Сашка молчал. Она — тоже.
Если кто и говорил, то их глаза. О нечеловеческой усталости, о тоске, злости, невозможности что-либо изменить.... О необходимости дойти до конца.... О том, что ждало их там... за чертой, за которую он... они посмели... позволили себе заглянуть. О потерях, которые уже никогда не вернуть. О предательстве, о котором никто и никогда не узнает, кроме них самих. Об обретениях... за которые готовы были положить жизни. О....
О любви, которой не было и не будет, но которая поможет выжить там, где судьба загонит в угол.
О ненависти, для которой мало оказалось одного цвета.
О долге....
— Я — изменился? — Кабарга нарушил тишину первым. Встал, подошел к самому краю зоны визуализации, протянул ладонь, прикоснувшись к невидимой грани.
Сухой, тонкий.... Китель едва ли не болтался на плечах, ставших какими-то четкими, категоричными.
Можно было бы сказать, что похудел, но это была не худоба. Он словно сжался, спрессовался, пытаясь стать тверже.
— Повзрослел, — Элизабет поднялась, но от кресла не отошла. Наклонилась вперед, упершись ладонями в стол. Сглотнула....
Тяжело, когда вот так.... Уже не просто Сашка Кабарга, глядя на которого оживала душа. Александр....
Из брони, способной прикрыть душу, лишь вера. Да понимание, что должен.... Обязан!
Он. Она. Они....
Иногда этого было мало!
— Ему было все равно, он просто делал свою работу. И когда выстрелил в меня из волновика. И когда бил, выбирая болевые точки. И когда собирался изнасиловать....
— Хочешь сказать, что я — другой? — скривился Александр, опустил руку.
— В тебе нет его равнодушия, — безоговорочно, не допуская иного варианта, ответила она. Выпрямившись, забралась на край стола, задумавшись, закинула ногу на ногу. — И все-таки, права оказалась именно я!
— Ты еще язык покажи, — не очень по-доброму хмыкнул Сашка в ответ. Потом, качнув головой, усмехнулся.... Без веселья.... — Так что там за история с леркаем? — он отступил, взгляд скользнул по обтянутому брюками бедру.
Элизабет мелькнувшего интереса не пропустила, вопросительно приподняла бровь: мол, это то, о чем я подумала?
Вдвоем, но для них это была иллюзия. Не только запись, но и невидимые Шторм, Воронов, Низморин.... Операция из тех, когда каждый вздох под полным контролем.
Они оба об этом знали, но предпочитали забыть, оставшись один на один. Куратор-аналитик с расширенными полномочиями и ее подопечный.
— На Гимли, где родился Гросс, местная зверушка, — она откинулась чуть назад, опершись на выставленную руку. Натянувшаяся ткань обрисовала грудь.... — Похожа на земного хорька, живет больше ста лет. Был обычай — при рождении ребенка заводить в доме. Вроде как приносит удачу.
Сашка многозначительно усмехнулся....
— Слишком дорогое удовольствие, — 'успокоила' его Элизабет. — Михай — первенец, у сестер таких уже не было.
— Значит, ностальгия... — скептически качнул он головой. — Детские воспоминания....
— Зря их недооцениваешь! — уже серьезно заметила Лиз. — Все мы родом оттуда, из детства. Даже такие твари, как Гросс.
— И Скорповски? — подался вперед Сашка.
— Мне поднять вопрос о твоем отзыве? — Элизабет не шевельнулась, но даже такая, внешне расслабленная поза в ее исполнении стала более напряженной.
— Считаешь, отец стал моей слабостью? — не зло — настороженно, как мог бы прищуриться готовый к броску волк, спросил Сашка.
— Считаю! — спрыгнув со стола, ответила она. Прошлась по кабинету, видя в командном, как он следит за ней взглядом. Тоскливым.... Изголодавшимся по нормальному... человеческому....
Эмпат, мать его...!
Эмпат и интуитивщик....
— Я до сих пор не извинилась перед тобой за шипы*, — Элизабет развернулась, поймав Сашку в тот момент, когда он шевельнулся, на миг отвлекшись от наблюдения.
Кабарга поднял глаза.... Улыбнулся... сначала только одними губами... криво, похоже на оскал. Потом шире, не сдерживая рванувшую изнутри внутреннюю радость....
— Я тогда облажался....
Элизабет кивнула, но — машинально, разрывая себя на 'там' и 'тут'.
Там — идущий на Приам лайнер и другой, непохожий на этого Кабарга, которого она 'сбросила', догадываясь, что в истории со Скорповски тот может оказаться отягчающим ситуацию обстоятельством.
Тут....
С мысли сбило пришедшее сообщение. Группа Шуте.... Выкормыши....
— Твою...! — пробежавшись по строчкам, помеченным символом 'особая важность', оборвала она Сашку. Как и он, недавно, подошла к линии визуализации, протянула руку, ладонью 'приложившись' к невидимой границе. — Готовьтесь покинуть Гордон. Вам там больше делать нечего.
— Гордон нам больше не интересен. Остается Гросс, но и здесь стоит сместить акцент. Все, что необходимо, мы ему дали, теперь он должен дозреть. — Элизабет сделала короткую паузу — окно в корпусе напротив было темным. Таким же, каким должно было выглядеть и ее. — И — да, господин генерал, в своих выводах я полностью уверена!
Ночь за поляризованным стеклом была чисто номинальной. Яркий свет прожекторов под защитным куполом лишил не только звезд, но и самого ощущения покоя.
— А я разве что-то сказал? — Шторм с той стороны экрана был не столько спокоен, сколько флегматичен. Мол, говори... говори....
Еще вчера это ее выводило из себя, сегодня....
Она обернулась, тут же встретившись взглядом с Низмориным, который предпочел свое физическое присутствие в ее кабинете.
В должности, как и она, чуть больше полугода, но иногда казалось, что вот так, как сейчас, было всегда. Не показная — естественная расслабленность, ирония в глазах....
— До разработки Гросса Гимли не попадала в сферу наших интересов. Выведена из списка пригодных к заселению.
— Но у тебя на нее есть виды? — Шторм сдвинул кресло, окинул ее задумчивым взглядом.
— Виды? — переспросила Элизабет, неожиданно легко улыбнувшись. — Это больше, чем виды. Это... — она вернулась к столу, подняла еще одну внешку, развернула ее к Шторму, — серьезный намек на надежду.
— Считаешь, что там находится база Рикрейна? — Низморин поднялся, подошел ближе. В брошенном на нее взгляде было уважение и... азарт.
— Считаю, — довольно улыбнулась она, чтобы тут же продолжить уже серьезно: — По прогнозам Штаба домоны войдут в Сэю в течение полутора-двух месяцев. Если мы не успеем....
Заканчивать фразу было не обязательно.
Этот шанс добраться до Рикрейна и Визарда, вполне мог оказаться последним.
Дальнейший разговор был недолгим.
Да и о чем говорить, когда среди аргументов — исчезнувшие из открытых источников сведения о найденных на Гимли залежах черного инурина и подпись экспертов уже засветившейся у них лаборатории на решении о закрытии планеты.
Для соответствующих предположений хватала и каждого по отдельности, а уж когда и то, и другое....
— Времени на раскачку у нас нет... — тяжело вздохнув, чуть слышно повторила Элизабет слова Низморина, сказанные им напоследок. Окинула взглядом кабинет, зацепившись за цифры на таймере....
Начало третьего.... Прогнозный на девять нуль-нуль она отменила, отдав группе приказ на отдых.
Им всем предстояла серьезная работа....
Входящий вызов не сбил с мысли, не стал неожиданностью и даже не вызвал раздражения, как это было в последнее время.
Что сдвинулось и почему....
Наверное, вот это самое... время, способное менять приоритеты, выставляя на грань самое ценное!
— Элизабет?
Голос был таким же, как вчера, позавчера, много дней тому назад.... Взгляд — тоже.
Вопрос. Ожидание. Принятие....
Вместе — тяжело. По отдельности... с некоторых пор уже невыносимо.
— У меня есть восемь часов на сон, — позволив себе просто быть, мягко улыбнулась она. — Но если быть честной, то шести мне вполне хватит....
И не важно, что будет утром....
Главным было то, что оставалось с ними сейчас....
* 'Космический маршал. В списках не значится'
* * *
Я не забыла.... Помнила возникшие тогда ассоциации. Черный, как безлунная ночь, 'Дальнир' и похожая на белоснежного дракона 'Тсерра'.
И о форме. Один — тонкий, изящный, смертоносный клинок. Вторая — иллюзия, мечта, облеченная в мягкие, неуловимые благодаря мерцанию корпуса, контуры.
'Эссанди' был другим. Идельный корабль! Возведенная в энную степень рациональность и плавная, стремительная безудержность.... Струящиеся линии, скрывавшие в себе неизбежность....
Цвет его тоже был таким же... смешивая в себе категоричность и готовность к компромиссу. Серый. Пепел... окалина прошлого, навсегда оставшаяся на обшивке.
— Отклика нет....
Тсерра продолжала 'забивать' единственный активированный 'Эссанди' канал связи, полностью заглушив его 'всем, кто меня слышит'. Дальнир вновь и вновь пытался достучаться до пробуждающегося разума. Схему использовали опробованную: полная открытость. Предоставленный ИР корабля выбор: принять или....
— Придется садиться, — я стояла у смотрового экрана, наблюдая, как меняются внизу цветные пятна. Шли на пяти тысячах, картинка один в один, без увеличения. — Что скажет медицина?
— Разве важно, что скажет медицина? — хмыкнул невидимый Стас. — Все равно пойдете в полной защите.
— И не поспоришь, — я скосила взгляд на стоявшего справа Джориша. Уже не в первый раз. И в каждый из них ловила себя на том, что не могу выразить в словах то, что вижу.
Невозмутимость? Сдержанность в варианте жреца полного посвящения и бывшего лиската? Равнодушие?
Нет! Вот у сидевшего за штурвалом Джастина — выдержка, в которой смешалось все: и природная холодность, и выпестованное соответствующей подготовкой самообладание. А у этого....
— Капитан, полный доступ к базе. Встраиваем коммуникационные перемычки.
— Принято, — отозвалась я, не оборачиваясь.
'Добраться' до защитного купола, выставленного над кораблем, оказалось несложно. Две системы управления не стыковались друг другом, отрабатывая автономно. В одном контроль у искуственного интеллекта, коды к которому дал Хранитель. Во втором....
Со вторым было значительно сложнее. ИР 'застыл' в режиме предактивации, не реагируя ни на блокирующие команды, ни на наши старания полностью вывести его из спячки.
— А он — красивый... — с какими-то ностальгическими нотками протянул Тарас.
Ему бы отдохнуть....
— Красивый, — согласилась я, 'закрепив' на визоре изображение, передаваемое на 'Дальнир' со сканеров базы.
Еще одна технология, 'дотянувшая' до наших дней. Энергетический кокон, в котором находился лежавший на морском дне 'Эссанди', был похож на кисею.
Обманчивое впечатление. Тонны отложений и полтора километра воды на тонкой пленке....
Им было, чем гордиться. Предкам, сумевшим соединить время.
— А если Тимка....
Костас замолчал сам. Ни Хранитель, ни его создание помочь не могли. Первый сдерживал флуктуационные всплески, все чаще возникавшие в сети Альдоров, второй.... Со вторым все было значительно хуже. То ли парни не уследили, то ли звереныш сам проявил чудеса изворотливости, но один из холодильников с продовольствием оказался вскрыт.
Последствия были соответствующими. Тимка-младший, тихо постанывая, страдал от переедания, категорически отказываясь от помощи Стаса.
— Капитан, время, — Аронов подошел, встал слева, заняв место рядом с Торреком.
Сегодня мне во всем виделся тайный смысл....
Я знала, благодаря кому то и дело сбрасывало на символизм.
— Время, — кивнула я, зачем-то одергивая куртку. Нервы....
Уходили к планете мы в сопровождении фейерверка из обломков лже-ТЗС. Второй катер не добрался до цели, но и он сделал свое дело. 'Вынырнувший' ему на перехват арх рвало на куски под аккомпанемент захлебывающегося смертью: 'Ши ар! Ар химару!'
Они будут бояться своей тени....
Звучало, как приказ действовать!
— Передать на 'Тсерру'... — я начала оборачиваться, но движения не закончила, вновь напоровшись взглядом на застывшего перед экраном Джориша.
Невозмутимость?! Сдержанность?! Равнодушие?! Нет! То, что я видела сейчас в его рассеянном, но при этом всеобъемлющем взгляде, в том, как он стоял... не просто он — часть мира, в котором мы, в отличие от него, были лишь гостями, в том, как дышал... полно, насыщенно, могло называться только слиянием.
Полным слиянием с реальностью, в которой мы находились.
— Эрари Джориш?!
Он не шевельнулся, но 'волной' от не начатого движения меня откинуло назад. Торрек отреагировал мгновенно. 'Принял', прикрыв собой сгруппировался....
Поднялись мы уже вместе. Парализаторы на максимуме....
Поторопились.
Джастин. Костас. Тарас. Антон. Сашка.... Тишина в командном была такая, что хотелось заорать, выплескивая из себя непонимание.
Непонимание того, что проиходило на моих глазах.
— Их убили на рассвете... — Слова прозвучали хрипло. Мертвенно. — В Храме Судьбы было шестеро. Три капитана и три жреца, казнившие своих Богинь, как только закончилась перекачка данных.
— Оно того стоило? — в этом, возникшем из ниоткуда голосе, не было ничего, кроме отстраненного, безграничного безразличия.
Кто — мы?! Кто — он?!
— Демоны их... — Костас дернулся и... затих. Лишь мелькали над консолью пальцы, пытаясь остановить зарождающийся хаос.
— Сбой.... Деактивация.... Прерван контроль управления....
Про демонов это он точно! Предполетная карта раскручивалась в обратном порядке, выдавая на визоре алые символы.
Доступ запрещен....
Доступ запрещен....
Доступ запрещен....
— Капитан!
— Заткнись! — бросившись к рабочей зоне, рыкнула я в ответ. Фиксатор набедренной кобуры щелкнул, принимая бесполезный в этой ситуации парализатор. Ложемент мягко спружинил, подстраиваясь под тело....
Командный на вход блокирован. Чтобы устроить подобное с Дальниром, нужен код высшего уровня....
Терминальный.... Опознаватель система не взяла....
А взгляд цеплялся за мелочи, ища в них опору. Растрепанная шевелюра Антона. Сведенные к переносице брови Сашки.... Аронов так и стоял у экрана. Замер, 'потерявшись' в чужой силе.
Тварь! Пристрелить бы....
Это уже о Джорише!
— Страх, — самаринянин выглядел незыблемым. Если и не Бог, то среди тех, кто с ним на 'ты'. — Страх перед властью, которую они получили.
Изваяние....
Мысль поправила — исчадие!
Интересно, кто из нас был прав?!
Общение с самой собой не мешало оценивать ситуацию и просчитывать возможные последствия.
Впрочем, особых усилий ни для того, ни для другого не требовалось. Все настолько....
— А если....
— Заткнись! — повторила я, на этот раз уже вновь оказавшемуся рядом со мной Торреку. Подняла дополнительный блок. Тот самый, созданный усилиями Юла....
Я не верила, что рано или поздно, но что-то подобное произойдет, просто была к этому готова.
Предательство!
Как же больно.... Но где-то там!
— И тогда они решили, что чужая смерть избавит их от этого страха.....
Чужая смерть....
— Капитан, сорок три процента....
Только кивнула. С какой скоростью мой корабль переставал быть моим, я видела. Сделать практически ничего не могла.
