Девятимечье. Красный Меч

Мужчина, помогавший ранее ведьме, тут же подхватил Фарта на руки и понёс его в сторону фургонов — не забыв, однако, уважительно поклониться Охотнику. Светловолосая девушка обернулась на голос, и её лицо просияло радостью. Но когда она перевела взгляд на Тальга, радость сменилась довольно... сложным набором чувств. Да ему и самому было неловко — Сенешаль счёл своим долгом показать Хранителю всё произошедшее, пока дух шамана витал в эфире.

— Ты права. Это всё из-за них, — и не успела девушка ответить, Алый Охотник продолжил, — И из-за меня. А ещё из-за него самого, барона Вендайна... из-за тебя, отчасти.

— Что?!

— Тебя искали дольше всего, и Фарту пришлось задержаться при поиске укрытия. Сложись всё немного по-другому — и он не оказался бы рядом с рухнувшей башней.

— Так ты думаешь, что всё это моя вина?

— Нет... Мотылёк. Ты не поняла. На Пути нет правых и виноватых. Только причины и следствия, и никто не в силах предсказать все последствия своих поступков. Люди в ответе только перед собой и только за свой выбор. Остальное принадлежит Пути.

— Это не наш путь! — закричала Дочь Радуги, — Это твой путь — по крови! Не наш!

— Путь один для всех. Но каждый идёт по нему сам.

— В высшей степени верно, — вмешалась, наконец, в их диалог Альтрая, — может быть, уже и мы пойдём? Время, знаешь ли, не ждёт?

— Кхм... Да, конечно. Увлёкся.

Тальгиар посмотрел на ведьму и увидел, что рядом с ней стоят ещё двое подростков, на которых он уже успел обратить внимание. Рыжий парень слегка пришёл в себя и теперь без особого почтения разглядывал Алого Охотника.

— Значит, превратился в дракона? И часто с тобой такое бывает?

— Реже, чем мне бы хотелось, — хмыкнул... Тэлаф, вроде бы, — Если совсем точно, то сегодня — первый раз.

— Так что, согласен пойти за мной?

— Эй! — опять перебила ведьма, — Мы ведь уже договорились.

— С тобой, но не с ними, а я всё-таки за свободу воли. Итак, Тэл?

Паренёк взъерошил волосы на затылке.

— Ха! Спрашиваешь. Конечно, я согласен.

— И я тоже.

Шаман пристально посмотрел на застенчивую девушку, даже сейчас старающуюся держаться позади спутников. Он ещё поговорит с ней. Позже.

— Так, осталось последнее.

Барон уже очнулся, но вставать не спешил. Очень трудно с чем-то спешить после удара драконьей лапы — даже если улыбка Вседержителя не позволила ему стать смертельным. Судя по лицу, рыцарь-алхимик как раз сейчас мучительно пытался собраться с мыслями, но получалось... нет, не получалось. Слишком много всего произошло.

— Эй, барон!

Голова мужчины резко дернулась на голос. Давно уже никто не дерзал обращаться к нему в таком тоне! Вендайн заскрипел зубами — в спину будто раскаленную кочергу вогнали. Теперь в поле его зрения оказались четверо. Все сопляки, ещё младше Берфина. Но стоящий впереди держит меч с клинком из красного кристалла. И это, пожалуй, даёт ему право на некоторую фамильярность. Тем более, если оно подкреплено правом Силы.

— Онхас, барон Вендайн. Мы с тобой встретились в сражении, и удача была на моей стороне. Перед лицом тех, кто видел всё от начала до конца — признаешь ли ты себя побеждённым?

Кровь бросилась алхимику в лицо, но он не зря считался одним из умнейших правителей в баронствах. Вендайн понимал — согласившись, можно надеяться на соблюдение хоть каких-то условий негласного кодекса чести Доменов. А вот что стукнет мальцам в их дурные головы, если он не сдастся...

— Признаю.

— В уплату выкупа требую неприкосновенности для меня, моих владений и моих вассалов в течение трёх лет. Залог — клятва крови на Мече.

— Согласен. Эй, кто-нибудь там! Притащите мой меч, бездельники! Сам я ещё не скоро встану.

— Не беспокойся, высокочтимый, — в устах Алого Охотника уважительное обращение прозвучало откровенной иронией, — Ни одна кость не сломана, да и внутреннего кровотечения я не вижу. А клятву ты принесёшь на моём оружии. Твоё достанется Тэлафу, как боевой трофей.

— Ничего себе!

В голосе рыжего прозвучал такой восторг, что Вендайн ощутил нечто вроде гордости за свой клинок...который сейчас уйдёт этому лисьему сыну, мать его так и эдак!

— Ха, настоящий бафонитовый меч! У Орва про них кое-что было, и надо бы вспомнить.

— Рад, что тебе понравилось. А теперь, высокочтимый, я слегка поцарапаю тебе ладонь. Повторяй за мной...

Барон внимательно смотрел, как эти четверо шли к воротам замка... к тому месту, где раньше были ворота. И поверх раненой гордости, поверх боли и хозяйственных забот какая-то часть его разума бросила замечание острое и точное, как метательный нож:

"Это будет самый интересный твой опыт"

159