Противостояние

На душе стало еще более муторно. Вдобавок к тем скачкам настроения, что и так наблюдались за мной в последнее время.

Такого промаха мне не спустил даже отстраненный и молчаливый в моей компании в последние месяцы Ники.

— Ты сегодня превзошла сама себя, Кэм, — насмешливо, в своей обычной манере, но в то же время с осуждением заметил он, щекоча дыханием волосы на затылке. — Я бы понял, если тебя сейчас расспрашивал Райворт. Но ответить таким образом Альтерии Чени...

— Замолчи, — устало потребовала я, напрягаясь от каждого его вздоха. Впервые за долгое время я была к Ники так близко, и это до жути нервировало. Переспорить мадам Сивьетт нам не удалось, и целительница устроила для обоих форменную пытку: наше обычное "за ручку" в данном случае она объявила недостаточным, потребовав перейти к более тесному контакту, и теперь мне приходилось лежать с ненавистным магом на одной и кровати и мало того, что терпеть его руки на своей талии, так еще и выслушивать от него упреки в неподобающем поведении. Каждое движение, каждый вздох Ника отзывались дрожью в натянутых нервах, и я на полном серьезе рассматривала вариант наплевать на все, встать с кровати и уйти. Подобное испытание оказалось мне не по зубам. Тот единственный плюс, что давало подобное соседство, совершенно не перекрывал причиняемых — по большей части психологических — неудобств. Из-за того, что Сила теперь текла к Ники неспешным ровным потоком, ускорилась и моя регенерация. Сейчас я не просто собирала капельки со стен — я могла черпать магию ладонями... если бы смогла сосредоточиться. Поэтому мой маг выполнял двойную работу: восполнял резерв и направлял часть Силы на исцеление моей руки. И пытался читать мне нотации, хотя здесь мы оказались, по большей части, все-таки из-за него.

И если уж речь зашла об экспериментах... Может быть, стоит попробовать колдовать в то же время, что и Ники? Или использовать магию в такие вот моменты, когда Сила проходит сквозь меня? Что, если случившееся на бытовке — не единичный случай?

Парень за спиной не шевелился, кажется, даже его рука на талии расслабилась, и я выдохнула свободнее. Увидь нас сейчас Нати и Солэйр, обе просто застыли бы изумленными статуями. Наверняка картинка для нас необычная и даже — со стороны — трогательная: на одной кровати, обнявшись, в тишине, которая не кажется какой-то особенно гнетущей или неприятной, скорее, даже наоборот — успокаивающе-мирной... Боюсь, девочки и поверят мне не сразу.

Но их реакция — и не главное.

Главное, чтобы Джейк об этом не узнал. Скрывать мне от него нечего, обвинить меня в чем-то — тоже никто не может, но мне кажется, что ему будет неприятно узнать о милых обнимашках на кровати.

Зевнув, вяло подумала о том, что какие-то не совсем правильные мысли у меня в голове ворочаются. Да и вообще странно то, что я спать хочу. Что-то с зельями и снадобьями мадам Сивьетт явно не то. С подвохом они, с таким неприятным для меня подво-о-охом...

"Правильно, так и должно быть. Только — так. Только — вместе. Нельзя врозь, нельзя. Это неверно, это больно. Не надо расходиться, не надо ссориться. От этого плохо. А когда так — так хорошо. И будет только лучше.

Закрыв глаза, умиротворенно улыбнулась, прижавшись щекой к груди, снова слушая стук его сердца. Стоять, обнявшись, вне пределов мира, где-то там, где только мы вдвоем... Конечно, только так и должно быть, только так мне хорошо. Ему, я это чувствую, тоже. Потерлась носом о ткань рубашки, щекоча сквозь нее его плечо. Тихий ласковый смешок — и он дунул мне в волосы, заставляя ежиться. Подняла голову, встречая взгляд родных глаз. Только так, в его руках, рядом с ним, и правильно. И разве может быть по-другому?"

Фиа Сивьетт, разбудив нас с Николасом часа через три после того, как напоила своими 'восстанавливающими жизненную энергию' зельями, с заметной ехидцей осмотрела обоих и вынесла вердикт о вполне удовлетворительном состоянии мага. Моя рука тоже удостоилась некоторого внимания, после чего я узнала, что 'жить буду'. Выпроваживая из медпункта, целительница сообщила, что завтра после четвертой пары они с профессором Чени будут ожидать нас здесь для продолжения разговора и выяснения возможностей и особенностей идеальной пары. Почему не в кабинете Альтерии, где мы привыкли сидеть последние месяцы? А потому что так надо.

Несмотря на то, что спать мне пришлось рядом с Ники, чувствовала я себя на удивление хорошо: отдохнула, успокоилась, настроение улучшилось... Может, зелья мадам Сивьетт действительно творят чудеса и восстанавливают жизненную энергию, а не только коварно отправляют в сон? В любом случае, обижаться и что-то выяснять уже не хотелось. Да и обижаться-то, по сути, не на что. Поэтому, вполне дружелюбно кивнув Ники на прощанье, я направилась к себе.

Кажется, у моих подруг тоже появляются какие-то не выявленные ранее способности, ибо ничем, кроме как даром предвидения или следящими чарами, я их появление в своей комнате спустя всего три минуты после того, как я закрыла дверь, объяснить не могу.

— Ну? — взгляды обеих прилипли к перевязанной руке.

— Зайдите для начала, — усмехнулась я, отступая с прохода. — Все просто замечательно. Руку вылечили — почти до конца, хотя какое-то время все равно не смогу ею пользоваться, с причинами разобрались, план действий на будущее определили. Жизнь налаживается и вообще превращается в замечательную штуку, — я чуть покривила душой, жестом предлагая подругам располагаться, как им заблагорассудится. Солэйр, естественно, первым делам полезла за чаем и печеньем. Нати скромненько уселась на стул, подвернув под себя ногу, но по ее взгляду было видно, что она горячо одобряет действия Лэйри. Они что, пока дожидались меня, даже не перекусили?

— И что в итоге? — полюбопытствовала художница, проследив взглядом за чашками, которые Солэйр доставала из шкафчика.

— В итоге как обычно: бывают умные адекватные люди, а бываем мы с Ники. — Лэйри обернулась, укоризненно глядя на меня. Ее такой ответ совершенно не устраивал. — Да объясню сейчас подробнее, — махнула я здоровой рукой, — скажите только... А это нормально, что маги второй семестр изучают то же, что и мы? Разве они не должны уже какие-нибудь серьезные чудеса показывать?

— Ками-и-и, — горестно застонала Солэйр, отложив печенье, которое собиралась надкусить. Устроившись на кровати поудобнее, я постаралась принять виноватый вид, ибо по тону подруги было понятно, что вопрос мой относится к разряду невероятно глупых, ответ на который не знают только ленивые буки. — Ники не очень приятный человек, признаю, но все-таки со своим магом нужно хоть иногда разговаривать. Нормально разговаривать, я имею в виду. Не хочешь со своим — могу одолжить Гранта. Ну просто учиться в магической Академии и настолько отгораживаться от магии и магов — это уже ненормально.

Согласно покивав, вернула ее к вопросу:

— И все-таки?

Девушка сдалась:

— Они не просто со стихиями работают, они учатся контролировать силу. Какие-то более сложные и тонкие манипуляции им сейчас неподвластны, потому что они не чувствуют, сколько на это нужно затратить магической энергии.

— Захотят наколдовать девушке цветок — и вместо этого могут обрушить на нее цветочный магазин, — улыбнулась Нати, склонив голову. — Это Лессан мне так объяснил отсутствие милых сюрпризов.

— В общем-то, Грант мне что-то подобное рассказывал. И даже показывал, — Солэйр подавила смешок и поделилась: — Ему как-то лень было вставать с кровати, но пить хотелось ужасно. И он решил, что вполне справится с левитацией одного-единственного стакана сока. Однако в итоге получил разбитую посуду, заляпанные соком стены и мокрый матрас, на котором невозможно было спать. Вместо простенького действия получил в итоге локальный конец света. Кроме того, коробки и бутылки с соком полопались во всех соседних комнатах.

— Весьма поучительно, — вынуждена была согласиться я, подтянув к себе подушку-морковку. — То есть изучение стихийной магии — это отличный способ научиться контролировать свои возможности?

— Ну да. Обычно к концу первого курса маги уже в состоянии совладать со своей силой. Без обретения этого умения просто не дается допуск к некоторым предметам на втором курсе.

— Потому и присутствие проводников рядом — почти необходимое условие. Молодые волшебники в секунду могут опустошить резерв, истратив его на что-нибудь совершенно пустяковое. Преподаватели, конечно, следят, но ведь всякое случается.

Глядя на Наталию, с какой-то тоской думала о том, что, должно быть, это просто замечательно — не просто иметь хорошие отношения со своим магом, а любить его, и воспринимать его присутствие в твоей жизни не как повинность, а как благословение. Завидую ей.

— Ладно, со вступительной частью заканчиваем, — оборвала упаднические мысли Солэйр и тут же подскочила, кинувшись к закипевшему чайнику.

Смотреть за тем, как она накрывает стол даже к такому маленькому пиршеству — одно удовольствие. Для Лэйри чаепитие — и поглощение сладкого, соответственно, — превращалось в целую церемонию, где каждой чашке и каждой чаинке было отведено ее собственное место. Правда, половина вкусностей таинственным образом исчезала по пути к тарелочкам, но мы с Нати с этим уже смирились. Никого из нас уже не переделать, а на мелкие слабости можно и не обращать внимания. Девочки же не жалуются на то, что временами я хмурая и нелюдимая. И иногда достаточно эгоистичная.

— Отлично, теперь можно и поесть, — удовлетворенно мурлыкнула Солэйр, придвигаясь ближе к столу. Наталия с тоской оглядела скудное угощение, состоявшее из пяти разных видом печенья, которое я держала в комнате исключительно из-за подружки-сладкоежки, и подняла на меня грустные глаза:

— Чего-нибудь посущественнее нет?

— У меня — нет. Но можно спуститься в буфет внизу, там наверняка отыщется что-то более сытное.

— Замечательно. Тогда я вниз. Без меня рассказ не начинать!

Нати подскочила со стула и через секунду исчезла за дверью. Солэйр вполне натурально изобразила удивление:

— Не понимаю, как можно не считать это, — она обвела стол рукой, — едой. К тому же мы переживали, нам теперь нужно много сладкого.

— Угу, и хороший целитель под боком, который способен быстро справиться с разваливающимися зубами, — хмыкнула я, неторопливо подбираясь к столу. Есть не хотелось, а вот выпить горячего чаю — очень даже. Солэйр догадливо придвинула ко мне мою чашку и пренебрежительно фыркнула:

— Кому-кому, а мне это не грозит.

Не стала с ней спорить. Мало ли. Если до девятнадцати лет дожила без подобных проблем с таким аппетитом, может, и в будущем все хорошо будет.

Нати вернулась на удивление быстро, с довольным видом неся в руках, словно ценный приз, тарелку с рисом и куриным филе в белом соусе. Мне были торжественно пожертвованы бутерброды с холодным мясом и сыром. Вечерние посиделки плавно превращались в праздник живота.

— Рассказывай, — потребовала художница.

И я не стала больше отнекиваться.

— Он умудряется дотянуться до меня даже на расстоянии, представляете?, — добавив в голос побольше недовольства, пожаловалась я. — Ты спокойно занимаешься...

* * *

— Надеюсь, Камелия, теперь вы не будете отгораживаться и поведаете мне правду?

Я смущенно потупилась. Стыд за несправедливые и обидные слова, сказанные профессору Чени, все еще не утих, и было неловко сидеть под ее прямым вопрошающим взглядом. Чуть поерзав и устроившись удобнее, ответила:

— Нет.

Хотя все равно чувствовала острое нежелание впускать кого-либо в душу. Но, может быть, откровенный разговор с тем, кто хоть что-то знает об идеальных парах, поможет нам с Ники выработать правильную манеру поведения, максимально эффективно распланировать будущее для каждого в отдельности — и в связи с нашими взаимными обязательствами. Толька эта мысль — ну еще и стыд — примиряли с необходимостью честно отвечать на вопросы...

* * *

Для того, чтобы охарактеризовать то, что творилось в Академии в первой половине июня, другого слова, кроме как 'ад', я подобрать не могу. Мало того, что на экзаменах преподаватели зверствовали, так и во внеучебное время меня не ожидало ничего хорошего. Я подошла к экзаменационной поре в очень подавленном состоянии: возможность переписываться с Джейком была пресечена администрацией. Правда, не только для меня — запрет был действителен для всех первокурсников, ибо руководство не желало допустить даже малейшего намека на жалобу и попытку проводников рассказать, что происходит в стенах Академии. А студенты нашего направления были очень близки к этому: несмотря на уход Райворта, легче нам стало ненамного: остальные-то точки зрения не поменяли. Усиленная подготовка к экзаменам, возникающие повсеместно мелкие споры с магами, общая пренебрежительная атмосфера доводила до отчаяния в том числе и самых толстокожих и довольных своим положением, и проводники рычали на окружающих, не имея возможности как-нибудь избавиться от клокочущих эмоций внутри — даже не могли написать родителям. Для меня это осложнялось еще и тем, что я оказалась не обычной студенткой, не успевающей по психологии взаимодействий, а идеальным проводником и, как следствие, — объектом пристального внимания профессора Чени и ее подруги из целительского крыла. Не понимая, чего они хотят добиться постоянными встречами, разговорами, наблюдениями, я злилась и нервничала. И в итоге по двум предметам едва не получила низкий проходной балл, чудом выплыв на ответах за счет выученного в первом семестре.

Но, пожалуй, я готова была еще раз пройти через эти три недели, и даже не единожды, только бы не сидеть сейчас напротив Ники в тряской карете, направляясь в прямом смысле в 'логово врага'. И такое определение относилось не к моему магу. Мы не разговаривали о том, какой каждый из нас видит свою жизнь, после того, как окончательно определились со своей совместимостью, несмотря на то, что Альтерия постоянно подталкивала нас к этому. К серьезным решениям пока ни один из нас не был готов. Но внутри появилось какое-то... чувство успокоения, наверное. Осознавая, что Ники больше не сможет постоянно и безконкурентно присутствовать в моей жизни, я перестала воспринимать его как захватчика и поработителя. Хотя, наверное, даже для себя не смогла бы внятно сформулировать свое отношение к нему. Но на главный предмет нашего столкновения — на мою свободу — он больше не претендовал, и воинственная ненависть отступила в сторону. Правда, на смену ей ничего не пришло, но равнодушное спокойствие было даже предпочтительней. Кто знает, возможно, это позволит нам когда-нибудь стать друзьями.

И все же я до последнего наделась, что он забудет о приглашении или передумает, а потому вела себя очень даже тихо и по возможности незаметно — казалось, каждое лишнее слово будет напоминать ему о нем. Я даже родителей не предупреждала, что, возможно, приеду не сразу после экзаменов, а заверну к Николасу на экскурсию. Молила всех богов, чтобы обошлось, но чуда не случилось. И потому мы сейчас сидели по разным углам вызванного им экипажа и смотрели каждый в свое окошко, обиженные друг на друга и на мир. Сложно было сказать, что отношения между нами улучшились. И едва ли стоило ожидать, что это произойдет после визита в его семью.