А и следы искать не пришлось. Слишком много народу подалось с универсалом. Животин поспешно перекинулся с моджахедом кое о чём, и оба пришли к выводу: будет неплохо, если они вернут себе заложников, а в качестве них заполучат ещё и тех, кто освободил их. Заодно и казнят показательно, если не застанут нужную им обоим особу при них.
Мечты, мечты...
Преследователей ждал сюрприз. Кто-то из головорезов напоролся на растяжку и... взрывом уменьшило их количество на два бойца. Один был тяжело ранен, иной легко. Но оба — обуза. Им проще было пристрелить их, чем возиться с ними. Однако не стали, дали шанс искупить свою халатность кровью. Оставили в засаде у потайного выхода в лесу, продолжив преследование беглецов.
— Х-Х-Хас-с-сан... — прохрипел сиплым голосом тяжелораненый головорез.
— Да, Анвар, — отреагировал лёгкораненый напарник.
Оба были наёмниками-арабами, однако переговаривались на языке той страны, в которой провели не один год, справив десятилетний юбилей. Акцент у них отсутствовал, они специально избавились от него в своё время, как и прочие люди в отряде. А у каждого за плечами не одна вылазка с терактом. Эмиссар ценил их, поэтому и платил не скупясь.
Но ни тот, ни другой не уловили, как к ним подкралась небольшая тень. Не лесной зверь, но ничуть не хуже хищника.
Анвар просил воды — попить. Хасан отвлёкся на него, протянув фляжку и... неожиданно навалился на тяжелораненого головореза. Изо рта хлынула кровь на лицо и грудь того, кто не увидел, как и с ним было покончено. А одним махом. Чёткий и точный взмах рукой с клинком воронёной стали. И ни стонов, ни хрипов.
Тот, кто уничтожил их, проверил, каким оружием обладали оба, и пришёл к выводу: ничем особым не удастся поживиться. Разве что опять их холодным оружием. Подался следом за основными силами отряда головорезов.
После того, как люди моджахеда, наткнулись на растяжку, больше не торопились, понимая: смысл им лезть на рожон. И знали данный район, как свои пять пальцем, излазив его в своё время вдоль и поперёк. У них имелась собственная карта, составленная от руки с характерными пометками на родном им языке, поэтому при взгляде на неё Животин ничего не смог прочесть из названий, но топографические знаки для него не являлись загадкой.
Головорезы обозначили несколько целей, куда могли податься беглецы в ближайшем времени, если будут держать путь вдоль дороги, надеясь выйти к людям. Хорониться им в лесу долго не с руки, напротив, чем раньше выйдут на дорогу, тем лучше будет, если удастся объявиться там или в ином населённом пункте, и сдаться властям.
Моджахед предлагал разделить силы отряда, дабы устроить засаду беглецам. Животин не разделял его мнения, вот если бы им противостояли подготовленные люди из спецназа, другое дело, но обычные, пусть в недалёком прошлом отставники со старухами, да заложники.
— Они обессилены! Обречены! И далеко им не уйти! А тот, кто их освободил, — намекнул он на универсала, — не бросит их — будет прикрывать отход! Вот тут главное самим не упустить его, а изловить и... ликвидировать! Пока не увижу его труп — не поверю в то, что с ним покончено!
— Кто он? Как выглядит? — настаивал моджахед на описании Животиным словесного портрета противника.
— Вам ни к чему это знать! — хранил он в тайне всё, что касалось универсала. Всё-таки дал подсказку: — Не смотрите на то, кто вам противостоит, а то, что с оружием! Поэтому не думайте — стреляйте и кончайте, с кем бы то ни было!
Преследователи не удержались, разбившись на группы, действуя на опережение, продолжая заниматься поисками беглецов. Одна из таких групп ушла немного вперёд. Моджахед не послушался Животина, приняв решение действовать по заранее отработанной ими тактики преследования.
Группа головорезов из четырёх человек заняла позицию на берегу реки у брода. Вплавь беглецы через водную преграду не пойдут — утонут — заложники определённо. А времени на обустройство плота не будет, да срубить нечем, и шуметь также чревато.
Топота ног не удавалось уловить. И как не полагались на слух головорезы, так и не повезло им обнаружить тех, кто также находился подле них в засаде.
— Я взгляну, дедуль? Одним глазком, — настаивала Дарья: пойдёт вперёд, а он, если что, прикроет её, как уже бывало ни раз. — В ребёнка они не станут стрелять!
— Нет, додик... — зашептала едва слышно мама.
— Я быстро, ма, — заверила Дарья. — Только туда и обратно!
— Ага, чтоб одна нога тут, а иная там... — вмешался отец семейства.
— Как ты можешь так говорить, дорогуша... — навернулись слёзы у мамы.
Ей вспомнилась жуткая картина с оторванными ногами одного из боевиков в подвале, где они наткнулись на заложников. А те до сих пор выглядели точно зомби — у кого-то отсутствовали пальцы на руках, у кого-то кисти — торчали обрубки. А были и такие среди них, кто лишился ушей или носа. И как выжили, а из ума — подавно непонятно.
Такого зверства прощать головорезам было нельзя, вот это и уяснила для себя Дарья, вперёд своей приёмной семьи. И их защитит, чего бы это ей не стоило, даже если жизни. Лезла под пули.
— Ля-ля-ля... — разнеслись эхом по округе весёлые нотки детским голосом. А-ля-ля-ля...
Дарья намерено обозначила себя для головорезов, чтобы они и впрямь не выстрелили в её сторону, реагируя на шорохи, а сразу же приметила на себе красную точку инфракрасного излучателя от снайперской винтовки, остановилась, заинтересовавшись ей, пыталась сковырнуть как какую-то грязь. И как ни старалась, у неё это не получалось.
— Ух ты... — радостно воскликнула она.
Точка оказалась с обратной стороны пальца.
— Здорово!
Ещё бы — вкрапление поползло вверх, стремительно перемещаясь на шею и лицо ребёнка, замерло меж глаз у лба. Дарья сдвинула брови, и скосила глаза, подыгрывая снайперу, давая понять: она не та, кто требовался ему изначально в качестве цели. Не стал стрелять, а тем более раскрывать своей стрелковой позиции.
Но Дарья не успокоилась, продолжая держать курс точно на него, подбираясь всё ближе. Вдруг принялась играться, пыталась поймать странного солнечного зайчика, пока неожиданно не наткнулась на лесника странного вида. Тип с автоматически оружием не тянул на егеря, скорее на охотника из числа браконьеров.
И вырос перед ней как из-под земли.
— Заблудилась? — поинтересовался боевик.
— Не-а... — нисколько не уступила ему Дарья.
— Домой спешила?
— Гуляю я... — парировала нагло девчонка. — А чё?
— Вот и дальше гуляй — отсюда...
— Я здесь люблю — это моя поляна! — не уступала девчонка.
Головорез протянул к ней свою волосатую руку.
— Ой, — отскочила девчонка от него. — Ягодки...
И даже не цветочки — принялась срывать их, пихая себе в рот за щеку.
— А вкусно-то как! — снова наткнулась она на вездесущие ноги в шнурованных ботинках военного образца у земли. — Отойди! Ягоды не топчи!
Дарья неожиданно взмыла вверх. Тип с оружием за спиной на ремне, оторвал её от земли и поднял на вытянутой руке до уровня собственного небритого лица.
— Нам Сталин дал стальные руки-крылья... — расставила Дарья свои конечности в стороны. Продолжала издеваться.
Терпение боевика закончилось. Он пригрозил ей, если она не уйдёт отсюда, он её... швырнул.
— Пять минут — полёт нормальный! — приземлилась Дарья точно на ноги.
И сама прильнула к головорезу.
— Ещё, дядя! Ещё! Покатай меня! Ну, пожалуйста, — вцепилась девчонка в ногу боевика.
Что она там творила с ним, его подельники в засаде не видели, он закрывал им собой видимость. И со стороны им казалось: играется с дитём, точнее оно с ним. А тому было сейчас не до игр. Дарья выхватила из рукава воронёный клинок, грозя джигиту лишить его "достоинства" и сделать его главным недостатком.
— Стоит те дёрнуться, и твои яйца окажутся на земле!
— Вах, шайтан...
— Цыц! Не кричи! Заткнись! Отвечать будешь, когда я спрошу тебя! Если понял — кивни...
Головорез не сразу повиновался. Дарье пришлось надавить на него. Последовал треск плотной ткани штанов меж ног и... противник ощутил острую, как бритва, сталь лезвия на собственной шкуре.
— Не надо... — запричитал он шёпотом.
— Это как повезёт! И пока что тебе дико везёт... — продолжила с ним разговор с позиции силы девчонка. — Сколько вас в засаде и где? А на каком расстоянии расположились сейчас от нас?
Последовал очередной лёгкий нажим. Из прорванной штанины засочилась жидкость и не багрового цвета. Обошлось без крови. Но не того, чего у джигита не было мочи держать в себе. Она и потекла из него. Он дал течь.
— Ты это специально испачкал мне клинок, урод?
— Нэт, моя не хотел... — появился у оппонента акцент.
— Э, не вздумай загнуть: моя не понимать твоя! Я не отступлюсь! Ты понял меня, евнух?
— Вах...
— Вижу, но не слышу!
Как головорез не упирался, в итоге сдал соратников по оружию, уточнив, где те лежат и каким оружием обладают.
— Веди меня к ним! — резко переместила Дарья клинок, вогнав его с иной стороны джигиту в то самое место, на которое он теперь нескоро сядет, а при всём желании не сможет.
— Что это с ним? — не могли поверить иные головорезы, видя, как он идёт вместе с девчонкой в их сторону и едва переставляет ногами, да так, словно ему что-то мешает ворочать ими, и торчит в заднице. А сами оказались в ней, высунув головы, имитируя охотников в засаде при охоте на лесную живность.
Меж ног у спутника девчонки что-то сверкнуло — и так три раза подряд — и все три головореза снова укрылись в засаде.
Тот, что стоял подле девчонки, не поверил своим глазам, а толком и не понял, чего произошло, сам потерял равновесие и рухнул наземь.
— Минус шесть... — убрала Дарья оружие, сообщив по возвращении к семье и заложникам: — Пусть свободен! Торопитесь!
Сама же при этом замешкалась.
— Опять решила отстать и остаться? — догадался сухопутный отставник.
— Всё нормуль, дедуль! Иди с ними, я догоню — угу...
— Ох, внучка... — только и мог ответить ей на это старик.
Он видел всё сквозь призму оптики и не бинокля, как она разобралась с четвёркой матёрых головорезов. Дарья знала, что делала, а на что шла. Для неё война бегством из посёлка не закончилась, и родным казалось — мстила. А ничего личного — просто профессионал своего дела — вот и делала его, как велел долг службы, возвращая его родине.
Преследователей ожидал очередной сюрприз. Они вышли на место разборок с группой захвата.
Моджахед в недоумении покосился на спутника.
— М-да, — выдал Животин. — А что ты хотел — вот она — работа универсала!
— Да кто он такой, что убрал столь опытных бойцов, потратив на них всего по одной пуле?!
Даже на контрольные выстрелы не расщедрился, и не думая экономить на боеприпасах, поскольку явно хватало ему, иначе бы прибрал к рукам оружие убитых боевиков в качестве боевых трофеев, коими в свою очередь не побрезговал вооружиться "силовик".
— Не смотри на меня так! Лишний ствол в отряде не помешает! — заявил Животин, одновременно проверяя обойму — нет ли патрона в стволе?
Был загнан, как и подозревал, но головорез не успел нажать на спусковой механизм, а точнее не помышлял стрелять, подпустив противника на выстрел из пистолета.
Приблизившись к одинокому трупу боевика, Животин обнаружил гильзы без гравировки, но от ГШ-18, являющегося любимым оружием универсала из-за своей миниатюрности и лёгкости, поскольку вес данного пистолета с обоймой снаряжённой патронами не превышал 800 грамм.
Моджахед же недолюбливал сию марку пистолета, считая его детским оружием. На след ребёнка и наткнулись они. А затем и...
Прогремел взрыв. Боевики нарвались на гранату без чеки под одиноким телом их же соратника по несчастью, нежели оружию. Животин не успел предупредить людей моджахеда о подобном сюрпризе, хотя и сами были профессионалами. Да расслабились, не ожидая встретить столь достойного сопротивления, а и противника в этой глуши.
— Теперь уяснили, что к чему, а почём фунт лиха?
Итог для преследователей был плачевным, они потеряли ещё четыре человека ранеными. И бросать им их было не с руки. Те, из них, кто мог идти, должны были ещё тащить на себе тяжелораненых. И охраны им не придали. А предстояла переправа через брод.
Как и когда утонула одна из пар, боевики понятия не имели, а диву давались.
— Универсал... — заорал Животин.
Тщетно. Тот даже не стал стрелять в него, и не думая раскрываться раньше времени. Преимущество по-прежнему оставалось на стороне преследователей. И предатель среди них. Больше Дарья не сомневалась в этом. Это он подставил её и хотел смерти. Но ничего, ещё встретятся на тесной лесной тропинке, а с этого момента их пути-дорожки разошлись.
— Минус восемь... — процедила она сквозь сжатые зубы, скрываясь в зарослях на одном берегу с головорезами.
Те не торопились уходить, пытаясь обнаружить убийцу, прочёсывали местность.
— Нет, — попытался запретить им это их спутник, настаивая нагнать основную группу беглецов. — Иначе нам не взять его, а не заставить выдать себя! Универсал!
Моджахед проклял тот миг, когда согласился на выдвинутые условия силовика. Ему показалось: он играет с ним в кошки-мышки.
Животин почувствовал прикосновение дула к виску. Моджахед взял его на мушку, пытаясь расколоть — либо самого, выбивая признание, либо голову при выстреле из ПП.
— Говори, гад! Ты специально завёл нас сюда?
— Если бы хотел разобраться с вами, то не стал бы придумывать невероятную историю про универсала и тащить вас в лес — всё бы закончилось ещё в посёлке! Я ж невиноват, что твои люди оказались слабее моего человека! И сразу предупредил: имеете дело с универсалом, а не просто профессионалом! Теперь это дошло до тебя, а твоих истуканов? Одно слово — чурки...
Моджахеду не понравилось последнее сравнение, и он двинул Животина рукоятью по затылку. Это спасло силовика от выстрела, зато оказалась перебита рука — кость — у обидчика.
— Ва-а-Ах... — вскрикнул он. — Шайтан... батыр... Он здесь! Ищите его! Найдите! И притащите — живым или мёртвым!
Моджахеду это без разницы.
— Господи, с кем связался... — подал голос Животин, уложив подсечкой рядом с собой моджахеда. — Лежи и не рыпайся, иначе распрощаешься с жизнью, чурка!
Он не стал брать его на прицел оружия, коим обладал сам, а из положения лёжа озирался по сторонам, стараясь понять, откуда был произведён выстрел.
Туда и выстрелил несколько раз моджахед, переложив ПП в левую руку. Куда следом подались толпой иные головорезы.
— Ну прям как дети малые... — пожурил их на словах Животин.
Итог погони за универсалом дал неутешительные результаты. Ещё кто-то напоролся на корягу и разодрал ноги. Идти без чужой помощи естественно не мог.
— Пристрелить бы тя... — почувствовал власть Животин над боевиками. — Да смысл, тебя и без меня найдётся кому добить! И не твоим людям!
Намёк был очевиден. Моджахед одобрительно кивнул. Они решили отплатить универсалу той же монетой, ожидая: он объявится подле подранка.
