— Найтмер... — начала говорить младшая диарх Эквестрии, на что получила вопросительный взгляд собеседницы. — Ты... могла бы... рассказать мне о Гене?
"Нет", — промелькнула категоричная мысль на краю сознания владычицы кошмаров, тут же задавленная усилием воли.
— ...Не сегодня, — после чуть затянувшейся паузы ответила Мун, от чего тёмно-синяя аликорница ощутила грусть, словно бы у неё из копыт вырывали тонкую соломинку, за которую она цеплялась изо всех сил. — Может быть завтра? После заката.
Никто бы не мог сказать, сколь сложно Прародительнице лунопони дались эти слова, но на этот раз она не собиралась идти на попятную, требовать или обвинять. В конце концов... из них двоих именно она была взрослой кобылой, а следовательно... ей и предстояло делать самые тяжёлые шаги.
— Я буду ждать, — выпалила принцесса, чем вызвала у собеседницы лёгкий фырк.
Более не говоря ни слова, Найтмер развернулась и, распахнув телекинезом дверь, решительно вышла в коридор, оставляя новоявленную звезду сцены одну...
...
Луна упала на круп, выдыхая через рот. Казалось, что она сдувается будто воздушный шарик, а вместе с воздухом из неё уходят напряжение, страх и решимость.
"Я смогла. Я правда смогла", — стучалась в голове одна и та же мысль.
Подхватив магией стакан с напитком, тёмно-синяя аликорница поднесла его к своей мордочке. Сосуд был всё ещё наполовину полон...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Маленькие шаги
— Думаю, здесь самое место, — объявила Каденс, крыльями обводя свободное пространство парка, зажатое между карликовыми деревцами из Верблюжьих Эмиратов и кустарниками из Зебрики. — Во время выходных и праздников тут водят расширенные экскурсии, но зато в рабочие дни почти нет посторонних глаз...
Розовая аликорница смутилась, а её взгляд вильнул в сторону белого единорога, на спине коего стояла плетёная корзина, накрытая белым платком. Цирконий лишь понятливо кивнула, от чего иголки её гребня колыхнулись и мелодично зазвенели от столкновений друг с другом.
— Это хорошее место, — согласилась тринадцатая по силам лунопони, обводя взглядом уголок дворцового парка, заливаемого ярким светом вечернего солнца, сияющего на девственно чистых небесах. — Шайнинг, можешь поставить корзину. Спасибо за помощь.
"Странная традиция ухаживания", — отметила кристаллопони, глядя как капитан гвардии опускает на землю свою ношу.
"Демонстрация силы у видов, имеющих разделение на самцов и самок логична: в случае эквестрийских пони это призвано показать, что потенциальный отец нового поколения способен защитить партнёршу, а также готов работать на благо будущей семьи", — пришёл ответ от Фианит, оставшейся во дворце и ожидающей наступления ритуала смены времени суток.
— Рад быть полезным, — слегка улыбнулся Армор, а затем добавил словно бы для самого себя: — В конце концов, для чего ещё жеребцы нужны, если не для того, чтобы носить тяжести?
— Шайни, не наговаривай на себя, — укорила единорога принцесса любви, несильно пихнув его в бок крылом, после чего твёрдо заявила: — Кроме этого ты можешь открывать банки.
— Оу... — жеребец поднял взгляд к небу. — Ну... Это многое меняет.
— Я тоже могу открывать банки, — между делом заметила Цирконий, немного наклонив голову.
— Нет-нет, — запротестовал капитан дневной гвардии. — Оставь эту важную работу жеребцам!
Последние слова были произнесены с настолько гордым видом, что Каденс не удержалась от негромкого смеха, прикрыв при этом глаза, ну а лунопони только улыбнулась и пожала плечами, безмолвно соглашаясь с просьбой. После этого глава лунного посольства при помощи магии пробурила в земле несколько лунок, куда телекинезом переместила крупные кристаллы разных цветов, похожие на большие полупрозрачные семена.
— Как долго они будут прорастать? -поинтересовалась розовая аликорница, наклонившаяся над одной из ямок, чтобы заглянуть внутрь. — Мне уже не терпится на них полюбоваться.
— Чем дольше и усерднее ты чего-то ждёшь, тем сильнее растягивается ожидание, — мудро заявил белый единорог, одаривая свою особенную пони тёплой улыбкой. — Но тем приятнее награда, получаемая за терпение.
— Шайни... — принцесса любви смущённо улыбнулась, но тут же ехидно уточнила, взглянув на жеребца из-под полуприкрытых век: — Значит ли это, что мне нужно дольше собираться на каждую нашу встречу?
— Эм... — гвардеец замялся, чувствуя себя попавшимся в словесную ловушку.
— Если ждать еды слишком долго, то можно исхудать, — пришла на выручку Армору глава лунного посольства, одну за другой закапывая ямки всё тем же телекинезом.
— Тогда... я просто не могу заставлять себя ждать ещё дольше, — решительно кивнула Каденс. — А то ведь вместо меня может явиться какая-нибудь другая кобыла, которая уведёт исхудавшего Шайнинга.
— Дорогая, да я никогда... — убеждённо заговорил Армор, но был вынужден замолчать, когда ему в нос ткнулось копытце розовой аликорницы.
— Буп, — игриво произнесла принцесса любви. — Я тебе верю. Цирконий, так сколько нам ждать прорастания лунных цветов?
Последние слова Каденс произносила уже глядя на лунопони, застывшую с закрытыми глазами и светящимся магией рогом.
— Думаю... — глава посольства подсчитала в уме время ускоренного роста в условиях изменившегося магического фона, чтобы заявить: — Секунд двадцать.
В это самое время из земли показались первые цветные стебельки, похожие на яркое стекло, которые на высоте десятка сантиметров разделились на несколько веточек, кончики коих красовались маленькими бутонами в виде колокольчиков и колбочек. Постепенно кусты обзаводились радужной листвой, а когда их вершины поднялись над землёй на рост среднего пони рост резко прекратился.
Подул лёгкий ветер и в воздухе зазвучали мелодичные переливы, похожие на пение каких-то необычных птиц, коим вторил звонкий перезвон сталкивающихся трубочек, висящих на ветвях целыми гроздями. Цирконий, краем сознания отслеживавшая поведение своих спутников, удовлетворённо прикрыла глаза и приподняла уголки губ в улыбке.
— Здорово, — присев на задние ноги, цокнула передними копытцами розовая аликорница. — Они всегда так быстро растут?
— Нет, разумеется, — отрицательно качнула головой кристаллопони, сорвав один из маленьких бутонов красного цвета, чтобы отправить его в рот и с аппетитом прожевать. — Я использовала заклинание, позволяющее ускорить...
— Каденс! — воскликнул Армор с искренним испугом.
— М-м-м? — принцесса любви, воспользовавшаяся моментом, сорвала с куста яркий голубой лепесток и сунула его себе в рот, а теперь с задумчивым видом перекатывала языком от одной щеки к другой. — Хрум-хрум... Бэ. Такие красивые, но такие невкусные...
— Каденс... — приложил копыто ко лбу жеребец, с облегчением отметив, что все кусочки лепестка его особенная пони выплюнула.
— Только не говори, что ты сам не хотел попробовать, — насупилась розовая аликорница, изображая обиженный вид.
— Похоже, что предосторожность с горьким напылением оказалась всё же не лишней, — задумчиво кивнула Цирконий. — Всё же методики выращивания ядовитых цветов оказались полезны.
— Так ты это специально? — указав копытцем на лунопони, обиженно произнесла Каденс.
— Если ты хочешь, то я могу вырастить съедобные для эквестрийских пони цветы, — невозмутимо заявила глава лунного посольства. — Но их придётся держать под крышей, так как вода будет растворять листья и стебли. И разве не ты мне рассказывала, что некоторые цветы в саду обработаны для того, чтобы их не пытались съесть?
— Я... — принцесса любви замерла, опустила ушки и отвернулась. — Я обиделась.
Цирконий посмотрела на белого единорога, но тот лишь молча пожал плечами. Пришлось кристаллопони искать выход из ситуации самой...
Создав конфету из красного кристалла в виде цветка, лунопони молча обошла Каденс и опустившись перед ней на колени, протянула подарок, удерживаемый одними губами. Розовая аликорница несколько секунд колебалась, но всё же взяла угощение, принюхалась и осторожно лизнула бутон.
— Прощаю.
"И всё же книжки, рекомендованные принцем Блюбладом оказались полезны", — мысленно констатировала тринадцатая по силам лунопони.
— М... — подал голос Шайнинг, привлекая к себе внимание поднятым копытом. — А можно мне тоже?..
* * *
Вышагивая по зелёной гостиной, где на потолке красовался узор в виде переплетающихся крон деревьев, Луна чувствовала как стремительно бьётся сердце в груди. Раз за разом она проверяла, всё ли подготовила... и каждый раз одёргивала себя, ощущая внутреннюю неловкость от возникающих ассоциаций.
На круглом столе стояли несколько вазочек с фруктами, пара лёгких салатов, заварные пирожные, графин с вишнёвым соком и ещё один, но с компотом из груш. На полках шкафа, пристроившегося у правой от входа стены, стояли чайный сервиз и лежали несколько настольных игр. Так и не начатая приключенческая книга о пегаске, вечно влипающей в истории в каких-то руинах, была брошена на подоконник...
Принцесса грёз хотела, чтобы эта встреча прошла идеально, а потому лично готовила закуски и напитки, украшала комнату и даже начала выбирать платье, но уже стоя перед зеркалом поняла, что это уже будет перебором. В конце концов у них с Найтмер не свидание, а первая за... очень много лет возможность поговорить с глазу на глаз как одна семья.
Селестия предлагала свою помощь и хотела тоже поучаствовать в данном событии, но тёмно-синяя аликорница смогла её убедить, что справится сама. Пусть ей и было бы спокойнее, если бы сестра находилась рядом, но всё же у них с Мун были не настолько доверительные отношения, да и при старшей аликорнице многие темы, требующие обсуждения, поднять попросту не удалось бы.
Луне пришлось затребовать с принцессы дня некую Пинки-клятву (которую посоветовала использовать ученица сестры, живущая в Понивилле), чтобы обладательница рисунка солнца на крупе не пыталась подглядывать и подслушивать во время этой встречи. Правда в оплату Тия затребовала обещание, что Луна обо всём подробно расскажет следующим утром, а если ей понадобится помощь или совет — позовёт старшую сестру.
"Чувствую себя... будто я — её дочь", — мысленно вздохнула крылато-рогатая пони, тут же замерев с поднятой для шага ногой.
Несколько секунд Луна осмысляла собственную идею, затем фыркнула и покачала головой. Впрочем, отрицать некоторый материнский инстинкт, проявляемый к ней старшей сестрой принцесса грёз не стала, но тому было простое объяснение: слишком долго белая аликорница играла роль своеобразной мамы для всей Эквестрии, что в итоге отразилось на восприятии мира.
"Если Селестия, даже неосознанно, относится ко мне как к дочери, то выходит... Найтмер — её внучка? Хи-хи... Нужно будет не забыть как-нибудь ввернуть этот вывод в один из наших разговоров. Посмотрим, каково сестре будет почувствовать себя ба-буш-кой", — словесные пикировки, в которых победителем неизменно выходила принцесса дня, приятно разнообразили жизнь во дворце, но тёмно-синяя аликорница всё же не теряла надежды взять хотя бы небольшой реванш за все свои поражения, пусть ей и приходилось заранее придумывать реплики, в то время как старшая пони пользовалась исключительно своим опытом в импровизации.
Вздохнув, принцесса грёз покосилась на окно, за коим уже во всю светила луна... к движению которой она больше не имела никакого отношения. И пусть крылато-рогатая пони считала, что так будет для всех лучше, но горький привкус разочарования и обиды всё же возникал всякий раз когда ночь приходила на смену дня.
В этот самый момент на балконе возник высокий тёмный силуэт, а из головы Луны вымело все посторонние мысли. Найтмер Мун, без своих регалий или иных украшений, замерев по ту сторону стеклянных дверей смотрела точно на тёмно-синюю аликорницу, а в её полуприкрытых глазах горел тусклый бирюзовый огонёк, заставляющий чувствовать себя так, будто она заглядывает в самую душу.
Усилием воли отогнав робость, с новой силой вспыхнувшую в груди, младшая диарх Эквестрии прошла по толстому зелёному ковру к выходу на балкон и распахнула створки, ощутив как в комнату ворвался прохладный ночной воздух. Она вдохнула полной грудью, собираясь произнести приветственную речь, которую готовила стоя перед зеркалом... но вместо этого сказала лишь одно слово:
— Здравствуй.
— Здравствуй... мама, — отозвалась иссиня-чёрная кобыла, второе слово выдавившая явно через силу.
* * *
А в это время, на одной из тёмных улочек Кантерлота, из невзрачного магазина старьёвщика вышел пони, кутающийся в плащ с глубоким капюшоном. Под одеждой он прятал небольшую коробочку, в коей хранился древний артефакт, которому в скором будущем предстояло сыграть важную роль в истории всего мира...
Пока же, столица Эквестрии утопала в тишине и покое, а её жители были уверены в завтрашнем дне и не подозревали, насколько хрупким может оказаться их привычный мир.
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Тень прошлого
Сидя друг напротив друга, тёмно-синяя и иссиня-чёрная аликорницы... молчали. У них обеих было много того, что они хотели бы сказать и обсудить, но именно сейчас, когда над душой не висели ни угрозы от кошмаров, ни назойливые журналисты, ни даже внимание чрезмерно заботливой Селестии... найти первые слова никак не получалось.
Дабы хоть немного сгладить неловкость Луна разложила по тарелкам фаршированные сыром помидоры, которые её научила готовить одна земнопони... давным-давно, когда Эквестрия была ещё совсем молодой страной надежд и веры в будущее. И сейчас, переведя взгляд с более крупной аликорницы на собственнокопытно приготовленное блюдо, принцесса грёз в очередной раз почувствовала нечто, что трудно облекалось в слова.
Государство пони стало тем местом, где три расы смогли жить в мире, покое и взаимопонимании, чувствуя себя в безопасности и уюте под присмотром их принцессы солнца. Тысячу лет Селестии приходилось нести это бремя в гордом одиночестве, раз за разом провожая друзей, учеников, любимых в их последний путь на Вечнозелёные Луга. А в это время на луне Найтмер Мун строила своё государство, созданное из камней и песка, обучая и заботясь о совершенно новом народе...
"Что было бы, будь я более... уверенной, решительной, сильной? Если бы не те события, могли ли в Эквестрии бок о бок жить четыре расы пони, а не три? Если бы я не была настолько слепой и эгоистичной, возникли бы на луне новые пони?..", — щелчок ложкой по носу заставил тёмно-синюю кобылу свести взгляд на переносице, а затем поднять глаза на самодовольную мордочку иссиня-чёрной аликорницы.
— Я понятия не имею, о чём ты сейчас думала, но готова поспорить, что о каких-нибудь глупостях вроде очередных "Если бы не...", — более крупная кобыла фыркнула, всем видом демонстрируя пренебрежение к подобному образу мышления.
— А вот и нет, — потирая кончик носа сгибом правой передней ноги, насуплено ответила Луна. — Просто я вспоминала Чиз Лав.
— Хм? — Найтмер наклонила голову вперёд, пару секунд о чём-то думала, а потом в её глазах вспыхнуло осознание. — Ты об этой сырной пони, которая была готова запихнуть свой любимый продукт куда угодно? Иногда у неё даже получалось что-то дельное.
