— И не думал, — перебиваю ход его мыслей, не давая вставить и слова с упрёками. — Ты будешь отвечать за свою ватагу и дальше, но как вояка-рубака. И таких ватаги будет две!
Я разбил отряд, обозвав про себя ротой, на четыре ватаги (взвода), где два — это стрельцы и стрелки, а иные два — рубаки.
Арн лишь утвердительно качнул чуть заметно головой в мою сторону, одобряя все мои начинания как главаря будущего боевого соединения наёмников, а ни как прежде разрозненных ватаг бродяг. Это уже армия — маленькая, но всего лишь начало. И для начала пока не плохо, а очень! Да это и ничего, подстегнёт нас всех, и меня в первую очередь. Я наконец-то определился со своим местом в этом мире, и теперь готов приложить максимум усилий, и даже выше человеческих, чтобы добиться желаемого результата — снисхождения у вздорного старика, и руки той, сердце которой уже принадлежит мне, как и моё — ей.
Мне в голову взбрела глупая мысль сродни анекдота: ты отдаёшь женщине руку и сердце, а она у тебя забирает жизнь!
Да ради донны Желанны, я и впрямь готов расстаться с жизнью, но желательно как можно позже, и уже глубоким стариком, таким как её дядька, но в качестве мужа!
Увидеть бы её напоследок перед уходом с заставы, или хотя бы весточку на словах получить от какого-нибудь посыльного от неё в качестве подтверждения: любит — не забудет.
Туплю или чудю по обыкновению, но иначе не могу, так со мной всегда бывает, когда влюбляюсь, сам не соображаю что делаю, а уж такое себе придумываю. Вот оно коварное чувство любви, и в моём случае ответной, а не безответной, и это я, как чудак, пока что вёл себя всё это время безответственно. Нет, пора, а давно уже измениться, и заодно чуточку изменить этот мир — для начала в северной провинции с мнением к себе вздорного старика, являющегося командиром знатного легиона, которого пока толком не видел в глаза. Исключение — гарнизон заставы. И мне в боевую задачу — всех наёмников — вменяется расчистить дорогу иным нерегулярным частям легиона для их безопасного прибытия в расположение заставы.
— Порядок... — слышу я, отвлекаясь на голос жнеца.
Арн спешился, стоит возле меня, даже рукой хлопнул по плечу. Возвращаюсь в реальность — мысленно на заставу — и гляжу на всё вокруг меня происходящее. Отряд уже выстроился — все четыре ватаги — на переднем крае стрельцы, затем стрелки и после иные две ватаги вояк-рубак. Вот так мне мои мастера, как главарю, и предлагают двинуть на юг к ближайшему кордону. Я не соглашаюсь с их мнением, и высказываю своё — ставлю вперёд ватагу Дэрга. Тот доволен. Ещё бы! На это и был мой расчёт: не подведёт. А если и пойдёт геройствовать, у меня станет всего лишь одной ватагой в отряде меньше. Хотя какой отряд, банда и есть!
За ним должны встать стрелки с самопалами, самострелами и арбалетами, и только после уже за ними разместятся стрельцы, а замкнёт отряд ватага рубак Кукумэ. Амазонка уж точно не подведёт, а не допустит нападение врага с тыла. Так и круговую оборону будет занять проще, если морфы застигнут нас врасплох, и будем окружены.
Этот манёвр мы не отработали, да на него не осталось времени. К жнецу примкнул Рангир с неизменным десятком стражей, но больше они не являются расстрельной бригадой для нас, наёмников, просто нам придают их для усиления боеспособности моего отряда или Арна?
Я смотрю пристально на него в упор, а он на меня — меряемся "интеллектом", и стремимся выяснить: у кого его больше? У меня больше, как и народа в отряде, что очевидно, но последнее слово всегда будет за ним — куда нам идти, а вот в битве уже я командир, как главарь банды бродяг севера.
На том и сошлись. Дополнительно нам придали ещё и конный разъезд всадников в чешуйчатых доспехах — совсем ничего — пяток. Но и то хорошо. Плюс жнецу положен оруженосец со штандартом Империи, и горнист.
Вот и всё. У меня немногим больше сотни народа, у Арна почти два десятка, и до полтораста морд мы не дотягиваем самую малость, — почему-то вспоминается мне "Свадьба в Малиновке". И я себе кажусь Папундопуло. Но у него там хотя бы были пулемёты и кони.
Нервно плюю в сторону — трижды, и, перекрестившись, даю понять Арну: мы готовы выступить. Жнец отвлекается от меня, и кидает свой взор на головную башню заставы. Гляжу туда вместе с ним, и что же вижу: там дорн Балдрик — стоит один, вздорный старик, донны Желанна нет, она отсутствует по известной мне причине. Хотя нет, вон там чуть ниже и левее в одном из окон она. Я мысленно почувствовал её посыл, и она просит меня, сэра Чудака, не лезть сломя голову в бойню с морфами, да возвращаться поскорей.
Обещаю, но не клянусь, ведь кто знает, чем закончится мой новый поход по южной части земель равнинных морфов. И также мысленно отправляю ей воздушный поцелуй, твердя как "Отче Наш": Я люблю тебя, моя ненаглядная и желанная, донна! Только дождись! И... мы будем всегда вместе! Я больше не брошу тебя!
И уже не обещаю, а клянусь нашей любовью. И никто извне, и ничто, уже не помешает мне — я верю в свои силы, и в силы своего отряда. Мы, наёмники, больше не бродяги, хотя и собираемся стать сами по себе, но это пока у меня в планах на будущее, и никто даже не подозревает о них. Даже я пока гоню эти мысли от себя — не время, вот когда набью руку, как главарь-атаман и увеличу отряд-банду до настоящего войскового соединения — полка — тогда и можно будет диктовать свои условия.
Играет горн, горнист трубит походный марш. Гремит цепями перекидной мост с южного направления заставы, к нему и идём мы, не думая чеканить шаг.
Надо будет это исправить, — решаю я про себя. — И придумать какой-нибудь гимн бродяг, чтобы они распевали его, как в моём прежнем мире в армии солдаты или фанаты на футбольных стадионах. Гимн сближает, а объединяет, заставляя всех без исключения идти к одной цели — победе.
Но это после... потом, а сейчас...
Ворота открыты, мы проходим через них, и по мосту. Всё — ров позади, а впереди где-то далеко за многими милями и вёрстами ближний кордон.
Слышу, как бригадиры пытаются заставить идти отряд наёмников в ногу.
— И-раз! И-два!...
И снова те же команды, и те же голоса:
— И-раз... И-два...
Пока что чеканить шаг не получается, но уже и то хорошо, что хотя бы бригадиры отвлекают бродяг от дурных мыслей и гонят их прочь, продолжая срывать свои глотки в крик. Не бранятся и не думают, просто орут одну и ту же заезженную команду все без исключения, подхватывая друг у друга, чтобы самим больше не думать ни о чём кроме предстоящего похода.
— И-раз... И-два...
Я сам уже мысленно начинаю подхватывать про себя эту простую и доступную каждому из нас команду, а потом спохватываюсь: я же атаман — главарь банды бродяг — мне надо следить за тем, чтобы отряд двигался колонной без больших разрывов в построении между ватагами, и расстояние меж ними не превышало более десятка шагов, дабы в случае чего могли развернуться в сторону противника.
Морфов невидно, то ли эти твари притаились и давят в нас своими злобными очами со стороны, готовя западню, то ли их действительно здесь нет. В удалении от нас постоянно мелькает разъезд всадников, горнист при них, если что, он непременно нас предупредит. Хочется верить: если и заиграет, то нескоро. Подле заставы с южного направления морфы не отважатся столь близко подойти к её стенам. Там гарнизон — несколько тысяч. Да и мы сила, только они пока об этом не осведомлены, хотя кто знает, может, им и перекинули сюда каким-то образом весточку, кто такой сэр Чудак, и на что я способен как маг. И что в гневе я страшен — способен устроить природный катаклизм, если вспомнить диверсию со сходом лавин в ущелье.
Мой расчёт не оправдался, заиграл горн, всадники тут же рванули к нам, обнаруживая весь наш отряд для врага. С одной стороны это неправильно, а с другой, если там бродит свора морфов, мы легко завалим их, заодно и стрельцы получат столь необходимую практику, а и прочие соединения при нас, разбитые на ватаги.
Занимать господствующую высоту на местности, нет ни времени, ни желания, да и вспоминая прошлые ошибки, понимаю: ни к чему это нам.
Арн останавливается, оруженосец со штандартом подле него. И ратники. Мы окружаем их по краям ватагами, на переднем крае у нас вояки-рубаки, на внутреннем кольце окружения я, и стрельцы со стрелками. Мы готовы встретить морфов — пропускаем всадников к жнецу, и ждём с нетерпением тех, кто вот-вот появится. Да эти йети не спешат.
Ну ежели всадники обманули нас и подняли переполох толком не разведав обстановку с заклятым врагом, я не посмотрю, что их командир Арн.
Да журить оказалось не за что.
— Морфы-ы-ы... — срываются в крик наёмники.
— Заткнулись! Тишина! — ору уже я на них. — Слушать мои команды, и мастеров!
Те услышали меня, а затем уже их — бригадиры. И уже в добрых две десятки глоток мы заставили заткнуться всех остальных наёмников среди нас. Да о тишине в нашем случае можно только мечтать — морфов толпа, они также ревут, стараясь создать у нас впечатление, будто их там орда, а не кодла, шатающаяся с той же точно целью здесь, что и мы — для нашей зачистки. Вот и посмотрим, кто сильнее — они или мы. Хотя и очевидно: их больше, но у нас преимущество в оружии. Задавить нас "мясом" или "интеллектом" у йети не получиться.
Я командую выдвинуться стрелкам на передний край — всем без исключения, в том числе и стрельцам — и далее выполнять только мои команды. Они живо перестраиваются, морфы также, сбиваясь в толпу, решив задавить нас своей численностью, что нам только на руку.
Перемещаюсь к гному-мастеру и говорю:
— Делаем один залп при смене позиции, а затем смотрим, что из этого вышло. После чего даём отстреляться арбалетчикам.
Объясняю попутно Ёр-Унну свою диспозицию: при наличии стрелков с самопалами, самострелами и арбалетами, мы можем чередоваться со стрельцами при огнестрелах.
— В две шеренги! Затем рукопашная! Отход по горну вояк-рубак за стрелков, и новый общий залп! Каково?
— Здорово ты придумал, главарь! Ну и голова...
Ага, два уха! — это уже я про себя.
На словах всё просто и легко, но в бою...
Морфы уже близко.
— Пли! — орёт Ёр-Унн, получая от меня кивком головы одобрение для начала стрельбы.
Стрельцы отстрелялись — первый десяток, второй, третий. И уже на треть перезарядились. Есть время для повтора залпа. Гном-мастер в надежде косится на меня. Читаю его мысли.
"Ну же, Чудак, не будь им! Давай ещё разок бабахнем!"
Я не уступаю, и плана на битву менять не собираюсь — чревато. Потом стрельцы не успеют отойти на исходный рубеж в безопасное место и перезарядить огнестрелы.
Да и урон в рядах оравы заклятого врага пока незаметен, морфы если и потеряли кого, то ранеными, нежели убитыми, да и тех всего ничего — около двух десятков в лучшем случае — по моим прикидкам, что для толпы йети, капля в море.
Их, конечно, не море, но сотни три где-то будет — не больше, но и меньше едва ли.
Терпение! Главное терпеть! Вытерпеть! Дотерпеть!
— Стрелки, — приказываю я. — Залп!
Логриф командует своей ватаге бродяг:
— Пли...
Отстрелялись, и тут же отошли за две иные ватаги вояк-рубак. Кукумэ с Дэргом изготовились принять на себя основной удар морфов.
— Мы перезарядились, главарь... — слышу голос гнома-мастера, орёт что дурной.
Грех не воспользоваться представившимся шансом, но получиться ли?
— Третий и четвёртый взвод, — срываюсь уже я. — Ложись!
Кукумэ с Дэргом в изумлении оборачиваются на меня, и ладно бы только они. Буравлю их головы собственными мыслями и подавляю своими, заставляя выполнить беспрекословно поданную команду. Получается — залегли. Теперь уже гном-мастер слышит мысленно от меня произвести новый одиночный залп разом всеми стрельцами.
— В шеренгу становись! И беглым — пли!
Морфы чуть сбились, передние твари попадали, а те, кто пёр за ними на нас, столкнулись с ранеными. Я воспользовался заминкой в стане противника, и в дело, по моей команде, вступили стрелки Логрифа. Тот также отстрелялся с ними, и морфов стало на сотню меньше — не все убитыми, но ранеными — вне всякого сомнения. И до победы нам над этими йети ещё далеко, их всё равно почти вдвое больше нас.
Пробил час вояк-рубак, я командую их мастерам — Кукумэ и Дэргу — вступить в бой, но также ждать сигнала отхода по горну.
Двинули, морфов не смяли. Стена наёмников налетела на стену морфов — рубятся. Да мне смотреть туда не с руки, я гляжу на стрельцов и стрелков. Готовы уже и те, и другие. На мгновение прикидываю в уме: сколько залпов делать — два поочерёдных или один общий?
Иду на риск, но мне он кажется самым разумным решением проблемы в лице морфов. Подаю Арну сигнал, жнец заставляет горниста играть отбой воякам-рубакам. Мы понесли потери — и даже убитыми — среди рукопашников, но иначе никак, на то и битва, да с морфами. Потери неизбежны.
Кукумэ стремительно выводит свою ватагу из битвы, а Дэрг...
Я так и знал, что он подведёт. Сверлю его мозг, и заставляю залечь, обещая ему выстрелить в спину, если ослушается.
Вроде понял, или получил удар, пропустив атаку какого-то морфа. Даю отмашку разом и Ёр-Унну, и Логрифу. Чётко работают — действуют слаженно. Наш новый залп из всех видов стрелкового оружия застаёт морфов врасплох, они уже растянулись, стремясь нас окружить, поэтому почти каждый стрелок или стрелец отработал выбранную им цель единолично.
Рухнуло что-то около полусотни морфов, на ногах осталась стоять не больше одной сотни.
Теперь уже мы все идём в атаку общим скопом, и обращаем морфов вспять. Побежали — убегают, разбегаясь, кто куда, без оглядки.
Жнец вырывается с всадниками вперёд, я не останавливаю их, пускай покуражатся. А после наседаю на горниста, давая возможность горстке морфов всё сбежать от нас.
— Ты чего натворил!? — наехал Арн на меня по возвращении. — Теперь эти твари будут знать про нас!
— На это и был весь расчёт, — пояснил я жнецу. — Будут бояться, и не полезут больше, пока не соберут большую силу. А мы тем временем выиграем время!
— Ты либо чудак, сэр-главарь, либо дурак! А пока что везучий...
— Да, я такой, — не стал я разуверять ни жнеца, ни прочих вояк, и занялся анализом баталии с морфами, обнаружив допущенную нами ошибку на конечной стадии. Окажись у этих йети резерв, они бы зашли к нам во фланг или хуже того в тыл, и... стрелки не были готовы к отражению залпом, будь у морфов вспомогательные силы.
На будущее урок, а мне зарубка на носу, и сделали её опять же морфы. Да ерунда, а не рана, скорее царапина, и как говориться: до свадьбы заживёт, но желательно, чтобы она состоялась у нас с Желанной, а никем-то ещё. Вдруг вспомнил о том, о чём она просила меня, даже гном-мастер упрекнул, чтобы я больше не лез со всеми в зарубу.
— На то ты и голова, главарь, дабы не терять её с нами!
И ещё мне полагается охрана из ветеранов, а я отправил их на передний край, и сам подался туда.
Лады, учтём, — мысленно ответил я Ёр-Унну. И он успокоился — для виду.
Бродяги спешно собрали трофей, и не только "пятаками" с морфов, но и сбруей, коей обладали некоторые из них — горные "джигиты" среди равнинных сородичей. Их там было немного, но они также являлись своего рода командирами, разбив на десятки и сотни свою ораву.
