Интересные у тебя, оказывается, знакомые. Заинтриговала. Теперь точно согласен.
— Хорошо, даю добро. Ты только постарайся.
Невольно в моём голосе появилось ехидство. Лиз кивнула мне и повернулась к Ринко, после чего сказала ничего не понимающей, но уже предчувствующей что-то плохое девушке:
— Прости, Ринко, это для семьи. Нам будет полезно отдохнуть в таком замечательном месте...
Не дожидаясь, пока младшая Кузаки-Амакава поймёт, что к чему, кладу руку на сжатые ладони.
— Готовы? Хаджиме!
И в следующую же секунду рука обалдевшей от этого Ринко с громким стуком соприкоснулась с жалобно скрипнувшим столом.
— Один-один. — "Замечаю" Я.
— Ах ты! Ты притворялась всё это время... а ещё подруга, называется! — Воскликнула Ринко, обращаясь к Лизлет.
Если судить по голосу, возмущению моей подруги детства нет границ. Лиз, преподнёсшая эдакий "неприятный" сюрприз заставила Ринко в темпе пересчитать свои шансы всё же стать моим "подопытным образцом"... и эти шансы младшей Кузаки явно не понравились. Вот только вместе с тем в эмоциях моего магического берсерка также появились удивление и восхищение. А ещё внезапно проснулся азарт.
— Последний раунд. Девушки?
Ринко заново взяла руку Лиз. Ого.
Выражение лица обеих сейчас такое, будто они всерьёз собрались драться минимум до первой серьёзной крови. Вот что делает моё влияние и постоянные утренние спарринги. Зрители тоже в нетерпении и любопытстве придвинулись поближе, особенно Ю и Хару.
— Готовы? Хаджиме!
— ННнннннгх!!! — Ринко.
Лиз просто беззвучно выдохнула, сосредоточилась, и начала тянуть в обратную сторону. О-го-го, да у неё это едва выходит! Это у аякаши-то, которая с такой лёгкостью, словно пушинку, таскает на плече сумку весом с небольшое пианино... Отличные улучшения тела, Ринко, просто замечательные. Не имели бы они только этого "не очень хорошего" ментального блока-берсеркера, было бы вообще прекрасно.
Стол жалобно хрустнул, давая трещину посредине. Быстро киваю кошке на левую руку Ринко, сам аналогично прижимаю вниз "свободную" руку Лизлет, с целью скомпенсировать начавшие приподниматься "поля" стола и дать соревнующимся девушкам точки опоры. Вот... ещё чуть-чуть... ну наконец-то. Тыльная сторона ладони Ринко покоится на одной из половинок многострадального элемента меблировки. Стол закономерно не выдержал такого грубого обращения к себе, и стоило девушкам убрать руки, как он окончательно развалился на две части, с героическим достоинством выполнив свою функцию до победного конца. Ю восхищённо, "по-западному" присвистнула, симпатизируя таким образом неожиданной силе девушек. Разгоревшиеся огоньки любопытства в глазах Шимомуро обещали кому-нибудь, кто позже, в спокойной обстановке подвернётся под руку, множество вопросов.
— Аррргх! Так нечестно! Ты наверняка даже сильнее некохимэ... а столько времени притворялась! — Возмутилась Ринко.
Лиз снова превратилась в смущённо внимающую горничную, делающую вид, что понимает, как сильно провинилась перед одним из хозяев. Хех.
— Ринко, уговор есть уговор. Пошли экспериментировать, у нас всего минут пятнадцать. Ю, пожалуйста, смотри но не мешай остальным девушкам. Вопросы потом задашь Химари, в школе. Химари, Нару, Лиз, я хочу, чтобы вы по очереди провели спарринг друг с другом. Агеха... не знаю, делай, что хочешь. Хару, просто разомнись, как обычно. Всё, действуйте. Ринко, да не бойся ты меня так, я ничего радикального сегодня не буду делать...
...
(*27*)
...
"Разве у девушек нашего звания бывают расстроенные нервы? Это болезнь господская: ее можно подхватить только в будуарах."
© Пьер-Огюстен Карон де Бомарше
Несколько позже. Моя спальня. Четыре девушки и я. Нет, не то, о чём можно было бы подумать с первого осмысления этого продуманного "вслух" факта. Гинко, Айя, Райдзю и прибившаяся к нам Лиз собрались для разговора.
— Наруками, ты знаешь, для чего я вас собрал.
Стоило мне произнести её полное имя, как молниевая аякаши вмиг посерьёзнела. Мда, быстро все привыкают к тому, что я способен до поры до времени шутить по-разному, но уж если пошёл серьёзный разговор...
— Мой отец, Шиничи Амакава. Торговля оружием. Наёмничество. Поддержка террористической коммунистической организации "Нихон сэкигун". Я хочу услышать от вас всё и по порядку. Ах да, кстати, Гинко, Айя, познакомьтесь с моей пленницей заново: дочь "Молнии Ноихары" и Шиничи Амакава, Наруками Райдзю. Удивлены?
По лицам вижу, что да. Даже почти безэмоциональная Айя соизволила испытать нечто вроде удивления, впрочем, внешне не подав вида.
— Нару, начинай. У нас впереди целый день, так что спешить некуда...
...
...Мерно, лениво и по-своему величественно плывут по бесконечной глади лазурно-голубого, не по-осеннему чистого неба белые островки-облачка. В первый раз в жизни замечаю, насколько гипнотическим может быть эффект, если просто лечь, как я, на кровать, и уставиться в окно, наблюдая за погодой и краешком видимой из окна с такого ракурса веткой дерева. Кстати, не знаю, что за порода у нескольких деревьев, посаженных перед домом, однако, несмотря на осень в разгаре, лишь некоторые их листья слегка пожелтели, но опадать совершенно не спешат. Тоже как-то раньше не обращал внимания... были ли на моей старой родине подобные "вечнозелёные" деревья, кроме, само собой, хвойных? Надо же, даже не могу сходу вспомнить, несмотря на свою егерскую стажировку. А основой вспоминать лень.
Вообще лень всё делать. Так внезапно и бесповоротно. Лень думать, говорить, вставать с той же потрясающе мягкой кровати, заключившей меня в незримые, но очень прочные путы комфорта. Если не считать периода моего, хм, лечения "светом", то за почти две с половиной недели активных действий в этом мире, я всего лишь один единственный раз смог позволить себе заниматься самым банальным ничегонеделанием на протяжении дня, да и то...
Эх, придётся всё же расшевелить разум и тело.
— Погоди, Гинко, дай мне собрать мысли в кучу.
Как я понял, если её не прервать, волчица может продолжать часами рассказывать о своих похождениях, официально — телохранителя у японского бизнесмена и предпринимателя Шиничи Амакава.
— Значит, если подсуммировать, выходит, что... гхм.
Так. Мысли продолжают разбегаться в совершенно разные стороны, метаясь то по деятельности моего биологического отца в этом мире, то по демонам клана Амакава.
— ...Знаете что? Я немного упрощу нам всем задачу и нарисую временную шкалу.
Не хочется вставать... но надо. У столика на полу портфель, в нём — школьные принадлежности. Подойти, открыть, взять тетрадку и ручку, вырвать листок. Девушки встали со своих мест, чтобы посмотреть, что я делаю.
— Любопытно? Идите, садитесь обратно, на кровать. У стола вокруг меня не получится рассесться.
Гинко пожала плечами и молча вернулась туда, где сидела во время своего рассказа. Её примеру последовали остальные. Айя, кстати, с места вставать не захотела. Такое ощущение, что дай ей волю — она бы вечность пролежала на каком-нибудь столе между книг, в тихом, прохладном, и главное сухом месте. В форме конверта, разумеется. Абсолютно никакой заинтересованности или любопытства. Ну что ж, надо принимать своих помощников такими, какие они есть. Всё же, несмотря на её личностные качества, цукумогами конверта ясно и чётко дала мне понять при первой нашей встрече, что готова служить Амакава и лично мне, пока я предоставляю ей убежище.
— Значит так.
Рисую линию на листе, положенном на книжку истории в твёрдом переплёте, взятую из школьной библиотеки, отмечая при этом чёрточками равные промежутки, заканчивающиеся на последней жирной черте, подписанной цифрой две тысячи шесть — текущий год по местному летоисчислению с момента какого-то там значительного происшествия по теории одной из влиятельных западных религий. Странное дело, кстати, почему это летоисчисление привязано к какому-то религиозному событию, без малого двухтысячелетней давности? Учитывая гораздо большее количество народов в этом мире, по сравнению с моим старым, вообще удивительно, как местные, я имею в виду всех людей этого мира, не развязали войну на уничтожение, на религиозной основе, да ещё и при отсутствии чётко определённого общего врага. Как известно, поведение народных масс людей можно грубо экстраполировать из поведения более мелких групп и организаций. А они, в свою очередь, при отсутствии единого врага и наличии различий между ними, особенно если дело касается богатств и условий жизни, неизбежно рано или поздно начинают войну. И действительно, история этого мира насчитывает немало войн из-за внешних и внутренних отличий народов и национальностей, однако никогда они не заходили настолько далеко, чтобы одним единственным махом за десяток лет сократить население, скажем, определённого континента до состояния, при котором его жители уже не смогут по различным причинам восстановить свою численность, организацию и культуру. Некоторые мелкие народы всё же исчезали в результате войн, некоторые страны поглощались, разделялись и переформировывались... но, как я уже и вспоминал на одном из уроков истории в такамийской школе, странно, что в таких условиях не произошло того же неизбежного технопокалипсиса, не говоря уже о войнах на полное уничтожение из-за религий.
Опять меня куда-то не туда занесло. Девушки удивлённо смотрят, ожидая моих дальнейших действий. Должно быть, я странно смотрюсь со стороны: прервал коллективно дополняемый моими демонами рассказ, сказал, что собираюсь облегчить задачу по форматированию услышанного и общих данных, заставил всех рассесться вокруг себя на кровати, после чего нарисовал одну линию с чёрточками и годами, и так и замер, уйдя в свои посторонние мысли.
— Давайте начнём с конца, то есть с этого момента. Последнее событие, я так понимаю, это пропажа моего деда, Генноске Амакава. Время?
— Примерно две тысячи второй год, Юто-доно. — Ответила Айя. — ...Ваш дед уехал в длительную командировку, лично искать следующее поколение демонов-бакэнеко, которые могли бы стать следующим Багровым Клинком... и так и не вернулся.
Очень. Интересно.
— То есть, выходит, что после того памятного случая, когда дед Ген приехал в девяносто девятом к Шиничи и тебе, Нару, а затем, после скандала, чуть не перешедшего в драку с использованием магии и амулетного оружия со стороны, соответственно Генноске и Шиничи, и последующего скорого исчезновения моего... нашего с тобой отца в этом же году, у деда Гена было ещё три года до его собственного исчезновения?
Нару опустила взгляд и немного приуныла. Как я понял, это её обычная реакция, когда в разговоре поднимается тема исчезновения её, гмм... "отца". Впрочем, зря я так мысленно выделяю это слово. Отцы, в том числе приёмные, ими не перестают быть, даже исчезнув... тем более в случае предварительного предоставления ребёнку нечеловеческого происхождения аж четырнадцати лет воспитания, обучения и любви. Шиничи для Райдзю действительно отец, поэтому мне следует понять и принять движущие ей мотивы. Хочет отомстить клану Амакава, из-за которого, в её понимании, исчез её единственный близкий человек? Что поделать, весьма понятная причина ненависти и желания свершить родовую вендетту. Однако пока я жив, этого у неё не получится.
Подвинуться вплотную к духу молнии. Обнять её за талию, позволив поникнувшей голове лечь на моё плечо... не хочет. Оттолкнула меня. Пусть и не сильно, и конкретно сейчас — без особой злости, да и в эмоциях скользит скорее не ненависть, а обречённость. Судя по всему, попав под контроль человека, чьего предка она решила для себя найти и допросить со смертельным исходом, слегка подломилась её, Наруками Райдзю, внутренняя твёрдость характера, что заставляла молниевую аякаши бороться против всего мира за место под солнцем все те семь лет с момента исчезновения отца.
— Нару... Наруками, послушай меня, пожалуйста. Что бы ты не задумала в будущем, когда я, возможно, освобожу тебя от магоформы подчинения, я хочу, чтобы ты запомнила и учла одну вещь. Это не я заставил собственного же отца пропа́сть. И не моей новой Семье следует страдать из-за этого. Ты вольна в выборе цели своей мести, это твоё священное право. Но я прошу тебя, не позволяй себе мстить вслепую. Это лишь множит горе и страдания... как бы глупо это не звучало со слов воина и мага.
— Хватит... поднимать эту тему. Я не хочу слушать подобное... тем более, от тебя. — Глухо пробормотала Нару.
Mein Gott. Только сейчас по эмоциям понимаю, насколько она психологически напоминает ребёнка. Ведь двадцать один год для элементального демона, пусть даже аякаши-результата контролируемого перерождения, это сущее младенчество. Жизнь заставила её рано повзрослеть и приспособиться. Сделать для себя маску взрослой, которую я в первую нашу встречу принял за профессиональную деформацию личности из-за общества стольких криминальных элементов...
Снова я вижу женские глаза на мокром месте. Нару отвернулась, но её эмоции захлёстывают меня с головой. Что же мне с тобой делать? И отпустить нельзя, и держать вот так, в качестве раба — тоже нежелательно. У неё же вся жизнь впереди...
— Нару, послушай же меня. Послушай! Нельзя жить прошлым, каким бы приятным, удобным и весёлым оно не было. Иногда нужно смириться с тем, что прошлое уже не вернуть. Даже если мы найдём нашего отца... а я постараюсь это сделать, вместе с твоей помощью... так вот, даже если мы и найдём его, то вернуться к прошлым отношениям с ним ты не сможешь.
Девушка испуганно, непонимающе посмотрела на меня, резко развернувшись. Да всё она понимает на самом деле... где-то глубоко в душе, как говорят. Но пытается отвергнуть этот факт, который может либо окончательно разрушить её психику... либо сделать из неё взрослую.
Нару, я помогу тебе. Так же, как мне исподволь своей помощью иногда помогает Сидзука, думая, что я этого не замечаю. Она нашла во мне нового родственника. Неопытного и непутёвого, слишком воинственного для окружающей его обстановки. Она пытается помочь мне приспособиться, не понимая, что это почти что бесполезно — старого пса новым трюкам не научишь. Но ты, Нару, ещё можешь прожить нормальной жизнью. Я лично постараюсь тебе это обеспечить.
Да, кто другой на моём месте отмахнулся бы от своего ещё вчерашнего противника с его непонятными проблемами и прочими неприятными и неприглядными сторонами. Наверное, даже, кто угодно другой, кроме меня. Нару, хоть ты мне и не приходишься на самом деле почти никем, ведь приёмный родственник, сам сознательно не желающий вступать в семейство и Семью — это и не родственник вовсе... но вот так оставить и просто сломать тебя данной тобой вассальной клятвой я не могу. Сам не знаю почему. Быть может, я стал с возрастом слишком сентиментален? Или же виновато новое тело, как и во многом другом?
Нет. Пожалуй, нельзя винить во всех бедах новое тело. Анти-конструктивное самобичевание — глупое занятие. А Нару ждёт объяснений.
