— Припасов хватило ненадолго, — Шонт шел нарочито неспешно, рассказывая. — Им очень повезло, что еще до постройки аванпоста удалось найти внизу большое озеро — вода плохая, но после очистки пить можно. Второй раз повезло, когда они смогли развернуть гидропонику. Наконец, в озере растет нечто вроде водорослей — после тщательной обработки вполне съедобных. Так себе еда, но к концу первого года люди могли уже не опасаться голодной смерти. Хуже было то, что заканчивались медикаменты, выдыхались энергоблоки — и никаких перспектив впереди. Второй год и половина третьего стали самыми тяжелыми — они все лучше понимали, что этот мир может стать их домом навсегда.
Жанна припомнила проносившуюся под "Коброй" бесплодную, потрескавшуюся землю, редкие, уродливые растения — и поежилась.
— На исходе третьего года около поселения упало с полсотни грузовых контейнеров — все тэш'шские. В контейнерах оказалось продовольствие, медикаменты, адаптированные к нашим машинам и приборам энергоблоки, одежда. Большей частью все трофейное.
— Как щедро с тэш'шской стороны, — не удержалась от шпильки Жанна. — И они стали это все использовать?
— Не сразу. Но когда болеют и недоедают дети — вопросы преданности зачастую отходят на второй план. Те, кто жил на Порубежье из всей войны видели только бой над планетой. Они даже понятия не имели, с кем мы столкнулись, не знали, закончилась война или еще идет. Они вообще ничего не знали. Да, они стали использовать то, что им сбросили с орбиты. Не осуждай их, Звезда.
Жанна только дернула щекой в ответ. Логика в словах Шонта была — неприятная, спорная... но была.
— А добренькие тэш'ша раньше подсуетиться не могли? Чтобы людям не мучиться три года?
С десять шагов Шонт прошел молча.
— Здесь все, на что можем полагаться — слова самих тэш'ша. Они сказали, что узнали о людях на поверхности спустя два года. У них оказалось очень много пленных, и в первую очередь они искали военную, навигационную информацию, сведения о жизненно важных центрах Конфедерации. До мелких поселений, аванпостов дело дошло не сразу. А когда дошло — дело в свои руки взяли зовущие себя Стражами Небес. Ты знаешь о них?
— Их священники, те, кто занимаются в Империи Внешними Территориями, дальней разведкой, — нехотя ответила девушка. Шонт согласно кивнул.
— Знаешь о директиве для кораблей, оказавшихся во Внешних Территориях, на случай встречи с тэш'ша? Директиве ГКСК и Военного Совета?
— Слышала. Если будут хоть малейшие подозрения в том, что встречные корабли могут принадлежать Стражам Небес — ни в коем случае не начинать бой. Разрешается только отвечать на нападение, — она сердито вдохнула-выдохнула сухой, холодный воздух. Прекрасно понимая, каким будет следующий вопрос, добавила: — Потому что это единственный клан, который не воюет с Конфедерацией.
— Правильно. Тэш'ша регулярно сбрасывали свои контейнеры, не пытаясь вступить в контакт, или же забрать людей с планеты. Но однажды на поверхность отправили капсулу с дата-кристаллами. С информацией о войне и основных сражениях, краткий обзор Империи, о самих тэш'ша: совсем бегло по всей расе — и чуть подробнее о Стражах Небес. Упоминалось, что Стражи Небес не принимают участие в войне, что контейнеры — от них, что людям на планете ничего не грозит. И было предложение встретить их эмиссара.
Жанна недоверчиво покрутила головой. Не то, чтобы она сомневалась в словах напарника...
— Тэш'ша, идущие на контакт — это что-то очень интересное. Почему?
— Церера.
— Вот как, — зло рассмеялась девушка. — Как "котам" подпалили шерстку, так они сразу заинтересовались...
Шонт равнодушно пожал плечами.
— Они этого не скрывали. Если верить тэш'ша — Церера первый случай в их истории, когда они не просто потерпели поражение, а были разгромлены.
"Наголову!" — про себя добавила Жанна. Каждый год дату завершения Церерианской битвы отмечали едва ли не наравне с Днем Создания Конфедерации. Битвы на грани бездны, битвы, на кону в которой стояла судьба Конфедерации — либо люди выигрывали, либо следующим ударом тэш'шский флот выходил к беззащитной Земле. На Цереру было брошено все: собранные повсюду резервы, корабли, которые смог выделить Серигуан, самые несчастные лоханки, способные летать и стрелять — все до последнего.
— Было много споров. Кто-то не знал, чему верить, кто-то не хотел никаких контактов. В конце концов, на встречу согласились, но дали понять, что контейнеры — контейнерами, а ничего делать во вред Конфедерации они не будут. Тэш'ша прилетели, по своему обыкновению ответили только на вопросы, на которые хотели ответить. Сообщили, что собираются создать в пещерах под хребтом небольшую базу, сказали, что Стражи Небес в своих действиях вне пределов Империи не подотчетны никому, кроме лидера своего клана, что их действия на Порубежье никак не направлены против людей. В общем, проинформировали о своих намерениях.
— Большой выбор, ничего не скажешь! — коридор начал постепенно загибаться влево и вместе с тем стало ощутимо холоднее, а струящийся из ламп свет все отчетливее приобретал алый оттенок.
— Выбора действительно у них не было, но комендант все равно выдвинул ряд требований. Запчасти, дата-кристаллы с художественной и научно-образовательной информацией: в поселке уже родились дети, не считая тех, кто был там до начала войны — приходилось думать, чему и как их учить. Потребовал, чтобы без разрешения ни один тэш'ша не заходил на обжитую людьми территорию, чтобы в случае появления в системе кораблей Конфедерации была предоставлена возможность связаться с ними. Как ни странно, тэш'ша согласились. Разве что предупредили: в случае агрессивных действий отвечать будут все. Вкратце, это и есть вся история появления здесь тэш'ша.
Когда освещение окончательно стало из бело-желтого алым, когда дыхание людей начало вычерчивать в воздухе белые завитушки, коридор неожиданно повернул влево. Там, где еще пару секунд тому был лишь плавный изгиб серых стен, вдруг образовался крутой поворот. А за ним в сотне шагов Жанна увидела выход, закрытый свободно спадающей, слегка колеблющейся движением воздуха завесой из черной ткани.
Шонт ничего не говорил, пока они не подошли вплотную к выходу. Здесь Жанна заметила, что всю поверхность завесы покрывают идущие сверху вниз завитки тэш'шских надписей. Как обычно — крупные, перетекающие друг в друга без промежутков знаки центрального ряда, и две полосы мелкой сплошной вязи по обе стороны от него. Девушка попыталась прочесть — и спустя две минуты бесплодных попыток сдалась. Что-то знакомое, что-то почти угадываемое было в них, но в осмысленную фразу упрямо не складывалось. И удивляться не приходилось: язык тэш'ша слишком отличался как от человеческого, так и от предельно логичного, сухо-утилитарного языка Серигуана. В чон-саа важным было не столько умение прочитать сообразно правилам слово, сколько интуитивно понять вложенное в него значение.
— Это на диалекте Стражей Небес, — поняв затруднения Жанны, подсказал Шонт. — На нем написана их священная книга, на нем же ведутся их религиозные церемонии. Один из самых сложных и меньше всего изменившихся диалектов.
— Снова они рассказали?
— Читал исследования.
— Ясно. Так что там с окончанием истории?
Прежде чем ответить, Джон отвернул визор и потер уголок глаза.
— Десять лет назад во Внешних Территориях тэш'ша перехватили корабль дальней разведки. Тэш'ша назвались Стражами Небес и вызвали капитана. Дали координаты Порубежья, потребовали, чтобы туда прибыл кто-либо, имеющий полномочия вести переговоры от имени ГКСК. Оговорили, что это инициатива исключительно Стражей Небес и ни о мире, ни о прекращении огня речь вестись не будет.
— Тогда ГКСК с Военным Советом решили, что это дело должно идти по линии РУФа, и принялись искать ближайший корабль, где есть их ребята. По случайности, ближе всех к Порубежью оказались мы. С нами связались, Фарбах увел базу от границы, взял шефа безопасности, и они полетели на встречу. Суть тэш'шского предложения сводилась к следующему: у них скопилось много наших пленных, с которыми они не знали что делать; у нас скопилось много их пленных, от которых тоже было мало толку. Тэш'ша предложили согласовать списки и обменять всех на всех, а затем повторять эту процедуру каждый земной год. Предложили ограниченный обмен культурно-исторической информацией. Гарантировала безопасность любому кораблю, вошедшему в систему. Потребовали, чтобы местные не подверглись никаким преследованиям за вынужденное сосуществование с тэш'ша под боком. И пригрозили, что в случае любой враждебной акции нейтралитет Стражей Небес будет пересмотрен.
Жанна раздраженно прошлась от стены к стене, потом обратно. Выплюнула злую смешинку:
— Просто замечательно! Тэш'ша требуют, потом снова требуют и еще чуть-чуть требуют... в конце концов, еще и угрожают. И мы что, вот так берем и соглашаемся, да?!
Массивная рука Шонта сжала ее плечо, останавливая в полушаге от стены. Не больно, не грубо, но так, что одним движением освободиться у Жанны не вышло бы.
— Звезда, они требуют, потому что нужны нам больше, чем мы им. Стражи Небес не воюют с нами — это мы знаем совершенно точно. Другой возможности вернуть наших людей из плена — нет. Эти тэш'ша — единственный канал, которым мы можем получить информацию, и единственная наша возможность передать хоть что-то на тот уровень, где принимают действительно важные решения. Их клан — второй по влиянию в Империи, их слово значит очень много для всех тэш'ша. Ты считаешь, Звезда, мы могли все это выбросить на помойку? Ты считаешь, Фарбах был неправ, когда согласился на их условия? Ты считаешь, Военный Совет и ГКСК были неправы, утвердив все сделанное Фарбахом?
Девушка развернулась, в свою очередь вцепилась в ткань сьютера Шонта, и рывком заставила его чуть склониться, чтобы между пепельно-серым лицом десперианина и ее лицом едва ли можно было просунуть ладонь — и уставилась прямо ему в глаза. Ее-то взгляд напарника давно уже не пугал — в каком бы состоянии он не был.
— А ты считаешь, — звеняще выдохнула она, — все это нормальным?!
— Я считаю все это тем, что нужно пока принять! — тяжело лязгнул голос Шонта в ответ. — И еще я считаю, нам стоит идти дальше и делать то, ради чего мы прилетели.
Его рука на плече девушки разжалась. Жанна проглотила рвущееся на язык непечатное слово и выпустила ткань сьютера напарника. Мысленно проделала ряд упражнений, чтобы восстановить равновесие и привести в порядок мысли. Резко сдвинув в сторону завесу, она нырнула в проем, ведущий из туннеля наружу.
Привыкшим к слабому освещению глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы адаптироваться к почти полному отсутствию света. Жанна поймала себя на том, что машинально держит руку в сантиметре от разряженного "Шершня", с досадой скривилась и решительно прошагала к самому краю моря сизой, текучей дымки — как ей показалось, заинтересованно дрогнувшей, всколыхнувшейся, стоило ей остановиться перед плывущими на уровне ее колена лоскутами мглы.
Посмотрела вперед, откуда лился слабый, чуть подсвечивающий туман свет, и не удержалась от удивленно-саркастичного "кхм".
— Это что?
Протуберанцы тумана поднялись и отхлынули от установленной хозяевами этого места невидимой черты.
— Храм Ушедших, Звезда, — тихо ответил напарнице Шонт.
Глава 4. Звезды падают с небес.
Пилот "Гетмана Хмельницкого" без опаски опустил руку, зачерпнул горсть тумана и поднял над пеленой мглы, выжидающе смотря, как дымчатые струи текут с его пальцев вниз. Раздельно, не повышая голоса, сказал на чон-саа:
— Мы пришли для переговоров, как было условлено, — Всеобщий диалект Жанна, как и большинство на боевой базе, умела разбирать, особенно если говорилось без спешки и четко. Сама так правильно она сказать не могла, но объясниться с "котом", в случае чего, получилось бы.
Туманное море задрожало, вскипело. Сизые облачка, бурлящие перед людьми, подались в стороны, в холодновато-влажном воздухе гулко отозвался тягучий посвист, и Жанне почудилось, точно незримый плуг вспорол туман, проложив прямую, узкую тропу к Храму.
— Нам сюда, — Шонт невозмутимо шагнул вперед. — Иди за мной, Звезда.
Девушка недоверчиво посмотрела на поднявшиеся почти до уровня ее глаз бесформенные, полупрозрачные стены по обе стороны от дороги. Почему-то тэш'ша не позволили отброшенным в стороны клубам странного не то пара, не то тумана растечься, разойтись — и ей не очень нравилось идти между этими стенами. Как только она откинула в сторону занавесь с надписями на чон-саа, в окружающем не осталось ничего человеческого. И строгая, безупречно-холодная игла Храма перед ними лишь подчеркивала: здесь ничего не было для людей.
И еще ей не нравилось, как туманная дымка тянулась к ней и к Джону, едва они вышли в пещеру. Слишком целеустремленно, слишком явно.
— Звезда?
Стоять дальше было глупо. Жанна в последний раз оценивающе присмотрелось к вроде бы присмиревшему туману и быстро пошла следом.
Света от Храма хватало только чтобы не потерять фигуру ее напарника и следить за дорогой. Что бы там ни было под ногами — оно слегка подавалось, мягко пружинило, и звук шагов стал другим: глухим и очень слабым. Визор чуть помогал, но совсем "чуть": пробиться сквозь туман, разглядеть в подробностях Храм и то, что его окружало — уже не получалось. Зато настораживало то, что он не смог обнаружить оградивших тропу силовых барьеров — иначе, что же удерживало в неподвижности этот туман? Жанна легонько дунула в сторону едва заметно взгорбившегося лоскута — и озадачено хмыкнула, когда он послушно отплыл назад. На ходу провела ладонью в сантиметре-другом от туманной стены — и вновь ничего, если не считать легкого, бережного касания, как будто легенькое перышко тополиного пуха прошлось по ее ладони: тонкий, почти невидимый глазом жгут лизнул кисть девушки.
Жанна одернула руку и с подозрением посмотрела на приближающийся шпиль. Про религию "котов" она знала немного, про их Храмы — еще меньше. На фронте мало кого интересовали такие вещи: сражаться с тэш'ша они не помогали, понять их — тоже. Скорее сбивали с толку, подсовывая легкие и простые ответы, которые при тщательном изучении оказывались совсем не такими простыми и не такими легкими.
Тэш'ша поклоняются своим мертвым — и так просто было бы объяснить этим войну, их агрессивность, готовность при необходимости жертвовать собой. Если бы не то, что во фразе "тэш'ша поклоняются своими мертвым" три слова из четырех были ложью. Или грубым приближением, в лучшем случае.
Иногда даже спорили, была ли вера тэш'ша религией в земном смысле слова или же философской доктриной. Жанну подобные споры обходили стороной — это командор интересовался такими вещами, а не она. Наверняка, что-то знал Джон, но лекции по "тэш'шаведению" ее слишком утомили, чтобы окликнуть и спросить у напарника.
Жанна провела снова рукой по гибкой, текучей стене, оставив короткие, сразу же исчезнувшие бороздки. Сопротивления почти не чувствовалось, не осталось ни капли влаги: туман просто слегка холодил руку, облизывая, обтекая пальцы. Совсем не так, как в предрассветную пору, когда сгустившаяся над землей дымка заставляет зябко потирать руки, ища глазами почти угасший костер. Девушка встряхнула кистью и принюхалась: ей показалось, от тумана дохнуло вереском... не вересковым медом, а именно душистым, сладковатым ароматом вереска, за день впитавшего в себя жар неторопливо катящегося по небу желто-горячего солнца.
