Стою у ворот твоего замка. Страшно. Очень. Но другого выхода нет. Надеюсь, ты не отменил мне разрешение на посещение. Вхожу. Ищу тебя. Ты сидишь в главном зале у камина.

— Князь, — кланяюсь. Что-то произошло. Понять бы что.

Князь

Я немного устал с дороги. Океан Света встретил меня недобрыми знаками и показывал, что может случиться дальше. Я изменился окончательно и бесповоротно. Обратно дороги нет.

В замке моем давно стихли звуки. Ушли призраки-слуги и на лестницах шагами отдавалось эхо приближающегося гостя. Он вошел без стука в мой дом, поднялся по центральной мраморной лестнице, ведя за собой волховство и тени душ. Прошел по коридорам, в которых царили призраки звезд. Распахивал дверь за дверью в залах. Шел так быстро, пока не добрался до меня. До моего извечного темного логова.

Жарко горел камин. Я сидел перед ним уже несколько часов, колдуя пламя и жар. По залу были разбросаны шкуры. А еще дальше стояло нечто, накрытое покрывалом...

Я держал бокал в руке и пил вино. Бутылка стояла справа. Оборачиваться не нужно. Пожиратель душ пожаловали... Как пахнет горьким медом!

Не поднимаю головы, не оборачиваюсь. Делаю еще один глоток и откидываю голову назад, чтобы глаза закрыть.

— Что тебе надо? — спрашиваю без эмоций.

Теодор

Пытаюсь понять, что же с моим Князем, душа искорежена, только чем? А пока подхожу к креслу со стороны спинки, наклоняюсь, и начинаю шептать в ухо:

— Поговорить, Князь, поговорить...

Вдыхаю его запах. Как же он меня сводит с ума! Легко целую за ухо, опираюсь обеими руками в ручки кресла. Касаюсь твоих рук. Продолжаю шептать:

— Ты уже почувствовал? Сладкое безумие. А больше ничего не чувствуешь? — Продолжаю целовать тебя. В шею. За ухом. Нежно облизываю твое ухо. — Ничего? А ты никогда не пробовал с ними обоими? С Шутом и Скрипачом? Музыка и безумие вместе? А с Принцем? Чего же я спрашиваю, он же совсем недавно стал Принцем, конечно, не пробовал. — Дышу тебе в волосы, слегка прикусывая их. — Хорошенький мальчик, правда? Жаль, твой сын.

Князь

Безумие — правильное слово. Но я безумен так же, как и все вы. Лишь разница в другом — я безумен разносторонне.

Делаю еще глоток, не обращая внимания на твои поцелуи, пахнущие солнцем и блесками звезд. Не тронет меня твоя ласка теперь. И слова твои не тронут.

— Садись рядом, говори дальше, — беру бутылку, наливаю второй бокал. — Попробуй-ка вина из моих подвалов, — рисую кружево магии по залу, чтоб ты не убежал. И даже не скрываю, что творю. Сети света сдержат тебя, Теодор.

Теодор

Беру бокал, пью, смотрю на тебя. Ты так рано устал. Не прошло и нескольких дней. Душа уже разрушается. За что же ты себя так?

Пью, смотрю. Что ж, у меня только одна возможность — дай только дотронуться до тебя.

Сажусь у твоих коленей. Смотрю в твою больную душу. Невольно ласкаю тебя. Замечаю. Останавливаюсь. Прижимаюсь к твоим коленям щекой. Смотрю в твои такие далекие глаза.

— Расскажешь?

Князь

Смеюсь, треплю твою макушку.

Ты лунный свет моей души... ты знаешь это...

— Нет, ты сегодня будешь говорить. А я тебя вот слушать. И про Шута, и про Скрипача, и про Принца, и если хочешь, про себя...

Встаю, ерошу пламя в камине, зигзагами рисую над нами призрачные мертвый лес, в котором все из серебра... И трава, и деревья, и скалы... Мой замок пропадет в одночасье. Остается лишь нечто, закрытое покрывалом.

А наверху, над нами сияет каплями росы гигантская паутина.

— Говори же, Теодор, смелее...

Теодор

Ничего не могу сделать, даже касаясь тебя. Значит, нужно разозлить тебя. Или сделать тебе больно. Передвигаюсь. Сижу перед тобой на коленях. Нагло улыбаюсь.

— Рассказать? Расскажу. Про мед твой горький. — Взгляд из-под ресниц. — Сам пришел. Ко мне. К тому, кого ненавидит. — Усмехаюсь.

— К княжьему любовнику. — Начинаю расстегивать камзол.

— И не один. Со Скрипачом.

Задумываюсь, снимая камзол.

— А ты знал, что у Принца первым был Шут?

Смотрю прямо тебе в глаза. Мои губы целовали всех совсем недавно. Мед, Музыка, Холод. Война, Хаос, Мрак. Неужели не прельстишься?

Князь

Конечно, как мило! Какой ты милый мальчик.

— Раздевайся дальше, — стою и допиваю свой бокал, раскрашиваю золотом реальность. И листья, и трава — все золотое. С неба падают снежинки — легкие блестки звезд... — Что же ты Дракона упустил... — бросаю бокал вверх. Он попадает в паутину и превращается в каплю.

Ты уже скинул камзол и рубашку. На тебя опадают снежинки, прилипают, делают кожу сияющей. Мне нравится этот рисунок искусного ювелира.

— Понравился восторг вкушения? Как тебе Шут? Отменно, да? — облизываю губы. Они чернеют. Мое тело изменяет черты. Я становлюсь все выше и мощнее. Витые рога прорастают из головы. — Жаль изначально я уже рогатый, да?

Теодор

Кажется, получается. Встаю. Медленно снимаю всю одежду. Потягиваюсь.

— Вы знаете, Князь. Шутом невозможно насладиться.

Тебе всегда нравились мои волосы. Выставляю их, показываю. Улыбаюсь мечтательно.

— Особенно если приправить его музыкой и холодом. И Хаосом. Такой милый мальчик, давно стоило его объездить.

Волосы падают черным водопадом.

Стою, смотрю на тебя. Я возбужден. От игры, от тебя. От страха.

Князь

Игнорируешь мои вопросы... Продолжаешь раздеваться, играться, как гибкий и опасный кот, что ловит мышь. Твои волосы вспыхивают искрами снежинок, стекают водой по плечам. Твои стройные бедра прекрасный образец для непостоянства связей. Ты так манишь меня своими синими глазами, как будто призываешь окунуться в само желание... Как и в прошлый раз.

Я кружево плету вокруг тебя...

Лишу тебя я сил...

Лишу тебя я власти душами распоряжаться. ТЫ МНЕ ОТВЕТИШЬ!

Тебя сплетают нити сверкающие в кокон. Нет, ты не связан, двигаться не можешь сам. Теперь лишь мне подвластен...

— Иди сюда, — тебе я говорю, и ты подходишь. Поднимаю за подбородок. Твоя кожа бела, как луна, твои глаза выжидают моих решений.

— Хочешь сыграть? В мою извечную игру — десять вопросов? Ответишь верно, будешь жить. А не ответишь... — я скидываю покрывало, под которым зеркало с твоей сутью. — Я разобью его... Одним ударом.

Теодор

Князь, ты до сих пор так и не понял. Я не могу жить без тебя. Когда я тебе стану не нужен, я сам разобью свою душу.

Продолжаю нагло улыбаться. Даже связанный твоей ворожбой я могу тобой управлять. Отклоняю голову, медленно облизываю твои пальцы, шепчу в них:

— Конечно, Князь...

Князь

Притягиваю Пожирателя душ, свитого теперь из моих звезд.

— Ты похож на чудесную игрушку. Ты любишь быть игрушкой у судьбы... И зря с судьбой играешь... Ты понимаешь, что сегодня жизнь твоя поставлена на кон? Нет, не понимаешь...

Тебя я заставляю руки поднять над головой. Паутина спускается и сплетает запястья.

Я буду бить тебя сегодня, демон... Вдруг звезды формируются в хлыст. А я твои целую губы горячей страстью, прокусываю нижнюю губу, пью кровь твою. Хлыст размахивается и ударяет по спине, в области ягодиц.

— Первый вопрос, — дыхание в губы. — Убью ли я тебя сегодня и почему?

Теодор

Твои губы и боль. Как часто я уже их чувствовал. Мне не страшно. Я чувствую только тебя. Твой запах. Твою мятущуюся душу. Прикусываю твои губы в ответ. Шепчу:

— Нет. Я тебе нужен.

Князь

Прищуриваюсь зло. Отхожу. Когтем рисую на зеркале царапину. Она вызывает в тебе адскую боль. Я знаю, что душа болит сильнее тела.

Вывожу на стекле "Шут". Ты не видишь, что я пишу...

К тебе я приближаюсь вновь. Глаза закрыты. Боль ты терпишь, но вот и первый стон срывается с губ. И ты дрожишь. Паутина тянет тебя выше... Стягивает запястья нещадно.

Я провожу по животу пальцами вниз к члену... Сжимаю его. Возбуждаю... Играю с ним в наслаждение... А ты пытаешься все колдовать. Напрасно. Не получится. Пальцы проникают между ног. Нежат.

— Что я написал? На зеркале... Что будет твоей болью до конца веков?

Теодор

Больно... Но мне эта боль с начала времен. Я ее сегодня уже получил. Я ее впитал. Я ее себе взял. Я ее принял. Еще больнее мне не может быть. Безумная ночь, малиновая нега... Как же больно... Толкаюсь в твои руки, улыбаюсь в твои глаза. Облизываюсь твоим губам.

— Шут...

Князь

Пальцы касаются мошонки, гладят. Тебе неудобно. Тебе больно, но ты расставляешь ноги как можно шире, пропуская меня и мои пальцы. Вожу по кругу вокруг ануса. Трусь губами одновременно о твои губы. Плеть размахивается сзади внезапно и ударяет со всей силы, разрезая твою кожу. Кровь. Она от того, что ты меня кусаешь. Я проникаю пальцем внутрь.

Слизываю кровь.

Еще раз ... Двигаюсь внутри медленно-медленно... И выхожу... Между пальцами проявляется серебряное колечко для члена. Ты сегодня не кончишь. Я тебе сделаю жарко.

— Теодор, мой мальчик... — паутина отпускает твои запястья, но внезапно несколько других нитей хватают руки ноги, чтобы тебя связывать в нужную мне позу. В коленях, чтобы ноги были разведены, руки в стороны... Ты падаешь на спину в новую паутину.

— Теперь вопрос, желанный рыцарь мой, кого бы ты отдал на растерзанье за неверность свою мерзкую?

Теодор

Боль кривит губы, но я все равно улыбаюсь. Распятый, раскрытый. Распаленный. Дрожь от твоих пальцев по всему телу. Желание болью и млением. Выставляю себя. Облизываю губы, стараясь их остудить, шепчу:

— Я всегда был верен Вам.

Души толкаются изнутри, стараясь защитить, помочь. Тише... Тише... Мне будет только больнее...

Князь

— Это не ответ, — ты лежишь передо мной в алмазном блеске паутины. Она тебя оплетает. Клейкостью лишает тебя душ. Вырывает их по одной из тебя. Жрет твои души...

Я к тебе в клейкую середину ловушки, чтобы мы поднимались над серебряным лесом, к звездам... Я — паук. Огромный серебристый паук с тысячью глаз... Не страшно, Теодор. И паутина — мои волосы...

— Сделай выбор. Сейчас. Один из демонов по твоей вине будет моей следующей жертвой.

Прямо перед твоим лицом щелкают челюсти. Из моего черного тела выходит острое жало, водит по твоим напряженным разведенным ногам. — Ты ведь хочешь жить... — длинный язык вылизывает тебя, начинает толкаться внутрь твоего тела.

— Твой выбор...

Теодор

Страшно. До ужаса. До дрожи. И хочу тебя. Даже в таком виде. Приподнимаю таз, открываясь тебе еще больше. Сжимаюсь от наслаждения...

Но если я сейчас не приведу тебя в чувство, ничто не поможет. Чье бы имя я сейчас не назвал, ничего не поможет. Начинаю ласкать пальцами твою паутину. Твои волосы. Нежно перебирать, заплетаясь в них пальцами. Они такие красивые. Вечно бы их гладил. Гляжу в твои глаза, стараюсь найти тебя.

— Себя.

Раскрываю душу и оплетаю ею тебя. Тяну тебя на себя.

Князь

Хитрец, ты правильно ответил... Иначе бы все было еще хуже. К тебе я прижимаюсь черным телом. И изнутри растет мое коварство и начинает твердеть, желанием томиться, пульсировать тереться тебе о живот.

Ты так красив, когда испуган... Когда ты хочешь больше, больше, больше...

— Теперь мой милый ты отдашь себя, — в тебя вонзаюсь я на всю глубину. Чтобы искры из глаз, чтоб ты терял соображенье.

Ты мне ответишь. За все!!! За непослушанье.

— Так выбери теперь себе награду... Что предпочтешь, ты души возвратить, что долго собирал так или... зеркало получить? Свою свободу? Подумай. То опасное решенье.

Теодор

Не получается думать. Не могу. Ощущаю тебя каждой клеточкой тела. Всей душой. Тяну тебя на себя. Хочу тебя безумно! Когда ты входишь в меня, кажется, что я полностью теряю сознание. Выламываю тело — еще, еще!

Души? Зеркало? Свободу? Не нужна мне свобода без тебя! Шепчу безумно:

— Души!

Князь

Я сделаю тебе очень больно. Я отпускаю разом все души, и они врываются в тебя обратно, ломая, истязая... Ты мечешься подо мною и уже не контролируешь себя. А я вбиваюсь в тебя и делаю сумасшедшим твой кромешный ад. Выше поднимаю ноги передними лапами... Не кричи... Бесполезно... Не отпущу тебя...

Шепчу распаленным вожделением.

— Ты должен мне ответить... За все ответить, — рвусь в тебя, желаю... — Отдашь мне душу? Свою душу?

Теодор

Ничего уже не понимаю. Боль и наслаждение переплетаются в какой-то немыслимый клубок. Хочется, чтобы это прекратилось. Хочется, чтобы это продолжалось как можно дольше. Рвусь и ластюсь. Сам не знаю, чего хочу. Душу? Смеюсь безумно. Ты так ничего и не понял! Моя душа давно принадлежит тебе, хотя и находится во мне. Но сможешь ли ты справиться с Пожирателем без души? Как же страшно!

Губы кривятся в адской усмешке. Впиваюсь в тебя поцелуем, отправляя в тебя душу. В любом случае я выиграл! Темнота...

Князь

Я меняюсь с тобой душой. Я хотел, чтобы ты почувствовал мою власть, чтобы ты испил мое желание. Увидел меня изнутри. Жадным, разрушающим, безжалостным монстром. Твоими губами, полными боли... О, как я ее теперь чувствую... Твоим наслаждением спрашиваю, когда мое тело вламывается в тебя, но чувствую, это я спрашиваю:

— Нравится меня подчинять?

Теодор

Вою от боли. Не смог! Не получилось! Это не я, это не ты! Нельзя так, я так не смогу ничего сделать. Оплетаю свое туловище твоими лампами, твоим желанием. Смотрю в свои глаза твоими. Какие же безумные возможности и безумная боль! Продолжаю проникать в себя, вызывая яростное желание своего тела. Чувствую его корчи. Так будет проще, я знаю. Еще чуть-чуть, пока я не растворился. Я Теодор, я Пожиратель! Я Теодор... Я Теодор... Сознание плывет... Сейчас! Вцепляюсь в себя еще крепче.

— Тебя — да, но это не ты! — и выдыхаю свою душу обратно. В своем теле я сильнее, хоть и возможностей меньше. Потерпи, прошу тебя!

Князь

Да ты не знаешь сути, что мы с тобой одно... Мы всегда им были. Тебя я отделил как тьму свою, как жадный мрака холод...

Целую я тебя... Нежнее становлюсь, меняюсь, превращаюсь. И исчезают путы, и паутина... Мы на кровати лежим с тобой. И я в тебе, мой рыцарь.

Я резко выхожу. Переворачиваю тебя на живот, поднимаю бедра, чтобы войти опять, прижать тебя к себе до основания.

— Пусть ты не ты. Пусть я не я... Есть ли смысл меня так мучить? Смысл твоих поступков?

Теодор

Прижимаюсь к тебе. До дрожи. Руки дрожат, ноги дрожат. Закусываю губу, чтобы сдержать стон. Твое дыхание опаляет. Мучить? Выгибаюсь тебе навстречу. Ты сам себя мучаешь! Сам себя превращаешь неизвестно во что. Тихим всхлипом срывается ответ:

— Чтобы ты был живой.

Князь

И в смерти буду я с тобой... И после, когда вдруг стану хаосом и тьмой... сейчас ты так желанен. Я слизываю пот с твоего виска. Катится к черту мир. Кружится комната в безумной пляске огней... И все мне мало. Не дам тебе я кончить. Ты напряжен. Тебе, наверное, очень больно... Твой член так напряжен, но разрядки не добиться. Касаюсь его, вожу, а сам в тебя вбиваюсь.