Наконец, бумага вновь вернулась к подесте.
— Что вы теперь скажете? — спросил тот. — Кажется, всё встало на свои места: и нежелание свидетелей называть имя владельца дротика, поразившего слугу, и причины, по которым мессер Корсо также умолчал об этом.
— Но разве можно верить доносу человека, не пожелавшего назвать своё имя? — вмешался сер Антони.
— Почему бы и нет?
— Я предпочитаю верить этим молодым людям...
— Это ваше право! — внезапно раздался за спиной Френетти визгливый голос. — А мне их рассказ кажется лживым!
— И мне! — подхватил другой сосед сера Антони.
— А я верю бумаге мессера Джана, поскольку там названо имя убийцы, — прогремел внушительный бас. Пекарь взглянул в сторону обладателя столь звучного голоса — им оказался один из мясников, внушительное богатство которого служило предметом всевозможных сплетен. — Я сам слышал от многих своих знакомых, что убийца на самом деле — Джакинотто деи Пацци.
— Отчего же тогда никто из них не пожелал свидетельствовать на суде? — вскричал Френетти. — Почему не явился сюда, чтобы защитить мессера Корсо и рассказать правду?
Однако слова его потонули во всеобщем шуме.
— Я тоже слышал, что убийца — мессер Джакинотто!
— А я видел дротик — и к древку его был привязан кусок ткани с гербом семейства Пацци. Они ведь такие хвастуны — всё время кичатся своим высоким происхождением!
— Пусть Джакинотто получит по заслугам!
— Накажите его по всей строгости "Установлений", мессер Джан!
Лучино величественно воздел руку над головой — и крики прекратились. Лишь всё тот же обладатель звучного баса добавил:
— Те же, кто не согласен, могут выйти из состава Совета подесты — здесь такие люди не нужны!
— Не следует спешить, — мягко прошипел Джан. — Сейчас, когда всё выяснилось — а я вижу, все вы, не считая нескольких упрямцев, приняли верное решение, — нам следует отпустить мессера Корсо.
Он едва заметно махнул рукой — и стражники, которые совсем недавно волочили упиравшегося Донати под весёлые крики толпы, осторожно освободили руки мужчины от верёвок.
— А теперь, — удовлетворённо кивнул Лучино, — арестуйте этих молодых людей, — он указал на сжавшихся от испуга Дино и Франческо, — которые осмелились ввести нас в заблуждение и едва не погубили честного, благородного гражданина Флоренции. Вскоре я поговорю с ними — и палачи тоже — и узнаю, что побудило этих мальчишек стать лжесвидетелями. Полагаю, беседа получится занимательной...
Стражники нерешительно переглянулись, но с места не сдвинулись.
— Арестуйте их и отведите в Пальяццо! — топнул ногой подеста.
Но тут с улицы донёсся такой страшный рёв, что стены Барджелло содрогнулись от его мощи. Лучино побледнел и нервно провёл ладонью по лицу.
— Нет... — пробормотал он. — Пусть пока посидят в Барджелло — здесь предостаточно камер. А допросом мы займёмся позже... Немного позже...
На сей раз приказание подесты оказалось выполнено. Впрочем, многие заметили, что стражники не слишком усердствовали и даже проявили к молодым людям некоторую бережность — насколько это возможно было ожидать от двух великанов, способных повалить на землю быка.
Пока незадачливых свидетелей выводили из залы, Дино успел прошептать дрожащим голосом:
— И что теперь с нами будет?
Франческо в ответ пожал плечами:
— Ну, сначала нас будут пытать... А затем отрубят головы...
— А если мы ничего не скажем? Если не признаем свою вину?
— Ты считаешь себя античным героем? — снисходительно улыбнулся Франческо.
— Нет, — ответил Мортинери. — Но всё же...
— Это ничего не изменит.
В глазах Дино потемнело, и юноша едва не растянулся на полу, споткнувшись о ногу спутника.
— И зачем только я не послушался Джованни?.. — пробормотал он.
— Что?! — оживился Франческо. — Джованни деи Моцци?
— Да.
— Хм... Если вы и в самом деле дружны, тебе, возможно, и удастся выбраться из этой передряги. — Заметив недоумение на лице Мортинери, он пояснил: — Если кто-нибудь заплатит выкуп, тебя выпустят на свободу. А у семейства Моцци достаточно денег...
— А ты? — прервал юношу Дино. — Что будет с тобой?
Франческо лучезарно улыбнулся:
— Разве неясно?
Мортинери опустил взгляд и процедил сквозь зубы:
— Ну уж нет! Мы оба — слышишь?! — окажемся на свободе, а этот чёртов подеста, продавшийся Донати, получит по заслугам!
— Молчать! — хлопнул его по спине один из стражников. — Совсем из ума выжил? Да тебя за такие слова сразу в землю закопают — и будут правы!
Дино прикусил язык и бросил вокруг себя испуганный взгляд: ему вспомнились "Установления" и кара, постигавшая человека, произнесшего "дерзкие и непотребные слова" о господах приорах и подесте.
Наконец, молодых людей втолкнули в какую-то крошечную камеру со столь же крошечным окошком, зарешёченным толстыми деревянными прутьями.
— Вот теперь можете поболтать, — добродушно усмехнулся стражник и, выйдя вместе со своим товарищем, запер дверь.
Глава 5
Выкуп
Как это часто случается, слухи о том, что мессер Корсо отпущен на свободу, волшебным образом просочились за стены Барджелло, едва последние слова подесты отзвучали под сводами залы. Столь неожиданное известие исторгло разом из тысяч глоток яростные крики, которые, слившись воедино, заставили содрогнуться стены крепости и укрывшихся за ними участников суда. Никто не улыбнулся, увидев испуг на лице Лучино, приказавшего заключить Франческо и Дино в одной из камер Барджелло — напротив, такое решение казалось в высшей степени благоразумным. И даже сер Антони промолчал, хотя на языке его вертелся вопрос: "Что же вы не отпускаете на свободу мессера Корсо — он ведь невиновен?"
Сам Донати имел вид довольно-таки сконфуженный, хотя и пытался разыгрывать безразличие. А между тем, шум, который становился лишь сильнее, не мог не беспокоить мужчину — при всём своём безрассудстве и свирепой храбрости он прекрасно сознавал, что, появившись на улице, обречёт себя на страшную гибель.
"Пусть всё немного успокоится, — думал мессер Корсо. — Пусть наступит вечер — а там, наверное, бездельники разбредутся по домам..."
К радости его, Лучино, постояв несколько минут в задумчивости, подозвал одного из стражников и прошептал несколько слов. Тот подошёл к Донати и с поклоном произнёс:
— Идите за мной.
Мессер Корсо опасливо покосился на подесту и заметил, как тот едва заметно кивнул. Тогда он без дальнейших раздумий последовал за своим провожатым, чувствуя при этом, как в спину ему, словно острые клинки, буквально вонзаются десятки взглядов.
Через несколько минут Лучино также покинул залу и вскоре очутился возле массивной дубовой двери. Едва отворив её, мужчина услышал хриплый голос Донати:
— Проклятье! Что за чёртов спектакль вы тут разыграли? Хотели вы мне помочь или раньше времени свести в могилу?
Подеста поджал губы.
— Вы, как я вижу, недовольны?
— Ещё бы, чёрт вас побери!
— Тогда, наверное, лучше будет, если я прикажу стражникам выпроводить вас отсюда?
— Ах, не сердитесь! — махнул рукой Донати. — Если я и испытываю неудовольствие, это несложно объяснить. Понравилось бы вам, продержи вас кто-нибудь в вонючей камере три дня? И уж точно вы не стали бы радоваться, слушая двух мальчишек, от чьих слов зависит ваша судьба... Кстати, что теперь с ними будет?
— Не знаю, — ответил Лучино.
— Что это значит?
Подеста кивнул в сторону окна.
— Вот в чём дело... — усмехнулся мессер Корсо. — Стало быть, вы думаете, не утихомирить ли народ, помиловав двух полюбившихся ему мальчишек?
— Да.
Донати прислонился спиной к стене и расхохотался:
— И вы считаете, что ярость флорентийцев утихнет?! Что их волнует жизнь каких-то молокососов?! Ну и чушь вы сказали, мессер Джан! Моя жизнь и смерть — вот о чём думают горожане, а вовсе не о несчастных свидетелях.
Лучино недоверчиво покачал головой; мессер Корсо, заметив это, выразительно пожал плечами и посмотрел на подесту, словно на слабоумного. Мы же, чтобы понять, кто был прав в этом кратком споре, перенесёмся в самое сердце людского моря, разбивающего свои могучие валы о стены Барджелло, и отыщем среди тысяч флорентийцев нескольких, прекрасно нам знакомого — Лоренцо Френетти и нескольких его приятелей, пришедших поддержать Франческо и встретить его великими почестями, едва суд будет закончен.
Ничуть не сомневаясь в виновности Донати, молодые люди не сразу осознали, что случилось, когда по толпе прокатилось: мессер Корсо отпущен на свободу!
— Что? — стали спрашивать они у соседей. — Что случилось? Разве такое возможно? Это какая-то бессмысленная шутка!
Никто им не отвечал.
Вдруг Лоренцо увидел Дино Пекору, кричавшего что-то своим пронзительным голосом, и Луиджи, вторившего ему басом. Недолго думая, молодой человек бросился к ним, пролагая себе путь среди толпы толчками или ударами, если кто-либо не желал уступать ему дорогу. Каково же было удивление юноши, когда мясник, завидев его, бросился навстречу с не меньшим жаром.
— Проклятье! — завопил Пекора, когда очутился достаточно близко, чтобы Френетти мог услышать его. — Я-то считал мессера Корсо благородным человеком, а он оказался убийцей!
— Значит, его всё-таки накажут? — в свою очередь прокричал Лоренцо.
— Нет! — издал мясник душераздирающий вопль, от которого все вокруг шарахнулись в стороны. Это позволило мужчине преодолеть, наконец, несколько последних метров, разделявших его и молодого человека. — Донати признали невиновным, хотя всем ясно, что это — наглая ложь! Настоящее преступление, которому нет прощения!
— Как такое может быть? Ведь нашлись же свидетели...
— Ах, мне так жаль этих молодых людей! — Лицо Пекоры сморщилось, словно сушёное яблоко, глаза увлажнились. — Их взяли под стражу!
— Господи! — побледнел Лоренцо.
— Один из них был вашим другом? — сочувственно посмотрел на него Луиджи.
Френетти кивнул.
— Как жаль...
Вдруг Пекора выпучил глаза и закричал так, что голос его вознёсся над всеми остальными и был услышан даже в Барджелло:
— Справедливости! — И увидев, что ему удалось привлечь всеобщее внимание, продолжил пусть и тише, но всё же достаточно громко, чтобы после каждого нового слова Лоренцо невольно морщился: — Нас предали, друзья! Выпустили на волю Корсо Донати — убийцу — и заточили под стражу наших отважных сограждан. Заставим подесту и всех, кто продался ему, ответить за своё преступление!
Он указал рукой на окна залы, которую к тому времени уже успели покинуть Лучино и Донати.
— Правильно! — подхватил Луиджи. — Накажем сами убийцу, коль скоро люди, которым это положено по закону, струсили — или даже сговорились с негодяем!
И почувствовав, что слушатели охвачены лихорадочное возбуждение, и Пекора, и его верный соратник разом воскликнули:
— Вперёд! На Барджелло!
Однако к разочарованию Пекоры, на призыв этот почти никто не откликнулся, только несколько молодых людей — самых горячих и безрассудных — бросились было к воротам, но, натолкнувшись на сомкнутые пики стражников, остановились.
— Вперёд! — ещё раз прокричал мясник, но вдруг смолк, почувствовав, как кто-то сжал его запястье. Мужчина скосил взгляд в сторону и громко крякнул: наглецом этим оказался Лоренцо.
— Замолчите, — угрожающе произнёс молодой человек.
— Почему? — Пекора вырвал руку и обиженно засопел. — Разве вам не дорога жизнь приятеля?
— Не меньше я дорожу жизнью своего отца.
— Ох, верно! Как же я мог забыть, что сер Антони должен был наравне с другими членами Совета подесты судить мессера Корсо... — Пекора с усмешкой посмотрел на молодого человека. — Занятная штука власть: благодаря вашему отцу лучший друг ваш оказался заключён под стражу.
И мясник, не в силах больше сдерживаться, расхохотался во всё горло. Лоренцо сжал кулаки, лицо его на миг исказилось от ненависти. Ещё секунда — и он ударил бы Пекору, не задумываясь, к чему это приведёт. Но вдруг молодой человек резко развернулся и бросился прочь.
— Лоренцо, подожди!
Обернувшись, Френетти увидел в нескольких метрах позади себя приятелей, о которых он совсем позабыл, разговаривая с Пекорой.
— Чёрт возьми! — срывающимся голосом прокричал Сандро. — Куда ты помчался?
Вместо ответа Лоренцо твёрдо сказал:
— Оставайтесь здесь и смотрите, что будет дальше.
— А ты?
— Я хочу попасть в дом семейства Моцци.
— Зачем?.. — в недоумении спросил Сандро, однако Френетти махнул рукой и, ничего не ответив, вновь принялся прокладывать себе путь сквозь толпу.
Вскоре занятие это стало казаться молодому человеку бессмысленным: как ни старался он, сколько сил ни прилагал, людское море всё так же окружало его со всех сторон и готово было в любой миг — прояви только слабость — поглотить в своей пучине. Тем не менее, он продолжал методично работать локтями, всякий раз получая в ответ на слишком сильный толчок порцию отборной ругани.
Наконец, усилия юноши оказались вознаграждены: словно в библейской легенде, "морские" воды по какой-то неведомой причине внезапно расступились, и перед Френетти возник узкий проход, за которым виднелся узкий переулок, совершенно свободный. Понятное дело, молодой человек поспешил воспользоваться этой милостью Господа и через несколько мгновений уже, казалось, вырвался на свободу, как вдруг нога его зацепилась за что-то, и он кубарем покатился по земле.
— Вот дьявол! — прорычал он, вскочив, и... прикрыл рот рукой: на него смотрел Джованни деи Моцци. — Ох, простите...
— Ничего, — махнул рукой сын банкира. — Я спешу — и ты, как я вижу, тоже.
Лоренцо смущённо опустил взгляд:
— Вообще-то, я хотел поговорить с вами...
— О чём?.. Впрочем, можешь не объяснять, — тотчас предупредил Джованни ответ молодого человека. — Полагаю, ты думаешь о том же, о чём и я: как освободить приятеля.
— Вы правы.
— И что ты собирался делать?
Лоренцо сделал глубокий вдох и, собравшись с решимостью, выпалил:
— Я хотел просить вас, чтобы вы помогли выкупить моего друга — у семейства Моцци ведь достаточно денег и влияния, чтобы сделать это.
— Возможно... — осторожно кивнул Джованни.
Френетти неверно истолковал нерешительность собеседника и с жаром воскликнул:
— Клянусь, вы не пожалеете о своём поступке! Если нам удастся вырвать Дино и Франческо из лап подесты, я выполню любое ваше пожелание — даже самое безумное! И уж, конечно, вам незачем беспокоиться о деньгах: я буду работать целыми сутками, не смыкая глаз, пока не соберу столько флоринов, сколько понадобится сейчас, чтобы приятелей наших выпустили на свободу!
Моцци покачал головой:
— Я нисколько не сомневаюсь в твоей честности: полагаю, ты не смог бы спокойно спать, чувствуя себя чьим-либо должником. Но вот в чём беда: у меня нет никакой уверенности, что мне удастся найти деньги для выкупа... — Поглядев на ошарашенного Лоренцо, он невольно рассмеялся: — Не расстраивайся раньше времени. Быть может, всё окажется не так уж плохо?
