Зверь лютый Книга 33. Интриганки

"Кто жизнью бит, тот большего добьётся.

Пуд соли съевший выше ценит мёд.

Кто слезы лил, тот искренней смеётся.

Кто умирал, тот знает, что живёт!".

Конрад знал, что он "живёт". И был готов рискнуть, чтобы не допустить возврата к своему прежнему состоянию.

* * *

Ростислава внимательно посмотрела на своего советника. А он в самом деле хочет такого? Или это интрига, придуманная той девкой? Спровоцировать нападение на "подстилку Льва" и вызвать его гнев. С последующим удалением законной супруги в глушь, а то и отличное обоснование развода. И захват "браздов правления".

— Убить? В моём доме? Исключено. Это сразу вызовет подозрение. И неудовольствие. После чего будут найдены доказательства. Последуют репрессии. Даже если эта конкретная "изабелка" сдохнет, Лев немедленно найдёт себе следующую. А нас... уже здесь не будет.

Софья, перебирая пальцами края платка, вдруг задумчиво заговорила:

— Вспомни. Чему учил Воевода. Дерево вариантов. Полный перебор.

— К чему это, матушка?

— Её надо удалить от Льва. Без нашего участия. Без — явного.

— Это невозможно.

— "Никогда не говори никогда". Помнишь? Лев её не выгонит. Не так — он её обязательно выгонит. Через месяц или через год — не знаю. Лев... страстный, но не глупый. А эта... скоро будет его раздражать. Ты её... иллюминировать не можешь — сразу видна твоя выгода, твой интерес. Остаётся одно. Чтобы она ушла сама.

— Что?! Как?!

— Как? — Без твоего участия. Сама. Вдруг. Быстро. Насовсем.

— Матушка! Но... как?!

— Ну... например...

Она ещё продолжала перебирать край платка, но в только что измученных глазах появился блеск, в лицо вернулась краска, тусклый голос зазвучал звонче.

Конечно, "в здоровом теле — здоровый дух". Но и в больном теле выздоровевший дух выздоравливает тело. А что так оздоровляет женскую душу, как продумывание изощрённой интриги по устранению наглой соперницы? И, конечно, существенной угрозы всея Саксония.

При реализации интриги обычно возникает множество проблем. Хорошо видны три группы.

Деньги. Они у княгинь имелись.

Пространство/время. Их цель находилась рядом, "здесь и сейчас".

Люди. Вот это было непросто. В реализации не должны участвовать люди герцогини. Максимум — один-два человека третьего-пятого плана. Которые не "засветились" в её окружении. Остальных нужно спешно искать среди местных.

— Вот, господин советник, взгляните — Иоганн Шнейдер, по прозванию Зубастый Йо. "Зубастый" потому... пасть открой, падаль — сами видите, половины зубов нет. Сын портного, вор, мошенник, убийца. Главарь шайки. Стукач. Домушник. Из недавнего. Поймал дочку богатого купца и изнасиловал. Запугал так, что она оставила незапертыми ставни в своей комнате. Забрался в дом, зарезал купца, семейство и прислугу. Устроил пожар. Девку и её младшую сестру заставил тащить награбленное. Потом продал обеих в публичный дом. На чём и погорел: младшая рассказала эту историю клиенту. А тот, веселясь в конкурирующем заведении, разболтался. Конкурентка сообщила нам. Наши ребята его и прибрали.

— Это же, вроде бы, не наше дело?

— Ага. Но этот... Йо вел дела с человеком, вздумавшим потрогать караваны герцогини для утопленников. В смысле: для голландцев. Прижать Йо по суду мы не могли. Проститутки — не свидетельницы, подельники его... умерли. Но наши специальные средства помогли... сказать правду. Воровские общины на Нижнем Рейне... чуток поуменьшились. Злые они на него. В лоскуты бы порвали.

И Сверчок яростно заскрипел зубами в знак завершения своего монолога.

Господин советник Конрад обошёл по кругу стоявшего на коленях, посреди пытошного застенка в подземелье дворца герцогини, вора.

— На волю хочешь?

— Что?! Да я... Ваша Милость...! Всю жизнь молиться буду...!

Страстный, ожидаемый, вполне стереотипный монолог вдруг прервался. Йо глянул исподлобья.

— Извиняйте, Ваша благородная милость, но нет.

— Что, здесь так хорошо кормят?

— Здесь... кормят. А на воле... зарежут. Вы ж не всех моих... крестников прибрали. Слухи... наверняка. Либо свои на ножи поставят, либо фемы ближе к солнцу подвесят.

— Логично. Не дурак. Для умного есть работа.

— Прирезать кого? Или ограбить?

— Прирезать-ограбить... война-налоги... это работа государя. Тебе — проще. Доставить груз. Так и туда, чтобы не повстречаться со своими... крестниками.

Йо осел на пятки, в полутьме подземелья яростно двигались из стороны в сторону белки глаз.

— А... а если я с ним сбегу? С грузом-то?

— И верно — не дурак. Дурак бы не спросил. Хотя сразу бы подумал. Груз такой, зубастый умник, что его ни украсть, ни продать, ни спрятать нельзя. А ежели вдруг, то... ты уж сразу вешайся. Чтобы шёффенов не напрягать.

— Как кота в мешке...

— Лучше чужой кот в мешке, чем своя голова в петле. Развяжи его, Сверчок. Лови.

— Ого.

Увесистый кошелёк стукнул Йо по коленке.

— Здесь десять шиллингов. Для начала. Не шикуй. А сделать надо вот что...

Позже, пересказывая Ростиславе свою беседу с вором, Конрад отметил, что требовать каких-то клятв от этого человека — бессмысленно. Врёт как дышит. Только сочетание двух стимулов — страха и жадности, густо замешанных на непонятках — способно направить этот персонаж по требуемому пути.

— Ваше Высочество, вы не забыли, что у меня было тяжелое детство? Я вдоволь нагляделся на подобные отбросы человечества. Уверен, что у него были родители-садисты, злые соседи и жестокие господа. Он недоедал, недопивал, недосыпал и недонашивал. Ему не давали красотки, а добрые люди выбили половину зубов. Я слышал множество подобных очень жалостливых историй. Вот и выросло... бёза бастад (злобная сволочь).

— Он сделает дело?

— Ну... Этого не знает и сам Господь. Но есть надежда.

Один из полезных приёмов при формировании таких коллективов, есть, как помнила Ростислава, "сборная солянка". Если нет возможности послать группу своих, проверенных людей, то следует делать смесь. "Из одного источника" — не надо.

К вечеру будет кормщик с лодкой. Через третьи руки. Бени сейчас нет, но остались его контакты. Никто не подумает связать бедного еврея — торговца старым тряпьём, нанявшего лодочника-пьяницу, с герцогиней.

К ночи будет и человек из своих, из пруссов. Его здесь никто не знает. Вроде бы толковый. И, главное, молчаливый. Демонстрировать любой из негерманских диалектов... не надо. А смерти и боли он не боится — язычник-перунист.

Но везти товар должен... официальный лидер. "Лицо". Не для того, чтобы решать вопросы, а для того, чтобы их не возникало у встречных. Как Воевода посылал своих "сказочников" по Руси с коробейником во главе.

Хорошо бы авторитетный купец. Годных для такого дела нет. Кто-нибудь из гос.служащих? — Даже и не думай. Какой-то аристократ? Невысокого полёта, но с гербом, мечом, гонором. Не связанный не только с двором герцогини, но и с Саксонией вообще. Не имеющий здесь друзей и родственников. Одинокий, безродный, неизвестный... И где такого взять?

"Когда господь закрывает одну дверь, он всегда открывает другую".

В этот раз открылась дверь во внутренний дворик под окнами герцогини.

За окном детский смех сменился злобным. Герцогиня подошла к окну, осторожно выглянула из-за полуприкрытой рамы. Во дворе юная мечта её мужа издевалась над высоким молодым парнем. Две служанки и пара лакеев помогали ей в этом увлекательном деле.

Молодому посетителю можно было дать не более шестнадцати-семнадцати; лицо и весь облик сразу располагали в его пользу, хотя и было видно, что он не местный житель, а чужестранец. Короткая серая сюркотта и чулки скорее французского, чем саксонского покроя, щегольской зелёный берет, украшенный веткой остролиста и орлиным пером — несомненно, шотландский. Одет очень опрятно, с той тщательностью, с какой одевается молодость, сознающая свою красоту и гордящаяся этим. Перевязь перекрещивалась ремнем, на котором сбоку висел охотничий нож.

Хотя юноша, очевидно, не достиг полного расцвета сил, и, даже, не вполне избавился от детскости в лице, он был высок и статен. Его белое от природы лицо было покрыто легким загаром от длительного пребывания на открытом воздухе. Черты лица не отличались особой правильностью, но были очень приятны и внушали доверие. Беззаботная молодая улыбка, в первый момент блуждавшая на его свежих губах, открывала два ряда зубов, ровных и белых, как слоновая кость; веселый взгляд блестящих голубых глаз, внимательно останавливавшийся на окружавших предметах, был добродушен, беспечен и в то же время полон решимости.

Глава 672

Вчера, когда её несли через замковую площадь в паланкине, парень попросил аудиенции. Она соблаговолила, основываясь на первом впечатлении от "лица и облика, располагающих в его пользу".

В городской толпе парень выделялся высоким ростом, и было забавно видеть, как он, явно непривычный к многолюдству, старательно исполнял приёмы этикета. На поклоны и приветствия юноша отвечал сообразно достоинству каждого.

Вооруженному бродяге, не то разбойнику, не то солдату, который внимательно разглядывал его, как бы взвешивая про себя, чего можно здесь ждать — богатой добычи или решительного отпора, — он отвечал таким бесстрашным и уверенным взглядом, что тот мигом оставлял злые умыслы и приветствовал его угрюмым: "Здорово, приятель!", на что юноша отвечал столь же воинственным, хотя и менее суровым тоном.

Пилигрима и монаха встречал почтительным приветствием и получал в ответ отеческое благословение; а с молодой черноглазой горожанкой обменялся таким веселым поклоном, что та долго еще оборачивалась и с улыбкой смотрела ему вслед.

Словом, в юноше было что-то привлекавшее внимание: смелость, прямота в соединении с жизнерадостностью, ясным взглядом и приятной внешностью невольно располагали в его пользу. По его поведению чувствовалось, что это человек, бесстрашно вступающий в жизнь, полную неведомых ему зол и опасностей, для борьбы с которыми у него только и есть оружия, что живой ум и молодая отвага — черты, вызывающие симпатии людей молодых и участие поживших и опытных.

Увы, едва он вошёл во дворик, как встретился не с "молодой черноглазой горожанкой", а с молодой черноглазой графинькой. Которая в ответ на весёлый поклон, где смелость, прямота соединялась с жизнерадостностью, ясным взглядом и приятной внешностью, принялась осыпать его ядовитыми насмешками и издевательскими шутками. Всё в нём: белое, чуть тронутое загаром лицо, широкие плечи, высокий рост, голубые глаза, перевязь, пояс, нож на нём, башмаки... — всё было поводом для высмеивания.

Юноша, следуя за приведшим его сюда слугой герцогини, попытался обойти малолетнюю язву, но та ухватила его за рукав и позвала слуг. Все обступили вокруг и принялись находить остатки пищи на губах, грязь за ушами, пятна на одежде (почти невидимые), дырки на чулках (невидные вовсе — на пятках в башмаках).

Наконец, один из лакеев сдёрнул с головы бедняги его гордость — берет с веточкой и пером. Юноша уж собирался наказать наглеца, но тот отдал добычу своей госпоже, а та спрятала за спину, и когда юноша попытался отобрать, обхватив её, принялась вопить, что её мучают, оскорбляют и обижают.

— Насилуют! — закричала она, наконец.

Парень отскочил как ошпаренный. Растерянно оглянулся и заметил своего проводника у открытой двери в покои герцогини. Тот поманил его пальцем и, оставив в руках придорожного разбойника, в смысле: разбойницы, столь дорогой ему головной убор с символами родины и храбрости, юноша бежал с поля брани.

Брань ещё несколько мгновений неслась ему вслед. Но продолжать высказываться не получая ответа быстро надоело. Графиня зашвырнула сорванный берет в угол, куда сметали мусор, и возвратилась к прерванной беседе со служанками. В смысле: сплетничать.

Герцогиня тайком, через щель приоткрытого окна, ещё наблюдала за опустевшим "полем боя", когда слуга открыл двери в кабинет и провозгласил:

— Квентин. Д'Орвард. Дворянин. Из Нормандии. По его просьбе. Назначено.

Вошедший ещё не пришёл в себя после столь жаркой встречи во дворике. Красный, несколько растрёпанный, он пытался на ходу навести порядок в одежде, ощупывая шнуровки на рукавах, вырезы и разрезы, вздрагивая каждый раз, когда рука натыкалась на пустые ножны на поясе — оружие потребовали сдать у входа.

Ростислава рассматривала бестолково суетящегося юношу. Потом подошла к столу и позвонила в колокольчик:

— Фрида, у нас есть горячее рейнское? С имбирем? Большой кубок господину из Нормандии. И маленький мозельского мне.

Уселась в кресло и напомнила:

— Ты просил о встрече. Я слушаю.

Квентин ещё немного подёргал портупею: крючок окончательно разломался в его руках. Теперь хвост ремешка приходилось незаметно удерживать в кулаке.

— Мадам. Я слышал, что вы набираете воинов в свою стражу. "Верорднунг". Но люди, которые занимаются этим делом, не говорят ни на шотландском, ни на французском. А то что они говорят на немецком... Звучит как глупая шутка. Поэтому я решил обратиться прямо к вам.

Взгляд его блестящих голубых глаз избавлялся от растерянности и всё более наполнялся решимостью.

Мда... молоденький. Хорошенький. Зелёненький. Точнее — голубенький, судя по цвету глаз. Хотя на Руси говорят — жёлтенький, по цвету цыплят. "Лицо и весь облик сразу располагают в его пользу". И нижняя губа... большая. Даже интересно... Но сперва о деле:

— Что же ты нашёл смешного в словах моих людей?

— Они говорят, что жалование — пенни в месяц! Даже пехотинцам платят пенни в день. А рыцарям — двенадцать!

— Ты рыцарь?

— Н-нет. Пока. Но я добуду золотые шпоры в первом же сражении!

— Тогда и будем говорить о жаловании для рыцарей. У тебя нет ни коня, ни доспеха. Так что — даже не сержант. Только в копейщики. Зачем пехотинцу жалование? Что ты смотришь? Ответь.

— Э-э-э... ну... Но это же каждый знает! Купить еды, вина, оружие... разные развлечения.

Юноша покраснел, очевидно, представив себе "разные развлечения" наёмников.

— Еду, вино, оружие и многие "разные развлечения" даёт казна. Она же даёт надел земли по истечению срока службы или ранению. Для оставшихся развлечений... достаточно одного пенни в месяц.

— Нет, мадам, так не делается!

И юноша принялся весьма экспрессивно учить герцогиню Саксонии жизни. Как это делается в Брабанте, где нынче более всего развито наёмничество, где пехота-брабансоны со своими длинными копьями известны не только устойчивостью в отражении атак конницы, успешностью в осаде и в штурмах, но и беспощадным мародёрством.

Аналогично — во Франции, Нормандии, Англии и Шотландии.

Знания его о предмете были обширны и разнообразны, но носили характер... умозрительный. Явно не подкреплённый практическим опытом.

Воин-заочник. Но — любитель. В смысле: заочно любит это дело.

Герцогиня слушала увлечённый сравнительный анализ северо-западно-европейских школ наёмничества и вспоминала многократно повторённый мудрецами человечества на разных языках совет: