Эзотерическое подполье Британии

По замыслу Тибета и Кэшмора, альбом должен был состоять из одного фортепьяно и вокала. Эллиот, профессиональный пианист, переложил партии, написанные Кэшмором для гитары. "Им хотелось, чтобы я играл так, словно нашел на чердаке забытое пианино, осторожно воскрешая утраченные мелодии, — рассказывает Эллиот. — Ничего вычурного или виртуозного, просто нежные, чувственные звуки". Большинство композиций основывались на прямом восхождении или нисхождении и перекличке музыкальных тем, иногда украшаясь простым дополнительным аккордом. Во время записи фортепьянных партий все окна были открыты, и Эллиот играл под аккомпанемент птичьего пения. Араньош создавал пробные скрипичные треки, а остальные загорали в саду. Однако после того, как аранжировки доставили в студию Кристофа Химанна в Аахене, где Тибет собрался записывать вокальные партии, большую часть работы Араньоша было решено исключить. "Скрипка великолепна, — говорит Тибет. — Она придавала всему этакий цыганский колорит, но когда мы начали писать вокал, то поняли, что скрипичная партия лишает альбом простоты". Впрочем, в некоторых фрагментах ее все же можно услышать.

Размышляя о времени и памяти, композиции Soft Black Stars представляют собой глубокие личные прозрения, выраженные в простых, ясных текстах. Ушла изысканная теология и бесконечные отсылки, насыщавшие смыслами All The Pretty Little Horses. Здесь Тибет предстает безоружным. В текстах этого периода центральной фигурой является Лазарь. В "Larkspur and Lazarus" Тибет поет: "Если бы у меня было одно желание /Как в сказках /Я бы уничтожил свое прошлое /И воскрес, словно Лазарь". Такие композиции, как "A Gothic Love Song", "Mockingbird" и "It Is Time, Only Time", обращаются к смерти прежних отношений. В некотором смысле альбом задает вопрос, вдохновивший Тибета на создание In Menstrual Night: куда уходят умирающие мечты? Наиболее мучительной оказалась последняя композиция, "Judas As Black Moth": "В середине ночи /Когда на улице кричат коты /А твои волосы пахнут цветами /Несется машина с убитым ребенком /Несется машина с изнасилованной девушкой /Несется машина, в чьем багажнике — смерть /Какими чудовищами мы стали /Какими чудовищами мы стали".

В марте Current 93 в составе Кристофа Химанна, Кэшмора и Тибета привез Soft Black Stars в Нью-Йорк, трижды выступив в Tonic, небольшом зале с репутацией концертной площадки для независимых музыкантов. Тибет был не в лучшей форме. "Когда я впервые встретил Тибета, он очень нервничал, — вспоминает Джозеф Баденхолзер, проходивший прослушивание в качестве пианиста для выступлений группы в Tonic; впрочем, позже Current отказались от фортепиано. — Мы искали ресторан, но куда бы я его не приводил, обнаруживалось то, что ему не нравилось, и мы потратили кучу времени, посетив не менее двенадцати мест. Ему не нравились мои любимые места еще до того, как он входил внутрь, и Лора [Крабер, тогдашняя подруга Баденхолзера] начала бормотать себе под нос, что она об этом думает. От Тибета ее бросало в дрожь. У Андрии было ужасное настроение; она бегала вокруг Тибета и пыталась не дать ему впасть в полное разочарование. Это напоминало отношения рок-звезды и его поклонницы, где парень разваливается на части, а подружка безуспешно старается его поддержать. Но как только мы нашли подходящее место, он превратился в невероятно обаятельного человека. Мы затеяли дискуссию на тему "Ночного портье" и других контр-культурных идолов. Мне многое из этого нравилось, однако Тибет был против таких вещей. Он натолкнул меня на мысль, что, возможно, я просто следую контр-культурной линии партии и не слишком задумываюсь об ее сути. Когда принесли еду, он перекрестился и начал читать благодарственную молитву! Он прошел весь путь, начав с увлечения темной магией и в конечном итоге придя к противоположному мировосприятию. Мне тогда подумалось, что я должен разобраться в собственных связях с этими областями. Когда мы прощались у такси, он обнял меня и поцеловал в губы. Сейчас я знаю, что он всегда так делает, но в тот момент подумал: блин, что он творит? Тибет был совершенно обезоруживающим и никак не соответствовал моему изначальному представлению о нем".

"Второе выступление в Tonic стало одним из самых сильных, какие я только видел у Current, — рассказывает Химанн. — В тот день Тибету исполнилось 39 лет, и все, в том числе и он, были на взводе. Фотограф из New York Times работал со вспышкой, Тибета это достало, он хотел, чтобы тот ушел, однако не чувствовал, что это в его силах, и тогда Андрия встала и попросила фотографа прекратить съемку. На сцене Тибет расплакался, настолько он был переполнен эмоциями, вновь переживая все то, что чувствовал, когда работал над песнями. Он вновь ощутил тесную связь со своими текстами. Думаю, это лучшее, что может произойти с исполнителем". Первые два вечера в качестве поддержки выступали Энни Энкзайети и Джонатан Паджет, чревовещатель и член фан-клуба Томаса Лиготти. Тибет попросил Паджета с его куклой Реджи Макрескалл придерживаться традиционного водевильного материала 1920-х годов, а не подыгрывать аудитории Current, полагая, что так представление станет более мрачным. На последнем концерте Тибет исполнил один из самых вдохновенных апокалиптических текстов, "The Sea Horse Rears To Oblivion", в последний момент исключенный из Soft Black Stars, но изданный ограниченным тиражом в ноябре 2002 года. Позже Кэшмор и Nature And Organization перезаписали композицию для альбома Heather. "Текст был очень насыщенным, напоминая "The Seven Seals" c Lucifer Оver London, и я решил, что это может перебить весь альбом, — объясняет Тибет. — Перед выступлением в Tonic я показал песню Майку, и он посоветовал сделать очень простую версию с использованием атмосферных, летящих аккордов".

Рассказывая в New York Times о выступлении Current 93, Бен Ретлифф писал: "Current 93, британская готик-фолк-группа, во главе которой стоит худощавый харизматичный поэт Дэвид Тибет — идеальный культурный эксперимент. У нее есть небольшая партия поклонников, чья преданность невероятно глубока. Группа столь уверенно и уютно устроилась в уголке андеграундной рок-экономики, что ни разу не подвергалась нападкам или нереалистичным ожиданиям от продаж. Current 93 занимает уникальное место: выпуская по два альбома в год, группа не принимает участия в фестивалях, редко дает интервью и полностью отвечает глубоким потребностям своих поклонников, жаждущих болезненного успокоения в фантазиях о том, что мир — одна большая бесплодная пустошь. В пятницу, когда мистер Тибет, коротко стриженый, в ярком пиджаке, вышел на сцену в сопровождении гитариста Майкла Кэшмора, толпа мгновенно стихла. Мистер Тибет не поет, он ясно и скоро читает свои стихи под негромкий аккомпанемент минорных аккордов акустической гитары. Его творчество касается Бога и крови, но не крови из фильмов-ужасов: он пишет более образно и с меньшим смакованием. Его можно назвать идеальным современным воплощением чахоточного поэта конца 19 века, помешанного на своей болезни. Большеглазый, тревожно хрупкий и серьезный, он опускается на колени и беспрестанно кланяется, переполненный эмоциями, декламируя такие строки, как "великий кровавый молчаливый занавес этого мира" и "продай все, что имеешь /отдай это котятам /и вылей молоко у могилы Луиса". Когда на сцене появляются второй гитарист и скрипач, музыка начинает напоминать старинные английские баллады".

"Когда в NY Times Тибета сравнили с чахоточным поэтом 19 века, я подумал, что это очень верно, — говорит Баденхолзер. — Но с моей точки зрения все выглядело гораздо более странно. На сцене он так быстро раскачивался вверх-вниз, что его фигура начала размываться. В сочетании с обликом как из 19 века складывалось впечатление, будто Тибет находится в этом мире не полностью, словно во время выступления он начал развоплощаться. Лора никогда раньше не сталкивалась ни с чем подобным, и представление ее напугало. Тибет выглядел без прикрас, что вполне могло отвратить людей, ожидавших развлечения. Но по моему мнению, все было потрясающе. У меня мурашки бежали по коже. Это одно из самых сильных выступлений, какие я только видел. Мы оказались свидетелями шаманского ритуала, словно перед нами предстал призрак".

12. Niemandswasser

"Прежде, чем обрести постоянное, определенное лицо, мы проходим через множество обликов, так что перед своим концом через болезненные, слабеющие изменения мы обретаем новый вид и, уходя на Землю, можем обратиться к лицам, которые прежде были скрыты внутри нас".

— Сэр Томас Браун

"Для меня пластинки Moon's Milk относятся к непосредственной истории, — говорит Слизи, размышляя о чрезвычайно насыщенном периоде работы над ними. — Я не могу с точностью объяснить, что имею в виду, но их контекст и вся обстановка относятся именно к этой сфере. Равно как и Black Light District. Такое впечатление, что они отражали или появились из культуры — подобно треку "Lost Rivers of London", — очень напоминающей книги Питера Акройда о тайном Лондоне. С тех пор мы ушли гораздо дальше назад — и вперед тоже". Там, где композиции Moon's Milk обращались к последним двум-трем столетиям (если после переезда в 1998 году на запад страны Coil вообще ссылались на историю), это обращение охватывало столетия и тысячелетия — например, образность Astral Disaster затрагивала египтян, ацтеков и НЛО. На морском берегу живут гораздо более древние духи.

Первая версия альбома Astral Disaster, выпущенная ограниченным тиражом 99 экземпляров на лейбле Prescription в 1999 году, была записана годом ранее в Саффолке, в студии Гэри Реймона Sun Dial, располагавшейся ниже уровня Темзы. Альбом кажется переходным, поскольку Coil готовились покинуть Лондон и предвкушали новые просторы. Вторая версия, законченная после переезда и распространявшаяся гораздо шире через Threshold House, собственный лейбл Coil, уже очистилась от лондонского тумана. Последовав за луной на берег, Coil, наконец, открыли свои мелодии небесам. Макдауэлл работал над первой версией Astral Disaster, а после переезда к группе присоединился Тайполсандра, игравший со Spiritualized и Джулианом Коупом. Тайпс отчасти повлиял на изменения в звучании, привнеся в музыку новую атмосферу научной фантастики и поддержав любовь Слизи к стилю прогрессив и аналоговому оборудованию.

"Я купил Horse Rotorvator, когда он только вышел, — вспоминает Тайпс. — Услышав "The Anal Staircase", я всю дорогу гнал под 90 км/час и еще несколько недель постоянно слушал ее в машине, пока песня меня не достала. С тех пор я больше не покупал Coil. Когда в 1996 году со мной связался Бэланс, я понятия не имел, что у нас так много общего, и что наши судьбы соединятся таким сложным образом. Coil — очень удобная группа. Я свободно создаю музыку, которую люблю, и при этом получаю возможность воплощать выдающуюся мощную энергию и видение Бэланса. Слизи создает буфер и стабильность. Это подлинные творческие гиганты. Работа с Coil на концертах и в студии невероятно оживляет, и я считаю, что мне очень повезло". Однако он отрекается от каких бы то ни было связей с английской эзотерической традицией. "Я совершеннейший изоляционист, — говорит Тайпс. — Я не слишком уважаю устои общества, его традиции, и постоянно боюсь отравленного семени потребительства, стадной ментальности большинства, унылого выбора, который предлагают нам правительства и СМИ. Я бы хотел жить без календарных ограничений и как можно дальше от людей. Путешествовать по Великобритании сложно. У нас два центра зла — Лондон на юге и Лидс на севере. Я всеми силами стараюсь избегать этих мест".

"Тайпс сыграл большую роль, — соглашается Макдауэлл. — В то время Бэланс помешался на Джулиане Коупе, воспринимая его как своеобразного попутчика. Не обязательно в плане музыки; скорее, его внимание привлек тот факт, что Коуп выходил за рамки, не думая, как это выглядит со стороны. Бэланс считал это достойным восхищения. Тайпс принес в Coil совершенно новое, значительно более музыкальное измерение. Мы ведь не музыканты и на самом деле не умеем ни на чем играть. Также он добавил в Coil разумную дозу прогрессив-рока, что явно пошло на пользу".

В отличие от Moon's Мilk, Astral Disaster гораздо более кинематографичен и содержит такие эпические треки, как "The Mothership And The Fatherland", приглашающие слушателя в медитативные звуковые ландшафты, исследованные такими германскими группами, как Popol Vuh и Tangerine Dream. Бэланс утверждает, что отчасти это призыв к лунной богине Кейт Буш. Трек "MU-UR", добавленный после переезда, являет собой генеалогическое упражнение, достойное Джулиана Коупа, где легендарный древний континент Му объединяется с приставкой Ур, означающей "прото", в одном глубоком первобытном ворчании. На главной композиции альбома, "The Sea Priestess", Бэланс читает текст, главным образом заимствованный из описаний Алистером Кроули настенных росписей, которые тот изобразил в Комнате Кошмаров в Телемском Аббатстве, основанном в 1920 году в Чефалу на Сицилии. О росписях Кроули впервые стало известно, когда в пятидесятых годах Кеннет Энгер отправился в паломничество в Чефалу и привез оттуда серию поразительных фотографий. Их названия Бэланс перечисляет как молитву. Когда они со Слизи в 1999 году посетили аббатство, фрески находились в ужасном состоянии и не подлежали восстановлению. Но припев Бэланса оказался пророческим: "Не теряй из виду море". Теперь они переехали в новый дом Оук Бэнк, расположенный на утесах западного берега Англии, с окнами, выходящими на Бристольский канал и Атлантику. "Когда мы искали место, то представляли его у моря и думали, что он должен располагаться с севера на юг, — говорит Бэланс. — Здесь вы видите восходы и закаты, смену времен года, поскольку солнце обходит вокруг полуострова". Построенный в 1850-х годах как школа для мальчиков, этот дом идеально годится для Coil. В нем есть работающие лифты и огромная каменная лестница, доходящая до первого этажа. В тридцатых годах там ненадолго останавливался Хайле Селасси.

Выпустив в 1999 году Musick To Play In The Dark, Coil продолжили неумолимый лунный дрейф. Придя на берег от лондонских тайн, вернувшись назад во времени, Coil творят карту новой реальности, далекой и безошибочно чуждой. Обложка альбома, сделанная Слизи, представляет исследуемые ими пейзажи. "Отчасти мы реагируем на новую среду, отчасти избавляемся от непосредственной истории и опускаемся глубже, — объясняет Слизи. — Пейзажи этих обложек в каком-то смысле отсылают к другим ландшафтам, например, к Каспару Дэвиду Фридриху. Но в то же время они созданы для передачи чуждой, потусторонней атмосферы и ощущения бесконечного пространства".

"Думаю, в этих изменениях большую роль сыграл переезд, — рассуждает Стив Трауэр, — хотя вряд ли дело тут в одном только нем. Вероятно, Coil чувствовали потребность уехать из прогнившей столицы, жить вне города, и эта потребность стала семенем их новой работы. Купив замечательный дом на берегу моря, они начали пожинать плоды, которые предчувствовали, и их творчество вошло в новую стадию. Я бы сказал, что два альбома Musick To Play In The Dark обновили их творческую уверенность в себе. Они обрели новый тип энергии, воспрянули духом. Бэланс сделал то, что для певца очень сложно — переопределил свою вокальную сущность, полностью перестроил то, на что опирался как вокалист. Темы не слишком изменились, но он нашел новый голос в плане тембра и выражения, нашел то, что звучало правильно и органично".