-Милорд, если я вам больше не нужна,— произнесла Анна, четко проговаривая каждое слово,— то могу я быть свободна. Тем более вас ждут в трапезной...
-А вы разве не пойдете?— он недоуменно поднял бровь.
-Нет, простите, не в этот раз,— покачала головой Анна. Еще один час в обществе этого мужчины она не выдержит...Или схватит его за грудки и встряхнет или просто подойдет и нежно поцелует...Хотя она сама понимала, что ни тот, ни другой вариант здесь абсолютно неуместен...Поэтому надо собрать свои манатки и по-быстрому сбежать, дабы не очутиться с ним за одним столом...
Чтобы не передумать и не оказаться в глупом положении, Анна окинула взглядом спальню барона, дабы не забыть ничего из своих вещей и, рванув дверь на себя, вылетела в коридор...Но не успела она сделать несколько первых шагов, как до ее ушей донесся оглушительный грохот и, как ей показалось, что-то тяжелое со всей дури ударилось в дверь.
-Упал он там что ли? — резко остановилась девушка, решая, стоит ли вернуться и посмотреть в чем там дело, но рассудив, что барон далеко уже не мальчик и в случае чего справится сам или, на худой конец, кликнет кого-нибудь из своих прислужников.... А ей надо идти, итак, учитывая реалии этого темного времени, она успела уже показать себя 'во всей красе'...И не мудрено, что барон расстроился. Думает, наверное, что пустил в свой замок какую-нибудь непотребную девицу с улицы. И не важно, что он считает ее племянницей Ирмы, можно же быть родственницей самому Папе Римскому, а вести себя, как непотребная вокзальная шлюха. Близкое родство с каким-нибудь святошей или ханжой — это еще не повод вести целомудренно-скромный образ жизни. Вспомнить хотя бы того же Арамиса...Мужик всю жизнь мечтал служить церкви и впоследствии стать аббатом, что, кстати сказать, не мешало ему жить на широкую ногу и любить девок оптом на любом удобном для утех сеновале...
Э-э-э-х,— горестно вздохнула Анна и покачала головой. Боже! Как же это больно осознавать, что человек, мнение которого ты ценишь, сейчас, запершись в своей спальне, плохо о тебе думает...Ну и опозорилась же ты, Аннета...Признай! Попутала, так сказать, времена и страны...
Наконец, добравшись до своего чулана, девушка с удивлением обнаружила красивый резной сундук, одиноко стоящий подле ее лестницы, ведущей наверх.
-Странно,— она подошла ближе и осторожно приподняла крышку. Сундук оказался пустым, но достаточно вместительным. Может, это Ирма озаботилась, увидев утром, сколько вещей она с собой протащила? Да, собственно, больше-то и некому...Только она одна и могла...
Забравшись по лестнице, Анна вскрыла замок и поднялась на свой чердак. После ее ухода, комнатка никаких изменений не претерпела: сложенный ковер все так же валялся на полу, а вещи вперемешку с продуктами лежали на ее маленькой кровати, даруя серому пространству немного яркости и света.
С досадой зашвырнув свой бедный мешок в общую кучу, Анна заметила, что в нем что-то осталось. Нахмурив бровь, она вновь схватила сумку и вывернула ее наизнанку...Из глубоких недр авоськи тут же выпала упаковка зубного порошка и ударившись о банку с солью, отскочила на пол и закатилась под кровать...
'Блин, про порошок-то она забыла...,— опустившись на колени, Анна рукой старалась нащупать кругленькую коробушку. — Ну ничего, отдаст его Ирме и попросит передать барону...Сама не рискнет — хватит, надарилась уже! Спасибо!'
Когда вожделенная коробочка была у нее в руках, Анна бросила ее под подушку, к одиноко лежащей там товарке...Теперь надо было собраться с силами и спуститься вниз: отнести 'съедобные дары' Дебби, пообщаться со служанками на предмет прошедшей уборки, сходить до Олафа и потрясти его корзинку с железяками, пообщаться с местным Кулибиным, который по слухам, вчера должен был вернуться из леса и наконец, не мешало бы позавтракать, а то после всех этих треволнений, переживаний и, чего греха таить, позора, желудок уже давал о себе знать...
* * *
-Как он мог? Как он мог? Как он мог?— клял себя, на чем свет стоит барон Деймон Вольф, сидя за главным столом и уставившись невидящим взором в свою пустую тарелку...
Вокруг суетились служанки, разнося подносы с едой и разливая напитки. Рыцари из его отряда что-то громко пересказывали друг другу, Хьюго во все горло с кем-то переговаривался, не забывая при этом без конца опорожнять свой огромный кубок, одновременно громко отрыгивая и звонко хлопая прислужниц по пятой точке, пытаясь притянуть девушек к себе на колени. По правую сторону от барона, сидела его родственница и своим пронзительным голосом, пыталась донести до него какую-то очередную замковую сплетню...
Деймон напрягал мозг, стараясь прислушаться и понять, о чем говорят, собравшиеся вокруг люди, но докучливые мысли, раз за разом уносили его в прошлое и возвращали расстроенного мужчину в его спальню, где всего час назад он познал истинное блаженство, сжимая в своих руках прекрасную юную деву, ниспосланную ему самим провидением и всего час назад, когда до его сознания дошла вся низость его поступка, барон никак не мог успокоиться. И вот теперь сидя в этом красивом зале, наполненном людьми, он без конца спрашивал себя: 'Как он мог?'...
И дело тут не в том волшебном поцелуе, дарованном ему прекрасной Анной, сладость которого он до сих пор ощущал на своих губах и не в том, что он, как безусый любовник, был буквально опален страстью и юношеским пылом, дотрагиваясь до ее великолепного тела, а в том, что он еле сдержался, едва не подхватив девушку на руки и не уложив ее на свою кровать, при этом, чуть не сорвав с нее красивое бархатное платье и те розовые лоскутки, окутавшие ее белоснежные бедра, что и сейчас тревожили его взор и еще больше распаляли возбужденное тело мужчины...
Да, признавал Деймон, в ту самую минуту, когда ее податливое тело оказалось в его руках, он, поправ все то, чему годами обучали их мудрые наставники, готов был, как настоящий варвар, воспользоваться девичьей невинностью и сорвать этот сладкий цветок целомудрия...
Глава 19
Куда спрашивается, делись его пресловутая выдержка и хваленое самообладание? Почему он не вспомнил ни одного церковного постулата, гласившего, что женское тело — это святой Грааль — божественный символ святости и непорочности. Где были его мысли, если в минуту мимолетного счастья, он даже не помыслил о кодексе чести рыцаря, который годами внушал своим ученикам Кервуд , где чуть ли не первым пунктом прописано: защищать и оберегать слабых и беззащитных, вдов и детей, сирот и обездоленных... Где они были? О чем он думал, соблазняя слабую, обездоленную сироту, волею судьбы, оказавшуюся в его замке, под его собственным покровительством...да еще и племянницу Ирмы — этой милейшей женщины, которая, как родная мать отнеслась к нему, когда сопливым, никому не нужным юнцом, он жил в замке барона: подкармливала, когда не хватало еды или он просто не успевал поесть, следила за его вещами — зашивая и штопая, если они рвались или худились, залечивала раны и ссадины, если он по невнимательности пропускал удар противника и в кровь рассекал свои руки и плечи, лечила его, когда болел, заставляя пить горькие настойки и сваренные ею зелья... И чем же он отплатил ей за добро?
'Он чуть было не соблазнил ее племянницу',— сам себе ответил мужчина и от этих мыслей на его душе стало так тошно и мерзостно, что красивое лицо Деймона непроизвольно скривилось, а настроение, и без того не особо-то радостное, окончательно испортилось...
-Милорд, милорд, с вами все в порядке?— приторно-слащавый голос Марлы вырвал его из горестных дум.
-Да, вполне, — он резко вскинул голову и рассеянным взглядом посмотрел на нее,— а что?
-Ничего,— она небрежно пожала своими узкими плечами,— просто к вам посланец, который вот уже, как несколько минут ожидает, когда вы смилостивитесь, оторвете свой взгляд от пустой тарелки и обратите на него внимание...,— и, взглянув на Деймона, Марла расплылась в снисходительной улыбке.
Барон повернулся и посмотрел в зал. Действительно, в десяти шагах от его стола стоял какой-то молодой парнишка и, нервно комкая головной убор в руках, переминался с ноги на ногу. Судя по его одежде и внешнему виду, мальчишку, скорее всего, прислал кто-то из деревенских старост...
-Слушаю тебя?— он нахмурился, приготовившись внимательно выслушать гонца.
-Милорд, я...меня...,— кое-как начал парень и посмотрев на притихших рыцарей, сразу же замолчал. По дрожащим рукам и растерянному взгляду, было видно, что от волнения, он никак не мог сосредоточиться и начать говорить.
-Не торопись,— спокойно посоветовал Деймон,— давай начнем с того, что ты поведаешь нам, как тебя зовут...
-Меня зовут Генри, милорд,— уже более спокойно ответил юноша,— я...я младший сын Деррила Уэшби -старосты северной деревни, сэр.
-Так,— кивнул барон,— и зачем же я понадобился твоему отцу?
— Он хотел написать вам записку,— быстро заговорил парень,— но в деревне не нашлось никого, кто бы сумел это сделать...Вот поэтому я здесь,— от жуткого волнения, что он в одиночку стоит перед лицом своего господина, щеки парнишки покраснели, а лоб покрылся испариной...
-Ну и что он хотел передать?— барон очень сочувствовал мальчишке, но знал по собственному опыту, что ни в коем случае его нельзя торопить, а лучше просто набраться терпения и постараться выслушать юного вестника до конца.
— Он сказал, что все зерно собрано и помещено в общий амбар,— расхрабрившись, парень наконец поведал то, за чем пожаловал,— отец и другие старосты будут рады, если вы найдете время и сами проверите запасы и если изволите — раздадите излишки селянам...Еще про мельницу спрашивал...но говорит, что если ваша милость нас навестит, то сам поговорит с вами об этих ваших делах...Вот и все...,— юноша громко выдохнул и, создалось такое впечатление, что, передав послание, чуть ли не гранитная плита свалилась с его, еще по-детски мальчишеских плеч...
-Ну, хорошо,— немного подумав, кивнул барон,— когда они меня ждут?
-Отец не сказал,— сразу стушевался парнишка,— может, сегодня...может, завтра... когда сможете,— он растерянно пожал плечами...
Значит, когда смогу?— задумчиво проговорил Деймон,— передай отцу, что после обеда буду... Надеюсь другие старосты успеют приехать?
-Так они у нас второй день живут...Решают какие поля и им засеивать, а каким дать передых...,— быстро протараторил парень...
-И что, к какому мнению пришли?— тут же поинтересовался барон.
-Пока не знаю, ждут вашего решения...Теперь вы наш господин...,— мальчишка еще крепче сжал шапку в своих ладонях и опустил глаза.
Деймон едва успел взять себя в руки и сдержать маску обычной невозмутимости на своем лице...Ему даже пришлось по-быстрому схватить кубок и сделать пару огромных глотков, чтобы не выдать смятение и чувство растерянности, что зародили в нем слова этого испуганного мальчишки: 'теперь вы наш хозяин'...
'Господи, да он знать не знает, какие поля и чем засеивать, а главное — когда. Да, и у Кервуда были огромные владения, куда как водится, входили пахотные земли и хлеборобные угодья, но чтобы всем этим руководить, в замке всегда обитали умные советники и знающие зерновики, которые, как Отче наш ведали, когда нужно высеять пшеницу, когда рожь, а когда заняться овсом и в какое время начать сбор и как правильно хранить полученный урожай...Они-то и давали барону умные советы и дельные рекомендации, когда и что надо делать с землей, чтобы приумножить и сохранить урожай...
А у него, к сожалению, таких умельцев нет и где их взять ему не ведомо...Тем более, после обеда он уже должен будет высказать старостам свое хозяйское мнение...И что ему делать? Жизнь не раз учила, что высказывать свои идеи и пожелания там, где ты полный профан, весьма глупо и недальновидно...
Да и вообще, Деймон только недавно осознал, какое однобокое образование они получили, познавая только те науки, которые им были предписаны английским обществом и кодексом настоящего рыцаря: с помпой принять гостей — пожалуйста! Выйти на ристалище и сразиться с соперником — в любую минуту! Сложить глупую песню о прелестях понравившейся дамы — легко!... Шахматы, фехтование, плавание, латынь, танцы, ну и главное — придворный этикет, дабы не опозорить себя и своего господина, будучи при дворе его величества...
Вот, собственно, почти полный список, тех знаний и умений, что он вынес из стен замка своего покровителя...Но, к сожалению, жизнь показала, что этого не достаточно...Владеть замком большого ума не надо...Всю основную работу слуги делают сами, без каких-либо наущений и господского слова. А что действительно важно, так это суметь толково распорядиться тем, чем одарил тебя Господь и по возможности постараться приумножить, то, что по велению судьбы теперь сосредоточено в твоих руках, с умом рассчитывая доходы от продажи урожая и правильно распределяя налоги, собранные с крестьян и местных мастеровых, живущих при замке...
Оглядываясь назад, Деймон давно уже понял, что наиболее ценное умение — это искусство вкладывать прибыль в свое будущее и в будущее последующих поколений, которые придут после него, а не проигрывать все полученные блага в азартные игры и не проматывать их на ежедневных попойках в деревенских кабаках. А как пьянствуют в тавернах и заезжих трактирах, ему рассказывать не надо. Он почти два года наблюдал, как его родной отец, растрачивал с трудом заработанные деньги, ежедневно упиваясь винищем и бесконечно накачивая заезжих дружков и вечных собутыльников'.
От этих чертовых воспоминаний, которые Деймон уже давно загнал на самое дно своей памяти и к которым даже мысленно старался не прикасаться, его в очередной раз передернуло...
'Стоп! К черту все это! У него есть Максимилиан — его маленький сын и единственный наследник. Вот, о ком он должен думать в первую очередь! Тем более, если мальчику не суждено стать рыцарем, то его первостепенная задача научить сына быть рачительным хозяином и мудрым владельцем своих земель...
Тем более, согласно прописанному в жалованной грамоте маорату — заверенному самим королем — и замок, и земли, что расположены вокруг него — все это, в будущем унаследует его малыш — Максимилиан... А это значит...А значит, что надо собраться с мыслями, съездить в деревню и прислушаться к разумному мнению старост...Пусть это будет первый шаг к становлению его будущего хозяйства...'
-Милорд, я могу идти?— негромкие слова мальчика вырвали Деймона из пучины грез и воспоминаний о своем прошлом. Встряхнув головой, он с удивлением обнаружил, что все так же сидит за своим столом, вокруг громко переговариваются рыцари, Хьюго в который раз во всеуслышание требует наполнить свой опустевший кубок, а бедные служанки, сбившись с ног, изо всех сил стараются угодить многочисленным едокам, разнося по столам тяжелые подносы и кувшины с вином...
-Да, конечно, ты можешь быть свободен,— окончательно придя в себя, распорядился барон,— и не забудь передать отцу, что я скоро буду...
-Не забуду, милорд, обязательно передам,— низко поклонившись своему господину, парень нахлобучил на голову шляпу и быстро выбежал из трапезной...
