— Очень, очень рад с вами познакомиться, Александр Николаевич! Вот моя визитка, если что понадобится, звоните, не стесняйтесь пожалуйста, третий номер телефона только для своих, в любое время, прошу вас! — он всучил мне свою визитку и прямо таки светил хорошими дорогими зубами. Ничего не оставалось, как раскланяться и уйти.
— Это что было-то? — спросил Федорович на улице.
— Чувствую себя Хлестаковым — пробормотал я — но есть и другие варианты. Я здесь уже бывал, и у меня вымогали взятку. А сегодня тот чиновник отсутствовал, и встречавший нас начальник изрядно нас боялся. Не панически, но боялся.
— Он же так сиял, радость изображал?
— Изображал, да, но я чувствую эмоции. Боялся или опасался, это может быть связано со взяткой.
— Тогда точно.
— Да не совсем. Вчера, когда я этого Лёху нашёл, на рядовую поножовщину аж целый генерал милицейский приехал. И проболтался, что на все вызовы, где фамилия Николаев встречается, приходится начальству ездить.
— Ну и что?
— Так это я Николаев. То есть это не я, но принимают за него, как в "Ревизоре". Поэтому предлагаю сматываться, пока договор не отобрали.
— Это точно! — мы поспешили к метро, из центра на такси — это для любителя. А уж как добрались до больницы, то и понеслось.
Пьеру в тот день пришлось поработать, четыре раза заливку делали, и то всех намеченных не успели. Первые пару дней как-то бестолково всё было, практически везде попадались новые адепты с удивлёнными лицами. Но за десять дней Фёдорович с пенсионерами моими их как-то организовали, созерцательный период свели на нет. Пытались и меня к их обучению привлечь, да куда там! Но приткнуться мне в больнице теперь особо и негде, от кабинета Анатольевича отказался категорически, а свободных комнатушек-то и нет.
Так что порталом пользоваться не складывается, но коврик пока не увожу, стоит у Федоровича в стенном шкафу.
Вообще, посвободнее стало, как Фёдорович плечо подставил. Что там плечо, шею! Пашет, как дизель в Заполярье. На мне сейчас только финансирование и проверка новых курсантов, но это нечасто.
Так что сижу себе спокойно на заводе, прикидываем с Анной, как можно производство не останавливать. У братьев обороты растут, но медленно, у Зины вообще капля в море. Первое время я их с отцом курировал, а потом больничные дела затянули, так и продают пяток паллет в неделю. Место на складе есть ещё, но...
Вызов с незнакомого номера, что же, не отвечу — не узнаю, кто звонил. Ответил.
Ни фига се, целый министр, который МЧС.
— Фермер, ты где сейчас? Не в Москве?
— Да нет, на заводе у себя, а что?
— Убил! Ладно, не бери в голову! — эмоции по телефону не читаются, но, судя по голосу, и правда, расстроился человек. Я бы сказал, до предынфарктного состояния.
— Если тебе нужно, через десять минут буду. Что случилось-то?
— Да, не свезло... подожди, где будешь?
— Да в Москве твоей, но только если реально нужно. Что случилось?
— Не могу по телефону об этом, но мне очень нужно через час быть с тобой в одном месте.
— Да? Но я не парадном мундире, у нас тут минус тридцать с утра.
— Плевать на всё, руки вымой и лицо. Да, и ногти постриги, это важно! Так ты где?
— Я на заводе, но через пятнадцать минут могу быть рядом со служебной квартирой, в конце Кутузовскго. Устроит?
— Всё, выезжаю, не уходи никуда!
Отключился, Анна смотрит выжидающе.
— Это из МЧС, из Москвы, что-то у них стряслось. Так что завтра закончим.
Насчёт десяти минут это я погорячился, все семнадцать вышло. Может и раньше управился бы, да Пьер зациклился что-то, дескать, связь могут отобрать, неизвестно куда едешь. Пришлось отдирать от гарнитуры пластинку для общения, Пьер её наспех мне под кожу поместил, там же, около уха. Но непривычно, мешает.
Вышел из подъезда, рядом членовоз такой современный стоит, немецких кровей. Ага, и Гелик рядом, с гренадёрами. Или кого там за охрану держат?
Качок из членовоза выскочил, дверцу заднюю приоткрыл, садиться просит. Я и сел.
Внутри лепота, конечно, а уж бохато-бохато! Но удобно, ничего не скажешь. Министр глазами вращает, гримасами что-то сообщить пытается. Ну, я и так понял, что прослушка стоит, кивнул ему. Подумал, неестественно будет, решил поздороваться.
— Здравствуйте, Андрей Павлович, давно ждёте?
— Здравствуйте, Александр Николаевич, только подъехал.
Ишь ты, имя моё помнит, а то всё: фермер, да фермер!
— Случилось у вас что-то?
— Нет, просто нужно подъехать в одно место! — Весь такой вежливый-вежливый.
Но я долго так не выдержу, а молчать в подобной ситуации неестественно как-то. Уснуть, что ли? О, есть идея получше.
— Никогда не сидел в таких машинах! А бар тут есть, интересно?
— Должен быть.
— А как посмотреть? Вы не беспокойтесь, я с утра не пью!
У министра глаза округлились, но команду как-то дал, то ли нажал что-то, то ли сопровождающему велел. И впрямь, бар небольшой открылся, два бокала красиво мерцают, несколько, три или четыре бутылки, а вот и то, что мне нужно — зажигалка.
— Ух ты, зажигалка какая! — схватил и зажёг. Всем по фиг, вроде, а я своё:
"Тебе жертва, Морской Владыка. Дай понять, куда меня везут".
Опасности я не ощущаю, но явно непростое что-то происходит. Лучше знать заранее.
Вот и узнал. К Царю едем.
Ну, тогда и таинственность эта понятна, и что ногти подравнял, тоже. Царь у нас аккуратист. И правильно Пьер мне пластинку под кожу вставил, отобрали бы, как пить дать.
Молча прикрыл зажигалку, поставил обратно.
Москвичи узнали бы, куда привезли, я могу одно сказать — это не Красная площадь и не Кремль. Большой театр, если с фасада смотреть, тоже не такой, в остальном — непонятка. Ехали от центра, километров сорок наверно. Двухэтажная барская усадьба, по сравнению с охотничьими домиками его министров, даже скромная. Но чистенько, и забор зачётный, конечно. Охрана тоже.
"Ново-Огарёво это, командир".
"Понял".
Царя у нас раньше универсальным спортсменом — разрядником изображали, теперь больше добрым батюшкой. Провели нас через предбанник, от ненужных, с точки зрения охраны, вещей освободили. Сидим в накопителе, вернее, в приёмной, гадаем, в каком облике Царь нам покажется. Судя по опасениям коллеги, Грозного судию должны узреть. Уж на что я человек независимый, и то немного мандражировать начал, вдруг на меня накопали чего нехорошего.
"Командир, ну они же вас специально маринуют, чтобы тёпленькими взять и получить согласие какое-нибудь. Ты лучше с эмоциями Андрея поработай, да и сам успокойся. А если вы задремлете, это вообще класс будет, но только сразу нельзя, а если минут двадцать вас выдержат — то да"
"Понял". Сам-то я успокоился сразу, так что за товарища принялся. Вот уже и дышит свободнее, и пальцы спокойно на подлокотниках лежат. Нет, сон на него насылать не след, служивый человек, всё-таки, ну а я чуток подожду и вздремну.
Но не сложилась задумка, минут десять нас выдержали, не больше. Явился строгий и грозный, по крайней мере, эмоции такие с собой принёс. Министр вскочил, восторг и почитание изобразил, ну а я фермер из Карелии, мне необязательно, так что просто встал.
Сам Царь держится просто, демократично руку пожал, садиться предложил. Вот тут молодец, одно очко заработал, не "присаживайтесь" сказал, а просто — "садитесь".
— С Андреем Павловичем мы давно знакомы, а вот вы, Александр Николаевич, не догадываетесь, зачем я вас пригласил?
Ну, я-то давно догадываюсь, что где-то с крышей моей накладка вышла, но попробую поломать сценарий.
— Из-за мамонта, наверно?
— Какого ещё... нет, не угадали... — хотел уже сообщить мне, зачем вызвал, но не успел, я его перебил:
— Значит, за самолёт упавший ругать будете? Но я и не виноват почти ни в чём! — я как мог, изобразил и лицом, и фигурой раскаяние. Сработало.
— Вы подробно расскажите, а уж мы с Андреем Павловичем разберёмся. — Всё, попался на крючок! Сейчас только дам заглотить поглубже!
— Так у Андрея Павловича допуска нет наверно, опасаюсь я при нём! ФСБ такими страстями грозило, я боюсь!
— Ерунда какая-то! Что за самолёт такой, ты понимаешь что-нибудь?
— Слышал краем уха. В марте самолёт упал в Красноярском крае, а пассажиров через два дня под Ленинградом обнаружили. Он говорил мне как-то, что там был, но расскажет только тебе.
— А ты что же?
— А что я? Просил тебя принять его при случае, а мальчики твои ничего лучше не придумали, как назначить встречу на день его свадьбы. Он их и послал, а те возбудились и слухи разные от них пошли. — Товарищ мой по чаепитию явно облегчение испытал, сумел-таки свою версию событий до Царя донести, и непринуждённо так, без жалких оправданий. Можно и мне интерес проявить.
— Господа начальники, объясните хоть, что случилось? Может, я и виноват, но скажите хоть, о чём речь?
— Скажи ему — мотнул головой Царь.
— По Москве слух прошёл, что ты родственник Президента.
Нифигасе! Забыл за мимикой своей следить, но, может, и правильно забыл, настороженность во взгляде Царя поуменьшилась.
— Что-то такое и в Питере есть — протянул я — Полиция на все сводки с моей фамилией генералов присылает. Хотя, фамилия у меня такая, не сильно редкая, я решил, однофамилец. Но прокурорских ведь вы послали? — повернулся я к товарищу по несчастью — это же до свадьбы было?
— Я — кивнул министр.
— Вот за это большое спасибо. Ой, извините! — как бы спохватился я перед Царём. — Да, родственником начальства быть, это для бизнеса полезно, конечно, но по жизни не слишком удобно, я к другому привык. Только ведь теперь, что ни скажи, только хуже будет? А в тюрьму я несогласный.
— В какую тюрьму?
— Так вы когда вошли, мне сразу Магадан представился, потому что я эмоции чувствую. Сейчас вот полегчало, например. А про тюрьму я к тому, что самый простой способ развеять слухи, это посадить меня.
— Об этом речь не идёт — покачал головой Царь — но я попросил бы вас не злоупотреблять этой информацией и на меня не ссылаться. Меня очень расстроит, если буду по вашей вине втянут в какое-либо сомнительное дело.
— Нет вопросов, отбиваться буду сам. Но поддержкой министерства смогу пользоваться?
— А что, есть заслуги?
Вопрос был адресован нам обоим, но я решил чирикнуть первым:
— Конечно. Я передал министерству устройство и новую технологию тушения лесных пожаров, насколько слышал, ею пользуются, но пока не слишком широко. Также подготовил и продолжаю готовить врачей для Центроспаса и клиник министерства. И, кстати, не за деньги, а за защиту от наездов.
— Да, — ответил министр на немой вопрос Царя — лесные пожары в Сибири в этом году процентов двадцать от прошлогодних, его заслуга несомненна. Насчёт Центроспаса не очень в курсе, но одного гениального врача он подготовил, это точно.
— Даже гениального?
— Не совсем так, — снова влез я — с моей помощью Валентина получила новые способности, а вот развить их сумела сама. Следующую тройку выпускаю завтра, но у них было две недели очень непростой практики, так что должны вашей Валентине составить конкуренцию.
— Это те самые Тибетские искусства, что привёз ваш брат? — показал свою информированность хозяин усадьбы.
— Это те способности, которыми он владел, только Тибет к ним отношения не имеет. И есть у меня намерение после насыщения Центроспаса выпустить по бригаде таких врачей для каждого региона. И ещё для ведомственных больниц МЧС и для Питера, лет на пять программа. Так что полезный я, и ещё смогу пригодиться.
От Царя эмоции уже нормальные, любопытство и небольшая усталость, зато министр чем-то недоволен. Вот-те раз! Я тут фиглярствую на грани фола, наши с ним шкуры спасаю, а ему опять не так! Но хватит представление устраивать, теперь пора слушать и поддакивать. Ну, если возможно, конечно.
— Это понятно, и против вашего сотрудничества с министерством я не возражаю. А что там насчёт самолёта, не хотите вкратце просветить?
— Вкратце? Да пожалуйста. В марте-месяце мне понадобилось в Новосибирск, место для питомца присмотреть. Следов оставлять не хотелось, поэтому решил лететь зайцем, но при посадке обмишурился, и сел в другой самолёт, это оказался чартер на Новосибирские острова. Сосед мне подсказал, что единственный для меня вариант, это пересадка в Нижневартовске, я даже успокоился, но самолёт получил повреждения и я начал подслушивать разговоры в кабине. Когда понял, что борт обречён, то приступил к эвакуации пассажиров, а после и экипажа. Помогали мне сосед, бортпроводница Яна и второй пилот Николай. Людей спасли, кое-как обеспечили едой, а потом я двое суток готовил им переход в нашу реальность. Вывел их в сельской школе под Гатчиной, но память за три дня пришлось стереть. Насколько знаю, никто не пострадал.
— Да уж, короче некуда. — Оба моих собеседника заинтересовались, любопытство вспыхнуло, но у хозяина изрядно скепсиса присутствует. Не верит. — Как же вы пассажиров эвакуировали?
— Я бы назвал это устройство мобильным порталом, так проще понять его возможности. Взял я его с собой, чтобы директору зоопарка питомца своего показать, но вот, для другого пригодился.
— И где же он теперь?
— Тот погиб вместе с самолётом, но более совершенные работают у пожарных. Мало того, в Долгопрудном даже производство наладили, но у них сильно засекречено всё.
— Что-то там делают, — растерялся министр — но чтобы порталы?
— Там делают "Изделие ИВ" и "Изделие ПВ", то есть источник воды и приёмник воды. Наносят на поверхность нужную субстанцию и проверяют, а я приезжаю и инициирую их прямое соединение. После этого две точки пространства оказываются связаны между собой, и если вокруг одной части пары есть вода под давлением, то эта вода истекает из второй части. Так и тушат лесные пожары.
— Ну да, так и мне докладывали, ещё говорили "прокол пространства" — неуютно министру под пронизывающим его взглядом Царя.
— А что, через них только воду пропускать можно? — ох, молодец правитель, сразу фишку просёк!
— Нет, любую неагрессивную среду. Воздух в подводный аппарат, топливо в летательный, даже электричество можно. Я таким образом у себя на хуторе усилитель сотового сигнала из Питера провёл.
— На каком расстоянии действует связь?
— Никто не знает, но практически испытывали на пять тысяч километров — воду из Атлантики подавали в Тюменскую область.
— А относительная скорость объектов как сказывается?
— Мне неизвестно, может, во ВНИИПО исследовали? Но я не знаю. У вертолёта на скорости порядка двухсот сноса распылителя не заметил, а остальное требует исследований.
— Вы можете предоставить образцы для испытаний?
— В принципе, могу и я, но вместе с МЧС получилось бы и лучше, и быстрее. Однако, согласия на испытания, кроме как для тушения пожаров, я пока не давал.
Ох, как легко в такой компании простому человеку пропасть! Опять я врагом стал, тут и раздражение моим отказом, и холодное препарирование лягушонка, то есть меня.
— В Министерстве эту тематику засекретили исключительно по моему настоянию. И тем не менее, один шпион на хутор ко мне припёрся, узнать и доложить — я попытался оправдаться.
