Давид говорил это не насмешливо, не иронично, он просто говорил и все. И Ваня понял, колдун действительно верит, что коньяк может обидеться. Давид играл на пианино, не выпуская сигару изо рта, иногда к ногам падал пепел. Ваня не знал, как себя вести. Ведь он в квартире кошмарного маньяка, и тот, наверняка, его убьет. Мальчик застыл посреди большой комнаты, босой, в пижаме с подрезанными рукавами и штанинами, чувствуя себя очень глупо. С Андре было как-то проще. Инквизитор хоть и собирался его убить, но его хотя бы можно понять. А этот колдун настолько загадочный и какой-то неправильный. Пока играл он, казалось, забыл обо всем на свете, полностью отдавшись музыке. Но вот, наконец, Давид докурил и прекратил мелодию. Он затушил сигару в пепельнице, повернулся.
— Ты голоден? — спросил Давид.
— Вообще-то, да.
— Я тоже. Я закажу еду, ее принесут сюда, а сам пока приму ванну. Ты откроешь дверь курьеру и скажешь, чтобы оставил тарелки там же, где и всегда, хорошо?
— Х-хорошо, — запнулся Ваня. — А вы не боитесь, что я убегу пока вы будете мыться?
— Не мыться, а купаться. Моются под душем, а в ванне купаются. А ты хочешь убежать? И куда ты пойдешь?
— К Андре.
— Так он сейчас еще без сознания. В любом случае, я попросил бы тебя никуда не уходить. Потом еще придется за тобой бегать и все такое...
Колдун направился в ванную, Ваня так и не понял, шутит ли тот или угрожает. В ванной тоже есть телефон, Давид позвонил в ресторан оттуда. Спустя полчаса, что Иван провел сидя на кровати и болтая ногами, в дверь постучали. Ваня открыл, на пороге стоял молодой человек с чем-то вроде чемодана.
— А где господин Пушкин? — спросил парень.
— В ванне, — ответил Ваня. — Сказал, чтобы вы оставили еду, где всегда.
Посыльный вошел в квартиру, открыл чемодан, вытащил оттуда тарелки и несколько блюд, накрытых крышками, поставил все это прямо на пол возле окна. Дверь за ним осталась открытой, но Ваня не хотел выходить из квартиры, почему-то твердо уверившись, что если попытается, маньяк его легко поймает. И уверенность эта полностью оправдана. Хоть Давид сейчас наслаждался ромашковой ванной, он прекрасно знал, что происходит в квартире. Уши улавливали любой звук, если бы даже по полу комнаты пробежала мышь, он услышал бы.
Парень из ресторана расставил тарелки, блюда, фужеры, бутылку вина и удалился. За ним закрылась дверь, из ванны вышел Давид, облаченный в махровый халат. Он прошел к шкафу, достал что-то вроде кимоно. Давид скинул халат, Ваня отвернулся, точно так же, как это сделал колдун, когда мальчик переодевался. На плечо легла холодная ладонь, Ваня вздрогнул. Как подошел Дед Мороз он не услышал.
— У вас прекрасные манеры, молодой человек, — сказал Давид.
— А разве мужчины не должны отворачиваться, только когда переодевается женщина?
— Это еще почему? Голая женщина радует глаз, а голый мужчина не очень. К тому же у некоторых есть телесные недостатки, и показать их существу одного с тобой пола, гораздо неприятней, чем противоположному. Но давай отдадим должное ужину. Уже поздно и тебе, наверное, захочется спать в ближайшее время.
— Вообще-то, я сова.
Давид очень внимательно посмотрел на мальчика и вроде о чем-то задумался.
— Нет, ты не сова, — сказал он через минуту. — Ты, определенно, человек. Ты вообще не похож на птицу. У тебя есть некоторое сходство с тигренком, да и то, отдаленное.
И Давид пошел к стене, открыл очередной шкаф. Оттуда извлек две циновки, положил с обеих сторон от расставленных блюд. Давид ловко уселся на циновку, сложив ноги на манер йога.
— Присаживайся, Иван.
Ваня недоверчиво сел в такую же позу, как Давид. Спустя минуту, у него затекли ноги, но мальчик не решался поменять положение. За эту минуту Давид снял крышки с блюд, и откупорил бутылку вина. Он налил вино и себе, и Ване. Под блестящими крышками оказалось восхитительное мясо, фаршированное какими-то травами, запеченная в фольге форель, овощи на гарнир и двенадцать устриц с лимонным соком в серебряном соуснике.
— Я не стал заказывать ничего сладкого, потому что там готовят отвратительные десерты, — сказал Давид и поморщился. — Приятного аппетита, Иван.
— И вам так же... Дед Мороз?
— Мое имя Давид, мальчик. К тому же Новый Год прошел, и мое прозвище будет актуальным только после следующего Рождества.
Они трапезничали молча. Ваня никогда не ел ничего вкуснее, единственное, что ему не понравилось, это устрицы. Зато это единственное, что понравилось Давиду. Он сказал, что ограничится ими и предложил свою половину остальной еды, взамен на Ванину половину устриц. Маньяк говорил очень вежливо, Ваня старался его не расстраивать и тоже рассыпался в вежливости, как мог. Давид налегал на вино, мальчик почти не притронулся к бокалу, лишь слегка пригубив из той же вежливости. Поужинав, Давид вновь уселся за пианино и закурил. Ваня не знал, что делать и сел на кровать. Вести беседу в планы Давида определенно не входило. Он курил и глядел в окно, окунувшись в мысли.
Не найдя ничего более занимательного, Ваня решил рассмотреть формулы Давида. Он почти сразу увидел их и поразился, что от беспорядочности не осталось и следа. Простые формулы, что могут принадлежать обычному человеку. Но внезапно структура полностью перестроилась, уравнения стократно усложнились. Спустя еще пару минут, Давид снова изменился, приобретая ту странную нелогичность, что была в больнице. Продолжалось это недолго, и Давид стал таким простым, что казался прекрасным. В нем не осталось формулы сложнее 'дважды два четыре'. Ваня смотрел на Давида почти полчаса, за это время колдун поменялся не менее дюжины раз.
— Давид, а где я буду спать? — наконец спросил мальчик.
— Ты что, не видишь кровати, на которой сидишь? — спросил Давид в ответ. Его уравнений опять изменились.
— Мы будем спать в одной?
— Я спал вчера, следующий раз будет только послезавтра.
— Вы спите раз в три дня? — удивился мальчик.
— Иногда, реже. Я не люблю спать.
— А почему?
— Мне снятся плохие сны.
— Но ведь это просто сны.
— Для меня не просто... — пальцы колдуна зависли на странно-печальном фрагменте мелодии, повторяющейся снова и снова. Так продолжалось несколько минут.
— Ты хочешь спать? — спросил Давид.
— Немного.
— Тогда ложись. Я сыграю тебе колыбельную, если ты хочешь.
— Мне никогда не играли колыбельных.
— А тебе рассказывали сказки? — внезапно заинтересованно спросил Давид.
— Да. Папа, пока был жив.
— А о чем они были?
— Ну, про Ивана Царевича, про бабу Ягу. А вы хотите рассказать мне сказку?
— Упаси Темный, конечно нет, — усмехнулся Давид. — Но я сыграю тебе, если ты не против?
— Конечно. Это же ваша квартира, вы можете делать, что хотите.
— Но ведь ты мой гость, Иван, причем, гость достаточно вежливый, так что я должен быть вежливым тоже.
— Я ваш пленник, а не гость.
— Это не имеет значение. Любой гость, так или иначе, пленник того, к кому приходит в гости. Тут имеет значение только степень гостеприимства. Моя степень настолько огромна, что я не могу тебя отпустить. Постарайся увидеть все именно в этом свете...
Давид повернулся к мальчику спиной, заиграл легкую ненавязчивую мелодию, от нее Ваню действительно потащило в сон. Он улегся на кровать, накрылся одеялом. Внезапно Давид запел. Только не своим голосом, а детским, будто колдун помолодел до Ваниного возраста. Звонкий высокий тенор пел колыбельную на неизвестном Ване языке. Мальчик уснул почти сразу, Давид прекратил играть и петь. Он уставился в окно, мысли понеслись настолько далеко, что любой, кто смог бы в них взглянуть, поразился нелогичности построений. Если бы Ваня сейчас посмотрел на его формулы, они показались бы ему прекрасными.
Глава 14
Андре мучительно приходил в сознание. Ему снились жуткие кошмары с участием Михаэля, Абдулы и толстого колдуна, который чуть его не убил. Этой ночью ему сделали операцию, зашили вены, но инквизитор потерял слишком много крови — врачи думали, что он не выживет. Но он выжил. Андре открыл глаза в девять утра и увидел медсестру, менявшую ему капельницу.
— Где я? — спросил Андре.
— О, вы пришил в себя! — сказала медсестра, вместо ответа. — Но вам пока нельзя говорить, я сейчас позову доктора.
Она ушла из палаты, Андре, собрав разбегающиеся мысли, понял, что он в больнице. Но его интересовало другое. Где Иван? Последним он помнил, как мальчик склонился над ним с ножом. Тогда Андре даже подумал, что юный колдун хочет его убить. Пришел врач.
— Доктор, где мальчик? — спросил инквизитор.
— Молчите пока, — буркнул врач. — Вы еще слишком слабы. Мальчика, наверное, забрала ваша жена.
— У меня нет жены, доктор.
— Ну, может, кто другой, я не знаю. Не волнуйтесь, с ним наверняка все в порядке. А вот с вами может случиться рецидив, если вы не расслабитесь. Хотя есть и хорошие новости, мы нашли вам кровь для переливания. Сейчас я вколю вам еще снотворного, и мы сделаем его.
— Не надо...
Но доктор уже воткнул иглу в руку. Андре слишком ослаб, чтобы сопротивляться. В следующий раз он очнулся к трем дня. В палате никого нет, зато на кровати лежит кнопка звонка. Он нажал кнопку, чувствуя, как в голове проясняется. Вскоре пришла медсестра и, улыбнувшись, сказала:
— Ну вот и хорошо. Вам сделали переливание, и вы будете чувствовать себя лучше к завтрашнему дню.
— Где мальчик? — повторил Андре, будто не прошло шесть часов между прошлым разговором и этим.
— Не волнуйтесь. Звонил ваш брат и сказал, что забрал его. Еще он оставил номер, по которому вы можете позвонить, когда очнетесь. Но я не думаю, что в таком состоянии...
— Пожалуйста, принесите телефон, сестра. Я должен убедиться, что с ним все в порядке.
— Понимаю. Хорошо, только не говорите долго.
Сестра ушла, Андре покрылся холодным потом. Он знал, что с Иваном все совершенно не в порядке. Его братом мог представиться Денис, но молодой инквизитор мертв, а значит, остается один человек. Сестра принесла телефон и бумажку с номером, Андре попросил ее набрать и положить трубку возле уха. Она так и сделала, потом вышла из палаты. После шести гудков, длиною в шесть жизней, Андре услышал голос Давида:
— Привет, инквизитор.
— Александр, я полагаю? Что с мальчиком?
— Вообще-то, меня зовут Давид, — на том конце провода хихикнули. — А мальчик в полном порядке.
— Если с ним что-нибудь...
— То что? Ты найдешь меня и убьешь? А если я его отпущу, ты что, перестанешь меня искать?
— Да.
— Ты врешь, инквизитор. Ты не перестанешь меня искать никогда, потому что ты, это ты. Ты же жаждешь убить меня, не так ли?
— Да. — Андре напрягал слух, чтобы различить шум на заднем плане. Там шуршала дорога, значит, колдун куда-то едет.
— Ну так наши с тобой цели сходятся, Андрей. Или теперь ты Андре? Впрочем, не важно. Я предлагаю тебе честную сделку.
— У тебя нет даже представления о чести, — процедил Андре.
— Почему же? Ты сначала выслушай, а потом говори. Ты хочешь увидеть мальчика еще раз?
— Да.
— А я хочу тебя убить. Мы встретимся и проведем честный поединок, где решится наша общая судьба.
— С колдуном не может быть честного поединка.
— Это ты зря, — казалось, колдун даже расстроился. Андре так и представил, как Давид покачал головой. — Я не настолько сильный, как мой прадед, которого вы с Михаэлем убили, и твоих способностей хватит на то, чтобы разрушить мои вероятности. Так что все будет по-честному.
— Где и когда?
— Пока не решил. Но не в России, это точно. У меня есть дела в Европе. Позвони на этот номер через два дня и все узнаешь. Да, и если ты сообщишь своим дружкам, я убью его.
— Дай мне поговорить с мальчиком.
— Прости, он уснул. Пока...
— Погоди... Черт! Merde!!!
Давид повесил трубку, Андре лихорадочно обдумывал, что делать. Самое плохое, что нельзя сообщить в Инквизицию. Не потому, что Давид так сказал, а потому, что тогда ему придется все рассказать. И тогда на встречу с колдуном придут десяток инквизиторов, а сам Андре будет сидеть в камере. Никто не будет беспокоиться за жизнь Ивана. Андре откинулся на подушку, прикрыл глаза. В комнату вошла сестра, решив, что он заснул, забрала телефон. Но Андре не спал, он пользовался Знанием. Спустя полчаса он понял — это бесполезно. Найти колдуна он не смог, а тот еще, очевидно, прикрыл мальчика. Андре лежал в палате и думал. Проведя в раздумьях два часа, он не пришел к решению. Обессилив, инквизитор провалился в забытье. Ему опять снился Абдула и Михаэль.
Глава 15
Ваня проснулся от запаха кофе. На улице уже светает, на фоне огромного окна чернел силуэт колдуна.
— Хорошо, что ты проснулся, — сказал Давид, не оборачиваясь. Он понял, что мальчик пробудился по изменению сердечного ритма. — Твой костюм и завтрак уже принесли. Иди, умойся, потом поешь, и мы поедем из этого города.
— А куда? — спросил Ваня, протирая глаза. Он прекрасно выспался, что случилось впервые с той ночи, когда он заставил бабушку стоять в углу на гречке. Хотя, всего несколько дней прошло.
— Пока не знаю. Но об этом позднее.
Ваня пошел в ванну и умылся. Он обнаружил на раковине новую зубную щетку, почистил зубы. Потом заглянул в туалет, и наконец, подошел к большому окну. На полу циновка, блестящий кофейник, маленький кувшин с молоком; под запотевшей стеклянной крышкой, на тарелке лежат булочки. Ваня поднял крышку, взял булочку. Еще теплая и восхитительно воздушная, она буквально растаяла во рту. Ваня взглянул на Давида. Тот стоит рядом, смотрит на город.
— А что вы все время туда глядите? — спросил Ваня. — Там есть что-то интересное?
— Там очень много интересного, Иван. Но в данный момент я отбираю у этого города вероятности, которые он отдает мне напоследок. И еще я прощаюсь с ним до следующего года.
— А вы приедете сюда через год?
— Да. Может даже раньше.
— И будете опять убивать людей?
— Да.
— А зачем вы это делаете?
— Таким образом, я собираю вероятности.
— Я не понимаю, — мальчик пожал плечами.
— То есть, как? — удивился Давид. — Ты же сам колдун и должен знать, что такое вероятность.
— Но я не знаю. Андре мне что-то пытался объяснить, но, наверное, и сам не знал точно. Он говорил, что вы... то есть мы... ну, в общем, колдуны, воруем удачу у людей.
— Твой Андре ошибается в такой же степени, в какой он прав. Но я не стану рассказывать тебе о колдовстве. По крайней мере, сейчас. Ешь, булочки вкусны, только пока теплые.
Ваня поел, Давид закурил. Он не мог допустить, чтобы дым сигары наложился на запах булочек. Мальчик выпил крепкого кофе, Давид указал на несколько свертков в углу. Там оказался великолепный костюм из серой шерсти, туфли и легкий плащ. Ваня отметил, костюм такой же, что на Давиде. Но возникла проблема с галстуком — Ваня не умел его завязывать. Давид помог.
— Теперь волосы и можно ехать, — сказал Давид, поправляя узел так, чтобы находился точно в ложбинке между ключиц.
