Выбор единорога

— И, тем не менее, не считая цитирования закона, что ты знаешь об этом заклятье? Как его можно снять или обойти?

— Ты знаешь об этом лучше меня, — чуть поклонился эльф. — В вашем прошлом...

— Тогда была другая ситуация. Мы просто перевели владение заклятьем на себя, сами не зная, как это произошло. К тому же, сдается мне, немаловажную роль сыграло и горячее желание Ла избавиться от ошейника любым способом. Потом мы просто сняли заклятье.

— Вот оно как...

— Так что мне мало известны особенности этого заклятья. К тому же я не стала бы сравнивать мои прошлые и нынешние способности.

— Но вам удалось практически невозможное: уничтожить имя прежнего хозяина, написав поверх него свои, ведь так?

— Да, но тогда Сейши-Кодар обладали полной силой. Чудо, что мы вообще восприняли чужеродную магию.

— На основании того, что я слышал о вас, могу сказать, что ничего такого чудесного тут нет. Вы были божествами, а для обладателей божественной искры не бывает чужеродной магии, — почтительно ответил Риоллан.

— Может быть, но мы сейчас уйдем в теологические дебри. Что нам делать с Вилимиром? Ты можешь прочитать имя хозяина на ошейнике?

— Попробую.

Эльф подошел к клетке и произнес одно лишь певучее слово, впрочем, у них весь язык такой. Ошейник нашего пленного тотчас засветился, проявляясь. Риоллан пристально вгляделся в руны и, наконец, сказал:

— Нет, не могу прочесть. Руны заклятья, безусловно, эльфийские, но имя вписано на каком-то другом языке.

— Черт, и тут нет зацепок! — выругалась я.

— Ну, если это как-то поможет, — продолжил эльф, — у наложившего заклятье в роду были эльфы, но не отец или мать, а дальше.

— Хоть что-то, — ответила я.

— А вы не можете сказать, чей это может быть отпрыск? — поинтересовалась Иветта.

— Даже до того, как мы осели в Таунибу, мы не вели учет полукровок от людей. Слишком быстро они появлялись и исчезали.

— Оставим генеалогию, — отмахнулся Андре. — Лучше скажи, ты видишь, какую степень ограничений накладывает ошейник? Какие ответы Вилимира могут привести к летальному исходу?

— Не думаю, что это кто-то может сказать. Но можно прочесть мысли.

— То есть? — переспросила я.

— Как правило, ошейники контролируют слова и действия, но не мысли. Иначе под этим заклятьем вообще мало кто выживал бы, — пожал плечами Риоллан.

— Любопытно. А у единорогов на это дело никакого внутреннего блока не стоит? — спросила я у Андре, но ответила Августина:

— Сильные и зрелые из нас могут не допустить подобного вмешательства. Но Вилимир вряд ли первое, и уж точно не второе, — Я ей поверила, не смотря на то, что под всем этим читался контекст: "а подохнет — не велика потеря". Ну прям неземной доброты женщина!

— Что ж, — протянул Андре, что-то прикидывая в уме. — Возможно, мне стоит попробовать. Я все-таки из его народа, и это может сыграть на руку.

— Мы также можем разделить силу, — предложила я. — Тогда твоя хватка станет крепче.

— Вы же чужеродны друг другу, — нахмурилась Августина.

— Нет, Лео сможет, — неожиданно вступился Риоллан. — Ее сила — как чистая стихия, ей не составит труда слиться с любой другой.

— Может, стоило позвать Зака? — подумала я. — Он у нас экстрасенс широкого профиля.

— Нет, он не сможет пробиться сквозь саму нашу магическую ауру, — покачал головой Андре. — Он все же лишь человек.

— Что ж, тогда не будем откладывать дело в долгий ящик, — решила я. — Давай, Андре, попробуем.

— Хорошо, — он лишь улыбнулся, но этого оказалось достаточно, чтобы прочесть все рвущиеся с языка ласковые слова. — Но ведь ты лишь однажды делилась со мной силой.

— Смогла тогда — смогу и теперь. Хотя, мои методы могут показаться несколько нестандартными. Откройся для меня, и я волью свою силу в твою.

— Для тебя я всегда открыт во всех смыслах.

Я тотчас ощутила, как меняются его защитные барьеры. Нет, Андре их не убирал, а расширял, так что они были не между нами, а вокруг нас. И чем дальше, тем я сильнее ощущала его магию. Она обжигала и пульсировала, как живое существо.

Окунувшись в эту силу, приняв ее в себя, я в ответ выпустила свой ветер, вложив в него самую суть. Наверно, это походило на то, как ветер раздувает пламя. Я не стала перетягивать процесс на себя, наоборот. И сила Андре взметнулась, заставив глаза вспыхнуть золотой радужкой.

Когда мы делали это в первый раз, то действовали поспешно и почти наугад, но теперь мы могли уделить больше времени процессу, и сделать все правильно и тщательно. Это как собирать паззл. Кусочек за кусочком мы из двух слились в одно существо, и когда это произошло, я обняла Андре за талию и шепнула:

— Давай.

И его сила тонким стилетом вонзилась в разум Вилимира. Не говори мы об этом при нем, он бы даже не заметил, а так, конечно, вздрогнул и попытался закрыться, но это было все равно, что выходить с рогаткой против тигра. Уже спустя пару секунд подобного сопротивления мы оказались в вихре его мыслей и воспоминаний.

Глава 59.

Сначала они казались сплошным хаосом, но Андре удавалось каким-то образом в них ориентироваться. Правда, сначала мы оказались слишком глубоко. Я увидела маленького мальчика, которого дразнили другие дети, все как на подбор светленькие: "Проклятый! Черный!".

Потом еще одно воспоминание: статная белокурая женщина держит за руку все того же мальчика, но чуть постарше, и разговаривает с каким-то мужчиной, лицо которого размыто.

— Ты обещал дать мне дитя! — женщина, определенно, раздражена.

— И я выполнил обещание. Ты получила, что хотела.

— Он — проклятый! Его никто никогда не примет! Лучше бы я совсем не имела детей! Я ведь заплатила тебе высокую цену!

— Ты хотела ребенка — и ты получила. Но... если он тебе и его отцу настолько... ненавистен, я могу забрать его.

— Ну и забирай! Чем такое дитя — лучше никакого!

И женщина ушла. Просто ушла, оставив растерянного и готового расплакаться ребенка. Он уже размазывал по щекам первые слезы, когда мужчина протянул ему руку со словами:

— Идем, малыш. Ты теперь мой.

Воспоминание окончилось, и нас закружил вихрь других. Коротких или обрывочных. По ним стало ясно, что этот загадочный мужчина растил Вилимира, став ему не столько отцом, сколько строгим воспитателем. Но парень, с детства уверовавший в свою отверженность, с радостью довольствовался и этим. Хотя с ним поступали порой жестоко и даже безжалостно. Но это могли видеть мы с Андре, но не Вилимир.

Очередное воспоминание привело нас к тому моменту, когда на Вилимира надели ошейник. Судя по внешности, ему тогда было что-то около пятнадцати. Он в чем-то провинился, кажется, произошел спонтанный всплеск силы.

Вилимир тогда испытывал огромное чувство вины, и боялся наказания, но его "покровитель" выбрал другой способ влияния. Холодно, но участливо он сказал:

— Ты взрослеешь, и можешь стать опасен не только для себя, но и для других.

— Я знаю, что не такой, как все, — виновато.

— Вот именно. Ты учишься владеть собой, но знания не поспевают за ростом.

— Простите.

— Но есть выход. Я могу помочь тебе.

— Как?

— Есть один способ. Если ты готов пойти на него.

— Я на все готов! — жарко, отчаянно.

— Выслушай. Я могу сам ограничить твои способности, точнее взять под контроль с помощью одного заклинания. И таких спонтанных всплесков больше не будет. Ты понимаешь, что я должен это сделать?

— Да, — понуро.

— Тогда встань сюда и не дергайся.

Мальчик повиновался, и его опекун подошел почти вплотную, говоря странные слова — похоже, смесь эльфийского и какого-то очень древнего языка. Возможно, шумерского. За заклинанием маг надрезал себе ладонь и, размазав кровь по обеим рукам, сомкнул пальцы на горле Вилимира. Спустя минуту он их отнял, а на горле мальчика своеобразным ошейником остались сиять руны.

С этого дня Вилимир носил ошейник подвластия и всячески служил магу. Тот тоже был в курсе, что единорогам можно безвредно отрезать часть рога, чем беззастенчиво пользовался. Вилимир также поставлял и другие ингредиенты, а также помогал отыскивать, перекупать, а то и похищать различные ценности. И, да, их целью была Вио.

Всего три недели назад маг срезал у Вилимира рог для приворота. Сам парень отнесся к этой идее насторожено, но ему приказали не спорить, так как он тоже в выигрыше останется. Рядом будет кто-то из его народа.

На этом Вилимир сделал отчаянную попытку вытолкнуть нас из своих мыслей — и ему удалось, как ни странно. Возможно, из-за того, что мы увидели достаточно и сами собирались закругляться.

Ощутив реальный мир, я вновь установила защитные барьеры, гадая про себя, что за странный звук преследовал нас во время "путешествия" — эдакие хлопки, словно маленькие воздушные шарики лопаются. Возможно, побочный эффект?

Я нехотя разомкнула объятья и посмотрела на мага. Хм, Андре казался задумчивым. Я перевела взгляд на Вилимира. Тот сидел на полу, подтянув колени к груди, и вообще старался ужаться в шар. Вид у него был какой-то потерянный. Он смотрел прямо перед собой и, кажется, никого и ничего не замечал вообще.

— Эй! — осторожно позвала я. — Как ты?

— Зачем вам надо было это делать? — глухо спросил Вилимир.

— Что?

Но парень уже не реагировал, снова приняв какой-то отрешенный вид. Ответил Андре:

— На него обрушилась лавина забытых ранее воспоминаний.

— Почему?

— Помнишь тот странный звук?

— Да.

— Так вот, это были барьеры, блокирующие память. Похоже, мы просто смели их своим напором.

— Так легко? Зак, помниться, снимал блоки очень кропотливо.

— Те были поставлены профессиональным спиритом. А этот маг... Он хоть и силен, но в этой области любитель. Да и объект выбрал не из легких. Поэтому, при первом же напоре, блоки не выдержали.

— Слушай, а он с ума не сойдет от этой горы информации?

— Не должен, — но в его голосе слышалось сомнение.

— Нет! Не может такого быть! — выдохнул меж тем Вилимир и снова сжался.

— Вот еще и поэтому заклятья подвластия запрещены, — прокомментировал Риоллан. — Оно дает безграничную власть хозяину и может лишить раба разума. И все-таки, вам удалось что-нибудь узнать?

— Мы так и не увидели лица мага, — вздохнула я.

— Не страшно, — ответил Андре. — Я знаю, кто это.

— Кто? — спросили мы с Риолланом, и только Августина поинтересовалась:

— Откуда?

— Я все-таки Верховный маг, — ухмыльнулся Андре. — Встречались пару раз. Это Святогор. Архимаг, довольно искусный. Специализируется именно на артефактах. Весьма скользкий тип, хотя внешне и не скажешь.

— И сколько ему? — поинтересовалась я.

— Чуть младше меня. Хотя порой выглядит эдаким благообразным старцем с окладистой бородой.

— Тоже мне, Саурон выискался! — усмехнулась Иветта.

— Это просто один из его фирменных фокусов.

— И ты знаешь, как найти этого мага? — спросил Риоллан.

— Да. Я знаю всех магов в Москве, и не только. Обязанности такие.

— Только порядка нет, — буркнула Августина.

— Маги — изначально одиночки, — терпеливо пояснил Андре. — Мы не вмешиваемся в жизнь друг друга, если только кто-то не совершит что-то по-настоящему ужасное. Мы не стая, скорее вольное сообщество.

— Сброд, — заключила единорог, но Андре ее не слушал. Он подошел к клетке и одним мановением руки убрал ее, потом склонился над нашим пленником с вопросом:

— Ты как? — неопределенный кивок. — Ответь лучше, согласится ли Святогор обменять тебя на Вио?

Вздох, потом короткое "нет".

— Я так и думал. Святогору нужны вы оба, но рисковать одним ради другого он вряд ли станет.

— Какие будут идеи? — поинтересовалась Иветта. — Пойдем по простому пути или изобретательному?

— Простому? — переспросил Андре.

— Я так понимаю, это когда мы врываемся, даем магу в морду, забираем свое и сваливаем, — пояснил Крис, все еще держась поближе к Вилимиру.

— Ну да, — кивнула Иветта. Определенно, эти двое поняли друг друга.

— Так поступить мы всегда успеем, — усмехнулся Андре. — Но пока есть возможность пойти другим путем.

— Каким же? Конкретизируй, — попросила я.

— Я же все-таки Верховный маг и обладаю некоторым влиянием в наших кругах.

То, что "некоторым" — это он явно приуменьшил. Возможно, его боялись меньше Триады, но в силе он им не уступал. Особенно, если учесть, кто был его покровителем. Поэтому, чуть приобняв Андре, я сказала:

— Действуй, а мы поддержим, если надо.

При этом я поймала взгляд Иветты и еле заметно кивнула ей в сторону Августины. Волчица прекрасно меня поняла и, повинуясь знаку, Ольга и Филипп как бы невзначай оказались поблизости от женщины-единорога. Вот теперь можно приступать.

— Настоятельно прошу мне не мешать, — сказал Андре и подошел к стоящему у одной из стен высокому зеркалу.

Возложив на гладкую поверхность ладонь, он что-то быстро зашептал. И в ответ по зеркалу, словно воде, прошла рябь, и по краям его стали покрывать какие-то узоры. Я думала морозные, но это оказались искрящиеся голубым руны. Когда они заполнили весь периметр, Андре отнял руку и сказал:

— Вызываю Святогора. Заклинаю явиться силой своей, желаньем своим. Услышь мой призыв и явись!

Глава 60.

Пару минут зеркало оставалось мутным, потом его словно затянуло туманом, а когда он рассеялся, то вместо отражения появился какой-то мужик. Такой сухопарый, с огромными глазами (наследие эльфийской крови, не иначе), и да, определенно располагающего вида, если бы не жесткий изгиб губ, которые сразу заставляли задуматься о степени праведности.

— Приветствую Вас, Верховный маг, — Святогор отвесил легкий поклон — нечто среднее между почтением и издевкой.

— Здравствуй, Святогор, — короткий кивок.

— Чем могу служить? Неужели нашему главе потребовался некий редкий артефакт или ингредиент?

— Нет. Ты же знаешь, у меня свои каналы доставки.

— О которых ты никогда не распространяешься.

— У каждого свои секреты. Но в этот раз у меня есть кое-что, дабы предложить тебе на обмен.

— Что же? — у Святогора тотчас загорелись глаза. Конечно, он знал, что Верховный маг не будет предлагать ерунду.

— Тебе говорит о чем-либо имя Вилимир?

— Да... но... — похоже, маг растерялся, а Андре решил этим воспользоваться и продолжил:

— Я знаю, что это твой выкормыш. А еще у тебя есть нечто, что принадлежит мне.

— Что же?

— Не стоит придуриваться. Ты прекрасно знаешь, где я живу, и где твои люди приманили ее. Да, я говорю именно о единороге. Ее имя Виолин, и ты похитил ее с помощью чар.

— Какое это имеет значение?

— Никакого, — неприятно улыбнулся Андре. — Но ты знаешь, что означает перейти дорогу другому магу. В особенности Верховному. Помнишь, как Триада поступала с такими?

Лицо Святогора передернулось. Мда, Триада хорошо застолбила свою мрачную репутацию. Думаю, пройдет не одна сотня лет, прежде чем они забудутся, равно как и их жестокость. Я их знала весьма поверхностно, и то этого хватило, чтобы не мучаться угрызениями совести из-за их убийства.