Три Заряницы

— Нужна ты мне, — брезгливо вынул руку и, приблизив свое лицо почти вплотную, вкрадчиво спросил. — Куда украденное спрятала?

Служанка замерла и отчаянно замотала головой.

— Ну?! — перехватил её за подбородок, но то ли от страха, то ли оттого, что с вчерашнего дня не пила, голос пропал и вместо слов получилось какое-то сипение.

— Ероха, — позвал колдун слугу, что покорно ждал за дверью, — воды ей принеси.

Слуга внес ковшик и Янка сделала несколько жадных глотков и заикаясь выдавила.

— О ч.чём вы, х.хозяин? Не брала я ничего.

— Ой, ли? — ухмыльнулся Прохор криво, — А это тебе не знакомо? — вытащил из кармана пустую ладанку.

Несколько мгновений женщина недоуменно разглядывала её, а потом испуганно сжалась.

— Я не крала. Старшая прислужница сама отдала, выбросить приказала. Я думала, пустяк — камушек совсем дешевенький был.

— Куда выбросила?

— Не я, он, — кивнула на Ероху.

— Ероха? — угрожающе обернулся Прохор и тот недоуменно пожал плечами.

— Так я обыскал, как положено, и в костер бросил, — кивнул на кострище посреди капища.

— Бросил он! — перекривил недовольный колдун, — иди, ищи теперь, — толкнул слугу к костру и присел рядом.

— Да обычная галька, узорчик просто был, — начал разгребать головешки тот и вдруг вскрикнул и выхватил из костра прозрачный и чистый кристалл, что словно пламенем вспыхнул у него на ладони, стоило льющемуся через распахнутую дверь солнцу коснуться его, и только тончайший узор странной, будто шелком вышитой вязи остался таким же, как и был.

— Заревик?! — отпрянул колдун и в ужасе замахал руками на Ероху. — УБЕРИ! УБЕРИ отсюда!!! Нет, СТОЙ! — бросился следом, когда испуганный слуга схватил камень и выбежал на улицу.

— Покажи, — попросил, хватая за руку и вглядываясь в волшебный камень, словно в невиданную диковинку. — Надо же, — покачал головой, словно глазам не верил. — Надо же, — повторил снова.

'Выходит, правду люди сказывали, и такое бывает... Материна памятка, значит? — покачал головой. — 'Обманула ты всех, Яринушка, и даже Тьму провела'.

— Ладно. Давай сюда, — отобрал у слуги камень и сунул в карман.

'А я, дурак, думаю, отчего Мара не приходит? Ну и ладно, — довольно махнул рукой. — Зато теперь мне точно опасаться нечего. Вот ты у меня где будешь, гнида', — сжал пальцы в кулак.

— Вымети тут все, а кострище полностью переложи и гляди мне, ежели хоть одна головешка из старого костра останется, — угрожающе прошипел в лицо слуги. — Я сейчас в терем сбегаю, находку верну и ворочусь, в лес пойдем — место для временного капища искать. Сюда Мара в ближайшие дни не сунется.

* * *

Ямат вошел в шатер, вытирая жирные после каши губы, и коротко поклонился князю и сидящему в центре княжичу.

А губеню-то папашка, разбил, — сразу приметил запекшуюся на губе кровь и с трудом сдержался, чтобы не оскалится. — Ишь ты, князюшка мне все больше нравится.

— Звал меня, князь? — поклонился коротко, подражая тому, как кланялись дружинники из свиты.

— Проходи Ямат, поближе садись, — ответил вместо отца княжич и хмуро кивнул на брошенную на полу рядом с ним подстилку.

Ямат взглянул на указанное место и дернулся к выходу, но стоявшие по сторонам от входа стражники скрестили пики.

— Куда ты? — князь удивленно нахмурился. — Не ожидал, что так Владыку боишься... Со мной смелее был. Место, — кивнул на подстилку, словно собаке указывал.

Ямат вытер пот со лба и с трудом сглотнул, но ближе шагнуть не решился, пока его сзади не подтолкнули пикой.

— Прости. Не признал тебя сразу, думал Порфирий, — бросил на Владыку короткий взгляд, и тут же отвел его.

Ведьмак молча подождал, пока он усядется, а брат встанет у него за спиной, и покачал головой.

— Давно не виделись, Ямат. Я уж и запамятовал, как ты выглядишь

— Да не так уж и давненько, — возразил тать не поднимая головы, — я бы еще пару годиков на тебя не глядел.

— Неужто как бабы сглазу боишься? Тебе-то переживать, что замуж не возьмут, нечего.

— Да так. Помню просто хорошо, как ты к Порфирию в дом приходил. Подыму глаза, а ты меня и заколдуешь — чего не было на себя наговорю.

— Правильно боишься. Я как раз за этим позвал.

Ямат вздрогнул и вжал голову в плечи.

— Я уже всю правду сказал. Чего тебе ещё надо?

— Посмотри мне в глаза, Ямат, — приказал Владыка. — Я... сказал.. посмотри... мне... в.. глаза, — голос его словно водой ледяной окатил всех сидящих в шатре и тать возвел на него мученические очи.

— А теперь всё, как было, рассказывай, — подался вперед ведьмак, не отпуская его взгляда. — А перво-наперво ответь, где княжна?

* * *

Леда добежала до леса и неожиданно остановилась. Нависшая громада исполинских сосен, что высоко раскинули свои кроны, навевала ужас. Густые кусты, что начинались от узкой тропинки, отделяющей огород от леса, и уходили куда-то вглубь чащи, также вы вызывала желания продираться сквозь их колючие ветки, да и вообще — княжне вдруг отчетливо показалось, что в лесу не только темно, но и очень опасно. А когда над головой ухнула какая-то птица, волосы встали дыбом и она неосознанно попятилась.

'А вдруг волк? Или того хуже нечисть?' — медленно отступила назад. — 'Ну, уж нет, ну его, не хватало сбежать, чтоб съели', — шагнула обратно на огород. — 'Может в сарайчике каком пересижу, пока рассветет?' — огляделась вокруг, но спрятаться, кроме как в лесу, было негде, разве только... На огороде, вплотную к скотному двору, стояла наполовину израсходованная за зиму копна и Леда махнула рукой.

'А, плевать, всё равно хуже, чем есть, уже не измажусь', — побежала к стогу и разворошив уже заметно подгнившее сено, влезла внутрь. Выгребла себе кубло и свернулась калачиком.

'Завтра надо будет на самой зорьке встать', — широко зевнула и сразу наморщила нос от ядреного мышиного запаха, — 'фу, как мышами смердит', — уткнулась носом себе в локоть чихнула. — 'Главное на тракт выйти, а там до города попрошу подвести кого-то, скажу, что простая боярыня. А дома в ноги отцу кинусь, даже за княжича постылого выйти соглашусь. Про позор свой слова не скажу. Меньше знают, крепче спят. Сама потом отомщу', — строила планы не думая, что за боярыню ее в таком виде разве дурак какой примет.

Еще немного полежала придумывая разные способы мести обидчикам и уснула, а утром проснулась, когда уже Кукоба носилась с криками по двору.

— Убежала, убежала, вражина! А ты куда глядела? — напала на скотницу во дворе. — Пропали мои денежки. Теперь Ямат и полнулы не даст, — плакалась она и Леда, как могла, затаилась в стогу.

'Вот дура, нашла время спать', — сделала глазок побольше и испуганно замерла, глядя как Журча идет к ней и весело машет хвостом. Подошла, понюхала, громко тявкнула и уселась напротив, преданно уставясь на стог.

— Чего ты, Жучка? — гаркнула на нее Кукоба. — Крысу учуяла?

— Надо будет стог разобрать, чего он гниет тут столько? — опять насела на снующих по двору слуг и потянулась за вилами.

'Господи, сейчас она убьет меня или глаз выколет', — испугалась Леда, глядя, как хозяйка решительно идет к стогу.

Баба и вправду встала рядом, хватаясь за вилы, как за ухват, и княжна не выдержала — с громким криком вскочила и кинулась выдираться из сена.

— ЛЕШАК!!! — заверещала словно резанная Кукоба и не помня себя понеслась к дому вслед за скотницей.

Правда Леда и себе не осталась в долгу, широкими прыжками перепрыгивая через грядки и сломя голову несясь к лесу. Одна Жучка осталась во дворе, но тоже носилась громко лая и радостно повизгивая.

Княжна не помня себя ворвалась в лес и в первые мгновения действительно напоминала того самого лешака, облепленная слежавшимся сеном и украшенная гнездом на голове из него же. В считанные минуты продралась через колючие кусты, даже не замечая впившихся в кожу иголок, и выскочила на полянку, от которой начинался уже более спокойный и светлый участок леса. Но она все равно продолжала бежать, по инерции оглядываясь назад, пока не свалилась около какого-то болотца на ковер из мягкого зеленого мха. Подползла к луже с затхлой водой и надсадно дыша, зачерпнула попить.

— Господи, пронесло, — села и на всякий случай прислушалась. — Чтоб ты пропала, злыдня, — с трудом встала на трясущиеся ноги. — А я тоже хороша, надо было топором ее зарубить, — сказала и только сейчас сообразила, что спасительного оружия нет, и она даже не заметила, когда выронила его.

* * *

Колдун переступил порог и почти неслышно прокрался к лавке, где на удивление спокойно спала Луша.

Вспомнил, как утром вернул ей Заревик и она не поверила, что это её камушек, брать отказывалась, пока узоры не увидела.

'Дитя еще', — окинул взглядом девушку, что спала свернувшись как котенок на жестких досках. — 'Упрямая только, снова на лавке спит', — покачал головой, вспоминая, как прижатая сегодня утром старшая прислужница, начав каяться, рассказывала уже обо всём, даже что в кровать вечером лечь не захотела — на лавочке словно раба последняя спала.

В приглушенном свете ночника, её лицо показалось нереально прекрасным и Прохор присел рядом и отвел упавшую на лицо прядку. Мягкий локон обвил пальцы и он невольно придержал его в руках, наслаждаясь ощущениями. Потом отступил от кровати и тихо снял сапоги; на цыпочках вернулся и очень-очень бережно поднял её на руки и отнес на кровать. Мягко сдвинул к стене, поворачивая на бок и освобождая себе место на краю; так же медленно и осторожно прилег и, опираясь на локоть, повернулся, пристраиваясь к ней сзади.

'И будить незачем, одни слезы и крик от этого', — понюхал пахнущие свежестью волосы, и голова закружилась от ее близости. — 'Нет, хватит дураком быть. Пусть спит, я тихонечко, пока не проснулась, — отыскал рукой край подола и осторожно потянул вверх, смял рубашку в руке, и девушка заворочалась, попыталась отодвинутся. Тогда он мягко подтянул её за бедра обратно, одновременно обхватывая её рукой под грудью, где висел Заревик, и в следующую секунду слетел на пол, дико хрипя и выгибаясь дугой словно в падучей. Жуткий звук скрежещущих зубов разнёсся по горнице и служанка за дверью в страхе, закрыла рот руками.

— Господи! Не зубами же он её рвет? — попыталась подсмотреть в замочную скважину и с криком распахнула дверь.

Хозяин словно безумный катался по полу, стуча ходящим ходуном затылком по доскам, и жуткая кровавая пена от прокушенного языка размазывалась по его всклоченной бороде.

— Люди! — заголосила она и девушка, вскочила, заозиралась по сторонам, и во все глаза уставилась на катающегося по полу старика. Несколько мгновений глядела него, а потом перевела взгляд на задранный подол и отчего-то не испугалась, а даже как-то удовлетворенно вздохнула и начала спокойно из постели выбираться.

— Не бойся, падучая это. Я такое уже видела, — подошла к столу, задумчиво разглядывая надетую на шею ладанку и не спеша взяла кувшин с водой. — От старости наверное, — вернулась к трепыхающемуся колдуну и выплеснула ему на голову кувшин. Тот несколько раз дернулся и затих, со свистом втягивая в себя воздух.

Набежавшие слуги подняли его, как сумели обтерли, и уложили на её место, а она спокойно переплела косу и, не глядя на старика, подошла к двери.

— Я к Вельке схожу, проверю не проснулся ли от крика.

* * *

Стас смотрел в глаза Ямату и слушал, как разбойник бесстрастно рассказывал о своих подвигах.

В том, что перед ним негодяй, сомневаться не приходилось, но чем больше тот говорил, тем тревожней становилось на душе и когда тать дошел до момента, как проснулся и понял, что рядом беспомощная княжна лежит, неожиданно подался вперед и пристально заглянул ему в глаза.

— Довольно, Ямат, — резко отпрянул и князь удивленно взглянул на него.

— Чего ты? Он же ещё не всё рассказал.

— Я уже увидел всё, что надо было, остальное не важно... Главное узнали, где княжну держат. Пусть теперь, как на хутор колдуна добраться, расскажет.

Ямат начал описывать дорогу и пока говорил, ведьмаку стоило большого труда держать себя в руках и не выдать правду, слишком уж несдержанным и скорым на расправу был князь, и узнай, что с дочкой его случилось, казнил бы разбойника и конца рассказа дожидаться не стал.

Ямат закончил описывать дорогу и ведьмак поднял глаза.

— Свяжи его, а ещё лучше на цепь посади, — приказал брату. — Он не просто вор — убийца и... — не смог договорить и вместо этого сказал. — Если сбежать попробует, казни без сожаления. А теперь слушай меня внимательно, от этого успех всего дела зависит...

Экран погас и Стас погасил огонь и отошел от круга. Взглянула на встревоженного Тура и тот спросил.

— Узнал что-то про капище?

— Узнал... Почти добрались. Дальше вдоль ручья до старой просеки, а там пара часов и к терему выедем.

— А капище там же?

— Да.

— Князя подождём или сами пойдём?

— Сами, он нам с Марой не помощник, у него другая задача. Его войско лес окружит и вглубь прочесывать начнет, на случай если нечисть с капища вырвется.

— Понятно, — согласно кивнул ведьмак. — А про княжича рассказал, что его колдун Маре отдать хочет?

— Нет. Незачем ему лишнее беспокойство. Сказал просто, что видел, и что жив.

Ведьмаки быстро свернули лагерь, сели на лошадей и тронулись вдоль ручья вглубь леса. Теперь главное было доехать до капища засветло и, если повезет, разведать местность так, чтобы колдун не узнал о их появлении.

Тур время от времени посматривал на него, но Стасу не хотелось говорить. Перед глазами всё еще проносились увиденные сцены насилия и от этого было тяжело и мерзко на душе. И хоть он старался гнать от себя тревожные мысли, но не проводить параллели с собственной судьбой не мог, и верить в то, что проклятый колдун пощадил девушку теперь было ещё тяжелее.

* * *

Прохор лежал обложенный пуховыми подушками и время от времени трогал набитые на затылке шишки. Голова разламывалась, и он не переставая удивлялся, что же произошло.

Никогда с ним такого не было, чтоб неизвестно от чего чуть не помереть, ведь столько лет Маре служил и не болел ни разу — нечисть исправно дарила и силу, и здоровье.

'Может разозлилась, что капище её осквернить позволил? Или того хуже... загнулась?' — подумал и сам испугался крамольной мысли, ведь как не хотел от хозяйки избавиться, а остаться стариком ни за что бы не согласился. — 'Тогда уж лучше снова смертным стать, только чтоб молодым и не... противным', — обидные слова всплыли в памяти и мысли о девушке повернули в прежнее русло.

Посмотрел в угол, где она сидела, раскачиваясь в заморском плетеном кресле и кивнул служанке, чтоб помогла ему сесть.

— Подойди ко мне, Лушенька, — позвал её и она покорно встала и подошла к кровати.

— Получше тебе, Прохор? — спросила улыбаясь и эта улыбка отчего-то показалась страшно обидной.

— Что смешного? — нахмурился он и оттолкнув прислужницу, сам поправил подушки.

— Приказ твой выполняю, — пожала она плечами, и не думая убрать улыбку с лица. — Ты же сам велел, чтоб, когда воротишься, я тебя улыбкой встречала. Вот, встречаю, — еще ослепительней улыбнулась и он тяжело вздохнул и покосился на наблюдающую эту сцену служанку.