Закончив обед или скорее ранний ужин, мы запихали в машину оставшиеся пакеты и сами расселись в уже традиционном порядке — Андрей с Луком спереди, мы с Джеем сзади. На этот раз дальнейшая поездка не вызывала у меня приступов неопознанной тоски, лишь привычное дорожное волнение. Теперь я очень хотела ехать, меня радовала компания и легкость, с которой расстояние убивает во мне боль, грусть и чувство вины.
* * *
На десятом часу нашей поездки после нескольких неудачных попыток поспать в машине, я принялась канючить, выпрашивая остановку в каком-нибудь мотеле, хоть где-то, где можно найти нормальную кровать и вытянуть, наконец, затекшие ноги. Оказавшись в комнате с кондиционером и постелью, я тут же завалилась спать, но выспаться так и не смогла — на протяжении тех часов, что мне удавалось не просыпаться, происходила нешуточная борьба с ночными кошмарами. Снилась последняя встреча с Кристой, наш странный скомканный разговор, снилось видение про Макса в палате Кристы, они оба должны умереть, из-за чего грустная картина их общения в больнице становилась по-настоящему пугающей. Что, если я больше никогда их не увижу?
Уснув в четыре часа утра, проснулась почти в восемь, насквозь мокрая, в противных мурашках и с давящим чувством в груди. В комнате не было никого, кроме меня, я настояла на этом перед тем, как лечь, теперь же была не рада такому решению — чье-то присутствие всегда помогало мне быстрее справиться с последствиями кошмаров.
— Джей, — позвала я, не особенно рассчитывая, что наставник обратит внимание на жалкий зов перепуганного ребенка. Сейчас я меньше всего походила на Вестницу, сколько себя помню, страшные сны пугали меня куда больше реальности.
— Думал, будешь спать до обеда, — Джейсон появился в комнате минут через десять обычным способом — через дверь.
— Страшный сон приснился, — неуверенно призналась я, почувствовав себя ужасно глупо — позвала наставника из-за простого ночного кошмара.
Джейсон сел на край гостиничной кровати. В комнате было светло — задернутые шторы из полупрозрачной ткани хорошо пропускали солнечный свет, делая его слегка голубоватым.
— Что снилось?
— Криста... Макс... Мы с Крис расстались далеко не как лучшие подруги, а Макс такой жизнелюб ... В общем, переживания выползли из уголков сознания и, стоило расслабиться, как они тут же хорошенько съездили мне по голове.
— Печально, но не смертельно. Ты не Андрей и, судя по всему, никогда такой не станешь. Я этому рад, честно, хотя для тебя это будет испытание похлеще превращения в Вестницу и стычек с порождениями, — Джей тепло улыбнулся и потрепал меня по плечу.
— Мы так и не поговорили толком... обо всем.
— Отъезд пойдет тебе на пользу, — рассеянно заметил Джей, — Успокоишься, расставишь всё по своим местам, разберешься в собственных чувствах.
— И ты.
— Ну, не без этого, — Джейсон развел руками и снова улыбнулся, — Для меня всё также непросто, как и для тебя. Возможно, даже сложнее, ведь я несу ответственность не только за свои поступки. Моя задача контролировать ситуацию, принимать решения, а у меня впервые почти ничего не выходит. Твой талант... невероятный, в существование которого мне до последнего момента очень не хотелось верить, создает новые условия, такие, в которых я не знаю, что предпринять. Не перестаю удивляться степени прижизненной сдержанности собственного носителя, мою сущность нельзя загонять в тупик, она звереет, я зверею... но, что удивительно, Уильяму удается гасить почти все нелицеприятные порывы.
— Ты боишься?
— Опасаюсь, — уточнил Джей, кивая, — За тебя. Самое страшное, что может случиться со мной — уход из носителя. Ну, это в случае, если ты не решишь меня прикончить. Теперь-то я прекрасно знаю, что ты на это способна. В остальном — я в безопасности, ты — нет.
— Потому что я человек.
— Прекрасный человек, так что... всё к лучшему. Мы обязательно со всем разберемся. Ты — что-то невероятное, нечто непостижимое, одна такая во всем мире. Это удивительно и пугающе, но, как известно, всё непонятное пугает, но лишь до поры до времени.
Я не знала, кого из нас он пытается убедить, но слова о моей непостижимости льстили, особенно в исполнении Джея. В голову полезли мысли о нас с Джейсоном, такие же лишние, как и ночные кошмары, ведь я не могла с уверенностью сказать, что идея близости с наставником не повлечет за собой новые проблемы.
— Не думай об этом, — попросил Джей. Его темные глаза светились удивительным пониманием. — О чем?
— У тебя на лице всё написано, — мужчина нахмурился, из-за чего стал выглядеть старше лет на пять.
— Не могу не думать, — призналась я, не желая ходить вокруг да около. Чем бы ни были чреваты наши возможные отношения, о которых так красноречиво свидетельствовало недавнее видение, мысли о них исчезнуть не раньше, чем мы с Джеем всё обговорим.
— То, что ты видела, не сбудется. Это будущее, которого я не могу допустить.
— Если забыть о том, что нам нельзя быть вместе, ты бы этого хотел?
Внутри всё сжалось — я не обманывала себя, мне хотелось услышать положительный ответ. Мне было далеко не безразлично, как Джей отнесется к самой идее быть вместе, пусть и нереальной на его взгляд, ведь для меня, после всего, что я узнала о Грехах, слово "невозможно" потеряло былую убедительность.
Джей молчал, будто собирался с силами. Он перестал хмуриться, но продолжал выглядеть крайне сосредоточенным. Явно на что-то решался.
— Когда приходил Блуд, я избегал тебя не из-за Дарины. Виной было моё к тебе влечение, не к ней и не к кому-то ещё. Я знал тогда и знаю сейчас — это неправильно, так нельзя и точка.
— Не ясно, как всё обернется... В нынешней ситуации, когда обнаружение моего особого дара лишь вопрос времени, — заметила я, стараясь скрыть дрожь в голосе. Он признался, что хотел меня! — Желания... Что, если ты ошибаешься?
— Мы не можем быть вместе, потому что я даже гипотетически не способен любить тебя так, как ты того заслуживаешь. Я влюблялся, раньше. Только это чувство принадлежало моим носителям, не мне. Неизвестно способен ли я на любовь в своем истинном виде. Спектр наших чувств или того, что нам их заменяет, очень невелик. Сравнивая себя с людьми, я понимаю, насколько всякая другая сущность ограничена, сколько всего мы приносим в жертву, желая сохранить собственное могущество, желая исключить слабости, стать неуязвимыми.
— Выходит, ты врал, когда говорил, что не влюблялся? — вспомнив один из самых первых наших разговоров, упрекнула я.
— Не врал, влюблялись люди, а не я.
— То есть... ты сомневаешься, что Грехи вообще способны на любовь?
— Не просто сомневаюсь, уверен, что не способны, — признался Джей.
— Но... пока я жива, ты будешь рядом, ты будешь в человеческом теле, с теми чувствами, что оно способно питать. Не всё ли равно, твои они или нет?
— Тебе безразлично, с кем быть, кто отвечает тебе взаимностью? — Джей нахмурился.
— Нет, — не задумываясь, ответила я, — Но...
— К чему этот разговор? Ты хочешь, чтобы мы стали парой? Как ты это представляешь? Любовь это не только и не столько физическая близость или статус отношений, это поступки. И я всегда поступал, поступаю и буду поступать, как человек, которому ты не безразлична... как существо, которому ты дорога. Разве этого не достаточно?
Джей был одновременно и прав, и не прав, я хотела большего, хотела объятий и поцелуев, хотела всего, к чему привыкла в отношениях с мужчинами, я знала, что это нормально, что так должно быть. Но при этом не могла не признавать простой истины — мы с ним слишком разные, и наши жизни слишком не одно и то же, наши пути идут параллельно и не должны пересекаться. Наставник — подопечная, никак иначе, ибо в обратном случае — человеческий фактор и сведение на "нет" любых попыток должным образом выполнять собственное предназначение.
Джей уверен, что не способен любить, но не отрицает, что чувствует ко мне что-то, сравнимое с любовью. Его влекло ко мне, меня влечет к нему, после видения я не могу перестать вспоминать тот взгляд, ту интимную нежность, с которой Джейсон из будущего смотрел на будущую меня. Одно короткое видение про один единственный поцелуй затмило всё, что было до сих пор — и мучительную любовь к Славке, и вспышки страсти по отношению к Дане. Мы с Джеем в будущем — это нечто куда более внушительное, что-то по-настоящему сильное, что-то монолитное и непоколебимое, что-то, что нельзя назвать увлечением или влюбленностью. Но как мы пришли к этому, если сейчас Джейсон непреклонен, а я полна сомнений?
Глава 34:
Когда Джей ушел, оставив меня один на один с романтическими переживаниями, я решила сделать всё, чтобы приблизить момент истины — бревенчатый дом и поцелуй. Для начала, необходимо изменить внешность — в видении мои волосы были короче и другого цвета. Шаг был не из простых, прежде мне и в голову не приходило лишать себя рыжих локонов — собственной красы и гордости, теперь же я пыталась пересилить себя и остричь их к чертовой матери. Достать ножницы и краску оказалось проще, чем я думала — на первом этаже мотеля нашелся небольшой парфюмерно-косметический отдел, обеспечивший меня всем необходимым.
Вернувшись в номер, я долго разглядывала свое отражение в зеркале, не до конца веря, что решусь изменить свою внешность ради весьма сомнительного шанса увеличить вероятность исполнения желаемого будущего. Если поцелую суждено произойти, то цвет и длина волос на это никак не повлияют. Но... мне хотелось быть такой же, как в видении, будто это действительно способно что-то изменить, например, отношение Джейсона к нашему возможному будущему.
Несколько движений ножницами и длинные пряди рыжих волос упали на пол. После любительской стрижки покраска не вызвала никаких особых эмоций. Я быстро закончила начатое, зная, что отступать, в общем-то, некуда.
Спустя час на меня из зеркала смотрел другой человек. Неровные края стрижки придавали мне немного разбойничий вид, но в целом результат превзошел ожидания — я себе нравилась; казалось, будто вместе с волосами от меня ушли все последние волнения. Новая я — в прямом и переносном смысле.
— А тебе идет, — голос из-за моей спины показался подозрительно знакомым. Обернувшись, я обнаружила Акседию. Девушка-матрешка сидела на гостиничной кровати, закинув ногу на ногу и блуждая по мне насмешливо-оценивающим взглядом.
— Ты умеешь удивить, — заметила я, не чувствуя ни радости, ни разочарования по поводу её появления.
— А как же! Я же звезда! Мне в гримерку коньяка, пожалуйста, и уберите, уберите эти пошлые розы! — Ди оскалилась в самодовольной улыбке, — Ты отлично держишься. Хотя смена имиджа верный признак нервного расстройства.
— Что ты тут делаешь?
— Развлекаюсь. Не видно?
— Нет.
— Ладно, — Ди встала с кровати и прошлась по комнате, разминая ноги, — Пришла поздравить с приобретением нового статуса!
— А на самом деле?
— Лук позвал, сказал, что творится какая-то неразбериха, а я вроде как эксперт по такого рода вещам, — не особенно ломаясь, призналась Ди, — К тому же я сама ему не раз говорила, что ты девочка со странностями. Взять хотя бы характер... ну, где они видели таких впечатлительных Вестников?!
— Есть предположения? — стараясь не выдать своего волнения, спросила я. Странно, что Лук сам со мной не поговорил. Я бы, конечно, ничего не рассказала, но имела бы ввиду, что его безразличие к нашим с Джеем секретам напускное.
— Ну, честно говоря, ни одного, хотя, зная, кто твой наставник, можно строить самые смелые гипотезы. Ты инопланетянка? Полу-демон? Вражеский шпион? У тебя иммунитет к влиянию Смерти? Или Джей тебя прикрывает, не давая обрести мир и покой, то есть ожесточиться и охренеть?
— Одно другого хлеще.
— А ты думала!
Акседия прогуливалась по комнате, это её хождение, похожее на незамысловатый танец, производило гнетущее впечатление. К чему вся эта веселость? Она же точно чего-то хочет, пришла зачем-то, а не просто так.
— Да не напрягайся! Моё присутствие — благо, вот увидишь.
Уныние улыбалась — самодовольно и хитро. Меня передернуло от воспоминаний о нашей первой и ещё недавно единственной встрече.
— Джей знает, что ты здесь?
— Скоро узнает. Будет ему двойной сюрприз — твоя прическа и моё появление. Душевно, а?
— Ты издеваешься надо мной?
— Нет, просто ты слишком серьезная для того, кто рушит привычные представления, — невозмутимо заметила Ди.
— Мне самое место в зоопарке, — простонала я, молясь, чтобы Джейсон появился и вернул мне радость недавнего преображения.
— Как знать.
— Надо позвать Джея, — начиная нервничать, заметила я.
— Зачем? Мы так мило беседуем! — с напускным трагизмом изумилась девушка.
— Лучше всё-таки позвать, — я уже навострилась в сторону двери.
— О! Оставь ты эти... матримониальные планы! — нарочито торжественно велела Ди, закатывая свои выразительные глаза.
— Что?!
— Детка, у тебя же на лбу написано: хочу затащить его в постель, ну, или под венец, что в вашем случае равноценно.
— Ты что, о Джее?!
— Нет, блин, о малыше Луке. Конечно о секси-наставнике. Разве не для него все эти чудесные перемены? К тому же... Ваш побег. Классический шаг. Неужели, вы верите, что это сработает? Небеса — большая деревня, слишком много внимания к Вестнице-недоучке, всё так очевидно! Они докопаются до правды, выяснять, в чем твоя фишка... и спуску тебе не дадут, ну, и Ирке... заодно.
— Между нами ничего нет! — возразила я, не рассчитывая на собственную убедительность, — И фишки у меня... нет.
— Пока, может, и нет, — мягко согласилась Ди, — Но лично твои намерения очевидны. Это странно и в чем-то совершенно уникально, потому как выглядит вполне искренне... никакого тебе практического расчета, голые чувства. Ты Вестница. Что с тобой не так? Фишка есть, одно к одному. Твоя влюбленность в наставника — уже ненормально, но можно допустить что-то куда более серьезное.
— Допускай, что хочешь, но ты несешь ерунду, — не желая сдаваться, заявила я. Никто вот так запросто моих тайн не узнает.
— Продолжай в том же духе, — усмехнулась Ди, — Получается халтура, но местами забавно, а я пойду с Луком пообщаюсь. Его пустоголовый подопечный здесь?
— Где ж ему ещё быть...
— Справедливо, — просияла Ди, — Кстати, как он тебе?
— Ты же собралась уходить?
— Ну, порадуй меня, ответь на вопрос, — заискивающе улыбаясь, попросила Акседия.
— Без эмоций он и, правда, пустой, — согласилась я.
— Ты задумывалась такой же точно. Хладнокровной и без эмоциональной, способной сохранять трезвомыслие в любой ситуации, а вышла... впрочем, я повторяюсь. Аривидерчи!
Ди исчезла, дав мне возможность перевести дыхание и собраться с мыслями, впрочем, нельзя сказать, что у меня получилось. После её ухода и мысль-то осталась всего одна — найти Джея, срочно поделиться с ним своими новоиспеченными страхами, всем, что наболело, сказать ему о том, что ради нашего с ним будущего я готова жертвовать не только волосами... Но я не сделала ничего, чтобы осуществить это свое желание. Слишком много всего навалилось, и, судя по истерическим ноткам в собственных мыслях, я не справляюсь.
