— Ты издеваешься? — подняла на меня глаза она.
— Есть немного, — согласился я. — Но учиться надо самой, иначе какой смысл учиться?
— Чтобы диплом получить, — ответила она. — Мне этот тер. мех в жизни не пригодится никогда. Смысл мне засорять им мозг?
— Чтобы тренировать свою способность быстро учиться и разбираться в любой незнакомой абракадабре. Очень нужная, кстати, способность, — пояснил я.
— Может все-таки в электроне оформишь? Я заплачу, — предприняла новую попытку она.
— Точно сама не будешь? — вздохнул я. — Тут же готово уже все, просто перепечатать осталось? Хоть руку набьешь?
— Точнее не бывает.
— Ладно, — сдался я. В конце концов чего я к человеку со своей "педагогикой" лезу? Сам что ли ни разу не списывал?
Еще сорок минут работы, и счастливое лицо Кларцены, прыгающей от радости.
— А матан можешь? — отпрыгавшись, развернулась ко мне она с горящими безумной надеждой глазами.
— Если учебник есть, а он у вас в интернете точно есть... Могу. Наверное.
— Сделай, будь другом, а? — сложила руки в молитвенном жесте она.
— Задание показывай, — вздохнул я.
* * *
— Слушай, а Гении, что не едят? — поинтересовалась Кларцена, выходя из кухни с бутербродом в руке.
— Едят, — не отвлекаясь от планшета, ответил я. — Если их кормят. Если не кормят — не едят...
— Тогда, пошли — покормлю, — позвала она. — Планшет, так и быть, можешь с собой на кухню взять.
— Ага, — вяло отозвался я и на автопилоте, не отрываясь от интернета, поплелся за ней.
— Расскажи о себе, — предложила она минут через пять, когда мы оба сидели за столом и с аппетитом жевали здоровенные бутеры, запивая их каким-то желтого цвета напитком со вкусом клубничного мороженного. — Интересно же! Гений, да еще "попаданец".
— Да рассказывать-то нечего, — пожал я плечами. — Обычный студент-троечник. Учусь на программиста.
— Гений-троечник? Это как?
— Шибко умных никто не любит. Вот я и не выпендриваюсь.
— А как ты "попал"? — спросила она. Лицо почему-то у нее становилось все более недовольным.
— Не поверишь — лег дома на койку и провалился сквозь нее. Очнулся уже падая на город с высоты.
— Так просто?
— Ну да. Вот так вот просто... — она взяла мой стакан и понюхала его содержимое. Потом, даже чуть отпила. Совсем чуть. Вернула стакан и странно на меня посмотрела.
Я же спокойно доел бутерброд, запил его "соком" из возвращенного ей стакана и взял с тарелки следующий. Все это не отвлекаясь от планшета.
— А куда ты собирался, когда из машины пытался выпрыгнуть?
— На крышу ближайшего здания. Она как раз почти под нами была.
— Это же самоубийство! Там метров (меры длины тоже привожу привычные, дабы не заморачиваться) двадцать было!
— Все безопаснее, чем с бабой за рулем ехать, — не подумав ответил я. — Ой, — прижал я руку ко рту и отложил планшет. — Извини, я не хотел тебя обидеть.
— Сексист!! Злостный, махровый сексист!! — надулась она.
— Прости, я из отсталого мира. У нас "курица не птица, баба не человек". Издержки воспитания, — тут же отмазался я.
— Хам! Неандерталец! Пещерный человек! — так распалилась она, что даже запустила в меня своим стаканом. Наполовину полным.
Я на полном автомате поймал этот снаряд, причем так, что не расплескал содержимое и поставил его на стол. Это простое действие ее так поразило, что она даже забыла продолжить ругаться.
— Ты как это сделал? — уставилась она на меня круглыми от удивления глазами.
— Я мужчина, — пожал я плечами, решив строить свое поведение ближайшее время именно так. Забавно дразнить эту воинствующую феминистку. — Это в порядке вещей. Мужик должен быть сильным, быстрым, ловким и умным.
— А женщина? — все еще под впечатлением спросила она.
— Красивой, — улыбнулся самодовольно я. — Сидеть дома, вкусно готовить, рожать детей, слушать мужа, молчать и восхищаться им.
Она была настолько возмущена, что задохнулась, не находя достойных меня слов.
— Вот! Ты уже на правильном пути! — одобрительно кивнул я.
— Ты!... Ты!... Ты!... — все еще не находила подходящих слов она.
— Так тебе матан делать? — уточнил я, вновь беря в руки планшет и "игнорируя" ее возмущенное лицо.
— Делать! — хмуро сказала она и надулась.
— Тогда, пойду, поработаю, — сказал я вставая со стула. — Ты пока посуду помой, будь хорошей девочкой!
Брошенную в меня тарелку я легко выхватил из воздуха и аккуратно положил на стол, даже не отрывая взгляда от планшета.
* * *
Матан я ей сделать успел. До того, как приехал папа этой самой феминистки.
Открылась дверь и в помещение вошли трое крепких шкафоподобных мужчин в черной одежде делового стиля. Двое молча разошлись по разные стороны двери, третий вошел внутрь и проверил остальные комнаты.
Только после этого дверь снова открылась и впустила в помещение самого мистера Коваррин — среднего роста, подтянутого мужчину лет сорока, в синем явно дорогом костюме, с побитыми сединой волосами.
Я с сожалением отложил планшет и встал навстречу гостю. Точнее хозяину. Ведь гость как раз я.
Коваррин молча прошел к креслу и устроился в нем.
Я пожал плечами и опустился обратно на пол в позу "лотоса", только лицом не к телевизору, а к креслу и снова уставился в планшет. Если он вежлевости не проявляет, почему ее должен проявлять я? Из-за быков? Так я их в полсекунды всех раскидаю. Они не знают об этом? Пусть так. Но чьи это проблемы?
— Итак, кто ты? — первым нарушил молчание он.
— Человек, — отложил планшет в сторону я. Не О'Мао Инферно же представляться, право слово.
— И откуда ты взялся, человек?
— Упал.
— Моей дочери ты что-то про другой мир втирал, — я лишь пожал плечами. — Слушай, умник! Я сейчас из тебя отбивную сделаю! — начал злиться мужик.
— Попытайся, — расслабленно пожал плечами я.
— Как-то ты слишком нагл для непонятно кого, — внимательно посмотрел на меня он. Я лишь немного склонил голову к левому плечу, продолжая рассматривать мужчину. — Чего ты хочешь? Зачем запрыгнул в машину моей дочери?
— Чего хочу? — задумался я. — Наверное, учиться. У вас интересный мир: столько всего нового, необычного. А зачем запрыгнул? Так до машины ее было ближе, чем до земли. Вот вся причина.
— То есть ты всё-таки утверждаешь, что из "дргого мира"?
— Скорее просто не скрываю этого, — ответил я совершенно спокойно.
— Твоих отпечатков в базе не найдено, — сообщил он мне. А я удивился, когда это уже успели мои отпечатки снять? Он же только пришел. — Веритинин на тебя не подействовал, — продолжил размышлять вслух он.
— Веретинин? — удивился я.
— Наркотик, заставляющий говорить правду, — пояснил он, сдав этим пояснением свою дочь с потрохами. Значит это она и пальчики сняла с посуды и наркоты мне подмешала и папашу вызвала... какая прагматичная девочка.
— Наркота на меня не действует, — пожал плечами я.
— Что же с тобой делать? — задумчиво проговорил он.
— Пожалуй, самое разумное, что ты мог бы в этой ситуации сделать, это отпустить меня и забыть о моем существовании, — совершенно честно ответил я. — Но ты же так не поступишь. Хомячья натура не даст. Попытаешься использовать мои способности "Гения". На первых парах у тебя получится, пока мне самому это будет интересно. Потом я подучусь, освоюсь в этом мире, мне станет скучно на тебя работать. Ты попытаешься надавить, я взбешусь. В результате ты получишь убытки и тяжкий вред здоровью. Своему и своих людей.
— Ты потрясающе нагл! — усмехнулся мужчина.
— Носорог подслеповат, но при его массе, это уже не его проблема, — перевел я на местный одну из любимых своих присказок. Жаль подобрать аналог из тутошнего жевотного мира не получилось — слишком плохо я его знаю. Пришлось оставить земное слово.
— И что же у тебя за "масса" такая, что ты не боишься одного из крупнейших преступных боссов этого города? — спросил он.
— Попытаешься надавить — узнаешь, — не стал нахваливать себя я. Коваррин подал знак одному из своих людей. Тот двинулся ко мне с явно агрессивными намерениями. Подошел, потянулся схватить. Я коротко, без замаха ударил ребром ладони ему по опорной ноге. Кость сломалась. Бугай с воем боли упал на пол, держась за ногу из которой, пробив мышцы, торчал красный от крови обломок кости.
Оставшиеся двое бросились к своему товарищу, оттащили его от меня подальше и принялись быстро оказывать первую помощь. Бил я аккуратно, так что без ноги парень остаться не должен. Но мучиться с ней будет с полгода как минимум.
— Наглядно, — прокомментировал произошедшее Коваррин. — Но на первых парах использовать твою гениальность получится, говоришь?
— Скорее всего. Пока это будет мне интересно, — честно признался я.
— Забавный ты парень, — улыбнулся Коваррин. — Учиться, говоришь, хочешь?
Я кивнул.
— Сделаю тебе документы и отправлю на Незис. Это планета-университет. Полетишь?
— Полечу, — подумав, согласился я. — А твоя в чем выгода?
— По ходу разберемся. В крайнем случае, если твоя "Гениальность" окажется бесполезной, проведешь для меня пяток боев на Арене и будем в рассчете.
— Убивать придется? — нахмурился я.
— Не обязательно. Бой идет до победы, а не до смерти. Согласен?
— Согласен, — прикинув все за и против, ответил я.
* * *
глава 52.
— Твой папаша имеет чувство юмора, — сказал я Кларцене, сидящей рядом со мной в кресле космического лайнера, разглядывая карточку своего нового паспорта.
— Наш папаша, дорогой братец, — одновременно хмуро и язвительно поправила она, — Привыкай, раз уж стал Логином Коваррин!
— Вообще-то, могли бы спросить, хотя бы про имя, прежде чем документ делать, — заметил я.
— А что тебе не нравится? Сам сказал — Логин.
— Логин, — согласился я. — Михаил Логин. Логин — фамилия, как у тебя Коваррин. Причем моя в отличае от твоей, склоняется: Логин, Логина, Логину, Логиным и так далее. А уж никак не Логином. Вот, что меня раздражает. Причем ты, с НАШИМ батей не первые, кто так делает. Так что я почти не злюсь. Но ведь спросить-то мог! — закончил я свою просветительскую речь.
— Привыкай, — вздохнула Кларцена, откидываясь на спинку кресла. — Он никогда не спрашивает. Все решает сам. Просто ставит перед фактом и все.
— Настоящий мужик! — с уважением произнес я.
— Сэксист! — хмуро ругнулась в мой адрес она.
— Я варвар и горжусь этим, — со значением ответил я.
— Это будет долгий полет! — простонала она.
— Это точно! — улыбнулся я, доставая подаренный мне "папашей" планшет и открывая на нем учебник по тер. физике. К сожалению в космосе интернет не работает, но никто не мешал мне накачать интересных книжек заранее. Еще у меня был с собой большой бумажный блокнот и ручка — разобраться в точных науках можно только тогда, когда сам выводишь формулы, по старинке, на бумаге. И никак иначе. Просто читать учебник совершенно бесполезное и даже вредное занятие — ничего в башке не оставляет. Писать формулы в электрон — зае... устанешь, слишком там много специальных символов. А писать нужно много, ведь вся и штука-то в том, что формулы надо именно выводить! Даже если они уже тысячу лет как все за тебя выведены. Иначе так ничего и не поймешь: что за процесс, какие параметры влияют, в какой степени...
И мне было вдвойне важно заниматься именно этим, так как эти самые специальные символы были в этом мире совершенно другие. Не такие, как у меня дома.
Как, например понять, что интеграл, это именно интеграл, а не какой-нибудь логорифм или знак деления, если он обозначается не привычной загогулиной, а косой чертой? А степень числа не маленькой циферкой сверху справа, а большой снизу слева?
Вот и вот-то! Только, когда сам выведешь, на бумажке, ручкой, из исходных аксиом, постулатов и элементарных действий в математике и элементарных сил в физике. Причем, браться за физику можно не раньше, чем разберешься в математике.
Нет, простейшие задачи, такие как курсовая Кларцены, где надо всего лишь разобрать конкретную схему на элементы и для каждого найти уже давно выведенную формулу, в которую подставить нужные числа, можно и без таких серьезных усилий решить, но чтобы разобраться в чем-то более серьезном, надо действовать именно так: с нуля и на бумажке.
Так что полет будет действительно долгий!
* * *
Планета Незис. Планета-Университет. Потрясающее место. Сама по себе идея, что целая планета является одним большим Университетом, в голове укладывается с большим трудом. Я могу представить себе город-Университет. Как максимум — страна-Университет. Но планета... Это выше моего понимания.
Однако же вот она! Сила притяжения и длина суток почти, как у Земли, звезда желтая, даже спутник имеется почти похожий на Земную Луну, только немного побольше и орбита повыше. Население: пятнадцать миллиардов человек! Пятнадцать, ска, миллиардов!!! Я такое число только написанным на бумажке могу представить, какой-либо материальный эквивалент этого числа напрочь рвет мою фантазию. А их тут именно столько! Потрясающе!
Приземлились мы в космопорте Вельского Института Информатики и Кибернетики, куда с легкой руки мистера Коваррин я был устроен.
Сам бы предпочел, конечно Институт Фундаментальной Физики, но тут уж решал не я. Но благо в том, что расположены эти два учебных заведения рядом. Можно сказать, в одном городе, если бы на этой планете вообще было такое понятие, как город! Тут Институт и есть город. Просто, есть Институты побольше, есть поменьше. Самый большой Институт на планете — Аграрный. И в нем задействовано два с половиной миллиарда человек. Он имеет свои корпуса во всех климатических зонах планеты, в том числе на дне океана, за полярным кругом, в горах на высоте свыше восьми тысяч метров, на орбитальной станции и даже на местной Луне.
Второй, по величине — Строительный. В нем два миллиарда тристо миллионов человек. И корпусов у него не меньше, а то и побольше будет. Также этот институт отвечает за ремонт и строительство всего на планете.
Третий — Медицинский. В нем два миллиарда человек. Он имеет всего один главный корпус, но при этом лечебные учреждения по всей планете являются одновременно и филиалами, и местами прохождения практики студентов. Такое вот самообеспечение.
Я, когда читал в интернете про Незис, поминутно челюсть с пола поднимал, от того, что там реализовано, настолько это были потрясающие для меня вещи. Чтобы охватить одному человеку своим умом все, что там изучается и исследуется, жизни не хватит! Даже такой, как моя. Потому, что пока я буду изучать, то, что уже есть, они успеют столько же открыть еще нового!
Прямо как в том плакате над столовой пионерлагеря: "Как много всего! Как мало меня!".
Вот и тут, приходится выбирать, что именно изучать, хотя хочется изучить все и сразу. Но это невозможно даже для бессмертного гения, как бы ты не изворачивался, как бы не крутился, поскольку есть величины более бесконечные, чем даже концептуально бесконечный я. И с этим приходится мириться. Познание — одна из таких вещей.
