— Можно мне погреться у Вашего костерка?
Стелла пожала плечами. Что ж, ей не жалко.
Незнакомец присел на корточки и протянул к огню руки в лохматых шерстяных перчатках без пальцев.
— Что Вы так на меня смотрите? — спросил он, почувствовав на себе пристальный взгляд принцессы.
— Да так... — Она уклонилась от прямого ответа. Не скажешь ведь: 'Я Вам не доверяю и предпочла бы, чтобы Вас здесь не было'? — Просто не часто встретишь в горах людей...
— А, Вы об этом? Меня нечего бояться, у меня даже оружия нет.
Стелла покачала головой. Уж она-то так не думала. Суковатой палки и походного ножа вполне хватит, чтобы прочитать над ней заупокойную молитву. Да и кто поручиться, что за сапогом у него не припрятано ещё что-нибудь? И внешность подходящая: обветренные скулы, мясистый подбородок...
— Путешествуете? — Он был не в меру любопытен.
Стараясь не поворачиваться к нему спиной, девушка нашарила под изголовьем меч.
— Так путешествуете?
Она кивнула. Мозг лихорадочно работал, пытаясь найти ответ на один единственный вопрос: 'Что делать?'.
— Вот и я тоже. Погода нынче хорошая, не правда ли?
Погода... Привязался тут со своей погодой! И чего в ней хорошего, если зуб на зуб не попадает!
Стелла села, закутавшись в уютную шерсть. Её клонило ко сну, а этот Незваный гость мешал ей. Хотелось накричать на него, прогнать, но горы — это не частное владение, хотя, судя по темпам развития мира, скоро им станет.
— Извините, но Вы специально в молчанку играете?
— Простите, но я с незнакомыми людьми в пять часов утра не разговариваю.
— Не в пять, а в шесть, — поправил её Незваный гость.
Какая разница? Можно подумать, что в шесть часов утра что-то изменится?
Незнакомец достал из кармана не первой свежести платок, развернул его и положил в рот щепотку какой-то травы. Его мерно двигающиеся челюсти не способствовали возобновлению толком не начатой беседы.
— Вы случайно не к перевалу Малу идёте?
— Случайно нет, — буркнула принцесса.
— Но эта тропинка ведёт к нему.
— Послушайте, я иду, куда хочу, и попутчики мне не нужны!
— Я и не навязываюсь. Я ведь за травами, а не просто так...
А она просто так! Конечно, проснулась как-то утром и спросила себя: 'А не пойти ли мне на прогулку в Симонароки с целым тюком вещей и проблем?'. Решила, что погода подойдёт, встала, потянулась ... и оказалась в этом холоде, голодная и грязная. Нечего сказать, увеселительная прогулка!
— Вижу, у Вас лошади. Значит, далеко едете.
— Далеко.
Ей было холодно, хотелось свернуться калачиком, обхватив колени руками, но обстоятельства опять не давали поступить, как ей хотелось. В это утро, когда воздух был кристально прозрачен, а сказанные слова парили в нем, словно облачка, она убедила себя в том, что жизнь несправедлива.
Почувствовав, что его общество раздражает девушку, Незваный гость поспешил удалиться, ушёл тихо, не усугубляя своего положения лишними словами. Когда его долговязая фигура скрылась за поворотом, Стелла забылась крепким здоровым сном.
Миновал один день, наступил следующий.
Неторопливо пережёвывая печеные хлебцы, девушка бодро шагала по горной тропинке, ведя под уздцы навьюченных лошадей. Прохладный воздух бодрил, а сознание того, что перевал Малу рядом, вселяло в сердце желание идти ещё быстрее.
Поднявшись на ещё один уровень, тропинка слилась с ещё одной, более широкой. На липком снегу остались отпечатки ног и копыт — в ту и другую сторону.
Добравшись до развилки, Стелла остановилась и огляделась по сторонам. Вроде бы тихо — но кто знает? У этих горных дорог столько поворотов, никогда не знаешь, кто появиться из-за очередного витка пути.
Ее опасения оправдалось: стоило сделать шаг, как из-за поворота показалась скрипучая тележка, влекомая флегматичными пони. На горе тряпья восседали трое: женщина, мужчина и мальчишка. Все трое — грандванские крестьяне. Они её пока не видели — наверное, спали на ходу. Принцесса не была расположена к каким-либо встречам, поэтому поспешила свернуть на боковую тропинку, огибавшую некое мегалитическое сооружение, покрытое мхом и лишайником.
— Эй, осторожнее! — послышался голос из-под мегалита. — Вы наступили на ценный экземпляр!
— Простите, на что я наступила? — оглядевшись по сторонам, удивлённо переспросила девушка.
— На агеша екзокиш. Это очень редкий экземпляр, — человек тяжело вздохнул и вылез из-под камня. — Может, даже единственный в мире...
— А, это вот та травка? — наконец поняла Стелла и с преувеличенным вниманием уставилась на помятую каблуком крохотную головку голубого цветка. — Я её даже не заметила.
— Ещё бы! — с досадой заметил знаток трав и, бесцеремонно отстранив принцессу, расправил лепестки бедной агеша екзокиш.
Повозка грандванцев прогрохотала по основной дороге.
Девушка с интересом уставилась на этого серьёзного мужчину с серебром седины на висках. Он напоминал ей колдуна — нечто тёмное, бесформенное вместо одежды, лихорадочно блестящие глаза, интерес к травам...
— Вы тут живёте? — Принцесса поняла, что вопрос дурацкий только тогда, когда задала его.
— А Вы как думаете? Стойте спокойно, а то ещё что-нибудь растопчите!
Он нагнулся, аккуратно сорвал какую-то траву и засунул в большую холщовую сумку.
— Простите, а Вы кто?
— Человек.
— А дальше?
— Дальнейшим пусть интересуются власти.
— Представьте, мне тоже интересно.
— Любопытство до добра не доводит; если угодно, половина людских бед происходит от любопытства.
— А другая половина?
— От человеческой глупости.
Упорно не желавший называть себя незнакомец перекинул сумку через плечо и зашагал по тропинке.
Пройдя шагов пятнадцать в полном молчании, они синхронно остановились. Собиратель трав (он шёл первым) обернулся:
— И?
— Что 'и'?
— Что Вам от меня нужно?
— С чего Вы взяли, что мне вообще что-то нужно?
— Вы идёте за мной.
— Тут одна дорога, свернуть мне некуда.
Он поджал губы и смерил её недовольным взглядом. Девушка смело посмотрела ему в глаза; человек быстро отвёл взгляд.
-И куда же Вы направляетесь? — После обмена взглядами собиратель трав стал разговорчивее.
— К перевалу Малу.
— Живёте по сторону гор?
— А Вы?
Он снова замолчал, словно раздумывая, достойна ли она ответа, а потом выдавил из себя:
— Может быть.
Это 'может быть' поставило последнюю точку в желании Стеллы завести с ним более-менее сносное знакомство. Принуждать его к разговору ей не хотелось, поэтому принцесса бочком обошла собирателя трав и попросила посторониться, чтобы дать дорогу лошадям.
— Хотите, я Вас провожу? — неожиданно предложил ее новый знакомый. Девушка даже вздрогнула: настолько не ожидала от него такой любезности.
— Спасибо, я как-нибудь сама.
— Напрасно. Дальше дорога петляет. Там одни камни.
— Вы боитесь, что я оступлюсь?
— Вы? — Он задумался. — Пожалуй, нет. Мне жалко Ваших лошадей. Они не заслуживают такой ужасной участи.
— А я? — Принцесса нахмурилась. — Значит, я этого заслуживаю?
— Понятия не имею. Каждый человек чего-то заслуживает.
Собиратель трав забросил сумку на камни и, подтянувшись, залез туда сам. Приглядевшись, Стелла заметила там ковёр низкорослых вьющихся растений. Собиратель трав осторожно срывал белые соцветия и складывал в сумку. Лицо у него было сосредоточенное, серьёзное, но по губам то и дело скользила чуть заметная улыбка — было видно, что человек занят любимым делом.
— Эй, уважаемый, оттуда перевала Малу не видно? — крикнула ему снизу принцесса.
Он ответил не сразу. Сначала завязал тесемки сумки, потом выпрямился и пробурчал:
— Нет, не видно.
— А до него далеко?
— Если стоять и нечего не делать, то и к следующей неделе не доберётесь. Похоже, мне придётся проводить Вас, всё равно мне в ту сторону. Если Вас не затруднит, приведите сюда моего пони: он стреножен возле дороги по ту сторону мегалита.
— Сюда — это наверх? — глупо переспросила девушка.
— К сожалению, у моего пони нет крыльев, — рассмеялся он.
Стелла и сама понимала, что вопрос был идиотский, и, стараясь скрыть проступивший на щеках румянец, поспешила за таинственным пони. Он действительно оказался таковым, во всяком случае, на обозначенном месте его не оказалось. Чувствуя себя девочкой на побегушках, девушка отправилась на поиски, мысленно ругая себя за то, что разговорила молчуна-травника. Продираясь сквозь завалы камней, она пробегала глазами по каждому клочку земли, словно пони был не крупным непарнокопытным животным, а какой-то мелкой букашкой.
Наконец пони нашёлся. Стреноженный, он резкими мелкими скачками передвигался по каменистой почве; привязанный поперек седла пухлый дорожный мешок глухо постукивал по мохнатой рыжей спине. Девушке пришлось изрядно повозиться, чтобы его поймать — пони оказался с норовом ('Как и хозяин', — подумалось принцессе).
Собиратель трав даже не поблагодарил её за помощь, приняв факт поимки непарнокопытного как нечто само собой разумеющееся. Скинув сумку вниз (его ничуть не смутило, что она чуть-чуть не задела принцессу), он спрыгнул на спину пони и, нагнувшись, преспокойно водрузил дополнительную ношу на спину животного. Ударив животное по пузатым бокам, собиратель трав бросил через плечо:
— Поторапливайтесь!
Стелла обиженно фыркнула. Её бесило то, что она вынуждена идти пешком, а этот нахал едет верхом.
— Эй, сеньор, Вам не кажется, что пора бы представиться?
— На обоюдных условиях?
— Можно и на обоюдных.
— В таком случае, Элвин.
— В каком таком случае? — не поняла девушка.
— Можете называть меня Элвин. А Вас как прикажите? Аверти?
— Почему это Аверти? У меня есть своё собственное имя, и в чужих я не нуждаюсь!
— Просто у меня есть знакомая, которую зовут Аверти. Она похожа на Вас.
— Внешне?
— Внутренне. Тоже молода и невыдержанна.
Они замолчали: Элвин не склонен был к беззаботным беседам, а у Стеллы не было никакого желания говорить с ним.
Когда дорога резко пошла вверх, Элвин, не оборачиваясь, пояснил:
— Сейчас пойдут ледники, будет холодно. Идите осторожно, не поскользнитесь.
Он спешился и зашагал по бровке дороги. По мере подъёма она сужалась, теперь по ней невозможно было разъехаться.
— Перевал Малу, — указал Элвин на маячившую в ореоле снегов группу камней на горизонте.
Стелла кивнула. Ей сейчас было не до перевала. Приподнятое настроение, овладевшее ей с утра, улетучилось. Горло саднило, болела голова, не хватало воздуха, ватные ноги шагали по инерции; ко всему прочему ее подташнивало. А этот Элвин будто нарочно не замечает, что с ней что-то не так.
Боги, голову будто сжало тисками! Она бы, не задумываясь, променяла окружающие красоты на возможность просто полежать на кровати — но вот где найти постель в горах? Тут даже орлиное зрение Элвина не поможет. Оказалось, что помогло: принцесса не учла одно единственного, но важного факта — того, что в горах тоже живут люди. И эти самые люди появились как раз в ту самую минуту, когда Стелла готова была распластаться прямо на холодных заснеженных камнях.
Со звонким смехом легкая фигурка соскользнула вниз по подтаявшему на солнце снегу прямо под копыта пони Элвина и бесцеремонно ухватила его за узду.
— Ты что тут делаешь? — нахмурился собиратель трав.
— Тебя поджидаю. — Девочка-подросток встала и отряхнула одежду. Пухлые щёчки пылали сквозь шерсть платка.
— А мать тебе уши не надерёт?
— Если и надерет — невелика потеря! Не оторвет же она их! — Снова залился смехом её голос-колокольчик.
— Ну, много собрал? — Её лицо приняло серьёзный вид.
— Сколько собрал, всё моё. Вместо того чтобы без толку носиться по горам, — она покраснела, — ты бы лучше сбегала да чайник поставила.
— Для неё, что ли? — Фыркнула девчонка, покосившись на принцессу.
— Для меня хотя бы. Ну, чего стоишь? Живо домой!
Девчонка скользнула глазами по лицу Стеллы и, подбоченившись, зашагала прочь.
— Бегом, я сказал! — полетел ей вслед голос Элвина.
Утомительный дневной переход был вознагражден местом у очага и кружкой горячего, обжигающего чая — это было единственное, что она смогла проглотить, от еды девушку по-прежнему тошнило. Приютившие ее люди объяснили, что такое нередко бывает с теми, кто впервые забирается высоко в горы, и снабдили каким-то мерзким на вкус отваром.
Стелла сидела на полу и вслушивалась в голос ветра за стеной. Он то затихал, то завывал, словно бродячая собака.
В комнате было темно и душно. Кроме принцессы, в ней сидела та самая девочка, которую Элвин посылал ставить чайник. Самого Элвина не было. Тихо и сонно, только стучат в руках юной хозяйки спицы.
— А Элвин, он тебе кто?
— Дядя, — не отрываясь от работы, ответила девочка. Спицы бойко постукивали, пальцы ловко сучили пряжу, губы безмолвно шевелились, отсчитывая набранные петли.
Хлопнула дверь, пахнуло холодом — значит, кто-то вошёл. На пороге возникла мать девочки с охапкой хвороста в руках. Сложив его у очага, она размотала опоясывавший голову платок и присела на циновку. Из мебели в комнате были только стол и широкая кровать; на ней, пододвинув к себе свечу, сидела девочка, у ног её примостился Шарар.
Принцесса заметила, что между матерью и дочерью сложились какие-то странные отношения. Вот и теперь, когда усталая женщина вошла с мороза, девочка даже не повернула головы, продолжая беззвучно отсчитывать петли.
— Опять Элвина куда-то понесло на ночь глядя! — с досадой пробурчала хозяйка. — И ведь дождется, проклятый, что свалиться с обрыва и разобьется! Вам что-нибудь нужно? — без всякого логического перехода спросила она принцессу.
— Спасибо, меня всё устраивает, — улыбнулась Стелла.
— Это счастье, когда человека всё устраивает. Такое редко бывает.
— Простите, мне не даёт покоя один вопрос... Почему вам пришла в голову мысль поселиться в горах?
— Это все из-за Элвина. Он жить не может без своих трав. Да и какая разница, где жить. Ужинать будете?
— Как, без дяди? — всполошилась девочка. Она отбросила в сторону вязание и, подняв с полу платок матери, вышла в сени.
Хлопнула дверь, заскрипел снег под ногами девочки. С улицы послышался её удаляющийся голос:
— Дядя, дядя, иди скорее ужинать!
Да, в этой семье полным-полно недомолвок.
Элвин в тот день так и не появился; ужинали без него. В прочем, принцессу это не огорчило. Наполнив желудок непритязательной пищей, она легла спать на специально приготовленном для неё ложе из двух сдвинутых скамеек в комнате Элвина. Мать и дочь устроились на ночлег в соседнем помещении; перед сном они о чём-то спорили.
Стелла долго не могла заснуть. Несмотря на то, что ей, вроде, хотелось спать, она ворочалась с боку на бок на своём необычном ложе. Промучившись так около часа (а, может быть, и дольше — в темноте чувство времени пропадает), принцесса встала и вышла в тёмные сени. Приложив ухо к двери, она прислушалась — тишина, только ветер тонко подвывает сквозь щели.
