Дени опешил — он считал, что бурый исполин никого не пропустит к нему, но дерево слишком хорошо знало, чего на самом деле желает его Хозяин. Мальчик пытался отвести взгляд, но Ксандриэль приподнял его подборок и заставил посмотреть прямо в серебристые глаза.
— Тебя кто-то расстроил? Это Аарон? Кто-то из воинов? Глэнтон или Эра? Что случилось, пока я разговаривал с Каминой?
При имени Хранительницы Дени дернул головой, и ткани понье полностью слетели с лица. Воспользовавшись предлогом, мальчик медленно стал натягивать их обратно, а потом отступил на полшага.
— Значит, Камина?
Дени энергично завертел головой из стороны в сторону.
— Значит, точно Камина.
Хранитель прищурился и дернул себя за зеленый локон.
— Нет, Ксандр, ты ошибаешься. Просто... — Дени не знал, как начать этот разговор, внизу стояла дриада и делала вид, что занята чтением охранных рун на древнем стволе, чуть в стороне за каждым его движением следил Глэнтон, да и остальные без конца поглядывали в их сторону.
Круглая балконная дверь с тихим скрипом отворилась. 'Ну конечно же! — Дени хлопнул себя по лбу, — Можно поговорить и внутри!'
Эльфенок прошел в комнату и замахал Ксандриэлю.
'Как в старые добрые времена', — у Диеро защемило в груди, он вспомнил то время, когда не был еще Хранителем, когда Даркус был для него непостижимой загадкой.
Дени в это время нервно расхаживал из стороны в сторону, смахивая пыль со стульев-грибочков, напрочь забыв о таких естественных для каждого эльфа вещах, как заклинания и магия. Закончив с благородным делом — а попросту покрыв и себя, и Хранителя кучей пыли, Дени указал на стул, сел сам и о чем-то задумался. Причем он так глубоко ушел в себя, что вздрогнул от неожиданности, когда Ксандр присел и окликнул его:
— Дени, ты так и не сказал, что с тобой, — Ксандриэль весь подобрался, его интуиция, веками закаленная неуемным Даркусом, кричала о том, что сейчас будет что-то.
— Ты хочешь пышную свадьбу?
Если бы стул не рос из самого пола, Ксандриэль навернулся бы вместе с ним.
— Ккакую ссвадьбу? — сначала из-под стола показалась рука, потом ошарашенное лицо Хранителя.
— Я говорю о твоей с Каминой свадьбе.
На Ксандриэля стало жалко смотреть, в его голове танцевали Булочки в свадебных платьях.
— Ксандр? — Дени помахал рукой перед лицом Хранителя.
Но Ксандриэль в это время решал задачи посложнее.
— Мой Повелитель изволит шутить? — Хранитель сел напротив Дени и схватил его за руки.
Глаза Хранителя потемнели и стали напоминать хмурое небо, — Что я сделал такого, что ты пришел к подобному выводу? Посмотри на меня, Дени!
— Я думаю, тебе будет лучше без меня, — Дени отводил взгляд, он не отел говорить о своих страхах, о том, что чувствовал — без своей Тени Пустота поглотит его целиком.
— А я думаю, что лучше знаю, где и с кем я должен быть! — Ксандр нахмурил темные брови.
— Должен? — огромные голубые глаза проникли в самое сердце, — Я говорю не о долге, не о твоей службе. Я говорю о твоем счастье.
Ксандриэль притянул руки Правителя, положил на них голову и повернулся так, чтобы видеть эльфенка. Маленькие ручки Дени казались белоснежными на фоне загорелой кожи Хранителя.
'Дени не понимает, что для меня он — бог'.
— Что станет с рыбой, если вытащить ее из воды? — Ксандриэль посмотрел на принца снизу вверх.
— Думаю, она задохнется, — два сердца в груди Дени заколотились, как сумасшедшие.
— Правильно, — Ксандриэль поднялся и обошел стол, — А что будет с птицей, если ей оторвать крылья?
— Она не сможет взлететь, она погибнет от тоски или боли, я не знаю...
— Знаешь, — прошептал Ксандриэль, опускаясь перед Повелителем на колени, — Ты знаешь. Я пес, который не сможет без Хозяина, как та птица без крыльев, я не могу без тебя. Если ты хочешь уйти, то просто убей, так будет милосерднее, но никогда не говори, что без тебя я могу быть счастливым. Мой воздух, моя жизнь, мой Повелитель...
Хранитель склонился до самого пола, задевая лбом ноги ребенка.
Дени зажмурился, думая, что это поможет сдержать глупые слезы.
— Немедленно встань, что это такое! Где ты видел, чтобы друзья так вели себя?
Эльфенку стало не по себе, все это было неправильно. Он же просто Саша, зачем такие сложности? Неужели Ксандр не видел в нем 'человека'? 'Да, Пустота, оставленная моей половинкой, отпускала рядом с Тенью. Но разве могу я держать Ксана возле себя вечно?'
Дени с горечью понимал, что слова дриады справедливы, и он не может вечно держать при себе Хранителя. Ксандр должен быть счастлив, у него должны быть дом, жена, дети... Он заслужил это право, и Дени не станет тем, кто лишит его счастья.
'Но если Ксандр сейчас уйдет, между мной и зияющей Пустотой не останется никого. И она поглотит меня. Это действительно страшно, — Дени вытер ладошками слезы, — Прости, Ксан, как только я найду способ справиться с Пустотой, я отпущу тебя, я сделаю все, чтобы ты нашел свое счастье. Вот такой у тебя эгоистичный и глупый друг'.
Мальчик дотянулся до тугого пучка на голове Тени и распустил его.
— Дени, — рассмеялся Хранитель, — Ты опять за свое!
— Мм? — эльфенок зачарованно перебирал блестящие изумрудные пряди и ни на что более не реагировал.
'Тепло', — глаза ребенка закрывались, он зевнул и положил голову на плечо Диеро.
— Устал, Господин мой?
— Нет, конееечно, — но еще один заразительный зевок выдал его с головой.
Губы Хранителя дрогнули.
— Пойдем, нужно попрощаться с Праматерью и жрицами ту Эрро, и в карете ты сможешь вздремнуть.
— Нам еще далеко до дворца?
— Думаю, ночью мы будем на мест...
— Мой мальчик, ты заставляешь себя ждать, — темнокожая дриада заслонила свет из балконной двери, и на лицо Ксандриэля упала тень, — Пойдем скорее, Верховная жрица хочет с тобой побеседовать.
Дени кивнул, но не сдвинулся с места.
— Дени, — Праматерь настойчиво на него посмотрела, — У нас мало времени. Не заставляй Ставруса отыгрывать злость на твоей матери.
Эльфенок вздрогнул и протянул Ксандру его шпильки. Тот молча взял их и быстрым движением заколол волосы.
'А без меня у него лучше получается', — из пучка не выбивалось ни пряди.
На лицо Хранителя вернулось то же холодное и бесстрастное выражение, но глаза хищно сверкнули на Эру.
Следующие полчаса Дени только и делал, что со всеми здоровался. Ему представились все жрецы и жрицы ту Эрро, находящиеся в священных владениях. Эльфенок не один раз поблагодарил про себя Ксана за закрытый наряд, потому как не смог бы столько времени натягивать на лицо улыбку, как это делали Ксандр и Рэйа.
Верховная жрица, без конца извиняясь, отвела Дени с Праматерью к одному из самых огромных исполинов. Как оказалось, это был дом Верховной жрицы до тех пор, пока священный лес не закостенел. Сейчас деревья просыпались от долгой спячки и тянулись ветвями к принцу, пугая своим видом молодых эльфов. Плоскую зеленовласую эльфийку с романтической родинкой над губой, как оказалось, звали Нинэль. Она на удивление быстро пришла в себя, и если бы не грязные пятна на золотистой тунике, Дени ни за что бы не сказал, что около часа назад она чуть было не лишилась жизни. Эра была настроена доброжелательно, и Верховная жрица поверить не могла своему счастью. Приближался День почитания предков, когда Праматерь делилась с народом своей силой, а при Даркусе лично присутствовала на торжествах и одаривала иллитири особыми способностями. Нинэль, как и каждый из присутствующих эльфов, хотела узнать, почтит ли Эра своим присутствием этот праздник.
Крутящийся рядом с принцем Глэнтон исчерпал весь энергетический запас, стараясь узнать, о чем говорит жрица, но Ксандриэль непринужденно облокотясь на ствол, не позволил красноволосому ни на сантиметр приблизиться к Дени. Глэнтон рвал и метал, особенно после того, как воины попросили его успокоить Павлиэля. Бывший эльф стонал в одной из повозок, причем делал это отнюдь не от боли — охлаждающего заклятия от Хранителя хватило бы и на безногую лошадь. Павлиэль не мог пережить, что никто так и не навестил его. Супримо пришлось пройти в повозку, пропахшую зельем, он все время морщился и прижимал кружевной платок к губам. Так как Комподжоу стал смертным, ему могли помочь лекарства человеческого знахаря. И Дудок, добрая душа, не жалел 'благовонных' припарок, заставляя весь отряд зажимать чувствительные носы и втайне костерить и Павлиэля, и самого лекаря.
— Я прибуду на праздник, — пообещала Праматерь, — Но вести его непременно должен Истинный Правитель, я не приму оскорбления, если вместо наследника Даркуса придет какой-то Наместник.
Голос Эры прозвенел по лесу и каждый мог услышать ее обещание. Ксандр ухмыльнулся, когда воины начали возмущенно переговариваться:
— Вы имеете что-то против святой Праматери? — Хранитель полоснул по эльфам ледяным взглядом.
Мужчины стиснули кулаки, но идти против Эры... Помимо Павлиэля, самоубийцы в отряде не числились.
Роми, наверстывая упущенное, всячески пытался подружиться с Джимми. Бедный подмастерье уже и ног под собой не чувствовал, но так же, как и маленький эльф, был потрясен величием древнего леса. Балкончики, мосты и окошки, причем на самих деревьях, которые могли вырастить лестницу за одну минуту или шлепнуть по попе детишек, пытавшихся отколупать древесину, все это поражало воображение. Больше всего мальчишек заинтересовали не гигантские деревья, в которых можно было жить, не крошечные феи, выглядывающие из-под листвы, а таинственные надписи, которые опоясывали бурый ствол. Им было жутко интересно, что же написано на древнем языке. Но кого им об этом спросить? Конечно, легендарный Хранитель наверняка знал об этой тайне, но они слишком страшились суровых черт и ауры безоговорочной Силы. Глэнтон вызывал еще меньше доверия, Предрассветным было не до любопытных мальчишек, а Молли и вовсе ни о чем не знала, поэтому они решили спросить того, кто наверняка смог бы ответить.
Когда Роми с Джимми подошли к Дени, и, перебив Праматерь, поинтересовались:
— А что означают те надписи на стволе? — Роми махнул на бурый исполин.
Тариэль с Молли чуть не грохнулись в обморок. Дени посмотрел вдаль. Тонкая вязь горела на солнце червонным золотом, и эльфенок вспомнил, как он выводил ее когтями Аарона.
— Это древнее заклинание, защищающее от врагов и всяческих бедствий, — пояснил маленький принц.
— И все? — Джимми совсем засмущался, а Роми разочарованно пожал плечами, — А я-то думал...
— Роми, — громогласный шепот леди Тариэль мог не услышать разве что глухой, — Иди сюда. Немедленно!
Темноволосый мальчик вжал голову в плечи. 'Ох, и попадет мне от мамки!'
Дени улыбнулся и продолжил:
— Эти слова написаны на таком древнем языке, на котором общаются только духи.
— Праавда? — интерес к надписям вновь разгорелся в неуемном Ромуэле, — А кто же писал их тогда?
— Даркус, — спокойно ответил Дени.
Никто уже не делал вид, что не прислушивается к разговору. После слов эльфенка повисла тишина, Эра опустила голову и сжала руками плечи, Ксандр куда-то запропастился, а Роми с Джимми заохали и побежали обратно к бурому исполину, на ходу крикнув:
— О, и здесь тоже какие-то надписи!
Дени обернулся к дому Верховной жрицы. Вязь не отливала червонным золотом, но твердый и в то же время изящный почерк нельзя было не узнать. Эльфенок хотел узнать, что за послание запечатлел великий Предрассветный, которого так боготворит Ксандр.
'Глупый, какой же я глупый, зачем я сравниваю себя с собою же прошлым?' — Дени стыдился своих мыслей, но он не мог не чувствовать, что не достоин своего прошлого, что ему никогда не сравниться с Даркусом.
'Я — лишь тень его, бледная и беспомощная, и когда-нибудь Ксандр поймет это. Когда-нибудь все поймут, — эльфенок прикоснулся к высеченным словам, он знал, что увидит мудрость веков, причем от того, с кем он никогда не сможет сравниться.
Крученая вязь стала складываться в знакомые буквы, и эльфенок отчаянно проглотил весь текст.
'Не понял... — Дени снова прочитал заклинание, потом еще и еще один раз, — Может, я что-то напутал?'
Первая строчка великого и божественного Предрассветного гласила: 'Здесь был Даркус', вторая, будто вырезанная когтем и наполненная золотистой пыльцою: 'И Аарон великий, мудрейший, красивейший, несравненный' и снова рукою Даркуса: 'паразит и пиявка'.
И тогда к Дени впервые пришла в голову мысль, что Даркус мог быть не таким уж божественным и великолепным. 'Может, Ксандр и все остальные ценили его не за это?'
Эльфенок завертел головой в поисках Хранителя и увидел его возле бурого исполина. Дени тихонько попрощался с Эрой, пообещав ей увидеться на Дне почитания предков, и направился к Тени.
Нинэль пригласила отряд наполнить фляжки водой из святого источника, и все с энтузиазмом поспешили за расщедрившейся жрицей, Глэнтон вместе с Дудоком успокаивали Павлиэля, а Молли с Тариэль пытались отловить мальчишек. В лесочке остались только Ксандр и Дени, но Хранитель не видел подошедшего принца. Диеро поклонился древнему дому и прильнул к шершавой коре. Заколки в виде драконов сливались с бурым стволом, и Дени улыбнулся, вспомнив, как вырезал их для Ксана. Он хотел было окликнуть эльфа, но тот упал на колени и стал покрывать золоченую вязь поцелуями. Дени пораженно застыл — столько мольбы было в лице Хранителя.
— Даркус, — стон раненного животного, — Даркус...
Дени прижал руки к губам: 'Я здесь, Ксан, я живой. Почему ты не видишь меня?'
Дени ничего не понимал, он лишь знал, что Ксандр если и принадлежал кому-то без остатка, то это был не он, это был Даркус. 'Но почему? Разве я настолько хуже его?'
Аарон разозлился, он не мог разорвать цепи, но смог послать слабенький импульс, и ноги эльфенка сами направились к каретам. Дени не захотел сопротивляться, он сломанной куклой уселся на сидение, и стал ждать остальных. Мимо проходили эльфы, о чем-то говорили своему Повелителю, кажется, он что-то отвечал, но не мог вспомнить, кому и что именно. Пустота в груди выла вьюгой, стало так холодно. Дневная жара сменилась весенними сумерками, что принесли туманы и холод. Дени задремал, сжавшись в уголке, и очнулся уже в пути, когда Ксандриэль накрывал его своей курткой. 'От него пахнет морем, хотя его так укачивает на волнах', — вспомнил Дениэль.
— Спи, я просто укрою тебя, так внезапно похолодало, — Хранитель поменялся местами с Рэйей, но Глэнтон ни слово на это не сказал. Ему и так было над чем подумать.
Ветер крепчал, и Дени непроизвольно поежился.
— Совсем замерз? — Ксандр стал растирать холодные пальцы эльфенка, — Рэйа, достань из-под сидения плед.
Глэнтона даже не пришлось просить, он сам встал и даже приподнял сидение, чтобы русоволосой Комподжоу было удобнее.
— Не надо, Ксандр, со мной все в порядке, — безжизненный голос совсем не успокоил Хранителя.
Он просто притянул к себе Повелителя и укутал в теплый плед. Дени ненавидел себя за то, что ему стало так хорошо и уютно. Он видел только макушку Диеро, над которой величественно взлетали деревянные драконы. Под мерный стук колес Дени задремал и очнулся уже Даркусом, спешащим подарить бурых дракончиков своему Ксану.
