Маленький детектив Общий файл

— Ничего, Конан-кун, я не виню тебя в этом, — потрепала она меня по голове. — А вот этот детективный маньяк ответит за то, что опоздал на свидание. — Но увидев мое шокированное лицо, она улыбнулась. — Шучу я, шучу. Я понимаю Шиничи и не виню его тоже.

— Как я рад, — обрадовано сказал я. Затем я вновь стал серьезным. — Но, ладно, оставим пока эти разговоры. Нужно обезвредить бомбу.

Никто не спешил меня останавливать, даже Ран и это было мне на руку. Я разорвал пакет, в котором была бомба, и снял крышку. Достав из кармана маленькие кусачки, которые я всегда брал с собой, я стал аккуратно и последовательно перекусывать провода, отключая один элемент бомбы за другим. При этом я внимательно проверял схему бомбы, чтобы ничто не упустить. Наконец, когда до взрыва оставалось ещё полчаса, я раскусил последний "черный" провод. По идее, это должно было отключать таймер и дисплей, но ничего подобного не произошло.

— Так-так, — весело произнес я. — А вот и те самые "сюрпризы", которые, как я подозревал, подготовил Мория.

— Почему она не остановилась, Конан-кун? — испуганно спросила меня Ран. — Ведь ты же сказал, что она остановиться?

— Ран-нээчан, помнишь, что я сказал про того, кто такой подрывник? — спросил я девушку.

— Ты сказал, что это — Мория Тейджи. — Ответила она мне, с непониманием смотря на меня.

— Верно, — кивнул я. — Как я сказал, он хотел отомстить Шиничи-ниичану. А эту бомбу он сделал персонально для него. Он знал, что вы встречаетесь с ним тут, а потому он хотел, чтобы он ошибся и вы погибли.

— Что? — шокировано сказала она. — Но почему ты так решил, Конан-кун?

— Здесь два провода, синий и красный, — пожал я плечами. — И я не знаю, какой из них резать!

— Красный и синий, — задумалась она. — Так значит вот почему, он выбрал именно красный.

— Скажи Ран-нээчан, а какой твой любимый цвет? — спросил я её.

— Красный, как и у Шиничи, — ответила она грустно. — Он должен принести нам удачу.

— Удачу? — переспросил я. — Ясно! Так вот что он имел в виду. Значит, я режу красный.

И я перерезал... Синий провод. Таймер остановился. Моя дедукция была верна. Мория специально сделал красный провод ловушкой, так как Ран думала бы, что он — цвет удачи. Его ненависть к Шиничи была столь велика, что он намеренно сделал роковым цвет, который, как он думал, мы с Ран считаем счастливым. Вот только зная о ео ненависти, нетрудно предугадать его шаги.

— Как видишь, Ран-нээчан, красный цвет действительно приносит удачу, — сказал я, утирая со лба пот. — Бомба обезврежена и у нас осталось ещё двадцать минут.

— Ты молодец, Конан-кун, — в очередной раз похвалила меня девушка. Остальные, кто был в холле, тоже поспешили порадоваться, что бомба обезврежена.

В пять минут первого к нам прорвались спасатели. Они стали выводить людей из холла. Я же оставался рядом с бомбой, ожидая прибытия саперов. Минут через десять прибыли саперы, и я передал им схему бомбы и само устройство. Наконец я мог покинуть это здание. Ран все это время была со мной.

— Ран! — кричал Когоро, едва увидев нас с девушкой. — Ран, ты не ранена?

— Со мной все в порядке, папа, — ответила она бросившемуся обнимать её старику. Хотя, конечно, он не совсем старик, но, думаю, волнение за дочь доставило ему сегодня седых волос. — Конан-кун обезвредил бомбу.

— Я прихватил с собой ту схему, что нашел у Мории, — пояснил я Когоро и подошедшему инспектору Мегуре. — По ней легко удалось обезвредить устройство.

— Невозможно! — вскричал Мория. Я даже не заметил, как инспектор Ширатори подвел его сюда. Я думал, что его уже должны были увести, но, видимо, специально дожидались благополучного исхода. — Ты не мог обезвредить бомбу. Я же специально поставил там ловушку!

— Верно, вы поставили её, — кивнул я. — Вы специально позволили мне завладеть схемой, чтобы я попал в эту ловушку. Но вы — просчитались. За сегодняшний день я слишком хорошо изучил вашу мерзкую натуру. Когда следуя схеме, я обезвредил все провода, и у меня осталось два, синий и красный, я понял, что вы задумали. Я понял, что такой человек как вы никогда не будет брать в расчет правила человеческой морали. Что для вас чувства? Что для вас человечность? Ничто! Ведь для архитектуры чувства не нужны, вы сами сказали об этом. Когда вы остановили таймер возле детской площадки, вас интересовали не дети. Вас беспокоила лишь судьба вашего детища! На человеческих детей вам было плевать. Поняв суть вашей натуры, мне не составила труда просчитать ваш ход мыслей, а потому мне удалось понять, какой именно провод нужно перерезать.

— Ты так просто понял это? — медленно произнес Мория. Сказать, что он был шокирован, это ничего не сказать. Похоже, мир рухнул в его глазах, малолетний ребенок читает его комбинации и ухищрения как открытую книгу.

— Именно, — оскалившись, сказал я. А затем оскал пропал, а на моем лице проявилась ненависть. — И я скажу одно, таких людей как вы, я ненавижу!

Архитектора увели, а ненависть так и не отпускала меня. Я смотрел вслед уехавшей полицейской машине и думал о том, насколько сильно я возненавидел его. Я действительно хотел убить его и если бы не полиция вокруг, то обязательно бы сделал это. Вдруг на мое плечо легла чья-то рука. Обернувшись, я увидел Ран, грустно улыбающуюся мне. Тут она нагнулась и крепко обняла меня, от чего я даже опешил.

— Не надо ненавидеть, Конан-кун, — тихо сказала она. — Он не стоит того. Ненависть губит душу. Не делай этого.

— Прости, что заставил волноваться, Ран-нээчан, — сказал я, обнимая её в ответ. — Извини, что сорвался. Обещаю, больше такого не будет.

— Какой же ты уже взрослый, Конан-кун, — улыбнулась она и потрепала меня по голове. — Ты хорошо сегодня потрудился. Пойдем домой?

— Пойдем, — кивнул я.

К нам присоединился Когоро и на одной из патрульных машин, которую предоставил Инспектор Мегуре, мы отправились домой. В час ночи мы переступили порог дома. Переволновавшись за вечер, девушка сразу же после душа отправилась спать. Тоже самое сделал и Когоро. А я... Я после того, как смыл с себя физическую грязь, задумался о грязи моральной. Когда мы уже собирались уезжать, инспектор Ширатори втайне от остальных сообщил мне о пострадавших в результате теракта. Сорок пять человек убито и девяносто семь ранено, причем двадцать семь — тяжело. И такое большое число жертв не удивительно, учитывая, что теракт произошел в вечер выходного дня, когда люди пришли в развлекательный центр отдохнуть всей семьей. Мория прекрасно осознавал, какое надо выбрать время, чтобы при разрушении здания было как можно больше жертв. И их было бы ещё больше, если бы последняя бомба также взорвалась. Шесть килограмм октогена были способны полностью разрушить ослабевшие перекрытия торгового центра. Тогда бы те сто тридцать человек, что ещё оставались в грозящем вот-вот разрушиться здании, скорее всего, точно погибли.

Когда семья Мори спала, я все ещё сидел на кухне и думал о произошедшем. Как говориться, история не знает сослагательного наклонения. А будущее? Будущее целиком и полностью строиться из него. — Если так, то я собираюсь предвидеть, а не сожалеть, предотвращать, а не допускать! Верно, я уже решил ранее изменить этот мир. Но почему я должен ждать чего-то, чтобы сделать это? Я буду менять мир прямо сейчас, каждый день, каждую секунду. Спасибо тебе Мория Тейджи за этот урок. Ты показал, что этот мир полон беспринципных людей, которым плевать чужую жизнь. Архитектура не требует чувств? Политика не требует сострадания? Милосердие — удел слабых? Что ж, такие люди не заслуживают ни милосердия, ни сострадания, ни каких либо проявлений чувств, даже ненависти! Я буду хладнокровно выжигать эту заразу человечества, пока они полностью не исчезнут.

Глава 12. От печали до радости.

Воскресенье выдалось довольно теплым деньком. Вместе с Аюми, Гентой и Мицухико мы ждали профессора Агасу на площади возле станции Бейка. Он сегодня обещался сводить ребят в музей авиации. Ну, а я был для компании, в довесок. И судя по времени, профессор проспал. Ничего удивительного, в воскресенье-то в восемь утра. Впрочем, я вообще не спал ночью. После вчерашних событий, голова у меня была забита совершенно иным, чем сном. Поэтому, когда я сегодня встретился с ребятами, то сразу уселся на лавочку, погрузившись в чтение утренней газеты. Стоит отдать им должное, они не пытались настырно выяснить у меня подробности моих вчерашних "приключений". Гента был как всегда верен себе и поглощал мороженное, Мицухико увидев мою хмурую физиономию, сразу все понял и присоединился к Генте. Мне они тоже предложили угощение, но я отказался, позволив толстяку съесть мою порцию. Аюми же была занята каким-то игральным автоматом. Как я понял, он как-то был связан с гаданием. Правда, к Таро и прочей мистике я относился скептически. Человек сам определяет свою судьбу.

В течение нескольких попыток девочка пыталась предсказать свою судьбу и свою любовь. — И почему это меня не удивляет? — мысленно усмехнулся я. — Мечты о романтике и принце на белом коне. Как много девочек в таком возрасте думают об этом. Причем вне зависимости от страны и культуры. Найти того, с кем можно создать семью и прожить в мире и счастье всю жизнь. Вот только, почему она считает меня этим принцем? Я, скорее, черный всадник, несущий опустошение. Мои цели несколько иные.

— Гента-кун, ты собираешься съесть и это тоже? — спросил Мицухико, увидев, что его друг открыл очередную пачку с мороженым. Какую именно по счету, я не знаю, так как не считал. Похоже, друзья скупили половину лотка. Сам я к мороженому всегда относился прохладно. Конечно, иногда я любил его поесть, раз в полгода. Но не чаще, особенно когда настроения нет.

— Да какая тебе разница, сколько я съем? — возмутился толстяк. — На этот раз я попробую с темным шоколадом. У него "взрослый" вкус.

— Что? Правда? — удивился Мицухико. Я же лишь тихо вздохнул, — дети, что с них взять? — подумал я и улыбнулся. — Пусть веселятся, пока маленькие. Хм, а профессор не спешит, как я погляжу!

— Смотрите, смотрите, — радостно закричала Аюми. — Я и Конан-кун прекрасно подходим друг другу!

— А? — удивились Мицухико и Гента. Я же тихо скривился, специально не оборачиваясь к девочке, чтобы она не увидела моей физиономии и не обиделась. Тут Гента выразил дельную мысль. — Этот автомат должно быть сломался!

— Да это неважно, Гента-кун, — добавил Мицухико. — Вообще все эти предсказания, проклятия, Таро — это все ерунда.

На это заявление Аюми бросила уничтожающий взгляд, и у мальчика упало мороженное с палочки. — Вот и не верь после этого в проклятья, — мысленно засмеялся я, пытаясь удержать пофигистическое выражение лица. Аюми же рассмеялась на произошедшее.

— А теперь предскажем судьбу Конан-куна, — заявила она. — Так, его день рождения...

— Ну-ну, посмотрим, как у тебя это получится. — Усмехнулся я, опять же мысленно. — Всё-таки моя личность подставная, как и имя, и даже если бы это работало, со мной бы такой фокус не прошел. - Бросив взгляд на автомат, я чуть не прыснул. Он обещал "внезапную близость с тем, кто вам нравиться". — Мда, интересно, какая возрастная категория у этого автомата, восемнадцать плюс? Или двадцать один?

— Должно быть, это про меня и Конан-куна, — опять засмеялась девочка. Гента, подойдя к автомату, лишь вытянулся от представлений девочки. Тут надпись на экране переменилась и ребята прочитали. — "Большая вероятность A".

— Поцелуи? Точно восемнадцать плюс. — Задумался я и не смог сдержать ехидной улыбки. — Хорошо хоть ей не выпало "B" или "C". И если на счет ласок я не против, хотя хотелось бы их от девушки более старшего возраста, то вот на счет "C"... Не думаю, что меня кто-нибудь поймет. Хм, а интересно, в этом автомате есть вариант "D"? Хотелось бы увидеть лицо Соноко если бы ей выпал именно такой вариант. Это было бы незабываемо.

— А что значит "A"? — спросила Аюми.

— Если "A", то она перед "B" — начал умничать Мицухико.

— Это Эби-фрай, — заявил Гента. — Креветки-фри? — моя бровь вопреки моей воле, взвилась вверх.

— Чего? Но ведь с поцелуем нет ничего общего? — удивилась Аюми и повернулась к автомату.

— Вообще-то "A" и означает поцелуй, — сказал я, листая газету. — И я думаю, семь лет, это не тот возраст, чтобы думать об этом.

— Поцелуй? — похоже, ребята вычленили для себя лишь одно. Я не стал отвечать на их восклицание, но Аюми это не остановило. Она оставила автомат и подошла ко мне — Конан-кун, а ты поцелуешь меня? — всё, ребят можно брать тепленькими. Это предложение Аюми добило их. Но не меня. Сложив газету, я поднялся со скамейки и подошел к девочке.

— Думаю, Аюми-чан, ты ещё встретишь того, кого полюбишь, — сказал я, положив ей руку на плечо и грустно улыбнувшись. — Человека более достойного, чем я.

— Но, Конан-кун, это ведь ты! — сказала девочка. — Я тебя люблю!

— Глупая, — тихо сказал я и покачал головой. — Я не такой хороший, каким могу казаться со стороны. И вчерашнее только подтверждает это.

— Ты о том взрыве? — спросил Мицухико. — Я смотрел сегодня новости, но так и не понял что произошло.

— Я мог предотвратить взрыв, так как догадывался о том, кто преступник, — сказал я, сев обратно на скамейку. — Но у меня не было доказательств, и я не спешил поделиться своими выводами с другими. В итоге погибло много людей, а могло погибнуть ещё больше. И всё из-за меня. Конечно, моя вина — косвенная, но это не изменяет ровным счетом ничего. Ладно, оставим эту тему, — махнул я рукой. — Сегодня воскресенье и я не хочу загружать вас своими проблемами. Уверен, скоро придет профессор и мы с вами, наконец, пойдем в музей.

Ребята разрывались между тем, чтобы расспросить меня подробнее о вчерашних событиях и тем, чтобы не вмешиваться. Но ситуацию спас Мицухико. Умный парень понял, насколько у меня поганое настроение и приостановил наших друзей от расспросов. Спустя минут пять профессор действительно пришел. И тут же заслужил тройной слитный возмущенный вопль. Как я и думал, он проспал. Агаса покосился на меня, из-за моего мрачного выражения лица, но я так ничего и не сказал ему по этому поводу.

— Идемте, профессор, — предложил я ему. — У меня сегодня не так много времени и мне не хотелось бы тратить его напрасно. Позже поговорим.

— Хорошо Конан-кун, — кивнул он и повел нас в музей.

Воздухоплавательный музей Токородзава. Это довольно примечательное место. Музей располагался на территории бывшего военного аэродрома в городке Токородзава. Это был едва ли не самый первый аэродром в Японской империи, колыбель японской авиации. Хотя Кудо Шиничи и бывал в нем не раз, сам я как Эдогава Конан должен был попасть сюда впервые. И хотя настроение у меня было не очень, подъезжая к станции Коку-Коен на линии Сейбу Синдзюку, рядом с которой в восьми минутах ходьбы и располагался музей, я немного воспрял духом. Несмотря на опоздание профессора, мы как раз успели к половине десятого, времени открытия музея. Билеты на нашу компанию обошлись нам в общей сложности в две тысячи йен. — Хорошо, что младшеклассникам тут делают внушительные скидки. — Подумал я, проходя на территорию музея. — Халява, как много в этом звуке для сердца русского... кхм, японского слилось.