— Конечно. Я много успела узнать про их дела-делишки. Как они уходили от налогов, мухлевали с документами на наёмных работников, и те то и дело недополучали денег за добросовестную работу. А если что-то не нравится — пинком под зад на мороз. Я могла их просто сдать, но мне этого было мало. Я решила использовать то, чего они боялись больше всего. И начала гулять. Сначала это были просто сомнительные компании ровесников, чтобы не было так страшно, потом старшеклассники и студенты, потом взрослые мужики без предрассудков... Сперва я просто гуляла, а однажды случайно познакомилась с одним парнем, который и сказал мне, что моя красота — это сила. Главное — не становиться полной дурой, а то нарвусь капитально. Он-то и пробудил во мне настоящий интерес.
— А причём тут Данины шрамы?
— В борделе была одна девчонка-олигофренка, когда-то была очень красивая. Вы бы видели, во что она превратилась к тому времени! Её часто сдавали всяким извращенцам. Меня подселили к ней в комнату, и я всё видела. Это было страшно. И я испугалась, что то же самое могут сделать и со мной. После этого я и смогла сбежать. — Лариса отвернулась. Она заметно дрожала. — И после всего этого предки имели наглость что-то мне указывать? Какое они имели на это право?!! Никакого!!! Ненавижу!!!
Лариса всё-таки заплакала. Василий только и мог, что потрясённо качать головой. Всё оказалось куда хуже, чем он предполагал изначально. Не просто выходки избалованной барышни, а серьёзная проблема. Не менее сложная, чем у Даниэля. Неудивительно, что Лариса ударилась во все тяжкие и начала путать берега.
— Вот оно что... Да, это веская причина, согласен. Но Даня не виноват во всём этом. Незачем вымещать это всё на нём. Я могу понять твой к нему интерес, но тут уже ты можешь совершить роковую ошибку. Неужели ты хочешь испортить ему ещё больше жизнь, как когда-то сломали её тебе? Он же сейчас как самый настоящий ребёнок! Если ты так в нём заинтересована, то разумнее и честнее было бы подождать, пока он не станет прежним. Тогда вы будете в равных условиях. Ты так не думаешь?
Лариса ошеломлённо уставилась на доктора.
— Вы... не осуждаете меня???
— А у меня есть на это право? Мне с родителями повезло. Владу тоже. Как и нашему другу Валентину. У Гека мать, как я понял, была резко против его увлечений, и они в итоге поссорились надолго. Там тоже страсти кипели нешуточные. Он даже из дома ушёл с концами.
— И что вы предлагаете?
— Забудь про месть — ты родителям уже изрядно насолила. Пора подумать о себе всерьёз. Пока мы здесь, у тебя есть шикарная возможность всё хорошенько обдумать и принять решение. В идеале тебе стоит полностью разорвать с ними всякие связи — исключи из своей жизни главный стрессовый фактор. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон. Всё-таки ты не дура, а умная, иначе бы тебя здесь просто не было. Может, поначалу и будет туговато, но потом станет намного легче.
— Послать предков... подальше? Но ведь это родители, и психологи, к которым меня раньше водили, говорили, что надо наоборот налаживать отношения, — насупилась девушка. — Как бы я не говорила, что не собираюсь договариваться, они мусолили одно и то же. Дескать, это самые родные мне люди, я должна быть им благодарна, что они дали мне жизнь, и всякую прочую пургу! Когда я намекнула, что мои предки совсем не такие белые и пушистые, какими кажутся, мне втирали, что мне это только кажется. Что на самом деле я их люблю и хочу помириться. Что моя ненависть — это и есть обратная сторона любви... А я их реально ненавижу! Они всё больше меня раздражают. Если я их просто брошу, то на меня тут же начнут крыситься, что я тварь неблагодарная! И даже если всю правду расскажу, то мне никто не поверит!
— Кажется, я догадываюсь, к кому тебя водили. Они работают по стандартным схемам и тупо отрабатывают свою плату. У них нет никакой заинтересованности в пациенте. Они не привыкли копать глубже, особенно если пациент откровенно недоговаривает. Да, у них есть база, только работают они с ней спустя рукава и никогда не имели дела с настоящими трудностями. Ты и до них пыталась домогаться, верно? Так и знал. Ни один не устоял?
— Только одна докторша, которая меня просто бесила своей причёской, и с ней я просто время высиживала.
— И о ней слышал. Получше мужиков, но та ещё формалистка. Таблетки тебе совала?
— Совала. Я их выбрасывала.
— Вот и ещё одна причина для раздражения — вряд ли тебя спрашивали, хочешь ты ходить на эти сеансы или нет. Потому я и говорю, чтобы ты порвала с родителями все связи. Не трави себе душу ещё больше. Понятное дело, что та репутация, что ты успела заработать, будет сильно тормозить тебя на новом пути, но с этим ничего не поделаешь. Многое придётся начинать с самого начала. Я бы даже посоветовал тебе поговорить с Антониной Витальевной. Уверен, она всё поймёт и даже поможет. Ну, поругает сначала, не без этого... В конце концов, Захара она же поддержала, а он был, ни много ни мало, на волосок от тюрьмы.
Лариса задумалась, смахивая слёзы. Перед доктором уже сидела не прежняя наглая девица, а просто потерянная девчонка, которой жизненно необходимы были помощь и поддержка понимающего человека.
— Ладно, хватит на сегодня о тяжёлом,— ласково погладил Ларису по плечу Василий. — Я, как и обещал, сохраню это всё в секрете. А если тебе захочется снова поговорить, то я всегда тебя выслушаю. И не надо меня благодарить. Я всё-таки врач, и это мой священный долг. Заповедь "Не навреди!" никогда не была для меня пустым звуком.
— А кем вы были... раньше? — хлюпнула носом Лариса.
— По основной специализации я хирург. Мне по роду деятельности часто приходилось причинять боль для излечения моих пациентов. Я знаю, насколько это может быть и вредно и полезно. Тот же принцип я стараюсь использовать и в обычной жизни. Считай, что только что я провёл ещё одну операцию — вскрыл гнойный нарыв. Осталось только закончить начатое — изгнать весь гной и залечить рану, только без твоей помощи ничего не получится. Подумай как следует о том, о чём мы только что говорили, и прими решение. Что для тебя на самом деле важнее — твоя собственная жизнь или месть родителям? Сама ненависть вряд ли уйдёт полностью, но в твоих силах сделать так, чтобы она не мешала тебе жить так, как ты хочешь.
Лариса снова хлюпнула носом и потянулась к сумочке за платком.
— Я... я подумаю.
— Вот и славно. Я тебе не отец, не поп и не судья. Я могу только дать совет. Принимать его или нет — решать только тебе.
Василий снова погладил вздрагивающую девушку по плечу, поднялся со стула и покинул каюту. Лариса долго смотрела ему вслед, утираясь платком, потом посмотрела на себя в зеркальце, подумала ещё и начала решительно избавляться от остатков макияжа.
— Ксюш, я могу чем-нибудь помочь?
Ксения отвлеклась от самого большого ящика с саженцами и обернулась. Лаборантка заметно удивилась, увидев Ларису в непривычном виде. Проблемная пассажирка смыла всю косметику, сняла серьги и кольца, обрезала ногти почти под корень, собрала волосы в небрежный узел на затылке и даже оделась в простые шорты и футболку. И была какая-то очень тихая.
— Посмотри, как чувствуют себя саженцы вон в том ящике. Все записи по ним в синей папке.
Лариса кивнула, быстро нашла нужную папку и занялась делом. Ксения понаблюдала за ней, мягко улыбнулась и вернулась к своим питомцам.
Капитан уже объявил отбой, и все стали расходиться, когда снаружи начал усиливаться ветер и прогрохотал громовой раскат.
— Уже? — вздрогнул Максим. — Мы ждали грозу только утром!
— Погрешность была, — напомнил Даниэль.
— Брезент! — воскликнул Захар. — Надо всё убрать с крыши, накрыть базу и закрепить! Если начнётся ураган, то базу снесёт вместе с оборудованием!
Все тут же бросились наружу. Даниэль стремительно вскарабкался на крышу и распустил ремни, сбрасывая их концы вниз. Он первый понял, с какой стороны поддувает сильнее, и активнее всего помогал именно с этой стороны. Владислав едва не забыл подсветить работу, чтобы молодёжь не стукалась лбами во всё больше сгущающейся мгле, и очень быстро заметил, что Лариса трудится наравне со всеми, не опасаясь вымокнуть, испачкаться или испортить маникюр. Её никто не стал прогонять — даже такая пара рук не была сейчас лишней. Когда первые тяжёлые капли начали падать на студентов, работа была наполовину сделана. Порывы ветра с каждой минутой становились всё сильнее. Ливень уже разыгрался всерьёз, когда брезент был расправлен и закреплён, и все поспешили вернуться на борт.
— Уверены, что крепления выдержат? — спросил Владислав у Антона и Данилы.
— Выдержат, — заверил механик.
— А ты с корабельного корпуса всё убрал? — поинтересовался Захар.
— Сразу. Я своё дело знаю.
— Ладно, ставьте чайник, сушиться и переодеваться, — велел Владислав. — Не хватало ещё, чтобы кто-то простудился.
— Тут не чайник ставить надо, а кастрюлю, — пошутил Антон, стягивая с себя мокрую насквозь майку.
— Можно и кастрюлю, — ничуть не смутился Даниэль. — У нас найдётся подходящий размер.
— А разливать как? У кастрюли носика нет.
— Я разолью и очень аккуратно, — заверил навигатор.
— И как? — поинтересовался Гектор, снимая бандану и выжимая волосы.
— В шкафу есть насадка. Похоже, что предыдущий экипаж не раз это делал.
— Какая ещё насадка? — удивился Владислав.
Даниэль подбежал к кухонному шкафу и достал из него металлическую приспособу — явно самодельную.
— Я уже успел её испытать — работает.
— Тогда ставь кастрюлю, только не слишком большую.
В санузел тут же образовалась очередь. Девушек, разумеется, пустили вперёд, но тут Лариса снова всех удивила, пропустив Ксению перед собой.
— Чего это? — насторожился Захар.
— Она самая слабая. Ей нужнее. Я подожду.
— Ну... ладно, — переглянулись парни и разыграли очередь между собой.
Даниэль очень ловко разливал кипяток по кружкам, и Владислав невольно восхитился тем, как мальчишка это делает. Все движения словно выверены до миллиметра! Где он этому научился?! Василий достал из своих запасов особый чай, который одобрили все, а Гектор принёс из кладовки баночку самого настоящего мёда и такую же баночку с настоящим малиновым вареньем.
— Как чувствовал, что понадобится! — провозгласил он, выставляя это богатство на стол.
— Нострадамус ты наш! — фыркнула Лариса. — Всё, начинаем скидываться на памятник нерукотворный.
— Не, памятник не надо! — суеверно перекрестился пилот, садясь рядом с напарником и с подозрением косясь на Морозову. — Хватит и обычного "спасибо"!
По-русски парень уже говорил довольно-таки неплохо, активно пополнял словарный запас и старался вытравить акцент по максимуму. Путался всё реже — только когда сильно волновался — и предпочитал разговаривать со всеми на их родном языке. Всё-таки в прежней жизни кое-какую базу накопить успел — главным образом общаясь со своим механиком Матвеичем.
— А падать ниц не надо?
— Не надо. Налетайте.
— Делаешь успехи, — похвалил Венсена Владислав, — на комм уже меньше смотришь.
— Стараюсь, — покраснел от удовольствия Гектор.
— Ты смотри, родной язык не забудь.
— Это вряд ли. — Эти слова были сказаны уже на унилингве. — Я с ним вырос.
— А научиться думать по-русски не хочешь? — полюбопытствовал Василий.
— Хочу, но это ещё рано.
И мёд и варенье пришлись Даниэлю по вкусу, и рыжий намазал себе два бутерброда сразу, после чего передал дальше. Он выглядел довольным жизнью.
— Может, кино посмотрим какое-нибудь? Я так мыслю, что спать все лягут нескоро...
— А давайте что-нибудь романтическое посмотрим? — вдруг предложила Лариса. — Всё равно никто рано вставать не будет.
— И что предлагаешь? — нахмурился Максим.
Владислав озадаченно посемафорил бровями другу — Морозова мало походила на то, к чему капитан привык. В ответ доктор показал застёгивающийся на "молнию" рот, и Корзун понял, что дело крайне непростое. Васька Друзь не раз доказывал, что он настоящая могила, ещё в школе, и родители братьев Корзунов так и не узнали, что их мальчики, которыми они так гордились, пробовали наркотики, а один раз на спор с другой компанией своровали пару мелочей из магазина под прицелом камер и сумели не попасться. Васька знал про это всё, крайне не одобрял, даже отговаривал, но друзей так и не выдал. И раз старый друг включил режим "могила", то Лариса этого заслуживала. Похоже, что эта девица всё-таки решила взяться за ум.
— А давайте "Титаник" посмотрим? Его тоже Кэмерон снимал, фильм красивый... Слышали про такой? Мне очень нравится.
— Васька, в чём дело? — перехватил Владислав друга, когда все, позёвывая, расходились спать. За носовым иллюминатором занимался хмурый вечер, ветер стих, и снаружи сплошной стеной стоял обычный тропический ливень. — Может, хотя бы намекнёшь?
— Ты про Ларису?
— А про кого ещё?!
— Извини, но я дал слово, — развёл доктор руками, краем глаза приглядывая за навигатором, который продолжал забрасывать Захара вопросами по поводу погибшего лайнера — бывший браконьер когда-то смотрел документальный фильм про те события и выдал это комментариями во время просмотра.
— Ну, хотя бы два слова!
— Успокойся, — осадил друга Василий. — Хватит и того, что по поводу Ларисы уже можно не дёргаться. Доверься мне, и всё будет в ажуре.
— В каком хоть направлении копал? И что выкопал?
— Вечную проблему отцов и детей. Больше ничего сказать не могу — на устах моих печать молчания. — Василий подкрепил свои слова выразительным жестом. — И не вздумай подглядывать через камеры.
— И это довело Морозову до такой крайности???
— Влад, поверь, в этой истории все были хороши, но девчонке всё же больше досталось, — посерьёзнел Василий. — И не надо такие квадратные глаза делать. Это нам с тобой и Володькой повезло с родителями. Вальке тоже. Геку уже меньше, а Ларисе ещё меньше. Вот только родителей не выбирают.
Произнеся эти слова, доктор вспомнил самую невероятную теорию на счёт Даниэля и грустно улыбнулся. Если верна эта версия, то их навигатору в этом плане не повезло от слова совсем. Если у Гектора и Ларисы ещё оставался шанс помириться с родителями, то у их общего подопечного такого шанса нет и быть не может по определению.
Ливень зарядил почти на два местных дня, и ребята не потратили их зря — расчистили место в грузовом отсеке и начали вскрывать ящики с деталями для спидера. Даниэль, разумеется, пристроился рядом, Гектор тоже в стороне не остался, и под работу снова завели увлекательный и познавательный разговор.
Спидер был предельно лёгкой моделью городского флайера, которая встречалась так часто, что даже не бросалась в глаза на улицах. Типовой спидер обычно состоял из каркаса, двигателя, приборной панели, руля и сидения. Собирался практически на коленке, легко чинился, и его любило уже не первое поколение молодёжи за доступность и простоту. Спид-клубы вполне успешно заменили древние мотоклубы, сохранив их идеологию, стиль и символику. Осмотрев схему конструкции, по которой собирались делать свой студенты, Данила предложил приделать и несколько колёс, чтобы выводить спидер из грузового отсека, не тратя топливо, быстренько набросал схему их крепления на листе бумаги, и идею одобрили.
