— В отличие от того, что пыталась сделать с Факелом "Рабсила", при полной поддержке правительства системы Меза, когда она послала НФИ убить каждого живого человека на планете.
Его пристальный взгляд обвел стол, пригвоздив к месту каждого члена своей аудитории. Большинство из которых — с разной степенью согласия — наконец кивнули.
— Как это случилось, что-то действительно пошло не так с нашим планом бегства. Мы не знаем, что именно, и, вероятно, никогда не узнаем. Но когда Джек понял, что мы каким-то образом были преданы, он вовремя предупредил нас, чтобы мы бежали. И когда он понял, что не может выбраться из Гамма-центра и присоединиться к нам, он привел в действие то, что, по-видимому, было уже установленным ядерным устройством. Тем, который был равносилен взрыву смертника для всего центра. Мы предполагаем, что Соответствие установило его как часть своих мер безопасности.
Он слегка покачал головой.
— Все мы, кто сбежал, обязаны своими жизнями Джеку Макбрайду. Он не просто взорвал Гамма-центр. Он также сделал что-то — не спрашивайте нас, что это было, потому что мы не знаем, — что, очевидно, нарушило работу большинства систем безопасности Мезы. Мы знаем, потому что он сказал Херландеру, что планировал нанести как можно больший ущерб базам данных и компьютерной поддержке Соответствия, прежде чем уйти, но это было больше, чем все, что он описал Херландеру. Не зная, какой у него был доступ и как он им пользовался, я не могу сказать, как он это сделал, но он добрался до баз данных правительства системы, а не только Соответствия, и вышиб из них все, что угодно, к чертовой матери. И то, что он сделал, позволило нашему кораблю — "Хали Соул" — беспрепятственно покинуть систему Мезы. Нас вообще никто не беспокоил. Мы просто... улетели.
— Так это объясняет, что случилось с...башней Андрокл, и другой — Бонавентура, — сказала Окику. — Но что произошло в парке Пайн Вэлли?
— Как только Джек взорвал Гамма-центр, больше не было никакого смысла взрывать ядерное устройство на спортивном стадионе. Мы все равно взорвали башню Бонавентура, но не просто для отвлечения внимания. Мы — я — взломали местные камеры слежения и разместили запись того, как мы с Виктором "совершаем побег" через один из подземных ходов Бонавентуры. — Он пожал плечами. — Камера, которую я взломал, находилась внутри основной зоны разрушения взрывом, поэтому мы решили, что любой, кто узнал, что мы здесь, и искал нас, подумает, что мы взорвали себя, отвлекшись. Но больше не было никакого смысла устраивать второй отвлекающий маневр на спортивном стадионе. Гамма-центр причинил чертовски много жертв и чертовски много разрушений, чем когда-либо причинила бы бомба на стадионе. Власти собирались полностью сосредоточиться на этом, так что взрыв стадиона привел бы только к материальному ущербу и еще нескольким ненужным смертям среди гражданского населения. Это и подвергло риску Дэвида Притчарда, поскольку именно он управлял аэромобилем, который перевозил бомбу на стадион.
— Итак, мы отправили ему сообщение, отменяющее это. Но он отказался повиноваться. На самом деле, он полностью потерял разум. Он пришел в ярость. Он осудил нас за трусость, разорвал все контакты и вместо этого направил аэромобиль в центр парка. Из того, что мы смогли определить с тех пор, он, должно быть, привел его в действие вручную, одновременно убив себя.
— Что, черт возьми, на тебя нашло, чтобы поручить такому сумасшедшему управлять ядерным устройством? — потребовал Тарковски.
— Предполагаю, — сказал Сабуро, прежде чем Зилвицки или Каша смогли ответить, — что это было потому, что Притчард был единственным из сесси, кто мог управлять аэромобилем. Я прав?
— В значительной степени, — сказал Каша. — Карл Хансен, вероятно, мог бы справиться с этим вместо этого, но он был нужен в другом месте. — Он холодно взглянул на Тарковски. — Я так понимаю, вы никогда не участвовали в операции, где не работали бы с проверенными и обученными профессиональными солдатами. Добро пожаловать в наш мир, майор. Вы используете людей, которые у вас есть, как можно лучше. Я знал — как и Антон, — что Притчард был довольно сильно взвинчен. Но никогда не было никаких признаков того, что он совершит что-то совершенно маниакальное.
— На самом деле, — Тарковски откинулся на спинку стула, твердо встречаясь взглядом с Каша, — у меня есть определенный опыт работы с... оперативниками, которые не были ни проверенными, ни обученными солдатами. Конечно, в то время я пытался поймать или убить их. Это не значит, что я не понимаю, что необходимость — мать импровизации, офицер Каша.
— Какая разница? — спросила Окику. — Это случилось. По крайней мере, теперь мы знаем, что произошло — и почему.
— И знание этого проясняет многие неясности, — добавила Тиг. — Грин Пайнс всегда был единственным инцидентом, который, казалось, не укладывался ни в какую связную схему. Теперь мы знаем, что это потому, что оно не было последовательным. Просто вспышка бессвязной ярости.
Аль-Фанудахи не сводил глаз с Арианны Макбрайд. Ее лицо было осунувшимся, губы плотно сжаты, глаза не сфокусированы ни на чем, что мог видеть кто-либо еще.
— Мисс Макбрайд, — мягко сказал он. Она моргнула и посмотрела на него. — Как бы то ни было, основываясь на том, что только что рассказал нам капитан Зилвицки, я глубоко восхищаюсь вашим братом. Человеку, посвятившему всю свою жизнь какому-то делу, было нелегко порвать с ним, как только он понял, что все пошло наперекосяк. Это требовало мужества, а также нравственности. Того самого абсолютного мужества, которое он проявил в конце своей жизни. Вся человеческая раса в долгу перед ним, если хотите знать мое мнение.
— Я согласен. Полностью, — сказал Каша.
— И я тоже, — добавил Зилвицки.
Арианна уставилась на аль-Фанудахи. По выражению ее лица было очевидно, что заявление офицера соларианской разведки поразило ее. Ее губы были приоткрыты.
Кратко. Затем она решительно закрыла рот и кивнула.
— Спасибо, — сказала она. — Я ценю это. Это было тяжело для меня. Тем более, что, судя по тому, что рассказал нам капитан Зилвицки, мой другой брат все еще... — она выставила подбородок вперед, как будто указывая на что-то вдалеке, — где-то там.
— Что возвращает нас к рассматриваемой теме, — сказал Тарковски. — "Другие парни" — то, что вы называете Злонамеренным Соответствием — где-то там. Но где?
— На самом деле, это... — начал Зилвицки, но тут же оборвал себя, когда снова раздался звонок в дверь. Он уставился на закрытую дверь.
— Что это? Полусекретная встреча или вечеринка? — потребовал он.
— Это должна быть Яна, — сказал Каша. Он был уже на полпути к двери... снова. — Она — единственный человек, которому я сказал, что мы будем здесь.
— Яна? Зачем бы?..
— Спросите ее сами, — сказал Каша, отступая в сторону, чтобы пропустить Яну Третьякову в комнату.
У высокой блондинки была широкая походка, и она не была склонна к застенчивости. Она бесцеремонно подошла к столу и протянула Зилвицки чип.
— Я подумала, что ты захочешь увидеть это немедленно, — сказала она.
— Что это? — спросил он.
— Не знаю. — Третьякова пожала плечами. — Информация с Факела — это все, что они мне сказали. Курьерский катер прибыл менее получаса назад.
Она повернулась, чтобы уйти, но Каша все еще был у двери, и он поднял руку, чтобы остановить ее.
— Останьтесь, Яна, — сказал он.
— Почему? — Возможно, в ее тоне был лишь намек на подозрение.
— Во-первых, нам может понадобиться ваше мнение. Во-вторых, если эта новая информация приведет к другой экспедиции, мы бы хотели, чтобы вы были с нами.
Взгляд, которым она одарила его, не был дружелюбным.
— В последний раз, когда это случилось, ты навесил на меня сиськи размером с дыню. — Она хлопнула себя по груди. Это была явно женская грудь, но не особенно заметная. — Теперь, когда я вернулась к нормальной жизни, я бы предпочла остаться такой.
— Сомневаюсь, что на этот раз потребуется какая-либо сложная скульптура тела, — сказал Каша с улыбкой.
— Почему нет? Ты понятия не имеешь, что на этом чипе. Насколько я знаю, как только ты это прочитаешь, тебе захочется превратить меня в... в — кто знает во что?
— Я обещаю.
Каша все еще улыбался, а Третьякова фыркнула.
— Обещание от Виктора Каша — это... это... ну, на самом деле, довольно хорошо, — сказала она. — Хорошо.
Тарковски встал, чтобы предложить ей свой стул. Ее ответом было еще одно фырканье.
— Я могу стоять, спасибо, — сказала она.
Зилвицки вставил чип в консоль, пока они с Каша разговаривали. Он посмотрел на маленький экран перед собой, быстро прочитал, затем резко выпрямился в кресле.
— Антон? — сказал Каша тоном человека, который уже видел, как на него снизошло вдохновение.
— Все должны это увидеть, — ответил Зилвицки. — Ну, на самом деле, сначала все должны это увидеть.
Он набрал команды, загружая изображения из файлов, которые он принес с собой, и карты исчезли с настольного экрана HD, поскольку их заменило что-то другое.
— Это схемы новых Катафрактов, — сказала Тиг.
— Да. — Зилвицки кивнул. — Эти данные от Бо — из главного научно-исследовательского центра Великого Альянса. Если вы, солариане, не знаете, где это находится — а вам, черт возьми, не следует этого делать, — просто умерьте свое любопытство. Его название и местоположение подпадают под категорию "нужно знать"... чего у вас нет. Во всяком случае, не сейчас.
Тиг только пожала плечами. Ее внимание было приковано к дисплею данных.
— Это не совсем одна и та же версия, — сказала она. — Однако различия не так уж велики. Какое это имеет значение?
— Значение заключается в звездной карте и хронологических данных, — ответил Зилвицки.
Он развернул временную диаграмму, затем перевел взгляд с одного на другого между двумя офицерами соларианского флота.
— Я этого не понимаю, — нахмурившись, сказал аль-Фанудахи.
— Это потому, что у вас нет всей информации, — сказал Зилвицки. — Это пришло из... того места пару недель назад, так что у нас с Виктором было немного времени, чтобы разобраться с этим. Во-первых, эти ракеты представляют собой две различные версии Катафрактов, как уже указывала капитан Тиг. Эта, — мелькнула одна из схем ракеты, — находится на более ранней последовательности разработки, чем другая.
Он приподнял бровь, глядя на аль-Фанудахи, пока соларианин не кивнул.
— Хорошо, это, — Зилвицки выделил график, — реконструкция сроков поставки этих Катафрактов двум разным флотам.
— Я многое понял, — сказал аль-Фанудахи. — Итак, одним из них был Второй флот Филареты. Кто такой "Аттила"?
— Аттила — это отсылка к флоту, который атаковал Конго, — сказал Каша.
— А?
— Да, — кивнул Зилвицки. — И "Аттила" — это тот, кто получил более позднюю версию этих двух ракет.
Аль-Фанудахи нахмурился еще сильнее. Он откинулся на спинку стула, глядя на звездную карту и временную шкалу не менее тридцати секунд, и его хозяева позволили ему. Затем он снова наклонился вперед.
— Подожди минутку. У "Аттилы" была более поздняя версия?
— Ага.
— Но как это возможно? — Аль-Фанудахи покачал головой. — Единственными двумя местами, где производились Катафракты, были Солнечная система и Йилдун. А нападение на Конго было — когда? За восемь стандартных месяцев до того, как Филарета пересек мантикорскую гиперграницу.
— Вот именно, — кивнул Зилвицки. — Что, если вы посмотрите на остальную часть этой временной шкалы, ясно указывает на то, что "Аттила" получил более совершенную модель Катафракта, чем Филарета ... и до того, как флот Солнечной лиги получил что-либо из них. И нет никакого способа, чтобы груз из Сола или Йилдуна попал к нему до того, как он достиг Филареты. На самом деле, если вы посмотрите на эту запись — он выделил другую дату на временной шкале — маловероятно, что груз из Йилдуна или Сола вообще мог достичь Филареты до того, как он направился на Мантикору. Это не совсем невозможно, но они должны были быть на конвейере доставки до того, как вообще был выдан приказ Филарете атаковать Мантикору.
Аль-Фанудахи задумчиво потер подбородок. Затем он кивнул обратно мантикорцу.
— Опять "другие парни", — сказал он тоном глубокого отвращения.
— Абсолютно, и это устанавливает прямую связь между Злонамеренным Соответствием и "Технодайн", — отметил Зилвицки. — Мы всегда предполагали, что она будет, учитывая масштабы присутствия "Технодайн" здесь, в Мезе, но это в значительной степени подтверждает это. И учитывая, насколько далеко друг от друга находились Аттила и Филарета, когда они принимали ракеты, еще одна вещь, которую это подтверждает, — это то, что должно быть по крайней мере одно дополнительное предприятие по производству Катафрактов. То, которое не находится в Солнечной системе и не находится в Йилдуне. И, вероятно, — это более умозрительно — то, которое уже производило Катафракты до того, как "Технодайн" удосужился сообщить флоту Солнечной лиги о существовании ракеты.
Глаза Аль-Фанудахи были очень пристальными, и он посмотрел через стол на Тиг.
— В этом есть смысл, Дауд, — сказала она. — И мне не нравится, что там говорится о промышленных возможностях, которые, должно быть, где-то спрятали "другие парни".
— Мы уже поняли, что у них должен быть эквивалент... того места, о котором мы не собираемся вам рассказывать, — сказал Зилвицки, пожимая плечами. — Они должны были где-то построить корабли, которые они использовали во время удара по Явате. Мы ничуть не больше вас, капитан Тиг, рады тому факту, что у них где-то есть свой собственный судостроительный комплекс. И это почти наверняка то же самое место, где они держат то, что, к сожалению, должно быть научно-исследовательским потенциалом, поскольку они также единственные известные нам люди, которые придумали, как упаковать гразер крейсерского класса в какую-то ракету или беспилотник. Они использовали его против Звездной империи во время удара по Явате, а затем они снова использовали его, чтобы расчистить путь, когда флот Солнечной лиги ударил по Беовульфу, и это чертовски опасно. Но действительно важная вещь в этой информации — это то, как она устанавливает прямую связь между ними и "Технодайном".
Он снова сделал паузу, пока все солариане не кивнули.
— Итак, как я уже сказал, мы с Виктором знали об этой информации, — он махнул рукой в сторону экрана HD, — в течение пары недель. Но вот о чем мы не знали, так это об этом.
Он набрал команду, и изображение с "Болтхола" съежилось в одном углу экрана HD, в то время как его заменила схема единственной звездной системы. Она была помечена как NZ-127-06, и на новых снимках была показана с разных ракурсов.
— Что у нас есть, Антон? — спросил Каша.
— Это от Рут, — ответил Зилвицки.
— Какая Рут? — спросил Тарковски.
— На данный момент, давайте просто оставим это как Рут.
— Полагаю, это была бы Рут Винтон, — сказал аль-Фанудахи с улыбкой. — Но, вы понимаете, это всего лишь дикое предположение с моей стороны. Вам не нужно отвечать. Нужно знать, а я не знаю.
