Он брел по пляжу, гадая, зачем Хиона отправила его сюда — если предположить, что то, что он приземлился живым, не было случайностью. Почему просто не убить его? Может, Хиона хотела навечно отправить его в лимб? Наверное, она понимала, что боги сейчас не в той кондиции, чтобы обращать внимание на Огигию, и магия острова нарушилась. Поэтому Калипсо продолжала быть здесь пленницей, а волшебный плот для Лео так и не появился.
А может, магия острова как раз работала на отлично. Боги наказывали Калипсо, отправляя к ней крутых храбрецов, которые сматывались, стоило ей в них влюбиться. Вдруг в этом и была вся проблема? Калипсо никогда не влюбится в Лео. Она хотела, чтобы он покинул остров. Получался идеальный заколдованный круг. Если в этом и состоял план Хионы… Вау. Обходной маневр на пять с плюсом.
В очередное неизвестное по счету утро Лео сделал открытие, от которого сложностей лишь прибавилось.
* * *
Лео гулял по холмам, следуя течению маленького ручейка, берущего начало между двумя высокими кедрами. Ему нравилось здесь — это было единственное место на Огигии, откуда не было видно моря, и можно было представить, что он никогда и не застревал ни на каком острове. В тени деревьев он чувствовал себя почти как в Лагере полукровок, когда шел через лес к бункеру номер 9.
Он перепрыгнул ручей, но неожиданно вместо приземления на мягкую землю подошвы его ног ударились обо что-то твердое.
ДЗЫНЬ!
Металл!
Придя в невероятное возбуждение, Лео голыми руками начал разрывать перегной, пока не заметил бронзовый блеск.
— Обалдеть, — извлекая из земли разную твердую мелочевку, он хихикал как безумный.
Лео представить не мог, как она здесь оказалась. Гефест всегда выбрасывал из своей божественной мастерской сломанные детали, насыщая землю металлическим мусором, но каковы были шансы, что они упадут на Огигию?
Лео достал связку проводов, пару разводных ключей, вполне рабочий поршень и даже несколько кованых пластин небесной бронзы — самая маленькая была размером с подставку под пивной бокал, самая большая — с боевой щит.
Немного — не сравнить с бункером номер 9 и даже с его запасами на борту «Арго-II». Но нечто куда большее, чем песок и камни.
Он посмотрел вверх, на подмигивающие сквозь кедровые ветви солнечные лучи.
— Пап? Если это ты отправил мне все это — спасибо. Если нет… ну, все равно спасибо.
Он собрал свой вырытый клад и понес его к разбитому лагерю.
После чего дни побежали еще быстрее и стали куда более шумными.
Первым делом Лео построил из кирпичей печь — каждый кирпичик он выпек из грязи собственными руками. Затем нашел большой камень, который мог послужить неплохим основанием для наковальни, и вытащил из пояса кучу гвоздей, чтобы выплавить из них лист для ковки.
Когда с этим было покончено, он приступил к обработке найденной небесной бронзы. Каждый день его молот бил по бронзе, пока каменное основание наковальни не раскалывалось, либо гнулись щипцы, либо у него заканчивались дрова для топки.
Каждый вечер он в изнеможении падал, весь в поту и саже, но чувствовал себя при этом превосходно. По крайней мере он был при деле, пытался найти выход.
Впервые Калипсо пришла к нему, и этот визит был вызван желанием пожаловаться на шум.
— Дымишь и разводишь огонь! — возмущалась она. — Целыми днями бренчишь своим железом! Распугал всех птиц!
— О нет, бедные птички! — проворчал в ответ Лео.
— Что ты вообще пытаешься сделать?
Он поднял взгляд и едва не ударил молотом себе по большому пальцу. Он так долго видел лишь металл и огонь, что успел забыть, какой красивой была Калипсо. Раздражающе красивой. Она стояла вся такая из себя, с искрящимися на солнце волосами, развевающимися полами юбки и с зажатой под мышкой корзинкой с виноградом и свежим хлебом.
Лео попытался не обращать внимания на урчание в животе.
— Я пытаюсь убраться с этого острова, — ответил он. — Ты ведь этого и хочешь, не так ли?
Калипсо нахмурилась и опустила корзинку у его скатанной в рулон постели.
— Ты не ел два дня. Сделай перерыв и поешь.
— Два дня? — Лео даже этого не заметил, что его удивило, так как он любил покушать. Но еще больше его удивил тот факт, что это заметила Калипсо.
— Спасибо, — пробормотал он. — Я… ну… постараюсь стучать потише.
— Хм! — Его слова ее явно не впечатлили.
Но больше она ни разу не пожаловалась на шум или дым.
В следующий ее визит Лео накладывал последние штрихи на свой первый проект. Он не замечал ее, пока она не встала прямо перед ним и не заговорила.
— Я принесла тебе…
Лео от неожиданности подпрыгнул, выронив щипцы.
— Бронзовые быки, ты в своем уме?! Не подкрадывайся ко мне так!
Сегодня Калипсо была в красном — любимый цвет Лео. Но это не имело к делу никакого отношения. Ей очень шел красный. Опять-таки, это было неважно.
— Я не подкрадывалась, — ответила она. — Я принесла тебе это.
Калипсо показала ему новую одежду, аккуратно сложенную и переброшенную через руку: новая пара джинсов, белая футболка, армейская куртка… Стоп, это была его одежда, вот только это было невозможно. Его куртка сгорела месяцы назад. Ее даже не было на нем, когда он приземлился на Огигии. Но одежда, которую держала Калипсо, выглядела точь-в-точь как та, что он надел в день своего прибытия в Лагерь полукровок, — только была чуть больше и совпадала с его нынешним размером.
— Как? — только и смог спросить он.
Калипсо опустила свою ношу к его ногам и попятилась, будто он был опасным хищником.
— Я немного владею магией, к твоему сведению. Ты постоянно прожигал ту одежду, что я тебе давала, так что я подумала, что стоит сшить что-нибудь не столь легковоспламеняющееся.
— А эти гореть не будут? — он подобрал джинсы, хотя на взгляд и на ощупь они казались сшитыми из обычного денима.
— Стопроцентно огнеупорные, — пообещала Калипсо. — А еще их нельзя запачкать, и они будут растягиваться, подстраиваясь под тебя, так что ты больше не будешь выглядеть таким тощим.
— Спасибо, — он хотел произнести это с сарказмом, но в действительности был по-настоящему впечатлен. Лео мог сделать руками многое, но огнеупорная самоочищающаяся одежда в этот список не входила. — Получается… ты попала в мой любимый образ. Ты что, погуглила меня или как?
Она нахмурилась.
— Я не знаю этого слова.
— Ты изучала меня? — поправился он. — Можно подумать, я стал тебе интересен.
Калипсо сморщила нос.
— Мне интересно избавиться от необходимости каждый день шить тебе новый комплект одежды. Мне интересно, чтобы от тебя не воняло так сильно и чтобы ты не расхаживал по моему острову в тлеющих лохмотьях.
— О, ясно, — усмехнулся Лео. — Ты просто душка.
Ее лицо покраснело еще сильнее.
— Ты самый несносный человек из всех, с кем мне приходилось встречаться! Я всего лишь вернула должок. Ты починил мой фонтан.
— Ах, это? — рассмеялся Лео. Решение оказалось столь простым, что он практически успел о нем забыть. Одного из бронзовых сатиров повернуло чуть в сторону, и давление упало, из-за чего фигура стала издавать раздражающее щелканье, подскакивать и изрыгать воду через край чаши. Ему всего-то понадобилось достать с пояса парочку инструментов, а на починку ушло не больше нескольких минут. — Ерунда. Мне просто не нравится, когда что-то работает не так, как надо.
— А занавески у входа в пещеру?
— Стержень перекосило.
— А мой садовый инвентарь?
— Слушай, я всего лишь заточил ножницы. Кромсать лозы тупым лезвием — опасно. А у секатора нужно было смазать петли, так что…
— О, ясно, — перебила его Калипсо, неплохо имитируя его голос. — Ты просто душка.
В кои-то веки Лео не знал, что ответить. Глаза Калипсо блестели. Он понимал, что она смеется над ним, но почему-то это не воспринималось как что-то обидное.
Она указала на его рабочий стол.
— Что ты строишь?
— О.
Он посмотрел на бронзовое зеркало, которое он только что закончил приваривать к архимедовой сфере. Собственное отражение на полированной поверхности удивило Лео. Его волосы успели отрасти и сильно вились. Лицо похудело, черты заострились, может, потому, что он мало ел. Глаза потемнели и смотрели немного дико, особенно когда он переставал улыбаться, — совсем как Тарзан, если бы Тарзан вдруг превратился в маленького уроженца Латинской Америки. Сложно было обвинять Калипсо в том, что она от него попятилась.
— Это что-то вроде проектора, — ответил он. — Мы видели нечто подобное в Риме, в мастерской Архимеда. Если мне удастся заставить его работать, я смогу узнать, что с моими друзьями.
Калипсо покачала головой.
— Не выйдет. Остров скрыт, отрезан от мира сильным волшебством. Здесь даже время течет по-другому.
— Ну ты же имеешь какую-то связь с внешним миром. Иначе как ты узнала, что я носил армейскую куртку?
Она скрестила на груди руки, будто защищаясь от неудобного вопроса.
— Чтобы увидеть прошлое, не нужно владеть мощной магией. А вот настоящее или будущее — другое дело…
— Ну что ж, — отозвался Лео. — Смотри и учись, солнышко. Мне осталось лишь подсоединить эти два провода, и…
Бронзовая плита заискрила. Из сферы повалил дым. По рукаву Лео побежали язычки пламени. Юноша поспешил скинуть с себя рубашку, бросил ее на землю и затоптал огонь.
Калипсо очень старалась не рассмеяться, но дрожь сотрясала все ее тело.
— Ни слова, — предупредил Лео.
Она взглянула на его голую грудь, всю в поту, с торчащими ребрами и покрытую старыми шрамами от разных стычек в прошлом.
— Мне не найти слов, чтобы достойно это прокомментировать, — успокоила она его. — Но знаешь, если хочешь, чтобы этот прибор заработал, может, стоит попросить помощи у музыки?
— Конечно, — буркнул он. — Стоит технике забузить, и я тотчас устраиваю вокруг нее первобытные пляски. Каждый раз срабатывает на ура.
Калипсо сделала глубокий вдох и запела.
Ее голос ударил по нему, будто порыв холодного ветра — как первая весточка предстоящей прохлады посреди невыносимого летнего зноя в Техасе, когда ты начинаешь верить, что вскоре все наладится. Лео не понимал слов, но напев был печальным и горьким, как если бы она рассказывала о доме, куда больше никогда не сможет вернуться.
В ее пении таилось волшебство, без сомнений. Но оно было совсем не таким, как стопорящий голос Медеи или чары Пайпер. Этой музыке ничего от него не было нужно. Она просто пробудила в памяти самые приятные воспоминания — как он строил всякие штуки с матерью в ее мастерской, как грелся под солнышком в лагере вместе с друзьями. Он загрустил о доме.
Калипсо оборвала песню. Лео вдруг понял, что все это время пялился на нее как идиот.
— Есть подвижки? — спросила она.
— Ну… — он заставил себя перевести взгляд на бронзовое зеркало. — Ничего… Постой…
Экран засветился. В воздухе над ним замерцало голографическое изображение.
* * *
Лео узнал общий зал в Лагере полукровок.
Звука не было, но и без него было ясно, что Кларисса ла Ру раздает приказы, выстраивая полубогов в шеренги. Соседи Лео по Девятому домику бегали между ними, поправляя на ребятах доспехи и передавая оружие.
Даже кентавр Хирон был одет для войны. Он рысью носился между рядами, шлем с крылышками поблескивал, а холка была прикрыта защитными бронзовыми пластинами. От привычной дружелюбной улыбки не осталось и следа, вместо нее лицо сковало хмурое и решительное выражение.
Вдалеке по проливу плавали греческие триремы, тоже готовые к бою. На холмах по периметру были расставлены катапульты. Сатиры патрулировали поля, воздух рассекали всадники на пегасах, готовые к атаке с воздуха.
— Твои друзья? — спросила Калипсо.
Лео кивнул. Лицо странно одеревенело.
— Они готовятся к войне.
— Против кого?
— Смотри, — сказал Лео.
Сцена сменилась, теперь на экране была фаланга римских полубогов, марширующих по залитому лунным светом винограднику. В отдалении можно было прочитать подсвеченный дорожный знак: «ВИННЫЙ ЗАВОД ГОЛДСМИТ».
— Я уже видел этот знак раньше, — выдохнул Лео. — Это не так уж далеко от Лагеря полукровок.
Вдруг ровные шеренги римлян смешались в бестолковую толпу. Полубоги бросились врассыпную. Щиты падали. Во все стороны полетели дротики, как если бы вся фаланга вдруг зашла на огромный муравейник.
В лунном свете стали заметны два смазанных из-за большой скорости маленьких волосатых силуэта в чудовищных костюмах и пестрых шляпах. Казалось, они были одновременно везде — молотили римлян по головам, крали у них оружие и резали ремни, спуская штаны до колен.
Лео не смог не улыбнуться.
— Вот же мелкие красавцы-пакостники! Сдержали-таки обещание!
Калипсо наклонилась, рассматривая керкопов.
— Твои кузены?
— Три ха-ха, нет, — ответил Лео. — Парочка карликов, что я встретил в Болонье. Я отправил их мешаться под ногами римлян, что они и делают.
— И надолго они их задержат? — поинтересовалась Калипсо.
Хороший вопрос. Изображение вновь сменилось. Лео увидел Октавиана — это блондинистое вредное пугало, по недоразумению ставшее авгуром. Он стоял на остановке у заправки в компании черных внедорожников и римских полубогов. В руках он держал что-то длинное, завернутое в брезент. Когда его сняли, под светом ламп заблестел золотой орел.
— Ой, а вот это уже нехорошо, — пробормотал Лео.
— Римский штандарт, — узнала Калипсо.
— Ага. И, по словам Перси, конкретно этот умеет метать молнии.
Стоило ему произнести имя Перси, как Лео тут же об этом пожалел. Он покосился на Калипсо и заметил в ее глазах сильнейшее внутреннее напряжение, как если бы она пыталась упорядочить расшатанные эмоции в ровные линии, подобно нитям в ее ткацком станке. Но что удивило Лео больше всего, так это его собственный гнев. Не просто раздражение или зависть. Он по-настоящему злился на Перси за то, что тот обидел эту девушку.
Лео поспешил переключить внимание на голографические образы. Теперь перед глазами предстал одинокий всадник — Рейна, претор Лагеря Юпитера, — ведущий светло-гнедого пегаса сквозь бурю. Ветер трепал черные волосы девушки. Пурпурная мантия трепыхалась, а под ней поблескивали доспехи. Многочисленные порезы на руках и лице кровоточили. В глазах пегаса плескалась паника, на губах от тяжелого полета выступила пена, но Рейна упрямо вела его вперед, несмотря на шторм.
Лео увидел дикого грифона, рванувшего к ней сквозь облака. Его когти царапнули пегаса по ребрам, и конь едва не сбросил Рейну. Девушка вытащила из ножен меч и разрубила монстра. Но несколько секунд спустя появились сразу три вентуса — темные духи ветра маленькими торнадо с пробегающими по закручивающейся поверхности молниями повисли в воздухе. Рейна, издав боевой клич, направилась к ним.
И тут бронзовое зеркало погасло.
— Нет! — вскричал Лео. — Нет-нет-нет, только не сейчас! Покажи мне, что с ней! — он стукнул кулаком по зеркалу. — Калипсо, можешь спеть еще раз?
