Стоило мне дать сен-чакре потечь в моё тело, как тут же всё стало другим. Мгновенно мир расцвёл новыми красками, ощущения обострились. Мой нюх улавливал сотни запахов с улицы, разные пряности и сладости, готовку жён и матерей, их парфюм, легкий запах курева. Слух также обострился. Я слышал, как живущая подо мной семья садится ужинать, слышал разговор поддатых шиноби, которые, разогревшись в баре, пошли в увеселительное заведение...
Всё это, однако, не мешало мне.
Это был лишь фон, который я с лёгкостью отодвинул на второй план, сосредоточившись на ощущениях своего тела. Теперь есть только я и мир. Я и есть мир, а мир есть я. Зуд в теле более не ощущался.
Чувствовалось, как принятая мной пища начинает питать моё тело, давая нужные ему вещества, полностью перерабатывая всё, что в нём было. Нет больше ничего вредного.
Я даже не помнил, когда мне в последний раз хотелось в туалет. Когда я потел. Чихал.
Нет ничего лишнего. Всё перерабатывалось моим телом.
Чем больше я сливался с природой, использовал сен-чакру, тем меньше я походил на человека.
Гормоны более не давили на тело. Нет, женщины привлекали меня, иногда даже хотелось выпить. Но мне не было это нужно. Я не чувствовал неудержимого влечения.
— А у тебя тут уютненько. — Голос, раздавшийся из открытого окна, выдернул меня из единения с миром.
В моей руке появляется кунай.
Не соображая, на одних рефлексах, отчасти всё ещё пребывая в медитации, я, активировав шаринган, бросаю его.
Но нарушитель с лёгкостью ловит клинок, тем не менее, отвлекаясь на это.
Оказавшись прямо перед лицом незваного гостя, едва успеваю остановить другую руку, в которой также был кунай.
К моей груди мягко прикасается ладонь и отбрасывает меня прямиком на диван.
— Что тебе нужно? — Спросил я, не спуская взгляда с изящной девичьей фигуры.
— Выключи свои глазелки, мне от предков передалась аллергия на них. — Ехидно ответила мне девушка.
Прикрыв глаза, при этом деактивировав шаринган, я лихорадочно пытался справиться с той бурей чувств, которая возникла в моей груди после того, как я впервые за долгое время вновь увидел её.
— Так-то лучше, ты вообще знаешь, как жутко шаринган выглядит со стороны? — Перемахнув через перилы и слегка покачиваясь, спросила меня Цунаде. Всё ещё обострённое обоняние уловило сильный запах алкоголя.
— Лично мой или у всех Учиха? — Поддержал я тему, всё ещё не придя в себя. Та гамма чувств словно снова заставила меня стать тем Изами, которым я был до того как стал сеннином.
— Лично твой. — Ответила Цунаде, не двигаясь, смотря прямо мне в глаза.
— Что тебе нужно? — Вновь спросил я её. Грубовато получилось, ну да ладно.
— Поговорить. — Тихим, непривычным мне голосом ответила Цунаде.
— О чём?
— О нас. Обо мне и тебе, обо всём, что было. — Неуверенный голос химе Сенджу выбивал меня из колеи. Такой я видел её впервые.
Вздохнув, я поднялся с дивана.
— Что именно ты хочешь мне сказать? Или спросить меня?
— Я... Я просто хотела тебя увидеть. — Опустив глаза, ответила она мне. Но, не услышав ответа, продолжила. — Извини меня. — Медленно, словно боясь спугнуть, Цунаде начала подходить ко мне.
— Ты это могла сделать и не вламываясь в мой дом. — Всё не отрывая взгляда от блондинки в зелёном выходном кимоно, прошептал я. Говорить было трудно, будто в горле ком застрял.
— Да, но... Мне просто нужно кое-что понять. — Вплотную подойдя, начала она говорить. — Твоё сердце так громко бьётся. — Медленно её руки обняли меня. Я же только и мог, что стоять истуканом, боясь пошевелиться и не понимая, что это. — Изами... Пожалуйста. Прости меня. — Прижавшись ко мне, попросила она.
— Простить? Что именно? — Кое-как справившись с комом в горле, хрипло спросил я её.
— Знаешь. После смерти дедушки Мито-ба-сан как с цепи сорвалась. Она решала, с кем мне дружить, что мне есть, что мне учить, с кем говорить, как говорить. Я это ненавидела. Я хотела делать то, что хочу... Но со временем я поняла, что она была права. Да, она обращалась со мной плохо, не обращала на мои чувства внимания, не считалась с моим мнением, не объясняла свои действия! Только и твердила, что так нужно клану, так нужно мне, так нужно Наваки! — В голосе Химе Сенджу прорезались истерические нотки. — Меня всё это бесило. Она мне приказала добиться тебя. Стать твоей подстилкой. И я сделала это. А как только она умерла, я без сожаления всё это оборвала, думала — наконец-то, вот она — свобода. Начала делать что я только хочу, когда я хочу, как я хочу. Но мне это надоело. Мне не нужно это. Мне не хватает другого. Не свободы. А понимания. Тех мгновений, когда мы просто валялись на кровати и говорили обо всём на свете. Ты тогда даже не походил на заражённого бешенством зверька. — Объятия девушки стали ещё крепче. — Ты понимал меня. Заботился обо мне. Просто так. Тебе не нужно было этого делать. Но ты это делал. Я, я не знаю... Когда тебя выгнали из клана, я попросила своих подруг, ну, знаешь... Чтобы они к тебе лезли... Но ты на них никак не реагировал. Я пыталась даже привлечь твоё внимание. Подговорила одного знакомого изображать парочку. Я хотела, чтобы ты прибежал в бешенстве, разнёс всё вокруг и, схватив меня, забрал бы от всех. Чтобы я была с тобой. Скажи мне честно. Ты знал об этом, ты интересовался мной? — Её вопрос сразу же заставил меня вспомнить, как пару раз я читал отчёты осведомителей о буднях принцессы Сенджу. Заставил вспомнить, как болезненно сжималось сердце, когда там появлялись мужские имена. Заставляя меня в злости отбросить отчёты и забыть о них, снова полностью погрузиться в рутину. Лишь бы не думать, лишь бы не накручивать себя.
— Да.
— А мне казалось — нет. И хорошо. Иначе бы я к тебе не пришла. Я была слишком горда, чтобы прийти к тебе. Боялась, что ты оттолкнёшь меня после того, как я просто исчезла из твоей жизни, ничего не сказав и не объяснив. Прости меня. — Слёзы начали катиться по лицу Цунаде. — Давай начнём с начала? — Подняла она свои мягкие, карие глаза, взглянув в мои чёрные. — Не как Учиха и Сенджу. А просто как мужчина и женщина. Ты и я. Только мы, наплевав на всех. — Не получив от меня ответа, она добавила. — Пожалуйста. — Это выбило из меня дух. Я не мог ей отказать. Хотя мой рассудок орал мне благим матом бежать он неё подальше, ну или хотя бы послать её далеко-далеко.
Но губы ответили совсем не то, что хотело бы сказать ей моё здравомыслие.
— Знаешь. Я не буду за тобой бегать. Я не буду унижаться. И я не ожидаю этого от тебя. Нет. Просто люби меня и никогда не уходи. — Тихо сказал я ей то, что вырвалось прямо из глубин моего сердца. — И да. Давай. Начнём всё с начала. — Улыбнувшись, я нежно обхватил её лицо своими ладонями, жадно всматриваясь в него. — Всё зависит от тебя. Я не уйду, я не предам. Если ты захочешь, мы будем вместе. И никто нам не помешает. Никто.
34.
34.(Бечено)
Утро встретило меня теплом во всех смыслах. Лучи солнца окрасили комнату в золотистый цвет, из открытого окна чувствовалось дуновения мягкого и тёплого ветерка, а рядом со мной, закинув на меня ногу, лежала Цунаде.
Одеяло было ей откинуто во сне, отчего я мог любоваться открывшейся мне половиной её нагого тела.
На душе было впервые спокойно. Не было больше того давящего чувства одиночества и неполноценности, от которого я скрывался, полностью зарываясь в работу и тренировки.
Если взялся за что-то, то доведи это до конца — или же забудь об этом сразу.
С самого детства это высказывание Момору-сенсея прочно засело в моей голове, и я всегда поступал согласно этому высказыванию. Поэтому и не искал новой "любви". Пока был малейший шанс того, что я смогу вновь сойтись с Цунаде, я не собирался отступаться.
Но лезть мне не позволяла гордость. Да что там. Я был слишком горд даже чтобы думать о ней. Поэтому и бежал прочь от своих дум, прикрываясь заботами о клане, позже о Анбу, а последние недели тренировками.
Смешно осознавать, что решись я пойти ранее на контакт, то всё было бы в разы легче. Мне вправду не хватало чего-то моего. Чего-то, что я не могу описать словами.
Это не влюблённость или любовь, ну, так я во всяком случае думаю, это что-то более приземлённое, но в тот же момент более трудноописуемое.
Когда состоялась помолвка, я начал воспринимать Цунаде как часть себя, вторую половинку, пусть я её и не любил.
Но я считал, что она моя. И готов был в ответ стать её. Из-за этого мне и было так больно, когда я узнал о разрыве помолвки.
Ведь Цунаде могла с лёгкостью послать всех, оставшись со мной. Но не сделала этого.
Для меня это было предательством. Предательством от того, кого я бы никогда не предал, неважно, чтобы я испытывал, неважно, какова была бы ситуация. Потому как это шло против моего естества. Я такой. Не могу предать, но и ожидаю того же в ответ.
Я до сих пор мучаюсь от того, что не остановил Сакумо, когда тот направился к Хокаге.
И всё это я ему рассказал, не выдержав этого груза на сердце. Тем самым заслужив от него насмешки. Ведь он всё прекрасно понимал и, как ни странно, просто не хотел быть кандидатом на пост Хокаге.
Зажмурившись и глубоко вздохнув, я прогнал грустные мысли прочь. Незачем портить себе утро.
Мне приятно, мне удобно и я не чувствую пустоты. Что ещё нужно для хорошей жизни?
Скосив взгляд на стоящую слева от меня тумбочку, я начал глазами искать будильник.
Так его и не найдя, мне пришлось аккуратно выскальзывать из объятий Цунаде, стараясь её не разбудить.
Выскользнув и подавив порыв похоти, вызванный её обнажённым телом, и умиление от её выражения мордашки во сне, я нашёл будильник.
Тот лежал на полу и был изрядно помят, различные запчасти торчали во все стороны, циферблат был покорёжен, и на нём не хватало нескольких цифр.
Направившись крадущейся походкой в сторону ванны, я мимолётом бросил взгляд на стоящие подле дивана в гостевой комнате часы, отчего у меня вырвался тяжёлый вздох.
Часы уверено показывали половину одиннадцатого.
Нет, я мог приходить когда захочу и так же уходить... Но был ещё и некий сотрудник Анбу, носивший на заданиях маску пса... Теперь придётся придумывать отговорку для Сакумо, иначе тот не успокоится, пока не раскрутит меня на информацию. Ну и бесконечные подколки с его стороны так же будут.
Проскользнув в ванную, всё так же тихо и аккуратно, прямо как по учебнику диверсантов, я уставился на свою заспанную харю, на которой отпечаталась вселенская обида.
А вот нечего было нежиться в кровати, наслаждаясь ситуацией.
Проснулся я, как и положено, часов в семь, во всяком случае, солнце указывало именно на этот отрезок дня. Но, впав в задумчивость и просто решив полежать рядом с близкой моему сердцу женщиной, я потерял счёт времени.
Умывшись, смыв всю сонливость, я всё такой же крадущейся походкой проскользнул в спальную комнату и, взяв свежий комплект белья, так же тихо вышел в зал. Одевшись я, не завтракая, выскользнул на улицу. Запрыгнув на крышу дома, тут же понёсся на работу.
От моего дома до моего места работы было двадцать минут пешего хода. По верхним путям это тридцать секунд, во всяком случае, лично для меня.
Добравшись до пристроенного прямо к горе Хокаге трёхэтажного здания, я, отряхнувшись, чинно вошёл в отдел и, приветствуя всех встречных и желая им хорошего дня, кое-как добрался до кабинета, приказал моему секретарю-Инузука достать мне завтрак и наконец-то остался один.
Сев за рабочий стол, я тоскливым взглядом окинул кучу отсортированных бумаг на моём столе.
После такой ночи совершено не хотелось сидеть и разбираться в отчётах, особенно если среди них нет докладов ликвидаторов и диверсантов-шпионов. Первый, второй и третий отдел, в отличие от этих двух, занимались рутинной работой.
Охрана Страны Огня, охрана Конохи, охрана высокопоставленных лиц нашей страны и сбор информации. В общем, ничего интересного. А было бы что интересное — пометили бы печатью третьего уровня.
Вообще, после того как все отделы укомплектовались и у каждого подразделения появились свои капитаны, моя работа сошла до контроля чужой. Что было нудно, очень-очень нудно.
Ну да ладно. Прочитывая отчёт за отчётом, делая пометки, если была интересная информация, я не заметил, как вошёл мой секретарь с подносом еды и с привязавшимся к нему Сакумо.
— Ты опять не на своём месте? — Спросил я Хатаке. В последнее время тот взял привычку шляться где попало, чаще всего просиживая штаны у меня в кабинете, пока его клон делает за него работу. Что было вообще-то запрещено уставом, так как клон хоть и был точной копией оригинала, мог принять решения, которые расходились бы с оригиналом.
— Да уже всё закончил. — Махнул рукой Хатаке.
— Ну да. — Поставив еду на стол, Инузука уже хотел уйти, как я остановил собачника, заметив его общую разбитость. — У тебя что-то случилось? Ты выглядишь отвратно.
— Нет-нет, Изами-сан, — измучено улыбнулся он мне, — всё хорошо.
— Что, опять тройняшки мучили всю ночь? — Посочувствовал ему Хатаке.
Смутившись, собачник кивнул, подтвердив предположение Сакумо. А у меня же родился план, как поднасолить Хатаке.
Достаю из одной из многочисленных ячеек в столе бланк.
— Я даю тебе отпуск на два месяца, конечно же, полностью оплаченный. — Взглядом заткнув начавшего было говорить Инузуку, я ответил на его не выданную реплику. — Твою работу временно будет исполнять Сакумо Хатаке. Так что ни о чём не беспокойся, иди и отдыхай. Сейчас я моргну — и тебя нет. — Прикрыв глаза, говорю ему. Когда я открыл их, его и вправду уже не было в кабинете. И чакра его не ощущалась в пятидесяти метрах. Я даже начал думать, что собачник научился Хирайшину.
— Изами, мне трудно придётся, со всем не справлюсь. И как-то не к лицу главе клана быть секретарём. — Хмыкнул Сакумо.
— Угу, угу. А теперь слушай меня, интриган. Кто договорился за моей спиной с Хокаге? Ну, что будет меня замещать? — Я ожидал самых разных реакций, но не потупившегося взгляда с покрасневшим лицом. От джонина. И главы клана. — Вот выберешь себе временно нового секретаря, пороешься в бумагах. На работе будешь пропадать столько, сколько сам захочешь. Рай, а не работа.
— Да я не против... Если ты мне скажешь, что с тобой такое. — Присев прямо на стол, ожидающие уставился на меня Хатаке.
— Что со мной такое?
— Ты не замечал вокруг себя ничего, что не было бы связано с нашей работой или Конохой. Ксо, да тот же Ари уже как месяц словно мертвец ходит, а ты соизволил его заметить только сейчас, именно тогда, когда аж весь светишься. — Пояснил мне Сакумо. — Что, бабу нашёл?
Внимательно посмотрев на Хатаке, я просто и незатейливо ответил.
— Да. И не бабу, а девушку.
— Ууу... Да, клиент готов. Не баба, а девушка. Всё, попал Изами бывший Учиха. Я ведь давно твердил, что тебе ба... эм, девушка нужна. Ну, и кто она? — Полюбопытствовал Хатаке.
— Цунаде.
— Да ну, неее. Ты что? Нафиг надо. Ты же замучаешься за ремонт платить? — Удивлённо уставился на меня Сакумо. А вот его реплика мне не понравилась. — Но я рад за тебя. Каждый заслуживает второго шанса, а раз ты его ей дал, то любишь. — Довольно закончил свою мысль Хатаке, заставив меня поморщиться.
