— А что такого? Это здесь драконов много, и колдуны живут рядом, а там поблизости давно уже драконов не видели. Думаешь, колдуны следят за всеми границами?

— Может быть, они убедились, что вы просто любопытные мальчишки, и дали вам улететь. И что же за пещера?..

— Что-что — дыра в горе. Деревянный помост из дуба, мы решили, что дракон на нем спал, ну, вроде как на кровати. Надписи на стенах. Одна стена гладкая, и на ней — мозаика. Узор из трав, цветов, бабочек.

— Кровать для дракона? Узор из бабочек? Шутишь? — Ардай захохотал.

— Клянусь, — насупился Шан. — не знаю, откуда это и зачем, но я говорю правду. — Кстати, здесь поблизости живет дракон. Вот бы тоже слетать посмотреть.

— А я летал, смотрел, с другом вдвоем, — сказал Ардай. — Но потом дракон заревел, рухи взбесились и бросились наутек.

Шан потрясенно моргал.

— Мне кажется, драконы не злые, — добавил Ардай. — Ну, а мы ведь ничего плохого не замышляли, только взглянуть хотели. Их запросто можно приручить, но не так, как рухов. С ними можно поладить.

— Откуда ты знаешь? — удивился Шан.

— Мне так кажется.

Сказать правду: "Я с ними разговаривал" — он, понятно, не решился. Он и Крею бы не сказал об этом, хотя тот уже, как говорится, три раза по трижды заслужил его доверие.

— Надо понять, почему они служат лишь колдунам, — сказал Ардай. — Как колдунам это удается? А вообще, иметь своего дракона и летать на нем я хочу, наверное, больше всего на свете. Почему колдунам можно, а мне нет?

Шан, щурясь, внимательно смотрел на него.

— Ты ведь слышал про великую тайну колдунов? Вот в ней и все дело. Лучшие маги Итсваны пытаются ее разгадать, пока никому не удалось. Может быть, мне удастся. Я очень хочу. У драконов есть какое-то слабое место. Колдуны об этом знают, поэтому драконы их и слушаются. Иначе бы зачем таким сильным тварям кому-то подчиняться? Знаешь... — Шан зачем-то понизил голос, — колдунов можно поймать, иногда. Недавно поймали девочку, в Обители. Да что это я, ты ведь знаешь. Тебя ведь чуть не обвинили в том, что ты ей помогал.

— Я даже не понял толком, что там случилось, — пожал плечами Ардай, — что за девочка, зачем сбежала, откуда взялась?

Раз уж Шан — ученик Каюба, и может рассказать что-нибудь интересное, пусть болтает, пока в настроении. И тот не разочаровал.

— Да колдуны часто приходят в Аш. Ну, может быть, часто. У них же на лбу не написано, что они — колдуны. Чем-то их привлекают некоторые места в городе. И дом Моля, ну, Обитель, то есть, в том числе. Там есть бесценная древняя библиотека, Моль, вроде, купил ее вместе с домом. Колдунья искала что-то в библиотеке, там ее застали монахини.

— Значит, она жила какое-то время в Обители, что ли? И никто не понял, что это колдунья?

— Как поймешь? Говорю же, на лбу у колдунов ничего не написано. Для этого драконий камень нужен. И колдунья, видно, знала, в какие комнаты дома Моля ей нельзя входить. Вот когда ее заперли в такой комнате и повесили на шею драконий камень, тогда и стало ясно, кто она. От драконьего камня колдуны теряют власть над собой, делаются покорными, как... я даже не знаю, как кто. Скажи ему, чтобы прыгнул с башни — прыгнет. Против своей воли прыгнет. Эх, жаль, что она сбежала. Такой случай был! Я ведь сам еще ни разу не говорил с горными колдунами, а тут учитель бы разрешил...

— А не сочиняешь? — недоверчиво хмыкнул Ардай, — вот так возьмет и прыгнет?

Сам подумал: а я вот тебе не прыгну, и не мечтай...

— Вот именно, и прыгнет, и все, что хочешь, сделает! — горячо подтвердил Шан.

— Ладно. Тогда мне непонятно, почему эта великая тайна насчет приручения драконов — все еще тайна? Если колдуны иногда попадаются в руки магам, и их можно допросить с этим, как его там, драконьим камнем? Или тайну знают не все колдуны, а только некоторые? Их правители, или еще кто? Или нет никакой тайны?

— Есть тайна, — Шан вздохнул. — Но, понимаешь, с ней не все так просто. Колдуны об этом вообще не говорят. Не говорят, и все! Наверное, не могут. Господин Каюб считает, что дело в каком-то особом заклятье. Колдуны признают, что тайна есть, но о сути этой тайны из них ни слова не вытащишь, и никакие драконьи камни, вообще ничего не помогает. Понял, в чем дело? Потому эту тайну так тяжело раскрыть — те, кто посвящен, не могут говорить об этом, даже между собой. Скорее всего, так оно и есть.

— Хм, ну ничего себе, — Ардаю надоело стоять, и он присел на корточки, прислонившись к корзине с обломками — лари казались слишком пыльными, а табурет Шан между делом уже занял. Кстати, он не терял времени зря — не только разговаривал, но и отчищал от ржавого налета какой-то старый клинок, то и дело смачивая тряпку маслом из бутылки.

— А это точно, или так, догадки просто? — спросил Ардай. — То ли мне кажется, то ли твой маг сам ничего наверняка не знает?

Не то чтобы он и в самом деле так считал, но пусть ученик мага поговорит еще...

— Это трудно — знать наверняка, — ответил Шан. — Колдуны, когда их допрашивают, даже с драконьими камнями, стараются увильнуть и не сказать правды. И солгать не могут, но при этом наговорят всякого, что не будет ложью, но и ответом на вопрос не будет тоже. Бывает, с непривычки приходится два десятка вопросов задать, чтобы выяснить, как его настоящее имя. Если неправильно спросишь — узнаешь какое-нибудь детское прозвище, и еще что-нибудь вроде того. Учитель мне свою книгу показывал, она так и называется: "Как правильно разговаривать с горным колдуном".

— М-да. Что-то неохота мне... с ними разговаривать, — сказал Ардай.

Шан застенчиво улыбнулся.

— Я всегда любил узнавать новое. А изучать драконов — это великое дело, которое нужно Империи.

Ардай кивнул. Конечно, дело великое, с этим не поспоришь. Но что-то ему не хотелось допрашивать горных колдунов, разными ухищрениями вытаскивая из них крупицы знаний.

Он потер виски пальцами — их вдруг заломило.

— Ладно, за дело, — резко встав на ноги, Ардай чуть не упал — по плечам и в поясницу выстрелило болью.

Что еще за напасть? Он потянулся, разминаясь — вроде прошло.

— Зачем ты сложил этот лом в такую корзину, ее же с места не сдвинешь, — он ткнул по рассохшимся прутьям носком сапога — боль прошлась от носка до колена. — Надо переложить, по частям вынесем отсюда.

— Там мешки есть, — Шан показал куда-то в угол.

Мешки нашлись, и Ардай принялся перекладывать железки. Он кидал их, не глядя, и вдруг руку скрутило болью так, что потемнело в глазах, пальцы сами разжались, очередной обломок с лязгом брякнулся на пол.

— Ты что, Эстерел? — Шан вскочил. — А, у тебя же рука все еще болит, да? Так не делай ничего, просто посиди, давай поговорим, — он виновато шмыгнул носом. — Мне не скучно с тобой, мне и не надо, чтобы ты работал, правда.

Ардай перевел дух и улыбнулся Шану.

— Брось, все хорошо. Я притерпелся, забываю иногда, а она вдруг дергает ни с того ни с сего. Но уже проходит.

Он нагнулся и поднял этот, последний обломок, рукоять и кусок клинка с ладонь длиной — боль опять стянула пальцы. Он переложил обломок из руки в руку — боль перекатывалась следом за обломком.

— Ух ты, какой был меч, — восхитился Шан, — какая рукоять, да?

Он взял у Ардая обломок и потер тряпкой остатки клинка — проступил узор на стали.

— Это далатский?.. Или я даже не знаю. Но меч был знатный, я такого еще и в руках не держал. Эх, да что с него теперь толку... — он бросил обломок обратно в корзину.

Ардай вздохнул, стиснув зубы — его трясло, как в ознобе, и мутило, и стены каморки вокруг медленно раскачивались.

Еще один драконий камень? О демоны леса и гор, что это на него свалилось сегодня? Драконий камень, не чета тем, что он трогал раньше. Что с девчонки снял — вообще ерунда. Тот, что сегодня Каюб ему подсунул — а ведь подсунул же, не иначе! — казалось было испытание. А выходит — пустяк. Потому что жалкий обломок в корзине с хламом — это оказалось действительно жутко. Захотелось отойти в дальний угол и лечь на пол — кажется, этот кусок железа выпил его силы.

Драконий меч, вот что это такое. Настоящий драконий меч. Может, даже тот самый, великая реликвия Аша. В ратуше повесили жалкую подделку, а этот — настоящий. Что с ним случилось, уже, может, и не узнаешь, но он — вот, тут...

Снаружи донесся звук школьного колокола — звонили общий сбор.

— Что-то случилось? Пошли быстрей, — Шан дернул его за рукав.

Ардай бежал за Шаном, мечтая не свалиться, а стены по-прежнему кружились, и если бы не плечо Шана перед глазами, он и не побежал бы — не знал бы, куда...

Но с каждым шагом становилось легче. Когда они оказались на замощенном камнем школьном дворе, Ардай был почти в порядке.

Солнце еще не успело совсем скатиться за холмы, так что было светло. Большая часть учеников, преподавателей и обслуги уже толпилась во дворе, и все смотрели в одну сторону. В сторону Драконьих гор.

И было на что посмотреть. Драконы! Целая стая драконов, не меньше сотни, кружила над горами. Казалось, совсем недалеко. Мало кому приходилось видеть столько драконов разом. Да чего там — никому не приходилось...

Никто не вспоминал, что нельзя смотреть в сторону Драконьих гор. Толстый повар-южанин бухнулся на колени и нараспев читал какую-то непонятную молитву. Кто-то бормотал что-то, поминая то Провидение, то другие силы, какие только найдутся по эту сторону мира. Но большинство просто оцепенели — стояли, смотрели и ждали. А драконов становилось все больше. Ардаю захотелось зажать уши руками, но он не стал — зачем? Он слышал не ушами. Тревога, боль, кажется, крик, что-то еще... слов он не различал, это было хуже всего — слышать, не понимая...

И вдруг стая разлетелась, разом, во все стороны. Десятка два драконов пронеслись прямо над ними. И — все. Как не было страшной стаи.

Люди разом перевели дух.

— Что это было, о демоны леса и гор? — озвучил один общий вопрос имень Блай.

— Надеюсь, мы не узнаем, — громко ответил ему куратор Ириан. — Потому что хорошо бы, чтобы это касалось лишь горных колдунов, и больше никого. Расходитесь! Нечего тут...

* * *

Поначалу все и было так, как хотелось куратору: день проходил за днем, не принося новостей. Сначала их с трепетом ждали. Кто-то и ночью спать не ложился, и утром все в небо смотрел: вернется или нет драконья стая?

Не вернулась. Может, чаще теперь пролетали над Ашем драконы, но и только.

Ардай был не из тех, кто слишком переживал. Ему и без того хватало, чего пугаться и над чем поразмыслить. Очень быстро он ощутил странное влияние найденного в подвале драконьего меча... точнее, бывшего драконьего меча.

Верно, выбравшись из подвала, Ардай задышал легче, и силы как будто вернулись, да и вид драконьей стаи над горами кого угодно бы взбудоражил и заставил отвлечься. Но потом, чуть погодя, опять оказалось, что гудит в висках, а руки дрожат от слабости.

— Что с тобой, Эстерел? — беспокойно спрашивал Шан. — На тебе лица нет.

Будущий какой-то там по счету ассистент не-первого придворного мага теперь не отходил от Ардая.

— Все хорошо, — буркнул Ардай, — я спать хочу.

Сразу ушел к себе и упал на кровать, забыв раздеться. Провалился, как в яму без дна, в долгий сон без сновидений. Проснулся, когда солнце стояло уже высоко и школьный колокол вовсю трезвонил, зовя на завтрак.

Нет, не надо завтрака. Только воды. Много-много воды, холодной и чистой.

— Не лопни, Эстерел, — добродушно заметил Блай. — Или, гляди, обратно прольется.

Ардай нехотя отставил третью по счету чашку и с отвращением посмотрел на уставленный снедью стол — кормили их в школе как на убой. Густая каша с маслом и медом, румяный хлеб, ломти вареного мяса, целая гора вареных коричневых яиц на большом блюде. Обычно Ардай не забывал отдавать должное здешней кухне — иначе тут не протянуть, учеба, полеты, тренировки не семь, а двадцать семь потов выжимали ежедневно. Но на этот раз пришлось сжать покрепче зубы, давя рвотный позыв.

Не надо завтрака.

— Ты здоров, Эстерел? — забеспокоился и куратор Ириан. — Бледный — от стенки не отличишь.

— Да, господин куратор. То есть, я здоров...

И еще с Лемом, его рухом, подарком городничего и города Аша, забот было полно. Нет, рух оказался отличным. Если бы не школа, если бы Ардай жил в Варге, он бы днями не вылезал из седла, и через пару месяцев птица стала бы шелковой. Но пока приходилось довольствоваться нынешними скромными возможностями. Хорошо еще, что в кошельке оставались денежки, и Ардай мог себе позволить платить птичнику, чтобы ухаживал за Лемом и регулярно вылетывал, самому не хватало времени. А птица могла застояться и ослабеть, как тогда на ней лететь в Ит?

Колвен вот ухаживал за своим рухом сам, но что толку, если он на нем не летал?..

В этот день первыми в списке занятий значились полеты на рухах. "Я здоров," — сказал Ардай куратору, это было преувеличение. Не понятно, зачем соврал? Наверное, потому, что именно полеты не хотелось пропускать. Эти занятия были для Ардая временем свободы и некоего торжества, потому что имень Иштван Кай, преподаватель, попросту не обращал на него внимания, предоставляя делать, что вздумается. Так что Ардай просто тренировал свою птицу.

А сегодня ему просто хотелось подняться в небо. Там, в высоте, лучше. Там ветер. Отпустят эти муть и слабость. Скорее бы...

Поднявшись на Леме в небо над школой, ощутив на лице упругий ветер, Ардай действительно почувствовал себя лучше. Странное нездоровье проходило, медленно, капля за каплей. Солнце! Солнечный свет наполнил его странным ликованием. Какое солнце! Оно щедро сияло на чистом, без единого облака небе. Оно было благодатным и щедрым. Ардай просто летел, дав свободу руху. Забыл о том, что драгоценное время уходит просто так...

И вскоре он ощутил это. Странное ощущение, такое приятное, как будто кровь в жилах вспенилась разом. Он весь стал удивительно легким, подвижным, и очень сильным — да-да, очень. И еще — кураж, такой же, как тогда, во время выступления, принесшего ему победу. Захотелось ринуться вниз и толкнуть ладонью ближайшую башню — и башня разрушится, рассыплется по камешкам. И потом рвануть птицу вверх и вверх, высоко-высоко, как никто никогда не летал, и посмотреть, каково это. Или закрутить что-нибудь этакое, чтобы у всех челюсти отвалились от удивления — неважно, что рух еще не обучен.

Он сжал бока птицы, и бросил ее в резкий кувырок назад, потом еще раз — получилось безукоризненно. Не должно бы так в первый раз!

Вот оно что, значит. Дело вообще не в птице. Дело в нем. Когда он чувствует себя вот так, как сейчас, он может что угодно. Нельзя заставить птицу делать невозможное — а ему, выходит, можно! Значит, он на любой "дохлятине" выиграл бы смотр! Хотя, нет, конечно, слабая птица просто не дотянула бы до конца выступления. Но он не допустит гибели еще одного руха, нет, ни в коем случае! Теперь он понял. Будет осторожен.

В этот же день Адай впервые одолел Колвена. Не продержался против него заданное количество минут — это унизительное, в общем, условие, которое предполагало, что на большее Эстерел не способен. Победить, то есть, не способен! Так вот — он победил. Всего на мгновение Колвен сплоховал, "раскрылся", и Ардай нанес... нет, не нанес удара, конечно — кто же их наносит в учебном бою. Он остановил меч там, где заканчивался нагрудник Колвена, в дюйме от беззащитной шеи. И Колвен замер, изумленный, не вполне понимая, как же это он так сплоховал. Сам Ириан подошел, посмотрел очень внимательно, словно решая, верить ли глазам своим, и кивнул: