и нощно. Сержант Кормилицын...

— Я, товарищ капитан.

— Сколько выявлено антисоветчиков и им сочувствующих за неделю?

— Э...мною ведётся работа в этом направлении.

— Плохо ведётся. И так почти повсеместно. Берите пример с участкового Шведа, он в течении пяти дней задержал двух потенциальных шпионов иностранных разведок.

— Товарищ капитан, у него на участке один лес да дворов 600 с трудом наберётся.

— Вот видишь, Кормилицын, даже среди леса можно найти врага социалистической революции. А у тебя что? Более тысячи семей под надзором и тишина. Это начинает выглядеть подозрительно.

— Исправлюсь, товарищ капитан, — бледный сержант встал навытяжку.

— То-то же. Через неделю подашь список на семь врагов народа. Всем понятен план работы? Тогда по рабочим местам. Максимов, задержись на минуту...

— Слушаю, товарищ капитан.

— Тут такое дело, Вася, не стал говорить при всех, — Решетов посмотрел на плотно закрытую дверь 'красного уголка'. — Швед, на своём участке, обнаружил автомобиль германского производства. Уверяет, что его 'рыбаки' бросили. Сгоняй в Капитолово, разузнай место, оцени состояние техники и притащи сюда.

— Понял, будет сделано.

— Что у нас с последним задержанным?

— Не признаётся, вражина.

— Усиленные методы допроса применяли?

— Применяли да бестолку — требует встречи с 'рыбаками'.

— Будет ему встреча, пусть не переживает. Кстати, где они сейчас?

— В Кащенко. Двое совсем хлипких оказались. Они и так несли полный бред, а после общения с нашими 'специалистами'...

— Перестарались ребятки. Нам нужен качественный враг, идейный, чтобы высшее начальство видело в нас опору против контрреволюции, а тут...одни сумасшедшие.

— Пётр Алексеевич, а если они правду говорили про войну, развал страны?

— Вася, забудь и выкинь из головы. Советскую власть ничто не пошатнёт, она есть и всегда будет, иначе это попахивает заговором против Вождя. Всё, на этом и закончим. Прибудет конвой из Капитолово — возьмёшь их 'газик'. Задержанную сразу ко мне, хочу первый с ней побеседовать.

— Ясно, товарищ капитан. Разрешите идти?

— Иди и запомни мои слова, дольше жить будешь.

Решетов прошёл в свой кабинет, по пути приказав секретарю принести стакан горячего чая с тремя кусочками сахара. Берлога — так он называл это уютное местечко за двойными дверями. Плотные занавеси из тёмно-зелёного бархата, слегка раздвинутые в дневное время, давали немного света и вкупе с настольной лампой создавали интимный полумрак. Здесь капитан чувствовал себя истинным хозяином человеческих судеб. Как приятно проводить 'допросы' арестанток, слушая тихий плачь и мольбы. Жалко, что кожа их тел быстро теряет упругость и принимает землистый оттенок после нескольких дней, проведённых в сырых подвалах. А вонь тюремных камер? Нет, лучше 'общаться' с просительницами за арестованных мужей, братьев или отцов. Да, была тут одна 'лапочка' — папа, видите ли, простой музыкант. Только почему у него фамилия Шлосенберг? Явно германский шпион, здесь и гадать не надо. Правда пришлось и её отправить по этапу за 'террористическую деятельность'...не будет язык распускать, компрометируя руководство райотдела НКВД. От скуки решил заняться рапортами, тщательно откорректированными секретарём — рядовые милиционеры с грамотой не очень дружили. Драки, пьянки, грабёж — ничего интересного, одна сплошная рутина. Решетов, по натуре человек азартный, придумал своеобразную игру — угадывать облик женщин, доставляемых подчинёнными. И на этот раз себе не изменил — достал чистый лист, остро отточенный карандаш и начал фантазировать:

1. Рост — 160-165 см,

2. Лицо — продолговатое с прямым носом,

3. Волосы — тёмные

4. Глаза — карие,

5. Грудь — большая,

6. Бёдра — широкие,

7. Одежда — светлое ситцевое платье чуть ниже колена, на голове лёгкая панама.

8. Обувь — парусиновые туфли.

За каждый угаданный пункт следовала награда в виде стопочки конька, изъятого у одного контрреволюционного купчика.

— Товарищ капитан...

— Кузькин, ты когда научишься стучать?

— Но вы же один, — растерялся секретарь.

— И что? А если я пишу товарищу Сталину отчёт о достигнутых успехах?

— Виноват.

— Виноват он...чего хотел?

— Машина прибыла из Капитолово.

— Отлично, — капитанскую грудь наполнило предвкушение охотника в засаде. — Задержанную сюда, авто пусть заберёт Максимов. Всё ясно?

— Так точно.

Решетов сел спиной к двери, на ходу усложняя условия игры. Через пять минут тихо шикнуло уплотнение двери и под немалым весом скрипнули половицы.

'Чёрт, толстуха. Жирная и, наверняка, потная толстуха' — он досадливо поморщился и развернулся к неизвестной...У входа стояла настоящая дворянка — высокая, стройная. Машинально отметились пункты 2, 5 и 6. Не дождавшись приглашения, женщина прошла вперёд и села напротив хозяина кабинета.

— Что же вы, гражданочка...нарушаете...

— Вы уверены?

От её голоса по телу капитана пробежала вибрация и сладко заныло сердце. Да, такой красотки у него ещё не было.

— Органы НКВД никогда не ошибаются. С какой целью вы оказались в приграничном районе?

— Мужа искала.

— Как интересно. И кто у нас муж?

— Мирошников. Вы его должны знать.

— Так-так-так. Дайте припомнить...высокий, светловолосый...проходит по делу о подготовке покушения на товарища Сталина, — он впился глазами в холёное красивое лицо, пытаясь увидеть страх за близкого человека. Сильно напуганная женщина готова на всё, ему ли не знать об этом.

— Не смешно.

— Гражданочка...— Решетов поднялся, подошёл к задержанной сзади, положил руки на плечи и наклонился к уху, вдыхая широко открытыми ноздрями манящий запах здорового тела, -...Смеяться будет тройка, подписывая приказ о применении меры высшей защиты советского государства. Это расстрельная статья, милочка. Вам не жаль мужа?

— Жаль, — равномерно вздымающаяся грудь притягивала взгляд как магнитом.

— Я конечно не бог, но изменить строгость наказания в моих силах. Достаточно написать служебную записку, что гражданина Мирошникова втянули в террористическую группу обманным путём и тогда он получит десять лет без права переписки.

— Пишите.

Равнодушный тон и односложные ответы начинали злить и одновременно возбуждать. Захотелось накрутить густые волосы на кулак, оттащить сопротивляющееся тело на диван и показать, кто здесь хозяин жизни, но он сдержал себя. С трудом, тихо скрипя зубами...не хотелось заканчивать игру слишком быстро. Это потом надоест смотреть на разбитые губы, синяки под глазами, порванную грязную одежду...

— Просто так ничего не делается, — капитан назидательно помахал пальцем. — Вас сейчас проводят в камеру, не Букингемский дворец конечно, но там хорошо думается. Советую не затягивать с размышлениями, у революционного суда и так много дел.

Он вернулся за стол, вычеркнул на листе ошибочные пункты и нажал кнопку вызова секретаря:

— Кузькин, арестованную в пятую. Ни единым пальцем... Понятно?

— Понятно, товарищ капитан.

— Идите, арестованная. Хорошенько подумайте над своим поведением, но учтите — я долго ждать не намерен, иначе отменю приказ не трогать.

— Жди меня и я вернусь, только очень жди...— строчки, произнесённые задумчивым голосом резко контрастировали со взглядом матёрого душегуба на нежном лице.

— Кузькин! — неожиданно для самого себя, заорал Решетов и ударил кулаком по столу, — В двенадцатую её, суку дворянскую! Ночью допросить с пристрастием!

После ухода конвойных он хлопнул стакан коньяка и долго расхаживал по кабинету, стараясь успокоить нервы. Тварь!Мало их жгли и резали, мало. Ничего-ничего, Востриков с Туракиным быстро мозги вправят, вот там её и можно оприходовать. Заодно и муженька притащить, пусть полюбуется как с его жинкой забавляются. Как ни странно, но после этих мыслей стало хорошо и следующая порция алкоголя окутала желудок приятным теплом.

Попытка пообщаться с конвоирами успехом не увенчалась. На простой вопрос 'Куда едем?', получил такой же простой ответ: 'Не разговаривать!'. Народ молча потел, стойко перенося духоту раскалённого салона, видать привычное дело. В воздухе плавала пыльная взвесь от скачков по ямам и колдобинам, что-то стучало, где-то скрипело. Периодически похрустывала коробка при выборе передач — вот под такую 'музыку' мы и прибыли в райотдел. Лишь по вывеске у центрального входа удалось определить населённый пункт — Парголово. Меня передали двум рядовым милиционерам и проводили в пустой кабинет, где я долго сидел на шаткой табуретке. Потом заявился следователь с тремя 'кубарями' в петлицах и, не обращая ни на кого внимания, стал что-то строчить в бумагах.

— Подпишите, — он подвинул исписанный лист к краю стола.

— Что это?

— Ваше признание в террористической деятельности.

— Но я ещё слова не сказал.

— Скажете и даже не одно, если откажетесь от подписи.

— А если соглашусь?

— Будете спокойно дожидаться суда народного трибунала.

— Что мне грозит, если не секрет?

— Высшая мера социальной справедливости, — следователь произнёс это так спокойно, словно журил малолетнего расхитителя соседских яблок.

— То есть, меня расстреляют без суда и следствия?

— Следствие только что прошло, суд скоро будет — не отнимайте у меня время, подписывайте.

— Не собираюсь.

— Как хотите. Товарищи рядовые, я отлучусь на полчасика, а вы объясните гражданину, как надо себя вести.

— Знамо дело, товарищ младший лейтенант, не впервой, эт мы мигом контру в чуйство приведём, — заверил следователя рябой милиционер.

Не успела захлопнуться оббитая жестью дверь, на меня тут же обрушился град ударов. Сбросили со стула и начали споро охаживать сапогами и прикладами. Для достоверности избиения пришлось самому себе пустить кровь. Минут через пятнадцать конвоиры уморились:

— Петруха, а мы его не того, глянь кровишши скока?

— Не, такого с первого разу не получится, здоровый бычара.

— Товарищ младший лейтенант опять заругается, ишь напачкано как.

— Ништо, возьмём Катьку из двенадцатой, она тут всё языком выскоблит.

— Во, вспомнил про неё...Недавно Сеньку-гончара на допрос водили...ну тот, что самогонку бодяжил...

— У, гнида, я б его голыми руками удавил, сатрапа.

— Ты слухай дальше...отделали мы его с Митрохиным от души да накровили сильно. Притащили Катьку и заставили лизать юшку прямо с Сенькиной морды. Она в отказ...тогда мы её прямо на месте вдвоём и попользовали — как шёлковая стала. Вот так надо строптивых баб учить.

— Вот ты везунчик...давай её возьмём или каку другу. Только справную. Я люблю баб в теле, чтоб рука чувствовала вымя.

— Не, без дозволения никак.

— Давай я товарищу младшему лейтенанту скажу про уборку?

— Говори...во, вчерась одну молодку привезли, така сисяста да задаста — кровь с молоком.

— Митяй, чёт тут маловато пачкотни, не дадут бабу, кабы самих убирать не заставили.

— Надоть ишшо контрика повоспитывать да кровяной водицей вокруг побрызгать для верности.

Они принялись вновь топтать моё 'безжизненное' тело, но уже без особого энтузиазма, главное следов побольше оставить.

Вернувшийся следователь обозвал конвоиров дубинами стоеросовыми и заставил сначала отволочь арестованного в девятнадцатую камеру, а затем вести уборщицу. Те радостно засопели и чуть ли не бегом утащили меня в сырой подвал, матерясь на тяжеленного 'шпиёна и вредителя'.

Сказать, что в камере воняло, значит не сказать ничего — в воздухе стоял тяжёлый смрад испражнений, немытых тел и какой-то кислятины.

— Вот и ещё одного покойника принесли, — хрипло прозвучало в сизой полутьме.

— Все там будем, на всё воля Божья, — тихо ответили ему из угла.

— Не угадали мужики, рано ещё хоронить, — я убедился, что с той стороны затих звук шагов и принял сидячее положение.

— Глянь, Гриша, никак живой, парень-то, а я уже другое подумал, — тихо засмеялся хрипатый и тут же натужно закашлял. — Всё лёгкое отбили сволочи краснопузые.

— Тише, Тимофей Ильич, услышат караульные, опять бить будут, — попросил невидимый собеседник.

Народ застонал, зашушукал, проклиная вполголоса подлых гэбистов. Арестантов в небольшом помещении скопилось изрядно, все лежали вповалку на грязном полу. Сырость и холод вынуждали прижиматься друг к другу, сохраняя крохи тепла. Мне хватило места только у входной двери.

— Парень, ты из чьих будешь? — снова заговорил тот, кого назвали Тимофеем Ильичом.

— Из своих, отец, из российских.

— Все мы, сынок, рассейские. Сословия какого — купец, рабочий али дворянин, прости господи?

— Военный.

— Вона как, ужо и до армии добрались, некому скоро будет матушку-Рассею от ворога защищать. Из охвицеров поди?

— Прапорщик.

— Охвицер значица. Ох, не любят голодранцы вашего брата. Жди, скоро изгаляца начнут.

— Ничего, переживу как нибудь.

— Вот это вряд ли. Многие до тебя так гутарили, да теперь в землице сырой их косточки гниют.

— Меня не это волнует...отец, ты давно здесь 'отдыхаешь'?

— С самой зимы. Наотдыхался вусмерть, скорей бы всё закончилось.

— Значит помочь не сможешь.

— А что надо?

— Ищу кое-каких людей...полтора года назад сюда должны были доставить пять человек, не местные, говорят странно...

— Не, мил человек, нормальных тута долго не маринуют — полгода от силы и на небеси. Это шваль всякую особо не трогают...

— Ша, папаша...— донеслось из тёмного угла.

— Во, слыхал? Сенька-вор обижаица. Он может знать, как пить дать.

— Сенька, дело есть, — я перестроил зрение и увидел остроносого мужичка, закутанного в грязную рванину.

— Чё надо, фраер.

— Вопрос один прояснить.

— И чё?

— Ты не чёкай, а то сейчас выдерну с насиженного гнезда и в бубен дам.

— Так его, воровское семя, — улыбнулся избитым лицом Тимофей Ильич.

— Как чё, так сразу драцца, — пробурчал Сенька.

— Последний раз спрашиваю...

— Да видел их, энтих твоих подельников. Такое несли...я так брехать не умею.

— Куда делись?

— Чё дашь за наводочку?

— Ну ты и сволочь Сенька, везде выгоду ищешь.

— Папаша, человек только с воли — каку никаку мелочишку да заныкал.

— Что хочешь за информацию?

— Э...хочу...хочу...папирос. Ухи аж пухнуть без курева.

— Да, табачок бы сейчас не помешал...— прошелестело горестно по толпе.

— Как скажешь, — я сунул руку за пазуху и вытащил пачку 'Беломора'.

В камере наступила тишина и глаза курильщиков жадно впились в вожделенный предмет.

— Кидай, — грязные руки выпростались из рванья и нетерпеливо вытянулись вперёд.

— Сначала ответ.

— За ними приехал грузовичок, на таких возят психов. Сам, было дело катался, самогону перебрал...кидай.

— Откуда машина?

— Из Кащенка...не томи, фраерок, кидай.

— Лови, — пачка пролетела над головами угодив точно в цепкие пальцы.

— Семён Игнатич, угости, ради бога, — попросил самый нетерпеливый.

— Чё? — Возмутился Сенька. — Отвали, босота. Сам заработай.

Он аккуратно надорвал пачку, медленно вытащил одну папиросу и с явным наслаждением принюхался к табаку:

— Буржуйские...огонька бы.

— Ну ты, Сенька, и привереда, — я бросил ему коробок спичек, — А это вам, мужики.

Вторую пачку принял Тимофей Ильич и роздал всем желающим. Отвыкшие от курева организмы кашляли, но благодарственно хвалили 'охвицерский' табачок.

Ещё четыре дня меня вызывали на допросы, длившиеся не более минуты. Следователь равнодушно предлагал расписаться в протоколе, получал отказ и уходил, давая возможность конвоирам учить контру уму разуму. Арестанты жалели упрямца, предлагали не мучиться и поставить хотя бы крестик, коли грамотой не владею. Грустно было смотреть на этих людей, по сути дела, покойников. При желании можно перебить весь райотдел за чинимые пытки и зверства — лучше не станет. Пришлют войска, нахватают ещё кучу безвинных и устроят 'народный суд над крупной бандой котрреволюционеров'.

На шестой день появилось ощущение родной души. Всё таки не удержалась, паршивка, полезла выручать своего арахейо. Вот встречу, прочитаю нотацию...хотя о чём я — прапорщик против майора рангом не вышел, даже если он и старший.

Охранники отвели Нарейсу к камере, один отомкнул запор, а второй, тощий и длинный как жердина, дурашливо кланяясь прогундосил:

— Просю в апатраменты, боярыня. Кофа и какава будя попожже.

Первый толкнул женщину в спину и словно упёрся в стену. Хотел двинуть прикладом меж лопаток, но натолкнувшись на предостерегающий взгляд, лишь злобно ощерился:

— Двигай, курва дворянская, ужо ночью с тобой побеседуют. Будешь знать...

Она шагнула вперёд, не слушая грязные ругательства, перемешанные с матом. Серые лица, потухшие глаза безразлично встретили новую сиделицу.

— Ну и запашок тут у вас, бабоньки.

— Ничего, привыкнешь красавица, — монотонно произнёс голос, лишённый всяких эмоций. — Не повезло тебе, снасильничают ночкой тёмною, слуги адовы. Ничего, боженька всё видит и гореть им в очистительном огне, и проткнут их архангелы копиями своими да зачнут над углями жаркими вертеть...

— Баба Глаша, прекрати, совсем тошно от твоих причитаний. Иди, девонька сюда, у меня местечко есть свободное, — вяло махнула рукой тётка с костистым лицом. — Соломки-то под себя подгреби, всё не на голом камне сидеть, женское место застуживать.

— Грей-грей, оно тебе сегодня обязательно пригодится, — ядовито прошипело неподалёку.

— Нюрка, шалава, пасть закрой, не то леща получишь, — крупная женщина, с остатками былой полноты, приподнялась на локте, вглядываясь в кого-то, завёрнутого в драную шубейку.

Нарейса прижалась спиной к влажной стене, смежила веки и выпустила сеть чувствительных щупалец, сканируя окружающее пространство — боль, страх, отчаяние, недовольство...На душе стало тепло — наконец-то супруг нашёлся. 'Арахейо сердится на свою арахейю?'. Она улыбнулась, представив лицо мужа с грозно сдвинутыми бровями: 'Дорогая, вы опять всё делаете по своему?'. Такой стиль разговора Сергей перенял от Реналдо Деранго, когда тот, приняв на грудь изрядную дозу земного конька, объяснил как должен знатный господин ругаться со второй половинкой — строго на Вы, иначе не комильфо. Правда Мирошников это делал скорее в шутку, не мог он сердиться на своих женщин по той простой причине, что видел их, в буквальном смысле насквозь.

Ближе к вечеру принесли баланду; женщины по очереди подходили к окошку в двери и получали жестяные миски — без ложек и без хлеба. Нарейсу не позвали из-за грубого окрика:

— Дворянку кормить не велено, ишшо не заработала.

Арестантки расходились по местам, горестно покачивая головами, видимо отмена кормёжки говорила об одном — новенькую в живых больше никто не увидит.

Глава 7. Кащенко

Стук-стук-стук, ш-шик; стук-стук-стук, ш-шик — охранник неторопливо идёт по коридору, заглядывая в глазки камер.

— А ну лягай, неча в окошки пялиться. Лягай, кому говорят...я вот щас зайду и покажу как неслухаться..., — звякнул металл о металл, — То-то же...у-у, контра...

Раскинутая сеть поисковых 'щупалец' показала присутствие в подвале множества людей. Они мне представлялись в виде цветных точек разной степени интенсивности свечения, чем бледнее, тем хуже состояние жизненной энергии. Я выстроил картинку в трёхмерной проекции, припомнив внешнюю форму здания, и стало ясно, где находится Нарейса. В данный момент зелёная метка, с багровой окантовкой, перемещалась в сопровождении двух жёлтых. Багровая — значит кто-то сегодняшнюю ночь не переживёт. Всё, пора заканчивать игры в невинную жертву 'сталинского режима' — энергетический клинок метнулся к выбранным объектам. Погасла точка охранника в коридоре — об этом сообщил глухой стук упавшего тела; исчезло сопровождение Нарейсы, лишь на миг затормозив её движение. Я переместился в коридор и тихо перешёл из 'мужской' части подвала в 'женскую'. Дежурный милиционер вряд ли слышал посторонние шорохи, сидя за остеклённой загородкой с тонкой книжицей в руках. Судя по симметричному расположению подвальных помещений, впереди должна находиться допросная комната, куда я и поволок два трупа, ухватив за вороты гимнастёрок. Там уже присутствовала парочка со свёрнутыми набок головами и один живой в бессознательном состоянии, не считая недовольной супруги.

— Серхео, ты какого чёрта полез в аномалию?

— Дорогая, а вам не кажется, что сначала надо...

— Прекрати. Мы все переживаем, не знаем что думать, а он по тюрьмам развлекается. Весело, да?

— Извини, чёрт наверное попутал, опасности совсем не чувствовалось, — первый раз увидел Нарейсу в раздражённом состоянии.

— Вот это и плохо. Если наша дочь права, то мы прошли портал в один конец.

— Действительно плохо, но об этом поговорим в другом месте. Сейчас важнее узнать, куда отправили рыбаков. Мне один сиделец намекнул про Кащенко, но хотелось бы поспрашивать более осведомлённое лицо.

— Разбуди и спрашивай.

— Кого? Его? — я посмотрел на человека, лежащего ничком на столе.

— Начальник Парголовского райотдела милиции капитан Решетов, собственной персоной. Пришлось слегка стукнуть за поганый язык.

— Ладно, попробуем.

На обрюзгшем лице дрогнули веки, рука метнулась к кобуре, но, нащупав пустоту, бессильно опустилась. Капитан принял сидячее положение и злобно прошипел:

— Вы за это ответите. Нападение на сотрудника гозбезопасности карается...

— Где рыбаки? — меня абсолютно не волновали его угрозы.

— Какие ещё рыбаки, вашу мать?

— Полтора года назад задержали людей. Одеты странно, говорят непонятно. Есть сведения, что их отправили в психушку.

— Я не в курсе. На этой должности всего полгода.

— Кто в курсе?

— Не зна...— он захрипел, делая тщетные попытки оторвать пальцы Нарейсы, впившиеся когтями в горло.

— Кто в курсе? — повторил я вопрос.

— Максимов, мой зам.

— Где он?

— В Капитолово уехал.

— Карта области есть?

— В кабинете, в сейфе.

— Сейф закрыт?

— На, подавись, — на полу звякнула связка ключей, — но вас всё равно...— договорить не дали хрустнувшие шейные позвонки.

— Сволочной человечишка, — Нарейса брезгливо вытерла пальцы о китель покойника. — Какие у нас планы?

— Забрать карту, выбрать направление и двигать отсюда на своих двоих.

— Заманчивое предложение, — она задумчиво посмотрела мне в глаза. — Есть ещё какие-то проблемы?

— Отсутствует аналог Спирали Миров и соответственно аналог Умника — не с кем посоветоваться. Вот такие скверные дела, моя дорогая.

За стеной послышался топот сапог и торопливый стук по жестяной оббивке:

— Товарищ капитан, товарищ капитан, беда приключилася.

Я открыл дверь и рывком втянул в комнату нарушителя тишины:

— О, какие люди к нам пожаловали. Никак сам Митяй? Что случилось, дорогой?

— Петруха помер, — выдавили трясущиеся губы, панический страх исказил лицо рядового, едва он разглядел моё лицо. — Я не виноват...нас заставили...

— А, так это твой дружок там лежит, с которым вы меня усердно 'воспитывали'?

— Я не виноват...— он тоненько взвизгнул и заскулил побитой собакой.

— Извини мужик, но сегодня не ваш день, — я хлопнул ладонью по его груди в районе солнечного сплетения.

Тело Митяя замерло, лишь безумный взгляд какое-то время жил, пока фигура не перестала источать серую дымку.

— Что ты сделал? — Нарейса с любопытством осмотрела окостеневшее подобие человека.

— Отпустил душу на волю и она растворилась в окружающем пространстве.

— То есть...

— Его нет и не будет нигде и никогда.

— Научишь меня?

— Научу, а сейчас уходим — у гэбистов началось нездоровое шевеление.

После посещения кабинета Решетова решили вернуться в исходную точку — Капитолово. Требовалось встретиться с товарищем Максимовым для детального уточнения маршрута — не хотелось слепыми котятами тыкаться в разные стороны.

У сельсовета нас ожидал 'Фольксваген', прицепленный толстой верёвкой к 'газику'. Из открытой двери милицейской машины доносился мощный молодецкий храп. Мы заглянули в окно кабинета участкового и увидели идиллическую картину — слабый свет керосиновой лампы освещал стол с нехитрой закусью, два стакана, бутылку и офицеров, неспешно ведущих беседу.

— Кузьмич, наливай на палец, ещё раз отметим удачную находку, — Максимов выдохнул изрядный клуб дыма, придавливая догоревшую папиросу, — Чёрт, на сигары что ли перейти? Не могу одной накуриться, быстро кончается.

— Лучше уж самосад. Я как-то пробовал этой хреновиной затянуться, чуть сознание не потерял.

— Да кто же ею затягивается, чудак-человек. Набрал в рот дым и выдыхай, а ты поди как козью ножку тянул.

Тонко звякнуло стекло, поплыл крепкий сивушный запах. Швед крякнул и занюхал самогонку куском хлеба:

— Как тебе авто, Вася?

— Шикарно, нет слов. Чуток кузов подрихтовать, покрасить и хоть на ВДНХ.

— Не поймут-с однако.

— Не поймут, а жаль. Пётр Алексеич, скорее всего, в личный гараж заберёт да будет кататься вдали от глаз областного начальства.

— Не поймёт область.

— Ох, не поймёт, но это уже не наше дело. Лучше вот что скажи, — Максимов прищурился от дыма второй прикуренной папиросы. — Как умудрился отыскать эту штуку? Случайно? Верится с трудом.

— Проницательный ты, Вася. Далеко пойдёшь.

— Поэтому до сих пор на службе, а не в рядах...сам знаешь кого.

— Вы там ничего с этой дворяночкой не учудили? Я ведь не просто так спрашиваю.

— Меня там не было, ей богу. Так, мельком видел — девка, конечно...слов нет.

— Значит выпьем за везение, за руку судьбы, что отвела от тебя смерть.

— Кузьмич, ты чего решил на ночь глядя пугать?

— Вася, — Швед воровато оглянулся, — они нелюди.

— Кто они? — не понял Максимов.

— Да эта девка со своим мужиком. Ты думаешь меня со ста грамм развезло? Дудки. Она показала ту полянку, я бы ни в жисть не нашёл. Дай говорит руку и хоп...мы там...хоп, и снова тут. Чистое колдовство, ей-ей.

— Брехня.

— Брехня? Э...Мирошникова уже допрашивали?

— Ну да, как обычно с пристрастием.

— Плохо дело, Вася, очень плохо, — сразу посмурнел участковый и плеснул немного по стаканам. — Выпьем за упокой душ рабов божьих. Не чокаясь.

— Егор Кузьмич, ты часом не сдурел? — изумлённо поднял брови старлей, не понимая настроения своего коллеги.

— Скоро они будут здесь, Звери Апокалипсиса. Господи, спаси и сохрани мя, раба своего...— участковый перекрестился на пустой угол и влил самогонку в рот.

— Мы уже тут, — насмешливо прозвучал в полутьме женский голос. — Товарищ Максимов, не надо хвататься за пистолетик, ты нам ещё живой нужен. Доброй ночи, Егор Кузьмич.

— И вам доброй, Анастасия. Пришли за нашими головами?

— Есть повод их забрать?

— Ну, вам диаволам, виднее.

— Демонам, — подсказали из тьмы.

— Граждане, прекратите заниматься распространением религиозных...— Максимов побледнел, не договорив о предрассудках, едва увидел второго гостя.

В желудке неприятно заныло, рука самопроизвольно ухватила бутылку и набулькала полный стакан жидкости с ядрёным сивушным запахом. Незваные гости как-то незаметно исчезли. Были и нет, растворились в слабых отсветах закопчёной лампы. Чертовщина, сплошная чертовщина...или искусный гипноз. Бога и Сатаны не существует — всё сплошь поповские выдумки для смущения пролетарского сознания...

— Не ломай себе голову, — вывел его из задумчивости меланхоличный голос Шведа. — Не важно, кто с нами разговаривал, важно что он посоветовал.

— Что советовал?

— Ты же головой кивал, не помнишь?

— Не помню.

— Ну, ты даёшь. Нелюдь предложил нам никуда не звонить и никому не говорить.

— Почему?

— П-потеряем лиц-цо, — Швед с недоумением прислушался к своему организму. — С чего это м-меня так разобр...разбр...разбрало.

Участкового повело, он кулем свалился на пол и мгновение спустя захрапел. Максимов упорно цеплялся за уплывающее сознание, но чёрный искрящийся водоворот подхватил и понёс, всё ускоряясь и ускоряясь, в серую пучину беспамятства.

Карта области оказалась, мягко говоря, неточной. С тем же успехом можно было воспользоваться и обычным школьным глобусом. У меня появилось стойкое подозрение, что она составлялась для запутывания иностранных шпионов. Приходилось перемещаться 'скачками' то в одну, то в другую сторону. При этом вся развесёлая беготня происходила глубокой ночью и ни о каких прохожих или проезжих речи идти не могло. Спросить дорогу было элементарно не у кого. В итоге мы сбились с пути и решили дождаться утра на одном из холмов, метрах в трёхстах от грунтовки, ведущей неизвестно куда. Я лёг на сухую траву, заложил руки за голову и стал разглядывать крупный диск луны, не потому что он притягивал внимание — просто в пустое место смотреть не интересно. Нарейса пристроилась рядом, положив голову мне на живот.

— Есть хочешь?

— Нет.

— Пить?

— Ну-у-у, от стаканчика персикового сока не откажусь.

— Держи, — я протянул стограммовую коробочку с воткнутой пластиковой трубкой.

— Это несправедливо, — в её голосе проскочила лёгкая обида. — Я сколько не пыталась, всё время получается какая-то ерунда.

— Надо чётко представлять создаваемый предмет. Желательно до мельчайших деталей.

— Представляла. У меня коробка сразу промокает.

— Правильно. И знаешь почему?

— Почему? Давай, просвети свою жену-дурочку.

— Ты у меня умница, не прибедняйся, однако всего знать невозможно. Для напитков применяется специальный картон — вроде мелочь, а влияет на конечный продукт. Или, например, вода, — я протянул бутылочку на 250 грамм. — Столовая, минеральная или газированная? — внутри сосуда закрутился рой пузырьков. — Нельзя просто представить что-то и это что-то обязательно получится. Держи...

— Смартфон? — Нарейса покрутила пальцами 5-ти дюймовый аппарат.

— Муляж. Я не имею ни малейшего представления о внутренней начинке, соответственно и работать он не будет.

— Как всё сложно, — она отбросила пустышку в сторону. — Знаешь, Серхео, иногда хочется вернуться назад, в то беззаботное время, когда мы познакомились. Снова стать глупой восемнадцатилетней девчонкой, бродить по мирам, заниматься любовью под любопытными взглядами цвиков...

— А не завести ли нам ещё мальчика или девочку? Отдохнёшь годик от своих бандитов-террористов.

— Нет. Я пока не готова второй раз стать матерью — дел полно. Что будет делать без меня группа?

— Назначат другого командира.

— У нас, между прочим, уже слаженный и обкатанный коллектив. Новая 'метла' — новые порядки и сложности во взаимодействии.

— Прекрасно вас понимаю, товарищ майор, но про мужа забывать не стоит.

— Ты обиделся? — Нарейса перевернулась на живот и пододвинулась поближе, стараясь рассмотреть выражение моего лица. — Есть же Вера, Татьяна.

— Мирса Мирош, вы сколько раз были дома за последние полгода? Молчите? Ни разу.

— Работы много, — она смущённо отвела глаза.

— Да? Тогда отгадай загадку — как называется человек, у которого три жены, но он живёт один? Только не лох — этот вариант неверный и обсуждению не подлежит.

— Серёж, ну ты же сам говорил, что очень рад за нас — есть цель, ради которой стоит тратить время.

— Совершенно верно, однако последнее время у меня начинает возникать крамольная мыслишка, а не...

— Даже и не думай, — глаза Гарейсы гневно сверкнули. — лишних конкуренток мы не потерпим.

— Э, мадам, да в вас никак проснулась ревность? Взыграли собственнические чувства? Я, между прочим, имел ввиду совсем другое — отпуск.

— Издеваешься.

— Шучу.

Она вскочила, нервно походила рядом туда-сюда и, ткнув в меня пальцем, вынесла решение:

— Я предупредила.

— Понял, не дурак, — я принял сидячее положение и потянул Нарейсу за руку. — Давай, как в старые добрые времена, когда мы были юны и будущие невзгоды скрывались за туманом времён...

— Товарищ прапорщик, из вас поэт как из...

— Но-но, попрошу без грязных инсинуаций.

— Ладно, — фыркнула супруга, поудобнее устраиваясь на моих коленях. — А это ничего, что младший по званию обнимает старшего?

— Нас никто не видит, так что о репутации можно не беспокоиться.

— Болтун, — еле разборчиво прозвучало в ответ и тихое посапывание известило о глубоком сне, мгновенно окутавшим Нарейсу не без моей помощи.

Утро принесло прохладу, кучевые облака и отголоски далёкого собачьего лая. Нарушители лесной тишины появились в поле зрения минут через пять — коричневого окраса лошадка неспеша тянула телегу с единственным пассажиром. За ними крутилась кудлатая дворняга, звонким тявканьем напоминая всей округе о своём присутствии.

— Рота, подъём.

— Командир желает поспать ещё капельку, — супруга лениво приоткрыла один глаз.

— Тогда наш гид по Ленинградской области проедет мимо.

— Какой ты настырный, — она поднялась, потянулась всем гибким телом; защитный костюм преобразился в серое платье с коричневым пояском под грудью. — Никуда не уходи. Подожду транспорт за поворотом.

Дед Ефим наслаждался покоем. Вчера с кумом Федькой испытывали качество медовухи и, как обычно, слегка перебрали. Правильно, что таинство перегонки решили проводить в сарае на задворках, не то бабка Нюра всю плешь проела бы. Нет, поначалу она ходила, принюхивалась к сивушному запаху, мешала наслаждаться чистейшим продуктом и задушевным разговором о жизни и политике. Последний раз заглянула на закате солнца. Окинула сердитым взором раскрасневшиеся лица, погрозила сухоньким кулачком и громко хлопнула расхлябанной дверью. Утром его некстати растолкали и отправили присмотреть за пасекой — как бы внучок Венька не учудил там какую-нибудь катавасию. Что не говори, а лесной воздух, по утречку, творит чудеса. Лёгкий ветерок освежает лысину, приглушая звон церковных колоколов. Эх, хорошо, едрит-раскудрит! Так, чего это Нюська разошлась, словно посторонние во двор ломятся?

— Тр-р-р, родимая, — дед натянул вожжи и оторвал спину от мягкой, душистой подстилки из сена.

Дворняга шерстяным клубком крутилась перед неизвестной девушкой, старательно привлекая внимание хозяина.

— Здравствуйте, дедушка, — она поднялась с травы, улыбаясь доброжелательно.

— И тебя с добрым утрецом, красавица. Ждёшь кого али как? — Ефим отметил приличный рост 'гренадер-девицы' и мысленно подкрутил щётку жёстких седых усов.

— Ноги устали, решила передохнуть.

— Ну, так лезь в телегу, довезу куда надо, ежели по пути, — сам же подумал. — 'Такую заставь плуг таскать, так пахарь быстрее замается'.

— Вы в Ленинград едете?

— Да ты никак заплутала, девонька? Эта дорога ведёт на Лаврики, совсем в другую сторону. Тебе надыть повертаться назад, с полверсты, да свернуть направо, там ещё вёрст пять. Выйдешь на тракт и до города рукой подать.

— Спасибо, дедушка. До свидания.

— Счастливого пути, красавица. Но-о-о, Лыська. Шевели копытами, не то до вечора не доберёмся.

Дед обернулся с пожеланием справной девице такого же справного жениха, однако сзади никого не было. Он покрутил головой, не понимая, как такое может быть. Вот вроде бы только распрощались. Не на крыльях же она улетела за ближайшие деревья.

— Чудеса да и только, а, Наська?

Дворняга вильнула хвостом и тявкнула, подтверждая сомнения хозяина в реальности произошедшего.

Северную столицу обошли стороной, нечего лишний раз глаза мозолить бдительным гражданам. К конечной цели мы добрались лишь после полудня — приходилось периодически останавливаться для выяснения правильности маршрута. Нудное это дело, скажу я вам, 'скакать' от одной точки до другой, не зная конкретного вида нужного места.

— А здесь красиво, — Нарейса обвела взглядом парк перед двухэтажным зданием с колоннами.

— Если верить Максимову, то это администрация, а больничные корпуса правее. Нам осталась сущая мелочь — найти корпус ?2, палата 14. Умыкнуть клиентов и спрятать их на время где-нибудь в густом леске, а самим разбираться с порталами.

— Может быть лучше сначала разобраться? Милиция спать не будет при таком количестве пропавших — пришлют отряд и начнут полномасштабное прочёсывание.

— Уйдём подальше.

— Ты забываешь про закон подлости. Там обязательно окажется какой-нибудь случайный лесник, грибник, охотник или просто сельчанин, потерявший корову. Он обязательно доложит куда следует.

— Чёрт, сплошная засада получается, хоть на Луну их отправляй, — я поморщился от мрачных перспектив на спасение рыбаков.

— Вы кого-то ищете, товарищи?

Мы обернулись на голос и увидели миниатюрную девчушку лет 18-ти в белом больничном халате и с двумя папками под мышкой.

— Да, товарищ...— быстро сориентировалась Нарейса.

— Нина.

— Товарищ Нина, около года назад у нас забрали родственника — пил много, нёс всякий бред и однажды набросился на участкового...

— Всё ясно, белая горячка сопровождаемая насильственными действиями в отношении посторонних лиц в связи с помрачением рассудка и потерей адекватного восприятия окружающей обстановки, — оттарабанила без запинки, словно по билету на экзамене отвечала. — Вам нужно во второй корпус на нижний этаж. У нас там подследственные проходят курс лечения до суда, но вас не пустят без соответственного разрешения органов НКВД.

— А просто узнать о состоянии здоровья? — вклинился я в разговор.

— Поговорите с завотделением, он вам всё подробно объяснит.

— Спасибо, Нина, мы так и сделаем. Как нам пройти к корпусу?

— Вон туда и направо. Сторожу скажете, что к Петру Михайловичу на приём.

— Ещё раз спасибо, Ниночка, вы нам очень помогли.

— Ну что вы, это было не сложно. Извините, меня работа ждёт. До свидания, — она быстро пошла к зданию с колоннами и уже со ступенек, какое-то время, смотрела в нашу сторону, а потом скрылась за высокими массивными дверями.

— Ты её впечатлила.

— Ну конечно, в кои-то веки увидела дылду женского пола, — хмыкнула Нарейса.

Пожилой сторож, в форме без знаков различия, дотошно осмотрел наши фигуры и посоветовал 'не шалить, а то знаю я вас, посетителев'. Смысл его слов остался за кадром, но он как в воду глядел — 'пошалить' здесь всё-таки придётся. Заведующего пришлось ждать довольно долго — то он совершал обход, то принимал пациентов, то вообще куда-то пропадал. Наконец в дверях корпуса появился человек в медицинском одеянии, разительно похожий на Антона Павловича Чехова, сделал лёгкий поклон и представился:

— Пётр Михайлович Корытин.

— Доктор...

— Назовите себя, а то знаете ли неудобно разговаривать с безымянным человеком.

— Извините...Сергей, а это моя жена Анастасия.

— Ну-с, товарищ Сергей и товарищ Анастасия, что вас привело в это скорбное место?

Показалось или Корытин действительно произнёс слово 'товарищ' с некоторой брезгливостью?

— Около года назад нашего дальнего родственника...— начал я объяснять.

— Насколько дальнего?

— Брат двоюродной тётки.

— Почему сама не приехала?

— Ногу сломала. А почему вы об этом спрашиваете?

— Бывает, к нам наведываются родственники, с сугубо меркантильными интересами.

— Нет, что вы, — заверил я доктора. — Нас интересует только состояние здоровья и больше ничего лишнего. Последний раз виделись лет десять назад, возможно и не узнаем в лицо.

Плохо, что на бланках ОСАГО нет фотографий — теперь приходиться изворачиваться.

— Надеюсь, надеюсь, — недоверчиво пробурчал Корытин. — Как фамилия больного?

— Юхтин. Алексей Алексеевич, — мне были известны только эти данные из всей пятёрки пропавших.

— Хм, — он задумчиво потёр бородку. — Пациент со сложным диагнозом — параноидная шизофрения, обострившаяся на фоне...впрочем, неважно.

— Скажите, Пётр Михайлович, это может быть связано с неумеренным употреблением алкоголя?

— Что вы, милочка, — вскинул брови Копытин, — Совершенно исключено. Ваш родственник если и выпивал, то довольно редко.

— Мы можем с ним встретиться?

— Понимаете...— замялся доктор, — он всё ещё под надзором...милиции.

— В вашем кабинете. Пожалуйста. Тётя очень переживает за брата, всё хозяйство на ней, муж недавно умер, а тут ещё и травма ноги, — Нарейса сделала умоляющее лицо.

— Ну, хорошо-хорошо.

Он повёл нас в здание, на ходу приказав одному из санитаров привести больного из 14-ой палаты. Юхтин выглядел не лучшим образом — худой мужчина в серой рубахе на острых ключицах, серые штаны и ботинки без шнурков. Он вошёл и молча сел на предложенный стул, уперев потухшие глаза в пол.

— Дядя Лёша, узнаёшь меня? Это я, Сергей.

— Говорите, Алексей Алексеевич, — голос Копытина прозвучал как приказ.

— Не узнаю, — глухо ответил Юхтин, не поднимая головы.

— А ты глянь, дядя Лёша, мы просто не виделись с тех пор как ездили на рыбалку.

— Сергей? Нет, не помню, — тоска и безысходность звучали в монотонном голосе.

— А помнишь, как ты с друзьями поехал на озеро и вы забыли удочки, сапоги и прочие снасти в маленьком автобусе?

— В маленьком автобусе? В бусике? — в глазах что-то мелькнуло, он неожиданно закрыл лицо руками и зарыдал. — Заберите...меня...заберите...Я долго...не выдержу...

— Ситников, отведите больного на место, — скомандовал Копытин подскочившему санитару, а потом внимательно посмотрел на нас. — Странное поведение, никогда за ним такого не замечал. Извините, но повторно свидание дать не могу, итак разрешил на свой страх и риск.

— Понимаем. Спасибо и на этом.

— Знаете что, молодые люди, обождите за воротами, я минут через двадцать выйду. Мне с вами надо поговорить, — он поднялся, давая понять о необходимости покинуть кабинет.

Глава 8. Важная встреча

Доктор появился несколько позже, чем обещал. Костюм тройка, тросточка, очки и шляпа — чистый Антон Павлович. Он извинился за задержку и предложил прогуляться к озеру за административным зданием. Какое-то время Копытин молчал, видимо собираясь с мыслями для предстоящего разговора.

— Он не ваш родственник, — сказал резко без толики сомнений.

— Вы уверены? — Нарейса подобрала плоский голыш у кромки воды и стала его методично подбрасывать.

— Да. Я проанализировал разговор с больным и понял, что вы специально пытались напомнить Юхтину о каком-то...э...бусике. Что имелось в виду под этим словом?

— Маленький автобус или микроавтобус. По размерам примерно как ГАЗ-55, — лучшего сравнения я не нашёл.

— Не слышал про такие. Впрочем, неважно. Ваш, так называемый 'родственник', не сумасшедший. Кроме него, у меня есть ещё четыре таких пациента, правда двоих из них довели до безумия наши доблестные НКВД.

— И вы не боитесь говорить это вслух? — Нарейса приподняла бровь.

— Нет, господа. Да-да, не удивляйтесь. Вы похожи на 'товарищей' как я на...балетную танцовщицу. Меня не интересует кто вы и откуда, никуда сообщать не собираюсь — презираю стукачество...

— А если мы шпионы иностранного государства?

— Госпожа Анастасия, — улыбнулся Копытин, — я конечно дилетант по части контрразведки, но даже мне понятно, что с внешностью как у вас, и вас господин Сергей, во враждебную страну с заданиями не посылают. Да и что такого секретного в психиатрической лечебнице общего типа? Можно допустить, что Юхтин ваш агент, но он не один. Пять сумасшедших агентов? Видите, вам и самим смешно. Я работаю психиатром более 20-ти лет и поверьте, нигде и никогда не отмечалось случаев массового помешательства именно в такой форме. Эти люди рассказывали о том, во что в принципе невозможно поверить; чистой воды фантазия — карманные телефоны, дом в космосе; бомба, сжигающая десятки тысяч людей...

— М-да, погорячились наши клиенты с бомбами и телефонами, прогрессоры хреновы. Боюсь, только этим дело не ограничилось, ведь так Пётр Михайлович?

— Так, Сергей, так. За одну треть рассказов можно смело заказывать панихиду всем, кто их слышал.

— И вас это не пугает?

— Нет. Скажу без бахвальства — я владею определёнными методиками, позволяющими ставить запрет на опасные разговоры.

— О, да вы, батенька, колдун, — в его энергетической структуре определённо присутствовал зачаток силового ядра.

— Увольте от таких сравнений. Бабка была колдуньей, а я всего лишь врач, — он доверительно улыбнулся и потянулся ко мне хиленькими щупальцами.

Я слегка ударил по ним, как шлёпают по ладошке шаловливого ребёнка. Копытин вздрогнул, недоуменно покрутил головой, выглядывая неведомого противника своих опытов, и потянулся снова.

— Пётр Михайлович, ну что вы ей богу, мы же и обидеться можем.

— Эманацию невозможно увидеть, — доктор растерянно перевёл взгляд с меня на Нарейсу.

— Желаете убедиться в обратном? — глаза супруги шаловливо заискрились.

— Будьте любезны, госпожа Анастасия.

Её фигура окуталась чёрной дымкой. Внутри хаотично заскользили зловещие тени, постепенно набирая скорость перемещения. Копытин с интересом наблюдал за представлением, и вдруг дымка взорвалась, выбросив в лицо десятки змеиных голов с раскрытыми пастями. Он отшатнулся, инстинктивно прикрывая голову рукой с тросточкой.

— Жалкий лекаришка. Будешь знать, как соваться к демонам недоразвитыми отростками, — ехидно улыбаясь, произнесла по-дарински Нарейса.

— Дорогая, ну что за детские выходки. Нам ещё с человеком договариваться надо.

— Ничего страшного. Пусть это послужит уроком, в следующий раз будет осторожнее.

— Браво, — послышались хлопки ладоней. — Всё выглядело так натурально, что даже немного испугался. Прекрасная иллюзия, просто нет слов.

— Доктор, посмотрите внимательно, что сделала 'иллюзия' с вашей палкой, — я указал на середину тросточки.

— А что не так? Вроде всё це..., — он уставился на два сквозных отверстия.

— Представьте себе, что целью окажется менее твёрдый предмет.

Корытин побледнел, но с эмоциями постарался справиться.

— Мои пациенты тоже владеют подобным искусством?

— Обычные люди, можете не переживать. Пётр Михайлович, вы их сильно кормите лекарствами?

— Только двоих. Простите, но тут без медикаментозного вмешательства никак, я уже об этом говорил.

— Сколько они ещё будут находиться на излечении?

— Трудно сказать. Пашкова и Зеленского без внимания оставлять нельзя. Приказа о переводе в другое учреждение не поступало.

— А если поступит?

— Максимум неделю продержать смогу. Потом приедут коллеги, проведём консилиум и в путь. При срочном переводе забирают сразу.

— Кругом сплошная неопределённость, — стало досадно от сложившейся ситуации.

— Госпожа Анастасия, вы где-нибудь остановились на ночлег?

— Мы как-то и не думали об этом, — она легкомысленно пожала плечами.

— Тогда не откажите посетить старого холостяка. Меня, как специалиста, поселили в двухкомнатных хоромах. Посидим под вишнёвую наливочку, поговорим, а то знаете скушно одному вечера коротать.

— Вы не женаты? — проявила женское любопытство Нарейса.

— Делал пару попыток, — смутился доктор, — но не срослось. Теперь же я молодым не интересен, а постарще возрастом не интересны мне — кругозор не тот.

Докторский домик выглядел дворцом падишаха по сравнению с соседскими халупами — ухоженный дворик, белёные стены, крашеные ставни и оконные рамы.

— Симпатичненько. А там что за сараи?

— Это не сараи, Анастасия, здесь живут колхозники. Когда всё вокруг общее, нет смысла выделяться. Общество может понять неправильно желание жить лучше, чем другие.

— Но вы то выделяетесь и очень заметно.

— Положено по статусу. В обществе равных всегда есть те, кто равнее, как бы это грустно не звучало. Давайте пройдём внутрь, не будем создавать почву для ненужных разговоров.

Белые занавески, половички, пружинная кровать с горкой подушек в маленькой спаленке, кожаный диван с двухтумбовым письменным столом, кухонный стол с примусом да голландская печь — вот и весь антураж сельского дома. Причём наверняка единственный на всё небольшое поселение.

— Господа, если бы наша встреча произошла в Петербурге, то непременно пригласил в хороший ресторан, хотя такой сейчас найти тяжело. Всё достаточно пошло и рассчитано на непритязательный вкус.

— Почему не в Ленинграде?

— Ностальгия по прошлым временам. Нет, я не против советской власти, я против того, что вытворяют властители от самого мелкого и никчёмного до вершины пирамиды.

— Да вы доктор — контрреволюционер, — меня несколько озадачила его откровенность.

— Не удивляйтесь, я всё-таки потомственный психиатр и поверьте, неплохо разбираюсь в человеческих душах.

— Мой муж тоже, — усмехнулась Нарейса.

— Мы коллеги?

— В некоторой степени, — я не стал распространяться в какой.

— Так, господа, разговоры хороши на полный желудок. Вы умеете разжигать примус? Нет? Тогда, Сергей, вам лезть в подпол за продуктами. Откиньте эту половицу, вот свеча — выбирайте всё, что посчитаете нужным. В самом углу увидите крышку — это ледник. Возьмите колбаски, мы их сейчас пожарим с картошечкой да зелёным лучком.

Сергей нырнул в погреб и Копытин решил поговорить с его женой, изучая выражение всей фигуры в целом — как человек сидит, куда смотрит, какие движения делает в процессе разговора. Он считал себя профессионалом до мозга костей и появление новых типажей добавляло ещё одну монетку в копилку знаний.

— Анастасия, кто для вас эти люди?

— Никто. Мы вообще раньше их никогда не видели.

— Тогда какой вам интерес что-то для них делать?

— У меня — никакого, но так хочет муж.

— Простите, но ему это зачем?

— По долгу службы.

Чем дальше шёл разговор, тем больше Пётр Михайлович запутывался в определении психотипа. Лицо женщины не выражало ничего. Светлые глаза, настолько светлые, что зрачка практически не было видно, смотрели с безмятежностью маленького ребёнка. Непринуждённая поза, нога закинута на ногу, изящные руки лежат на колене, перекрывая друг друга; тонкие пальцы заканчиваются окрашенными в чёрный цвет ухоженными ногтями, более похожими на остро заточенные когти.

— А кем он служит, если не секрет?

— Никем. Он просто помогает попавшим в неприятную ситуацию. По велению сердца, так сказать.

— Вы тоже служите 'никем'? — решил пошутить Копытин и тут же внутренне дрогнул, когда услышал ответ.

— Как раз наоборот. Я руководитель контрразведывательного подразделения, майор.

В голове заметалась мысль — неужели ошибся? Но зачем НКВД такие хитромудрые шаги? Где смысл? И главное — ради чего?

— Моё звание и служебная деятельность не имеет никакого отношения к силовым ведомствам Советского Союза...

Всё-таки иностранная разведка. Выходит пять пациентов на самом деле агенты? Бред. Полный, абсолютный бред.

— ...а также к ведомствам каких-либо других государств этого мира.

Ерунда какая-то. Если есть контрразведка, значит должно быть и государство или наоборот. Стоп, Пётр Михайлович, не спеши, какая-то шероховатость в последней фразе...прокрутить сначала до конца...Вот оно, несоответствие — '...государств этого мира'.

— Анастасия, — начал он осторожно, — вы не могли бы объяснить подробнее, что имели ввиду под термином 'этот мир'? Я не совсем понял...

— А что тут непонятного, доктор? — из подпола показалась голова Сергея, а затем его руки стали выкладывать на пол колбаски в промасленной бумаге, банку огурцов, баночку грибов и мешочек с картошкой. — Моя жена работает на правительство России.

— Советской?

— Наш герб — двухглавый орёл.

— Так вы эммигранты, — Копытов почувствовал некоторое облегчение.

— Опять не угадали. Наша страна как простиралась от границ с Европой до Японии, так и продолжает простираться.

— Господа, вы меня окончательно запутали. Той страны больше не существует.

— Россия была, есть и всегда будет, — Сергей назидательно поднял палец вверх.

Со стороны улицы послышался звук подъезжающей машины и тут же стих. Громко захлопали двери, раздалась команда никуда не отлучаться.

— Быстро в подпол, ГБ приехала, — сдавленно прошептал Копытов и суетливо поправил коврик, как только гости закрыли за собой крышку.

В дом решительно вошёл человек в синей форме и тремя 'шпалами' в петлицах. За ним, с винтовками в руках, проследовали два красноармейца. Они тут же прошлись по комнатам и даже заглянули под кровать.

— Никого нет, товарищ капитан, — доложил один из них.

— Свободны. Ждать у машины. Товарищ Копытов?

— Да, это я. Простите, чем могу...

— Сегодня посетители были?

— К нам каждый день...

— Меня интересует только сегодня. Двое. Мужчина и женщина. Светловолосые, высокого роста.

— Да, приходили такие после полудня.

— Кого спрашивали?

— Юхтина Алексея...

— Больше никого?

— Нет.

— Что говорили?

— Интересовались здоровьем, просили о встрече.

— Кто вам дал право устраивать им свидание? — капитан вперил злой взгляд в лицо доктора.

— Они представились родственниками. И у меня нет приказа о запрете.

— С этой минуты есть, товарищ Копытов. О чём говорили?

— О рыбалке. Можете спросить у санитара...

— Уже спросили. Давно ушли?

— Часа три назад. А что, собственно говоря, случилось?

— В своё время узнаете, если в чём-то замешаны, — он криво усмехнулся и вышел, не попрощавшись.

Пётр Михайлович выглянул в окно, убедился, что машина отъезжает и шумно выдохнул — сердце дико колотилось от резкого впрыска адреналина в кровь. Гости вылезли из убежища и, как ни в чём не бывало, взялись за продукты.

— Вас не волнует приезд сотрудников гозбезопасности? — Коростина несколько удивило такое непрошибаемое спокойствие.

— В некоторой степени, — Анастасия хрустнула малосольным огурчиком.

— Нескромный вопрос — за что вас ищут?

— Пошумели немного в одном месте. Но мы не специально, так получилось, — она подцепила когтем ещё один. — Какая вкуснятина.

— Господин психиатр, мы ещё долго будем смотреть на холодный примус? Вы на чём собираетесь жарить картошку? — Сергей аккуратно разложил очищенные овощи.

— На жиру. С маслом уже давно проблемы, — доктор подозрительно осмотрел стол в поисках ножа и картофельных очисток.

— А вы какое предпочитали? Подсолнечное, горчичное, оливковое или из сливок?

— Крестьянское.

— Такое подойдёт? — о столешницу стукнул твёрдый брусок в бледно-жёлтой бумаге.

Пётр Михайлович осторожно развернул упаковку, отломил кусочек и с наслаждением покатал во рту:

— Как в старые добрые времена. Привкус немного другой, но в общем просто великолепно.

Примус немедленно раскочегарили, водрузили большую чугунную сковороду и зашипело, зашкворчало, разнося по комнате вкусный запах еды. Из навесного шкафчика появилась бутылка тёмного стекла с головкой, залитой сургучом. Её окружили три пузатеньких рюмки на коротких ножках — остатки семейного наследства.

— К сожалению, хлеб подвезут только за...— пышная буханка белого хлеба волшебным образом оказалась рядом. — Послушайте, я уже боюсь произносить какие-либо слова. Вы прямо как рождественский Дед Мороз. Какой подарок нужен, деточка? Коробка конфет? Пожалуйста. Коньки-снегурки? Обязательно есть...Нет, Сергей, спасибо, но для катаний на льду я слишком староват да и лето на дворе.

— Не хотите как хотите. Предлагаю вместо слабенькой наливки выпить чего-нибудь покрепче.

— Самогон? Увольте от этого пролетарского пойла. Я однажды попробовал и проклял тот день, когда поддался на уговоры коллег.

— Обижаете, Пётр Михайлович, мы...кхм...предпочитаем благородные напитки, — Сергей выставил на стол фигурную бутылку с надписью 'Арарат'.

— Шустовский?

— Не знаю. Давайте вскроем и определимся.

Щёлкнула винтовая пробка, по стеклу потекла тёмно-пурпурная жидкость, распространяя шоколадный запах. Корытин поднёс рюмку близко к носу, покачал туда-сюда, вдыхая терпкий аромат. Сделал глоток и прислушался к ощущениям:

— Неплохо, совсем неплохо, однако немного жестковат.

Подоспела картошка, поджарились колбаски и, следуя старорежимному этикету, все разговоры прекратились, пока идёт приём пищи или коротко и ёмко — трапеза.

После второй 'За присутствующих дам', доктор слегка прикрыл веки от удовольствия и, хитро поблёскивая глазами, мечтательно протянул:

— Эх, только сигары не хватает для полного счастья, если госпожа Анастасия не против.

— Госпоже всё равно, курите хоть веники, — она безразлично махнула рукой.

— Могу предложить только это, — Сергей протянул алюминиевый футляр с ножницами для обрезки, — Другие сорта пробовать не приходилось.

— И на том спасибо, — Корытин разжёг скрученные листья с надписью 'Havana', набрал в рот дыма и медленно выпустил через нос. — Давненько не баловался табаком, но ради такого случая можно и покурить. Давайте переберёмся на диван, табуретка не очень располагает к приятному времяпровождению.

Всё происходящее Пётр Михайлович, профессиональный врач-психиатр, обязан был расценить как мощный гипноз, наведённые галлюцинации, внезапное помутнение рассудка или чертовщина. Последний диагноз напрашивался сам собой, так как все остальные не имели никакой почвы. В далёком детстве бабушка Наина рассказывала ему об особенных людях, силой воли творящих чудеса и даже показывала примеры. Он безумно любил смотреть на таинственные движения рук, когда из внезапно вскипавшей воды получался отменный квас; хлебный мякиш превращался в сахарные пряники. А как она лечила? Что современный врач без скальпеля, эфира и клистирной трубки? Просто человек с некоей толикой знаний по медицине. Кто его гости, по сравнению со старой ведуньей Наиной? Опять всплыло царапающее '...этого мира', словно есть какой-то другой, совсем другой...другой...не этот...не в этом...

— Сергей, возможно я покажусь навязчивым из-за употребления прекрасного напитка, отягощённого крепким табаком, но удовлетворите моё любопытство в отношении вас и ваших целей.

— Вам коротко или поподробнее?

— Сначала коротко, чтобы иметь общее представление.

— Цель: вытащить известную вам пятёрку из плачевной ситуации. Теперь о нас: мы не люди.

— Не люди или нелюди?

— Всё вместе, — Анастасия демонстративно оскалилась, показав зубы, подходящие скорее хищнику, чем человеку.

— Вампиры, Дракула, Румыния, — провёл ассоциацию Корытин.

— Брехня, брехня, страна.

— Мадам, вы неподражаемы. И всё-таки, кто вы? Если не хотите отвечать, воля ваша, не буду настаивать.

— Мы, ужас летящий на крыльях ночи, — прыснула она в кулак.

— Наррейсаа, эрра, — произнёс Сергей на неизвестном языке.

— Ванкорра да аррахеос, — склонила супруга голову, пряча смешинки в глазах.

— Что за язык? Совершенно незнакомое произношение.

— Пётр Михайлович, чтобы всё объяснить, потребуется много времени и желание принять мои слова за правду. Повествование я сокращу — остальное зависит от вас.

— Только не рассказывайте про посланцев от Господа и Диавола, они у меня уже вот где, — Корытин прижал пальцы к горлу. — Каждый второй лично Христа знает, каждый третий — советник у Сатаны.

— Не буду, обещаю. Как вы относитесь к теории множественности миров?

— Никак. Никогда не интересовался подобной тематикой и даже не слышал про неё.

— Теперь услышите. Миров не просто много, а очень много. Вселенная велика, места хватает всем.

— Похоже на лекцию товарища Циолковского.

— Продолжать?

— Да, извините.

— Следующее — существовала теория параллельности, когда однотипные миры разделены тонкой гранью, вроде отражения в зеркале.

— Её опровергли?

— Подтвердили. Мы тому пример.

— То есть, рассуждая логично, вы из зазеркалья?

— Не совсем. Мы из зазеркалья зазеркалья. Звучит дико, но попробуйте посмотреть в зеркало через другое зеркало. Что вы там увидите? Бесконечное число отражённых отражений. Нечаянно выяснилась и третья теория — параллельность вселенных. Мы из другой России другой вселенной. У нас уже идёт 2030-й год.

— Свят-свят-свят, — перекрестился Копытин. — Такие страсти на ночь. Мой многолетний опыт утверждает — всё правда, а мозг отказывается верить. Дилема. Вот так и сходят с ума, разрываясь между действительностью и выдумкой.

— Хорошо, зайдём с другой стороны. Вы верите в колдунов и потусторонние силы? Хотя колдунов отбросим, ваши способности, пусть слабенькие, некоторым боком к ним относятся. Как насчёт чертей и прочей нечисти?

— Они под черепной коробкой — утверждаю как врач. Кстати, вы меня заинтриговали по поводу способностей. Коньяк, сигара — это их вещественное проявление?

— Да, но для этого надо иметь соответствующую силу, с помощью которой происходит материализация желаний. Я могу немного увеличить ваше внутреннее ядро, на большее трудно рассчитывать. Энергетический фон этого мира имеет слабую концентрацию. Почему бабушка Наина помогала себе руками? Скорее всего так легче управляться с энергетическими линиями. Потянитесь ко мне...да-да, своей силой, это нужно для сравнения. Теперь расслабьтесь...что чувствуете?

— Холод в груди.

— Так и должно быть...ещё немного...всё, пробуйте. Чувствуете разницу?

— Да, как будто ещё одна рука появилась, — Коростин с восторгом провёл силовыми отростками по голове Сергея и упёрся в непробиваемую защиту. — А можно ещё немного добавить?

— К сожалению, в стоведёрную бочку, образно говоря, невозможно налить сто десять вёдер. Вы должны сами тренировать силовое ядро, а для этого нужно его видеть. Обучить я не могу из-за ограниченности времени. Найдите хорошего специалиста, вроде вашей Наины.

— Хорошая идея. Бабушка рассказывала об одном старце, называла 'вечным ведуном'. Я его видел на похоронах, с виду старик стариком, но это для непосвящённых. Моторика выдавала крепкого зрелого мужчину. Он периодически уходил в сторону Ладожского озера, пропадая на месяц, иногда на шесть. Последний раз исчез на три года и вернувшись обронил, мол всё напрасно, чем дальше, тем глубже.

Рассказ о 'вечном ведуне' навёл на мысль — а не координатор ли какой заблудший здесь обитает? Мы переглянулись с Нарейсой и она согласно кивнула головой — нужно искать 'дедушку'. Вполне вероятно, что совершая бесполезные попытки вернуться, он упускает из виду какую-то мелочь. Ведь нашёлся двухсторонний портал, работающий только для этого мира. А может быть существует способ как-то перестраивать межмировые переходы? О рыбаках придётся на время забыть, иначе они свяжут по рукам и ногам. Без обратной дороги нам уготована роль нянек у пяти взрослых мужиков. Перебросить их в какой-нибудь безлюдный район? Нет. Морально и физически подавленные люди, плюс двое безумных, долго не продержаться. Значит, решено — пусть пока остаются на попечении у Копытина, тут хоть относительно какая-то безопасность. Вот только не нравится шевеление гэбэшников. Сильно мы их районное гнездо разворошили, наверняка землю рыть будут в поисках двух диверсантов. К больнице лучше не соваться, как пить дать пост установили. Не стоит подставлять доктора под 'соучастие в террористической группе'. В НКВД не дураки работают — просмотрели списки задержанных, поговорили со следователем, выяснили мой опрометчивый вопрос о рыбаках, перетряхнули камеру и пожалуйста, вывод: преступники отправятся в Никольское выручать остальных членов бандформирования. Однако есть во всей этой чернухе одно белое пятно — пациентов не должны переводить в другое место, пока мы гуляем на свободе. Впрочем, это моё личное мнение и оно может оказаться ошибочным.

— Пётр Михайлович, а где можно найти старца?

— Даже и не знаю. Я краем уха слышал про Ведлозеро, то ли про село говорили, то ли про само озеро, точно сказать не могу.

Я развернул конфискованную у Решетова карту и попросил Копытина указать нашу будущую цель путешествия. Доктор порыскал глазами по рисунку, обзывая составителя бездарным бумагомаракой:

— Здесь, — он ткнул пальцем севернее Ладожского озера. — Непонятно, почему оно названо Туломозеро? Этот водоём расположен выше, вот тут, прямо по обрезу чертежа. Картографа непременно надо пороть розгами за такую пачкатню.

— Похоже, мы тут наскачемся, — я прикинул расстояние и присвистнул. — Почти четыре сотни километров. Нехилый выйдет марш-бросок.

— Вы собрались идти пешком?!

— Ни в коем случае. Бегом намного быстрее доберёмся.

— Как это? А, я понял — вы шутите, мадам Анастасия, — рассмеялся Копытин. — И всё же, каким образом собираетесь преодолеть столь долгий путь? Не забывайте про милицию — вас ищут.

— Посты обойдём, не бог весть какая сложность. Машина не нужна — свои способы передвижения. Главная проблема в карте, с ней легко заблудиться. Будем уповать на язык, он нас не только до Киева доведёт, но и до...

— Участкового, — вставила Нарейса.

— Точно, — хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл про важного информатора. Сколько сейчас времени? Только десятый час — будем надеяться, что наш общий друг сидит на месте. Пётр Михайлович, спасибо за гостеприимство, однако пора в путь.

— Ну куда же вы на ночь глядя? Я вам спаленку выделю, а сам на диване прикорну.

— Перебьёмся, дело важнее.

Я открыл переход непосредственно в кабинет Шведа. Придушенно охнул доктор, узрев очередное чудо. Егор Кузьмич имел нездоровый похмельный цвет лица. Веки прикрыты, а пальцы усиленно растирали кожу на висках.

— Здравия желаем, гражданин начальник.

— А, опять вы, — он страдальчески сморщился, открывая глаза. — Ещё не провалились в свой ад? Я по вам не соскучился.

— Да и мы не особенно, — я протянул бутылку пива.

— Что это, яд? Как раз вовремя. Сразу избавлюсь от всех проблем.

— Просто пиво, народное средство от вашей болезни. Холодненькое, между прочим.

— Давайте, искуситель, — дрожащие пальцы сорвали пробку и пенная жидкость потекла в иссохший организм.

— Ну как?

— Фу-у-у-х, кажется немного полегчало, — покрасневшие глаза заволокла дымка лёгкого опьянения. — Что же вы граждане черти творите, а? Шесть человек зараз в распыл и не просто человек, а сотрудников госбезопасности.

— Сами напросились, — зло улыбнулась уголками губ Нарейса. — Ваши коллеги — полное дерьмо, если говорить откровенно. Я пока в камере сидела, мне бабы такого наговорили про начальство и тех, кто рангом пониже. Каждый день насилуют, избивают до полусмерти.

— Да знаю я, — отмахнулся Швед. — Поэтому и попросился в участковые, подальше от всей этой грязи. Мне их совершенно не жалко, при очередной чистке — первые кандидаты в расход.

— В чём тогда проблема?

— Уже ни в чём, гражданка Мирошникова, — он осторожно покрутил шеей. — У меня чуть голову не разорвало. По вашей вине, между прочим. Траванули, да?

— Боже упаси, Егор Кузьмич, вы нас за злодеев не принимайте. Я всего лишь в два раза повысил градус.

— Ага, — участковый задумчиво потёр лоб. — Если на входе было почти 60, то на выходе в желудок все 120. Так и помереть недолго. А я весь день гадаю, чего нас так развезло, ведь даже бутылку не допили.

— Надо меньше пить.

— Эх, Анастасия, да при такой жизни, трезвым ходить страшно. Вы вообще чего заявились — по делу, али просто потешиться над больным человеком?

— Вы как-то упоминали про Ведлозеро...

— Бывал там пару раз — настоящая глухомань, но природа красивая.

— Тогда может быть слышали про некоего старца-ведуна?

— Хм...старец. Говорили местные про необычного дедка — болезни лечит, животину выхаживает. Его как-то задерживали за нарушение паспортного режима — живёт без документов. Сам лично не встречался, это мне сотрудник паспортного отдела рассказывал. Он случайно порезал руку, довольно серьёзно, а старик её быстро залечил.

— Возможно наш клиент, хотя и не факт. Как думаешь, дорогая?

— Совсем не факт. Не хотелось бы в такую даль впустую пробираться.

— Надо с чего-то начинать поиски. Егор Кузьмич, переправа через Ладогу есть?

— Что вы? Какая переправа? Под сотню вёрст чистой воды — настоящее море.

— Понятно. Компасом проспонсируете?

— Чего?

— Я говорю — компас дадите во временное пользование? Вернём обязательно.

— Нате. Только не потеряйте, он подотчётный.

— А бинокля у вас случаем не завалялось?

— А может ещё и наган служебный отдать?

— Нет, наган нам ни к чему, патроны быстро кончаются. На этом откланиваемся и до свидания.

— Век бы вас не видеть, — отмахнулся на прощание Швед.

До деревеньки Никулясы добирались около полутора часов. Сильно выручал компас участкового. Без него кружились бы по безлюдным лесам до посинения. Я выбрал это место не просто так — здесь был кратчайший путь на ту сторону озера, да и появилась одна идейка, как нам исключить здоровенный крюк вдоль берега.

— Действительно море, а запах какой свежий, — Нарейса вдохнула всей грудью. — Как будем перебираться?

— Я тут поразмыслил на досуге, пока лазили по кустам, и надумал гениальную вещь...

— Я знала, что ты у меня умный, надо просто почаще выходить в лес.

— Спасибо, дорогая...так вот — мы видим линию горизонта, открываем туда переход и опля...Что дальше? А дальше у нас появляется новый горизонт. Перемещая таким образом периметр перехода, добираемся до противоположного берега.

— Браво-браво, бис-бис! — запрыгала Нарейса, громко хлопая в ладоши.

— И всё?

— Извини, забыла, — она поцеловала меня в щёку.

— М-да, для чего женился, непонятно. Пойти спасти какую-нибудь прекрасную аборигенку?

— Ага, вон из-за крайней развалюхи как раз одна такая с клюкой вышла.

С окраины деревушки нас пыталась разглядеть древняя бабулька, старательно прикрывая глаза от солнца согнутой ладонью.

Глава 9. Вечный ведун

Переход вывел на пологий песчаный берег с клочками редкой травы и стеблями сухого камыша, усеявшего прибрежную полосу. Буквально в тридцати метрах от воды начинался девственный лес, настоящая чащоба. Пару сотен шагов до дороги мы проклинали так, что за нашими спинами должны были высохнуть все деревья, мешающие продвижению вперёд.

— Больше я в эти джунгли ни ногой, — сердито бросила Нарейса, вычищая из волос мелкие веточки и еловые иглы.

— Свято предание да верится с трудом.

— Не полезу...и не смотри на меня так, не заставишь.

— Могу обрадовать, если составитель карты сильно не наврал, то неподалёку находиться селение...О, смотри, грузовик — сейчас у водилы всё узнаем.

Возле запылённой полуторки, на обочине, отдыхал пожилой мужчина в промасленном комбинезоне. Он лениво жевал сухую травинку, внимательно наблюдая за нами. Правая рука, как бы невзначай, легла на большой разводной ключ.

— Здорово, отец.

— И тебе не хворать, сынок.

— Не подскажешь, до Ведлозеро далеко?

— Чего не подсказать хорошим людям — два часа на машине и вы на месте.

— А покороче дороги нет?

— Эта и есть самая короткая. До Видлицы дойдёте, а там налево, — водитель указал рукой назад, не поворачивая головы. — Переночуете в селе, может кто утром поедет в ту сторону.

— Машина поломалась? — я похлопал по капоту.

— Аккумулятор сел, теперь всю ночь сидеть придётся.

— Сходи за помощью. Тут же недалеко?

— Минут двадцать пёхом, но технику бросать нельзя — подсудное дело.

— Серьёзная поломка?

— Да ерунда, провод с генератора соскочил. Я уже и ручкой мослал-мослал, да видимо тяму не хватает. Мне бы её дёрнуть — мигом заведётся.

— Так давай мы толкнём.

— Вы, вдвоём? — он с сомнением осмотрел стройные формы Нарейсы.

— А разве тут ещё кто-то есть? Садись за руль, сейчас с ветерком разгоним.

— Ну, попытка не пытка, — водитель обошёл нас стороной, поигрывая импровизированным 'оружием', залез в кабину и, подёргав рычаг коробки, скомандовал. — С богом, залётные.

Грузовичок поднял тучу пыли, прежде чем движок, стрельнув пару раз выхлопной трубой, затарахтел на высоких оборотах.

— Вот удружили, так удружили, — на испачканном лице расплылась довольная улыбка. — Раз вы мне помогли, то и я в долгу не останусь. Завтра утром подойдите к почте, часикам к семи, найдите Сашку Севастьяненко, он подбросит до Больших Гор, а там ещё кого-нибудь найдёте. Скажете, дядя Гриша прислал. Понятно?

— Ясно как божий день.

— Тогда счастливого пути.

— И вам доброй дороги, — помахала рукой Нарейса.

Естественно ночевать в селе мы не собирались и тем более напрашиваться к кому-либо в попутчики. Прошли по центральной улице, с редкими огоньками в тёмных окнах, и рванули вперёд. Ну как рванули? Грунтовка петляла как пьяный мужик после хорошего застолья, норовя сбить с маршрута дополнительными ответвлениями, чего на карте отродясь не было. В одном месте даже вспомнился Иван-царевич, когда наткнулись на развилку из трёх дорог. Я предложил правую, как более накатанную. У Нарейсы в глазах мелькнула искра, словно замкнул какой-то контакт в схеме.

— Ты чего, веришь всяким выдумкам из детских сказок, типа: направо пойдёшь — жену найдёшь?

— Нет. Я вообще на такую ерунду внимания не обращаю, — она старательно отвела взгляд в сторону.

— Провожу ассоциацию: камень — сообщение — другая женщина — соперница — убрать угрозу.

— Самый умный, да? — засопела обиженно.

— Четвёртый десяток семейной жизни обязывает. Прекратить дуться, майор.

— Младшим по званию слова не давали.

— Хорошо, будем целоваться молча.

— Иди-ка...направо, старый развратник.

— Не понял? — я придал голосу побольше возмущения. — Отказывать законному мужу?!

— Ну не здесь же. Вернёмся домой и тогда...

— Всё, не продолжай, пусть сюрприз будет.

Нарейса улыбнулась, глядя на мое перекошенное от 'бурной радости' лицо. Обронила: 'Шут гороховый' и пошла вперёд, соблазнительно покачивая бёдрами.

Ещё один час ушёл на беспрестанные шаги-'прыжки', пока на очередной развилке Нарейса не разглядела лунный блеск на большой воде. Мы свернули налево, прошли большое поле, и из-за деревьев показалось десятка полтора старых крестьянских домов. Полночь, не лучшее время для вопросов о местном волшебнике. Народ вряд ли спокойно встретит ночных гостей, а нарываться на грубость нет желания. Пожалуй, лучше дождаться утра в сторонке — вон и подходящий стожок сена, как будто специально поставили для запоздалых путников.

Утро в селе не спутаешь ни с чем — звонкий голос местного будильника настоятельно требовал освободить кровати, полати, прочие лежбища и приступить к насущным делам. Грех было не прислушаться к пернатому голосу разума. Как говориться — кто рано встаёт, тому Бог подаёт. С первой встреченной жительницей диалога не получилось. Старушка, закутанная в шубейку царских времён, старательно прикладывала ладонь к большому уху, торчащему локатором под головным платком. Чего мы от неё добились, так это постоянно повторяемое 'Ась?' да 'Чевось?'. Пробегающий мимо пацанёнок просветил, что баба Нюша глуха как пень и лучше 'поспрашать' деда Епифана из третьей избы слева. Дед оказался не в пример болтливее и даже слегка чересчур — долго объяснял про какие-то летающие хреновины, что собрали всю 'чеку' из Питербурха в году этак 28-ом, упомянул 'ферверк', сияющий полночи на одном из островов...в общем ничего интересного.

То ли старшее поколение не знало о ведуне, то ли им было скучно и хотелось поболтать с кем-нибудь, но дальше разговоров о небесных чудесах мы не продвинулись, пока не наткнулись на молодую женщину с грудным ребёнком. Она посоветовала поговорить со знахаркой бабой Машей, живущей немного на отшибе от остальных дворов.

Домик местной целительницы ничем особенным не выделялся, такой же старый и серый с заросшей зеленью крышей. Под небольшим навесом сушились пучки разнообразных трав, тройка кур копошилась в пыли, охраняемая зорким петухом. Из под крылечка выкатился грязно-жёлтый клубок шерсти и заливистым лаем стал оповещать всех о присутствии посторонних на подведомственной территории. Скрипнула скособоченная дверь, выпуская наружу невысокую полную женщину в тёмном цветастом платье и белым платком на голове:

— Кузька, ну-ка брысь на место.

Пёс, недовольно ворча, полез обратно и уже оттуда, положив голову на лапы, следил за нарушителями спокойствия чёрными бусинами глаз.

— Здравствуйте, молодые люди. Вы что-то хотели?

— Здравствуйте, баба Маша. Мы ищем старца-ведуна, да не знаем к кому обратиться, — на этот раз говорить решила Нарейса, видимо считая, что женский пол друг друга лучше понимает.

— А зачем он тебе девонька? Вон ты какая справная, здоровье так и пышет.

— Встретиться нужно по личному вопросу. Говорят — он на всё ответы знает

— Дай мне руку, — она взяла Нарейсу за запястье, подержала недолго, бросив настороженный взгляд на кончики пальцев. — Может быть ты и права. Дети есть?

— Дочь пятнадцати лет.

— Молодо выглядишь для такого взрослого ребёнка. Кожа гладкая, грудь как у молодухи. Болячек никаких не вижу, на сносях можешь быть ещё не раз, вот только закрыто твоё лоно для мужского семени. Не подскажешь, кто так искусно сделал? Я сама только настоями да мазями умею и то ненадолго.

— Есть одна умелица, — туманно произнесла Нарейса.

— Ну, есть, так есть, — не стала развивать тему знахарка. — Амвросий здесь не появляется, да и не видела я его, почитай, три месяца. Опять отшельничает на Юргилицком или ещё куда подался. Видите островок напротив села? Туда народ старается не лезть — гиблое место. Поговорите с отцом Феоклистом, бывшим священником соседнего села — старец частенько у него останавливается.

— Почему бывшим? Сана лишили? — проявил я законное любопытство.

— Из церкви общежитие сделали, вот и негде служить, — сердито ответила баба Маша. — Нет у нас теперь божьего места. А ты, мил человек, кто этой красавице?

— Муж. Руку давать?

— Давай, коли охота, — она усмехнулась и ухватила мою ладонь неожиданно крепкими пальцами. — Не балуй, и так вижу, что не мальчонка сопливый, однако Амвросий посильнее тебя будет, отродье тьмы.

— Бабушка, что вы такое говорите? Я ничего плохого никому не делаю.

— Поэтому до сих пор живой ходишь. Бог не любит ваше племя, терпит до поры до времени. Если бы не жена, я с тобой и разговаривать не стала.

Слова и тщательно скрываемая неприязнь откровенно удивили. С какого перепугу сельская старушка обозвала меня отродьем? Сканирование её тела показало неплохое силовое ядро, оплетающее сетью крепких каналов всю структуру тела, особенно плотных в области головы. Странные знахарки живут в глуши, не правда ли?

— Скажите, баба Маша, кроме вас и Амвросия, есть ещё координаторы?

— Были да ушли...Ах ты, шельмец, поймал всё-таки на слове, — водянистые глаза потемнели и стали густого фиолетового цвета. — Зачем вы пришли, арахеос? Что делать воинам в пустыне, где отсутствует достойный противник? Не понимаешь? Нет здесь ни братьев, ни сестёр, ни советов координаторов. Есть только Древний, и то проявляет себя настолько редко, что его существование начинает вызывать сомнения. Пойдёмте в дом, там я приму настоящий вид.

Внутри домишко тоже не блистал — стандартная обстановка из кровати с горкой подушек, лавка у печи, стол с кухонной утварью и пара табуретов.

— Вот так и живу, как всё трудовое население. Среда обязывает соответствовать определённому уровню.

Её фигура подёрнулась дымкой и преобразилась в молодую, черноволосую женщину с холодным выражением лица.

— Вы отлично выглядите...— я сделал паузу, предлагая назвать настоящее имя.

— Мирайса. Как давно я не слышала этих приятных слов. Всё баба Маша, да баба Маша, иногда Мария Семёновна.

— Разве ваш коллега не умеет говорить комплименты?

— Скорее конкурент. Мы не очень ладим друг с другом, тем более, что он координатор третьей ступени, а я только заканчивала обучение на первую.

— Но как же вы сюда попали? — у супруги от любопытства загорелись глаза.

— По собственной глупости. Кстати, вы не назвали свои имена.

— Сергей.

— Нарейса.

— Сергей? Необычное имя для арахеос. Впрочем, чего только в жизни не бывает. Так вот, дорогая Нарейса, мой...друг, отправился в этот мир изучать редкий физический феномен. Редкий, потому что в любом галактическом секторе можно по пальцам пересчитать планеты с таким 'чудом'. Я прождала целый цикл, по земным меркам около девяти лет, но он не вернулся. И тогда, вообразив себя достаточно подготовленной, самостоятельно отправилась на поиски. Результат перед вами налицо.

— Вы пытались выбраться обратно?

— Сделала одну попытку и счастье, что мне попался двухсторонний портал, иначе так бы и проваливалась в глубинные слои, всё дальше и дальше до самого зарождения вселенной.

— Амвросий просил вас помочь разобраться с аномалиями? Как-никак беда общая.

— Сергей, младший координатор отличается от координатора третьей ступени, как первоклассник от выпускника — читать, считать научили и на этом всё. Он выяснил мой уровень и, на этом, общение свелось к минимуму. Поиск выхода для него стал навязчивой идеей — десятки циклов и в итоге нулевой результат.

— Неужели за все эти годы ничего не удалось узнать?

— Однажды Амвросий снизошёл до 'женской сущности', то есть меня, и высказал предположение — тот слой, через который мы проникли, является поверхностным. Представьте себе шар, по которому вы шли-шли-шли и нечаянно провалились на другой шар, поменьше размером. Вы поднимаете голову и видите дыру над головой, но она так высоко, что добраться нереально. Следующий провал ведёт к следующему шару и так далее.

— Принцип матрёшки, — подсказала Нарейса.

— Верное сравнение, арахейа, — Мирайса прищурила глаза, внимательно рассматривая супругу. — Ты не против, если я кое о чём попрошу твоего мужа? Не надо злиться, я не претендую на роль новой спутницы — всего лишь немного подпитки. Здесь так тяжело собирать энергию, а Сергей прямо светится от избытка силы.

— Пусть сам решает, — она с хмурым лицом отвернулась к окну.

— Давай присядем на кровать, — мягко произнесла Мирайса. — Так будет удобнее.

...Кончики серебристых волос нервно зашевелились.

— Сомкни руки кольцом вокруг моего тела.

...Тихое рычание известило о повышении градуса недовольства.

— Обними меня крепче, воин, — жаркий шёпот едва слышно коснулся уха. — Дай насладится твоей энергией, я так долго этого ждала.

...Тонкие пальцы несколько раз угрожающе щёлкнули когтями.

Чувствую, без последующих нотаций точно не обойдётся. Напоминать схожую историю, случившуюся пятнадцать лет назад, когда на месте ведуньи находилась сама Нарейса? Боже упаси. Да, ситуация несколько отличалась, но смысл тот же — нужна помощь. Поделиться толикой силы? Пожалуйста, её действительно более, чем достаточно. Не зря с такой лёгкостью удаётся конструировать различные предметы. Я не просто так просиживал задницу на территории Спирали Миров — методично уплотнял и уплотнял энергетическое ядро, обтянутое ячеистым силовым каркасом. Для чего всё это делалось? На всякий случай, а то знаете ли, случаи бывают разные.

Одна из 'ячеек' раскрылась, выпуская тонкий искрящийся жгут. Он проник в силовое ядро Мирайсы, распыляясь в золотистый туман. Не знаю, кто как, а я видел её 'хранилище' в форме слегка надутого воздушного шара со сморщенной поверхностью. Желая ускорить процесс, увеличил объём передачи в два раза. Оболочка ядра начала быстро растягиваться, принимая нормальный сферический вид. Знахарка тяжело задышала, глаза закатились, по телу пробежала дрожь и в какой-то момент она замерла, затаив дыхание. Спустя мгновение громко вскрикнула, выпуская наружу бурю эмоций. Я осторожно уложил женщину на кровати, подоткнув под голову подушки.

— Я завидую твоей жене, Сергей, — довольная улыбка изогнула тёмно-вишнёвые губы. — Если не разберётесь с порталами, заходите в гости, буду очень рада.

Она понежилась ещё с минуту и затем легко соскочила на пол.

— Переход открою рядом с домом священника, если что, ссылайтесь на меня. Да, передайте Амвросию — в его помощи я больше не нуждаюсь.

Перед тем как шагнуть за супругой, я обернулся попрощаться и уткнулся в плотоядный взгляд Мирайсы. Она подняла руку, легонько пошевелила пальцами и беззвучно произнесла: 'До встречи, арахеос'.

— Похотливая сука! — рявкнула Нарейса в сторону закрывшегося перехода. — Я ведь видела её лицо. Не зря ведун общаться не желает — свой запас дороже. Скажи, что делает молодая красивая женщина в такой глуши? Почему бы не податься в столицу, охмурить какого-нибудь крупного номенклатурного работника и жить припеваючи? Или выбрать более комфортное место за границей? Нет, она изображает из себя старуху, живёт в хибаре и лечит местных аборигенов.

— Может Мирайсе нравится помогать страждущим.

— Три раза 'Ха'. Она боится, что Амвросий найдёт способ покинуть негостеприимный мир и оставит доживать здесь, постепенно теряя Силу. Не будет Силы — уйдёт молодость, красота, здоровье и прочие атрибуты координатора, а там и смерть не за горами.

— Ну всё, успокойся, больше мы к ней не пойдём, — я обнял подрагивающие от злости плечи.

— Даже когда найдём выход?

— Не обижайся, но я должен ей сообщить о возможности вернуться.

— Кому должен, Серхео? Тебя никто не принуждает и ты никому не обязан.

— Не знаю, себе наверно. Если есть возможность и за это ничего не будет, то почему нет?

— А ну тебя, тоже мне, мать Тереза, — она почти успокоилась, лишь глаза выдавали остатки отгремевшего внутри урагана. — Столько лет вместе, а ты всё такой же доверчивый. Не могут все люди и не люди быть добрыми.

— Не буду спорить. Да и не такой уж я доверчивый, просто надо сначала выяснить, чего застуживает тот или иной человек...или например координатор.

Во дворе священника худощавый мужчина в потрёпанной рясе, с редким венчиком волос на голове, осторожно колол полено на тонкие щепы.

— К вам можно? — я постучал по доскам низенькой калитки. — Добрый день, отец Феоклист.

— И вам добрый, — он оторвался от работы, воткнув топор в колоду. — Я больше не провожу обряды.

— Нам и не требуется. Мы хотели бы встретиться с Амвросием.

— Ребёночка хотите зачать?

— Почему вы так решили?

— На болезных не похожи, а что ещё нужно молодой паре? Только детишек.

— Логично, но не совсем так, — я переглянулся с Нарейсой.

— Что, опять не угадал? — добрая улыбка осветила морщинистое лицо. — Старею, однако. Тогда просветите, зачем вам понадобился знахарь, коли у вас ничего не болит?

— Личное дело. Нужно разрешить одну проблему.

— Не по моей части?

— Нет. С этим у нас тоже всё в порядке.

— Наверно за вами приглядывает сам Господь — редкое, по нонешним временам, везение. Амвросий давненько не появлялся, как отправился на Юргилицкий, так и досе нет.

— А что он там ищет, если не секрет?

— Рассказывал про какие-то врата домой, он и правда как будто не от мира сего. Островок-то наш с загадками. Мою паству, — он горько усмехнулся при этих словах, — ...бывшую паству, туда палками не загонишь. В старые-то времена народ по незнанию плавал, ягод каких собрать али ещё чего, да и пропадал с концами. Я тут одну штуку заприметил — Амвросий уйдёт и буквально через полчаса зарницы над островом вспыхивают, да цветные — чистый фейерверк праздничный.

— Спасибо за рассказ, отец Феоклист.

— Не за что. Захотите переночевать, приходите. Вам будет где голову преклонить да и мне с новыми людьми в охотку пообщаться.

— Возможно так и сделаем. До свидания.

Плохо, что неизвестно время возвращения ведуна. Сколько он ещё будет отсутствовать — день, неделю, месяц? Нужно посетить место предполагаемого портала, сравнить разницу с конфигурацией на главной 'матрёшке', то есть нашей Земле. С чистого берега переправе помешали рыбаки, копошащиеся с лодками и сетями. Устраивать прилюдное исчезновение двух человек в наши планы не входило. Переход от знахарки Нарейса сразу восприняла в штыки, погрозив при этом кулаком. Нет так нет, полезем в камыши. Нам улыбнулась удача — узкая тропка вывела на утоптанный пятачок с рогульками для удочек, смотрящий точно на обрывистый берег острова. Ну, здравствуй, Юргилицкий, надеюсь ты нас не сильно разочаруешь.

Мёртвая тишина стояла вокруг, не считая скрипа ветвей близко стоящих деревьев. Мёртвая в том смысле, что не слышно птичьих голосов.

— Чувствуешь? — я выставил ладонь вперёд и медленно повёл справа налево.

— Да, — Нарейса повторила моё движение. — Словно холодный сквозняк дует навстречу.

— Здесь он, родимый. Там, впереди, должна быть поляна. Включи 'сканер' силовых линий и смотри внимательно.

Поляны, как таковой, не оказалось, всего лишь небольшой участок земли с редко стоящими елями да большой валун, окружённый несколькими собратьями поменьше. Концентрические круги, в количестве четырёх штук, имели совершенно другой цвет, начиная от бежевого и кончая почти чёрным. Ширина полос, на глаз, не превышала одного метра. Центром этой 'мишени' как раз и являлся большой камень.

— Есть идеи, мадам?

— Рискнуть.

— Риск, конечно, дело благородное, — я в сомнении потёр подбородок. — А оно нам надо?

— Кто не рискует...

— Тоже верно. Предлагаешь выпить на той стороне?

— Посоветуй другой способ увидеть обратный переход.

— Спросить ведуна.

— Амвросий, ты где? А-у-у-у...

— Слабо кричишь.

— Делать мне больше нечего, как горло надрывать, — возмутилась Нарейса.

— Тогда не мучайся — бесполезное занятие. Я так думаю, что переброс происходит в другое место. Хорошо, если где-то поблизости, далеко ходить не придётся. Ну не может вход и выход размещаться в одной точке. Так можно навечно зависнуть в переходном коридоре.

— Идём, иначе мы ничего не выясним, — супруга тряхнула гривой волос, решительно поставив ногу на внешнее бежевое кольцо портала.

Амвросий возвращался из очередного похода за несбыточной мечтой. Сколько встречено людей, пройдено земель, прожито циклов и всё напрасно. Да, поиск выхода стал навязчивой идеей сродни помешательству. Пусть Мирайса называет его сумасшедшим, но у него есть ЦЕЛЬ. Он будет бороться до тех пор пока не потухнет внутренний источник энергии и тогда...Не хотелось думать о грустном — с потухшим силовым ядром придётся осесть там, где застигнет катастрофа. Именно катастрофа — лучшего термина не подобрать. Дальше 54-го слоя опускаться не рискнул, стало элементарно страшно — мир как пиявка высасывал из тела энергию. Потом понадобилось почти полгода местного времени жить в пятнадцатом слое у одной из аномалий, признанной аборигенами как молельное место. Однажды встретил брата-координатора, неплохо пристроившегося в седьмом слое у новгородского князя в роли личного знахаря. Обрадовался несказанно, думал вдвоём будет легче найти выход из сложившейся ситуации...куда там, собрат отказался покидать уютные хоромы ради пустых изысканий. Ну что же, не хотят и не надо — это их личный выбор собственной судьбы.

До перехода на второй слой оставалось пройти несколько десятков шагов по проторенной тропинке. От ощущения неясной тревоги Амвросий резко остановился и замер. Он сотни раз возвращался на этот остров и ничего подобного никогда не испытывал. Что должен бояться координатор третьей ступени? Нет у него здесь врагов, кроме самой природы. Тогда почему появилось лёгкое покалывание в области головы? Сканер. Точно, круговой сканер живых объектов. Он активировал защиту, отводящую поисковые щупальца, и медленно двинулся вперёд, стараясь наступать на мягкую податливую листву. Через несколько шагов включил вторую защиту, пропускающую взгляд наблюдателя сквозь тело, не позволяя зафиксировать визуальную информацию.

Амвросий выглянул из-за дерева и понял причину беспокойства — Дети Тьмы, воины арахеос. Мужчина и женщина в боевых костюмах высшей защиты. Держат в руках бокалы с красной жидкостью и смотрят в его сторону. Координатор недоуменно повернул голову, но сзади никого не было. Выходит, они смотрят на него? Но как такое может быть? В подтверждение этих мыслей мужчина указал на третий бокал, сиротливо стоящий на плоском камне прямо перед ними. Ничего не оставалось делать, кроме как принять приглашение. Амвросий отключил бесполезную экранировку, съедающую драгоценную энергию и молча подошёл к незнакомцам.

— Ну, за встречу, — коротко произнёс арахеос, пряча улыбку в кончиках губ.

Высокий хрустальный звон всплыл над поляной и вскоре исчез, унесённый резким порывом ветра.

Глава 10. Обратный выход

Координатор не спешил первым начинать разговор, спокойно разглядывая нас ярко-синими глазами. Вероятно не считал появление новых лиц каким-то поворотным моментом в своей судьбе. Мало ли кто проваливается в другие слои мироздания. Не кидаться же каждому встречному-поперечному на шею с воплями 'Наконец вы пришли!'. Не хочет сам, значит окажем товарищу услугу, начнём диалог.

— Будем знакомиться? — я развеял пустую бутылку и свой бокал. — Вас мы немного знаем заочно — беседовали с отцом Феоклистом и вашей коллегой Мирайсой. Она, кстати, передала вам привет в виде слов 'Я в его помощи больше не нуждаюсь'.

— Дура, — Амвросий просто констатировал факт, не подлежащий пересмотру.

— Нам известно о ваших натянутых отношениях.

— Неужели? Жаловалась на разницу в уровнях? Не удивительно. Наши сёстры любят выглядеть бедными овечками, а сами втихомолку пытаются урвать кусок пожирнее.

— Без комментариев — как любят говорить у нас на родине. Итак — это моя жена Нарейса, меня зовут Сергей и мы предлагаем объединить усилия по решению общей проблемы.

— Что-то перевернулось во Вселенной, за время моего отсутствия?

— С чего вы взяли?

— С каких это пор ваша раса сотрудничает с другими видами? Насколько я помню, арахейос — чистые индивидуалисты. Их объединяет только война.

— Всё когда-то случается в первый раз.

— И этот случай наступил, — саркастически заметил Амвросий. — Неужели ты думаешь, что я, координатор третьего уровня, не справлюсь с такой ерундой как обратный портал?

— Нет.

— Нет 'Да' или нет 'Нет'?

— Просто 'Нет'.

— А тебе не кажется, Дитя Тьмы, что ты слишком много на себя берёшь, разговаривая в таком тоне не с кем-нибудь, а с самим координатором? — его глаза ярко засветились от внезапной вспышки злости.

Нарейса напряглась, собираясь броситься в атаку. На её лице расцвела улыбка предвкушения настоящей битвы с достойным противником.

— Амвросий, я понимаю ваше раздражение. Какое-то существо решило сомневаться в силах одного из хозяев Вселенной. Где мы, а где вы? Несоизмеримая разница. Однако взгляните на меня ещё раз, только внимательно — вы уверены в своей победе ради непонятного статуса 'круче всех'?

Координатор мельком осмотрел меня, супругу и недовольно согласился:

— Ничья. Вы слишком мало находитесь в этом мире. Попробуйте пройти дальше в глубину и вашей силы как не бывало.

— Неужели всё так страшно?

— Страшно? Если ты готов прожить остаток жизни обычным человеком — нет проблем. Я дошёл до 54-го слоя и быстро убрался оттуда, попросту сбежал. Энергия тает в организме как сухой лёд на солнце. Мы, для местного континуума, служим в качестве батареек. Выяснять, почему так происходит, не считаю нужным по причине бесполезности полученных данных.

— Вы проводили исследование порталов?

— Да. Они включаются, как только наступаешь на внешнее кольцо. Вектор направления по временной шкале указывает вниз, к началу всех времён, к точке зарождения основной вселенной — дальше дороги нет. Я пытался развернуть вектор, но безрезультатно. Неактивный портал не поддаётся воздействию, а стоя в активном не хватает Силы.

— Надо было позвать Мирайсу.

— Звал. А что толку? Вы когда-нибудь пробовали вытягивать из воды тяжёлую корзину со скользкими ручками? Непонятно? Одно слово — воины. Объясняю проще — прямой портал, в энергетическом плане, имеет форму решётчатой воронки раструбом вниз. Этот раструб и указывает направление переброса. Для изменения вектора необходимо сдвинуть выходное кольцо вверх. Теперь понятно? — Амвросий с сомнением посмотрел на Нарейсу.

— Не все бабы — дуры, — огрызнулась супруга, расстроенная несостоявшейся дракой.

— Вы упомянули про скользкие ручки. Что это значит?

— Конструкция портала, грубо говоря, похожа на коническую пружину с витками, смазанными маслом. Как не сжимай пальцы, выворачивая её наизнанку, а всё равно выскакивает.

— Нам нужно объединиться, — я вопросительно посмотрел на него. — Соединить энергетические каналы и общими усилиями...

— Я тоже думал об этом. То-то будет радость Мирайсе, наполнит свой сдувшийся 'мешочек'.

— Значит согласны?

— А куда от вас денешься? Поделюсь своими запасами.

Ох, лукавит координатор, хочет выглядеть сильнее, чем на самом деле. Поистратилось 'хранилище' за долгие годы мытарств.

Обратный портал перекинул нас на остров с интересным названием Сало. От него до Юргилицкого буквально рукой подать. Амвросий сам открыл переход в домик знахарки, но та занималась мужчиной — врачевала порезанную кисть. Мирайса почувствовала колебание энергии и, словно невзначай, приложила палец к губам, давая понять, чтобы обождали. Минут через пять выпроводила довольного мужика, задвинула засов и призывно махнула рукой.

— О, кого мы видим, ты нашёл себе новую компанию? А как же я? — обидчивое выражение лица портили глаза, ехидно смотревшие на коллегу.

— Плохо играешь, — поморщился координатор. — Требуется твоя помощь.

— Ну наконец, в кои-то веки меня признали равной. Что получу взамен?

— Возможность уйти отсюда.

— Да-а-а? А если не получится?

— Компенсирую твои издержки.

— Точно?

— Мирайса...

— Я согласна, — она перепорхнула через периметр перехода в уже изменённом виде.

— Амвросий, вам, как более опытному, предлагаю руководить процессом, — я первый наступил на внешнее кольцо портала.

— Нарейса, встань напротив мужа. Мирайса — напротив меня, — координатор не стал долго рассусоливать. — Готовы? Выпускаем силовые захваты, обворачиваем вокруг линии вершины конуса и объединяем в общее кольцо.

— Хорошо-то как, — замурлыкала знахарка.

— Мирайса, не расслабляйся, сейчас будет самое главное.

— Слушаюсь, мой повелитель.

— Всем внимание! По моей команде резко дёргаем жерло конуса. Напрягаться изо всех сил, иначе следующая попытка будет не скоро.

Мы приготовились как штангист перед побитием собственного рекорда — потёрли 'ладони', размяли 'плечи' и под громкий выкрик 'Вверх!', рванули кольцо воронки. Портал отчаянно сопротивлялся, выжимая из нас пот. Женщины побледнели да и я себя чувствовал не лучшим образом. Самым тяжёлым оказалось вывести вершину конуса в горизонталь основания. И как только это удалось, воронка вывернулась и расшвыряла нас по сторонам, с болью разрывая общую связь. Ударная волна понеслась во все стороны, выворачивая деревья и раскидывая валуны. Когда всё стихло, мы поднялись, потирая отбитые части тел.

— Знатно повеселились, — Нарейса стала старательно вычёсывать из волос разный мусор.

— Чтобы я ещё раз согласилась? — злая Мирайса видимо успела оценить внутренние потери. — Вы мне обязаны вернуть потраченное.

Она по очереди ткнула пальцем в меня и Амвросия.

— Вернём, чего расшумелась, — координатор с деловым видом рассматривал получившуюся конструкцию.

Я покрутил головой и присвистнул от нового вида окружающего пейзажа — баллистическая ракета наделала бы меньше разрушений. Теперь поляна действительно стала поляной круглой формы, диаметром в несколько десятков метров, далее шёл сплошной бурелом.

— Вы идёте? — Амвросий, с вцепившейся в его руку знахаркой, стоял уже на втором кольце.

— Попозже, остались кое-какие нерешённые вопросы.

— Да пусть, что хотят, то и делают, — нетерпеливая Мирайса исчезла в центральном круге.

— Прощайте, воины, — бывший вечный ведун дружески улыбнулся, делая последний шаг.

— Серхео, мне надо искупаться, — капризно надула губы Нарейса. — Я прямо вся чешусь и волосы колтунами стоят.

— Проведи очистку и все дела.

— Так не интересно. Я поплавать хочу. На соседнем острове есть чудесный пляжик. Ты мне дашь шампунь, пену и будешь охранять от посторонних.

— Как скажешь, моя дорогая.

Мы отдыхали до следующего вечера, устроив себе купальный сезон. Видели, как после полудня у Юргилицкого появились лодки с людьми в синей форме — неслабый шум вышел от наших экспериментов. Настолько неслабый, что сотрудники ГБ мигом примчались для выяснения. Вот радости деду Епифану — хоть какое-то событие в серой жизни.

Швед писал очередной рапорт об оперативной обстановке в подведомственном районе. Ну как писал — мучился, одним словом, пытаясь изобразить удобоваримый текст не менее, чем на полстраницы. Начальство любит смотреть на большие объёмы отчётов, не вдаваясь в их содержимое. Много написано — молодец, служба идёт правильно, зря служебные штаны не просиживаются. Мало — значит товарищ расслабился и ведёт дела из рук вон плохо. Тупой конец химического карандаша постепенно превращался в жёванную палочку. Егор Кузьмич в раздумье почесал щеку, оставляя на коже въедливую синюю полосу, и склонился над листом, записывая очередную придуманную фразу. Тихонько звякнуло, в воздухе потянуло необычным приятным запахом и знакомыми голосами.

— Доброй ночи товарищ лейтенант. Возвращаем казённый предмет, он нам очень помог. Без него плутали бы как Моисей по пустыне, — Сергей положил на стол компас.

— А, явились не запылились. Чего так долго? Поболе недели прошло.

— Любовались красотами Карелии. Что-то вы не в духе, Егор Кузьмич.

— Это вам, Анастасия, нелюдям хорошо, отдыхаете где хотите, а нам, честным людям, покой только сниться.

— Что пишете?

— Пишут писатели, а я скорее бумагу мараю.

— Судя по вашей щеке, не только бумагу.

— Где? — участковый выдвинул ящик, доставая осколок зеркала. — А, это. Издержки писчего производства.

— Пишите простым.

— Кто бы его ещё дал, положено пользоваться химическим.

— Держите, — Сергей протянул плоскую картонную коробочку. — Набор от самого мягкого до самого твёрдого. Так сказать презент на прощание.

— Всё-таки нашли, что хотели, — Швед понимающе подмигнул.

— Нашли. Правда шуму было на всю округу. Ваши коллеги понаехали, стали тренироваться в управлении лодками.

— Опять Юргилицкий? Знаменитый островок по части всяких непонятных явлений. Значит расстаёмся навсегда? Жаль, я к вам уже почти привык, — он встал и протянул руку. — Счастливого пути, но по традиции положено проставляться.

— Нет проблем, — о дерматиновую поверхность стола стукнула литровая бутыль 'Столичной' с ручкой.

— Кхм...— поперхнулся Егор Кузьмич. — Я же пошутил.

— Бойтесь желаний, они могут исполниться, — философски заметил Сергей.

— Тогда просто так не отпущу. Питие в одиночку есть скользкий путь пьянства и нравственного падения. Закусь, надеюсь с собой? Ага, я так и думал. Анастасия, мне кажется, у вас есть острый ножик...о, отличный клинок. Не одна душа улетела с его помощью. Откуда знаю? Таким чаще перерезают горло врага, чем верёвочный хвостик на колбасе. Ну, граждане черти, вздрогнем...

Они опустошили гранёные стопки и лейтенант, отработанным движением, занюхал рукав. Осторожно поковырял лёгкой белой вилкой банку со шпротами, старательно выкладывая на кусок хлеба рядок из копчёных рыбок.

— Егор Кузьмич, а чего вы нас всё время чертями оскорбляете? — Сергей разлил очередную партию водки.

— Обижаетесь? Зря, я же любя так говорю. Вы мне, почитай, как родные стали.

— Ну, раз пошла такая пьянка...дайте листок бумаги, — тихо прошуршал карандаш, выписывая ряд цифр и букв. — Это номер телефона и фамилия одного важного человека из нашего мира. Если вдруг прижмёт, не дай бог, почувствуете сгущение туч над служебной фуражкой — отправляйтесь на остров. Лучше уйти в неизвестность, чем стоять перед расстрельной командой.

— Авось не пригодится, — Швед сложил записку в несколько раз и спрятал в нагрудный карман. — Давайте прощаться, мне ещё полночи писать клятый рапорт.

Мужчины пожали друг другу руки, Анастасии тоже перепал пролетарский обычай и остался Егор Кузьмич в гордом одиночестве. Грустно глядя на початую бутыль 'Столичной', кучку слегка тронутой закуски, тихо произнёс:

— Вот черти...

Мельком пробежав заголовки статей, Копытин с раздражением отложил свежий номер ведомственной газеты:

— Это не 'Советская психиатрия', а какие-то 'Вести с полей'. Зачем мне, врачу, знать сколько гектар засеял комбайнёр Прокопенко?

— Для общего развития. Нужно быть в курсе, чем дышит страна.

— О, Господи! — вздрогнул Пётр Михайлович. — Сергей, вы так до инфаркта доведёте. Могли бы и через дверь войти, как приличные люди.

— Могли, однако есть неувязочка. Что за соседи живут справа от вас?

— Старичок один. Только я его уже второй день не вижу. Может приболел?

— Скорее всего, если у него дома находятся ещё два человека.

— Наверно родственники, — неуверенно произнёс доктор.

— Ну да. Сидят в темноте — керосин экономят, — усмехнулась Нарейса. — Товарищи из органов приходили? После того, последнего случая.

— Были через день, посоветовали сразу звонить, как только вы опять появитесь.

— Плохо дело, похоже доктора взяли на заметку, — сказал я супруге по-дарински.

— Рыбаков придётся забирать в другом месте, иначе выйдет чистая подстава.

— Господа, вы о чём сейчас говорите?

— О наших клиентах. Пришла пора отправляться домой. Вот думаем, как правильно поступить, чтобы на вас не пали подозрения.

— Я сегодня заполнял документы на отправку, а завтра прибудет конвой — автозак и грузовик с охраной.

— Откуда такие подробности, доктор? — я с интересом посмотрел на Корытина.

— Чему вы удивляетесь? Не первый раз это делаю. Как лечащий врач, я передаю дела сопровождающему.

— Куда везут?

— Сначала на станцию, а там поездом в Казань. Нехорошее, кстати, место. По слухам, многих потом хоронят на местном кладбище.

— Казань нам не нужна, — задумчиво произнесла Нарейса. — К какому времени ожидаются гости?

— К одиннадцати. Состав со специальным вагоном отправляется после полудня.

Мой сканер показал нездоровое шевеление у соседа — две точки начали смещаться в нашу сторону.

— Дорогая, мы уходим.

— Подождите? — растерялся Копытин? — Как уходите? Что-то случилось? Мы ещё о многом не поговорили.

— Пётр Михайлович, сейчас постучат два человека. Думаю они заметили через окно что-то подозрительное в вашей позе — занавески уж больно короткие. Спасибо за помощь и до свидания. Может когда и свидимся — жизнь такая штука заковыристая...

Расстроенный доктор молча махнул рукой, видимо прощаясь навсегда. В этот момент в дверь настойчиво забарабанили и потребовали впустить для проверки паспортного режима. А разве можно не впустить? Ссылаться на поздний час себе дороже, ещё вменят оказание сопротивления сотрудникам органов правопорядка. Через неактивный переход нам было видно, как двое в гражданском бесцеремонно прошлись по комнатам. Заглянули в подпол, отбросив половик в сторону; полистали документ хозяина и удалились, несолоно хлебавши, с кислыми минами на лицах.

— Пойдём, прогуляемся при полной Луне, поищем подходящую точку для тёплой встречи, — Нарейса подхватила меня под локоть и повлекла прочь от околицы села. Далеко идти не пришлось, каких-то двадцать минут неспешного шага и мы на месте.

— Стоим как два тополя на Плющихе. Почему бы не выбрать чуть дальше? Вон там деревья подходят прямо к дороге, а тут на полкилометра во все стороны сплошное поле.

— Вот это и главное. В свете последних событий одинокая девушка в лесу вызовет больше подозрений. Из-за плохой видимости охрана обязательно напряжётся и в случае конфликта сдуру пальнёт по автозаку...или не сдуру, если есть приказ о ликвидации при возникновении ЧП.

— Собираешься останавливать машину?

— Да, она нам пригодится, чтобы долго и нудно не объясняться с клиентами.

— Сопровождение могу и так нейтрализовать — накрою силовой сетью...

— А водителей достанешь? Ты-то будешь находиться сзади.

— Пожалуй нет, позиция неудобная. И Нарейса...поаккуратнее там, будешь работать без общей защиты. Пуля — дура, не стоит забывать об этом.

Около десяти утра в сторону больницы протарахтел автомобиль с железной будкой, а следом, глотая клубы пыли, полуторка с четырьмя штыками на борту. Мы просидели в посадке, клином упирающейся в крутой поворот грунтовки, почти час. Вероятно конвой не стал разводить долгие церемонии — сличили наличие голов с документами и в путь. Нарейса вышла на середину дороги и пошла неспеша, помахивая сорванными ромашками. Передняя машина отчаянно засигналила, требуя уступить дорогу, но не тут-то было — пришлось останавливаться. Солдаты в полуторке забеспокоились, привставая со скамеек — в этот момент я и выпустил сеть, спеленавшую четверых человек невидимыми путами. Крики ужаса слились с надсадным рёвом насилуемого первой передачей движка. Водитель с перепугу нажал полный газ и, вывернув руль влево, рванул поперёк поля, нещадно подпрыгивая на кочках. Поездка оказалась недолгой — где-то в посевах скрывался большой бугорок, предательски нырнувший под колёса, и машина завалилась набок. Я видел, как от автозака улепётывал человек в синей форме, а когда подошёл, Нарейса уже вышвырнула из кабины обмякшее тело.

— Труп?

— Я не кровожадная — придушила слегка и всё. Через полчасика очухается.

— Мы хоть тех тормознули?

— Сейчас узнаем, — она ударила кулаком по будке, оставив заметную вмятину. — Юхтин, здесь?

— Тут я, тут, — за маленьким решётчатым окном появилось бледное лицо водителя бусика. — У вас воды не найдётся? Со вчерашнего утра пить не давали, сволочи.

— Подожди, — я нашёл в бардачке четырёхгранную ручку от внешней двери, выломал навесной замок на внутренней и протянул полторалитровую бутылку минеральной. — Держитесь, мужики, немного осталось. Скоро будем дома.

— Серхео, поторапливайся.

— Дорогая, а ты сможешь управлять этим пепелацем?

— Да я на танке каталась, между прочим.

— А-а-а, тогда другое дело.

Я открыл широкий переход прямо к внешнему кольцу портала и мы исчезли из негостеприимного мира в сполохах разноцветных протуберанцев.

Два паренька лет шестнадцати, сидели с дедом Епифаном на завалинке покосившегося от старости дома, ловко сплёвывая кожуру от семечек.

— Дед, семян хош?

— Каки семена, Федька? Один зуб во рту.

— Это плохо. Вот было бы два...— мальчишки заливисто засмеялись, скаля друг другу полные рты кусалок.

— Вот ужо огрею дрыном промеж крыл, и тогда курлычте скока хотитя.

— Дед, да я шучу, — Федька незаметно подмигнул товарищу. — Ты лучше расскажи про какие-нибудь чудеса.

— Чудяса? Ну слухайте...тольки енто страшная правда. Недавноть ко мне два диавола заходили, один из них женска полу...

— Да, бабы они такие — настоящие черти.

— Дурень, чёрт против диавола тьфу, букашка мелка, потому и в бабу лезя. Но ёть отходишь вожжой, да хорошенько, с чуйством — чёрт и бежить сломя голову, а диаволица сама тебе башку оторвёть. Понял, сопляк?

— Да понял, я понял...чё дальше было?

— А дальше оне старца-ведуна искали, который всяку скотину лечит, вроде вас, неблагодарных...да послал я их к знахарке нашей...Или не послал? — старик задумался ненадолго. — Пошли оне, вобщем, к бабке Марии и сгинули...

— Как это? — вытаращились пацаны

— А вот так, — довольный эффектом заулыбался Епифан. — Нюрка вдовица сама видела. Зашли, грит...а обратно так и не вышли.

— Да она с Колькой Коротеньким заболталась, вот и не видела.

— А кудыть знахарка пропала, а?

— Откуда я знаю. Может в лес за травами подалась.

— За травами...— передразнил Федьку Епифан. — Эх молодь, молодь, многого ещё не ведате, а туда же.

— А ты, значит, ведаешь?

— Да, — дед гордо задрал куцую бородёнку. — Её диаволы за грехи забрали.

— С чего ты взял, что они дьяволы? — Федьку стали потихоньку раздражать стариковские выдумки.

— Я их зрел вблизи, как вас, обормотов. Белые глазищи, острые зубы а на перстах когти, что остра бритва.

— Васька, пошли, надоело брехню слушать.

— Бряхня? А енто што? — Епифан ткнул пальцем в сторону острова Юргилицкого. Над остатками леса кружились четыре разноцветных кольца.

Глава 11. Дом, милый дом

Громкий звук басовой струны...ощущение стремительного вертикального взлёта с мельканием чёрно-белых пятен...Нарейса коротко ругается, отчаянно нажимая на тормоз...машина скользит по каменистому склону и упирается в сосну на краю обрыва. Мы переглянулись и моментально выскочили из кабины. Я распахнул дверь будки и сразу поймал падающее тело одного из рыбаков.

— Мужики, в темпе!

Из железной клетки выбрались ещё двое, за остальными пришлось лезть самому. Пожилой мужчина с безумным взглядом, тихо подвывая, пытался спрятаться под пассажирской скамейкой. Стопор, в виде дерева, опасно поскрипывал и здесь уже не до уговоров — выдернул за ногу страдальца и выкинул к своим товарищам. Последний человек безучастно смотрел в пол, позволяя бесцеремонное обращение с собственной персоной.

— Зря торопились, — прохрипел Юхтин, видать несладко произошёл переход между мирами.

Опровергая его слова, щёлкнули лопающиеся корни и сосна величаво рухнула, увлекая за собой автозак. Снизу раздался грохот сминаемого железа и всплеск воды. Вовремя мы подсуетились — высота скального обрыва была никак не менее пятнадцати метров.

— Опять остров? — Нарейса окинула взглядом безбрежную воду до самого горизонта. — Интересно, а там что? — Она показала вправо, на виднеющуюся вдалеке землю.

— Подождите-подождите...— небритый мужчина, болезненной худобы, всмотрелся в очертания берега. — Мне кажется я тут бывал...да, точно...катались в этих местах зимой на снегоходах. Не уверен, но скорее всего это Валаам, а мы на Дивном

— Пойду, отойду за кустики, — я подмигнул супруге, очертив пальцем контур прямоугольника.

— Только недолго, — согласно кивнула головой.

Я попытался открыть переход домой, лишь когда из виду пропали нежелательные свидетели. В зале первого этажа, на диване, лежала Аня с планшетом в руках.

— Ура! Папка вернулся! — с громким визгом она кинулась мне на шею. — Ну что же так долго. Мы уже всей компанией хотели идти на поиски.

— Я бы вам пошла, любительницы экстрима. Ремень давно плачет по тугим задницам.

— Мам, ну что ты сразу — ремень, ремень...

— Отпусти отца, не только ты ему родная, — Вера прижалась к моей груди. — Дурачок, разве можно так неосторожно...

— Прости, мать, вышло действительно по-дурацки. В следующий раз наука будет.

— Я как чувствовала, что скоро вернёшься — пирог уже почти готов. Нарейса с тобой?

— Конечно. От вас разве куда денешься?

— Ещё раз пропадёшь — пойдём всей толпой искать.

— Договорились. Ты мой телефон не видела? Нужно Меркулову срочно позвонить — нашлись пропавшие рыбаки.

— Все живы?

— Живы, но не совсем здоровы.

— Ну и слава богу — были бы кости, а мясо нарастёт. То-то радость родным будет, а телефон на кухне, как положил на холодильник, так там и лежит.

— Дочка, дай свой смартфон, симку переставлю. На моём, скорее всего, батарея в летаргию впала.

— Пап, а ты меня возьмёшь с собой?

— Ещё чего, — возмутилась мать. — Нечего у людей под ногами путаться.

— Пап, ну что я как дура дома сижу...

— Вер, пусть сходит, тут недалеко, на Ладожском озере. Возьмём рюкзак с продуктами — будет изображать туристку.

— Ой, да делайте что хотите, но к вечеру, как штык дома.

— Есть, товарищ генерал, — сделала стойку Аня и тут же умчалась в спальню переодеваться.

— Пойдём на кухню, хоть там побудем вместе пяток минут, а то всё с майоршей да с майоршей. Развлекались поди без удержу вдали от родных стен? — вроде в шутку спросила, но нотка ревности нет-нет, да и проскочила.

На такие измышления я лишь укоризненно покачал головой. Пока Вера отвлеклась на пирог — перекинул сим-карту и набрал номер уфолога.

— Слушаю.

— Здравствуйте, Андрей Никонович, это Мирошников.

— Какой Мирошников?...Сергей Сергеевич?! Ну наконец-то...совсем память стариковская стала. Вы не представляете, как я рад. Нам необходимо обстоятельно обо всём поговорить. Когда у вас будет свободное время? Только, пожалуйста, не отказывайте, иначе трагедия на всю жизнь. Я же спать не смогу — возможно раскроется одна из величайших тайн мироздания...

— Постойте, Андрей Никонович, нас там люди ждут и им требуется медицинская помощь.

— Какие люди? Вы же один...Не может быть! Нашлись пропавшие?! Господи, надо срочно обзвонить родственников. В каком месте произошёл выход?

— Точно не знаю, но кое-кто из рыбаков назвал остров Дивный на Ладожском.

— Интересное место, бывал там. Сергей Сергеевич...— голос Меркулова замялся. — Вы могли бы, по своим каналам, вызвать спасателей. Понимаете...мне могут не поверить, столько времени прошло.

— Не сомневайтесь. Я как раз собираюсь, после нашего разговора, связаться с генералом.

— Большое спасибо. На днях обязательно созвонимся, обещаете?

— Ну, куда от вас денешься, обещаю конечно.

— Вот и ладненько, тогда до встречи.

Я прямо видел, как он в предвкушении сенсационных сведений потирает руки. Арташев ответил так быстро, словно трубка постоянно возле его уха:

— Сергей Сергеевич?

— Собственной персоной, товарищ генерал.

— Слава Богу, наконец-то появились.

— Что-то сегодня часто вспоминают о Боге.

— Да с вами что только на ум не придёт. Всё нормально? Как Анастасия?

— Всё просто отлично, но есть одна просьба, и причём срочная.

— Слушаю внимательно.

— Мы вышли на острове Дивный у Валаама и не одни. С нами пять человек, пропавшие полтора года назад под Питером.

— Пропавшие...пропавшие...ага, вспомнил. Вы могли бы...нет, пожалуй не стоит. Я сейчас сообщу в МЧС, пусть принимают меры. Наверно пару часиков придётся подождать.

— Ничего страшного, вернее всё страшное уже позади.

— Что-то серьёзное?

— Не то слово.

— Хорошо, потом доложите...в смысле, расскажете в более удобной обстановке.

— Непременно. Будет очень интересно, обещаю.

Так, с нужными людьми поговорил, теперь осталось с своими:

— Тань, привет, это я.

— Вернулся всё-таки, гулёна. Привет. Тебе не стыдно, а? Я с расстройства чуть не поубивала тут некоторых...да-да, это про тебя Кривохренов...Ещё раз такое повторится, будешь по-настоящему Кривошеев...иди отсюда, глаза бы не смотрели на такое воинство.

— Мне кажется или ты там действительно запытала кого-то до смерти?

— Скоро и до этого дойдёт. Серёж, не обижайся, потом поговорим — очередная жертва нарисовалась. Целую, пока...Давай, Голозадов, заходи не бойся...

Морана и Екатерина не отвечали — опять шляются где ни попадя. Харисса — наверняка увязалась за этой 'сладкой' парочкой. Тёмкин номер выдал стандартное 'абонент вне зоны...'. Кажется никого не забыл...

— Па, я готова, — Аня стояла полностью экипированная в 'Хамелеон', с небольшим рюкзаком за спиной.

— Собираем котомку и отчаливаем, — я на скорую руку набросал продуктов на пять человек и обнял Веру. — Скоро вернёмся, не пройдёт и полгода.

— Дуйте, путешественники. Опоздаете на пирог — обижусь.

— Есть, товарищ начальник, не опаздывать. Анна, шагом марш...

Не успели мы сделать несколько шагов по острову, как послышался крик 'Сашка! Стой!' и навстречу выскочил мужчина с безумным взглядом. Дочь ловко сделала подсечку и запрыгнула на спину упавшему, заворачивая ему руки назад. Следом появился тяжело дышавший Юхтин:

— Ну и прыти у Иваныча, не с нашим здоровьем бегать по холмам.

— А что случилось, Алексей Алексеевич?

— Сами не поймём. К нему подошла ваша жена, справится о самочувствии, и он сразу рванул.

В это время Аня связала неудачливого беглеца верёвкой, появившейся как по волшебству:

— От нас, дядя, не убежишь, — она похлопала по плечу несчастного и рывком поставила на ноги. — Куда вести задержанного?

— Ань, поаккуратнее с человеком. Он не виноват в своей болезни.

— Да я слегка, ничего не перетянула, — дочь отряхнула больничную робу неизвестного нам Иваныча.

Команда МЧС прибыла чуть позже, чем обещал генерал. За это время народ успел перекусить принесёнными припасами и наслаждался видами Ладожского озера, если так можно назвать нервное ожидание скорейшего возвращения домой. Большой скоростной катер, с заметной аббревиатурой спасателей, не спеша выплыл со стороны Валаама. Нас заметили и через мегафон предложили пройти дальше, где обрыв превращался в пологий спуск. Незадачливых любителей рыбалки осмотрели, погрузили на судно и умчались на всех парах, не вдаваясь в причину нашего отказа пройти на борт.

— Ну как, Серхео, доволен завершением миссии? — Нарейса смотрела вслед катеру, летящему на пенной стреле.

— Представь себе, нет.

— Почему пап? Вы же спасли людей.

— А потому, дочка, что слишком много факторов случайности и везения. Убери из этой цепочки координатора и всё. Сидели бы там до опупения. Такой расклад мне совершенно не нравится, надо консультироваться с Умником.

— Пап, пошли домой, а то пирог засохнет.

— Пироги я люблю, — облизнула губы Нарейса, — Не будем расстраивать хозяйку, уничтожим всё до крошки.

Редкий вчера был вечер, в том смысле, что вся семья редко собирается, заодно до кучи и Кармишины приехали. Посидели весело до полночи, наговорились до онемения в языках и спать, а утром все разбежались-разлетелись по неотложным делам, так что проснулся я снова один. В доме стояла тишина — девчонки дрыхли без задних ног, они после посиделок куда-то смылись и вернулись только под утро, прошмыгнув перед нашей спальней с тихими смешками. Похоже и завтракать придётся тоже одному. Хорошо Вера не видит, чем я собрался перекусить, а то бы начала читать нотации. Может быть это возраст? Не знаю, но вот нравилось отрезать ломтик сырого мяса, миллиметров пять толщиной; слегка поперчить, посолить; вложить его в булку с кунжутом, предварительно намазанную сливочным маслом, и не торопясь сжевать, запивая сладким горячим чаем с бергамотом. Витаминов что-ли не хватает? В кухню вошла зевающая Катя:

— Ы-ы-а-х, опять сырое мясо ы-ы-е-ешь? Дай попробовать...м-м-м, какая вкуснятина, а мы дуры отказались.

— Где же это вас так разукрасили, дорогие мои? — я с неподдельным интересом разглядывал поцарапанные лицо и руки дочери. Повредить нашу кожу...тут надо очень сильно постараться.

— А, нашли одно местечко...пап, сделай мне такой же бутик, я не наелась.

— Ну-ка, с этого места поподробнее.

— О, там такая знатная драчка вышла, ты не представляешь...— она от удовольствия закатила глаза.

— И где находится сие райское местечко?

— На второй линии...Постой, а ты не собираешься разборки устраивать?

— Не собираюсь.

— Точно? — дочь подозрительно сощурила глаза.

— Точно-точно.

— Ну, ладно, верю. Мама Нарейса на твоём месте всё бы вызнала, а потом пошла и надрала всем ж...попу.

— Она майор, ей положено по должности.

— Да? Тогда я тоже когда-нибудь стану майоршей. Слушай дальше — выбрали мир случайно, методом тыка и не пожалели. Там такая веселуха, все друг с дружкой постоянно воюют. Ну мы вышли такие, в шортиках и маечках...жарко же...а там трава густючая-густючая. И из этой травы как выскочит целая банда пацанов с девчонками. Правда мы потом разобрались, кто из них кто, когда в общую кучу стаскивали. Тут и полетела шерсть клочками во все стороны...

— От вас?

— Ты чё, пап? Откуда у нас шерсть? Скажешь тоже. От них конечно, от их курток и штанов. Воню-ю-ю-чие, страсть. В общем, отделали мы их по полной — шишек с синяками понаставили и отдыхать уложили. Потом правда вместе на охоту сходили, нас мясом сырым пытались угощать — вроде как принято сначала свежину есть.

— Царапины откуда?

— Оттуда. Представляешь, они точь-в-точь мы, только черты грубее.

— Понятно, — я побарабанил пальцами по столу.

— Пап, не ходи, а? Они хорошие, просто дремучие.

— Делать мне больше нечего, как в ваши детские игрища встревать...Но на экскурсию прогуляюсь.

— Только на экскурсию, лады?

— Лады-лады.

— Тогда я досыпать, — она чмокнула меня в щёку и покинула кухню, тихо шурша тапками с зубастыми зайцами.

Интересный мирок дочь обрисовала, надо непременно туда наведаться. Я ведь об этом подумал не просто так, а из чисто меркантильных соображений — девчонки не вечно будут малолетками. Мысли о будущем детей прервал звонок сотового — генералу не терпелось пообщаться на разные темы.

— Доброе утро, Николай Васильевич.

— И вам, Сергей, доброе. Как спалось в родных

стенах?

— Лучше не бывает. Вы у себя в кабинете?

— Да, можете заходить, планёрка будет через час.

— Секундная задержка, — я перешёл в кабинет и сел рядом с генеральским столом.

— Чай, кофе?

— Чай в пакетиках?

— Обижаете, самый, что ни на есть натуральный.

— Тогда чай, кофе не вяжется с моим менталитетом.

— Оленька, — Арташев нажал кнопку селектора, — две чашки чая и...по две ложки сахара. Не томите, Сергей Сергеевич, рассказывайте о своих приключениях.

— Да какие приключения, одна суета и маета. Чистой воды попадалово не в самые лучшие времена. Нам то ещё ничего, а вот рыбаки натерпелись по самую шею.

— Ну-ка, ну-ка, поподробнее, — сверкнули любопытством глаза генерала.

— Начну с предварительной информации — как стало известно из компетентных источников, аномальные зоны ни что иное, как порталы в иные миры или слои.

— Слои?

— Да. Я назвал это 'Принципом матрёшки'. Можно провести аналогию с луком, но звучит не так красиво. Проходя через аномалию мы попадаем в другой мир на энное количество лет назад в каждом из слоёв. В моём случае откат произошёл в 39-й год двадцатого века.

— То есть, — Арташев понизил голос, — Сталин жив?

— Живее не бывает, а вместе с ним и сопутствующие атрибуты того времени. В НКВД замели наших любителей рыбной ловли, а после тщательной обработки отправили в психушку.

— Вот это номер, — он хлопнул ладонью по столу. — Будь на вашем месте другой человек — принял бы за сумасшедшего. Как вы думаете, можно ли с этого что-то поиметь? В общем, так сказать, плане.

— А что нам...вернее вам, надо? Это время не нашей Земли и совсем даже не прошлое.

— Поясните.

— Прошлое уже было, а будущего ещё нет. Нельзя дважды вступить в одну реку — банально звучит, но факт непреложный. Время идёт только вперёд, просто в разных местах по разному.

— М-да. Отложим эту тему в сторону. Сейчас главное — закончить разборку корабля. Осталось две нижних палубы.

— Что-то долго.

— Пришлось прерываться из-за двух идиотов, сорвались они, понимаешь...

— Разбились?

— Если бы...протащили с собой 'Сайгу' и пошли поохотиться. Доохотились...мать иху так. Один труп, второго еле отбили с помощью автоматов. Вроде подранили кого-то там.

— Плохо, — мне не понравилась эта новость. — На место старого хищника придёт другой, не знающий своей территории и тогда вниз не спуститься, а там ещё куча всякого внешнего оборудования. Да и дело даже не в нём...Надо сходить на разведку, может ещё жив зверюга.

— Как всё выясните — звоните, — Асташев кинул взгляд на часы. — Желательно вечером, с учётом часовых поясов.

— Обязательно учту разницу, — я улыбнулся жесту генерала, постучавшего себя по лысеющей макушке, и шагнул сразу в лес, минуя корабль.

Раскинутая сеть сканера показала слабо пульсирующую точку в нескольких десятках метров от моего выхода. Недалеко ушёл хозяин местных угодий. Чуть-чуть не дополз до своего логова. Зверь с трудом дышал и, судя по запаху, рана начала гнить.

— Что же ты брат подставляешься? Сноровку потерял? — я положил правую ладонь на чёрное пятно запёкшейся крови у основания шеи, вторую на рёбра, едва подымающиеся в такт редкому дыханию. — Сейчас немного поспишь, так легче будет перенести операцию.

На энергетическом уровне след от пули выглядел чёрной полосой с расплывающимися рваными краями, оканчивающейся кусочком металла. Я сначала хотел вытащить его силовым захватом через уже имеющийся канал, но в итоге сделал когтем разрез между рёбер — так оказалось проще. Силовой каркас тела выглядел довольно плачевно — серые тонкие линии провисали между узловыми точками. Потребовалась постепенная накачка отдельных групп узлов, иначе ослабленный организм мог не выдержать последующего резкого повышения давления крови. Через час кропотливой работы каркас уверенно светился бледно-зелёным цветом. Осталось последнее — очистить и залечить раневой канал. Ввёл в разрез на боку энергетическое щупальце, сформировал на конце плотный шарик и стал перемещать в сторону входного отверстия, выдавливая гной. Проделал так несколько раз, пока не убедился в его отсутствии. Обвернул канал сеткой, подсоединил начало, середину и конец к ближайшим узлам. Отметил активное восстановление повреждённых тканей и на этом посчитал работу полностью законченной. Почему я лечил животное, которое завтра может погибнуть? Дети в таких случаях отвечают коротко — потому что, давая возможность взрослым проявить фантазию. Пока раненный спал, я пробежался по лесу — выловил жирный прототип зайца и разогнал намечающихся конкурентов Зверя, нечего разевать пасть на чужое добро. Сконструировал деревянную миску, наполнил водой из ближайшего водоёма и стал ждать. Прошло, от силы полчаса, как силовой каркас заиграл красками, значит сна нет и есть осторожная разведка состояния организма и окружающей обстановки.

— Открывай глаза. Я знаю, что ты не спишь. Попей воды, а потом будешь есть.

Недовольно фыркая, он распахнул жёлтые глаза с красной радужкой. Понюхал воду и стал осторожно лакать.

— Не бойся, своих не травят. Держи, — я протянул мягкую тушку. — Или тебя покормить?

Короткий рык можно было перевести как 'Сам справлюсь'.

— Хорошо. Буду вон за теми кустами.

Зверь пришёл не скоро, видимо ел медленно, стараясь доказать себе, что полон сил и не голоден. Тихо подошёл, потёрся об мою голову и лёг рядом, излучая довольствие хозяина собственной территории.

— Не трогай их, — я показал на себя и корабль.

Он подёргал ушами, лениво поднялся, потряс задней лапой и, бросив насмешливый взгляд, не спеша скрылся в лесу.

После успокаивающего звонка Арташеву, посетил уфолога, рассказал обо всех приключениях, и посоветовал не лезть куда попало. Судя по выражению лица Меркулова, мои слова возымели обратное действие — наоборот распалили неуёмную страсть ко всему неизведанному. Чует сердце, потреплет нервы Андрей Никонович. Впрочем, я ему не нянька — мужик зрелый, голова на плечах имеется, пусть думает, прежде, чем что-то делать. А с порталами надо разбираться в любом случае — пора идти к Умнику, пора.

'Спираль миров' встретила как родная мать — обняла, обласкала, напоила живительной энергией. Прав был Амвросий, упоминая об опасности 'матрёшечных' слоёв для внутреннего 'движка'. В отличии от Мирайсы, моё хранилище не меняло форму, но вот содержимое явно нуждалось в добавке.

— Умник, требуется информация по природным порталам.

— Покажи общий вид...Жди...Нет доступа.

— Как нет?

— Наложен запрет, выше моего приоритета.

— Вот и сходила бабушка за хлебом...

— Неверный запрос.

— Это ответ, а запрос будет таким...Как изменить конструкцию портала?

— Покажи подробный вид...Жди...Имеются текстовые и графические данные. Развернуть?

— Обязательно развернуть, дорогой мой. Обязательно.

Передо мной раскрылась панель с надписями, помеченными красными точками. Я ткнул в строку 'Виды порталов' и из выпавшего списка выбрал 'Порталы со сдвигом во времени'.

— Так, что у нас тут написано? Ага, предупреждение — 'Использование подобной конструкции осуществляется на собственный страх и риск'...Плавали, знаем...'Для проведения опытов на виртуальной схеме нажмите 'Проба'...Нажимаю...

Справа от панели повисла трёхмерная модель конусной пружины, точная копия той, что перебросила нас обратно домой.

— 'Для активации модели замкните точки 1-8, начиная с меньшего номера. Деактивация проводится в обратном порядке'...Замыкаем...Ого, натуральная новогодняя ёлка. А это что за сноска? 'Повторный запуск возможен только после полной деактивации'. Разумно...'Изменение вектора времени. Известно два способа — стандартный и экстренный'...Экстренный уже испытан на натуре...'При стандартном способе разорвите все линии, проходящие от внешнего кольца к центру вершины, что позволит вернуть кольца в плоскость основания. Переместите центральное кольцо в нужном направлении при помощи силовых захватов и соедините его с внешним тем же количеством линий, как было до разборки. Остальные кольца подключайте, начиная со второго от центра. Для окончательного завершения конструкции активируйте портал'...Чёрт, неужели Амвросий не в курсе таких простых вещей?

— Данные поступили 28,7 цикла назад.

— А, это другое дело. Тогда точно не знал. Он больше тридцати парился в заточении...'Внимание! Все изменения проводить только на деактивированной конструкции!'...Правильно, это мы, дураки, по незнанию полезли на высоковольтный столб... 'Обратный портал использовать только при наличии прямого. В противном случае точка выхода выбирается спонтанно'...То есть, куда Бог пошлёт...'Дальность перехода по линии времени зависит от количества колец умноженное на напряжённость энергетического поля измеренное в эргонах. Эргон — единица напряжённости энергетического поля'...Очень информативно, ничего не скажешь.

На этом инструкция для 'чайников' закончилась. Я снова пробежался по тексту, повторяя все действия на висящей модели.

— Ну, что сказать, виртуально всё выходит просто замечательно. Умник, не подскажешь, как сделать так, чтобы посторонние лица не подходили к зоне переброса? Вдруг не будет времени на деактивацию.

— Нужно установить в вершине конуса трёхлучевую звезду из силовых линий и подключить к общей конструкции. При активации портала звезда начнёт излучать низкочастотные колебания.

— Инфразвук?

— Инфразвук.

— Годится. Попробую как-нибудь. Спасибо, Умник, ты просто красавчик.

— Запрос неверный, — это он так шутит, но я то чувствую удовольствие от похвалы. Значит не только собаке доброе слово приятно.

Глава 12. Рахса

Сколько я здесь не был? Почти год? Кажется, изменился только каретный навес — доски выглядят свежее, да у конюха седины добавилось в волосы.

— О, ваше демонство! Давненько не радовали своим присутствием. Да, давненько.

— Как дела, Зигар?

— Нормально, хвала богам и господину Реналдо. Терпит мои старые кости на своём дворе. Другие бы уже давно выкинули за порог — кому нужны старики.

— Здоровье не подводит?

— Нет, грех жаловаться.

— Ирна тоже не жалуется?

— Я ещё не настолько слаб...— конюх молодецки расправил усы, — чтобы с бабой не справиться.

— Ну, раз всё отлично, значит пара рюмочек здоровью не помеха, — я протянул бутылку коньяка.

— Тс-с-с, — он беспокойно оглянулся на дверь в дом. — Что же вы прямо на виду...да не на сено, а под сено положите...

— Всё также прижимает?

— Ох, прижимает, спасу нет, — вздохнул горестно и тут же заблестел глазами, ощупывая плоскую бутылку. — Вечерком приму...очень хорошо это зелье кровь по жилам разгоняет. Вот есть же у вас что-то человеческое, а говорят — демоны только тёмными делишками занимаются.

— Кто говорит?

— Да, темнота всякая...— махнул рукой неопределённо.

— Наветы злопыхателей.

— Вот и я о том же — брехня сплошная. Вон уж сколько лет вас знаю...Ирна...— он выдернул руку из под сена и стал его ворошить, делая вид, что равномерно раскладывает кучку по повозке.

— З-и-и-и-г?! — из полуоткрытой двери высунулась кухарка, заметила меня и расплылась в улыбке. — Господин Мирош.... В гости заглянули? Так проходите, хозяин у себя в кабинете, нечего слушать этого старого ворчуна. Зигар, домой идёшь?

— Нет, спица на колесе треснула, надо менять. До темноты наверно не управлюсь.

— Завтра починишь.

— А вдруг хозяину куда приспичит ехать? Вот вы бабы какие...э...непонятливые. Мне его на своём горбу тащить?

— Да на твои кости мешок с мукой положить страшно — порвётся. Смотри, я ночью не открою.

— Значит на сене пересплю, не всё тебе бока греть.

— Ой, я не могу...— заливисто рассмеялась Ирна, — скамейка одеяло греет.

— Что за шум, а драки нет? — на третьем этаже распахнулось окно и показался сам Деранго с листом бумаги в руке. — Ба, кого я имею счастье видеть! Или по мою душу явился демон из преисподней? В чём я провинился, о боги?!

От таких слов хозяина конюх с кухаркой стали осенять себя защитными жестами, не совсем понимая, к чему он клонит.

— Ну как, хорошо звучит? — Реналдо подбоченился, выпятив грудь.

— Так себе, для провинции сойдёт, — я покрутил кистью, выказывая оценку 'третий сорт — не брак'.

— Не всем дано понять гения.

— Реналдо, мне кажется или ты решил вступить на шаткую тропу стихоплётства?

— Драматургии, друг мой. Давай, подымайся, я продемонстрирую тебе свои нетленные письмена.

— Хозяин, я вам не нужна?

— Нет. Ирна, можешь идти домой.

— Слава богам, а то уже мочи нет слушать этот реп...репетьяр, — тихо сказала она и чуть ли не бегом направилась в сторону ворот.

— Забываешь старых друзей. Совсем перестал заходить, — попенял Деранго и мы крепко обнялись.

— Да всё время какие-то дела находятся. Вроде и мелкие, а не успел глаза открыть, как уже спать надо.

— Как семья, как дети?

— Взрослые работают, дети отдыхают на каникулах. Ничего интересного.

— Прибавки не ожидается? А то может какая зубастенькая на подходе? — он хлопнул меня по плечу, намекая на пополнение семейства.

— Когда? Дома постоянно только я и дочки.

— Ох, как я тебя понимаю. Видишь, чем от скуки стал заниматься? — Реналдо показал на кучу листков, разбросанных по столу и полу. — Пытаюсь прославиться в веках какой-нибудь пьеской. Правда одна муть выходит, но надо же что-то делать. Эйнара вся в работе, да и Лэйю затянула. Сын постоянно в разъездах, а я сижу, старый дурак, бумагу пачкаю.

— Тоска.

— Согласен. Есть предложения её побороть? Или скрасить время с молоденькими актрисульками? — бледно-синие глаза задорно блеснули.

— Фу, мирс Деранго, какие пошлости вы излагаете.

— А что не так? — брови озадаченно взлетели вверх.

— Это удел немощных стариков, пускать слюни на жеманных девиц. Я предлагаю прогуляться в мир, где крепкая рука и верный глаз важнее ощупывания тощих задниц.

— Хорошо сказано, надо записать, — он зашуршал карандашом по листу бумаги. — Ещё интересные мысли есть?

— Это было предисловие, а суть такова — дочери наткнулись на одно местечко и вернулись в полном восторге. Подрались там с какой-то бандой малолеток, подружились и опять туда же собираются. Мир меча, возможно даже и колдовства, местного розлива.

— Хм, — Реналдо задумчиво потёр подбородок. — Встряхнуть пыль с ножен? Неплохая идея, давненько я не сверкал сталью.

— Кстати о стали...мне нужно четыре качественных кинжала — один с отделкой, но не дорогой, а так, чтобы не стыдно подарить самому главному вождю. Три можно попроще — для уважаемых воинов.

— Такая мелочь? Сейчас Грайса пошлю, он мигом добудет всё необходимое.

Деранго ушёл и отсутствовал минут десять, вернувшись с куском жаренной ветчины и круглым ароматным хлебом.

— Доставай, — он положил мясо прямо на исписанные листы и стал резать на ломтики.

— Чего доставать? — прикинулся я непонимающим.

— Как обычно говорит Вера? Мирошников — дурака из себя не строй. Не поверю, что ты отправился к старому другу с пустыми руками. Водка есть? Хочется чего-нибудь резкого, чтобы кровь закипела.

— Тогда спирт, — я поставил на стол медицинский пузырёк с притёртой пробкой и делениями в 250 грамм.

— Спирт? Ни разу не пробовал. Сильная штука?

— Убойная.

Он выдернул пробку, понюхал и передёрнул плечами:

— Многообещающий запах, — достал из стола два серебряных стаканчика. — По сколько наливать?

— Половинку, — я прикинул объём тары грамм на сто пятьдесят. — Выдыхаешь и залпом опрокидываешь. Не тянуть сквозь зубы, не бултыхать во рту. Запивать будешь?

— Запивают дамы.

Реналдо по-молодецки заглотил порцию. Мгновение ничего не происходило, а потом из глаз полились слёзы, лицо покраснело и хриплый голос простонал:

— Воды! Ради всего святого, воды! — получил желаемое и отдышавшись, укоризненно покачал головой. — Предупреждать надо.

— Ну, извини дорогой, хотел резкого — получи и распишись.

— Не до такой же степени, — он помассировал горло. — Фу-х, даже в животе загорелось. — Помолчал недолго, отдаваясь накатывающим ощущениям, и перешёл на русский. — Дашь литр...нет, два. Удивлю некоторых знакомых этой зажигательной отравой — пусть повеселятся.

Пока мы заседали да неспешно беседовали, вернулся управляющий с небольшим узелком под мышкой. Положил его на стол вместе с кожаным кошелем, звякнувшим остатками монет.

— Всё, как вы сказали, — он развернул материю, продемонстрировав клинки в ножнах. — Три обычных у четвёртого отделка побогаче. Металл отличный, мелкие гвозди рубит смело без ущерба для заточки.

— Благодарю, Грайс. Можешь заниматься своими делами, — махнул рукой Реналдо, отпуская работника. — Когда выступаем?

— Сначала к нам. Без девчонок нет смысла идти. Они первый контакт налаживали.

Катя выглянула из-за дерева, осматривая холм, поросший густой травой:

— Пап, вы пока постойте тут, а мы на вершину сгоняем, они должны быть где-то здесь. Девчонки, вперёд, — она понеслась наверх, увлекая за собой Морану и Хариссу.

— Чудное местечко. А зелень какая сочная? У нас бы давно какой-нибудь барончик захватил такое лакомое пастбище, — Деранго снял ребристый шлем и вытер капли пота на лбу. — Душновато однако.

— Можно было не наряжаться, достаточного защитного медальона.

— Э нет, дорогой Сергис, сначала встречают по одёжке, потом по кошельку, а когда убедятся в твоей платёжеспособности, вот тогда наступает черёд ума. У вас наверняка также.

— Не буду спорить, люди везде одинаковы, за некоторым исключением. О, кажется у нас гости...вернее хозяева, — я всмотрелся в десяток голов, обступивших дочерей и внучку. На холме какое-то время размахивали руками, общаясь жестами, а затем вся толпа направилась к нам. Впереди шагал рослый юноша в меховой безрукавке, за ним, гуськом, двигалась остальная шайка, числом в девять дротиков. Мы вышли из-за деревьев; предводитель коротко произнёс 'Инкар' и молодёжь рассыпалась, беря нас в полукольцо. Пять парней и столько же девушек внимательно разглядывали чужаков, насторожено сжимая в руках оружие.

— Урхар, — главный стукнул себя кулаком в грудь, — Мерх, — одна из девчонок фыркнула, вызвав испепеляющий взгляд, — Парс? — он ткнул пальцем в меня, а потом в дочерей.

— Он спрашивает: 'Ты отец?', — подсказала Харисса.

— Да, — я кивнул утвердительно. — А 'мерх' — это кто?

— Вождь, по-ихнему, — усмехнулась Морана. — Та, что хихикает, его сестра Эриа.

— Ясненько. Братец явно не в почёте. Вы как с ними общались, на пальцах? Так не годится — будем изучать иностранный, — я снял рюкзак и достал 'Корону знаний'. С грехом пополам постарался жестами объяснить предназначение обруча с камнем, вызвавшим тихий шепоток 'Дехья, дехья...'. Урхар подозрительно посмотрел на протянутый предмет, но услышав насмешливое 'Вока ора?', скрипнул зубами и решительно одел обруч на голову.

— Теи кир, — не унималась девчонка.

— Эри! — рявкнул взбешённый парень. — Тиссои да хага.

— Ои, ма тисс ун кая, — она презрительно скривила губы.

— Нет мира в датском королевстве, — произнёс я, глядя на ругающуюся парочку. Остальной народ расслабился и устроился на мягкой траве, бросая любопытные взгляды в нашу сторону, особенно на Реналдо, одетого в кольчугу. Как и говорила Катя, они действительно походили на нас — темнокожие, клыкастые, со светлыми глазами и волосами, только черты лиц выглядели несколько острее. Я выждал положенное время, отобрал обруч и через пять минут услышал справа от себя:

— Папаша у девчонок ничего. Я бы пришла к такому в палатку на пару-тройку ночей.

— Ага, я тоже. Наверно у него много дехья и цветных камней, смотри какое кольцо толстое, а белолицый воин страшноватый, да и старый.

— У него какая-то болезнь, точно тебе говорю. Не может у нормального рахса быть такой светлой кожи. Может он заразный?

— Нет, он просто другой, — я повернул голову и с улыбкой посмотрел на девчушку с жёлтым камнем на шее.

— Ой, ты всё слышал? — она смущённо зажала рот рукой.

— Да. И не надо посещать мою палатку, не то жёны узнают и набьют вам пухлые попки.

— У-у-у, — протянула её соседка, — Вот так всегда. Только встретишь интересного рахса, а у него уже куча детей и несколько лежбищ. А как тебя зовут?

— Сергей.

— Вождь? — девица расстегнула меховую безрукавку, выставив на обозрение крупную грудь, обтянутую широкой полосой из тонкой кожи.

— Вождь. А твоё имя, красавица?

— Нари, — она кокетливо стрельнула глазами.

— Пап, пап, — затрясла меня Морана, — я тоже хочу поболтать.

'Корона' перекочевала к ней, потом к Хариссе, Кате и завершила путешествие на голове Рональдо.

— Нари, хватит заигрывать с чужаком, — недовольному Урхару надоело цепляться языками с сестрой.

— Ты мне не мать, чтобы указывать.

— Я главный в отряде.

— И что?

— А то...все выполняют мои приказы.

— Ага, сейчас, — Нари показало что-то на пальцах, отчего у парня чуть дым из ушей не пошёл, так его это разобрало.

— Ты...ты...— он взмахнул несколько раз дротиком, сшибая траву.

— Только попробуй, сболтни какую-нибудь гадость, — девушка угрожающе прищурила глаза. — Всё отцу расскажу.

— А кто у нас отец? — любопытная Морана высунулась из-за моего плеча.

— Вождь всего рода, — со значением произнесла соседка Нари.

— О, крутой мужик, — поцокала языком пристроившаяся рядом Катя.

— Он не мужик — воин. Великий воин, — поднятый вверх палец обозначил существенную разницу между этими двумя понятиями.

— Уходим, — коротко рубанул Урхар.

— А мы? — подала голос Харисса. — Не поиграли, на охоту не сходили...

— Отменяется охота, — буркнул парень. — Вон с Нари играйте, а мы домой.

— Они пойдут с нами, — девушка поднялась, застёгивая безрукавку на палочки-пуговицы.

— Отец будет недоволен, если ты приведёшь чужаков.

— Это мой отец, а не твой, — она показала предводителю язык.

— Да делай что хочешь, — Урхар быстрым шагом стал подниматься на холм. За ним потянулись не все, вместе с дочкой главного вождя осталась её соседка.

— Вири, — представилась она звонким голосом. — Пусть идёт, задавака. Тоже мне большой кангур нашёлся.

Внутренний голос услужливо подсказал мне, что кангур — это командир десяти отрядов рахса, так себя называли местные, по десять 'штыков' в каждом.

— Идёмте, — Нари махнула рукой, предлагая следовать за собой.

— Послушай, девочка, а вдруг твой отец действительно рассердится? — осторожно спросил Реналдо, застёгивая ремешок шлема.

— Не должен, — однако в её голосе особой уверенности не почувствовалось.

Вождь Хогурн стоял у окна второго этажа своего жилища и задумчиво смотрел на площадь. Неудачный вчера был день, очень неудачный. Рода Тьерика и Гирласа явно сговаривались о чём-то нехорошем. Не зря на вчерашнем собрании вели себя нагло, позволяя отпускать насмешки в его сторону. Старший вождь Арлакан даже и не подумал прекратить нарушение Договора — не оскорблять присутствующих глав родов. Завистники. Немало найдётся желающих оттяпать приличный кусок его территории с сочными пастбищами. Но самое главное, на что облизываются все — пещера с жилой жёлтой дехья и россыпями цветных камней. Проклятье! В неудачный момент он отправил два отряда в горы, искать проход на ту сторону. Нерадостные мысли прервало появление шумной компании молодёжи. Хогурн пересчитал головы и нахмурился — двоих не хватало.

— Урхар, где Нари...и кто там ещё с вами был?

— Она и Вири остались с чужаками за холмом.

— Ты чего несёшь? Какие ещё чужаки? — возмутился вождь.

— Не знаю, — пожал плечами парень, — Она их скоро приведёт сюда, вот и спросите, кто они такие.

— Почему дочь не пошла с вами?

— Не все считают меня отрядным вождём, — он развёл руками, язвительно скривив губы.

— Ладно, разберусь, — Хогурн тихо выругался. — Тьма её забери — вся в мать, своевольница.

Хорошо, что этих крамольных речей не слышала супруга, а то сейчас шуму было бы...Саиру вождь взял в жёны из рода Тарлаан. Там все девки бешенные, что в постели, что в драке — огонь, а не бабы. Иногда это мешало в семейной жизни, когда нужно сходить в гости или съездить по делам в другое селение. Любая молодуха, бросившая взгляд на вождя могла оказаться с растрёпанными волосами или даже нещадно бита воинственной жёнушкой.

— Хогурн, ты кого там разглядываешь? — неожиданно прозвучавший голос Саиры заставил его вздрогнуть.

— Радость моя, ну кого я могу разглядывать, кроме твоей дочери?

— Она и твоя тоже. Или ты считаешь иначе? — руки упёрлись в пышные бёдра, а глаза грозно сверкнули.

— Я считаю точно также. Урхар вернулся с ребятами, а Нари задержалась с пришлыми.

— Так этот сопляк бросил мою девочку с какими-то разбойниками? Ну, я ему сейчас покажу..., — тут же завелась жена.

— Подожди, Саира, — вождь старался говорить как можно мягче, — она должна привести чужаков сюда...ага, вон они идут, можешь не волноваться.

Женщина прошествовала к окну, отодвинула мужа в сторону и выглянула, внимательно всматриваясь в спутников дочери. Рядом с Нари вышагивала подружка Вири, чуть сзади — три незнакомые девчонки, чёрные как сама тьма. Их замыкали два рахса, причём один из них имел удивительно светлую кожу. Больной что ли? Компания подошла к дому и Саира изменила своё мнение:

— Хогурн, это не рахса, особенно белолицый воин.

— С чего ты взяла? Дай-ка я гляну...Хм, наверно с юга каким-то ветром занесло.

— У отца служили южане. Эти на них совершенно не похожи — ни кудрявых волос, ни широких ноздрей, да и ростом повыше будут. Отодвинься, дай слово сказать...Нари, дочка, почему ты гуляешь не со своей шайкой?

— Мама, у нас не шайка, а отряд, — донеслось снизу.

— Отря-а-а-д? — протянула мать и тут же рявкнула. — Тогда почему этот паразит Урхар пришёл без тебя? Бросил неизвестно с кем и сбежал как трусливый кайшан!

— Мама, со мной гости. Это мои новые друзья.

— Ну-ка, поднимись сюда, а друзья пока подождут.

Самый высокий из чужаков пригладил волосы правой рукой и как бы невзначай развёл в стороны большой палец и мизинец — жест, означающий 'Я тобой восхищён'. Саира, возмущённая таким наглым поведением, хотела резко высказаться, но...передумала. Глаза незнакомца озорно блеснули без какого-либо намёка на ехидство. Да и пальцы...вот тут она бы отдала верхние клыки за то, что когти на них настоящие, а не железные как у южан. Проскрипели ступеньки под ногами Нари и дочь, стараясь не отворачивать взгляд в сторону, подошла к родителям.

— Как всё это понимать? — отец указал на площадь. — Кто они вообще такие? А если это лазутчики Тьерика, который ненавидит нас больше всех? Войдут в доверие, а потом насыпят ядовитого порошка в еду или сунут кинжал в спину. Ты вообще о чём думала, когда тащила их сюда? Урхара не слушаешь, а он, между прочим, избранный отрядный вождь.

— Да пошёл он..., — насупилась Нари. — Возомнил себя самым главным.

— Ты как с отцом разговариваешь?! — вождь добавил металла в голос.

— А ну прекрати на дочь орать.

— Я не ору, а спрашиваю.

— Нет, орёшь. Иди воинами командуй, а не нашей дочерью. Вон как раз два балбеса на площадь вышли, горе-бойцы, копья как оглобли на плечах лежат. — Саира кивнула на двух парней, подошедших к группе чужаков.

— Так это же Ривсак с Аритом, — разволновалась Нари. — Сейчас начнут задираться...пойду, отгоню их.

— Не надо, — отец придержал её за плечо.

— Но, папа...

— Если чужаки дадут слабину, то вождь не имеет права принимать таких гостей в своём доме, иначе про него будут ходить нехорошие разговоры.

— Мама...

— Отец прав, дочка, на нас весь род смотрит и подмечает любые мелочи, — вздохнула Саира. — Вмешаемся в развлечение, если дело примет серьёзный оборот, но я думаю — пришлые выстоят.

— Почему не мои воины? — слегка обиделся вождь.

— Женское сердце чувствует сильного мужчину.

— Вот этот белокожий старик с длинным мечом? — Хогурн скептически кивнул на пожилого мужчину.

— Стареешь, мой дорогой, — уколола жена. — Посмотри на второго чужака, на его руки.

— Руки как руки. Что с ними не так? Оружия не видно, даже ножа нет.

— Пальцы.

— Пальцы как...Что?! Глазам своим не верю. Архос? Быть такого не может.

— Хогурн, хватит причитать. Давай, выкладывай, кто такие архос? — Саира требовательно дёрнула мужа за рукав рубахи.

— Ещё в детстве я слышал легенду о расе воинов, которые всю жизнь посвятили войне. Мы даже играли в них, вместо когтей привязывали палочки, а потом делились на два отряда. Достаточно было лишь зацепить деревянным когтем и противник считался убитым.

— Пап, а почему ты мне никогда об этом не рассказывал?

— Разве всё упомнишь, дочка, тем более детские игры...так-так, кажется началось.

Снизу донёсся обозлённый мужской голос:

— Да ты знаешь, с кем разговариваешь, кирса гулящая?

— Что?! — взвизгнула одна из девчонок. — Это я гулящая?! Ах ты кусок ходячего дерьма! На, заполучи... — далее прозвучала фраза на непонятном языке, а затем хлёсткий удар и стук упавшего тела.

— Наконец-то началось, — удовлетворённо кивнул вождь. — А то я уже начал сомневаться в их способности нарваться на драку.

Привлечённый шумом народ стал постепенно собираться на дармовое развлечение. Первая стадия закончилась двумя сломанными копьями о широкие спины, обтянутые кожаными куртками. Противник позорно бежал, но изрыгая мыслимые и немыслимые ругательства, обещал вернуться с подкреплением. Долго ждать не пришлось и вот уже полтора десятка парней примчались поучить уму-разуму каких-то наглых чужаков.

— Смотри Саира, а белокожего отвели в сторонку. Правильный ход, нечего старикам путаться в молодецкой забаве. Эх, жаль нельзя поучаствовать, по статусу не положено. Ого, похоже весь род сюда сбежался. Вот, дармоеды, как что-то делать — никого не найдёшь.

Тем временем на площади зазвучали воинственные выкрики и заклубилась пыль. Зрители свистели, улюлюкали; добровольные помощники оттаскивали выбывших и сломанные древка, кое-кто и сам влез в потасовку размять кулаки.

— Давай девчонки, давай! — встраиваясь в общий шум, заорала Саира. — Да кто же так бьёт! Промеж ног ему да башкой об колено! Молодец! Лупи этих сосунков, чтобы неповадно было! — она вцепилась в нижний край окна, наблюдая за развернувшимся побоищем с бледным от возбуждения лицом.

— Хогурн...

— Да, радость моя.

— Нам срочно нужно в палатку.

— Но...— смущённый вождь посмотрел на дочь.

— Гостей можно принять и без нас.

— Мама, как ты можешь говорить о палатке, когда тут такое творится, — возмутилась Нари, указывая на вопящую толпу.

— Выйдешь замуж — узнаешь. Пойдём дорогой, не будем терять время.

Драка постепенно сошла на нет из-за упадка сил у проигравшей стороны. Жители, в знак благодарности за предоставленное зрелище, хлопали победителей по плечам — мужчину посильнее, девчонок слегка поглаживая. Побитые воины, по крайней мере те, кто нашёл в себе силы подняться, подходили к четвёрке чужаков, уважительно пожимали левый локоть и предлагали отметить знакомство в зардане — местной забегаловке. Нари выскочила на улицу, отогнала желающих пообщаться, и повела гостей в дом — смыть площадную пыль да привести себя в порядок перед разговором с главой рода.

Хогурн не заставил себя долго ждать. Спустился в зал первого этажа, величаво махнул рукой, дозволяя садиться на лавки, застеленные шкурами. Сам же устроился в массивном кресле с символом власти на деревянной спинке.

— Доброго здоровья всем, — он приложил руку к груди в знак чистых помыслов. — Я глава и вождь рода — Хогурн. Хозяйка немного задержится...

— Я уже здесь, дорогой, — женщина села на резную скамеечку с левой стороны кресла.

— Моя жена Саира. С дочерью вы уже знакомы — теперь ваша очередь представляться.

Имена незнакомцев прозвучали несколько странно, словно их произносили на чужом языке — Мориан, Катья, Хаориса, Сергеу и Руналд. Слегка озадачило заявление Сергеу, что Хаориса его внучка. Глядя на лицо без единой морщинки в это трудно было поверить, о чём жена тут же прошептала на ухо.

— Ну что же, все приличия соблюдены, теперь я, как хозяин этого жилища, а также глава восьми семейств, обязан знать — с чем вы пришли?

— С подарками, — улыбнулся Сергеу.

— Я имел в виду...

— Хогурн, слово 'Подарки' звучит намного интереснее, чем 'С какой целью вы сюда заявились?', — Саира положила руку на плече мужа.

— Хм...хорошо, но на второй вопрос всё же придётся ответить.

— Обязательно, — Сергеу развязал мешок и достал два свёртка, развернул один и протянул Хогурну украшенные бесцветными камнями ножны с торчащей рукоятью. — Это тебе, вождь, а это тебе, хозяйка, — из второго свёртка появились ножны попроще, но с затейливым тиснёным рисунком.

Нари от зависти прикусила губу, увидев с какой радостью родители разглядывают чёрные клинки с серой вязью рун.

— А ты чего заскучала? — ей протянули третий свёрток из плотной зелёной ткани. Девчонка дрожащими пальцами вытащила подарок, полюбовалась силуэтом неизвестного животного, летящего в стремительном прыжке, и спрятала кинжал обратно — повизжать можно и без посторонних.

— Это ещё не всё, — гость снова полез в мешок. — Оружие, конечно, прекрасно смотрится на женской фигуре, но...впрочем пусть женщины сами оценят.

Саира покрутила в руках предмет, больше похожий на большой голыш, обработанный бурной горной речкой, заметила тонкую щель, осторожно потянула верхнюю половинку и ахнула:

— Богиня Неба! Хогурн, смотри какая красота!

Муж скосил взгляд на коробочку и приуныл — приличный рахса обязан отдариться соответственно своему положению или хотя бы не дешевле дареного, а тут...И не вернёшь обратно, ссылаясь на какое-нибудь выдуманное правило, вон как у жены с дочерью глазки заблестели. Положение спас сам гость:

— Вождь, если ты думаешь как сделать ответный ход, то лучше, чем устроить праздник пострадавшим воинам, я бы не придумал.

— Сергеу прав, Хогурн. Ты ведь мог прекратить творившееся безобразие своей властью, но не сделал этого. Так что иди и расплачивайся.

— Ты же сама мне помешала, — изумился он коварству жены.

— Идите-идите, не отвлекайтесь. Вас уже заждались в зардане, а мы с девочками пообщаемся, пока вы будете вести серьёзные мужские разговоры.

В зардане, или по-нашему кабаке, особым весельем и не пахло. Общий стол не ломился от кружек с пойлом и закуски, никто не горланил песни, не бил глиняные миски о горячие головы. Редкие кружки переходили из рук в руки, опрокидываясь на пару-тройку глотков.

— Гунур, будь нормальным рахса, плесни в долг — потом расплачусь. Раны страсть как болят.

— А ты не подставляй дурную башку под чужие кулаки. Неси монеты — налью, — плотный мужчина, скорее всего хозяин заведения, даже не посмотрел на говорившего, лениво ковыряясь под ногтями кончиком широкого ножа.

— Дать бы тебе в морду за такие слова, жмот толстобрюхий, — выругался воин с заплывшим глазом.

— Ну дай, а я пойду, пожалуюсь вождю и где ты тогда будешь?

Я осмотрел унылое воинство и громко произнёс:

— Хогурн, а мы точно туда пришли, а не в стойбище древних старух?

— Смотрите парни, это же тот чужак, — донеслось с противоположного края стола.

— Эй, чужак, ты мне за глаз должен.

— Давай и второй подправлю для ровного счёта.

Народ заржал, стуча кулаками по столешнице. В это время вождь подошёл к зарданщику, пошептался и сразу поднялась суматоха — забегали девицы, таская подносы с едой и выпивкой, довольный Гунур усиленно чиркал палочкой по доске, подсчитывая намечающуюся прибыль. Замолчавшие воины ошалело смотрели на сеанс неслыханной щедрости 'толстобрюхого жмота'. Волшебные слова 'Я угощаю' немедленно привели всех в чувство. Сразу поднялся шум, затрещали кости разрываемых на части жаренных птиц, забулькала жидкость в иссохшиеся рты. Самое интересное, что на вождя никто не обращал внимания и мы пристроились с краешку на свободные места. На мой вопрос жующий Хогурн ответил коротко: 'Здесь все равны'. В принципе правильно, люди, вернее рахса, сюда ходят не чинопочитанием заниматься, а банально набивать живот.

— Чужак, а ты случаем не с юга? — сосед слева со свистом высосал мозг из кости. — Там все такие тёмненькие.

— Не похож, — воин напротив вытер жирные пальцы об свои волосы, — они все кругломордые и кудрявые как фараши.

— Из какого рода, чужак? — спросил кто-то с середины стола. — Славная битва была, а с кем дрались — не знаем.

— Арахеос, — я глотнул из кружки и поморщился, напиток по вкусу напоминал разбавленную бражку.

— Арахос? Парни, кто слышал про арахос?

После недолгих перепросов выяснилось, что никто. Вождь не встревал в выяснение моей личности, он лишь закашлялся, услышав название, неизвестное местным аборигенам.

— Хогурн, как вы пьёте такую кислятину? — я кивнул на кружку.

— А что? Нормальный настой. Гунур его ставит на лесных ягодах.

— Не против, если мы устроим небольшое соревнование?

— Только без драки, на сегодня хватит.

— Всё будет спокойно и возможно даже весело.

Я поднялся и прошёл к прилавку, на ходу конструируя армейскую фляжку со спиртом.

— Воины, прошу внимания, — дождался, когда шум стихнет и продолжил. — В этом сосуде огненная вода, которая свалит с ног любого рахса, если даже выпить вот такой стаканчик, — демонстрация мелкой посуды вызвала гомерический смех, — Гунур, налей на два пальца, но сам пить не вздумай.

— Как скажешь, чужак, — ухмыльнулся зарданщик.

Едва я отвернулся, как сзади послышалось бульканье, а затем полный ужаса голос прохрипел:

— Отравил, паскудник.

Грузное тело глухо ударилось о пол, народ повскакивал с мест и кто-то с надеждой произнёс:

— Подох?

Я поднял руку, предлагая подождать. За стойкой зашевелились и Гунур с трудом утвердился на ногах, окидывая мутным взглядом рабочее место.

— Ш-ш-то, не уд...удалось, да? — он расплылся в довольной улыбке. — М-меня так прсто не взять. Ир-р-рини, поди с-сюда. М-мне срчно надо па-а-с...пть.

— Живой, зараза, — протянул разочарованно всё тот же голос.

— Ну как, есть желающие проявить молодецкую удаль? Кто выпьет половину стаканчика и не поморщится — получит полную фляжку в подарок.

— А точно не отрава? — из-за стола вылез парень с кольцом в ухе. — Глотни-ка сам, а мы посмотрим.

— Пожалуйста, — я сделал три хороших глотка прямо из горлышка.

— Да у тебя там вода. Сговорился с этим кровососом, — он решительно сделал шаг. — Давай свой стакан, — резко опрокинул его в рот и тут же заорал, бешено вращая глазами. Крутнулся на месте, ринулся к столу и, схватив первую попавшуюся кружку, стал заливать пожар. Судорожные глотки постепенно замедлились, рука неуверенно утвердила посуду на столе:

— Проклятье, — он был очень удивлён своим состоянием, — я что, пья...— ноги подломились и, бесчувственное тело рухнуло на стол, издавая громкий храп.

— Вот это, я понимаю, настоечка, — восхищённо протянул второй смельчак, протягивая руку за порцией.

Тест на стойкость не сдал никто...кроме Хогурна. Все понимающе загудели — это же вождь, а не абы кто и продолжили веселиться, мешая в желудках бражку со спиртом. Победитель получил приз и мы ушли, пожелав всем счастливой охоты. Каюсь, когда вождь взял свою дозу, я понизил содержание алкоголя в пять раз — начальство должно быть вне конкуренции.

Пять женщин, это не просто толпа, а очень большая толпа. В этом мы убедились, едва переступили порог дома. Из открытой двери в столовую доносился смех и несмолкаемая трескотня на разные голоса. Нашим взорам, открылась страшная картина спаивания малолеток местным аналогом дешёвого вина.

— Пьёте, пока отец ненадолго по делам отлучился? — я грозно нахмурил брови.

— Деда, это же как компот, — неожиданно наступившую тишину нарушил неуверенный голосок Хариссы.

— Вот-вот, всё начинается с малого — сначала алкоголизм, а потом и прочие противоправные действия.

— Пап, да хватит стращать,ты же знаешь, что на нас такое не действует, — отмахнулась Катерина.

— Знаю, но предупредить должен, я же всё таки отец.

— А-а-а, так вот почему ты так спокойно глотал эту огненную воду, — вождь почесал пятернёй затылок. — Я то подумал — глотка каменная.

— Что ещё за вода такая? — Саира разглядела фляжку в руках мужа. — Неужели Гунур перестал разбавлять своё пойло?

— Это совсем другая штука. Никто не выдержал, а я смог, — Хогурн самодовольно ударил себя кулаком в грудь.

— Дай попробую, — она требовательно протянула руку.

— Не стоит, дорогая, — мягко ответил муж.

— Мне лучше знать что стоит делать, а чего нет, — прозвенел звоночек зарождающейся бури.

— Вождь, не стоит спорить с женщиной, — я отобрал у него посудину и передал хозяйке, предварительно скрутив крышку.

— Вот слова настоящего мужчины, — она понюхала содержимое и поморщила нос. — Резковато пахнет, даже глаза защипало.

Саира сделала пару глотков, и я тут же перехватил фляжку. Она с силой сжала веки, громко завизжала и затрясла руками. Хогурн было бросился на помощь, схватив кувшин со стола, но...мой совет дать любимой жёнушке прочувствовать всю остроту своего любопытства, принял с понимающей улыбкой. С минуту мы молча наблюдали за происходящими метаморфозами на её лице, а потом женщина расслабилась и открыла слегка затуманенные глаза.

— Хогурн, ты настоящий мужчина, если смог выпить такое и не сказать пару крепких слов.

— Да, дорогая, это так, — польщённый вождь хохотнул довольно.

— Хочу есть, — хозяйка хлопнула ладонью по столу. — Девочки, все за мной на кухню, иначе одной долго возиться.

Ужин, как говориться, прошёл в дружеской семейной обстановке. Я сконструировал три бутылки виноградного вина разных сортов, чем привёл в полный восторг хозяев. Саира правда подозрительно косилась на мои руки, пытаясь заметить, откуда берутся такие чудеса. Немудрёная еда быстро закончилась, грязную посуду убрали и женский коллектив отправился отдыхать в спальню хозяев, предоставив вождю два места для ночлега — узкие лавки в столовой или более удобные топчаны в комнатушке для нежданных гостей. Впрочем на боковую Хогурн особенно не торопился. Он опёрся локтями о стол и положил подбородок на крепкие кулаки.

— Настают тяжёлые времена, вождь? — я пододвинул ему стаканчик из нержавейки.

— Настают, — он втянул запах золотисто-коричневой жидкости. — Что это?

— Напиток богов.

— Шутишь?

— Шучу. Попробуй — думаю, тебе понравится.

Он слегка пригубил, чуть поморщился от острого ощущения во рту и медленно допил до конца.

— Очень даже неплохо, — повертел стаканчик в руке. — Колдун?

— Нет.

— Тогда откуда всё берётся?

— Из воздуха, — я повёл рукой вокруг.

— Значит, колдун. Как ты назвал свой род, там, в зардане?

— Арахеос.

— Так-так. Арахеос — арахос — архос...всё сходится, — вождь внимательно посмотрел мне в лицо. — Непобедимые воины, которым не требуется оружие, потому что они сами и есть оружие. То-то вы вчетвером так легко справились с полуторным отрядом опытных бойцов.

— Победить можно любого. Мы тоже не бессмертны.

— Сергеу, ты...э...не мог бы показаться в боевом виде. Понимаешь...— он несколько смутился от дальнейших слов, — с детства мечтаю увидеть легендарных архос.

Хогурн чувствовал себя сопливым мальчишкой, сгорающим от желания подержать в руках настоящий боевой кинжал, а не туповатый грубый ножик, которым мамка режет овощи. Он с трепетом смотрел как Сергеу вышел на середину столовой, раскинул руки и закрыл глаза. Кожа тела мелко дрогнула и покрылась пластинками чешуи. Волосы скрутились в тонкие жгуты, живя собственной жизнью; на концах образовались маленькие остроконечные головы с зубастыми пастями, которые тут же закрутились в разные стороны, словно выискивая жертву. На костяшках кулаков выросли остроконечные шипы, а от кисти до локтя вылезло по три ножевидных отростка. Гость резко поднял веки и у вождя по коже побежали мурашки — на него чёрными глазами взирала смерть, спокойно разглядывая как какую-то букашку. Чудовище запрокинуло голову и проревело 'Эстауэрро!'. Наверху послышался топот и вся женская компания столпилась у дверей в столовую.

— А-а-а, — осклабилось чудовище. — Еда сама в гости пришла.

— Ой, мамочки! — заверещала от испуга Нари и спряталась за спину матери.

— Деда, ну ты даёшь...— осуждающе покачала головой Харисса.

— Пап, из-за твоих шуток мы прервались на самом интересном месте, — попрекнула Морана.

— Да, пап, Саира только начала рассказывать про палатку, а тут ты со своим 'Э-у-ы-ы', — Катя покачала руками над собой.

— Какая ещё палатка? — не поняло чудовище, вернувшись в прежний облик Сергеу.

— Идёмте девочки, — хозяйка вернула клинок в ножны, погрозила кулаком и увела всех обратно наверх.

— Вождь, про какую палатку они говорили?

— Бабские заморочки, не обращай внимания. Да, архос, умеешь ты повеселить народ, я даже о проблемах забыл, — усмехнулся Хогурн, разжимая пальцы на рукояти кинжала. У него, мало-помалу начала зарождаться идея, что неплохо было бы использовать гостей против наглых недругов. Но вот как? Тут необходим серьёзный и тщательно проработанный план, иначе пришлые обидятся и тогда его роду несдобровать.

Глава 13. Онорикайри

Едва местное светило встало из-за горизонта, а хозяева уже на ногах. Саира подняла брыкающихся девчонок, заставила умыться холодной водой из бочки и потащила к местным торговцам. Оказывается вчера, мы съели все припасы, заготовленные на утро.

— Неудобно получилось, — Роналдо поскрёб отросшую щетину.

— Хей, Руналд, а я было подумал, что ты немой, — хмыкнул вождь. — Не переживай. Сейчас прогуляемся в одно местечко, а по пути зайдём к пройдохе Гунуру — посмотрим, чего он там насчитал за гулянку. Если приписал лишнего, то я его заставлю выпить половину сосуда. — он потряс фляжкой со спиртом.

Угроза отравления настолько впечатлила зарданщика, что тот сразу скосил растраты наполовину да ещё притащил поднос с жареными цыплятами. Гунур подсел ко мне и зашептал на ухо:

— Слушай, арахос, есть одно прибыльное дельце, если выгорит — крупно разбогатеем.

— Ты и так вроде не бедствуешь, — я кивнул на объёмный живот.

— Но и в жиру не плаваю. Разве может порядочный рахса трястись над последними четвертушками монет в тощем кошеле? Нет. А мы ведь порядочные, правильно? Поэтому я предлагаю объединиться и заработать кучу толстых кошелей.

— Четыре пятых — мне.

— Сколько?! — Гунур аж задохнулся от такой наглости. — Без штанов оставить хочешь?

— Ты ничего не попутал? Штаны-то мои.

— Без ножа режешь...три пятых.

— Согласен...

— О чём торгуетесь? — Хогурн сыто рыгнул, вытирая пальцы о кожаные штаны.

— Так, мелочь всякая, — зарданщик ретировался за прилавок.

— Если ты эту мелочь будешь продавать моим воинам, то я спалю твой домишко...вместе с одной жирной задницей.

— Даже и в мыслях не было, вождь, — в знак подтверждения Гунур прижал правую руку к сердцу.

— Смотри. Я предупредил, — Хогурн грузно поднялся и вышел на улицу.

— Постой, арахос, — меня придержали за рукав. — Когда будет товар?

— Да хоть сейчас, — я скинул рюкзак с плеча, для вида пошарил внутри рукой и достал пластиковую бутыль на два с половиной литра.

— Годится, — Гунур бережно прижал к груди необычного вида сосуд. — Подходи дней через десять. Думаю, за это время успею сбыть кому нужно.

Одним местечком оказалась родовая пещера с жилой жёлтого дехья. Я поначалу решил, что это золото — оказывается нет. Внешне металл представлял собой самородки жёлто-дымчатого цвета, достаточно тяжёлые, сравнимые по весу со свинцом. Как объяснил вождь — дехья можно было расплавить только на специальных горючих камнях, до того он тяжело поддаётся обработке. Добавление небольшого количества драгоценной породы в обычное железо, делало последнее нержавеющим и повышало прочность на порядок. Оружие с примесью дехья стоило довольно дорого и ковать его могли далеко не каждые кузнецы, а только те, кто владел сарху — умением управлять духами огня. Прежде, чем войти в пещеру, Хогурн выдал нам по треугольной пластине из серебристого материала — без этих своеобразных ключей обратно не выпустит защитная пелена. Мы прошли с десяток метров по проходу, вырубленному в скале, и оказались в большом помещении идеально ровной формы со светящимся потолком, дальше виднелась круглая диафрагменная дверь с наполовину сдвинутыми лепестками.

— Охренеть, — сказал я по-русски, терзаемый смутными догадками.

— Удивлён? Я тоже выражался разными словами, когда попал сюда в первый раз, — ухмыльнулся вождь. — Это лишь начало. Тут столько помещений, что можно бродить целыми днями.

— Не похоже на пещеру, видна рука человека, — прокомментировал увиденное Реналдо.

— Ты прав белокожий. Не знаю кто такой 'челвек', но природа сотворить подобное точно не могла.

Шагая бесконечными коридорами, пересекая десятки дверей и спускаясь по спиралеобразным дорожкам всё ниже в недра — я окончательно убедился, что вижу очередной погибший звездолёт. В одном из залов стояли две шеренги треугольных летательных аппаратов, удерживаемых специальными захватами. Место, где добывали дехья, больше походило на ангар, забитый искорёженным металлом и горной породой, испещрённой норами, где только возможно.

— Тугор! — проорал Хогурн. — Покажись, червь подгорный!

И тут же с одной из дыр высунулась голова, перевязанная куском ткани, словно сидящий там рахса только и ждал, когда его позовут.

— О, вождь. А я как раз наружу собирался. Сегодня весьма удачный улов, не менее двух мер, — Тугор вылез полностью, держа в одной руке пузатый мешочек, а в другой светящуюся палку. — У тебя гости?

— Весьма уважаемые. Вчера поколотили полтора десятка Барга. Веселье было — всё селение собралось.

— Вот всегда так, где самое интересное — меня нет, — вздохнул он с сожалением.

— Зато ты самый лучший мастер по раскапыванию гор, — Хогурн подмигнул нам, — и всё благосостояние рода висит на тебе.

— А я усыпальницу нашёл, — похвалился Тугор, взбодрённый похвалой.

— Нашёл и нашёл, — отмахнулся вождь. — Что интересного в костях, обтянутых кожей? У нас своих хватает.

— Э, нет. Идёмте покажу, я такого ещё ни разу не видел.

Снова топчемся по бесконечной галерее коридоров и подъёмов. Копатель привёл нас в круглый зал с прозрачными коконами, установленными в вертикальном положении вдоль стены.

— Вот, — он ткнул пальцем в один из них.

— Хм, ничего девка. Её бы в нормальный цвет окрасить и можно в палатку вести.

— Это хорошо, что с нами нет Саиры. Да, Хогурн? Не то за подобные речи небо с кружку покажется, — я оглядел с ног до головы обнажённую фигуру светло-зелёного оттенка. Скуластое лицо, миндалевидные глаза; длинные брови, теряющиеся в фиолетовых волосах пышной причёски; изящное точёное тело с небольшой грудью — всё это висело в густом желе, заполнившем кокон почти до верха. Почему желе? Я из любопытства постучал по прозрачной поверхности — жидкость даже не шелохнулась. Судя по индикатору, расположенному на постаменте устройства — время хранения приблизилось к опасной черте. Не думаю, что он отображал количество энергии, по крайней мере световые панели работали везде, кроме повреждённых при катастрофе.

— Тугорн, а скажи-ка мне, ты давно здесь бродишь?

— Давненько. Не одна зима прошла, как я нашёл проход в горе.

— Попадалась комната, где на стене много окон или одно большое? — меня интересовала капитанская рубка.

— Конечно, но туда пройти нельзя — двери открываются, а дальше что-то не пускает. Даже наши амулеты не помогают.

— Покажешь?

— Конечно — это совсем недалеко.

Пять минут неспешного хода по дорожкам, скрадывающим шаги и мы у заветного входа. Лепестки раздвинулись, а дальше глухая невидимая преграда. Сама рубка ничем особенным не выделялась — большой широкоформатный экран над слегка наклоненным чёрным столом, растянувшимся по всей ширине стены, и пять разноцветных кресел. Я попал внутрь через свой переход, вызвав у копателя искренний возглас удивления. Сел в центральное синее кресло, положил руки на стол и, спустя пару секунд, на экране вспыхнула бегущая строка. Мелодичный женский голос произнёс несколько фраз — мне показалось, что на разных языках, так как между предложениями присутствовала пауза. Следом прозвучал музыкальный аккорд и на экране появилась та самая девушка из капсулы. Она молча смотрела на меня ярко-синими глазами и столько тоски было во взгляде, что даже мурашки пробежали по спине. Панорама немного расширилась, показывая рядом с иномирной красавицей её последнее пристанище. Рука коснулась сферического выступа на правой стороне капсулы. Он засветился красным и тонкие пальцы стали разгибаться через равные промежутки времени, демонстрируя отсчёт. Цвет с красного сменился на зелёный, далее вся процедура повторилась с двумя другими выступами. Насколько я понял, это послание служило учебным пособием по деактивации анабиозной камеры. Тем временем точка съёмки отодвинулась ещё дальше: девушка скинула с себя полупрозрачное сиреневое платье, приложила ладонь к защитному колпаку и шагнула внутрь. Прижалась спиной к стенке — защита закрылась, автоматически запуская подачу специального раствора.

— Ну силён, архос, силён. Не успел я глазом моргнуть, а ты уже там. Выходит, амулеты ни к чему? — хитро сощурился Хогурн.

— Выходит — нет, — подтвердил его слова.

— Ага, — он поскрёб бороду, улыбаясь каким-то потаённым мыслям. — В таком случае нам нужно обсудить некоторые дела, но позже. Сейчас некогда, нужно собрать всех глав семейств — будем делить добычу.

— Ты не против, если мы немного побродим здесь?

— Сколько угодно, однако к вечеру жду дома. Пошли Тугорн...да мешок крепче держи, не растеряй ничего, не то из твоей доли вычту.

Как только рахса скрылись из виду , я хлопнул Роналдо по окольчуженному плечу:

— Что, мирс Деранго, настала пора пройтись по неведомым дорожкам?

— Ну нет, мирс Мирош, кажется я преувеличил своё желание 'позвенеть железом'. Тяжело на старости лет топтаться в тяжёлой амуниции, да и поясницу стало прихватывать. Лучше вернусь к столу да опишу наше короткое похождение.

— Дело хозяйское. Я бы на твоём месте не стал вымучивать из себя нетленные произведения, а просто взял наши и перевёл под своим именем. Никто же не знает, кто настоящий автор.

— Хм, надо подумать над этой идеей. Несколько неудобно, конечно...но ведь это тоже работа?

— Естественно, за это у нас деньги платят.

— Пожалуй, так и поступлю. Сначала приму нормальную ванну...

— Выпью чашечку кофэ...

— Не только, мой дорогой, не только...

Я проводил Реналдо в его особняк, а сам вернулся на корабль, в отсек с анабиозными капсулами.

— Ну что, спящая красавица, начинаем подъём из хрустального гроба? Я конечно не Руслан, меча нет, однако надеюсь — подсказка поможет, — с этими словами коснулся верхнего выступа. Загорелся красный сигнал, в желе появилось движение и широкие ленты обхватили тело в районе колен, живота и груди, фиксируя положение. Цвет сменился на зелёный и настала пора следующей процедуры. Где-то тихо загудели насосы, откачивая спецраствор — эта часть продлилась несколько дольше, видимо из-за густоты субстанции, заполнявшей кокон. И вот наступила завершающая фаза. По идее она должна проходить быстро — подача дыхательной смеси и разблокировка крышки. Прошла минута, полторы...Я случайно опустил глаза и то, что увидел, совершенно не понравилось — индикатор на постаменте резко скакнул в красную зону. Чёрт, батарейки что-ли испортились от времени? Тело девушки дёрнулось и забилось под фиксаторами. Лицо побледнело и стало приобретать синюшный оттенок. Воздух! Ё-маё, не сработала подача воздуха и теперь разрежение держит крышку. Я ударил кулаком по прозрачной защите, превратившейся в смертельную ловушку...нет, так не пойдёт. Выдвинул шипы на костяшках и стал методично долбить в одну точку. А девчонке-то совсем плохо стало — повисла на лентах безвольной куклой. В душе поднялась тёмная злость...Что, эти долбаные инопланетяне, не могли повесить на видном месте инструкцию, как действовать в аварийных случаях? Я вложил в удар всю силу, задействовав внутренний источник — по куполу зазмеились трещины. Ещё удар и он осыпался мелкими крошками. Разорвал фиксаторы, уложил холодное тело на пол и стал делать искусственное дыхание так, как учили. Только массаж сердца проводил энергетическими щупальцами — побоялся не рассчитать силы, уж больно хрупко выглядела девчонка. Ну наконец-то...Она судорожно закашлялась и я быстренько повернул, содрогающееся в спазмах тело, набок, давая возможность освободиться от остатков анабиозной субстанции в лёгких.

Они заблудились во вселенной. Как такое может быть с исследовательским кораблём, имеющим на борту совершеннейшее навигационное оборудование? Экипаж спорил до хрипоты, теряясь в догадках. Космос был пуст, как топливный бункер отслужившего свой ресурс транспортника. Командир злился, требуя от Онорикайри тщательнее просмотреть штурманские карты. А что она могла сделать, если привязываться не к чему? Если нет не только какой-нибудь звёздной системы, но и даже одинокой завалящейся звёздочки. Они месяц шли неизвестно куда, а возможно и топтались на месте. Вокруг стояла сплошная тьма, в которой трудно понять, двигаешься ты или это всего лишь иллюзия. Но вот однажды впереди сверкнул огонёк, зародив надежду на скорое прояснение непонятной ситуации. И каково было всеобщее удивление, когда вместо неизвестного светила обнаружилась гигантская фигура из четырёх ярких разноцветных колец. Командир слишком поздно дал команду на поворот. Они пронеслись сквозь радужное сияние и врезались в планету, внезапно возникшую на пути корабля. Большое везение, что Дартамерос, главный инженер по энергоустановкам, всё-таки успел включить экстренное торможение и противометеоритную защиту. Корабль практически весь погрузился в гору, выжигая туннель бортовыми пушками, но это помогло лишь частично — треть корпуса всё-таки разрушилась.

Едва прошёл первый стресс после жёсткой посадки, экипаж принялся за рутинную работу — осмотр повреждённых отсеков, анализ воздуха на поверхности, сила гравитации и прочие атрибуты нового жилья. Тщательно проведённые исследования и полёты на стратосферниках не выявили какой-либо угрозы для человеческих организмов. Но чувствовалась некоторая странность в этой планете, присутствовало всё — большие моря, чистые реки, густые леса...не было только животных. Вообще никаких. Впрочем, на это быстро перестали обращать внимание — ну нет и нет, мало ли какие бывают миры. Командир разрешил выходить наружу без защитных костюмов и народ пустился собственными ногами, руками и глазами изучать окружающую среду.

Онорикайри редко покидала свой штурманский пост — начальство требовало как можно скорее выяснить, в какую часть вселенной их занесло. Вот и корпела она над картами, пытаясь по местным созвездиям определить точку падения. А так хотелось просто посидеть ночью, хотя бы у входного туннеля, любуясь перемигиванием мириад звёздочек. А какой здесь воздух? Подышишь всего часик и организм как новенький — кровь бурлит, хочется сделать что-нибудь особенное, бесшабашное...

Первый тревожный звоночек прозвенел, когда группа из трёх стратосферников перестала выходить на связь. Старший группы сообщил, что они сядут на побережье океана отдохнуть до заката светила. Через сутки отправили вторую тройку на поиски — первая перестала отвечать на запросы. Их постигла та же участь. Командир чуть ли не рвал волосы на своей голове, не понимая, что происходит. Спустя неделю от экипажа из ста тридцати двух человек осталось всего одиннадцать, остальные пропали без вести. Корабль окутала безысходность. Прошло ещё три дня и люди не выдержали — на общем собрании решили, что нужно одеться в костюмы высшей защиты, вооружиться и идти в розыск. Онорикайри тоже рвалась вместе со всеми, но командир запретил:

— Возможно мы не вернёмся...не перебивай..как только группа окажется на поверхности, сходишь в мой кубрик и возьмёшь в шкафу один прибор. Это секретная военная разработка — генератор силового щита. При включении введёшь код 37652, загорится синий индикатор, затем нажмёшь сбоку кнопку, она всего одна, и обведёшь прибором по периметру входной двери. Поняла? Да, чуть не забыл, там же лежит коробочка с ключами для прохода через щит.

— Командир, может быть не стоит...

— Нет, Онори, я отвечаю за экипаж и не имею права отсиживаться за толстыми стенами. Прощаться не будем, лучше пожелай удачи на дорожку.

— Удачи, командир...и возвращайтесь все.

Прошёл день тревожных ожиданий, затем второй, третий...На исходе девятого, камеры наблюдения зафиксировали движение, кто-то неуверенной походкой брёл ко входу, опираясь на электромагнитную винтовку. Девушка схватила треугольный ключ со стола и опрометью бросилась наружу. Она не успела подбежать к человеку, как тот остановился и, с трудом подняв оружие, нацелил ей прямо в лицо:

— Не подходи...беги обратно...иначе умрёшь...— хриплый голос едва разборчиво вырывался из перекошенного рта.

— Где командир, где все?! — выкрикнула в отчаянии.

— Нет никого...растворились...я один...Уходи! — человек выстрелил и стальной шарик просвистел рядом с ухом девушки.

Она вернулась в рубку и уже по экрану, со страхом в глазах, наблюдала как что-то опасное и непонятное происходит совсем рядом. Неизвестный уронил винтовку, сделал шаг и упал. Онорикайри в ужасе закричала, когда костюм высшей защиты сдулся, словно из него выпустили воздух. Вот только что, кто-то исхудавший до неузнаваемости, пытался её убить...и теперь его нет, лишь форма, условно изображающая фигуру.

Двое суток, сжавшись в комок, провела она в своём кубрике, прислушиваясь к могильной тишине мёртвого корабля. Спазмы голодного желудка всё-таки заставили покинуть убежище и, с оглядкой, прокрасться в столовую. Онорикайри механически жевала, не чувствуя вкуса пищи. Тоска и безнадёжность сжимали сердце. Терпения хватило ровно на две недели. После того, как однажды в коридоре раздался голос командира, распекающего нерадивых механиков, она решилась...нет, не покончить с собой, для этого не хватало духа. На корабле имелся отсек с капсулами долгого сна для длительных перелётов. Она оставила короткое послание случайным посетителям, если таковые когда-нибудь появятся, установила таймер капсулы на неограниченное время и закрыла за собой крышку. Через год входная дверь капитанской рубки автоматически заблокировалась силовым щитом и теперь в неё можно было проникнуть только имея специальный ключ или разрезав переборки. Для спящей девушки время не значило ничего. Пролетали тысячелетия, планета постепенно менялась и однажды где-то вдалеке послышался сильный гул, сопровождавшийся яркой вспышкой света. Через пару сотен оборотов вокруг светила в мир пришла жизнь — сначала запрыгали, забегали мелкие животные, потом появились экземпляры покрупнее и опаснее, а затем, недалеко от горы, обосновались и двуногие существа.

После мучительного пробуждения не было никакого желания открывать глаза. И всё-таки крохи радости зародились в душе — наконец её нашли. Неважно кто, главное, что теперь не одна.

— Спасибо, — Онорикайри с трудом разлепила веки, пытаясь сфокусировать зрение и разглядеть своих спасителей. Она ожидала чего угодно, но только не оживший кошмар из голофильма 'Заглянуть в бездну'. Белые глаза на чёрном лице, покрытом мелкими чешуйками, внимательно смотрели в упор. Девушка зажмурилась, повторяя как молитву: 'Это сон, всего лишь дурной сон...', выждала немного и приоткрыла один глаз.

— Но дэсарэа? — с долей насмешки прозвучал низкий грубый голос. — Дэпера ил беззаар.

— Не ешьте меня...пожалуйста, — жалобно попросила она, пытаясь принять сидячее положение — холодновато лежать обнажённой на металлическом полу. 'Кошмар' коротко рыкнул, вроде как недовольно, и подхватил на руки, быстро подавив слабое сопротивление. Дальше произошло такое, о чём Онорикайри читала только в сказочных книгах — прямо в воздухе появилась арка, за которой виднелось другое помещение. Мимо проплыл круглый зал с колоннами, ухоженный садик с беседкой и тёплая вода мягко обволокла дрожащее тело, растворяя холод под кожей. Спаситель куда-то отлучился, а вернулся через несколько минут уже с большим мягким полотенцем и лёгким халатиком. Бесцеремонно поставил на ноги, как вначале показалось, аккуратно обтёр поблёскивающие капли и мокрые волосы. Одежду она одевала сама, отказавшись от помощи из-за опасно поблёскивающих когтей. Они вернулись в круглый зал и вошли в единственную дверь, которой до этого не было. Онорикайри могла поклясться чем угодно, что раньше видела совершенно гладкие стены. Новая комната, белыми стенами и потолком, напоминала медицинский отсек с удобной эргономической кроватью. Ей жестами предложили улечься поудобнее, но где диагностические приборы? Или хотя бы соответствующий персонал? Все вопросы разрешились самым необычным способом — из стены выскочила стайка полосатых шариков и, басовито гудя, словно шехи собирающие пыльцу с цветов, стали носиться вокруг кровати, иногда ненадолго зависая. Перед 'ходячим кошмаром' развернулся голоэкран с бегущими разноцветными символами чужого языка. Он внимательно просмотрел их, удовлетворённо кивая головой, потом коротким движением руки отправил жужжащее 'оборудование' обратно в стены. Онорикайри старательно делала вид, что происходящие чудеса — естественное явление. И внезапно появляющиеся двери, и вырастающие из пола столик с удобными креслами — всё это сущие мелочи не стоящие внимания. Но глазки-то искрились, чего уж там скрывать. Её познакомили с пищевым модулем, предварительно заставив приложить ладонь к панели с соответствующим знаком, но много есть не разрешили. Хозяин удивительного места, уморительно скорчив лицо, довольно наглядно показал, что может случится от переедания с человеком, давно не употреблявшего пищу. После короткого перекуса наступил черёд посещения ванной комнаты и, как апогей женского счастья, конструктор одежды и причёски. 'Чудовище из бездны' вело себя на удивление терпеливо, оценивая двадцатое по счёту платье. То ли нервы стальные, то ли их вообще не было...

Честно говоря она не понимала, ради чего это существо с нею возится. Накормил, напоил, дал одежду и отправил бы куда-нибудь...к людям. Предложил померить золотой обруч с большим прозрачным камнем, потом одел его на себя, выждал некоторое время и, указав на кресло, произнёс:

— Чиэрро.

— Кресло, — повторила следом.

— Крэйслоу?

— Нет...кресло.

— Ходэа, — постучал пальцем по кисти.

— Рука.

— Рокэйа? — он прислушался к произносимым звукам. Недоуменно приподнятая бровь явно выразила невысказанный вопрос: 'Что за ерунда происходит?'. Онорикайри вновь водрузили устройство на голову: 'Эксперимент не удался — да здравствует эксперимент!', — подумала она, ощущая лёгкое покалывание под волосами.

— Кресло? — пошли по второму кругу.

— Кресло.

— Рука?

— Рука.

— Хорошо меня понимаешь?

— Да...ой, а что это за язык? И почему раньше не понимали друг друга?

— Язык — мой родной, русский. А вот с твоим какая-то странность происходит, не хочет он адаптироваться.

— Эта штука с камнем вроде переводчика?

— 'Корона знаний' — артефакт, записывающий данные из кристалла непосредственно в мозг.

— Интересное название, — она сняла обруч, повертела в руках и вернула владельцу. — Ты кто, чудовище из бездны?

— Я? А, ты намекаешь на мой внешний вид. Нет, это просто боевая форма — наподобие костюма высшей защиты, — он незаметно преобразился, став почти похожим на обычного человека, разве что кожа с тонкой золотистой сеткой слегка бросалась в глаза. — Будем знакомиться, прекрасная незнакомка? Сергей.

— Онорикайри, первый штурман исследовательского корабля 'Авиренара', система Хастамираи, планета Синтамиури, — сказала как отрапортовала.

— Кхм...планета Земля...э...система Млечный Путь...хотя и не уверен, особенно не интересовался.

— Как можно перемещаться по Вселенной без координат? — вылез наружу удивлённый штурман.

— Сложный вопрос. Лучше расскажи, что с вами случилось.

— Я долго спала?

— Не знаю, — Сергей пожал плечами. — Индикатор на постаменте подошёл к красной зоне.

— Святые небеса! — она в волнении прижала руки к лицу. — Пятьдесят тысяч лет. На самом пределе источников питания.

— Вот-вот. В самый последний момент сели батарейки и пришлось разбивать колпак.

— Разбивать?! Там специальное стекло, его даже гравипушка берёт не сразу.

— А что было делать? Ты же не оставила инструкций для такого случая.

— Вот я дура, и не сообразила. В верхней части корпуса есть специальный клапан, его надо было повернуть направо.

— Всего не упомнишь, — посочувствовал Сергей, а сам подумал, что поступил не умнее — сначала следовало осмотреть капсулу, а уже потом тыкать в разные выступы. Он внимательно выслушал трагическую историю Онорикайри, попросив уточнить некоторые подробности, особенно заинтересовали большие цветные кольца и гибель предпоследнего члена экипажа.

— Могу сделать предположительные выводы, возможно они не точные, но вам трижды не повезло — первый раз, когда попали в какую-ту аномалию, выбросившую корабль в прослойку между мирами. Второй — проход через портал. И третий — вы попали на планету, перенасыщенную энергией, поэтому ничего живого там не было. Твоё счастье, что постоянно сидела в корабле.

— Лучше бы я тоже умерла, — она зашмыгала носом.

— Кому лучше? Прошла тьма лет, на твоей родине сменились сотни поколений, но на этом жизнь не кончается. Да за такой красавицей парни стадами будут бегать. Знаешь что, я отлучусь ненадолго, приведу тебе новых подружек.

— А кто они? — девушка вытерла глаза краешком халата.

— Мои дочери и внучка. Нормальные девчонки, шебутные правда, зато помогут развеять грусть-тоску. Не скучай, я быстро.

Пока Сергей отсутствовал, Онорикайри успела немножко поплакать от жалости к себе, с расстройства посетила пищевой модуль, съев пять блинов с чёрной икрой и поплескалась в тёплой воде океана совсем рядом с берегом. Он вернулся с тремя высокими девушками и её сразу взяли в оборот.

— Привет, я Катя, — представилась самая бойкая на вид, — а это моя сестра Морана и племяшка Харисса. Не переживай, мы тебе скучать не дадим.

— Катерина, только без фанатизма, а то знаю я вас, — предупредил отец.

— Пап, ну какой фанатизм, всё будет культурно и пристойно.

— Ну-ну...Вы тут всё покажите, расскажите, а мне надо ещё кое-куда сходить.

Как только Сергей скрылся в переходе, Онорикайри сразу задала вопрос:

— Девочки, а кто он, ваш отец, волшебник?

— О-о-о, — протянула Харисса и сделала страшные глаза. — Он демон, пожирающий души. Р-р-р-р...

Глава 14. Следующий уровень.

Совещание, с минимальным количеством участников, подходило к концу. Грузный подполковник зачитал список демонтированного оборудования с рахейского корабля, оперируя тоннами, ящиками и количеством грузовиков.

— Это весь перечень вкратце, — он шумно откашлялся, прикрывая рот широкой ладонью. — Реакторные отсеки решили не трогать — ждём специалиста.

— Со специалистом, Евгений Степанович, пока проблема. Наш человек снова куда-то запропастился.

— Можем начать резку корпуса.

— А есть чем?

— Есть, товарищ генерал, народ на выдумку хитёр.

— Тогда начинайте, чего зря простаивать. На каждой детали ставить метку.

— Это само собой разумеется.

— Как с трудовой дисциплиной? Несчастные случаи были?

— После того раза как отшептало. Мелочь всякая, вроде придавленных пальцев, отбитых ног — ничего серьёзного. Тьфу-тьфу...— подполковник постучал по столу, — Слава богу, всё нормально.

— Значит, на этом и закончим.

— Разрешите идти?

— Идите, Евгений Степанович. Доклад по телефону как обычно — один раз в сутки.

Арташев выдвинул ящик стола, достал прибор, напоминающий советский стрелочный тестер и щёлкнул тумблером.

— Виктор Павлович, а детектор аномалий точно работает?

— Что? — встрепенулся Черёмухов.

— Ай-ай-ай, задремали в кабинете у начальника.

— Возраст позволяет, да и ваш офицер уж больно монотонно зачитывал всякие там 'Раздел 1...Раздел 2...'. Так сладко спится под эту канцелярщину.

— Приборчик, говорю, исправен?

— Конечно. Меркулов не тот человек чтобы...как говорит молодёжь: 'Всякое фуфло подгонять'.

В подтверждение его слов детектор коротко пискнул, вспыхнул красный светодиод, и стрелка отклонилась до середины шкалы.

— Сейчас и узнаем, — понизил голос генерал, а потом сказал громко. — Сергей Сергеевич?

— Угадали, — Мирошников кинул мимолётный взгляд на стол. — Добрый день, товарищи генералы и товарищи учёные.

— С вашим появлением обязательно должен быть добрым, — Черёмухов кивнул головой в знак приветствия.

— Полностью согласен с предыдущим оратором, — Арташев привстал, пожимая Сергею руку. — Просто так вы никогда не приходите. Что на этот раз?

— Очередная головная боль для вас.

— А так всё хорошо начиналось..., — деланно вздохнул Николай Васильевич. — Давайте, валите всё на наши седые головы.

— Появилась возможность к сломанной 'копейке' добавить 'Мерседес'. Правда тоже в нерабочем состоянии.

— Вы намекаете..., — осторожно начал Виктор Павлович.

— Да. И на порядок выше по характеристикам даже на мой дилетантский взгляд. Плюс бонус — один выживший член экипажа.

— Так-так-так, — генерал ненадолго задумался. — Оно нам надо? Тут с этой железкой ещё не начали разбираться...

— Вам не требуется целая эскадрилья абсолютно рабочих, совершенно не поцарапанных летательных аппаратов?

— Сергей Сергеевич, ну что вы ей богу...Представьте себе — вас накормили до отвала жаренной картошкой так, что трудно дышать. И тут, откуда ни возьмись, появляется повар-искуситель и предлагает батон с маслом, посыпанный толстым слоем красной икры. Ваши действия?

— Удавить повара.

— Прямо в точку.

— Ну, не хотите как хотите, — Сергей пожал плечами и встал, намереваясь уйти. — Пролежала эта бандура пятьдесят тысяч лет и ещё столько же пролежит.

— Сколько-сколько? — не поверил Черёмухов.

— Пятьдесят, Виктор Павлович. И вообще она из другой реальности.

— Мне необходимо на это посмотреть, — засуетился учёный. — Вы должны меня туда проводить...пожалуйста.

— Эх, Сергей Сергеевич...вот зачем всё это рассказали? С меня наука теперь с живого не слезет. А где я возьму людей на очередное мародёрство?

— Товарищ генерал, да неужели в нашей огромной стране никого не найдётся?

— Найдётся, только свистни. Только как в таком случае соблюсти режим секретности? Американцы в район перехода стянули все свои спутники, кружат как стая сорок над блестящей побрякушкой. Постоянно отлавливаем разных 'грибников' и 'охотников'. Надоели — спасу нет. Я рад такому подарку, да в рот не лезет.

— Ну хотя бы посмотрите, а то получается — зря к вам приходил.

— Вот что мне с вами делать, Мирошников? Прапорщик и демон в одном лице, это...это...

— Как пиво с водкой, — подсказал Сергей.

— Точно. Правда после 'ерша' голова пройдёт, а после вас..., — он растроенно махнул рукой. — Ведите, показывайте свои 'закрома Родины'.

Реакция Арташева на новую находку меня совершенно не удивила — вот подарили вам три навороченных пароварки на какие-нибудь праздники и тут же приносят ещё одну. Не брать — хомяк душит, халява всё-таки. Взять — неизвестно, что с этим делать. Взять и передарить кому-то? Да за такое кощунство прибить мало. При виде стройных рядов тёмно-серых треугольников генерал схватился за сердце:

— Господи, каков подлец, а? Каков подлец...правильно древние говорили — бойтесь данайцев, дары приносящих.

— Как вы можете такое говорить?! — возмутился Черёмухов. — Сергей Сергеевич со всей душой...ничего не просит...

— Эх, Виктор Павлович, это вам учёным хорошо — дали игрушку и ковыряйся в ней до одурения, а вся ответственность на мне, на моей генеральской шее. Ну, хорошо-хорошо, не дуйтесь, вам совершенно не идёт. Самолётики мы заберём, однозначно, но не более того.

— Николай Васильевич...

— Нет. И это моё последнее слово. Желаете побродить — просите нашего внештатника. Правильно говорю, товарищ Мирошников?

— Правильно, товарищ генерал. Корабль застолбил местный род и думаю невежливо тут что-либо брать без разрешения вождя. В одном из повреждённых отсеков они добывают очень интересный материал под названием дехья, меняющий свойства железа. Что это такое — не имею ни малейшего представления. Времена за бортом дремучие — мечи, копья и всё такое. Хочу заметить — здесь живут не люди, себя аборигены называют рахса. Для них вы настоящая диковинка.

— Хей, архос, у меня двоится в глазах или ты привёл ещё одного белокожего приятеля?

Я поднял глаза и увидел на верхней галерее пошатывающегося копателя, размахивающего светящейся палкой.

— У тебя хорошее зрение, Тугорн. Судя по весёлому настроению — сокровища поделили?

— Делят...скоро до драки дойдёт, а я взял долю и в зардан, надо же отметить удачное дело. Гунур мне такое пойло дал...у-у-у, сразу в голову бьёт.

— Вождь же запретил продавать...

— А он и не продавал...давай, говорит, сделаем честный обмен...ну я и поменял, ма-а-а-ленький кусочек дехья на большой кувшин выпивки. Ты это...приходи к норе...Придёшь?

— Приду. Только приятелей провожу и сразу к тебе.

— Правильно. Нам только на двоих хватит, — он потряс заплечным мешком и, придерживаясь за поручни, направился нетвёрдой походкой дальше.

— Да он никак пьяный? — изумился генерал.

— Почему бы и нет? Сдал клад, получил проценты — теперь гуляет, — я не видел повода к удивлению.

— Вы их тут спаиваете что ли? — в голосе Черёмухова просквозило негодование.

— Виктор Павлович, они прекрасно умеют делать алкоголь. Правда то, что продают в местной забегаловке больше похоже на низкопробную брагу. И вообще мы здесь не для того, чтобы заботиться о моральных устоях аборигенов.

— Вот это верно, Сергей Сергеевич, у нас совсем другие цели. Пора на рабочее место, будем думать, куда девать свалившееся на голову богатство, — Арташев провёл пальцами по корпусу летательного аппарата.

Проводив генерала с учёным обратно в кабинет, я вернулся на корабль. Составить компанию копателю не получилось. Мертвецки пьяный Тугорн лежал на спине у ближайшего раскопа, выводя громогласные рулады. М-да, кажется рахса несколько переборщил с дозой. Хотел с ним поговорить 'за жизнь', расспросить о других интересных находках — он тут давненько бродит, но не судьба...

Дома царила идиллия — диван, Аня, планшет и тишина.

— Дочка, ты бы сходила куда-нибудь. Постоянно что-то читаешь...интересное хотя бы?

— Интересное, — она оторвалась от экрана. — Эльфы, гномы...любовь.

— Ясно, фэнтези увлекаешься.

— Да, лучше читать, чем носится как одурелые и драться с кем попало.

— То есть, тебе не нравится, как проводят время сёстры?

— А что в этом хорошего? Катька только и хвалится, как они от кого-то сбежали да кому-то накостыляли. Разве в этом смысл жизни?

— И в чём он, если не секрет?

— Ну-у-у... — дочь приняла сидячее положение, задумчиво потеребив одну из десятка косичек, — Не знаю, но не так, как они делают.

— Может сначала нужно окончить школу, а потом задумываться над такими глобальными вопросами?

— Потом будет некогда — работа, муж, дети. Пап, а сам как считаешь?

— Весь смысл жизни в том, чтобы жить. Любить близких, растить детей — своих или чужих, не столь важно. Оказывать помощь тем, кто в ней нуждается и много ещё чего.

— Пап, а как так вышло, что у меня есть сёстры?

— А разве мама тебе не рассказывала, откуда берутся дети? — я улыбнулся, потрепав дочь по голове.

— Я и так об этом знаю, — добавила торопливо. — Чисто теоретически. Случайно заглянула в твой паспорт, а там записаны только мы с Артёмом и стоит штамп о регистрации одного брака. Выходит Морана и Катя — внебрачные?

— Нет, конечно. Дело в том, что браки зарегистрированы в других мирах. Нарейса и Татьяна — законные жёны, о чём есть соответствующие бумаги местных священников.

— Что-о-о?! — Аня открыла рот от удивления. — Ты...ты многоженец?

— Стечение обстоятельств, — меня несколько смутил поворот к теме, которую мы в семье никогда не подымали.

— Вот это да! — обычно спокойная дочь вскочила, походила взад-вперёд вдоль дивана, переваривая новости из 'тайной' жизни отца. — Ну, папка...ну...не могу поверить. Немедленно всё рассказывай, иначе не отстану.

— Зачем?

— Я твоя дочь?

— Моя.

— Можешь начинать, — она вернулась на насиженное место и требовательно уставилась в глаза.

— Кхм...длинная выйдет история.

— Мы никуда не торопимся, верно?

— Верно. Это случилось ужасной зимней ночью. Дул сильный ветер, вокруг не было видно ни зги, снег валил так, что ...

— Папа...

Аня слушала мой рассказ затаив дыхание. Одно дело читать в книжках о приключениях любимых героев и совсем другое — реальная жизнь, ничем не уступающая писательским выдумкам.

— Мы — не люди, — подвела она итог моим словам.

— К счастью или к сожалению, но это правда.

— Жаль. Я ведь только недавно стала обращать внимание на наше отличие от остальных...жителей. Грустно, как всё грустно, — дочь подтянула ноги и уткнулась лицом в колени.

— Не так страшен чёрт, как его малюют.

— А я с мальчиком недавно познакомилась, — ответила невпопад.

— Поздравляю. Давно пора. Сходили бы куда-нибудь в кафешку или на аттракционы.

— Он инвалид. Несколько лет назад с родителями попал в аварию, теперь ноги не ходят.

— Э...тогда в парке погуляйте.

— Я с ним там и познакомилась. Сидела на скамейке с мороженным и чего-то зазевалась, а тут одна наглая сорока возьми, да выдерни его из руки. Андрей в этот момент на коляске мимо проезжал...посмеялся, назвал раззявой, которой только ворон ловить. Пока сидела и злилась он быстро смотался к киоску и привёз другое.

— Давно это было?

— Уже месяц.

— Мать знает?

— Откуда. Она всё время в делах. Ты тоже постоянно где-то пропадаешь.

— Непорядок, — я почувствовал лёгкий укол совести.

— Ещё какой. С кем мне делиться своими девичьими секретами? С одноклассницами? Так они как узнали, посмотрели словно на последнюю дуру. У меня ведь подруг нет, слишком красивая да высокая, выделяюсь из их компании. Звали пару раз в ночной клуб, но потом отказались — парни больше вокруг меня крутились. Сначала было приятно, а потом заметила, какими злыми глазами смотрят девчонки. Больше туда ни ногой. Может поэтому сёстры и мотаются где попало, чтобы не чувствовать себя одинокими.

От короткой исповеди дочери стало неуютно и закралась мысль, что родители мы так себе. Ладно Вера, у неё всё-таки важная должность, но я то свободный пенсионер, времени тьма и не вижу происходящее с детьми. Взрослеющими девушками, между прочим.

— Пап, поможешь Андрею?

— Чем?

— Вылечить ноги.

— У него наверняка повреждён позвоночник, а это не мой уровень — слишком сложно.

— Ты ведь спас Артёма.

— Твой брат погиб и ему пришлось дать новое тело.

— Сделай тоже самое с Андреем.

— Аня, ты внимательно слушала мой рассказ?

— Да. Ты можешь забрать душу и дать ей новый дом.

— Родители парня живы?

— Живы.

— Тогда сходи к ним и скажи, что их сына можно вылечить, но для этого придётся сначала убить.

— Я не сумасшедшая такое говорить, — дочь возмущённо вскинула голову.

— Дочка, пойми, — я прижал её к себе, — отъём души равносилен убийству. На такое можно пойти только тогда, когда нет другого выхода. Сколько ему лет?

— Шестнадцать.

— То есть как личность ещё не сформировался.

— Он занимается программированием и отлично рисует. И очень хороший человек.

— Влюбилась?

— Ещё чего, — она отвела глаза.

— Значит влюбилась. Нет-нет, я не смеюсь. Это самое прекрасное время, какое может быть в жизни. Рад за тебя.

— Но помочь не хочешь.

— Не таким способом. Слишком радикально и с неясными последствиями дальнейшей судьбы, как его, так и твоей. Вернее твоей с ним. Будь ему лет двадцать-двадцать пять, я бы ещё подумал, но он несовершеннолетний. За заменой тела последует изменение личности, тут даже и гадать не надо. Тебе приходилось общаться с его родными?

— Один раз в парке виделась с матерью. Только я ей не понравилась. Она посчитала меня вульгарной — мне Андрей по секрету сказал. Говорит, что слишком увлекаюсь фэнтези, поэтому ношу вызывающий макияж. А я вообще косметикой не пользуюсь.

— Зубы, когти и хвост никуда не спрячешь, — я щёлкнул дочь по носу. — Что по этому поводу думает паренёк?

— Да почти тоже самое, — она вздохнула с сожалением. — Советует наклеить ногти покороче.

— И ты, естественно, пыталась доказать, что всё натурально-природное?

— Да, исцарапала половину скамейки.

— Хорошо, что не изгрызла.

— Ага, тебе весело, а он мне не поверил, — Аня обиженно надула губы.

— Тем лучше — расспросов меньше. Если о нас узнают многие, то проходу не дадут. Ладно обычные люди, те просто подивятся и успокоятся, а вот мировая пресса подымет шум обязательно или какие-нибудь религиозные фанатики устроят охоту. Я к чему всё это говорю — не стоит никому и ничего доказывать, не поверили с первого раза ну и ладно, не велика потеря.

— А как же известность? Весь мир узнает, что кроме людей есть и другие. По телевизору покажут.

— Оно нам надо? Тебя устроит слава экзотических обезьянок?

— Сами они обезьянки, — фыркнула дочь. — Пусть в другом месте дураков ищут.

— Ты никуда не собираешься?

— Нет. Андрей только завтра в парк выйдет.

— Если делать нечего, сходи в центр, познакомишься с новой обитательницей. Там как раз сёстры с нею.

— Опять женщина? — сверкнула Аня глазами. — Молодая?

— Смотря как считать — с одной стороны слегка за двадцать, а с другой уже пятьдесят тысяч лет.

— Сколько?!

— Она в анабиозе лежала. Единственная выжившая из всего экипажа корабля.

— Кое-кому это не понравится, папочка.

— Ничего, этот кое-кто поворчит, погрозит и всё вернётся на круги своя.

— Ладно, пойду прогуляюсь, — дочь поднялась с дивана, на ходу трансформируя шорты и майку в костюм для походов за пределы нашего мира. — Посмотрю, кого на этот раз спасло доморощенное МЧС.

После ухода Ани, я прилёг на нагретое место и незаметно для себя уснул. Самое интересное, что сразу же оказался на территории 'Спирали миров'. При этом тела не только не видел, но и даже не ощущал.

— Странные вещи творятся в датском королевстве, — скорее подумал, чем сказал.

— Удивлён? — с оттенком насмешки прозвучал голос Умника.

— Есть немного. Это сон?

— Для тела — да. Мозг не контролирует передачу информации. В данный момент ты представлен в виде некоего виртуального устройства с портами ввода-вывода данных, если обрисовать ситуацию простым языком.

— А почему раньше подобное не происходило?

— Энергетической структуре не хватало критической массы для пробоя на другой уровень жизни.

— Ты хочешь сказать...

— Да. Теперь нет необходимости путешествовать собственными ногами, достаточно периодически заходить сюда лишь для 'подзарядки' силового ядра.

'Интересно девки пляшут...' — подумал я и сразу получил вопрос:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Читаешь мысли?

— Здесь нет мыслей, а есть передача информационных пакетов. Твои 'порты' открыты для сканирования.

— Значит ты знаешь о найденной девушке.

— Да.

— Почему я не смог обучится её языку?

— Подожди...Обычный поиск...Расширенный...Двойной проход с учётом ошибок...Нет, говоря человеческим языком — я удивлён. В базе данных отсутствует что-либо подходящее. Откуда...

Дальнейшее общение неожиданно прервалось старым мотивом 'Наша служба и опасна и трудна...'. Вот неймётся генералу, поспать не даёт — только недавно расстались.

— Слушаю, Николай Васильевич, — я успокоил распевающий мобильник.

— Сергей Сергеевич, в суматохе забыл сказать — нам нужен специалист по двигательной установке. Корабль весь распотрошили, но эту часть разбирать опасаемся.

— Понял. Завтра начну поиски. Отзвонюсь сразу, как только будет положительный результат.

— В любое время. Нам простои в копеечку обходятся плюс назойливое любопытство американцев.

— Если желаете, могу попортить спутникам 'зрение', чтобы не совали свой нос куда не надо.

— Как бы ни хотелось, но не стоит. Это лишь подогреет ненужный интерес. До скорого, Сергей Сергеевич, на длинные разговоры не хватает времени.

Я распрощался с Арташевым и задумался. Нет, не о том, где искать инженера по двигателям — меня больше волновали новости про новую жизнь и открытые 'порты'. Свободный доступ требовалось перекрыть. Ни к чему всяким посторонним считывать мои данные. Пусть это выглядит паранойей, однако бережёного Бог бережёт, а не бережёного...сами знаете кто. С постановкой защиты от чужих поможет только Умник, но спать совершенно не хотелось. Тогда я принял удобное положение, постарался отрешиться от внешних раздражителей и вновь окунулся в вечную ночь 'Спирали'.

— Кажется нас прервали.

— У тебя нет опыта, впрочем, так даже лучше. Материальное тело слишком уязвимо, — ответ не заставил себя долго ждать, собеседник не говорил, он передавал информацию. Не знаю как так выходило, но я воспринимал речь целиком, словно открывал на экране компьютера текстовый файл. — Некорректное сравнение, хотя в принципе верно.

— Умник, требуется защита от стороннего доступа.

— Правильное решение. Не все существа отнесутся лояльно в случае вашей встречи. Взгляни на себя со стороны — сфера окружённая шипами, истекающая энергией. Так не годится. Этим ты как бы объявляешь — 'Я здесь!'. Если заглянуть внутрь твоей формы, то можно увидеть центральное силовое ядро, вокруг которого расположились блоки данных в виде кубиков, пирамидок и так далее. Это простое описание, на самом деле всё намного сложнее. Для построения защиты потребуется соединить силовыми линиями все вершины шипов. Судя по их количеству, работа выйдет кропотливая, но себя оправдает — твоя форма покроется сетью, закрывающей все исходящие 'порты'. После этого никто не сможет считать информацию без разрешения.

— И ты тоже?

— Всё будет зависеть от плотности ячеек сети, — Умник вместе с 'текстом' передал улыбку Чеширского кота.

— Похоже придётся намотать целый шерстяной клубок, — я вернул свой ответ в виде подмигивающего глаза.

— Если мощность источника энергии позволит — почему и нет.

— Должна позволить. Меня больше интересует каким образом окружающая обстановка выглядит как обычно, глаза ведь отсутствуют?

— Блок обработки автоматически преобразует внешние сигналы в привычный вид, что в свою очередь тянет перерасход заряда внутреннего ядра. Для экономии лучше переключиться на упрощённый режим. Перейди во внутреннюю область своей формы...Видишь кольцо вокруг центральной сферы и соединительный канал синего цвета? Разорви его и выгляни наружу.

— Ого! — темноты словно не существовало. Белое пространство заполнилось разноцветными пульсирующими линиями. Планеты выглядели как сложно структурированные сетчатые каркасы, да и само основание 'Спирали' больше походило на шахматную доску, где тёмные клетки служили якорями миров. Кругом плавали разномастные серые облачка. У меня сразу возникла ассоциация с тополиным пухом в текущей воде, уж больно целенаправленно они двигались — где прямо, а где кружась, словно в водовороте.

— Эргоны, — просветил Умник. — Сырьё для пополнения энергетического запаса. Неплохое подспорье в дальнем путешествии. Их несёт пространственный ветер. С его помощью можно перемещаться куда угодно, главное выбрать правильный поток. Что-то ещё интересует? Пока нет? Тогда пора построить защиту. Вот копия твоей формы разделённая на две половины. Этот каркас — подобие одежды. Сделаешь силовую обвязку каждой части, оденешь на себя, состыкуешь и пожалуйста, кокон безопасности готов.

— Работы — непочатый край, — я оценил количество точек для подключения энерголиний. — Помочь не желаешь?

— Нет и объясню почему — на первый взгляд все внутренние источники одинаковы, но каждая сущность или существо вносит в него частичку своей индивидуальности. Что из этого следует?

— Со своей собственность можно сделать всё, что захочешь — шпионить, внушить нужное или просто навредить.

— Верно. Об этом мало кому известно.

— Спасибо за информацию, учту на будущее.

Виртуально пыхтя я принялся оформлять первую половинку 'бронежилета'. Тонкая 'нить' периодически выскальзывала из захвата, пока не догадался придать ему форму игольного ушка и дело пошло веселей. Процесс иногда прерывался на ловлю эргонов — внутренний 'клубок' разматывался быстрее, чем ожидалось. Вот и вторая часть 'костюмчика' готова, осталось лишь примерить. Я подтянул оба полушария к себе, соединил, не заботясь о точности стыковки, это всё-таки не материальный объект. По месту контакта пробежала лёгкая дрожь и кокон стал единым целым.

— Умник, настало время экспериментов.

— Ну, давай проверим, насколько надёжен твой щит. Я в максимальном замедлении покажу стадию запроса и вывод информации.

Из ниоткуда появилась красная линия, просочилась между витками силовых нитей и присосалась к одному из пакетов данных в виде пирамидки. От пирамидки отделился полупрозрачный близнец и поплыл по нити наружу, однако упёрся в защитную сеть — маленький размер ячейки не позволил выскользнуть. Линия подёргалась, повторила несколько попыток с другими блоками и даже попыталась раздвинуть некоторые нити, но ничего не вышло.

— Поздравляю, — похвалил Умник. — Теперь никто не сможет считать тебя, если только не проникнет сам под защитную скорлупу.

— А есть такие?

— Могут послать разведчика соответствующих размеров, правда такое нужно ещё заслужить.

Интересно, это за какие такие провинности некто могущественный захочет узнать всю мою подноготную? Ага, самый знающий молчит, значит работа выполнена качественно. Впрочем я особо не обольщался — сила, как говорится, силу ломит. Где не хватит хитрости, придёт дядя с большой дубиной и всё решится само собой.

Глава 15. Снова Рахо.

Кто-то настырно тряс меня за плечо. Всё-таки тело без хозяина впало в спячку. Губы недовольно пробурчали:

— Кого ещё тут принесло?

— Папа, мы пришли, — это Катин голос.

— Молодцы.

— Деда, мы все пришли, — а это уже внучка.

— Два раза молодцы.

— Вообще все...и Онори тоже, — вставила Морана.

— Что? Вы девки совсем сдурели? Человек не отошёл после тысячелетнего анабиоза, а вы его тащите чёрт-те-куда.

— Её, — поправила Катя.

— Не важно, — отмахнулся я. — Сутки не прошли...

— Долго спишь, папочка. Ты вчера домой пришёл, а сейчас третий час дня, — Аня отодвинулась в сторону, выставляя на моё обозрение смущённую Онорикайри.

— Здравствуйте.

— Добрый день, красавица, — я постарался смягчить недовольные нотки в голосе. — Как себя чувствуешь?

— Прекрасно. Ваши дочери всё рассказали и вот...— она прижала ладонь к груди, обтянутой 'Хамелеоном', — дали волшебную одежду.

— Какие щедрые, — хмыкнул я. — И не волшебная, а продукт высочайших технологий. Вы чего, банда, нарассказывали? Всякие сказки, страсти и ужасы?

— Чистую правду, — Катя старательно сделала 'честные-пречестные' глаза.

— Значит так, молодёжь, во-первых: не затягивать гостью в свои развлечения, она всё-таки человек да и старше возрастом. Во-вторых...Вы вообще обедали? — все закивали головами как китайские болванчики. — Мне нужно отлучится в одно место, ведите себя пристойно. Онорикайри, советую не поддаваться на провокации этой гоп-компании.

— Хорошо, господин, — девушка наклонила голову в знак согласия.

— Господин падишах, — захихикала Катя.

— Екатерина, — я бросил грозный взгляд на Аню, усиленно разглядывающую что-то важное на потолке. — Болтун — находка для шпиона.

— А что я? Я ничего, — дочь старательно отводила взгляд.

— Почему господин? — меня заинтересовало странное обращение, относящееся скорее к арабским странам.

— Так принято говорить старикам. Ой...извините, — Онорикайри прикрыла рот ладошкой, словно сболтнула лишнее.

Девчонки засмеялись, Харисса тут же изобразила древнего дедушку, еле-еле идущего с палочкой.

— Кхм, кхм, — прервал я зарождающееся веселье, — У кого-то телефон разрывается.

Катя кинулась к столику с телевизором, где лежали четыре смартфона. Дочери и внучка не брали их с собой в путешествия по простой причине — в мирах, насыщенных энергией, электроника выходила из строя.

— Да, мамуль...Да, нормально...Нет, что ты...Дома...Да, все...И папа тоже...Сейчас передам...Держи, пап.

— Привет, Танюш.

— Привет, родной. Наконец-то застала тебя на месте...Подожди секунду...Востриков, я тебе сейчас нос прищемлю. Видишь, начальство занято...И что?...А потом я прибью твоего лейтенанта. Так и передай. Всё, свободен...Извини, отвлекают тут всякие, с настроя сбивают.

— И какой же у нас настрой?

— Отдохнуть хочу...год и семь месяцев...ну ты понимаешь.

— Не совсем, — прикинулся я тугодумом.

— Серёж, ну не буду же я кричать на весь штаб, что хочу заделать ребёнка с законным мужем. Народ сразу обрадуется, расслабляться начнёт.

— Ах, вот о чём речь...ты же вроде не думала, — подзудил Татьяну.

— Глупая была, признаюсь. Мне даже недавно сон приснился, как сына нянчу, да такой чёткий, словно наяву. Я чуть было среди ночи к тебе не сорвалась. Серёж, давай отпуск возьму и прогуляемся куда-нибудь?

— Согласен, совместим приятное с полезным. Мне генерал Арташев задачку одну подкинул...

— Братика хочу, — горячо зашептали в ухо, не занятое мобилой.

— Погоди, Тань, я тут сейчас эльфиек разгоню и продолжим разговор.

— Какие ещё эльфийки?

— Четыре штуки с растопыренными ушами, а пятая как наблюдатель, — я прикусил язык, понимая, что сморозил не то.

— Не поняла..., — вслед за словами распахнулся переход и в комнату шагнула Мама — полновластная хозяйка местного Десантно-Штурмового Батальона, окинула 'рентгеновским' взором всю компанию и сразу выделила посторонний женский пол, испуганно прячущийся за Морану. — А ну-ка, новенькая, покажись...м-да, тощевата больно. Ничего, и не таких откармливала.

— Мама, мы не в армии, — пискнула Катя.

— Молчать. Не спорить с матерью. Все кругом и на кухню шагом марш, готовить обед. Я скоро подойду — проверю.

Девчонки засопели, подхватили замороженную Онорикайри и утопали греметь кухонной утварью.

— Садись, гроза тельняшек и прочих солдатиков, — я похлопал ладонью рядом с собой. — Подождёт твой ДШБ, никуда не денется.

Татьяна пристроилась мне под руку, тело расслабилось, с лица ушла властность:

— Знаешь, чего мне сейчас хочется? Только не смейся...помурлыкать довольной домашней кошкой. Мы так редко бываем вместе.

— Как я тебя понимаю, — за цоканье языком получил тычок в бок.

— Не ёрничай, у меня служба.

— Понимаю, дела и всё такое. Однако вряд ли кто поверит, что падишах видит своих благоверных не чаще, чем раз в полгода. А то и реже.

— Это кто осмелился тебя так назвать?

— Катерина.

— Ну я ей сейчас...

— Не стоит, — я придержал дёрнувшуюся супругу.

— Балуешь детей.

— Зато ты строга.

— Это девчонки, за ними глаз да глаз нужен.

— Думаешь в 'подоле' принесут? Брось, они скорее голову кому-нибудь оторвут, чем в паму-маму заиграются. Кто с ними чаще время проводит? Аня любит почитать-помечтать, недавно увлеклась одним мальчиком. Харисса всё воспринимает за игру, Катерине энергию девать некуда, а Морана...Вот с нею есть неясные моменты — практически всегда спокойна, уверена в себе, чаще других интересуется моими возможностями.

— Укоряешь, что не знаем своих дочерей?

— Нет, конечно. Просто мы по вам скучаем.

— Укоряешь. Я ведь чувствую эмоции. Мне даже не надо смотреть на человека, чтобы понять его состояние. Понимаешь, мы настолько изменились за все эти годы, что иногда становится не по себе. Я сегодняшняя не имею никакого отношения к той Татьяне из прошлого. Даже тело другое — крепкое, сильное...и жаждет своего мужа...мур-р-р...Вот дурища, всё же не удержалась, — она тихо засмеялась сочным грудным голосом. — Любишь меня?

— Люблю.

— Знаю.

— Почему спрашиваешь?

— Потому что, — она потёрлась гривой серебристых волос о моё плечо.

— Ответ принимается. Когда напишешь заявление на отпуск?

— Который час?

— Половина пятого, — я глянул на голочасы над телевизором.

— Сейчас проверю бабью банду и пойду марать бумагу.

— Не поздно? Начальство поди уже на колёсах.

— Серёженька, пока я на работе, никто раньше времени не уходит, а ради такого случая они и до пол ночи просидят.

— Ох, строга ты мать с военной братией.

— Солдатик должен чувствовать ремень и ласку, иначе нельзя. Нам партизанщина ни к чему. Никуда не уходи, скоро буду, — она чмокнула меня в губы, поднялась и направилась к кухне, грациозно покачивая бёдрами.

Профессор Гатта с умилением смотрел на маленький светящийся шарик, висящий над поверхностью стола. Пусть размер невелик, всего с ноготь мизинца, но ведь получилось. Получилось! Хотелось пуститься в пляс, он бы так и сделал, да только с годами всё чаще стали ныть суставы. Боги, сколько перелопачено литературы в поисках знаний по управлению энергией. Колоссальный объём. Колоссальный! В итоге — полное разочарование. Если бы не храмовник Фирто и его записи...Благодаря методикам старого священника и упорным девятилетним тренировкам удалось добиться хоть и мизерных, но всё же результатов. Коллеги посмеивались над увлечением бывшего директора и, провожая профессора на заслуженный отдых, вручили книгу в подарочном переплёте известной детской писательницы Эрхи Тайра — 'Домашнее волшебство'. Наивные. Видели бы они то, что видел он. С какой лёгкостью Сергис открывал путь в другие миры, словно дверь в соседнюю комнату. А создание различных предметов из ничего? Лечение наложением рук? Это лишь часть возможностей, доступных человеку с соответствующими способностями.

Птичьи рулады, доносившиеся из ящика письменного стола, привели Гатту в недоумение. Он не сразу сообразил, что таким образом сработал датчик-извещатель центрального входа. На стене вспыхнул старенький экранник, передавая изображение с камер наружного наблюдения. У порога дома стоял Сергис с неизвестной женщиной, под стать ему ростом и властным выражением лица. Профессор поспешил встретить дорогих гостей, пока они не устали ждать.

— Святые небеса! — обрадованно воскликнул Гатта, распахивая дверь. — Сергис, наконец-то вы пришли. Столько лет не виделись...Ох, госпожа, извините старика, не представился...

— Давайте я это сделаю, — улыбнулся гость. — Моя жена Татьяна. Таня, это известный учёный и, по совместительству, директор Центра Пространственных Исследований — господин Гатта.

— Давно уже не совмещаю, возраст не тот. После нашей последней встречи ещё шесть лет поруководил да и пошёл на покой — годы здоровья не добавляют. Вот дурак старый...чего же я вас тут держу. Проходите в дом...садитесь сюда, здесь помягче. Отобедать не желаете?

— На ваше усмотрение, — женщина с любопытством рассматривала необычный интерьер. — Я бы выпила чего-нибудь лёгкого.

— Правильно мыслите, госпожа Татиэна. Встречу нужно отметить, когда ещё следующий раз выпадет. Вы какое предпочитаете вино — светлое, тёмное, высокогорное? Впрочем о чём это я — берём все сорта, гулять так гулять. На пару минут отлучусь. Хорошо? — Гатта сходил в кабинет, связался с ближайшим ресторанчиком, заказал блюда на троих человек и попросил сделать доставку как можно быстрее. Вернувшись, принялся распрашивать гостя о житье-бытье, стараясь незаметно перейти к интересующей теме.

— Дорогой Сергис, мы столько лет не виделись и у меня накопилась масса вопросов. Фирто, в ту памятную встречу, подарил свои записи с подробным описанием действий при работе с энергиями. К сожалению особо похвастаться нечем — за многие дни тренировок удалось добиться только этого, — он вытянул руку, напрягся и создал на ладони маленький световой шарик.

— Однако, — гость удивлённо поднял брови.

— Мне, конечно, не сравниться с вами... — смутился профессор.

— Уважаемый Гатта, да вы просто молодец. С таким силовым ядром что-то делать — уже подвиг.

— Ядро?

— Господин Гатта, простите, что вмешиваюсь в ваши высоконаучные разговоры...я могу осмотреть дом? Никогда не видела такой обстановки, — Татиэна обворожительно улыбнулась, свернув белоснежными клыками.

— Да-да, конечно. Дальше по коридору есть выход в небольшой садик.

— Спасибо.

— Послушайте, Сергис, — профессор понизил голос, хотя женщина уже ушла, — не обижайтесь на старика, но мне кажется у вас была другая жена.

— Почему была? Есть, а это вторая.

— Вот как? Впрочем не моё дело. О каком ядре идёт речь?

— Каждый настоящий волшебник должен иметь батарейку, аккумулятор, реактор — как хотите, так и называйте, но эта, не материальная часть тела, помогает творить чудеса в понимании обычного человека. Вы представляете предмет, заполняете его энергией и пожалуйста...— на ладони Сергиса один за другим появились и пропали стеклянный стакан, жёлтый фрукт, горящий огонь и светящийся шар, размером с кулак. — Мысль, это не только электрические импульсы, это ещё и карандаш, которым рисуется форма.

— Так просто? — изумился Гатта.

— Не совсем. Нужно помнить о таких мелочах как цвет, структура, вкус, запах и другие соответствующие атрибуты. Нельзя просто захотеть, так получится какая-нибудь ерунда либо пустышка.

— М-да, а вы говорите — волшебник. Тут попахивает практической инженерией, даже скорее энергоинженерией. Вы сможете...оказать мне некоторую помощь в этом плане? — профессор с надеждой посмотрел на гостя.

— Попытка не пытка, — прищурил глаза Сергис. — В свою очередь тоже попрошу об одной услуге.

— Всё, что в моих скромных силах.

— Помните корабль, на котором улетела Кхара?

— Конечно. Ничего особо нового с той поры не придумали. Прогресс, знаете ли, с течением времени имеет тенденцию замедления.

— Тем лучше. Нам требуется специалист по двигателям.

— А что с ними не так?

— Нужно их разобрать, но мы опасаемся. Вдруг какое вредное излучение или тронешь не то и взрыв.

— Специалист, говорите? — Гатта задумался, вспоминая кого можно привлечь к столь необычному делу. — Был у меня один студент — смышлёный парнишка, правда мы лет пять не виделись. Он вроде где-то инженером работает. Сейчас попробую с ним связаться.

Профессор пошарил по карманам, постучал пальцами по колену, морща лоб и мучительно вспоминая, куда запропастился связной диск. Наконец озарение блеснуло в глазах и он решительно направился в кабинет. Пробежал глазами по полкам с толстыми фолиантами, выдернул один из них, раскрывая посередине — связник мерно помаргивал, спокойно исполняя роль книжной закладки.

— Надеюсь, код доступа остался прежним, — Гатта прикоснулся к чёрной блестящей поверхности аппарата. В воздухе повис экран с рядом фамилий. — Так, где тут у нас Тэнко Вайса? Ага, вот он...

Минуты две ничего не происходило, затем изображение сменилось на бледное заострившееся лицо молодого мужчины.

— Тэнко? Ты ли это? Что случилось, мой мальчик? — не на шутку разволновался профессор.

— Добрый день, господин директор, — хриплый голос явно с трудом произносил слова. — Я несколько не в форме, приболел немного.

— Тебе нужна помощь, хорошие врачи?

— Нет. Медики делают всё, что могут, — панорама отодвинулся, открывая эргономическую кровать с исхудавшим телом, до пояса закрытым простынёй. Вокруг стояла груда оборудования, вцепившаяся в пациента массой датчиков, трубочек и гирляндой проводов.

— Святые небеса, — Гатта горестно покачал головой. — Мэйри с тобой?

— У неё нашлись более важные дела, — кривая улыбка слегка тронула потрескавшиеся губы.

— Как жаль, как жаль...пробормотал профессор. — Тэнко, познакомься, это мой друг Сергис. Мы хотели поговорить с тобой об одном деле, но...

— Здорово, парень, — когтистая чёрная лапа помахала приветственным жестом. — Плоховато выглядишь.

— Знаю, что не красавчик, — медленно произнёс больной, с изумлением разглядывая здоровенное существо, сидящее рядом с бывшим учителем.

— Какой срок тебе отмерили?

— Сергис, как вы можете такое говорить?! — Гатта возмущённо всплеснул руками.

— Четыре месяца...максимум шесть, — лицо мужчины приняло отрешённое выражение. — Я уже не боюсь умереть. Устал. Просто устал.

— Ну, в данной ситуации, мне решать кому и сколько жить, — существо улыбнулось, показав острые зубы.

— То есть, вы можете...

— Профессор, а разве Фирто не сказал, кто я есть на самом деле?

— Сергис, но это же выдумки. Храмовник — человек со своеобразным чувством юмора. Он вас ругал и хвалил одновременно. Или он говорил правду? — Гатта замер, стыкуя только ему известные сведения. — Не может быть...Вы действительно, тот самый арахиас из легенд? Демон крадущий души?

— Правильнее — арахеос. И не крадущий, а забирающий. Я разве похож на вора?

— Нет-нет, что вы, я совсем так не думал. Кхара назвала вас пространственным.

— У меня много достоинств, — Сергис гордо расправил плечи, надул щёки, а затем гулко расхохотался. — Видели бы вы свои лица, господа учёные и больные. Не обижайтесь, у нас демонов такие же понятия хорошего и плохого, как и у людей. Тэнко, я сочувствую твоей беде и у меня есть предложение от которого откажется только сумасшедший. Или кому религия не позволяет. До завтра подождёшь?

— Да, — мужчина с трудом понимал всё происходящее по ту сторону связного канала. — А что будет завтра?

— Не будем торопить события, всему своё время. Ты только не уходи никуда, хорошо? — весело подмигнул демон.

— Хорошо, — прохрипел ошарашенный Тэнко.

— Почему не сегодня? — Гатта движением ладони отключил связник.

— А сегодня в планах два важных дела — помочь вам и заняться исполнением супружеских обязанностей. Не выгоните нас до завтрашнего утра?

— Кхм, кхм...вы так откровенны на столь интимную тему...

— Бросьте смущаться, профессор. Мы все взрослые люди и знаем, откуда берутся дети. Тем более, что после моей помощи вас никто и ничто не будет волновать. Результат гарантируется.

— Да? А я уже было подумал съехать на свою квартиру.

Со стороны входа просвиристел короткий сигнал, дверь распахнулась и в дом вошёл парень в зелёном комбинезоне с надписью 'Едим дома'. За ним, как собака на привязи, плыла гравитележка с несколькими ящиками разного цвета и размера.

— Господин Гатта, куда выгрузить продукты? — молодой человек смотрел на хозяина, а сам нет-нет да и косил взглядом на диван.

— Что, малец, странно выгляжу? — рявкнул громила в военной форме.

— Нормально выглядите, — доставщик старался отвечать нейтральным голосом, чтобы не провоцировать вояку на неадекватные действия, а то наслышан про них. Как что не так — сразу в драку. Этот вообще вон какой здоровенный, с таким надо предельно осторожно.

— Космос, будь он неладен. Там тебе не тут...или ты что-то имеешь против?

— У каждого своя работа.

— Хочешь сказать — твоя работа важней?

'Ну вот', — с тоской подумал парень. — 'Им лишь бы придраться к чему-нибудь — не так говоришь, не так смотришь, не так стоишь...'.

— Сергис, прекратите, — погрозил пальцем профессор.

— Как скажете, господин директор! Свободен малыш. Иди, выполняй свою 'работу', — интонация голоса намекнула, что доставщик продуктов, по иерархии, ниже помойной крысы.

Татьяна попробовала все три сорта вин и остановилась на чёрном, под названием 'Тёмные небеса':

— Мне кажется это менее разбавлено.

— Разбавлено? Что вы такое говорите, госпожа Татиэна. За такие шалости Винконтроль быстро наложит гигантский штраф. Дайте-ка плесну себе...нет, всё в порядке. Тот же насыщенный запах, вкус как и раньше, — Гатта ещё раз приложился к бокалу. — Поверьте, вам показалось. Сергис, что вы скажете по поводу букета?

— Я не большой специалист в подобных вещах...вернее вообще никакой, но вино действительно натуральное. Просто у нас немного другой растительный мир. Чтобы не быть голословным попробуйте это, — я сконструировал бутылку 'Чёрного доктора' и налил рубиновый напиток в чистый бокал.

— Какой интересный цвет...запах...хм...и вкус. Однако...очень оригинально, я вам скажу. Мне и сравнить не с чем. Приношу извинения, госпожа Татиэна, действительно наши напитки на фоне ваших выглядят несколько пресновато. Сергис, зачем вы задирали молодого человека из ресторана?

— Вы знаете, профессор, возможно я страдаю некоторой долей паранойи, но пусть этот парень запомнит меня как солдафона. Вот он вернулся на работу и что скажет? Какой-то урод нарывался на драку.

— Интересно. Для паранойи есть причины?

— У вас высокотехнологическое общество, соответственно контроль за гражданами довольно высок. Его просто не может не быть. Там, где пасует техника, всегда найдутся свидетели Лично у меня нет желания доставлять вам неприятности своим присутствием.

— Какие неприятности, дорогой мой? Вы не преступники, скрывающиеся от правосудия. Нет причины волноваться.

— Не хочу вас огорчать, однако большие дяди из соответствующих государственных структур думают иначе. Посмотрите на оборотной стороне вот этого предмета, — я указал на небольшую картину с лесным пейзажем. — Только ничего не отрывайте.

Профессор сделал всё, как его просили и расстроенный вернулся к столу.

— Это самое настоящее безобразие. Следить за мной...я буду жаловаться.

— Думаю, не стоит. Люди уже привыкли, что у вас ничего интересного не происходит и, скорее всего, вполглаза просматривают записи.

— Откуда вы узнали про наблюдение?

— Всего лишь одна из возможностей управления энергией.

— Мне не терпится приступить к обучению. Сергис вы разжигаете во мне огонь юношеского любопытства. Когда начнём?

— Всё уже сделано.

— Как? — он зачем-то осмотрел свои руки.

— А разве вы ничего не чувствуете?

— Не знаю...кажется похолодало.

— Попробуйте сконструировать...световой шарик. Например, вот с этот фрукт, — я постучал по вазе с яблоками.

Профессор с сомнением посмотрел на предмет, потеребил мочку уха и напрягся. Спустя мгновение над столом вспыхнул ослепительный шар, посверкал несколько секунд и медленно потух. На лбу начинающего 'волшебника' выступили крупные капли пота.

— Боги, такое ощущение, словно тяжести таскал, — он дрожащей рукой достал из кармана платок и вытер лицо.

— Вы слишком много закачали энергии в создаваемую модель и практически посадили 'аккумулятор'. Поначалу нужно всё делать неторопливо, дозируя вливаемую энергию. Сейчас поправлю...готово. У вас ведь есть книга храмовника? Прекрасно. Начните с первых страниц, не перескакивайте на сложные задания. Впрочем, о чём я говорю...вы сами преподаватель и прекрасно знаете как проводится обучение.

— Каюсь, поторопился, — его щёки порозовели от смущения. — Как мальчишка, честное слово. Единственное, что меня волнует — возможность пополнения заряда этого самого 'аккумулятора'.

— Ну, судя по нашему виду, в вашем мире хватает свободной энергии. Также можно поискать соответствующие источники. Поройтесь в исторической литературе — всякие предания и сказания родились не на пустом месте.

— Пожалуй, пойду в кабинет, не терпится приступить к урокам, — Гатта поднялся со стула. — Весь дом в вашем распоряжении.

Уже на выходе из кухни он обернулся и весело подмигнув, попросил:

— Если не трудно — сильно мебель не ломайте.

— Ай, как нехорошо получилось, — Татьяна потрогала погнутые трубки изголовья кровати.

— Да уж, — я оглядел разорённое ложе. — Это мы слегка погорячились. Хорошо, что подушки не перьевые.

— Сам виноват, — она обличающе погрозила пальцем. — Нечего было меня так возбуждать.

— Издержки редкой семейной жизни. А как ты думала, по полгода...

— Я в ванну, — супруга подхватила одежду и выскочила из спальни.

Мне оставалось только развести руками — придётся как-то компенсировать профессору повреждённую мебель. Надеюсь он не сильно расстроится...может быть. Хозяин дома тихо посапывал на мягкой кушетке в обнимку с толстой книгой. Не ошибусь, если он всю ночь усиленно штудировал записи храмовника. Чуткий сон старика прервался сразу, как только мы вошли в кабинет.

— Доброе утро, молодёжь, — покрасневшие от ночного бдения глаза лукаво блеснули. — Как спалось на новом месте?

— Спасибо, хорошо. Такая широкая и удобная кровать...была. Вы уж извините нас...

— Госпожа Татиэна, не стоит переживать из-за какой-то мелочи. Я всё равно собирался сменить старую мебель, просто руки не доходили. Про компенсацию даже не заикайтесь, ваш муж для меня и так много сделал. Попрошу без возражений, — он шутливо нахмурил брови. — Сейчас мы позавтракаем и...Сергис, что такого интересного вы хотели предложить Тэнко?

— Новую жизнь.

— Поясните.

— Давайте это сделаем за столом. Для нас время не ограничено, но вот кое-кто наверняка всю ночь маялся. Зачем к физическим страданиям добавлять ещё и умственные?

— Верно. Бедный Тэнко Вайса, совсем молодой и такое несчастье, — профессор сочувственно покачал головой.

За завтраком, состоящим преимущественно из аналогов нашего сыра, масла, батона и чая, я поведал старому учёному суть своей идеи.

— Понимаете, уважаемый Гатта, во Вселенной много такого, что человеческий мозг не всегда может понять, оценить и принять как должное.

— Я в этом уже убедился, — согласился профессор, аккуратно надкусывая импровизированный бутерброд.

— Что такое смерть? Животрепещущий вопрос, не правда ли. Одни считают концом всего и вся, другие — переходом в новую ипостась с полной потерей памяти, третьи представляют это как путешествие в загробный мир, с встречей умерших родственников, или падение в пучину зла для отъявленных грешников.

— И кто из них прав?

— Все. Да-да, не удивляйтесь и поверьте демону со стажем. У человека действительно есть душа и с ней можно сотворить всё, что угодно — убить, переселить, заставить страдать. Душа, в свободном плавании, представляет из себя энергетический сгусток с информационным пакетом о бывшем хозяине. Она покидает тело и отправляется в путь с неизвестным концом.

— Ужасные вещи рассказываете, Сергис, — Гатта нервно передёрнул плечами. — С таким знанием жить тяжело.

— А кому сейчас легко? — задал я риторический вопрос. — Ваш бывший ученик точно не входит в число людей, довольных своим положением, но с моей помощью у него появится второй шанс. Правда всё имеет свою цену.

— Естественно. Вы же демон, — его слова прозвучали как 'Ага, я так и знал!'.

— Дорогой профессор, не стоит понимать буквально древние легенды и сказания. Вы думаете, что я возьму с него клятву верности, обращу в рабство невинную душу на веки вечные? Зачем? Открою маленький секрет — хранение в себе чужого сознания равносильно раздвоению личности, а это уже сумасшествие.

— Тогда ради чего такие сложности? Не проще ли найти другого инженера, совершенно здорового?

— Может кому и проще, однако есть нюансы, незаметные на первый взгляд. Я уже говорил про свою паранойю в отношении госорганов.

— Вы их боитесь?

— За вас волнуюсь.

— Спасибо, — щёки старика слегка порозовели. — Приятно, когда...кто-то о тебе беспокоится. Время проведения операции выбрали?

— Есть два варианта — сейчас, наплевав на всех и подняв изрядный шум, или незаметно совершить 'злодейство' под покровом ночи. Во втором случае есть возможность объяснить клиенту перипетии дальнейшей судьбы.

— Второй предпочтительнее. А вы что скажете, госпожа Татиэна? — Гатта обратил взор на молчаливую гостью.

— Не я здесь командую, — коротко и доходчиво объяснила она.

— Профессор, позвоните Тэнко, мне нужно осмотреть палату для установки перехода. Парень, поди, извёлся от ожидания, а нас всё нет и нет.

Глава 16. Тэнко Вайса.

Сознание с трудом выплывало из чёрного сна, навеянного болеутоляющими препаратами. И так каждую ночь в течение нескольких месяцев. Сколько времени он лежит в стерильной одиночке? Полгода, год или всю жизнь? Иногда казалось, что это и есть родной дом. Не было детства, учёбы, работы...любимой девушки Мэйри. Он отпустил её, не желая быть обузой. Хвала Богам скоро всё кончится — тело устало быть полумёртвой куклой с едва шевелящимися руками. Судя по высказыванию сестёр о прогрессирующей атрофии, услышанном случайно в состоянии полубреда, ждать осталось недолго. Но что-то было не так. Что? Тэнко напряг память, соединяя ускользающие обрывки голосов... Кажется он говорил с бывшим преподавателем и там присутствовал кто-то ещё...Кто? Резкая боль пронзила виски, вызывая тихий стон сквозь сжатые зубы. Тёмное пятно постепенно сформировалось в нечеловеческое лицо с пристальным взглядом белых глаз. Сразу всплыли слова — 'Мне решать...кому...жить...'.

Пластина связника тихо загудела, заиграв световыми полосками по периметру корпуса. Едва гнущиеся пальцы коснулись чёрной матовой поверхности, активируя соединение.

— Как себя чувствуешь, Тэнко?

— Раньше было лучше, господин Гатта, — слабая улыбка тронула бледные губы больного.

— Профессор, давайте не будем тянуть...всяких животных за хвост. Инженеру и так не до себя...

— Бывшему инженеру, господин...Сергис.

— Рано себя хоронишь, парень. В палате есть камеры слежения?

— Есть, но я так понял, что ими перестали пользоваться.

— Родители богатые?

— Мы не относимся к элитному классу. Они такие же инженеры как и я.

— Ясненько. Значит для персонала ты потенциальный покойник. Тем лучше для нас.

— А 'Мы' — это кто?

— Другой мир. Да-да, братья по разуму бывают не только в книгах и фильмах. Не веришь?

— Нет, — честно ответил Тэнко.

— Лет пятнадцать назад я бы тоже не поверил, но всё меняется и то, что казалось невозможным стало вдруг обычным явлением. Вселенная полна тайн и одна из них откроется, если ты примешь моё предложение.

— Принимаю.

— И даже не спросишь какое?

— Для 'потенциального покойника' пригодится любое, хуже уже не будет.

— Я бы с этим поспорил. Персонал часто заходит?

— Утром и вечером при передаче смен.

— Прекрасно, значит времени вполне хватит. Тэнко, ты хочешь иметь крепкое здоровое тело.

— Хороший вопрос, — горько усмехнулся парень.

— Утверждение. От здоровья в здравом уме не отказываются, но есть в этом деле определённые нюансы, как психологического, так и религиозного характера. Я дам тело, идентичное оригиналу с улучшенными характеристиками, или новое, словно с заводского конвейера.

— Что взамен? — Тэнко спросил просто так. Он не представлял, каким образом можно полностью поменять организм. Переставить голову? Медицина ещё не дошла до таких высот. Были отдельные эксперименты, о чём помпезно сообщалось в Единой Сети, с закономерным летальным исходом. Причины неудач оставались невыясненными. Религиозные деятели утверждали, что использование телесной оболочки без души заранее обречено на провал.

— Ничего. Поможешь консультациями при разборке корабельных двигателей и свободен.

— Как у вас всё просто. Если бы не уважаемый мною господин Гатта...

— То ты послал бы меня куда подальше, — весело оскалился Сергис. — Понимаю и не обижаюсь. Как относишься к переселению душ?

— Никак. Я не являюсь поклонником какой-либо веры.

— Даже на смертном одре?

— Не люблю менять убеждения.

— Похвально, очень похвально молодой человек. Вот мы и подошли к цели нашего разговора. То, что ты услышишь, чистая правда. Господин профессор не даст соврать.

— Да, Тэнко, есть вещи, непостижимые умом и я в этом не раз убедился. Сергис, в определённой области, владеет такими умениями — просто зависть берёт. После нашего знакомства все физические основы мироздания встали с ног на голову.

— Скорее заняли свою нишу. Одно другому не мешает. Впрочем, мы отвлеклись от основной задачи. Тэнко Вайса, ты согласен получить новое тело?

— А старое куда?

— Похоронят, — Сергис равнодушно пожал плечами.

— Мама сильно расстроится, — глаза парня подозрительно заблестели. — Она всё надеется, что мне станет лучше.

— Правильно делает. Мы сейчас отключимся, а ты соединись с нею и объясни про свою дальнейшую судьбу. Постарайся не сгущать краски — смена облика процедура абсолютно безболезненная. Потом позвонишь нам.

Разговор с матерью вышел тяжёлым. Тэнко сам толком не понял странного Сергиса, а тут надо донести до родителей, что жизнь с приходом смерти не кончается. Вообще он запутался в словах, пытаясь рассказать про 'доктора', способного поднять на ноги безнадёжно больного. Жалостливый взгляд, обещание приехать и встряхнуть нерадивых врачей, плохо следящих за единственным сыном, привели его в отчаяние. Скомкано попрощавшись, переждал нервный гул в голове и вызвал профессора.

— Тэнко, разверни разговорник, мне нужно выбрать место для перехода...да, вот так...всё, можешь отключаться, — Сергис появился в палате неожиданно, словно соткался из воздуха. В реальности он выглядел намного внушительнее и выше, чем в проекции связника. — Готов к путешествию? — он прислушался к тишине за дверью, удовлетворённо покивав головой.

— Страшно.

— Понимаю. Как общение с родственниками?

— Глупо вышло, — парень недовольно дёрнул щекой. — Мама решила, что у меня начались проблемы с головой. Она конечно не сказала этого вслух...

— Сочувствую, — Сергис подошёл вплотную к кровати и положил ладонь больному на грудь. — Ну что, поехали в другую жизнь?

— Поехали, — прошептал Тэнко внезапно пересохшими губами. Его закружило, завертело и выбросило в черноту, усеянную мириадами звёзд. Мимо проносились яркие кольца, разноцветные ленты свивались в замысловатые конструкции. Величаво проплывали вереницы призм, кубов и пирамидок. Казалось полёт будет вечен, но вот впереди показалась светящаяся сфера, постепенно занявшая весь видимый объём. Она излучала такое живительное тепло, что Тэнко захотелось окунуться в этот искрящийся океан света. Ему почти удалось подобраться к поверхности, как неведомая сила рванула назад и всё повторилось в обратном порядке.

Свежий ветерок приятно холодил кожу, вызывая лёгкое покалывание. Спина опиралась на что-то плоское и жёсткое, тем не менее организм игнорировал желание открыть глаза и подняться. Подняться?! Тэнко резко сел, чего не мог сделать последние полгода. Ночь никуда не ушла, она лишь подсветилась неимоверным количеством шаров, исполняющих роль своеобразных светильников. Рядом стоял Сергис, выглядевший достаточно феерично из-за цветных всполохов, хаотично пробегающих по телу. Он ободряюще улыбнулся и взмахнул рукой, указывая на открывшийся дверной проём, за которым виднелась большое помещение с колоннами.

— Добро пожаловать в Реабилитационный Центр, сынок. Теперь это твой второй дом. Здесь оденут, накормят и спать уложат. Надоест валятся — за стенами здания имеется океан, купайся пока не надоест.

— Господин Сергис...

— Просто Сергис или Сергей. Мы теперь одна банда...Да шучу я, не смотри так ошарашенно. Лучше в зеркало глянь. Как тебе новый костюмчик для души? Правда лучше прежнего? Рост повыше, аж на целую голову. Каркас крепче — кости не стальные, но по структуре похоже. Тебе плюшек обломилось — вагон и маленькая тележка, не каждому человеку так везёт.

— Плюшек? А...кажется я знаю..., — Тэнко прислушался к звуку своего голоса.

— Мы говорим на русском языке. Есть специальное устройство для быстрого обучения. Тебе ещё с другими людьми общаться, а они не знают рахейский. Идём, проведу экскурсию по здешней обители. Поживёшь недельку, акклиматизируешься и примемся за дело.

Два дня новый жилец развлекался как ребёнок. Носился по берегу, прыгал с разбега в воду, стараясь занырнуть подальше. Подолгу сидел на глубине, пытаясь определить, насколько хватит задержки дыхания. В один прекрасный момент он поднялся со дна и замер — на берегу стояли пять красоток. Вернее четыре воительницы и одна богиня с кожей нежно-зелёного цвета.

— Здравствуйте...девушки..., — от присутствия стройного чуда с фиолетовыми волосами Тэнко забыл как дышать.

— Онори, так не честно, я его первая заметила, — шутливо возмутилась одна из них.

— Я тут ни при чём, — запротестовала зеленокожая.

— А почему он смотрит только на тебя? — ехидно спросила самая молоденькая.

— Нет-нет, что вы, я смотрю на всех, — под насмешливыми взглядами четырёх пар глаз, парень почувствовал себя насекомым на кончике иглы.

— Он стесняется?

— С чего ты взяла?

— Смотрите, смотрите как щёки побледнели.

— Это шок, я вам говорю.

— Наша красота превратила его в соляной столб.

— Наша? Мы для него не существуем, а вот Онори...

— Девчонки, ну хватит вам. Давайте сначала познакомимся...

— Ага, я так и знала. Ты тоже на него запала.

— Меня зовут Тэнко. А вы кто?

— Ужас, летящий на крыльях ночи, — досадливо поморщилась та, что первой начала разговор. — Всё веселье обломал. Вылезай на берег, а то жабры отрастут.

За первым гудком вызова тут же последовал отбой. Вторая попытка вызвать Арташева окончилась тем же. На часах девятый час вечера, а он занят? Теряясь в догадках я решил подождать ответного звонка. Ровно через сорок пять минут генерал наконец объявился.

— Извините, Сергей Сергеевич, у Самого на 'ковре' стоял.

— Рад за вас.

— Там хорошо только подарки получать.

— Судя по голосу, день не задался?

— Ещё как не задался. Знаете ли не всегда приятно слышать о себе что-то новое.

— Сочувствую. Я вам специалиста нашёл по двигателям.

— Хоть одна приятная новость за целый день, — он шумно выдохнул в трубку. — Устал чертовски. Иногда легче яму выкопать о забора до заката, чем терпеть моральное давление.

— Может по рюмочке? С устатку, так сказать.

— Почему бы и нет? Открывайте свою волшебную дверь, я в кабинете один.

Судя по виду генерала, на нём не просто катались, а с молодецким посвистом да шенкелями в бока. Он сбросил китель на спинку кресла, отстегнул галстук и превратился в пожилого отставного офицера. Мы чокнулись бокалами, распространяя по комнате тонкий хрустальный звон и аромат армянского коньяка.

— Хорошо тут у вас, покойно, — гость с удовольствием пригубил янтарную жидкость, — Тишина и никакой казёнщины. Я ведь домой только ночевать приезжаю. Служба уже вот где, — он провёл ребром ладони по горлу. — Представляете, завелась таки у нас в стаде паршивая овца, продавшая информацию треклятым 'партнёрам'. Ох, как меня Сам 'благодарил'...ей Богу мысль закралась новые погоны с одной полоской пришивать. Сроку дал две недели на поиски 'доброжелателя'.

— Найдёте?

— Найдём, никуда не денется. Такое за мизерные деньги не отдают, где нибудь да и засветится. Одно радует — место обозначено как 'Неисследованные области русской тайги'.

— Большая утечка?

— Данных немного: 'Найден корабль инопланетного происхождения. Фото прилагается'. Снимки, конечно, так себе, с неудобного ракурса да и мало что понятно, но ведь обидно? А эти наглецы, с полосатым флагом, требуются поделиться непосильно нажитым добром. Хрен вам, господа 'партнёры', не дождётесь! — Арташев погрозил кулаком заокеанским оппонентам. — Когда предоставите инженера?

— Примерно через недельку. Оклемается в нашем Центре и пожалуйста, прошу любить и жаловать.

— У вас есть своя клиника? — приподнял брови Арташев.

— Скорее личный санаторий с полным комплексом услуг. Райское местечко для желающих отдохнуть от жизненных забот. Скажу сразу — это не на Земле. Войти и выйти можно только с нашей помощью.

— Сергей Сергеевич, иногда, глядя на вас, меня гложет чёрная зависть. Вы — абсолютно свободная личность с неограниченными возможностями.

— Так не бывает.

— Не бывает чего?

— Абсолюта. Там, в иномирном Советском Союзе, я встретил одного 'товарища'. Он на порядок, а то и два, выше меня по способностям. Тем не менее застрял на неограниченное время и лишь благодаря случайности вырвался в привычную среду.

— К слову о Союзе, вовремя напомнили...Меркулов исчез. Крутился с приборами возле аномалии, охрана перестала обращать внимание и вот результат.

— Только этого ещё не хватало, — меня даже зло взяло за глупую выходку учёного. — Пограничная зона, ситуация в стране аховая — пропадёт ни за грош. Чёрт, надо было прикрыть эту дорожку во избежании соблазнов для любителей сталинских времён. Боюсь наш уфолог надумает предупреждать Вождя о гитлеровском плане нападения на страну Советов.

— Нормальный поступок гражданина и патриота своей страны. Не вижу ничего крамольного.

— Не наша это страна, не наша и ситуация будет развиваться примерно так: найдёт пламенный спаситель Родины местного участкового, потребует связаться с высшим руководством, благо у него имеются ого-го какие секреты. Уполномоченный свяжется с начальством, приедут серьёзные дяди и начнут задавать не менее серьёзные вопросы. Первый из них — предъявите личные документы. Ах, нет? Зато у вас есть важные сведения об ужасных планах немецкого командования? И где они? Только на словах...ай-ай-ай, на заборах тоже пишут...Выходит вы гражданин — паникёр. Распускаете фальшивые слухи о якобы грядущей войне. Мы всё это знаем и без вас — враг не дремлет, он всеми силами пытается задушить молодую страну рабочих и крестьян. Пройдёмте с нами. Куда? Туда, где с вами обо всём подробно поговорят.

— Эк, вы завернули, Меркулов не ученик начальных классов.

— Ладно, другой вариант: Советский Союз индустриально развивающаяся держава и господин путешественник, внезапно заболев синдромом попаданца, решает заняться прогрессорством. Начинает рассказывать про лучший в мире автомат, танк и самолёт, но...где чертежи, технологические карты и прочие штучки для промышленного производства? Если я скажу, что огурец зелёный — вы сможете на этом основании вывести данный овощ?

— Всё у вас как-то пессимистично, — Арташев поставил пустой бокал и показал рукой, что пора повторить.

— Николай Васильевич, мы много лет живём в другом строе. Народ психологически уже не тот, что был при советской власти. У нас такие свободы...да вы сами знаете это лучше меня.

— Знаю, Сергей Сергеевич, знаю. И власть уже не так сладка как раньше. То ли были времена..., — генерал мечтательно прикрыл глаза.

— Сочувствую вашим утратам.

— Смеётесь. Конечно, при таких способностях и силе можно не обращать внимания на возню каких-то людишек.

— Людей, товарищ генерал. С людишками я не церемонюсь, слишком короток у вас срок жизни для занятий всяким непотребством. Жизнь надо ценить.

— Вот я ценю и что? Меня жена только встречает и провожает, а остальное время занимает служба.

— Не надо всё брать на себя.

— Кто бы говорил. Вот на черта вам сдался какой-то уфолог? Пропадёт и шут с ним. У нас таких ещё тьма тьмучая. Он вам никто, просто один из миллионов пропавших.

— У вас хобби есть?

— Ругаю подчинённых.

— А я спасаю людей.

— Не всех.

— Естественно. Даже Господь помогает единицам.

— Вы верующий?! — генерал всем своим видом постарался показать удивление.

— Знающий. Не в том объёме как хотелось бы, но всё-таки достаточном для подобных утверждений.

— Верю, — он хлопнул ладонью по столу. — Спасибо за компанию, но пора и честь знать — не хочу расстраивать супругу, и так редко встречаемся. Сергей Сергеевич, а не желаете пойти ко мне в заместители по всяким неземным вопросам? Заодно поможете разгрузиться с текучкой. Звание выправим офицерское, зарплату неплохую назначим.

— Нет уж, Николай Васильевич, увольте. Привык к свободе, сам по себе, а у вас сплошная канцелярщина, никаких нервов не хватит.

— Тему не закрываю. Надумаете, звоните сразу, благо Сам тоже интересовался неопределённостью вашего статуса.

— А пенсионер уже не статус?

— Не совсем тот, который требуется для дела. Всё, чем мы занимаемся, имеет гриф наивысшей секретности.

— Товарищ генерал, я предлагаю поступить следующим образом — через недельку мой подопечный придёт в норму, на родину ему путь закрыт и это отличный кандидат в замы.

— Он что-то натворил дома?

— Да. Умер после тяжёлой и непродолжительной болезни.

— Юморите, товарищ прапорщик?

— Ничуть. Говорю совершенно серьёзно.

— Очередные колдовские заморочки? — Арташев неопределённо пошевелил пальцами.

— Вроде того — Вселенная полна сюрпризов.

— Ох, уж эти ваши сюрпризы...кажется в дверь стучат, — он посмотрел в сторону кабинета, видимого через открытый переход. — Секретарь волнуется. До скорого...неделю, не больше, иначе с меня живьём шкуру спустят.

Я пожал протянутую на прощание руку, сочувственно покивав генеральским проблемам. Приглашение на службу не вдохновило. Не было желания окунаться в ежедневную офисную рутину. Скачок из прапорщиков в офицеры оказывался бессмысленным по одной причине — мне это не интересно.

Всего четыре дня в Центре Реабилитации и прошлая жизнь стала казаться чем-то далёким, имеющим отношению совсем к другому Тэнко Вайса. Тому, кто навсегда остался в больничной палате планеты Рахо. Жаль маму, отца, оставшихся без единственного сына. Сергей рассказал про события, последовавшие за тревожным писком аппаратуры, потерявшей пациента: прибывший по тревоге медперсонал предпринял меры реанимации и в итоге констатировал смерть больного. Тело перевезли в морг, куда в скором времени прибыли родители. Церемонию прощания не затягивали — не приняты в их обществе долгие проводы. Бывшего инженера загрузили в утилизатор — на этом и оборвалась линия старой судьбы. А новая? Новая нравилась гораздо больше. Он чувствовал, как каждая клеточка организма насыщается невидимой энергией. Но это только пока она скрыта от внутреннего взора. Чуть позже Сергей обещал обучить особому видению, а затем и управлению силовыми потоками. Волшебство, сплошное волшебство — никак иначе. Онорикайри...о, это было потрясение. Намного сильнее, чем момент падения в шахту двигательного отсека. Тогда он сутки пролежал без сознания, плавая во тьме, озаряемой багровыми всполохами. Нет, Мэйри не забыта, она просто отходила на задний план. Её образ постепенно терял чёткость, заслоняемый зеленокожей Онори. Онори...Тэнко улыбнулся, представляя, как когда-нибудь подарит этой необыкновенной девушке самый красивый цветок с родной планеты. Он настолько чётко увидел свой поступок, что неожиданно почувствовал в ладони бархатистый стебель...Святые небеса! Настоящая куарэйра!

— Это мне? — мелодичный голос вернул Тэнко в реальный мир.

— Да...вот..., — он протянул растение девушке.

— Спасибо, — Онорикайри провела пальцем по крупным фиолетовым лепесткам. — Изумительный запах. Это Сергей научил?

— Да...нет, случайно получилось. Просто подумал и всё. Расскажи мне о Сергее, ты же дольше здесь находишься. Кто он, как думаешь?

— Кто? — девушка ненадолго задумалась. — Трудно сказать. Там, на Земле — человек, здесь...На моей планете живёт большой и сильный зверь. Он вполне миролюбиво уживается с людьми, даже некоторые держат в качестве домашнего животного, но горе тому, кто сделает плохо ему или близким. Риохайра, подружившийся с какой-либо семьёй, считает их своей стаей и будет защищать до последнего. Очень умный хищник. Добрый и одновременно мстительный — никогда не прощает врагов. Мне кажется, Сергей чем-то похож на него — такой же спокойный, уверенный и дочери под стать — ни страха, ни сомнений.

— Я это заметил. Они больше похожи на бойцов, всегда готовых к драке, даже зависть немного берёт. Эх, мне бы такой характер в прежней жизни.

— Не стоит завидовать. Ведь они, по сути дела, одиноки и скрывают свои возможности. На всей планете лишь несколько человек знает малую часть способностей Сергея.

— Но почему? — изумился Тэнко. — Неужели ему жалко поделиться с учёными хотя бы крохами знаний?

— А смысл? Без своеобразного 'реактора' в организме человечество неспособно управлять энергетическими потоками. Представь, что тебе дали машину и не дали топливо. Можно разобрать механизм до мельчайших деталей, снова собрать, но это будет лишь бесполезной грудой металла и пластика.

— Ты интересно рассуждаешь.

— Странно для девушки.

— Ну-у-у..., — парень неопределённо качнул головой.

— Я окончила Высшую Штурманскую Школу с углублённым техническим уклоном.

— О, выходит мы почти коллеги? — Тэнко встал и церемонно поклонился. — Инженер силовых установок с удостоверением штурмана первого класса — Тэнко Вайса. К сожалению, без космической практики. Рассчитать маршрут могу только теоретически.

— Не переживай, — рассмеялась Онорикайри. — Это поначалу кажется всё интересным, а потом сплошная рутина и копание в большой куче данных.

— Тебе нравится Сергей?

— Да, — она ответила без раздумий. — Рядом с ним чувствуешь себя увереннее. У меня было много знакомых мужчин — сильных, красивых, умных. Каждый со своими достоинствами и недостатками. Я не могу провести сравнение, потому что он другой. Настолько другой, что иногда становится жутко. Представляешь, ему удалось руками разбить купол капсулы длительного сна. Руками! Этот материал берут только специальные резаки. Сергей спас меня от мучительной смерти. По нашим законам на мне висит долг жизни. И я поклялась отдать его.

— А он?

— Рассмеялся и сказал: 'Если бы ты была страшна как смерть аквалангиста, тогда другое дело. Поцелуй в щёку и всё списано'.

— А ты?

— Честно говоря, не поняла. Он ещё добавил, что говорить по-русски и быть русским — это совершенно разные вещи.

— Странно. Если люди говорят на одном языке, то они, по идее, одна нация.

— Не знаю. Главное — мы живы и здесь хорошо.

Глава 17. Обратно в СССР.

Только спустя неделю я решил отправиться за Меркуловым. Тэнко, к этому времени, успешно пришёл в себя и жаждал чем-нибудь заняться, чему генерал Арташев несказанно обрадовался и тут же привлёк нового сотрудника к работе. Николай Васильевич без проблем организовал необходимые документы и жилплощадь в ведомственном общежитии. Да и какие могли быть проблемы, если вопрос с кораблём на карандаше у Самого...

Почему не спешил с поиском уфолога? Могли с ним случиться неприятности? Могли. А нечего соваться куда не просят. Я не то что бы специально тянул время, скорее выдерживал. Пусть человек прочувствует дух прошедшей эпохи в чужой реальности. Хотя...Парни, охраняющие аномалию, обмолвились, что видели у учёного рюкзачок, набитый прямоугольными предметами. Ну, Андрей Никонович...Значит не с пустыми руками к чужому столу? Пожалуй, и я чего-нибудь прихвачу. Например, книги по современной психиатрии. Понравился мне доктор из Кащенко, чего уж там говорить. Почему бы не сделать приятное приятному человеку, тем более по пути. Порылся по Интернету, нашёл более-менее свежие тексты, заодно скачал некоторые труды коллег Копытина и, судя по дате изданий, он должен их знать лично либо заочно. Распечатать всё не хватило бумаги, пришлось съездить в магазин. Заодно заскочил в книжный и прикупил там парочку толстых фолиантов соответствующей тематики. Надеюсь, Пётр Михайлович будет доволен.

Швед устало положил руки на стол. Весь день бродили по лесам, вылавливая группу диверсантов. И что в итоге? Ничего, только полуразвалившаяся землянка, а тут ещё очередной гость с 'потустороннего мира'. Им что, тут мёдом намазано? То один, то другой...

— Товарищ милиционер...

— Гражданин участковый. Товарищами мы будем, когда всё выясним.

— Извините...гражданин участковый, я пришёл с важными документами...

— Гражданин Меркулов...ну чего вам дома не сиделось? Пришли спасать нашу Родину? Так мы и сами это умеем, средств и техники вполне хватает.

— Вы не понимаете..., — пожилой человек возмущённо сверкнул глазами. — Со мной данные оружия, которого нет в мире...

— Это вы не понимаете, — Швед громко хлопнул по столешнице ладонью. — Вам знаком Мирошников?

— Да. Мы не друзья, но...

— Он говорил, что не нужно сюда идти?

— Говорил.

— Тогда какого...

— Я обязан... — повысил голос Меркулов. — И вы обязаны доложить по инстанции.

— Доложу, не беспокойтесь, — участковый сердито дёрнул трубку с телефонного аппарата. — Я это делаю не по вашему желанию, а потому что уважаю Сергея Сергеевича. Он ведь обязательно явится вытаскивать вас. Вам не стыдно отвлекать такого...человека на пустяки?

— Пустяки?! Да товарищ Сталин...

— От меня не оставит мокрого места. А давайте я вас пристрелю, а потом скажу, что было нападение?

— Вы...вы не посмеете, — щёки гостя налились бледностью.

— Посмею, не сомневайтесь. Да не пугайтесь так, я пошутил. Благодарите своего...чёрт...короче скажите спасибо нашему общему знакомому. Двенадцатый, але...але, говорю...товарищ телефонистка, у меня срочное дело, а вы...я не грублю...да, я понимаю...33-бис, пожалуйста. Смотри какие нежные пошли, — пробурчал тихо Швед, прикрывая трубку ладонью. — Але...Товарищ старший лейтенант, опять...да, оттуда...имеет важные документы...не по телефону...хорошо, сам привезу...думаю, явится...день-два, может чуть больше...понял, сейчас выезжаем. Значит так, — он решительно встал, указав глазами на стопку литературы. — Забирайте свои вещи и по коням. Заранее предупреждаю — попытка побега...

— Товарищ участковый, я для других целей сюда пришёл. Зачем мне куда-то убегать? — искренне удивился Меркулов.

— Разберёмся, какие у вас цели, — пробурчал лейтенант и коротко хохотнул. — Конь у меня норовистый, советую держаться крепче.

Андрей Никонович, прожив шестьдесят с хвостиком лет, никогда не ездил на двухколёсном транспорте. Стыдно признаться, но в детстве не довелось покататься даже на велосипеде. И теперь он, судорожно вцепившись в водителя стрекочущего драндулета, с замиранием сердца подскакивал на пружинном сиденье. Лейтенант лихо выписывал виражи, объезжая ямы и кочки на грунтовой дороге. У Меркулова создалось впечатление, что участковый это делает специально, озорно поблёскивая глазами в защитных стеклянных очках. Через час 'увлекательного' путешествия на лоне природы, когда стариковское седалище перестало чувствовать под собой опору, они наконец въехали в небольшой городок. Пропылили по узким улочкам, распугивая одиноких кур и остановились у двухэтажного здания стандартной постройки с большим кумачовым плакатом 'Решения партии — в жизнь!'. Участковый заглушил двигатель, дождался пока кряхтящий пассажир покинет транспорт, поставил мотоциклет на центральную подножку и, коротко бросив: 'За мной', потянул на себя массивную половину двустворчатой двери. В прохладном фойе их встретил красноармеец с трёхлинейкой, тут же принявший позу 'Смирно', едва разглядел звание первого вошедшего. Молодой человек, с двумя кубиками на петлицах, выглянул из-за остеклённой загородки, приветственно кивнул Шведу и подозрительно уставился на незнакомого человека:

— С какой целью прибыли? Ваши документы?

— Коля, нас начальство ждёт. Я недавно созванивался.

— Извини, Егор Кузьмич, но после недавней катавасии усилен входной контроль. Пушилин, проверь гражданина на наличие подозрительных предметов.

Красноармеец встрепенулся, закинул винтовку на плечо, не торопясь охлопал карманы незнакомца, пощупал рюкзак и отрапортовал:

— Товарищ сержант, посторонних предметов не обнаружено.

— Ясно. Гражданин, назовите свою фамилию, имя, отчество...держите пропуск. Обратно только с подписью принимающего лица. Понятно? Тогда проходите.

Меркулов никак не мог отделаться от ощущения театральности окружающей обстановки. Казалось — ещё миг и раздастся режиссёрское: 'Стоп! Снято!'. Актёры вздохнут облегчённо, полезут по карманам за сигаретами; светотехники начнут подстраивать свет под другую сцену...Нет, не стоит поддаваться секундной слабости. Этот мир также реален, как и его собственный. Впереди грядет страшная война и долг каждого честного человека...вернее, каждый честный человек обязан помочь соотечественникам уменьшить страшные потери в предстоящей бойне. Он не осуждал Мирошникова за равнодушное отношение к судьбе другого Советского Союза:

— Нелюдь, что с него взять.

— Вы что-то сказали? — участковый слегка повернул голову, не прерывая подъём по лестнице на второй этаж.

— Так...мысли вслух, — смутился уфолог.

— Верные мысли...я даже знаю о ком, — хмыкнул Швед. — Интересный у вас товарищ.

Секретарь начальника райотдела милиции внимательно осмотрел прибывших, попросил немного обождать и, одёрнув гимнастёрку, скрылся в кабинете. Меркулов только собрался присесть на стул с кожаной обивкой как тут же призывно распахнулась дверь с тамбуром, приглашая внутрь.

— Егор Кузьмич, можешь возвращаться, мы тут сами разберёмся, а вы, гражданин, располагайтесь за столом. Мешок кладите на стол, чтобы лишний раз не вставать. Будем знакомиться? Я — старший лейтенант Максимов Василий Иванович, начальник Парголовского райотдела НКВД.

— Меркулов Андрей Никонович, доктор физико-математических наук, занимаюсь исследованиями природных аномалий.

— И что же вы, гражданин доктор, забыли в наших глухих краях? Дайте-ка угадаю...у вас есть важные сведения, так?

— Так.

— Случайно попали?

— Нет. Я готовился для этого похода, подобрал соответствующую документацию по разным областям науки и техники, чтобы не с пустыми руками, так сказать.

— Это хорошо, что не с пустыми. Кто посоветовал сюда идти?

— Никто. Сам решил после разговора с одним знакомым. Да вы его должны знать — Мирошников, Сергей Сергеевич.

От услышанной фамилии Максимов скривился и осуждающе покачал головой:

— И как только вас угораздило связаться с этим бандитом? Интеллигентный человек, доктор наук...нехорошо, очень нехорошо.

— Да мы и встречались всего два раза, — стал оправдываться Меркулов. — А почему вы его назвали...

— Если человек совершает убийство представителей власти — кто он после этого? Неужели ваш друг скрыл такие 'незначительные' подробности своих похождений? Ай-ай-ай, разборчивее надо быть в связях, разборчивее. Ну ничего, советская власть нужного члена общества в обиду не даст, не переживайте. Что в мешке?

— Сейчас, одну минуту, — Андрей Никонович принялся торопливо расстёгивать рюкзак, нервничая под внимательным взглядом хозяина кабинета. — Вот, пожалуйста — стрелковое оружие, бронетехника, ракетные системы...— он выкладывал книги, журналы и просто стопки бумаг, распечатанных на принтере.

— Я так понимаю, что всё это совершенно секретные данные? — Максимов указал на внушительную кучу литературы.

— Сверхсекретные. Иностранные государства золотом осыпят за подобные сведения.

— А вам золота не надо?

— Нет. Россия...Советский Союз должен быть сильным, технически развитым государством, слишком много у него врагов.

— Патриот, значит? — прищурился Максимов. — И что же мне с вами делать, гражданин патриот?

— Доложить по инстанции. Я всё же не мешок картошки принёс, — досадно произнёс Меркулов, не понимая поведения начальника райотдела.

— Вот только не надо мне указывать, — угрожающие нотки проскользнули в голосе старшего лейтенанта. — Вы что себе вообразили? Думаете — притащили пуд тетрадок с картинками и все теперь вокруг вас запляшут? Тут дел невпроворот — не успеваем шпионов да диверсантов отлавливать, так ещё с непонятными изобретениями возиться.

— У нас это давно выпускается и прекрасно работает.

— Как интересно. И где же находится подобное место?

— В будущем, — тоскливо выдохнул Андрей Никонович, не такую встречу он ожидал от местных властей.

— Ага..., — Максимов забарабанил пальцами по массивной столешнице, — Идите, посидите в приёмной. Нет, ничего собирать не надо, вопрос ещё окончательно не решён.

Он дождался ухода посетителя, пролистнул пару книг, обращая внимание на даты печати и решительно поднял трубку:

— Здравия желаю, товарищ капитан...Всё в порядке...Помните случай с неизвестными, их ещё на лечение определили?...Только один. Принёс с собой доказательства...Целый мешок всяких записей с чертежами и схемами...Глянул кое-что — очень качественная печать, год выпуска две тысячи шестнадцатый...Не знаю. Если там действительно что-то стоящее — пусть разбираются компетентные люди...Впечатление? Поведение вполне адекватное, несколько растерян, явно чувствует себя не в своей тарелке...Идей нет. Тут такая чертовщина творилась, впору попов пригонять...Так точно, будем искоренять... Где-то через полчаса придёт машина из района, тогда его и отправлю...Есть. Всего доброго.

Деревенька словно вымерла, лишь парочка собак лениво перебрёхивалась меж собой. Единственным светлым пятном на тёмной улице выделялось окошко в доме доктора Корытина. Не спится человеку, наверное просматривает больничные записи или описывает какой-нибудь случай из практики для будущего поколения психиатров. Я специально выбрал время после десяти вечера — редкие жители угомонятся и некому будет замечать прогулки посторонних личностей. Тихо скрипнула покосившаяся калитка и на мой стук в дверь, спустя небольшую паузу, раздался привычный в такой час вопрос:

— Кто там?

— Доброй ночи, Пётр Михайлович. Незваных гостей принимаете?

После секундного замешательства звякнул запор и на пороге появился хозяин с керосиновой лампой в руке. Подслеповато щурясь во тьму он тихо прошептал:

— Сергей Сергеевич, рад вас видеть. Могли бы прямо в комнату пройти, как прошлый раз.

— А приличия? — усмехнулся я. — Вдруг вы с дамой...такой конфуз получится — крику на всё селение.

— Глупости, — отмахнулся Корытин. — Проходите быстрее, не стоит давать пищу случайным наблюдателям. Чайку не желаете? Я примус быстро заведу.

— Почему и нет? Долго за вами наблюдали?

— Около месяца. Как раз после того, как вы освободили пациентов. То ли им надоело, то ли я просто не вижу, но почитай три недели без присмотра. Представьте, даже скучновато стало.

— Интересно девки пляшут, — подумал я вслух, ведь акцию похищения рыбаков мы с Нарейсой устраивали чуть больше тридцати дней назад.

— Это вы сейчас о чём?

— О странном течении времени. Оно у вас почему то шло быстрее.

— Время — субъективная величина. В молодости ускоряется, в старости замедляется, хотя некоторые физики называют её материальной. Почитываю, знаете ли, разную литературу для разгрузки мозга.

— Про книги прямо в тему. Я вам небольшой подарок принёс.

— Вот этот чемоданчик с интригующей надписью 'МосКожа'?

— И он тоже. Основное находится внутри.

— Подождите минуточку. Сейчас разолью кипяток по стаканам, добавим заварки по вкусу...сахар только кусковой. Ничего? А теперь открывайте свой ящик Пандоры.

— Уже ваш, Пётр Михайлович. Старался подобрать сведения из более поздних лет. Надеюсь пригодится.

— Ого, какие книги. Серьёзный набор, — Корытин бегло прошёлся по названиям, — Под чьим изданием? Нет, редакция незнакома. А тут наборщик ошибся, видите, год указан на несколько десятков лет вперёд.

— Там всё правильно напечатано, не сомневайтесь.

— Так вы из грядущего...Неужели наука достигла таких высот, что смогли создать карманную машину времени? Господи, о чём это я...ваше присутствие уже это доказало. И как там в будущем? Коммунизм победил на всей Земле? — неподдельный интерес загорелся в глазах доктора.

— Нет, не победил. Машины времени не существует и да, мы из грядущего, но не вашего. Надеюсь я не сильно огорчил?

— Ничуть. Коммунистическая идея хороша только в теории. Нельзя уравниловкой добиться процветающего общества и...не будем больше о политике. Вы не против, если я немного отвлекусь на подарок?

— Пожалуйста. Думаю, что чтиво выйдет занимательным.

Я прихлёбывал горячий чай, явно с грузинских плантаций, отгрызая маленькие кусочки от каменного сахара. По лицу доктора скользили эмоции узнавания, удивления и недоверия:

— Полностью согласен, да...тут спорный момент...смелое утверждение, смелое..., — бормотал он, быстро скользя глазами по строчкам. — Коллеги, за такой материал, удавятся от зависти.

— Угодил?

— Не то слово, Сергей Сергеевич. Просто бальзам на раны. В этой глуши не с кем общаться, информации по новым исследованиям практически никакой. Да что там говорить — её вообще нет, а это, — Корытин потряс глянцевым журналом, — кувшин чистейшей родниковой воды в жаркой пустыне. Преогромнейше благодарен. К сожалению отдариться в ответ не могу — живу скромно.

— И не надо. Лучше скажите — новый пациент не поступал?

— Из ваших никого. В смысле тех, кто якобы из будущего. Опять пропавших ищете?

— Одного учёного, решившего заняться прогрессорством.

— Незнакомый термин, объясните.

— В нашей литературе имеется фантастический жанр, описывающий приключения людей, попавших в прошлое с большим багажом знаний либо, о счастье, прихвативших с собой всякие технические штучки. Случайно естественно. Они начинают семимильными шагами двигать прогресс в отдельно взятой стране, приводя в изумление весь остальной мир.

— Не вижу ничего плохого.

— Я тоже. Если честно, мне всё равно, какое будущее ожидает вашу страну. Это никоим образом не влияет на наш мир. С этого уровня можно перейти на другой, в царскую Россию, с того на третий и так далее. Везде имеется враждебное окружение, желающее избавиться от русского духа. Почему бы не начать с самых истоков мироздания?

Копытин дослушал меня до конца и весело рассмеялся:

— Хорошо, что рядом нет коллег, соответствующий диагноз нам обеспечен. Я в себе нет-нет да и сомневаюсь. Вы очень странный, Сергей Сергеевич. Человеком не называю, язык не поворачивается. В вас сочетается абсолютное равнодушие с искренним желанием кому-то помогать. Ещё с первой встречи меня мучают сомнения — вы ангел или демон? Только не обижайтесь на столь глупый вопрос.

— Никаких обид. Однажды, много лет назад, я оказался не в том месте и не в то время, что резко изменило мою жизнь и жизнь близких людей. Сожалею ли? Потерявши голову по волосам не плачут. Многия знания — многия печали.

— Вам скучно. Утверждаю как специалист с большим опытом коррекции человеческих душ. Не хотите поговорить? — Корытин хитро прищурился.

— Нет, Пётр Михайлович. По последним научным данным мозг ничто иное как электрический аппарат. Так что вы скорее электрик, устраняющий короткие замыкания и добавляющий перемычки там, где требуется.

— Хм. Оригинальная точка зрения на мою профессию. Можем развернуть дискуссию.

— Давайте отложим на другой раз. Время позднее, а вам завтра наверняка рано вставать.

— А, какое там...ваш подарок теперь до утра спать не даст.

— Не буду отнимать драгоценное время, тем более что нужно заглянуть ещё к некоторым товарищам. До встречи, Пётр Михайлович.

— До свидания, Сергей Сергеевич. Заходите в любое время, вы для меня желанный гость.

Мы церемонно раскланялись...есть что-то трогательное в старинной русской традиции прощания. Настала пора посетить небезызвестного товарища участкового уполномоченного. Ругаться наверное будет...

— Совесть у вас есть?! — Швед сердито смотрел на меня красными заспанными глазами. — Только-только прикорнул и тут на тебе бабушка Юрьев день. Что на этот раз?

— И вам здрасте, Егор Кузьмич.

— У Максимова он, этот ваш проходимец...попаданец. Вот название выдумали. Вернее был у него, а сейчас не знаю где. Все вопросы к начальству...всё, не отвлекайте меня от работы, — он опустил голову на сложенные руки и тихо засопел.

Я молча пожал плечами и отправился куда послали — в кабинет начальника райотдела НКВД. Максимов рассматривал какие-то бумаги под неярким светом настольной лампы. Вероятно он почуял чужое присутствие и напрягся. Правая рука быстро нырнула под стол. Не ошибусь, если там открыт ящик с удобно лежащим пистолетом.

— Явился всё-таки.

— Вы забыли добавить — бандитская морда.

— Ну-ну, будет и на нашей улице праздник.

— Не сомневаюсь, аккурат седьмого ноября.

— Послушайте, Мирошников, что вы сюда постоянно лезете? — Максимов откровенно разозлился. — Человек добровольно пришёл, понимаете? До-бро-воль-но. Вам плевать на советскую власть, жизни её граждан, однако есть настоящие патриоты, болеющие за судьбу Родины. Отстаньте от него по-хорошему.

— Отстану, к чему такие волнения. Спрошу о жизненных перспективах и до свидания. Захочет остаться...пусть остаётся — его личное дело. Человек уже зрелый, обойдётся без няньки в моём лице.

— Вам не простят убийство сотрудников.

— Предлагаете поднять лапы и сдаться?

— Обязан по долгу службы. За сотрудничество со следствием обещаю послабление.

— Вместо трёх пуль в голову — одну? Василий Иванович, не берите грех на душу, уберите пальчик с тревожной кнопки. Лучше скажите, где Меркулов и на этом счастливо разойдёмся.

Максимов несколько секунд колебался, но выполнил предложенное.

— Полторы недели назад я отправил его в область к капитану Яшкину.

— Адрес.

— Улица Щорсе двадцать три.

— Спасибо за информацию. Спокойной ночи.

Едва незваный посетитель исчез, резко зазвенела сигнализация. По этажу забухали сапоги и в кабинет ворвалась дежурная смена из четырёх милиционеров. Максимов оторопело смотрел на вдавленный кругляшок кнопки, безуспешно пытаясь ногтями вернуть его на место. Противный звон прекратился лишь после того, как рифлёная рукоять пистолета с размаху разнесла чёрный карболит вдребезги.

— Товарищ старший лейтенант, наряд прибыл по тревоге, — произнёс один из прибежавших, осторожно поглядывая на сердитое начальство.

— Молодцы. Быстро прибежали по сигналу. Возвращайтесь на посты.

Сотрудники потолкались в дверях, мешая друг другу длинными винтовками и наконец наступила тишина.

— Сволочь иномирская! — кулак с силой опустился на стол, едва не опрокинув лампу. — Ничего, органы и не с такими справлялись... — три раза прожужжал номеронабиратель, пощёлкивая контактами, — Товарищ капитан, за учёным пришли...Всего один, тот что положил наших ребят...Он очень опасен и может появляться внезапно как чёрт из коробочки...Товарищ капитан, это серьёзный противник...Да, однажды уже сталкивался...Высокий, светловолосый, крепкого телосложения, глаза практически без зрачков, обладает необычными способностями...Может и колдун, кто его знает...Товарищ капитан, вы же знаете, что я не злоупотребляю...Есть усилить бдительность.

Максимов посмотрел на замолчавшую трубку, довольно скалясь:

— Вы, гражданин Мирошников, очень удивитесь при встрече с капитаном Яшкиным. Такого зубра на драной козе не объедешь, покрутиться придётся. Жаль не увижу твоей недовольной белобрысой рожи, погань антисоветская, — он минут пять вытравливал из себя запоздалый страх, кроя разными словами отсутствующий 'объект'. И чтобы окончательно успокоиться, достал из сейфа нераспечатанную четвертинку водки.

Яшкин, Анатолий Иванович, он же 'Зубр', он же капитан госбезопасности — любил сложные психологические загадки, например дело об убийстве милиционеров в Парголово, а затем похищение пациентов Кащенко при отправке по этапу. Практически никто не обратил внимания на то, с какой скоростью перемещались преступники. Между начальным и конечным пунктом их противоправной деятельности имелась одна точка — встреча со случайным крестьянином. И всё. Подозрительных людей не подвозили, заявлений о пропаже автомобилей или мототехники не поступало. Версия о воздушном транспорте изначально не рассматривалась. Яшкин позволял себе фантазировать, но не до такой степени. Загадка на загадке...Куда делась машина с семью людьми после акции в районе психбольницы? С трудом, но удалось обнаружить обрывающиеся следы от протекторов спецгрузовика. Не на воздушном же шаре их утащили и не самолётом? М-да, зацепиться не за что. Хотя...недавний звонок Максимова внушил некую толику надежды на раскрытие тайны, занозой сидевшей в подкорке головного мозга. 'Убийца идёт на встречу'. Отдаёт театральной дешёвкой. А зачем он идёт? Выручать некоего товарища Меркулова, которому никто ничего плохого не сделал. Интересный старичок, увлечённый всякими паранормальными явлениями. Жаль, недолго пришлось пообщаться. Так, охране приказано не высовываться, дежурному даны приметы соответствующего лица и строго-настрого рекомендовано, без проволочек, указать кабинет начальника позднему посетителю. Ага, вот и предупредительный звоночек из фойе. Ты смотри какой быстрый, шельма, только был в районе и уже тут. В дверь вежливо постучали...

— Входите, не стесняйтесь, — Яшкин с интересом рассматривал высокого мужчину, отметив спокойный взгляд необычных глаз и чёрные когти на пальцах руки, прикрывшей створку дверей. — Проходите к столу, присаживайтесь. Вы пришли непосредственно ко мне. Я правильно понял?

— Надеюсь. Дежурный на входе и ещё троица в комнате неподалёку вряд ли помогут прояснить один вопрос.

— Вы их видели? Тех троих?

— Я знаю, что они там.

— Экстрасенсорные способности.

— Вроде того, — уклончиво ответил гость.

— Ну что же, начнём разговор со знакомства, а то как-то неудобно получится...даже на следствии друг другу представляются. Мы ведь собираемся провести дружескую беседу, не так ли?

— Несомненно.

— Яшкин Анатолий Иванович, капитан госбезопасности, следователь по особо важным делам.

— Сергей, — коротко произнёс мужчина и, увидев вопросительно приподнятые брови, добавил. — Нигде не работаю.

— Болеете или из принципа?

— Пенсионер.

— Не подскажете, в каком месте молодые мужчины, в полном расцвете сил, отправляются на гособеспечение? Или это большой секрет?

— Всё будет зависеть от степени доверия между нами.

— Логично, — согласился Яшкин. — О вас мне сообщил Максимов...не обижайтесь на него — всего лишь служебный долг. Я немного пообщался с вашим...подопечным. Очень эрудированный товарищ, имеет специфические знания в определённых областях. Ценный подарок для нашей науки и не только. Горит желанием помочь стране Советов, причём искренне, а вы хотите ему помешать. Я, конечно, могу ошибаться в своих суждениях и у вас совсем иная цель...

— Перекинуться парой слов, только и всего.

— То есть, рискуете свободой, и возможно жизнью, из-за пары слов? — Анатолию Ивановичу никак не удавалось определить психотип гостя. От него веяло железобетонным спокойствием и уверенностью в себе. Немигающий взгляд, полное отсутствие мимики и каких-либо перемещений конечностей. Любой человек, сидя на жёстком стуле, старается принять удобное положение. Этот же чистый сфинкс, куда поставили там и стоит...точно — 'Сфинкс', правильнее и придумать нельзя.

— Риск — дело благородное.

— Если он разумный. Вы прекрасно знаете, что органы не простят гибель сотрудников и кражу автомобиля, тем не менее пришли сюда, фигурально выражаясь, непосредственно в пасть льву. Ради одного человека? Лично мне подобный поступок непонятен. По идее вам нужно прятаться, убирать лишних свидетелей, отсидеться в укромном месте и так далее. Не будет большой тайной, если сообщу, что веду дело по этому убийству. Не для протокола...что послужило причиной столь жестоких поступков?

— Неадекватное поведение ваших коллег.

— Да, соглашусь, — поморщился Яшкин, — в наших рядах ещё присутствуют асоциальные элементы и партия с ними нещадно борется. Страна только встаёт на ноги вот и всплывает кое-где грязная пена. Не будете спорить — только суд вправе решать виновность того или иного гражданина?

— Не буду, но знаете, как-то не было времени отдавать их в руки закона. Тем более они не заслужили даже посмертия — мусор Вселенной.

— Сторонник одного из религиозных течений? — капитана царапнуло упоминание 'посмертия'.

— Вы боитесь Суда Божьего? — последовал вопрос на вопрос, слегка сбивший исследовательский настрой Анатолия Ивановича.

— Э...немного опасаюсь. Доподлинно неизвестно существуют ли реально Рай и Ад. Священников хлебом не корми — дай попугать граждан пряником и кнутом. Тоже самое делает государство, не всегда эффективно, однако результаты есть. Согласитесь — религиозные деятели, в старые времена, совершали такие кровавые преступления, что волосы дыбом встают.

— Там был чисто меркантильный интерес, не имеющий отношения к настоящей вере.

— Сергей, вернёмся, как говорится, к нашим 'баранам', иначе забредём в такие дали...Поясните про посмертие.

— Термин 'реинкарнация', надо думать, вам знаком. Душа, как бы ни спорили сторонники и противники, тоже существует и именно в том месте, где принято считать изначально — в груди. Ярые материалисты отрицают её наличие, но это их проблемы от элементарного незнания. Не всё можно понять умом, да и вряд ли к этому нужно стремиться. Глупо пытаться объять необъятное.

— Издалека заходите, — улыбнулся Яшкин.

— Пытаюсь коротко изложить обширнейший материал. Во Вселенной есть место любым чудесам, настолько она безгранична. Я гляжу вы меня пытаетесь изучить как микроб под микроскопом.

— Профессия обязывает.

— Выводами поделитесь?

— А почему и нет? — задорно блеснул глазами Анатолий Иванович. — Вы Сфинкс, холодный и загадочный. Люди всего лишь пыль под могучими лапами древнего существа. Что такое несчастные 50-70 лет человеческой жизни против вечноживущего зверя? Краткий миг. Стоит ли жалеть о песчинке унесённой волной, если их на берегу миллиарды?

— Да вы философ, однако, — гость блеснул острыми клыками, отразив свет неяркой люстры.

— Каюсь, грешен, — капитан картинно развёл руками, бросив цепкий взгляд ещё на одну необычную деталь непонятного посетителя. — Смотрю на вас и теряюсь в догадках — с виду человек как человек, за исключением отдельных частей тела. Вы кто, Сергей? Взять того же Меркулова — увлечён всякими таинственными природными явлениями, читается как открытая книга. Я не могу назвать его, не то что вашим соотечественником из грядущих времён, с этим ещё разберутся, а даже соплеменником. Как хотите, но в людской ряд вас поставить невозможно. Лично меня подобная ситуация сбивает с толку и заставляет нервничать. Пожалуйста, не заставляйте мучиться старого следователя, проявите сочувствие.

— Ваши рассуждения верны на все сто, — впервые в глазах Сергея мелькнула тень эмоции, заставив Яшкина внутренне порадоваться — оказывается не такой уж и каменный этот гражданин. — Когда-то давно я был человеком.

— И..., — Анатолий Иванович сделал движение рукой, предлагая высказаться более развёрнуто ничего не скрывая.

— А теперь нет. Вам хочется узнать обо мне всю подноготную, по глазам вижу и чувствую это скромное желание. К вашему сожалению ничего подобного не произойдёт — нет смысла выворачиваться наизнанку.

— Нет так нет, не буду настаивать. Выполните пожалуйста одну единственную просьбу, помогите следствию, укажите причину убийства милиционеров. То что они такие-сякие — лишь часть мотива преступления.

— Я посчитал их недостойными жизни.

— Взяли на себя функцию Бога?

— Помните — пыль под лапами древнего существа?

Анатолий Иванович решил закончить разговор, он не любил попусту сотрясать воздух. Написал бумажку с адресом, куда отправили учёного, проводил гостя до двери, выждал контрольные пять минут и позвонил дежурному сержанту:

— Агапкин, посетитель ушёл?

— Нет, товарищ капитан. Как к вам поднялся и всё.

— Ясно. Смену верни на место, пусть делом занимаются.

— А как же...

— Отвлекаешься на посту, Агапкин.

— Но...

— Всё. Отбой.

Он прошёлся несколько раз по кабинету, тщательно прокручивая беседу с самого начала и до конца:

— Зверь, говоришь...только мистики нам тут не хватало. Того и гляди попов приглашать придётся, всё здание святой водой обрызгивать, — представил себе на миг непотребное действо и тихо рассмеялся. — Нет, шалишь таинственный незнакомец. У нас имеется слабое звено, которое откажет тебе...А в чём откажет? Зачем нужна какая-то песчинка Сфинксу? Чёрт, жутко не хватает информации. Как работать в таких условиях, позвольте возмутиться? Может зря ты, Анатолий Иванович, дал адресок? Ан нет, не зря. Нужно попозже, через пару деньков, посетить товарища Меркулова, вот он и раскроет кое-какие картишки в отношении гражданина 'инкогнито'.

Глава 18. Эксперимент

В воздухе поплыл лёгкий запах озона — предвестник открывающегося перехода. В комнату шагнула Нарейса, на ходу превращая рабочий камуфляж в тонкие шорты и маечку на бретельках.

— Привет, Серхео. Чем занимаешься?

— Не хочу быть султаном и иметь трёх жён, — я постарался как можно убедительнее сделать обиженное лицо.

— Дорогой, ты хочешь кого-то загрызть?

— Вообще-то я намекаю на отсутствие нормальной семейной жизни. Привет, дорогая.

— Вот как? А мне показалось, что зверский оскал на мужественном лице должен обозначать что-то другое и...у меня скоро отпуск, — она присела рядом и чмокнула в щёку.

— Хоть на этом спасибо, не забываете старика.

— Ну, Серхео, ты же понимаешь...

— Что дел невпровот, людей нельзя подводить и на тебе большая ответственность. Кажется уже от кого-то звучали подобные оправдания..., — я задумчиво потёр подбородок.

— Хандришь, старичок, — Нарейса подобрала ноги, опёрлась на моё плечо и провела пальцем по виску.

— Есть немного.

— Меркулов отказался?

— Я не собирался его уговаривать, да и не в нём дело. Пусть живёт как хочет. Надо было предупредить, что закрою портал с нашей стороны и предостеречь от попытки возвращения. Умник говорил о взаимной связи пробоев пространства-времени. Каким-то образом они взаимодействуют между собой на одной ограниченной территории. По моим прикидкам — имеется некая точка, где векторы порталов пересекаясь, удерживают друг друга в равновесии, поэтому места выходов не меняются.

— И если обрезать один, второй сместится в неизвестном направлении. Какой ты у меня умный, — Нарейса ласково потёрлась носом о мою щёку.

— Не подлизывайся.

— Покормишь? Я жутко голодна. Готова съесть всё, что вкуснее дерева и не отдаёт металлом.

— Есть жаренная курица с картошкой под майонезом.

— Мой спаситель! — она впилась долгим поцелуем в мои губы. — Я тебя обожаю. Не обижайся, пожалуйста, наши игрища занимают слишком много времени, а свободного — от силы час. Перекушу и обратно.

— Пойдём, гроза террористов, — вздохнул я притворно. — Не дадим плохим дядькам повода для радости.

Пока шли в кухню, в голове мелькнула запоздалая мысль — хорошо, что не ляпнул про поиск посторонних красоток, нуждающихся в спасении, так как отсутствие дома 'вторых половинок' негативно сказывается на нервной системе. Вроде и шутка, но это смотря для кого. Женщины своеобразно понимают чисто мужской юмор, пусть даже и ничего крамольного не имелось ввиду...

— Вкусно. Кто готовил? — супруга с сожалением оглядела осиротевшие сковородку и противень. — Не говори, дай угадаю...Аня? Нет? Катерина?! Морана точно не любительница...А кто тогда?

— Как бы я тут тоже живу. Можно мне в викторине поучаствовать?

— Постой, ты же вроде не особенно уважал кухонные дела?

— Если блохе создать определённые обстоятельства, то она и Левшу подкуёт.

— Я всегда знала, что мой муж талантлив во всём.

— Грубая лесть.

— Совсем немножко, буквально кончик коготка...ой, мне пора. Всех целую и люблю. Тебя особенно.

Нарейса исчезла, оставив тонкий аромат дорогих духов. Надо же, я даже не знаю какими она пользуется. Непорядок. Эх, что-то совсем грустно стало. Или скучно? Может пойти по стопам товарища Меркулова да начать помогать стране Советов? Стану Великим Снабженцем. Туда оружие и технологии, оттуда золото-брильянты. Туда добровольцев, оттуда...Нет, Вождь беженцев не выпустит. В мирное время беженец — есть скрытый враждебный элемент, не рвущийся подымать благосостояние Родины, а желающий сладко есть и крепко спать за чужой счёт. М-да, быть сторожем при продуктовых складах и ангарах с вундервафлями не особенно прельщает. Ну его к чёрту это прогрессорство, мне вон ещё с природными порталами надо разобраться, дабы не лез в них никто случайно или по умыслу. С какой стороны подобраться к проблеме? Жаль в программировании ничего не понимаю, сварганил бы программку и крути-верти, прогоняя разные данные...Стоп, кажется Катерина однажды упоминала одноклассника-гения...Ага, на ловца и зверь бежит — дочери вернулись из школы.

— Пап, ты дома?!

— Дома. Я на кухне, идите сюда.

Дочери сгрудились у дверей, поводя носами.

— Кажется обед нам не грозит.

— Вот так всегда, только за порог и самая вкусная еда испаряется.

— Мама приходила, её духами пахнет.

— Победа присуждается Моране за самый точный ответ. Ура, товарищи! — я захлопал в знак одобрения.

— А есть мы тоже 'ура' будем? — сморщила нос Катя.

— Девчонки, вы себе представляете голодную женщину?

— А мы кто? — сделала большие глаза Аня, оглядывая сестёр.

— Замужнюю женщину.

— Ну-у-у..., — загудела вся троица.

— Идите умывайтесь, переодевайтесь, а я пока мясо порежу, лучку накрошу...

— А-а-а, совсем другое дело...какие приятные слова...вот это настоящий мужчина..., — загалдели дочери, покидая домашний пищеблок.

Я по-быстрому сварганил что-то вроде отбивных под яичной заливкой, на всё про всё истратив буквально пятнадцать минут, а тут и голодное поколение подоспело.

— Тебе можно идти работать поваром в какую-нибудь кафешку, — Аня облизала палец, испачканный яичным желтком.

— Готовить не моя стихия.

— Да ладно, пап. У тебя отлифно полуфяесса.

— Катерина, как прожуёшь, напомни про одного паренька, шибко грамотного в компьютерах.

— Вифька Проф? Ой...Витька Проц.

— Хоть Винт Твердотельный...

— Ну ты пап, сказанул...Твердотельный..., — расхохоталась Морана, — Он скорее Дрищ Тонгоногий. Вся сила в голову ушла.

— Вот такой мне и нужен. Башковитый. Я решил, как у вас говорят, замутить одно дельце с порталами. Требуется программа для правильных расчётов.

— Не вопрос, щас будет, — Катя тщательно вытерла салфеткой руки и достала смартфон. — Витенька, привет...Нормальный у меня голос, добрый...Мы никуда и не собирались...Не мне, папе...Заказ нужно один выполнить...Ага, то есть ты отказываешься...Нет? А что?...Отложишь...Витя, ты же слышишь, что я по-хорошему прошу...Витенька, родной мой, я два раза не повторяю...Молодец, у нас с тобой абсолютное взаимопонимание...Да, скоро приду. До встречи, мой гений...Пара секунд..., — она встала из-за стола, открыла переход в чужую квартиру и дёрнула за руку длинного тощего мальчишку в серой майке и чёрных трениках. Тот даже и не думал сопротивляться лишь ошарашенно крутил головой, — прошу любить и жаловать, — пальцы дочери небрежно прошлись по разлохмаченной шевелюре.

— Присаживайся, — я указал на свободный стул. — Извини, что пригласили таким способом...

— Да не, ничего, всё нормально, — он бросил косой взгляд на девчонок.

— Требуется твоя помощь. Понимаешь, из меня программист как из дерьма пуля, то есть никакой.

— В городе есть хорошие специалисты.

— Их ещё найти надо, да и что за люди — неизвестно, а дочки тебя хвалили. Правда, девочки?

— Да. Да. Витёк вот такенный спец, — закивала ухмыляющаяся троица.

— Ты знаешь как меня зовут?

— Дядя Серёжа.

— Прекрасно. Вот и познакомились. Я хочу предложить тебе одну задачку...Не бесплатно, естественно...

— Три поцелуя.

— Екатерина, угомонись, дело серьёзное. Продолжаю...Нужно создать кое-какую программу.

— Хакерством не занимаюсь, — быстро ответил паренёк и отвёл глаза.

— Никакого взлома, чистые математические расчёты.

— Давайте вводные, — Витя сразу преобразился, попав в родную стихию.

— Значит так — имеется два портала...

— Как этот? — он махнул рукой за спину.

— Не совсем. Порталов может быть и больше. Есть предположение, что их взаимодействие парное — изменение на одном повлечёт такое же на другом. Конструктивно выглядят как мишени из четырёх колец. Расстояние между кольцами влияет на временной сдвиг, а диаметр — на расстояние от центра до конечной точки выхода.

— Нужно записать.

— Пойдём к тебе?

— Да. Там удобнее, — паренёк поёжился мосластыми плечами, покраснев под девичьими 'прицелами'. Майка на нём висела как на швабре.

Родные стены быстро вернули былую уверенность доморощенному гению. Он достал общую тетрадь и стал вычерчивать какую-то блок-схему.

— А почему не на компе?

— Так удобнее. Я сейчас набросаю эскиз, а потом буду воплощать в 'металл'.

— Ты совсем не удивился необычному способу перемещения.

— Дядь Серёж, раньше системник занимал несколько этажей и тупил неимоверно. Прогресс не остановить.

— Логично, — подивился я столь простому объяснению необычного явления.

Дверь тихо открылась и в комнату заглянула темноволосая женщина лет тридцати пяти.

— Сынок, пойдём обедать. А..., — она недоуменно посмотрела на постороннего человека.

— Мам, это дядя Серёжа. Мирошников. Я его пустил, ты просто не слышала.

— Здравствуйте. Мы ненадолго. Нужно решить задачку на компьютерную тематику.

— Витя, долго не задерживайся, мне скоро на работу, — хозяйка развернулась, собираясь уходить, но тут что-то вспомнила. — У вас три девочки...такие высокие, красивые?

— Да. Это мои дочери.

— Понятно, — она смерила меня взглядом, явно хотела то ли спросить, то ли добавить, но передумала и ушла, тихо шурша мягкими тапочками.

— Как маму зовут?

— Ирина Николаевна. Она у меня молодец, просто растерялась.

— Ты о чём?

— Я про обед.

— Обойдусь. Данных хватит?

— В принципе достаточно, — он задумчиво постучал ручкой по кончику носа. — Придётся немного повозиться с трёхмерной графикой, так выйдет гораздо нагляднее. Думаю дня в три-четыре уложиться.

— Ладно, дерзай. Потом скажешь размер премиальных.

— Ну что вы..., — парень смутился, сразу превратившись в обычного расхристанного мальчишку.

— Нечего стесняться — работа есть работа, тем более не каждому по плечу. Если будут ещё вопросы, звони в любое время, только номер запиши.

Ирина Николаевна настороженно проводила широкую спину неожиданного гостя и требовательно повернулась к сыну:

— Почему я ничего не слышала?

— Он по телефону позвонил.

— Не ври матери.

— Не вру. Да и что тут такого? Ну пришёл человек по делу...

— По какому? Какие могут быть дела с посторонним мужчиной?

— Мам, ну я не девчонка, в конце концов.

— Тем более...нужно было о его дочках поговорить.

— Зачем это ещё?

— А почему эти три здоровых...кобылицы к тебе пристают? А?

— Никто ко мне не пристаёт.

— Мне Верочка Андреева всё рассказала. И как за уши таскали, и как на дерево забросили...

— Да кого ты слушаешь? Эту ябеду? Ей сбрехать как в воду...

— Не груби матери.

— А чего она..., — обиженно засопел сын.

— Ничего-ничего. Придёт в следующий раз — обязательно выскажу, пусть последит за поведением своих деток. Ишь моду взяли со слабыми справляться, нет бы кого посильнее найти.

— Нет у нас таких.

— Кого нет?

— Самых сильных. Они и так круче всех.

— Неважно. Есть родители — пусть принимают меры. Иначе сама приму. И не спорь с матерью, ешь давай, а я побежала.

Витя Проц оправдал своё прозвище на все сто, дай Бог каждому компьютерщику такую голову. Он позвонил через три дня и довольным голосом пригласил прийти после обеда на тестирование программы. Я только шагнул в подъезд его дома как, нос к носу, столкнулся с Ириной Николаевной. Она отшатнулась, слегка побледнев от неожиданной встречи:

— Вы к сыну?

— Да, мы договорились на сегодня. Не волнуйтесь, Виктор выполнял мой заказ для одного научного эксперимента.

— Вы-и-и..., протянула женщина, давая взглядом понять, что такие 'научные работники' как я, скорее всего, проводят эксперименты где-нибудь на большой дороге, — мне нужно кое-что вам сказать...ваши дочери...они же девочки, будущие матери...

— Ведут себя некорректно?

— Не совсем так...Понимаете...

— Понимаю. Сегодня же с ними поговорю.

— Спасибо, — она вышла на улицу и пока не скрылась из виду, несколько раз обернулась, словно раздумывая вернуться и продолжить некий важный разговор.

— Принимайте, — Витя гордо ткнул пальцем в экран монитора. — Я скомпоновал портабельную версию в двух вариантах — на комп и планшет, вдруг понадобится на ходу делать расчёты. В корневой папке вложен текстовый файлик, описывающий процесс использования.

— Юзер мануал?

— Маленький такой мануальчик. Программа полностью автоматизирована. При изменении технических параметров колец все попутные данные выводятся в нескольких окошках, служащих также для ручного ввода условных единиц. Я назвал их 'у.е.', так как не знаю в чём идут измерения — в метрах, градусах или тоннах. Захотите внести коррективы в интерфейс, раскроете Блокнотом файл с расширением INI и замените необходимые строчки.

— Молодец. Честно заработал.

— Что вы, это много. Мама столько за месяц получает, — две пятисотки заметно смутили юное дарование.

— Нормально, не сомневайся. Другие взяли бы намного больше.

— Ну, если так...Дядя Серёжа, можно спросить?

— Можно.

— Как Катька...Катя...открывает портал?

— Очень просто — захотела и открыла.

— Да-а-а?

Я старался не улыбаться, глядя на тщательные потуги с надуванием щёк.

— Фу-у-ух! Ничего не получается.

— Кроме желания надо ещё и способности. Взять тебя — каждый человек умеет обращаться с компьютером на том или ином уровне сложности, но не каждый способен оперировать данными. Для обычного пользователя начинка любой программы — тайна за семью печатями, практически магия букв и чисел. И как магия она доступна далеко не всем, а только одарённым.

— Скажете тоже...одарённым, — хмыкнул Витя. — Прямо Гарри Потер какой-то.

— Э, нет, молодой человек. Отними у волшебника палочку и всё, чудес не будет. Его инструмент — это своего рода преобразователь программного кода, адаптер между словом и действием.

— И правда, — он задумался, словно вспоминая сюжет известной сказки. — Адаптер...Значит у девчонок он есть.

— Правильно мыслишь.

— А...

— Вынужден огорчить. Мне такие люди ещё не попадались.

— Жаль. Такого можно было натворить..., — его глаза мечтательно заблестели.

— Выходит не зря мир закрыли.

— В каком смысле?

— Земля окутана защитной оболочкой, отражающей внешнюю энергию, без которой невозможно выйти на другую грань развития.

— Но как же вы...Понял. Всему причиной адаптер, — Витя постучал себя по голове.

— Чуть ниже, — я указал район солнечного сплетения. — Там, где по общему мнению, находится душа. Не терпится узнать как его получить? Спроси у себя — для каких целей?

— Например...например..., — он пошевелил пальцами, пытаясь сформировать достойный повод.

— Прикольно, — подсказал я.

— Да. Почему то ничего другое на ум не идёт.

— Другое и не могло придти. Я пожалуй пойду, надо поэкспериментировать с программой. Спасибо за помощь.

— Дядя Серёжа, возьмите меня с собой.

— Куда?

— К порталу. Вдруг понадобится подкорректировать код?

— Это находится в другой области.

— Я думаю для вас расстояние не имеет значения.

— Догадливый, однако. Мама разрешит — никаких проблем. Номер мой знаешь.

Прогоняя на компьютере Витино творение, я подивился сообразительности молодого программиста. Основываясь лишь на моих словах он создал настоящий цифровой шедевр, привязав к схематичной конструкции портала показания напряжённости энергетического поля. А я ведь вскользь упоминал про прибор уфолога. В правом верхнем углу интерфейса порадовали окошки для ввода геостационарных данных объекта и выпадающая менюшка с выбором вида Земной поверхности — Карта, Гибрид и Спутник. Разобравшись побольше, обнаружил удивительную вещь — при изменении расстояния между кольцами, в контуре так называемой основной Земли, появляется дополнительная окружность с бегущими цифрами. Если правильно понимаю, то это расстояние в годах до второй реальности. Нет, ну какой молодец! А если виртуальная модель сопряжения миров окажется достаточно точной, то парня впору награждать дополнительной премией.

Ирина Николаевна, с сомнениям в душе, отпустила сына тестировать экспериментальную программу. Подозреваю, что она не понимала причину своего негативного отношения к моей персоне. Может так проявляется материнская ревность? Местность с аномалией встретила нас тишиной. Никаких охранников не было и в помине. Наверное начальство посчитало нецелесообразным попусту держать сотрудников на безлюдной поляне. Опадающая листва начала потихоньку прикрывать вытоптанную траву и человеческий мусор в виде окурков да использованных чайных пакетиков.

— Мы уже пришли? — Витя с любопытством покрутил головой, оглядывая небольшую полянку.

— Не мучайся, обычным зрением портал не увидеть, его можно только почувствовать. Сделай три шага к дереву в центре.

— Ох ты..., — он резво отскочил назад. — Неприятное ощущение, словно ледяная рука под майкой, б-р-р-р...С чего начнём?

— С уточнения координат. На той стороне точка выхода совпадает с этой местностью.

— Сейчас посмотрим...спутник на месте...немного подкорректируем вектор направления...готово.

— Обратный переход находится вот на этом острове, — я ткнул в карту. — Направление идёт сюда, на небольшой клочок суши возле Валаама. Есть подозрение, пока не подтверждённое, что направляющие имеют связь между собой. Объяснить не могу — чистая интуиция. Придётся проверять опытным путём. Сначала попробую увеличить диаметр внешнего кольца. На всякий случай отойди немного подальше, мало ли что может произойти.

Зафиксировав энергощупальца в трёх точках, противоположную сторону не было видно, я стал постепенно разводить боковые захваты, а ближний потянул на себя. Портал сопротивлялся как живой. Минут пятнадцать он трепыхался сомом на крепком поводке и наконец затих. Я выждал ещё немного, надеясь, что 'рыбка' смирилась, и слегка расслабился. Пару ударов сердца ничего не происходило...И тут началось...Окружающий мир дрогнул, внутри портала закружился маленький смерч, совершенно безобидный на вид. Но чутьё завопило, что требуется срочно покинуть место эксперимента. Я метнулся к парню, смотрящему с открытым ртом на очередные чудеса, схватил за руку и прыгнул в переход, подальше от места катаклизма как минимум на полкилометра. Стоя на обочине трассы, мы услышали звон, похожий на удар кувалды по наковальне. Землю тряхнуло, отчего проезжающая мимо легковушка завиляла и чуть не съехала в кювет. Со стороны аномалии донёсся сильный треск, вверх поднялся крутящийся серый столб и тут же втянулся обратно, оглашая округу звуком затихающей циркулярной пилы.

— Ужас..., — прошептал побледневший Витя. — Что это было, дядя Серёжа?

— Дурость несусветная, — пробурчал я недовольно, стараясь не думать о последствиях нашей задержки хотя бы на секунду. — Дурость и завышенное самомнение о своих способностях. Идём, прогуляемся пешочком, полюбуемся на результат трудов моих праведных.

Судя по баррикаде из наваленных деревьев, пробраться через неё будет весьма проблематично, что тут же и попробовали под нестройный дуэт тихих ругательств. Поляна выглядела чудно не только от срезанных стволов, словно тут поработала гигантская коса, но и от идеально ровного кольца, шириной около трёх метров, без единой травинки.

— Смотри Витя и запомни — не стоит лезть с суконным рылом в калашный ряд.

— Мы вроде ничего сделать не успели.

— Почти. Одно радует — полученное знание послужит уроком на будущее.

— Выходит я зря программу писал?

— Ну почему? Просто для конкретного случая она не подходит. Испытаем на чём-нибудь другом, а сейчас пора возвращаться.

Умник сразу дал понять, что я занимаюсь ерундой. Изменить конфигурацию природного портала теоретически можно, однако...

— Слишком много факторов влияет на поддержание структуры. Внесение изменения в одном месте вызывает возмущение в другом с непредсказуемыми последствиями. Система всё время будет пытаться выровнять баланс. Идея взаимосвязи двух переходов действительно верна, но вычислить точку пересечения векторов практически невозможно — это не материальный уровень.

— Подожди, ты же сам рассказывал, как его настроить.

— Я говорил про пробой пространства, а не пространство — время.

— Да? А мне показалось...

— Будь внимателен.

— Теперь уже точно буду. Умник, скажи одну вещь...Умник?...Ты куда пропал?

Я повертел головой, оглядывая безмолвное пространство. Неспроста он замолчал, ох неспроста. Вдалеке, между планетарных сфер, моргнула искорка. Опять цвики вышли на прогулку? Давненько не встречались эти энергетические существа. Свою ошибку я понял, когда разглядел неизвестного гостя. Вернее гостью. Она плыла над чёрной поверхностью, переливаясь всеми оттенками огня, от бордового до ярко-белого. Это чудо остановилось на расстоянии вытянутой руки и стало изучать меня тёмно-красными глазами с плавающими внутри жёлтыми всполохами.

— Какой интересный экземпляр. Такой молоденький, — она подняла руку и коснулась моего лица. — Нет-нет, не надо меня бояться, я всего лишь хочу узнать твою силу...О-о-о, как интересно. Будешь сопротивляться? Конечно будешь, иначе не интересно. Подожди...немного напряжён, лёгкое недоумение...Я поняла, — женщина рассмеялась, встряхнув огненными волосами, — Ты не знаешь, с кем встретился — я Эйха. В некоторых местах меня называют Эйха Пожирательница. Не слышал? Ах, какой ты милый и несмышлёный. За это надо обязательно подарить поцелуй. Один дружеский поцелуй, не более. Обними меня, вот так, покрепче, дай волю чувствам, не стесняйся. Дай! Опали своим пламенем! Давай, воин! Наполни жаждущее тело своей силой!

Эйха возбуждённо прокричала последние слова и замерла, обняв меня за шею. Казалось, мы стояли вечность, но вот она немного отстранилась, улыбнулась довольно и тихо произнесла:

— Ты мне понравился, поэтому поступлю иначе, чем с другими, — женщина отступила назад. — Я верну принятое. Не вздумай отказаться.

Едва её силуэт растаял во тьме, я рухнул как подкошенный, словно выдернули центральный стержень. Страшное существо эта Эйха, дай Бог больше таких не встречать. В её присутствии я мог только смотреть и слышать. Тело отказалось повиноваться и практически полностью лишилось энергетического резерва. Мысли тяжело шевелились на жалких крохах из внутреннего ядра: 'Я верну...Я верну...Что верну?...Принятое...Я тебе...ничего не давал...Пожирательница...Чёртова баба...'.

Глава 19. Последняя встреча

Никогда не чувствовал себя выжатой мочалкой. Нет, вру. Было однажды подобное лет пятнадцать назад в этом же месте. Но тогда я был вообще никто, а сейчас-то ого-го...Опять вру. Есть, оказывается, экземпляры во Вселенной, с которыми встречаться категорически не рекомендуется.

— Критический уровень энергии.

— Какой наблюдательный.

— Требуется срочная подпитка от внешних источников.

— Сейчас отдохну немного и подпитаюсь.

— Я предупреждал...

— Благодарю тебя, добрый Умник, — я прямо чувствовал, как медленно транслируются мои ответы, символ за символом неторопливо собирались в слова и плыли один за другим куда-то в пространство.

— Могу дать короткий импульс, больше нельзя. Хранилище слишком сильно деформировано, приготовься.

— Всегда готов, — хотел шутливо отдать 'пионерский салют', да вот напасть, руки-ноги чувствую, а они как неродные.

Знаете, что испытывает воздушный шарик, когда в него подают воздух под давлением? Я теперь знаю. Очень неприятное ощущение на грани взрыва. Чуть переусердствуешь, и полетели в разные стороны кусочки эластичной резины.

— Поток под контролем. Угрозы нет.

— И на том спасибо, — в другой ситуации мой голос наверняка звучал бы сипло.

— Минимальное восстановление наступит через два часа тридцать восемь минут...тридцать семь...

— Тогда я посплю. В смысле перехожу в дежурный режим...мышку не трогать..., — неприятное 'вздутие' отпустило и я провалился во тьму.

Мне снился странный сон. Хотя, положа руку на сердце, не страннее произошедших событий. Я плыл над холмистой местностью, покрытой сплошным ковром из мелкого щебня. Повсюду, как грибы, торчали серые валуны разного размера и разной степени выщербленности. Низкие грозовые облака сверкали коронными разрядами. То тут, то там с неба срывались молнии и, ветвясь, вцеплялись во всё, что выше уровня поверхности. Природный фейерверк не вызывал страха, наоборот, присутствовало чувство удовлетворения как у заядлого рыбака, знающего лучшее время для клёва. И 'рыба' не замедлила появиться. Каменный ковёр во многих местах зашевелился, встопорщился бугорками, выпуская наружу десятки существ, похожих на ленточных червей. Они старательно поднимались как можно выше, расправляя густую шевелюру из тонких усиков на верхней части тела. Молнии тут же перекинулись на новые объекты, щедро нанося световые удары, устроив настоящую вакханалию из ярких и очень ярких вспышек.

Я дождался момента, когда существа 'наелись', расслабленно улеглись у своих норок, и приступил к охоте. Скорее к чистому браконьерству, но меня это абсолютно не волновало. Незримая рука прикасалась к жертве, мгновенно перекачивая энергию в незримое тело, превращая 'рыбу' в плоскую ленточку, рассыпающуюся в пыль. Голод отступил вместе с невидимостью. Именно голод. Иначе нельзя было назвать тот дискомфорт, что я испытывал. Осмотрел проявившийся контур тела, заполненный жидким огнём, и удовлетворённо хмыкнул — для первого перекуса совсем неплохо, вроде пары-тройки бутербродов с красной икрой поверх сливочного масла. Лёгкий утренний завтрак, позволяющий продержаться до обеда.

Разбудили меня крайне неприятным способом. Сильный электрический разряд заставил подскочить и крутнуться на месте в поисках шутников. Спираль Миров безмятежно светилась сферами планет — всё та же тишь и благодать.

— Тебя здесь не было.

— Что за игрища, Умник? Так можно заикой на всю жизнь остаться.

— Ты отсутствовал.

— Да куда я мог деться? Валялся как дохлая лягушка лапками кверху.

— Лежала материальная оболочка. Остальное отсутствовало.

— Подожди, ты хочешь сказать, что я был трупом?

— Скорее куклой. Все процессы в какой-то момент остановились кроме накачки энергетического ядра из неизвестного источника.

— Есть вещи, о которых Умнику неизвестно?

— Есть, если они из другой вселенной.

— Значит сон как бы и не сон...А кто такая Эйха?

— Точных сведений нет. Все попытки контакта заканчивались идеальной смертью — от контактёров не оставалось ничего. Сложилось мнение, что к ней нужно относиться как к опасному, природному явлению.

— Ничего себе, явление, чуть Богу душу не отдал.

— Напоминаю, после идеальной смерти не остаётся даже души.

— Повезло, однако.

— Случайность. Повезло, если бы ты ушёл вовремя.

— Хорошо, согласен. Любопытство чуть было не сгубило кошку, но это уже в прошлом. Нас прервали на интересном месте и поэтому продолжаю...Есть ли методы управления природными порталами?

— Да, но все они имеют разрушительные последствия из-за большого выброса энергии, поэтому их просто блокируют силовым куполом от постороннего доступа.

— Можно что-нибудь попроще?

— Силовой барьер.

— Не годится. Подпитывать нечем, наш мир закрыт.

— Наложить дополнительные силовые линии с подключением к вектору переноса.

— Совсем другое дело. Покажи в проекции, что и куда крепить.

— Небольшое примечание: все соединения делаются на активированном портале, при этом в точке выхода кратковременно высвободится эквивалент силы, сравнимый с ядерным взрывом малой мощности.

— Ого...сто раз подумаешь, стоит ли вообще тягаться с природой, — я с сожалением посмотрел на висящую перед лицом конструкцию с внесёнными изменениями.

Возвращение домой началось с непонятного 'сюрприза'. Хмурые лица дочерей намекали на некий беспорядок в окружающем мире, который им очень не нравился.

— У нас проблемы?

— У нас? — фыркнула Катя

— Не понял.

— Пап, у тебя совесть есть? Мы всё-таки переживаем, — уколола Морана.

— Мама сказала, что ты отбился от рук, — внесла Аня свои пять копеек.

— Та-а-к, бунт на корабле? Отец отлучился на пару часов...пять максимум, и уже истерика? — я грозно оглядел недовольную троицу.

— Сколько-сколько? — вытаращила глаза Катя и с негодованием ткнула пальцем в сторону голочасов. — Неделя, дорогой папочка. Нам самим готовить пришлось, ты не представляешь как это скучно.

— Да, пап, ты хотя бы записку оставил. Мы дуры дурами сидим и не знаем куда бежать, где искать.

— Подождите, девчонки, я сегодня в обед с вашим Витей ходил к аномалии под Питером. Честно говоря, поход оказался безрезультатным. Посему решил проконсультироваться с Умником и там столкнулся с одной проблемкой, задержавшей на некоторое время. Сейчас должен быть вечер...

За окном нагло светило осеннее солнце, ему вторили часы, весело подмигивая двоеточием между цифрами 14 и 43 с подписью внизу — 11 октября 2030 г. Несоответствие во времени привело меня в состояние крайней задумчивости. Пару минут я старательно морщил лоб, напрягая мозг непосильной задачей и, в итоге, развёл руками:

— Без комментариев, сам не понимаю. Короче, приключилась там одна штука — повстречалось мне явление небесной красоты...

— Я так и знала! — Катерина победным взглядом окинула сестёр и, трагически понизив голос, прошептала. — Ой, что будет, когда мама Нарейса узнает...

— Молодёжь, давайте без фантазий, дело намного серьёзнее, чем кажется. Я действительно встретился с явлением в женском образе. Своеобразно красива и смертельно опасна. Даже едва заметив её, нужно бежать без оглядки куда угодно лишь бы подальше. Эйха Пожирательница — прошу любить и жаловать.

Мне не всегда удавалось конструирование трёхмерных образов людей, но тут модель получилась выше всех похвал. Даже огненные волосы шевелились под незримым ветерком. Со стороны дивана донеслись завистливые вздохи.

— Так, девочки, не отвлекаемся на внешние атрибуты, — начал я лекторским голосом. — Данное существо не зря прозвали Пожирательницей. Она полностью выкачивает энергию из встреченных живых объектов со стопроцентным летальным исходом. Как мне объяснил Умник — лучшим средством защиты являются быстрые ноги. Успел смыться — молодец, не успел — значить судьба такая.

— А как же у тебя получилось выкрутиться? Ты её поцеловал? — Катя кривила губы, старательно сдерживая улыбку.

— Это она меня поцеловала, да так, что думал на Спирали останусь. Навечно.

— Дура ты, Катюха, мы чуть отца не потеряли. Думай, что несёшь, — Морана выразительно покрутила пальцем у виска.

— Сама дура. Я просто хотела пошутить, — огрызнулась сестра.

— Шутки, это когда...

— Брэк, — скомандовал я, прерывая в зародыше назревающий скандал. — Надеюсь, вы уяснили опасность подобных встреч. Запомните хорошенько необычную тётю и не попадайтесь ей на глаза нигде и никогда. А теперь..., — я присел на диван, — рассказывайте, как у вас дела. Чем занимались в отсутствие папки?

— Чем можно заниматься во время учёбы? Скукотища, — Катя старательно зевнула, прикрывая ладонью рот. — Не погулять, ни повеселиться. Запишите то, выучите это, чтобы через два дня отскакивало от зубов. Ля-ля-ля, жу-жу-жу...

— А как вы хотели?

— Ты знаешь, пап, для меня уроки лишней обузой не представляются, как для некоторых...

— Ой-ой-ой, Анька-зубрила...

— ...но даже я начинаю сомневаться в необходимости получаемых знаний. Мы имеем массу таких возможностей, что обычным людям и не снились. Так зачем напрягаться, ходить в школу?

Серьёзный вопрос требовал серьёзного ответа. Я мог бы отбрехаться, мол так положено, все дети обязаны учиться, хотя бы закончить девять классов, а то выше уборщицы или вахтёрши в подъезде никуда не устроишься. Честно говоря, меня удивляла их сдержанность за все годы взросления. Может они интуитивно чувствовали свою силу и старались сдерживаться, заканчивая дело обычными ссорами и стычками, принятыми в соответствующем возрасте? Даже взбалмошность Екатерины больше походила на некую игру 'Кто круче всех? Я конечно'. Сколько помню, серьёзная ситуация была только с компашкой мальчиков-мажоров, вообразивших себя пупами Земли. Залечивая полученные травмы в дорогих клиниках, они грозили всеми карами, доступными их богатым родителям, вплоть до закапывания в лесу. Из Москвы 'героям' посоветовали не рыпаться, да и я, признаюсь, посетил особо неугомонных и объяснил, что небеса намного ближе, чем кажется; что жизнь коротка и её надо прожить так...Не знаю, насколько меня поняли, но шум постепенно сошёл на нет.

— Дорогие мои девчонки, скажу банальную истину, школа — это детство, самая беззаботная и самая короткая пора в ваших судьбах. Ещё пару лет и, по российским законам, вы станете самостоятельными людьми с вытекающими последствиями. Школа — это базовые знания, основа основ последующего успеха, карьеры или провала, кто на кого учился. Я не слишком нудно объясняю?

— Пока нет, — ответила за всех Морана, пристально разглядывая меня.

— Уже радует. Посмотрите на своих матерей...они могли бы месяцами отдыхать в самых интересных местах, средств у нас хватает, однако они этого не делают. Почему? Потому что есть цель. Пусть она не глобальна, многие на нашем месте могли бы развить бурную деятельность по загону человечества в счастье, накачивая мир чужими технологиями, открывая переходы на лакомые планеты. А что мы получим на выходе? Разжиревшего хомо сапиенса без всякого стремления к эволюции.

— Папа, с тобой что-то не то, — прервала Морана отцовское словоблудие.

— Много болтаю? — в кои веки решил поговорить с детьми и тут на тебе.

— Совсем нет, хотя это тоже не типично. Чувствую изменения и не пойму какие. Ну-ка, девчонки, помогайте.

Неприятно чувствовать на себе пристальные взгляды, от которых хочется сбегать к большому зеркалу в спальне и убедиться в отсутствии лишних дополнений, портящих родительский имидж.

— Глаза.

— Точно.

— Держи, — Аня протянула карманное зеркальце.

— Вот чёрт..., — я рассмотрел порозовевшие белки с вкраплениями жёлтых точек на месте зрачков. В голове проскочила дурацкая мысль о ветрянке. С какого она тут боку, непонятно. Сходить к отцу Фирто на осмотр, порадовать старика визитом? Лет шесть не виделись, не меньше. — Дорогие мои, лекция временно прерывается по техническим причинам. Нужно сходить на Дарино, проконсультироваться у специалистов, а то вдруг поймал неизвестное ОРВИ.

— И станем все розовыми поросятами в жёлтый горошек, — выдала Катя и захрюкала. На диване поднялась возня, сопровождаемая повизгиваниями, означавшими болезнь в критической стадии.

Я не стал мешать веселью и покинул дом в поисках истины. Умник отметил повышенную 'гигроскопичность' организма на энергетические потоки, объясняя случившийся эффект недавними форсмажорными обстоятельствами. Пришлось попенять ему за сокрытие реального течения времени, в ответ получил небольшой доклад об относительности всего сущего на том и расстались.

Сдаёт старый храмовник, сдаёт. Лишь взгляд всё такой же задорно-молодецкий. Я видел его больные суставы, подкинул немного энергии для снижения неприятных ощущений. Он шутливо нахмурил кустистые брови:

— Не балуй, демонёнок. Ни к чему ложные надежды на счастливую старость.

Я обнял Фирто, испытывая искреннюю радость от встречи.

— Чего лапаешь как девку? Или у своих не в почёте?

— Что-то вы похудели, святой отец.

— С вами, оболтусами, и древесным листом станешь. Учишь-учишь, как зерном об стену — нерадивая пошла молодёжь, ох нерадивая.

— Отдохните. Возьмите отпуск или что там положено.

— Безделье пользы не приносит, отдохну за Гранью.

— Да вам ещё жить и жить.

— Не льсти, я свой срок знаю...не вздумай ничего предлагать. Нормальному человеку свойственно уставать от жизни. Мы не боги и не подобные вам, исчадия Бездны. Не обижаешься на 'исчадие'? Правильно, потому как сие есть правда. Выкладывай, с чем пожаловал. Просто так, вы молодые, к старикам не заглядываете.

Он ещё побурчал для порядка, выслушал мою историю и ненадолго отлучился в домашнюю библиотеку, явно святая святых, где посторонним быть не положено.

— В древних хрониках её называют Айо, — толстый фолиант с шуршанием развернулся на закладке из кожаной ленты. — Единственное изображение тех времён. Похожа?

— Да тут какая-то безумная карга, никакого соответствия.

— Художник старался передать суть, а не подлинный портрет, соображать надо. У него не было фыт...фт...как вы ещё не разучились разговаривать с таким-то языком. Короче, не было возможности делать цветные картинки, что на столе у твоего дружка Деранго. Как она выглядит с близкого расстояния? Поди совсем близко стоял, а негодник?

— Очень близко...нет, не по собственной инициативе. По ощущениям обычная женщина, очень красивая, но слишком горячая, жаром опаляет.

— Э-э-эх, чему тебя только учил. Сгорел бы как полено в костре. Забыл первую заповедь энергика? Увидел незнакомое, отойди в сторону, время на изучение всегда найдётся.

— Каюсь, сглупил.

— Кается он, видите ли. Чего тебе наобещали за дурость?

— Сам не понял. Настоятельно посоветовали не отказываться.

— Так-так...садись сюда, поближе к свету...ага...Что у нас там с бесстыжими глазками? А глазки у нас решили поменяться. Правильно, нечего заглядываться на чужих девок...посмотри сюда...и сюда. Возьми синюю пластину...теперь чёрную...снова синюю...

— Лекарь, больной будет жить?

— Будет. Хорошо, но недолго. Шутка. Всё в порядке с одним 'но'...

— Вы меня пугаете, святой отец.

— У нас, в некоторых местах, добывают камень раккит или по народному — 'пьяница'.

— Я не такой.

— Не перебивай старших...сбил с мысли, окаянный...Сей камень впитывает воду также быстро, как пьяница вино. Ты тянешь в себя энергию как раккит жидкость. Пока уровень терпимый, ну а далее, увы, не берусь предсказать. Бороться с проблемой придётся самому. На определённой стадии есть возможность превратиться в угрозу для всех. Наихудший вариант — новый Пожиратель, — старик сочувственно похлопал меня по плечу. — Ты справишься, я уверен.

— Ваши слова, да Богу в уши.

— Извини, знакомцев нет, — улыбка не скрыла тревожный огонёк в глазах священника, если такой человек обеспокоен, значит всё серьёзнее, чем кажется. — Сергис, ты выполнишь мою просьбу?

— Конечно, отец Фирто.

— И не спросишь — какую?

— Вряд ли будет предложено кого-нибудь напугать, украсть или прибить. Вы не относитесь к людям, разменивающимся на глупости.

— Именно так, размениваюсь только на большие глупости. Одна из них сейчас и произойдёт. Я одинок — ни жены, ни детей. Есть дальние родственники, но им доверять — умнее выйдет сжечь дом со всем имуществом. У меня нет ничего ценного, кроме библиотеки. Я годами собирал книги и свитки, некоторые добыты неправедным путём, ты ведь многого обо мне не знаешь. Некому оставить сокровища. Лёжа на смертном одре горько сознавать, что все усилия пойдут прахом.

— Вы ещё живы и вполне здоровы.

— Ненадолго, я чувствую свой предел. Труп не успеет остыть, как налетят всякие внучатые племянники; троюродные дядья, тётки и прочие любители дармовщины. Сначала перевернуть дом в поисках золота и каменьев, затем попытаются влезть в эту комнату, — он указал на дверь, возле лестницы на второй этаж. — Сразу у них не получится, помещение защищено со всех сторон, но это дело времени. Заплатят специалистам и те, рано или поздно, доберутся до искомого. Свою коллекцию 'Добра и Зла' я собирал всю жизнь. Да-да, не улыбайся, книги действительно необычны, сам почувствуешь, как только возьмёшь их в руки. Идём, убедишься на практике, насколько верны мои слова.

Мы прошли в комнату без окон, с деревянными стеллажами вдоль трёх стен. Тонкие книжечки, толстенные фолианты, рулоны свитков, просто стопки листов заполняли все полки с низу до верху. Я провёл пальцами по потемневшим корешкам и понял, почему старик говорил о добре и зле. Одни рукописи ощущались ласковым котёнком, другие злобной дворнягой, третьи равнодушно предлагали не утруждать себя чтением. А некоторые дышали настоящей ненавистью.

— Надеюсь, вопросов нет?

— Вы правы, святой отец. Есть место, где их никто и никогда не найдёт. Помните лекарню, мы её называем — Реабилитационный Центр?

— Конечно помню, отличный выбор. После моего ухода распорядись коллекцией по своему усмотрению. Не говорю про благоразумие, его и так хватает. Тебе неведома жажда власти — немного странно при такой-то мощи и демонском обличье. Стоит захотеть и мир падёт к твоим ногам. В скором времени, точно сказать не могу, не будет силы, способной справиться с Пожирателем, только такой же могучий...или сама Айо, — Фирто лукаво подмигнул, сменив серьёзность на ехидное покашливание. — Не грусти, демон, после встречи со Смертью выживают только достойные.

— Спасибо, утешили, — я скривился, вспомнив незабываемое событие.

— Не корчи морду, тебе не идёт. Держи кольцо, в камне частичка моей души. Следи за его состоянием. Рассыпется — сразу сюда за библиотекой. В течение недели ты обязан убрать всё, дольше защита не продержится. К сожалению, среди 'заклятых друзей', есть большие специалисты по взлому энергетических конструкций.

— Хватит пары часов.

— Забыл сказать — 'хорошие' и 'плохие' рукописи нельзя складывать в один сундук, может возникнуть 'конфликт интересов'.

— Тогда сутки.

— Годится, — старик поморщился, массируя виски. — Пора прощаться. Твоя нарождающаяся ипостась не слишком хорошо действует на здоровье.

— Извините, — я отступил от Фирто на пару шагов.

— Не твоя вина, — он с грустью окинул меня взглядом. — Найди Айо, попроси о помощи, иначе будешь обречён на одиночество, как и она. Поверь старому опытному энергику — любое мыслящее существо страдает без пары. Особенно женщина.

Глава 20. Пожиратель.

Через месяц, с небольшим, ушёл старый храмовник. Совсем. Я почувствовал в душе пустоту, словно потерял что-то важное, годами занимавшее определённое место, незаметно привычное. Не так и часто мы встречались с Фирто, чтобы называться друзьями, а вот поди же ты, ноет потихоньку внутри, саднит от мимолётности общения, какой-то недосказанности, нерешённых вопросов. Кольцо на руке осиротело, оставшись с несколькими тёмными крупинками от рассыпавшегося камня. Настала пора исполнить обещанное — забрать библиотеку с драгоценными рукописями. Я не стал сразу перемещаться в хранилище, решил сначала посмотреть обстановку вокруг дома. Не зря старик поминал про родню седьмой воды на киселе.

Вдоль узкого тротуара выстроились четыре кареты, извозчики сбились в кучку, лениво болтая и бросая презрительные взгляды на провинциальные постройки. Из открытых окон доносились визгливые крики — делёжка нехитрого скарба покойника в самом разгаре. Даже на мой непритязательный вкус, жил храмовник бедновато, чуть ли не аскетично. Ну было развешано на стенах несколько потемневших гравюр да пара гобеленов с подвигами неизвестных рыцарей, а шуму как от сундучка с драгметаллом, который всем достаться не может, только самым наиближайшим родственникам.

О, новое лицо прибыло в надежде поживиться богатствами усопшего. Никак сам Раскин Дорс, глава одного из кланов учёных, почуял вкусненькое? Наверняка зараза знает, или слышал, о коллекции отца Фирто. Зачем ему всякое барахло, если костюмчик того и гляди свалиться под тяжестью всяких блестящих побрякушек? Дали наводочку, как пить дать дали. Оказывается время не подвластно маститым энергикам — огрузнел, отрастил приличный животик, пухлые пальцы растопырились от крупных перстней. Опа, кажется что-то почуял, так и зыркнул внимательно по сторонам, но меня не заметил — 'Хамелеон' прекрасно скрывает от ненужных взоров. Сопровождающие, после короткого рыка, достали из широких плащей непонятные приспособления, поводили туда-сюда, пожали плечами и постарались успокоить начальство. В чём не особенно преуспели — 'товарищ' Дорс прищурился, сделал резкий пасс ладонью и из каменного забора, метрах в десяти от меня, брызнули осколки. Я молча выругался, не меняя положения за развесистым деревом. Ну-ну, чувствительный ты наш, угадал постороннего рядом, а с определением места, увы, накладочка вышла. Хм, какой-то странный ящик за ним поволокли. Случайно не универсальный ключ в виде кило тротила местного исполнения? Кажется хватит вести пассивный образ жизни — наступил час активных действий.

Укладка рукописей в ящики по принципу 'мухи отдельно, котлеты отдельно', сопровождалась непрекращающимся натиском на защитную дверь. Она угрожающе поскрипывала, но оборону держала. С 'добрыми' книгами проблем не было, погладил и в кучку, слой за слоем. 'Злые', уже на двенадцатом фолианте, захотелось высечь широким офицерским ремнём или розгами, замоченными в солёной воде, а потом в угол коленками на горох. Чтобы умные слова быстрее до головы дошли. Дикая ситуация, дичайшая, стоит лишь представить реальную ситуацию с экзекуцией неодушевлённых предметов. Со стороны несведущего зрителя, наверняка, всё так и выглядело бы, наводя на мысль о душевном расстройстве господина истязателя.

М-да, видимо старый храмовник давненько не следил за прогрессом в управлениях энергиями. Едва я убрал последнюю коробку из хранилища, как дверь разлетелась, разбрасывая обломки досок с кусками железных полос. Внутрь торопливо вбежал Дорс, насколько позволяли возраст и приобретённая тучность. Провёл рукой по полкам, злобно бормоча:

— Ничего-ничего, встретимся как-нибудь. Попляшешь у меня, демонское отродье. Ох, попляшешь..., — интуитивно повернулся в сторону деактивированного перехода. — Радуйся, пока есть возможность. Ты взял не своё. Этот старый дурак обворовал меня и мою школу, хитростью втянул тебя в преступление. Понимаю, сам был молод, глуп, совершал разные ошибки. Ещё не поздно всё исправить. Даю тридцать дней на возвращение коллекции, потом пеняй на себя. Ты не представляешь кому встал поперёк дороги. Хорошенько подумай и сделай правильные выводы.

Слегка завуалированная угроза намекала на большие неприятности лично мне. Хотя, может статься, обиженный энергик постарается отыграться на семье Деранго. От этих 'властителей мира и судеб' нужно ожидать любой пакости. Однако идти на поводу и отдавать 'непосильно нажитое' имущество я не собирался. Подозреваю, что в нечистых руках, обладание волшебными артефактами приведёт к непредсказуемым, если не фатальным, последствиям. Достаточно одной причины, по которой отвечать не имело смысла — Раскин Дорс бил наугад, почуяв локальное изменение силового поля. Чёрт с ним, тут серьёзная проблема прорисовывается в личном плане, не до аборигенов из тьму-тараканских далей.

Неутешительный прогноз отца Фирто начал сбываться через пару недель после нашей последней встречи. Первой неладное почувствовала Татьяна. Заскочила домой на 'минуточку' поговорить о том о сём, порадовать супруга едва заметными изменениями фигуры. Она посидела со мной совсем недолго, рассказывая про дела в части, как вдруг прервала разговор, удивлённо прислушалась к себе:

— Не поняла.

— Чего не поняла?

— Странно себя ощущаю. Лёгкая слабость...никогда такого не было.

— А если так? — я отодвинулся на другой край дивана.

— Да, вроде потихоньку проходит, — супруга растерянно удивилась. — У меня что, на тебя аллергия? Девчонки со смеху упадут, если узнают. Аллергия на мужа — надо же такому случиться, — она заливисто расхохоталась. — Ой, не могу...Надо батальонному психологу рассказать, пусть на карточках погадает.

— Танюша, если бы всё было так просто, то и волноваться не о чем. Понимаешь, я столкнулся недавно с одним явлением...в женском образе...

— Полюбовницу завёл, что ли?

— Ревнуешь?

— Я? Боже упаси, своих дел невпроворот.

— А глазки-то заблестели.

— Ревную и что? Имею право.

— Зря. Там женщиной и не пахнет...не фыркай, всего лишь не так выразился. После нашего недолгого общения у меня в организме начались изменения. То ли поймал что-то, вроде вируса, то ли заразила чем-то...Хорошо, подожду пока прохихикаешься.

— Ты так рассказываешь..., — она спрятала лицо в ладони. — Подожди секунду...Всё. Успокоилась. Готова внимать дальше.

— Мне надо отлучиться.

— Куда?

— Искать лекарство от 'болезни'. Ты на себе почувствовала её влияние.

— Надолго? — Татьяна улыбнулась по инерции.

— Не знаю. Дочкам я уже рассказал, а до Веры и Нарейсы не дозвонишься. Проблема в том, что мой организм постепенно становится насосом, выкачивающим энергию отовсюду, куда дотянется. Это, в первую очередь, опасно для вас. Особенно для тебя и будущего ребёнка.

— Всё так плохо?

— Не думаю. Поиск займёт какое-то время. Проконсультируюсь с Умником, тот наверняка имеет нужную информацию, а уж забраться к чёрту на кулички для меня не проблема.

— Вот тварь! — выругалась супруга, помянув ещё некоторыми словами виновницу разлуки.

— Стихия.

— Конечно. Прямо так я и поверила в случайность. Мы, бабы, какие? Приметим, более-менее путного мужика, оглянемся вокруг — не видать конкуренток, сразу хвать его и под подол, поближе к жаркому телу. Признайся, сильно она тебя приложила? Я не учёный, меня не волнуют тонкости наших чудных способностей, иного слова не подберёшь. Мне проще командовать солдатиками, офицерами, заботиться об их здоровье и прочем, но я сердцем чую — досталось тебе не слабо.

— Не преувеличивай...

— Серёжа, я вас мужиков насквозь вижу. Все вы чего-то хорохоритесь, стараетесь выглядеть крутыми, только нормальной женщине показушки ни к чему. Мы вас любим такими, какие вы есть.

— Тань, всё будет хорошо.

— Ай, ну тебя..., — она быстро отвернулась, стараясь скрыть заблестевшие глаза. — Возвращайся скорее.

Воспоминания ненадолго отвлекли меня от созерцания феерии из сотен молний. Я сидел на одном из валунов и ловил яркие разряды то левой рукой, то правой, развлекаясь игрой ломанных линий. Иногда подкидывал вверх заранее подобранный камень, гадая — попадут в него или нет. Не было случая, чтобы тучи промахивались, ни одного. Странное место из моего сна, завораживающее грозной красотой. Около полутора часов ушло, чтобы обойти этот мирок вкруговую и лишь в одном месте обнаружил небо, свободное от туч. Впрочем и небом открытый участок назвать было сложно. Там, в просвете между грозовыми облаками, открылось тёмно-багровое пространство с мерцающими звёздами. Поначалу я так и считал, пока не додумался перестроить зрение.

Угловатый объект, напоминающий грубо обтёсанный шар, вообще не имел намёка на облака. Его каменистую поверхность, отдельными группами, населяли псевдокактусы. Так, по крайней мере для себя, обозначил то, что походило на земные растения. Вместо колючек торчали пучки то ли волос, то ли щупалец, и они непрестанно шевелились, рассыпая искры. Причину, по которой кусок камня светился не хуже лампочки, я выяснил довольно быстро. Одна из групп наэлектризовывалась, постепенно создавая общий ореол. Достигшая пика энергия резко высвобождалась, покрывая всё вокруг сеткой голубых разрядов на достаточном расстоянии, чтобы зацепить следующую группу. И тут срабатывал принцип домино. Я решил поближе рассмотреть очередное чудо, но переход не открылся. Неожиданно меня понесло вперёд с постепенно нарастающей скоростью. Пока соображал над причиной неудачи, объект резко приблизился и чувствительно ударил по ногам. Дальше было ещё интереснее — ближайшие 'растения' ярко вспыхнули и я оказался лежащим на спине с явным удивлением на лице. Вспышки следовали одна за одной. Разряды жалили не хуже крапивы. Лучшее в этой ситуации — убраться подобру-поздорову подальше от 'злых кактусов'.

Следующая звёздочка, куда моё тело рвануло без оглядки, состояла сплошь из кристаллов разных форм и расцветок. Я сразу прилёг, опасаясь очередного сюрприза и похоже не зря. Над головой с гулом пронеслась толстая молния. Может здесь отсутствовал звук, но организм ощущал именно гудение. И отсюда тоже пришлось убегать — слишком окружающая обстановка походила на микроволновую печь. Прыжок за прыжком, по коже плывут багровые язычки пламени, вызывая неприятные ощущения. Сглупил, честное слово сглупил, надо было сидеть как Маленький Принц на своей планетке, а не проявлять излишнее любопытство. Где теперь искать такие милые и ласковые тучки, весело стреляющие по камням? Всё когда-то заканчивается. В том числе и мои мытарства. Сотый или тысячный по счёту мирок, встретил благодатной тишиной, идеально ровной поверхностью с идеально круглыми столбами полуметровой толщины. От них веяло живительной прохладой, приглашающей прижаться и расслабиться от тяжких трудов. Что я и сделал, обняв ближайший как родного человека. Господи, если есть счастье, то оно здесь!

— Всё таки добрался, а я уже не надеялась, — насмешливо произнёс знакомый голос, век бы его не слышать.

— Твоими молитвами, — мне не хотелось отрываться от ставшего любимым цилиндра.

— Отпусти его, хорошего должно быть в меру. Между прочим, я о тебе даже не вспоминала. Думала, станешь очередным потерянным. Сколько вас уже было — старых, молодых, любопытных.

— Нас свёл случай, дорогая Эйха.

— О, ты первый, кто назвал меня дорогой. Остальные только ругали, а сами таяли, таяли...Слабые существа, скучно с ними. Я теперь редко захожу в населённые миры. Неприятно чувствовать ненависть, особенно концентрированную, — она пригорюнилась чисто по-человечески и тут же рассмеялась, встряхнув гривой огненных волос. — Мне нравится твоё упорство , желание идти вперёд. Поэтому поделюсь необходимыми знаниями, сделаю из тебя достойного Пожирателя, но сначала..., — Эйха приблизилась вплотную и обняла меня за шею, — сначала мы устроим танец стихий. Давно о нём мечтала, просто не было подходящего партнёра. Держись, воин.

Она лукаво прищурилась и реальность закрутилась-завертелась, вырывая нас из бытия. Взлёт, восторг падения до замершего дыхания, до помутнения разума и снова взлёт...Мы неслись в радужных потоках, казалось вся Вселенная легла под ноги и нет того места, куда невозможно доплыть. Время не значило ничего, оно величаво струилось рядом, поглощая мириады созвездий, лишь иногда цепляя нас кромкой прибоя. И тогда я чувствовал его тяжесть. Эйха лёгким движением изящной ладони отгоняла настырное Время и, весело хохоча, кричала: 'Рано, пока ещё рано!'. Нельзя описать Вселенную словами. Да я и не пытался, здесь и сейчас слова казались жалкой тенью истинного величия.

— Отпусти меня.

— Что? — я с недоумением ощутил, что обнимаю тёплое мягкое тело, крепко прижав его к груди. — Ох, извини. Я тебя не сильно...придавил?

— Скорее приятно, чем сильно. Мне пора, как-нибудь увидимся, — она произнесла это тоном женщины, добившейся нужных результатов и готовой двигаться к следующей цели. — Ты тоже уходи, тут надолго оставаться опасно. Как только вернёшься, сразу вспомнишь мои уроки. Советую сначала заглянуть туда, где мы впервые встретились. Информация не всегда бывает лёгкой ношей, а там проще пройти адаптацию. До встречи, мой воин.

Загадочно улыбнувшись, Эйха исчезла, словно и не было никого рядом. О каких уроках она упоминала? Сколько ни напрягался, ровным счётом ничего не вспомнил. Эффект отложенной памяти? Совершенно не удивлюсь после пережитых чудес. В душе царило беззаботное спокойствие. Даже танец стихий казался чем-то далёким, словно не из этой жизни. Как ни хорошо сидеть, прижимаясь спиной к прохладному столбу, а двигаться надо. Или остаться ещё на чуток? Пожалуй, нет. Предупреждения такой женщины нельзя пропускать мимо ушей. Именно женщины, а не чуждого энергетического феномена. Она мыслит, значит существует. Сто раз прав отец Фирто, говоря об одиночестве Эйхи, пусть земля будет пухом старому священнику. Я чувствовал её эмоции. В первом случае — холодное любопытство, сравнимое с упрямством рыбака, раз за разом снимающего с крючка вместо рыбы очередную лягушку, пиявку или рака. Во втором — полное удовлетворение от свершившихся надежд. Чистая, незамутнённая радость ребёнка, получившего долгожданную игрушку. Он просто рад свершившемуся факту без всяких задних мыслей.

Кстати о мыслях...По возвращении на Спираль Миров я прочувствовал всю прелесть выражения 'скрипеть мозгами' самым натуральным образом. Смена реальности замкнула 'тайный' контакт, установленный Эйхой. Я был готов разбить себе голову обо что угодно, лишь бы не мучиться от надрывного визга медленно проворачивающихся валов, отворяющих врата Информации. Да-да, именно с заглавной буквы. Иначе как назвать тот гигантский объём данных, что хлынул в, мягко говоря, не совсем подготовленное хранилище?

Где-то, на периферии сознания, мелькнул крамольный план, если вдруг окажусь в аду — поделиться с чертями идеей о сверхжутком истязании неисправимых грешников. Зачем мучиться с котлами, жаровнями и прочими грязными атрибутами профессионального кочегара, когда есть способ намного проще? Копыта блестят от чистоты, они все в белом и с шампанским, а мне толику послаблений за прошлые грешки.

— Ты изменился, — голос Умника вызвал новую вспышку головной боли.

— Помолчи немного, а то череп сейчас взорвётся, — я выждал несколько минут и осторожно покрутил шеей, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Вроде бы мозг перестал болтаться как язык колокола в руках звонаря. — Говори. Только убавь уровень громкости, я слегка не в норме.

— Сканирование показало изменение организма на генном уровне.

— Ничего нового. Изменения были ещё пятнадцать лет назад.

— Семнадцать.

— Ты что-то путаешь. Ну не ровно пятнадцать, а с половинкой. Почти шестнадцать.

— Семнадцать лет, девять месяцев, одиннадцать дней, семь часов двадцать три минуты.

— Эй, Умник, прекрати вводить меня в заблуждение. Или потянуло на шутки?

— В моих блоках нет модуля генерации юмора.

— Тогда какого чёрта..., — я резко вскочил, поморщившись от болезненного укола в виски. — Девчонки наверняка все ноги сбили в розысках.

— Они приходили.

— Ну и...

— Я посоветовал не трогать тело до твоего возвращения.

— Тело? Ах, да, — на меня нашло внезапное озарение. Нет, скорее внедрённая информация от Эйхи — мы проходим сквозь Вселенные в виде информационно-энергетических субстанций. Мы — это я и Эйха. Подобных существ она не встречала нигде за всю свою...Миллионную? Миллиардную? Точных данных о её возрасте не было.

— Ты стал Пожирателем.

— Что так грустно?

— У меня...

— Знаю — знаю, нет модуля и всё такое. Как прикажете дальше жить?

— Необходимо выстроить защиту. Не для себя. В данный момент твой организм опасен абсолютно для всех. Загляни внутрь. Видишь новое образование?

Действительно, рядом с силовым ядром, принявшим привычную форму, пылал огненный клубок. Из него вырывались тонкие языки, жадно шарящие вокруг тела в поисках добычи. Огонь желал вцепиться во что угодно, имеющее хоть каплю энергии. И я чувствовал его неукротимое желание — найти, напасть, выпить досуха, обратить в прах ненужную пустышку...Господи, я впервые за много лет почувствовал страх. Как хорошо, что рядом нет никого из близких.

— Умник, ты должен мне помочь.

— Нет.

— Нет?! — я вспыхнул в прямом смысле слова. Пламя угрожающе загудело и, готов поклясться, это был не звук, скорее низкочастотная вибрация.

— Спонтанный выброс отрицательной энергии, — бесцветно произнёс Умник. — 'Нет' означает отсутствие данных по твоей проблеме. Из этого вытекает отсутствие решения.

— Дай хотя бы совет, — мой гнев успокоился также быстро, вернувшись в новое хранилище.

— Ближайший мир с примитивными существами, имеющими зачатки энергетических блоков, — на развёрнутой карте Спирали появилась метка планеты с изображением бронированной супержабы.

— Знакомая морда, — на ум пришла первая встреча с жутким животным, чуть не закончившаяся летально лично для меня.

— Тебе нужно тренироваться. Как? Информация отсутствует.

— Спроси у своих коллег-умников.

— Связь отсутствует. Я отслеживаю только свой сектор вселенной.

— И тут бардак. Закупорились каждый в своём пространстве.

— Таковы правила. Не нам их оспаривать, — вклинился в наш разговор третий собеседник. Чёрные брюки, белая рубашка — типичный представитель офисной братии. — Мы уже встречались. Помните, я вам давал пособие для начинающих?

— А, это вы. Спасибо, книжка оказалась очень кстати. Пришли проверить результаты?

— В некотором роде. Нет-нет, близко подходить не надо, — мужчина поднял руку и сделал шаг назад. — Ваша обновлённая ипостась внушает тревогу. Причём не только у меня. Понимаете, о ком я говорю?

— Совет Старших Братьев. Угадал?

— Верно. Нам хватает одной Пожирательницы. Двоих никто не потерпит.

— А если я научусь сдерживаться?

— Постарайтесь, пожалуйста, Сергей Сергеевич. Это в ваших же интересах. Мы не сторонники кардинальных мер, однако общая безопасность превыше всего. Надеюсь, вы осознаёте меру ответственности.

— Да.

— Не хочу пугать, но в случае отрицательного результата...

— Распылите на атомы, растворите в безбрежном космосе?

— Распылить Пожирателя? — он рассмеялся, словно услышал убойный анекдот. — Это невозможно при всём нашем желании. Мы просто закроем доступ, попросту говоря, выкинем вашу физическую оболочку из подконтрольной вселенной. А в энергетическом состоянии Пожиратель страшен лишь тем, кто не владеет способами защиты. Надеюсь, мы друг друга поняли?

— Конечно. Мне, не менее чем вам, хочется обуздать внутреннего зверя.

— Понимаю — дети, женщины, семейная жизнь. На вашем месте я бы уже потихоньку абстрагировался от подобных... реалий.

— Давайте мы будем абстрагироваться каждый на своём месте, — моя дружелюбная улыбка и огоньки, заплясавшие между пальцев рук, заставили псевдоменеджера средней руки, отступить ещё на шаг назад.

— Не прощаюсь и надеюсь — следующая встреча произойдёт при полном взаимопонимании сторон.

— Обязательно, — я слегка наклонил голову в знак согласия и когда поднял глаза, посланец улетучился в неизвестном направлении. — Абстрагатор хренов, — тихо пробурчал себе под нос. — Заволновались, крысы штабные. Сразу представителя прислали из тех, кого не жалко.

Нудный дождик, как и окружающий мир, не располагали к приятному времяпровождению. Тысячи и тысячи кочек до самого горизонта среди луж, покрытых мелкими коричневыми водорослями, скорее напоминали рай для лягушачьего племени. Изморось непрестанно сыпалась с небес, словно там некому починить пропускающий кран. Сантехник вечно пьян, а хозяева махнули рукой — капает и шут с ним. Я с мрачным видом сидел на сырой траве, потихоньку зверея от неудачных попыток разобраться с самим собой. Зубастые образины копошились поодаль, поблёскивая мокрыми панцирями. Булькали в промоинах, шлёпали широкими лапами, барражируя вокруг недоступной еды, то есть меня. Иногда из воды выскакивали змееподобные твари, утыканные иглами не хуже добротной еловой ветви. Свечой взмывали вверх и, распустившись зонтиком, медленно опускались, осматривая близлежащую поверхность единственным сетчатым глазом на длинном гибком стебельке. Раза три пролетало вообще что-то непонятное, со звуком рикошета пули.

Не скрою, поначалу было интересно наблюдать за лезущими напролом 'аборигенами'. Они весело взрывались, очерчивая своим прахом радиус поражения около пяти метров. Потом всё надоело и я лёг на спину, заложив руки за голову. Внутренний огонь жил своей собственной жизнью. Несколько дней он бушевал, уничтожая всё живое направо и налево. Потом слегка пресытился, откидывая в стороны мелких жуков и псевдогусениц. Его поведение наводило на мысль о некоем симбионте, вступившего в пору первоначального развития ребёнка. Любопытный, ломающий всё подряд в целях познания. Я пытался окружить его защитной оболочкой, но получил ощущение обиды и ожоги второй степени на силовых щупальцах. Весь организм зудел половину местного дня, словно опрокинул на себя кастрюлю с горячей водой.

Не помню случая сюсюкания с маленькими детьми, но всё когда-то случается в первый раз. Если глянуть со стороны, не обращая внимания на дикость происходящего, то складывалась картина — любвеобильный папаша ухаживает за капризным ребёнком. Дитятко хочет ласки? Ну конечно, погладим осторожно по огненной головке. Поесть? А вот кусочек вкусненькой энергии, ещё один, и ещё...Надо поиграть? Вон плывёт наглая толстенная змея. Не змея? А кто? Бяка? Сейчас мы этой бяке хвост немного поджарим. Что, змейка, не понравилось? Ату, её! Эге-гей! Понеслась торпедой к супержабе...попала. То-то вокруг визгу поднялось, смех да и только.

Сколько я здесь — неделю, месяц, год? Судя по наглости местных обитателей, заползающих на грудь в редкие солнечные моменты, меня перестали принимать за живой объект. Ну, вырос на кочке дополнительный бугор, увитый густой травой, и что? Главное, с него обзор хороший и можно вовремя смыться от личных врагов. Ох, грехи мои тяжкие. Никто-то меня, сиротинушку не пожалеет...Ой, мороз, моро-о-оз. Не жалей меня, не жалей меня-а-а, моего коня-а-а! Эх, залётныя!

Я вскочил, разрывая слежавшийся травяной покров, разбрасывая обрывки водорослей вместе с вцепившейся живностью. Огненный симбиот 'повзрослел' и раскинулся неимоверно сложной сетью, пронизывая весь организм. Кровь бурлила в венах, требуя сбросить давление каким-нибудь действием на грани сумасшествия. Убить всех в пределах видимости? Удовлетворить тёмную сторону души? Нет, мне ещё расти и расти до подобного безумия. Я просто побежал к далёкому горизонту, с каждым шагом наращивая и наращивая темп. В мире Великого Болота направление не имело никакого значения.

Глава 21. Президентский наказ

Татьяна старательно пыталась кормить сына, тот не менее старательно уклонялся от очередной порции каши:

— Данюша, ну ещё ложечку. За маму...за папу...

— Мам, как он может есть такую гадость? — Катя скривилась, глядя на светло-серую массу из манки. — Дай ему мяса. И лучше сырого...м-м, такая вкуснятина. — она подмигнула брату, облизывая губы.

— Разговорчики за столом. Будут свои дети — корми хоть неощипанной курицей. Ешь сынок, никого не слушай. Твоя сестра иногда такое скажет — хоть стой, хоть падай. Давай мой хороший, открывай ротик...

Малыш упрямо сжал губы и отрицательно замотал головой.

— Правильно, Данька, на своём надо стоять твёрдо. Мужик сказал — мужик сделал.

— А ну цыц. Вернётся отец, я ему всё расскажу, что вы тут вытворяли. Ещё и Хариссу втянули в свои безобразия.

— Неизвестно, когда он ещё вернётся.

— Катерина! — мать стукнула ладонью по столу. — Прекрати немедленно.

— Ма, ма, кася пала.

— Что, сынок? Ох ты, господи...сейчас всё уберём...ух, мы эту Катю...

— Вот те на, как кто крайний, так обязательно Катя. Данька, ты не верь, это не я на тебя тарелку сбросила.

Дальнейшие разборки по поиску виновных прервал истошный визг из зала:

— Папка! Папка пришёл! Катюха, мама Таня, скорее идите сюда!

— Ну, здравствуйте мои дорогие, как же я по вам соскучился, — густой голос Сергея заставил Татьяну вздрогнуть и она непроизвольно прижала к груди испачканные манкой руки.

— Слава Богу..., — её глаза заблестели, она резко встала, подхватив сына. — Потом умоемся, сначала поздравим отца с прибавлением семейства. — встала в дверях, с улыбкой наблюдая за буйным весельем от долгожданной встречи, — Ну-ка, кобылицы, оставьте и мне немного.

Девчонки угомонились, уселись на диван и принялись куда-то названивать.

— Здравствуй, Танюша, — Сергей обнял супругу, подмигнув внимательно смотревшему малышу. — В нашем полку прибыло? Как звать бойца?

— Данила Сергеич.

— Сергеич? Дай посмотрю на тебя поближе, сынок. А что, неплохой получился мужичёк...ну иди, иди к мамке.

— Ты сильно изменился, Серёжа. — Татьяна провела свободной рукой по тёмным волосам мужа. — Не голова, а костёр с притухшими угольками. Здорово досталось в этих чёртовых небесах?

— Не очень, не переживай. Смотрю дочери совсем взрослые стали. Как Вера с Нарейсой?

— Не переживай...Мы тут первое время чуть с ума не посходили. Нарейса вообще собиралась пойти и разорвать всех. Правда кого, она не знала. Хорошо твой Умник объяснил ситуацию. Ты был похож на статую из чёрного мрамора — холодный и жёсткий. Всплакнули, чисто по-бабски. Нарейса страшно ругалась, грозилась вынуть из тебя душу и сотворить нового арахейо.

— Ничего бы у неё не вышло, не было меня в теле.

— Вот, а врёшь, что не очень.

— Дождёмся остальных и я всё расскажу.

— Есть хочешь?

— Потом. А чего наш парень весь в каше?

— Ма паськая, — тут же нажаловался сын.

— Мама испачкала, мама и умоет, — Татьяна чмокнула серебристый ёжик. — Пока наши командирши появятся, мы успеем два раза искупаться.

Первой пришла Вера, молча обняла мужа, потом отстранилась и постучала ему пальцами по лбу:

— Мирошников, ты повторяешься — первый раз на полгода, второй на два, а третий навсегда? У тебя совесть есть?

— Чистая случайность, сам не ожидал.

— Все вы, мужики, такие. У нас сердце разрывается, а вам лишь бы побольше приключений на задницу. На себя стал не похож.

— Живой..., — в голосе Нарейсы было столько радости, облегчения и любви, что Вера невольно поморщилась, ревниво сжав губы.

— Мы уже наобнимались, теперь твоя очередь. Младшая.

Нарейса пропустила мимо ушей недовольный тон Старшей. Старое соперничество с первой женой Сергея давно стало неактуальным — Мирошникову Веру Анатольевну, она же министр здравоохранения, государство напрочь оторвало от семейного очага и бросило в пучину власти.

— Как ты мог, Серхео? Как ты мог? А если бы что случилось? Мне не жить, без тебя, арахейо.

— Ну-ну, родная, майоры не плачут, — Сергей отвечал на родном языке Нарейсы, который знали только они двое. Остальные во все глаза смотрели на колоритную парочку. Девчонки завозились на диване, засверкали вспышки фотокамер смартфонов.

— Я уже подполковник.

— Видишь, как всё удачно складывается — в следующий раз меня будет обнимать генерал.

— Дурачок, разве это имеет значение? Святые небеса, что она с тобой сотворила? — женщина жадно всмотрелась в золотистые глаза супруга; потрогала волосы, с переливами пламени; коснулась губами потемневшей кожи лица. — Убью тварь.

— Кого, дорогая?

— Эйху, конечно. Или есть ещё кто-то, о ком не знают дочери?

— Она единственная и...

— Ты ещё скажи, что неповторимая.

— Ну...не в этом смысле, а в смысле — таких больше не существует.

— Чем ещё оправдаете своё безобразное поведение, мирс Мирош?

— Э-э-э...ничем. Я больше так не буду. Честное слово.

— И станешь предупреждать обо всех намерениях куда-либо отлучиться.

— Обязательно.

— Врёшь, — вздохнула Нарейса и произнесла по-русски. — Рассказывай, где ты скрывался от многодетной семьи.

— Вам как, с подробностями или в усечённом варианте, типа ушёл-вернулся? — Сергей окинул взглядом родной женский коллектив.

— Мы не торопимся, — пискнула Аня.

— Двадцать минут у меня есть, не больше, — Вера строго посмотрела на дочь. — Работа не терпит долгого отсутствия.

— Тогда слушайте и не говорите, что не слышали..., — Сергей передвинул на середину комнаты кресло, устроился поудобнее и начал рассказ о диковинных приключениях в тьмутараканских далях, неизвестных координаторам галактических секторов. В этом он убедился после следующий встречи с посланцем от Совета Старших Братьев, вернувшись с планеты Великой Топи. Посланец, как всегда, вёл себя безупречно вежливо, не проявлял эмоций. Но, в определённый момент, в нём что-то дрогнуло, когда Сергей подошёл достаточно близко. Не без злорадства, свежеиспечённый Пожиратель, отметил толику страха в равнодушных глазах.

— Я выполнил своё обещание — укротил дикого зверя.

— Совет решил оставить вас в покое с перевесом всего в один голос.

— При благополучном исходе, я правильно понял?

— Правильно. В таких сложных случаях все должны быть 'За' либо 'Против'. Любое количество голосов трактуется в пользу...испытуемого.

— Лично вы голосовали за изгнание.

— Да. И не скрываю этого. Вы представляете слишком серьёзную угрозу стабильности нашего сектора Вселенной.

— Чем же? Простите за дурацкий вопрос?

— Действительно..., — посланец поморщился, сбросив с лица маску равнодушия. — Сергей Сергеевич, ваши возможности позволяют Вам вести себя не совсем корректно до определённых пределов, но однажды мы разберёмся с подобным феноменом и примем меры безопасности. Самые суровые вплоть до уничтожения. Я не пугаю — потенциальный враг должен знать последствия своих поступков.

— Ну какой же я враг? Обычный ребёнок, забравшийся в соседский сад за яблоками. Вас устроит такая аллегория?

— Обычный ребёнок не носит с собой гранатомёт, дабы защититься от справедливого возмущения хозяина яблонь. Давайте закончим пустую дискуссию. Сектор, с условным названием Спираль Миров, остаётся под вашим управлением. Этот участок нам не интересен из-за малого количества обитаемых миров, тем более, что часть их закрыта от энергетических потоков. Не советую посещать другие сектора без разрешения соответствующего координатора или Совета.

— А другие Вселенные? Там где вас нет.

— Сергей Сергеевич, — посланец снисходительно улыбнулся. — Мы есть везде.

'Интересно девки пляшут', — подумал Сергей, стараясь не выказывать сомнения в словах одного из Старших Братьев. — 'Выходит Амвросий с Мирайсой скрыли факт существования иных реальностей со свободными Вселенными. Какие хитрецы, однако. Или подобное знание может печально закончиться для носителя секрета? Не факт, но и со счёта сбрасывать не стоит'.

— Как я узнаю о занятости того или иного сектора? Вы хотя бы карту дали с обозначенными границами.

— Информация доступна только для своих. Вы, говорю это искренне, чужой во всех смыслах.

— А если форс-мажор?

— Справляйтесь сами. Никто помогать не будет хотя бы из опасений за собственное существование. Вдруг у вас рассудок помутится или ещё что. Мы же не знаем всех тонкостей души Пожирателей. Прощайте, Сергей Сергеевич. Местный Разум отключен, можете к нему больше не обращайтесь, — гаденько скривился посланец, мгновенно исчезнув с поля зрения.

— Умник, ты здесь? — Сергей с надеждой прислушался к себе. Тишина стояла абсолютная. Он полыхнул яростью, превратив окружающее пространство в мёртвую зону. И тут же остыл, наблюдая за медленным падением искрящихся звёздочек, то что осталось от невидимой материи в радиусе нескольких метров.

Все координаторы — козлы. Женская часть семьи Мирошниковых, после прослушивания полной версии путешествия, единодушно заклеймила позором наглых, трусливых и беспринципных иномирцев. Точку, закрепляющую общее мнение, поставил Данька. Он нахмурил лобик и коротко произнёс:

— Кози.

Любому начальнику важно что? Чтобы нужный работник находился в тонусе, помнил о любимом начальстве и в любой момент мог приступить к выполнению задания. Только-только прошли сутки после моего прибытия и сразу прозвучал первый звоночек:

— Товарищ Мирошников, поздравляю с долгожданным возвращением домой, желаю здоровья, крепкого семейного счастья и скорейшего выхода на работу, — видать припекло Арташева, вон как многословно выражается.

— И вам не хворать, Николай Васильевич. Спасибо за пожелания.

— Вы к нам когда собираетесь?

— Навещу Коростина, давненько старого генерала не видел.

— Умер он, Сергей Сергеевич. Через год после вашей пропажи.

— Как так? — новость поразила до глубины души. — Он же...

— Возраст. Сердечко натруженное и не выдержало. Вы же не Бог, спасать от старости.

— Это в моих силах.

— Без согласия? Валерий Юрьевич был бы против, сами прекрасно знаете его отношение к жизни — каждый сверчок, знай свой шесток. Незачем гневить высшие силы.

— Да видел я их...

— Вот и прекрасно, а остальным знать не положено. Хуже нет, чем разрушенные убеждения. Такой бардак начнётся — мало не покажется.

— А жена? Хотя бы её навестить, высказать соболезнования.

— К сожалению Нина Георгиевна пережила мужа всего на четыре месяца.

— Кругом опоздал.

— Сергей Сергеевич, вы меня удивляете. Да, жаль терять таких людей, но против природы не пойдёшь. И я умру, и вы...впрочем вас это не касается. Приходите завтра к девятнадцати ноль-ноль в мой кабинет. Надеюсь не забыли его расположение?

— На память не жалуюсь.

— Отлично. Посидим по-людски, помянем боевых товарищей. Виктор Павлович очень интересовался, когда придёте. Всю зарождающуюся плешь проел, неугомонный. Со всех сторон песок сыпется, а всё новинки подавай, да тайны неизведанного позаковырестей. Есть у вас тайны, товарищ внештатник?

— Черёмухов меня проклянёт, ей богу, товарищ генерал. Там и на десять жизней хватит, гадать не перегадать.

— То, что нужно. Совсем меня достали учёные умы. Не прощаюсь, скоро свидимся.

Вечером, следующего дня, я отправился к Арташеву. Не успел шагнуть в кабинет, а генерал уже махнул рукой, указывая место за столом. Черёмухов приветствовал меня с горящим взором и тут же попытался наброситься с вопросами, но хозяин кабинета быстро прервал научные поползновения:

— Виктор Павлович, побойтесь бога, товарищ отдышаться не успел, а вы кидаетесь на него, аки голодный тигр. Сначала помянем чету Коростиных, светлая им память, — Арташев достал из стола фигурную бутылку, три толстостенных пузатеньких рюмочки и разлил по половинке. Выпили не чокаясь. — А теперь за встречу...

— Я пас, — Черёмухов прикрыл пустую тару ладонью. — Здоровье не позволяет злоупотреблять крепкими напитками.

— Вы тоже мимо? — подмигнул мне генерал. — Не поверю. Об вас можно годовалых поросят убивать, а то и старше.

— Наливайте, поддержу компанию.

— За встречу, — глухо звякнуло соприкоснувшееся стекло. — Эх, хорош коньячок, прямо из Армении. Один знакомый поставляет. Такого в магазинах не купить, — похвалился Николай Васильевич, сразу переходя на деловой тон. — Заждались мы вас, Сергей Сергеевич. Судя по внешнему виду, прогулочка была ещё тем весельем. Не так ли?

— Кому сейчас легко? Везде есть свои трудности.

— Расскажете? — Черёмухов пододвинулся поближе, протёр очки носовым платком, словно собирался смотреть, а не слушать.

— Только в усечённом варианте. Там встречались такие вещи, что проще увидеть, чем описать словами.

— Нам и это сойдёт. Да, Виктор Павлович? — генерал посмотрел на учёного взглядом, предлагающим не сходить с ума от любопытства.

— Сатрап. Душитель свободы.

— Слыхали, товарищ Мирошников? И так каждый раз, когда дело касается полной секретности. Учёную братию хлебом не корми, дай растрезвонить на весь мир о том, о чём лучше молчать в тряпочку. Совсем не думают о последствиях.

— Я бы попросил...

— Потом попросишь. Сергею Сергеевичу совсем неинтересны наши личные трения. Давай послушаем сказ о всякой небывальщине.

Мой рассказ был вполовину короче изложенного семье, однако произвёл довольно глубокое впечатление на старика Черёмухова, тот даже застонал от невозможности самому пощупать неведомое.

— Господи, какие открытия даром пропадают, — он жалостливо покачал седой головой. — Сердце кровью обливается. Ну почему, почему одним всё, а другим жалкие крохи со стола матери Природы? Где справедливость?

— Ещё скажи — за что боролись, — проворчал Арташев. — О-о-отставить старческое нытьё! У нас целый корабль в закромах лежит, совершенно не изученный. Как там племя называется? Напомни, Сергей Сергеевич.

— Рахса, товарищ генерал.

— Точно, а я всё 'рамса' да 'опса', больше ничего на ум не приходило.

— Техника, — Черёмухов пренебрежительно махнул рукой. — Для души надо другое, чтобы она воспарила от восторга...

— Виктор Павлович, тебе не угодишь.

— Вам, молодым, стариков не понять.

— Товарищ учёный, у тебя конкретные вопросы к нашему внештатнику, есть?

— Потом будут. Поеду-ка я домой, посижу в тиши, подумаю.

— Действительно, чего по казённым кабинетам старые кости просиживать, — подмигнул мне генерал.

— Всего доброго, — Виктор Павлович встал, потирая поясницу.

— Может подбросить? Звякну Николаю, он мигом домчит.

— Господин генерал, ты меня уж совсем за развалину не держи. Сам в состоянии за баранку держаться.

— Моё дело предложить, — Арташев развёл руками и, едва захлопнулась дверь кабинета, тихо продолжил. — Хорохорится старик. Нудноватый конечно стал, но учёный от Бога, — и уже громче и веселее. — Ну-с, чем будем заниматься? Какие перспективы открывать, назло забугорным 'партнёрам'?

— Представления не имею, — я действительно не знал, чем моё нынешнее состояние поможет ведомству генерала.

— Плохо, товарищ старший прапорщик. Родина ждёт подвигов, а вы не в курсе как их совершить. Родина готова придти вам на помощь, — он это произнёс, копируя знаменитый голос Вождя всех народов.

— И что я должен сделать? Пробраться в Капитолий, Рейхстаг или зал заседаний Европарламента?

— Нет, что вы, для таких безумств есть более подготовленные люди. Нам подавай что попроще — всего лишь контакт с товарищем Сталиным.

— Кому-то не терпится одеть венок спасителя русской нации от фашизма? — я показал бровями в потолок.

— Вы зря иронизируете. Помочь своим — святое дело.

— Да?

— С вами скучно разговаривать. Нет бы ухватиться за патриотическую идею и вперёд, на баррикады.

— А если понятным языком?

— Понятным так понятным, — пожал плечами Арташев. — Пока вы развлекались неизвестно где и с кем, мы поковыряли технику с нового корабля. Нужно золото, серебро, платину — много. Там всё сделано с использованием драгметаллов. Не для роскоши, нет. Объяснять не буду — научные изыски не мой конёк. Закупать этот стратегический товар в больших объёмах мы не можем. Во-первых вызовет очень много ненужных вопросов, а во-вторых — нам этого никто не позволит. Но кто помешает тихой сапой сбыть огромные запасы устаревших вооружений в нужном направлении? В обмен на 'жёлтого дьявола'.

— М-да, действительно подвиг, — я абсолютно не представлял, каким образом выполнить подобную задачу. — Полегче ничего нет?

— Откройте проход на планету с разведанными месторождениями. Есть такая на примете?

— Не интересовался, а погибшие миры сам не рекомендую. Там такая радиация...

— Сергей Сергеевич, от вас никто не требует — вынь да положь. У меня с президентом была встреча по данному вопросу и он сказал следующее: 'Попросите товарища Мирошникова оказать нам содействие. Я понимаю, что это не за калитку выйти, но от возможности установить контакт с Советским Союзом отказываться нежелательно. Иначе придётся использовать внутренние резервы, что негативно скажется на внешней экономической ситуации нашей страны'.

— Без ножа режете.

— Мы, люди подневольные. Большая политика требует решительных действий. Остановился и ты в...хвосте. Новые летательные аппараты такой аргумент, который, столетие как минимум, никто не сможет оспорить.

— Имперские амбиции.

— А мы и есть Империя. Великая Российская Империя. За границей, в кулуарах, президента величают не иначе как царь. Страшный секрет, но вам знать не возбраняется.

— Спасибо, утешили. Передайте Алексею Кирилловичу мои поздравления.

— Передам обязательно, — улыбнулся генерал. — Вас никто не торопит. Поговорите со своими заоблачными друзьями, посоветуйтесь. Глядишь и найдётся правильное решение.

— Кончились друзья в одночастье.

— Почему? Неужели поссорились?

— Меня занесли в чёрный список как неблагонадёжную, крайне опасную личность и посоветовали к ним больше не обращаться.

— Вы и опасность? — Арташев скептически поднял бровь. — Да я более уравновешенного человека в жизни не встречал. Явно поработали скрытые враги. Признайтесь, кому-то вы там на хвост наступили или соли на рану насыпали, — он ухмыльнулся и погрозил пальцем.

— Всё намного проще и сложнее. Тамошнему руководящему составу, они называют себя Старшие Братья, не понравилось моё новое обличье.

— Чистой воды дискриминация по внешним признакам.

— Дело не в форме носа или цвете кожи. Новые возможности организма — это сильно расстроило. Контакт прервали раз и навсегда.

— И чем вы их обидели, если не секрет?

— Отсутствием подходящих способов давления в случае конфликта. Никакой власти подобное не понравится, поэтому меня забанили и послали в игнор, по выражению современной молодёжи.

— Ерунда, всегда можно найти слабое место.

— Можно, — согласился я с непробиваемым доводом. — Но это плохо кончится для того, кто его найдёт.

— Лады. Жаль огорчать президента, он так рассчитывал на вашу помощь...

— Есть у меня одна знакомая. Возможно и подскажет в каком направлении двигаться.

— Ах, вы хитрец! Я знал, что где-то припасён резервный план. Сделаем следующее — как только будут первые результаты, немедленно сообщайте.

— Договорились, — я встал, аккуратно пожал протянутую руку и оставил Арташева в одиночестве. Без сомнения сейчас начнёт звонить руководству, уж больно красноречивые взгляды бросал на телефон.

Николай Васильевич дождался перехода стрелок на двадцать один тридцать и набрал специальный номер:

— Давай без церемоний, коротко и по существу. У меня через пятнадцать минут встреча. Он согласился? — прозвучал в трубке чёткий, спокойный голос.

— Да, однако возникли сложности с доступом к информации. Клиент обещал изыскать альтернативный источник.

— Есть ли проблемы со здоровьем?

— Судя по ощущениям, проблемы будут у других.

— Настолько страшен? — судя по интонации, президент улыбнулся.

— Скорее максимально опасен. Вокруг него стойкий запах угрозы, вроде озона.

— Ты его обнюхивал, что ли?

— Зря смеёшься, Алексей Кириллович, тут нутром чувствуется, а не носом. У меня опыта предостаточно.

— Не обижайся, генерал, а то майором не станешь. Может его в личную охрану определить, со временем? Как думаешь?

— Слишком непредсказуем, не советую, а вот Пантеру сосватал бы.

— О, нет. Я сразу потеряюсь на фоне госпожи подполковничихи. Выяснил, кем ей доводится наш клиент?

— Мужем, надо полагать.

— Есть зафиксированные данные? ЗАГС или церковь?

— Ничего нет.

— Да и Бог с ними. Не наше дело копаться в личной жизни граждан. Всё, закругляемся. В случае удачного решения звони в это же время.

— Есть, товарищ президент.

— И морковка напоследок — три больших звезды смотрятся красивее, чем две маленькие. Отбой.

'Да, Алексей Кириллович', — подумал Арташев, глядя на золотистые погоны кителя. — 'Три больших гораздо лучше греют самолюбие'.

Катерина с Мораной азартно рубились в трёхмерную фэнтезийную игру. Сверкали мечи, взрывались огненные шары; непонятные типы в длинных балахонах размахивали посохами. Судя по многоголосому крику — битва шла по Сети.

— А ну назад! Назад, кому я сказала! Отходи, дубина винтокрылая!...Ох, идиоты. С кем мы связались...Хреномиль чёртов, ты куда полез? Куда?! Алтарь прикрывай, за тебя умные будут думать...Лечи его. Да не его, другого, справа от статуи. Как кончились?! Ну ё-маё...Козобурка, мать твоя отец...Ай! Всё, пипец...А нет, отбились. Фу-у-у-х! Следующий раз надо других набирать. Куда пойдём? В Селдрион или Вархатар?...Не, в Вархатаре гномы жадные, за медяшку удушатся...А в Селдрионе Долбозуб со своей бандой ошивается...

— Ань, а ты чего не погружаешься в мир Меча и Магии? — я присел на диван к дочери, читающей что-то по планшету.

— Детская забава, — она фыркнула презрительно. — Была бы виртуальная реальность, как описывают в ЛитРПГ, тогда другое дело.

— Её первый встречный нуб мочит, — съязвила Катя в отместку за 'забаву'.

— Девчонки, отвлекитесь на минутку, у меня важное правительственное сообщение.

— Началась третья мировая? — Морана отключила своего игрового перса.

— Намного хуже. Лидер РФ стал президентом США, — Катин голос истерично взвизгнул и она расхохоталась над собственной шуткой. — Вот будет умора, если такое случится на самом деле.

— Ты опять куда-то собираешься.

— Да, Анечка.

— Ме-е-е, — высунутый язык показал сёстрам всю несостоятельность игроманов по части логического мышления.

— И президент тоже присутствует, — в комнате тут же возник филиал скотного двора. — Он сделал предложение от которого можно отказаться, но...как-то неудобно. Возникла необходимость в устойчивом канале между нашей страной и Советским Союзом другой реальности. Есть желание, но нет решения проблемы. Я просто не знаю, каким образом открыть полноценный переход.

— Умник, Координаторы..., — посыпались 'конструктивные' советы.

— Забудьте про них, мои дорогие. Большие дяди решили, что мы не нуждаемся ни в чьей помощи.

— Это кидалово, — возмутилась Морана. — Пусть подавятся своими секретами.

— Козлы, — констатировала Катерина. — Лохопедия рулит.

— Ну-у-у...остаётся Эйха? — неуверенно протянула Аня.

— Без вариантов. И даже не напрашивайтесь в сопровождение...Так, прекратите надувать губы. Вы физически не сможете попасть в то место.

— Хотя бы одним глазком...

— Катя, дочка, я понимаю твоё неуёмное любопытство, против характера не попрёшь, но есть вещи, в которые без подготовки лучше не соваться.

— Ну, так подготовь нас.

— Да пап, чего ты как не родной.

— Аня, почему молчишь?

— Я считаю...нет, скорее уверена — процесс изменения несёт в себе большую долю риска.

— Единственный голос разума в этой комнате. Прислушайтесь, мои дорогие, к нему. Ваша сестра, не зная всех последствий модификации организма, вынесла правильное решение, — я оглядел по очереди Катю и Морану. — У вас впереди вся жизнь. Неизвестно сколько лет она протянется. Вы готовы отказаться от встречи с любимым человеком, от будущих детей? Ладно, я прожил достаточно лет, по человеческим меркам. Имею трёх дочерей — красавиц, сына и внучку. Вы когда похвастаетесь чем-то подобным? После изменения — боюсь никогда.

— Мы пошутили. Да, Морана? Не парься, пап. Просто боимся отпускать одного, — Катерина посмотрела на остальных, ища поддержку своим чувствам. — Когда вернёшься? Хотя бы примерно.

— Честное слово не знаю. В тех краях всё иначе — языком сложно объяснить. Понять практически невозможно. День-два, может неделя. Обещать не буду. Сами дурью не майтесь в отсутствии отца. Детство закончилось вместе со школой. Считайте, что уехал на дачу. Баньку там протопить, домик подремонтировать. Скоро увидимся, пока.

Говорят, есть три вещи, на которые можно смотреть вечно. Они общеизвестны, полностью с ними согласен, но здесь, в чуждом для всего живого месте, я открыл новый предмет для созерцания — время. Оно струилось кристально чистыми потоками, начиная от полноводной реки до шаловливого ручейка, игриво извивающегося вокруг своих более мощных собратьев. Кругом неподвижно висели обломки космических тел, вероятно бывшие астероиды или потухшие кометы. Где-то тут навечно завис шарообразный аппарат неизвестной цивилизации. Точка Покоя — так Эйха называла этот участок метавселенной. Всё, случайно сюда попадавшее, влипало в пространство как мухи в мёд. Очередная 'жертва' безвременья проплыла мимо, медленно вращая иссечённые космическим ветром бока, и замерла, достигнув конца пути.

Удобно устроившись в углублении иссиня-чёрного кристалла, я послал Зов. От меня, во все стороны, побежала невидимая волна, на мгновение покрывшая рябью ближайшие объекты. Эйха соткалась из тьмы огненными лепестками с неизменной улыбкой на прекрасном лице:

— Соскучился, мой воин?

— Врать не буду, требуется прояснить один вопрос.

— Даже, если бы захотел — не получится, — она присела рядом, положив руку на моё плечо. — Мы с тобой пара, одно целое в двух ипостасях. Просто ты ещё молод.

— Время научит, — заметил я философски.

— Время? Глупенький. Да даже камень, с которого так удобно наблюдать за потоками, знает намного больше. Огонь, вода, ветер — это источники информации.

— И координаторы, но они на меня обиделись и больше не желают общаться.

— Сборище возомнивших себя властителями Вселенной. Мы, настоящие Властители. Ты и я. А эти отгородились барьерами, надеясь, что сдержат меня силовой преградой. Наивные. Они говорили, что при желании, выгонят тебя в другие пространства?

— Да. Я поверил их угрозе — звучало довольно убедительно.

— Лжецы. Надо им напомнить, что врать нехорошо, — в глазах Эйхи закружился зловещий хоровод золотых искорок.

— Пусть живут, как хотят, я не в обиде, — мне показалось лучше сгладить острые углы.

— Хорошо, — легко согласилась она. — Сам потом с ними разберёшься. Задавай вопрос, мой воин не должен остаться без ответа.

— Имеется две соседствующих реальности, с разницей во времени девяносто лет, по местному исчислению. Связаны стационарными порталами определённого вида, — я сконструировал перед нами схематический макет. — Они неудобны для выполнения некоторых задач. Требуется выстроить двухсторонний постоянный переход в любом удобном месте.

— Древняя система, давно не встречала, — Эйха на миг задумалась. — Временной туннель, другого способа не знаю. Посмотри на потоки, каждый из них движется со своей скоростью. Зачерпни из любого по четыре части на каждую реальность, заключи сгустки в каркасы из своей энергии. Получившиеся капсулы установи в угловые точки врат. Соедини линиями силы и придай вращение полученной конструкции — направление значения не имеет. Важно, чтобы оно совпадало с другими вратами, иначе произойдёт дисбаланс. От скорости потока зависит скорость создания моста. Быстрый — не значит лучший. Возможны сильные возмущения окружающего континуума с неприятными эффектами. Средний вариант или чуть ниже — самое подходящее.

— А как долго они будут работать?

— Пока не остановишь любую из сторон.

— Как-то всё слишком легко. В чём подвох?

— Те, кто окажется рядом с переходом, с другой стороны, выбросит сюда пополнить нашу коллекцию, — она повела рукой, указывая на висевшие вокруг объекты.

— Спасибо, Эйха, — я коснулся губами золотистой кожи её щеки. По густым волосам пробежала волна пламени.

— С огнём играешь, воин, — она шутливо погрозила изящным пальчиком, эффектно растворившись в пространстве фейерверком разноцветных искр.

Глава 22. Начальная подготовка

— Вы, просто красавчик, Сергей Сергеевич, — Арташев радостно потёр руки.

— Знаю, — я скромно кивнул, принимая похвалу.

— Переход точно откроется?

— У меня нет оснований не доверять своему источнику информации, хотя доля риска присутствует в любом серьёзном деле. Вам ли это не знать.

— Как бы нам всё это проверить. В натуральном виде, так сказать.

— Определяйте местность, подбирайте человека для контакта. Я не специалист по общению с власть имущими.

— Что да, то да, — горестно покачал головой генерал и сразу подсластил пилюлю, — У вас есть другие важные качества, а поговорить люди найдутся, — он нажал кнопку селектора. — Оленька, найдите Карпова, пусть срочно прибудет в мой кабинет.

— Хорошо, Николай Васильевич, — глухо отозвался динамик приятным женским голосом.

— Подождём?

— Нет проблем. Меня семеро по лавкам не ждут.

Ожидаемый человек появился минут через сорок. Крепкий мужчина среднего роста, лет тридцати пяти-сорока с ежиком отдающих сединой волос.

— Давайте я вас познакомлю, — генерал кивнул вошедшему, указав на стул напротив меня. — Карпов Владимир Тимофеевич, майор, специалист широкого профиля в области познания человеков. Мирошников, Сергей Сергеевич, наш внештатный сотрудник, специалист по паранормальным явлениям. Единственный в своём роде, можно сказать — уникум.

— Захвалите, товарищ генерал.

— Ничуть. Это лишь поверхностное описание ваших талантов. Владимир Тимофеевич, ты в курсе служебной информации о корабле инопланетян?

— Естественно. И мне она показалась неполной.

— Верно. Там не указано — откуда он взялся. Вот перед тобой человек, подаривший нам новые знания.

— Николай Васильевич...

— Что есть, то есть. И вы, товарищ старший прапорщик, обязаны стойко переносит похвалы от вышестоящего начальства.

В глазах приглашённого майора мелькнул огонёк удивления в смеси с искоркой смеха.

— Судя по должности, не принимая во внимание воинское звание, ваше отношение к службе достаточно номинальное. Не так ли? — без тени любопытства сообщил он.

— Скажу больше — вообще никакое. Ну-ка, Владимир Тимофеевич, сможешь угадать род занятий нашего товарища Мирошникова? — Арташев облокотился на стол и хитро прищурился.

После минутного созерцания моей личности Карпов сдался:

— Я в полном затруднении. Есть такие люди, и они были в моей практике, похожие на ящик с сюрпризом. Пока не откроешь, сроду не угадаешь — подарок там или пустышка. Будь у меня фантазия побогаче, я бы решил, что вы не от мира сего. В смысле — не человек.

— Прямо в десятку! — щёлкнул пальцами генерал. — Владимир Тимофеевич, ты как всегда на высоте.

— Серьёзно? — у майора слегка дрогнула левая бровь.

— Товарищ Мирошников, разрешите ввести в курс дела вашего будущего напарника?

— Пожалуйста, — я важно кивнул, не каждый день генералы разрешения спрашивают.

— Владимир Тимофеевич, — начал задушевным голосом Арташев. — Как бы так сказать, чтобы не выглядеть сумасшедшим...Наш внештатник совсем не человек. Был им когда-то, у каждого свои недостатки, не без этого. Он...м-м-м..., — я представил, что сейчас прозвучит про ужас, летящий на крыльях ночи, — ...знаешь как попы говорят? Изыди, нечисть! Старший прапорщик как раз из этих.

— Нашёл, чем удивить. Да об этом все знают.

— Не понял?! Откуда?

— Всем известно, что прапорюги сродни нечисти.

Секунда молчания на осмысление и тройной гогот вырвал секретаршу Оленьку из объятий коварного компьютера. Она с недоумением смотрела на веселящихся мужиков и лишь успокаивающий взмах руки прослезившегося начальства вернул ей душевное равновесие.

— Ох, как ты прав, майор. Ох, прав. Ни миллиметра не отступил от истины. Те, правда, мнимые, а наш настоящий.

— Я же пошутил, Николай Васильевич, — вот и дрогнула маска спокойствия на лице Карпова.

— А я, нет, — припечатал Арташев, сразу утратив всю весёлость. — Назревает серьёзное дело и всякие недомолвки нам ни к чему. Сергей Сергеевич самый натуральный демон. Или дьявол, чёрт звучит несколько оскорбительно.

— Мой статус изменился до Пожирателя.

— Ой, — отмахнулся он, — Какое нам дело до вашей иерархии. Главное — выполнить приказ и все будем в шоколаде. Вам, как младшему по званию, подарки не положены, только устная благодарность.

— И на том спасибо, — вероятно мой ответ прозвучал довольно саркастически, начальство слегка смутилось и пошло на попятную.

— Сами потом из списка выберите.

Мы лежали на небольшом холме, скрываясь за редкими кустами. Внизу, по извилистой грунтовке, поднимая клубы пыли, не спеша двигалась колонна немецкой техники.

— Как у себя дома, — Карпов сплюнул травинку, отрываясь от цифрового бинокля. — На Питер лыжи навострили. Сергей, давай на 'ты'. В серьёзных ситуациях некогда реверансами раскидываться. Да и внешность сбивает с толку, никак не тянешь на пожилого человека.

— Я не против. Каков наш стратегический план?

— Сам что скажешь?

— Пойти и убить всех.

— Ну да, чисто демонский подход к ситуации. А если серьёзно?

— Оставить как есть. История всё расставит по местам.

— Логично, но аполитично. Наше вмешательство изменит расстановку.

— Одно оружие погоды не делает. Мне, как дилетанту от политики, и то ясно.

— А кто сказал, что только оружие?

— Генерал.

— Генералам нужно верить.

— Х-м, понятно, — я с самого начала сильно сомневался, что вторжение в Союз ограничится только поставками. Человек — существо авантюрное, особенно имеющее кое-что в рукаве. — Теперь твоя очередь делиться непосильно нажитым.

— Изначально намечалась встреча с ключевыми фигурами, однако гладко было на бумаге. Я тут полежал под тёплым летним солнышком, голову напекло и стало ясно, что всё гораздо сложнее. В связи с войной градус подозрительности резко повысился. У людей голова забита одной проблемой — как выжить, а тут мы, такие красивые с предложением горы танков и артиллерии за сущую безделицу — такую же гору серебра и золота. Твои действия?

— Расстрелять к чёртовой матери.

— Молодец, товарищ демон. Ещё не всё потеряно в адских садах. Так с нами и должны, по идее, поступить. Требуется подход с заветного заднего крыльца.

— Меркулов, Андрей Никонович.

— Завмаг?

— Бери выше — товаровед, а по совместительству уфолог и прогрессор.

— На совещание не упоминалось это имя, — нахмурился Карпов, сетуя на неполную информацию.

— Забыли по обычной рассейской расхлябанности. Товарищ Меркулов, по моей вине, решил ускорить прогресс в отдельно взятой стране отдельно взятого мира. Третий год пошёл и я надеюсь с ним всё в порядке.

— Так-так-так, уже веселее. Где с ним можно встретиться?

— Тогда его поместили в одну номерную шарашку Москвы.

— Значит там нашего клиента точно не будет. Всех ценных сотрудников вывозили за Урал. Тем не менее стоит попробовать, ухватить какую-нибудь зацепочку.

Не особо таясь мы покинули ненадёжные кустики и пошли к оврагам, изрезавшим другую сторону холма. Краем глаза я всё таки заметил мотоцикл с коляской, рванувший из колонны наверх.

— Надо пробежаться, у нас гости.

— Надо так надо, — Владимир первый спрыгнул с обрывистого склона и спрятался под нависшими корнями травы. Наверху тарахтел движок, раздавались недовольные голоса. Протрещала пулемётная очередь, взрыхлившая землю метрах в тридцати от нас, потом вторая и на этом всё успокоилось.

— Не жалеет патронов немчура. Чего они ругались? Я в немецком не очень, по интонации определил.

— Начальство крыли по-всякому.

— Бардак. Начальство требуется уважать.

В учреждении Ф-З12 царила неспешная суета, коридоры завалены пачками бумаг, перетянутых крест-накрест бечовками с сургучными печатями; кипами скоросшивателей, ящиками армейской окраски. Народ, большей частью одетый в полувоенную форму, сновал туда сюда, создавая видимость важной работы. Для перехода я выбрал закуток у мужского туалета второго этажа, благо там никого не было и рядом размещалась маршевая лестница. Для случайного взгляда мы могли зайти по естественной надобности из любого места. Карпов настоял на таком варианте для отвлечения ненужного внимания. Он быстро сориентировался в упорядоченном хаосе, опросил несколько работников, иногда потрясая какой-то бумагой, и повёл меня на четвёртый этаж. Сам зашёл в кабинет с табличкой 'Ковалёв И.С.', предварительно предложив поменьше маячить примечательным лицом. Я привалился к стенке, приготовившись поскучать минут десять-двадцать. По правую руку скрипнули петли, из-за фанерной двери высунулось курносое девичье лицо в чёрной беретке и воровато осмотрело коридор.

— Товарищ, можно вас на минуточку?

— Даже на пять.

— Что вы, так много не надо. Вы ничем не заняты?

— Пока нет.

— Нам требуется мужская сила, а вы такой здоровый..., — сзади девчушку усиленно задёргали, потом выглянули ещё две головы и тут же спрятались. — За сейф упал очень секретный документ, а мы никак не можем его сдвинуть.

В помещении захихикали несколько голосов, на них тут же шикнули:

— Ну-ка тихо, сами будете доставать.

— Помочь в борьбе с нехорошими сейфами наш мужской долг. Показывай дорогу, красавица.

В кабинете, за типично канцелярскими столами, сидели ещё четыре девушки, одетые как под копирку — белый верх, тёмный низ. В углу, рядом с фикусом в кадке, монументально возвышался мощный серый шкаф с едва проглядывающим контуром двухглавого орла на верхней дверке.

— Может быть ещё кого-то позвать?

— Красавица, тебя как звать?

— Таня, — зарделась курносая.

— Танюша, я похож на мужчину?

— Да...Да..., — загалдели все разом и отдельно выделилось томное. — О, да.

— Тогда за работу.

Хватило одного движения и непокорный сейф стоит лицом к стене. Таня кинулась в пыльный угол поднимать зелёную папку и радостно вскрикнула:

— Нашлась! — она победно подняла вверх книгу с надписью 'Граф Монте-Кристо'. — Большое спасибо. Подвиньте, пожалуйста его на место.

— Бублик будете? — это самая смазливая подобралась поближе, постреливая карими глазками.

— Грех отказываться.

— Не по-комсомольски, — тут же поправили неправильное произношение.

— Конечно не по-комсомольски, — я хрустнул жёстким хлебобулочным изделием.

— Ой, а вам к зубному надо, — опять кареокой неймётся. — У вас зубы сильно торчат. Это не очень красиво.

— Да был я у него.

— И что сказал врач?

— Вырвать к чёртовой матери и никаких делов.

— Я всегда говорила, что все зубники — живодёры. Им лишь бы рвать.

— Сергей? А, вот ты где. С барышнями развлекаешься?

— Товарищ, мы — комсомолки, а с барышнями развлекаются буржуи, — строго заметила курносая Таня.

— Извините, товарищи комсомолки, неправильно выразился. Сергей, пошли быстрей, дел невпроворот, — уже на ходу он шепнул на ухо. — Товарищ Ковалёв дал примерное направление, но похоже сообщил куда следует...Быстро в туалет.

— На дверях буква 'Ж'.

— Какая разница. Понадобиться и в выгребную яму будем сигать. Поторапливайся, нам сейчас не с руки с синими фуражками конфликты устраивать.

Не хочу вспоминать, как неделю двигались на перекладных — напрочь отвык от общественного транспорта. Кругом толпы народа — гражданские на восток, военные на запад. Крик, шум, клубы пара, монотонный перестук колёс... 'Примерным направлением' оказался славный город Новосибирск, в котором я отродясь не был. От прямого прыжка пришлось с грустью отказаться. Сергей, с помощью волшебных бумажек, умудрялся приобретать места в вагонах с ответработниками, вёл с ними задушевные разговоры на разные темы, особенно под водочку. Чувствовал себя как рыба в воде. Новосибирск встретил нас многочисленными патрулями, постоянными проверками документов и внимательными взглядами сотрудников НКВД.

— С людьми надо больше общаться. Под хмельком можно много интересного узнать. Один ответственный товарищ походя проговорился о неких учёных, разместившихся в корпусе...НИИГАиК. Язык сломать можно от таких названий. Он туда мебель поставлял — кровати, табуретки.

— Мало ли учёных в Советском Союзе.

— Достаточно, но не всех селят в отдельную комнату. Вспомни молодость — советский человек должен жить в коллективе, а тут, в военное время, странные привилегии.

— Далеко находится этот НИИкакеготам?

— Нам повезло, совсем рядом. Пятнадцать минут пешком и на месте...э-э-э..., — он заглянул в мятую бумажку. — улица Плахотного десять. Товарищ, мы правильно идём?

— Правильно идёте, товарищи, — сухощавый старик, остановленный Владимиром, скрыл улыбку в густой бороде.

— Мы ищем институт геодезии.

— Учёные штоль? Много вашего брата понаехало. Идите вдоль железки, увидите по левую руку базарчик, туда и сворачивайте, а там и рукой подать.

— Спасибо, отец.

— Не за што. Табачком не богаты?

— Не курю, — развёл Владимир руками.

— Держите, — я протянул пачку 'Казбека'.

— Это много, по нонешним-то временам. Папироски хватит.

— Берите, я всё равно бросаю, пора отвыкать от вредной заразы.

— Благодарствую, — старик аккуратно надорвал упаковку и понюхал с наслаждением. — Хороший табачок. Ступайте, у нас улицы прямые, не заблудитесь.

Едва прохожий отошёл подальше, Владимир задал явно мучивший его вопрос:

— Ты вроде тоже не балуешься. Откуда курево, тем более такая марка?

— Знакомо выражение 'Бойтесь желаний...'?

— Конечно.

— Оказывается это не просто слова. Желания вполне материальны.

— А ты полон секретов, Сергей, — он бросил на меня задумчивый взгляд. — Любой предмет можешь сотворить?

— Только тот, который знаю не понаслышке. Рамбутан и мангустин лучше не спрашивай.

— Звучит как название лекарства.

— Экзотические фрукты, товарищ майор.

— Обойдёмся без них.

У монументального четырёхэтажного здания стояли полуторки, сновал народ, перетаскивая ящики, мешки, какие-то баулы. Немного в стороне пара сотрудников милиции контролировала окружающую обстановку. Нас заметили и сразу взяли в оборот.

— Здесь режимный объект, попрошу посторонних покинуть территорию, — строго объявил самый старший по званию.

— Мы не посторонние, — Карпов предъявил охране документы.

— Сержант Меркулов, ведём наблюдение за разгрузкой прибывшего оборудования, — милиционер вытянулся по стойке 'Смирно!'. — Чем могу помочь, товарищ капитан?

— Вольно, сержант. Мы ищем вашего однофамильца, Меркулова Андрея Никоновича, учёного из Москвы. Он в спешке оставил важные бумаги, необходимые в научной деятельности. Нужно их передать.

— Оставляйте. К вечеру этот бардак закончится и поищем товарища учёного.

— Сержант, обычные бумаги не отправляют с целым капитаном, — Карпов добавил в голос жёсткости.

— Понял. Ефимов, ну-ка дуй к коменданту, у него список с прибывшими. Если есть Меркулов, найди и вызови сюда.

— Мы и сами в состоянии найти, не калеки увечные.

— Не положено, — меня оценили навскидку и сочли недостойным более развёрнутого объяснения.

Разговор в присутствии бдительного милиционера не клеился, задавать ему разные вопросы — только вызвать излишнее подозрение и поэтому мы терпеливо ждали. Ефимов вернулся минут через пятнадцать, ведя за собой однофамильца сержанта. Уфолог заметно похудел, мятый серый пиджак тряпкой висел на острых плечах.

— Сергей Сергеевич?! — Меркулов принялся с жаром трясти мою руку. — Господи, сколько лет, сколько зим. Я вас с трудом узнал.

Милиционеры переглянулись, не понимая, как маститый учёный может обращаться по имени-отчеству к личности очень даже не советской наружности.

— Вас плохо кормят, Андрей Никонович? Что-то вы стали на швабру похожи.

— Ай, бросьте. Питание отличное — работы много. Советский народ ждёт новой техники, оборудования, а времени как всегда не хватает. Вы в гости зашли? Товарищ с вами?

— Капитан Карпов, особый отдел при Московском УНКВД, — представился Владимир, в очередной раз протягивая удостоверяющие документы. — Товарищ Меркулов, вы оставили кое-какие документы, крайне важного характера. Хорошо наши бдительные комсомольцы отнесли их куда следует, — он достал из кармана небольшой опечатанный пакет.

— Не может быть, — уфолог с сомнением посмотрел на предмет, очертаниями напоминающий книгу небольшого формата, но заметив хмурые глаза 'представителя' из Москвы, тут же поправился. — Хотя всё возможно, собирались в такой спешке.

— Андрей Никонович, ну что же вы..., — от центрального входа в корпус к нашей группе спешно двигался молодой человек с цепким взглядом. — Предупреждать надо. Здравствуйте товарищи.

Он пожал нам руки крепкой сухощавой ладонью и слегка дёрнул головой. Милиционеры, поняв намёк, резво ретировались на точку своей дислокации.

— Александр, мой куратор, — негромко произнёс Меркулов, вызвав неопределённую эмоцию на лице представленного, — Саша, эти люди оттуда.

— К-хм...вы уверены?

— Готов подписаться под каждым словом.

— Обязательно подпишите. Где-бы нам расположиться? Идёмте в фойе, временно позаимствуем закуток у вахтёра. А вы, товарищ Меркулов, занимайтесь своими делами. Понадобится помощь — позовём. Кстати, что за пакет у вас в руках?

— Товарищи передали, ещё не смотрел.

— Оставьте мне, я разберусь, — куратор раздражённо проводил спину учёного и покачал запечатанной бумагой. — Что здесь?

— Современные ядерные технологии. Сугубо служебные данные с грифом 'Секретно'. Информация не для широкого круга лиц, наш уфолог под них не подпадает, — чётко ответил Карпов.

Дедулю вахтёра, вместе с табуретом из уважения к остаткам седин, выселили на противоположную сторону двустворчатых входных дверей. Остеклённый закуток с трудом вместил троих мужчин. Особенно тяжко пришлось мне, с моими-то габаритами. Александр, долго не рассусоливая, взял быка за рога:

— С чем явились граждане? Или вернее господа? Какие либо документы есть? — бумаги Карпова вызвали скептическую усмешку. — Не выдержат серьёзной проверки, да и отдела такого не существует. Чего-чего, а я был бы в курсе создания нового ведомства. Постарайтесь убедить меня в нужности нашей встречи.

— Я, майор Федеральной Службы Безопасности, преемницы КГБ СССР, Карпов Владимир Тимофеевич. Моего напарника зовут Сергей.

— И..., — куратор вопросительно посмотрел на меня.

— Или Сергей Сергеевич, кому как удобно.

— И ни званий, ни должности?

— Мне они не нужны, — я безмятежно оскалился, вызвав малозаметную игру мускулов на скулах Александра.

— С чем пожаловали, господа из капиталистической России?

— С предложением от нашего руководства вашему. Мы имеем огромный запас тяжёлого и стрелкового вооружения, более современных типов, чем вам предложил Меркулов. Да и принёс он, скорее всего, общедоступную информацию, без конкретной детализации.

— Никогда не поверю, что капиталист готов поделиться честно награбленным за просто так.

— Просто так и чирий не вскочит. Наше государство вложило в оружие немало денег и сил.

— При нещадной эксплуатации народа.

— Александр, давайте отложим политические дебаты на другое время. Может быть потом, в дружеской обстановке, под холодную водочку и шашлычок поубеждаем друг друга в неправильности бытия. Я понимаю — решение подобных вопросов не ваш уровень. Свяжитесь с начальством, доложите кому положено, а мы подождём. Нам нужен результат, контакт. Откажут, значит не повезло, будем изыскивать другой способ.

По лицу куратора пробежала тень неприязни, он наверняка понял намёк как 'не хотите — и без вас найдутся желающие'. С холодком в голосе произнёс:

— Я попытаюсь дозвониться. Никуда не уходите.

'Никуда не уходите' нужно было расценивать как 'Не советую дёргаться'. В подтверждении правильности догадки вокруг будки вахтёра закружились хмурые дядьки с винтовками Мосина.

— М-да, не любят здесь нашего брата прищельца, — я кивнул в сторону бдительной охраны.

— А за что нас любить, акул империализма? — усмехнулся Карпов. — Товарищ куратор наверняка в курсе, как мы Родину разбазарили. За это надо люто ненавидеть, а он, видишь, крепко держит себя в руках.

— Лично я не чувствую себя виноватым.

— И я тоже, но попробуй им докажи. Как ни оправдывайся, а просрали великую страну — против факта не попрёшь.

— По большому счёту — мне плевать на их мысли. Чужой мир, чужие правила. Я сюда сунулся из уважения к президенту, только и всего.

— Тяжело вам, демонам. Ни Родины, ни идеи. Как можно жить? — и сказано было таким сочувствующим тоном, словно смертельно больному на голову человеку.

— Можно, Володя, можно. Когда впереди вечность, совершенно не тянет трепыхаться. Мне ничего не стоит убить здесь всех. Не со зла, нет. Просто потому что они для меня никто, частичка энергии моему телу.

— Забыл Божью заповедь? Гордыня есть один из самых тяжких грехов.

— Майор, я сам себе Бог и ипостась моя далеко не созидающая.

— Понимаю. Убедил себя, что являешься абсолютным злом с некой толикой добра в виде семьи и детей.

— Товарищ психолог из ФСБ, ты сейчас разговариваешь со мной, как с человеком, так?

— Так.

— Но человек в этой стеклянной клетке только ты один.

— Уел, — после некоторого раздумья выдал Карпов, — Психологию демонов нам не преподавали за отсутствием таковых.

— Во-о-о-т, — поднял я палец. — Лезешь со стандартными методиками в калашный ряд.

— Интересные у тебя руки. Когти настоящие?

— Накладные, — я провёл по крышке казённого стола дымящуюся борозду.

— Кругом обложил, — Владимир, имитируя досаду, хлопнул себя по коленке. — Ничего, со временем и на ваших душевных струнах поиграем.

— Ага, ты ещё о маршрутке в райские кущи помечтай.

— А что? Нормальная тема.

— Есть у меня один такой мирок.

— Ба, скрытый миллионер Корейко. Где прячешь свой чемодан?

— Бери выше, миллион чемоданов, кабы не больше.

— Поздравляю, господин миллиардер...э-э-э...на десять в шестой степени. Ты тут намекнул про карманный рай?

— Последний приют.

— Какой приют?

— Так я назвал тот мир.

— Логично. Рай — приют. Там, красиво?

— Уходить не захочешь. Уйдёшь — умрёшь.

— Всегда знал, что за тёплое местечко придётся заплатить. Как насчёт ада? Всему должен быть противовес.

— Разогнал я его.

— Убытки приносил? Ай-ай-ай, какая печаль.

— Володя, ты человек опытный, съевший не одного клиента на своём поприще. Ответь честно — душа существует?

— Безусловно, хотя не доказано.

— Следующее: любой человек на пороге смерти обязательно обращается к Богу, если успевает, так?

— Неоспоримая истина.

— Слушай дальше — однажды некие злые силы построили оборудование, перехватывающее души умерших. Цели у них были недобрые — захват чужой планеты в своих шкурных интересах. Душа, в принципе бессмертна, если на неё не влияют негативные факторы. Эти отморозки создали себе армию рабов для вторжения. Вроде обычное дело — притязания на чужую территорию, но их солдаты имели одну важную особенность: вместе с телом погибала и душа, окончательно и бесповоротно. Человек надеется на лучшее — попал в ад, искупил — попал в рай или на перерождение. И никто не предполагает, что есть безысходность. Ты готов пострадать и вернуться в лоно матери Земли, а тебя по башке — забудь надежду всяк сюда входящий. Ничего тебе не светит, дорогой товарищ человек, только прах и тлен...

— Прах и тлен..., — заворожённо повторил Карпов. — Ну тебя, демонская морда. Таких ужасов наговорил, аж мандраж пробирает.

— Не бзди, майор. Шарахнул я по ним орбитальным ударом, одни клочья полетели, а кто скрылся — давно сгнили от радиации.

— Вот с этого и надо было начинать...постой, вроде пришёл конец 'добровольному' заточению.

— Не прошло и полгода.

— Вам повезло, товарищи..., — начал куратор.

— Неужели? — я насмешливо поднял бровь.

— Руководство решило выслушать ваши пожелания.

— Предложения, уважаемый куратор.

— Именно пожелания. Предложением они станут в случае договорённости по всем пунктам.

— Кто с нами будет вести переговоры? — Владимир ткнул меня локтем в бок, оттесняя в сторону.

— Пройдём в мой кабинет. Сеанс связи назначен через час.

О чём общались 'высокие' стороны? Не имею ни малейшего представления. С самого начала мне отвели роль человека знающего пароль от пещеры Али-бабы — понадобишься позовём, нет — сиди и не мешай серьёзным людям заниматься серьёзными делами. Пока нашли общие точки соприкосновения, пока ждали компетентных товарищей, прилетевших группой из девяти человек — прошло три дня. Старший из москвичей, высокий представительный мужчина с ромбами в петлицах, железной рукой навёл порядок вокруг здания института. Сразу появились подвижные посты. Погрузочно-разгрузочные работы приобрели стройность заводского конвейера без всякого разброда и частого курения. Я вышел подышать свежим воздухом и тут же попался на глаза строгому начальству.

— Идите-ка сюда, молодой человек, — он вытащил руку из-за спины и поманил меня пальцем. — Эк на вас природа поиграла.

— Не всем быть красивыми, — с любым начальством лучше не спорить.

— Шутим? Правильно, нельзя вешать нос в трудные моменты для Родины. И праздно шататься тоже не стоит. Вы из какого подразделения? — отеческий голос успокаивал, попутно окуная розги в солёную воду.

— Я с Владимиром Тимофеевичем, — чуть было не ляпнул, что от Иван Иваныча.

— Напомните ваше имя?

— Сергей. Или Сергей Сергеевич.

— Кудесник, открывающий врата в сокровищницы, — розги пока отложили в сторону.

— Скорее ящик Пандоры.

— Точно. А я всё гадаю, как назвать операцию с неизвестным концом. Ко мне обращайся — товарищ майор госбезопасности или Павел Николаевич. Ясно?

— Так точно...товарищ майор!, — я щёлкнул каблуками ботинок.

— Ну-ну, не переигрывай. Вижу по наглым глазам, что плевать хотел на звания и регалии. Когда будет результат?

— Не знаю. Место перехода ещё не определено.

— Сынок, раз и навсегда забудь слово 'не знаю'. Особенно в моём присутствии, — он пошарил взглядом по прилегающей территории. — Лейтенант! Ко мне!

— Товарищ майор госбезобасности, лейтенант Красин по вашему приказанию прибыл.

— Вольно. Местный?

— Так точно.

— Старожилы есть, знающие окрестности города?

— Так точно.

— Сколько нужно времени на их поиск?

— Полчаса, товарищ майор госбезопасности.

— После исполнения, доложить немедленно.

— Есть, доложить. Разрешите приступить?

— Разрешаю. Вот так и надо делать. А то не знаю, не знаю, — это уже камешек в мой огород. — Какого размера ожидается проезд? Техника нормально пройдёт?

— Четыре на четыре метра, — ляпнул я от фонаря, потому как не имел понятия о внешнем виде пространственного пробоя. -Возможно, чуть шире.

— Что он из себя представляет?

— Вроде большой трубы, — вру и не краснею.

Ровно в срок лейтенант притащил лохматого мужика в засаленной спецовке. Мужик стянул с головы мятый картуз и замер в ожидании.

— Ну-с, милейший. Говорят, вы знаете округу как свои пять пальцев?

— Да, гражданин начальник.

— Кхм. Знаешь место за городом с нормальным проездом для машин и тракторов, где не бродит кто ни попадя?

— Надо подумать, сразу и не скажешь, — мужик заскрёб нечесаную гриву, задвигал бровями, ускоряя мыслительный процесс. — Гусинобродский тракт, там ещё карьер есть.

— Лейтенант? Название знакомо?

— Так точно, товарищ майор госбезопасности. Километра четыре северо-западнее.

— Найди машину, поедем на осмотр.

И мы поехали. Начальство, как ему и положено, в чёрной легковушке, остальные на грузовике. Остальные — это я, два геодезиста с оборудованием и рядовой милиционер с винтовкой и противогазом. Дорога весело бросалась под колёса полуторки, мотая нас из стороны в сторону. Несчастный милиционер не знал за что хвататься, то ли за занозистый борт, то ли ловить норовящее убежать оружие. Скучно не было никому.

Майору карьер не очень понравился — слишком открытое место, а вот чуть дальше на север, в леске, обнаружилась приличная поляна, подходящая по всем параметрам скрытному расположению перехода. Геодезисты шустро распаковали приборы, несколько минут шаманских действий и мне вручили бумажку с координатами широты и долготы для более точного размещения противоположного входа.

— Ну, кудесник, любимец богов, когда начнёшь священнодействовать? — оказывается не всё в госбезопасности потеряно, Пушкина знают.

— Не всё так быстро, товарищ майор, — охладил я начальственный пыл. — Мне нужно вернуться домой и там начать процедуру. Сутки, максимум двое на организацию, активация начнётся с этой стороны.

— Бардак. Раньше нельзя было этого сделать?

— А вдруг вы не согласились на контакт? Нет смысла затевать предприятие со стопроцентной неизвестностью.

— В логике не откажешь. Хромцов?

— Я, товарищ майор.

— Договорись с местными, пусть выставят охранение из трёх человек. Скажешь на два-три дня. Ссылайся на меня, если будут отбрёхиваться отсутствием свободного состава. Я их самих пошлю сюда без воды и сухпая.

— Есть, — откозырял темнолицый офицер с двумя шпалами в петлицах.

— Павел Николаевич, на минутку..., — я отвёл майора в сторону от остальной группы. — Езжайте без меня.

— Любишь пешие прогулки?

— Вроде того.

— Не спрашиваю, как доберёшься — лишние знания, лишние печали. Чтобы через двое суток как штык, нам рассиживаться некогда, каждый день на счету. Желаю удачи, — он протянул крепкую мозолистую ладонь. — По коням, товарищи. Один человек остаётся для встречи охранения.

Как только полуторка покинула поляну, я прыгнул к порталу в Ленинградскую область. Оттуда домой, отчитаться о нормальном здравии, затем к Арташеву, опять под Новосибирск...Но сначала посмотрели спутниковые карты.

— Это у нас получается пригородная зона. Так-так...в принципе неплохо. Трасса рядом, подъезд недалеко...привезти и собрать ангар можно быстро. Решено — ставим здесь, — генерал взял со стола мобильник, набрал ряд цифр. — Але, Иван Викторович, приветствую, это Арташев...Не быть мне богатым, если сразу узнал...И тебе того же самого...Иван Викторович, дело государственной важности, на контроле у Самого...Нужно организовать ангар под боевую технику в одном районе. Компьютер включен?...Открой спутниковую карту Новосибирска...Чуть выше и правее, по Гусинобродскому шоссе, есть заправка Сибрегионгаз...Да, там ещё вроде большого карьера с двумя водоёмами. Пошли своего человечка поближе к ним, мой сотрудник покажет точку размещения...Нет, он в моём кабинете...А у него сапоги-скороходы есть...Серьёзно, какие шутки...Оплатим, не беспокойся. И премия будет за оперативность. Очень хорошая премия...Договорились. Отбой, — он отложил трубку в сторону. — Ваш ход, Сергей Сергеевич.

Глава 23. 'Ящик Пандоры'

Не успел палец коснуться кнопки сигнализации, как в нагрудном кармане завибрировал телефон:

— Слушаю, товарищ полковник.

— Кравцов, ты ещё не уехал?

— Даже машину не открыл.

— Слушай сюда, шеф выдал задание, а на колёсах только ты. Гусинобродское знаешь?

— Конечно, я по нему к родителям езжу.

— Отлично. В той стороне есть карьер с двумя водоёмами...

— Да какие водоёмы, большие лужи. Там пастухи скотину поят.

— Не перебивай начальство. Сейчас поедешь на своём джипаре к этим лужам и встретишь человека из Москвы. Он всё объяснит.

— А на вокзале нельзя было? Как всех нормальных людей.

— Роман Алексеевич, не наше с тобой дело обсуждать решение руководства. Ясно?

— Я на обед опоздаю.

— Подождёт твой обед. Встретишь москвича, поможешь в меру способностей и езжай домой. Да, не забудь пригласить гостя покушать — правило гостеприимства ещё никто не отменял.

— Где его там искать?

— Твоё дело прибыть на место. Давай, вперёд и с песней.

— Есть, с песней.

— То-то же.

Роман отключил соединение и только потом чертыхнулся. Настя поди уже стол накрывает, сердиться будет, а ей нежелательно волноваться, всё-таки седьмой месяц. Он позвонил жене, извинился и предупредил, что задержится на часок, вероятно домой вернётся с неизвестным гостем. До развилки у газовой заправки добрался за двадцать минут, свернул налево и спустя ещё пять минут, по ухабам особенно не разгонишься, подъехал к 'водоёмам'. У посадки, в теньке сидел мужчина в пятнистых штанах, заправленных в высокие ботинки, и лёгкой ветровке туристического типа. Он поднялся, приветливо махнув рукой:

— За мной?

'Ничего себе', — подумал Роман, глядя на мощную фигуру, -'И где таких только откармливают'. Но больше всего привлекло внимание необычное лицо: тёмная кожа с золотистым оттенком, почти чёрные губы и яркие глаза жёлтого цвета.

— Вы из Москвы?

— Из неё, родимой. Будем знакомиться — Сергей, — гость протянул ладонь, поблёскивающую опасными, даже на вид, когтями.

— Капитан ФСБ, Роман Кравцов, — он осторожно пожал каменные пальцы.

— Роман, давай сразу на 'ты', люди мы пока не старые да и общаться проще.

— Согласен. Что будем делать?

— Я так понимаю, ты не в курсе предстоящей операции.

— Откуда? У меня обеденный перерыв начался, а тут шеф — 'Ты на колёсах, тебе и флаг в руки'.

— Ясненько. Подожди минутку, кое-что проясню, — Сергей достал древний мобильник, настоящий раритет. — Николай Васильевич, как быть, человек меня встретил, а он не владеет информацией?...Кравцов Роман...Хорошо, не отключаюсь, — прикрыл микрофон трубки. — Маленькая неувязочка, ничего страшного...Да, слушаю...Добрый день, товарищ генерал...Передаю..., — шепнул на ухо. — Твой самый главный начальник.

— Капитан Кравцов, — отрапортовал Роман. — Здравия желаю товарищ генерал-лейтенант...Так точно...Никак нет...Понял...Есть...До свидания.

— Что сказали?

— Прибыть к пяти вечера на инструктаж.

— И всё? Маловато будет.

— Советовал ничему не удивляться.

— А, это другое дело. У нас как — чем больше удивляешься, тем меньше шансов на осмысление. Поэтому предлагаю всё принимать без охов и присвистываний.

— Особой впечатлительностью не страдаю.

— Тогда пошли. Нам в центр зелёных насаждений, там очень удобная полянка есть.

— Знаю, мы с пацанами в детстве ходили в футбол играть, а то и пивка попить вдали от взрослых. Я ведь жил неподалёку — километр пробежать, раз плюнуть.

Странный москвич покружился по скошенной траве, кто-то из местных постарался для домашней скотинки, отсчитал от ближайших деревьев двадцать шагов, сделал каблуком ямку. Повернул на девяносто градусов вправо — ещё четыре широких шага и вторая ямка. Роман с любопытством наблюдал за непонятными действиями приезжего. Вот он скинул рюкзак, достал четыре искрящихся шара, похожих на ёлочные игрушки — два уложил в выбитые углубления, остальные подбросил и они зависли в нескольких метрах от земли, точно по вертикали над первыми двумя. Кравцов собрался посвистеть от такого иллюзиона, но вспомнил совет Сергея и с трудом сдержался. Дальше пошло настоящее волшебство — гость поднял руку, провёл вверх, в сторону, очерчивая контур светящегося квадрата. Сделал круговое движение и прямоугольник начал вращаться, постепенно набирая скорость. Самое удивительное, что его нижняя часть, на добрых полметра, уходила в землю. Через минуту над поляной висело кольцо почти пяти метров в диаметре. Спустя десять минут только лёгкое марево указывало на присутствие созданной конструкции.

— Первая часть марлезонского балета прошла успешно, можно плясать дальше, — загадочно произнёс Сергей. — Чего молчишь, товарищ капитан Федеральной Службы? Не слышу аплодисментов.

— Магия?

— Следующий вариант.

— Колдунство...колдовство...

— Эх, дети фэнтези — физический процесс, пока неизвестный современной науке. Никакого колдовства, шаманизма и прочих плясок с бубном. Здесь будут ворота...нет, пожалуй Врата, так точнее и величественнее. Пробьём тропинку прямо в вотчину товарища Сталина.

— Да ладно, — не поверил Роман.

— Таварищ Кравцов, ви прапустили мимо ушей саветы висшего руководства. Вах-вах-вах. Ничему нэ удивляйся, слушай старших, перевади бабушку через дарогу...

— А если серьёзно? Вряд ли меня сюда послали смотреть на фокусы.

— Сейчас доложу, куда следует, и всё объясню. Николай Васильевич, начало есть...Ага, уже лучше. Когда будет ангар?...Ясно. Уточните размер...Десять на сорок. Понял...Естественно надо принять меры безопасности во избежании всякого...Сам проконтролирую...До связи.

— Ангар для одного невидимого кольца? — Роман никак не мог вникнуть в ситуацию.

— Здесь построят перевалочный пункт в другой мир. Туда вооружение, оттуда...что дадут. Наверняка тебя поставят главным контролёром, как лицо уже приобщившееся к гостайне. Раскинешь липкие сети и станешь ловить доверчивых мух. Пойдёт такой расклад?

— Только этой радости не хватало, — досада прорвалась в голосе Кравцова.

— Ты просто не вовремя собрался на обед. Кстати, не мешает перекусить.

— Мой желудок уже впал в кому.

— Ничего, скоро его порадуешь. Генерал обещал прислать твоих сослуживцев проследить за порядком. Глянь, не они за деревьями крадутся?

— Где? Вижу. Витя, идите сюда! Это мой однокашник по учебке, вместе служили.

Четверо крепких парней, во главе с офицером, нагруженные не меньше, чем для недельного похода, споро подошли и скинули пухлые рюкзаки.

— Здорово, Рома. Это ты нам расслабиться не даёшь? Только вчера с командировки вернулись.

— Здорово, бродяги, — они обнялись, похлопывая друг друга по спинам. — Меня самого как с ветки сорвали, без объяснений. Лишили законного обеда, понимаешь.

— Опрометчивый поступок с их стороны. Наш коллега? — офицер протянул руку Сергею. — Виктор.

— Скорее нечаянный работодатель. Сергей.

— Наша задача? — Виктор перешёл на деловой тон.

— Отдыхать. Но сначала разметить площадку под ангар. Размер десять на сорок метров. Вобьёте четыре заметных колышка и плюйте в небо.

— Всего-то?

— Попутно выгоняйте отсюда всех посторонних. Объект будет режимный.

— Не вопрос. Парни — четыре кола вбить. Палатки развернуть. Загорать по очереди.

В течении двадцати минут всё было вкопано, установлено и над костром повис блестящий котелок. Сергея отправили к машине, а Виктор попросил Романа задержаться:

— Что за дела творятся в нашем королевстве?

— Сам в непонятках, Витя. Какие-то миры, Сталин — сплошная фантастика.

— Опять учёные чудят, зуб даю. А этот здоровяк кем по жизни будет?

— Чёрт его знает. Вроде как колдуном работает. Он мне тут перед вашим приходом сеанс магии устраивал. Видишь, вон меж тех кольев, вроде как нагретый воздух струится? Перед этим он вытащил из мешка штукенции — чисто шары ёлочные, запустил и вот что из этого вышло.

— Не опасно?

— Я бы не подходил, мало ли какая хрень там крутится.

— Предупрежу парней, пусть не лезут.

— Давай, я погнал, Настёна поди заждалась.

— Привет передавай. За мной поляна, как освобожусь.

— Обязательно, — Роман хлопнул товарища по плечу и торопливо пошёл к машине. Пока лавировал промеж деревьев, в голове мелькнула дикая мысль — сейчас выйдет из леса, а вместо любимого джипа большая тыква. Колдуны, они знаете ли, на всё способны.

— Настя, я дома, — Кравцов для верности постучал костяшками пальцев по стальной двери.

— Ну, наконец-то. Я всё грею, грею...ой, здрасти...

— Здравствуй, красавица. Вернул твоего мужа в целости и сохранности.

— Вернул он..., — хмыкнул Роман, скидывая полуботинки. — Настён, это Сергей. Сергей — это Настя, моя жена.

— Проходите в кухню. Тут ванна, помоете руки. Полотенце берите с красным рисунком.

— Сразу чувствуется порядок, — похвалил гость.

— Мой папа тоже военный. Он приучил, что каждая вещь должна выполнять определённую цель.

— Родная, мы так и будем топтаться в коридоре или передислоцируемся на пищеблок?

— Сначала руки.

Сергей от щей и картошки отказался, согласился лишь на бутерброды с чаем, мотивируя желанием соблюдать фигуру. Хозяйка прыснула в ладошку, глядя на его габариты.

— Ваша жена наверно днюет и ночует у плиты.

— Настя...

— А что я такого сказала? Мужчина крупный, продуктов надо много.

— Верно. Поэтому я сам себе готовлю. Иногда дочери балуют, когда меня нет дома.

— А сколько у вас их? Они уже взрослые? Хотя нет, вы ещё не старый.

— О-о-о..., — протянул Роман, закатывая глаза.

— Трое. Три лапочки дочки. В этом году им исполнилось по восемнадцать.

— Тогда другое дело...Подождите, у вас выходит тройня? Или три жены?

— Второе, — Сергей подмигнул будущему папаше. — И все находятся в разных местах.

— А-а-а...фото у вас есть? — Настя сменила тему, заметив нахмуренные брови мужа.

— Пожалуйста.

— Красивые, — с толикой зависти произнесла она. — Таким только на подиум или в кино сниматься. У нас тоже скоро будет ребёночек, — рука нежно провела по приличному животику.

— Крепкий родится парнишка. Поздравляю.

— Как это...Нам на УЗИ сказали то же самое. Вы экстрасенс? — глаза молодой женщины загорелись любопытством.

— Есть немного, — Сергей изобразил пальцами величину своих способностей.

— Можете сказать, как он выглядит?

— Похож на отца..., — Роман гордо задрал нос. — Глаза мамины, карие. Волосы тёмные, но это пока, со временем они посветлеют. Отклонений в развитии нет, у вас всё будет отлично.

— Ой, как здорово! Я так волнуюсь, первый раз всё-таки. Скажите, вы ведь из Москвы приехали, верно? У колдунов положено носить накладные ногти, цветные линзы и краситься под готов? Смотрю иногда 'Битву экстрасенсов' — такие расфуфыренные, важные. Они правда что-то видят и знают?

— Тёща любительница. Сядут на пару и давай переживать, — вставил Кравцов.

— Зря смеёшься, Ромочка. Там такие вещи угадывают...

— Настя, не хочу разочаровывать, но это обычное шоу, обычные люди, играющие роль ясновидящих, магов и прочей экзотики. Реальные колдуны и ведьмы не пойдут на телевидение. Их талант потребляет много энергии. Её собирают постепенно, крохами. Наш мир беден на особую субстанцию — манну, беру название от писателей фэнтези. Мой внешний вид, скажем так, последствия одного эксперимента. Я случайно оказался не в то время и не в том месте.

— Скажите, Сергей, вы золото искать умеете?

— Кхм, кхм, — Кравцов усиленно закашлялся и, получив мощный хлопок по спине, тут же замахал руками. Скорее всего от благодарности за помощь.

— У геологов лучше получается.

— Нет, не такое. Неделю назад мама потеряла колечко во время уборки. Мне самой неудобно в таком положении, вот она и приходит.

— В руках держать приходилось?

— Да. Кольцо свадебное, — Настя лукаво посмотрела на мужа.

— Клади руку сюда, — Сергей перевернул свою ладонь вверх. — Колдуй баба, колдуй дед, колдуй маленький медведь...

Женщина с восторгом слушала строки, сопровождающие тайну волшбы. Приятно пахнуло свежим, незнакомым ароматом, по кухне пробежал ветерок, качнув трубчатые занавеси в дверях...

— Готово, — торжественно произнёс волшебник, громко щёлкнув пальцами. — Предмет находится в кресле между спинкой и сиденьем.

Для подтверждения слов все прошествовали в зал, Настя осторожно присела на исследуемый предмет мебели, сунула пальцы в плотную щель и...вытащила тонкое обручальное кольцо.

— Ура-ура! Вот мамуля обрадуется. А ещё...

— В следующий раз, — быстро сориентировался муж, понимая, что беременным трудно отказать.

— Если речь идёт о серёжке, то она лежит в щели между досок пола...слева от кровати, прямо перед тумбочкой.

— Точно. Я, когда примеряла, выронила и больше не нашла. Рома?

— Настюша, только не это. Месяца не прошло, как ковролин уложили.

— Хорошо. Завтра посмотришь. И не стони, твой подарок, между прочим.

Общение прервал пиликающий домашний телефон:

— Да...Пообедали...Обижаете товарищ полковник...Может передать трубку?...Ясно...Скоро приедем. Сергей, тебя приглашают в управление.

— Раз приглашают, грех отказываться. Настя, до свидания. Постараюсь к рождению ребёнка подобрать подарок. Не отказывайся, для меня мелочь, а вам обоим будет приятно.

Получение пропуска на проход в здание УФСБ не заняло много времени, лишь молоденькая лейтенант, с сомнением в глазах, сравнила дату рождения посетителя с реальным видом. Однако промолчала. Сергей также, не говоря ни слова, развёл руками — мол так получилось. Роман провёл гостя на третий этаж, к непосредственному начальству и, после взаимных расшаркиваний, все подались на этаж выше.

— Все на месте? — начальник Управления обвёл взглядом присутствующих в кабинете. — Начнём совещание. Сначала коротенько: Москва попросила оказать содействие и, как бы мы не отбрыкивались, упоминание имени верховного главнокомандующего не даёт нам права отказаться. Да-да, Юрий Михайлович, у самих выше крыши всякого, но тут вопрос крайне политизированный. Потенциальный 'друг' наверняка встрепенётся и будет визжать на каждом углу об очередной русской угрозе. Владислав Александрович, все вопросы потом, вы ведь не знаете, о чём пойдёт речь. А когда узнаете — вам это не понравится. Так и хочется сказать — к нам прибыл ревизор, но, слава Богу, совсем наоборот. Представьтесь, пожалуйста, и обрисуйте суть нашей проблемы, — обратился он уже к посетителю.

— Сергей Мирошников, внештатный сотрудник Центра Стратегических Исследований, консультант по паранормальным явления. Проще говоря — осуществляю магическую поддержку разработкам Центра. Назовите как угодно — колдовством, ведьмовством, суть от этого не меняется. Можно верить или нет, однако физические процессы, которыми я управляю, не выдумки доморощенных аферистов-экстрасенсов, с которыми вы знакомы не понаслышке. В вашей области, точнее в пригороде Новосибирска, будет организована перевалочная база...Иван Викторович, не в обиду, здесь все те, кому положено знать?

— Они будут непосредственно участвовать, — подтвердил генерал.

— Товарищи офицеры то, что я расскажу, не является шуткой и прошу верить всем моим словам, так как они скоро примут реальные формы. В районе Гусинобродского шоссе откроется портал в другую реальность, во времена Иосифа Виссарионовича Сталина...

— Ничего себе, — донеслось из-за стола.

— Тише, товарищи офицеры, — стук авторучки призвал всех к порядку. — Все возгласы в процессе разработки.

— Наша страна получила доступ к космическим технологиям внеземной цивилизации, опередившей на тысячи лет то, что уже висит над головами, раздражая весь 'цивилизованный' мир. Но всё упёрлось в нехватку материалов. В новых аппаратах широко применяются драгоценные металлы типа золота, серебра и тому подобного. Никто с нами им делиться не будет, так как требуются промышленные масштабы. Главой государства решено использовать излишки устаревших вооружений, совершить бартер с Советским Союзом. Тем более, что там началась война — сорок первый год никто не отменял. Вероятно, с той стороны, придут люди обучаться на незнакомый тип техники. У меня всё, можете задавать вопросы.

В кабинете воцарилась тишина — все старательно пережёвывали необычную информацию.

— Раз смелых нет, первый начну я, — генерал хлопнул ладонью по столу. — Когда должна заработать...назовём её Базой. Сроки исполнения?

— Зависит от скорости сборки ангара. Как мне сообщил Арташев — подготовка бронетехники идёт полным ходом. Лучше не затягивать, на счету каждый день.

— Надо думать, немец не ждёт. Алексей Алексеевич, что у нас с фирмой 'НовосибМеталлСтрой'?

— Завтра утром подвезут сборочные конструкции к указанному месту, — подскочил со стула упитанный майор. — С оплатой точно не будет проблем?

— Москва сообщила о переводе денег. Ещё что? Ничего? Тогда выполняем намеченное на послеобеденном совещании. Все свободны. Капитан Кравцов, задержитесь на минутку.

Тихо щёлкнула дверь за последним выходящим и начальник Управления внимательно посмотрел на Романа:

— Докладывай, капитан. Ты первый контактировал с москвичом, тебе и карты в руки.

— Данных мало, товарищ генерал-лейтенант.

— Давай какие есть.

— Человек необычный, в разговоре упомянул об эксперименте из-за которого приобрёл свои способности.

— Какой эксперимент?

— Он не уточнял, обмолвился, что оказался не в том месте. У меня дома нашёл две золотые вещицы, случайно утерянные несколько дней назад. Взял за руку жену и указал, где искать. На месте будущей Базы запустил непонятные предметы, вместо них сейчас видно лишь колебание воздуха, словно от нагретого асфальта. Силён необычайно. Шли по лесу, походя сломал мешающую ветку с руку толщиной. Сжал пальцами и она как спичка пополам. Больше ничего нет — общались мало.

— Не густо, — генерал задумчиво потёр подбородок. — Не нравится мне возня со сверхъестественным. Ох, не нравится, но вышестоящие приказы не нам отменять. Значит так, Кравцов, будешь сопровождать москвича кругом. Петру Петровичу дам указание, пусть на другие задачи тебя не отвлекает. Отчёт писать раз в сутки, передашь через секретаря. Подопечный планами не делился?

— В Москву собирался.

— Да когда он успеет? Поездом туда-обратно почти пять суток. Или на самолёте?

— Не знаю, — Роман виновато пожал плечами.

— Узнай, нам лишние тайны ни к чему. Пусть он хоть на белых лебедях добирается — всё должно быть под контролем. Так, что ещё? Вот моя визитка, звонить в экстренных случаях или когда прижмёт по-настоящему. Впрочем, это одно и то же. Возьмёшь у москвича телефон для связи. С утра поедешь на точку контролировать сборку ангара. Как будет готово, звонишь сначала мне, а потом этому Сергею. Ясно?

— Ясно, товарищ генерал-лейтенант.

— Дома принтер есть?

— Краски мало, давно не меняли.

— Зайдёшь на склад офисного отдела, возьмёшь новый, они недавно поступили, и пачку бумаги, пальцы разрабатывать. Приступай, пока наш пострел никуда не испарился.

Два дня Кравцов исправно присутствовал на новоявленной стройке. Рабочие в оранжевых жилетках очистили подъезд для грузовой техники, засыпали пол будущего строения мелкой щебёнкой и ударными темпами, не прекращая работ даже ночью, возвели типичный полукруглый ангар с воротами по обе стороны. Однокашника в охране не было, их группу сменил десяток незнакомых военных и Роману ничего не оставалось как страдать от скуки в своей машине. На пару с термосом и бутербродами. Утром, третьего дня он доложил генералу о готовности и получил совет звонить в Москву не ранее, чем через пару часов.

Экстрасенс появился спустя пятнадцать минут после отправки сообщения. Кравцов чуть не облился кофе от неожиданного стука в боковое стекло

— Приятного аппетита, — Сергей оскалился в насмешливой улыбке.

— Да ну тебя, едва не подавился. Предупреждать надо.

— Кстати о предупреждениях. Передай начальству, что лишние знания — лишние печали.

— Не понял.

— Если и он не поймёт, могу нарисовать на бумаге три точки наблюдения за подходами к этому месту.

— А, вон ты о чём. Извини, у нас такая работа, сам должен понимать.

— Работа? Хорошо, пусть будет нашим маленьким секретом, что мы знаем, что они знают. Пойдём поглядим, чего там строители наваяли.

После осмотра они остались внутри, охранники к строению не совались, маячили по краям поляны. Сергей связался с Москвой, коротко сказал: 'Можно начинать', на что получил ответ не торопиться и не лишать начальства и прочих законного удовольствия. На слове о 'прочих' он хмыкнул и пробормотал вроде: 'Никак неймётся старику'.

— Ждём полчаса.

— Зачем?

— Подготовка установки пространственного переброса.

— Понятно, — протянул Роман, на самом деле ни черта не понимая.

Ровно через отведённое время, перед изумлённым Кравцовым, прямо в воздухе образовалась дверь в какое-то помещение и оттуда вышли трое — пожилой гражданский в очках, за ним неторопливо шагнули генерал с подполковником. Роман чуть не опозорился, забыв на миг о субординации. И тут же исправился, отчаянно краснея под отеческим взглядом старшего по званию.

— Молодец, капитан. Русский офицер должен держать себя в руках в любой ситуации, даже если ситуация из ряда вон. Сергей Сергеевич, вы готовы заварить кашу? — генерал оглянулся по сторонам.

— Я лишь открою крышку. Вам, Николай Васильевич размахивать поварёшкой.

— Верно. Демону демоново, а генералу генералово. Кто на что учился. С Бокием я договорился, он прибудет с командой...э-э-э...через полчаса. Наши действия, Сергей Сергеевич?

— Как все соберутся, необходимо отойти подальше от места пробоя. Ворота открыть с обеих сторон — вдруг создастся давление или наоборот, разрежение. По оси ворот никому не стоять, мало ли — первый опыт. Виктор Павлович, говорю специально для вас — никуда не лезьте. Николай Васильевич...

— Проследим. Надо будет и свяжем.

— Вам лишь бы поиздеваться над стариком, — сухо проворчал гражданский.

— Ничего личного, товарищ Черёмухов. Бережём для науки ценные кадры.

— Берегут они, сатрапы.

— Господа офицеры и прочие граждане, выходим на свежий воздух. Нечего тут париться пока суть да дело, — генерал показал пример, первым покинув нагревающееся от жаркого солнца металлическое помещение.

Время 'Ч' назначили на 15:00. К этому моменту народу, засевшего в леске, прибавилось. Роман как-то незаметно потерял Сергея из вида. Вроде был рядом и растворился меж серых стволов и зелёной листвы. Он прилёг у густого куста шиповника, непонятным образом затесавшегося к лесной братии. Где-то перекликалась охрана, вспыхивал смех. Рядом прошуршала трава, звякнул металл и знакомый голос произнёс:

— Садимся здесь — обзор хороший и падать мягко, в случае форс мажора. Николай Васильевич, скажи мне, как генерал генералу, что за бодягу вы там в Москве придумали? Экстрасенсы, колдуны, другой мир — чувствую себя идиотом на телевизионном шоу. Предполагаю, что дурят и вроде всё правда.

— Правдивее не бывает, Иван Викторович. Думаешь, мы там развлекаемся подковёрной борьбой? Решили устроить гадость новосибирскому руководству? Если так, то зря.

— И мысли не было. Вы там, мы тут. Нам делить нечего, — Кравцов, по лёгкой фальши в тоне начальника, услышал как раз негативный вариант присутствия москвичей.

— Ой, врёшь, товарищ Бокий.

— А ты мне голову не морочь, товарищ Арташев. Выдавливаете информацию в час по капле. Я не девка в ожидании положительного теста на беременность, когда уже поздно кричать 'мама'.

— Не бурчи, будущий генерал-полковник.

— От вас дождёшься, как же.

— Иван Викторович, я сам в твоём положении, простой организатор. Президент сказал вперёд и мы все, как один, грудями на амбразуры. Приказы не обсуждают. Сказать честно, Сергей не мой человек...

— Вот с этого и надо было начинать.

— Ты дослушай, прежде чем раскрывать мировой заговор. Сергей...он вообще ничей, свободный волк в краю непуганых овнов и козлищ. Я за ним наблюдал ещё будучи капитаном. Семнадцать лет как с куста и ни миллиметра зацепки, одни поверхностные сведения. Знаю, кем был до пятнадцатого года, а потом...сплошное чёрное пятно.

— И кто он, наш таинственный герой?

— Не поверишь. Пенсионер. Прапорюга.

— То-то чуяло моё сердце какую-то неправильность, — Бокий расхохотался, громко хлопнув себя по ляжке. — Связались младенцы с чёртом.

— Бери выше — с демоном.

— Что? Прапор пообещал вам вечную жизнь?

На этот раз смеялись оба собеседника. Роман крепко зажал рот ладонью, стараясь не выдать своего присутствия.

— Теперь о серьёзном, Иван Викторович. Ты меня знаешь, я слов на ветер не бросаю. Сергей, он же Сергей Сергеевич Мирошников, самый настоящий демон. Не какой-то там мифический страшила с рогами, которым пугают добропорядочных верующих. Наше счастье, что в нём осталось хоть что-то человеческое. Году в шестнадцатом он голыми руками порвал банду братков, вооружённых автоматами и пистолетами. Порвал в самом прямом смысле слова — на части. Кровищи было, ужас. Оружие не нашли, наверное припрятал в своей берлоге. Поверь, он очень страшный тип. Идеальное оружие, от которого нет защиты.

— Уже поджилки трясутся. Мы в семнадцатом таких матёрых моджахедов давили, мама не горюй, и не боялись.

— Зря иронизируешь. Но я предупредил и умываю руки. Глянь на часы — не пора?

— Одиннадцать минут до срока.

— Командуй готовность.

— Всем внимание! — рявкнул зычный голос начальника Управления. — Десятиминутная готовность! Всем спрятаться и не шевелиться! Николай Васильевич, давай и мы приляжем на матушку-землю. Костюм испачкать не зазорно. Зазорно без башки остаться в неподходящий момент.

— Золотые слова, так и просятся на скрижали.

— Лишь бы не на мраморное надгробие.

Над поляной установилась тишина, люди замолкли, стих треск веток под укладывающимися телами. Вдалеке замычала корова, сопровождаемая заливистым лаем. Протарахтел дятел, стрекотнула сорока. Невидимые пичуги затеяли разборки, отчаянно вереща и попискивая. Внезапно идиллия нарушилась. Роману показалось, что он оглох. Осторожно поковырял пальцем в ухе — звука не было. Такое состояние длилось несколько ударов сердца, тягуче отдаваясь в виски. И затем началось...

Басовитый гул, быстро сменяясь в тональности, перешёл на свист, заставляя всех схватиться за головы. Деревья сзади ангара дрогнули и закачались, издавая душераздирающий треск. Чудовищная сила резко согнула их почти под прямым углом, вверх полетели ветки, комья земли. Раздался резкий хлопок и на месте части леса образовалась просека не менее трёх десятков метров в глубина. Одну половину ворот сорвало напрочь, искорёжив до непригодности, вторая чудом держалась на нижней петле. Оборванные листья, зелёными мотыльками, медленно спускались с небес.

— Вот это я понимаю прорыв так прорыв. Чисто по-нашему, с громом и барабанным боем, — Арташев крякнул, разглядывая учинённое непотребство. — Пойдём посмотрим, Иван Викторович. Может там гости, а хозяева и глаз не кажут. Подумают, что мы...испугались.

Генералы заглянули внутрь строения через целые ворота и одновременно покачали головами — пол толстым слоем засыпало свежей землёй вперемежку с травой и мелким мусором. Но не это было главное. У голубого туманного кольца стояли двое — Сергей и неизвестный человек в форме цвета хаки с красными ромбами на петлицах и золотыми звёздами на рукавах.

Глава 24. Зверь

— Да-а-а, наворотили однако, — майор заглянул за мерцающее кольцо перехода. — Хорошо, помещение большое, а так сдуло бы к чёртовой бабушке как нашу сараюшку. Неплохой склад. Из чего собирали?

— Оцинкованный профильный лист. Собирается быстро, размер по желанию заказчика. Если договоритесь, то и у вас такой будет.

— Договоримся. Кто эти люди у входа?

— Тот, что справа — мой начальник, генерал-майор Арташев Николай Васильевич, слева — генерал-лейтенант Бокий Иван Викторович, руководитель УФСБ, ваш коллега.

— Сергей Сергеевич, выходите наружу, тут надо порядок наводить, — махнули нам от целых ворот.

Майор с интересом оглядел вооружённый народ, стоявший по краям поляны небольшими группами, шагнул к старшему по званию и кинул руку к фуражке:

— Майор госбезопасности Стужин Павел Николаевич.

Все представились друг другу, и Бокий предложил проехать в управление для разговоров в более подобающей обстановке. Коллега из Союза согласился, но попросил взять с собой двух подчинённых для конспектирования встречи. Генералы понимающе переглянулись — без записи никак нельзя, История не поймёт. Я перевёл с той стороны двух парней со шпалами в петлицах, всё никак не доберусь до Сети, посмотреть знаки различия советских времён.

Про меня в суматохе как-то забыли, и я сиротливо притулился в тени большого железного сарая. Молодцы строители, с размахом возвели конструкцию — метров десять шириной точно, не мои куцие разметки. Да, зрелище от запуска 'Ящика Пандоры' вышло эпическое, чуть ли не вплоть до замаранных штанов. Стужин орал на меня, потрясая кулаками. Говорил всякие нехорошие слова...

— Ты что творишь...мать твою, благородие? А если бы там стояли красные командиры, красноармейцами с лошадками? Тебе скотину не жалко?

— Мне показалось или вы меня назвали благородием?

— Не показалось, прапорщицкая морда.

Ого, кто-то невзначай сдал подноготную своего напарника, и я даже знаю кто это.

— Ты мог заранее предупредить о возможных инцидентах?

— Товарищ майор, сам ни сном, ни духом.

— Что?! То-то я чуял какую-то неправильность, — его лицо запылало праведным гневом. — Знаешь, как такое называют?

— Побочный эффект.

— Диверсия, сукин ты сын! Твоё счастье, что всё обошлось без последствий.

Его состояние трудно не понять, когда мимо со свистом пролетают спиленные деревья и целые стволы без единого листа. Я и сам немного оторопел от локального апокалипсиса, но сделал вид, что так и должно быть.

— Сергей, ты здесь? Жарковато сегодня, — Роман присел рядом, вытирая серым платком потную шею.

— Мавр сделал своё дело.

— Мавр может уйти?

— Команды не было. Мне ещё начальство домой возвращать.

— Я тут случайно подслушал, наши боссы про тебя говорили.

— Про парня из преисподней, какой он такой-сякой весь из себя страшный, авторитетов не признаёт и вообще с ним надо осторожнее?

— Вроде того. Нам ещё вместе работать...

— С чего ты взял, что вместе?

— Исходя из логики событий.

— Нет пока ничего, и кто его знает, как всё обернётся. Рассуждая в глобальном масштабе — сейчас не то время, когда одна половина земного шара не подозревала о существовании другой. У меня нет желания участвовать в мировых потрясениях. Не вижу себя в качестве действующего лица, однако иногда приходится. То ли по своей простоте, то ли по дурости из детского желания похвалиться — 'смотрите, что у меня есть'.

— И много есть?

— Всё не унести, здоровья не хватит.

— А как же — 'за державу обидно'?

— Никак. Прекращаем политический трёп.

Роман поморщился от резкости ответа, хотел возразить и махнул рукой — передумал разводить дебаты на пустом месте. Правильно сделал — мы не на встрече правящей партии с оппозиционным блоком. Лучше о житье-бытье трындеть, а то у нас каждый второй знает, как обустроить Россию. Чёрт, брюзжу как старый дед на завалинке.

— Сергей, правда...

— Правда, Роман.

— Дай договорить сначала.

— Слушаю внимательно.

— Весь настрой сбил...Ты человек или нет?

— Нет.

— Давно?

— Давно.

— Вот и поговорили, — он полез в карман рубашки, достал сигареты и досадно чертыхнулся. — Куришь?

— И тебе не советую. Вредно для здоровья.

— Сам как-нибудь разберусь, что вредно, а что нет, — Роман раздражённо смял пустую пачку.

— 'Данхил', 'Ротманс', сигары? Саратовскую 'Приму'? — я по очереди сконструировал называемые предметы.

— Фокусник хренов, — он выдернул из рук 'Гавану' в целлофановой упаковке, распечатал, надкусил кончик за отсутствием обрезайки. — Крепкая, зараза, — сипло протянул после первой глубокой затяжки. — Продирает, аж до самой задницы.

— Кушай, не обляпайся.

Пять минут помолчали, на большее Кравцова не хватило:

— Ты где служил?

— Писарем при штабе.

— Все двадцать пять? Очень смешно.

— Двадцать семь. Да и какая разница. К твоему дню рождения я не одну пару сапогов с берцами стоптал. Тебе поди лет тридцать?

— Двадцать девять, а Настя на четыре года младше.

— Чего так поздно ребёночка завели?

— Квартиру дали недавно. У родителей квадратура не позволяла личной жизнью заниматься. И вообще мы сейчас про тебя разговариваем. Про твоё тёмное настоящее.

За деревьями взрыкнуло и на поляну выползли грузовичок с двумя половинками новых ворот, подъёмный кран и пассажирская 'Газель'. Засуетились оранжевые жилетки, довольно заурчал бензогенератор; заверещала болгарка, весело разбрызгивая сноп бенгальских огней. 'Оперативненько', — подумал я, наблюдая за чужой работой. Осталось разжечь костёр, пустить воду и погрузиться в созерцательное ничегонеделанье. Впрочем, мы и так ничего не делаем уже два часа. Когда они наговорятся? О, неужели бог услышал мои молитвы, запустив незатейливую мелодию Нокии.

— Слушаю.

— Вы там ещё не разбежались?

— Покуда терпим.

— Молодцы. Смотри, скоро подкатит парочка брони для рекламной акции, загоняйте в ангар и ждите. Мы недолго, совещание заканчивается. Сопроводите меня к предкам?

— Николай Васильевич, оно вам надо?

— Может и не надо, но любопытно. Уподобляюсь Черёмохову на старости лет. Так как?

— Чего не сделаешь ради хорошего человека, — я вздохом изобразил вселенскую скорбь.

— Всё, уже собираемся. Отбой.

— Скоро они? — Роман кивнул на замолчавшую трубку.

— Железо погнали. Начинается промоакция с раздачей бесплатных подарков. Прогуляешься в иные миры?

— Естественно, — что-то не было особой радости в голосе Кравцова.

— Не ссы, капитан, со мной не пропадёшь. Если что, я тебя возрожу...возрожду...короче, возьму в свою армию тьмы, а то одному скучно.

— Скучай дальше, у меня ещё семья молодая.

Позади ангара засвиристело, затрещали сминаемые кусты, заорали 'куда прёшь...разуй глаза...' и во всей красе нарисовался Т-90. Грациозно сделал круг, раскидывая по сторонам земляные комья, норовя осыпать всех и вся. Дыхнул сгоревшей солярой, превращая лесной пейзаж в вонючий склад ГСМ. Следом проскочила БМП, порыскала острым носом, пристроилась рядом, со старшим собратом из гусеничной братии, словно показывая: 'Мы вместе и нам всё по...'. Из её нутра вылезли двое, увешанные армейскими причиндалами как на выставку вооружений. Роман отбросил потухшую сигару, отряхнул брюки от прилипших травинок, пошёл знакомиться с новоприбывшими. Пока пообщались, пока аккуратно подогнали технику к переходу — вернулись высокие договаривающиеся стороны.

Майор госбезопасности молодцевато покинул пятнистый 'Тигр', ласково похлопал по капоту:

— Песня, а не машина. Николай Васильевич, первые четыре обязательно мне.

— Без вопросов, Иван Викторович.

— А это что за зверь? — Стужин походил вокруг танка, попинал гусеницы.

— Танк Т-90, — отрапортовала голова из люка механика-водителя.

— Кто таков, боец?

— Старший лейтенант Сухоруков, инструктор по матчасти.

— С матом у нас всё в порядке, остальное покажешь на месте. Сейчас заводи своего коня и осторожненько вперёд, там точно такая же поляна. Смотри не передави никого, спрошу по всей строгости военного времени. Ясно?

— Так точно.

— Товарищ майор госбезопасности, — указал Стужин на нарушение формы доклада.

— Так точно товарищ майор госбезопасности, — с улыбкой повторил старлей.

— То-то же, разгильдяи. Ничего, партия научит вас как надо Родину любить. Трогай, соколик.

Меня пригласили пересечь границу миров на внедорожнике, но я отказался. Что нам какие-то тридцать шагов и девяносто лет времени? Муравей не успеет устать. Красноармейцы и милиционеры с интересом разглядывали военные диковинки, придерживая похрапывающих лошадей. Приближаться никто не пытался ввиду грозных майорских ромбов. Наши отвечали взаимностью, пялясь во все глаза на былую историю, хотя здесь она самая настоящая.

— Товарищ колдун, отойдём в сторонку, — Стужин потянул меня за рукав подальше от чужих ушей. — Говорят, ты умеешь хитрым способом сокращать расстояния.

— Товарищ майор госбезопасности, говорят за раскрытие государственной тайны положено применять высшую меру социальной справедливости.

— Это ты потом, в своём капиталистическом раю, напишешь претензию господину генералу. Сейчас неподходящий момент выказывать гонор. Ты понимаешь, сколько понадобится времени для перевозки техники в Москву? Или предлагаешь Иосифу Виссарионовичу самому прилететь сюда?

— Я ещё в здравом уме.

— Правильные слова. Говори, что нужно.

— Убрать лишние глаза.

— Сделаем. Дальше.

— Подробно описать местность, желательно до мельчайших деталей и самое главное — сообщить о прибытии гостей, иначе вероятны, мягко говоря, недопонимания с применением оружия.

— Кому надо, тот знает и в полной готовности. Мы...сомневались насчёт возможности контакта, но на всякий случай подготовились.

Потухшая трубка в очередной раз заалела огоньком и Сталин, выпустив клуб ароматного дыма, хитро посмотрел на Берию:

— Лаврентий Павлович, как ты относишься к потусторонним силам?

Сидевшие неподалёку Молотов и Микоян переглянулись, пряча улыбки в усы.

— Никак к ним не отношусь, Товарищ Сталин.

— А ты, Вячеслав Михайлович?

— Я, Иосиф Виссарионович, атеист со стажем и во всякую чертовщину не верю.

— И с кем тогда связался наш товарищ Меркулов? Неужели своим рапортом он хотел ввести в заблуждение руководство Советского Союза? В час, когда над нашей Родиной нависла смертельная угроза?

— Товарищ Сталин, Всеволод Николаевич ответственный человек и не зря носит звание комиссара государственной безопасности, — вступился Берия за своего подчинённого, — Он сейчас находится в приёмной с новыми данными. Поступили буквально три часа назад.

— Ну что же, давайте послушаем последние новости из первых рук.

Меркулов, ростом чуть выше своего начальника, сделал три шага от двери и чётко произнёс:

— Здравствуйте, товарищ Сталин. Разрешите доложить о прибытии 'гостей'?

— Докладывайте, — махнул трубкой хозяин кабинета.

Раскрылась тёмно-зелёная папка, на стол Вождя легли несколько фотографий:

— В четырнадцать тридцать пять, в N-скую часть прибыла колонна техники в количестве трёх единиц: танк, бронемашина пехоты и бронеавтомобиль. Их сопровождали майор госбезопасности Стужин, лейтенанты Токарев и Швыдко. 'Гостей' шесть человек: два механика-водителя, двое в охранении, водитель бронеавтомобиля — все в командирских званиях. Старший — генерал-майор Арташев. Плюс к этому учёный-физик и ещё один гражданский — назвался проводником.

— Проводником куда? — Сталин внимательно разглядывал людей у необычного вида танка.

— Через пространство. Так он сказал.

— Анастас Иванович, ты тоже не веришь в потусторонние силы? — Вождь взял другой снимок, где два человека, не позируя, разговаривали прислонившись к капоту мощного автомобиля.

— В свете последних событий начинают возникать нешуточные сомнения. Всеволод Николаевич, объясните, что значит 'через пространство'.

— Там действительно какая-то чертовщина. Как мне рассказал Стужин, основываясь на описании местности Проводник создал ворота в воздухе, через которые вся группа мгновенно переместилась от Новосибирска к Москве.

— Какие интересные возможности, — Сталин задумчивым взглядом обвёл присутствующих. — Лаврентий, твоя очередь высказывать мнение.

— Надо усилить охрану...

— Это само собой. Кто этот человек? Ты, как знаток, пропустивший через свою вотчину немало душ, должен разбираться в людях, — он протянул фотографию. — Стоящий слева.

Берия покрутил снимок, задумался, словно пытаясь что-то вспомнить:

— Я его видел, но где? Всеволод Николаевич, помнишь Парголовское дело двухгодичной давности?

— Как же не помнить, товарищ нарком, фигурантов так и не нашли, как сквозь землю провалились, хотя подробное описание разослали на все посты и отделы.

— А посмотри внимательнее, случаем не он? Как вблизи выглядит Проводник?

— Высокий, метра два ростом, если не больше, крепкого телосложения, я бы даже сказал богатырь. Тёмная кожа, тёмные волосы, глаза с этакой искринкой. Что ещё? Улыбка...точно, по краям губ иногда проглядывали зубы как у хищника.

— Хм, — Берия прищурил один глаз. — Осветлить причёску, отбелить...Сфинкс. Как пить дать его описание.

— Лаврентий, ты там не в египтологию ударился? Разобьём врага и партия даст тебе возможность посетить египетские пирамиды, — Молотов с Микояном сдержанно рассмеялись, поддержав шутливый тон Вождя.

— Товарищ Сталин, к Египту прошлое дело не имеет никакого отношения. В тридцать девятом году, в Парголовском райотделе НКВД были убиты начальник и несколько сотрудников. Затем осуществлено нападение на конвой, перевозящий пациентов из психиатрической больницы имени Кащенко. Машина и люди исчезли бесследно в самом прямом смысле. Отпечатки протектора обрывались на дороге, — нарком Внутренних Дел блеснул стёклами очков на товарищей по партии.

— Интересная получается аналогия, — трубка постучала по пепельнице, выбивая остатки табачных крошек, и вновь наполнилась 'Герцеговиной Флор'. — И тут и там происходит таинственное перемещение. Какие из этого следуют выводы?

— Необходимо подтянуть к N-ской части полк НКВД, чтобы ни одна мышь не проскочила, — Микоян рубанул воздух ладонью.

— А кто будет вылавливать диверсантов, предателей и прочий преступный элемент? Не ты ли Анастас Иванович?

— Можно использовать свободную армейскую часть.

— У нас нет свободных частей. Все свободные готовят оборону на подступах к Москве, — жёстко ответил Вождь. — Я читал это дело. Банда бывших сотрудников органов, твоих, между прочим Лаврентий, готовила покушение на руководство страны. Простим товарищу Сфинксу действия, не согласованные с соответствующими компетентными лицами. Он помог очистить ряды НКВД от предателей и диверсантов. Если товарищ Сфинкс и дальше будет помогать Советской власти, мы забудем этот неприятный эпизод его биографии. Товарищ Меркулов, когда мы можем ознакомиться с новинками потусторонних вооружений?

— В любое время, товарищ Сталин.

— Лаврентий, организуй членам правительства безопасный проезд к N-ской части.

Чёрный 'Паккард', в окружении машин охраны и мотоциклистов, помчался по полупустым вечерним улицам, в восточный район столицы. Гражданских, по пути следования кортежа, убрали заранее выставленные милиционеры. Город приучался жить по законам военного времени.

Небольшой плац части, разрисованный извёсткой на квадраты и линии, прекрасно обозревался из окна второго этажа штабного здания. Сталин рассматривал чужую технику, не выказывая особого интереса. Да, танк увешан непонятными коробками и трубами, оснащён мощной пушкой, но это просто кусок железа. Пятнистая раскраска автомобиля, его габариты необычны и не более. Важнее люди, стоявшие у бронированных монстров.

— Есть что-нибудь дальнозоркое?

— Есть, товарищ Сталин, — Вождю протянули расчехлённый полевой бинокль.

Изображение резко приблизилось, переходя с одной фигуры на другую и замерло на единственном лице. Жёлтые глаза Зверя спокойно смотрели на мощную оптику. В них не было ничего, кроме уверенной в себе Силы.

— Зверь, — проронил Иосиф Виссарионович. — Сфинкс — Зверь.

Никто не осмелился задать вопрос, что он имеет ввиду. Микоян с Моловым тихо обсуждали форму пришлых. Нарком НКВД с первым замом не спешили затевать разговор, дожидаясь вопросов главного члена партии.

— Ну что, товарищи, осмотрим вблизи чудо военной мысли, пощупаем руками крепость капиталистической брони, — Сталин вернул бинокль и неторопливо покинул кабинет начальника штаба.

Неизвестные бойцы представлялись, отвечали на вопросы по экипировке, личному оружию, демонстрировали привезённые образцы. Рассказывали характеристики техники, описывали назначение установленного оборудования. Сталин удовлетворённо кивал головой, иногда переспрашивал в непонятных моментах. Он остановился перед тем, кого разглядывал издали, оглянулся и окружение сразу рассосалось, заинтересовавшись чем-то пропущенным.

— Здравствуй, Сфинкс.

— Здравствуйте, Иосиф Виссарионович.

— Не удивлён, что я так тебя называю?

— У меня разные имена.

— Помнишь Парголово, Кащенко?

— Вынужденная мера социальной защиты. Так у вас говорят.

— Только Господь Бог волен решать единолично. Я ведь знаю, кто ты есть, Зверь.

— И не боитесь?

— Мой страх за Дело и его продолжение. Ты знаешь будущее?

— Будущего нет, есть варианты. Люди, которых я привёл, знают многое об одном из них. Они обязательно расскажут, я уверен.

— Зачем ты сюда пришёл? Смущать слабые умы неограниченной властью? Завладеть неокрепшими душами, обещая златые горы или порушить религиозные устои, потешаясь над наивностью верующих?

— В нашей реальности есть более интересные места, а здесь...здесь Вы — царь и Бог. Там, — когтистая лапа ткнула в небо, — законы не менее жёсткие, чем у людей. Каждый отвечает только за свой сектор влияния.

— Где твой сектор?

— Он может быть везде, — из под ухмылки блеснули белые клыки. — Но я соблюдаю правила, иначе наступит хаос. Хотя и в хаосе есть своя прелесть, некая новизна ощущений.

— И всё таки, зачем ты здесь?

— Помогаю правительству дружественной вам страны.

— Просравшему великую Идею и целую державу?

— Всего лишь один из вариантов истории.

— А если я попрошу о помощи?

— Младенцев есть не буду. Убивать Гитлера, Черчилля и прочих воротил политики и бизнеса не собираюсь.

— Зачем убивать господина Гитлера? Убрать его — придёт другой, сговорится с остальным Западом. Нет, наш народ сам справится, как бы ни было тяжело. Мы не будем воевать со всем миром.

— Есть оружие, выжигающее целые континенты. Нет страны — нет проблемы.

— Соблазняешь товарища Сталина? Товарищу Сталину не интересны пустые земли, не пригодные к жизни. Ты уже видел применение подобного оружия?

— Да. Там нет ничего, кроме смерти.

— Это не большевистский подход, — впервые за весь разговор вождь позволил себе улыбнуться. — Большевистский подход — договариваться со всеми в свою пользу. А с кем невозможно — уничтожать. Я вижу, для чего пришли все эти офицеры в царских погонах. Не из чувства солидарности, нет. Здесь запах денег или их эквивалента. Золото, камни?

— Золото, серебро, платина и превосходство в космосе обеспечено на долгие годы. Военное превосходство.

— Нам до таких высот ещё рано, — губы Сталина тронула хитрая усмешка. — Но мы поможем заблудшим братьям по крови. И материально и политически.

— Желаю удачи, Иосиф Виссарионович.

— Не забудь мою просьбу. Люди — наше богатство, вот им будет нужно иногда помогать. Поговори с Лаврентием Павловичем, договорись о связи в случае чего.

Не прощаясь, Сталин развернулся и пошёл к своим соратникам, тихо произнеся на ходу:

— Вот ты и спутался с дьяволом, Коба. Осталось только заложить бессмертную душу.

Глава 25. Тайны военных лет.

Начитавшись на заре девяностых всякой макулатуры, я действительно считал Вождя монстром, а Берию сексуальным маньяком, хватающим женщин направо и налево. Лишь спустя несколько лет появились более-менее адекватные документы. Те, кто лил грязь на мёртвых товарищей по партии, были и здесь. Те же самые люди, но я не собирался окунаться в политическую муть — не силён в закулисных интригах и баталиях. Передать Сталину сведения о коварных сподвижниках? Неужели он не знал всей подноготной своих подчинённых? Ни за что не поверю. После общения с Иосифом Виссарионовичем, я ещё больше зауважал этого выдающегося человека, не смотря на жёсткие, а порой жестокие методы проталкивания граждан в светлое будущее. От него тянуло властностью с некоторым раздраем. Этакий напирающий ветер с короткими промежутками затишья. И не мудрено — беда, обрушившаяся на Отечество, очень многих выбила из колеи. И не многие в неё вернулись.

Я подошёл к Берии, когда он закончил беседу с Арташевым и заинтересовался стрелковым оружием, разложенным на походном столике.

— Здравствуйте, Лаврентий Павлович.

— Добрый вечер, товарищ Сфинкс, — стёкла очков озорно блеснули. — Я гляжу, вы нашли общий язык с товарищем Сталиным?

— Просто поговорили, как мудрый человек с рядовым гражданином.

— И кто из вас кто?

— Все мы дети своей Матери Родины.

— Верно. Особенно заострю внимание на слове 'своей'. Маленький совет — не пытайтесь влиться в ближний круг. Вас здесь вряд ли оценят, а попользовать постараются. Отдельные услуги в расчёт не идут, так что лучше быть в статусе наёмного работника.

— Товарищ Сталин предложил наладить с вами связь.

— Налаживайте. Только ума не приложу, куда пристроить столь одарённую личность, — он с деланным видом задумался. — Прибить какого господина? Или парочку?

— Не мой метод. Я, знаете ли — мирное существо.

— Неужели? А как быть с Парголовским райотделом? Там тоже прошла мирная акция?

— Несчастный случай.

— И случился он почему-то не с вами, — Берия хмыкнул саркастически. — Поясните, пожалуйста, насчёт амазонки, принимавшей активное участие в 'несчастном случае'. Хочется увидеть всю картину происшествия. Не люблю непонятных загадок.

— Это моя жена, ваша коллега. Специалист по проведению силовых мероприятий. Ни одного срыва за пятнадцать лет службы. Имеет звание подполковника. По-вашему майор госбезопасности, хотя могу и ошибаться в иерархии званий.

— Достойная женщина, уважаю профессионалов. Нам бы побольше таких кадров.

— Лаврентий Павлович, а где, не побоюсь этого слова, праведный гнев за невинно убиенных сотрудников?

— Собакам собачья смерть, — отрезал нарком. — Собственные, шкурные интересы всегда сокращают жизнь.

— Вы прямо сняли камень с моей души.

— Наглец.

— Я белый и пушистый, просто иногда кусаюсь.

— Да-а-а, — протянул он, окидывая меня взглядом сверху донизу. — Невинная Золушка с засапожником. Так что предлагает товарищ Сталин?

— Оказывать вам помощь в экстренных случаях. Вот моя визитка, — я протянул чёрную карточку с цифрами золотого тиснения.

— Счёт в швейцарском банке?

— Номер сотового телефона. Своего рода карманная радиостанция. С соответствующим оборудованием дальность действия не ограничена.

— Фантастический аппарат, — нарком с любопытством покрутил в руках старенькую Нокию.

— Тридцатилетний раритет, давно снятый с производства. Желаете узнать больше, поговорите вон с тем седым дедушкой — Виктор Павлович Черёмухов, учёный-физик. Не голова, а Большая Советская Энциклопедия по части всяких технических устройств.

— Обязательно, хорошая радиотехника непременно нужна. Есть какие-либо вопросы, пожелания?

— Сколько времени займёт встреча в верхах?

— Об этом знает только Бог и товарищ Сталин.

— Значит, успею прогуляться домой. От меня сейчас никакого толка.

— Прогуляйтесь, товарищ Сфинкс. В случае необходимости мы найдём способ связаться.

У кольца перехода в наш мир происходило натуральное братание параллельных миров. Красноармейцы и милиционеры живо общались с десятком бойцов в полной экипировке спецназа России. Бравые парни, с аббревиатурой ФСБ на широких спинах, снисходительно поглядывая, объясняли назначение того или иного прибамбаса, украшавшего фигуру с макушки до пят. Мне оставалось пройти метров тридцать, как запиликал мобильник. Я по инерции сделал пять шагов, мало ли где и чего играет, резко остановился. С какого перепугу здесь сотовая связь? Однако потускневший от старости экран Нокии беспристрастно отображал одну 'палочку' сети. Побродив туда-сюда под заинтересованными взглядами военного народа, я определил границы захвата сигнала. Луч, шириной около ста двадцати градусов, полукругом охватывал добрую половину поляны.

Что бы это значило? Следуя логике — временной тоннель объединяет две реальности на небольшом участке пространства. А если вместо четырёх капель из потока времени, использовать шесть, десять или больше? Насколько разрастётся площадь покрытия? Будь на моём месте Черёмухов...чёрт, а ведь он всё равно узнает. Не-е-ет, дудки, я в экспериментах участвовать не собираюсь. Пусть обходится теоретическими измышлениями. Проверить работоспособность пространственного пробоя? Ма-а-аленькое такое окошечко, чтобы ненароком не заметили. Гляди-ка, получилось, только что-то полосит как забарахливший телевизор. Встаём по оси тоннеля, по идее должен быть самый сильный сигнал. Ага, чья это серебристая грива мелькнула? Сотовый требовательно запрыгал в кармане.

— Серхео, ты где шляешься в отсутствии супруги?

— Работаю дорогая. Помогаю московскому начальству налаживать мосты с Советским Союзом.

— С кем, с кем? Неужели там, где мы немножко наследили?

— Нас простили как борцов с двурушниками и предателями.

— Надо же...постой, не поняла. Откуда там связь?

— Мой переход проводит. Совсем недалеко, но всё-таки действует. А ты чего дома, временный перерыв?

— Отпуск. И вообще — радоваться надо, что жена вернулась.

— Поздравляю, наконец отдохнёшь от своих побегушек.

— Серхео, тебе не кажется, что нам надо посетить любимое место? — голос Нарейсы замурлыкал тоном ласковой кошечки. — Я так соскучилась. Очень, очень сильно соскучилась. Приходи, я буду ждать, мой арахейо-о-о..., — пропела и отключилась.

Блин-блинский — кажется так говорят дети не привычные материться и сплёвывать сквозь зубы. Супружеский долг — дело святое, но после вмешательства Эйхи Пожирательницы мой организм сильно модифицировался в энергетическом плане. Предложить мораторий на любовные игрища? Типа — извини Нарейса, после встречи кое с кем я стал совсем другим? Бред, бред и ещё раз бред.

На фоне земного шара гибкое, сильное тело смотрелось фантастически красиво. Я невольно залюбовался плавными движениями пританцовывающей супруги. Наверно она слышала какую-то мелодию, создавая руками замысловатые фигуры, медленно гаснущие во тьме Спирали Миров.

— Ты готов к битве, мой арахейо? — от Нарейсы катилась мощная волна желания.

— Да, но...

— Великий воин сомневается в своих силах? Или огонь в крови стал холоден, расчётлив и уже не готов отдаться безумству любви? Не волнуйся, твоя арахейа вернёт утраченное, растопит ледяной панцирь.

— Милая моя, я их столько накопил, что готов поделиться без остатка.

— Так сделай это. К чему слова, когда есть тело?

— Я стал другим, это может быть опасно.

— Эйха! — выдохнула она с яростью. — Ну нет. Ты мой и моим останешься, даже если этот Танец — последний.

Её запах кружил голову, вызывая непреодолимое желание. По коже побежали огненные росчерки, разгораясь всё ярче и ярче. Я пытался сдерживаться и, казалось на мгновение, выпал из реальности. Дальнейшее воспринималось как череда застывших кадров. Вспышка — пальчик с изящным коготком шаловливо манит за собой. Вспышка — глаза закрыты, на губах играет улыбка, слегка открывая белоснежные клыки. Вспышка — черты прекрасного лица искажены болью. Вспышка — в глазах светится остывающая лава.

Вспышка...всё, кончилась плёнка.

Нарейса привычно лежала на моей груди. Так и хочется покачать головой — предыдущий раз был лет этак шестнадцать назад. Я погладил серебристые волосы с новыми чёрно-красными прядями:

— Ты жива, моя старушка?

— Негодяй, — она слабо стукнула меня по плечу. — Я уже одной ногой щупала путь к Святым Небесам и вдруг подумала — какой отличный подарок получится для одной стервы.

— Ну, почему сразу — стерва. Одинокое древнее существо.

— Серхео, не строй из себя ребёнка. Мы все жуткие собственницы, особенно я. Как представила её в твоих объятиях...р-р-р...это придало злости и сил отступить.

— Собственница, — я поцеловал упирающуюся в подбородок макушку. — Как ты себя чувствуешь, арахейа? — супруга довольно потерлась щекой. Ей нравилось слышать это слово, обозначающее любимую и единственную в прямом смысле, когда чувства уходят вместе с собственной смертью.

— Сладко и больно. Словно меня пронзали тысячами игл. Я проваливалась в безумное наслаждение с одним желанием — умереть, вернуться и снова умереть.

— Я пытался предупредить.

— Кого? Женщину с сорванными ограничителями? Когда либо — да, либо бездонная ненависть за разрушенные ожидания? — она приподнялась на локтях, повернув голову.

— Повторюсь — это было слишком опасно.

— Плевать. Теперь конечно...и тогда тоже.

— Безрассудная.

— В любви, но не в бою. Там не место для эмоций.

— А в твоих волосах огоньки появились. Будешь на Новый Год вместо ёлки. Мы украсим тебя игрушками и начнём водить хороводы с весёлыми зимними песнями.

— Я согласна, мой арахейо. Рядом ты и Морана, что ещё для счастья нужно. Ох, помоги подняться немощной ёлочке, закружил наивную хитрый Дед Мороз, — Нарейса опёрлась на мою руку, ненадолго прикрыла веки. — Странно себя ощущаю. Мощь и слабость одновременно. Лёгкий ветерок оттуда, с правой стороны. Не энергия, что-то другое. Медленное, успокаивающее — как тихое шипение морской волны о прибрежный песок.

— Время. Всего лишь Время с большой буквы.

— Ты меня заразил, но мне это нравится. Будем вместе болеть до скончания веков.

— Знать бы, где они кончаются.

— Что, воин, решил испробовать мои методы?

— Припёрлась, только её и ждали...

Я задвинул за спину мгновенно закипевшую супругу:

— Здравствуй, Эйха. Решила прогуляться в наши края?

— Услышала знакомые отголоски, любопытно стало. Мы же все любопытные, правда, девочка? Ну-ну, не надо так злиться, я не претендую на твою пару. Он всего лишь мой воин. Сравни два понятия — единственный и воин. Сразу станет легче.

— Так я тебе и поверила, — тихо пробурчало сзади.

— Мне не надо верить. Мои слова принимаются как есть, — терпеливо, словно мать, ответила на выпад огневолосая. — Наши отношения совсем на другом уровне, не имеющем ничего общего с материальным миром. Прими как данность, не разбрасывай энергию понапрасну. Продолжайте играть, вы не останетесь без благодарных наблюдателей. До встречи, мой воин, — женщина насмешливо посмотрела на выглядывающую Нарейсу, и рассыпалась затухающими огоньками.

— До встречи, мой воин, — передразнила супруга отсутствующую Эйху и тут же ойкнула, получив в лоб искорку, прилетевшую из темноты. — Хотя бы оделась для приличия.

— Ты и сама не в скафандре, — я ущипнул упругое бедро.

— Я, законная жена, а не..., — она покрутила головой, — ...какая-то там пришлая. Имею право. И вообще...мы давно не были в гостях у Эйнары.

— Задерживаться не будем, хорошо? А то знаю я эти шутки со временем — для нас миг, а на Земле неделя пройдёт или даже год. Мне ещё Арташева с людьми домой возвращать.

Усадьба четы Деранго нисколько не изменилась, разве что доски обновились на конюшне. Раннее утро, тишина, попутный ветерок приносит издалека: 'Молоко! Холодные сливки!'. Из открытого окна первого этажа доносится звук шагов и голос Реналдо:

— Ирна, будь добра, принеси чего-нибудь холодненького.

— Пуриш, хозяин?

— О, нет, нам его вчера хватило вместе со спиритумом. Дай чего-нибудь этакого...м-м-м..., — защёлкали пальцы, пытаясь подтолкнуть мозг на ясное выражение мысли.

— Рассол ему, Ирна, только рассол, — крикнул я подсказку.

— Это кто там советы подаёт? — задумчиво размышляющий голос Реналдо.

— Наверно мирс Мирош в гости пришли? — неуверенный кухарки.

— Вполне вероятно, да, вполне. Что?! Ирна, скорее открывай двери...ох, моя нога...

— Осторожнее, хозяин. Ай, как неаккуратно...

— Ничего, пройдёт. Открывай эти демоновы запоры, кто их только придумал.

Погремела щеколда и на пороге появился улыбающийся Реналдо, с довольно помятым лицом. Он быстро прохромал ко мне, крепко обнял, похлопывая по спине:

— Забыл, совсем забыл старого друга. Мирса Мирош, вы как всегда выглядите великолепно. Где пропадал, Сергис? Три года ни слуху, ни духу. Дела неотложные? Мог бы выкроить пару минуток, посидеть, поговорить. Что для вечности час-два? Незаметная пыль, оседающая на наши плечи.

— Ты выражаешься как настоящий поэт.

— Реналдо Даринский, к вашим услугам господа. Восходящая звезда поэтического жанра, — он шутливо поклонился, высокомерно поджав губы.

— Мои поздравления, мирс Деранго.

— Ай, бросьте, дорогая Нарейса. В моём возрасте важнее всего спокойствие, а не общение с экзальтированными поклонницами. Так устаю..., — рука театрально приложилась к глазам. — Сергис, ты что сейчас сделал?

— Избавил друга от неприятных ощущений.

— Не-е-ет, ты лишил друга удовольствия возродиться из мёртвых. Представляешь — подымаешься с трудом, голова раскалывается, во рту поселилась стая дохлых острокрылов и тут тебе подают большой бокал холодненького, остренького крийса. Кровь начинает энергично бежать по венам, краски дня становятся плотнее и ярче. Крик молочника, пусть он будет проклят во веки веков, не бьёт по вискам.

— Видишь, дорогая, что с человеком творит образование. Ужас, — я горестно покачал головой.

— И молодые девушки, — добавил Реналдо. — Вы только подумайте, я мирс Деранго, известный в определённых кругах поэт, прячусь от женского пола. Скрываюсь в провинциальной глуши, дабы творить свои нетленные опусы. Вы есть хотите?

— Только за компанию. Эйнара далеко? — Нарейса решила не разбавлять нашу дружескую пару.

— Моя королева кремов и мазей наверняка в главном салоне. Ну, помните основной дом в столице? — Деранго меланхолично подвигал пальцами.

— Я ненадолго, — супруга чмокнула меня в щёку, и только след простыл.

Добрых два часа мы заседали в столовой, рассказывая друг другу о житье-бытье. Реналдо жаловался на бездарных собутыльников по творческому цеху, хвалился отпечатанными книгами, слушал о моих похождениях, периодически чиркая карандашом в большом блокноте. Затем наш мужской междусобойчик разбавили подруги жизни — Нарейса притащила Эйнару. Сразу отмечу — мирса Деранго выглядела на все сто, словно время её не замечало. Мне пришлось снова вернуть в нормальное состояние изрядно захмелевшего друга, иначе молнии в глазах любимой жены грозили сжечь на месте литературного гения.

Посиделки обещали затянуться за полночь, но как ни хочется расслабиться, а дела делать надо. Эйнару ждал нескончаемый поток клиентов, а меня — товарищ генерал-майор. Соскучился наверное, если время на Земле проскочило вперёд, пока мы с Нарейсой 'танцевали'. Домашние часы беспристрастно отметили наше отставание от жизни минимум на двое с половиной суток.

— Серхео, я так и отпуск не замечу, — возмутилась было Нарейса, и тут же беспечно махнула рукой. — А, ладно, невелика потеря. Ты сейчас за Арташевым?

— За ним, родимым. Нагостевался уже наверняка до одурения.

— Я с тобой. Подождёшь минуточку?

— Хоть десять. Но не больше.

Нарейса куда-то ушла и вернулась чуть позже семи минут, экипированная по всем канонам военной моды.

— Хм, что-то крутится в памяти знакомое, — я обошёл вокруг предела мечтаний очень многих девчонок, — Точно. Лара Крофт один в один. Только надпись ФСБ немного портит цельный образ.

— Кто такая? Цереушница?

— Героиня приключенческих боевиков и компьютерных игр.

— Тогда прощаю.

— Спасибо, мирса Мирош. Я весьма тронут вашей добротой.

— Пошли уже, благородный мирс Мирош. Спасём генерала из лап кровавой гэбни.

— Ошибочка вышла, дорогая. Там сейчас должны быть совет, любовь и бартерный обмен. Вот так то.

Во мне не было ни капли сомнения, что подполковник Анастасия Мирошникова, она же мирса Мирош, она же Наррейсаа Эстварра, останется без внимания ниже и вышестоящих на лестницах званий и должностей. Шок и трепет, восхищение и укор...Что ещё забыл назвать? А, завидущие глаза институтских работниц. Им тоже хотелось быть бравыми, с большущими пистолетами на бёдрах, большой грудью вперёд и высокого роста. Я зря волновался об Арташеве. У перехода нас встретил сотрудник НКВД с двумя шпалами в петлицах, всё забываю посмотреть расшифровку, представился интересной фамилией Сидоров и предложил проехать в институт. Конец переговоров в Москве ожидался на послеобеденное время. Сюда же должны будут позвонить по поводу отъезда гостей.

Нарейса откровенно скучала. Прохаживаясь по фойе, нервировала дедушку вахтёра всеми выдающимися частями тела. Два солдатика у входа, кося глазами на подозрительный объект, пытались старательно нести службу. В конце концов дед не выдержал и тихонько отозвал меня в свою стеклянную конуру:

— Сынок, твоя девка, штоля?

— Моя, отец, — я горестно вздохнул, изображая вселенскую грусть.

— Ты бы эта...послал её куды погулять. Совсем солдатиков с ума свела. Скоро шеи на посту посвёртывають. А как начальство нагрянеть? Понимашь, какая конфузия выйдеть?

— Не могу я её послать.

— Не слухаеца?

— Она подполковник, а я чуть выше сержанта.

— Да-а-а, совсем бабы власть взяли. Вот помница я своей Нюське как гаркну...

Интересные воспоминания из жизни вахтёров прервал куратор Меркулова. Он стремительно спустился по лестнице и направился прямо ко мне.

— Кто эта женщина? Почему с оружием на режимном объекте?

— Добрый день, Александр, — проявил я правила элементарной вежливости.

— Добрый. С утра был. Вы не ответили на вопрос.

— Моя жена, подполковник, можно сказать, НКВД, Мирошникова Анастасия. Здесь находится по долгу службы.

— Ой, паря, ещё и жена, — дед жалел меня как окончательно пропащего человека.

— Почему я не в курсе?

— У Сидорова спрашивайте, это он нас сюда привёл.

Куратор дёрнул трубку телефона, словно хотел вырвать с корнем, набрал две цифры:

— Самохин у аппарата. Товарищ лейтенант, почему не доложили о прибытии гостей? — бубнящий звук оперативно разъяснил ситуацию. — Хорошо. Пришли вниз Турецкую, надо гостя ознакомить с объектом.

Довольно быстро появилась девушка в военной форме, они пошептались с Самохиным и Нарейсу повели наверх. Куратор потёр красные глаза, недосыпает скорее всего, посмотрел на часовых, потерявших всякий интерес к опустевшему фойе:

— Сергей, идёмте в кабинет, ноги гудят жутко — с раннего утра бегаю туда-сюда, а народ всё прибывает и прибывает.

Помещение Самохину выделили первое попавшееся, судя по шкафам с научно-технической литературой, развешанным плакатам с графиками и разрезами механизмов. Стандартный портрет Вождя над канцелярским столом внимательно взирал на всех входящих.

— Чаю будете? — куратор полез в тумбочку, вытащил комплект из примуса, чайника и квадратной жестяной банки. — Незадача, однако, заварка кончилась. У кого есть? Сидорова встряхнуть что ли?

— Выбирайте. Этот обычный чёрный, этот с бергамотом, — я подвинул стограммовые пачки к чайнику.

— Откуда? — он глянул за стол, надеясь увидеть какую-нибудь сумку или мешок.

— От цейлонских товарищей.

— Не знаю таких.

— Шри-Ланка. Остров в Индийском океане.

— Вы случаем не фокусник? Зайца вытаскивать не будете?

— Нет. Поберегу нервы невинного животного.

Десять минут и по комнате поплыл своеобразный аромат английского продукта. Самохин принюхался, осторожно попробовал обжигающий тёмно-коричневый напиток:

— Крепкий. Получше грузинского будет. Сергей, почему ваша страна не оказывает нам помощь? Вы уже прошли через это, знаете что, где и как. В конце концов — мы же славяне.

— Переход работает всего пару дней. Слишком малый срок для принятия каких либо решений, да и не делается это наспех, с кондачка. Ещё неизвестно к какому соглашению придёт начальство, но думаю договорятся. О целях нашего появления говорить не буду. Мне никто не запрещал, ничего подписывать не давал, но режим секретности соблюдать надо. Сами понимаете, где знают двое, знает и свинья.

— Я и не спрашиваю. Моя обязанность — опекать Меркулова. К чему лишняя головная боль? Любопытно конечно, не без этого. Вот смотрю на вас, а принять умом не могу, что существуют другие миры, другой Советский Союз, — он тут же поправился. — Бывший Союз. Андрей Никонович частенько рассказывал о своей жизни, о стране. Страшные вещи говорил. Я ему посоветовал многое держать при себе, чревато, знаете ли. Упоминал и о вас, уважительно и вместе с тем с некоей долей осуждения. Вроде вы где-то у нас наследили изрядно, с большой кровью. Правда?

— Преувеличил старик. Какая там кровь, ни одной капли не упало. Просто с некоторыми гражданами, их сейчас называют двурушниками и предателями, мы с женой, не нашли общего языка. Товарищ нарком НКВД посчитал нужным тему закрыть и больше к ней не возвращаться.

Помолчали. Самохин прихлёбывал чай маленькими глотками вприкуску с колотым сахаром. Усталые морщинки бороздили молодое лицо, бледное от недосыпа. Короткая щетина покрывала щёки и подбородок — не успел побриться или некогда. Он тоже разглядывал меня, иногда двигая бровями, уголками губ, словно составлял общий портрет, соглашаясь и споря с самим собой.

— Поделитесь окончательными выводами?

— О чём? — пальцы, обхватившие стакан, слегка дрогнули.

— Вы пытаетесь по внешним признакам угадать мой характер, род деятельности, возможно возраст. Составляете словесное описание. Я правильно понял?

— Верно. Тренируюсь в определении психотипа различных людей. Собираюсь после войны поступать на курсы следователей.

— И как успехи?

— Меня сбивает с толку ваше лицо. Вы вообще эмоции испытываете? Человек может быть сдержан до определённого момента, ну а потом обязательно что-нибудь да прорвётся — подрагивания век, игра мускулов, изменение размера зрачков и так далее. Вы же ведёте себя как...как...

— Сфинкс.

— В точку. Каменное лицо, немигающий взгляд. Не хватает одного — ощущения мудрости прожитых веков.

— Есть такой недостаток. Предлагаю встретиться лет через пятьсот.

— Обязательно, если врачи изобретут пилюли для продления жизни.

Телефон на столе коротко звякнул три раза:

— Важный звонок, — куратор поднял палец, призывая соблюдать тишину. — Самохин...Москва? Давай, соединяй...Старший лейтенант госбезопасности Самохин...Так точно. Лейтенант Сидоров доставил полчаса назад...Здесь, в моём кабинете...Есть, — куратор подал мне трубку, беззвучно произнеся, — Нарком Берия.

— Сфинкс у аппарата, — я подмигнул опешившему старлею.

— Добрый день...хотя какой он к чёрту добрый. Вы срочно нужны здесь.

— Что-то серьёзное?

— Не по телефону. Прибудете в N-скую часть к месту дислокации техники. В штабе найдёте капитана Кайгородова. Через сколько времени вас ждать?

— Пять-десять минут, максимум пятнадцать. Я буду с супругой.

— Амазонка?

— Она самая.

— До встречи, товарищ Сфинкс.

— И почему я не удивлён? — Самохин аккуратно вернул трубку на место. — Лаврентий Павлович только подтвердил моё мнение. Я позвоню, вашу жену сейчас найдут.

— Не стоит, она уже идёт сюда.

Провожатый от наркома ждал нас на втором этаже штаба. Представился, сухо произнёс, глядя недовольно на Нарейсу:

— Товарищ Берия всё объяснит.

Само собой объяснит. Не будет же он рассказывать направо и налево о возникших проблемах. Дорога к апартаментам Лаврентия Павловича прошла под мерный шум покрышек да урчание движка, резво толкающего автомобиль по московским улицам. Хозяин кабинета, без излишних политесов, указал на два стула у массивного стола:

— Я так себе и представлял воинственных женщин. Вы не против принять позывной Амазонка? Истории незачем знать истинные имена, тем более что вы в ней не существуете. Теперь о деле..., — он снял очки, протёр стёкла носовым платком. — Командир батареи, старший лейтенант Яков Джугашвили, не вышел из окружения. Понимаете о ком я говорю? Товарищ Сталин проинформирован о случившемся. Моё предложение выяснить всё у генерала Арташева встретило жёсткое 'Нет'. 'Человек должен знать свою судьбу в двух случаях — при божественном откровении и в последние мгновения жизни. Товарищ Арташев не является посланником Всевышнего, а умирать мы не собираемся' — это его слова. У меня просьба, вы можете поделиться хотя бы частью своей Истории? Обещаю, всё останется между нами.

— Лично мне ничего не известно. В моей профессии исторические факты практически не пригодны, — Нарейса отрицательно покачала головой.

— А вам, товарищ Сфинкс? Много свободного времени, доступ в...Ин-тер-нет, — он прочитал незнакомый термин в открытом блокноте.

— Лаврентий Павлович, вы наших случаем не пытали?

— Зачем? Просто спросил — кем работаете.

— Читал я про Якова, фильм документальный смотрел. Не знаю, насколько велики будут совпадения. Гитлеровская пропаганда всю войну твердила о предательстве сына Сталина...

— Яша предатель?! — вскинулся Берия. — Да какая сволочь могла до такого додуматься?!

— Там столько понакручено. Немцы везде разбрасывали листовки с фотографиями сына Вождя, предлагали поступать так же, не сопротивляться солдатам вермахта. Специалисты проводили экспертизу снимков и утверждали, что на них не Яков — грубая подделка. И самое главное — нет ни одного кадра киносъёмки или записи голоса. Как такое возможно?

— Действительно странно. По всей логике они были просто обязаны это сделать. Я бы лично такого точно не упустил.

— Ну и конечно записка, которую якобы 'дипломатическим путём' передали отцу. Яков пишет, что он в плену и с ним обращаются хорошо. Графологический анализ установил несоответствие написания ряда букв, присущих Джугашвили, то есть опять фальшивка.

— Выходит, немцы организовали масштабную игру?

— Лично у меня создалось впечатление, что кто-то из бойцов, знакомых с Яковом, выдал себя за него. Немецкие спецслужбы поначалу толком не разобрались, подняли шум, ну а потом было поздно — признание ошибки равнозначно потери лица. Со 'знаменитым' пленным долго возились, таскали из лагеря в лагерь, пока не надоело. И затем пристрелили, выдавая за попытку побега.

— Интересная версия. Осталось выяснить — кто этот человек, от страха прикрывшийся родством с товарищем Сталиным.

— Вы, предлагаете нам, пройтись по тылам врага?

— На ваше усмотрение, — он горько усмехнулся. — Восстановление доброго имени сына многое значит не только для отца.

— Разработка операции займёт определённое время.

— Товарищ Амазонка, мы не требуем от вас немедленных результатов. Я распорядился отправить несколько поисковых групп и, судя по рассказу вашего мужа, положительного ответа не будет. Говорят, надежда умирает последней, так давайте последуем народной мудрости.

Сутки ушли на просмотр архивов ФСБ. Домыслы перемешались с конкретными фактами, вызывающими с одной стороны недоверие, с другой — укрепляли подозрение в гибели сына Сталина во время боя. Взять хотя бы отчёт немецкого медэксперта об осмотре тела пленного Джугашвили — в нём нет записи о шраме на груди, оставшемся после попытки неудачного самоубийства в 1926 году. Ряд других нестыковок лишь дорисовывал картину грандиозной фальсификации. Отследить путь перемещения пленного не представлялось возможным и мы взяли за основу первую известную точку — Хаммельсбург. Неделя ожидания виз и маленький городок в Баварии встретил нас в лице вежливого гида герра Кёлера. Он с заученным восторгом описывал местные красоты, похвалился близлежащей военной базой НАТО. Я кивал в знак согласия, мол бравые парни в форме бундесвера защитят от чего угодно, и между делом спросил о бывшем концлагере. Герр Кёллер несколько посмурнел, извинился за недостаток информации, предложив взамен посетить кладбище советских офицеров. На воинском захоронении я ещё раз попросил указать хотя бы примерное расположение и он, пожевав недовольно губами, указал на север:

— Около километра по прямой. Мы ухаживаем за могилами ваших солдат и стараемся не ворошить прошлое. Германия полностью искупила свою вину.

Возвращение в Москву началось с неожиданной встречи — в кабинете Арташева нас ожидал Лаврентий Павлович. Он поздоровался и с места в карьер объявил:

— На фронтах начался массовый выброс листовок с фотографиями Якова. Нужно принимать срочные меры.

Глава 26. Кто ты, Яков?

Группа из четырёх человек, в мешковатых костюмах, стояла у накрытой брезентом техники, лениво перебрасываясь словами. Армейские вещмешки выстроились в рядок на пыльной траве, 'охраняемые' каждый своим ППШ. Неподалёку бродил красноармеец с винтовкой, с тоской наблюдавший за сизым дымком чужой самокрутки, видать страсть как хотелось курить.

— Сергеич, глянь какое авто, — молодой чернявый парень приподнял край защитного полога. — Вот бы на таком прокатиться, все девки наши, как пить дать.

— Твои девки ещё не выросли, Стёпа, — крепкий мужчина с седым 'ёжиком', поплевав на палец, аккуратно притушил окурок, издававший ядрёный запах.

— Дядь Саша, а зачем ты куришь? Вдруг в засаде станет невтерпёжь?

— Эх, молодежь, молодежь, чему вас только на курсах учат. Скажи мне, товарищ радист, куда, кроме задуривания головы, можно применить табак?

— Ну-у-у...собак сбить со следа..., — остроносый парень почесал затылок, пытаясь выскрести из памяти остальные практичные свойства растения.

— Можно бросить в глаза противнику, оставить метку ложной стоянки, покурить с каким-нибудь гражданином, задавая наводящие вопросы, да и просто поделиться с товарищем.

— Вася, ты пошто влезаешь в учебный процесс? — нахмурил брови Сергеич.

— Товарищ капитан, так засмеют нас немцы, как увидят полулысого радиста. Эк он череп терзает.

Все засмеялись, заставив встрепенуться часового, устало бродившего на солнцепёке.

— Товарищ капитан, а кого мы ждём? Топчемся уже цельный час.

— Синичкин, — Стёпа хлопнул остроносого по плечу. — Первое правило разведчика — не задавать начальству глупых вопросов и если задаёшь, делай это с умным лицом. Александр Сергеич, разъясни вопрос особливо непонятливым. И понятливым тоже.

— У меня приказ ждать в этом месте именно у этого автомобиля. Нас встретят два человека. Всё.

— Не густо, — Стёпа подёргал куртку на груди, пытаясь провентилировать плотную ткань. — И тенька нет поблизости.

— Здорово, бойцы, — сочный женский голос заставил всех резко развернуться на звук. То, что они увидели, никак не вязалось с милым женским образом. Высокая девушка, одетая в пятнистый комбинезон и мягкие полуботинки, уверенно баюкала на руках необычного вида автомат с очень толстым стволом. Капитан мгновенно отметил взглядом короткую безрукавку с множеством карманов, торчащую над левым плечом чёрную коробочку и пару ножей, пристёгнутых к бёдрам. Жёлтые глаза светились холодным огнём, резко контрастируя с приветливой улыбкой на тёмных губах. 'Тигрица', — мелькнуло в голове. — 'Матёрая'. Стоящий рядом мужчина был под стать, но выглядел намного опаснее. Сергееич видел это не глазами — чуял нутром старого диверсанта. У второго незнакомца, за правым плечом, выглядывал здоровенный ствол, больше похожий на миниатюрную пушечку.

— Здравия желаем, — ответили трое на всякий случай, вдруг новые товарищи окажутся высокого звания.

— Старший группы, капитан Скоморохов Александр Сергеевич, — седой кинул ладонь к потной фуражке. — Готовы к выполнению задания.

— Подполковник Амазонка, — представилась девушка.

Грозный взгляд начальника прибил на корню намёки веселья, неуместного в военном строю.

— Сфинкс, — мужчина не стал распространятся дальше, то ли не считая нужным озвучивать служебный статус, то ли не имея его вовсе.

Амазонка выслушала доклад у каждого, спросила радиста про рацию и, повернувшись к бродившему красноармейцу, скомандовала:

— Часовой, ко мне бе-е-гом!, — не дослушав до конца малоразборчивую скороговорку, приказала. — Радиостанцию взять, отнести в штаб, следить за сохранность. За порчу или пропажу отвечать по законам военного времени. Ясно? Выпо-о-олнять!

— Товарищ подполковник, а как же я? — растерялся радист.

— Антон? Так вот, дорогой мой Антон, в нашем деле важна будет скорость, а двадцать кило веса никак не вяжутся с быстрыми ногами, — ласковый тон ничуть не расслабил капитана, он знал, как жёстко спать на мягкой подстилке. — Теперь о задании...Мы пойдём в глубокий тыл, можно сказать прямо в логово голодных и уверенных в себе волков. Добираться будем особенным путём — не на машинах, танках или самолётах, и даже не на строптивых осликах. Разрешаю смеяться, так как дальше вряд ли будет до смеха. Задавайте вопросы.

— Конечная цель, — капитану не понравилось высказывание про глубокий тыл. Он не любил кидаться с бухты-барахты и без проработанного плана.

— Хаммельбург, Бавария, Офлаг XIII Д — концлагерь для красных командиров. Есть сведения, что там содержится старший лейтенант Яков Джугашвили.

— Кто?! — как один воскликнула вся четвёрка.

— Товарищ подполковник, вы хотите сказать, что сын товарища Сталина попал в плен? — Скоморохов мысленно обругал себя за несдержанный язык.

— На войне всякое бывает, вам ли не знать, Александр Сергеевич. Сходим, выясним, пошумим немного. Вы приданы нам в качестве группы прикрытия.

— А я ещё гадал, для чего посылать на дело необстрелянных бойцов, — капитан с досадой ударил кулаком по капоту машины. — Подполковник, вы хоть понимаете, что будет с ними? Их там как телков несмышлёных порежут.

— Прямо и телков.

— Вася, мне перед родителями вашими ответ держать. Начальство спишет молодняк в расходный процент и забудет.

— Александр Сергеевич, я могу и сам сходить, без помощников, но жена боится, вдруг загуляю. Вы будете присутствовать в роли свидетелей и немого укора моих попыток свернуть налево. Посидите в кустиках, тихо постреляете, буде в том надобность, и спокойно вернётесь домой получать грамоты, награды и прочие радости жизни, — Сфинкс говорил буднично, словно расписывал поездку на рыбалку. — Мы взяли с собой соответствующее оружие, ваше слишком громкое. До ночи далеко, есть время потренироваться.

Он сходил за машину и вернулся с объёмистой сумкой. Коротко вжикнул замок, выпуская на свет воронёный автомат с толстым набалдашником на конце ствола. Скоморохов определил тип оружия по изогнутому магазину, с щелчком вставленным на своё место.

— Автомат АК15, с глушителем, универсальным прицелом и встроенным тепловизором. Пока Амазонка рассказывает о технических характеристиках, я схожу насчёт тира. Командованию части приказано оказывать любое содействие нашей группе.

Сфинкс направился в штаб, остальные сгрудились вокруг девушки, сверкая любопытными глазами.

— Слушаем внимательно, запоминаем и не говорим, что не слышали, — Амазонка передала каждому по стволу и начала инструктаж. — Автомат Калашникова, калибр 7,62 миллиметра, ёмкость магазина тридцать патронов...

Оружие капитану понравилось — песня, а не механизм. Слабая отдача, хорошая кучность, хитромудрый прицел с захватом целей — мечта любого осназовца. Самохин с грустью подумал, что после операции придётся расстаться с убойной машинкой.

— Хорош, правда?

— Не то слово, товарищ подполковник.

— Александр Сергеевич, давай отбросим выканье и тонкости субординации. Я, со своими ребятами, привыкла по-простому. В быстро меняющейся обстановке некогда произносить длинные фразы.

— Согласен. Тов...Амазонка, на сколько назначено время выхода к точке?

— Два часа ночи. По местному будет полночь — народ ещё не разоспится, будить легче. Давай посмотрим карту, — она вытащила из нагрудного кармана сложенный лист бумаги. — Вид сверху предполагаемого места действия. Заранее предупреждаю — реальность окажется несколько другой.

— С самолёта снимали?

— Вроде того. Парни, все сюда, успеете ещё намиловаться с железками. Смотрите сюда — ваша четвёрка расположится здесь, мы пойдём сюда, здесь находится концлагерь. Расстояние — пятьсот-семьсот метров, кругом немцы, ухо держать востро. Ситуация в любой момент может резко измениться. Позиции не покидать, при необходимости скрытно поддерживать огнём. Конструкция оружия это позволяет.

— Товарищ подполковник, а нам их оставят? — Степан ласково провёл пальцами по раздвижному прикладу.

— Кхм, сержант Конюхов..., — глаза капитана метнули молнии.

— Что скажешь, Сергеич, подарить детям игрушки? — Амазонка лукаво прищурилась.

— Отписываться же надо, — Самохин не представлял, как можно раздавать предметы строгой отчётности. — Наверняка где-то стоят на балансе.

— Не надо. У меня есть распоряжение передать их безвозмездно.

— Что я говорил? — Стёпа ткнул кулаком радиста. — Товарищ подполковник, а ещё пострелять можно?

— Можно, — Амазонка проводила взглядом убегавшую молодёжь. — Детвора, ей Богу.

— А самой сколько лет? Небось двадцать три или двадцать пять?

— Тридцать восемь. Внешний вид обманчив, Александр Сергеевич.

— Напарник тоже такой?

— Муж. Старше меня почти в два раза.

— Смотри, как природа распорядилась. Видать здоровье богатырское.

— Не то слово, капитан, ломом не убьёшь.

— Откуда уходить будем?

— Из здания тира. Там сейчас место подготавливают.

— Объясни старому дураку, каким образом можно преодолеть тысячи километров без всякого транспорта?

— Дыра в пространстве. Не сомневайся — всё на полном серьёзе.

— Дыра-а-а? — протянул Скоморохов, не понимая, каким образом её можно сделать. Вот в заборе — с этим всё ясно.

— Не ломай голову, лучше один раз увидеть и Сфинкс даст вам такую возможность.

Глубокой ночью группу подняли. Амазонка настояла на отдыхе, иначе сон сморит в самый неподходящий момент. Бойцы позёвывая поплескались у рукомойника, нарядились в выданные безрукавки, рассовав по многочисленным карманам магазины и гранаты, построились перед стеной с приколотыми мишенями.

— Надеть приборы ночного видения. Все помнят, как ими пользоваться? Отлично. Свет, — освещение в тире погасло, осталась только едва тлеющая керосиновая лампа на тумбочке у входа в тир. — Первыми выходим я и Сфинкс, остальные после команды.

В абсолютно глухой стене помещения появилась дверь, в которую нырнули две быстрые фигуры. На Скоморохова пахнуло лесной свежестью, едва заметный незнакомый запах защекотал ноздри. Сквозь окуляры прибора окружающая обстановка виделась в сером полумраке. Минуты через три вернулась Амазонка и призывно махнула рукой. У капитана в груди пробежал лёгкий холодок — предвестник опасности. Он тихо выдохнул, делая шаг вперёд, словно прыгал в ледяную воду. Небольшая поляна с кучами земли, редкие деревья, яркие огни в полукилометре, может чуть дальше — глаза привычно схватывали ориентиры незнакомой местности.

— Сергеич, видишь два дерева, просвет между ними смотрит прямо на посадку у дороги? Располагайтесь там. Если противник появится, то только с того направления, позади вас никого не будет. Мы не знаем, как повернётся ситуация — будьте готовы к неожиданностям. Одна из них — освобождение части пленных.

— Почему не всех?

— Капитан, нас попросили вытащить одного человека. Да-да, ты не ослышался, именно попросили. Никто не смеет приказывать моему мужу. Большего пока не скажу — время дорого. Смотри, если появятся бегущие люди, сразу зажигайте два фонарика и кладите возле деревьев для обозначения прохода. Посторонних отсекайте, сам знаешь, кто они и на чём будут. Всё, мы пошли.

Наше передвижение больше напоминало прыжки от одной тени к другой. Немцы устроили хорошую иллюминацию вокруг офицерских бараков, опутали колючкой деревянные коробки и, судя по белевшим изоляторам, пустили по проволоке убийственное напряжение. Я перестроил зрение, наблюдая за ближайшей вышкой. Едва часовой повернулся в другую сторону, тут же перескочил на огороженную территорию, дёрнув за собой Нарейсу. Шесть одноэтажных грубо сколоченных сараев плюс кирпичная двухэтажка и ещё ряд зданий. Где искать Якова? Отсечём ту часть, где светятся окна, бродят патрули и меньше фонарей. Всё равно много. Нам не по общагам шляться в поисках Васи, Пети или Коли. В ближайшее помещение попали после нескольких минут ожидания, пока пройдёт охрана. 'Хамелеоны' прекрасно скрывали тело и оружие, но тень, какая-никакая, отбрасывалась под лучами фонарей. Узкий коридор, тусклая лампочка на стене, три дощатых двери да сопящий дежурный на расхлябанном табурете. Я потянул первую дверь, скрип петель разбудил спящего — он бессмысленно вытаращился в сторону входа, ничего не разглядел и снова привалился спиной к стене. Пришлось кольнуть его энергощупом — пусть отдыхает до поры до времени. Из помещения потянуло резким запахом портянок вперемежку с табачным дымом. Нары в три ряда были плотно забиты лежащими телами, стриженными затылками к проходу. Разбудить кого-либо удалось с третьей попытки — пожилой мужчина буркнул 'Нет такого' и отключился. В остальных комнатах вышла та же история.

Мы призраками скользили от здания к зданию, замирая при проходе солдат с собаками. Овчарки непонимающе крутили мордами, притормаживали мерный стук подкованных сапог, вызывая недовольное ворчание хозяев. Удача нам улыбнулась практически в центре лагеря. Человек с измождённым лицом и кубарями на выцвевших петлицах отрешённо смотрел в пустоту. Что-то дошло до его слуха — он пошевелился, меняя неудобное положение на тощем соломенном тюфяке. По лицу пробежала гримаса боли, когда правая рука с пятнами на бинтах, зацепила вертикальный брус нар.

— Кто здесь? — хриплый голос едва слышался на фоне тяжёлого дыхания остальной массы людей.

— Свои, товарищ командир, — я отключил защиту 'Хамелеона'.

— Свои, — произнёс он тускло без тени удивления, видимо общее состояние организма перешло черту, за которой полная безнадёга и мрак.

— Где Джугашвили?

— Понятно, — маленький огонёк надежды окончательно погас в блёклых глаза. — В третьей секции. Только зря вы рисковали.

— Он умер?

— Лучше бы так. Я знаю Якова — там совсем другой человек. Каждый по своему выбирает способ выживания . Этот один из худших — умереть под чужим именем.

— А вас как зовут?

— Белозерцев, Виктор Степанович, номер три тысячи сто двенадцать. Нас тут как скот всех бирками пометили. Одно утешение — у немцев кругом учёт и порядок, надеюсь родственники после войны отыщут могилку.

— Про могилку рано говорить. Сейчас разберёмся с одним делом, а потом подумаем над следующей задачей. Вы пока будите всех потихоньку, пусть готовятся.

— К чему?

— К побегу, товарищ командир. Поверьте, мы сюда пришли не шутки шутить. В других секциях есть старшие?

— Есть, — он помедлил с ответом, явно испытывая большие сомнения в отношении непонятной личности.

— Серхео, сюда идут, — сказала Нарейса по-дарински, тихо прикрыв дверь.

— Прячьтесь под нары, туда заглядывают только утром, — Белозерцев порыскал взглядом, не понимая откуда доносится звук.

В коридоре забухали сапоги, рявкнули по-немецки: 'Спишь, скотина!'. Грохот падающего табурета, стоны избиваемого человека. Второй голос лениво увещевает: 'Генрих, прекращай, сапоги испачкаешь. Фройляйн Ханна не любит грязной обуви'. 'Ладно, пусть живёт. Чтобы утром всё было чисто. Понял, свинья?' Ещё один удар и шаги затопали по проверяемым комнатам. Снова ругательства, зуботычины направо и налево, вскрик смертельно раненного...

— Устали, суки, на нас пороху не хватило, — Зло выругался Белозерцев. — Теперь явятся к утренней побудке — ночную норму выполнили.

— Виктор Степанович, давайте помогу, — я вытащил лёгкое тело, придержал, пока кровь разбегается по венам.

— Затекает всё, — он словно извинялся за немощность истощённого организма. — Давайте познакомимся поближе, погибать то вместе. Побег, знаете ли, без жертв не обходится. Имею печальный опыт. Я начальник штаба пехотного полка, майор.

— Сфинкс.

— Годится, — он понимающе кивнул. — А ваш товарищ?

— Амазонка.

— Женщина? Никогда не слышал, чтобы в ОСНАЗ принимали женский пол.

— Товарищ майор, потом поговорим, если будет о чём.

— Да-да, идёмте, познакомлю с остальными командирами.

В углу коридора сидел окровавленный дежурный с сильно разбитым лицом. Потрёпанная гимнастёрка на груди покрылась бурыми пятнами.

— Сначала в третью, — майор тоном дал понять, что он имел ввиду.

Барак тихо гудел, ругался матом, переживая ночной визит истязателей. Во второй секции всхлипывающий мальчишеский голос кого-то спрашивал: 'За что они Колю, а? За что? Он всего лишь поднял руку...'.

Белозерцев вывел ко мне мужчину без знаков различия — средний рост, кавказский тип лица. Я сравнил с виденной фотографией и нашёл только общие черты. Тяжёлые условия жизни никого не красят. Не буду утверждать со стопроцентной уверенностью, что вижу сына Вождя.

— Яков Джугашвили?

— Да, — он ответил с упрямой решимостью, заиграв желваками на скулах.

— Шрам есть?

— Какой шрам?

— Двадцать шестой помните?

— Конечно помню.

— Поднимите гимнастёрку.

— Зачем?

— Шрам посмотрим, послеоперационный.

— Смотрите, мне не жалко.

— Вы кто?

— Я же сказал — Яков...

— На левой стороне груди отсутствует след от пули.

— И что? Все жить хотят, — вскинулся 'двойник' и тут же сник. — Все жить хотят.

Наш разговор прервало появление Белозерцева с двумя людьми примерно его возраста. Я предложил 'Джугашвили' вернуться в секцию и подумать, а сам присоединился к командирам.

— Товарищи, слушайте внимательно, дело касается ваших жизней. Просьба выполнять сказанное без оглядки на необычность происходящего. Сейчас в стене откроется дверь и люди спокойно, без суеты проходят в неё и сразу бегут прямо, в сторону деревьев. Двигаться строго между двух огней — это группа прикрытия подсвечивает путь.

— Остальные бараки? — угрюмо спросил крупный мужчина с пятном ожога на щеке.

— К сожалению, нет.

— Плохо, но понять можно, — второй, с хищным профилем, сверкнул холодным пристальным взглядом. — Показывайте вашу волшебную калитку.

— Повернитесь, — я кивнул им за спины.

— Товарищи командиры, — объявил Белозерцев после секундного замешательства. — Срочная эвакуация. Владислав Анатольевич, ваша секция ближе, вам и начинать.

Не знаю, какие слова услышали офицеры от старших по комнатам, но вбитая в учебных заведениях дисциплина, чувствовалась в отсутствии суеты. Люди молча исчезали в контуре перехода, помогая раненным.

— Виктор Степанович, уходите, здесь от вас ничего не зависит. Пока тихо, вы спокойно пройдёте оставшиеся двести метров до следующего перехода.

— Вышла только половина, как можно?

— Товарищ майор, вы нездоровы и в случае экстренной ситуации задержите остальных, а это чревато лишними жертвами.

— Убедили, — он протянул мне руку. — Постарайтесь вывести всех.

Чёрт, как медленно движется народ. В бараке набито человек двести, если не больше. Узкие проходы, скученность, хорошо хоть никто не толкается, создавая пробку. Осталось выйти последней партии из первой секции, Нарейса зашла во вторую комнату, проверить отсутствие людей. Хлопнула входная дверь, все замерли и тут же бросились вперёд, к близкой свободе. С улицы донёсся истошный крик:

— Герр офицер, герр офицер! Тревога! Ахтунг! Ахт...

'Винторез' сказал ту-дум, швыряя предателя на колючую проволоку. Залаяли собаки, надрывно загудела сирена. Немцы словно ждали, когда что-то случится. Нарейса била короткими очередями вправо от входа. Слева заскрежетали гусеницы — выстрел...Стена вспучилась обломками древесины, взрыв разметал всех, находящихся в коридоре. Организм среагировал мгновенно, превращая в пыль летящие обломки. Я выскочил через дыру и отправил в недолгий полёт гостинец от супруги — гранату с энергетической накачкой. Лёгкий танк вспыхнул огненным шаром, разбрасывая вокруг разорванный металл. На соседних вышках залаяли пулемёты, накрывая свинцовым ливнем разгорающееся здание. Два выстрела вынесли пулемётчиков вместе с ограждениями — двенадцатимиллиметровый привет от винтовки ВКС. Я вернулся внутрь и без церемоний хватал за гимнастёрки всех потенциально живых, выкидывая в переход.

— Нарейса, уходим. За лагерем похоже тоже заваруха. Ты первая, я за клиентом.

Она кивнула, швырнула что-то такое, очень мощное, заставившее землю вздрогнуть и вихрем пронеслась мимо меня. 'Джугашвили' из помещения не выходил, это точно. Он там и лежал, хрипло дыша. Осколки в нескольких местах пробили грудь — не жилец, слишком много повреждений и большая потеря крови. Я последний раз окинул взглядом барак, жизни не было нигде, закинул на плечо умирающего, и покинул негостеприимное место.

Томительное ожидание напрягало нервы не на шутку. Старый вояка Скоморохов понимал, каким надо быть безумцем, чтобы лезть на хорошо охраняемый объект в одиночку. Или вдвоём, что практически равнозначно. Тем более рядом городок, а там наверняка стоит какая-нибудь часть.

— Товарищ капитан, долго ещё?

— Антон, настоящий разведчик и диверсант должен уметь ждать.

— Да какой из меня диверсант, Александр Сергеевич? В эфир выйти, морзянку постучать — это моё.

— Я в твоём возрасте мечтал стать капитаном дальнего плавания, но партия приказала, а комсомол ответил — есть. Тебя ведь не просто так подключили к нашей группе, значит имеются кое-какие задатки.

— Со мной поговорил сотрудник госбезопасности, дал подписать бумаги о неразглашении. Разве так начинается служба в ОСНАЗЕ?

— По-разному она начинается. Ты лучше смотри вперёд. Фонарики держи под рукой для быстрого использования.

— Тут секундное дело, нажал на кнопку...Товарищ капитан, кажись бегут.

— Вася, Степан — работаем. Всё внимание на развилку слева. Стрелять без команды. В первую очередь отсекать мотоциклистов. Антон, направляй всех на световую полосу.

Один за другим из темноты появлялись люди бегущие вереницей. Для кого-то пара сотен метров оказалась неподъёмной, их тут же подхватывали под руки. От толпы отделился человек и подошёл к Скоморохову, ведущему наблюдение за окружающей обстановкой.

— Капитан госбезопасности Климцов. Кто руководит операцией?

— Мы прикрытие, руководители на задании, — Сергеичу не понравился требовательный голос освобождённого пленника. — Пройдите за фонари, здесь может быть опасно.

В подтверждение его слов вдалеке затрещали выстрелы. Скоморохов по звуку определил пушку, пулемёты, три особо мощных взрыва затруднился квалифицировать. За деревьями замелькал свет, рыская по дороге — на развилку выскочил бронетранспортёр, сопровождаемый мотоциклами. Тихо застрекотали автоматы, выбивая искры из брони, разбивая фары с поднятой светомаскировкой. Немецкие пулемётчики успели выпустить несколько очередей, но и этого хватило — люди попадали, то ли раненные, то ли хоронясь от пуль. Неожиданно бронетранспортёр взлетел вверх, подкинутый яркой вспышкой, за ней последовала вторая, третья. Сильный гул пронёсся над головами, отчего Скоморохов даже присел. Наступила звенящая тишина. Оставшиеся беглецы быстро сориентировались, повскакивали, похватали троих недвижимых и в темпе проскочили открытый участок. Замыкающим двигался Сфинкс с телом на плече. Он уложил раненого на траву, положив ладонь на хрипящую грудь.

— Александр Сергеевич, отправляй парней, больше здесь делать нечего.

— Вася, Степан, бегом в часть. Антон, выключай фонари, нечего кровососов подманивать.

— Имя, — коротко бросил Сфинкс.

— Рус...Рус...лан.

— Фамилия.

— Гор...Горх...

— Умер? — капитан пощупал остывающую руку.

— Умер. Покойся с миром, солдат.

Казалось, Сфинкс произнёс прощальные слова обычным тоном, но Скоморохову захотелось убраться куда подальше. От склонённой фигуры повеяло таким смертельным холодом, что старый диверсант непроизвольно щёлкнул зубами.

Не прерывая разговора, Берия указал нам на стулья, сделав жест пальцами — максимум две минуты. Распекание подчинённого закончилось словами: 'Подумайте над своим поведением'. Скорее всего, на том конце провода, человеку стало плохо.

— Наслышан про операцию, наслышан. Молодцы, спасли солдат из плена.

— Офицеров.

— Товарищ Амазонка, надо ещё разобраться, кто из них офицер, а кто красный командир или вообще рядовой. Это уже наша забота. Расскажите лучше про основное задание.

— Немцы распространяют ложную информацию. Человек, назвавшийся Яковом, таковым не является.

— И где он сейчас, товарищ Сфинкс?

— Остался на той стороне — тяжёлые ранения несовместимые с жизнью.

— Имя-то вы хотя бы узнали?

— Зовут Руслан, фамилию сказать не успел, скончался.

— Надо было принести тело.

— Каким образом, Лаврентий Павлович? По нам там из танков садили. Последние человек пятнадцать все полегли.

— И этот Руслан тоже? — нарком сверлил меня недоверчивым взглядом.

— Снаряд разорвался рядом с ним.

— А как же вы выжили?

— Мы находились на другом конце коридора, контролировали подход к зданию.

— Немцы почему всполошились?

— Их там было как комаров на болоте. Вполне вероятно заметили непорядок. Тем более перед акцией проходила ночная проверка.

— Так-так-так. Могло быть и предательство. — Берия откинулся на спинку кресла. — Какие ещё есть доказательства на лже-Якова?

— Я попросил показать пулевое ранение левой стороны груди. Он отказался, сказав, что все хотят жить.

— Кто может подтвердить ваши слова?

— Майор Белозерцев, Виктор Степанович. Он сразу предупредил о фальшивом 'Джугашвили'.

— Товарищ Сфинкс, осторожнее со словами 'фальшивый' и 'Джугашвили'. Найдутся те, кто интерпретирует ваше высказывание в невыгодном ключе перед Вождём.

— Я понял, Лаврентий Павлович.

— Надеюсь, нам ещё работать и работать. Я направил представление на награждение орденами Красного Знамени за спасение красных командиров из немецкого плена.

— А почему не Золотой Звездой?

— Станете гражданами СССР, тогда и посмотрим.

Песок тонкой струйкой сыпался из сжатого кулака Нарейсы. Вместо обычной пирамидки под рукой возникали то куб, то шар — так она тренировалась в управлении энергетическими щупальцами. Остаток отпуска она решила провести в Реабилитационном Центре, на берегу ласкового, тёплого океана.

— Серхео, почему ты не сказал Берии всей правды?

— Представь себе, притаскиваю я этого Руслана под очи всесильного наркома, он выясняет всю подноготную солдатика — где жил, кто родня. Родственников за шиворот и поминай как звали. Помнишь, что было с женой Якова? Она-то за что пострадала? Если Сталин не пожалел невестку, поддавшись эмоциям, то с посторонними церемониться вообще не стали бы. Да и с тем стукачом, которого ты приложила из 'Винтореза', могло выйти нехорошо. К выжившим офицерам естественно отнеслись с подозрением, но узнай Берия о таком факте, всех однозначно занесут в потенциальные предатели.

— Какой ты у меня умный, — она потёрлась носом о мой нос и сказала капризным детским голоском. — Хочу полетать.

— Ракетой или орбитальным перехватчиком?

— Перехватчиком. Он дальше летит.

Я посадил жену на ладонь, отвёл локоть назад и резко выбросил руку:

— Вперёд, Россия!

— Не бзди, Европа-а-а! — затихло вдали вместе с радостным визгом.

Глава 27. Личное дело

Поздняя осень. Промозглый ветер бросает мелкую изморось на стёкла. В доме тепло и уютно. Я не привередливый, мне всё равно, жарко или холодно, но здесь младший сын и Татьяна. Они не такие метеоустойчивые, им требуется комфорт. У окна стоит Вера, левая рука лежит на сгибе правой, пальцы правой руки теребят тонкое бриллиантовое ожерелье. Не мной подаренное. Она хмурит брови, иногда кусает губы.

— Серёжа, нам надо поговорить. Серьёзно, — сказано с толикой надрыва в голосе и быстрым взглядом на Татьяну. Та подхватывает Даньку на руки и молча уходит в другую комнату. За последние годы Вера сильно изменилась. Высокая, статная женщина, для которой не нужны туфли-шпильки. Дорогая одежда, стильная причёска — чувствуется столичный лоск. На лице властное выражение человека, привыкшего отдавать приказы. И сейчас это лицо выражало смятение, она не знала с чего начать трудный разговор.

— Садись рядышком, — я похлопал по дивану. — Разрулим проблемы, выясним недопонимания, если таковые есть.

— Нет, Серёжа, ничего мы не разрулим, — она повернулась ко мне и опёрлась о подоконник. — Время ушло. Здесь нет ни одной моей вещи, а из твоих — старый мобильник. Дом перестал быть нашим семейным очагом. Я проклинаю твою поездку на дачу, но ничего изменить нельзя. Ты стал чужим настолько, что страшно находиться рядом. В твоём взгляде я вижу холодного, расчётливого зверя, равнодушного ко всему, кроме собственных детей и Нарейсы. Татьяна тоже долго не задержится. Ей, как и мне, требуется простое женское счастье — вернуться с работы к тёплому, ласковому мужу, с которым можно поговорить о всяких мелочах, пусть даже и незначительных. Не обижайся, но ты больше походишь на древнее существо из мрачных глубин космоса, которым пугают впечатлительных любителей видеострашилок.

В моей груди зародился холод. Цветное покрывало дивана начало терять краски и я, опомнившись, тут же себя одёрнул. А чего ты хотел, Сергей Сергеевич? Рано или поздно этот момент всё равно бы наступил. Вера сбрасывала накопившуюся в душе тяжесть. Зачем на неё злиться? Она говорила правду и ни в её характере придумывать лишнее.

— У тебя есть другой?

— Да, — рядом с её телом замерцал едва видимый контур.

— Он подарил драгоценности?

— Да, — контур начал наливаться энергией.

— Похвальная предосторожность, — я кивнул на полноценный переход, осталось только активировать.

— Я подала заявление. Нас разведут быстро, — жена...бывшая жена напряглась, как прыгун перед резким стартом. — Серёжа, прошу, не вмешивайся, пожалуйста. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Я поднялся и прошёл к входной двери:

— Как скажешь, Веруша. Как скажешь...

Постоял во дворе, подняв лицо к серому, обложному небу, отключил блокировку ощущений, и холодные капли приятно защекотали кожу. Невинная берёзка, лелеемая каждый год, беззвучно разлетелась чёрной пылью, оседая тонким слоем на собственной листве. Я повернулся к дому и развёл руками — вот так, Вера, мы и закончим нашу совместную историю, без скандалов и тотального разрушения прилегающей местности. Она сделала шаг от окна, разрубая незримую нить, уходя в другую, нормальную жизнь.

— Я всё слышала, — Татьяна опустила сына на пол. Малыш быстро уцепил пульт от телевизора, смотреть нестареющих 'Машу и Медведя'.

— Советую прислушаться к Вериным словам.

— Прекрати. Я не собираюсь никуда уходить.

— Боишься нарушить храмовые обещания?

— Ничего я не боюсь, — она смущённо отвела глаза.

— Правильно. Эти штучки координаторов страшны тем, кто под их протекторатом. Сюда они не сунуться, не их вотчина.

— Я клятву давала, — губы упрямо сжались, — В горе и в радости...

— ...до самой смерти. Где только прячется, эта жница судеб? Отряд заметил потерю бойца, но...ничего сделать не смог.

— Пойдём в кухню, пора Даньку кормить, да и у самой что-то сосёт под ложечкой.

— Сына, кушать, а то не вырастешь таким большим как папка.

— Выясту, — он ловко вскарабкался мне на плечи, цепляясь за одежду маленькими коготками. — Впеёд, мой дъякон!

— Мультиков насмотрелся, — рассмеялась мать. — Укротитель драконов.

— Расправляем крылья, — я расставил руки. — Включаем форсаж и в пещеру с кладами.

Под басовитое гудение винтокрылого бомбардировщика, радостно визжащий малыш 'полетел' вскрывать 'сундук' с пюре-картошкой и 'шкатулку' с молоком.

Стол генерала ломился от отчётов, таблиц, рапортов с донесениями. Арташев не предполагал, к чему приведёт первоначальная идея 'танки на золото'. Чем дальше увязал 'коготок', тем больше 'птичке' приходилось расширять ассортимент поставляемых товаров. Вместе с потоком техники увеличивался ручеёк электроники и медоборудования. С той стороны, по просьбе Сталина, приняли особо доверенную группу командиров и красноармейцев для обучения в Новосибирских войсковых частях. На ту сторону протащили орбитальный перехватчик и вывели в космос спутник связи. Три десятка танков, со спешно натасканными экипажами, ничего не решали — война постепенно набирала обороты.

Аналитики докладывали, что потихоньку зашевелился Запад, возбуждённый подозрительной военной активностью в уральском регионе. Снова отличился пресс-атташе Белого Дома, утверждая — русские готовят бронированный кулак для броска. Правда, не уточнил куда. Язвительные журналисты предположили о прорыве танковой армады по дну океана непосредственно к Капитолию. В отдельных 'жёлтых' газетах стали всплывать статейки на тему: 'Россия незаконно использует внеземные технологии! Они скрывают от мирового сообщества корабль инопланетян! Русские присвоили себе право на достояние всего цивилизованного человечества!'. Малотиражный французский журнал, специализирующийся на оккультизме, пытаясь пробиться сквозь сонм себе подобных, распечатал на обложке две фотографии с подписями '2016. Дьявол на Луне!' и '2033. Вы не знали?! Дьявол уже в Москве!'. На втором изображении, сделанном неизвестным фотографом в толпе, мужчина с необычным лицом, пристально смотрел прямо в объектив. Снимок был слегка смазан, по неясной причине, на кнопке затвора дрогнул палец.

Николай Васильевич, получив разные донесения от команды наблюдателей, или попросту — личных шпионов, всполошился и срочно договорился о встрече с президентом.

— Алексей Кириллович, мне кажется, ты совершаешь ошибку.

— Господин генерал..., — Русаков щёлкнул пальцем по звезде на погоне. — ...полковник, кто не ошибается...

— Я говорю про Мирошникову.

— Следишь за мной, каналья? Спрашиваю как мужчина мужчину, а не как президент подчинённого — ты смог бы отказаться от такой женщины?

— И ещё извинения попросил за причинённые неудобства.

— Ты в своём уме, Николай Васильевич? Или большие звёзды голову закружили?

— Лёша, как друга прошу, откажись. Ты не представляешь, у кого жену увёл. Это..., — Арташев понизил голос. — ...истинный дьявол, Богом клянусь, — он наложил на себя крестное знамение.

— Коля, прекрати. Ты думаешь — самый умный, самый глазастый? У меня служба тоже не спит. Да знаю я, знаю, что бывший муж Веры — опасный тип. Я никогда и никому не делал гадости. У нас с Верой всё по обоюдному согласию. И вообще, с какой стати я должен перед кем-то оправдываться? Мы взрослые люди, в конце концов.

— Я предупредил.

— Я понял, можешь успокоиться. Лучше небольшой ролик посмотри, в качестве развлечения, — Русаков пощёлкал пультом, переводя телевизор в нужный режим. Пять минут прошли под шорох дождя, льющийся из динамиков. — Даже эта демонстрация уничтожения дерева меня не разубедила.

— Это не демонстрация, Коля. Это смерть. Быстрая и беспощадная. Фух и от тебя остаётся только прах.

— Хватит меня пугать. Он не похож на безумца, вполне нормальный мужик, стойко перенёс семейную драму.

— Он хуже...Знаешь, как его Сталин назвал?

— Ну-ну. Что сказал лучший друг всех физкультурников?

— Однажды на встрече он меня спросил: 'Скажите, господин генерал, как вы познакомились со Зверем?' Иосиф Виссарионович в таких вещах зрит в корень. Понимаешь о чём я?

— Всё, закончили на этом. Ни слова о моих личных делах.

— Как скажешь, господин президент. Только покажи место, куда, в случае чего, цветочки положить.

— И без меня найдётся, кому выбрать. Лучше давай по стопочке примем за хорошие вести.

— Неужто американцы на рубли перешли?

— Лучше, Коля, лучше. Сегодня Вера окончательно стала свободной.

— Тьфу ты. Кто о чём, а вшивый про баню.

— Но-но. Статью за оскорбление президента я ещё не отменял.

— А я и не президенту говорю. Наливай, хватит греть бутылку.

Старший сын узнал о разводе на четвёртый день. Он изменил привычке передвигаться обычным способом и явился через переход, сразу бросившись в атаку.

— Вы чего творите, а?!

— Здравствуй, сынок.

— Здравствуй, батя, — Артём вложил в голос как можно больше ехидства. — Я думаю, что всё нормально, а у вас тут такое. Вы вообще в своём уме? Столько лет прожили и на тебе — решили разбежаться в разные стороны.

— Тёма, жизнь штука сложная. Нет в ней прямой дороги. Судьба распорядилась развести нас с матерью по разные стороны. Историческая развилка, понимаешь.

— Какая, к чёрту развилка? Шутишь, да?

— Предлагаешь поплакаться? Так не умею. Да, мне больно, но кроме себя винить некого. Надо было больше внимания уделять жене.

— Кто этот...мужик?

— Не знаю и знать не хочу. И не советую маме трепать нервы дурацкими нравоучениями. Ей самой несладко. Ты знаешь, что значит для женщины, принять такое решение? Не знаешь, молод ещё. Они всегда надеются до конца — совсем немного, чуть-чуть и всё наладится. Но проходит это чуть-чуть, потом с иголочкой, с ниточкой, с волоском, а лучше не становится. Женщину называют хранительницей очага и, когда потух огонь, остыли угли, она начинает интуитивно искать место, где его можно разжечь.

— Я бы, на твоём месте, поборолся.

— Лучше заботься о своём, борец хренов.

— Я забочусь, а вот ты...

— Артём, ты зачем пришёл? Отца уму-разуму учить?

— Нет.

— Мой совет — никогда не лезь в чужие семейные проблемы, если не просят.

— Да какие же чужие? — сын удивлённо вскинул брови.

— Да такие, — передразнил я. — Твоя семья — Анита и дети, мы с Верой всего лишь родители.

— Скажешь тоже, — боевой запал постепенно иссякал.

— Тёма, от нашего расставания мир не рухнет. Все живы, здоровы, и слава Богу. Я желаю матери только счастья. Пусть ей будет хорошо в другом месте.

— Правильно, отпустил и забыл. Чего переживать, когда есть выбор, — пробурчал Артём и осёкся.

— Выбор есть всегда, — жёстко ответил я. — Что думать и что говорить.

— Извини, сболтнул на нервах.

— Ладно, не принимай близко к сердцу, с кем не бывает.

Я не стал рассказывать сыну о вчерашней встрече. Мужик, как выразился Артём, приехал сам, оставив многочисленную охрану подальше от дома. Сопровождающий, помощник или кто он там на самом деле, не суть важно, положил букет на столик у телевизора и вышел во двор.

— Цветы Татьяне. Женщины любят такие подарки, хотя я, честно говоря, редко имею возможность их делать, занят постоянно.

— Предлагаете посочувствовать?

— Сочувствуйте. Я так понял — ничто человеческое вам не чуждо?

— Нет, конечно. Таня! Выйди сюда на минутку!

— Вы чего орёте? Сын только засыпать начал, — супруга неслышно спускалась со второго этажа.

— Это вам, — 'мужик' протянул букет.

— Настоящие, — она с удовольствием втянула запах цветов.

— Другие не держим.

— Пойду, поищу вазу, — Татьяна бросила на меня значительный взгляд.

— Одни красавицы вокруг вас, — гость покачал головой. — Завидую.

— Это комплимент?

— Дань вежливости. Все женщины в вашем окружении, красивы необычайно. Подозреваю, что семейное. Но я не по этому поводу. У нас с вами возникла проблема личного характера.

— Вы ошибаетесь, Алексей Кириллович. Проблема только у вас.

— Нет, Сергей Сергеевич. Я имел ввиду, что личное может помешать государственному. Ваше личное, не моё. Я не отрицаю, что являюсь причиной ухода Веры из семьи. На эту тему поговорим в удобное для вас время. Сейчас интересы государства важнее, — президент посмотрел выжидающе и продолжил. — Что вы хотите...вернее, что нужно для бесперебойной работы портала?

— Ничего.

— Вы уверены?

— Уверен, работайте спокойно. Разрыв отношений с женой никак на это не повлияет.

— Мы можем надеяться на дальнейшее сотрудничество?

— Можете.

— Я рад, что удалось договориться по основной проблеме, — президент протянул руку на прощание. — Сталин назвал вас Зверем, почему?

— Ему видней. Он Вождь, — я пожал плечами. — По поводу Веры разговора не будет. Всё уже решено — мосты сожжены.

— Вы её простили?

— А разве она в чём-то виновата? При первом физическом контакте от неё не осталось бы и следа.

— Как от дерева во дворе?

— Примерно так. Ваши помощники мне скоро забор свалят.

— Издержки работы, без охраны никуда. Всего доброго. Будут вопросы, предложения — обращайтесь через Арташева, у меня не всегда есть возможность отвечать напрямую.

Президент спортивной походкой вышел за калитку, где его тут же окружили добры молодцы. Он отдал какой-то приказ и через десять минут соседний двор покинул чёрный тонированный джип.

В этот же день, вечером, Русаков попросил горничную накрыть столик в 'курительной', так он называл уютный кабинет с камином и всеми атрибутами фаната-курильщика. Сам Алексей Кириллович табачком не баловался, в отличие от бывшей супруги, дымившей напропалую. Бутылка красного сухого вина, фрукты, шоколад, два высоких бокала — вот и весь антураж предстоящей встречи. Старинные часы пробили девять раз, с поста охраны доложили о прибытии Веры Анатольевны, заставив хозяина огромной страны почувствовать лёгкое волнение. Он не совсем понимал Мирошникову. Как, дьявольски красивая женщина, может быть такой пунктуальной? Сказала в девять, значит в девять и ни минутой позже. Ковровое покрытие приглушало шаги, но Русаков почувствовал, как она положила изящную ладонь на ручку двери.

— Я не опоздала? — тонкий аромат дорогих духов сразу заполнил помещение, возбуждающе щекоча мужские ноздри.

— Нет, моя дорогая, — он галантно поцеловал руку и помог сесть за стол. — По тебе можно часы сверять.

— Атомный стандарт. Меня так за глаза называют в министерстве.

— Может этим говорунам урезать премиальные? — Русаков грозно изогнул бровь. — У Первой Леди не может быть технических прозвищ.

— Вот как? — тёмные губы тронула улыбка.

— Вера Анатольевна, — Русаков встал на одно колено, протягивая тонкое колечко с бриллиантом. — моё сердце принадлежит вам.

— Господин президент, вы меня замуж зовёте или должность предлагаете?

— Виноват, сейчас исправлюсь. Верочка, стань моей женой. Твой образ не даёт мне покоя ни днём, ни ночью.

— Я подумаю, — она позволила надеть подарок на палец.

— Нужно срочно отметить праздничное событие.

Вино ловко разлилось по бокалам, хрусталь чистым звоном пропел в унисон с тиканьем часов. Идиллическую музыкальную картинку немного нарушал треск горящих дров.

— Я сегодня ездил к Сергею.

— Лёша, зачем? Мы обо всём уже поговорили.

— Чисто государственное дело, ничего личного. Нормальный, адекватный человек. Никаких ко мне претензий.

— Лёша, пойми, он давно им перестал быть. Это просто форма, в которую заключена страшная энергия. А если бы Мирошников сорвался? Ты обо мне подумал? Только-только всё начало налаживаться...

— Извини, Верочка, не подумал. Больше такого не повторится. Пусть он лучше к нам приезжает.

— Нет. Обещаешь больше не рисковать?

— Обещаю. Арташев его номинальный начальник, ему и карты в руки.

— Начальник..., — Вера едва заметно вздохнула. — Всё, хватит о прошлом. Родственники знают о твоём решении?

— Знают. С этой стороны подвоха не будет, а вот журналюги завизжат в экстазе. Такой сюжетец — новая Первая Леди в сравнении с бывшей Первой Леди.

— Ничего, особо ретивым я устрою персональное интервью, — она сверкнула глазами, хищно оскалив зубы.

Такой она и запала в душу Президента на памятном совещании в правительстве. Целеустремлённая, непреклонная до жёсткости и в то же время очень женственная, пример для подражания дамской части офисного персонала.

Глава 28. Дом Онорикайри

'Это не шутки, мы ехали в маршрутке...' — весело горланил девичий голос на всю кухню. Аккомпанементом служили довольно ритмичные удары ладонью по столешнице. Шипение сковородки органично вплеталось в звукоряд, заменяя отсутствующие тарелки.

— Надо же, какая древность. Вас тогда и в помине не было.

— Ретро-Поп. Нормальный музончик. Привет, пап, — Аня подхватила вилкой слегка поджаренный кусок мяса, лизнула и снова бросила на раскалённую поверхность.

— Привет. Где все?

— Не знаю. У меня пары закончились — сразу домой.

— Вы разве не вместе?

— Ты чего, пап? — дочь прекратила пританцовывать. — Забыл? Я в Меде, а они у этого...как его там...фамилия такая цветочная.

— У Черёмухова?

— Во, у него.

— Не помню, что бы кто-то говорил мне об учёбе.

— Ну как же. Мы тогда ещё в 'Трон Арканса' играли.

— Да? То есть, вставка между словами 'Хиляй быстрее!' и 'Тебе конец, козлина!', не относилась к магу восемьдесят седьмого уровня? Надо же, совершенно не обратил внимания.

— Пап, можно я включу телевизор?

— Включай, — просьба дочери показалась странной.

— Скоро будет повтор утренних новостей, — Аня старательно рассматривала содержимое сковороды. — Там маму покажут, на канале 'Вести 24'.

— Откуда знаешь?

— Она мне звонила, — голос упал почти до шёпота.

— Раз звонила, будем смотреть.

Молодой телеведущий, с бородкой и усами а-ля Николай Второй, бойко закончил финансовый обзор, передав бразды вещания прогнозу погоды. Под бегущую строку 'Срочные новости', нас уведомили об очередном потеплении, природных катаклизмах в Европе и прочих аномалиях. Без всякого перехода с заставкой, включилась видеозапись свадебной церемонии. Мелькнула пара микрофонов с логотипами центральных телекомпаний. Камера пошла по кругу, выхватив из толпы лицо Артёма. Он выглядел спокойным, только в глазах нет-нет, да и проскакивало смятение.

— А ты почему не пошла?

— Мне показалось, тебе будет неприятно.

— Зря. Посмотри внимательно на экран, кого она пытается незаметно высмотреть?

— Извини, я не подумала.

— Я уже говорил Артёму — наши отношения касаются только нас. Не стоит их примерять к себе. Ну, чего загрустила? Поешь и сходи к маме.

— Ты не будешь обижаться?

— Не буду, — я ободряюще похлопал дочь по руке. — Мама всегда останется мамой, какой бы гордой и неприступной она не выглядела. Это всего лишь маска, дань статусу второго лица государства. А может и первого — как жизнь повернётся.

— Я поняла, — Аня отодвинула сковородку с нетронутой едой. — Сейчас переоденусь и схожу.

Запись закончилась, пошло обсуждение ролика с выдержками из зарубежных газет и социальных сетей. Я так понял — мировое сообщество бурлило. Дверь в кухню резко распахнулась, пропуская мрачную Нарейсу. Она резко села на жалобно скрипнувший стул, подхватила мясо и принялась ожесточённо жевать.

— День сюрпризов продолжается?

— Уже знаешь? — на крепких зубах хрустнула косточка.

— О чём?

— Меня отстранили от спецопераций.

— Первый раз слышу. Я о другом. Вера вышла замуж.

— Что?! — Нарейса даже поперхнулась. — Мирс Мирош, у меня не то настроение...

— Пожалуйста, — я переключил настенную панель в режим просмотра архивов.

Нарейса без единого слова просмотрела свадьбу от начала до конца, достала телефон, дождалась ответа и резко произнесла:

— Это как понимать, госпожа президентша? — молча выслушала спокойный голос. На первых гудках отбоя мобильник превратился в кучку ненужных деталей. — Трэйдар крикка!

— Нет, арахейа, Вера никого не предавала. Просто так сложилось.

— Сложилось?! Ты говоришь, сложилось? Святые Небеса! — под напором эмоций стальная сковорода с антипригарным покрытием потекла, устроив локальный пожар. — Знаешь, что она мне сказала? Теперь ты Старшая...я...я зла, прямо не знаю как!

Она ударила кулаком по столу. Дерево окуталось дымкой и осыпалось серой пылью. Я прижал супругу к груди:

— У тебя переходный период. Так бывает при трансформации организма.

— Меня отстранили, — её плечи затряслись, огненная слезинка побежала по щеке и тут же испарилась. — Шеф сказал, что ему нужны живые источники данных, а не иссохшие трупы.

— Мирса Мирош, где ваше хладнокровие? Соберитесь и перестаньте лить слёзы как маленькая девочка.

— Да-а-а, тебе легко гов-ворить...ты уже всё прош-шёл...А я не могу-у-у..., — Нарейса зарыдала в полный голос.

— Всё не так страшно. Сейчас мы сходим в одно местечко, где ты спокойно отдохнёшь. Я его назвал Созерцательным, там удобно наблюдать за Временем.

— Правда?

— Правда, моя хорошая, правда.

Моё любимое каменное кресло приняло в свои объятья Нарейсу. Она расслабилась, отрешённо глядя на плывущие мимо светящиеся потоки. Прежде, чем оставить супругу в одиночестве, выспросил данные начальства — со службой, пока, придётся завязать.

Полковник Ракитин, выслушав мои доводы, расстроено покачал головой:

— Жаль, очень жаль. Анастасия непревзойдённый боец, таких ещё поискать. Я замечал за ней некоторые странности, к слову сказать, помогающие в нашей непростой работе. Однако, в последнее время, они стали мешать. Кроме ликвидации всякого отребья требуется и оперативная информация. К сожалению, с этим появились проблемы.

— В отпуске она уже была. Может дадите отгулы или ещё что?

— На сколько дней?

— Этого я не знаю, врать не буду.

— Пожалуй, поступим так — выведем за штат, в оперативный резерв. Руководству я доложу. Думаю, здесь возражений не будет — Анастасия Сергеевна не тот человек, которым разбрасываются. Придёт в форму, поправит здоровье — она немного нервная стала в последнее время. А там милости просим, обратно приступать к служебным обязанностям.

— Спасибо, Борис Николаевич, я передам Насте ваши слова.

— Заодно передайте приветы от всех сотрудников. Мы её любим и уважаем.

На этой приятной ноте мы и расстались с полковником. Нарейса не скучала в одиночестве. Эйха, куда без неё...восседала, вернее, возлежала рядом, нашёптывая что-то супруге на ухо.

— Вернулся, мой воин? Я немного пообщалась с твоей подругой и решила оказать посильную помощь. Ты не против? — в золотистых глазах пробежала озорная искра.

— И как долго она продлится?

— Разве это имеет значение? Время, расстояния — такая мелочь. Стоит ли обращать внимание? — женщина беспечно повела рукой, указывая на струящиеся мимо ручейки и реки.

— Для других, к сожалению, мелочи играют большую роль. Наш мир...

— Ваш мир — пылинка у подножия мироздания.

— Тем не менее, мы связаны с ним узами родства, разными обязательствами.

— Хорошо, я постараюсь не увлекаться. Пойдём, девочка, ты должна соответствовать моему воину. И, возможно, в чём-то его превзойти, — Эйха поманила Нарейсу, предлагая сделать шаг в многоцветную спираль.

Спустя неделю позвонил полковник Ракитин, поинтересовался состоянием здоровья подчинённой. Удивился моему неведению, относительно местопребывания Анастасии Сергеевны. А что я мог сказать? В данный момент подполковник Мирошникова гуляет с некоей гражданкой Эйхой в неизвестных областях Вселенной? Неуместная шутка или бред — только так он мог воспринять подобные слова. Поэтому постарался отделаться общими фразами, что мы друг другу не докладываем, куда и зачем отправляемся. Неожиданно нагрянули Тэнко Вайса с Онорикайри и очаровательной девчушкой. Фиолетовые глазёнки сразу выдали, на кого она похожа. Данька сердито засопел, глядя как чужие ручки хватают любимые игрушки, но получив от матери ласковое: 'Настоящие мужчины не жадничают', повёл гостью в свою комнату.

— Какая красавица растёт, — похвалила Татьяна. — Молодцы, что и говорить.

— Мы старались. Да, любимая? — Тэнко весело улыбнулся, обняв смущённую жену за плечи. — Выдался свободный денёк, решили сходить в гости, а то всё время работа — конца и края не видать.

— Привыкли к земной жизни?

— Без проблем. Люди везде одинаковы, вне зависимости от развития технологий. Онори немного скучает. Дядь Серёж, ты мог бы найти её мир?

— Обещать не могу. Если только попытаться? Онорикайри, ты сильно этого желаешь?

— Да, господин.

— Опять за старое? — я шутливо погрозил пальцем.

— Нас так воспитывали. Вы стали ещё сильнее, господин, — она склонила голову в поклоне. — Я это чувствую.

— Высокий уровень экстрасенсорики, — пояснил Вайса.

— Тогда представь любое место, желательно наиболее знакомое, и транслируй его мне.

Онори прикрыла глаза, от неё потянулись тонкие серебристые нити, и я вживую увидел травянистый склон с густым лесом у подножия. Чуть дальше раскинулась сеть искусственных озёр, соединённых узкими каналами. На вершине холма большое двухэтажное строение с куполообразной крышей и затейливым орнаментом на стенах, окружённое аккуратно подстриженными кустами. На втором этаже женщина, смотрит из-под руки в яркое синее небо. Стреловидный аппарат стоит у края дорожки, прямой линией сбегающей вниз и заканчивающейся импровизированным трамплином.

— Наш дом, — давняя тоска промелькнула в тихом голосе женщины. — Последний снимок от брата. Потом мы потерялись в пространстве.

Я сосредоточился, стараясь точнее сконструировать полученный образ. Периметр перехода налился привычным мерцанием, внутреннее пространство заполнила чернота...и ничего.

— Ничего страшного, попробую в соседней реальности. Вполне вероятно твой мир находится в другой вселенной, — мне не хотелось высказывать подозрение, что его может вообще не существовать — пятьдесят тысяч лет не шутки. Всякое случается.

Чета Вайса пробыла у нас около часа. Болтали о том о сём. Как обычно — о работе, детях, планах на будущее. Оставшись наедине, Татьяна заметила:

— Узнали про Веру, но постеснялись спрашивать.

— Правильно сделали. Обыденная история, ничего интересного.

— Скучаешь?

— Нет. Если бы разрыв произошёл резко, а так...Что там говорить? Сама прекрасно видела — шаг за шагом, капля за каплей и мы на разных концах света. Всё, на эту тему больше ни слова, есть дела поважнее.

— И какие? Шляться чёрт-те-где? Нарейсу туда же спровадил.

— Госпожа Мирош, между прочим, повышает квалификацию. Над собой растёт. Шляться просто так — не наш метод.

— Ой ли, Серёженька?

— Бывает на старуху проруха, не без этого. И Боги ошибаются.

— Да-да, — Татьяна насмешливо покивала. — Пока не занят 'божескими' делами, посидишь с сыном. Мне надо по магазинам прогуляться.

— У нас вроде все продукты есть.

— Я по дамским.

— А чем наш Центр плох?

— Эх, мужики, ничего вы не понимаете в женской психологии. Ну, какой интерес в том, чтобы просто прийти и взять? А походить, померить, пообщаться с подругами?

— Согласен, не подумал.

— Если куда-то соберётесь, обязательно позвони, чтобы я не волновалась.

Никуда мы так и не пошли. Сын, играя с машинками на мягком паласе, уснул. Я аккуратно перенёс его на диван, укрыл пледом с кресла, а сам устроился на другом конце. От нечего делать принялся мудрить с переходом на родину Онорикайри. И так и этак прокручивал изображение дома на холме, целиком и по частям, пока в какой-то момент чернота в проёме, на мгновение, не сменилась рябью. Дорожка для летательного аппарата послужила зацепкой. Сходить в Советский Союз, что ли? Но это завтра, всё завтра.

Военный народ, под Новосибирском, баклуши не бил. Участок леса с поляной огородили колючей проволокой, установили четыре надувных жилища, дымила полевая кухня. В направлении ангара выстроились несколько тентованых 'Уралов'. С противоположного края теснился десяток пятнистых 'Уазиков'. Спасибо Арташеву, уговорил как-то взять карту со встроенным чипом, без неё ни за что не пустили бы через портал. На той стороне царили хмурое небо, изморось и грязь вперемежку со щебнем. Справа от выхода нахохлился часовой с винтовкой, прячущийся под 'грибком' из неотёсанных досок. Одинокая палатка, с провисшими от сырости стенками, стреляла печной трубой в низкие облака.

На выходе с поляны, у прорубленной просеки, натужно гудела 'буханка', севшая в колею по самые оси. Из кабины высунулся парень в мокрой фуфайке, с тоскливым взглядом на безусом лице.

— Товарищ, можете подтолкнуть?

— Можем, — я упёрся руками в заднюю часть кузова. — Блокировку включи. Что же ты не всеми колёсами газуешь?

— Забыл. Ей Богу забыл, — он с досадой хлопнул себя по лбу. — Авто новое, никак не привыкну.

Общими усилиями машину вытащили и благодарный водитель предложил подбросить в город. Я попросил поближе к институту на Плахотного.

— Павел, — парень протянул крепкую мозолистую руку. — Вы тоже оттуда? — кивнул в сторону перехода. — Хорошие у вас аппараты. Не то, что наши громыхалки. Представляете, даже радио с обогревом есть. У нас толпа желающих выстроилась, но начальство выбрало только профессионалов.

— Как ты? — поддел я.

— Случайность, с кем не бывает, — он на мгновение смутился, ласково провёл ладонью по баранке. — Я 'санитарочку' никому не отдам, холить и лелеять буду как любимую.

Павел высадил меня у входа на территорию института. Пожелал удачи и, под взглядами стоявших у ограды девушек, лихо нажал на газ, едва не зацепив дерево. В холле здания возник неожиданный 'барьер' в виде краснощёкой тётки приличных габаритов, одетой в форму железнодорожника:

— Куда?

— К Меркулову, Андрею Никоновичу.

— Не знаю таких. Пропуск есть?

— Пожалуйста, — я протянул карту с чипом.

— Открытки своей зазнобе будешь показывать, а мне пропуск давай.

— Тогда позовите Самохина.

— Делать мне больше нечего, как бегать за кем-то.

— Он, между прочим, старший лейтенант госбезопасности.

— Для тебя старший, а у меня своё начальство есть.

— Произвол.

— Я сейчас свистну солдатикам, выведут тебя под белы рученьки на улицу да под дождик...

— Тёть Нина, чего шум устроила? — Самохин появился из левого крыла коридора.

— Гражданин без документа. Не положено.

— Этому положено. Запиши в книгу посетителей Мирошников С.С. и прекрати свои бюрократические замашки.

— Запишу, обязательно...иш ты...бюрекратичные..., — вахтёрша скрылась в стеклянной будке с недовольно поджатыми губами.

— Каким ветром к нам? — куратор привычным движением достал чайник с примусом.

— А просто в гости зайти нельзя?

— Отчего же? Мы хорошим гостям всегда рады. Особенно, если они не с пустыми руками. Жаль, заварка быстро кончилась. Как учуяли запах, так сразу и набежали — весь женский коллектив.

— Женщинам отказывать нельзя, — я поставил перед ним пакет с коробками.

— Вы с собой волшебный сундук носите? — Самохин перегнулся через стол, рассматривая пол у меня под ногами.

— Из воздуха делаю.

— Шутите? Впрочем, неважно. Лишь бы на пользу шло. Эх, красота! — он потянул носом аромат из распечатанной пачки 'Ахмада'. — Сейчас заварим и я покажу свой фокус.

Носик чайника выбросил тугую струю пара. Крутой кипяток поднял чёрную шапку из чаинок тут же прикрытую 'специальной' папкой с отпечатком круга. Старлей выждал пять минут и, приоткрыв дверь кабинета, подержал открытую кружку у щели. Вернулся за стол, сделав таинственное лицо. Спустя некоторое время по коридору зацокали каблучки, за дверью зашептались, выбирая самую смелую, затем лёгкий стук и девичий голос:

— Разрешите, товарищ старший лейтенант?

— Разрешаю, — милостиво произнёс Самохин, пряча чёртиков в глазах.

— Александр Васильевич, у нас опять сломался примус, представляете? — невысокая чернявая девчушка стрельнула взглядом по столу.

— Ай-ай-ай, какое несчастье. И что теперь делать?

— Дайте, пожалуйста свой.

— Нам ненадолго.

Просительницами оказалась та троица, что стояли у ограды в момент моего приезда.

— Наденька, вы прямо вовремя.

— Да? — чернявая, с довольным видом повернулась к подругам...и тут заметила меня.

— Знакомьтесь, это товарищ Сергей — специалист по ремонту любых механизмов.

— Здрасте..., — нестройный хор растерянных девчонок вызвал улыбку.

— Здравствуйте, девушки. Это вам, — я указал на пакет. — Берите-берите. Александр Васильевич своё уже получил.

Самохин кивнул, подтверждая сказанное. Лёгкий ветерок пробежал по комнате. Хлопнула дверь. Несколько секунд тишины, на осмотр 'добычи', и радостный визг с затихающим перестуком каблучков.

— Что же вы такое положили? Шуму на весь институт.

— Конфеты. Надо было ещё капроновых чулок добавить. Сразу не сообразил.

— Сергей, не разлагайте мне коллектив. Сладкое — согласен, но не всякие буржуйские штучки.

— Рано или поздно вы с ними столкнётесь. Как только наш народ узнает о портале в Советский Союз, тут же потребуют организовать гуманитарные конвои — еда, предметы быта, игрушки. Память о прошлых годах ещё жива. И вот тут у вас будет непочатый край работы. Обязательно найдутся те, кто захочет погреть руки на невиданных богатствах.

— Спорить не буду. Не всю ещё сволочь вывели. Повылазили, как тараканы из щелей — органы давить не успевают, — он смачно выругался, разливая чай по кружкам.

— К вам можно?

— Заходите, товарищ Меркулов. Кипяточком побалуетесь? — хозяин кабинета полез в сейф за посудой.

— Таким — обязательно. То-то я гляжу у девчат пакет очень знакомый. Добрый день, Сергей Сергеевич. В гости решили заскочить или по делам?

— Добрый, Андрей Никонович. Одну идею требуется проверить, а заодно и узнать о вашем житье-бытье. Домой не хотите?

— На пару дней можно сходить, набрать канцелярских мелочей. А так...Здесь жизнь ключом бьёт. Я ведь нисколько не жалею о своём решении. У меня много друзей. Как их оставить в такую годину? Если уйду совсем — это сродни предательству. И товарищи из госбезопасности тут ни при чём. Никто не пугал, не агитировал. Поначалу трудновато было, слишком ситуация неординарная. А сейчас — словно тут и родился.

— Ну а где родился, там и пригодился, — Самохин завершил монолог Меркулова. — Вы, Сергей, не желаете пойти по стопам своего земляка?

— В каком качестве? У меня, товарищ старший лейтенант, очень специфическая профориентация. Как вы отнесётесь к тому, если я немного 'поколдую' на вашем рабочем месте?

— Только без разрушений — мебель казённая. Потом отписываться замучаюсь.

Уфолог, по моей просьбе, защёлкнул дверной замок. Я постарался поточнее вспомнить дорожку на склоне у дома Онорикайри. Тьма в переходе колыхнулась, зарябила чёрно-белыми полосами, открывая панораму чужого мира. Не очень радостную, прямо скажу. Не было густого леса, геометрически правильной цепи озёр — один сплошной рыжий ковёр низкой растительности. Чёрными обелисками торчали иссиня-чёрные скалы, большие и маленькие, до самого горизонта.

— Не надо, — придержал я Меркулова, попытавшегося заглянуть за грань периметра. — Это может быть опасно.

Я поднимался к месту, где раньше находился дом. Небольшая груда камней мало походила на двухэтажный особняк. Под подошвами ботинок скрипела травка. Сначала я её спутал с имеющейся на Земле, тонкими усиками оплетающей и душащей другие растения. Пока стоял у развалин и оглядывался, она успела вцепиться в обувь и медленно поползла выше. Стоило некоторого труда вырваться из плена — усики, а скорее щупальца, никак не хотели рваться. Пришлось немного ослабить защиту организма и вокруг меня образовался круг из голой земли пепельного цвета. В воздухе ощущался неприятный сернистый запах с явным недостатком кислорода.

— Без спецкостюмов нельзя, — вынес я вердикт, возвратившись в кабинет. — Глобальная катастрофа, иначе не назовёшь. А когда-то был цветущий мир, опередивший нас на столетия.

— С чего вы решили, что он был цветущим? — Самохин потряс рукой. — Обжёгся, глядя на ваше представление.

— Однажды мне удалось спасти девушку, она пролежала в анабиозе около пятидесяти тысяч лет на космическом корабле. Здесь находился её дом.

— Вон оно как бывает. Не повезло девчонке. Что собираетесь делать?

— Ничего, Александр Васильевич. Без летающей техники и соваться не стоит.

— Правильно. Разобьём врага, сам напрошусь к вам в помощники. Я ведь, в детстве, мечтал о путешествиях, хотел поступать в геологоразведку.

— Чего не поступили?

— Партия призвала на службу. Зря вы так ехидничаете — сначала нужно навести порядок в стране, накормить народ, повысить грамотность. Несознательный член общества легко поддаётся западной пропаганде. А там недалеко и до предательства. Не верите? На прошлой неделе, на окраине города, задержали подозрительного мужичка, крутился у известного вам леса. На допросе выяснили — подрядился за ящик американской тушёнки проследить, откуда берётся новейшая боевая техника.

— Американцы, как же без них. Будущий соперник по мировому господству. Не надо морщиться, товарищ старший лейтенант — это естественный процесс. Вы утверждаете свой образ жизни, они навязывают свой. Два противовеса, на которых держится и будет держаться весь мир. Такова логика жизни. Спасибо за гостеприимство, мне пора. Андрей Никонович, не желаете прогуляться в родные пенаты?

— Я только 'за'. Товарищ Самохин?

— Идите на крылечке покурите. Начальству доложу по инстанции.

Нудный дождь прекратился. Небесная серость постепенно оформлялась в облака. Далеко на западе появились отблески заходящего солнца. В воздухе чувствовалась холодная свежесть — вероятно к ночи ударят первые заморозки. Меркулов достал трубку, набил табаком из кисета, с трудом раскурил, пряча трепещущее пламя спички от налетающего ветерка.

— Решили бороться с дурной привычкой естественным способом?

— Тут дымят везде. Втянулся поневоле, — он выпустил клуб крепкого самосада.

— Не надоело? Вырваться из привычного ритма спокойного существования...

— Именно существования. Вы верно отметили, Сергей. Поначалу было трудно, чего скрывать. Коллеги относились не совсем дружелюбно, считали подсадной уткой от НКВД. Но знания и в Африке знания. Постепенно всё наладилось, сдружились..., — Меркулов немного замялся. — С женщиной познакомился. Не могу я её бросить. И с собой увести нельзя — родственные связи ещё никто не отнимал. Понимаете, что имеется ввиду?

— Пострадают?

— Есть опасения.

Самохин появился, когда уфолог докуривал вторую трубку. Объявил с улыбкой:

— Андрей Никонович, руководство предоставляет вам недельный отпуск. Одному. Это не обсуждается. Есть маленькая просьба, по возможности, захватить на обратном пути некоторые технические устройства. По поводу финансов предложено обратиться к генералу Арташеву. На этом всё, можете идти, — он отдал честь и скрылся в здании.

— Власть заинтересовалась компьютерной техникой и сопутствующей периферией. Видать наш генерал соблазнил Лаврентия Павловича капиталистическими игрушками.

— Как я потащу кучи коробок? И что брать? — растерялся Меркулов.

— Андрей Никонович, исходите из дамского принципа — кто платит, тот и несёт.

— А что? Ваш совет не лишён логики. Подождите меня немного, быстренько сбегаю за документами и ключами от квартиры. Хорошо?

— Мне спешить некуда, так что не торопитесь. И передайте девчонкам это, — я протянул три плитки воздушного шоколада. — Пусть ещё немного порадуются.

Глава 29. Мир Онорикайри

Сначала я направился в гости к супругам Вайса. Центр выкупил им квартиру в пятнадцати минутах ходьбы от работы. Онори опечалилась, услышав известие о катастрофе, немного всплакнула, но быстро успокоилась. Прошли тысячелетия, прошлое осталось далеко позади. На моё предложение использовать стратосферники для осмотра планеты, задумалась:

— Дочку надо на день куда-то пристраивать. Тэнко домой приходит под вечер.

— Татьяну попрошу, она всё равно постоянно с Данькой сидит.

— Если только так?

— Да, совсем из головы вылетело...Ты аппаратом управлять умеешь?

— Пилот высшего класса. Была одной из лучших в группе.

— Молодец. Не зря я 'Корону Знаний' прихватил. Поделишься кусочком опыта?

— Только теорией.

— Ничего, практика у нас будет.

Стратосферник оказался интересной машинкой. Всей системой управлял биокомпьютер. Он считывал данные из мозга оператора, то есть 'куда хочу, туда и лечу'. Никаких кнопок, педалей, штурвалов и прочей механики. Никаких экранов для вывода информации о курсе и состоянии рабочих узлов. Пилот видел всё внутренним зрением даже с закрытыми глазами. Вот такой хитрой штуковиной пользовались соотечественники Онори. Я сообщил Арташеву об исследовательском зуде, на что тот глубокомысленно заметил: 'Оно нам надо?'. Потом поразмыслил и добавил: 'Может и не надо, но любопытство присутствует'. Генерал позвонил в Новосибирское УФСБ, предупредил Бокия о предстоящем появлении НЛО на подведомственной территории. Попутно посетовал о запарке, мол в жизни много интересного, да недосуг...

Путешествие отложили на четыре дня, Онорикайри хотела дождаться мужа из командировки в дочерний филиал Центра Стратегических Исследований. Я, вспомнив о капитане Кравцове и его беременной жене, скорее всего уже маме, сходил в свой Центр за обещанным подарком.

— Настёна? — Роман посмотрел на себя в коридорное зеркало, разгладил примятые от фуражки волосы.

— Тише. Лёшенька спит, — в дверях материализовалась тёща.

С матерью жены Кравцов имел ровные отношения, но, как и все зятья, предпочитал любить на расстоянии.

— Настя где?

— За памперсами пошла. Идём, борща налью.

— Да я вроде не инвалид и сам могу.

— Знаю, вас, мужиков. Сейчас начнёшь кастрюлями греметь, а внучек только угомонился.

— Нина Григорьевна, учёные не советуют держать ребёнка в полной тишине.

— Вот пусть они на своих детях эксперименты проводят. Я, между прочим, не одно дитя вынянчила, — она плотно прикрыла дверь в кухню.

— И как же мы узнаем, проснулся Лёшка или нет?

— Надо сердцем слушать, а не ушами.

В отсутствии аргументов зять развёл руками, крыть было нечем. Он молча похлебал горячего, стараясь не стучать ложкой по дну тарелки и не 'замечая' строгого взгляда. Резко зазвонил смартфон, лежавший у тарелки с печеньем.

— Роман? — глаза тёщи метнули молнии.

— Это по работе, — Кравцов отвернулся к окну, спасая душевное равновесие. — Здорово, Колдун...Сын, Лёхой назвали...Спасибо...Разумеется. Таким гостям мы завсегда рады...Ничего страшного...Вы сейчас где?...Настю не видели?...А, ну тогда она вам и откроет. Нина Григорьевна, у нас гости.

— Нашли время.

— Мама, ваше колечко нашёл именно он.

— Колдун? — лицо женщины слегка смягчилось.

— Самый настоящий, не чета эстрадным шарлатанам.

— Сразу предупреди — пусть не шумят. Я к внуку, — она величаво ушла, выражая спиной чувство выполненного долга.

— Почему не майор, — добродушно прогудел Сергей, пожимая руку Кравцову.

— Вы чего застряли, у вас там пробка?

— У нас тут ступор. Твой муж, Настя, впервые в жизни встречает эльфийскую принцессу.

— Я тоже была в шоке. Рома, эти пакеты в спальню, масло и сметану в холодильник.

— Нет уж, в спальню иди сама. Твоя мать...

— Рома...

— За мной, — Кравцов перехватил у жены продукты. — На территорию гласности. Единственное место, где сегодня можно разговаривать, — он усадил гостей, пощупал чайник, выставил вазочку с вареньем, бутерброды со сливочным маслом и красной рыбой, корзинку с конфетами, тарелочку с колбасой...

— Прямо пир горой, — хмыкнул Сергей.

— Ну, извини, принцессы к нам не каждый день ходят. Вас как зовут? Я — Роман.

— Онорикайри. Можно просто — Онори.

— Простите за дурацкий вопрос...Вы, правда, эльфийка?

— Хентатса.

— Япония?

— Синтамиури.

— В Японии?

— Капитан, ну чего ты заладил как попугай. Синтамиури — это планета в звёздной системе Хастамираи. Инопланетяне мы, понятно? — Сергей сунул в рот бутерброд с рыбой. — Туда мы сегодня и собираемся отправиться. Начальство предупреждало?

— А, так это про вас — НЛО и всё такое. Не удивлюсь, если скоро драконы появятся.

— Вот и я, — гости потеснились, уступая место хозяйке. — Рома, наливай чай, не стой столбом. Сергей, вы к нам надолго?

— Подарок передадим и в путь. Помните, я обещал на рождение сына? Держите — это магический артефакт, защищает ребёнка от враждебной внешней среды.

— Магический? — у Насти восторженно расширились глаза.

— Да ладно..., — Кравцов скептически посмотрел на полупрозрачный браслет, играющий разноцветными всполохами. — Врёшь, поди.

— Ничуть. Продукт высочайших внеземных технологий с неизвестным принципом работы. Самая настоящая магия.

— Как им пользоваться? — Настя чуть ли не обнюхала волшебный подарок.

— Одеть на любую руку, устройство протестирует состояние организма и, если всё в порядке, засветится зелёным. Жёлтый — появились проблемы; красный — нужно принимать срочные меры. Браслет их и примет, проводя соответствующие процедуры. Скажу сразу — это не больно и не опасно, никакого физического воздействия. Захотите снять, обязательно берите двумя руками, иначе он не увеличится в размерах.

— Спасибо. Пойду попробую, пока вы не ушли. Вдруг сделаю что-то неправильно.

— Настёна, мать шум поднимет.

— Ромочка, здесь я решаю, что надо, а что нет.

— Видал, Серёга? А мне тёща сразу — не так берёшь, не так кладёшь и вообще тебе пора на работу...

— Ничего капитан, станешь полковником, всё пройдёт само собой.

— Ну да, пацан как раз школу закончит...минутку, начальство на проводе...Кравцов слушает...Дома...Да, товарищ подполковник, у меня...Понял...Естественно окажем..., — он дождался разрыва связи и отложил телефон. — Когда поедем?

— А как же обед?

— Меня солдатики угостили макаронами по-флотски. Ещё не переварились, — Роман поцеловал в висок вернувшуюся жену. — Как прошёл сеанс колдовства и магии? Лёха спит?

— Сопит в две дырочки. Я одела браслет на ручку и он сразу уменьшился, стал почти незаметным. Сначала поиграл огоньками как ёлка, а потом перешёл в светло-зелёный. Так и должно быть?

— Устройство включилось в работу и снимает болезненные процессы в развивающемся организме. Животик болит или зубки режутся.

— До зубок нам ещё далеко, — На лице Насти расцвела улыбка счастливой матери. — Уже уходите? Сергей, Онори, посидели бы немного...

— Спасибо за гостеприимство, но нам пора. Передайте привет маме и пусть она не переживает по поводу нашего подарка. Всё будет хорошо.

По просьбе Мирошникова остановились у просеки на поляну с порталом. Сергей не хотел вызывать излишнее любопытство открытием перехода. Гости ушли в неизвестность, а Кравцов достал термос с горячим кофе и приготовился ждать. Непосредственное начальство приказало сопроводить клиента на другую сторону, пресекая возможную шпионскую деятельность третьих лиц. Роман хмыкнул — а спутники на что? С современной аппаратурой нет особой нужды прятаться по углам и кустам. Ровно через час он убедился, что нужда всё-таки может присутствовать. Справа от джипа появилось большое прозрачное нечто, Кравцов углядел его боковым зрением по едва заметному смещению пейзажа. Откуда-то сверху, или сбоку, образовалось отверстие и поступила команда:

— Прокладывай путь, капитан.

— Серёга, ваша хреновина через ворота не пролезет.

— Мы через заднее крыльцо, — сверкнул белозубой улыбкой Мирошников. — Ты, главное на той стороне, слева от ангара, народ отгони. Заставили всё техникой, развернуться негде. Отсюда сразу не прыгнешь куда надо — другая реальность.

Время от времени, ночную тьму, разрывали разряды защитного пояса. Сколько до него осталось? Менее шести гархо? Взрослому хватит и часа неспешного шага. Ржавая Смерть давно перевалила за экватор, окружила остатки поселений, прячущихся за силовыми барьерами. Пока ещё прячущихся. С каждым годом всё чаще и чаще случались сбои в локальных энергосистемах. Ремонтировать нечем. Подавляющее большинство предприятий находилось на южной стороне планеты, принявшей первый, самый сокрушительный удар из космоса. На цивилизации хентатса можно смело водрузить камень Уходящих К Предкам. Миртарейки прижалась лбом к холодной панели внешнего наблюдения. Игра холодных вспышек вызывала неприятные ощущения под ложечкой. Агония, просто агония и ничего больше. Некоторые из хентатса не выдерживали напряжения и добровольно уходили из жизни. Где смешливая Самионейри, задумчивый Вейрхака со своей подружкой Веранаойри? Разрядник к виску и конец всем мечтам; надеждам завести семью, детей...Нет, умирать — страшно, но сдаться ещё страшнее. Вдруг всё образуется, а тебя уже нет. И будешь кусать несуществующие запястья, глядя безглазым взором из мира мёртвых.

— Летящий объект с юго-восточного направления. Высота...Скорость...Движется к нашему куполу, — мелодичный голос следящей системы разорвал давящую тишину.

— Кто-то покидал поселение или соседи?

— Объект имеет неизвестный тип шифрования, не могу связаться.

— Как это — неизвестный? — не поняла Миртарейки. — Классифицируй вид судна.

— Тип 'Невидимка', двухместный. Вооружение — четыре энергопушки. Область применения — неизведанные районы дальнего космоса. Остальной информации по техническим характеристикам не имею.

— Ерунда какая-то, — не поняла девушка. — Нет у нас таких гравилётов. Это я точно знаю.

— Дополнительные данные — подобный класс аппаратов использовался только на корабле 'Авиренара', пропавшем без вести триста шестьдесят семь лет назад.

— Ты ошиблась, Айка. Ни один хентатса столько не проживёт без использования капсул сна.

— Айка не ошибается. Энергоустановка объекта запущена недавно, расход топливных кассет минимальный.

— Соедини меня с тханом Гертайката.

— Соединяю.

— В чём дело, тана? — заспанное лицо управляющего поселением недовольно глянуло в угол экрана. — Середина ночи. Что-то случилось?

— Тхан, — Миртарейки склонила голову в служебном поклоне. — К куполу приближается воздушный объект. Опознан как гравилёт 'Невидимка'.

— Какой такой невидимка, тана? Вы себя хорошо чувствуете?

— 'Авиренара'. Три сотни лет назад ушёл в космос и не вернулся.

— Постойте. Дайте сосредоточиться, — глаза управляющего задвигались, видимо он просматривал какие-то данные. — Да, в архивах сохранилась информация об экспедиции. Где он сейчас?

— Завис над куполом.

— Укажите ему зону очистки...в западном секторе. Я там буду минут через десять. Направь дежурную группу с пятого участка, им ближе добираться.

— Хорошо, тхан, выполняю. Айка, западный сектор — включить посадочные огни. Передать сообщение пятому участку о немедленном прибытии к платформе Запад. Переключи на неё большую обзорную панель.

Синим светом вспыхнул круг, приглашая таинственную 'Невидимку' в гости. Как только гравилёт сел, его накрыли силовым полем, обработали обеззараживающим излучением. Лишь после этого начальство, в сопровождении хранителей порядка, приблизилось к аппарату. Из открывшегося проёма вышла типичная хентатса. Следом появился высокий мужчина с необычным цветом кожи. Он наклонился к женщине; Миртарейки поспешно активировала передачу звука, уловив последние слова на неизвестном языке: '...местан та унур'.

— Айка, лицо мужчины крупным планом.

Изображение резко приблизилось и тана невольно вскрикнула. На неё чёрными глазами смотрела бездна. Вместо зрачков завораживающе кружились золотистые искры — словно звёзды в глубинах Вселенной.

— Исходный вид, — девушка дрожащими пальцами провела по лбу, стирая внезапно выступившую испарину. Чего испугалась? Издалека выглядит нормальным живым существом. Может просто обгорел в лучах чужого светила — в космосе всякое бывает.

— Тхан Гертайката, управляющий поселением Теринойа. Добро пожаловать под наш купол.

— Онорикайри Истамиури, первый штурман корабля дальней разведки 'Авиренара', — представилась женщина. — Мой друг Сергей. Он не хентатса.

— Откуда путь держите?

— С юга. Там нет ничего живого. Ни лесов, ни городов — сплошные развалины. Что случилось?

— Предлагаю проехать в моё жилище и всё обсудить в нормальной обстановке.

— Мы согласны, — ответила Онорикайри после короткого диалога со своим спутником.

Чужое наречие звучало грубо и быстро, в одном тоне, практически сливая слова в единое целое. Гости перешли на пассажирскую платформу хранителей и она помчалась по пустынной ночной улице, сопровождаемая вспыхивающими светильниками.

— Прошу садиться, уважаемые, — управляющий указал на мягкий полукруглый диван. — Тана что-нибудь желает?

— Тхарна Истамиури.

— О, прошу прощения, тхарна. От Великих Домов практически ничего не осталось. Вы, скорее всего, единственная выжившая из знатного рода. Скажите, где вы пропадали, без малого, четыреста лет?

— Четыреста?! Вы сказали — четыреста?

— Если быть точным — триста шестьдесят с небольшим, — Гертайката удивила реакция женщины. Она произнесла длинную фразу своему другу. Его левая бровь слегка дрогнула, но выражение лица не изменилось.

— Нас не было пятьдесят тысяч лет. Представляете? Мой друг говорит, что это временной парадокс. Корабль разбился в чужой вселенной. Выжило меньше половины. Они вскоре погибли и я осталась одна, в мире, где выход наружу означал смерть. Мне пришлось лечь в капсулу сна с надеждой на спасение. Если бы не господин...

— Простите за невежливость..., — управляющий пытался тщательно подбирать слова. — Вы принадлежите...э-э-э...вашему спутнику? Он не хентатса. Как такое может быть?

— Нет, я не принадлежу господину.

— Постойте...Ничего не понимаю. По древнему этикету господином называют того, кому предан душой и телом. Вы можете полностью переводить мои слова. В них нет никакого секрета. И кто он, в конце концов?

— Он..., — тхарна задумалась, бросив мимолётный взгляд на друга. — Бог Жизни и Смерти из другой реальности. Мы не одиноки во Вселенной, просто находимся слишком далеко друг от друга. Так далеко, что без его помощи туда не попасть.

— Вот как?

Умудрённый жизненным опытом и каждодневными проблемами, тхан Гертайката, не собирался безоговорочно верить словам женщины, пусть и высокородной. И сомневаться особого смысла не видел. На кону стояло выживание хентатса как вида. Тут поневоле ухватишься за любой лист. Да и гость выглядел достаточно необычно, если смотреть особым зрением. Открытые участки тела отдавали мрачностью багровых оттенков. Энергетическая структура, с плотной вязью, приковывала взгляд. Тхан поднял глаза и понял — его тайное умение прочитали не напрягаясь.

— Бог, значит...Это хорошо. Нашему народу только и осталось надеяться на высшие силы. Давайте я расскажу печальную историю Синтамиури, а вы, тхарна Истамиури, переведите господину. Около двухсот лет назад планета подверглась массированному удару метеоритного потока. По началу все так и думали. Ударные волны от космических обломков уничтожили всё живое на южной половине. Тучи пыли поднялись в атмосферу, начались природные катаклизмы. Они сотрясали мир с десяток лет, а потом пришла Ржавая Смерть. Вы наверное видели яркую оранжевую травку? Мягкая на ощупь, как ковёр — она выделяет газ, обездвиживающий и убивающий живые организмы. Травка разлагает любую органику. Под ковром нет ничего, кроме камня и металла. Метеориты оказались колонией странствующих паразитов. Мы использовали разное оружие, пытаясь уничтожить их 'дома', но всё оказалось напрасно. Наши места выживания постепенно сокращаются, ресурсов осталось максимум на пару десятков лет и потом конец.

— Вам надо уходить.

— Куда, уважаемая тхарна?

— В другую реальность через мир людей, так они себя называют.

— Почему нам у них не остаться? Двадцать семь поселений, около трёх миллионов хентатса — это совсем немного. Не наберётся и на приличный город.

— Там идёт жестокая война с применением технических средств. Планета поделена на десятки государств и сотни народностей. Вас обязательно постараются использовать в своих целях. Я не хочу, чтобы мой народ растворился в человеческой массе.

— Благородная тхарна, — управляющий поднялся и уважительно поклонился. — Я слышу слова истинной властительницы рода. Моя ответственность распространяется только на данный купол. Нужно собирать общий совет всех тханов. Понимаете...никто не поверит, если я просто расскажу о выходе из критической ситуации.

— Вам нужен убедительный пример?

— Желательно. Мне необходимы железные основания, а не..., — он виновато отвёл взгляд, словно извиняясь за невысказанную грубость.

— Пустая болтовня? — Истамиури благожелательно кивнула. — Сергей продемонстрирует серьёзность своих возможностей. Истанмеонрадойтариманхаораномест...

Гертайката не успел подивиться необычному произношению, как перед ним открылась 'дверь'. В другом мире местное светило, пронзая утренними лучами обнажённые ветви деревьев, играло отблесками на боевой технике. Тхан ничуть не сомневался в назначении машин с длинными стволами. Неподалёку суетились 'люди' в пятнистой одежде. 'Солдаты', — отметил про себя управляющий. — 'Значит всё правда'. Он не испытал облегчения. Теперь начнутся другие проблемы. Надо убедить Совет в реальности исхода. Организовать сбор всего, что можно увезти и унести на себе. Но самое главное — куда уходить?

— Куда будем уходить?

— Под контролем господина сотни планет. Он владеет Спиралью Миров. Это не звёздное скопление, не галактика. Там можно пешком преодолеть расстояние от одной планеты до другой либо использовать переходные порталы в дальние уголки.

— Такое доступно только божествам из древних сказаний. Выходит, ваш друг, действительно Бог?

— Сергей называет себя — арахеос.

— Созвучно нашему Ойрахейори — чудовища тьмы. Впрочем, нам сейчас без разницы какого цвета силы окажут помощь, не до выбора. Сделаем так: я сейчас свяжусь с остальными тханами, убеждаю...вернее, постараюсь убедить в возможности покинуть смертельно опасную родину, ну а вы...Пожалуйста, уважаемая тхарна, не считайте мой тон оскорбительным — вы обязаны оправдать надежды доверившихся хентатса.

Управляющего простили с холодным выражением лица. В прошлые годы за такое могли и на поединок вызвать. Не любил он всех этих благородных да высокородных из Высоких Домов. Хотя представительницу сгинувшей аристократии увидел впервые в жизни. Правильно говорил отец — мы для них пыль под облаками, вон как носик презрительно морщит...

— Гертай, совесть есть? Только-только прилёг и на тебе, срочный вызов. Не вздумай плакаться, что появились проблемы, не поверю, — пожилой мужчина недовольно хмурился с панели связи.

— Глубокоуважаемый Верийорта, проблем нет, скорее неожиданность.

— Это ещё что за официоз посередине ночи? Хочешь выпросить какие-нибудь ресурсы? Топливные модули не дам, у самого мало.

— Какие ресурсы? Предки с вами. Есть более важные вещи — нас посетила высокородная тхарна Истамиури.

— Бредишь. Весь род Истамиури погиб в первые дни катастрофы, а одна из дочерей пропала с моим прадедом неизвестно где. Мне ли не знать, отпрыску Дома Достанаиро.

— Побочная ветвь, я правильно угадала?

— Кто там ещё сомневается в моём происхождении? — мужчина пошевелился, пытаясь заглянуть за управляющего. — Гертай, отодвинься, весь вид загораживаешь.

— Пожалуйста, — управляющий повернулся, желая представить своего собеседника, и недоуменно провёл взглядом по комнате. Гостья, непонятным образом, успела переодеться в платье соответствующих цветов, положенное по официальному статусу.

— Невероятно, — прошептал поражённый старик. — Но как...?! Нет прощения моим сомнениям, — он склонил голову в знак покаяния.

— Не расстраивайтесь. На вашем месте я поступила бы точно так же.

— Благородная Онорикайри...я не ошибся? Все ли вернулись из дальнего путешествия?

— Экипаж с кораблём погибли. Меня спас случай, но об этом в другой раз. Пусть тхан Гертайката объяснит, ради чего мы сюда пришли. И давайте без церемоний, иначе будем сутками раскланиваться, а дело стоит на месте.

— Уважаемый Верийорта, необходимо срочно собрать Совет. С вашим авторитетом это совсем не трудно. Основная и единственная тема — исход в другой мир. Кхарна и её спутник...э-э-э...из рода ойрахейори, предложили единственно верный путь. Я, лично, убедился в его правдивости.

— Пассажирские транспортники? Но на орбите, кроме чудом выжившей станции, нет ничего.

— Мой друг умеет пробивать пространство. Не спрашивайте, я не знаю как он это делает. Поторопитесь, наше время не безгранично, — холодок в тоне обозначил, что и терпение тоже.

Час на сбор заинтересованных лиц. Полчаса на выяснение причин ночных бдений. Ещё столько же на выбор ответственного и в итоге всё вернулось к истокам, то есть к тхану Гертайката. Его облачили доверием, пожелали успехов в полезных начинаниях...и на этом все отключились.

— Не вижу ничего смешного, — управляющий с досадой посмотрел на скалящегося гостя.

— Инициатива наказуема, так говорят в мире Сергея.

— Этого и следовало ожидать. Наши управляющие привыкли к постоянству, а тут практически срывайся с насиженного места в неизвестность.

— Тхан, вам придётся изучить язык моего друга. Я не могу постоянно находиться в роли переводчика. У меня маленькая дочь.

— Вы думаете моя должность предполагает свободное время? Начнётся переселение и о покое можно забыть. Надо кого-нибудь подобрать...точно, исходя из очень полезного принципа наказуемости назначу-ка я в сопровождение уважаемому Сергейа тану Миртарейки. Она первая подняла шум, вот и пусть потрудится на благо хентатса. Тана Миртарейки?

— Да, тхан Гертайката.

— Оповестите следующую смену, сдайте дежурство и немедленно ко мне. Выполняйте.

— Слушаюсь, тхан.

— Один вопрос мы решили, остался следующий и самый главный...Где конечная точка? Нельзя будоражить народ не имея конкретных координат.

— Не переживайте. Сергей установит переходы. Сходите, посмотрите на будущее жилище. Он сказал, что на планете, кроме животных, других обитателей нет.

— И слава Предкам, не придётся кого-то ущемлять или бороться за территории. Ага, кажется прибыла ваша будущая переводчица. Не знаю, как можно быстро обучиться столь сложному языку? Ну, вам виднее. Вы ведь не останетесь у нас? Тогда забирайте девушку с собой, встретимся...Два дня хватит? Отлично. Я начну потихоньку с утра распространять слухи, готовить почву и всё такое. Благородная Истамиури...уважаемый Сергейа...тана...лёгкой дороги. Пусть Добрые Предки осветят вам путь.

Глава 30. Исход

Вопрос альтернативы для хентатса, ребром не стоял. Единственный вариант — планета с разбившимся рахейским кораблём. Единственный в том плане, что я не слишком старательно изучал окрестности Спирали Миров. Может быть, когда-нибудь...в свободное от скуки время...Безделье, знаете ли, расхолаживает.

Будущая переводчица робко общалась с высокородной. Я из любопытства поинтересовался — в чём разница между понятиями тана и и тхарна. Онори предложила сравнить её и Миртарейки чисто визуально. Более утончённые черты, ярче глаза и волосы, цвет кожи другого оттенка плюс некоторые возможности организма, недоступные низшим по происхождению. Мы немного поговорили о мироустройстве погибающей цивилизации, и я выяснил, что все жители, до катастрофы, жили по кастовому признаку. При этом, каждый желающий мог перейти на следующую ступень социального статуса при определённых условиях. И каждый раз с телом претендента происходили метаморфозы. Болезненные, но терпимые. Переход в касту высокородных манил многих. Отпугивал высокий процент 'брака'. Один из пяти откатывался до начального уровня либо впадал в безумие. Онорикайри относилась к потомственной аристократии бог знает в каком поколении. В данный момент сословные различия практически потеряли свою актуальность ввиду малого количества населения.

Мы сидели на кухне, у меня дома, и пили чай с тортом. Миртарейки осторожно пробовала незнакомый напиток. Татьяна, хитро блестя глазами над краем чашки, задумчиво сказала:

— Я так поняла — чисто мужских миров не существует.

— Вас, дорогие женщины, — я кивнул всем по очереди. — Намного больше.

— И поэтому нас суют в каждую дыру.

— А нечего крутиться под ногами.

— Я не крутилась, — гостья прижала руки к груди после озвучивания перевода. — Слова тхана — это приказ.

— Онори, передай гостье, сейчас будем изучать наш язык. Совместим вкусное с полезным.

После использования 'Короны Знаний' разговор пошёл живее. Девушку интересовало абсолютно всё. Я оставил женщин общаться, а сам вышел в зал, позвонить Арташеву.

— Николай Васильевич, добрый день.

— Добрый, Сергей Сергеевич. Как прошло турне по иномирным заграницам?

— Хорошего мало. Одним словом — Армагеддон. Народа осталось на нормальный областной город. Планета, по сути дела, мертва. Какие-то космические паразиты уничтожили всё живое.

— Вот ведь судьба, не позавидуешь. От меня что-то нужно?

— Ничего, — по тону генерала я понял, что особого желания вешать на себя чужие проблемы у него нет. — Сам справлюсь. Открою переход в какой-нибудь свободный мир и пусть эвакуируются.

— Добро. Охрана точки нужна?

— Не помешает. Вдруг какие любопытные появятся. За день переселенцы точно не уложатся, всё таки более двух миллионов народу.

— Сделаем так — вы там всё подготовьте, организуйте и мне сообщите, а потом я свяжусь с Новосибирском. Бокию не составит труда подкинуть несколько человек. Если что — задействует курсантов из местной 'полицейской академии'.

— Договорились. Не буду отвлекать от государственных дел.

— Да, время расписано по минутам. Желаю удачи на библейском поприще. Всего доброго.

Я проводил Онори с дочкой домой. Собрался было предложить гостье отдохнуть, но с занятий вернулись Морана с Катей и потащили ошалевшую девушку к себе в спальню, а потом и вообще исчезли всей компанией.

— Замордуют девчонку, как есть замордуют, — Татьяна подхватила на руки сонного сына. — Угостят коктейлем и пиши пропало. Им то, кобылицам, как с гуся вода...

— Тань, ты чего запричитала?

— Жалко. Худенькая как тростиночка. Много ли надо?

— О, кажется кого-то потянуло на лирику?

— Какая там...Вы же все железные. Я помню, Катюха даже маленькая, не любила обниматься, а так хочется, чисто по-бабски, прижать кого-нибудь к груди.

— Меня прижми.

— Ну тебя...сына надо баиньки укладывать.

— Вас, женщин, не поймёшь. Лады. Раз все чем-то заняты, то и я тоже чем-нибудь займусь. Слетаю-ка я к последнему пристанищу рахейского корабля — осмотреться, выбрать место высадки хентатса.

— А как же Миртарейки?

— Пусть веселиться. Для неё пока работы нет.

Стратосферник завис над деревьями. Рана, нанесённая лесу многотонной грудой металла, постепенно затягивалась молодой порослью. Учёные из ведомства Арташева, как муравьи, утащили всё, вплоть до малейшего кусочка. Я поднялся на несколько километров — бескрайнее зелёное море прореживали редкие полоски речных просек. Через час полёта, за горной грядой, обнаружилась долина с постепенным спуском к большому озеру, дугой огибающему невысокие холмы. По густой траве медленно двигалось стадо волосатых животин с широкими спинами. С боков и сзади их сопровождали несколько зверей хищного вида. Скоро им придётся потесниться, если новые обитатели решат остаться в этой местности.

Посчитав миссию выполненной я вернулся домой к разгару веселья. Все три дочери в компании с внучкой учили раскрасневшуюся Миртарейки играть в сетевую бродилку. Глаза девушки блестели и явно не от сюжета, разворачивающегося на экране.

— Не стыдно?

— Что такое, деда? — Харисса соскочила с 'игрового' коврика.

— Напоили человека...в смысле хентатса. Нет бы дать отдохнуть. Она, как никак, после ночной смены. Вдруг им алкоголь противопоказан?

— Пап, да ладно тебе. Мы же сначала дали чуть-чуть попробовать, — Катерина посмотрела на меня как на глупого ребёнка. — Мы все взрослые люди. Кроме малявки, конечно.

— Ага, значит мама вас уже пропесочила?

— Это кто здесь малявка?! — завопила возмущённая внучка. — Мне, между прочим, через год, тоже будет восемнадцать. И коктейль я уже...

— Так они и тебя спаивали? — я грозно нахмурил брови.

— Даже понюхать не дали, а сами бокал за бокалом...

— Ах, ты, врушка!

На полу образовалась куча-мала и я быстренько выдернул оттуда Миртарейки, иначе помнут будущую переводчицу.

Операция 'Моисей', с шутливой подачи генерала Арташева, начала потихоньку набирать обороты. Начальник Новосибирского УФСБ Бокий обозвал меня 'гринписом' и мазохистом, пряча в глазах искреннее недоумение. Его можно было понять — земных дел невпроворот, а тут какие-то проезжие инопланетяне. Я посоветовал не обращать внимания — каждый делает то, к чему склонен или то, к чему приспособило руководство.

Тхан Гертайката, услышав про новую родину, откровенно загрустил:

— Уважаемый Сергейа, вы себе не представляете, какие сложные времена наступают с вашим появлением. Мой разум понимает — Синтамиури не выжить, но душа противится изменениям. Нужно проделать колоссальный объём работ по демонтажу и транспортировке необходимых объектов. И вдобавок ко всему, не каждый захочет уходить.

— Тогда они умрут. Лично я никого уговаривать не собираюсь. Переход закроется за последним переселенцем и больше я сюда не вернусь. Так и передайте остальным управляющим.

— Жёстко.

— Дорогой тхан, населённых планет во Вселенной много, так что одной расой больше, одной меньше — особого значения не имеет.

— Тогда ради чего нам помогать?

— От скуки. Звучит неприятно, но каждое дело стараюсь довести до конца.

— Не удивлён. Что ещё можно ожидать от Бога Смерти.

— Бог? Ах, да, кажется так меня назвала тхарна Истамиури. Нет, до Бога мне как до...короче, далеко. Держите модуль записи с моего гравилёта и прокрутите по всем каналам общей связи. Пусть хентатса убедятся в реальной возможности спасти себя и детей.

— Я вызову специалиста. Для меня все эти технические штучки — тёмная вода.

Молодой мужчина, представившийся как скримни тан Винтайрата, быстро разобрался с древним устройством и вывел изображение на экран. Миртарейки тихо объяснила, что скримни равнозначен нашему сисадмину скрещённому с хакером. Последующий час, по местной инфосети, беспрерывно крутили сообщение управляющего с видами на девственный мир. Ещё через десять минут тхан еле успевал отвечать на запросы:

— Да, это правда...Кроме диких животных никого нет...В любом месте, где пожелаете...Всё, что сможете забрать...Нет, ждать будем до последнего желающего...Время не ограничено...Лучше организовываться в группы, так безопаснее...Я уже упоминал — много диких животных...Мы все будем в одинаковом положении, никаких привилегий...Такую возможность нам предоставил уважаемый Сергейа, можете его поприветствовать...Все сомневающиеся приходите на центральную площадь и лично убедитесь...Переход откроется после полудня...

На самом деле, по существующим обстоятельствам, пришлось открыть три перехода: Синтамиури-СССР, СССР — Россия, Россия — конечная цель. У сквозных 'тамбуров' стояла не только охрана, но и человек с кино и видеоаппаратурой, в зависимости от реальности. Странно было бы думать, что силовые ведомства упустят возможность зафиксировать таинственное явление. Мельком услышав про космические станции, Миртарейки старательно переводила все разговоры, я сделал в памяти пометочку. А что, зачем добру зря пропадать? Перебросить их на земную орбиту, а там, с помощью временного портала перетянуть к нам. Можно одну оставить товарищу Сталину на дальнюю перспективу. Правда тут возникает гигантский ком проблем по технической части, но дарёному коню никто зубы смотреть не будет ещё очень долго.

Будущие переселенцы раскачивались трое суток. Желающие на гравилётах летали осматривать новое пристанище, выкладывали свои ощущения в инфосеть. Постепенно стали образовываться караваны, расконсервировали хранилище тяжёлых грузовых платформ, вмещающих десятки тонн грузов. Управляющий Гертайката поступил крайне разумно, договорившись с остальными главами поселений о порядке следования переселенцев. Жизнь в городке кипела днём и ночью. Защитный купол городка отключили, иначе процесс прохода через платформы очистки затянулся бы до бесконечности.

За месяц вывезли всё, что можно сдвинуть, открутить, оторвать вплоть до системы охраны внешнего периметра куполов. И правильно, на первых порах обживания она вполне пригодится для отпугивания местных хищников. А орбитальные станции я всё-таки умыкнул. Убедил хозяев, что перебросить их к новому жилью нет никакой возможности. Только скрыл одну мелочь — в данный момент нельзя, а чуть позже так вполне. Надо лишь прогуляться в одно место и отщипнуть несколько кусочков от Потоков Времени, позволяющих создать портал между реальностями.

Хентатса полностью покинули свою планету. К тем, кто хотел остаться и умереть на родине, применили силу. Как сказал тхан Гертайката: 'Нас слишком мало, чтобы позволять кому-то упиваться личным горем. Предки нас встретят в любом месте и вряд ли похвалят за умышленное сокращение расы'. Печальная история Синтамиури завершилась закрытием всех переходов. Она имела некоторое продолжение на известном сетевом ресурсе. Видимо кто-то из охранения заснял момент переезда, но, как это принято, всё потонуло в бессмысленных комментариях, разбавленных неприкрытой нецензурщиной.

Удачно выполненное дело всегда доставляет удовольствие. С этим приятным чувством я отправился к любимому креслу из чёрного камня. Помедитировать там, расслабиться на фоне струящегося Времени...Парень в джинсах и футболке меня несколько удивил фактом своего присутствия.

— Я ненадолго, — он приветливо улыбнулся. — Сам не люблю, когда занимают личное место. Ах, да, забыл представиться — Хозяин реальности из которой ты забрал остатки хентатса. Или Властитель, кому как нравится.

— Они сами ушли.

— С чьей-то помощью, не так ли?

— И что? — мне не понравились его слишком честные глаза.

— Ничего. Эксперимент по выживанию можно считать проваленным. Ерунда, другие есть на примете, — парень беспечно махнул рукой. — Это я наслал на них Рой.

— И в чём смысл массовых смертей?

— В эволюции, мой друг, в эволюции. Хентатса замерли в своём развитии. Нет развития, нет движения вперёд, как требует Великое Мироздание. Они — исходная точка Замирания. Своего рода мёртвая клетка в теле, постепенно отравляющая организм продуктами разложения. Такие объекты стараются удалить, я же попробовал лечить своим методом. Не получилось благодаря твоему вмешательству.

— Сомневаюсь.

— Отсутствие сомнений — путь к ещё большим ошибкам. Тебе их жаль?

— Нет.

— Правильно. Такова наша доля, всех не пережалеешь, — он картинно вздохнул и протянул мне белую тонкую пластину чуть больше ладони. — Почитай на досуге. Информация открывается прикладыванием двух больших пальцев по краям.

— Что это?

— Своего рода 'Самоучитель для Бога'. Большая просьба — не устраивать разрывы между соседними реальностями в открытом космосе. Причину узнаешь в процессе прочтения данной книги. Моё почтение.

Незнакомец исчез, оставив во мне чувство лёгкого раздражения. Что это за Вселенная, где нельзя спокойно уединиться? Обязательно кто-нибудь припрётся, то с предложениями, то с поучениями. Натуральный проходной двор.

— Мой арахейо недоволен?

— Ты вернулась, — я нежно прижал к себе Нарейсу, сверкающую огненными волосами. — Давно перекрасилась?

— Тысячу лет назад. Время — странная штука. Скучал без меня?

— Обязательно. Не виделись целых сорок семь дней.

— А что это за молодая особа крутилась рядом с моим мужем?

— Какая ещё особа? — я огляделся по сторонам.

— Не здесь. На тебя 'положили глаз'. Любой заинтересованный взгляд оставляет метку в энергетическом поле.

— Это чему тебя Эйха научила? Быть жутким кошмаром женатого мужчины?

— Не только, любимый. Идём, я покажу свои умения.

— Надеюсь место уединённое? А то, знаешь ли, в последнее время, нигде покоя нет. Только соберёшься присесть и тут на тебе, какие-нибудь гости.

— Никто не посмеет нам помешать.

— Даже Боги?

— Они тем более. Истинный Проходящий — страшная сила, подвластная одной Матери Мироздания.

На моих глазах часть пространства замерла. Тонкая яркая линия пересекла его сверху донизу. Края разошлись в стороны, открывая неимоверную россыпь звёзд на фоне разноцветных газовых туманностей и росчерков метеоров.

— Отпустим камешек на волю, — Нарейса шевельнула пальцами и любимое кресло уплыло из под ног.

— Ты выбросила мою завалинку.

— Я ей дала новую жизнь. Однажды она станет планетой или солнцем молодой системы.

— Или сгорит в чьей-нибудь атмосфере.

— Всем не может везти.

— А нам?

— У нас особый случай. Мать решила, что одной Повелительницы Пространства маловато будет.

— Ты про Эйху?

— Да. Абсолютная свобода. Абсолютная власть над временем и расстоянием.

— Заманчиво выглядит. А что взамен? Такие плюшки просто так с неба не падают.

— Представь себе — ничего. Нормальный родитель дарит ребёнку велосипед не ради хороших отметок или примерного поведения. Конечная цель — общее развитие тела. Божок из соседней реальности правильно сказал — без эволюции начинается застой и отмирание Ткани Мироздания. Если количество больных участков превысит критическую массу, Матери придётся удалять целые сектора Вселенной независимо от количества обитаемых миров.

— Дай угадаю...мы будем санитарами леса.

— Бери выше — лесниками.

— Скорее лешаком и лешихой.

— Лесная Дева звучит лучше, — Нарейса наморщила носик и тут же звонко расхохоталась, распространяя вокруг себя радужное сияние. — Пойдём, мой арахейо, пора сравнять наши уровни. Вы, мужчины, не любите, когда ваши женщины достигают большего.

— Я не такой, честное слово. Да стань ты хоть самой Матерью..., — откуда-то пришло ощущение, что меня погладили по головке, как неразумное дитя. — Чёрт...

— Она всё видит и слышит. Мы её органы чувств.

— Ай-ай-ай какая незадача, — я почесал затылок. — Помнишь, как мы с тобой резвились? Неудобно...

— Мирс Мирош, вы долго ещё будете мне зубы заговаривать? — супруга упёрла руки в бёдра, волосы взметнулись огненными языками, обхватывая плечи.

— Уже закончил, мирса Мирош. Где ближайшее отделение ЗАГСа?

— Болтун, — она поплыла к пространственному разрезу. — И лентяй. Но я тебя всё равно люблю.

— И я тебя, радость всей моей вечности.

— Сейчас проверим, чем ты занимался в моё тысячелетнее отсутствие.

— Всего сорок семь дней. Токмо не корысти ради...

Чернота сомкнулась, восстанавливая равновесие, позволяя своим нечаянным пленникам вновь наблюдать за неспешным течением Времени до скончания всего сущего.

— Морана Сергеевна, здравствуйте, это Арташев Николай. Васильевич. Вы не подскажете, где можно найти вашего отца?

— Здравствуйте. Был вместе с мамой пару месяцев назад. Что-то передать?

— Если не трудно. Нужно решить вопрос с орбитальными станциями. Он знает, какие имеются ввиду.

— Хорошо. Больше ничего не надо?

— Пока нет. Вам помощь требуется? Материальная или ещё что?

— Спасибо. Сами справляемся.

— Отрадно слышать. Всего доброго.

— До свидания, — Морана отключила наручный голофон. — Бодрый генерал, совсем даже не пузатый, как принято. Катюха, где это Кольцо Всевластия?

— Харисса утащила хвалиться перед своими гоблинами.

— Гномами.

— Да какая разница? Хозяйка, блин, Медной Горы. Завалила пол комнаты камнями. Попадись тот, кто надоумил её геологией заниматься...Представляешь, говорю иди к себе домой там и складируй свои неземные сокровища, а она: 'Моя прелесть, моя прелесть...деда, внучку злые орки обижают...'. На кой чёрт нам отец артефакт связи подарил, если на нас всё время жалуются?

— Скажи спасибо, что она не зоолог. Тут такое бы творилось...

— Повезло...тьфу, тьфу, тьфу. Помнишь, как мы в детстве крысака притащили с одного захудалого мира?

— Конечно. Вони было, ужас. В самом прямом смысле слова. Еле-еле потом сами избавились.

Сёстры смеялись, вспоминая детские шалости и не видели Хариссу, тихонько стоявшую в прихожей с навострёнными ушами.