-Дмитрий Николаевич, ваши предположения очень даже верны. Угля мы действительно пожгли много, но будем надеяться, что Сушон до этого не додумается, и не будет прятаться несколько дней в море, а предпримет попытку прорыва. А побережье Турции, это не побережье Скандинавии, тут шхер и фиордов не наблюдается, и отсидеться ему просто негде. Значит, рано или поздно, он даст о себе знать. Нам конечно желательно, чтобы это случилось раньше.

"Беспокойный" чего-то обнаружил

Корабли продолжали медленно двигаться на восток, и, приблизительно на траверзе Эрегли, сигнальщики с эсминца "Беспокойный" идущим ближе к побережью, заметили дымы на юго-востоке. Капитан второго ранга Тихменёв решил посмотреть, что это за корабли, и увеличив ход до полного, "Беспокойный" пошёл на сближение. Через полчаса эсминец обнаружил пять порожних турецких транспортных судов среднего водоизмещения, от полутора до двух с половиной тысяч тонн каждый, идущих вдоль самого берега, под охраной трёх канонерских лодок. Это были те самые корабли, которые сегодняшним утром заметили с "Громкого", когда они уходили от Зунгулдака. Они должны были зайти в Эрегли и загрузиться углём, который так ждут в столице.

Турки определили, что идущий им навстречу корабль, это русский эсминец, а не кто-то из своих, что вышел двумя часами раньше из Зунгулдака в составе первой группы транспортов. Но русские всегда ходят парой, и, по всей вероятности, где-то неподалёку должен быть ещё один. А пока эсминец один, то шанс отбиться от него есть, так как в охране конвоя находятся три канонерские лодки. Турецкие капитаны транспортов рассчитывали, что канонерки свяжут русского боем, а сами они постараются прорваться в порт Эрегли, а там спрятаться за молом, да прикрыться береговыми батареями. Возможно аллах смилуется над правоверными, и не даст погибнуть вместе с судами, под огнём орудий неверных урус-шайтанов, и не отправятся они на дно морское кормить собою рыб.

Тихменёв понял — турки опознали его корабль, или хотя бы определили, что перед ними русский эсминец, так как три канонерки начали перестраиваться и выходить на правый траверз конвоя для открытия огня, прикрывая собой транспорты и давая им время для бегства.

-Ишь, как они задымили. Увеличивают ход, попытаются прорваться в Эрегли, да до него-то и осталось менее девяти миль.

-Так им, Александр Иванович, осталось всего несколько минут хода, и они войдут в зону действия береговых орудий, где нам будет трудно их перехватить, — поделился своими сомнениями лейтенант Ферсман, старший офицер эсминца.

-Мы будем атаковать их немедленно, наших никого ждать не будем. Отправить сообщение командующему об обнаруженном конвое и моих намерениях.

Командир этого маленького конвоя капитан Ахмет Махмут Бей находился на канонерской лодке "Кемаль Реис". Его флагманский кораблик, в три раза меньше по водоизмещению русского эсминца, и по вооружению значительно уступал ему — три 75-мм орудия против трёх четырёхдюймовых на русском эсминце — и при встрече один на один, шансов на благоприятный исход вообще нет. Ну, если только неисчислимой милостью Аллаха. Но под командованием Махмут Бея находилось ещё два подобных корабля. Хотя эта парочка всего на сотню тонн больше своего флагмана, и вооружены-то всего парой соток каждый, но втроём против одного, им по силам отбиться от русского эсминца и дать возможность своим транспортам скрыться. Потому-то он, не задумываясь, принял решение повернуть на русского и попытаться нанести ему повреждения пока к тому не подошла подмога.

Бой начался перестрелкой двух канонерок с "Беспокойным" когда дистанция между кораблями сократилась до шестидесяти кабельтов, но флагман из-за своих менее дальнобойных орудий принять участия в перестрелке пока не мог.

III

Ну, где же ты "Дядя"?

На мостике "Марии" вновь появился лейтенант Плотто, начальник радиотелеграфной станции линкора. После того как стало точно известно, что "Гебен" да и большинство последних крупных кораблей турецкого флота шныряют где-то на просторах моря, между нашими кораблями начался интенсивный радиотелеграфный обмен. Так что людям лейтенантов Плотто и Квасникова приходилось активно работать, одни принимали радиограммы наших радиостанций, другие — турецких, так ещё нужно их расшифровать, и по возможности, определить, из какого района Чёрного моря они были переданы. Вот и сейчас лейтенант прибыл с новой радиограммой, хотя мог послать кого-то из своих помощников, наверно посчитал что её содержание того стоит. Не так давно он же приносил радиограмму от адмирала Каськова, в которой говорилось что большинство турецкой транспортной флотилии уничтожено прямо в порту. Теперь Синопский отряд кораблей на пути к Синопу.

-Ваше превосходительство, радиограмма с "Беспокойного".

-Что сообщает Тихменёв?

-В девяти милях восточнее Эрегли обнаружены пять порожних транспортных судов противника, под охраной трёх канонерок. Принял решение атаковать конвой.

Да, турки, шустро управились с выгрузкой в Зунгулдаке, раз эта пятёрка встречена возле Эрегли — пронеслись в моей голове.

-Да уж, господа офицеры, — произнёс я вслух, ни к кому лично, в общем-то и не обращаясь, — не ожидал я от турок такой прыти, надеялся, что адмирал Каськов блокирует все суда в порту и нанесёт существенные потери десанту. Возможно, что не только эти успели разгрузиться и уйти до того, как порт был блокирован.

-Ваше превосходительство, я предлагаю передать на "Память Меркурия", капитану первого ранга Остроградскому, идти спешно к Эрегли и перехватить конвой противника.

-Дмитрий Николаевич, "Меркурий" не поспеет, ему только туда не менее часа идти. А за это время конвой успеет войти в Эрегли.

-Но Тихменёв уже вступил в бой и ему одному противостоят три канонерские лодки, — продолжил высказывать свои сомнения Вердеревский. А без поддержки ему не прорваться к транспортам.

-Так чего вы предлагаете? Чтобы мы отвлеклись на не нужные в данный момент суда? Дмитрий Николаевич, я думаю, что они от нас и так никуда не уйдут. Мы знаем, что они идут порожняком и зачем нам на них отвлекаться, когда в море есть более достойная цель. Перехватим "Гебен", тогда все эти суда достанутся нам или будут уничтожены. Передать приказ Тихменёву — выйти из боя и продолжить выполнять поставленную задачу. Меня сейчас другое заботит — "Гебен"! Прошло три с половиной часа, а его всё нет и нет, транспорты вот обнаружили, и три корыта в охране, а где остальной флот — крейсер и эсминцы.

-Возможно, что они идут где-то позади и прикрывают эти транспорты от отряда Каськова.

-Не знаю, не знаю, Дмитрий Николаевич. Если это так, то через несколько минут мы их увидим.

Бой "Беспокойного"

Бой шел уже несколько минут. Тихменев, пользуясь тем что его орудия на целую милю дальнобойные турецких, идя на параллельных курсах и держась вне зоны досягаемости канонерок, посылал во врага снаряд за снарядом. "Беспокойный" сумел поразить два турецких корабля из трех. "Превез" получил два снаряда, и теперь на его борту разгорался пожар. "Сакиз" получил один снаряд в правую скулу ниже ватерлинии, два носовых отсека было затоплено, осадка носом увеличилась, скорость, которой эти корабли и так не блистали, ещё упала. А ведь эти два корабля относительно новые, построены во Франции, за два года до войны.

-Ваше высокоблагородие, радиограмма от командующего, — доложил прибывший на мостик радиотелеграфный унтер-офицер.

Тихменёв, почитав радиограмму, почувствовал досаду, ведь бой, так удачно складывавшийся для его эсминца, придётся прекратить.

— Оскар Оскарович, выходим из боя, — объявил он своему старшему офицеру, -право руля, курс 140.

-Александр Иванович, как же так? Выходить из боя?! Осталось ещё немного, и мы заставим турок отступить. Тогда путь к транспортам будет открыт.

-Это не моё решение, а приказ командующего.

-Но командующий не знает, чего мы уже добились. Александр Иванович, видно же, что один турок заметно отстаёт от своих, да и на другом пожар. А мы уходим, оставляя уже выигранный бой туркам. Надо объяснить командующему, что ещё несколько минут, и мы прорвёмся к транспортам.

— Приказ есть приказ, господин лейтенант! Право руля. Курс 140.

Глазастый Агапов

Через некоторое время после того как был отдан приказ Тихменёву о прекращении боя, пришло сообщение от Трубецкого — вижу "Гебен".

В этот раз "Гебену" чуть было опять не повезло, возьми ещё миль на пять севернее нашего курса, и он бы незамеченным проскочил мимо нас.

Эскадренный миноносец "Дерзкий" под флагом начальника минной дивизии контр-адмирала Трубецкого шёл севернее остальных в завесе, примерно в шестидесяти милях от побережья Турции

Время приближалось к одиннадцати, а море, насколько хватало взгляда, было пустынным. Сколько сигнальщики не вглядывались в даль — нигде ни дымка. Да и какой может быть обзор с мостика эсминца, расположенного на высоте десяти метров от поверхности моря? Максимально миль семь, а то и меньше. Командир эсминца кавторанг Черниловский-Сокол послал самого глазастого сигнальщика в воронье гнездо, которое расположено на тонкой мачте выше мостика ещё на десяток метров. Но этот сигнальщик должен быть не только глазастым, но и смелым и с хорошим вестибулярным аппаратом. Так как эсминец изрядно качало на волнах, то представьте, что испытывал он, находясь на высоте более двадцати метров от поверхности моря. Эта мачта описывала немыслимые пируэты во все стороны, норовя выбросить из вороньего гнезда сигнальщика, которому нужно держаться, хотя он и был привязан страховкой, но кроме того надо вести наблюдение за морем.

Агапов уже пару раз вытравил всё содержимое своего желудка, хорошо, что основная масса всё же попала за борт, когда мачта висела над водой, а не на мостик что находился прямо под вороньим гнездом. Теперь желудок был пуст, но желание никуда не пропало.

Да сколько здесь можно сидеть, ни чёрта этого германца тут нет, он опять ушел от нас — рассуждал матрос.

Куда ни глянь, вокруг пустынное море, правда, в пятнадцати милях южнее эсминца шёл крейсер "Память Меркурия", едва виден был дым его труб. На востоке, куда направлялся эсминец, горизонт был чист, на севере ни корабельных мачт, ни дыма также не наблюдалось. Агапов ещё раз обозрел горизонт, везде только море да облака над ним, а с севера, похоже, надвигаются грозовые тучи. Стоп, да это не тучи, а дым корабля, идущего где-то там, за горизонтом. Агапов впился взглядом в северное направление, даже привстал на цыпочки, чтобы быть выше и увидеть дальше. А дым-то смещается на запад, значит, корабль уже нас миновал.

-Ваше высокоблагородие, — закричал Агапов из своего гнезда обращаясь к командиру эсминца, — корабль, 105 градусов, сектор восемь, левый борт.

Все находившиеся в этот момент на мостике, стали рассматривать горизонт в том направлении, на которое указал сигнальщик, но там кроме пустынного моря ничего не было.

-Эй, любезный, ты чего там узрел? Какой корабль? — задал вопрос адмирал Трубецкой, — на двадцать миль море вокруг пустынно.

-Ваше превосходительство, ей Богу, там за горизонтом, курсом на запад прошёл корабль.

-Раз так, то он уже позади нас. Тогда почему ты его раньше не заметил? А только сейчас, когда он разошёлся с нами?

-Ваше превосходительство, возможно, что он только что изменил курс, потому и сблизился с нами.

-Хорошо, матрос, если там и впрямь корабль, то награжу по заслугам. Ну, а если нет, то и накажу соответственно. Согласен, братец?

-Так точно, ваше превосходительство, согласен, — гаркнул из "своего гнезда" Агапов.

-Николай Иванович, поверим молодцу? — обратился адмирал к командиру эсминца.

-А чем чёрт не шутит, может и действительно что увидел. Матрос он исполнительный. Просто так придумывать не будет.

-Тогда надо проверить.

-Лево руля, полный вперёд, — тут же отдал команду командир эсминца.

Эсминец начал описывать циркуляцию, кренясь на левый борт и ложась почти на обратный курс.

-Эй, братец, сейчас ты наши глаза, будешь указывать куда идти, кроме тебя никто не видел ни корабля, ни дыма. Мы сейчас с полчаса пойдём в том направлении, которое ты показал, и, если ничего за это время не обнаружим, пеняй на себя.

Вот же бес попутал, вылезти с этим дымом, может взаправду мне всё это привиделось. И кто меня потянул за язык, промолчал бы и всё, а теперь жди от адмирала или пряников, или чего похуже — думал Агапов о том, что его за наказание может ожидать от адмирала, — у их благородия-то мигом неделю карцера получишь, а уж у превосходительства...

Эсминец набирал ход, и с каждой минутой сидеть в этом гнезде становилось всё страшнее. Вот тут-то Агапов понял, что гораздо лучше получить полмесяца карцера от адмирала, чем ещё полчаса сидеть на этом насесте, поминутно ожидая отдать душу богу или дьяволу, тут уж как получится. Он перебрал всю свою родню по женской линии до десятого колена, потом родню адмирала, и только принялся за родословную Черниловского-Сокола, как на этом увлекательнейшем занятии его настиг крик адмирала:

-Братец, ну что там видно? — перекрикивая шум вентиляторов, прокричал князь Трубецкой.

-Пока ничего, ваше превосходительство, — пролепетал Агапов, держась двумя руками за поручни и даже не помышляя воспользоваться биноклем.

-Спуститься сможешь?

-Постараюсь, — не осознавая, что ему кричат, промолвил Агапов. Только представил, как он будет спускаться вниз. Но когда до него дошло что именно от него требуется, то с радостью воскликнул

— Так точно, ваше превосходительство.

-Ну давай спускайся, и постарайся не сорваться.

Как только Агапов спустился вниз, эсминец стал увеличивать ход. С каждой минутой турбины ускоряли движение корабля, и вот уже эсминец нёсся со скоростью в двадцать восемь узлов.

Прошло примерно полчаса движения этим курсом, горизонт оставался чист, и все стали косо поглядывать на Агапова, который стоял тут же на левом крыле мостика и всматривался в линию горизонта.

-Ну и где твой корабль? Или тебе померещилось после того, как укачало наверху? — вновь задал вопрос адмирал.

Агапов уже думал повиниться в том, что он, наверно ошибся, но тут он снова увидел этот дым на горизонте. Да, это точно дым, и он был прав, там, на приличной скорости, на запад уходит большой корабль.

-Десять градусов по левому борту, ваше превосходительство, — бодро, с большим облегчением отрапортовал Агапов.

Уж теперь-то я получу награду. Интересно только, на сколько расщедрится адмирал? Неплохо бы рублёв на десять, хотя, четвертная, пожалуй, получше будет" — помечтал Агапов.

После того, как Агапов повторно обнаружил дым на горизонте, и другие его разглядели. Сразу же на мостике принялись обсуждать, что это за корабль идёт за горизонтом. Возможно, что там идёт не один корабль, а несколько, но пока, кроме дыма, ничего не видно.

-А если это и есть "Гебен" или весь турецкий флот, нам-то что тогда делать? — наш-то отряд остался далеко позади и с каждой минутой мы расходимся с ними — запричитал мичман Ивановский.