— Ну ничего, с кем не бывает, — махнул рукой капитан. — Как, герой, будешь в следующий раз инструкции нарушать?
— Никак нет, — браво отрапортовал механик. — Разрешите идти?
— Здесь я власти не имею — здесь вон, Пал Палыч командует, — рассмеялся капитан.
— Иди уж, — махнул рукой Ветишко и, когда за пациентом закрылась дверь, недовольно пробурчал: — ты мне лучше скажи, командир, доколе я на этом старье работать буду?
— Ну, ты загнул, — рассмеялся Соломин. — Да за это, как ты говоришь, старье лучшие клиники большинства наших соседей душу дьяволу продадут.
— То они, а то — мы, — старый казак упрямо тряхнул головой. — Не путай. Наши люди должны иметь только лучшее. Мне, что ли, тебя учить?
— Да нет, конечно... Вот что, Пал Палыч, составь список того, что тебе нужно. Точнее, два списка — то, что тебе нужно в первую очередь, и полный. Возможно, удастся немного модернизировать корабль во время ремонта. В первую очередь, конечно, будем усиливать вооружение и защиту, но постараюсь выцыганить и твое хозяйство. Не знаю, получится или нет, поэтому обещать не буду, но постараюсь.
— Командир, — доктор снял старомодные очки с простыми стеклами, которые носил исключительно для поддержания образа, ибо медицина позволяла без проблем корректировать зрение, аккуратно протер их специальным платком, водрузил обратно на мясистый нос и остро взглянул на капитана. — Я что-то не пойму — мы что, возвращаемся в империю?
— Скажем так, — усмехнулся Соломин, — я имею предварительную договоренность о ремонте на русских верфях и о получении некоторого оборудования. Даже если придется покупать, денег сейчас хватит.
— Это хорошо. Но почему тогда вначале пушки? Мне кажется...
— Пал Палыч, — капитан мягко, но решительно прервал доктора. — Это не обсуждается. Лучше у нас не будет раненых из-за того, что мы лучше вооружены и защищены, чем оборудование для лечения раненых, которые появятся из-за того, что наши орудия и защита недостаточно эффективны. Про убитых я вообще молчу. Согласитесь, профилактика лучше лечения.
Врач задумчиво кивнул, несколько секунд помолчал, потом вздохнул:
— Хорошо, я составлю списки.
— Ну, вот и замечательно. Время у вас есть, так что постарайтесь учесть все мелочи.
— Не учи ученого, командир, — доктор ухмыльнулся. — Завтра получишь весь список.
"Подозреваю, что список у него давным-давно составлен", — подумал Соломин, выходя из медотсека. Впрочем, это было непринципиально, как обычно капитана больше волновал результат, чем то, как он был достигнут. Результат же сейчас был, в любом случае, гарантирован — Ветишко был крутым профессионалом.
От медиков Соломин отправился в рубку связи. Выгнав салагу-радиста (специалистов по связи традиционно называли радистами, хотя нынешние средства связи имели мало общего со старинными средствами беспроводной связи), капитан плюхнулся в кресло, размял пальцы и, включив аппаратуру, набрал личный код. Примерно через пару минут экран засветился, и на нем обнаружилось лицо Петрова, внешне спокойно-безмятежное, однако давно знающий разведчика Соломин легко различил на нем признаки волнения. Качество связи было вполне приличным, поэтому разговор можно было вести во вполне комфортных условиях. Единственный минус — задержка в четыре секунды, но с этим можно было мириться. Расстояние для гиперсвязи роли не играло, однако тратилось время на расшифровку. Конечно, можно было бы обойтись и без видеосвязи, голосовая работала быстрее, однако Соломин предпочитал видеть перед собой лицо собеседника.
— Ну что, собутыльничек, ждешь?
— Жду, смешно было бы отрицать. Чем обрадуешь?
— Выполнил я твое задание, выполнил, не волнуйся. Отстрелялись, как на полигоне. Правда, и по нам тоже... отстрелялись, так что с тебя полноценный ремонт.
Даже с четырехсекундной задержкой облегченный вздох Петрова выглядел впечатляюще. Улыбнувшись, разведчик ответил:
— Какие проблемы. Что надо привести в порядок?
— Э, дорогой, не так быстро, с повреждениями мы еще не определились, но факт в том, что кораблю требуется доковый ремонт. И еще, раз уж ты обещал, что я могу закупить любое оборудование и вооружение, то хочу воспользоваться оказией. Раз уж все равно придется ремонтировать корабль, надо и модернизацию провести.
— Не вопрос, — Петров устало потер лоб. — Обещали — сделаем, даже бесплатно сделаем, раз уж обещали. Карт-бланш на все это у меня есть. Где бы ты предпочел ремонтироваться?
— Давай на Черном Новгороде. Там хорошие доки, да и народ нелюбопытный. Так, на всякий случай — мало ли, заинтересуется кто.
— Хорошо. Когда ты сможешь там быть?
— Через неделю примерно. Завтра сброшу список повреждений, и что бы я хотел, помимо этого, модернизировать на своем корабле. Пойдет?
— Разумеется.
— Тогда до завтра.
— Удачи, — ответил разведчик и выключил связь.
Соломин кивнул, медленно встал, впустил в отсек изнывающего от любопытства (это у них профессиональное, наверное) радиста и поднялся к себе. Бухнулся на кровать, пытаясь уснуть, ощущения были самые что ни на есть паршивые — устал, поэтому неудивительно, что наиболее близким стало бы определение "выжатый лимон", однако сон не шел. Похоже, пересидел, переходил, да и две кружки чая, опрокинутые по ходу дела, сбивали сон. Можно было воспользоваться гипноизлучателем и, если бы Соломин хотел отдохнуть любой ценой, он так бы и сделал, но сейчас он хотел отдохнуть, так сказать, естественным путем.
Ну а раз сон не шел, то капитан принялся размышлять, анализируя прошедший бой, и пришел к банальному, но не потерявшему актуальность выводу — и он, и весь остальной экипаж сильно потеряли форму. Последние годы, занимаясь пиратством, они охотились исключительно на слабых, а совершенствоваться, или хотя бы поддерживать себя в форме, можно только имея сильного противника. Вот и результат... соответствующий. Никакие тренировки в такой ситуации не помогут, повезло еще, что вообще справились и не погиб никто. Кстати, на "Альбатросе" дела обстояли лучше — там экипаж, только-только принявший корабль, заранее готов был и к тому, что крейсер незнакомый, а значит, будут дополнительные сложности, и к тому, что защитное поле менее мощное, поэтому выкладывались на всю катушку. А оставшиеся на "Эскалибуре" подсознательно считали себя неуязвимыми — вот и получили по мозгам.
Сейчас, как ни крути, требовался серьезный ремонт. Соломин в разговоре с Петровым немножко слукавил — большую часть повреждений наверняка можно было бы исправить в имеющемся под рукой трофейном французском доке, однако раз уж есть возможность отремонтироваться на серьезных верфях, да еще и провести модернизацию, этим надо было воспользоваться. Выйдет и лучше, и намного быстрее, чем возиться самим, да и оружие для модернизации трофея надо было закупить. Хотя деньги-то переведены уже, оставалось только выбрать необходимое и перевезти на базу. А раз так, алгоритм дальнейших действий был прост — "Альбатрос" охраняет базу, перевозит на нее новобранцев, а "Эскалибур" идет в ремонт, попутно забросив перегонную команду базы на курорт, отдохнуть.
Ну а в том, что на Черном Новгороде все сделают, как надо, сомневаться не приходилось. Спецы там были классные, пожалуй, лучше даже, чем на многих верфях метрополии. Драли, правда, за работу нещадно, ну да не из своего же кармана платить, переживем.
Черный Новгород — это не совсем Российская империя. Точнее даже, совсем не Российская империя и, в то же время, ее неотъемлемая часть. Когда-то это была одна из первых колоний, основанных русскими, которая, по ряду причин, оказалась отрезанной от метрополии и забыта. Вновь к ней земные корабли подошли только двести лет спустя.
Черный Новгород получил имя от своего необычного черного цвета. Бывают планеты голубые, как Земля, зеленые, розовые... Эта планета была черной. При этом на ее поверхности было вполне светло, местное солнце было вполне видно на небосклоне, и никаких следов перегрева не наблюдалось. В общем, сплошная аномалия, необъяснимая с точки зрения современной науки, что, однако, не мешало людям вполне сносно жить на этой планете. Зато маскировкой цвет был идеальной — на такую планету, которая, по всем законам, должна была быть начисто лишенной жизни, никто не обращал внимания. В первый раз ее открыли случайно — на ее орбите месяц провисел разведывательный корабль с отказавшим гипердвигателем и, пока механики копались в его потрохах, исследователи на всякий случай (а проще говоря, от скуки) запустили зонды. Результат заставил их глаза расшириться, а волосы встать дыбом от удивления, ну и премию за открытие пригодной для жизни планеты ребята получили немалую. Во второй раз планету обнаружили только когда засекли, опять же случайно, работу одного из висящих на орбите спутников связи.
Те, кто колонизировал планету, были лихими авантюристами, не боящимися ни диких зверей, ни тяжелой работы. Возможно, именно поэтому колония не впала в варварство, сохранила достижения материнской цивилизации и... желание остаться независимой. Это было и логично, и вполне заслуженно, а главное, Российская империя вовсе не хотела иметь лишний очаг напряженности. В результате, Черный Новгород остался независимым, и за всю историю на его независимость никто не покушался (ха попробовали бы — империя предупредила, что отобьет грабки любому, кто протянет их к этой планете), однако экономически и культурно оказался с метрополией связан намертво. Ну а статус Черного Новгорода как независимой планеты Российская империя эксплуатировала на всю катушку. Через бывшую колонию шел большой объем торговли, на ней ремонтировались корабли, которые по разным причинам не могли быть отправлены в метрополию, крутила свои дела разведка, а ее небольшой, но крайне современный флот, занимался щекотливыми делами, в которых империи не хотелось официально светиться. Словом, симбиоз.
Соломин выбрал Черный Новгород для ремонта не потому даже, что не хотел посещать метрополию — не верить Петрову он не имел никаких оснований и знал, что ничего ему не грозит, ни арест (он, впрочем, и так не грозил), ни конфискация корабля (а вот это до недавнего времени было реально). Просто не хотел светиться на поврежденном корабле — слухи пойдут, их ведь не удержишь, и какая-то тень на империю все равно падет. Оно надо? А независимая планета — она на то и независимая, что через нее хрен кого-то в чем-то обвинишь.
Примерно на этих мыслях капитана сморил-таки сон, однако выспаться ему не дали. Мерзкий звук сигнала тревоги впился, казалось, прямо в мозг, заставив капитана вскочить, озираясь. Он не сразу сообразил, что происходит, однако руки сами делали то, что было вбито годами службы на уровне рефлексов и, когда Соломин начал адекватно воспринимать реальность, он был уже одет, причем так, что самый строгий проверяющий не нашел бы ни единого изъяна. Помотав головой, окончательно прогоняя сон, капитан шагнул к терминалу связи и спросил:
— Центральный пост! Что там у вас?
— Простите, капитан. Японцы.
Две минуты спустя Соломин был уже в боевой рубке корабля. Здесь все было привычно — не самое большое помещение с чуть приглушенным светом встретило его успокаивающим мерцанием экранов и негромким говором деловито общающихся людей. Последних, впрочем, было немного — свободные от вахты отдыхали, и их пока не будили.
— Ну, что у нас плохого? — с деланной небрежностью спросил капитан, активируя главный экран — огромный, на пол стены, с потрясающей четкостью и глубиной изображения. Такие экраны по-прежнему активно использовались на имперских кораблях — русские в таких вещах были склонны к консерватизму. Возможно, именно поэтому голографические изображения, широко используемые соседями, особой популярностью не пользовались и запускались лишь в случае серьезной необходимости, как вспомогательная информационная система. Как показала практика, пользуется экипаж экранами или голограммами никакой принципиальной разницы не имело, экраны даже были в чем-то предпочтительнее — проще, меньше рассеивается внимание, а значит, и контролировать происходящее несколько менее утомительно.
— Пятнадцать минут назад обнаружены два корабля, — четко отрапортовал молодой вахтенный штурман, одновременно подсвечивая на экране точки, изображающие корабли, подкрашивая зеленым линии их траекторий и выводя данные о скорости. — Идентифицированы как линейные крейсера типа "Якумо". Как только расчеты траектории подтвердили, что они идут за нами, немедленно разбудили вас.
— Очень хорошо, — кивнул Соломин. — Выведите мне информацию по этим кораблям.
Вывести информацию он, конечно, мог и сам. Мог, но не хотел возиться — раз уж корабли идентифицированы, значит, кто-то уже эту информацию нашел. Ну а раз нашел — пускай шевельнет пальцами и избавит капитана от лишних телодвижений.
Как он и ожидал, информация появилась мгновенно. Соломин пробежал глазами и едва удержался от того, чтобы присвистнуть. Что называется, вот свезло так свезло, врагу такого не пожелаешь. Линейные крейсера типа "Якумо" были, пожалуй, лучшими японскими кораблями этого класса и одними из лучших во всем забугорном мире. Мощные, быстроходные, отлично вооруженные и защищенные. Три таких корабля (Соломин быстро провел предварительное моделирование) при грамотном и безошибочном маневрировании со своей стороны и нежелании отступать со стороны русских с большой долей вероятности уничтожали "Эскалибур" ценой потери всего одного крейсера. Двух линейных крейсеров, конечно, было маловато, но плюх они могли накидать изрядно.
Впрочем, капитан не учитывал в моделировании "Альбатрос", который примерно соответствовал по огневой мощи и защите любому из преследователей и превосходил их по скорости и дальнобойности орудий, так что преимущество все равно было на его стороне, даже, можно сказать, без малого подавляющее. Ну а раз так, волноваться лишний раз не стоило — и себе нервы испортишь, и людям.
— Ну что, господа офицеры, какие будут соображения? — с усмешкой спросил капитан.
— Если ничего не изменится, то через два часа они окажутся в зоне досягаемости наших орудий, — штурман не нервничал, просто констатировал факт.
— Это точно. И изменится или нет, будет зависеть только от нас. Эта парочка идет на пределе — это видно и из их паспортных данных, — Соломин аккуратно высветил на экране требуемую информация, — и из спектра работы двигателей. Они работают, если вы обратили внимание, практически на максимальной мощности, даже заметен небольшой перегрев. Может, джапы и смогут их форсировать, но ненадолго, и наверняка захотят попридержать этот козырь на случай боя. Кстати, как считаете, они смогли нас идентифицировать или гонятся за призраками?
— Маскировочное поле было включено сразу после их обнаружения.
— Значит, не смогли... Скорее всего, шли по следу пространственных возмущений и не знают, за кем. Интересно, от места боя, или просто встали на след нарушителя?
— Не могу знать.
— Понимаю, что не можете — это я так, размышляю вслух. С одной стороны, два таких корабля посылать за обычными нарушителями как-то не по чину, с другой, у них просто могло ничего другого под рукой не оказаться. А если от места боя, то, наоборот, маловато будет — они не могли не определить, что мы накрошили там хренову кучу кораблей, соответственно, противники сильные. Ладно, гадать бесполезно. Итак, у нас, по сути, два варианта действий. Они нас догоняют... Мы можем немного прибавить ход и оторваться, а можем развернуться и раскатать их в тонкий блин. Ну что, у кого какие идеи?
