Не для истории

Справившись с удивлением, вызванным известием о моей магической карьере, дядя расслабился: похоже, он и правда думал, что я имею претензии на его дом. Вот жадюга!

— Что же тогда привело тебя сюда? — спросил он, с интересом поглядывая на меня.

— Родственные чувства проснулись, — ровным голосом ответила я, едва сдерживая смешок при виде его вытянувшейся от удивления физиономии.

— Правда?! — захлопал глазами дядя.

— В каком-то смысле, да. Я хочу услышать правду о своих родителях.

— Как-кую ещё п-правду? — ни с того ни с сего начал заикаться он.

— Кто они? — в лоб спросила я, подаваясь вперёд. — Я знаю, что они — или один из них — не люди. Кто они?

— Хорошо, — помявшись, согласился дядя. — Ладно. Твой отец — мой двоюродный брат — был довольно сильным чародеем. И понесли его черти в Другие Долины! Твоя мать — вампирша.

— Тёмная или светлая, — тут же выпалила я, задерживая дыхание.

— Чего?

— Какого цвета были её глаза?

— Красные. Как зыркнет — жуть!

Прекрасно! Я — наполовину вампир, мало того, тёмный! Поэтому на меня не действует их гипноз... Интересно, Роксилина отравилась бы, закуси она мной тогда, у Дерева?.. Тёмные вампиры презирают людей, это для них лишь корм, и как мою мамашу угораздило связаться с человеческим магом?! Понятно, она не могла воспитывать ребёнка-полукровку дома: сородичи бы не поняли...

Дядя, видимо решил рассказать мне всё и сразу, дабы я отвязалась и вернулась туда, откуда пришла. Вот и ещё одна причина того, что он меня никогда не любил — кому нужна полувампирша среди суеверных селян? А я была всего лишь ребёнком...

— Твои так называемые родители припёрлись ко мне сразу, как ты появилась на свет, Пригрозили мне всякими ужасами, наказали тебя беречь и воспитывать, как родную дочь, а главное никому не говорить о твоём истинном происхождении, чтобы тебя не притесняли. С тех пор я больше ни о ком из них ничего не слышал. Ходили слухи, что родственничек мой погиб в Долине вампирской. Если б не мать твоя, обещавшая из-под земли меня достать, коль что не так, стал бы я растить никому не нужного выродка, вампирского ребёнка! Да в болото выбросил бы!

Дядя разошёлся не на шутку, забыв о возможности разозлить меня до опасного уровня. Нюся глухо зарычала, мгновенно прекращая его монолог. Никогда не думала, что он меня так ненавидит. Представив себе, как тону в болоте в младенческом возрасте, я содрогнулась. Я облила дядю холодным взглядом.

— Знаешь что... Я не потерплю оскорблений. Это расизм и предрассудки. Сейчас я уже не маленькая девочка и могу отстоять свою честь.

— Постыдись! Сколько времени и сил я на тебя потратил!

— Согласна, ты менял мне пелёнки, кормил молоком и научил разговаривать. Как только я выросла до такой степени, чтобы самостоятельно есть и ходить, ты обо мне благополучно забыл. Читать, писать и считать меня научила старушка из соседнего дома. Всему остальному я училась сама. Меня не будет мучить совесть, если я здесь всё разнесу или даже достану меч и применю по прямому назначению.

Дядя вздрогнул и поёжился, трусливо бросая взгляды в мою сторону исподлобья, боясь встретиться со мной глазами. Я насладилась произведённым эффектом и резко встала, вновь заставив его нервно дёрнуться.

— Но я не буду этого делать, — добавила я, нависая над дядей карающей десницей. — Потому что у меня, в отличие от тебя, есть моральные принципы. Потому что ты жалок. И потому что, несмотря ни на что, я ценю то, что ты смог меня вырастить, пересилив свою ненависть.

Я развернулась и быстро зашагала к двери. Нюся, согласно тявкнув на прощанье, показала дяде внушительные клыки и, гордо задрав голову, поспешила за мной.

Вернувшись к Каське, я облокотилась на седло и задумчиво застыла. Да, интересная информация... Не удивительно, что от меня стали шарахаться в городе... Только недавно я обзывала Другие Долины резервацией, а теперь мне самой в пору там селиться! Как говорится, мама, роди меня обратно! В каком-то смысле я и правда умерла тогда, согласно множественным предсказаниям. Верена-человек умерла, да здравствует Верена-полувампир! Я нервно хихикнула. Ветер сменил направление, снег стал бить мне в лицо — пришлось поставить над нами сферу, защищающую от непогоды. Я чувствовала острую необходимость с кем-нибудь поговорить, поделиться сенсационным открытием в своей родословной, но с кем, я не знала. Сразу пришло в голову поехать в Елань (там мне самое место!) — к Видару. Я не видела его четыре месяца и жутко скучала, но не решалась на визит, поскольку не определилась пока, как относиться к вампиру. Как к другу или...? Скорее, как ни странно, всё таки "или"...

Я зажгла крупный лайтик, достала карту и второй раз за ночь вгляделась в её недра. От Топляков до Елани было не ближе, чем до Вормина, и, разумеется, я не собиралась ехать туда пешком. Ветер стихал, метель постепенно превращалась в просто сильный снегопад, поэтому на этот раз мне удалось начертить пентаграмму вне помещения. Портал послушно развернул свою воронку в локте над землёй. Я убрала сферу, запихала в окошко своих зверей и, не медля, прыгнула в него сама.

Выйдя из портала, я чуть не врезалась в стену какого-то дома, оказавшегося совсем рядом. Я осмотрелась. Что ж, не совсем метко, но достаточно точно. Портал перенёс нас в Роен, почти к самому замку Хранителя, а Видар жил на окраине города. Небрежным жестом закрыв пространственную щель, я вскочила на Каську; та, сообразно моим мыслям, направилась по одной из улиц. Здесь метели не было, заснеженные крыши отражали свет звёзд, усыпавших небосвод.

Шёл четвёртый час ночи, но большая половина жителей не спала. Окошки домов уютно светились, из труб активно шёл густой дым, из-за некоторых дверей раздавались смех и музыка. Дорогу перебежала хохочущая вампирша в расстёгнутой шубе; за ней припустил зловеще завывающий кавалер. Снег на улицах был убран, Нюська весело носилась вокруг, узнавая места. Вскоре мы выехали на окраину, и слева показался видаров дом, как две капли воды похожий на тот, что был у него в Айоните. Я подъехала к небольшой конюшне, принадлежащей сразу нескольким владельцам, и спешилась. Ворота были не заперты, я вошла внутрь, ведя Каську в поводу. Нюся постояла на пороге, озорно наклонив голову и насторожив уши, а затем развернулась и куда-то побежала по одной ей известным делам. Малинка, услышав шаги в конюшне, любопытно высунула голову из стойла. Я поприветствовала её, проведя рукой по медового цвета морде, и двинулась дальше. Свободное стойло нашлось рядом; я, особо не торопясь, расседлала Каську, насыпала ей в кормушку овса из общего мешка, налила воды. Неуверенно подёргав туда-сюда засов на дверце, я всё же развернулась и чересчур медленно направилась к выходу. Лошади в стойлах всхрапывали, недовольные тем, что я потревожила их ночной покой. Я вышла, аккуратно прикрыв за собой ворота, неторопливо зашагала к дому с приветливо светящимися окнами. Как ни тянула время, до крыльца я добралась, на мой взгляд, слишком быстро. Дверь этого дома была совсем иной: новой, крепкой, без единой щёлки. Я вновь стояла у порога, пусть и у другого, и не решалась постучать. Глупо переминаясь с ноги на ногу, я посмотрела направо, налево, оглянулась назад. Я вздохнула, облокотилась на косяк и всё-таки постучала в дверь — совсем тихо, но вполне громко для чуткого слуха вампира. Видар открыл почти сразу и удивлённо на меня уставился.

— Верена? Привет. Откуда ты здесь? — поинтересовался он, отходя от двери и делая приглашающий жест рукой.

— Привет...

Я ещё раз обернулась, глядя на сказочную картинку зимней ночи, когда на чистом небе горят мириады звёзд, а луна заставляет лежащий повсюду снег загораться тысячами искорок, и ни единый порыв ветра не шелохнёт чёрные ветви заиндевевших деревьев. Выдохнув облачко пара, я уверенно вошла в дом, закрывая дверь за своей спиной...

июнь 2004 — август 2005