— А такую приманку можно подвесить на дрон? — поинтересовался здешний Роман. — Если можно, то это решение: осматриваемся, привлекаем внимание хищников, отводим их подальше, сами едем с другой стороны.
— Авиация? — уточнила Феникс, не улыбаясь. — Да, это вариант. Парни, это классная идея. Как проснётесь, нужно проверить в деле. Лиза? Это ведь не всё? — посмотрела она на Симург.
— Не всё. Мы исследовали тот порошок, который остаётся от шестиногих. Это интересно. Про силикагель все знаете? В общем, это смесь оксидов алюминия — ну, который в глине — и кремния. Порошок сухой, но содержит сложный набор органики и воды. Как будто шестиногие состоят в основном из вот этого. Это белковая жизнь, если это вообще жизнь, конечно, но основа у неё неорганическая. Я бы сказала, процентов восемьдесят этих вот окислов. И очень мало воды, меньше пятнадцати процентов по весу. Как такое возможно, я не знаю.
— Ты говоришь, «если это жизнь», — напомнила здешняя Алиса.
— Мы их не исследовали. Нужно просвечивать, вскрывать, всё такое. У нас нет такой возможности, и я не уверена, что мы смогли бы поймать такого живьём. А слизняк — это однородная масса. Как слизевик, одна большая клетка. Это точно форма жизни, но откуда она взялась, я ума не приложу. Вы сами видели, что в бензине он просто отращивает защитный слой и погружается в спячку. Солнце, то есть солнечный ультрафиолет его убивает, но сто пудов слизняк успеет отрастить такую же защитную корку, если сначала подержать его в тени. И ещё, от того двуногого остался кристалл. Идёмте.
Они прошли в складское помещение, куда унесли давешние красные кристаллы.
— Вот такой, — показала Симург на отдельную стеклянную чашечку с прозрачной жидкостью, стоявшую на асбестовом одеяле. — На вид такой же, что вырастают в фокусах. Даёт примерно такое же электричество, примерно столько же. Они растут в воде. Я его взвешивала, рост устойчивый, примерно треть грамма в час. Взвешивала вместе с чашечкой, масса сохраняется, с учётом точности весов.
— Превращает воду в себя?! Но там же кремний и алюминий! — усомнился здешний Роман. — Как это возможно? Это уже алхимия какая-то.
— Я не исследовала его состав, пока он растёт, — пояснила Симург. — Такой кристалл у нас один. Но слушай, идея интересная. Если для тех есть питательная среда, почему бы не проверить и на этом?
— Питательная среда?
— Смотрите. Мы их держим в стальном ящике, чтобы блокировать радиоволны.
Симург сняла крышку со стоявшего рядом массивного на вид ящика. Внутри был стеклянный лоток, в таких готовят еду в печах, а в лотке...
— Блин, ну и торт! — удивилась Феникс. — Что за смесь?
Её удивление можно было понять. Лоток до половины был занят влажной, похожей на кисель, белой массой, а в ней торчали те самые кристаллы, из фокуса. Торчали упорядоченно, образуя сетку из правильных шестиугольников.
— Смесь оксидов кремния, алюминия и воды, до консистенции киселя. Кристаллы растут и возникают новые, и строго по углам правильных шестиугольников. Мы проверяли: если сдвинуть, кристалл постепенно дрейфует к ближайшей вершине. Там, в глине, они растут не в таких условиях, а тут мы сразу держим весь готовый материал. Пока мы тут занимались важными делами, у нас стало двадцать восемь кристаллов из одиннадцати начальных. Они вырастают до массы примерно в четыре грамма, и потом начинают возникать новые кристаллы. Часть я отложила.
Симург открыла второй стоявший рядом стальной ящик. В нём стояли прямоугольные стаканы с водой, в некоторых — те самые кристаллы.
— Лежат в воде, массу вроде бы не меняют, новых кристаллов не дают. Да, вода всё время тёплая, тридцать восемь по Цельсию, плюс-минус.
— Вы когда вообще успеваете?! — поразилась Феникс. — Нет, я серьёзно, ребята. Я знаю, что вы тут практически живёте, когда не в походах, но когда успеваете?
Оба Симурга переглянулись, улыбнулись и развели руками.
— Короче, если в этих шестиногих есть такие кристаллы, то это сто пудов что-то искусственное, — заявил Роман-Феникс. — Вы же помните, что они все используют радиосвязь? А эта штука очень похожа на батарейку. Источник питания. И мы не знаем, откуда они берут это электричество, и почему они всё время тёплые.
— Только запомните, народ, что лучше не трогать их голыми руками. На всякий случай. Вообще не прикасаться голыми руками ни к этим формам жизни, ни к тому, что от них остаётся, — напомнила Феникс. — Лиза? Вот чёрт!
В этом месте Гамаюн упала. Как потом пояснила, она словно заснула на ходу. Феникс успела подхватить её.
— Слушай, температура, — потрогала Симург лоб Гамаюн. — Покажи-ка язык. Дом, свет до пятнадцати процентов.
Стало сумрачно. Симург добыла ультрафиолетовый фонарик и посветила в рот Гамаюн.
— Дом, свет до нормы. Лиза, присядь.
Симург прогулялась до ближайшего ко входу стенда и принесла стакан с прозрачной жидкостью, которую налила из колбы.
— Попробуй. Сможешь это выпить? На вкус неприятно.
Гамаюн отпила глоток, поморщилась, отодвинула стакан.
— Не могу больше, — призналась она. — Если ещё хоть глоток, всё обратно пойдёт. Что это?
— Лекарство. Так, народ, в темпе показываем свои языки в таком же освещении.
Язык светился сиреневым только у Романа-Гамаюна и его Алисы.
— Заражены, — коротко пояснила Симург. — Вас точно не кололи слизняки? Симптомы я знаю, нас ведь тоже заразили в тот раз. Головокружение, температура, всё такое. Лиза! — Симург бросилась к побледневшей Гамаюн. — Мы выжили, и я знаю, как с этим бороться. Не пошло тебе это лекарство, есть другое, без паники. Так, народ, — обвела взглядом остальных Симург. — Мне это не нравится, — продолжила она. — Выходит, можно где-то ещё заразиться. Вспоминайте, может, вы прикасались к этой пакости, или к чему-то ещё. Может, обо что-то оцарапались. С этого момента докладывайте обо всех контактах и травмах. И давайте начнём проверяться. По два раза, утром и вечером. Если начинается головокружение, озноб, потеря ориентации, поднимается температура — мигом принимать лекарство. Это не шутки. Через двое суток лечить уже поздно.
* * *
— Ужас, — содрогнулась Гамаюн, когда Симург прокрутила ей некоторые кадры оперативной записи, когда отряд исследователей проник в Чёрный Дом Сирин. — Что, дом просто перешёл в радиомолчание? И всё?
— И всё. У нас у всех одинаковая ДНК и отпечатки пальцев, помнишь? Феникс включила аварийный доступ, её пропустили по генетическому маркеру. Только это долго настраивается, минут десять ждать. В общем, в доме посторонних нет, нет заразы, вентиляцию и прочее мы проверили. Дом в режиме радиомолчания и на минимальном уровне энергопотребления. Наверное, они сразу поняли, что слизняки ползут на радиоволны, и всё отключили. Но в фойе было вот это.
Симург показала картинку, от которой Гамаюн и замутило. Два кресла-мешка, и в каждом по скелету в лохмотьях одежды.
— То, что остаётся от заражённых людей, — пояснила Симург. — Кроме костей, ничего. Вообще ничего, скелет сухой и чистый, хоть сразу в музей. Даже запаха нет.
— И никаких слизняков в доме?!
— Никаких. Мы всё осмотрели в ультрафиолете, опросили все датчики. После аварийного входа Феникс там теперь главная. В доме чисто, ничего постороннего, в холодильнике полно еды, и вся пригодная, ничего не пропало. На кухне ничего не готовили, данные о событиях в доме кто-то успел удалить. Никакой истории.
— И в сами кресла ничего не впиталось?! — указала Гамаюн. — Они же пористые. Представляю, сколько там должно быть всякой пакости!
— В ультрафиолете ничего не видно. Никаких пятен, на полу тоже чисто. Обеззаразили дом синильной кислотой, чтобы уже наверняка. Остальное уже потом, ушли тропинкой из дома. Кстати, она ведёт в ваш дом в фойе третьего этажа.
— Очень мило. Слушай, но я ничего не понимаю, — посмотрела Гамаюн в глаза Симург. — Скелеты просто подбросили? Жуть... Но кто это сделал, Сирины? Им зачем?
Симург развела руками.
— Неясно. Помнишь, кто-то вычистил всю историю событий в доме, весь журнал. Наверное, был повод. В остальном там так же, как у нас, снаружи бродит вся эта пакость, шатёр в небе, очень жарко и ни дождинки. Кофе будешь?
Гамаюн посмотрела на часы. Четыре часа сорок минут утра.
— Да, с удовольствием. Не вовремя я выспалась. Нас сейчас тут четверо, мы с тобой и Алконосты, да? А остальные?
— Остальные у нас. Спят уже, наверное. Как проснутся, вернутся. Беспокоишься за Рому?
— За нас всех. Но ты говоришь, он уже принял то твоё лекарство... то есть ты всё-таки придумала, как его сделать?
— Нет, добыла из подручных материалов. — Симург прогулялась к холодильнику и принесла упаковку свечей. — По одной каждые три часа, к вечеру будешь как огурчик. Ну, если по нам судить. Слушай, что тебя так эта тема смущает? Ну, секс и всё связанное?
— Сложное детство. — Гамаюн поднялась на ноги, спрятала упаковку в карман кофты. — Я обо всём этом в интернете узнавала, не дома. Ну и в школе. Всё, я поняла. Ты сейчас в лабораторию?
— Да, чего зря время терять? Я тоже выспалась. Алконосты почти до двух ночи трудились, уморились. Пусть отдыхают. Остальные должны вернуться в девять с минутами.
— Можно я с тобой посижу? Ну там, в лаборатории. Я не буду мешать. Если скажешь, что делать, то помогу.
— Как раз хотела попросить. Мне всё ещё не по себе, когда одна остаюсь. Не торопись, кофе допивай и пойдём. Мы никуда не опаздываем.
* * *
— Вот наш арсенал, — поманила Симург остальных.
Гамаюн в лабораторном халате и в шлеме-маске с прозрачным забралом стояла рядом с ней.
— Смотрите. Рогаток сделали по две. Мало ли, порвутся, поломаются, всякое бывает. Это к ним резинки и чашечки про запас. Теперь тут.
Симург указала на стол, там лежали рядами прямоугольные листы пластика, на каждом в петлях закреплены разноцветные шарики, каждый диаметром сантиметра три.
— Гранаты разного цвета. Белые — термит, они с загустителем, чтобы точно прилип. Применять крайне осторожно, это не смыть, не потушить, если что, они горят минимум полминуты. Синие — отравляющие с цианидом, ядовитое облако. Жёлтые — взрывпакеты. Такой может и убить, им можно отвлекать противника, можно метнуть позади него или в сторону. Слушайте и смотрите внимательно, это важно.
Симург взяла со стола шарик серого цвета.
— На ободе два цветных пятна, в темноте они слабо светятся, вы точно заметите. Надо надавить на пятна до щелчка, — Симург показала, как. — Тогда обод начинает светиться — видите? — и бросать. Шарик не разбивается, если уронить на пол, но при ударе из рогатки разобьётся и сработает, если скорость хорошая.
Она положила шарик на место, тот вспыхнул ярко-синим светом и погас. Все невольно отшатнулись.
— Это демонстрационный. С другими крайне осторожно, там всё по-настоящему! — Симург обвела всех взглядом. — При взрыве ядовитого заряда держитесь хотя бы в трёх метрах, лучше, чтобы ветер дул не на вас, или бросайте из укрытия. По шесть термитных и ядовитых, по двенадцать взрывпакетов на каждый комплект. Мы успели сделать пять комплектов, но у меня и Ромы они и так уже есть. Ну, и ещё сделаем. С той стороны на плёнке липа и крючки, можно закрепить на любой одежде. Чтобы достать, просто потяните за узелок здесь, — показала Симург. — Если нужно вернуть, так же вытягиваете, ставите в гнездо и отпускаете узел.
— Блин, вы это вдвоём сделали часа за три?! — поразилась Феникс.
Симург и Гамаюн обе улыбнулись и кивнули.
— Шикарно...
— Сами обоймы и крепления наши парни вчера и позавчера делали, — указала Симург на своего Романа и на Феникса, — и где-то треть корпусов. Ну да, остальное мы с Лизой. Быстро всё схватывает, в ней пропадает взрывотехник. — Они обе рассмеялись.
— Рома, ты лекарство повторно выпил? — посмотрела Симург на Гамаюна. Тот кивнул и улыбнулся. — Ну и классно. Так, на всякий случай — посмотрим на наши языки, и можете вооружаться. Но помните — если вдруг услышали такой щелчок, — повторила Симург свой опыт на тестовом шарике, — или запускайте, если увидели, что взвелось, или выбрасывайте всю обойму подальше.
— А вон те прозрачные? — указала Феникс на отдельно лежащую коробку с такими же шариками-гранатами. — Там как будто молоко на вид.
— Синильная кислота. Это мне и Роме, — указала Симург на своего Романа. — Вам давать не буду, это дико опасная вещь, радиус поражения метров десять, и очень летучая. Один раз вдохнёте нечаянно — и привет.
— Да, логично, — покивала Феникс. — Ну вы трудяги... Слов нет, молодцы. Слушайте, у нас много чего интересного, но давайте вначале позавтракаем. Где там твой фонарик, на язык полюбоваться?
* * *
Феникс показала несколько снимков того, что творилось за пределами дома Сирин. Почти то же, что и у Симургов.
— Мы поставили защиту, установили дозаторы на двигатель ГЭС, — пояснила Феникс. — Как везде теперь ставим. Слизняков внизу нет, но мало ли. Поставили всё, что мы любим: фильтры волн, мониторы слизи, всю эту байду. Дом и правда чистый. Он реально чистый, все комнаты в порядке. И генератор там как новенький, он несколько раз включался, — посмотрела Феникс на Симург. — Из тамошних химических запасов я взяла всё, что нам тут нужно, и оставила записку. Симург, тебе, наверное, будет интересно, Сирин что-то там варила в лаборатории. Толком не понять, но есть немного немытой посуды. Ну, колбы и всё такое.
— Мне или Роме нужно будет посмотреть подробнее, — кивнула Симург. — Миндаль там у неё был?
— Как раз хотела сказать. Нет. Ни одного пакета, всё вынесли. Интересно, зачем он им? Если она в химии шарит, и ей нужен цианид, то сто пудов она знает, как его сделать, и реактивы найдёт. А вам, ребята, вот это, — протянула Феникс флэшку здешним Роману и Алисе. — Там снятые данные. Ну, пока мы спали, мониторы успели что-то поймать. Может, пригодится, мало ли. Народ, ну что, нам ещё у Гаруд нужно побывать.
— Вы весь дом обошли? Я про Сиринов, — пояснила Симург.
— Были на всём первом этаже, в некоторых подвальных. Нет, не везде — камерами осмотрели, проверили мониторы. А что?
— Не могу понять, что там за шкафом, — указала Симург на картинку стоп-кадра. — Не то пакет какой-то валяется, не то что-то ещё. Но если мониторы слизи молчат, мониторы органики молчат...
