Арктический Удар

Я поставил перед Наркомом ноутбук, который он осмотрел с нескрываемым интересом, наблюдая за моими манипуляциями на клавиатуре. Когда на мониторе появилась заставка — изображение подводной лодки класса "Акула" или "Тайфун" по НАТОвской классификации, он не удержался и что-то произнес по-грузински, а потом, показывая на монитор спросил меня:

— А что, товарищ Головин вот это и есть ваша подводная лодка.

— Нет, нет товарищ Берия, у нас немного меньше этой, но тоже большая. Я потом вам покажу, как она выглядит, а пока вот, взгляните.

Я нашел папку с материалами по испытаниям ядерного оружия, по его применению и последствиям на примере Хиросимы и Нагасаки. Первые секунд тридцать Лаврентий Павлович смотрел с любопытством на сам ноутбук, потом переключился и на то, что происходило на экране монитора. Вначале взгляд очень любопытного человека, потом азартного, и под конец одержимого. Я понял, он приложит все усилия, но такое оружие будет в стране. Я в первую минуту даже пожалел, что показал ему всё это, вот так взял и открыл правду о создании страшного оружия

Мы не хотели, чтобы в этом новом для нас мире, снова создали это разрушительное оружие. Которое может стереть с лица земли все человечество. У нас поначалу был план, нанести ядерный удар по центру ядерной разработки в Лос-Аламосе и навсегда избавить человечество от него. Уже сейчас там ведутся работы по созданию ядерной бомбы, но у нас только одна проблема как точно попасть и накрыть весь этот центр. Послать туда ребят Большакова, оставить где-то поблизости от центра радиомаяк, а потом смыться. Но когда проводить эту операцию, в этом году или в конце сорок четвёртого, когда до появления ядерной бомбы останутся месяцы и можно будет все списать на неудавшийся эксперимент. У нас на борту шесть ракет "Гранат" с дальностью полета более двух тысяч километров, две из них с ядерными боеголовками. Зайдем в Мексиканский залив, оттуда врежем по центру и конец ядерному оружию. Мои размышления были прерваны взрывом эмоций, исходивших от Наркома.

-Вот что нам нужно в первую очередь. — Да с таким оружием мы бы давно стерли всех этих немцев вместе с их приспешниками прямо на границе, не давая её перейти. Теперь я верю, что для какой-то сраной Англии хватит пять бомб. Я правильно понял, первыми эту бомбу сделали американцы?

-Да, товарищ Берия, начали создавать в этом году, к сорок пятому создали, а мы в сорок девятом, и то благодаря нашей разведке. Теперь, надеюсь, мы будем первыми, конечно, среди нас нет ученых, но кое-какую информацию мы предоставим, остальное всё зависит от наших ученых. В этой папке всё, что мы знаем об атомной программе. Кроме того, главные фигуранты, привлеченные к этому проекту. Вам осталось собрать их вместе и предоставить эти материалы.

— Только у нас нет самолета для доставки таких больших бомб. А эти ваши ракеты могут подымать такой вес, как у той, как она там ЦАРЬ-БОМБА.

— Если вы имеете в виду, те, что стоят на нашей лодке, то нет. Но сейчас в нашем времени ядерные заряды более компактны, то есть имеют меньшие размеры, чем первые бомбы, но мощнее их в несколько раз. Вот когда нынешние учёные начнут создавать компактные боеприпасы, которые можно будет установить на первые ракеты, но на это уйдет немало лет, сколько я не знаю, всё зависит от здешней промышленности. Самолет надо начинать создавать сейчас чтобы он появился одновременно с бомбой. В нашей истории, самолет был с копирован с американского Б-29. Несколько таких самолетов попали к нам в руки летом сорок четвёртого на Дальнем востоке. Во время налётов американских бомбардировщиков на Японию некоторые из них получали повреждения, а так как долететь обратно до базы не представлялось возможным, то тянули до ближайшего нашего аэродрома и совершали вынужденную посадку там. А раз мы с Японией не воевали, то мы вынуждены были эти самолёты и их экипажи интернировать. Экипажи через некоторое время втихаря переправлялись в Иран, где передавались американцам, а самолёты оставались у нас. Вот так к нам и попали несколько таких Б-29. Но на первое время можно обойтись и ТБ-7, но надо начать его глубокую модернизацию. Есть также неплохой проект, или будет, а точно не помню, только помню, что в этом году были выданы заказы на проектирования тяжёлых бомбардировщиков четырём КБ. И вот один из проектов получился бы не хуже, а может быть даже лучше американца. У Мясищева, если бы он был доведен до конца, да и Туполев что-то там начал проектировать. Но на постройку и доводку такого самолёта ушел бы не один год. Тогда был получен приказ — я показал пальцем в потолок — скопировать американца. С одной стороны, это было даже правильно, но только на восемьдесят процентов. Не надо было так точно его копировать, хотя Туполев и предлагал, кое-что изменить в лучшую сторону, но никто не посмел ослушаться приказа. После того как началось серийное производство этих самолётов, Туполев всё же усовершенствовал его, и было построено несколько опытных машин потвердевших его правоту что не нужно было с такой точностью копировать данный самолёт, но было уже поздно. К тому времени нужны были уже совсем другие самолёты и с другими двигателями. А пока я предлагаю, нужно кровь из носу договориться с американцами о поставках по ленд-лизу бомбардировщика Б-24 для нашей дальней авиации. Вполне достойный самолёт с большой дальностью полёта и бомбовой нагрузкой. Этих самолётов американцы до конца войны выпустят порядка восемнадцати тысяч. И при настойчивой нашей просьбе, а также намекнём им, что когда придёт время то непременно поможем им в войне с Японией. Я думаю, они согласиться на поставку нам нескольких сотен самолётов. Если закупать, то каждый такой самолёт стоит около трехсот тысяч долларов, хотя Б-17 дешевле почти на пятьдесят тысяч, но в нашей реальности они отказались нам его поставлять. Я думаю, что и тут они также отказываются нам их поставлять.

-Да, пока договорённости на поставку этих самолетов нет. О самолётах мы с вами потом поговорим товарищ Головин. А вы мне вот что скажите, на вашей лодке что-то подобное тому, что вы только что показывали, стоит? Не может не стоять! Я же читал ваши записи. Там, в будущем, не всё спокойно. А раз так, то и в поход вы, наверное, в полной боевой готовности вышли.

-Да, у нас кое-что есть, но этого не достаточно для уничтожения Германии. Мы можем уничтожить пару городов, что лишь подхлестнет германских, да и американских учёных в правильном направлении. Сейчас они только доказывают что можно создать атомную бомбу, а после того как мы взорвём парочку, они тут же убедятся в своей правоте и с утроенной силой будут искать решения этой задачи. Их можно будет применить, когда наши ученые хотя бы создадут прототип и взорвут его. Или в случае крайней необходимости. Дело в том, что впоследствии эта территория будет заражена радиацией, и на ней проживать будет нельзя много лет. Вот в этой папке товарищ Берия — и подаю ему красную папку — всё и обо всём, что касается ядерного оружия.

-С этими документами мы ещё поработаем и передадим нашим ученым. А во второй что припас?

— Здесь наши расчеты, как испортить настроение немцам в ближайшем будущем.

-Так-так, и что там?

— В двух словах не расскажешь, но это надо решить до Нового года. От этого решения многое зависит. Главное, будут у немцев танки к летнему наступлению с качественной бронёй или нет.

— С этими расчетами должен ознакомиться кто-то из Генштаба, я правильно понял?

-Так точно, товарищ Берия.

— Ну что же, пусть посмотрят, что вы предлагаете. А теперь коротко расскажи, что и как в вашем времени.

Коротко не вышло. После разговора с всесильным Наркомом нас опять повезли в нашу благоустроенную тюрьму, писать о мироустройстве в нашем времени. На пути к особняку Кочетков сидел спереди, рядом с водителем, а мы со Смоленцевым на заднем сиденье, где он меня донимал своими расспросами, как там было в кабинете самого Берии. Нас сопровождал автомобиль с охраной. Значит, нас посчитали слишком ценными, и на всякий случай выделили ещё охрану.

-Товарищ капитан, как дела с утечкой информации? Так и не выявили, кто её передает немцам?

-Пока нет, но не беспокойтесь, мы обязательно найдем его или их.

Прибыли в особняк, и все полезли с расспросами, а как там у...

-Товарищи офицеры, уверен, вы все там побываете и сами всё узнаете. А если коротко, нормальный он мужик этот их Берия. Наверное, бывает крут, ну так работа у него такая. Всё будет нормально, потерпите немного. И ничего бойтесь.

Я оказался прав, в течение недели почти все побывали на приёме у Лаврентия Павловича. Вообще неделя оказалась очень насыщенной, все были при деле, каждый в своей отрасли. Красильникова совсем определили в Наркомат к Шахурину чуть ли не замом или консультантом по техническим вопросам. Теперь готовятся на Московском авиазаводе начать производство поликарповского И-185 с мотором АШ-82. Винокурова направили в Казань на завод в КБ 4-го спецотдела НКВД. Туда собирают по Гулагу и другим шарашкам всех ракетчиков, оставшихся в живых. Старлея Гаврилова послали в учебный лагерь ОСНАЗ НКВД, делится опытом. Лейтенанта Николая Казакова, нашего электронного мастера, определили в НИИИС КА, решать вопросы по созданию новых приборов радио, радиолокации и радиоэлектронной борьбы. Даже в начале века знали, что можно глушить радиопередачи противника, а здесь этим почти не пользуются, так в редких случаях. Игоря Бойко отправили на Урал, там начинались эксперименты с компонентами для поглотителей углекислоты. Если всё получится, начнут производить нечто отдаленно напоминающее наши пластины.

При мне постоянно находился Смоленцев, выполняя приказ командира, неотлучно приглядывать за мной. Сегодня меня срочно вызвали на Лубянку, и мы неразлучной троицей в сопровождении ещё одной машины ехали туда. О чём будет разговор, я пока не знаю, но предполагаю, что речь пойдет о Сталинграде. Так как в прошлый визит к Лаврентию Павловичу он попросил меня найти все, что касалось наступления наших войск под Сталинградом, которое должно начаться через несколько дней. Надо было найти все материалы касающееся всего развития этой операции, как со стороны наступающих наших войск, так и ответных действий противника вплоть до марта месяца. Чтобы избежать тех ошибок, что произошли в декабре-феврале на южном направлении наступления. Материалы я, конечно собрал, и не только по Сталинградской битве но и обо всем южном фланге советско-германского театре действий в плоть до лета 43 года. Те материалы я передал Лаврентию Павловичу ещё позавчера, а в этот раз у меня в папке лежали материалы, на другую тему которые я хотел показать наркому. И вот мы снова в приёмной Наркома, а через минуту он принял меня.

Товарищ Головин, с вами хочет, встретится Товарищ Сталин, сейчас мы с вами поедем к нему, он вас ждет.

После этих слов у меня слова застряли в горле. Я сейчас поеду к САМОМУ и увижу его вживую, а не на экране телевизора и не в кинотеатре.

Да, Товарищ Берия, — пробормотал я, проглотив образовавшийся комок в горле.

Когда мы вышли из кабинета я так и держал в руках папку, из-за шокирующей новости я просто позабыл её передать Берии. Смоленцев завидев нас вскочил со стула, вытянулся и принялся, как говорят, поедать Наркома глазами.

— Хорош орел, — глядя на бойца, одобрил Берия, — мне Кочетков доложил, как он менее чем за минуту расправился с двумя, как мы считали, лучшими бойцами. У вас все такие?

— Есть и лучше, — как бы в шутку, но на полном серьёзе ответил я.

-Это вы про старшего лейтенанта Гаврилова, что у нас в учебном центре делится опытом с нашими инструкторами. Они утверждают, что он может один выйти победителем в схватке с десятью противниками из числа курсантов. Как вы думаете, преувеличивают мои инструкторы?

-А они не уточнили, с оружием или без? Берия посмотрел на меня и улыбнулся.

— Не сказали, и я не спросил.

— Если с оружием, то они поскромничали, товарищ Берия.

-Что, так хороши ваши бойцы, товарищ Головин.

— За годы, что нас разделяют, наука убивать человека любым способом шагнула далеко, и ваши методы по сравнению с нашими, немного устарел.

— Вот пусть ваши бойцы круглые сутки и тренируют наших сотрудников.

-Если честно, это не наши бойцы, у них есть свой командир. К нам на лодку они были прикомандированы на время боевого похода в Средиземное море. А мы возьми и провались сюда к вам. А так они по большому счету имеют некоторое отношение к вашему ведомству.

-Даже так, значит, мы может зачислить их в наши ряды.

-Это решать не мне, а моему и их командирам.

— Тогда младший лейтенант подождет вас здесь. Капитан Кочетков, проводите младшего лейтенанта к Борисову и его бойцам, пусть расскажет и покажет им что-нибудь. А то они в обиде на него, отобрал у них работу, без дела сидят. Смоленцев с Кочетковым пошли в одну сторону, а мы пошли совсем в другую. Не откуда мы обычно приходили и уходили, а в другой коридор, который вывел нас во внутренний двор, где нас ждала машина.

"Я еду в Кремль! Даже не мечтал об этом. Хотя бывал за стенами Кремля, но только во время экскурсии" — подумал я, садясь в машину рядом с Наркомом.

Несколько минут езды до Кремля пролетели как миг и вот мы поднялись в приёмную, где за столом сидел его постоянный секретарь, как я знал о нём из книг, фильмов и исторических документов. Этот невзрачный лысоватый мужичонка, с тридцать первого года и до самой смерти Сталина, был всегда при нём. А так он при Сталине находился с небольшим перерывом без малого тридцать лет, с двадцать четвертого года по пятьдесят третий год возле Хозяина. Он был предан Сталину прямотоки собачьей преданностью, за это его и ценили. В коридорах власти, роль Поскрёбышева как секретаря Сталина, была важнее официального статуса. Перед ним дрожали министры и члены Политбюро. За этой преданностью не замечали самого главного, его деловитости. Он всегда был на посту, добросовестно и не суетясь, выполнял свои обязанности.

Увидев нас, он просто и буднично сказал:

— Товарищ Берия, проходите. Вас ждут.

Мы прошли в кабинет, который я видел в кино. Сталин стоял в дальнем углу спиной к нам. Когда он повернулся к нам, Берия поздоровался по-грузински. Я стоял как истукан, смотрел на этого человека и не мог от волнения вымолвить ни слова. Я много раз видел его портреты и артистов в его образе. Он был мало похож на них.

— Здравия желаю, Товарищ Сталин — гаркнул я, вытянувшись в струнку. Я так даже перед адмиралом не тянулся, будучи лейтенантом, как сейчас перед Сталиным.

-Здравствуй, товарищ Головин, что так кричишь, чай не на палубе. Не надо так кричать, мы тут не глухие.

-Извините меня, Товарищ Сталин, это я от волнения.

-Присаживайтесь.

Сталин остался стоять, а мы с Лаврентием Павловичем сели за стол. Сталин несколько раз прошёлся по кабинету, что-то обдумывая, потом остановился напротив меня.

-У меня, товарищ Головин, один вопрос имеется. Как вы знаете, на днях начинается наступление под Сталинградом, для вас это не секрет. Я прочитал ваши записи по этой операции и знаю, во что она нам обошлась. Мы ознакомили командующих обоих фронтов со всеми материалами. Я уверен, что они внесут некоторые коррективы в ходе проведения операции по разгрому немецких войск между Волгой и Доном, а также Северским Донцом. Не могли вы, каким-либо способом применить своё оружие под Сталинградом, чтобы быстрей прорвать оборону противника и уменьшить наши потери.